»LIMONOW«


von
Emmanuel Carrère



Die unautorisierte Webseite zum Buch.
Von den Machern von Limonow.de

zurück

«Лимонов ― персонаж плутовского романа, полный энергии, бессовестный и очень живой»

Хулиган с харьковских окраин, богемный московский поэт, лакей в Нью-Йорке, создатель Национал-большевистской партии, а теперь и кандидат в президенты в 2012 году, Эдуард Лимонов стал главным героем французских литературных хроник после выхода посвященного ему романа Эммануэля Каррера, получившего премию «Ренодо».

― «Лимонов» ― роман. Есть ли в нем место художественому вымыслу?

― Это не совсем роман, потому что большинство фактов правдивы и, с этой точки зрения, это не соответветствует определению романа. Но несмотря ни на что, «Лимонов» ближе к роману, чему к классической биографии.

Большинство упомянутых фактов кажутся мне точными, но чаще всего я не проверял и не сопостовлял их, и в некоторых случаях я их выдумал. Не знаю можно ли это посчитать, но я сказал бы, что в моей книге около 60-70% точной информации, а остальное ― я сделал на свой лад.

― Это еще роман в том смысле, что сама жизнь Лимонова похожа на роман.

― Так оно и есть. И это, как раз, одна из двух причин, по которой я решил рассказать о его жизни. Вторая причина заключается в том, что мне показалось, что это очень хорошая связующая нить, чтобы рассказать о последних 20–30 годах Советского Союза, а затем России.

Про Лимонова можно сказать, что он персонаж «плутовского романа», как их писали в XVII или XVIII веке, персонаж полный энергии, бессовестный, очень живой, который попадает в огромное количество разные миров и кругов своей эпохи.

― Когда у вас появилась идея написать о Лимонове книгу? В тот момент, когда вы приехали в Москву делать о нем репортаж для французского журнала «XXI»?

― На самом деле, это началось даже раньше, потому что за год до этого, в 2006-м, я приехал в Москву делать репортаж об убийстве Анны Политковской. Я познакомился с многими людьми, которые знали Политковскую. Это были демократы, российские правозащитники.

И я был очень удивлен, узнав, что в этой среде у Лимонова была куда лучшая репутация, чем я себе представлял, основываясь на тех немногочисленных сведениях, которые я имел о его участии в военном конфликте в Сербии и создании им, все-таки, крайне сомнительной, Национал-большевистской партии.

Меня очень заинтриговало, то, что Анна Политковская защищала молодых нацболов, что такой человек, как Елена Боннер, говорила о них с уважением. Я был очень удивлен и решил сделать репортаж о самом Лимонове, с которым когда-то 25 лет назад был знаком в Париже, где он был писателем-хулиганом, немного панком, которого в маленьком французском литературном мире любили все. Мне стало очень любопытно узнать, что с ним произошло.

Я провел с ним две недели, мы виделись практически каждый день, и после этих двух недель я был по-прежнему заинтригован и не знал, что думать, думать мне о нем хорошо или плохо, все это дало мне желание написать о нем гораздо больше, чем большой репортаж для журнала ― написать книгу об этом человеке, одновременно загадочном и воплощающим собой вопросы о России, о современном мире, о хаосе, в котором мы живем, и идеологическом смешении.

― Вы писали эту книгу на протяжении четырех лет. Регулярно ли вы встречались с Лимоновым в течение этого времени? Не возникло ли у вас в какой-то момент желания бросить книгу?

― Да, это растянулось на четыре года, и в какой-то момент я, действительно, бросил писать. Я не видел Лимонова, точнее, я только один раз встречался с ним в Москве, недолго. На самом деле ― я не думаю, что его шокируют мои слова ― я не нахожусь в дружеских отношениях с Лимоновым и не симпатизирую ему. Не могу сказать, что мне доставляет много удовольствия его видеть. Я думаю, что главную информацию о его жизни можно найти в его книгах, поэтому я не чувствовал необходимости встречаться с ним.

В какой-то момент мне стало очень не по себе во время написания этой книги, когда я начал писать про его участие в балканском военном конфликте. Я отложил роман больше, чем на год, и за это время закончил предыдущую свою книгу «D’autres vie que la mienne» («Другие жизни помимо моей»). Когда я ее закончил, то принялся искать, чем бы заняться и наткнувшись на мои записи о Лимонове, я решил, что это интересно, несмотря на очень сильное чуство неловкости, которое вызывали у меня некоторые из эпизодов его жизни.

― Кто для Вас Лимонов? Прежде всего, писатель или авантюрист?

― Я думаю, что он, скорее, авантюрист. Писательство ― это часть его прошлого, сам он сегодня видит себя больше политиком. Тем не менее, я считаю его писателем, возможно, не великим, но и не посредственным. Я не стал бы минимизировать его как писателя, но это лишь один из аспектов его жизни.

Лимонов ― не Флобер, он ― не писатель, без остатка посвятивший себя литературе. Он ― прежде всего, человек, который всегда был уверен, что в жизни надо все попробовать, что нужно испытать самые разные и сильные ощущения, и, с этой точки зрения, быть писателем ― это лишь одна из составляющих.

― Вы пишете о том, как вы открыли для себя Лимонова благодаря выходу во Франции его романа «Это я Эдичка», который по-французски вышел под названием «Русский поэт предпочитает высоких негров». Ваша мать, постоянный секретарь Французской Академии Эллен Каррер Д’Анкосс сочла эту книгу «скучной и порнографичной», а вы помните какое впечатление она произвела на вас?

― Да, я отлично помню, его первый роман произвел на меня огромное впечатление! И не только на меня. Это замечательная книга, полная жизни, искренности, энергии, в то же время грубая, безнравственная… Сильная книга.

― Что вас больше всего трогает в вашем герое? Его искренность, отсутствие цинизма?

― Я думаю, что меня больше всего трогает то, что на протяжении всей своей жизни он оставался предан своей детской мечте, идее, которая с детства была у него о своей судьбе. То есть, в глубине, это, как если бы на переменке большой мальчик побил его, и с тех пор он дал себе слово быть самым сильным, решил, что целый мир будет его сценой, у него будут самые красивые женщины, а сам он будет богатым, знаменитым и важным. С одной стороны, это детская мечта, но он остался предан ей на протяжении всей своей жизни, и был готов за это платить. Мне это внушает скорее уважение.

― По-вашему, удалось ему реализовать эту детскую мечту?

― В каком-то смысле, да, в каком-то нет, ведь он не стал знаменитийшим писателем или великим политиком, но он остался верен своему идеалу не опускать рук, не бросать начатое, не утихомириваться. Он так и остался дерзким подростком, воинственным, энергичным, без сомнения, несправедливым и даже незрелым. Это совсем не мой идеал, но я могу его понять. Во всяком случае, в этой книге я попытался его понять.

― Вы брали информацию о нем из его книг, но начиная с конца 80-х годов, Лимонов почти перестает писать о собственной жизни, и вам пришлось вести поиски самостоятельно…

― Вы совершенно правы. Здесь есть две вещи. С одной стороны, он, действительно, писал гораздо более автобиографичные книги до 80-х годов, а с другой стороны, начиная с эпохи перестройки, он пытался, как мог, вмешиваться в историю, быть историческим персонажем. Таким образом, история, которая в первой части моей книги была на втором плане, во второй части оказывается на первом. Лимонов, как персонаж «Форрест Гампа», если вы помните этот фильм, становится фигурантом, принимающим участие в важнейших событиях современной истории. Порой неловкий, порой в неправильном месте, но участвующий в истории.

― «Я испытываю удовольствие, радость, даже злую радость»,― заявил Лимонов после известия о том, что ваш роман получил премию Ренодо. «Французское общество,― сказал Лимонов ― хотело, чтобы я был политкорректным, но благодаря этой книге французам пришлось принять меня таким, какой я есть».

― Французскому обществу от Лимонова ничего не хотелось, ему было на него наплевать. В 80-х годах, во Франции, а точнее даже в Париже, Лимонов был известен лишь узкому кругу читателей, а затем о нем все забыли. За иключением нескольких человек, которые продолжали ценить его как писателя.

Честно говоря, я рад, что мне удалось вернуть его из этого забвения, потому что он писатель, заслуживающий внимания, а потом это настоящий герой романа: сложный, неоднозначный.

Я не хотел становиться ни его адвокатом, ни прокурором. Моей задачей не было реабилитировать Лимонова: «все думали, что Лимонов ― мерзкий фашист, а, на самом деле, он ― хороший парень». Вовсе нет. Я говорю, что Лимонов во многом мерзкий фашист, а, с другой стороны, он ― хороший парень, например, когда он оказывается в тюрьме, ведет себя честно, прямо, смело. Он ― сложный человек, но для меня, пишущего портреты, это хорошая модель ― со светом, тенью, множеством рельефов и резкими чертами.

― Рассказал ли вам Лимонов, что он думает об этой книге? Прессе он заявил, что не собирается ничего говорить.

― Да, мне он сказал то же самое: что он не скажет, что он думает. Вы знаете у него есть сайт, где собраны все статьи и отзывы, которые выходят об этой книге, поэтому я думаю, что, в общем, он вполне доволен.

Я, кстати думаю, что он прав, что не хочет говорить то, что думает. А что он мог бы сказать? Либо выразить благодарность, но это не в его стиле, либо начать говорить: «а вот это неправда». Конечно, там наверняка много ошибок, сделанных не специально, а потому что я не знал. Если бы он начал их исправлять и говорить, с одной стороны, это было бы бесконечно, с другой стороны, он понял, что давать оценку этой книге не входит в его задачу. Одновременно, я думаю, что он доволен, что такая книга существует.

― Думаете ли вы, что ваша книга будет переведена на русский? Идут ли уже переговоры о переводе?

― Я не знаю, не знаю. Об этом уже шла речь, но пока ничего не известно. Я надеюсь, что она будет переведена. Много контрактов на перевод в разных странах уже подписано, но мне, конечно, было бы приятней всего, если бы она вышла на русском.

― Я нашла ваше интервью «Коммерсанту» 2001 года, в котором вы говорите, что не очень любите Андрея Макина, который кажется вам «слишком приглаженным» и предпочитаете ему «скандального» Лимонова, а заодно интересуетесь у журналистки, что с ним сейчас.

― «Конечно он сидит»,— ответила она мне, как будто бы была удивлена тем, что меня это удивляет, как будто там он был на своем месте.

― А какие другие русские писатели вам интересны? В «Лимонове» вы упоминаете, например, Захара Прилепина, совсем не «приглаженного» писателя, который в каком-то смысле является последователем Лимонова.

― Да, мне очень нравится Прилепин. Он ― отличный писатель. Прилепин близок к Лимонову, но с литературной точки зрения, они очень разные, Прилепин гораздо человечнее, трогательнее. Меня он, кстати, гораздо больше трогает чем Лимонов. Несмотря на то, что внешне он брутальный тип с бритым черепом, в его книгах столько нежности, доброты и тепла, которых нет у Лимонова.

― Вы написали «Русский роман», сняли фильм «Возвращение в Котельнич», а теперь и эту книгу о Лимонове. Есть ли у вас какие-то другие «русские» проекты?

― Пока нет. Может быть, когда-нибудь.

― В конце книги вы отмечате: «Все задают себя два вопроса: встанет ли снова Владимир Путин у руля в 2012 году, как это ему позволяет Конституция? И будет ли покорный Медведев противостоять своему ментору?». Сегодня ответы на эти вопросы нам известны. Что вы об этом думаете?

― У меня это вызывает растерянность. Мне кажется ужасным настолько даже не пытаться соблюсти демократические формы.


Беседовала Анна Строганова | «RFI», 19 ноября 2011 года

Emmanuel Carrère

Original:

Анна Строганова

Эммануэль Каррер «Лимонов ― персонаж плутовского романа, полный энергии, бессовестный и очень живой»

// «RFI» (fr),
19.11.2011