Эта веб-страница создана
в знак уважения к творчеству Э. В. Лимонова
и отражает личную неприязнь «библиотекаря»
к режиссёру/режиссёрке К. С. Серебренникову,
обусловленную его/её склонностью ко лжи.
The outrageous story of Eduard Limonov, the radical Soviet poet who became a bum in New York, a sensation in France, and a political antihero in Russia.
Director: Kirill Serebrennikov
Writers: Emmanuel Carrère, Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins
Limonov, ballade sur Eddie
Limonov, la ballade d'Eddie
Limonov, la ballade
Limonov. La ballade
🇮🇹
Limonov[, la ballata]
Limonov, la ballata
Limonov: La ballata di Eddie
🇱🇻
Ļimonovs: Balāde
🇸🇮
Balada o Limonovu
🇧🇬
Лимонов
🇷🇴
Limonov: Balada lui Eddie
🇩🇪
Limonov, die Ballade
Limonow, die Ballade
Limonov: Die Ballade
Limonow: Die Ballade
Limonov — die Ballade
Limonow — die Ballade
Limonov: Die Ballade von Eddie
🇷🇸
Priča o Eduardu Limonovu
Прича о Едуарду Лимонову
🇳🇱
Limonov, De ballade van Eddie
Limonov: de ballade van Eddie
🇹🇷
Limonov: Eddie'nin Baladı
🇰🇷
리모노프: 에디의 발라드
Vorwort
Mama dachte weniger ans Geschäft, mehr an die Ausstattung ihres Sohnes:
»Na, wußt' ich doch, daß es ein Jungchen ist, auch wenn ich manchmal jesagt hab', es wird ne Marjell.«
So machte ich verfrühte Bekanntschaft mit weiblicher Logik und hörte mir hinterher an:
»Wenn der kleine Oskar drei Jahre alt ist, soll er eine Blechtrommel bekommen.«
Günter Grass
»Die Blechtrommel«, 1959
• • •
🇷🇺 Эдуард Лимонов:
⟨…⟩ Интерес Повэра–Рамсэя1 ко мне опять вспыхнул осенью 1981-го, когда на «Русского поэта»2 обратил внимание кинорежиссер Волькер Шлёндорф3, знаменитый тогда. Повэр–Рамсэй написали мне в Нью-Йорк (я в это время был там несколько месяцев), чтобы я встретился с Шлёндорфом. Я встретился, тот рассыпал передо мной многочисленные комплименты моей книге, сообщил, что видит ее как универсальную историю шока, постигшего европейца от столкновения с Америкой. И сообщил мне, что по возвращении в Европу свяжется с моими издателями для того, чтобы подписать договор на экранизацию.
Мы сидели (еще было тепло) в модном кафе у Линкольн-центра, я пил за его счет виски и был счастлив. Черт возьми, думал я, как же мне везет, а? В конце 1980-го я стал культовым автором в Paris, на меня приезжают поглядеть и познакомиться такие необычные типы, как Душан Макавеев4, патриарх мирового авангардного кино, молодые журналисты толпами ходят ко мне в мою студию на Rue des Archives [54], и вот меня будет экранизировать сам Волькер Шлёндорф. В тот год его фильм «Жестяной барабан»5 гремел на всю Европу.
Я так возгордился, что не стал тащить с собой в Paris постельное белье, доставшееся мне, как хауз-киперу, от тех дней. Я был неопытен и не понимал, насколько кинобизнес сложнее книжного. Вернувшись в Paris, я узнал, что продюсеры Шлёндорфа (одного звали не то Сильвер, не то Зильберман) не дали ему денег на «Русского поэта», и он стал снимать фильм по Марселю Прусту6. Тьфу ты, какая гадость этот Марсель Пруст! ⟨…⟩
глава «Похожий на кота»
«Книга мёртвых 3: Кладбища», 2013–2015 гг.
1 Jean-Jacques Pauvert + Jean-Pierre Ramsay
2 «Le poète russe préfère les grands nègres» = «Это я — Эдичка»
3 Volker Schlöndorff
4 Dušan Makavejev
5 «Die Blechtrommel», 1979
6 «Un amour de Swann», 1984
🇮🇹 Ėduard Limonov (via ChatGPT):
⟨…⟩ L'interesse di Pauvert-Ramsay* per me è riemerso nell'autunno del 1981, quando il regista Volker Schlöndorff, allora famoso, ha notato il «Il poeta russo [preferisce i grandi negri]». Pauvert-Ramsay mi scrisse a New York (in quel periodo ero lì da alcuni mesi) per farmi incontrare Schlöndorff. Lo incontrai, e lui mi riempì di numerosi complimenti sul mio libro, dicendo che lo vedeva come una storia universale dello shock subito da un europeo nello scontro con l'America. Mi informò inoltre che, al suo ritorno in Europa, avrebbe contattato i miei editori per firmare un contratto di adattamento cinematografico.
Eravamo seduti (era ancora caldo) in un caffè alla moda vicino al Lincoln Center, bevevo whisky a sue spese ed ero felice. Dannazione, pensai, quanto sono fortunato, eh? Alla fine del 1980, ero diventato un autore di culto a Parigi, persone singolari come Dušan Makavejev, patriarca del cinema d'avanguardia mondiale, venivano a conoscermi, giovani giornalisti affluivano in massa nel mio studio in Rue des Archives, e ora sarebbe stato lo stesso Volker Schlöndorff a fare un film tratto dal mio lavoro. Quell'anno il suo film «Il tamburo di latta» riscuoteva un enorme successo in tutta Europa.
Ero talmente pieno di orgoglio che non ho neanche portato con me a Parigi la biancheria da letto che avevo recuperato quando facevo il guardiano. Ero inesperto e non capivo quanto il business del cinema fosse più complicato di quello dei libri. Tornato a Parigi, ho scoperto che i produttori di Schlöndorff (uno si chiamava Silver o Silberman) non gli avevano dato i soldi per «Il poeta russo», e che aveva iniziato a girare un film tratto da Marcel Proust. Che schifo, quel Marcel Proust! ⟨…⟩
«Il Libro dei Morti 3: I Cimiteri», 2013–2015
* Jean-Jacques Pauvert + Jean-Pierre Ramsay
🇫🇷 Édouard Limonov (via ChatGPT):
⟨…⟩ L'intérêt de Pauvert-Ramsay* pour moi a de nouveau éclaté à l'automne 1981, lorsque le réalisateur Volker Schlöndorff, alors célèbre, a remarqué « Le poète russe [préfère les grands nègres] ». Pauvert-Ramsay m'a écrit à New York (j'y étais depuis quelques mois à l'époque) pour que je rencontre Schlöndorff. Je l'ai rencontré, il m'a couvert de compliments sur mon livre, m'a dit qu'il le voyait comme une histoire universelle du choc que subit un Européen en se confrontant à l'Amérique. Il m'a également informé qu'à son retour en Europe, il entrerait en contact avec mes éditeurs pour signer un contrat d'adaptation cinématographique.
Nous étions assis (il faisait encore chaud) dans un café à la mode près du Lincoln Center, je buvais du whisky à ses frais et j'étais heureux. Bon sang, pensais-je, quelle chance j'ai, hein ? À la fin de 1980, je suis devenu un auteur culte à Paris, des types aussi singuliers que Dušan Makavejev, patriarche du cinéma d'avant-garde mondial, viennent me voir, des jeunes journalistes affluent en masse dans mon studio de la Rue des Archives, et maintenant, c'est Volker Schlöndorff lui-même qui va adapter mon œuvre. Cette année-là, son film « Le Tambour » faisait sensation dans toute l'Europe.
Je me suis tellement enorgueilli que je n'ai même pas pris la peine d'emporter à Paris les draps que j'avais récupérés en tant que gardien, à l'époque. J'étais inexpérimenté et je ne comprenais pas à quel point le cinéma est un business bien plus compliqué que celui des livres. De retour à Paris, j'ai appris que les producteurs de Schlöndorff (l'un d'eux s'appelait Silver ou Silberman) ne lui avaient pas donné d'argent pour « Le poète russe », et qu'il avait commencé à tourner un film d'après Marcel Proust. Eh bien, quelle horreur ce Marcel Proust ! ⟨…⟩
« Le Livre des Morts 3 : Les Cimetières », 2013–2015
Italo helmer Saverio Costanzo («Private,» «The Solitude of Prime Numbers») will helm «Limonov,» an adaptation of the eponymous bestseller by Gallic author Emmanuele Carrere depicting the adventurous life of Russian poet and leading Vladimir Putin opponent Eduard Limonov.
High-profile English-language pic is being produced by Mario Gianani in and Lorenzo Mieli's Wildside shingle in association with RAI Cinema.
They emerged winners of a bidding war for rights to the hot tome, which took Gaul's Prix Renaudot in 2011. Both Carrere and Limonov are on board as consultants. Deal was sealed with Francois Samuelson of Gaul's Intertalent agency, who is both Carrere and Limonov's agent.
Book has been a big seller in France and Italy and will soon be published in the U.S.
Limonov was a Soviet underground idol under Leonid Brezhnev; a butler to a millionaire in Manhattan; a writer in Paris; and now he is the charismic leader of Russia's National Bolshevik Party.
The plan is to start shooting in the second half 2014 with an U.S. thesp as protag.
Locations will include the Russia, New York and Paris.
Costanzo, a prominent Italo helmer, is penning a first treatment of the book, with input from Carrere.
Limonov will also have his say on the script and will be the subject of a docu that will be a companion piece to the biopic.
At Cannes, Wildside and RAI Cinema are seeking international co-producers, starting with France, and also a potential international sales agent for presales.
«RAI Cinema needs to make more high-profile movies by Italian directors that can travel around the world,» said topper Paolo Del Brocco.
Budget will be in the $15 million–$20 million range.
Sara' Saverio Costanzo il registadi un film internazionale dal titolo «Limonov», ispirato alromanzo biografico di Emmanuel Carrere (pubblicato da «Adelphi»), bestseller internazionale. Il film sara' prodotto da «Wildsidecon Rai Cinema» che lo distribuira'. «Limonov» sara' girato ininglese (inizio riprese nella seconda meta' del 2014). Adannunciare l'acquisto dei diritti a Cannes sono stati MarioGianani e Lorenzo Mieli di Wildside e Paolo Del Brocco di RaiCinema.
«Wildside» e «Rai Cinema» hanno annunciato ieri a Cannes l'acquisto dei diritti di «Limonov». Dal romanzo, ispirato al romanzo biografico di Emmanuel Carrère (pubblicato da «Adelphi»), sarà tratto un film diretto da Saverio Costanzo. Le riprese inizieranno nella seconda metà del 2014 e saranno girate in lingua inglese.
Продюсеры Марио Джианани и Лоренцо Мьели, курировавшие «Ты и я» Бернардо Бертолуччи, выиграли напряженную битву за права на экранизацию биографического романа «Лимонов», написанного Эммануэлем Каррером и повествующего об известном российском писателе, публицисте и оппозиционном деятеле.
Поставит картину на основе книги, ставшей большим хитом во Франции, итальянский режиссёр Саверио Костанзо, чьи фильмы «Одиночество простых чисел» и «В память обо мне» претендовали на победу в Венецианском и Берлинском смотрах.
Бестселлер номинировался на Гонкуровскую премию, остался без приза, однако позднее получил престижную награду «Ренодо». Долгое время не была известна участь перевода нашумевшего произведения на русский язык, но осенью 2012-го роман все-таки вышел на родине Эдуарда Лимонова. В скором времени работа Каррера будет издана и в США.
Книга французского автора прослеживает жизненный путь одиозного литератора и экс-лидера Национал-большевистской партии, рассказывая о годах, проведённых им в СССР и в эмиграции в Европе и Америке. Успех биографии вызвал на Западе всплеск интереса не только непосредственно к личности описываемого в ней героя, но также к его прозе, теперь активно перевыпускаемой за рубежом.
Картину на основе бестселлера предполагается начать снимать во второй половине 2014 года в России, Нью-Йорке и Париже. Консультантами на проекте выступят как Каррер, так и сам Лимонов. Компании «Wildside» и «RAI Cinema» в настоящее время ищут международных покупателей ленты на кинорынке в Канне. Бюджет будущего фильма составит от 15 до 20 миллионов долларов.
Al termine accesa battaglia legale per diritti libro Carrere.
Al termine di un'accesa battaglia legale per il controllo dei diritti e' confermato che sara' Saverio Costanzo a dirigere l'adattamento cinematografico di «Limonov» la discussa biografia di un controverso eroe della moderna scena russa scritto dall'autore francese Emmanuelle Carre're. A produrre saranno anche questa volta Mario Gianani e Lorenzo Mieli con l'apporto di Raicinema.
Книга «Limonov» французского писателя Эмманюэля Каррера, рассказывающая о наиболее ярких вехах биографии Эдуарда Лимонова, стала бестселлером современной литературы и даже была номинирована на престижную Гонкуровскую премию. Итальянские продюсеры Марио Джанани и Лоренцо Мьели пошли дальше и решили экранизировать нашумевший роман.
У проекта уже появился свой режиссер — им стал молодой, но успешный итальянец Саверио Костанцо, чьи работы уже попадали в конкурсную программу Венецианского фестиваля 2010 года. Съемки намечены на 2014 год, и планируется, что они будут проходить в Нью-Йорке, Париже и, конечно, в России.
Сам Лимонов не только не против новой картины, но и уже согласился консультировать съемочную группу. Кроме того, Эдуард Вениаминович принимал участие в кастинге на режиссерское кресло в картине:
Почему итальянский? Потому что в Италии книга Каррера Limonov была еще большим бестселлером, чем во Франции. Целый торнадо поднимается над Италией еще до сих пор, уже более полугода. Я там стал у них культовым героем,— заявил Лимонов.— Итак, режиссер — Саверио Костанзо, 1975 года рождения. Я с ним не знаком. Продюсеры — ребята, продуцировавшие последний фильм Бертолуччи, Марио Джианани и Лоренцо Мьели, в ассоциации с RAI Cinema.
А вот кто сыграет главного героя — пока неясно, но ходят слухи, что оппозиционного писателя на экране воплотит американский актер. На этот счет сам Эдуард Лимонов пока хранит молчание.
« Limonov », le best-seller d'Emmanuel Carrère, et « Pour seul cortège » de Laurent Gaudé ont été les livres les plus disputés au Marché du film du Festival de Cannes, où de nombreuses adaptations ont été annoncées ou confirmées, indique lundi « Livres Hebdo » sur son site.
Couronné en 2011 par le Renaudot, le prix de la Langue française et le prix des prix, « Limonov » (P.O.L), portrait du sulfureux écrivain et opposant russe Édouard Limonov, sera finalement adapté par le réalisateur italien Saverio Costanzo (« La solitude des nombres premiers »).
Avec un budget de 15 à 20 millions $, le film sera tourné en anglais au second semestre 2014, précise le magazine spécialisé. Le romancier, scénariste et réalisateur français, dont plusieurs oeuvres ont déjà été adaptées au cinéma, notamment « La classe de neige » par Claude Miller ou « L'adversaire » par Nicole Garcia, sera consultant sur le scénario, ainsi qu'Édouard Limonov.
⟨…⟩
L'écrivain et réalisateur franco-afghan Atiq Rahimi, Goncourt 2008, revient au cinéma avec l'adaptation de « Pour seul cortège », le roman de Laurent Gaudé (Actes Sud, 2012) qui évoque le crépuscule du mythique Alexandre le Grand. Jean-Claude Carrière et Atiq Rahimi cosignent le scénario. Le tournage débutera en Inde en 2014, souligne « Livres Hebdo ».
Le réalisateur français David Oelhoffen a pour sa part convaincu Viggo Mortensen d'être la tête d'affiche de « Loin des hommes », adaptation de « L'hôte », l'une des nouvelles de « L'exil et le Royaume » d'Albert Camus. L'acteur américain incarnera un professeur français dans un village algérien en 1957.
La belle Scarlett Johansson se lance dans la réalisation avec « La traversée de l'été », d'après un roman de jeunesse longtemps inédit de Truman Capote (Grasset, 2006) et le réalisateur Jean-Jacques Annaud adaptera le best-seller chinois de Jian Rong, « Le totem du loup » (Livre de poche, 2009).
L'Américain Todd Haynes a choisi de transposer « Les eaux dérobées » de Patricia Highsmith, réédité par Calmann-Lévy en août avec le titre du futur film, « Carol ».
Après « La jeune fille à la perle » en 2003, son compatriote Peter Webber transposera « La couleur des rêves » de la Britannique Rose Tremain (Plon, 2004), qui écrira elle-même le scénario.
Après le succès du « Petit Nicolas » en salles en 2009 (5,5 millions d'entrées), « Le petit Nicolas en vacances », tiré du livre éponyme qui vient d'être réédité, doit sortir en juillet 2014, toujours réalisé par Laurent Tirard. Quant à « Maya l'abeille », l'héroïne de l'Allemand Waldemar Bonsels, elle deviendra un long métrage d'animation. Le créateur de « Winnie l'Ourson », Alan Alexander Milne, aura, lui, les honneurs d'un biopic.
Il regista del fenomeno televisivo In treatment ha un progetto ancora più forte: portare sullo schermo la vita dell'attivista russo celebrato dal libro-caso di Carrère.
È stretto fra due uomini Saverio Costanzo. Tre se si considera il padre (Maurizio), troppo noto per non essere ingombrante per il figlio artista, regista di talento. Il primo uomo è un cinquantenne in piena crisi di mezza età, alle prese con le fila della vita che d'improvviso si ingarbugliano: Giovanni Mari fatica a rapportarsi con la figlia, si è allontanato dalla moglie, non è sicuro di rispondere alle aspettative dei suoi pazienti, sente pulsioni destabilizzanti e le riconosce subito perché di lavoro fa lo psicoanalista. È il protagonista di «In treatment», serie raffinata ideata in Israele, diventata caso in America (con Gabriel Byrne nel ruolo principale) ed esplosa in Italia generando un terremoto nel genere, con gruppi d'ascolto, interventi, Twitter, febbre collettiva (la manda in onda Sky Cinema). L'altro uome è un gigante del bene e del male, Eduard Limonov, il mondo lo conosce per prodezze e nefandezze arrivate in prima pagina, e se ne è innamorato perché uno scrittore giornalista di fascinazione certa, Emmanuel Carrère, ne ha raccontato la vita da romanzo facendone un bestseller internazionale, «Limonov». Di «In treatment» Saverio Costanzo è stato regista, die «Limonov» lo sarà, avendo i diritti del libro, pubblicato in Italia dalla «Adelphi».
— Perché «In treatment» ha rotto il muro del suono di critica e pubblico?
— Ha un prologo, un primo, secondo, terzo atto e un epilogo. Ha cioè una scrittura drammaturgica classica. E ci sono snodi narrativi, e un racconto dei personaggi sublime. Difficile perdere l'attenzione o non identificarsi con uno dei pazienti.
— Il successo non dipende dalla fame disperata di perché e di profondità?
— Raramente si ragiona sui sentimenti, le contraddizioni, le pulsioni. «In treatment» si fa ascoltare molto bene. È una tv viva.
— La psicoanalisi lo è, o è morta, come alcuni sostengono?
— Se uno se la può permettere, è un modo per imparare cose di te sommerse. Il famoso inconscio è una grandezza incredibile.
— «In treatment» è stato ospite pochi giorni fa a Tavolara a «Una notte in Italia», rassegna di cinema. Una promozione?
— Ha un impianto teatrale e il cinema interviene col suo linguaggio di campi e controcampi. Però è anche pura televisione, perché sembra che la seduta accada nel momento in cui stai guardando, e nello stesso tempo è pura finzione. C'è il sublime della tv che è racconto della realtà e il sublime del cinema che è finzione assoluta.
— L'ha definito «prodotto estremo». Perché?
— Si parla solo.
— State lavorando alla seconda serie? Sarà anche questa sulla falsariga di quella americana?
— Non so ancora bene i tempi, quello che è certo è che c'è stata una «italianizzazione» nella prima e ci sarà in futuro. Israele, America, Italia non sono paesi molto diversi, sono società occidentali. E la psicoanalisi è radicata nell'occidente.
— Quando scrive?
— Non ho metodo, posso scrivere una sceneggiatura in una settimana come in due anni. Devo sentire la necessità. Le mie giornate si muovono intorno ai miei figli, 4 e 6 anni. Senza sforzo. Io sono molto papà.
— Il suo invece disse: «Hanno sbagliato sala», quando sua sorella gli telefonò per dirgli che il pubblico era in piedi ad applaudire «Private», il primo film… La nota ironia di Maurizio Costanzo o altro?
— Noi abbiamo una forma di rapporto strana, mi sono sentito molto poco «figlio di Costanzo». Una volta ero in banca e dietro di me qualcuno diceva: «Costanzo ha otto figli da otto mogli diverse». Mi sono voltato e stavo per dire: «Ma davvero? Gli altri sette dove sono?».
— Come è arrivato a Limonov?
— Attraverso Carrère. Un incontro forte, che mi ha colpito.
— In che senso?
— La sua è stata una vita avventurosa per liberarsi di sé. È veramente un eroe romantico negativo, positivo, tutto e niente. Per arrivare al niente riempie la vita. Io ho imparato moltissimo da lui.
— Che cosa?
— Bisogna liberarsi da ego e narcisismo.
— A che punto è della scrittura?
— Ci metterò tantissimo. Serve la forza del cinema per raccontare una vita che straborda da tutte le parti.
— Carrère le ha dato suggerimenti?
— Mi ha detto che è una storia molto semplice.
— Beh, non proprio…
— Limonov è un uomo che subisce l'ingiustizia di avere genitori anaffettivi. Tutta la sua vita è uno sforzo per mettere la divisa del padre, per onorarne l'impegno politico. E per togliersi di dosso il senso di colpa nei confronti della madre.
— Scusi, ma perché?
— Per colpa di un suo capriccio furono cacciati fuori da una cantina-rifugio durante un bombardamento in Ucraina. Non se l'è perdonato. Ha sempre avuto una tensione verso il basso e infatti il periodo più felice della sua vita è stato quello della prigionia.
— In che senso?
— Era finalmente nel luogo più basso con la divisa da carcerato. Tutto torna.
— Lo sa che questa è una lettura fortemente psicoanalitica?
— Ma è tutto psicoanalisi, anche la Bibbia lo è. Tutto viene dai genitori. La vita è un tentativo di curare le ferite di essere nati.
Магдалена Курапина (magkurapina): Множество людей написали мне о том, что хотели бы в этом фильме видеть меня в роли Натальи Медведевой (сама я считаю, что не подхожу: ни по росту, ни внешне вообще, ни по сути, да и пою я так себе…). Однако, раз люди видят, то я бы связалась с продюсерами, поделитесь контактами ;)
«Hungry Hearts» — ошибочное название на сайте IMDb.com (позднее было исправлено). Такой фильм дейстительно снял Саверио Костанцо (2014), но к Лимонову этот фильм не имеет никакого отношения.
Nacido en Rusia y criado en Járkov, hoy Ucrania, ha participado en muchas guerras europeas.
⟨…⟩
Eduard Limónov, hasta hace poco conocido por solo un pequeño círculo en Occidente, es hoy un personaje famoso gracias al libro Limónov (Anagrama) que le ha dedicado Emmanuel Carrère. Nacido en Rusia en 1943 con el nombre de Eduard Savenko y criado en Járkov, hoy Ucrania, Limónov es un escritor y político, que pasó una parte importante de su vida en Estados Unidos y Francia. Regresó a Moscú una vez desaparecida la URSS.
Curiosamente, el emigrado soviético no volvió para unirse a los sepultureros del comunismo, sino para engrosar el bando antirreformista. Savenko se transformó en Limónov, ácido como el cítrico y explosivo como una granada (limonka en el argot ruso). En 1993, fundó el Partido Nacional-Bolchevique, hoy prohibido, pero que sigue funcionando bajo el nombre de La Otra Rusia.
Delgado, de gafas, perilla y bigotes, no da la impresión de ser lo que es: un duro, un hombre de acción, que ha participado en las guerras yugoslavas apoyando a los serbios, en la de Abjazia contra los georgianos, en el Transdniéster del lado de los rusohablantes. Recibe a EL PAÍS en su apartamento del centro de Moscú, mientras afirma que cuenta con destacamentos que combaten en el este de Ucrania.
— Rusia vuelve ahora a dominar Crimea…
— ¡Por fin! Hace 23 años que dije que Crimea era tierra rusa, poblada por rusos. Kiev heredó de la Ucrania soviética mucho territorio que no le pertenecía, que se le había incluido por comodidad administrativa, como Crimea o la provincia de Járkov. Allí viví mis primeros veintitantos años y la conozco bien: podías pasear durante días sin oír el ucranio. Trescientos años formó parte de Rusia. Lo mismo puede decirse de Donbás, en cuyas minas de carbón trabajan desde siempre rusos. Ucrania, en 1991, cuando recibió esta herencia, debería haber hecho un acto de generosidad y haber devuelto todo. Lo mismo ha sucedido con Georgia, que se fue con una herencia que incluía Abjazia, Adzharia y Osetia del Sur. Crearon sus pequeños imperios y se resisten a entregar lo que no les pertenece. Pero la dote hay que devolverla.
— ¿Quiere usted decir que Rusia debe recuperar su antiguo imperio?
— Mi posición es clara: Crimea y la zona de Donbás son tierras rusas. Así lo creemos y así es.
— ¿Cómo ve usted la situación en el sureste de Ucrania?
— Allí viven rusos y ucranios, pero estos ucranios no son como los que habitan el oeste del país. Las primeras regiones ucranias occidentales fueron incorporadas solo en 1939 y las últimas en 1945. O sea, ellos no han vivido toda su historia con nosotros, vivieron con el Imperio Austrohúngaro, con Polonia. Es de esas regiones que ha llegado la ideología que domina en Kiev y que venció en el Euromaidán. Desde 1991 hasta el 2014 los primeros ministros ucranios han sido todos unos estafadores, todos mercanchifles y truhanes. Donbás y Járkov los soportaron, pero cuando llegaron al poder los gamberros del Euromaidán, cuando los vieron esos brazaletes y sus bates de béisbol, su agresividad, la gente del este de Ucrania se asustó.
— ¿Qué le parece la posición del Kremlin frente al este de Ucrania?
— Lo que sucedió en Kiev el 22 de febrero fue algo inesperado para todos, incluso para el Kremlin. Crimea reaccionó rápidamente, la gente quería ser parte de Rusia y en cuanto se les presentó la oportunidad se organizaron y celebraron el referéndum. Putin en realidad no quería nada de esto; lo arrinconaron, no le quedó otra salida.
— ¿Qué futuro le espera a la oposición? El poco espacio que tenía parece haberlo perdido.
— Totalmente de acuerdo. Mi análisis no me gusta: los liberales perdieron el poder en 2003 cuando se vieron sin representación parlamentaria, y en estos 10 años se han ganado el odio general. Ellos mismos se han sepultado, aunque en sus filas haya intelectuales, tengan medios de comunicación. Poseían mucha fuerza, pero lo han dilapidado todo, todo lo hicieron mal. En 2011, cuando sacaban a la calle a 100.000 personas, en lugar de dictar las condiciones al régimen, firmaron acuerdos con él.
— ¿Y la izquierda?
— Cual elefante, el rincón izquierdo lo ocupa el Partido Comunista, organización muy dañina que se apropió del lugar de los comunistas cuando no lo son, son unos impostores. Como resultado, los otros partidos pequeños de izquierda están condenados a llevar una vida lastimera.
— ¿No hay futuro, entonces?
— Una posibilidad es que la libertad nos llegue del este de Ucrania, de la Ucrania sublevada. Y nosotros tenemos esperanzas de convertirnos en un partido de masas, hace ya mucho que existimos como organización, pero bajo este estado policiaco no lo hemos conseguido. Esperamos lograrlo con el lema de «Requisar y dividir», nacionalizar las fortunas de los oligarcas —y a ellos expulsarlos—, los recursos naturales.
— ¿Qué le espera a Putin?
— Si estamos de acuerdo en que la oposición pasa por malos tiempos, podemos concluir que a Putin le espera un futuro esplendoroso.
— ¿Está de acuerdo con lo que escribe Carrère sobre usted?
— ¿Sabe?, estoy contento de que ese libro haya aparecido, es un reconocimiento enorme, ha sido traducido a una veintena de idiomas. Me he negado a criticarlo, porque ha creado un mito sobre mi persona; lo que hizo Carrère es mejor que haber recibido el Nobel, es como lo que sucede con un escritor que ha muerto 20 años atrás y de pronto lo redescubren. El éxito ha sido fantástico, solo en Francia se han vendido más de 600.000 ejemplares del libro dedicado a mí, esto es muy bueno para mí. Como cualquier otra persona, escritor y político, aspiro a ser conocido. Carrère ha ganado mucho dinero, e incluso yo recibí algo por una película que piensa rodar Saverio Costanzo, que en Cannes compró los derechos del libro. El productor es muy conocido, el mismo de Bertolucci, así es que espero que la sea buena, aunque, por supuesto, no seré yo el retratado allí, sino el mito que se ha creado, pero entiendo perfectamente que esto es bueno para mí.
Allo scrittore francese il premio «La storia in un romanzo».
Tra San Paolo e Limonov non c'è storia. Emmanuel Carrère, che li ha raccontati entrambi nei suoi due libri più recenti «Limonov» e «Il regno», è convinto che il più folle fosse proprio l'ebreo folgorato sulla via di Damasco.
Non il dissidente nazional-comunista. Quel faro della cristianità che fino a un certo punto si divertiva a perseguitare i seguaci di Gesù, e poi di punto in bianco s'è trasformato nel più grande propagatore del messaggio evangelico.
Ma se chiedete allo scrittore francese, che ieri a Pordenonelegge ha ricevuto il Premio «La storia in un romanzo» — Friul Adria Crédit Agricole, di trasformarsi in un tribuno pronto a tranciare giudizi sul pericolo delle religioni dogmatiche, vi risponderà:
«Sono contrario ai fanatismi, ma lascio a chi ne sa più di me il compito di un'analisi approfondita».
Carrère, autore di romanzi bellissimi come «L'avversario», «La settimana bianca», «Vite che in sono la mia», a Pordenone è arrivato per la prima volta trent'anni fa. Come critico cinematografico accreditato alle Giornate del cinema muto.
«Quest'anno mi hanno chiamato in giuria alla Mostra di Venezia. Non mi va di commentare le scelte fatte, ma vi posso dire che mi sono trovato a far parte di un gruppo di alta qualità».
E parlando di cinema, non si può fare a meno di chiedergli a che punto è il progetto «Limonov». Si sussurra da tempo, infatti, che il romanzo dedicato all'incredibile percorso umano del fondatore del Partito nazional-bolscevico potrebbe arrivare sugli schermi.
«In realtà
— ha spiegato Carrère —
ne ho parlato già un paio d'anni fa con Saverio Costanzo. Doveva essere lui il regista, ma nel frattempo gli sono venuti mille dubbi. Dice che la storia è troppo radicata nella realtà russa, che non è sicuro di essere la persona giusta per realizzare la pellicola. Insomma, il progetto potrebbe ripartire da zero».
Amato dai lettori, presente nel catalogo «Adelphi» con gran parte delle sue opere in nuova edizione, Carrère è stato ospite di Alpe Adria Cinema a Trieste subito dopo la pubblicazione del romanzo breve «Facciamo un gioco».
E conserva un bel ricordo di Trieste, anche se il suo soggiorno in città era stato breve.
«Quando ho scritto «Il regno» mi sono reso conto che stavo mettendo mano a un tema molto più grande di me. Quello della fede, della nascita di una religione oggi diffusa in tutto il mondo. Io non sono più un credente, mi rendo conto che l'avvicinarmi alla religione era intriso di dubbi tenuti a bada dal dogmatismo. Però ho un grande rispetto per la spiritualità».
E se la gente si prendesse più tempo per pensare, per approfondire le tante domande che affollano l'esistenza, potrebbe trovare una via alla felicità.
Passando per la strada della bellezza. Ne è convinta la filosofa ungherese Ágnes Heller. L'allieva del grande studioso marxista György Lukács, finito nel tritacarne elle faide interne al comunismo bolscevico, è arrivata a Pordenonelegge per parlare di un libretto realizzato insieme a Zygmunt Bauman, curato da Riccardo Mazzeo e pubblicato dalla casa editrice Il Margine di Trento: «La bellezza (non) ci salverà».
«La bellezza da sola non ci può salvare né dalla cattiveria né dalla morte
— ha detto.—
Eppure ci può regalare una promessa di felicità. Che sta nelle piccole cose. L'arrivare in cima a una montagna, il regalo del sole che si specchia nel mare, un libro, una poesia, qualsiasi atto di bontà. E naturalmente l'amore». Ma davanti a quello che sta succedendo in Ungheria, pensando ai nuovi muri che si alzano per fermare migranti disperati, la filosofa non può che provare orrore. «Non sono serviti il nazismo, il fascismo, il bolscevismo. Oggi qualcuno pensa ancora di poter costruire la nuova Europa sull'assenza di altruismo. I ricchi sono sempre più ricchi, e i poveri anche. E poi, si finge di voler abbracciare il modello capitalista, il liberismo, come fa il primo ministro ungherese Viktor Orbán. In realtà, la presenza dello Stato nel campo dell'economia è massiccia. E allora, che libero mercato vogliono costruire? Più che grandi sogni, utopie, mi sembra che siamo in grado di costruire incubi».
Proprio per questo, la filosofia non ha esaurito il suo compito.
«C'è bisogno di qualcuno che ci inviti a pensare. A non accettare verità rivelate».
Il regista italiano rinuncia al film dedicato allo scrittore e politico russo, tratto dal romanzo di Carrère. Lo rivela lo stesso romanziere.
Saverio Costanzo non farà più il film tratto da «Limonov», il romanzo biografico di Emmanuel Carrère incentrato sullo scrittore e politico russo.
A rivelarlo è stato proprio il romanziere francese dal palco di Pordenonelegge, dove ha ritirato il Premio FriulAdria — La storia in un romanzo 2015.
«Costanzo mi ha detto di non sentirsi a proprio agio con un soggetto così russo — ha spiegato Carrère. Perciò il progetto su «Limonov» non si farà».
Pubblicato in Italia nel 2012, «Limonov» ripercorre la straordinaria avventura di un personaggio al tempo stesso reale e leggendario, uno che «è stato teppista in Ucraina, idolo dell'underground sovietico, barbone e poi domestico di un miliardario a Manhattan, scrittore alla moda a Parigi, soldato sperduto nei Balcani; e adesso, nell'immenso bordello del dopo comunismo, vecchio capo carismatico di un partito di giovani desperados. Lui si vede come un eroe, ma lo si può considerare anche una carogna: io sospendo il giudizio».
Italian film and TV company Wildside is ramping up production of TV series for the international market with a trio of high-profile projects based on hot literary properties, spearheaded by the four «The Neapolitan Novels» books by Italian author Elena Ferrante, the latest of which, «The Story of the Lost Child,» has been named one of the 10 Best Fiction Books of 2015 by the New York Times.
Other announced additions to Wildside's expanded international TV pipeline are serial adaptations of French multihyphenate Emmanuel Carrere's bestselling biographical novel «Limonov» and of prominent Italian author Niccolò Ammaniti's apocalyptic, Sicily-set «Anna.»
«The Neapolitan Novels» are being co-produced by Wildside with Domenico Procacci's Fandango, which owns the rights and originated the project. Fandango was among producers of Sky's widely sold Neapolitan crime skein «Gomorra.»
The plan is for each of Ferrante's four tomes, all centered around an intense female friendship set against Italian societal changes from the 1950s to the present, to become an eight-episode series, for a total of 32 episodes dedicated to the multilayered feminist epic of Lena and Lila.
Elena Ferrante — which is a pseudonym — is involved in the development of the project.
Carrere and Oscar-winning director Pawel Pawlikowski («Ida») have taken on development stage writing duties on the pluriprized «Limonov,» which is about the adventurous life of Russian poet and vehement Vladimir Putin opponent Eduard Limonov. Limonov was a Soviet underground idol under Leonid Brezhnev; a butler to a millionaire in Manhattan; a writer in Paris; and is now the charismatic leader of Russia's National Bolshevik Party.
Carrere has written scripts for films and TV series, including Canal Plus' supernatural 2012 skein «The Returned» (Les Revenants). Pawlikowski is currently on board as «Limonov» scribe, but the next step could see him take on directorial duties on the skein as well.
Ammaniti, many of whose novels have been made into movies — including «I'm Not Scared,» directed by Gabriele Salvatores, and «Me and You,» helmed by Bernardo Bertolucci — is taking on principal scribe duties on Wildside's «Anna» TV skein adaptation. «Anna» is centered around a 13-year-old Sicilian girl contending with a virus contagion that has killed off all adults. It has elements of «The Walking Dead» and «Hunger Games.»
Wildside, which is seeking international partners for all three projects, intends to mount them using a business model similar to the one they devised for Paolo Sorrentino's «The Young Pope,» which stars Jude Law as an imaginary pontiff who is the first Italian-American pope in history. «Pope» is co-produced by Wildside and Gaul's Haut et Court TV with several partners including Rupert Murdoch's Sky paybox, France's Canal Plus and HBO, marking the first multiple-broadcaster production of this type in Italy. The «Pope» shoot has just moved to Los Angeles, on February 8, after cameras started rolling in Rome in August 2015. Key «Pope» cast also comprises Diane Keaton, as a nun, James Cromwell, as a cardinal, and Ludivine Sagnier as the wife of a Swiss Guard.
In August 2015 FremantleMedia acquired a controlling stake in Wildside, which was founded in 2009 by producers Lorenzo Mieli and Mario Gianani. The acquisition is deemed part of Fremantle's strategy to boost its primetime scripted content side at a time when Italy is becoming more prominent in the international TV series arena. Wildside's recent TV productions include the Italian version of «In Treatment» and «1992,» the Italian skein about Italy's watershed Clean Hands corruption probe, which played on Sky in Italy, the U.K. and Germany.
FremantleMedia Italy and Wildside, which are run as separate entities, boast combined revenues of Euros 80 million ($89 million) for fiscal 2015 and are forecasting double-digit revenue growth in 2016 to more than Euros 120 million ($133 million).
Oscar-winning director Pawel Pawlikowski («Ida») is set to direct «Limonov,» an ambitious adaptation of French author Emmanuele Carrere's novelized biography of radical Russian poet and political dissident Eduard Limonov.
The Polish-born Pawlikowski has completed the screenplay for the biopic, which recounts «The Outrageous Adventures of the Radical Soviet Poet Who Became a Bum in New York, a Sensation in France, and a Political Antihero in Russia,» as the extended title of the book's English translation reads. The film is set for a 2018 shoot.
Limonov was a Soviet underground idol under Leonid Brezhnev; a butler to a millionaire in Manhattan; a writer in Paris; and more recently the charismic leader of Russia's National Bolshevik Party.
The biopic will be in the languages of the places where it's set, which are Russia, New York, and Paris.
Italy's Wildside, which is owned by FremantleMedia, is co-producing «Limonov» with French producer Dimitri Rassam's Chapter 2, the company behind «The Little Prince.» The budget is about €16 million ($19 million). Warner Bros. Italia will be the film's Italian distributor. Talks are underway for a world sales company to come on board.
Wildside's Mario Gianani, Lorenzo Mieli and Lorenzo Gangarossa are the lead producers.
Wildside won a bidding war in 2013 for rights to «Limonov,» which has been a bestseller in Italy and France, where it won the Prix Renaudot in 2011. Carrere's book has also been named a Best Book of the Year by the New York Times and the Guardian newspapers.
Carrere is board as a consultant.
«Pavel has done a great job on the screenplay,» said Gianani, noting that Carrere's novel «was a re-interpretation of the Limonov character» and that «the film will be even more so.» British writer-director Ben Hopkins collaborated with Pawlikowski on the script.
Casting for the Russian actor who will play the lead has just started in Moscow and St. Petersburg.
Pawlikowski first intersected with Limonov when the director shot 1992 Bosnian War BBC documentary «Serbian Epics» and filmed him in the company of Bosnian Serb leader Radovan Karadžić, who was found guilty last year of crimes against humanity.
Pawlikowski won the Oscar for Best Foreign-Language Film for «Ida» in 2015. His upcoming Poland-set period romance «Cold War,» now in post-production, was acquired in August by Amazon Studios.
Pawel Pawlikowski, réalisateur du succès surprise «Ida», mettra en scène l'adaptation du best-seller d'Emmanuel Carrère, «Limonov».
«Limonov» bientôt adapté au cinéma. Selon «Variety», le best-seller d'Emmanuel Carrère sera mis en scène par Pawel Pawlikowski, réalisateur d'«Ida» et «La Femme du Vème». Le cinéaste remplace Saverio Costanzo («Hungry Hearts»), précédemment attaché au projet.
Prix Renaudot 2011, le roman d'Emmanuel Carrère est présenté ainsi par son éditeur :
«Limonov n'est pas un personnage de fiction. Il existe. Je le connais. Il a été voyou en Ukraine ; idole de l'underground soviétique sous Brejnev ; clochard, puis valet de chambre d'un milliardaire à Manhattan ; écrivain branché à Paris ; soldat perdu dans les guerres des Balkans ; et maintenant, dans l'immense bordel de l'après-communisme en Russie, vieux chef charismatique d'un parti de jeunes desperados. Lui-même se voit comme un héros, on peut le considérer comme un salaud : je suspends pour ma part mon jugement».
Emmanuel Carrère, souvent adapté au cinéma («L'Adversaire», «La Classe de neige», la «Moustache»…), et Edouard Limonov auront des rôles de consultant sur le projet. Pawel Pawlikowski a participé au scénario du film, qui sera notamment produit par le Français Dimitri Rassam («Papa ou Maman», «Le Petit Prince»). Le casting est en cours, pour un tournage prévu courant 2018.
Ida, précédent long métrage de Pawel Pawlikowski avait remporté l'Oscar du meilleur film étranger en 2015 et glané plusieurs nominations et récompenses internationales, dont 5 European Film Awards. Le prochain film de Pawel Pawlikowski, «Cold War» («Zimna wojna»), est actuellement en post-production (comprendre : prêt pour la Berlinale, voire le Festival de Cannes 2018…).
Paweł Pawlikowski, twórca nagrodzonego Oscarem dramatu «Ida», stanie za kamerą filmu «Limonov». Informację podał prestiżowy, amerykański magazyn «Variety».
Dzieło będzie fabularyzowaną biografią rosyjskiego pisarza, poety, dziennikarza i polityka, Eduarda Limonowa. «Limonov» powstanie na podstawie książki francuskiego autora, Emmanuela Carrère'a. Obraz opisywany jest jako opowieść o radykalnym sowieckim poecie, który zrobił furorę w Nowym Jorku, stał się sensacją we Francji i politycznym antybohaterem w Rosji.
Eduard Limonow był bohaterem podziemia za czasów Leonida Breżniewa, lokajem milionera na Manhattanie, pisarzem w Paryżu a ostatnio przewodniczącym Partii Narodowo-Bolszewickiej.
Paweł Pawlikowski odpowiada za scenariusz, który napisał z pomocą brytyjskiego twórcy, Bena Hopkinsa. Film kręcony będzie po rosyjsku, amerykańsku i francusku. Akcja rozgrywać będzie się w Rosji, Nowym Jorku i Paryżu. Zdjęcia planowane są na 2018 rok. Budżet szacowany jest na 16 milionów euro (ok. 19 milionów dolarów). Właśnie rozpoczęto poszukiwania rosyjskiego aktora do głównej roli.
Za produkcję odpowiadają Mario Gianani, Lorenzo Mieli i Lorenzo Gangarossa. Zarówno Limonow jak i Carrère pełnią rolę konsultantów.
Twórca nagrodzonej Oscarem «Idy» wyreżyseruje film o Eduardzie Limonowie, jednej z najoryginalniejszych postaci rosyjskiej kultury i polityki.
Paweł Pawlikowski jest też autorem scenariusza filmu. Powstał on na podstawie bestsellerowej biograficznej powieści «Limonow» francuskiego pisarza Emmanuela Carrere'a. Wydana w 2011 r. książka została wielokrotnie wyróżniona, w tym prestiżową nagrodą Prix Renaudot.
Prawa do jej ekranizacji kupiło w 2011 r. włoskie studio Wildside. Zdjęcia mają się rozpocząć w tym roku. Budżet filmu szacowny jest na 16 mln euro. Główną rolę ma zagrać wyłoniony w castingu rosyjski aktor.
Eduard Limonow: bandyta, poeta, pisarz, radykał
Życiorysu 74-letniego Eduarda Limonowa wystarczyłoby na kilka pełnometrażowych filmów. Młodość spędził na Ukrainie, pracując fizycznie, a resztę czasu dzielił między pisanie poezji i bandyterkę. Ostatecznie przeważyła literatura — w 1967 r. Limonow wyjechał do Moskwy i zaczął się obracać w kręgach opozycyjnej literackiej bohemy. W 1974 r. jako dysydent wyemigrował do USA.
By przetrwać, pracował m.in. jako kelner, kamieniarz i służący u miliardera. Emigracyjne doświadczenia stały się kanwą błyskotliwego powieściowego debiutu «To ja, Ediczka». Wydana w 1976 r. książka wywołała skandal — ze względu na dosadne sceny homoseksualne, nihilizm narratora i wulgarny język (kończy się słowami «P… was, sk… j… Ch… wam wszystkim w d…!». Zdobyła też jednak pochwały krytyków i została przełożona na kilkanaście języków. Limonow rozpoczął kolejne życie — tym razem jako fetowany pisarz w Paryżu, a po rozpadzie ZSRR w Moskwie.
W nowej Rosji pisarz aktywnie włączył się w życie polityczne. Poza kolejnymi książkami — których ma na koncie już kilkadziesiąt — publikował artykuły chwalące utracone rosyjskie imperium. Podczas wojny w Jugosławii w 1993 r. wspierał oblegających Sarajewo Serbów, a po powrocie stanął na czele radykalnej Partii Narodowo-Bolszewickiej.
Choć w 2005 r. została ona zdelegalizowana, nie zrezygnował z działalności politycznej.— Europa upodabnia się do cmentarza, czystego i przytulnego. Ale zjedzą ją Arabowie, Turcy, Afrykanie. I słusznie zrobią. Polska i Rosja mogłyby podzielić się Ukrainą. Damy wam Lwów, męczcie się z nim, a sobie weźmiemy Donbas i Charków — mówił w 2012 r. «Wyborczej».
Emmanuel Carrere został konsultantem powstającego filmu. Wbrew temu, co podawał magazyn «Variety», nie będzie nim sam Limonow. Producent Mario Gianani w rozmowie z «Variety» zapowiedział, że film nie ma być klasyczną biografią.— Powieść Carrere'a jest reinterpretacją postaci Limonowa, w filmie ma być to jeszcze wyraźniejsze — tłumaczył.
Pawlikowski ze wsparciem Amazona
Na początku sierpnia Paweł Pawlikowski zakończył zdjęcia do swojego nowego filmu «Zimna wojna», którego scenariusz napisał wspólnie z Januszem Głowackim. Film jest koprodukcją polsko-francusko-brytyjską. Jego akcja toczy się na terenie Polski, Jugosławii, Berlina i Paryża w latach 50. XX w. «Zimna wojna» na tle historycznych przemian opowiada o trudnej miłości wokalistki Zuli i muzyka Wiktora.
Krótko po ukończeniu zdjęć prawa do «Zimnej wojny» kupiło Amazon Studios, zajmujący się produkcją i dystrybucją oddział spółki Amazon, który współprodukował m.in. głośny serial «Transparent», nagrodzony dwoma Oscarami film «Manchester by the Sea» i «Klienta», który w ubiegłym roku Amerykańska Akademia Filmowa nagrodziła statuetką dla najlepszego filmu nieanglojęzycznego.
Kiedy Radovan Karadżić i spółka dowiedzieli się, że ich dzielny rosyjski sojusznik uprawiał w USA dziki gejowski seks z ciemnoskórymi, trochę się przerazili — mówi Paweł Pawlikowski. Twórca nagrodzonej Oscarem «Idy» opowiada «Wyborczej» o filmie o enfant terrible rosyjskiej polityki i kultury.
Scenariusz powstał na podstawie wielokrotnie wyróżnionej (w tym nagrodą Prix Renaudot) biograficznej powieści «Limonow» francuskiego pisarza Emmanuela Carrere'a. Carrere będzie konsultantem powstającego filmu.
74-letni Limonow to jedna z najoryginalniejszej postaci rosyjskiej kultury i polityki. Młodość spędził w Charkowie, pracując fizycznie. Już wtedy pisał poezję. W 1967 r. wyjechał do Moskwy i zaczął się obracać w kręgach opozycyjnej literackiej bohemy. W 1974 r. wyjechał do USA. Emigracyjne doświadczenia stały się kanwą wydanej dwa lata później debiutanckiej powieści «To ja, Ediczka». Książka wywołała skandal ze względu na dosadne sceny homoseksualne, nihilizm narratora i wulgarny język, ale zdobyła też pochwały krytyków i została przełożona na kilkanaście języków. Limonow rozpoczął kolejne życie, tym razem jako fetowany pisarz w Paryżu.
[Ten artykuł przeczytasz tylko z aktywną prenumeratą cyfrową.]
— Hello Pawel. I saw «Cold War» at the San Sebastian Film Festival and before the screening you came on stage to introduce your film to the audience. You said something like «don't be afraid by this black and white polish movie! It's about love and music.» Are you really scared to be misunderstood?
— I've noticed that a subtitled film in black and white images, set in tragic times, tends to create an air of solemnity. Especially with respectful festival audiences in the West. At screenings in Poland, audiences laughed a lot. The film has some jokes and funny lines… and generally irony. More importantly, I've noticed that all films — not just the good ones — work as kind of a crooked mirror, in which people see what they want to see. Mainly themselves, their experiences, their knowledge of life. It's something to do with the representational nature of cinema. In the case of my films, this crooked mirror effect is even worse, because I tend to show the things as contradictory and ambiguous. Also, I leave a lot to the imagination, assuming that people's imagination is like mine. Which is not always true, of course.
— I understand what you mean. That's why directors (and writers) have to explain their work in long interviews! But still you chose to shoot your last film in black and white like the previous one, «Ida». Was it to pay a tribute to great classical love stories in cinema like «Casablanca», «The Apartment» or «The Shop Around the Corner»?
— Not really. I chose black and white because it felt right. For one thing I remember or imagine the world I show in «Ida» and in «Cold War» in black and white. My family albums from that time had something to do with that too. It was an intuitive choice. But intellectualising ex post, in «Ida» I was after a stripped down, abstract world, a sort of meditation/prayer. Black and white helped. If there was any film reference, it would have been «Vivre sa vie», the quality of its black and white, and its off centre and flat on compositions. Definitely not an homage. In «Cold War» black and white also felt right, but for different reasons. Poland was not exactly colourful in early 50's, so I couldn't think of any colour palette that wouldn't feel arbitrary or contrived. Black and white is a straight deal with the audience. I needed a punchy, contrasty feel to the film. Colours available wouldn't do the trick, so it made more sense to go for strong and contrasty black and white. Much more contrasty and dramatic that in «Ida», especially in the western section of the film, when we get to Berlin and Paris. The compositions much more «in depth» than in «Ida». «Cold War» is also an intimate two-hander, but the context is much more epic, our heroes traverse different worlds, so there's much more world behind them. To build the depth we often put the camera higher so there are more layers behind. In «Ida» I framed more eccentrically, often with a lot of head room, empty space which suggested something or other…
— [laughs] I am glad because at last you can really talk about cinema. I have directed two movies and there is a sort of mystery with the circus of «promotion.» It's strange because a movie director can spend months touring festivals and premieres all over the world — and God knows you did it more than anyone after your Academy Award for Best Foreign Picture in 2015 — answering questions about everything but NEVER about the precise job of a man shooting images. It's true that «Ida» and «Cold War» have very different looks. I find very interesting that you quote Godard about «Ida» because I would say that the party scenes and night sequence shots in «Cold War» reminded me of «A Bout de Souffle»… it is logical because the two movies are made with your memories of the past?
— The Parisian party scenes in «Cold War» were indeed inspired by memories of Paris, but from not so long ago. I lived there 2010–12 and experienced some salon life, among people who've read everything, seen everything, have an opinion about everything, and an impeccable taste too. And who seem generally rather satisfied with themselves. We shot all these scenes in a derelict building in Łód (Paris being too expensive) and tried to convey the slighly suffocating feeling with longer lenses, body language, bits of dialogue etc… As regards to the «promotion circus,» I'm in the middle of it right now. «Cold War» opens in the US in mid-December and then we are the Polish candidate for the foreign language Oscar. It's pretty full on, industrial scale activity. You can't be your moody artistic self in the States. They expect you to be positive, to communicate, to make an effort. Otherwise what the hell are you doing here? It feels as if things got more intense and crazy since «Ida» in 2015. May be it's something to do with the arrival of Netflix with its mountains of cash and its craving for instant recognition and glory. It's total war.
— Great! I imagine you pretending to smile all the time to Hollywood reporters while presenting the story of an impossible love in contrasted black and white jazzy pictures. «Heyyy! It's like sooo amaaazing! It's like «Doctor Zhivago» meets «La La Land»!!» Do you enjoy this as a funny game, or a dirty job directors have to do, or a fucking nightmare? You are not allowed to answer the usual «I sacrifice myself for my movie»!
— All of the above.
— Coming back to cinema: you told me (while we were eating a huge bloody beef txuleta in San Sebastian with the two most beautiful women on the planet) that «Cold War» contains a lot of special effects. Can you explain to our «Hobo» readers why you need special effects to tell a story set in Poland Germany and France during the 50's and 60's?
— Of course I didn't mean explosions, metamorphoses or gravity defying stunts. What I was talking about was the use of green screens to add things in post-production, which I needed to do quite a lot. How do you create the 50's in today's Poland. I've scoured the country high and low for locations and objects and found good ones, but a lot had to be added on in post-production. The longest green screen was for the long tracking shot when Wiktor crosses to the West in Berlin.
— This sequence shot is absolutely great. In fact the “production design” (the look of the film, choice of sets, costumes, art direction) is incredible! While I was watching, I was totally ecstatic, enjoying the quality of the images as much as the romantism of the characters. It's been a long time since I haven't seen such visual ambition. It's the kind of movie you want to see again to enjoy all the details. Still, some critics say it's too much… as if being so aesthetic was against naturalism and narration. What do you answer to those who are afraid of beautiful pictures?
— I never thought the images were aesthetic. For me they were right, conveyed the essence of the thing and the emotion, economically and without great fuss. As did the sound, the music, the performances and the cuts. Critics have their own problems.
— That's true. You also did a lot of research for the music. From traditional polish folk songs to jazz. «Cold War» is (in a way) almost a musical… In Eastern Europe, when everything was forbidden, music (and vodka) were the only way to escape?
— Not exactly. Until 56 jazz and 'formalist' atonal classical music was forbidden. Music of the masses — so also folk music — was supported and heavily subsidised. The official doctrine of socialist realism ran « national/popular in form, socialist in content ». This is why Wiktor gets a job with Irena's folk project. It's a good gig while there's nothing else going for him. I didn't exactly research folk music. I did scour the country for good folk performers with interesting voices and faces. Then I picked three numbers from the repertoire of the Mazowsze folk ensemble, which has been around since the 50s — tunes I knew from childhood — and used them in every possible way. They are sang 'roots style' by the folk performers I found at the start of the film, then performed as fake-lore with orchestral arrangements by our fictitious 'Mazurek' and in the end the same three tunes become a bebop number and two jazzy chansons in the Paris section. The film is not a musical, but music is key throughout. It brings Zula and Wiktor together, keeps them together and comments on the different stages of their relationship. Not just the music they make, but also other people's music. The seduction scene for a start. Wiktor plays some chords from Gershwin's «I Loves You Porgy» which Zula can't have possibly heard before. But she correctly intuits the melody line. For him it's a sign. The «Rock Around the Clock» in Paris shows the gulf that's growing between them. She, ten years younger, gets carried away. He doesn't even notice. The music highlights where we are in the story and also in History.
— Another thing we talked about previously (I think it was in Guéthary during New Year's Eve) is your courage with endings. Without spoiling your two last movies, I notice that they both have surprizing endings. «Ida» makes an unexpected choice at the end of the film… It's also the case with Zula and Wiktor. Is it for you an artistic statement to show your freedom, to resist the temptation of happy endings?
— Not really. I don't often do things to be perverse and or unpredictable for the sake of it. In «Ida» and «Cold War» the endings were sort of the reason why I made the films. They were there from the start, there was no other option, so courage is the wrong word. By the way a powerful woman in charge of film promotion at France Inter recently told me that she loved «Ida» but didn't want her radio to support the film because she resented the ending on ideological grounds. It was reassuring to see that this kind of stuff happens not just in Poland and just on the Right.
So if in «Ida» and «Cold War» the endings were there from the beginning, in «My Summer of Love» I arrived at the ending in the end. I was hesitating between having Mona actually kill Tamsin in the end or letting her go. I left that scene for the end, so I could make my Solomonic decision at the very end of the journey. The ending wasn't exactly a happy one, but a kind of new beginning. The same was true in «Last Resort». «The Woman in the Fifth» ends very badly for the hero but I don't think any other ending was possible. I don't remember how Douglas Kennedy's book ended.
— I am glad you spoke about your first movies. The ones in colour! Do you agree that there is a gap between before and after «Ida»? What made you change your style so much?
— Age, wisdom, time, boredom with cinema and its tricks, being on home ground (not just literally Poland), a deep sense of security and not giving a damn. If you look beyond external features, at which many critics stop at (camera work, handheld, colour, editing and stuff), you'll discover there are quite a few things in common between these early films and the last two. Sensibility, themes, a few contradictory characters entangled in a mythic landscape, love, identity, faith… The most interesting films, not the best maybe, but the most original and interesting, for me are my docs in early 90's. I can still watch them without feeling embarrassed. «Twockers» 1998 was hybrid and a transition from docs to early fiction Last Resort and «My Summer»… «The Woman in the Fith» was also a hybrid, and a film of transition. It moved me on from the naturalism of the previous films. It defied all genres and cultures and maybe broke too many rules, disappeared up its own arse and didn't work for most audiences, but I like it and I'm glad I did it. It turned out to be a very therapeutic and educational exercise. It disappeared without a trace, but put me on the right path. It also made me realize I could never live and make films in Paris.
— [laughs] Why? For a guy who loves la Nouvelle Vague… Just kidding, I understand: You had to go back to your roots and find yourself?
— That sounds a bit cliché. But yes I found some calm, and the landscapes, images, sounds, characters and faces that have been with me all my life. By the way, I didn't love all Nouvelle Vague, just some films.
— It's interesting that your favourite «old work» is your documentary because your next project is a sort of «follow up» to your encounter with Edward Limonov. You are working on a film adaptation of Emmanuel Carrère's book about this controversial Russian writer/agitator. How advanced are you and… will it be in black and white?
— If I do do it, it won't do it in black and white, which would make no sense for this story but I'm afraid it will be again with jumps in time i.e. an elliptic narrative like in «Cold War,» in strong synthetic scenes, without much explaining, and in graphic shots, which some critics won't find to their liking. In other words, it won't be a biopic or a book adaptation.
⟨…⟩
— I hope you will do it! I love your style, long shots, construction with depth, and especially your ellipses! I apologize for mentioning stupid (and rare) critics. They should be executed. Do you want to tell our secret funny story with Michel Houellebecq? What part did you offer him in «Cold War»?
— A mystery barfly who says some profound garbage as Wiktor is waiting in a Paris cafe, hoping against hope that Zula will turn up. Michel had a look at the script and said « I'm not needed here ». He was right of course. I scrapped the character and his monologue. It was Michel or nothing. I loved him in «L'Enlèvement de Michel Houellebecq».
— Let's talk about Poland now. The situation of your country (nationalism, controlled press, oligarchy, fake news) could soon be the same in France… as in Italy, Hungary and America… How do you feel to see the come back of oppression in Europe and the States? Does it mean the majority of the people don't really like freedom but prefer to be ruled by stupid strong guys?
— Not exactly the majority. The ruling party came to power in Poland with some thirtry-three percent with a turnout of fifty-one percent. But it's true that there's a lot of fear and confusion out there and the world and its economy seems to be run by out of control impersonal forces, so people crave security and simple narratives. Poland is not as far gone as Hungary, let alone Russia and there's a strong resistance to the government's authoritarian urges. So some bad legislation has been rolled back by mass street protests and the intervention from the European Union, to which we still belong… The recent regional elections finally mobilised the population to go and vote and the ruling PiS party won only in small towns and villages. The government are trying to crudely manipulate culture, but haven't yet managed to silence or absorb the media, as has happened in Russia or Hungary. They will keep trying, but it's not a forgone conclusion they'll manage. Fake news is another problem. The Populists have taken to another level, but it's been with us for a while with the rise of the digital civilisation.
— So now are you in Los Angeles waiting for your next Oscar? It is ironic that the polish cultural institutions had to support «Cold War» even though you are not exactly on their side… But you are used to this: Didn't the same happened with «Ida»? Be careful in Beverly Hills: it is dangerous for Polish directors, Roman Polanski had several problems there… (dark humour, sorry)
— I'm a good boy. And anyway much too jet-lagged and exhausted from talking to the media to do anything interesting. It's hard work this promotion business. Much harder than last time around. It's not just that there are some really good foreign films around this year, it's about the staggering amount of money spent by Netflix. The rest of us have to do much more footwork to make up the ground. Brrr. Never again. The Polish film institute which gave us some money towards «Ida» and «Cold War» was still autonomous at the time. Its head was sacked a year ago. Right now its fate is in the balance. A very nice man from the New York-based Polish cultural institute is currently helping MOMI organise a retrospective of mine. I hope it's a good sign and the guy doesn't get the sack for his efforts. Yesterday I flew from Warsaw to LA on the Polish airlines LOT. To celebrate one hundred years of Polish independence, the inflight entertainment included a wide selection of best Polish films ever made. Most of which you wouldn't have heard of. «Ida», the only Polish film to ever win an Oscar, was not included. I wasn't surprised, LOT is government owned.
— [laughs and cheers] Except if you have something else to add (we didn't talk about your parent's influence on the characters but then you said it everywhere else), I think this could be an excellent ending for this interview — the kind you like: Funny and desperate. Kisses to Malgo, fingers crossed and many, many thanks for this cool dialogue across one ocean and one continent, between two glamourous hobos.
Pod koniec 2017 r. pojawiły się informacje o kolejnym filmie Pawła Pawlikowskiego zatytułowanym «Limonow». Po 3 latach pracy nad projektem okazuje się, że film wyreżyseruje ktoś inny.
W rozmowie na żywo przeprowadzonej w trakcie wydarzenia Docs Against Isolation Pawła Pawlikowskiego zapytano o jego zawodowe plany, a przede wszystkim o zapowiadany jakiś czas temu film pt. «Limonow». Scenariusz powstawał na podstawie powieści «Limonow» autorstwa francuskiego pisarza Emmanuele'a Carrere'a. W Polsce książka została wydana w 2012 r. przez Wydawnictwo Literackie.
Biografia rosyjskiego pisarza, dziennikarza i przewodniczącego Partii Narodowo-Bolszewickiej zaintrygowała Pawlikowskiego. Reżyser «Idy» postanowił zrealizować o nim film. Jednak okazuje się, że po 3 latach zmienił zdanie.
W rozmowie na czacie w ramach Docs Against Isolation Pawlikowski opowiedział, jak wyglądają prace nad filmem.
— Nie do końca lubię tę postać. Nie na tyle, aby robić o nim film. Postanowiłem więc wycofać się z tego projektu — zdradził reżyser «Zimnej wojny».
Gotowy scenariusz «Limonova» wyreżyseruje kto inny. Kto? Tego na razie nie wiadomo.
To ciągle bardzo ciekawie zapowiadająca się opowieść. Zmarłego w marcu 2020 r. Eduarda Limonowa (naprawdę Eduard Wieniaminowicz Sawienko) określano mianem pisarza-łobuza, awangardowca i skandalisty. Był dysydentem, enfant terrible rosyjskiej polityki i nacjonalistą.
Za nielegalne posiadanie broni został skazany na 4 lata więzienia. Zaintrygowany złożonością jego osobowości Emmanuel Carrère napisał powieść, której wydanie zelektryzowało francuski rynek wydawniczy i odbiło się głośnym echem za granicą.
Książka została wyróżniona prestiżową Prix Renaudot, a prawa do wydania sprzedano do kilkunastu krajów.
W jednej z recenzji «Limonowa» czytamy: «Książkę Carrère'a czyta się z wypiekami na twarzy, jak najlepszą powieść przygodową, pełną niejednoznacznych bohaterów, których w jednej chwili uwielbiamy, a już w następnej nienawidzimy. Francuski pisarz stworzył dzieło, które pochłania nas i zadziwia, tak jak jego całkowicie pochłonął sam Limonow. Carrere nie tylko brawurowo opisał awanturnicze życie Edouarda i pokusił się o próbę analizy zachowań i wyborów życiowych słynnego chuligana. Stworzył też opowieść o współczesnej Rosji, w której życie jednostki i koleje losu kraju są nierozerwalne. I w końcu, stworzył powieść na wzór swoich idoli z epickim zacięciem, godnym Dumasa, w której postaci są skrojone na miarę tych z Dostojewskiego».
Paweł Pawlikowski nie wyklucza, że kiedyś wróci do kina dokumentalnego, choć jednocześnie ten etap swojej twórczości uważa raczej za zamknięty.
— Czułem, że już dalej się w dokumencie nie posunę, swoją metodę wypracowałem i jakoś mnie to nie kręci — powiedział reżyser zapytany o swój stosunek do kina dokumentalnego.
Po trzech latach pracy nad projektem «Limonov», Paweł Pawlikowski nie jest już z nim związany. Film na podstawie scenariusza Pawlikowskiego wyreżyseruje ktoś inny.
W rozmowie na żywo przeprowadzonej w trakcie wydarzenia Docs Against Isolation Paweł Pawlikowski został zapytany o swoje zawodowe plany, a przede wszystkim o projekt filmu zatytułowanego «Limonov». Scenariusz tego filmu powstawał na podstawie książki autorstwa francuskiego pisarza Emmanuele'a Carrere'a. Książka ta wydana została w Polsce przez Wydawnictwo Literackie w 2012 roku, nosiła tytuł «Limonow», a jej oficjalny opis wygląda następująco:
«Z poezji do polityki, z komunistycznej Moskwy na Manhattan, z Paryża do więziennej celi, z jednej miłości w drugą, czyli awanturnicze życie Edouarda Limonowa. Ta niesamowita opowieść rozpoczyna się podczas II wojny światowej, by poprzez epokę Stalina, czasy zimnej wojny, pieriestrojki, krwawego konfliktu na Bałkanach zatrzymać się na latach najnowszych, pozostawiając czytelnika jeszcze oszołomionego faktem, że życie po raz kolejny prześcignęło fikcję. Wstrząsające sceny z historii Rosji XX wieku i wojny w Serbii na długo zapadają w pamięć».
Bohater ten zaintrygował Pawlikowskiego i była nadzieja na ciekawy film jego autorstwa. W rozmowie na czacie Pawlikowski powiedział, jak wygląda sytuacja tego projektu. Nie do końca lubię tę postać, nie na tyle aby robić o nim film, postanowiłem więc wycofać się z tego projektu — powiedział reżyser «Zimnej wojny». Napisany scenariusz «Limonova» wyreżyseruje inny reżyser.
To ciągle bardzo ciekawie zapowiadająca się opowieść: Eduard Limonow to pisarz-łobuz, awangardowiec i skandalista, dysydent, enfant terrible rosyjskiej polityki, nacjonalista. Za nielegalne posiadanie broni skazany na cztery lata więzienia. Zaintrygowany złożonością jego osobowości Emmanuel Carrère napisał powieść, której wydanie zelektryzowało francuski rynek wydawniczy i odbiło się głośnym echem za granicą. Książka została wyróżniona prestiżową Prix Renaudot, a prawa do wydania zostały sprzedane do kilkunastu krajów. W jednej z recenzji książki przeczytać można: Książkę Carrère'a czyta się z wypiekami na twarzy, jak najlepszą powieść przygodową, pełną niejednoznacznych bohaterów, których w jednej chwili uwielbiamy, a już w następnej nienawidzimy. Francuski pisarz stworzył dzieło, które pochłania nas i zadziwia, tak jak jego całkowicie pochłonął sam Limonow. Carrere nie tylko brawurowo opisał awanturnicze życie Edouarda i pokusił się o próbę analizy zachowań i wyborów życiowych słynnego chuligana. Stworzył też opowieść o współczesnej Rosji, w której życie jednostki i koleje losu kraju są nierozerwalne. I w końcu, stworzył powieść na wzór swoich idoli «z epickim zacięciem, godnym Dumasa, w której postaci są skrojone na miarę tych z Dostojewskiego».
Paweł Pawlikowski nie wyklucza powrotu do kina dokumentalnego, ale z drugiej strony ten etap swojej twórczości uważa też za zamknięty. Czułem, że już dalej się w dokumencie nie posunę, swoją metodę wypracowałem i jakoś mnie to nie kręci — powiedział reżyser zapytany o swój stosunek do kina dokumentalnego. Dziś bardziej pociągają Pawlikowskiego materiały archiwalne i z rozmowy można było wyczuć, że twórca ten chciałby spróbować swoich sił w tej materii filmowej.
Сегодня издателю и искусствоведу Саше Шаталову исполнилось бы 63 года… Его издательство Глагол выпустило в 91 году роман Эдуарда Лимонова «Это я — Эдичка», и все в русской словесности, да и политике тоже, пошло по п…другому.
В прокате «Sheena667», режиссерский дебют Григория Добрыгина. Зинаида Пронченко встретилась с автором, обсудила с ним картину и поговорила про объединение церквей, секс и плохих русских.
⟨…⟩
— Просто пока нет действительно вдохвновляющих предложений. Единственные переговоры, которые были и меня увлекли,— это общение с Павлом Павликовским, он должен был снимать «Лимонова». То общение стоило того времени, которое было на него потрачено.
— Стоило того, чтобы из субъекта снова перевоплотиться в объект.
— Да. Стоило, но у меня были сомнения. Я до конца не ответил себе на вопрос зачем. Пока я думал, Павликовский отказался от этого проекта.
— На какую роль, если не секрет?
— Эдуарда Лимонова.
— Эдуарда Вениаминовича?
— Да.
— Это была бы ответственность.
— Была бы ответственность, да. Довольно страшно было, когда я представлял себе, что год нужно прожить и погрузиться в поле Эдуарда Лимонова.
— Каково ваше отношение к Эдуарду Лимонову? Год недавно был, как он нас оставил.
— Талантливый человек. Человек, который…
— Это большой русский писатель — вы бы так сказали?
— Я не мыслю такими категориями. Мне хочется читать или не хочется.
— Лимонова хочется?
— Нет.
— Книжку Эммануэля Каррера, которую собирался экранизировать Павликовский,— «Лимонов» — вы читали?
— Нет. Не дошел. Я прочитал сценарий, и он мне понравился.
— Вы знаете эту историю? Кто такой Каррер и так далее?
— Я не очень глубоко в материале. Не знаю.
— Ну ладно, не будем и читателя утомлять этой несложившейся историей. (Смеется.)
Entretien. Berlin. Envoyés spéciaux • par Brigitte Salino et Aureliano Tonet
A l'affiche des prochains festivals de Cannes et d'Avignon, le cinéaste et metteur en scène russe a pu quitter Moscou, où il était assigné à résidence.
C' est en homme libre que Kirill Serebrennikov participera aux festivals de Cannes et d'Avignon, où il présentera respectivement « La Femme de Tchaïkovski », en compétition, et « Le Moine noir », d'après Tchekhov, dans la Cour d'honneur du Palais des papes, en ouverture de la 76e édition. A cette coïncidence, inédite, s'ajoutent les circonstances de sa venue en France, non moins exceptionnelles : le 28 mars, l'artiste de 52 ans a appris qu'il pouvait quitter la Russie, à la suite de longues années de procès et d'assignation à résidence. La justice de son pays lui reprochait d'avoir détourné des subventions publiques alors qu'il dirigeait le Centre Gogol, laboratoire de la création contemporaine où se pressait la jeunesse moscovite. En 2017, son arrestation avait suscité une vague de soutien internationale. C'est au Deutsches Theater, à Berlin, ville qui lui est chère, que Kirill Serebrennikov a rencontré « Le Monde », vêtu d'un blouson militaire, rehaussé d'orange pétant. « N'y voyez aucun signe, ditil. Parfois, un concombre est juste un concombre ; une banane est juste une banane. »
— Avezvous pu quitter Moscou en toute légalité ?
— Oui. Je suis officiellement libre. La cour de justice a clos l'affaire. On m'a donné l'autorisation d'aller à l'étranger pour des raisons professionnelles. Je peux quitter la Russie et y revenir comme bon me semble. Dès le début, j'ai toujours voulu respecter la loi. J'ai fait tout ce qu'on me demandait.
— Il est important pour vous de savoir que vous pourrez rentrer ?
— Oui. Mon père est à Rostov sur le Don. Il a presque 90 ans. On se parle tous les jours. Il essaie d'être courageux. De mon côté, je n'ai plus de sources de revenus en Russie : je travaille principalement en dehors. En juin, je dois monter un opéra à Amsterdam, « Le Freischütz ». En juillet, je mettrai en scène « Le Moine » noir à Avignon, puis je finirai le tournage de « Limonov », d'après le roman d'Emmanuel Carrère. Plus tard, je retournerai au Thalia, à Hambourg, où j'ai créé « Le Moine noir ». Je devrais aussi préparer « Lohengrin », de Wagner, à l'Opéra Bastille, à Paris…
Kirill Serebrennikov, cinéaste et metteur en scène russe, au Deutsches Theater, à Berlin, le 9 avril 2022.
Lena Giovanazzi pour « Le Monde »
— Beaucoup d'artistes ont choisi de quitter définitivement la Russie. Pourquoi pas vous ?
— Il ne faut jamais dire « jamais ». Qui sait ce que l'avenir nous réserve ? Etre en Russie maintenant me donne l'impression de participer à la guerre, et je ne veux pas être partie prenante de cette guerre ! Mais ma situation est privilégiée : j'ai du travail, un appartement ici, à Berlin, que j'ai acheté en 2011. A l'époque, c'était moins cher qu'à Moscou. Beaucoup de mes amis partent alors qu'ils n'ont rien. Leur choix est à la fois politique et humain. En Russie, il est absolument impossible d'afficher son opposition à la guerre.
— Rester en Russie, n'estce pas cautionner Poutine ?
— Je ne suis pas d'accord. Il faut avoir les moyens de partir. Pour aller à l'Ouest, il faut passer par Istanbul, ça coûte au moins 1.000 euros… Si vous avez une famille, ce n'est pas si simple. Et beaucoup de gens ont des proches en Ukraine. Je ne suis jamais allé à Kiev, mais ma mère était ukrainienne. Mon sang est à moitié ukrainien. Je ne crois pas, bien sûr, à la notion d'« appel du sang », mais je la comprends désormais, en partie.
— Où étiezvous, le 24 février, quand la guerre a éclaté ?
— A Moscou. Je tournais « Limonov ». Quand la nouvelle est tombée, on était sous le choc. Tout le monde s'est demandé quoi faire, comment partir. Un cauchemar. J'ai essayé de sortir mes équipes de leur abattement. « Il faut tourner, les gars, on ne peut pas s'arrêter ! Allez ! » On a continué pendant deux semaines, jusqu'à ce que ça devienne impossible. On avait bâti d'énormes décors. Il faudra les reconstruire ailleurs, en Europe.
— Berlin vatil devenir votre port d'attache ?
— Oui. J'ai découvert cette ville en 2009. Je préparais une adaptation des « Ames mortes », de Gogol, pour le Théâtre national letton. J'avais besoin pour écrire d'être seul, dans une ville où je ne comprenais rien. J'en suis tombé immédiatement amoureux, comme si j'y avais déjà vécu. En tant que bouddhiste, tu sens parfois une connexion avec une vie antérieure. J'ai eu la même sensation dans les montagnes du Tibet. C'était la première fois que je montais à cheval. Contre toute attente, je n'avais pas peur de cet animal puissant. Dans une vie antérieure, j'étais un cavalier.
— Depuis quand êtesvous bouddhiste ?
— Depuis mon premier voyage au Tibet, en 2005. Il ne s'agit pas de religion, mais d'une compréhension globale du monde.
— En Russie, vous avez un collectif de collaborateurs réguliers. Souhaitezvous les faire venir ?
— Le théâtre a été l'aimant principal qui m'a attiré vers Berlin — hormis Rainer Werner Fassbinder ou Fritz Lang, je connais assez mal le cinéma allemand. Ici, le théâtre est un art puissant, pas un simple divertissement. Peter Zadek, Peter Stein, Frank Castorf, Pina Bausch, Thomas Ostermeier… Tous ces artistes ont été comme des professeurs, d'autant qu'ils ont tissé des liens forts avec la Russie. Ce serait formidable d'établir ici une troupe internationale, avec tous ces acteurs russes, allemands, ukrainiens, lettons, que j'apprécie tant. Cela aura probablement lieu, tôt ou tard.
— « Le Moine noir » est méconnu en France. Pourquoi le mettezvous en scène ?
— J'avais proposé qu'on fasse un moratoire sur Tchekhov, en Russie. Chaque année, vous avez 20 « Mouette », 30 « Trois soeurs », 10 « La Cerisaie » : un cauchemar. Je me suis tenu à ma décision, jusqu'à ce que le directeur du Thalia me propose de créer une pièce. Je lui ai dit : « Ce sera Tchekhov. » J'ai toujours voulu monter « Le Moine noir ». Ce texte provoque en moi des réactions physiologiques aiguës. Des frissons, des tremblements de la main. On a commencé les répétitions à Moscou, lorsque j'étais encore assigné à résidence. J'ai vite compris que ce serait une pièce en russe, en allemand et en anglais — car l'un des acteurs, Odin Biron, est américain.
— Contrairement au texte de Tchekhov, votre pièce s'achève par cette injonction : « Sois un génie ! Réjouistoi ! Sors du troupeau et sois heureux ! » Que voulezvous dire par là ?
— Parfois, je n'arrive pas à expliquer mes choix. Il faudrait des tonnes de mots, alors qu'il s'agit d'abord de sentiments. Ça vient de l'inconscient. Je pense qu'on ne crée jamais rien de neuf ; on se souvient. Quand je travaille à une pièce, je vois un tableau d'ensemble, avec des blancs. Pour les remplir, il suffit de se souvenir de ce qui s'est déjà passé. Voilà pourquoi j'écris si vite : je laisse des trous, que je comblerai plus tard.
— Beaucoup de vos personnages se voient comme des demidieux. Pourquoi ?
— Je ne veux pas faire passer l'idée que les génies auraient des droits qui leur seraient réservés. Je m'intéresse plutôt à la responsabilité des personnes qui ont un don. En tant que bouddhiste, je lutte contre l'ego. Il n'y a rien de plus stupide que quelqu'un affirmant : « Je suis un génie ! Mon pouce est plus long, plus fort… » Lors des répétitions avec les trois acteurs qui jouent le personnage du génie, dans « Le Moine noir », on a parlé du rôle de l'artiste. De quel droit s'exprimetil ? Jusqu'où peutil aller ?
— C'est la quatrième fois que vous êtes invité à Avignon. Que représente le Festival, pour vous ?
— Un grand bonheur, et un immense sentiment de liberté. J'y suis allé jeune, comme spectateur, pour découvrir le plus grand festival de théâtre. Quand tu te trouves au milieu de ce carnaval, avec ses rues médiévales, ses vieux palais, ses vieilles églises, c'est un choc. La première fois que j'y ai participé en tant que metteur en scène, avec « Les Idiots », en 2015, c'était comme recevoir le plus grand prix de ma vie.
— Dans un entretien de 2014, vous mentionnez déjà un projet autour de Tchaïkovski. Quelle est la genèse de « La Femme de Tchaïkovski », votre quatrième film sélectionné au Festival de Cannes ?
— Etrangement, les Russes ne connaissent rien de la vraie vie de Tchaïkovski, par manque de curiosité ou parce qu'ils croient aux clichés. Je voulais le montrer pour la première fois comme un être humain, ressentant de la douleur, de la colère. J'ai écrit un scénario avec Iouri Arabov, qui a beaucoup travaillé avec Alexandre Sokourov. C'était il y a dix ans. On s'est tournés vers le ministère de la culture pour recevoir de l'argent, comme le font habituellement les cinéastes russes. On a rencontré cette créature nommée Vladimir Medinsky [ministre de la culture de 2012 à 2020, actuel chef de la délégation russe dans les négociations avec l'Ukraine]. D'emblée, sans même nous saluer, il nous a dit : « Tchaïkovski n'était pas homosexuel. Nous ne vous autorisons pas à montrer quoi que ce soit qui soit lié à l'homosexualité. » Nous étions assis l'un en face de l'autre. « Vous plaisantez ? », aije demandé. Mendisky a répondu : « Nous avons besoin d'un film sur Tchaïkovski hétérosexuel. » J'ai claqué la porte. Une campagne de presse très sale a été menée contre moi, et contre l'homosexualité de Tchaïkovski.
— C'était après l'arrestation des Pussy Riot, en mars 2012 ?
— Oui. Quand tout a empiré. J'ai dit à mon producteur de l'époque : « Dans cette atmosphère, il est impossible de travailler normalement sur ce film. Il faudrait tout prouver, qu'il est gay ou pas. Or ce n'est pas le sujet. » Il y a eu une longue pause, le scénario est resté dans un placard. Avant mon assignation à domicile, j'ai réalisé un courtmétrage sur Antonina Milioukova, la femme de Tchaïkovski. Pendant mon assignation à résidence, j'ai écrit un autre scénario autour de la femme de Tchaïkovski, ainsi qu'une pièce sur lui. J'ai lu tout ce qui a été écrit à son sujet. Je sais ce qu'il a fait chaque jour de sa vie. Après, j'ai commencé à travailler sur « Limonov ». Le tournage a été décalé à cause du Covid19, et d'autres raisons. Pour ne pas dire au revoir à mes équipes, j'ai demandé à mon producteur : « On ne pourrait pas faire un film simple ? J'ai un scénario autour de la femme de Tchaïkovski qu'on pourrait tourner en un mois… » Bien sûr, au lieu d'un petit film, c'est devenu un putain de gros projet.
— Le régime de Poutine instrumentalise à l'envi la « grande culture russe », de Rachmaninov à Dostoïevski. Tchaïkovski, en revanche, n'est jamais mentionné…
— Ce n'est pas vraiment un bon mec, pour eux. Parce qu'il est controversé. Il était plus connu à l'Ouest qu'en Russie, où il n'est devenu un héros que dans les dernières années de sa vie. Auparavant, on lui préférait d'autres compositeurs, Mikhaïl Glinka, Modeste Moussorgski ou Nicolaï RimskiKorsakov. On l'accusait de composer pour l'Ouest.
— Quel est votre rapport avec l'écrivain Edouard Limonov (1943–2020), fondateur en 1993 du Parti nationalbolchévique ?
— C'est une figure complexe, donc intéressante. Quand j'étais étudiant, j'étais fan de son parti. A l'époque, sa radicalité apparaissait d'abord comme artistique. Il ne s'agit pas de tuer des gens. C'était surtout une pose, une réaction contre l'establishment, à la manière d'une rock star : « Allez tous vous faire foutre ! » J'adorais cette attitude, comme la plupart des jeunes que je fréquentais, à RostovsurleDon. J'ai rencontré Limonov bien plus tard, dans ses dernières années : il était vieux et immobile, telle une statue. Un monument à soimême. En 2011, nous avons fait une performance, fondée sur un roman de Zakhar Prilepine, « Ordures » [désormais adoubé par Poutine, Prilepine s'est engagé sur le front prorusse, lors de la guerre du Donbass]. Prilepine était membre du parti de Limonov, qui était un gourou pour lui. Il l'avait invité à assister au spectacle. Plus tard, Limonov a dit du mal de moi, de Prilepine… Il haïssait tout le monde.
— Le livre d'Emmanuel Carrère s'ouvre sur une citation de Poutine : « Celui qui veut restaurer le communisme n'a pas de tête. Celui qui ne le regrette pas n'a pas de coeur. » En 1989, quand Limonov est rentré en Russie, au moment de la perestroïka, vous aviez 20 ans. Comment avezvous traversé cette période ?
— Me débarrasser de l'URSS fait partie de ma vie. Je suis un enfant de la perestroïka. Je me souviens de la toute fin de l'URSS, j'étais encore au lycée. C'était un royaume pourri, un cauchemar. Les tonnes de livres, de films, de disques qui avaient été interdits par les Soviétiques sont devenues, en quelque sorte, mon université. Le rideau de fer est tombé, j'ai pu voyager pour la première fois en Europe. A Londres, j'ai assisté à une pièce de théâtre et à un festival de musique punk en banlieue. C'était complètement neuf pour moi. Comme de goûter un aliment frais, différent, raffiné. Tu comprends que les personnes autour de toi ne sont pas des ennemis, comme on nous le disait en URSS — et comme la propagande le répète aujourd'hui : « A l'Ouest, ils veulent tous nous tuer, ils nous encerclent… » Tout cela, on l'entendait déjà en URSS.
— Beaucoup d'Ukrainiens appellent à « mettre en pause » la culture russe, y compris indépendante. Votre film « La Fièvre de Petrov » (2021) vient d'être déprogrammé à Sofia. Soutenezvous ces initiatives ?
— Ce n'est pas une solution. J'ai échangé avec beaucoup d'Ukrainiens. Je comprends tout à fait combien entendre parler russe, en ce moment, peut être douloureux pour eux. Si suspendre la production et la diffusion de mes oeuvres permettait d'arrêter la guerre, je le ferais volontiers ! Mais cela n'aurait aucun impact, malheureusement. Cela suspendrait simplement le dialogue entre les gens. Cela voudrait dire que la guerre s'immiscerait dans nos vies, se transformerait en haine, à l'intérieur de nous. Il est facile de commencer une guerre, il est bien plus ardu de la finir.
— Du côté ukrainien, on estime que la culture indépendante russe sert de paravent à Poutine, qui s'en sert pour donner des gages de pluralisme. Comprenezvous cette position ?
— Ce n'est pas juste. Nous ne sommes pas là grâce à Poutine. Poutine ne montre pas Kirill Serebrennikov ou Alexandre Sokourov. On était là avant lui, et on espère être là après. Je soutiens absolument mes collègues ukrainiens. Ils sont dans une situation épouvantable. Ils se battent pour leur patrie avec tous les outils à leur disposition. Mais si nous brandissons le slogan « Stop the war », il faut aussi le mettre en oeuvre dans nos relations. Ne nous entretuons pas — c'est précisément ce que veut Poutine. Depuis le début du XXIe siècle, nous nous efforçons de montrer à l'Europe et au reste du monde que la Russie fait partie des civilisations normales. Notre théâtre est très fort, notre cinéma est bon, nous appartenons au même monde que vous. Regardez notre culture, nos films, nos ballets, nos pièces… Soyons unis, bâtissons des ponts. La culture est le principal moyen de communication entre les peuples.
— Soljenitsyne disait : « Dès qu'on commencera à dire la vérité, tout s'effondrera. »
— Je suis d'accord. La première victime de la guerre est la vérité. En tant qu'artiste, bouddhiste et être humain, j'estime qu'entrer en guerre est la pire des choses. C'est une ligne rouge.
— Pourquoi travaillezvous sur une adaptation de « La Disparition de Josef Mengele », le livre d'Olivier Guez ?
— Le sujet de ce livre est beaucoup plus clair pour moi, depuis que la guerre a éclaté. Avant, c'était un peu abstrait : un criminel de guerre nazi se cache dans la jungle, son fils l'interroge… Désormais, la question des crimes de guerre nous concerne particulièrement, personnellement. Je n'ai pas l'habitude d'évoquer mes futurs films, mais l'idée est de comprendre comment nous allons vivre après la guerre.
— « Limonov » et « La Disparition de Josef Mengele » parlent de l'histoire du XXe siècle : le capitalisme, le communisme, la guerre.
— C'est tout à fait juste. Je voudrais exprimer ma vision du XXe siècle à travers des personnalités. Mon XXe siècle à travers des biographies. Vous souvenezvous des biographies de compositeurs fous, réalisées par Ken Russell ? [Ce cinéaste anglais a signé, entre autres, des portraits de Tchaïkovski, Liszt et Mahler] C'est probablement l'émotion cinématographique la plus forte de ma jeunesse. De là vient sans doute ma conviction que les biographies offrent une meilleure perspective sur l'histoire.
— Vous êtes juif. Estce que cela compte ?
— Je suis juif et ukrainien. C'est le pire et le plus étrange mélange possible. Mon identité nationale n'est pas très forte ; mon identité est davantage culturelle. Je suis principalement russe, car je parle russe ; je me sens européen, car j'ai le sentiment d'appartenir à la culture européenne ; je suis probablement tibétain, car j'ai ressenti quelque chose de très fort au Tibet ; j'apprends l'allemand, et je vous ai dit que j'ai le sentiment d'avoir été allemand dans une autre vie — j'ai peur de savoir à quelle époque. Mon père ne se sentait pas juif. Il était communiste et soviétique. C'était un brillant chirurgien, mais il s'est heurté à un plafond de verre : en URSS, les juifs n'avaient pas accès aux postes à responsabilité. Quand j'ai commencé à m'intéresser à mon identité, la cinquième ligne du passeport soviétique a été abolie — il y était indiqué la « nationalité », c'estàdire, dans mon cas, ma judéité.
— Les protagonistes de vos derniers films, « Leto » (2018) ou « La Fièvre de Petrov », mais aussi des prochains, Tchaïkovski, Edouard Limonov, Josef Mengele… Pourquoi vous intéressezvous autant à ceux qui fuient et dérivent ?
— C'est aussi le cas de Rudolf Noureev [Kirill Serebrennikov a mis en scène un ballet sur Noureev au Bolchoï, en 2017]. Je me souviens d'une image anonyme, datant de la Renaissance, qui m'obsédait dans mon enfance. On l'appelle communément « Gravure sur bois de Flammarion ». Un homme s'aventure jusqu'à l'extrémité de la Terre, plate, et passe sa tête à travers la voûte céleste. J'y vois un symbole de la quête artistique : l'artiste a toujours besoin de regarder ailleurs, audelà des limites, des lignes rouges. D'élargir son territoire.
— « La Fièvre de Petrov » anticipe la pandémie. De même que « Le Décaméron », que vous avez monté ici, au Deutsches Theater, juste avant le confinement…
— Ne me demandez pas de prédire l'avenir ! Je ne veux pas jouer les Cassandre.
— Vous préparez trois films, deux pièces, deux opéras, une série sur Andreï Tarkovski… Vos films mêlent la couleur et le noir et blanc, l'épouvante et la comédie… Pourquoi vous jouezvous autant des formats et des disciplines ?
— Je ne fais que ça : travailler. En ce moment, je prépare « Der Freischütz ». Ce sera une copie de ma vie, à cet instantlà. L'art est la vie. C'est un acte physiologique.
— Dans le film « La Fièvre de Petrov », les tombes renferment des vivants ; dans « Jouer les victimes » (2006), un homme joue le rôle de personnes assassinées. Où est la frontière entre la vie et la mort, selon vous ?
— Je n'en vois pas. La mort est une transformation. Ce n'est que la fin de votre existence physique. Je le sais. Je pourrais en parler longtemps, mais je ne veux pas vous faire peur. En 2010, j'ai monté « Les Ames mortes », de Gogol, à Riga. C'est un écrivain très mystique, comme de nombreux auteurs russes. J'ai parlé aux acteurs de la dimension métaphysique de ses textes. Ils m'ont demandé :
« Vous y croyez vraiment ? »
« Bien sûr. Et vous ? »
« Non, bien sûr. »
« Et qu'y atil après la mort, selon vous ? »
« Rien, on vous met juste dans une boîte. »
« Et vous pourrirez dans la terre, c'est tout ? »
« Oui. »
« Et après ? »
« Rien. »
J'ai dû faire une pause. Je ne savais pas comment travailler avec eux. Pour expliquer ce qui se passe dans Gogol, il faut comprendre qu'il existe une autre dimension à nos vies. Je suis revenu, après ma pause, et je leur ai dit : « Allez, faisonsen un ballet. Dansons. » Au fait, Gogol était ukrainien.
Versatile British actor Ben Whishaw, best known globally for playing Q in five James Bond films, has been cast in what's bound to be the one of the most complex roles of his career.
The actor will play the titular character in «Limonov, The Ballad of Eddie,» a new English-language film by revered Russian auteur Kirill Serebrennikov («Petrov's Flu,» «Leto»), about radical Russian poet and political dissident Eduard Limonov.
The film, which will be presented as a promo reel to buyers in Cannes on May 17, is inspired by the best-selling novel «Limonov» by French writer and director Emmanuelle Carrère, which was translated in 35 countries. See interview with Serebrennikov.
«Limonov» delves into the story of Eduard Limonov, who lived many lives. He was an underground writer in the Soviet Union who escaped to the U.S. where he became a punk-poet and also a butler to a millionaire in Manhattan. «Eddie» then became a literary sensation in Paris before returning to Russia where he morphed into a charismatic dissident party leader with rock star status, and incarcerated by Vladimir Putin.
The tale of «Limonov» is basically a journey through Russia, America and Europe during the second half of the 20th century that's likely to become more relevant as current history unfolds.
Shooting on «Limonov» was underway in Russia when the war broke out. Serebrennikov, who himself has had legal troubles under Putin's regime, stopped shooting, and an extensive operation was in place to get Whishaw out of the country.
Serebrennikov, both a film and theater director known for Cannes competition titles «Leto» and «Petrov's Flu,» will be in Cannes with his latest film, «Tchaikovsky's Wife.» Ending a three-year travel ban, in March he was able to leave Russia for Europe, where the film will soon resume production in another country.
Written by Pawel Pawlikowski («Cold War,» «Ida»), Ben Hopkins and Serebrennikov, «Limonov, The Ballad of Eddie» is produced by «Wildside» and «Chapter 2» and co-produced by «Pathé», «Fremantle España», «France 3 Cinema» and «Vision Distribution». «France Télévisions», «Canal+» and «Ciné+» are the «French broadcasters».
The film is produced by Mario Gianani and Lorenzo Gangarossa for Wildside, a Fremantle company; Dimitri Rassam for «Chapter 2», a «Mediawan» company; Ilya Stewart; and co-produced by Ardavan Safaee for «Pathé». Pawlikowski is also serving as executive producer.
International sales will be handled by Pathé in collaboration with «Vision Distribution».
Whishaw took questions exclusively from Variety about «Limonov»:
— What drew you to portraying the complex and crazy character that is Eduard Limonov?
— I was knocked out by the script when I was sent it in 2020, during the pandemic, and transfixed by this character — Eduard Limonov. Everything about him was so extreme. I felt all sorts of contradictory things about him. It was as though in every situation he found himself in, he struck a dissonant note. He could only exist in opposition to what was in front of him, it seemed. He was against EVERYTHING. He scared me, he fascinated me, repelled me, thrilled me. Lots of things.
— What's it been like working with Kirill?
— Working with Kirill was one of the great experiences of my working life. I cannot wait to be reunited with him. He's very intense, a beautiful crazy dreamer, very funny, very wise, kind. A truly great artist.
— How was it shooting the film in Russia?
— Like many people I have long been fascinated by Russia, and like many people, I have been in love with Russian literature since I was 18 and a friend told me I should read «Crime and Punishment.» So it was very overwhelming for me to experience the country as it is now, in real life, rather than the country I have in my imagination.
— Can you talk to me about your physical transformation to play this character?
— Transforming into the various phases of Limonov's life has been one of the greatest pleasures. He himself was always transforming — almost as if he lead about seven completely different lives. I studied him as much as I could, though I'm not really attempting an impersonation. And I have been greatly helped by Masha the make-up designer and Alexei the prosthetics designer and Tanya the costume designer. We were all working so hard to bring him to life.
— How timely do you think Eduard Limonov is today?
— I find it impossible to say much about this — as we've only shot half the film. But maybe, because the film covers such a large chunk of recent history, it will help us understand how we've reached the point that we now find ourselves at … maybe.
Iconoclastic Russian auteur Kirill Serebrennikov («Leto,» «Petrov's Flu») will be unveiling footage in Cannes from his new work-in-progress film «Limonov, the Ballad of Eddie,» starring Ben Whishaw as radical Russian poet and dissident Eduard Limonov and Viktoria Miroshnichenko («Beanpole») as his wife Elena.
Serebrennikov, who will coming to Cannes with his latest completed work «Tchaikovsky's Wife,» premiering in competition, was shooting «Limonov» in Russia when the war broke out. The director has since been able to leave the country and will complete the rest of the shoot in Europe.
A «Limonov» promo reel will be unspooled for buyers in Cannes on May 17.
Based on the best-selling book by Emmanuelle Carrere, «Limonov» depicts the adventures of non-conformist poet and provocateur Eduard Limonov, who grew up in what today is the Ukrainian city of Kharkiv. He escaped from what was then the Soviet Union for the U.S., where he became a switchblade-waving punk poet, and also a butler to a Manhattan millionaire before turning into a fashion writer and literary sensation in Paris. After the fall of Communism, Limonov moved back to Russia, where he founded the nostalgic National Bolshevik Party, becoming an idol for many Russian youths, and was incarcerated by Vladimir Putin.
Serebrennikov himself has had troubles with Putin. He was sentenced in June 2020 to a three-year suspended sentence on trumped-up charges that kept him under house arrest for a while and had prevented him from leaving the country. He says that history literally came crashing in on the «Limonov» shoot in Moscow where elaborate sets of New York's Fifth Avenue had been built but were not used.
The plan is to now complete «Limonov» by shooting its New York-set portion during a six-week shoot in a still unspecified European studio starting in June or July. The goal is to then launch the long-gestating «Limonov» on the festival circuit in spring 2023, said the film's Italian producers Mario Gianani and Lorenzo Gangarossa. They also noted that with a budget north of €10 million ($10.5 million), this is Serebrennikov's biggest-budget film to date.
Written by Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins and Serebrennikov, «Limonov» is produced by «Wildside» and «Chapter 2» and co-produced by «Pathé», «Fremantle España», «France 3 Cinema» and «Vision Distribution». «France Télévisions», «Canal Plus» and «Ciné Plus» are the French broadcasters. The film is produced by Mario Gianani and Lorenzo Gangarossa for «Wildside», a «Fremantle» company; Dimitri Rassam for «Chapter 2», a «Mediawan» company; Ilya Stewart, and coproduced by Ardavan Safaee for «Pathé». Pawlikowski will also serve as executive producer. International sales are being handled by «Pathé» in collaboration with «Vision Distribution».
Serebrennikov is represented by CAA and Granderson Des Rochers LLP.
The director spoke exclusively to «Variety» about the project.
— What is your connection to the book and to Limonov as a character?
— I read the book a little bit late, after I got the script from the producers written by Pavel Pawlikowski and Ben Hopkins. For me, this figure is part of my life. I grew up in the south of Russia at a time when Perestroika started and later was transformed into something else, which is more or less contemporary Russia today. Limonov at the time was one of the figures who became of real value for the young generation. He was like a kind of avant-garde rockstar. Of course all young people who didn't want to be part of the establishment or work for the «system» — and normally youngsters like to be «against» — [for them] Limonov provided a good example of how to do this. His Limonka newspaper and his [National Bolshevik] party became kind of the equivalent of a rock club for thinking young people who didn't want to be part of Russia's new political establishment.
— How significant is it that Limonov grew up in what is today the Ukrainian city of Kharkiv?
ChatGPT: Il 30 settembre 1967 sono arrivato a Mosca da Charkiv.
Почему ты называешь город Харьков Харьків?
ChatGPT: Я назвал город Харьков «Харьків», потому что это украинская форма названия города — «Харків» (Kharkiv), которая используется в украинском языке. Однако, в русском языке принятое название — Харьков, и я, конечно, могу использовать его в зависимости от предпочтений.
Как этот город назывался в 1967 году?
ChatGPT: В 1967 году город назывался Харьков, как это принято в русском языке. Украинское название «Харків» стало официальным после обретения Украиной независимости в 1991 году, но в советский период, включая 1967 год, на русском языке использовалась форма «Харьков».
И как теперь будет переводиться моя просьба?
ChatGPT: Теперь твоя просьба будет переводиться так: «Il 30 settembre 1967 sono arrivato a Mosca da Charkov».
Спасибо.
ngeorgij («LiveJournal», 12.03.2015): ⟨…⟩ писатель Эдуард Вениаминович Лимонов (р. 1943) жил в Харькове с 1947-го по 1967 год. Этот период жизни описан им в так называемой «харьковской трилогии»: романах «…У нас была Великая Эпоха», «Подросток Савенко», «Молодой негодяй». Эдуард Савенко (Лимонов — псевдоним) родился в Дзержинске Горьковской области в семье офицера войск НКВД, потом семья военного ещё неоднократно переезжала из города в город, пока в феврале 1947-го не приехала в Харьков — из Ворошиловграда [Луганск] — и не поселилась здесь окончательно. Первые три с половиной года в Харькове Савенко жили на улице Красноармейской, д.4 (возле Южного вокзала). ⟨…⟩ В августе 1950-го штаб дивизии перевели на Холодную Гору, Савенко какое-то недолгое время жили в офицерском доме рядом с Холодногорской тюрьмой, пока наконец не получили собственное жильё на Салтовском посёлке (Тюринка), на улице Поперечной, д.22. Оттуда в 1965 году молодой поэт переселился в квартиру гражданской жены Анны Моисеевны Рубинштейн на площадь Тевелева, д.19 (теперь это площадь Конституции, а сам дом, примыкавший к нынешнему зданию Исторического музея, в 1978 году снесён). ⟨…⟩
«ЗАВЕЩАНИЕ, вдруг не доживу. Возьмите в Россию все русскоговорящие области Украины, начиная с Харькова. Сразу после смерти Назарбаева разделите с Китаем Казахстан. Только не давайте Китаю выход к Каспию. Что-то вроде пакта Молотова-Риббентропа о разделе Казахстана. Дайте китайцам восток».
«TESTAMENT, in case I don't live long enough. Take all Russian-speaking regions of Ukraine into Russia, starting from Kharkov. Right after Nazarbayev's death, divide Kazakhstan with China. Just don't give China access to the Caspian. Something like the Molotov-Ribbentrop pact regarding the division of Kazakhstan. Give the Chinese the east».
— When I heard in the news that Russian troops were bombing the city where he grew up and saw the pictures, I was shocked. When you work on Limonov's story and read all his books and put everything in perspective, and then you see the reality crashing in and showing you fire, smoke, explosions and bombings — probably of the building where Limonov had his home — it's something very striking and strange. I don't know how to explain it.
If you watch Limonov's interviews they tell you a lot about the war that is raging in Ukraine now. He somehow predicted the war. In a way, what is happening today is probably a realization of his dreams and his [nationalist] ideas. His idea of resuscitating the Soviet Union empire. But I have this strange notion, probably wrong, that since Eddie was so contradictory — wanting to be part of the established powers, but also as an avant-guard poet always wanting to go against the grain — that probably today Eddie would be somewhere on the sidelines saying: «No. It's [the war that's] wrong!» Because Eddie, the character Eddie, is always alone. He's always against; he's always outside of the crowd. His ego led him into solitude and loneliness and desperation.
— Eddie needs a brilliant actor and Ben fits that description. Aside from reading the books and seeing millions of interviews, he comes to Eddie via his instinctive animal-like nature. Not from the head, but from deep inside his gut. Like a dog following a scent. It's incredible how in front of the camera he starts being Eddie. It's something that only great actors can do.
— Why is it important for «Limonov» to be an English-language film?
— The book was written for Western readers, so the film should also be for the wider audience. English provides another lens for portraying Eddie. Kind of a distance. Reading the Carrere book probably provides non-Russians with a better understanding of Russia and what is happening there.
— What was it like being on set in Russia as the war broke out?
— If you asked me February 23, «Is it really possible that there will be a war with Ukraine?» Me and the people in my circle, we just didn't think this this was a realistic possibility. I would have said, «no, never.»
When it started, we were shooting the film and people on set were looking at various news services on their phones. And there was this kind of pause. And silence. For a few days we were all speechless. [But] of course we had a task to carry out. And I pushed people, saying «We need to do our job.» But this inner silence became bigger and bigger [and turned into] this huge feeling of catastrophe. I immediately understood that we were inside Limonov's dreams. It all somehow came together with the film that we were shooting. And we looked at each other in disbelief.
— How were you able to leave Russia?
— I was in Moscow without being able to leave due to the fact that I had been sentenced. But, in accordance with Russian law, after serving half the sentence I applied for permission to travel. And permission was granted. It took longer than I expected, but it's given me the chance to be in Berlin and Amsterdam and attend festivals.
— What can you tell me about the «Limonov» footage that will be shown in Cannes?
— We managed to shoot half of the film. They [buyers] will see footage shot in Russia. It's the beginning of Eddie's life and the last part of the period of his life that's in the film, which is up until the beginning of the new century, up to around 2004. The U.S. portion of the film, set in the 1980s, will be shot in Europe.
Of course, it's a pastiche of his life; it's not [linear] narrative storytelling. It's a crazy biography of one of the most influential and controversial Russian writers and characters. Of course, Limonov started out as a poet, so it's a poetical biography. We are using metaphors, pauses and other poetical tools to show a version of his crazy life.
We have this running joke on set. I always say: «The film is shooting itself by itself.»
Кирилл Серебренников экранизирует биографический роман Эмманюэля Каррера «Лимонов» — о жизни русского писателя и поэта Эдуарда Лимонова. Об этом режиссер рассказал в интервью Variety.
Первые кадры незавершенной картины «Limonov, the Ballad of Eddie» («Лимонов, баллада об Эдичке») Серебренников представит на Каннском кинофестивале, где пройдет премьера его нового фильма «Жена Чайковского». Главные роли в экранизации романа Лимонова исполнят Бен Уишоу (фильм «Парфюмер: История одного убийцы», сериал «Пустая корона») и Виктория Мирошниченко («Дылда»).
Серебренников отметил, что половину фильма уже удалось отснять в России. Это кадры, посвященные началу жизни Эдуарда и последней части его жизненного периода, который затронет фильм, примерно до 2004 года.
Отснять нью-йоркскую часть «Лимонова» планируется за шесть недель в еще не названной европейской студии начиная с июня или июля. Итальянские продюсеры Марио Джанани и Лоренцо Гангаросса ожидают, что картину представят на фестивалях весной 2023 года. Они также назвали «Лимонова» самым высокобюджетным фильмом Серебренникова. На его производство планируют потратить 10,5 млн долларов.
Сценарий для картины написали Павел Павликовский, Бен Хопкинс и сам Серебренников. По словам режиссера, он прочитал оригинальную книгу Каррера поздно — уже после того, как получил черновик сценария от Павликовского и Хопкинса.
«Для меня это произведение — часть моей жизни. Я вырос на юге России в то время, когда началась перестройка, которая потом трансформировалась во что то другое, более-менее современную Россию. Лимонов в то время был одной из фигур, ставших настоящей ценностью для молодого поколения. Он был чем то вроде авангардной рок-звезды. Конечно, всем молодым людям, которые не хотели быть частью истеблишмента или работать на «систему» (а обычно молодежь любит быть против), для них Лимонов дал хороший пример того, как это делать»,— сказал Серебренников.
Российский режиссер Кирилл Серебренников, с которого в марте в России сняли судимость, в интервью журналу Variety рассказал, что работает над фильмом об умершем два года назад российском писателе и политике Эдуарде Лимонове. Лимонова в фильме сыграет Бен Уишоу, известный, в частности, по роли Q в фильмах о Джеймсе Бонде. Первые кадры Серебренников обещает показать на закрытом показе для закупщиков на Каннском кинофестивале.
Первую жену Лимонова, Елену Щапову, сыграет Виктория Мирошниченко, известная по фильму «Дылда» Кантемира Балагова.
В интервью Variety Серебренников рассказал, что фильм «Баллада об Эдичке» (The Ballad of Eddie) будет экранизацией биографии «Лимонов» французского писателя Эмманюэля Каррера (в русском переводе издана в 2012 году), а жанрово описал его как «поэтическую биографию» писателя.
В середине съемок Россия напала на Украину, но в России, по словам Серебренникова, удалось отснять около половины фильма. Не снятыми остаются сцены, происходящие по сюжету в Нью-Йорке, их будут снимать в одной из европейских стран, закончить эти съемки планируют за шесть недель, рассказал Серебренников. Фестивальная премьера ожидается весной 2023 года. Трейлер покажут 17 мая.
«Когда все началось, мы снимали фильм, и люди на съемочной площадке читали на телефонах новости из разных источников. Когда работаешь над историей Лимонова, читаешь все его книги, все ставишь в перспективу, а потом видишь, как реальность врывается с огнем, дымом, взрывами и бомбардировками — возможно даже дома, где жил Лимонов — это что-то потрясающее и странное. Я не знаю, как это объяснить»,— поделился режиссер.
Когда началась война, Серебренников понял, что «мы находимся во сне Лимонова», говорит он.
Кирилл Серебренников — один из самых известных современных российских режиссеров. В России он был осужден по обвинению в коррупции, судимость с режиссера сняли только в конце марта. В июне 2020 года Кирилл Серебренников был признан виновным в хищениях средств, выделенных минкультом на проект «Платформа».
Кто такой Эдуард Лимонов
Эдуард Лимонов (настоящая фамилия — Савенко) родился в 1943 году, большую часть детства провел в Харькове (в районе Салтовка, часто упоминавшемся в последние недели в новостях о российских артобстрелах). Стихи он начал писать в 15 лет, однако первый роман — «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»] — опубликовал только в 1976 году в США, куда эмигрировал в 1974 году — как он сам объяснял, из-за давления КГБ.
В США писатель вступил в социалистическую партию и критиковал местные власти. В 1980 году он переехал во Францию, где поддерживал коммунистическую партию, а в 1987 году получил французское гражданство. В те годы он опубликовал еще семь повестей и романов, а также несколько сборников рассказов.
После распада СССР вернулся в Россию и восстановил российское гражданство. Тогда же в России впервые начали издаваться его художественные произведения.
В 1993 году Лимонов основал Национал-большевистскую партию, которую впоследствии российский суд признал экстремистской организацией и запретил. В 2010 году на ее основе была создана новая оппозиционная партия под названием «Другая Россия».
Лимонов был одним из создателей «Стратегии-31» — регулярной акции, которая проводилась в 31-й день тех календарных месяцев, в которых есть такой день. Ее участники выступали в поддержку 31-й статьи Конституции России, которая гарантирует гражданам свободу собраний и формально не отменена после поправок 2020 года.
При этом в 2014 году Лимонов, бывший резким критиком политики президента России Владимира Путина, поддержал аннексию Крыма и ползучее вторжение в Украину, включая создание на ее территории самопровозглашенных марионеточных «народных республик».
«BBC» (Би-би-си. Русская служба), 11 мая 2022 года
After helping close the book on Daniel Craig's tenure as 007 in the blockbuster James Bond film «No Time to Die», Ben Whishaw will be shedding the title of Q to adopt the multifaceted life of novelist, dissident, butler, poet, rabble rouser, and all around rock star Eduard Limonov in the upcoming film «Limonov». Alongside him in the latest film from Kirill Serebrennikov will be Russian actress Viktoria Miroshnichenko, who'll play his wife Elena. A first image from the film shows Whishaw donning the iconic glasses, beard, and mustache of one of Russia's most notorious figures.
«Limonov» follows the life of the titular icon which can only be described as bizarre. The synopsis for the film fleshes him out as «a revolutionary militant, a thug, an underground writer, a butler to a millionaire in Manhattan…but also a switchblade waving poet, a lover of beautiful women, a warmonger, a political agitator and a novelist who wrote of his own greatness.» Limonov's life took him through Russia, the U.S., and Europe and saw him wear many hats throughout the second half of the 20th Century and the early 21st Century before his death in 2020. The film is based on the best-selling novel from Emmanuel Carrère which details his exploits and role in 20th Century Russia. The book was a massive success, selling 2.5 million copies in Europe alone and being translated for 35 countries.
Pawel Pawlikowski and Ben Hopkins wrote the film alongside the auteur Serebrennikov. It's only fitting that Serebrennikov helm this film, given his own status as an artist's artist and enemy of the Kremlin. He's known around the international film festival circuit for a number of films including «(M)uchenik», «Leto», «Izobrazhaya zhertvu», and «Yuri's Day», picking up 20 awards in the process. «Limonov» will be an English-language film still, with «Wildside» and «Chapter 2» producing and «Pathé», «Fremantle España», «France 3 Cinema», and «Vision Distribution» co-producing. Individual producers include Mario Gianani and Lorenzo Gangarossa for «Wildside», Dimitri Rassam for «Chapter 2», Ilya Stewart with Ardavan Safaee as co-producer for «Pathé», and Pawlikowski as an executive producer.
Whishaw has spent most of his career as a very versatile actor capable of stepping into a variety of different roles, though his stock really rose since becoming Q in «Skyfall». Since then, he played alongside Craig in the Bond films, though he also found time in between to voice the wholesome bear «Paddington» in both the original film and its sequel, appear in the black comedy «The Lobster», star alongside Lin-Manuel Miranda and Emily Blunt in «Mary Poppins Returns», and play a rabbi in seven episodes of the «Fargo» TV show. It only makes sense that such a varied actor would take on the varied life of someone like Limonov.
«Limonov» has already hit one major snag in production. «Variety» reported that filming had begun in Russia, but due to the war in Ukraine, everything came to a halt. With Serebrennikov already on the Putin regime's bad side, they opted to shut down filming and evacuate Whishaw from the country. Filming will resume somewhere in Europe.
«Limonov» will continue production later this year. Right now, Serebrennikov is focused on Cannes, where his latest film «Tchaikovsky's Wife» will be shown.
Ben Whishaw, il versatile attore protagonista nel ruolo di «Q» di cinque film di James Bond e poi «Cloud Atlas», «The Lobster», «Danish» Girl» e accanto a Hugh Grant nella serie tv «A Very English Scandal», reciterà in uno dei ruoli più complessi della sua carriera per il regista russo Kirill Serebrennikov.
Di quest'ultimo è atteso al festival di Cannes l'ultimo film «La moglie di Chaikovskji».
Whishaw, riporta oggi «Variety», ha il ruolo principale in «Limonov, the Ballad of Eddie», un film ancora incompiuto prodotto da Mario Gianani e Lorenzo Gangarossa per «Wildside» e da «Chapter 2» e co-prodotto da «Pathé», «Fremantle Espana», «France 3 Cinema» e «Vision Distribution». La storia si basa sul bestseller «Limonov» dello scrittore e regista francese Emmanuelle Carrère, imperniato sulle molte vite del poeta e dissidente russo Eduard Limonov, morto ultrasettantenne nel 2020 dopo una vita dai mille colpi di scena.
Il film, girato a metà a causa dell'attacco russo all'Ucraina, sarà presentato ai compratori in versione promo a Cannes il 17 maggio: comprenderà le parti filmate in Russia relative all'inizio e alla fine e alla vita del protagonista mentre il segmento «americano» degli anni Ottanta sarà girato in Europa.
Limonov fu un poeta dissidente quando ancora c'era l'Unione Sovietica, poi scappò negli Usa dove si inventò una seconda vita come poeta punk ma anche maggiordomo di un milionario di Manhattan. Bohemien vissuto nella New York di Lou Reed e Allen Ginsberg, ma anche cecchino in Bosnia, con il nome d'arte di «Eddie» lo scrittore divenne un fenomeno letterario a Parigi prima di tornare in Russia dove, in una nuova incarnazione, fondò un partito ultranazionalista e fu incarcerato da Vladimir Putin. E' morto a Mosca nel 2020.
Le riprese di «Limonov» erano in corso in Russia quando è scoppiata la guerra in Ucraina, riporta «Variety».
Serebrennikov, che a sua volta aveva avuto problemi legali con il regime di Putin e fino a marzo non ha potuto lasciare la Russia, aveva fermato al produzione e una complessa operazione è stata messa in piedi per far uscire Whishaw dal paese. Le riprese, sempre secondo «Variety», riprenderanno presto in un paese terzo.
Режиссер Кирилл Серебренников представит на Каннском фестивале тизер нового фильма — о писателе Эдуарде Лимонове — «Лимонов. Баллада об Эдди». В Каннах Серебренников участвует с другим биографическим фильмом — «Жена Чайковского».
Сценарий «Баллады» сделан на основе биографического романа Эмманюэля Карреры «Лимонов». Один из авторов сценария — режиссер Павел Павликовский (выигрывал «Оскар» за лучший иностранный фильм). Изначально именно он был режиссером фильма с таким черновым названием: «Невероятные приключения радикального советского поэта, ставшего бомжом в Нью-Йорке, сенсацией во Франции и политическим антигероем в России».
Серебренников рассказал изданию «Variety» подробности фильма и детали съемок.
• Уже снята половина фильма — о жизни Лимонова в России до и после эмиграции. Его период в США создатели снимут в Европе.
• Бюджет фильма — 10,5 млн, ориентировочно он появится фестивалях весной 2023 года.
• Главная роль — за британским актером Беном Уишоу («Парфюмер», «Облачный атлас»). Жену Лимонова Елену сыграет актриса Виктория Мирошниченко.
• Почему главная роль у Уишоу? Серебренников объясняет: «Помимо чтения книг и просмотра миллионов интервью, он приходит к Эдди через свою инстинктивную животную природу. Не из головы, а из глубины своего нутра. Как собака по следу. Невероятно, как перед камерой он начинает быть Эдди. Это то, что могут сделать только великие актеры».
• Фильм будет на английском, потому что основана на книге на английском: «Книга была написана для западного читателя, поэтому фильм также должен быть для более широкой аудитории. Английский предоставляет еще один объектив для изображения Эдди. Будет некоторая дистанция».
Серебренников говорит, что получается поэтичный и пародийный фильм:
«Конечно, это пародия на его жизнь, это не линейное повествование. Это сумасшедшая биография одного из самых влиятельных и противоречивых российских писателей. Конечно, Лимонов начинал как поэт, так что это поэтическая биография. Мы используем метафоры, паузы и другие поэтические инструменты, чтобы показать версию его сумасшедшей жизни. У нас есть эта шутка на съемочной площадке — «Фильм снимает сам себя»».
Ben Whishaw will play the founder of the National Bolshevik Party in a film by Russian director Kirill Serebrennikov, who was recently released from a suspended prison sentence.
The sensational story of Eduard Limonov, Russian dissident and founder of the outlawed National Bolshevik Party will be told in a new film by similarly outspoken Russian director Kirill Serebrennikov, starring British actor Ben Whishaw.
Based on a biographical novel by French journalist Emmanuel Carrère, the film — entitled Limonov, the Ballad of Eddie — will chart the early life of Limonov, who was born in what is now the besieged city of Kharkiv in Ukraine.
The biopic was midway through shooting in Russia when Russian forces invaded Ukraine in late February. Entire film sets reproducing scenes from 1970s New York had to be dismantled and Serebrennikov, who had only recently been released from a travel ban, has since left the country. The remainder of the filming will be completed at an undisclosed location elsewhere in Europe.
A prominent Kremlin critic and proponent of LGBT rights, Serebrennikov was first arrested in 2017 on contested fraud charges and spent 18 months under house arrest. In June 2020 he was handed a three-year suspended prison sentence and finally permitted to travel for the first time in January this year.
In an interview with Variety magazine published on Wednesday, the director revealed he had cast Ben Whishaw, the Golden Globe-winning English actor best known outside the UK for his turn in the James Bond franchise as Q.
«Eddie needs a brilliant actor and Ben fits that description,» he said. «Aside from reading the books and seeing millions of interviews, he comes to Eddie via his instinctive, animal-like nature; not from the head, but from deep inside his gut.»
Growing up, Serebrennikov said, he had regarded Limonov as «a kind of avant-garde rockstar» and his party a «club for thinking young people who didn't want to be part of Russia's new political establishment».
But he was circumspect over whether or not «Eddie», at once a Soviet Union revivalist and lifelong anti-government agitator, would have supported today's war in Ukraine, which has reduced swathes of his city of birth to rubble.
Lifelong dissident's party vindicated after death
The new film covers Limonov's life up to around 2004, after his early release from a prison sentence for illegal possession of weapons. He had written eight books while he was behind bars, in under two years.
Born Eduard Veniaminovich Savenko in 1943, Limonov's formative years were marked by petty crime and self-described hooliganism, but also a nascent interest in writing poetry. His early career in verse achieved some success and he and his wife emigrated from the USSR to the United States in 1974.
Limonov worked for a Russian-language newspaper in New York and was influenced by radical politics and punk subculture. His first novel, «It's Me, Eddie», shocked many with its bald depictions of an immigrant's sexual adventures, Like the author, its protagonist is harassed by the FBI. After growing disillusioned in New York, Limonov moved to Paris in 1980, where he remained for a decade before returning to Russia in 1991 after the fall of Communism to blaze a political trail.
In 1992 he founded the National Bolshevik Front, an amalgamation of six smaller anti-establishment groups with early members including the controversial political philosopher Aleksandr Dugin. In 1993 this became the National Bolshevik Party (NBP), an ultra-nationalist movement calling for a return to Soviet rule.
The party was characterised by a mixture of far-left and far-right ideology, Soviet nostalgia and skinhead culture, and attention-grabbing direct action in Russia and beyond. It was accused many times of racism and fascism, which its members denied.
Many prominent NBP members were arrested and jailed, including Limonov himself in April 2001. The ageing activist was accused of terrorism — specifically, of trying to raise an army to invade Kazakhstan — and finally convicted on the lesser charge of weapons procurement.
Limonov would be arrested three more times at anti-government rallies in Moscow and St. Petersburg between 2007 and 2009. The NBP was never able to formally register as a party and was dissolved by the Russian state in 2007 for «extremism». After its dissolution, Limonov co-founded anti-Putin umbrella group The Other Russia in 2010.
Despite his anti-establishment stance, Limonov supported the Russian annexation of Crimea in 2014 and backed Russia in the war in the Donbass. He died in Moscow in March 2020 at the age of 77, after a protracted battle with cancer.
In September 2021, the European Court of Human Rights ruled that the dissolution of the NBP had been «unnecessary and disproportionate» and a violation of members' rights. Limonov's two teenaged children were among the six applicants who took case to the ECHR the dissolution of the NBP — each of whom was awarded $10,000 in compensation.
Kirill Serebrennikov has tapped BAFTA Winner Ben Whishaw for the lead.
Russian film and theater director Kirill Serebrennikov is working on an Eduard Limonov biopic with BAFTA winner Ben Whishaw starring as Limonov, Variety magazine reported.
The film, titled «Limonov, The Ballad of Eddie» tells the story of the Russian writer and political activist over the decades. It is based on the best-selling novel «Limonov» by French writer Emmanuel Carere.
Eduard Limonov became famous and rocked Russian literary conventions with his 1979 novel «It's Me, Eddie,» a scandalous drug- and sex-filled tale of emigration to New York. He returned to Russia in 1991 and embarked on an equally scandalous right-wing political career that included being a co-founder of the National Bolshevik Party with Alexander Dugin. He died in 2020 from cancer.
A large part of the filming took place in Russia. However, due to the Russian invasion in Ukraine, the rest of the filming will take place in Europe.
The film with a budget of more than $10 million, is expected to be released in the spring of 2023, but there will be a sneak preview at the upcoming Cannes Festical.
This March, Cannes nominee Serebrennikov left Russia for France after his fraud conviction was overturned by the Moscow Khamovnichesky court. Serebrennikov had spent three years under house arrest.
His arrest was widely criticized in the media, as many believed the larceny case was fabricated.
Российский режиссер Кирилл Серебренников, с которого в марте в России сняли судимость, в интервью журналу Variety рассказал, что работает над фильмом об умершем два года назад российском писателе и политике Эдуарде Лимонове. Лимонова в фильме сыграет Бен Уишоу, известный, в частности, по роли Q в фильмах о Джеймсе Бонде. Первые кадры Серебренников обещает показать на закрытом показе для закупщиков на Каннском кинофестивале.
Первую жену Лимонова, Елену Щапову, сыграет Виктория Мирошниченко, известная по фильму «Дылда» Кантемира Балагова.
В интервью Variety Серебренников рассказал, что фильм «Баллада об Эдичке» (The Ballad of Eddie) будет экранизацией биографии «Лимонов» французского писателя Эмманюэля Каррера (в русском переводе издана в 2012 году), а жанрово описал его как «поэтическую биографию» писателя.
В середине съемок Россия напала на Украину, но в России, по словам Серебренникова, удалось отснять около половины фильма. Не снятыми остаются сцены, происходящие по сюжету в Нью-Йорке, их будут снимать в одной из европейских стран, закончить эти съемки планируют за шесть недель, рассказал Серебренников. Фестивальная премьера ожидается весной 2023 года. Трейлер покажут 17 мая.
«Когда все началось, мы снимали фильм, и люди на съемочной площадке читали на телефонах новости из разных источников. Когда работаешь над историей Лимонова, читаешь все его книги, все ставишь в перспективу, а потом видишь, как реальность врывается с огнем, дымом, взрывами и бомбардировками — возможно даже дома, где жил Лимонов — это что-то потрясающее и странное. Я не знаю, как это объяснить»,
— поделился режиссер.
Когда началась война, Серебренников понял, что «мы находимся во сне Лимонова», говорит он.
Кирилл Серебренников — один из самых известных современных российских режиссеров. В России он был осужден по обвинению в коррупции, судимость с режиссера сняли только в конце марта. В июне 2020 года Кирилл Серебренников был признан виновным в хищениях средств, выделенных минкультом на проект «Платформа».
Кто такой Эдуард Лимонов
Эдуард Лимонов (настоящая фамилия — Савенко) родился в 1943 году, большую часть детства провел в Харькове (в районе Салтовка, часто упоминавшемся в последние недели в новостях о российских артобстрелах). Стихи он начал писать в 15 лет, однако первый роман — «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»] — опубликовал только в 1976 году в США, куда эмигрировал в 1974 году — как он сам объяснял, из-за давления КГБ.
В США писатель вступил в социалистическую партию и критиковал местные власти. В 1980 году он переехал во Францию, где поддерживал коммунистическую партию, а в 1987 году получил французское гражданство. В те годы он опубликовал еще семь повестей и романов, а также несколько сборников рассказов.
После распада СССР вернулся в Россию и восстановил российское гражданство. Тогда же в России впервые начали издаваться его художественные произведения.
В 1993 году Лимонов основал Национал-большевистскую партию, которую впоследствии российский суд признал экстремистской организацией и запретил. В 2010 году на ее основе была создана новая оппозиционная партия под названием «Другая Россия».
Лимонов был одним из создателей «Стратегии-31» — регулярной акции, которая проводилась в 31-й день тех календарных месяцев, в которых есть такой день. Ее участники выступали в поддержку 31-й статьи Конституции России, которая гарантирует гражданам свободу собраний и формально не отменена после поправок 2020 года.
При этом в 2014 году Лимонов, бывший резким критиком политики президента России Владимира Путина, поддержал аннексию Крыма и ползучее вторжение в Украину, включая создание на ее территории самопровозглашенных марионеточных «народных республик».
75-й Каннский кинофестиваль откроется 17 мая, а уже на следующий день состоится первый показ фильма «Жена Чайковского» Кирилла Серебренникова, вошедшего в основной конкурс. 17 мая на кинорынке представят тизер еще одной и пока не законченной его картины «Лимонов. Баллада об Эдди» — об известном русском писателе и политическом деятеле Эдуарде Лимонове, скончавшемся два года назад.
Фильм будет закончен через год. Часть его съемок проходила в России. Теперь, когда Кирилл Серебренников уехал из страны, они продолжатся в Нью-Йорке и Европе. В производстве фильма принимают участие Испания, Италия и Франция. Это экранизация биографической книги «Лимонов» французского писателя Эмманюэля Каррера, переведенной на русский язык и изданной у нас десять лет назад.
Лимонов (тогда еще Савенко) родился в Дзержинске Горьковской области, детство провел в Харькове, куда перевели по службе его отца. В 1970-е эмигрировал в США, жил во Франции, потом вернулся в Россию. Его роль сыграет 41-летний британский актер Бен Уишоу, очень похожий в гриме на своего героя. Он выпускник Королевской академии драматического искусства, состоявшийся театральный актер. Роль Гамлета в театре «Олд Вик» принесла ему номинацию престижной премии имени Лоренса Оливье. Уишоу — дважды лауреат премии BAFTA, обладатель «Эмми» и «Золотого глобуса». Он известен по бондиане, где сыграл Q в фильмах «Координаты «Скайфолл», «Спектр», «Не время умирать». Работал с лучшими мировыми режиссерами на картинах «Облачный атлас», «Фарго», «Парфюмер», «Фокстрот», «Лобстер».
Роль первой жены Лимонова Елены Щаповой сыграет молодая и очень талантливая актриса Виктория Мирошниченко. Она — уроженка Иркутска, выпускница мастерской Евгения Каменьковича и Дмитрия Крымова в ГИТИСе. В кино Виктория дебютировала в фильме «Дылда» Кантемира Балагова, завоевавшем награду в Каннах. А сама актриса стала номинанткой премии Европейской киноакадемии. Она также снялась у Григория Добрыгина в фильме «На близком расстоянии», а совсем недавно — в «Сказке о старых» Федора Лаврова и Романа Михайлова. Виктория — театральная актриса, играет в Театре Наций, а впереди у нее — заманчивые предложения. Мама Виктории — журналист.
Жена Эдуарда Лимонова, мама его детей, актриса Екатерина Волкова сценарий фильма прочитала, но никакого участия в проекте не принимала. В нашем разговоре она выразила сомнения в возможности проката картины в России. У нее также возникли некоторые вопросы к авторам фильма, которые не урегулировали все вопросы с наследниками. Как говорит Екатерина, диалога не получилось, и теперь последует вмешательство юристов, причем американских. Жаль, что так обстоит дело. Интересный кинопроект, и хотелось бы, чтобы он состоялся на должном уровне. Тем более что у Кирилла Серебренникова в новых обстоятельствах и без того хватает проблем. Но семью тоже можно понять.
Еще в 2020 году в рамках Каннского кинорынка анонсировался другой проект Кирилла Серебренникова — об Андрее Тарковском, над которым он работал со своим постоянным продюсером Ильей Стюартом. Однако пандемия и, по всей видимости, обстоятельства, связанные с делом «Седьмой студии», изменили намерения авторов. Вероятно, о нем мы узнаем уже после завершения фильма об Эдуарде Лимонове.
В этом году на Каннском фестивале практически не будет российских журналистов, о чем определенно стало известно совсем недавно. До последнего дирекция киносмотра ждала окончания спецоперации на Украине, чтобы пригласить представителей тех изданий, точка зрения которых на происходящее совпадает с позицией руководства фестиваля. В итоге пресс-служба сообщила журналистам из России об отказе в аккредитации. Кое-кто из наших коллег приобрел дорогую рыночную аккредитацию. Они смогут посмотреть фестивальные фильмы, но им запрещено о них писать. Если кто-то нарушит договор, то будет на всю последующую жизнь лишен права посещения главного мирового киносмотра. Пункт об этом не прописан, но очевиден. Канны — строгий фестиваль и отступления от своих правил не позволяет.
Après trois ans assigné à résidence dans la ville de Moscou par la justice russe, Kirill Serebrennikov revient physiquement sur le tapis rouge de la prochaine édition du Festival de Cannes pour présenter en compétition son dernier long-métrage, « La Femme de Tchaïkovski ». Au même moment, le réalisateur présentera, pour les acheteurs, les premières images de son prochain film intitulé « Limonov ».
C'est enfin libre que Kirill Serebrennikov participera à la prochaine édition du Festival de Cannes. Après 3 ans assigné à résidence dans la ville de Moscou pour avoir, selon les dires de la justice russe, détourné des fonds publics pour son laboratoire de création contemporaine, le réalisateur russe va refouler le tapis rouge plus fort que jamais. Tandis que le long-métrage intitulé « La Femme de Tchaïkovski » sur le mariage désastreux du compositeur de l'époque romantique est en compétition, les premières images de son nouveau film nommé « Limonov », avec l'acteur britannique Ben Whishaw dans le premier rôle, seront partagées aux producteurs lors du festival.
En 2020, la décision de justice tombe. Le réalisateur de 52 ans est condamné à trois ans de prison avec sursis. En plein travail, toutes ses activités sont mises à l'arrêt, dont le tournage du film « Limonov » basé sur le livre à succès de l'auteur français Emmanuel Carrère. Si l'histoire décrit les aventures du poète non-conformiste et provocateur d'origine russe Eduard Limonov, le temps est compté pour le film… Tandis que les problèmes se sont accumulés sur le plateau — avec notamment des décors recréant la 5th Avenue construits à Moscou mais n'ayant pas pu être utilisés depuis le début du conflit avec l'Ukraine —, « Limonov » est le film avec le plus gros budget — de plus de 10 millions d'euros — que le Russe a réalisé à ce jour. Alors que l'histoire se déroule aux États-Unis, le tournage des épisodes de sa vie new-yorkaise, où Limonov devient écrivain avant son passage à Paris puis son incarcération par Vladimir Poutine, est censé débuter entre le mois de juin et de juillet 2022. Kirill Serebrennikov compte présenter le film en entier dans les festivals en 2023.
« La Femme de Tchaïkovski » (2022), de Kirill Serebrennikov en compétition pour la Palme d'or du Festival de Cannes 2022.
« Limonov » (2023), de Kirill Serebrennikov, n'a pas encore de date de sortie.
Эти книги стоят на полке в доме моих родителей в Калининграде. В этом же доме жил несколько дней их автор Эдуард Лимонов, когда приезжал к нам в Калининградскую область в конце 2009 года. Первый и последний раз, как оказалось потом.
На пресс-конференции сразу по прилету журналисты «Комсомольской правды» подарили ему желтый фрукт. «С намеком, я понял»,— сказал тогда он. Потом на нашей кухне пили чай с этим лимоном.
Так вот, прошла инфа, что режиссёр Кирилл Серебренников снимает фильм «Лимонов, баллада об Эдичке». Мне стали писать френды, кидать ссылки, спрашивать, что я думаю об этом. Отвечу всем и сразу:
А что тут думать? Пусть снимает! Лимонов такая яркая фигура нашего настоящего и прошлого, что мир ждёт ещё много фильмов, сериалов, программ о нем. Снятых по его биографии, по его книгам, пророчествам и идеям. Я лично очень хотел бы увидеть фильм по его не очень известной книге — антиутопии «316 пункт В». Там такой сюжет, что может получиться классный захватывающий блокбастер. Думаю, что такой режиссёр, как Андрей Богатырёв @adreatika_b, например, снявший «Красного призрака», мог бы сделать вещь из этой истории)
Снятая в 2005 году кинокартина «Русское» о молодом Лимонове — так себе. И сильных надежд по поводу работы Серебренникова я не питаю, признаюсь. Его фильм про Цоя и Науменко «Лето» совершенно мне не зашёл. Какие-то плюшевые там все, еле досмотрел. Но про Лимонова пусть снимает! Посмотрю, даже в кино схожу. Потому что фигура историческая, символ эпохи он, как ни крути. Человек, сделавший себя сам, живший ярко и громко, всех сюжетов его жизни хватило бы на десяток других. И интерес к нему будет только расти. Один только практически полностью посвящённый Э. Л. финальный номер журнала @esquireru чего стоит! Так что ко всем деятелям искусства обращаюсь: пишите, рисуйте, сочиняйте, снимайте, воплощайте! Лимонов крутой.
Я сейчас живу в Питере, где на домах много табличек памятных — здесь жил такой-то, бывал тот-то. Может и на доме моих родителей когда-нибудь разместят такую?) Ведь, если так подумать, дом теперь тоже исторический…
Эдуард Лимонов на встрече с журналистами в Калининграде, 2009. На столе — лимон 🍋 который ему подарил тогда корреспондент «Комсомолки». За спиной — охранник, их тогда было несколько. 👉 Эдуард Лимонов, писатель и общественный деятель, скончался в Москве 17 марта на 78 году жизни. Последнее время он тяжело болел. Фото: Альберт Адылов.
«Абзац» пообщался с другом Лимонова Арсланом Хасавовым о съёмках фильма про писателя и политика.
Режиссёр Кирилл Серебренников, уехавший из России, снимает в Европе фильм «Лимонов. Баллада об Эдичке». Кинолента посвящена писателю, политику Эдуарду Лимонову. Основу для сценария фильма составила книга французского писателя Эммануэля Каррера «Лимонов».
Роль Эдуарда Лимонова сыграет британский актёр Бен Уишоу, известный по фильмам «Парфюмер» и «Эскорт». Роль жены Лимонова Елены Щаповой исполнит Виктория Мирошниченко («Дылда», «Белый список»).
«Абзац» поговорил с другом Эдуарда Лимонова, главным редактором «Литературной газеты» Арсланом Хасавовым о съёмках фильма о писателе.
— Что вам известно о кинокартине про Эдуарда Лимонова?
— Ничего об этом фильме, кроме того, что написано в прессе, не знаю. Ко мне никто из создателей этого фильма не обращался.
— Как вы относитесь к созданию фильма об Эдуарде Вениаминовиче?
— Вообще, уже был один фильм. Александр Велединский снимал фильм «Русское» по харьковской трилогии с Чадовым в главной роли.
Эдуард Вениаминович мне рассказывал, что был момент, когда Валерия Гай Германика хотела экранизировать роман «Это я — Эдичка», и вопрос стоял в том, сколько денег он за это получит. Как мы помним, он не давал разрешения на переиздание этого романа при жизни. Соответственно, экранизация тоже, как он считал, могла повредить его политической карьере.
То, что фильмы будут появляться, для меня всегда было очевидно. Просто неожиданно, что за эту тему взялся Кирилл Серебренников. Как мы помним, в ходе уголовного преследования режиссёра Эдуард Вениаминович не выступал в его защиту.
— Мог ли Серебренников взяться за фильм о Лимонове для спекуляции? Возможно, это тактика столкновения России и Запада через такую фигуру, как Эдуард Вениаминович?
— Я ожидаю, что это будет большое кино с хорошим бюджетом, снятое в хорошем качестве. Провокация, мне кажется, никому не выгодна. Даже если Кирилл Серебренников плохо относится или относился к Эдуарду Вениаминовичу, снимать целый фильм — это большая работа. Тем более в Европе, в США к Эдуарду Вениаминовичу в целом позитивное отношение с учётом автобиографичной книги, которую в своё время написал Эммануэль Каррер — французский писатель. После выхода книги была вторая волна его известности, узнаваемости, какого-то принятия Лимонова.
Если сегодня, после его ухода, сделать фильм с негативной какой-то коннотацией… не думаю, что это нужно и европейскому зрителю, и самому режиссёру.
Тем более с учётом того, что происходит с отношением к России в контексте известных событий. В общем-то, Эдуард Вениаминович как один из оппозиционеров, если говорить о его политической деятельности, наверное, для европейского зрителя — скорее позитивная фигура, несмотря на всю свою противоречивость. Он последовательно выступал против всего того, что они сегодня боятся и что они ненавидят.
— Лимонова играет Бен Уишоу. Как он вам в роли вашего друга?
— Как актёр, я думаю, он сможет вжиться в этот образ. Тем более что Эдуард Вениаминович и в книгах своих проявил себя, есть уйма интервью, съёмок. Для актёра такого уровня сыграть Лимонова проблем не составит.
— В чём может возникнуть сложность в передаче образа Лимонова, вообще кино о нём?
— Трудность может быть в том, чтобы сделать это более талантливо, чем он сам о себе писал. Когда берёшь его автобиографические книги, понимаешь, что это отчасти пересказ романов самого Лимонова, и в этом смысле они уступают его собственному творчеству. Опасность для фильма в том, чтобы фильм не уступал его произведениям и не был просто их пересказом. Ещё одна трудность в том, что он прожил очень разную жизнь. Она, с одной стороны, была достаточно длинная, а с другой — много в ней принципиально разных периодов. Это взросление в Харькове, Москва 1970-х, эмиграция — от существования в Нью-Йорке до статуса известного писателя и гражданина Франции, возврат в постсоветскую Россию и активная политическая карьера. Это попытка бунта в Северном Казахстане, тюремное заключение. Это принятие позиции России по ДНР и ЛНР, сближение с властью. А ведь ещё есть сюжеты, связанные с семьёй, с любимыми женщинами, с детьми. Вместе с этапами, естественно, менялся образ Лимонова. Поэтому нужно брать либо одну тему из этого всего, либо я не знаю, как это необъятное можно подать.
— Как вы считаете, как бы Эдуард Вениаминович отреагировал на события, происходящие сейчас?
— Мне самому было бы интересно это узнать. При личном общении или в своём ЖЖ он всегда очень быстро откликался на события, которые происходят вокруг, и как-то их комментировал. Таких фигур, с кем можно было бы сверять часы по сегодняшней повестке, осталось очень мало. Что бы он сказал сейчас, трудно представить, но в целом, думаю, он бы не смог не заметить, что в условиях проведения специальной военной операции очень многое изменилось в российском обществе. Приветствовал бы он всё это, я предположить не берусь. Но после событий на востоке Украины, которые развивались ещё при его жизни, у него немного скорректировались взгляды, он стал в большей степени согласен с властями.
Стали известны подробности о новом фильме Кирилла Серебренникова, посвященном писателю-бунтарю.
17 мая открывается юбилейный, 75-й Каннский кинофестиваль. Кирилл Серебренников представит в конкурсе свою новую картину «Жена Чайковского». А еще покажет на кинорынке несколько сцен из следующей, которая будет называться «Лимонов. Баллада об Эдичке».
В ее основе — книга французского писателя Эмманюэля Каррера, которая вышла в 2011 году. Сам Эдуард Лимонов (1943–2020) внимательно ее прочитал, и на публике высказывался о ней нейтрально. Но, по словам Каррера, был страшно доволен ее появлением, при том, что со многими оценками автора не был согласен. «Ему интересно не столько писать книги, сколько самому быть героем романа. Так что он мне благодарен… Да, он сказал мне, что если бы он пришел к власти, такие, как я, были бы в ГУЛАГе. Это была полушутка. Для него я — буржуазный интеллектуал, таких людей он презирает» — говорил Каррер.
Бюджет фильма Серебренникова — около 10 миллионов евро. «Лимонов» должен быть готов к весне следующего года — вполне вероятно, что он тоже попадет в конкурс Каннского кинофестиваля. Лимонова сыграет британский актер Бен Уишоу. Жену Лимонова, Елену — Виктория Мирошниченко («Дылда»).
Это будет первый англоязычный фильм Серебренникова. Половина его уже снята в России. Остаток — в том числе сцены, действие которых разворачивается в 80-е годы в Нью-Йорке — будет снят в Европе. Действие охватит период жизни Лимонова, начиная с его молодости и примерно до 2004 года.
В интервью американскому изданию Variety Серебренников рассказал о работе над картиной. Приводим несколько цитат.
— Я прочитал книгу [Каррера] с некоторым опозданием, только после того, как получил от продюсеров сценарий, написанный Павлом Павликовским и Беном Хопкинсом. Лимонов — часть моей жизни. Я рос на юге России в то время, когда начиналась перестройка. Он в тот момент был одним из людей, по-настоящему важных для молодого поколения. Он был чем-то вроде авангардной рок-звезды. Для молодежи нормально быть против, и всем молодым людям, которые не хотели быть частью истеблишмента или работать на систему, Лимонов показывал пример — как это сделать. Его газета «Лимонка» и его Национал-большевистская партия (запрещена в РФ.— Ред.) стали в своем роде эквивалентом рок-клуба для думающих молодых людей, которые не хотели быть частью новой политической элиты России.
* * *
— Для Эдички нужен был блистательный актер, и Бен Уишоу полностью подходит под это определение. Он прочитал его книги, посмотрел миллион интервью с ним, но, кроме того, подобрался к Эдичке инстинктивно, как животное. Это у него не из головы, а откуда-то из нутра идет. Он как собака, которая несется по следу. Просто невероятно, как перед камерами он становится Эдичкой. Это то, что под силу только великим актерам.
* * *
— [О том, почему фильм будет снят на английском]. Эта книга была написана для западных читателей, и фильм тоже должен быть рассчитан на широкую аудиторию. Английский предоставляет новую оптику для того, чтобы показать Эдичку. Некое отстранение. Книга Каррера, наверное, дает возможность читателям лучше понять, что такое Россия и что в ней происходит.
А вот что рассказал Variety исполнитель главной роли Бен Уишоу. Он известен широкой публике прежде всего по фильмам «Парфюмер», «Облачный атлас» и по роли Q в последних фильмах о Джеймсе Бонде (именно его персонаж снабжал агента 007 полезными гаджетами). Но в его фильмографии — множество других, никак не менее интересных работ, в том числе в фильмах «Меня там нет», «Яркая звезда», «Возвращение в Брайдсхед», «Буря», «Девушка из Дании»… Один из последних проектов с его участием — сериал «Будет больно», где он играет врача-акушера из лондонской больницы.
— Когда мне прислали сценарий, а это было в 2020 году, в разгар пандемии, он буквально сшиб меня с ног. Герой, Эдуард Лимонов, меня ошеломил. Все, что с ним связано, настолько резко и радикально! В каждой ситуации, в которой он оказывался, он брал несозвучную ноту. Кажется, что он мог существовать, только будучи в оппозиции к тому, что видел перед собой. Он был против ВСЕГО. Он пугал меня, он восхищал меня, он вызывал во мне отвращение и он меня завораживал.
* * *
— Работа с Кириллом — это одно из великих событий в моей карьере. Не могу дождаться, когда мы возобновим работу. Он очень глубокий человек, прекрасный сумасшедший мечтатель, очень остроумный, очень мудрый, очень хороший. И по-настоящему великий художник.
* * *
— Как многие, я долго был очарован Россией, и, как многие, я был влюблен в русскую литературу, с того момента, как в 18 лет друг посоветовал мне прочитать «Преступление и наказание». Так что я был просто потрясен, [когда начал работать в стране], ощутил настоящую страну, а не ту, которая существовала только в моем воображении.
L'attore britannico Ben Whishaw, conosciuto in tutto il mondo grazie al franchise di James Bond, è stato scelto per quello che si preannuncia essere uno dei ruoli più complicati della sua carriera. Whishaw sarà il protagonista di Limonov, The Ballad of Eddie, nuovo film in lingua inglese di Kirill Serebrennikov.
Il film racconterà la vita del poeta radicale russo nonché dissidente politico, Eduard Limonov. Il promo del film sarà presentato ai buyer del Festival di Cannes il prossimo 17 maggio ed è ispirato al romanzo best-seller Limonov, scritto dall'autrice e regista francese Emmanuelle Carrère, tradotto in 35 Paesi.
Limonov approfondisce la storia di Eduard Limonov, un uomo che ha vissuto molte vite. Dapprima scrittore clandestino in Unione Sovietica, fuggì negli Stati Uniti dove divenne un poeta punk e maggiordomo di un milionario a Manhattan. «Eddie» è successivamente diventato un fenomeno letterario a Parigi prima di tornare in Russia, dove si è trasformato in un carismatico leader del partito dissidente con lo status di rockstar e incarcerato da Vladimir Putin. Ben Whishaw ha interpretato Q nella saga di James Bond, da Skyfall in poi.
La storia di Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del ventesimo secolo che potrebbe risultare ancor più rilevante a fronte della difficile attualità.
Le riprese di Limonov erano in corso in Russia quando è scoppiata la guerra. Il regista Kirill Serebrennikov, lui stesso in conflitto con Putin in passato, ha smesso di girare e Ben Whishaw è stato condotto fuori dal territorio russo. Limonov, The Ballad of Eddie è scritto da Pawel Pawlikowski, regista di Cold War e Ida.
Ben Whishaw a febbraio ha annunciato le riprese di Paddington 3, un altro progetto nel quale è coinvolto.
El largometraje, basado en el libro homónimo de Emmanuell Carrère, narrará la vida del controvertido poeta nacido en la ciudad de Kharkiv.
Variety ha desvelado la primera imagen oficial de «Limonov, the Ballad of Eddie», el largometraje escrito por Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins y Serebrennikov, dirigido por este último, y coproducido por «Wildside», «Chapter 2», «Pathé», «Fremantle» (España), «France 3 Cinema» y «Vision Distribution».
La película, basada en una novela de Emmanuell Carrère, contará la historia del poeta Eduard Limónov, un personaje que permitirá a la cinta trazar un contundente retrato de la Rusia de los últimos cincuenta años y, al mismo tiempo, aventurarse en una indagación deslumbrante sobre las paradojas de la condición humana.
La historia de Eduard Limónov
Limónov, interpretado en la película por Ben Whishaw, frecuentó los círculos clandestinos de la disidencia en la Unión Soviética, se vio obligado a exiliarse y aterrizó en Nueva York, donde vivió como un vagabundo, fue mayordomo de un millonario y escribió novelas autobiográficas. Siguió haciéndolo cuando se marchó a París y allí alcanzó notoriedad pública con una escandalosa novela sobre sus andanzas neoyorquinas por el lado salvaje.
Poco después, pasó a los Balcanes, donde apoyó hasta las últimas consecuencias la causa serbia, y regresó después a la Rusia poscomunista para fundar un partido nacional bolchevique que fue prohibido. Finalmente, acabó en la cárcel, acusado de tentativa de golpe de Estado, y allí escribió más libros, tuvo una experiencia mística y al salir se convirtió en opositor a Putin.
Актриса Екатерина Волкова планирует судиться с режиссёром биографического фильма о своём муже, писателе Эдуарде Лимонове. Об этом она сообщила «Московскому комсомольцу». Вдова политика утверждает, что режиссёр картины Кирилл Серебренников не обсудил все вопросы с наследниками, поэтому теперь решать их Волкова будет в суде и при помощи американских юристов.
Актриса отметила, что не верит в российский прокат нового проекта Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдди» (Limonov, the Ballad of Eddie). Снимать его режиссёр начал в России и за основу взял биографический роман «Лимонов» французского писателя Эммануэля Каррера. На русском языке работа Каррера также издавалась.
В байопике об известном российском писателе и политике в роли самого Лимонова снимется голливудский актёр Бэн Уишоу. Британскую звезду российский зритель помнит по фильмам «Парфюмер», «Облачный атлас» и бондиане с Дэниелом Крэйгом. Роль второй жены Лимонова Елены Щаповой исполнит Виктория Мирошниченко. Её первой работой стала картина «Дылда» Кантемира Балагова.
Тизер фильма о писателе покажут на Каннском кинофестивале 17 мая. «МК» сообщает, что готовую версию байопика продемонстрируют зрителям через год. После отъезда Серебренникова из России съёмки картины планируется продолжить в США, Испании, Италии и Франции.
Ранее «Секрет» писал, что дети Эдуарда Лимонова получат по €10.000 от российских властей. Российское правительство ликвидировало Национал-большевистскую партию (запрещённую в России экстремистскую организацию), основателем и председателем которой был Лимонов. Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) расценил это как нарушение права на свободу собраний.
На этой неделе стало известно, что Кирилл Серебренников готовит фильм об Эдуарде Лимонове, фрагменты которого он представит на кинорынке в Каннах. Картина под названием «Лимонов, баллада об Эдичке» будет снята на английском языке, в прокат она должна выйти в 2023 году. На главную роль режиссер выбрал английского актера Бена Уишоу — звезду «Парфюмера», «Фарго», последних картин о Джеймсе Бонде и сериала «Будет больно». Сценарий для фильма подготовили режиссер «Холодной войны» Павел Павликовский и Бен Хопкинс («Марионетка»), основан фильм на книге «Лимонов» французского писателя Эммануэля Каррера.
Серебренников называет свою картину настоящей «поэтической биографией» и уверяет, что Уишоу «просто начинает быть Лимоновым перед камерой». Кинопоиск узнал, чего ждут от фильма российские литературные и кинокритики.
Полина Рыжова
Кинокритик, литературный критик:
Фильм Серебренникова снимается по роману Эмманюэля Каррера. В книге есть почти все ключевые эпизоды жизни Лимонова: детство в Харькове, вращение в диссидентских кругах в Москве, переезд в Америку, богемное существование в Париже, участие в войне на Балканах, создание НБП (запрещенная в России экстремистская организация), тюремный срок.
Вряд ли нас ждет строгий последовательный перенос этих событий на экран — скорее, это будет выглядеть как очень вольное поэтическое осмысление жизни Лимонова с постоянными перебросами во времени. Главный мотив книги Каррера — сложные взаимоотношения между фигурой писателя и фигурой политика, соединенные в одном человеке. Думаю, это вполне может стать и главной темой исследования для Серебренникова.
Лично мне кажется наиболее интересным и важным с точки зрения понимания Лимонова (да и вообще любого человека) его детство. А еще на контрасте последние годы его жизни, когда он боролся с болезнью. У Каррера этого нет, но именно в этом периоде жизни Лимонова есть что-то невероятно трогательное и грустное: все такой же могучий бескомпромиссный характер, но в теле старика, тоскующего о былых сражениях и не желающего примиряться со смертью.
Сделать фильм о таком противоречивом человеке, как Лимонов, с художественной точки зрения дело крайне трудное: тут важно суметь избежать очарования своим героем и в то же время не свести его историю к банальному разоблачению. Но, судя по фильмам Серебренникова и особенно по фильму «Ученик», у него вполне может это получиться.
Константин Мильчин
Книжный критик:
Я бы хотел увидеть классический байопик, комплексную картину жизни человека, который менялся, который был очень разным, который смог стать кумиром миллионов, который даже после смерти остается образцом для многих. Вот хотелось бы понять, как у него все это получилось, как подросток Савенко стал кутюрье, кутюрье стал поэтом, поэт стал блестящим прозаиком, прозаик стал солдатом, солдат стал политиком, политик стал дедом. Но такого фильма, конечно же, не будет, такие сейчас не снимают.
Бен Уишоу — талантливый актер и внешне похож на Лимонова. Плюс он вряд ли в курсе всех отечественных споров вокруг его личности. И, конечно же, очень хорошо, что Лимонова играет иностранный актер, это выводит одного из крупнейших русских писателей из нашего узкого мирка на планетарный уровень. Если же брать других кандидатов, то я бы тут, скорее, подумал про фильм, в котором Лимонова играют разные люди, потому что для разных людей он очень разный.
Я сдержанно отношусь к творчеству Серебренникова. Он, конечно, выдающийся режиссер, но у него есть отличные фильмы (например, «Изображая жертву» или «Лето»), кошмарные (вроде фильма «Ученик») или посредственные («Петровы в гриппе»). Ну, то есть насчет того, что Уишоу будет стараться, я уверен. Вопрос в сценарии и в эстетике. У Серебренникова получаются фильмы, когда он работает с сильными сценаристами. Присутствие чудесного польского кинематографиста Павла Павликовского в сценарной команде дает нам некоторые шансы.
Предвкушаю адские срачи в тех соцсетях, что сохранятся к моменту фильма.
Юрий Сапрыкин
Основатель проекта «Полка», писатель
Многие события из жизни Лимонова мы уже видели на экране, в телевизоре или ютьюбе. Серебренников не то чтобы впервые создает экранный образ Эдуарда Лимонова. У него задача сложнее — показать такого Лимонова, который был бы не менее убедительным, чем наши давно сложившиеся представления о нем.
Я так привык к тому, что роль Лимонова исполняет Лимонов, что никогда не задумывался, кто бы мог его сыграть. Но в идеальном мире, если исходить из темперамента, а не портретного сходства, роль Лимонова мог бы исполнить, наверное, кто-то вроде молодого Джека Николсона. А вот прокомментировать актерскую работу Уишоу я не могу.
Александр Иванов
Основатель издательства Ad Marginem, выпускавшего книги Лимонова:
Лимонов — сложная фигура, и я не уверен, что Серебренников — подходящий режиссер. У него не тот уровень, при котором можно рассчитывать на большое кино. Я плохо знаю его театральные постановки, но в кино это режиссер с достаточно ограниченным набором приемов и скиллов.
Про Лимонова можно снять мощный американский блокбастер, ведь он настоящий герой в литературном и кинематографическом смысле. А Серебренников всегда делает полубарочную эстетику: снижает героев, растворяет их в странном контексте… Если снимать о Лимонове как о герое, идеальным режиссером был бы Алексей Герман. Получилось бы черно-белое жесткое кино в духе харьковского индустриального мира, затем эмиграции… Жесткая нью-йоркская тема, семидесятые, парижские круги Лимонова — все это можно было бы сделать дико эстетски, снять героическое кино.
В книге Каррера, по которой снимается фильм Серебренникова, кстати, про Лимонова почти ничего серьезного не сказано. Там просто пересказаны его произведения. Наверное, можно снимать двумя способами: показать литературного героя, которого Лимонов сделал из себя самого, а можно снять некий байопик, где меньше литературы, больше реальности. Но, вообще, Лимонов не сводится к тому, что он сам о себе написал, у него большая нелитературная биография. За ним стоит большая культурно-эстетическая среда, огромный мир. Чтобы его понимать, надо разбираться, кто такие Головин, Мамлеев, Холин, Некрасов, что такое Лианозовская группа. Думаю, что Уишоу и Серебренников об этом мире ничего не знают. Да и что там ждать от этого английского актера, что он может дать нового? Он, конечно, может интернационализировать немного этот язык.
В общем, я скептичен, не думаю, что здесь будет какой-то прорыв. Полагаю, что ни уровень Уишоу, ни уровень Серебренникова не соответствуют уровню Лимонова. Как и уровень Каррера, кстати. Лимонов — это очень масштабная фигура, эти ребята личностно и творчески далеки от его масштаба. Ну, будет еще одно кино, окей.
Анна Наринская
Литературный критик, куратор выставочных проектов:
Лимонов — интересная фигура. Взгляды позднего Лимонова, конечно, мне неприятны. Идеологически это человек для меня совершенно чужой, но мне нравится его яркость. Конечно, то, что он страдал, сидел в тюрьме и так далее, не заставляет меня им восхищаться, но это делает Лимонова интересным. Так что любопытно посмотреть, как в кино можно показать такую фигуру — талантливого, яркого, опередившего время человека, но при этом ужасного для России, воплощающего страшные идеи.
Я понимаю, что Кирилл им довольно сильно увлечен и очарован. Его интересуют такие люди, как Лимонов или, допустим, Егор Летов. Я же с Лимоновым была знакома лично в его поздний период. Это человек, которому было очень важно казаться мужественным, жить жизнью «настоящего мужчины», и я таким типом людей не очень очарована. Мы с Серебренниковым по-разному смотрим на Лимонова, но мне интересно, что у него выйдет. Думаю, может получиться апологетический фильм, хотя, возможно, я недооцениваю Кирилла.
Мне нравится выбор Бена Уишоу. Во-первых, он очень хороший актер. Во-вторых, мне нравится, что главную роль исполнит иностранец, который может посмотреть на фигуру Лимонова извне, человек, свободный от внутренней лимоновщины, присущей многим людям в России.
Борис Куприянов
Владелец магазина «Фаланстер», заместитель руководителя Дома творчества Переделкино:
Тут невозможно сделать документальную историю. Можно говорить только о мифе Лимонова, потому что он сам этот миф из себя делал.
Мне хотелось бы увидеть историю любовей Лимонова. Он любил, любил отчаянно, любил многих женщин. Это было страстно, необыкновенно и очень по-разному, как мне кажется.
Еще было бы интересно посмотреть, как Лимонов стал главой НБП (запрещенная в России экстремистская организация) — проекта, который не с самого начала был политическим, в начале, скорее, художественным. И с удовольствием бы узнал побольше о парижском периоде Лимонова, который меньше известен. Было бы любопытно узнать о московском периоде до эмиграции, Лианозовской группе.
С фильмографией Бена Уишоу я не очень знаком. Посмотрел на фотографию — он больше похож на Noize MC. Меня совершенно не смущает, что это не русский актер, может быть, так даже лучше. В конце концов, книга Каррера, одна из лучших биографий Лимонова, написана на французском языке. Как это странно не прозвучит, но Эдуард Вениаминович был европейцем, да-да, более, чем многие московские западники. В идеальном мире я бы хотел, чтобы Лимонова сыграл Сэмюэл Беккет — великий французско-ирландский писатель и драматург. Да, он не был актером, но очень похож на Лимонова или Лимонов на него.
Мне кажется, что рано снимать о Лимонове — слишком горячая еще тема. Лимонов пока что фигура, которую трудно изучать. И на этом многие могут спекулировать. Хочу отдельно отметить, что сегодня Лимонов многими воспринимается как скандальный человек и политик. А Лимонов — это большой поэт и лирический герой. Я боюсь, что если снимать фильм сейчас, то какая-то из составляющих его личности может быть упущена. Нельзя говорить о целом, учитывая только одну проекцию.
Бывшая жена Эдуарда Лимонова, актриса Екатерина Волкова, планирует обратиться к юристам по поводу готовящегося биографического фильма Кирилла Серебренникова о писателе. По словам Волковой, создатели картины «Лимонов, баллада об Эдди» «не урегулировали все вопросы с наследниками».
Бывшая жена Эдуарда Лимонова, актриса Екатерина Волкова, рассказала, что планирует обратиться к юристам из-за фильма Кирилла Серебренникова о писателе. О том, что Серебренников снимает фильм «Лимонов, баллада об Эдди» (Limonov, the Ballad of Eddie), стало известно 11 мая.
По словам Волковой, создатели байопика «не урегулировали все вопросы с наследниками» и «теперь последует вмешательство американских юристов». Она также предположила, что фильм не выйдет в широкий прокат в России.
В интервью американскому изданию «Variety» Кирилл Серебренников рассказал, что фильм о Лимонове — «поэтическая биография с метафорами, паузами и другими поэтическими элементами, необходимыми для описания сумасшедшей жизни [Лимонова]». Съёмки картины проходили в России. Однако после того, как режиссёр покинул страну, съёмочный процесс, по словам Серебренникова, продолжится в Европе.
Проект будет снят на английском языке. Роль Лимонова в картине исполнит английский актёр Бен Уишоу, известный по фильму «Парфюмер: история одного убийцы» и сериалу «Будет больно», а его вторую жену — поэтессу Елену Щапову — сыграет Виктория Мирошниченко, снимавшаяся в «Дылде» Кантемира Балагова. Премьера картины запланирована на 2023 год.
Ben Whishaw, conocido sobre todo por su papel de Q en la última etapa del James Bond de Daniel Craig, se encuentra ahora mismo rodando «Limonov: The ballad of Eddie» la adaptación de Limonov, la novela más vendida del escritor y guionista francés Emmanuel Carrère. Una película de la que el actor lucirá un aspecto muy diferente al que nos tiene acostumbrados al transformarse en Eduard Limonov, algo que se puede apreciar en la primera imagen oficial de la producción.
Descrita como «un viaje por Rusia, América y Europa durante la segunda mitad del siglo XX», la cinta nos presentará la complicada figura de Limonov, un rol que se basa en el personaje real homónimo que fue escritor, poeta y político ruso. Todavía es algo pronto para conocer detalles exactos de la trama, pero al conocer el material original del que parte, la sinopsis detalla las características especiales de Limonov que serán clave en el desarrollo del film, describiéndolo como «un militante revolucionario, un matón, un escritor clandestino, el mayordomo de un millonario en Manhattan. Pero también un poeta que blande una navaja, un amante de las mujeres hermosas, un belicista, un agitador político y un novelista que escribió sobre su propia grandeza».
Aparte de dotar de una mayor importancia al genio tecnológico que ha interpretado en la franquicia del agente secreto, el papel de Whishaw pasó a la historia por ser la primera vez que el personaje revelaba su homosexualidad en la película «Sin tiempo para morir», aunque se tomó a disgusto el hecho de que no se profundizase más sobre el tema y que la insinuación de la sexualidad de Q se pasase de puntillas: «Creo que pensé «¿Estamos haciendo esto y luego no hacemos nada con eso?» Recuerdo, tal vez, sentir que eso no era satisfactorio. Por alguna razón, no lo desarmé con nadie en la película». Ante el cambio de ciclo que el personaje de Ian Fleming vive en el cine, todavía no se sabe si variará el reparto entero o si alguno de los actores de esta antigua etapa repetirán entre el casting.
«The Ballad of Eddie» también estará protagonizada por Viktoria Miroshnichenko en el papel de Elena, la esposa de Eduard. La cinta estará dirigida por Kirill Serebrennikov («Petrov's Flu», «(M)uchenik»), mientras que él mismo junto a Pawel Pawlikowski («Ida») y Ben Hopkins adaptan el guion. Todavía no existe una fecha cerrada para la cinta pero se espera que llegue a los cines a partir del 2023.
Какими будут Канны в этом драматическом году, почему, кроме Серебренникова, там никого из России — даже режиссеров, даже Сокурова — не ждут и за что Украина «наказала» Сергея Лозницу, «Собеседнику» рассказал кинокритик Антон Долин.
⟨…⟩
— Серебренников покажет в Каннах отрывок из своего фильма о Лимонове с Беном Уишоу, который он еще только снимает. Любопытно то, что Лимонов — основатель довольно радикальной российской Национал-большевистской партии. Как к этому сегодня относится европейская общественность, приветствуя режиссера на фестивале?
— Хм, европейская общественность умеет разделять это всё. Для Европы Лимонов очень интересный писатель и личность. Там смотрят на него как на политика в последнюю очередь. И не забывайте, что в этом фильме принимают участие два очень уважаемых, умных и влиятельных европейских автора, и один из них — Эммануэль Каррер, который получил кучу престижных премий за свою книгу о Лимонове, имеющую во Франции огромный успех. Идеология Лимонова здесь ни при чем. Ну или, может быть, она «при чем». Я не читал сценарий и не знаю, как фильм будет сделан. Но фильм можно снять о ком угодно, хоть об исчадии ада, а Лимонов — никто не будет спорить — персонаж интересный. Так что, мне кажется, это как раз очень такая европейская история.
Zagraniczne media podają, że powstanie film o rosyjskim opozycjoniście Eduardzie Limanowie. Aktywista i pisarz znany był m.in. z zaciekłej krytyki Władimira Putina. W Limanowa ma się wcielić brytyjski aktor. Funkcję producenta filmu objął polski reżyser.
Film o rosyjskim opozycjoniście
Jak podaje «Variety», projekt o tytule «Limonov, The Ballad of Eddie» wyreżyseruje słynny rosyjski filmowiec Kirill Serebrennikov, który od lat jest prześladowany za krytykę polityki Kremla i Władimira Putina.
W tytułową rolę ma wcielić się brytyjski aktor Ben Whishaw. 41-latek znany jest z takich filmów, jak «Pachnidło: Historia mordercy», «I'm Not There. Gdzie indziej jestem» czy produkcji o Jamesie Bondzie: «Spectre» oraz «Nie czas umierać». W 2019 roku Whishaw dostał Złotego Globa dla Najlepszego aktora drugoplanowego w serialu, serialu limitowanym lub filmie telewizyjnym za «Skandal w angielskim stylu».
Producentem filmu jest polski twórca Paweł Pawlikowski («Ida», «Zimna wojna»), który początkowo miał być jego reżyserem, jednak w 2020 roku po trzech latach przygotowywania się do tej roli zrezygnował.
— Nie do końca lubię tę postać. Nie na tyle, aby robić o nim film. Postanowiłem więc wycofać się z tego projektu — przekazał Pawlikowski podczas spotkania na festiwalu Docs Against Isolation.
Jak podaje portal «The Moscow Times», zdjęcia miały pierwotnie w większości powstać w Rosji, jednak przez atak na Ukrainę, dalsze prace nad filmem zostaną przeniesione do innego europejskiego państwa.
Scenariusz filmu oparty jest na motywach powieści biograficznej «Limonow» Emmanuela Carrère'a, która zelektryzowała francuskich czytelników i krytyków. Książka otrzymała prestiżową nagrodę Prix Renaudot, a prawa do jej wydania sprzedano do kilkunastu państw. W 2012 roku powieść Carrère'a zadebiutowała w Polsce za sprawą wydania Wydawnictwa Literackiego.
Sam Limanow zaś pojawił się w zrealizowanym dla BBC dokumencie Pawlikowskiego «Serbian Epics». Pisarz został w nim pokazany obok Radovana Karadžica.
Kim był Eduard Limanow?
Eduard Limonow (właśc. Eduard Wieniaminowicz Sawienko) był rosyjskim poetą, aktywistą, dziennikarzem, pisarzem oraz politykiem. W latach 70. wyemigrował do USA, gdzie chwytał się najróżniejszych zajęć, był m.in. lokajem milionera.
W 1974 roku wydał słynną powieść «To ja — Ediczka». W latach 90. powrócił do Rosji, gdzie założył Partię Narodowo-Bolszewicką. Jej ówczesnym ideologiem był Aleksander Dugin, którego obecnie nazywa się «mózgiem Putina» i uważa się za jedną z osób odpowiedzialnych za wojnę w Ukrainie.
Limanow słynął również z głośnej i mocnej krytyki Putina, pewnego razu nazwał go «przegrywem, idiotą i wampirem wypijającym rosyjską krew». Nie przeszkadzało mu to jednak w poparciu aneksji Krymu w 2014 roku. Opozycjonista zmarł w 2020 roku.
He's probably the most awaited director at this year's Cannes Film Festival. Dissident filmmaker Kirill Serebrennikov is the only Russian with a film in the official selection. In previous years, Russia banned him from going to Cannes. Now in exile in Berlin, his film «Tchaikovsky's Wife» is competing for the top prize. Eve Jackson speaks to him about what it means to be there in person, why his film is not about Tchaikovsky's homosexuality and why it's important to defend Russian culture.
10:19
«YouTube. FRANCE 24 English», May 19, 2022
— The next film that you've been working on is about the Russian poet and dissident Limonov. It stars Ben Whishaw. You were filming it in Russia when the war broke out. What was that like?
— Yeah, it's a long journey, and we're going to start kind of the second part of it really soon. It's an extraordinary book by a famous French writer, Emmanuel Carrère. And the book is about a great person, a very special Russian character—very typically Russian, by the way—Eduard Limonov, who, by the way, is Ukrainian by nationality. He lived next to Kharkov. It's a film about what's happening with us today, somehow.
— Limonov was incarcerated by Vladimir Putin. You've had your own problems, your own troubles with Putin, who gave you a travel ban and put you under house arrest. Do you identify with the poet in any way?
— Oh no, no. It's much more complicated, I guess. When you're saying Putin gave me house arrest, it doesn't work like this. It's a system, and it's a long talk about how it works, as my own version. But of course, Limonov was a character who talked a lot about «the Russian world» and about the war with Ukraine, by the way. So he was kind of a prophet of what's happening today.
Cannes: «Tchaikovsky's Wife» director Kirill Serebrennikov disputed boycotts of Russian filmmakers, but said he was relieved to be out of the country.
⟨…⟩
Russian filmmaker Kirill Serebrennikov has premiered three films in Cannes competition, but walked the red carpet at the festival for the first time this week. In 2017, Serebrennikov was convicted by Russian authorities of an embezzlement scheme associated with his theater company and banned from leaving the country, a decision that angered human rights groups who alleged the charges were fake. When the sentence was lifted at the start of this year, Serebrennikov resettled in Germany while finishing his new drama, «Tchaikovsky's Wife,» just in time for the film to play at Cannes.
Sitting on a balcony at the festival the day after his premiere, Serebrennikov said that even though leaving Russia meant that he had to abandon his 90-year-old father, Vladimir Putin's invasion of Ukraine expedited the filmmaker's decision to move away as soon as the law allowed for it.
«If you live inside the war, and you understand you're inside the war — for a person like me, that's very painful,»
he said.
«I had to say, «Fuck the war, I hate you, bye.» You can't be silent about this war.»
Nevertheless, Serebrennikov faces a complex situation at this year's Cannes, which issued a ban on Russian delegates and journalists from pro-Putin publications but permitted Serebrennikov's film in competition because the production pre-dated the war in Ukraine.
Though it was not funded by the government, «Tchaikovsky's Wife» — a grim exploration of the famed composer's estranged spouse — has been criticized for receiving financing from Russian oligarch Roman Abramovich. Facing sanctions from the British government, Abramovich has been trying to sell his Chelsea football club, and European authorities have been attempting to seize his yachts (none of which have been spotted in Cannes yet). The presence of the project at the festival has raised questions about whether it violates the French government's policies about assets of people under European sanctions, though it was still still unclear if any funds associated with the production from Abramovich's fund would be frozen within France.
During a press conference for «Tchaikovsky's Wife,» Serebrennikov defended Abramovich, calling him a «a real patron of the arts» and called for sanctions on him to be lifted. The comment brought extreme backlash in many quarters; on Saturday, Polish director Agnieszka Holland condemned the remarks and said Cannes should not have invited a Russian film. In his interview with IndieWire later that day, Serebrennikov said he was not invested in the financing process for the movie and didn't even know how much it cost to make.
«I just spent the money,»
he said.
He disputed the position of many Ukrainians in the film industry that the mere presence of Russian cinema at the festival amounted to an endorsement of the war.
«I can see why they say this because everything is very painful for them,»
he said.
«Even hearing the Russian language is very painful for them because of the war. I understand that and accept this. But we can't stop language, we can't stop music, we can't stop staging, we can't stop cinema. Can you explain to French people that now at this very minute they have to avoid Chekhov, Tchaikovsky, Tolstoy, Eisenstein, Tarkovsky — and forget them all? Of course they won't, because it's a part of their consciousness. It's not so easy to cut off Russian culture when it's part of global culture.»
Serebrennikov's film is itself a complex interrogation of Russian cultural history, as it explores an aspect of composer Ilyich Tchaikovsky's biography that tends to be deemphasized within the country. Actress Alyona Mikhaylova delivers a tender and sad performance as Antonina Miliukova, who marries Tchaikovsky (Odin Biron) out of admiration for his work then struggles to come to terms with his closeted sexuality. Eventually, she's driven to a state of mental illness and nymphomania as the movie enters her troubled mindset.
«Nobody knows about it,»
said Serebrennikov, who based dialogue on the film on letters and interviews obtained from Tchaikovsky's archives, most of which are in the United States.
«Tchaikovsky became a great genius, and now Russia is proud of him, but traditional power wants to hide the dark spots of his life — his sexuality, and that he was a fan of monarchy. It was not good for the Soviet period. His biography is almost destroyed by cutting out phrases from his letters and quotes. It's all damaged by people who live in modern times. That's why I wanted to tell this true story.»
There is a growing political consciousness in Serebrennikov's work. His 2018 Cannes entry «Leto» followed the controversies associated with Leningrad rock musicians in the 1980s, while last year's «Petrov's Flu» satirizes the chaos of modern Russian life. Prior to the war, he was already in production on his biggest undertaking to date, «Limonov,» an English language drama starring Ben Whishaw as the radical Russian poet who fled to U.S. (The film is being previewed to buyers at the Cannes market.)
⟨…⟩
«I'm trying to shoot films about people who have their own relationship with the government,»
Serebrennikov said.
«They riot against the system. I don't like the word dissident but there is no other word for people who started their own rebellion against the state of things.»
Serebrennikov said he only began to question the government himself when censorship laws lifted during the Perestroika period.
«I started as a victim of propaganda,»
he said.
«I was a child coming up in the Soviet Union. Later, new freedoms came, and this time changed me with a lot of literature and films that had been forbidden. It was like an explosion of everything. This punk reality formed my consciousness.»
With Putin's rise to power over the past 20 years, Serebrennikov said his creativity was politicized.
«With everything coming back to this new edition of Soviet Union, all of my art has been standing against it, trying to fight it somehow and stop this shit,»
he said.
He recalled watching Russian TV reports taking aim at his theater productions as he started tackling more controversial subjects.
«The question was, «Do we need theater like this?,»»
he said.
«As the poet [Joseph] Brodsky, who escaped the Soviet Union in 1972, said, «I have a stylistic agreement with Soviet power.» That's probably what it is. They hate what I do and they think that I'm destroying Russian culture.»
Still, Serebrennikov did not believe all government-financed films should be censored.
«If it's not a propaganda film, no,»
he said.
«Propaganda is always about the ideas of the government. True art films are about the vulnerability in every human being, about the value of each life.»
As for his future, Serebrennikov said that he was putting himself at risk just by mentioning the war.
«Just to call the war a war is very dangerous now in Russia,»
he said. But was he planning to go back? He gestured over his shoulder, where a line of yachts were parked against the glimmering Mediterranean sea.
«I'm here,»
he said.
«I have no idea. Never say never.»
«Tchaikovsky's Wife» premiered at the 2022 Cannes Film Festival. It is currently seeking U.S. distribution.
The director and Putin critic Kirill Serebrennikov spent the last few years in detainment. Now he's back at Cannes with a new film—and a lot more to say about his homeland.
⟨…⟩
There is no stopping Kirill Serebrennikov. This year alone, the internationally acclaimed Russian stage-and-film director will have premiered a new feature in Cannes, fundraised for another movie—this one starring Ben Whishaw as a punk poet—and directed operas in Amsterdam and Paris, not to mention a play in Hamburg. Serebrennikov's blazing creativity persists despite a Russian government that has treated him like he has a target on his back, subjecting him to years of courtroom drama and detainment.
When the 52-year-old filmmaker arrived this week in Cannes to present «Tchaikovsky's Wife» in the prestigious competition, following an interminable legal saga, he attended «as a free man» (in the courtly words of «Le Monde»). And yet he did so with the recent news of another slap in the face: the Bolshoi Theatre was canceling his ballet, «Nureyev». Call it «The Persecution of the Artist Serebrennikov.»
The troubles began in earnest five years ago, when the Russian government accused Serebrennikov of embezzling large sums from a state art project, Platform, where he had been artistic director years earlier. (Among the trumped-up accusations was that a production of «A Midsummer Night's Dream» had not been staged; the audiences that attended would beg to differ.)
There were raids on his apartment and the offices of Gogol Center, an inter-disciplinary organization that Serebrennikov had built out of the Moscow Gogol Drama Theater. Then came the coup de grâce: Serebrennikov was detained, officially charged in court, and placed under house arrest.
The confinement lasted until April of 2019, but even then he wasn't allowed to leave Moscow. The restriction on travel reared its head again later as the trial wended its way through Russia's seemingly arbitrary court system and culminated in a three-year sentence in June of 2020. (The sentence was eventually suspended.)
Such byzantine punishments are par for the course for a government that shows its critics no mercy. And Serebrennikov has not been shy with his criticism, dating back to the «annexation» of Crimea in 2014. He's also spoken out against election fraud, anti-L.G.B.T.Q. persecution, and other issues. It probably doesn't help that he's equated residing in Russia to living in a kind of «slavery,» owing to the lack of respect for basic freedoms.
In addition to these vocal political stances, he's also ruffled conservative feathers with stage productions that took unconventional approaches (onstage nudity, explicit language) to Russian classics. But Serebrennikov enjoys the respect of colleagues in stage and film—many of whom, such as Cate Blanchett and Elfriede Jelinek, signed a petition in support of his release.
At Cannes, he's a cause célèbre. When Serebrennikov was unable to attend the premiere of his film «Leto» in 2018, festival director Thierry Frémaux introduced the film while holding a large sign bearing Serebrennikov's name. The artist was again prevented from traveling in 2021, but that didn't stop Frémaux from showcasing his film «Petrov's Flu», a phantasmagoric tale of a sickly comic-book artist, spanning multiple periods of Russian and Soviet history and at one point featuring a Russian rapper playing a singing corpse. Serebrennikov wrote all that while under house arrest—thereby demonstrating the danger of forcing an ingenious mind to sit still in a room.
This week at Cannes, Serebrennikov presented «Tchaikovsky's Wife»—a feverish story of marital turmoil that takes for granted the «Swan Lake» composer's homosexuality. Russian authorities have long sought to censor the cultural icon's personal life; Serebrennikov pulled out of an earlier attempt to make the film when Russian funders said they wanted «a straight Tchaikovsky.» Frémaux invited «Tchaikovsky's Wife» even as official Russian delegations were barred over the war, giving Serebrennikov the rare honor of consecutive-year appearances at Cannes.
His attendance comes after a successful petition to travel in the spring, and the ordeal has definitely not silenced him. At the film's packed premiere in the sacral Grand Lumière theater, Serebrennikov proclaimed «No to war!» and thanked the audience for their support in challenging times. He also spoke out about the dangers of excluding Russian artists and funders, defending one target of bans and billion-dollar asset freezes, Roman Abramovich, as a major patron of the arts and film especially.
Speaking recently to the French press, he's made the sort of statements that the Kremlin despises: that the invasion of Ukraine is indeed a war (not a «special military operation»), and that it was instigated by Russia. (Serebrennikov himself was born in Rostov-on-Don, near the border with Ukraine, to a Ukrainian mother.) Russia might find new ways of inflicting pressure, but Serebrennikov views his country with clear eyes: «Russian culture is about the fragility of life,» he has said. «It's about people who are being oppressed.»
Serebrennikov keeps demonstrating resilience. Case in point is the Whishaw film about the literary rebel Eduard Limonov. The director was in the midst of shooting the film, which tells Limonov's gnarly story—raised in Kharkiv, he became a punk poet, a butler, and a writer in the U.S., returning to Russia after the fall of Communism to found the National Bolshevik Party and ultimately getting jailed by Putin—when Russia invaded Ukraine. Serebrennikov, now based in Berlin, has shot half of the film so far, and he's intent on completing the remainder in the summer.
Perhaps something about Limonov's never-say-die trajectory strikes a chord in Serebrennikov, who once directed an opera in Zurich while in detainment by sending instructions via USB drives. Maybe he'll leave Russia for good someday—«Never say never,» he said in a recent interview. Wherever he lands, the world will doubtlessly see more from the unfettered mind of Kirill Serebrennikov.
На 75-м Каннском кинофестивале вопреки «запрету всего русского» показали фильм Кирилла Серебренникова «Жена Чайковского». Единственный русский фильм. Неоднозначное время, неоднозначное кино.
Несомненно, фильм — оригинальный. Прекрасная Алёна Михайлова в главной роли. Студентка, безумно влюблённая в великого композитора. Женщина, которая стала его женой, но не добилась любви. Трагический сюжет, который можно было бы представить как-то потоньше, что ли. Какая-то квинтэссенция женоненавистничества. Заслужила ли Антонина Милюкова, жена Чайковского, такой «славы»?
Серебренников, безусловно, удивительный режиссер. Я была заворожена его фильмом «Юрьев день» об оперной певице (Ксения Раппопорт), которая в русском унылом заснеженном городе потеряла сына. Он растворился в сером мглистом городке, где все женщины — с одним цветом волос, грязно-рыжим. Только такую краску привозят в магазинчик, и все они — как сёстры в безвременье. Раппопорт тоже становится рыжей; начинает пить, предаётся любви, надеется на встречу с сыном,— застревает в городке навеки. Потрясающий фильм, снятый пятнадцать лет назад. После него Серебренников остается по-прежнему режиссером выдающимся, но вся его художественность, к сожалению, всё больше уходит в бред и мужские гениталии. В «Чайковском» Серебренников себя не ограничивает. Вот — они, гениталии всех калибров. В почти трёхчасовом фильме композитору-Чайковскому не уделили внимания. Зато сколько этих самых! Ух! Вот возникают они перед женой — такие, сякие, выбирай — любой. Как в сюрреалистическом кошмаре, кружат мужики с причиндалами. Противно. Эрос и Танатос? Вместо гениальности, музыки, сострадания, жалости? Смерть и сексуальная неудовлетворенность, вот лейтмотив долгого, нудного и страшного фильма. Смотреть тяжело. Западная пресса, кстати, гомосексуального эпатажа не оценила. Написали: «постартхаусное искусство». И еще: «Мрачное произведение, которое отражает историю суда над Серебренниковым, хоть и косвенно». Прочитала в новостях, что Кирилл Серебренников не остановился на достигнутом — впереди новый байопик. На этот раз режиссер замахнулся на одного из моих любимых персонажей — на Эдуарда Лимонова. Лимонов, читала я, к Серебренникову относился плохо. Считал его посредственностью, смешно и точно описал дело о растрате средств. А Серебренников хочет кино о Лимонове снять. Кирилл, признайся: сцена с негром в «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»] явилась катализатором? Именно от неё и будет «плясать» фильм? Мерзко и противно. Что бы вам сказал Лимонов? Он нашёл бы, как окоротить. Но — уже не скажет. Так что смотрим «Жену», если осилите, конечно.
«Вечерняя Москва», №91(29.131), 24 мая 2022 года
Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции «Вечерней Москвы».
Władimir Putin ma podwójny powód do niezadowolenia. Nie dość, że znienawidzony przez niego obrazoburczy reżyser Kiriłł Sieriebriennikow kręci swój kolejny film, to jeszcze będzie on opowiadał o losach zaciętego przeciwnika Kremla, Eduarda Limonowa, który nazywał go «przegrywem, idiotą i wampirem wypijającym rosyjską krew».
• Krytykujący politykę Kremla Kiriłł Sieriebriennikow pomimo aresztu domowego wyjechał z Rosji i kręci swój film o Eduardzie Limonowie, który był zajadłym przeciwnikiem Putina
• Limonow zasłynął dzięki krytycznemu spojrzeniu na losy radzieckich emigrantów w USA, które zawarł w swojej bestsellerowej, przetłumaczonej na 15 języków książce «To ja — Ediczka»
• Chociaż Limonowa w Rosji uwielbiali młodzi buntownicy, to nie jest on postacią krystaliczną. Chwalił Stalina, chciał odbudować ZSRR i przeprowadzić zamach w Kazachstanie, a podczas wojny w Jugosławii walczył po stronie Serbów. Gdy Rosja zaatakowała Krym w 2014 r., poparł zaś całkowicie aneksję
Kiriłł Sieriebriennikow wziął na tapet losy Eduarda Limonowa i kręci o nim film zatytuowany «Limonow, Ballada o Eddim», który oparł na bestsellerowej, francuskiej książce Emmanuela Carrère'a «Limonow». Reżyser w czerwcu 2020 r. w wyniku śledztwa, które jak donosi «Variety» sfabrykowano, został skazany na trzy lata więzienia w zawieszeniu. Korzystając z zapisów rosyjskiego prawa, udało mu się jednak opuścić areszt domowy i wyjechać za granicę, gdzie teraz przebywa i planuje skończyć swoją «balladę».
Pierwsza część filmu już powstała — w Moskwie nakręcono wiele ujęć na gigantycznym planie, który odwzorowywał słynną Piątą Aleję, którą z wielkim upodobaniem opisywał w swym debiucie książkowym Limonow. Druga ma zostać nakręcona w czerwcu lub lipcu tego roku w bliżej nieokreślonym jeszcze europejskim studiu. Mario Gianani i Lorenzo Gangarossa, włoscy producenci filmu, twierdzą, że zostanie zaprezentowany widzom na wiosnę 2023 r. Jego budżet wynosić ma więcej niż 10 mln euro, przez co będzie to najdroższa produkcja w dorobku Sieriebriennikowa.
— Książkę przeczytałem trochę późno, po tym, jak dostałem scenariusz od producentów, napisany przez Pawła Pawlikowskiego i Bena Hopkinsa. Dla mnie ta postać jest częścią mojego życia. Dorastałem na południu Rosji w czasach, gdy zaczęła się pierestrojka, a później przekształciła się w coś innego, czyli mniej lub bardziej współczesną Rosję. Limonow był wówczas jedną z postaci, które stały się prawdziwą wartością dla młodego pokolenia. Był jak awangardowa gwiazda rocka. ⟨…⟩ (Mój film) To szalona biografia jednego z najbardziej wpływowych i kontrowersyjnych rosyjskich pisarzy i postaci. Oczywiście Limonow zaczynał jako poeta, więc jest to biografia poetycka. Używamy metafor, pauz i innych narzędzi poetyckich, aby pokazać wersję jego szalonego życia
— powiedział Sieriebriennikow w rozmowie z «Variety».
Eduard Limonow wielbił Stalina i chciał odbudowy ZSRR
Urodzony w 1943 r. Eduard Limonow swą młodość spędził w Charkowie. Był synem oficera NKWD, ale nie poszedł w ślady ojca. Wielokrotnie popadał w konflikty z prawem, m.in. trafiając do aresztu za obrabowanie sklepu. Od końca lat 50. tworzył poezję, jednak źródła utrzymania szukał również, zatrudniając się w hucie, pracując jako monter wysokościowy, krawiec czy handlarz książkami.
Rok po tym, jak zajął się literaturą, w 1966 r. po raz pierwszy przybył nielegalnie do Moskwy (nie miał obowiązkowego pozwolenia na pobyt), która zafascynowała go tak, że podobny wypad powtórzył w 1967 r., lecz wtedy zamiast szyciem spodni, zaczął zaznajamiać się ze środowiskiem tworzącymi podziemie literackie. Nowe znajomości zainspirowały go do wytężonej pracy artystycznej, co zaowocowało wydaniem przez niego z własnych środków pięciu tomików z wierszami. Prawdziwym przełomem był jednak dla niego rok 1974, gdy otrzymał pozwolenie na wyjazd z ZSRR.
Limonow, jako bezpieczną przystań, wybrał dla siebie Stany Zjednoczone, gdzie pracował łącznie w 13 zawodach, często zmieniając posady. Był m.in. kelnerem, kamieniarzem i lokajem milionera. W Stanach nie odciął się od swoich korzeni i brał aktywny udział w pracach amerykańskich trockistów z Socialist Workers Party. W 1974 r. podjął również pracę w nowojorskiej gazecie rosyjskich emigrantów, «Nowoje Russkoje Słowo», jednak jego przygoda z tym formatem nie trwała zbyt długo. Po tym jak moskiewska gazeta «Niedielja» opublikowała w 1976 r. przedruk jego artykułu «Rozczarowanie» o cieniach życia Rosjan na emigracji w Stanach, został zwolniony.
Młody poeta nie zrezygnował jednak z pisania i w tym samym roku napisał swoją pierwszą powieść — «To ja — Ediczka», która dotarła również do Francji, gdzie w 1980 r. została wydana pod tytułem «Rosyjski poeta woli dużych murzynów» i z miejsca stała się bestsellerem. Finalnie, pierwszą książkę Limonowa przetłumaczono na 15 języków, co pozwoliło mu na zostanie profesjonalnym pisarzem i zaowocowało siedmioma powieściami, które napisał w ciągu 10 lat od sukcesu swego debiutu.
Chociaż książka «To ja — Ediczka» opowiadała o losach poety emigranta, który został odtrącony i niedoceniony przez amerykańskie społeczeństwo, przez co musiał żyć jako społeczny wyrzutek na ulicach Nowego Jorku, to jednak nie przypadła ona do gustu konserwatywnej elicie intelektualnej w Rosji — przykładowo, Aleksandr Sołżenicyn nazwał Limonowa «małym insektem piszącym porno». Sukces literacki we Francji skłonił Limonowa do przeprowadzki do tego kraju, co nastąpiło w 1982 r.
Chociaż od 1987 r. mógł cieszyć się obywatelstwem francuskim, to po rozpadzie ZSRR zatęsknił za ojczyzną i w 1992 r. odnowił obywatelstwo rosyjskie. Początkowo rzadko gościł w Rosji, jednak w połowie lat 90. przeprowadził się do niej na stałe. Co istotne, Limonow już od 1991 r. aktywnie uczestniczył w życiu politycznym, a od roku 1992 pisał w gazetach «Dień», «Zawtra» i «Sowieckaja Rossija». Przez kilka miesięcy roku 1992 działał również w Liberalno-Demokratycznej Partii Rosji, jednak odszedł z niej na własne życzenie, by bezskutecznie próbować do niej powrócić, gdy ta ubiegała się o miejsce w Dumie.
Eduard Limonow gardził Putinem, ale wsparł aneksję Krymu i chciał przeprowadzić pucz w Kazachstanie
Chociaż hasło «wróg Putina» może sugerować, że Limonow był opozycjonistą z krwi i kości, to jednak jego postać nie jest krystalicznie czysta. W 1993 r. napisał bowiem i wydrukował «Program partii nacjonal-bolszewickiej» oraz podczas wojny w Jugosławii wspierał serbską partyzantkę. Pisarz brał nawet udział w snajperskim patrolu, który działał w okolicach Sarajewa, a działania stosowane przez Serbów przypadły mu tak do gustu, że postulował jej zastosowanie na terenach byłego ZSRR, gdzie znaczną część ludności stanowili Rosjanie.
W 1994 r. zaczął budować struktury Partii Narodowo-Bolszewickiej, która jednak nigdy nie została oficjalnie partią polityczną, gdyż Limonow nie starał się uzyskać takiego jej statusu. Warto nadmienić tu, że pisarz na swego guru wybrał filozofa Aleksandra Dugina, którego obecnie nazywa się «mózgiem Putina» i przypisuje się mu odpowiedzialność za wojnę w Ukrainie. Limonow mówiąc o tym, jak powinna wyglądać wg niego Rosja, bazował na radzieckich sentymentach i sprawnie łączył nacjonalizm z komunizmem, deklarując przy tym, że jego wymarzony kraj to taki, «w którym prawa człowieka zostaną zastąpione przez prawa narodu». Jako swych idoli wymieniał Józefa Stalina, Michała Bakunina, Julisa Evolę i Yuko Mishimę.
W 2001 r. Limonow trafił do więzienia za nielegalne posiadanie broni, organizowanie nielegalnej grupy zbrojnej, działalność terrorystyczną i próbę przeprowadzenia rewolucji w Kazachstanie — w akcie oskarżenia można było przeczytać, że pisarz chciał stworzyć armię i przeprowadzić inwazję na ten niezależny kraj. Po spędzeniu dwóch lat w więzieniu Limonow został zwolniony za dobre sprawowanie i wyszedł na wolność. Chociaż nie rezygnował z krytykowania Putina i Kremla z radością przyjął wiadomość o inwazji Rosji na Krym w 2014 r. i popierał jego aneksję. Zmarł w 2020 r., pozostawiając po sobie dwójkę dzieci (był żonaty czterokrotnie) i został pochowany na moskiewskim Cmentarzu Trojekurowskim.
W filmie Kiriłła Sieriebriennikowa w postać Eduarda Limonowa wcieli się brytyjski aktor znany z filmów «Pachnidło: Historia mordercy» i «Nie czas umierać», Ben Whishaw. Zgodnie z doniesieniami «Na temat», obraz miał początkowo reżyserować odpowiedzialny za «Zimną wojnę» i «Idę» Paweł Pawlikowski, jednak zrezygnował z tej funkcji w 2020 r. i zamiast tego został jego producentem.
— Nie do końca lubię tę postać. Nie na tyle, aby robić o nim film. Postanowiłem więc wycofać się z tego projektu
— wyjaśnił Pawlikowski podczas spotkania na festiwalu Docs Against Isolation, o czym napisał «Na temat».
Warto nadmienić tutaj, że Limonow pojawił się w dokumencie «Serbski epos», który Pawlikowski zrealizował dla BBC. Pisarz strzelał tam w stronę Sarajewa z karabinu maszynowego.
Ben Whishaw's run on «This Is Going To Hurt» may have only just started over on AMC+, but he already has more projects in the works. The actor has been revealed in a first-look photo as the titular lead in «Limonov, The Ballad of Eddie», a biopic feature focused on Russian dissident Eduard Limonov. The project was inspired by Emmanuel Carrère's best-selling novel, «Limonov: The Outrageous Adventures of the Radical Soviet Poet Who Became a Bum in New York, a Sensation in France, and a Political Antihero in Russia». Russian filmmaker Kirill Serebrennikov («Tchaikovsky's Wife»), who co-wrote the script with Ben Hopkins (Simon Magus) and Paweł Pawlikowski («Cold War»), is set to direct.
Limonov, who recently passed away in 2020, was a writer, poet, and publicist. He's best known for being a political dissident and politician, founding the National Bolshevik Party in 1991 when he returned to his homeland after the breakup of the USSR. (Limonov originally immigrated from the USSR to New York in 1974.) Eventually, his political party was superseded by the larger dissident group known as The Other Russia, so he became one of their leaders instead. (The National Bolshevik party was banned in 2007 anyway.) Putin eventually jailed him.
A spate of Russia-focused film and TV series have gotten off the ground in the last few months. Back in September 2021, both David Tennant («Doctor Who») and Benedict Cumberbatch («Sherlock») were reported to be starring in competing projects telling the story of British-naturalized Russian defector Alexander Valterovich Litvinenko. More recently, a new project, «Mother Russia», began the hunt for a distributor with Maxine Peake («Silk») starring as Russian journalist Anna Politkovskaya in a biopic about the writer's life, and Jason Isaacs («Operation Mincemeat») and Ciaran Hinds («Belfast») attached to co-star. (No distributor has been announced as yet.)
Here's the film's synopsis:
Based on the best-selling book by Emmanuelle Carrere, «Limonov» depicts the adventures of non-conformist poet and provocateur Eduard Limonov, who grew up in what today is the Ukrainian city of Kharkiv. He escaped from what was then the Soviet Union for the U.S., where he became a switchblade-waving punk poet, and also a butler to a Manhattan millionaire before turning into a fashion writer and literary sensation in Paris. After the fall of Communism, Limonov moved back to Russia, where he founded the nostalgic National Bolshevik Party, becoming an idol for many Russian youths, and was incarcerated by Vladimir Putin.
Serebrennikov was halfway through filming «Limonov» in March when Russia's invasion of Ukraine occurred, and war broke out. It took several weeks, but the director was finally able to leave the country, partially due to the Cannes Film Festival, where he premiered «Tchaikovsky's Wife» and presented a promo reel from his uncompleted new project. This plan, according to «Variety», is to complete the rest of the film shoot in Europe this summer and premiere the finished film for competition and awards season in 2023.
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА
[Юрий Дудь:]
— Война застала тебя на съёмках фильма про Лимонова.
[Кирилл Серебренников:]
— Да.
— А-а-а…
— Понимаешь, да? Понимаешь?
— Про человека…
— Человек, который хотел эту войну. Просто ждал, про неё говорил и писал про неё. При этом он жил, как мы знаем… он жил в Харькове, в районе Салтовка, который стали бомбить в первые дни. Вот что бы он сказал, когда его родной в общем Харьков и его родной район просто поливают… ракетами?
— Я слышал мнение: «Зачем снимать кино и романтизировать человека, который был за много войн, и хотел в том числе и этой войны?»
— Почему романтизировать? Что значит романтизировать?
— Блин, ну, потому что Лимонов при всём ужасе и людоедстве, он очень талантливый писатель…
— Да, он [нрзб.]
— …и его личность настолько как бы разухабиста и интересна, что…
— Ну…
— …что для многих это…
— Подожди.
— …это точно будет… ну, т.е. для многих это будет привлекательно.
— Ну, подожди. Мы сочувствуем Джокеру?
— Кто-то — да.
— Но тем не менее мы понимаем, что это сумасшедший маньяк, который…
— Думаю, не все…
— …убивает людей. Ну он в кадре убивает людей.
— Для многих всё-таки Джокер… Ну ладно, это…
— Ты думаешь, что он ролевая модель для кого-то?
— 100%. Для многих.
— Ну, слушай, для кого-то этих людей не переубедит никакой фильм про людоедство, понимаешь? Будем показывать, знаешь, как люди едят детей. Они скажут: «О, гениально! Круто, интересно. Я тоже буду». Понимаешь, ну что мы говорим…
— Если что, это не моё мнение. Я-то понимаю, что исследовать нужно разные…
— Я как раз искусство… я имею… Какие фильмы интересные такие: сложные, огромные люди, которые… мнения которых, и жизнь которых, и то, что они писали, привели вот буквально к тому, в чём мы сейчас живём.
— Но ты держишь и будешь держать в уме, что фильм может получиться таким, что большое количество людей очаруются Лимоновым (а там есть чем очаровываться), что они посмотрят это и скажут: «Блин…
— Ну, послушай…
— …а так-то Россия всё правильно делает»?
— Юра, Юр, это фильм не просто биография Лимонова. Это экранизация книжки Эммануэля Каррера, французской книжки, которая стала бестселлером во Франции, и, собственно, она является основой. Поэтому это не вполне Лимонов, Эдуард Вениаминович Лимонов, которого я там пару раз встречал, и которого мы все знаем. Это некий Эдди, это некий герой этой книги. Который сделан, разумеется, из биографии Лимонова. Но это всё-таки книга Каррера. Поэтому здесь мне это даёт возможность найти эту дистанцию и попробовать не увлекаться… попробовать исследовать феномен, который называется Эдди. Я пытаюсь делать всё честно, то, как я это чувствую, и то, что я про это думаю. Просто война и обстоятельства войны накладывают на это, конечно, совершенно другое… это как-то по другому полирует и поворачивает с совершенно иной стороны, и с совершенно иного контекста. Мы начинали фильм снимать и придумывали его до войны. Сейчас происходит то, что… так сказать, что было в голове у Эдди. Потому что у него было желание, конечно, разрушения мира. И мы какие-то вещи с Беном Вишоу стали корректировать уже в момент съёмок. Ну, меняются обстоятельства того, как фильм будут смотреть. Его будут смотреть, конечно, в контексте войны. Он не может это… мы не можем это не учитывать. И это… нет, давайте замнём… Наоборот. Нет. Мы должны понять — как вообще… что это… Я думаю, фильм будет злее, наверное как-то.
— Как ты сам себе объяснял во время изучения Лимонова вот эту вот штуку про — «винтовка это правильно»?
— Слушай, ну я в какой-то далёкой юности помню моих друзей (и даже чуть-чуть себя), которые распространяли газету «Лимонка». Потому что это был такой… ну это, знаешь, это была такая… как бы… вызов вот этой устоявшейся системе лжи и лицемерия государственного, которое было всегда. А тут появляется чувак, который говорит: «Блять, сейчас всё мы… всё нахер». И, так сказать, такую вносит какую-то эстетическую позицию, знаешь, красуясь. В этом же разрушении есть задор, есть свежая кровь. И вообще эта фраза «разрушение молодит», понимаешь, это вот про Эдуарда Вениаминовича очень кстати.
О новом кинодетище Кирилла Серебренникова и его вдудёвом интервью.
Либеральные стенания и споры вокруг Эдуарда Лимонова ещё долго не утихнут. «Ах, как он мог поддержать весь этот милитаристский ужас — мы ведь буквально зачитывались его книгами!». «О, my God — его ценили на Западе, а он стал певцом российской агрессии! Да ещё и её пророком!».
«Нет, нет, его просто неверно истолковали. Он шутил. А, может, и хотел, но не так… не в такой степени… Члены его партии, конечно, отсидели полгода в украинском СИЗО за акцию «Севастополь — русский город!», но это другое… Киев у него, безусловно, капут, но, может, не совсем капут… и вообще…».
Оно и понятно. Очень уж обидно либерасту, когда ватником («Да, я — ватник! И горжусь этим!» — Эдуард Вениаминович любил категоричность) оказывается не провластный грантоед-охранитель и не какой-нибудь корявый маргинал, словно созданный для мемов и картин Васи Ложкина, а человек, воплотивший мечту всех людей с хорошими лицами — получивший европейское признание, причём не благодаря своим политическим взглядам, а скорее несмотря на них — и яростно выступающий против капиталистических порядков и усиления полицейщины на Родине.
А то, что идеальное государство, согласно программе основанной Лимоновым Национал-большевистской партии*, должно быть мягким внутри, но жёстким снаружи… Этой мелочи было принято не замечать до поры до времени. Если быть точным — до 2014 года.
Вот и в новом интервью Дудя** с Кириллом Серебренниковым повисла тягостная пауза, как только разговор зашёл о том, что СВО застала режиссёра за съёмками картины о Лимонове. Который эту самую СВО ждал, хотел, призывал. «А-а-а-а» — мялся Дудь, не находя слов.
Серебренников, правда, попытался защитить священного монстра российского политики и контркультуры от обвинений в излишнем «людоедстве». А вот что бы он сказал, увидев, как его родную Салтовку «поливают» ракетами? Одобрил бы происходящее?
Круче было только, когда «ЕщенеПознер» Солодников решил выступить адвокатом Летова перед Чубайсом — дескать, Егор к своему нацбольству серьёзно не относился, да и вообще всё это было недолго.
Спасибо, благодетели! Жаль, «подзащитные» вас уже не смогут «отблагодарить»!
«Эх, либералишко дурное» — вспоминаются слова Лимонова.
А дальше стало интересно. Серебренников заявил, что нынешние обстоятельства заставили его и исполнителя главной роли Бена Уишоу внести коррективы и новый вариант картины будет куда злее.
Дудь взволнованно поинтересовался, не боится ли Кирилл того, что зрители настолько очаруются «разухабистой» и талантливой личностью Лимонова, что в результате не только одобрят его «людоедство», но и — кошмар!— скажут: «Блин, а так-то Россия всё правильно делает!».
— А мы сочувствуем Джокеру?— ответил вопросом на вопрос Серебренников.
О, горячо-горячо! Интересно, в курсе ли режиссёр, что Эдуард Вениаминович как раз очень котировал Джокера — и в великолепном исполнении Джека Николсона, и в фильме 2019 года? Он и Трампа в своё время народным Джокером окрестил.
Парадоксально, что если Серебренников действительно пойдёт по пути демонизации Лимонова, то картина может получиться весьма и весьма годной. И чем большим злодеем постановщик изобразит своего героя (а нам ни много ни мало обещают раскрыть «феномен, который называется Эдди» — феномен «сложного, огромного» человека, жаждавшего «разрушения мира»), тем больше зрители им очаруются.
А какой шикарный может получиться фильм, если наш скандальный постановщик, добавив к реальной истории нацболов изрядную долю фантазии и либеральной паранойи, поведает ужасающую историю о настоящем гении зла — поэте и идеологе, создавшем могучую подпольную организацию из красно-коричневых отморозков!
Зажигательные речи старого Мефистофеля, гипнотизирующие аудиторию… Чёрные рубашки партийцев… Грандиозные планы реванша за развал Союза… Они везде — не только в России и странах СНГ, но даже на Западе… Они могущественны и лишь ждут своего часа!
То есть реалии деятельности ныне запрещённой партии должны быть максимально гиперболизированы! И не надо стесняться перебора! Пусть западный зритель будет перепуган, но и заворожен витальностью и могуществом этих героев!
Более идеальных злодеев для западной пропаганды, наверное, нет!
А если еще сделать этот фильм музыкальным! Просто открываешь, например, сборник «Мальчик, беги!» и выбираешь злодейский гимн:
«Прекрасней нет объекта для эстета
Чем идеальный облик пистолета»,
«Я презираю хлеборезов,
Калек, ребёнков, стариков,
Зато люблю головорезов:
Танкистов, снайперов, стрелков»,
«Вспоминаем всё мужчине нужное:
Документы, деньги и оружие».
И главное, чтоб добро в финале не победило!
Конечно, такую картину Серебренников никогда не снимет. Но если он хоть попытается показать Лимонова Джокером — уже будет хорошо.
Куда хуже были бы оправдания: «Нет, нет, это — о другом Лимонове. Хорошем, правильном (с либеральной точки зрения, разумеется — хоть «хорошим» с этой точки зрения Лимонов не был никогда). Эдичка в те годы бы не одобрил… а, может, и одобрил, но не совсем… и вообще…».
Нет, нет, уж лучше Джокер! Он ведь и в нашем режиссёре сидит, как бы тому не хотелось казаться приличным мальчиком. Признал же Серебренников сквозь зубы, что «в разрушении есть задор и свежая кровь»!
«Родина на Неве», 29 июля 2022 года
* Национал-большевистская партия запрещена на территории РФ и прекратила существование в 2007 году.
Знаменитый российский режиссер театра и кино Кирилл Серебренников сейчас в Юрмале, где снимает фильм по биографическому роману Эмманюэля Каррера «Лимонов» — о жизни русского писателя и поэта Эдуарда Лимонова. Это подтвердил в разговоре с «Новой газетой — Балтия» Ояр Рубенис, исполнительный директор Латвийского Национального театра и давний друг режиссера.
В прежние годы в Национальном театре с подачи господина Рубениса Серебренников поставил несколько спектаклей — еще до опалы в России. Это были «Мёртвые души», «Войцек» и «Сны о Райнисе». Не раз московский «Гоголь-центр», ныне ликвидированный российскими властями, со спектаклями Серебренникова гастролировал в Риге именно на сцене Национального театра, в том числе был показан и автобиографическая постановка Серебренникова «Outside», который он поставил удаленно в Риге из Москвы, по интернету, будучи под домашним арестом.
«Да, Кирилл сейчас в Латвии,
— сказал господин Рубенис.—
С Национальным театром пока что никаких спектаклей не планируется, он здесь по поводу съемок фильма об Эдуарде Лимонове. Потом представит и фильм «Жена Чайковского» на кинофестивале «Балтийская жемчужина». В Латвии он пробудет до начала сентября».
Фрагменты фильма снимаются в эти дни прямо центре Юрмалы, неподалеку от центральной улицы курорта — Йомас.
Первые кадры фильма «Лимонов, баллада об Эдичке» Серебренников представил недавно на Каннском кинофестивале, где состоялась премьера его нового фильма «Жена Чайковского». Главные роли в экранизации романа Лимонова исполнят Бен Уишоу (фильм «Парфюмер: История одного убийцы», сериал «Пустая корона») и Виктория Мирошниченко («Дылда»).
Как сказал Серебренников в интервью изданию «Variety», половину фильма удалось отснять в России. Это кадры, посвященные началу жизни Эдуарда и последней части его периода, планируются также съемки в Нью-Йорке, итальянские продюсеры Марио Джанани и Лоренцо Гангаросса ожидают, что картину представят на фестивалях весной 2023 года.
Они также назвали «Лимонова» самым высокобюджетным фильмом Серебренникова. На его производство планируют потратить 10,5 млн долларов. Сценарий для картины написали Павел Павликовский, Бен Хопкинс и сам Серебренников.
Кроме того, 21–22 августа в Риге, в кинотеатре «Splendid Palace» состоится специальное мероприятие кинофестиваля «Балтийская жемчужина» — творческая встреча кинорежиссера Серебренникова и премьера фильма «Жена Чайковского».
Средства, полученные от участия в творческой встрече, Кирилл Серебренников перечисляет в фонд помощи беженцам из Украины.
Mario Gianani, CEO of Fremantle's Rome-based «The Young Pope» and «My Brilliant Friend» production powerhouse «Wildside», is enjoying a high-profile time on the international film festival circuit this year.
The producer, whose earlier feature film credits include Marco Bellocchio's «Vincere» (2009) and Bernardo Bertolucci's «Io E Te» (2012), was at Cannes this May with Belgian directorial duo Felix Van Groeningen and Charlotte Vandermeersch's Jury Prize winner «The Eight Mountains».
He is now at Venice with a quartet of Italian titles: Emanuele Crialese's Golden Lion contender «L'Immensità», Paolo Virzì's Out of Competition title «Siccità» (Dry) and first features «Amanda» and «Ghost Night».
Deadline talked to Gianani ahead of the world premiere on Sunday of the 1970s Rome-set drama «L'Immensità», starring Penelope Cruz as a mother, whose daughter's determination to identify as a boy pushes their fragile family dynamics to the edge.
⟨…⟩
— Wildside is also in production on Kirill Serebrennikov's Limonov, based on an adaptation by Pawel Pawlikowski of French writer and filmmaker Emmanuelle Carrère's book about the controversial Russian poet and political dissident Edouard Limonov. Do you have an update?
— That's another long story. We took the rights to the book six years ago. Pawel Pawlikowski came on board to write and direct, and we financed the film but then he changed his mind.
We kept the script. It was a fantastic script, as ever. He managed to condense the story into 80-pages and it's great.
We were looking for alternatives, for Russian directors. An agent put us in contact with Kirill Serebrennikov and it was a fantastic meeting. We asked him if he knew the character of Limonov and he pulled out a picture, showing himself as an 18-year-old next to the real Limonov.
It all came together very naturally but again it was complex. We had been shooting for three weeks in Moscow and then there was the invasion. We had reconstructed New York in Moscow, so we had to lose the whole set and rebuild in Riga. We stopped for a few months and restarted in August and will be finished in the coming days.
We're very proud. We think this is a very timely project. It explains a lot about how we got to where we are today. Limonov is the seed of everything. He was an isolated man and a loser. As often happens in life, losers embody that something that is the belly of a larger community. A few years later, [his writing] has become a very sharp prediction of what is happening now, but we didn't understand at the time.
— Working in the Latvian capital of Riga with a Russia director must have raised some eyebrows and been tricky locally?
— Yes it was. Fremantle have been very patient with us. We're co-producing again with Dimitri and Pathé. All the partners are so passionate, and it has become a mission to deliver the film and well.
Nothing was simple. We had to cut everything with Russia and wait for Kirill to get out of Russia. And get rid of any financing from Russia. It was very hard, but we had to do it and felt it was the right way to go. We felt very sheltered by Fremantle, who said we took on this engagement, so we'll do what it takes to do it. And now it's finally close to an end.
Завершаются съемки нового фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов: Баллада об Эдичке», пишет «Афиша Daily». Роль Лимонова в картине исполнил британский актёр Бен Уишоу, а его жену Елену Щапову — актриса Виктория Мирошниченко.
«Мы считаем, что это очень своевременный проект. Он многое объясняет о том, как мы пришли к тому, что имеем сегодня. Лимонов — это семя всего происходящего. Он был одиноким человеком и неудачником. Как это часто бывает в жизни, неудачники воплощают в себе чрево большого сообщества. Несколько лет спустя его письмо стало очень чётким предсказанием того, что происходит сейчас, но в то время мы этого не понимали»,
— поделился продюсер и генеральный директор компании «Wildside» Марио Джанани.
По словам Джанани, не обошлось без трудностей, связанных с началом российской спецоперации — съёмки в Москве, где реконструировали Нью-Йорк, перенесли в Ригу.
В основе фильма — книга Эмманюэля Каррера «Лимонов», которая охватывает жизнь писателя, выросшего в Харькове, с детства и до 2004 года, рассказывает о его приключениях в Америке, возвращении в постперестроечную Россию, основании национал-большевистской партии и тюремном заключении. Сценарий написали Павел Павликовский, Бен Хопкинс и Кирилл Серебренников.
Первые кадры «Лимонова» Серебренников представил на Каннском кинофестивале, премьера киноленты запланирована на весну 2023 года.
Режиссер Кирилл Серебренников завершает работу над фильмом «Лимонов: Баллада об Эдичке» — байопиком о писателе и поэте Эдуарде Лимонове. Главные роли в проекте исполнили Бен Уишоу и Виктория Мирошниченко, известная по фильму «Дылда».
По словам продюсера и генерального директора итальянской кинокомпании «Wildside» Марио Джанани, проект байопика об Эдуарде Лимонове — «длинная история». Права на экранизацию книги французского писателя и режиссера Эммануэль Каррер «Лимонов» «Wildside» приобрела еще шесть лет назад. К проекту сразу присоединился Павел Павликовский, который адаптировал книгу под сценарий и должен был занять кресло режиссера, однако от последнего позже отказался.
«Мы сохранили сценарий — фантастический сценарий, как всегда. Ему [Павликовскому] удалось сжать историю до 80 страниц, и это здорово. Искали альтернативу, русских режиссеров. Агент связал нас с Кириллом Серебренниковым, и это была фантастическая встреча. Мы спросили его, знает ли он характер Лимонова, и он вытащил картинку, на которой изображен 18-летним рядом с настоящим Лимоновым»,
— поделился Джанани в интервью «Deadline».
По словам продюсера, работа над картиной «складывалась очень естественно, но не без сложностей». Главной локацией для съемок стала Москва, где создатели картины реконструировали Нью-Йорк. После 24 февраля команде пришлось искать новые локации — так съемки были перенесены в Ригу. После паузы длиной в несколько месяцев, в августе съемки были возобновлены. Работа над фильмом «Лимонов: Баллада об Эдичке» будет завершена в ближайшие дни.
«Мы очень гордимся. Мы считаем, что это очень своевременный проект. Он многое объясняет о том, как мы пришли к тому, что имеем сегодня. Лимонов — это семя всего [происходящего]. Он был одиноким человеком и неудачником. Как это часто бывает в жизни, неудачники воплощают в себе чрево большого сообщества. Несколько лет спустя [его письмо] стало очень четким предсказанием того, что происходит сейчас, но в то время мы этого не понимали»,
— отметил Джанани.
Главные роли в фильме «Лимонов: Баллада об Эдичке» исполнят Бен Уишоу («Парфюмер: История одного убийцы») и Виктория Мирошниченко («Дылда»). Премьера запланирована на 2023 год.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ НА СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ. С друзьями. С любимой группой. Это и есть то самое мгновение абсолютного счастья. Спасибо всем, кто поздравил!!! Спасибо, что вы рядом!!! Спасибо, что столько любви и прекрасных пожеланий… В каждом пожелании — просьба к пространству и всем богам о мире. Лишь бы не было войны…
Режиссер Кирилл Серебренников опубликовал кадры со съемок картины «Лимонов, баллада об Эдичке» о жизни писателя и поэта Эдуарда Лимонова. Фотографии появились в его телеграм-канале.
7 сентября Серебренникову исполнилось 53 года — среди снимков есть изображение праздничного торта, который ему преподнесла съемочная команда. Бена Уишоу, которому досталась роль Эдуарда Лимонова, на фото нет.
Впервые о том, что Серебренников ставит экранизацию биографического романа француза Эмманюэля Каррера «Лимонов», стало известно в начале мая.
Тогда режиссер сообщил, что половина материала уже была отснята в России. Затем съемки, где реконструировался Нью-Йорк, перенесли из Москвы в Ригу. Сейчас съемочный процесс находится на завершающей стадии.
Продюсер и генеральный директор компании «Wildside» Марио Джанани рассказывал, как на место режиссера выбрали Серебренникова:
«Это была фантастическая встреча. Мы спросили его, знает ли он характер Лимонова, и он вытащил фотографию 18-летнего себя рядом с настоящим Лимоновым».
Сам же режиссер сообщал:
«Для меня это произведение — часть моей жизни. Я вырос на юге России в то время, когда началась перестройка, которая потом трансформировалась во что то другое, более-менее современную Россию. Лимонов в то время был одной из фигур, ставших настоящей ценностью для молодого поколения. Он был чем то вроде авангардной рок-звезды. Конечно, всем молодым людям, которые не хотели быть частью истеблишмента или работать на «систему» (а обычно молодежь любит быть против), для них Лимонов дал хороший пример того, как это делать».
Сценарий для картины написали Павел Павликовский, Бен Хопкинс и сам Серебренников. Первые кадры уже были показаны на Каннском кинофестивале, а премьера ленты запланирована на весну 2023 года.
Российский режиссер Кирилл Серебренников закончил в Риге съемки картины «Лимонов, баллада об Эдичке» по биографическому роману французского писателя Эмманюэля Каррера. О жизни неоднозначного русского писателя и поэта. В эпизодах были задействованы сотни известных московских и рижских медийных лиц. Информация о проекте держится в секрете, но сегодня сам Кирилл выложил в Instagram красноречивые картинки из Риги со словами It was hard, hot and fcking excited!!!
Последние недели город и соцсети живут слухами: режиссер Кирилл Серебренников заканчивает в Латвии свой фильм про Эдуарда Лимонова, в котором, как пишут в одной эмигрантской закрытой группе, «снялась вся Рига». Факт съемок подтвердил и друг Кирилла — экс-директор Национального театра Оярс Рубенис…
Война застала Серебренникова во время российских съемок фильма — кадров, посвященных началу и финишной прямой жизни писателя. Как рассказал режиссер в интервью Юрию Дудю, после 24 февраля со съемочной площадки стали разъезжаться зарубежные актеры, в то время как сам он не мог покинуть Россию, пока не получил условно-досрочное освобождение по своему уголовному делу. После сразу уехал и теперь живет в Берлине, где у него своя квартира.
Съемки продолжились в августе и сентябре в Юрмале и Риге. Все участники процесса связаны договорами о неразглашении, но таких масштабных съемок с участием сотен рижан и приезжих российских медиаперсон — не утаишь. По слухам, на площадке бывшего аэропорта в Румбуле латвийская кинокомпания Forma Pro Films создала грандиозные по размаху декорации Нью-Йорка. По всем признакам, именно они появились сегодня в инстаграме Серебренникова.
Kirill/Кирилл @kirillserebrennikov
(«Instagram», 03.09.2022) Riga Old Town, Latvia:
kirillserebrennikov: It was hard, hot and fcking excited!!!
⟨…⟩
На главную роль режиссер выбрал английского актера Бена Уишоу — звезду фильмов «Парфюмер», «Фарго», последних картин о Джеймсе Бонде и сериала «Будет больно». Серебренников утверждает, что Бену удалось буквально превратиться в Лимонова. Роль его спутницы досталась Виктории Мирошниченко («Дылда»). В одной из ролей снялся ведущий актер Гоголь-центра Один Байрон (сериал «Интерны», фильм «Жена Чайковского»).
Сюжет основан на книге-бестселлере «Лимонов» французского писателя Эммануэля Каррера. В ней описаны почти все ключевые эпизоды жизни Лимонова: детство в Харькове («в том самом районе Салтовка, который первым бомбили»,— пояснял режиссер), вращение в диссидентских кругах в Москве, переезд в Америку, богемное существование в Париже, участие в войне на Балканах, создание партии национал-большевиков, тюремный срок… Главное — сложные взаимоотношения между фигурой писателя и фигурой политика, соединенные в одном человеке. Сценарий писали режиссер «Холодной войны» Павел Павликовский, Бен Хопкинс («Марионетка») и сам Серебренников.
Режиссер не отрицает, что война России в Украине наложила свой отпечаток на картину — повернула все «с иной стороны, с иного контекста». Но в итогге фильм получился абсолютно антивоенный. «Мы придумали и начали снимать фильм до войны, а сейчас происходит то, что было в голове у Эдди, а у него было желание разрушения мира,— пояснил Серебренников.— Какие-то вещи мы с Беном Уишоу стали корректировать уже в момент съемок. Потому что сменились обстоятельства того, как фильм будут смотреть — его, конечно, будут смотреть в контексте войны. Мы не можем это не учитывать… Думаю, фильм будет злее».
Серебренников категорически не согласен с тем, что фильм может романтизировать писателя, который сам не раз участвовал в войнах. По словам режиссера, его герой —
«не вполне Лимонов, которого я пару раз встречал и которого мы все знаем. Это некий Эдди — герой книги, созданной из биографии Лимонова, это взгляд Каррера, что дает возможность дистанцироваться от Лимонова и попробовать исследовать феномен Эдди».
Продюсер картины Марио Джанани рассказывал, что выбор режиссера случился, благодаря удивительному стечению обстоятельств:
«Это была фантастическая встреча. Мы спросили его (Серебренникова), знает ли он характер Лимонова, и он вытащил фотографию 18-летнего себя рядом с настоящим Лимоновым».
Серебренников дважды встречался с Лимоновым при жизни и в юности сам был вдохновлен созданным писателем оппозиционным движением национал-большевиков и идеями газеты «Лимонка»:
«Для меня это произведение — часть моей жизни. Я вырос на юге России в то время, когда началась перестройка, которая потом трансформировалась во что то другое, более-менее современную Россию».
«Лимонов в то время был одной из фигур, ставших настоящей ценностью для молодого поколения. Он был чем то вроде авангардной рок-звезды. Конечно, всем молодым людям, которые не хотели быть частью истеблишмента или работать на «систему» (а обычно молодежь любит быть против), для них Лимонов дал хороший пример того, как это делать».
7 сентября на съемочной площадке в Риге Кирилл Серебренников отметил свое 53-летие. Среди снимков в его телеграм-канале появилось изображение праздничного торта, который ему преподнесла команда. Сам съемочный процесс закончился двумя днями позже серией взрывов, после чего режиссер отправился прямиком на рижский концерт группы «Shortparis».
Ожидается, что картину будут показывать на кинофестивалях весной 2023 года. Первые кадры фильма «Лимонов, баллада об Эдичке» Серебренников представил в мае на Каннском кинофестивале, где в этом году состоялась премьера его нового фильма «Жена Чайковского». Фильм о Лимонове станет его третьей картиной с биографической канвой — в 2018 году арест Серебренникова по «театральному делу» прошел во время съемок картины «Лето» про Виктора Цоя и Майка Науменко.
За последних 15 лет Кирилл Серебренников поставил в Латвийском национальном театре несколько спектаклей — «Мёртвые души», «Войцек» и «Сны о Райнисе». Его театр Гоголь-центр не раз гастролировал в Риге. Когда режиссер был под домашним арестом в Москве, его актеры показали постановку Outside, которую Кирилл создал удаленно в Риге из Москвы.
Интересное совпадение: буквально накануне войны в феврале архив Эдуарда Лимонова — стихи, письма, рукописи, фотографии и другие предметы — были проданы на торгах аукционного дома «Литфонд» за 10 млн рублей. Хотя стартовая цена всех предметов в совокупности составляла 1,5 млн рублей.
Такая умиротворяющая (по сравнению со всеми предыдущими) фотография с последней московской смены «Лимонова». А всё потому что — издалека) Если подойти ближе — убьёт 🎬😄⚡️
«Всё поработали, а теперь всё разбираем по прокатам» 😂🎬 Примерки. Гранд финал. Часть 2 заключительная. Рассказываю: мы примеряли актеров массовых сцен почти целый месяц до съёмок и несколько дней перед массовыми сценами. Девочки примеряли, гримировали, а я распределяла с ними всех по ролям. Но почти под конец процесса примерок, из-за «спецоперации», главные иностранные актёры уехали, и все массовые сцены доснимались в Риге. Конечно, наша огромная работа не пропала даром. В Риге уже всех примеряли по имеющимся наработкам. Но для нас такой финал тогда был убийственным, как и для всей группы. Тем не менее, мы сильно не отчаивались… Кино научило нас сильно не отчаиваться.
«В России повторяется успешно апробированная в Советском Союзе схема: просто удалить имена неугодных актеров или режиссеров»,— рассказывает режиссер Кирилл Серебренников в программе «Статус: Свободен».
06:43 — о фильме «Limonov: The Ballad»
15:12 — о Лимонове
⟨…⟩
[Сергей Николаевич:]
— Теперь во всех интервью мы спрашиваем: «Где вы были, что вы делали 24-го февраля 2022 года?» Где был ты?
[Кирилл Серебренников:]
— Я снимал кино. И когда мы все прочитали новости… Ну, потому что до этого, как мы все… ты… все вспоминают… до этого дни. Ну, не может этого быть, ну, не может этого быть. А что, будет война? Не может быть войны. Ну, этого не может быть. И когда мы 24-го понимаем, что война началась, мы, значит… А КПП (Календарно-постановочный план) — это вот неукоснительная к исполнению бумага. Т.е. это план, который кинематографическая группа должна выполнять. Мы должны каждый день снимать определённый материал, иначе всё посыплется, развалится. Мы снимаем кино. А я понимаю, что вот уже из посольств звонят артистам… Это фильм иностранный, иностранное финансирование, западные продюсеры, фильм на английском языке. Он просто локально снимается в Москве, потому что… по определённым причинам. И вот из посольств звонят артистам и говорят: «Уезжайте. Больше не приезжайте». И мы не понимаем, что происходит. И дальше, когда все уехали, и вот стоят декорации, которые мы не можем снимать, потому что уехали все артисты, и отрубили SWIFT, и не могут деньги прислать продюсеры на производство… Ну, т.е. полностью оказался паралич проекта. Мы прервались на достаточно длинный срок. Поэтому… У меня было… было всё странно. Т.е. я понимал чудовищность и ужас происходящего, но при этом я снимал кино.
[Сергей Николаевич:]
— Продолжал снимать кино.
[Кирилл Серебренников:]
— Да. Инерция жизни совершенно… Я видел, как мои сотрудники, мои товарищи, значит, по фильму, они просто… ну, просто не вылезают из телефонов, и у всех белые лица. А я запрещаю телефоны на площадке, но я сам сижу в этом телефоне и пытаюсь понять, а как вообще… как это возможно. Вот.
[Сергей Николаевич:]
— Т.е. это такая вот была…
[Кирилл Серебренников:]
— Это какая-то была… Знаешь, когда одна жизнь уходит, другая приходит, и вот есть несколько секунд, когда они ещё вместе. И ты не понимаешь за что хвататься.
[Сергей Николаевич:]
— Вообще я всегда восхищался твоим таким провидческим и мистическим, я бы даже сказал, даром: предугадывать какие-то события, какие-то истории. Ну вот пример — это спектакль «Декамерон», который в общем как бы предсказал пандемию, потому что действие там происходит во время…
[Кирилл Серебренников:]
— Я иногда прошу меня не спрашивать о том, что будет.
[Сергей Николаевич:]
— Ты всё знаешь.
[Кирилл Серебренников:]
— Лучше не надо.
[Сергей Николаевич:]
— [смеётся] Ну скажи, пожалуйста, это вот действительно такой врождённый дар (мы ещё, может быть, об этом поговорим) или это такая, ну, такая аналитическая способность предсказывать.
[Кирилл Серебренников:]
— Я не знаю, я не знаю, как это работает. Но это действительно… Я почему-то беру темы и беру какие-то истории, которые неожиданным образом предваряют события внутри моей жизни и внутри, так сказать, как и жизни общества… обществ. Ну, хотя бы говорит, что тот герой, по которому… про которого я снимаю кино, герой романа Эммануэля Каррера «Лимонов»… А мы снимаем именно по французской книжке. Он же человек, который… ну, жизнь которого, ну, каким-то образом была связана с предощущением войны. Он её сам вызывал, он хотел быть её частью. Но я уверен, что когда бы сегодня он прочитал новости, что его родную Салтовку… (а он из Салтовки, из Харькова) бомбят. Я когда это прочитал в новостях, и мы снимаем… в этот день мы снимаем Харьков, мы снимаем Харьков… ну, как бы сцену в Харькове, и в этот день я вижу, как родное место Лимонова бом… туда падают бомбы. И вот, вот, вот это что? Как это? Я не знаю, как это работает. Но…
[Сергей Николаевич:]
— Это работает.
[Кирилл Серебренников:]
— Это каким-то образом иногда так случается. Меня часто спрашиваю, почему я люблю биографии. Ну почему так? Какой-то ЖЗЛ сплошной у меня получается. Я сам пытался про это подумать и пытался это проанализировать. Это не так всё просто. Это какие-то чужие жизни, которые ты должен доставать и вечно есть проблемы с ощущением… с этими там, наследниками, потомками и прочее. Но… Я думал: почему? Почему не брать какие-то оригинальные истории или писать свои сюжеты. Знаешь, в этих оригинальных историях и в своих сюжетах придуманных нету категории судьбы. Нету категории вот этой вечности, этой судьбы, которая мне безумно интересна. Энергия судьбы, конструкция судьбы. А в этих ЖЗЛ-ах…
[Сергей Николаевич:]
— Она присутствует.
[Кирилл Серебренников:]
— …в этих чужих личностях, в этих жизнях, про которые последние несколько лет я рассказываю, и через них пытаюсь понять XX-й век там, или какую-то… наступающий XXI-й, она есть.
⟨…⟩
[Сергей Николаевич:]
— Ещё одна пара, тебе очень хорошо знакомая… и мы уже начали о нём говорить: Лимонов и…
[Кирилл Серебренников:]
— И Елена Щапова.
[Сергей Николаевич:]
— …Елена Щапова. Это [фотография 1974-го года], кажется, уже эпоха Америки, когда они переехали в Нью-Йорк…
[Кирилл Серебренников:]
— Ну, вообще-то нет. Это, я думаю, последний…
[Сергей Николаевич:]
— Это последние уже…
[Кирилл Серебренников:]
— Нет, это, я думаю, последние годы в Москве.
[Сергей Николаевич:]
— В Москве, да?
[Кирилл Серебренников:]
— Это они уже поженились. Это где-то 74-й год. Потому что, судя по вот этой советской стенке сзади…
[Сергей Николаевич:]
— И коврик.
[Кирилл Серебренников:]
— Да. И коврик сзади. Это всё-таки ещё Советский Союз.
[Сергей Николаевич:]
— «Это я — Эдичка» в общем — это ней, и про неё, и про эту любовь, которая в общем была вся… была содержанием…
[Кирилл Серебренников:]
— Безумной, безумной.
[Сергей Николаевич:]
— Безумной. Есть… остались эти письма, эти стихи и т.д. Эта тема будет присутствовать в твоём фильме?
[Кирилл Серебренников:]
— Ну конечно, да. Это есть и у Каррера. Как часть, так сказать, его формообразования. Это же история про то, как вот он складывался, из чего он получался.
[Сергей Николаевич:]
— Ты взял на главную роль прекрасного актёра Бена Уишоу. Все помнят его «Парфюмера» и замечательные другие его работы. Почему ты именно его выбрал, именно англичанина на роль Эдуарда Лимонова?
[Кирилл Серебренников:]
— Ну, я не буду скрывать, что, во-первых, должна быть история с каким-то сходством… Ну, т.е. мы не можем выдать за Лимонова человека, который ну совершенно не похож. А ходить весь фильм с резиновым лицом, как это сегодня иногда даже делают… Но это просто невозможно в той эстетике, в той, так сказать, в том качестве, как… как мы снимаем. Он действительно… Мы сделали пробы, и он похож. И особенно… Ну, он фантастический совершенно артист, который умеет превратиться в этого персонажа. Он переслушал, не будучи… не зная английский…
[Сергей Николаевич:]
— Русский.
[Кирилл Серебренников:]
— …русский. Тонны интервью перевели, всё, что можно перевести. И он, мне кажется, взял что-то и от молодого Эдди (а у нас персонажа зовут именно Эдди), и от старого Эдди… Потому что у нас старый Эдди тоже присутствует. И он на старого Эдди ещё больше похож.
[Сергей Николаевич:]
— Внутренне он мне всегда виделся человеком довольно, ну скажем так, нежным.
[Кирилл Серебренников:]
— Да-да. В том-то и дело.
[Сергей Николаевич:]
— Нежным.
[Кирилл Серебренников:]
— В том-то и дело. И эта нежность удивительным образом… И хрупкость, и как бы такая уязвимость. Он очень, так сказать, ну в тех даже съёмках, которые доступны… Я вижу очень неуверенного в себе человека…
[Сергей Николаевич:]
— Да.
[Кирилл Серебренников:]
— Который очень зависит от того, как его оценят, что про него скажут, что про него напишут, как на него посмотрят, как его имя будет определено в этом рейтинге, в табеле…
[Сергей Николаевич:]
— [смеётся] Рангов.
[Кирилл Серебренников:]
— …рангов, и прочее, прочее. И это говорит о, так сказать, об этой хрупкости и уязвимости, неуверенности.
[Сергей Николаевич:]
— Почему Рига была избрана местом, где проходили съёмки?
[Кирилл Серебренников:]
— Ну, вот так… У меня с этим городом так много всего связано, и я его так люблю и знаю. И здесь я много работал в Национальном театре. И у меня тут очень много друзей. И я как-то знал, что это здесь получится. И мы… Продюсеры хотели другой город. И есть уже отработанные какие-то схемы снимать фильмы в Венгрии, в каких-то других странах. Там снимают большие голливудские компании, там снимают огромные проекты. Но я сказал: «Ребят, нам нужно… нам нужны лица, нам нужны люди, нам нужен комфорт, нам нужна вот эта уютность…
[Сергей Николаевич:]
— Атмосфера.
[Кирилл Серебренников:]
— …атмосфера определённая Риги, которая напоминает и что-то… где можно найти и что-то советское, и что-то западное, и людей, которые говорят по-английски, и… ну, всё. И я абсолютно счастлив, что мы это снимали здесь. Потому что… Я вообще уверен в каком-то большом потенциале Риги, как места… вот кино-жизни европейской. От одной локации до другой — десять минут, пятнадцать, полчаса максимум. Это счастье кинематографиста, понимаешь? Никто никуда не опаздывает. Мы нашли прекрасных профессионалов местных, ребят, которые очень внимательны, очень, так сказать, с большим уважением и профессионализмом делали свою работу.
⟨…⟩
«Otkrito.lv», 12 декабря 2022 года
Кирилл Серебренников: «Появится дерзкий человек…»
Сергей Николаевич
Летом 2023 года он приехал в Ригу — в очередной раз. Картина «Лимонов, баллада об Эдичке» ещё не завершена, а у него уже в запуске новое кино, на этот раз про нацистского преступника — доктора Менгеле. Но в Риге Кирилл ненадолго: потом его ждут натурные съёмки в Уругвае, а в августе грядут репетиции «Лоэнгрина» в Опере Бастилии в Париже. Премьера назначена на осень. За Кириллом Серебренниковым не успеть. Он живёт в невероятном ритме человека, у которого времени в обрез. Абсолютно западный стиль. Если хочешь чего-то добиться, надо стать гладиатором с компьютером в голове. Все главные сражения Серебренникова проходят у нас на глазах. Из них он всегда выходил победителем, даже когда был на скамье подсудимых в Басманном суде. Сегодня он в Риге, завтра в Каракасе, потом в Париже с заездом в Берлин. Иногда даже кажется, что за этой потребностью максимально уплотнить свой день скрывается тайное желание не оглядываться назад, не думать о том, что осталось позади: Москва, Гоголь-центр, его ученики, его зрители. В Ростове-на-Дону живёт старенький папа, которому скоро девяносто. Увидятся ли они ещё когда-нибудь? Бог весть!
Кирилл боится и не хочет возвращаться в Россию. И совсем не понимает тех, кто, не найдя себя в новых обстоятельствах, тронулся в обратный путь. ««Ёлки» погубили русский театр»,— грустно улыбается Кирилл. Но никого не осуждает, у каждого своя судьба.
С Ригой в его жизни связано многое. Он здесь поставил четыре спектакля. До пандемии привозил свой спектакль Outside, который не мог показать в России. Здесь в сентябре 2022-го в старейшем кинотеатре города «Сплендид Палас» в рамках кинофестиваля «Балтийская жемчужина» состоялась европейская премьера его фильма «Жена Чайковского». И наконец, весь август и половину сентября тогда же в 2022-м Кирилл Серебренников безвылазно провёл на площадке бывшего аэропорта в Румбале, где латвийская кинокомпания Formo Pro Films выстроила грандиозную декорацию для съёмок его нового фильма «Лимонов, баллада об Эдичке». Говорят, что для массовки и эпизодических ролей был задействован весь имевшийся в наличии рижский бомонд, включая недавних переселенцев из России.
Рига идёт Серебренникову. Это его город, и не только потому что тут почти все понимают по-русски. Здесь тебя не покидает ощущение какой-то странной родственности, некоего общего прошлого, которое привязывает иной раз больше, чем новые знакомства и дружбы. Жизнь разводит по разным берегам и адресам, но в конце концов все линии почему-то сходятся в Риге. Тут и заграница, и советское прошлое, и гостиничный номер, и одновременно родной запах давно покинутого дома. Кирилл Серебренников это чувствует как никто. Может, поэтому и выбрал для съёмок своего «Эдички» рижские интерьеры, павильоны и лица — вопреки желанию продюсеров, предлагавших Будапешт и Прагу.
Первоначально фильм должны были снимать в Москве. И уже были построены павильоны на Мосфильме, выбрана натура, утверждены актёры на главные и второстепенные роли. Притом что фильм изначально был задуман как иностранный, по книге французского писателя Эммануэля Каррера «Лимонов», имевшей огромный успех, удостоенной нескольких премий и даже оценённой Николя Саркози, который, ещё будучи президентом Франции, своим министрам рекомендовал её к непременному прочтению. Тем не менее, несмотря на то что Лимонов большую часть жизни прожил в эмиграции, он оставался русским писателем. Поэтому логично было бы снимать фильм о нём в Москве.
Один на фоне пустой декорации
Съёмки были в самом разгаре, когда грянуло 24 февраля 2022 года. Ещё накануне Серебренников и его продюсеры убеждали друг друга, что, конечно, никакой войны не будет. Что этого не может быть, потому что не может быть никогда.
— Есть такое понятие, как КПП,— объясняет мне Кирилл,— то есть календарно-постановочный план. Любая киногруппа должна неукоснительно его выполнять. Это закон! Мы должны каждый день снимать определённый материал, иначе всё посыплется и развалится. 24 февраля и в последующие дни мы не могли отменить съёмки. При этом я осознавал, что всё находится под угрозой срыва. У нас международный актёрский состав, западные продюсеры, иностранное финансирование. И вот уже из посольств начались звонки и грозные предупреждения актёрам: уезжайте немедленно и не возвращайтесь, мы не можем нести ответственность за вашу безопасность. Вот уже отменяют все авиарейсы в Европу. Вот отключили SWIFT, а значит, банковские переводы не проходят. Вся съёмочная группа с белыми лицами не может оторваться от своих айфонов. Обычно я запрещаю мобильные телефоны у себя на съёмочной площадке, но тут понимаю, что мои запреты бессильны. Люди в состоянии думать только об одном: смогут они вернуться домой или нет? При этом я продолжаю снимать своё кино — до тех пор, пока все не уедут и я не останусь один на один с пустой декорацией. Невероятное чувство, когда ты понимаешь, что прошлая жизнь закончилась, а новая ещё не началась. Эти несколько мгновений буквально смотрят друг другу в глаза. А ты стоишь в растерянности. Что делать дальше? За что хвататься?
Ситуация усугублялась тем, что сам он покинуть Россию не мог, пока не получил условно-досрочное освобождение по сфабрикованному против него уголовному делу. Оно уже было закрыто, но долг с астрономической суммой в сто сорок миллионов рублей на нём продолжал висеть. К счастью, тогда ему удалось найти деньги — помог Роман Абрамович.
Категория судьбы
Может быть, один из главных талантов Кирилла Серебренникова заключается в его невероятной работоспособности и фантастическом умении концентрироваться. Мне довелось видеть его в самые ответственные и драматичные моменты творческой и личной судьбы. И всегда Кирилл был внутренне собран, готов к бою, к схватке. При внешности скорее богемно-небрежной и манерах скорее обаятельно-обходительных в нём чувствуются упорный железный характер и хватка. Он никогда не будет лезть на рожон или повышать без особой надобности голос. В нём есть буддийское спокойствие, которое легко принять за внутреннюю холодность и даже безразличие. Но на самом деле Кирилл — человек-вулкан, человек тайных страстей, которые он научился подчинять и контролировать усилием воли.
Так было, когда он приехал из своего Ростова-на-Дону завоёвывать Москву и с первых же спектаклей заявил о себе как о лидере нового театрального поколения. Так было, когда он штурмом брал одну столичную сцену за другой, влюбляя в себя актёров, начинающих и заслуженных, своим талантом и энергией побеждая тупость и рутину неповоротливых академических учреждений. И позже, когда набрал свой первый актёрский курс в Школе-студии МХАТ, из которого потом создал «Седьмую студию». А когда в 2012 году он получил затхлый Театр имени Гоголя, то в считаные месяцы сумел превратить его в самую модную и престижную театральную площадку Москвы. В Гоголь-центре (отныне так стал называться его театр) Серебренникову удалось невозможное — вернуть русской сцене ощущение актуальности и новизны. И каждая премьера — прорыв в неизвестность. И каждый спектакль — открытие новых звёзд.
Слово «звезда» — одно из ключевых в словаре Кирилла Серебренникова. Неслучайно содержанием его спектаклей и фильмов зачастую становятся судьбы выдающихся персон: танцовщик Рудольф Нуреев, поэт Анна Ахматова, рок-певцы Виктор Цой и Майк Науменко, поэты Янис Райнис и Аспазия, композитор Пётр Чайковский, теперь — Эдуард Лимонов…
— Меня часто спрашивают, почему меня так волнует жизнь великих людей. Ведь действительно, у меня получается какая-то ЖЗЛ. Сам пытался ответить себе на этот вопрос. Почему? Ведь это часто требует глубокого погружения в очень даже неприятные детали и подробности. Каждый раз возникает необходимость вступать в утомительное общение с потомками и наследниками. Почти всегда это мучительная возня с авторскими правами. И действительно, почему бы не взять оригинальные сюжеты? Хлопот явно меньше. Но, увы, в этих сюжетах нет категории судьбы, нет ощущения вечности, которое мне сейчас интересно. Когда я прикасаюсь к великим жизням, то пытаюсь через них понять и прошлый двадцатый, и наступивший двадцать первый век.
Оболганная и забытая
А в фильме «Жена Чайковского» Серебренников заглянул и в век девятнадцатый, причём выбрал для этого одну из самых загадочных страниц. Ведь про Антонину Милюкову, жену великого композитора, мало что известно. Безгласной тенью она пройдёт через жизнь одного из главных гениев русской музыки, так и оставшись неузнанной, оболганной и забытой. Что это была за женщина? Почему даже память о ней так стремились истребить ближайшие родственники и соратники Чайковского? Что в ней было такого ужасного? А ведь Милюкова оставалась его женой почти тридцать лет, то есть до самой его смерти. Причём именно на похоронах многие почитатели Чайковского с удивлением обнаружили, что у их кумира имеется законная вдова.
Фильм Кирилла Серебренникова как раз и начинается со сцены появления Антонины Милюковой в квартире, где скончался Пётр Ильич. С попытки прощания, которое, судя по мемуарам, так и не произошло: Милюкову не пустили проститься с умершим мужем. А траурный венок, который она принесла, был тут же спрятан, а потом выброшен на помойку, чтобы не мозолил никому глаза. Собственно, и вся жизнь Антонины оказалась отвергнутой и выброшенной на помойку истории.
Серебренникову не лень копаться в этом пепле и золе, отвоёвывая свою маленькую правду о ней, о её одержимости музыкой и своей любовью к Чайковскому, о жалких и назойливых попытках быть женой того, кому отвратительна была сама мысль о близости с женщиной.
— Антонина и всё, что с ней связано,— одна из тайных точек в жизни Чайковского. Можно сказать, что это точка его раскаяния, боли и стыда. Через его отношения с женой можно понять, что это был за человек, вошедший в историю как создатель великой, божественной музыки. Конечно, можно было бы показать его торжественные выходы на поклоны или красивые пассы дирижёрской палочкой, можно было бы рассказать, как он сочинял «Лебединое озеро» или как открывал Карнеги-холл в Нью-Йорке. Наверное, это тоже было бы по-своему познавательно, но про самого человека мы вряд ли узнали бы что-нибудь новое. А вот что с ним происходило на самом деле, как он терзался, что явилось триггером трагических, возвышенных кульминаций и духовных прорывов в его музыке — это, по-моему, самое интересное. На последних фотографиях мы видим Чайковского — глубокого старика. Седой как лунь, с измученным, несчастным лицом, с воспалёнными, бессонными глазами. А ему было чуть за пятьдесят, не больше, чем мне сейчас. Но Чайковский прожил такую невероятно насыщенную, интенсивную жизнь, которую не могла вместить хрупкая физическая оболочка. Может, потому он и умер так рано. Понять духовную драму Чайковского я и попытался через его странный, мучительный брак.
В фильме Антонину сыграла молодая актриса Алёна Михайлова. Серебренников рассказывал, что первое впечатление у него было довольно странное: высокого роста, почти наголо обритая, невероятно худая. Как оказалось, она недавно вернулась из Мексики, где болела малярией. И вот в этом существе, столь непохожем на упитанную, цветущую блондинку, которую мы знаем по единственной свадебной фотографии Чайковского, Серебренников и разглядел будущую героиню своего фильма. Конечно, женщина, которую играет Михайлова, сложнее своего исторического прототипа. Правдивых свидетельств о Милюковой так мало, что возможностей для импровизаций и фантазии остаётся предостаточно.
По сути, весь фильм Серебренникова тоже в каком-то смысле фантазия — мрачная сага, погруженная в зеленоватые сумерки то ли тягостного сна, то ли мучительной яви. По экрану бродят не люди — тени. В кадре назойливо мелькают чьи-то сюртуки, фраки, жилеты, чёрные галстуки. Скрипит старый паркет, чадят масляные лампы… Атмосфера затхлая, удушающая, как бывает, когда окна наглухо законопачены на зиму. Здесь нечем дышать. Здесь невозможно жить. И даже музыка, присутствующая в виде тревожного, нервного фона, не сулит ни минуты покоя или отдохновения. Серебренников принципиально отказался от музыки Чайковского, сделав ставку на сочинения молодого композитора Даниила Орлова. Можно спорить по этому поводу, как и не согласиться с выбором режиссёра на роль Чайковского американца Одина Байрона, ведущего актёра Гоголь-центра. Его исполнение мне показалось довольно бесцветным и банальным, будто это собрание всех клише о великом композиторе. Но очевидно одно: Алёна Михайлова — звезда в подлинном смысле этого слова. На ней держится вся сложносочинённая конструкция фильма. Она не боится предстать на экране уродливой, жалкой, не боится заглядывать в самую бездну отчаяния. Михайлова играет поруганную жизнь, которая никому на самом деле не нужна и всем в тягость. Но ведь это её жизнь!
И эта женщина, робко стучащая в наглухо закрытые двери, за которыми сочиняет свою гениальную музыку ненавидящий её муж, эта женщина — живая, она страдает, она в любом случае достойна жалости и снисхождения. Ведь если что-то и может оправдать её земное существование, так это только её бессмысленная любовь к гению, от которой в конце концов она и сходит с ума.
Неистовый Эдди
По контрасту с безвестной жертвой, какой была Антонина Милюкова, для своего следующего фильма Кирилл Серебренников выбрал биографию человека, который даже в самых безнадёжных обстоятельствах ощущал себя победителем и героем. Эдуард Лимонов — во всех смыслах суперзвезда. Тут не может быть вопросов. Писатель, поэт, революционер, создатель запрещённой в России Национал-большевистской партии, вечный возмутитель спокойствия.
Ещё в 70-е годы Лимонов был выдворен из Советского Союза. Жил и в Париже, и в Нью-Йорке. Освоил тринадцать профессий: каменщика, гувернёра, мажордома… Первый же роман «Это я — Эдичка» принёс Лимонову международную славу и был переведён на пятнадцать языков. Лимонов воевал в бывшей Югославии, сидел в России — прошёл три тюрьмы. Был пять раз официально женат. Умер в 2020 году.
Серебренников с Лимоновым знаком не был. Лишь однажды писатель посетил его спектакль «Отморозки», о чём свидетельствует фотография, где он позирует вместе с актёрами Серебренникова. 2011 год — тогда Лимонов уже был немного памятником самому себе.
— Так часто бывало, что я беру темы и истории, которые неожиданным и странным образом предваряют события в моей личной жизни. Или даже в жизни общества. И если вдуматься, то Лимонов — это человек, чья жизнь была связана с предощущением войны. Он её заклинал, он её вызывал. Он всегда рвался воевать. По странному совпадению, как раз тогда, когда у нас по плану были назначены съёмки сцен, связанных с юностью Эдди (так зовут в нашем фильме главного героя), пришло известие о бомбёжках его родной Салтовки в Харькове. Интересно, как бы он сам к этому отнёсся? На чьей бы был стороне? Трудно сказать. Но это факт: в этот день на родной город Лимонова падали российские бомбы. Конечно, он был человеком позы, человеком жеста. Вы все за войну, а я буду против войны. И наоборот. Он был из породы проклятых поэтов, существующих вопреки законам мироздания. Его буквально сотрясала панк-рок-н-ролльная энергия. И при этом в нём чувствовалась какая-то необъяснимая нежность. И уязвимость. Даже по тем видео, которые остались, я вижу очень неуверенного человека, зависящего от того, кто что о нём скажет. Как на него посмотрят, в каком ряду и на каком месте его имя будет значиться в табеле о рангах главных знаменитостей его времени.
Если исходить из этих наблюдений, то сегодня Лимонов должен быть доволен: в фильме Серебренникова его играет мировая звезда, англичанин Бен Уишоу, знаменитый «Парфюмер» и потрясающий Гамлет, один из лучших актёров своего поколения. Хрупкий, нервный, с бритым затылком, как носили панки в 1980-е годы, в очках с диоптрией, Уишоу добивается поразительного внешнего сходства со своим героем, которого ему предстоит сыграть и в юности, и в старости. Ведь годы совсем не изменили Эдуарда Лимонова. До последнего вздоха он оставался таким же неистовым, таким же непримиримым и яростным, как и во времена своей харьковской юности.
Съёмки фильма «Лимонов, баллада об Эдичке» закончились. Теперь на очереди монтаж, анимация и ещё долгий период подготовки картины к выходу на экраны. За это время ещё много чего может произойти, но уже сейчас ясно, что в ближайшее время Серебренников не вернётся в Россию.
«Я не согласен»
После закрытия Гоголь-центра ему просто некуда возвращаться. Свою столичную квартиру он предусмотрительно продал ещё до начала войны. В московских театрах его никто не ждёт. Сняты из репертуара Большого театра его балеты — признанные хиты «Нуреев» и «Герой нашего времени». Нет больше его спектаклей на афише МХТ имени Чехова и театра «Современник». Всё, что сегодня связывает Кирилла с родиной,— это девяностолетний отец, с которым он продолжает созваниваться каждый день.
О массовом отъезде из России своих коллег он размышляет с понятной горечью, но не видит в этом трагедии. Всё было предопределено с самого начала.
— Тем, кто сегодня управляет Россией, всё равно, что будет с театром. Им театр вообще не интересен. Для них это какая-то странная сфера деятельности, где работают странные люди. Что-то там хотят, пытаются дерзить. Начальство вообще долгое время не обращало внимания на театр. Он был вне сферы их интересов. А когда обратили, то стали быстро закрывать спектакли, припугнули людей, осмеливавшихся высказываться на общественно-политические темы. Нам ведь долго внушали: вы можете делать что хотите, но не трогайте политику, не трогайте государственное устройство. А как только кто-то касался болевых тем, тут же следовал запрет или строгий окрик. Закрыли спектакли, назвали предателями. Повторяется схема, успешно опробованная ещё в Советском Союзе, когда фамилию неугодных исполнителей или режиссёров просто вымарывали из титров. В этом был какой-то запредельный идиотизм. Человека нельзя называть по имени, нельзя произносить его фамилию. Но Россия — богатая страна, народятся какие-то другие люди. Придут в театр, начнут что-то ставить. Не закроются театры. Не умрут те, кто остался в них работать. Они будут продолжать выходить на сцену, развлекать людей. И при каких-то других обстоятельствах появится дерзкий человек и скажет: «Я не согласен».
— Но, согласись, на это надо время. Должны пройти годы.
— Но что эти годы по сравнению с вечностью?..
— Ну а те, у кого нет в запасе вечности, что делать им?
— Каждый решает за себя сам. Многие уезжают, уже уехали. По большей части это всё потрясающие художники. Это слава России, её настоящие герои. Но разве кого-то это волнует? Наоборот, их шельмуют, их проклинают, их объявляют изменниками. Как же всё это дико звучит в двадцать первом веке! Почему так всегда у нас всё фатально, почему такое чудовищное отношение? Почему им в спину летят камни и проклятия? Понятно же, что люди едут туда, где им лучше жить. И то, что серьёзные художники покинули сейчас Россию,— это потому, что им там плохо. Потому, что им нельзя там работать, потому что они не чувствуют себя свободными. И уехали они не в поисках вкусной еды или красивой жизни, а в поисках того, без чего они не могут существовать у себя на родине. Любой творческий труд невозможен без желания обрести свободу. На улице может быть самый ужасный мороз, самая ужасная власть, но люди, которые занимаются этим трудом, преодолевая все обстоятельства, будут всегда стараться сформулировать свою идею свободы. У всех она разная. Но без неё, я уверен, творчество невозможно.
«Статус: свободен»
/ портрет творческой эмиграции
// Bratislava: «Vadim Books», 2024,
мягкая обложка, 320 стр.,
ISBN: 978-80-974683-1-6
размеры: 198⨉129⨉27 мм
Завершается очередной год. Несмотря ни на что, для хозяйки знаменитого рижского домашнего зоопарка «Империя птиц» Елены Кустовой прошедшие месяцы снова оказались весьма плодотворными с творческой точки зрения. Как «7 секретов» писали, у жительницы Кенгарагса проживают не только различные пернатые, но и всевозможные звери. На протяжении уже длительного времени любительница животных сотрудничает с известным рижским продюсером Игорем Прониным из кинокомпании «Forma Pro Films». Периодически он обращается к Елене Кустовой, когда для съемок нужны те или иные братья меньшие.
Дуракам везёт
Именно команда Игоря Пронина помогла доснять российскому режиссеру Кириллу Серебренникову его новый фильм «Лимонов, баллада об Эдичке». В какой-то момент понадобился голубь, которого миролюбивый главный герой символически выпускает в небо. Где взять птичку? Естественно, за помощью снова обратились к Елене Кустовой. Она сразу же привезла на съемочную площадку… Дурака. Да-да, но, извините, именно такая у голубя кличка (она досталась от предыдущих хозяев). «А дуракам, как известно, везет!» — пошутила Елена Кустова. Она и сама давно уже мечтает попасть в кадр, но пока киношники приглашают ее подопечных. «Еще не вечер. Мы непременно снимем и Елену!» — заверил с улыбкой «7 секретов» кинопродюсер Игорь Пронин.
Напомним, что в начале года в мировой прокат вышел фильм «WarHunt» («Военная охота») с участием голливудской кинозвезды Микки Рурка. Примечательно, что картина тоже была снята в центральной республике Прибалтики. Международные информагентства тогда дружно сообщили о том, что «знаменитый актер Микки Рурк застрял в охваченной пандемией Латвии».
Получается, что нет худа без добра, ведь именно благодаря всемирной пандемии Риге удалось заполучить крутую голливудскую звезду. По сюжету самолет с отрядом элитного подразделения во время выполнения секретной миссии терпит крушение, и американские солдаты оказываются в заколдованном лесу. Они сталкиваются с грозной мистической силой. Теперь их главная задача — выбраться из этого проклятого места.
Чертовщина с вороном
Съемки велись в лесных массивах Покайню и Лигатне. На экране то и дело происходят всякие непонятные, зловещие и пугающие вещи. В общем, чертовщина какая-то, да и только.
А какая же мистика без черного ворона? Надо срочно его достать! Во время съемок «Военной охоты» Игорь Пронин оперативно связался с Еленой Кустовой. Любительница братьев меньших тут же предоставила своего приятеля с крылышками.
Ей как раз подарили черного-пречерного ворона. В кадре Рурк (понятное дело, в честь кого назвали пташку) должен был сидеть на старинной прялке, за которой расположилась лесная ведьма. В качестве съемочной локации выбрали Латвийский этнографический музей. Увы, Елена Кустова в кадр тогда не попала, но зато она умело присматривала за своим подопечным.
Как рассказывали «7 секретов», в кино засветились и другие питомцы домашнего зоопарка «Империи птиц». Так, крыска Люся снялась в драме «Nordic Narcos». Действие картины происходит в ныне закрытой рижской тюрьме «Браса». А вот голубь Дурак снялся в сериале «Ищите женщину». Что ж, наверное, и впрямь недаром говорят, что дуракам везет. Конечно, круто попасть в новый проект, да еще посвященный знаменитому русскому писателю.
В свое время Эдуард Лимонов (1943–2020) прославился уже после своей первой книги «Это я — Эдичка». Герой романа — русский эмигрант в Нью-Йорке. Его бросила жена, он живет на социальное пособие, подрабатывает то в ресторане, то грузчиком.
Снова подфартило
Примечательно, что фильм «Лимонов, баллада об Эдичке» Кирилл Серебренников начал снимать еще в России. Однако из-за событий на Украине режиссер решил доснять картину уже в Прибалтике. Получается, что латвийским киношникам снова подфартило. Как рассказал «7 секретам» продюсер Игорь Пронин, в бывшем рижском военном аэропорту Румбула пришлось выстроить небольшой кусочек крупнейшего города США.
— Конечно, мы не могли воссоздать весь восьмимиллионный Нью-Йорк,— улыбнулся продюсер.— Причем на постройку декораций у нас было всего полтора месяца. Необходимо было сделать примерно 100 типичных метров знаменитого американского города. Никаких небоскребов у нас нет, поскольку такую задачу перед нами даже не ставили. Мы должны были смонтировать только первые этажи зданий. Ну а культовые высотки при необходимости всегда можно нарисовать с помощью компьютера. В любом случае задача была не из легких. Однако наша команда с ней успешно справилась. Так что на какое-то время Рига действительно превратилась в Нью-Йорк!
Премьера фильма «Лимонов, баллада об Эдичке» намечена на май следующего года. Судя по всему, его покажут в Каннах. Получается, что Рига засветится на весьма престижном кинофестивале.
Звёздный состав
Если говорить о сюжете, то за литературную основу для сценария был взят вовсе не бестселлер «Это я — Эдичка», а роман «Лимонов» французского писателя Эмманюэля Каррера.
Режиссер-постановщик Кирилл Серебренников сразу нацелился на мировую аудиторию. Так, самого писателя Эдуарда Лимонова сыграл известный английский актер Бен Уишоу — звезда фильмов «Парфюмер», «Фарго», последних картин о Джеймсе Бонде и сериала «Будет больно». Спутницу главного героя сыграла Виктория Мирошниченко — популярная российская актриса кино и театра, наиболее известная благодаря роли Ии в драматическом фильме режиссера Кантемира Балагова «Дылда».
Кроме того, в новом фильме Кирилла Серебренникова снялись и другие медийные лица. Скажем, российский актер театра и кино американского происхождения Один Ланд Байрон. Он наиболее известен по роли Фила Ричардса в популярном телесериале «Интерны». А еще Один попал в картину «Жена Чайковского», которую снял все тот же Кирилл Серебренников. Отметим, что картина «Лимонов, баллада об Эдичке» для режиссера — уже третья в жанре биографии. В 2018 году вышел документальный фильм «После лета», посвященный культовому рокеру Виктору Цою и его времени.
— Почему сейчас я взялся за Эдуарда Лимонова? Сам я вырос на юге России в то время, когда началась перестройка. Лимонов тогда был одной из фигур, ставших настоящей ценностью для молодого поколения. Он был чем-то вроде рок-звезды,
— объяснил режиссер свой интерес к творчеству известного писателя. Остается только ждать выхода фильма. Наверняка получилось опять что-то скандальное и хайповое, как обычно это бывает у Кирилла Серебренникова…
латвийский еженедельник «7 суперсекретов»,
№50, 16–21 декабря 2022 года
Завершается очередной год. Несмотря ни на что, для хозяйки знаменитого рижского домашнего зоопарка «Империя птиц» Елены Кустовой прошедшие месяцы снова оказались весьма плодотворными с творческой точки зрения. Братья меньшие снова «засветились» на киноэкранах!
У жительницы рижского микрорайона Кенгарагс проживают не только различные пернатые птицы, но и всевозможные звери. На протяжении уже длительного времени любительница животных сотрудничает с известным рижским продюсером Игорем Прониным из кинокомпании «Forma Pro Films».
Дуракам везёт!
Время от времени Игорь Пронин обращается к Елене Кустовой, когда для съемок нужны те или иные братья меньшие. Именно его команда помогла доснять российскому режиссеру Кириллу Серебренникову его новый фильм «Лимонов, баллада об Эдичке».
В какой-то момент понадобился голубь, которого миролюбивый главный герой символически выпускает в небо. Где взять птичку? Естественно, за помощью снова обратились к Елене Кустовой.
Она сразу же привезла на съемочную площадку… Дурака. Да-да, но, извините, именно такая у голубя кличка (так его назвали прежние хозяева). «А дуракам, как известно, везет!» — пошутила Елена Кустова.
Она и сама давно уже мечтает попасть в кадр, но пока киношники приглашают ее подопечных. «Еще не вечер. Мы непременно снимем и Елену!» — заверил с улыбкой «7 секретов» кинопродюсер Игорь Пронин.
Микки Рурк застрял в Риге
Напомним, что в начале года в мировой прокат вышел фильм «WarHunt» («Военная охота») с участием голливудской кинозвезды Микки Рурка. Примечательно, что картина тоже была снята в центральной республике Прибалтики.
Международные информагентства тогда дружно сообщили о том, что «знаменитый актер Микки Рурк застрял в охваченной пандемией Латвии».
Получается, что нет худа без добра, ведь именно благодаря всемирной пандемии Риге удалось заполучить крутую голливудскую звезду.
По сюжету самолет с отрядом элитного подразделения во время выполнения секретной миссии терпит крушение, и американские солдаты оказываются в заколдованном лесу. Они сталкиваются с грозной мистической силой. Теперь их главная задача — выбраться из этого проклятого места.
Елена Кустова на съёмках. Фото из ее личного архива
Чертовщина с вороном
Съемки «WarHunt» велись в латвийских лесных массивах Покайню и Лигатне. На экране то и дело происходят всякие непонятные, зловещие и пугающие вещи. В общем, чертовщина какая-то, да и только.
А какая же мистика без черного ворона? Надо срочно его достать! Во время съемок «Военной охоты» продюсер Игорь Пронин оперативно связался с Еленой Кустовой. Любительница братьев меньших тут же предоставила своего приятеля с крылышками.
Ей как раз подарили черного-пречёрного ворона. В кадре Рурк (понятное деле, в честь кого назвали пташку) должен был сидеть на старинной прялке, за которой расположилась лесная ведьма.
В качестве съемочной локации выбрали Латвийский этнографический музей. Увы, Елена Кустова в кадр тогда не попала, но зато она умело присматривала за своим подопечным.
В кино «засветились» и другие питомцы домашнего зоопарка «Империи птиц». Так, крыска Люся снялась в драме «Nordic Narcos». Действие картины происходит в ныне закрытой рижской тюрьме «Браса».
Снова подфартило
А вот голубь Дурак снялся в сериале «Ищите женщину». Что ж, наверное, и впрямь недаром говорят, что дуракам везем. Конечно, круто попасть в новый проект, да еще посвященный знаменитому русскому писателю.
В свое время Эдуард Лимонов (1943–2020) прославился уже после своей первой книги «Это я — Эдичка!». Герой романа — русский эмигрант в Нью-Йорке. Его бросила жена, он живет на социальное пособие, подрабатывает то в ресторане, то грузчиком.
Примечательно, что фильм «Лимонов, баллада об Эдичке» Кирилл Серебренников начал снимать еще в России. Однако из-за событий на Украине режиссер решил доснять картину уже в Прибалтике.
Получается, что латвийским киношникам снова подфартило. Как рассказал нам продюсер Игорь Пронин, в бывшем рижском военном аэропорту Румбула пришлось выстроить небольшой кусочек крупнейшего города США.
Кусочек Нью-Йорка на Румбуле в Риге. Фото из «7 секретов»
— Конечно, мы не могли воссоздать весь восьмимиллионный Нью-Йорк,
— улыбнулся продюсер.—
Причем на постройку декораций у нас было всего полтора месяца. Необходимо было сделать примерно 100 типичных метров знаменитого американского города.
Никаких небоскребов у нас нет, поскольку такую задача перед нами даже не ставили. Мы должны были смонтировать только первые этажи зданий. Ну а культовые высотки при необходимости всегда можно нарисовать с помощью компьютера.
В любом случае задача была не из легких. Однако наша команда с ней успешно справилась. Так что на какое-то время Рига действительно превратилась в Нью-Йорк!
Премьера фильма «Лимонов, баллада об Эдичке» намечена на май следующего года. Судя по всему, его покажут в Каннах. Получается, что Рига засветится на весьма престижном кинофестивале.
Звёздный состав
Если говорить о сюжете, то за литературную основу для сценария был взят вовсе не бестселлер «Это я — Эдичка!», а роман «Лимонов» французского писателя Эмманюэля Каррера.
Режиссер-постановщик Кирилл Серебренников сразу нацелился на мировую аудиторию. Так, самого писателя Эдуарда Лимонова сыграл известный английский актер Бен Уишоу — звезда фильмов «Парфюмер», «Фарго», последних картин о Джеймсе Бонде и сериала «Будет больно».
Спутницу главного героя сыграла Виктория Мирошниченко — популярная российская актриса кино и театра, наиболее известная благодаря роли Ии в драматическом фильме режиссера Кантемира Балагова «Дылда».
Кроме того, в новом фильме Кирилла Серебренникова снялись и другие медийные лица. Скажем, российский актер театра и кино американского происхождения Один Ланд Байрон.
Один Ланд Байрон наиболее известен по роли Фила Ричардса в популярном телесериале «Интерны». А еще он попал в картину «Жена Чайковского», которую снял все тот же Кирилл Серебренников.
Отметим, что картина «Лимонов, баллада об Эдичке» для режиссера уже третья в жанре биографии. В 2018 году вышел документальный фильм «После Лета», посвященный культовому рокеру Виктору Цою и его времени.
— Почему сейчас я взялся за Эдуарда Лимонова? Сам я вырос на юге России в то время, когда началась перестройка. Лимонов тогда был одной из фигур, ставших настоящей ценностью для молодого поколения. Он был чем-то вроде рок-звезды,
— так режиссер объяснил свой интерес к творчеству известного писателя.
Однажды Юрий Дудь, ныне признанный в РФ физлицом-иноагентом, решил взять интервью у Эдуарда Лимонова. Главным его событием для аудитории Дудя стал вопрос о гомосексуальном опыте, описанном в книге «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»].
Очень неудобный
У Лимонова это вызвало, мягко говоря, недоумение, что он открыто и выразил Дудю. У интервьюера в глазах читалось непонимание — а разве может быть что-то интереснее, чем тема достоверности описанного?
Проблема заключается в том, что для отечественной либеральной интеллигенции Лимонов остался, в первую очередь, автором романа, написанного в эмиграции в 1970-х годах. А он уже ушел далеко вперед, и не понимал, почему эта тема становится для собеседника ключевой.
В последнее время модно говорить о предвидениях Жириновского. Но если посмотреть на статьи Лимонова, то легко обнаружить, что он значительно раньше спрогнозировал нынешний день, неизбежность того тектонического сдвига в геополитике, с которым мы столкнулись. Лимонов, резкий, решительный, был чрезвычайно неудобен всем. И те, кто его преследовал, со временем понимали, что его резкость была куда оправданнее политики «малых шагов».
Буржуазный взгляд
Если возвратиться к тому интервью с Дудем, то проблема заключалась в том, что блогер просто был не в состоянии соответствовать фигуре Лимонова. Дудь провалил бы интервью с Пушкиным, ибо не сумел бы уйти дальше смакования подробностей интимной жизни поэта.
И эта беда примитивной поверхностности характерна не только для иноагента.
Режиссер Кирилл Серебренников тоже решил замахнуться на образ Лимонова, представив в 2023 году картину под названием «Лимонов, баллада об Эдичке». За основу был взят роман французского писателя Эммануэля Каррера «Лимонов». Роман вышел еще при жизни политика и философа, и сам он его описывал так: «Временами дружелюбно, временами враждебно. Чувствуется, что автор интеллектуал и буржуа».
Главная проблема заключается в том, что это все-таки западный взгляд на Лимонова — попытка увидеть его сквозь призму своих представлений о мире. Вышедший в свет во времена Болотной площади, роман во многом создает образ бунтаря против российской системы, что верно только до определенной степени. Лимонов никогда не был тем, кем его хотели видеть на Западе — полезным для них бунтарем. Он всегда оставался «солдатом Империи», или, если точнее, ее «полевым командиром».
Что-то вроде рок-звезды
Режиссер Серебренников, создавая свой фильм, ориентировался, прежде всего, на западную аудиторию. Это не Лимонов, каким он реально был, а «Эдичка» прожарки с кровью.
Одна только фраза из интервью режиссера о Лимонове — «он был чем-то вроде авангардной рок-звезды» — снимает все вопросы о том, что именно нам будет представлено.
Это в какой-то степени повторение серебренниковского «Лета», прямо-таки взбесившего даже Бориса Гребенщикова: «Мы жили по-другому. В его сценарии московские хипстеры, которые, кроме как совокупляться за чужой счет, больше ничего не умеют. Сценарий писал человек с другой планеты. Мне кажется, в те времена сценарист бы работал в КГБ».
Вот и сейчас Серебренников лепит вместо реального Лимонова рок-звезду западного типа, причем с упором на различные сексуально-психотропные эксперименты. Вот Эдичка лицом напротив женских гениталий, вот дама напротив причиндалов Эдички, вот мрачный «совок», словно вылезший из голливудских фильмов первой половины 1980-х, и снова обратно, в кувыркание тех, отдающихся жажде плоти.
«Неужели такой я вам нужен после смерти?!»
Какие уж там философские размышления, какой взгляд на фигуру борца за идеалы. Как и Дудь, Серебренников не в состоянии выйти за рамки определенной картины мира, где потребительство всегда остается в центре. И не так важно, что ты потребляешь — йогурт, наркотик, кино от модного режиссера — ты всегда остаешься внутри круга. А Лимонов, побывавший в шкуре советского гражданина и эмигранта, вышел за пределы западной системы ценностей, не найдя ее идеальной.
Называя вещи своими именами, Серебренников решил заработать благосклонность западной аудитории, подав ей «пикантного русского в остром соусе». Из Лимонова слепили этакого оппозиционера с высокой потенцией. А чтобы уж совсем зашло, главную роль режиссер отдал лауреату «Золотого глобуса», звезде «Парфюмера» Бену Уишоу.
«Саван сдёрнули!
Как я обужен — Нате смерьте!
Неужели такой я вам нужен
После смерти?!»
Строки из знаменитого стихотворения «Памятник» Владимира Высоцкого отлично подходят к тому, что делают с Лимоновым.
Здравствуйте! В сети задолго до премьеры появился новый фильм Кирилла Серебренникова про Эдуарда Лимонова. Биографическая драма с Бэном Уишоу в главной роли (Парфюмер, Будет больно). У фильмов Серебренникова, похоже, входит в традицию утекать в сеть до премьеры в отличном качестве. Так же было с Чайковским, который оказался в сети за 8 месяцев до официальной премьеры.
Когда слили фильм про Чайковского, Серебренников заявлял, что это сделал кто-то на этапе монтажа. Материал просто выкрали. Я не могу припомнить таких же сливов в нашем кино, когда украли черновой вариант в отличном качестве. Это ситуация из ряда вон! А у Серебренникова крадут уже второй фильм подряд. Похоже, в его команде работают его тайные ненавистники, иначе я не могу это объяснить. И если в случае с Чайковским, это был российский кинопром, и особых репутационных и финансовых потерь не было (у нас и так картина в прокат не вышла), то Лимонова снимала европейская киностудия на деньги иностранных инвесторов и продюсеров. И как они отнесутся к краже фильма — очень интересный вопрос. Ведь это самый дорогой фильм Серебренникова, снятый за больше чем 10 млн. евро или миллиард рублей.
Сам он вряд ли бы сливал (такие мнения часто появляются в сети), ведь это выстрел себе в ногу. Слив может закончить ещё неначавшуюся карьеру в Европе. Наверняка там надеялись на сборы, да и пиратство там не так процветает, как у нас. Правда, я не понимаю — неужели в Европе зрителю интересно посмотреть биографию Лимонова? Хотя, как пишут первые посмотревшие слитый фильм, от реальной биографии там мало что осталось. Но главное: мне казалось, что «Жена Чайковского» это самый пошлый фильм, очерняющий великого композитора, но судя по отзывам и кадрам, «Лимонов» превзошёл предшественника!
Этот фильм — самая яркая и наглядная демонстрация того, что называть пропагандой нетрадиционных отношений. Лимонов в исполнении Уишоу вступает в отношения с чернокожими, а количество мужских органов на экране зашкаливает. И я не могу понять: Серебренников в интервью Дудю (иноагент) с таким жаром рассказывал как он хочет показать истинную биографию и переживания Лимонова, как он проникся его судьбой, а показывает вот это. Работает на европейского зрителя? Но даже в самых артхаусных европейских фильмах не снимают такую гадкую порнографию, как в том же Чайковском. На мой взгляд, это уже не искусство, а выражение своих извращённых фантазий.
Ссылку на слив не даю, потому как никому не рекомендую это смотреть. (Гуглится на раз). Жаль, мне очень нравились ранние спектакли и фильмы Серебренникова. Он определённо талантливый режиссёр, но с каждым разом в его работах всё меньше цепляющего для меня. Не люблю смотреть на то, что вызывает у меня жуткое отвращение. Для кого это искусство? И искусство ли?
Что думаете? Напишите, пожалуйста, в комментариях!
Лимонову 80. Он умер, когда закончился мир. Ну тогда, весной 2020, мы все так наивно думали. Сегодня понятно, что мир выстоял, а закончилась Россия. И, будем честны, Лимонов приложил к этому руку. Я всю жизнь читала Лимонова и много раз пыталась его воспевать — в суперлятиве, по-детски, неуклюже. Долгие годы я повторяла, упиваясь напускной дерзостью: вместе с Лимоновым хорошо ненавидеть, себя в первую очередь, ну и мир, как проекцию собственных страхов. Если есть Лимонов, делай лимонад — делай революцию, но начни с себя. Стань героем, желательно великого романа. Увы, литературы моему любимому автору не хватило. Своей судьбы оказалось недостаточно, на горизонте возникли судьбы России. И, что ещё хуже, проклятой Российской империи. Все выводы поэтому невыносимы, география подпортила биографию, прекрасную историю подростковой любви — к бунту, как мере всех вещей и людей. Кто виноват — мы знаем, что делать, по правде говоря, тоже — ждать и терпеть. Лимонов бы никогда не подписался под таким лозунгом. Но Лимонов вовремя умер. Вечная память его искусству. С остальным пусть разбирается, например, Кирилл Серебренников. Но остальное, уже по факту — тлен.
Когда стало известно о том, что г-н Серебренников собирается снимать биографический фильм об Эдуарде Лимонове, у патриотической общественности не на шутку подгорели пуканы: что, мол, может наснимать этот национал-предатель да ещё с педерастом в главной роли (исполнитель роли Лимонова актёр Бен Уишоу — гомосексуалист), да ещё и по клюквенному роману Каррера, тем более что до этого режиссёр снял некое непотребство (с точки зрения патриотов) о другой великой фигуре русской культуры — Чайковском?! Наверняка будет только смаковать подробности известной сцены с негром.
Спешу разуверить рассерженных патриотов: фильм «Лимонов. Баллада об Эдичке» вовсе не представляет с собой растянутую до полнометражного фильма гомосексуальную оргию: та самая сцена в фильме занимает даже меньшее место, чем в романе Лимонова. Актёр Бен Уишоу прекрасно справляется с ролью, местами необычайно похож на Эдуарда Вениаминовича, ловко воспроизводя внешность, интонации и характерные жесты писателя. Единственный недостаток актёра, на мой взгляд — больно, что называется, дрищеват. Всё-таки Лимонов был мужчиной крепким, мускулистым, что всегда любил подчеркнуть и чем не без оснований гордился.
Сам фильм, конечно, не шедевр, но в целом не так ужасен, как его малюют. Серебренников, как к нему не относись, режисёр не самый плохой, и работа режиссера (оператора, художников, композиторов и далее по списку) особых претензий не вызывает.
Безусловно, влияние Каррера чувствуется: в фильме есть немного «клюквы», и даже музыкальная «тема Лимонова» отдаёт какой-то цыганщиной (услышите — поймёте). Это в целом неудивительно: всё-таки и роман Каррера, и фильм Серебренникова ориентированы на западную аудиторию. Я бы не сказал, что количество «клюквы» в фильме так уж критично.
Главные проблемы, как водится, заложены в рассказываемой истории. Дело в том, что роман Каррера — это не столько биография реального человека, сколько художественное произведение — причудливая смесь из реальных фактов, переплетённых с эпизодами, описанными в романах самого Лимонова (несмотря на то что Эдичка действительно является альтер-эго писателя, всё-таки неправильно было бы их отождествлять). Сам Лимонов отозвался о данной книге так: «Временами дружелюбно, временами враждебно. Чувствуется, что автор интеллектуал и буржуа».
Следует понимать и тот исторический контекст, в котором книга Каррера писалась: в 2006 француз приехал в Москву изучить обстоятельства убийства журналистки Анны Политковской и познакомился с Эдуардом Вениаминовичем. Сама книга вышла в 2011, на фоне знаменитых протестов на Болотной. Лимонов и его нацболы тогда были в политическом союзе с либералами, тот же Серебренников ставил в своём театре спектакль «Отморозки» по роману Захара Прилепина, в котором изображены лимоновцы. Поэтому и в книге Каррера Лимонов предстаёт прежде всего как такой романтический оппозиционер. Но те «неудобные» для западного читателя, факты, которых писатель не обходит (например, то что Лимонов воевал в Югославии на стороне сербов), режиссёр в экранизации уже опускает.
Каррер по понятным причинам не мог знать и последующих событий: например, того что Лимонов полностью поддержит воссоединение (ну или «аннексию» в терминологии либералов) с Крымом и так называемую «Русскую весну». Нет никаких сомнений, что Лимонов, призывавший к введению российских войск на территорию Украины ещё в 2014-м, поддержал бы и текущую СВО. Серебренников всё это осознаёт и поэтому обрывает повествование на полуслове — на том моменте биографии Лимонова, когда политик выходит из тюрьмы.
Проблема фильма Серебренникова в том, что он одновременно изображает реальные события, но при этом прячется за художественный вымысел, берёт одну часть личности Лимонова, но при этом игнорирует другую. На выходе получается этакий недобиографический фильм с опоэтизированным реальным человеком. Надо сказать, что и сам режиссёр прекрасно это понимает. В одном из интервью Серебренников признался:
«Конечно, это пастиш, а не документальное повествование. Ведь это сумасшедшая биография одного из самых влиятельных и противоречивых русских героев. Мы прибегаем к метафорам, паузам и другим поэтическим приемам, чтобы раскрыть нашу версию его бурной жизни».
По версии Серебренникова, Лимонов — это такой вечный бунтарь, страстный человек, утверждающий себя вопреки всему — власти, социуму, жизненным обстоятельствам и предательству близких людей. Мне кажется, что это действительно присущие Лимонову черты, но раскрыты они больно криво. Фильм вообще чудовищно непропорционален: большая часть фильма посвящены событиям, описанным в «Нью-Йоркской трилогии» Лимонова («Это я — Эдичка», «История его слуги» и «Дневник неудачника»), а важнейшие события последних лет жизни писателя (война в Югославии, оборона Белого дома, политическая деятельность, арест со знаменитыми словами «я — русский патриот» и прочая) либо просто проигнорированы, либо поданы максимально невнятно и скомканно. Неужели годы Лимонова в эмиграции важнее его юности в Харькове (описанной в замечательной трилогии «Русское», экранизированной Александром Велединским) или десятилетий его политической борьбы? Мне кажется, что каждый из указанных периодов жизни писателя заслуживает самого пристального внимания. Я уж не буду придираться к таким «мелочам», что любовью всей жизни Лимонова в фильме подана Елена Щапова, в то время как Наталья Медведева даже не упоминается.
Всё перечисленное в совокупности даёт очень поверхностный образ действительно интересного, сложного, противоречивого и великого человека.
Делает ли это фильм плохим? Я бы скорее назвал его «средним». Он вполне смотрибелен, местами неплохо сделан и безусловно снят с глубочайшей симпатией к Эдуарду Вениаминовичу. Отторжения не вызывает, но и желания пересматривать тоже. Этакий недобиографический фильм, местами напоминающий клипы Shortparis (сама группа написала саундтрек и засветилась в фильме).
Хотя сам Лимонов вряд ли бы одобрил, он и о Серебренникове отзывался нелестно: «Творец из Серебренникова тоже относительный, так для креативного класса сойдёт, для вечности — ноль». То же самое можно сказать и о данном фильме.
В любом случае, с фильмом Серебренникова или без, Лимонов давно обессмертил своё имя. Он написал несколько десятков книг, героем которых сделал самого себя; он создал Партию, которая пережила его самого и сохранила его имя как знамя; он вошёл в историю литературы и в историю России.
Лимонов прожил красивую и яркую жизнь: разбойничал, лежал в психушке, писал стихи, резал вены из-за любимых женщин, писал великие книги, создал политическую Партию, воевал, словом и делом защищал Родину, пытался устраивать вооружённые перевороты, сидел в тюрьме. Того, что иному человеку и на несколько жизней не хватит, страстный Лимонов уместил в одну-единственную жизнь. Великий человек, он уже при жизни стал живой легендой, а после смерти превратился в великий миф.
В целом, фильм Серебренникова можно расценивать как двухчасовую рекламу Эдуарда Лимонова. Если после просмотра кто-то откроет для себя книги писателя или заинтересуется его личностью, значит картина уже оправдывает своё существование. В конце концов, не каждый великий русский писатель получал двухчасовую рекламу своего имени на фестивале в Каннах. А Лимонов этого определённо заслужил.
А ведь я тоже посмотрела «Лимонов. Баллада об Эдичке» Серебренникова. Ну, который утёк в сеть. Честно говоря, приготовилась, начитавшись других отзывов, язвительно ругать это кино, однако в целом я бы посмела сказать, что вышло неплохо. Вернее, так себе, местами даже удачно. Хотя в многочисленных отзывах писали, что уж совсем ужас-ужас. Нормально. И секса там не много. В фильме, конечно, есть та сцена секса с негром, но снята она на удивление (я Серебренникова не люблю и ждал от него здесь чепухи) правильно: как наивысшая метафора одиночества.
Есть и сцена, когда Эдичка, работая у мультимиллионера батлером, представляет, как будет расстреливать по ночам из винтовки жителей напротив, сытых капиталистов, подчинивших мир диктату денег. Я особенно порадовалась, увидев такой эпизод.
Если помните, что по совпадению, примерно напротив того особняка — квартира, купленная… на имя родни Дмитрия Муратова. Я писала об этом когда-то. И приятно отметила сцену с винтовкой, а также всю историческую иронию в том, что Дмитрий Андреевич нашёл жилье напротив столь известного особняка. Это наверняка не последнее кино о Лимонове, будут другие. И там тоже будут показывать, как работающий батлером русский поэт смотрит на богатых резидентов Нью-Йорка через прицел. И я всегда буду вспоминать Муратова!
Музыкальный фон, ритм, цвет у фильма подходящие, целостные. Мне кажется, за исключением первых саундтреков, вся остальная музыка очень точно подобрана и она очень «лимоновская». Понравилось всё, что называли бы словом «антураж». Ну или — «атмосфера».
Замах у фильма, конечно, большой — объять такую огромную биографию. Сценарно он не очень удался. Фильм вообще устроен в плане композиции не очень: слишком линейное повествование с сомнительными акцентами.
Просто череда сменяющихся сцен, вот что получилось. Некоторые сцены красивые. На этом всё. Не получилось из фильма истории, не получилось и высказывания.
Кино, между прочим, на английском, все актёры, преимущественно российские, говорят по-английски с подчёркнутым русским акцентом. Даже Бен Уишоу, исполнитель главной роли, говорит с акцентом. Смысл такого хода был мне не очень понятен: подчеркнуть чувство одиночества у эмигрантов? Очень сомнительно.
То есть, сценарий плох, композиция плоха. А сам Лимонов?
Сам Лимонов очень плох. Возможно, Бен Уишоу недостаточно хороший актёр. Так неточно сыграть современника, от которого осталось столько записей? Уишоу местами, отдельными движениями, на Лимонова всё же похож. Но в целом он сыграл его совершенно другим.
Например, Уишоу гримасничает в разговорах, ест с открытым ртом и вообще, что называется, не следит за лицом, оно у него всё какое-то расхлябанное, как у мужика из толпы. Лимонов же так себя никогда не вёл, он держал лицо подтянутым, не чавкал во время еды, не гонял в ходе разговора язык во рту туда-сюда.
Ходил Лимонов уверенно, твёрдо. Он вообще был человеком жёсткой дисциплины. А у Серебренникова мы видим какого-то торчка. Уишоу играет нервного торчка!
Уишоу весь фильм смотрит на нас каким-то тухлым взглядом глубокого неудачника, но Лимонов не был неудачников и смотрел он всегда очень витально, с большим интересом к людям. Особенно — на женщин. А у Бена Уишоу к женщинам отвращение. Прямо на лице написано.
Наконец, он не был грубияном. В фильме показан первый после эмиграции приезд Лимонова в Россию, где тот сидит и чуть ли не плюёт в своих читателей высокомерно. Меж тем, запись этого выступления Лимонова есть, я даже когда-то о ней упоминала, именно указывая на удивительную деликатность Лимонова. Так, он там даже школьника называет на «вы». Он был вежлив.
Я также рассказывала о своём первом звонке Лимонову. Я достала его номер, когда мне было 19 или 20 лет, и позвонила. Наверное, сказать всё, что о нём думаю. Но у меня кончились деньги — был ведь роуминг между регионами. Тогда Лимонов мне сам перезвонил и сказал: «Я подумал, что у вас кончились деньги».
Вести себя так, как изображает Уишоу, Лимонов не мог и не вёл. Я немного почитала, что актёр говорил о подготовке к съёмкам. Пришла к выводу, что о Лимонове он до съёмок не знал ничего (хотя в Британии его многие читали) и вряд ли прочёл его книги во время работы над ролью. Оттого Лимонов вышел не совсем достоверный.
Игра плохая. И не видно вообще никакой работы Уишоу над образом.
Ну, он придумал, что русские все ходят, будто подпрыгивая на шарнирах, едят с полным ртом и говорят надменно I don't care about your heart. Вряд ли актёр смотрел многочисленные видео с Лимоновым, когда репетировал роль. Иначе он бы не упустил бросающуюся в глаза манеру поведения: Лимонов, как человек сексуально одержимый, постоянно сам себя гладил, трогал. Даже во время интервью — присмотритесь — он всегда поглаживал одну руку другой, глади себя по коленке, затылку, голове. Это самораздражение, человеку всегда нужно чувствовать раздражение, прикосновение, как бы поощрять себя прикосновениями.
Упустить эту черту персонажа было странно. Значит, не видел, не заметил. А, значит, особенно не смотрел и не готовился.
Говорят, Серебренников всю жизнь мечтал снять фильм о Лимонове. Ну не знаю, за всю жизнь мог бы подготовиться получше. И актёра подготовить.
Вообще, оцените злую иронию: Лимонов не был в восторге от своей биографии, которую написал Эммануэл Каррер. И он презрительно отзывался о Кирилле Серебренникове (вот и вот).
Что сделал Серебренников? Этот «деятель культуры третьего-четвёртого разряда», как именовал его Лимонов, дождался, когда Лимонов умрёт и не будет ему мешать снять о нём фильм, да аккурат по посредственной книге Каррера!
Снял, пожалуй, лучше, чем от него ожидали после шквала чепухи. Но это всё равно гораздо хуже, чем могло и должно бы быть. Я, посмотрев фильм, всё же не поняла, зачем Серебренникову сдался Лимонов, если он всё равно знает о нём немного.
Следом за фильмом «Капитан Волконогов бежал» в интернете появился новый байопик Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке». К утечке в сеть, по всей видимости, приложили руку пираты.
Впервые отрывки из «Лимонова» режиссёр показал в мае прошлого года на Каннском фестивале вместе с «Женой Чайковского», недавно вышедшей во французский прокат, но до российского зрителя так и не добравшейся. Съёмки завершились в сентябре, и на них ушло 10,5 млн долларов, что делает фильм самым дорогим в карьере Серебренникова.
Перспектива российского проката картины изначально казалась туманной. В России режиссёр в опале, да и в биографии героя фильма был один известный эпизод с афроамериканцем, подпадающий ныне под закон о запрете ЛГБТ-пропаганды. Поэтому книги Лимонова прячут с полок магазинов и не принимают в фонды библиотек.
В компании Hype Production, занимающейся продюсированием картины, отказались прокомментировать слив фильма во Всемирную паутину. «Лимонова», кстати, потихоньку убирают с сайтов и торрент-трекеров, где лента засветилась, а в телеграм-каналах блокируют сообщения с описанием сюжета и его деталей. Как сообщают, по настоянию администрации мессенджера.
Ситуация, таким образом, отличается от новогодней истории с телеспектаклем «Происшествие в стране Мульти-Пульти» с Иваном Ургантом. Та картина провисела несколько часов на онлайн-сервисе KION, откуда была удалена, но спокойно переместилась на YouTube-канал Эдуарда Сурового (Гарика Харламова). Там она, правда, тоже долго не продержалась, но уже успела распространиться по всему интернету. И удалялось «Происшествие», вероятнее всего, не по распоряжению правообладателя, а по указаниям из чиновничьих кабинетов.
В случае с «Лимоновым», похоже, продюсеры против распространения ленты в сети. Пираты в свою очередь «заботятся», чтобы российские зрители увидели современное российское же кино, которое вряд ли они смогут посмотреть в кинотеатре или на онлайн-платформах. Но авторские права есть авторские права, киностудии и продюсеры стараются их защитить. Особенно если фильм сделан с участием европейских стран, как «Лимонов» или «Капитан Волконогов».
Кстати, российский кинопродюсер Серебренникова Илья Стюарт зарегистрировал в Европе компанию Hype Studios. Помимо «Лимонова» и ещё одного фильма Серебренникова — экранизации романа Оливье Гёза «Исчезновение Йозефа Менгеле»,— в работе множество проектов с европейскими звёздами.
Весной на экраны выходит англоязычная картина Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке». Кино снято по биографии политика и самого скандального русского писателя XX века, скончавшегося три года назад в 77 лет. Написал ее француз Эммануэль Каррер. А главную роль в фильме исполнил звезда «Парфюмера» Бен Уишоу, похожий на Лимонова в молодые годы.
В карьере Серебренникова на данный момент это самый дорогой фильм. На русском он пока недоступен, но при желании в Сети можно найти ссылку на англоязычную версию «Баллады».
Биография Лимонова вышла в 2011-м и сразу стала бестселлером. В ней Каррер в облегченной форме и простым языком пересказал то, что сам Эдичка писал в своих книгах. Разумеется, что без тени иронии, но с иностранной скрупулезностью Эммануэль подошел к вопросу лимоновской содомии.
Сам писатель относился к этой биографии со смехом. Говорил, что книгу так и не смог осилить из-за переизбытка клюквы и буржуазных представлений.
Была надежда, что литературный материал поправит британский сценарист с польскими корнями Павел Павликовский. Однако не вышло.
Если говорить коротко, то с Лимоновым у Серебренникова получилось примерно то же, что с ним же у иноагента Дудя. Когда пуще всего журналиста интересовало только одно: было ли что-то у Эдички с негром или не было.
Для интересующихся напомним, что соответствующий эпизод сам Лимонов когда-то подробно описал в романе «Это я — Эдичка», опубликованном в 1979 году. После измены любимой женщины его герой занимается непотребством с африканцем.
Для чего была нужна эта сцена — филологи и психологи давно решили. С точки зрения первых — не надо путать автора и лирического героя. Дескать, это не одно и то же, даже если имена повторяются. Вторые указывали на явную самозащиту. Савенко-Лимонов унизил своего персонажа так, как больше никто не сможет его «обнулить». Мол, что вы мне хотите предъявить, после того как я опустился на самое дно. А было это или нет — совершенно неважно.
Незадолго до смерти специально для особо одаренных в лице иноагента Дудя дед еще раз проговорил:
— Все мои книги выходят с подзаголовком «роман». Значит, роман.
А на вопрос, имел ли он соответствующий мерзкий опыт, ответил:
— Не ваше собачье дело.
Собачье дело оказалось делом Кирилла Серебренникова. Давно замечено, что у режиссера есть пристрастие подменять личность отношением к сексу. Так случилось с «Женой Чайковского», где Серебренников попытался вывести великого русского композитора прежде всего великим «иноходцем». Удивительно, что попытка потерпела фиаско даже на Западе. Второй раз ту же тему попытались провернуть с Лимоновым.
С подругой и без
Начало и финал картины закольцованы сценой встречи Лимонова с читателями в 1992 году, когда герой вернулся на родину после всех своих эмиграций. Между сценами, где Эдик дает хамские ответы читателям, показывается нарезка эпизодов из жизни героя. Сценарист Павликовский хотел, чтобы эпизодов было двадцать, но что-то не задалось. По факту их гораздо меньше, и все они украшены чем-то голым.
Вот молодой Эдичка-сталевар после долгой рабочей смены моется в душе (камера не обходит вниманием могучие причиндалы суровых мужиков). Лимонов рисует член на попе подружки. Лимонов совокупляется. Под швейную машинку. Под печатную машинку. Под трясущиеся на столе очки. Под аккомпанемент политических выступлений по телевизору (это любимое, судя по кино,— под телевизор герой любит делать это даже без подруги). Лимонов смотрит порнуху. Лимонов позирует на фоне лона второй жены — поэтессы Елены Щаповой (ее сыграла актриса из фильма «Дылда» Виктория Мирошниченко). И наконец, то самое — гнусное и вызывающее рвотный рефлекс. Лимонов остается наедине с огромным негром, приговаривающим «тейк ит изи, беби».
Само собой, чтобы подчеркнуть, что тема эта — не проходная, в финале от лица мужика с лицом Александра Валуева звучит вопрос, заданный Дудем. Как ответил герой — узнаете, если посмотрите картину. Если, конечно, захотите.
Вызов
— Слушала симфонии великих, а услышала «Чижик-пыжик, где ты был?» — охарактеризовал в свое время Корней Чуковский мемуары Авдотьи Панаевой.
То же самое хочется сказать и про «шедевр» Серебренникова.
Кто-то из критиков мечтал увидеть качественный байопик, где показывалась бы череда превращений. От подростка Савенко — к кутюрье. От кутюрье — к поэту. От поэта — к прозаику. От прозаика — к солдату. Потом — к политику. И наконец — к деду. Но увы и ах.
Ну а помимо того что Лимонова в кино нет как нет, Серебренников умудрился снять довольно скучную ленту. И пожалуй, это можно считать определенным вызовом. Ведь, учитывая яркую жизнь героя, добиться такого эффекта было непросто.
Un protagonista russo, uno scrittore francese e un regista ostile a Putin. Ma quando lo vedremo?
«Lui si vede come un eroe, ma lo si può considerare anche una carogna. Io sospendo il giudizio». Così scriveva Emmanuel Carrère nelle prime pagine di Limonov, libro (bellissimo, edito da «Adelphi») ora diventato un film, «Limonov: The Ballad of Eddie», diretto da Kirill Serebrennikov e scritto da Pawel Pawlikowski, Oscar per il miglior film straniero qualche anno fa con «Ida». La storia? Attraverso i cinque amori sparsi per il mondo, ripercorre la vita di Eduard Savenko, in arte Limonov — interpretato da un favoloso Ben Whishaw — uno dei personaggi più controversi della Russia contemporanea, scomparso a 77 anni nel 2020. E il film è ambientato nei paesi in cui Limonov ha vissuto: nasce a Dzeržinsk in epoca sovietica, cresce in Ucraina, si sposta poi tra Stati Uniti (dove conosce l'ambiente underground di New York), Parigi e Mosca. Poeta, scrittore, giornalista, politico, Limonov abbandona prima la vita da bohéme a Manhattan e sulla Senna per spostarsi in Russia e dare avvio alla carriera politica come leader del gruppo Altra Russia.
Sul fronte politico, con una forte passione per le cause perse, combatte con i serbi dell'ex-Yugoslavia, con i separatisti russi in Moldavia, con gli abchazi nel Caucaso. Si fa critico, per questo, dell'ideologia occidentale dell'esportazione dei diritti umani, che considera come una riedizione del colonialismo o poco altro. Mobilita giovani attivisti in nome di socialismo e nazionalismo, smuove le masse che insieme al suo gruppo politico, nel 2013, si ritrovano a manifestare nella Piazza del Trionfo a Mosca al grido di «la Russia senza Putin!». Poi viene recluso due anni in carcere per traffico d'armi. Partecipa alle rivolte underground degli Anni Sessanta, influenzando fortemente la politica estera del paese.
Uomo di lettere, innovatore anche sul fronte culturale, in particolare per la lingua letteraria russa. Le sue opere incarnano il mito letterario per eccellenza, quello della fusione dell'arte con la vita: Limonov, infatti, scrive sempre di sé, sempre in prima persona. Tra poesie, libri, saggi, reportage giornalistici, senza dimenticare le miriadi di note e appunti sui quaderni, non passa giorno senza che Limonov si dedichi alla scrittura. Il suo modello? Nientemeno che Giulio Cesare. Guardato con fastidio da tutta l'opinione pubblica russa, Limonov non si è mai considerato un dissidente. Negli anni di Putin, la sua attività politica si fa più rispettabile. È uno degli ideatore, con Kasparov, della Strategia 31: il trentunesimo giorno del mese, vengono organizzate manifestazioni per la libertà di espressione a Mosca sotto il monumento di Majakovskij.
Una vita rocambolesca, avventurosa, energetica, che esercita il fascino necessario per meritarsi di essere romanzata, e poi trasformata, appunto, in film che in Italia sarà distribuito da Vision e che nel cast, oltre a Whishaw, avrà anche Tomas Arana (che ha raccontato il film a «Hot Corn» in un'intervista qui), Sandrine Bonnaire e Viktoria Miroshnichenko. Un poeta maledetto, un politico «anomalo», che in vita ha rappresentato le agitazioni e la storia della Russia e dell'Europa a partire dal secondo Dopoguerra. Al Salone del Libro di Torino nel 2018, Limonov disse di non riconoscersi nella descrizione fatta da Carrère, ma gli riconobbe di averlo fatto conoscere al grande pubblico. Nonostante tutto, la figura di Limonov rimane centrale e protagonista, anche e soprattutto in questo momento storico: «La sua vita romanzesca e spericolata racconta qualcosa non solo di lui, non solo della Russia, ma della storia di noi tutti dopo la fine della Seconda Guerra Mondiale». Una previsione? Con molta probabilità Limonov di Kirill Serebrennikov sarà a Venezia, dopo aver saltato Cannes…
The company is also finishing post-production on Kirill Serebrennikov's «Limonov, The Ballad of Eddie», starring Ben Wishaw as the controversial Russian writer and political agitator. Gianani says it should be completed by November, December and will be looking for be a festival launch from Cannes onwards.
Rencontre avec l'artiste russe Kirill Serebrennikov, qui présente à l'opéra Bastille de Paris sa version très noire et contemporaine de « Lohengrin » de Wagner.
⟨…⟩
— Vous adaptez « Limonov » d'Emmanuel Carrère. C'est le caractère insaisissable du personnage qui vous a séduit ?
— C'est peut-être pour cette raison que le roman a été un best-seller en France. Il s'agit d'un personnage très « russe », « post-soviétique ». On essaie dans le film d'en faire une sorte de « Joker » russe, qui, tout en étant amoureux d'une femme, se décrit comme homosexuel dans ses romans, un homme d'origine ukrainienne qui, pourtant, appelle à la guerre contre l'Ukraine, une personnalité appréciée en Occident qui retourne en Russie pour accuser l'Occident de tous les péchés. C'était aussi un poète formidable… Il était totalement imprévisible. Emmanuel Carrère a participé à l'adaptation. Il a même tourné une scène pendant les premiers jours de la guerre.
It's hard to believe, but December is right around the corner and we're about to close the books on another movie year. These last few years I've been doing «most anticipated» lists, and I'll probably have a more concise list running in January.
For the time being, I would love to hear from our readers about the films they are most looking forward to in 2024. Surprisingly, despite the strikes halting plenty of productions, there's still a lot to look forward to.
There are also a few question marks — directors like Quentin Tarantino, Paul Thomas Anderson, Wes Anderson, Ari Aster, Adam McKay, Zach Cregger and James Gray all had production on their films delayed by the strikes. Will they be able to squeeze in new films by year's end?
It turns out that 2024 looks really good, on paper at least. I found 50 titles, so far, that pique my interest. Now it's your turn. I've most likely missed some titles and would love to fill the gaps with your help. I'll keep updating the list as suggestions roll along.
Yorgos Lanthimos' «AND»
Steve McQueen's «Blitz»
Francis Ford Coppola's «Megalopolis»
David Cronenberg's «The Shrouds»
Terrence Malick's «The Way of the Wind»
Sean Baker's «Anora»
Denis Villeneuve's «Dune: Part Two»
Andrea Arnold's «Bird»
Leos Carax's «C'est Pas Moi»
Bong Joon-ho's «Mickey 17»
Robert Eggers' «Nosferatu»
Clint Eastwood's «Juror #2»
Paul Schrader's «Oh, Canada»
Luca Guadagnino's «Queer»
Jim Jarmusch' Untitled Paris Film
Paul Verhoeven's «Sans Compter»
George Miller's «Furiosa»
Todd Phillips' «Joker: Folie a Deux»
Ti West's «MaXXXine»
Jordan Peele's Untitled 4th Movie
Joshua Oppenheimer's «The End»
Pablo Larrain's «Maria»
Mike Leigh's «Family»
Jeremy Saulnier's «Rebel Ridge»
Brady Corbet's «The Brutalist»
Jacques Audiard's «Emilia Perez»
Paolo Sorrentino's «Partenhope»
Tim Burton's «Beetlejuice 2»
Ridley Scott's «Gladiator 2»
Jia Zhang-ke's «We Shall Be All»
Justin Kurzel's «The Order»
Michel Franco's «Dreams»
M Night Shyamalan's «Good Grades»
Julian Schnabel's «In the Hands of Dante»
Rose Glass' «Love Lies Bleeding»
Alex Garland's «Civil War»
Duke Johnson's «The Actor»
Kevin Costner's «Horizon»
Michael Sarnoski's «A Quiet Place: Day One»
Audrey Diwan's «Emanuelle»
Olivier Assayas «Hors de Temps»
Andrew Patterson's «Rivals of Amziah King»
Shawn Levy's «Deadpool 3»
Ethan Coen's «Drive Away Dolls»
Ron Howard's «Eden»
Barry Levinson's «Wise Guys»
Gareth Evans' «Havoc»
Luca Guadagnino's «Challengers»
Bruno Dumont's «The Empire»
David Lowery's «Mother Mary»
Pixar's «Inside Out 2»
Na Hong-jin's «Hope»
Abderrahmane Sissako's «Black Tea»
Kirill Serebrennikov's «Limonov»
Punta tutto sul cinema italiano con solo due eccezioni («Priscilla» e «Limonov») il listino della casa di distribuzione del gruppo Sky. Orfei: «Ci piace molto scommettere sugli sguardi, sui punti di vista femminili che ci sembrano essere un po' latitanti nella nostra industria»
⟨…⟩ Sempre a maggio, il secondo titolo internazionale per Vision Distribution, «Limonov» di Kirill Serebrennikov, ispirato al romanzo biografico di Emmanuel Carrère, con Ben Whishaw nei panni del leader russo Eduard Savenko. ⟨…⟩
Лёгкий, чудесный, красивый человек и Огромная, Феноменально талантливая Актриса. Таня могла играть все — детей, старух, роковых женщин, матерей, ведьм, красавиц. И все это было особенно, ярко, необычно по интонации и всегда невероятно точно сыграно. Тут же становилось искусством. Таня без колебаний пришла играть спектакль к моим студентам, и получились «ОТМОРОЗКИ» с её пронзительной Матерью нацбола Гриши. А потом остро и точно сыграла продажную журналистку в «ОКОЛОНОЛЯ» — мне было важно, чтоб в этой «Русской дилогии» играла именно Таня. Она была аж Народная Артистка РФ, но всегда просила называть её Таня,— легкая, демократичная, настоящая, без фальши, без лжи. Настоящая. Её последняя киноработа выйдет уже после её ухода: она сыграла Мать Эдди в фильме «LIMONOV. THE BALLAD». Сыграла на английском. Таня, спасибо тебе, спасибо, что была с нами, спасибо за лёгкость, красоту и талант! Без тебя Театру и всем нам будет плохо! Фил, прими соболезнования…
«Telegram. KIRILL AND HIS FRIENDS», 6 декабря 2023 года
Po roce poznamenaném stávkou scenáristů i herců vsadí Hollywood na jistotu. Nejen server Variety.com v těchto dnech zveřejnil seznam nejočekávanějších filmů roku 2024. Do kin přijdou pokračování sci-fi Duna, historického Gladiátora či komiksového Jokera, další příběhy ze světa Pána prstenů, Vetřelce a Šíleného Maxe nebo v případě českých biografů novinky režisérů Jiřího Mádla a Ivana Zachariáše.
⟨…⟩
Limonov: The Ballad of Eddie
Režie: Kirill Serebrennikov
Britský herec Ben Whishaw, známý jako Q z posledních bondovek, ztvární ruského buřiče a literáta Eduarda Limonova. Příběh radikálního spisovatele a člena zakázané Národně bolševické strany, který před několika lety zemřel ve věku 77 let, zfilmuje ruský režisér a disident Kirill Serebrennikov. Natáčet začal v Rusku ještě předtím, než odstartovala invaze na Ukrajinu. Po jejím zahájení štáb podnikl «složitou operaci», aby britského herce z útočící země včas evakuoval, popsal web Variety.com.
Limonov se narodil za druhé světové války do rodiny důstojníka státní bezpečnosti KGB. Dětství strávil v ukrajinském Charkově, vyučil se jako krejčí. Na přelomu 60. a 70. let minulého století psal undergroundovou poezii v Moskvě, pak utekl do USA a dvě dekády se pohyboval na tamní punkové a literární scéně, později žil ve Francii a po rozpadu Sovětského svazu se vrátil do Ruska, kde zahájil kontroverzní politickou dráhu.
Vydával noviny zvané Limonka, což je slangové označení pro granát, a chystal s jejich pomocí celoruskou revoluci. Zkraje tisíciletí strávil dva roky ve vězení, odsouzen byl za pašování zbraní. Patřil k vůdčím postavám odporu proti Vladimiru Putinovi, jemuž ale po ruské anexi ukrajinského Krymu v roce 2014 vyjádřil částečnou podporu a sdílel některé jeho myšlenky o velkém Rusku.
«Rozpínavost Ruska, kterou hlásal a ospravedlňoval, v okolních zemích stěží nacházela porozumění. Na Limonovovi ovšem bylo zajímavé, že ho odmítal snad každý vládce sovětské i postsovětské Rusi,» napsala o něm rusistka Radka Rubilina.
В 2024 году в мировой прокат могут выйти сразу два фильма режиссера Кирилла Серебренникова: «Лимонов, баллада об Эдичке» и «Исчезновение». Об этом «Холоду» рассказал продюсер картин Илья Стюарт.
Серебренников начал работать над экранизацией биографии Эдуарда Лимонова в 2022 году. Затем, из-за отъезда режиссера из России, фильм доснимали в Риге, заново построив некоторые декорации. По словам продюсера Ильи Стюарта, сейчас производство фильма уже завершено. Мировая премьера ожидается в 2024 году на Каннском кинофестивале.
По окончании работы над «Лимоновым» Серебренников приступил к работе над картиной «Исчезновение» — это история нацистского военного преступника Йозефа Менгеле, который скрывался в Латинской Америке после окончания Второй мировой войны. Съемки фильма закончились летом 2023 году. По словам Стюарта, премьера планируется в 2024 или 2025 году.
Российскому кино и раньше доставалось от ее дерзкого пера. О фильмах, которые теперь выходят в России,— Зинаида Пронченко в интервью DW. Россия сегодня — это лифт на эшафот, считает кинокритик.
⟨…⟩
— В мировом кинематографе существуют примеры того, как режиссеры полностью меняли место жительство, окружение, язык и достигали успеха?
— Конечно. Например, Эрнст Любич, Фриц Ланг, Билли Уайлдер и другие режиссеры-немцы, которые, когда к власти в их стране пришли нацисты, уехали в США. Не все стали звездами, но многие полностью адаптировались в Голливуде и сняли там свои шедевры. Если говорить о сегодняшнем дне — Кирилл Серебренников завоевал репутацию на Западе еще до войны, и сейчас практически имеет абонемент в Каннах. У него уже два новых фильма готовы: экранизация романа «Лимонов» французского писателя Эмманюэля Каррера, и фильм про Менгеле.
At last year's Cannes Film Festival, Leonardo DiCaprio, Harrison Ford and Scarlett Johansson hit the red carpet to premiere their latest big movies. But Hollywood may have a much lighter presence at the 2024 edition of one of the world's most notable film festivals.
The culprit is the combination of last year's actors and writers strikes, which created production delays, as well as a tough economy that's leading studios to tighten the purse-strings. But there will still be stars on the Croisette, in addition to «Barbie» director Greta Gerwig, who will be presiding over the jury.
Based on intelligence from industry insiders on both sides of the Atlantic, the upcoming edition will have a larger emphasis on European auteurs, along the lines of Justine Triet's «Anatomy of a Fall» and Jonathan Glazer's «The Zone of Interest,» which were each nominated for five Oscars.
While the deadline to register feature-length films for Cannes' Official Selection is coming up on Friday, a number of films have yet to screen for Cannes' selection committee ahead of the press conference which will take place on April 11 in Paris. Cannes chief Thierry Fremaux already made a trip to L.A. in January and is returning at the end of the week for the Oscars, hoping to secure a few more high profile titles while in Hollywood.
While very few movies have been formally invited by the festival, «Variety» has confirmed some of the highest-profile European films and independent movies are being submitted for Cannes 2024, including Jacques Audiard's musical melodrama «Emilia Perez» starring Zoe Saldana and Selena Gomez; Kirill Serebrennikov's «Limonov, The Ballad of Eddie» starring Ben Whishaw; Ali Abbasi's Donald Trump movie «The Apprentice» starring Sebastian Stan and Jeremy Strong; Paolo Sorrentino's untitled film with Gary Oldman; David Cronenberg's «The Shrouds» starring Vincent Cassel and Diane Kruger; Babak Anvari's «Hallow Road» starring Rosamund Pike and Matthew Rhys; Audrey Diwan's «Emmanuelle» starring Noemie Merlant and Noemie Watts; Gilles Lellouche's «L'Amour Ouf» starring Adele Exarchopoulos and Francois Civil; and Nabil Ayouch's «Everybody Loves Touda.» With the exception of Diwan, whose previous film «Happening» premiered at Venice (and won the Golden Lion) and Sorrentino, whose Netflix film «Hand of God» played at Venice, the other directors all saw their last films premiere in Cannes.
⟨…⟩
Cannes is also eyeing Yorgos Lanthimos' «Kinds of Kindness,» the helmer's mysterious follow-up to «Poor Things,» which reunites him with Emma Stone and distributor Searchlight Pictures; Andrea Arnold's «Bird» starring Barry Keoghan and Franz Rogowski, and Francis Ford Coppola's self-produced epic «Megalopolis» with Adam Driver and Forest Whitaker. That would mark a big return for Coppola, who debuted his 1979 masterpiece «Apocalypse Now» 45 years ago in Cannes (It's where he famously declared: «We had access to too much money, too much equipment, and little by little we went insane… My film is not about Vietnam, it is Vietnam»). Quote-hungry journalists are salivating at the prospect of a Coppola press conference for «Megalopolis.»
Longer shots include Luca Guadagnino's «Queer,» which Cannes officials still want to see, according to insiders. Some of the anticipated movies which will not play at Cannes include Steve McQueen's «Blitz» from AppleTV+ (it won't be completed on time) and Sam Taylor-Johnson's «Back to Black,» the Amy Winehouse biopic. Studiocanal will release those two in the U.K. and France on April 12 and 24, respectively.
So far, the only blockbuster-sized U.S. title in the pipeline for Cannes is George Miller's «Furiosa,» which Warner Bros. will release internationally on May 22. That's no surprise since «Mad Max: Fury Road» kicked off its run at the 2015 festival. Unlike last year, when Cannes and Venice battled for the right to debut Martin Scorsese's «Killers of the Flower Moon» (Cannes prevailed), we haven't heard of a similar duel over a movie, and Netflix is still not expected to make a comeback on the Croisette — at least not until Cannes allows streaming movies to debut in competition. The 77th edition of the Cannes Film Festival will take place May 14–25.
Чем отметились режиссеры, актеры и музыканты, покинувшие Россию
В эмиграции российские деятели культуры не сидят без дела, продолжая выпускать спектакли, снимать фильмы и выходить на театральные подмостки. И хотя пропаганда уверяет, что уехавшие за границу после начала СВО голодают и скитаются, это далеко не так. «Собеседник» составил список самых успешных релокантов в сфере культуры за два года.
Неутомимый Серебренников
Пожалуй, лучше всех дела идут у Кирилла Серебренникова. Режиссёр был на родине человеком-оркестром, остался им и за рубежом.
На 2024 год намечена премьера самого высокобюджетного в его карьере фильма «Лимонов, баллада об Эдичке», где, помимо иностранных звёзд, сыграли Мария Машкова и Виктория Мирошниченко. Правда, в сеть уже утекла черновая версия картины. Разделавшись с биографией Эдуарда Лимонова, Серебренников приступил к работе над фильмом «Исчезновение» о нацистском преступнике Йозефе Менгеле, которого играет немецкий актёр Аугуст Диль (Воланд в нашумевшем «Мастере и Маргарите» Михаила Локшина), а осенью 2023-го снимал англоязычный мини-сериал по роману «Призрак оперы».
Пока постановки Серебренникова снимают с репертуара российские театры, в гамбургском Thalia идет его спектакль «Барокко», впервые поставленный в 2018-м в московском «Гоголь-центре». Один из показов посетил канцлер Германии Олаф Шольц, сидевший между обычных зрителей. А в парижской Опере Бастилии в сентябре 2023-го российский режиссер поставил оперу Вагнера «Лоэнгрин».
Хотя весь список картин, которые будут представлены на 77-м Каннском кинофестивале (пройдет с 14 по 25 мая 2024 года) еще не известен, некоторые фильмы уже определены.
Один из них байопик «Лимонов, баллада об Эдди», снятый уехавшим из России театральным и кинорежиссером Кириллом Серебренниковым по книге Эмманюэля Каррера.
Второй — «The Apprentice» (ученик, подмастерье) шведского режиссера иранского происхождения Али Аббаси, который рассказывает о начале карьеры Дональда Трампа в строительном и девелоперском бизнесе в 70–80-х. И у Абасси, и у Серебренникова уже есть награды Каннского фестиваля. У Абасси — «Особый взгляд» за фэнтези «На границе миров» (2018 г.). У Серебренникова — приз Франсуа Шале за фильм «Ученик» (2016 г.).
Два байопика двух совершено разных режиссеров о двух совершенно разных людях (при этом, почти ровесниках) роднят две вещи.
Герои обоих фильмов пришли в политику из других сфер: Лимонов — из литературы, Трамп из бизнеса. Учитывая характер обоих, и один, и другой наверняка хотели бы лично снимать/ся в фильмах-биографиях. Лимонова уже четыре года как нет, что касается Трампа, то его легко представить и в режиссерском кресле, и в качестве исполнителя главной роли.
Хотя сейчас ему хватает кино в жизни, да и цель другая — вернуться в Белый дом. Но в случае успеха фильма, не сомневаемся, что Трамп, как обычно, припишет заслугу себе.
Роль писателя Эдуарда Лимонова сыграет английский актер Бен Уишоу, известный по главным ролям в таких фильмах, как «Возвращение в Брайдсхед», «Парфюмер: История одного убийцы».
Der russische Regisseur Kirill Serebrennikow lebt nach politischer Verfolgung mittlerweile im Exil. Putins Krieg hält er für «selbstmörderisch». Im Mai gastiert der Regimekritiker bei den Wiener Festwochen.
⟨…⟩
Kirill Serebrennikow ist Videoschaltungen gewöhnt. Als er noch in Russland lebte und vom Putin-Regime drangsaliert wurde, lieferte er Inszenierungen per Skype und E-Mail. Inzwischen lebt er in Deutschland und hat am Hamburger Thalia-Theater eine künstlerische Heimat gefunden. Das Gespräch über Zoom ist entspannt, aber man spürt noch etwas von der konspirativen Energie, ohne die es Kunst in und aus Russland derzeit nicht gibt. Ab 19. Mai gastiert Serebrennikow mit dem Stück «Barocco» bei den Wiener Festwochen.
— Herr Serebrennikow, wie kam die Produktion, mit der Sie nach Wien kommen, zustande?
— Es begann 2018 in Russland. Ich war unter Hausarrest und dachte über die nächste Aufführung für das Gogol Center nach, das inzwischen geschlossen ist. Mir schwebte etwas Musikalisches vor, ein Pasticcio. Und ich schrieb ein Stück über Freiheit und über Menschen, die dafür ihr Leben aufs Spiel setzen. Der Begriff Barock bedeutet wörtlich eine Perle mit unregelmäßiger Form. Menschen, die gegen das System oder die Macht handeln, erinnern auch an etwas Ungewöhnliches, Unregelmäßiges. Wir haben uns auf Geschichten von Menschen gestützt, die sich selbst verbrannt oder Selbstmord begangen haben, um ein Zeichen zu setzen.
— 2022 haben Sie Russland verlassen. «Barocco» haben Sie mitgebracht.
— Als ich in Hamburg am Thalia zu arbeiten begann, wurde ich eingeladen, eine Wiederaufnahme zu machen, nachdem der Intendant Joachim Lux die Produktion in Moskau gesehen hatte. Es war ziemlich kompliziert. Das Gute war, dass wir ein paar Schauspieler zur Verfügung hatten, weil sie auch im Exil sind. Nadeschda Pawlowa, eine herausragende Sängerin, ein Weltstar der Oper, die mit Castellucci in Salzburg den «Don Giovanni» gemacht hat, übernimmt in unserer Aufführung sowohl Schauspiel- als auch Gesangspartien. Ihr Rameau ist etwas Unglaubliches. Diese Produktion hat uns vor der Depression bewahrt.
— Haben Sie den Krieg vorausgesehen?
— Am Tag vor dem Angriff trafen wir uns mit Freunden, und alle sagten, das sei nicht möglich. Wie kann jemand im 21. Jahrhundert einen Krieg anfangen? Putin will nur seine Macht demonstrieren und andere Politiker beeindrucken. Und am nächsten Tag ging es los. Das war der größte Schock in meinem Leben.
— Sie hatten eine Menge Probleme mit dem Regime. Wie blicken Sie jetzt auf diese Zeit der Verfolgung zurück?
— Ich möchte meine Probleme nicht hervorheben. Meine strafrechtliche Verfolgung war der erste Prüfstein. Die russische Macht beschloss, die Künstler zu bestrafen, aber sie wussten nicht so recht, wie sie es anstellen sollten. Deshalb haben sie all diese finanziellen Anschuldigungen gegen mich erhoben. Jetzt hat Russland Dutzende von neuen monströsen Gesetzen verabschiedet. Menschen können schon für eine einzige Bemerkung im Internet oder für gar nichts ins Gefängnis kommen. Die Zahl der politischen Gefangenen ist höher als in der Sowjetunion, zumindest vor deren Zusammenbruch.
— Hatten Sie jemals Kontakt zu Nawalny oder seiner Gruppe?
— Er kam in unser Theater, als wir anfingen. Es war ein Stück über einen jungen Revolutionär mit dem Titel «Otmorozki». Ich erinnere mich an sein Gesicht beim Applaus, er war ziemlich begeistert. Das war das einzige Mal, dass ich ihn im Publikum sah. Am Tag nach seinem Besuch in unserem Theater begann einer der ersten Prozesse, die zu seiner Verhaftung führten. Seine verzweifelte Rückkehr in ein Land, in dem ihm das Gefängnis sicher war, ist eine Heldentat. Er wurde absichtlich an einem Ort in Haft gehalten, wo ein Überleben unmöglich war. Sein Tod war für Hunderttausende von Menschen ein Schock. Julija, seine Frau, setzt seinen politischen Kampf fort. Sie ist eine sehr starke Frau.
— Sie wuchsen noch in der Sowjetunion auf. Wie wurden Sie zum Künstler?
— Ich begann die Welt um mich herum zu verstehen, als ich ein Teenager wurde. Die Sowjetunion war bereits am Zusammenbrechen, und die Perestrojka hatte begonnen. Ich bin ein Kind der Perestrojka. Diese Zeit ist heute in Russland verhasst oder sogar verboten. Die Propaganda erweckt bei den Menschen den Eindruck, dass die 90er-Jahre die schlimmsten in der russischen Geschichte waren. Tatsächlich aber war es eine Zeit des geistigen Aufbruchs. Jedes Jahr fuhr ich einmal weg und sparte Geld für diese Reisen nach Großbritannien, Amsterdam, Frankreich. Die 90er-Jahre waren wirtschaftlich sehr hart, aber es war eine Zeit der Freiheit. Wir hatten Glück, wir fanden Hoffnung. Das Leben war schwierig, aber wir dachten, dass es bald besser werden würde.
— Gab es schon vor Putin einen Wendepunkt?
— Es war der Moment, als Jelzin 1993 auf das Parlament schießen ließ. Wir mochten die Leute, die uns im Parlament vertraten, nicht, sie schienen Teil der konservativen Vergangenheit zu sein, von der wir uns schnell lösen wollten, aber gleichzeitig verstanden wir, dass es nicht gut ist, so mit seinen politischen Gegnern umzugehen. Wir jungen Liberalen wollten das sowjetische System nicht zerstören, sondern ein neues aufbauen, das einfach stärker und vielversprechender sein würde. Die alte Welt wird von selbst verschwinden, dachten wir. Das war ein großer und fataler Irrtum. Die Leute, die keine Veränderungen wollten, die wollten, dass Russland eine Festung gegen die ganze Welt ist, und die das Sowjetsystem wiederaufbauen wollten, haben den Lauf der Geschichte verändert. Sie haben das Land in die Vergangenheit zurückgebracht, dorthin, wo sie selbst sicherer sind und zuverlässiger die Macht und den Öl- und Gasreichtum behalten können.
— Sie arbeiten für die Bühne, machen aber auch Filme. Wie steht es derzeit um Ihre Kinoprojekte?
— Im Moment arbeite ich gleichzeitig an zwei Filmen. Einer ist «Limonow», die Ballade nach dem Buch von Emmanuel Carrère, der andere ist «Das Verschwinden» über Mengele nach dem Buch von Olivier Guez. Zwei Filme parallel zu drehen ist purer Wahnsinn, aber das ist alles dem Krieg geschuldet. Wir konnten «Limonow» nicht fertigstellen und mussten in Europa damit weitermachen, einige Sets neu bauen. Jetzt sind beide Filme in der Postproduktion und warten darauf, in die Kinos zu kommen.
⟨…⟩
— Was würden Sie Menschen aus der Ukraine antworten, die darauf drängen, jegliche Zusammenarbeit mit Künstlern aus Russland auszusetzen? Also auch mit oppositionellen? Sie dürften dann zum Beispiel nicht nach Cannes eingeladen werden.
— Wahrscheinlich werde ich gar nicht antworten. Ich verstehe ihre enorme Wut, denn ihre Situation ist schrecklich. Aber gleichzeitig funktionieren Verbote und Einschränkungen in freien Gesellschaften nicht. Vor allem, wenn es diejenigen betrifft, die sich strikt gegen diesen Krieg stellen, die gegen die militärische Aggression kämpfen und gezwungen werden, ihr Land zu verlassen.
— Wie wird Putin enden? Sie sind kein Prophet, aber Sie haben einen Sinn für Dramaturgie.
— Ich möchte nicht über den Tod von Menschen nachdenken, auch nicht über den von Diktatoren und Kriegsherren. Das funktioniert nicht. In der Geschichte gab es viele Diktatoren, die ein langes Leben hatten und in ihren Betten starben. Putin hat eine sehr dunkle Geschichte in Europa begonnen. Dieser Krieg ist schrecklich für Europa, tödlich für die Ukraine und selbstmörderisch für Russland.
Festival de Cannes —
Annonce de la Sélection officielle 2024
•
Festival de Cannes —
Announcement of the 2024 Official Selection
Iris Knobloch + Thierry Frémaux
Le 11 avril 2024 à partir de 11h, Iris Knobloch, Présidente du Festival de Cannes, et Thierry Frémaux, Délégué général, vous présentent en direct la Sélection officielle du 77e Festival de Cannes. Le Festival de Cannes se tiendra du 14 au 25 mai 2024.
Iris Knobloch, President of the Festival de Cannes, and Thierry Frémaux, General Delegate, present the Official Selection of the 77th Festival de Cannes on April 11 2024 at 11:00 am. The Festival de Cannes will be held from May 14 to May 25, 2024.
Der Monumentalfilm «Megalopolis» des US-Filmemachers Francis Ford Coppola ist im Rennen um die Goldene Palme des Festivals von Cannes. «Es ist ein verrücktes Projekt», sagte Festivalchef Thierry Frémaux am Donnerstag bei der Vorstellung des diesjährigen Programms über den Science-Fiction-Film mit Adam Driver und Forest Whitaker. Coppola arbeitete mehrere Jahrzehnte an dem Film über einen Architekten, der New York nach einer verheerenden Katastrophe als Utopie wiederaufbauen will.
Deutsche Filme sind im Wettbewerb in diesem Jahr nicht vertreten. In einer Nebenreihe wird allerdings die kanadisch-deutsche Ko-Produktion «Rumours» (Gerüchte) gezeigt, in der die US-australische Schauspielerin Cate Blanchett die Rolle von EU-Kommissionschefin Ursula von der Leyen spielt.
Einen starken Bezug zur aktuellen Politik hat auch der Film «The Apprentice» (Der Lehrling) des Regisseurs Ali Abbasi über den Aufstieg von Ex-US-Präsident Donald Trump. Der französische Filmemacher Jacques Audiard zeigt im Wettbewerb «Emilia Perez», einen Film über einen mexikanischen Drogenhändler, der sich für eine Geschlechtsumwandlung entscheidet. Eine der Hauptrollen spielt Selena Gomez.
Große Aufmerksamkeit dürfte der Film «Marcello mio» des französischen Regisseurs Christophe Honoré bekommen, der sich dem Leben des italienischen Altmeisters Marcello Mastroianni widmet. Dessen Tochter Chiara und deren Mutter Catherine Deneuve spielen beide mit.
Der russische Filmemacher Kirill Serebrennikow zeigt im Wettbewerb seinen Film «Limonov», die Geschichte eines sowjetischen Dichter, der nach dem Ende der Sowjetunion nach Russland zurückkehrt und dort ein politischer Antiheld wurde. In einer Sondervorstellung zeigt der ukrainische Filmemacher Sergei Loznitsa «Invasion», in dem es um die Folgen des russischen Angriffskrieg geht.
Bislang sind für den Wettbewerb um die Goldene Palme 19 Filme im Rennen, davon lediglich vier von Filmemacherinnen: die Britin Andrea Arnold zeigt «Bird» mit dem deutschen Schauspieler Franz Rogowski, die Französin Coralie Fargeat den Film «The Substance». Die ebenfalls französische Filmemacherin Agathe Riedinger ist mit «Diamant Brut» vertreten, einem Erstlingswerk. Die indische Regisseurin Payal Kapadia zeigt «All we imagine as light». In den kommenden Tagen könnten noch weitere Filme auf die Liste kommen, kündigte Festivalchef Frémaux an.
Die 77. Filmfestspiele von Cannes finden vom 14. bis 25. Mai an der französischen Mittelmeerküste statt. «Star Wars»-Erfinder George Lucas soll dabei die Goldene Ehrenpalme für sein Lebenswerk erhalten.
Сегодня объявлена официальная программа Каннского кинофестиваля, который пройдет с 14 по 25 мая. В программу, как и ожидалось, попал фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке».
Эдуард Лимонов, конечно же, был московским персонажем и до эмиграции, и после своего возвращения. Серебренников говорил, что половину фильма он успел снять в Москве (эпизоды, связанные с ранней жизнью Лимонова и с поздним этапом его биографии — до 2004 года). После 2022 года съемочный процесс продолжился в Европе, в том же году режиссер показал первые кадры картины в Каннах.
Лимонова в фильме играет британский актер Бен Уишоу, его в образе Эдички можно увидеть на постере. В роли жены Лимонова Елены Щаповой — Виктория Мирошниченко, которая снималась в «Дылде» Кантемира Балагова.
Фильм англоязычный и снят по мотивам известной биографической книги «Лимонов» французского писателя Эмманюэля Каррера. Серебренников рассказывал, что картина будет «поэтической биографией с метафорами, паузами и другими поэтическими элементами, необходимыми для описания сумасшедшей жизни» главного героя. Сценаристами ленты выступили Павел Павликовский и Бен Хопкинс.
Еще в начале 2010-х слухи, что роман о Лимонове экранизирует итальянский режиссер Саверио Костанцо, потом фильм хотел снимать польский режиссер Павел Павликовский, который позже признался, что потерял интерес к персонажу. О съемках фильма уже Серебренниковым точно стало известно в 2022 году. Это самый дорогой фильм режиссера — бюджет картины составил 10,5 млн долларов.
Каннский кинофестиваль пройдет с 14 по 25 мая. Председателем жюри будет режиссер «Барби» Грета Гервиг.
New films from Sean Baker, Andrea Arnold, David Cronenberg, Paolo Sorrentino, Jacques Audiard and Jia Zhang-Ke are also in the running for this year's Palme d'Or.
Ali Abbasi's Donald Trump Drama «The Apprentice», «Anora», the latest from «The Florida Project» and «Red Rocket» director Sean Baker, and Andrea Arnold's «Bird», starring Barry Keoghan and Franz Rogowski, are among the highlights of this year's Cannes Film Festival competition.
Abbasi, the Iran-born, Sweden-based director, whose «Holy Spider» was a sensation of the 2022 Cannes festival, returns with his story of how a young Donald Trump and the notorious lawyer Roy Cohn built up Trump's real estate business in New York in the 1970s and 1980s. Sebastian Stan stars as Trump, «Succession»'s Jeremy Strong plays Cohn and Maria Bakalova («Borat Subsequent Moviefilm») is wife Ivana.
Yorgos Lanthimos' «Poor Things» follow-up «Kinds of Kindness» will also premiere in the Cannes competition. The film, featuring the Oscar-winning «Poor Things» star Emma Stone, will be high on every Cannes attendee's must-see list. The Greek auteur has again put together a jaw-dropping supporting cast, including «Poor Things» alums Willem Dafoe and Margaret Qualley, alongside Jesse Plemons, Hunter Schafer, Joe Alwyn, Hong Chao and Mamoudou Athie.
Also in the unmissable category is competition entry «Emilia Perez», a crime musical from Palme d'Or winner Jacques Audiard («Dheepan», «Rust and Bone») that stars Zoe Saldana and Selena Gomez.
Canadian directing legend David Cronenberg, who presented «Crimes of the Future» in Cannes in 2022, is back in competition with «The Shrouds», a horror thriller starring Vincent Cassel, Diane Kruger, and Guy Pearce.
Another Cannes veteran, Chinese director Jia Zhangke («Ash Is the Purest White», «A Touch of Sin»), returns with the competition entry «Caught by the Tides», as does exiled Russian director Kirill Serebrennikov («Tchaikovsky's Wife», «Petrov's Flu», «Leto») who will premiere his Ben Whishaw starrer «Limonov: The Ballad of Eddie» in Cannes, marking the fourth competition entry.
In the nepo baby category, Christophe Honoré's «Marcello Mio» scored a competition slot. The drama stars Chiara Mastroianni playing alongside her mother Catherine Deneuve and off the ghost of her father, Italian acting legend Marcello Mastroianni.
Paolo Sorrentino's «Parthenope», the Italian director's 10th feature, will premiere on the Croisette, a bit of a coup for Cannes, since Sorrentino in recent years has tended to favor Venice as a festival launch pad. His 2013 Oscar winner «The Great Beauty», however, was a Cannes premiere. The new feature follows a woman with the same name as the mythological siren the city of Naples is supposedly named after. Gary Oldman plays a supporting role.
Cannes' 2024 edition kicks off May 14 with the out-of-competition world premiere of the French comedy «The Second Act», directed by Quentin Dupieux and starring Léa Seydoux and Vincent Lindon.
Among the Hollywood highlights on the Croisette this year are George Miller's hotly anticipated «Max Max: Fury Road» prequel «Furiosa», starring Anya Taylor-Joy, and Kevin Costner's «Horizon: An American Saga», the first of his two-part Western epic. Both Warner Bros. titles are screening out of competition in Cannes and are using the high-profile festival bow to kick-start their global rollouts. Warner Bros. is releasing «Furiosa» in France on May 22 and on the U.S. on May 24. The first of the «Horizon» films bows stateside June 28. The second drops two months later, on Aug. 16.
It was announced Tuesday that Francis Ford Coppola's highly anticipated, self-funded feature «Megalopolis» would screen in competition May 17. The film starring Adam Driver, Shia LaBeouf and Aubrey Plaza recently screened for potential buyers.
Cannes festival president Iris Knobloch and artistic director Thierry Frémaux presented the official selection for the 77th Cannes Film Festival at a press conference in Paris on Thursday. The lineup includes the official competition and out-of-competition titles, the films in the main festival sidebar Un Certain Regard, as well as special and midnight screenings and the Cannes premiere selection.
«The Surfer», an Australia-set Nicolas Cage thriller from «Vivarium» director Lorcan Finnegan, will premiere in Cannes' Midnight Screening lineup; joined by Soi Cheang's Hong Kong action film «Twilight of the Warriors: Walled In; I, the Executioner» from Korean director Seung Wan Ryoo; and «The Balconettes» from French director Noémie Merlant.
Highlights of the Un Certain Regard section include «Black Dog» from Chinese director Guan Hu; Konstantin Bojanov's crime drama «The Shameless»; the Saudi drama «Norah» from director Tawfik Alzaidi; and «September Says», the directorial debut of French actress Ariane Labed («Assassin's Creed»).
«Rumors», a political comedy from acclaimed Canadian director Guy Maddin and Evan and Galen Johnson, featuring Alicia Vikander, Cate Blanchett and Charles Dance, will premiere out of competition in Cannes. As will Peter Ho-Sun Chan's «She's Got No Name».
Leos Carax will get a Cannes Premiere screening for his latest, «C'est Pas Moi», a free-form self-portrait of the life and work of the «Holy Motors» and «Annette» director.
Yolande Zauberman's documentary «La belle de Gaza», about a transexual Palestinian who goes to Tel Aviv to live in their new identity, will receive a special screening in Cannes. Though the film was made before the ongoing war in the region, Frémaux said it will receive «a new echo» given current events.
Other political documentaries in the special screening section include «L'Invasion» from Ukrainian filmmaker Sergei Loznitsa («Donbass», «My Joy») about the 2022 Russian invasion of his country, and «Ernest Cole, Lost and Found», a portrait of the acclaimed South African photographer by director Raoul Peck («I Am Not Your Negro») narrated by «Judas and the Black Messiah» star LaKeith Stanfield.
The French festival is coming off a strong year after 2023 competition titles «Anatomy of a Fall» and «The Zone of Interest» went from the Croisette to Oscar success. Justine Triet's courtroom drama picked up both the Palme d'Or in Cannes and the Oscar for best original screenplay, while Jonathan Glazer's Holocaust story took the runner-up grand prize in Cannes and two Academy Awards: best international feature and best sound. Knobloch, noting that 2023 festival entries racked up a total of 26 Oscar nominations, said Cannes «confirmed» its status as the place to «find the best films.»
Directing and producing legend George Lucas will be feted at this year's Cannes, receiving an honorary Palme d'Or for his life's work. The «Star Wars» helmer screened his directorial debut, «THX-1138», in Cannes' Directors' Fortnight sidebar back in 1971. His last film as a director: «Star Wars: Episode III — Revenge of the Sith», also premiered at the festival, screening out of competition in 2005.
In a new addition this year, the Cannes Festival announced it will launch a competitive immersive section featuring works of virtual and augmented reality that «push the boundaries of storytelling.»
An international jury, headed by «Barbie» director Greta Gerwig, will pick the winners, including this year's Palme d'Or, from the competition titles. Canadian filmmaker Xavier Dolan will head up the Un Certain Regard jury.
The 77th edition of the Cannes Film Festival runs May 14–25.
Full lineup of the 2024 Cannes film festival
«The Second Act» Quentin Dupieux (Opening Film) (Out of Competition)
Competition
«L'Amour Ouf» Gilles Lellouche
«All We Imagine As Light» Payal Kapadia
«Anora» Sean Baker
«The Apprentice» Ali Abbasi
«Bird» Andrea Arnold
«Caught by the Tides» Jia Zhangke
«Emilia Perez» Jacques Audiard
«The Girl With the Needle» Magnus von Horn
«Grand Tour» Miguel Gomes
«Limonov: The Ballad» Kirill Serebrennikov
«Marcello Mio» Christophe Honoré
«Megalopolis» Francis Ford Coppola
«Motel Destino» Karim Ainouz
«Oh Canada» Paul Schrader
«Parthenope» Paolo Sorrentino
«The Shrouds» David Cronenberg
«The Substance» Coralie Fargeat
«Wild Diamond» Agathe Riedinger
«Kinds of Kindness» Yorgos Lanthimos
Out of Competition
«Furiosa: A Mad Max Saga» George Miller
«Horizon, an American Saga» Kevin Costner
«Rumours» Evan Johnson, Galen Johnson, Guy Maddin
«She's Got No Name» Chan Peter Ho-Sun
Un Certain Regard
«Armand» Halfdan Ullmann Tondel
«Black Dog» Guan Hu
«The Damned» Roberto Minervini
«L'Histoire de Souleymane» Boris Lojkine
«My Sunshine» Boku No Ohisama
«Norah» Tawik Alzaidi
«On Becoming a Guinea Fowl» Rungano Nyoni
«Le Royaume» Julien Colonna
«Santosh» Sandhya Suri
«September Says» Ariane Labed
«The Shameless» Konstantin Bojanov
«Viet and Nam» Truong Minh Quý
«The Village Next to Paradise» Mo Harawe
«Vingt Deux!» Louise Courvoisier
«Who Let the Dogs Bite?» Laetitia Dosch
Midnight Screenings
«The Balconettes» Noémie Merlant
«I, The Executioner» Seung Wan Ryoo
«The Surfer» Lorcan Finnegan
«Twilight of the Warrior Walled In» Soi Cheang
Cannes Premiere
«C'est Pas Moi» Leos Carax
«Everybody Loves Touda» Nabil Ayouch
«The Matching Bang» Emmanuel Courcol
«Misericorde» Alain Guiraudie
«Rendez-Vous Avec Pol Pot» Rithy Panh
«Le Roman de Jim» Arnaud Larrieu, Jean-Marie Larrieu
Russian filmmaker Kirill Serebrennikov returns to Cannes once again this year with «Limonov: The Ballad» starring Ben Whishaw, for which we can share a first-look image from above.
The film's synopsis reads: A revolutionary militant, a thug, an underground writer, a butler to a millionaire in Manhattan. But also a switchblade-waving poet, a lover of beautiful women, a warmonger, a political agitator, and a novelist who wrote of his greatness. Eduard Limonov's life story is a journey through Russia, America, and Europe during the second half of the 20th century.
The film was written by Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, and Serebrennikov, based on the novel «Limonov» by Emmanuel Carrère, published in the US by Macmillan Publishers and in France by POL.
Producers are Mario Gianani and Lorenzo Gangarossa for Wildside, a Fremantle Company, Dimitri Rassam for Chapter 2, a Mediawan Company, Ilya Stewart for Hype Studios and coproduced by Ardavan Safaee for Pathé and Nathalie García and Manuel Tera for Fremantle España. Pawlikowski is an exec producer.
Serebrennikov landed in the Cannes competition this morning alongside Ali Abbasi, who brings «The Apprentice», a feature pic about the early life of Donald Trump. Andrea Arnold returns with «Bird», starring Barry Keoghan, and Jacques Audiard's latest, «Emilia Perez», a musical with Selena Gomez will also debut in competition.
Elsewhere, American filmmaker Sean Baker brings «Anora» to the Croisette. «Poor Things» filmmaker Yorgos Lanthimos will launch «Kinds of Kindness», his latest collab with Emma Stone. David Cronenberg returns with «The Shrouds», and Paul Schrader will debut «Oh Canada» starring Jacob Elordi, Uma Thurman, and Richard Gere. The Cannes Film Festival runs May 14–25.
Российский режиссер Кирилл Серебренников, который якобы считается оппозиционером, снова едет на Каннский кинофестиваль. Там он презентует биографическую ленту об известном российском имперце, одиозном писателе и политике Эдуарде Лимонове, который из-за своих антиукраинских заявлений стал персоной нон грата в Украине еще во времена президентства Леонида Кучмы.
И хотя организаторы фестиваля продолжают уверять, что якобы осуждают агрессию РФ, Серебренников уже во второй раз за время полномасштабной войны будет представлять свое кино на этой международной площадке — он же, видите ли, «оппозиционер». А на этот раз его лента еще и будет рассказывать об одном из самых известных российских украинофобов. Программу Каннского кинофестиваля обнародовало издание «Variety».
Так, лента Серебренникова получила название «Лимонов. Баллада об Эдичке». Это первый международный англоязычный фильм, в котором скандально известного советского писателя и политика играет британец Бен Уишоу. Байопик снят по книге Эммануэля Каррера.
Снимали фильм в России. На его производство потратили 10,5 миллиона долларов. Это самая дорогая картина в арсенале Серебренникова.
Кто же такой Эдуард Лимонов? Ко всему уже выше перечисленному можно добавить, что Лимонов был членом «оппозиционного» движения «Другая Россия». Он известен своими украинофобными, шовинистическими и ксенофобными высказываниями. А самое абсурдное в этом всем, что Лимонов — украинец по происхождению.
Имперец негативно относился к независимости Украины. В 1999 году в соответствии с постановлением СБУ был провозглашен персоной нон грата в связи с призывами к нарушению территориальной целостности Украины. В частности, тогда он призвал пересмотреть статус Севастополя и передать его России, а в 2018 писатель призвал разделить Украину и Казахстан.
Вот одно из его высказываний:
«Я бы взял в состав России те области, которые наверняка приживутся в России: Донецкую, Луганскую, Харьковскую, Запорожскую, Херсонскую, Николаевскую, Одесскую и, может быть, задумался бы, брать или нет Днепропетровску. Дело в том, что нужно спешить и брать все, что можно до того, как Украина вступит в НАТО, а Украина обязательно вступит в НАТО, после вступления, чтобы воссоединить с Россией украинские области, придется конкретно воевать с НАТО. Поэтому нужно сейчас торопиться».
Російський режисер Кіріл Серебренніков, який нібито вважається опозиціонером, знову їде на Каннський кінофестиваль. Там він презентує біографічну стрічку про відомого російського імперця, одіозного письменника та політика Едуарда Лимонова, який через свої антиукраїнські заяви став персоною нон грата в Україні ще за часів президентства Леоніда Кучми.
І хоча організатори фестивалю продовжують запевняти, що нібито засуджують агресію РФ, Серебренніков уже вдруге за час повномасштабної війни буде представляти своє кіно на цьому міжнародному майданчику — він же, бачте, «опозиціонер». А цього разу його стрічка ще й розповідатиме про одного з найвідоміших російських українофобів. Програму Каннського кінофестивалю оприлюднило видання «Variety».
Так, стрічка Серебреннікова отримала назву «Лимонов. Балада про Едічку». Це перший міжнародний англомовний фільм, в якому скандально відомого радянського письменника та політика грає британець Бен Уїшоу. Байопік знятий за книгою Еммануеля Каррера.
Знімали фільм у Росії. На його виробництво витратили 10,5 мільйонів доларів. Це найдорожча картина в арсеналі Серебреннікова.
Хто ж такий Едуард Лимонов? До всього вже вище перерахованого також можна додати, що Лимонов був членом «опозиційного» руху «Інша Росія». Він відомий своїми українофобними, шовіністичними та ксенофобними висловлюваннями. А найабсурдніше в цьому всьому, що Лимонов — українець за походженням.
Імперець негативно ставився до незалежності України. У 1999 році відповідно до постанови СБУ був проголошений персоною нон грата в зв'язку із закликами до порушення територіальної цілісності України. Зокрема, тоді він закликав переглянути статус Севастополя і передати його Росії, а в 2018-му письменник закликав розділити Україну і Казахстан.
Ось одне із його висловлювань:
«Я б взяв до складу Росії ті області, які напевно приживуться в Росії: Донецьку, Луганську, Харківську, Запорізьку, Херсонську, Миколаївську, Одеську і, може бути, задумався б, брати чи ні Дніпропетровську. Справа в тому, що потрібно поспішати і брати все, що можна до того, як Україна вступить в НАТО. А Україна обов'язково вступить в НАТО. Після вступу, щоб возз'єднати з Росією українські області, доведеться конкретно воювати з НАТО. Тому потрібно зараз поспішати».
Russian filmmaker Kirill Serebrennikov, who is allegedly considered an oppositionist, is going to the Cannes Film Festival again. There, he will present a biographical film about the famous Russian imperialist, odious writer and politician Eduard Limonov, who became persona non grata in Ukraine during the presidency of Leonid Kuchma due to his anti-Ukrainian statements.
And although the festival organizers continue to claim that they are condemning the Russian aggression, Serebrennikov will be presenting his film at this international platform for the second time since the full-scale war began-he is, after all, an «oppositionist.» And this time, his film will also tell the story of one of Russia's most famous Ukrainophobes. The program of the Cannes Film Festival was published by Variety.
Thus, Serebrennikov's film is titled «Limonov. The Ballad». This is the first international English-language film in which the notorious Soviet writer and politician is played by the British Ben Whishaw. The biopic is based on the book by Emmanuel Carrera.
They shot the movie in Russia. They spent 10.5 million dollars on its production. This is the most expensive film in Serebrennikov's arsenal.
Who is Eduard Limonov? To all of the above, we can also add that Limonov was a member of the «opposition» movement Other Russia. He is known for his Ukrainophobic, chauvinistic and xenophobic statements. And the most absurd thing in all of this is that Limonov is a Ukrainian by birth.
He had a negative attitude towards Ukraine's independence. In 1999, according to a resolution of the Security Service of Ukraine, he was declared persona non grata in connection with calls for the violation of the territorial integrity of Ukraine. In particular, he called for a review of the status of Sevastopol and its transfer to Russia, and in 2018, the writer called for the division of Ukraine and Kazakhstan.
Here is one of his statements:
«I would take into Russia those regions that will surely take root in Russia: Donetsk, Luhansk, Kharkiv, Zaporizhzhia, Kherson, Mykolaiv, Odesa, and maybe I would think about whether or not to take Dnipropetrovs'k. The point is that we need to hurry and take everything we can before Ukraine joins NATO. And Ukraine will definitely join NATO. After joining, in order to reunite the Ukrainian regions with Russia, we will have to fight with NATO specifically. Therefore, we need to hurry now.»
Limonov died on March 17, 2020.
«Oboz.ua», April 11, 2024 года
Affiches de films
Почтовая карточка «Э. Лимонов на фоне Рокфеллер-центра».
Нью-Йорк, 1976. 12,3×8,7 см.
Персональная почтовая карточка, изготовленная по технологии «Post-a-photo».
Не заполнена, через почту не проходила.
Martin Scorsese «Taxi Driver», 1976
à part: Till
De-Niro-Fan Lindemann 2001 in San Francisco während der Tour zu «Mutter».
[Павел Гриншпун:]
— Какая музыка была с вами, когда вы сидели в СИЗО и потом в лагере?
[Эдуард Лимонов:]
— Там «Rammstein» включали в столовке, я написал об этом в своей книге «Торжество метафизики». Зрелище не для слабонервных: металлические миски, зал на восемь сотен человек, но народу было больше. Всё это — под страшный заигранный «Rammstein», бритые головы, люди, способные разнести что угодно. Большинство из них не догадывались, что это за музыка. Очень страшно! Со мной сидело много музыкантов, кстати. Я сидел в 13-м отряде, а в девятом их было полно, в том числе и рок-музыкантов. Я, бывало, пел вместе со всеми, участвовал в самодеятельности. Есть даже съёмка такая. Хотелось выйти, а для этого надо было записаться в какую-то хуйню, и меня эти ребята-музыканты подписали. И вот мы там поём попурри из мелодий — «Легко на сердце от песни веселой», а потом из «Бременских музыкантов» — «Ничего на свете лучше нету…» — про свободу! Все кричали: Е-Е-Е-Е-Е! Сцена — пиздец! Её по телевизору несколько раз показывали. Мы стоим на сцене в кепи, 13 долбоёбов, и поём! Весь лагерь, почти две тысячи человек, сидели, слушали и хлопали.
[Павел Гриншпун:]
— Если бы вы стали музыкантом, какую бы музыку играли?
[Эдуард Лимонов:]
— Я бы сам писал музыку, зачем мне чужое… Что-нибудь страшное такое, типа «Rammstein», наверное. Зверино-воинственное.
Я не пойду на концерт «Рамштайн»* в Москве, здесь у нас. Зачем?
Я слушал «Рамштайн», рычащий со сцены из чёрных колонок в столовой колонии №13 под городом Энгельсом в Саратовской области.
Вот это было исполнение! И восемьсот зэка согласно черпали ложками из восьмисот железных мисок свои каши.
И восемьсот бритых голов наклонялись к ложкам, и восемьсот ртов открывались навстречу каше.
А у столовой стояли наготове, ждущие нас, отряды.
Такого исполнения «Рамштайн» я уже никогда не увижу и не услышу.
Офицеры мало понимали что звучит в столовой, что-то яростное. Кто-то передал кассету в лагерь и мы наслаждались.
«LiveJournal», 19 марта 2019 года
Brigitte Hildegard Lindemann:
Unser Sohn [Till] besucht mich selten, aber es ist schön, wenn er da ist. Er bringt Vergangenheit mit, mein Leben von früher, auch wenn er dieses Leben nicht gut fand. Wir haben so oft darüber gestritten. Er sagt, ich hätte nur meinen Beruf gelebt, er und seine Schwester und sein Vater wären unwichtig gewesen. Ich hingegen meine zu wissen, ich habe sehr wohl für sie gelebt und den Beruf nicht gut gemacht.
⟨…⟩
Unser Sohn geht zum Herd, sieht auf den Topf: Wunderbar, sagt er. Dann setzt er sich an den Küchentisch, löffelt die Bohnensuppe, die ich versuche wie Du zu kochen, er schaufelt sie in sich hinein, sieht kurz hoch und sagt: Irgendwie wirkst du seltsam, ich denke, dir bekommt das Alter nicht, du kannst es nicht aushalten, aus dem Verkehr gezogen zu sein, nichts mehr bestimmen zu können. Denk aber nicht, du kannst uns jetzt bestimmen.
Habe ich das je gekonnt? Frage ich vorsichtig. Wieso sollte ich es jetzt können?
Stimmt, sagt er und löffelt weiter, wir haben uns emanzipiert. War aber schwer, kannste glauben. Er lächelt zufrieden und löffelt weiter.
Ich winke ab, alte Geschichten, geschenkt.
Mehr Gespräch ist nicht zu erwarten. Ich gehe in den Garten, schneide ein paar Zweige für die Vase.
[далее…]
*
…Der Mann aber wollte unbedingt im Krieg «gebraucht werden» und machte meine Mutter zur Witwe.
An seinem letzten Jahresende schreibt er, was er in jedem Brief schreibt:
«Mir geht es unverdient gut».
Und dann: 1945!!!
«Ich begehe das Jahresende im festen Glauben an den deutschen Sieg, der zwar noch viele Opfer fordern wird, aber unseren Kindern den Lebensraum geben wird, in dem sie ein Leben, unbedroht von neidischen Feinden, nach ihrer Art führen können».
Mein Vater soll ein kluger Mann gewesen sein, sagten meine Mutter und meine Großmutter. Er war Mathematiker. Wie kann er kurz vor dem Ende des Krieges solche Briefe schreiben. Er ahnte, dass er sterben wird, und dennoch:
«Ich sterbe gewiss nicht gern, habe ich doch noch viel zu tun, möchte ich doch gern noch einen Sohn haben. Entscheidend ist das alles aber nicht. Und wenn ich mit der Aufgabe meines Lebens einer großen Sache dienen kann, und die Sache des Reiches ist wohl die größte Sache, dann will ich mein Leben gern geben. Und Dich bitte ich, nicht darüber zu trauern, sondern stolz zu sein, dass auch Du gewürdigt wurdest, dem Vaterland und dem Volk und seiner Zukunft etwas zu opfern. So sollst Du auch unser Kind erziehen».
Werner Lindemann
(7. Oktober 1926 in Wolfen — † 9. Februar 1993 in Zickhusen)
*
«Er [Till] kann alles — wie viel Vertrauen, wie viel Zutrauen», schreibt sein Vater [Werner Lindemann].
Vertrauen — das ist das Wort. Und trauen, er traut sich. Er geht auf Grenzen zu und überschreitet sie. Was könnte geschehen, wenn… Diese Frage kennt er nicht. Er probiert, er testet sich aus. Seine Texte sind keine Frage des Mutes, sie sind in ihm. Denn: über sich redet er nicht, über seine Sehnsüchte, seinen Schmerz, das schreit er heraus in seinen Gedichten.
Gitta Lindemann «Meine Fensterplätze»
// Berlin: «Okapi», 2023, Taschenbuch, 288 S., ISBN 978-3-947965-14-4, Abmessungen: 189⨉132⨉20 mm
Werner Lindemann war ein deutscher Schriftsteller. Er wurde als Sohn einer Landarbeiterfamilie geboren und wuchs im Gutsdorf Altjeßnitz bei Wolfen auf. Mit 15 Jahren war er Landwirtschaftslehrling bei einem Großbauern und musste als Jugendlicher von 1943 bis 1945 als Soldat im Zweiten Weltkrieg kämpfen. Diese Erfahrung prägte und beschäftigte ihn zeit seines Lebens, sodass er nach Kriegsende der Idee des Sozialismus und den Bestrebungen, in der DDR ein neues Gesellschaftssystem aufzubauen, positiv gegenüberstand.
Эдуард Лимонов
⟨…⟩
— Слева по одному!— кричит Сорока.
Мы втягиваемся внутрь столовой. Нас встречает мощная волна звуков. «Рамштайн»*! Исковерканный, заезженный, но настоящий фашистский мощный «Рамштайн». Казалось бы, такая музыка должна бы быть запрещена в самой красной колонии Российской Федерации, но нет. Из чёрных, больших, как в дискотеке, динамиков, сжимаясь и разжимаясь мускулистым сердцем, пульсирует музыка правого восстания. Параллелепипед ангара столовой (мы входим с длинного бока параллелепипеда) устроен таким образом, что справа у короткого бока параллелепипеда на фоне декорации галлюцинаторных двоящихся берёз и психоделически-зелёного луга стоят усилители. Слева в стене отверстия для раздачи пищи и сброса посуды. Все остальное место занято рядами железных столов, каждый на десять человек, и лавками. Столовая вмещает 800 бритоголовых, хмурых преступных слушателей. Они наклонены над плошками. На каждом столе по два бачка: с кипящим супом и кипящей кашей. Хлеб. Плошки — это от хозяина. Кружки и ложки у каждого свои.
[далее…]
Враз, одновременно опускаются головы, движутся ложки с супом. Спина к спине, бритые тыквы голов числом восемьсот. Над нами из верхних окон ангара проникает яркий свет заволжских степей. Ангар высокий, вверху пространства хоть летай. И «Рамштайн».
Садимся. Наши дежурные уже поставили на наш стол бачки.
— Разливай, Эйснер, что заснул!— орёт Сорока. Он явно неравнодушен к Эйснеру.
У Сурка вторая ходка и чёрные горячечные глаза маньяка. Сорока сидит за убийство в извращённой форме, о чём он нам время от времени напоминает, если хочет напугать.
— Я человек извращённый!— сказал он вчера на поверке.— Я такое вам устрою…— обещал он нам.
Волны германской музыки зовут всех этих ребят подняться, разогнуться и устроить бунт. Вырваться из колонии и наполнить город Энгельс местью, отчаянием, разрушением и насилием. Но мы только поедаем суп и кашу. Однако в бульоне этой музыки как же опасно мы все выглядим. Да мы и есть опасные. Мы все покусились на чью-то жизнь либо имущество. И те восемьсот, которые сейчас в столовой, и те ещё пятьсот, которые ждут своей очереди после нас. Одетые в черное, застёгнутые под горло, истекающие потом, потому что на улице тридцать градусов, а здесь все шестьдесят. А окна не открыты. Они никогда не бывают открыты. Волны германской музыки бьют о головы, лбы и груди русских преступников. Мы вам не шутка, мы потомки Разина, Пугачёва и Ленина… Мы серьёзные ребята.
Стучат ложки, стучат плошки, бачки. Носятся с пустой посудой «заготовщики», то есть дежурные по столовой. Встают и выходят отряды. Входят новые сотни черных легионеров заволжских степей. Всего-то какой-нибудь десяток офицеров в хаки, и только. Правда, власть их держится на козлах, на заключённых, сотрудничающих с администрацией. «Рамштайн» зовёт к правому бунту, пусть давно не разобрать германских слов, подранных российским лагерным магнитофоном, достаточно ритма волн и зловещего, нарастающего, раскатывающегося их шума. Бунт бессмысленный и беспощадный. Вот чего мы хотим. Вбежать в город Энгельс, захватить кафе, дома, отделения милиции и тащить горячих летних девок, выдирая их друг у друга. «Рамштайн». Белый бунт. Разин, Пугачёв, Ленин. Молодец, Ленин, на хуй царя и правительство. «Рамштайн». Революция. «Рамштайн». Нам нужны девки в горячих трусах.
Суп был гороховый. Заправлен был чем-то страшно жирным. Какие-то срезы жидкой свинины, может быть. У колонии №13 есть своя свиноферма, туда посылают работать самых провинившихся. Стоя по колено в свином ядовитом дерьме, очищать их стойла. Мясо идёт офицерам, кости — собакам, нам — слизистый жир. Каша перловая. От неё потом распирает брюхо. Хлеб сырой, жёлтого цвета. Тут не умрёшь, но в пище никаких витаминов. Лица у всех обезжиренные, сухие. Слизистый жир не работает. Не завязывается.
— Выходим!— командует Сорока.
Мы встаём. Узбек (хотя он таджик, этот молодой пацан), молдаванин, хохол, Прокофьев, Сорокин — однофамилец Сороки, Эйснер, Мелентьев и я. Нас окружает начальство: Савельев, Сурок, Сорока…
— Шагом марш!
Идут одиннадцать. Строевым. Впереди Иисус Христос. «Рамштайн» за спиной глухо ворочает мышцами.
⟨…⟩
— Что бы нам такое тут у вас снять, Эдуард Вениаминович?— щебетала женщина, стоя со мной у клуба. Хозяин чуть поодаль.
Он запретил снимать себя и не хотел попасть в кадр даже случайно, потому держался шагов на десять позади нас. Одновременно было понятно, что такое важное дело, как надзор за телевизионщиками, Хозяин не мог доверить даже самому своему бдительному подчинённому.
— Снимите обед в столовой,— предложил я.— Очень мощное зрелище. Сидят восемь сотен головорезов с бритыми башками и одновременно подымают ложки, жуют, двигают челюстями. Выглядит сильно. Особенно в музыкальном сопровождении группы «Рамштайн».
— Вам не запрещают слушать «Рамштайн»?— изумилась тележенщина.
— Да наша администрация понятия не имеет, что за группа «Рамштайн». Им всякая музыка только звуки.
Тележенщина пошла к Хозяину и договорилась о съёмке в столовой.
⟨…⟩
«Торжество метафизики», 2004 год
Размышления о поколениях
Эдуард Лимонов
⟨…⟩ Иногда, раз в десяток лет, меня вдруг тянет к сверстникам. Собрался, пошёл на концерт старого друга. Зал пуст, и сразу сжимается сердце, за него обидно. Пел, писал, писал, пел, надеялся — и вот перед пустым залом, седой… Рядом со мной, по обе стороны, дремлет моя охрана — Илья, Миша, Стас. Они слушают свою музыку, их она дёргает, побуждает, подымает. «Рамштайн»* слушают или «Лайбах» слушают. Я тоже, когда сидел в колонии №13 в заволжских степях, слушал «Рамштайн». В столовой у нас до дыр крутили неведомо как попавшую в лагерь кассету этой группы. Она там была уместна — в жестоком мире раздавались жёсткие звуки. Только она и была уместна, не «Хороши весной в саду цветочки» ведь? (Да-да, есть такая песня: «Хороши весной в саду цветочки, / Ещё лучше девушки весной…») ⟨…⟩
«Дети гламурного рая», 2004–2008 гг.
* «Рамштайн»
Paul Landers:
⟨…⟩ Bei einer unserer Fahrten mit «Feeling B» hatten [Christoph] Schneider, Flake [Christian Lorenz] und ich schon den neuen Bandnamen. Wir hatten den an die Wand von unserem [Robur] LO geschrieben: «Rammstein Flugschau». Doof, wie wir waren, schrieben wir «Rammstein» gleich mit zwei M, weil wir nicht wussten, dass der Ort Ramstein nur ein M hat. Wir haben uns erstmal aus Quatsch so genannt, aber der Name blieb kleben wie ein Spitzname, den man nicht gut findet. Wir schafften es nicht mehr, den loszuwerden. Rammstein wollten wir eigentlich nicht heißen, das war uns zu festgelegt. Wir haben noch gesucht: «Milch» oder «Erde» oder «Mutter», aber der Name war schon durch. ⟨…⟩
Ronald Galenza & Heinz Havemeister
«Feeling B. Mix mir einen Drink»
// Berlin: «Schwarzkopf & Schwarzkopf», 2003,
Taschenbuch, 262 S.,
ISBN 978-3-89602-905-8
«Было чудесное майское утро, солнечная Калифорния была солнечной, в открытое окно автомобиля врывался дикий ветер, сметая даже мой упругий армейский ёжик, и жизнь была на подъёме. Тогда же в автомобиле я выкурил последнюю в жизни сигарету и выбросил окурок в окно, чего в пересушенной Калифорнии, с её частыми пожарами, делать нельзя. 500 долларов штраф. Бросил курить от избытка чувства жизни. От избытка счастья этим майским днём. И не курю до сих пор».
On May 14, the 77th edition of the Cannes Film Festival gets underway. That means the annual tradition of glamorous red carpets and starry premieres is nearly upon us—not to mention the unveiling of the winner of the Palme d'Or, the prestigious top prize given out by a hand-selected jury to the best film in the Official Competition at the festival's end. Classics like «M*A*S*H,» «Taxi Driver,» «Pulp Fiction» and «Parasite» have won the Palme, and now, after today's schedule announcement, we know which movies will be battling it out this year. (However, the festival has said a few latecomers will soon be added to the Competition slate.) Is it ridiculous to predict a month out what film will emerge victorious? Of course, but let's have a little fun.
It's worth keeping in mind that critics haven't seen any of these films, and in some cases, we don't even have a really strong sense of what a particular movie is about. Also important: Handicappers will sometimes base their predictions on who the jury president is, assuming that the kind of film that he or she makes is the one that will be the front-runner. That logic rarely works out, though: Steven Spielberg presided over the jury that gave the Palme d'Or to «Blue Is the Warmest Color,» while Joel and Ethan Coen's jury awarded «Dheepan,» which is nothing like a Coen brothers film. At this point, the only thing certain about the jury is that the president will be Greta Gerwig—the rest of the committee will be announced shortly—but, seriously, if you're trying to figure out which Competition film is most like «Lady Bird» or «Barbie,» you're probably going about this all wrong.
With that in mind, here are my way-too-early Palme d'Or rankings, including info about each film. Remember: I'm not judging these films on their potential quality, just by what I think has the best chance of winning. If nothing else, consider this a handy guide to some of the most anticipated movies at this year's Cannes. It'll be like you're there—and you don't even need to speak French.
⟨…⟩
8. «Limonov: The Ballad»
There's little surprise that Kirill Serebrennikov would want to make a movie about Russian dissident writer Eduard Limonov. A veteran of Cannes—«Leto,» «Petrov's Flu» and «Tchaikovsky's Wife» all screened in Competition—the Russian filmmaker endured house arrest for two* years, eventually leaving the country in 2022 and moving to Germany. This vocal critic of the Russian government surely feels a kinship with Limonov, who died in 2020 at the age of 77 and was himself jailed by the government. Ben Whishaw will be starring as the author from a script originally developed by «Cold War» director Paweł Pawlikowski. And at a time when there remains widespread anger at Russia for its ongoing war with Ukraine, «Limonov: The Ballad» could strike a chord with the Cannes jury.
Жюри Каннского кинофестиваля не смутит личность Эдуарда Лимонова, так как далеко не все знают, кто это такой, заявил НСН Алексей Герман-младший.
Режиссер Алексей Герман-младший в эфире НСН выразил мнение, что у режиссера Кирилла Серебренникова есть шансы на получение Пальмовой ветви на Каннском кинофестивале, ведь Канны не разрывали с ним отношения, а кинолента была снята без русского участия.
Фильм Кирилла Серебренникова о русском писателе и политике Эдуарде Лимонове «Лимонов, баллада об Эдичке» представлен в конкурсной программе 77-го Каннского кинофестиваля, который состоится в мае 2024 года. Байопик снят на основе книги французского писателя Эмманюэля Каррера. Главную роль сыграл британский актер Бен Уишоу, в роли жены Лимонова, поэтессы Елены Щаповой снялась Виктория Мирошниченко. Герман выразил мнение, что у Серебренников есть шансы получить Пальмовую ветвь.
«Все знали, что так будет, никто не удивлен. Это было ожидаемо, потому что Серебренников часто бывал в Каннах, его там знают, там с ним не разрывали отношения. Кроме того, эта картина снята без русского участия. Сам Серебренников жил в Германии, во Франции. Оценка фильма зависит от состава жюри. Обычно жюри старается оценивать картины по их пониманию искусства. Это понимание может быть кому-то близко, а кому-то — нет, но в любом случае шансы на получение приза у Серебренникова есть»,
— сказал собеседник НСН. По его словам, личность Лимонова не смутит жюри, так как он недостаточно известен по всему миру.
«Личность Лимонова сыграет минимальную роль для жюри. При всем уважении к Лимонову и его прозе, я думаю, что далеко не все члены жюри читали Лимонова и в принципе знают о существовании такого писателя. Причем Лимонов жил во Франции, его произведения выходили там достаточно широко, тем не менее он все-таки недостаточно известен в мире»,
— отметил режиссер.
В 2022 году в на Каннском кинофестивале Серебренников представил биографический фильм «Жена Чайковского», напоминает «Радиоточка НСН». В этом году 77-й Каннский кинофестиваль пройдет с 14 по 25 мая.
«НСН — Национальная служба новостей», 11 апреля 2024 года
Ispirato al romanzo best-seller di Emmanuel Carrère, il nuovo film di Kirill Serebrennikov (in anteprima mondiale in Concorso al 77° Festival di Cannes), vede protagonisti Ben Whishaw nei panni di Limonov e Viktoria Miroshnichenko in quelli di sua moglie Elena. In Italia uscirà distribuito da Vision Distribution.
Il nuovo film di Kirill Serebrennikov, sarà presentato in anteprima mondiale, in Concorso, al 77° Festival di Cannes, si ispira al romanzo best-seller di Emmanuel Carrère, pubblicato in Italia da «Adelphi», e ha come protagonisti Ben Whishaw nei panni di Limonov e Viktoria Miroshnichenko in quelli di sua moglie Elena.
Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche un poeta, un amante delle belle donne, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza. La storia della vita di Eduard Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
Scritto da Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins e Kirill Serebrennikov, è prodotto da Fremantle, Wildside, una società del gruppo Fremantle, Chapter 2, FREMANTLEMEDIA ESPAÑA S.A., e coprodotto da Vision Distribution, Pathé, Logical Content Ventures, Formapro Film, con la partecipazione di CANAL+ CINÉ+, FRANCE TELEVISIONS. In collaborazione con SKY, in collaborazione con HYPE STUDIOS.
Il film è prodotto da Mario Gianani e Lorenzo Gangarossa per Wildside, società del gruppo Fremantle, Fremantle, Dimitri Rassam per Chapter 2, una società Mediawan, Ilya Stewart per Hype Studios e coprodotto da Ardavan Safaee per Pathé e da Nathalie García e Manuel Tera for FREMANTLEMEDIA ESPAÑA S.A. Pawel Pawlikowski firma anche come produttore esecutivo.
Uscirà in Italia distribuito da Vision Distribution.
Militante rivoluzionario, delinquente, scrittore underground, maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche poeta, amante delle belle donne, guerrafondaio, attivista politico e romanziere che ha scritto della propria grandezza. La storia della vita di Eduard Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
«Limonov», il nuovo film di Kirill Serebrennikov, sarà presentato in anteprima mondiale, in Concorso, al 77° Festival di Cannes.
Ispirato al romanzo best-seller di Emmanuel Carrère, pubblicato in Italia da «Adelphi», ha come protagonisti Ben Whishaw, nei panni di Limonov, e Viktoria Miroshnichenko, in quelli di sua moglie Elena.
Scritto da Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins e Kirill Serebrennikov, è prodotto da Fremantle, Wildside, una società del gruppo Fremantle, Chapter 2, Fremantlemedia España S.A., e coprodotto da Vision Distribution, Pathé, Logical Content Ventures, Formapro Film, con la partecipazione di CANAL+ CINÉ+, FRANCE TELEVISIONS.
In collaborazione con Sky, in collaborazione con Hype Studios.
Il film è prodotto da Mario Gianani e Lorenzo Gangarossa per Wildside, società del gruppo Fremantle, Fremantle, Dimitri Rassam per Chapter 2, una società Mediawan, Ilya Stewart per Hype Studios e coprodotto da Ardavan Safaee per Pathé e da Nathalie García e Manuel Tera for Fremantlemedia España S.A.
Pawel Pawlikowski firma anche come produttore esecutivo.
Uscirà in Italia distribuito da Vision Distribution.
Фильм Кирилла Серебренникова о Лимонове «Limonov. The Ballad» объединил и соединил многих наших — местных, здешних. Теперь наши лица в фильме увидят в Каннах на Cannes Official Competition 2024, а это забавляет и радует. Фотографию за столом позаимствовала у Georgijs Straznovs. Вспомнила, как было хорошо нам всем, как много мы узнали за два дня и две ночи съемок в Юрмале. Как мы были счастливы!
А вообще это незабываемый опыт. Спасибо всей команде Forma Pro Films, а особенно Кириллу и моим старинным друзьям-приятелям Свете и Игорю! Успеха фильму! Удачи всем нам!
Спасибо Оля за воспоминание. Действительно, после двух лет ковидного заточения, попасть в такую тусовку, где столько друзей и новых ярких лиц было настоящим подарком судьбы. Съёмки начинались после обеда и заканчивались глубокой ночью. Я так много не общался с Игорем (Igors Pronins), Светой (Svetlana Ivannikova) и Олечкой (Olga Petersone) с середины 90-х, когда мы создали наш первый частный театр «DOMINO», где режиссёр с Кипра Моника Василиу сделала потрясающий спектакль по пьесе Сартра «За закрытыми дверями». Правда, театр просуществовал очень недолго. И мы расстались. Так что нам всем было о чём поговорить после паузы длинною в тридцать лет. И, кроме того, было интересно наблюдать работу высокопрофессиональной международной съёмочной команды. Фотографировать на площадке было запрещено и всё-таки Игорь сам снял нашу тёплую компанию — меня, Ольгу и композитора Екаба Ниманиса (Jēkabs Nīmanis), изображающих литературную тусовку в Переделкино, где впервые появляется Лимонов (актёр Бен Уишоу/ Ben Whishaw) со своими стихами. В общем, это была настоящая, почти забытая в эпидемию, роскошь общения без кавычек и без мобильных телефонов.
Фильм Кирилла Серебренникова об Эдуарде Лимонове вошёл в программу Каннского фестиваля.
(буду болеть сильнее, чем обычно, потому что в этой картине у меня небольшая роль)
из комментариев:
Андрей Макаревич: Я не очень понимаю — настолько великий, что про него снимают кино?? Или так рождаются легенды?
Миша Козырев: Андрей Макаревич про молодость и взрослость Лимонова была французским автором Эммануилом Каррером написана книжка, которая легла в основу фильма. Про то, как формировались разные люди (в том числе и мерзавцы) снято много хороших картин, например «Дневники мотоциклиста», где молодого Че Гевару играет Габриэль Гарсия Берналь.
A new look at Ben Whishaw in new biopic «Limonov: The Ballad» has been unveiled.
The film, which focuses on real-life Russian writer and dissident Eduard Limonov, has also been confirmed as part of the Cannes Film Festival's In Competition line-up, meaning it will compete for the top Palme d'Or prize.
Ahead of the festival next month, a first official still of Whishaw in character has been released, with the star unrecognisable with shoulder-length hair, sunglasses and a cigarette in his mouth.
The film from director Kirill Serebrennikov is based on the bestselling 2011 novelised biography «Limonov» by Emmanuel Carrère, which looks at the life of the controversial figure.
«A revolutionary militant, a thug, an underground writer, a butler to a millionaire in Manhattan,»
the film's synopsis reads.
«But also a switchblade waving poet, a lover of beautiful women, a warmonger, a political agitator and a novelist who wrote of his own greatness. Eduard Limonov's life story is a journey through Russia, America and Europe during the second half of the 20th century.»
Limonov founded the National Bolshevik Party in Russia, which operated between 1993 and 2007 and has been described as neo-fascist.
«Limonov: The Ballad» has been written by Serebrennikov alongside Pawel Pawlikowski and Ben Hopkins, and is also set to star Viktoria Miroshnichenko as Limonov's wife Elena.
Among the other movies announced for Cannes' In Competition line-up are «Bird» starring Barry Keoghan, Donald Trump biopic «The Apprentice» with Marvel's Sebastian Stan, Selena Gomez's musical «Emilia Perez» and Emma Stone's new movie «Kinds of Kindness».
Also competing for the Palme d'Or is Francis Ford Coppola's «Megalopolis» with «Star Wars»' Adam Driver and «Game of Thrones»' Nathalie Emmanuel.
The 2024 Cannes Film Festival will take place between May 14 and 25.
Film de Kirill Serebrennikov • Au cinéma le 19-02-2025 • Festival de Cannes 2024 — En Compétition
Musique originale composée par Massimo Pupillo
Massimo Pupillo signe la musique du biopic de Kirill Serebrennikov sur Édouard Limonov, un poète colérique et belliqueux, un agitateur politique et romancier, que le film ne cherche pas à condamner malgré ses dérives idéologiques en Russie. L'instrumentation est variée, faisant appel à la Nyckelharpa, au Violon, au Dulcimer, au Cor d'harmonie, au Violoncelle, à la Basse acoustique et électrique, au Synthétiseur, au Piano, pour refléter l'énergie paradoxale et trouble du personnage. Deux thèmes se distinguent par leur récurrence, le premier, composé par Massimo Pupillo, représente un motif restreint pour la tension, le second est l'hymne russe, un vaste mouvement orchestral semblable à une valse.
Autour de cette BO
Tracklist
«Russian Dance»
• Compositeur : Thomas Alan Waits
• Interprétée par : Tom Wait
«I'm Waiting for the Man»
• Compositeur : Lou Reed
• Interprétée par : The Velvet Underground
«Walk on the Wild Side»
• Compositeur : Lou Reed
• Interprétée par : Lou Reed
«Shine On» (Alessandro Alessandroni, Giulia De Mutiis)
• Interprétée par : Alessandro Alessandroni
«Sunday Morning»
• Compositeurs : Lou Reed, John Cale
• Interprétée par : The Velvet Underground, Nico
«Le Mégot (Okurochek)»
• Compositeur : Yuliy Alekseyevich
• Interprétée par : Dina Vierny
«Rubedo»
• Compositeurs : Roberto Raspani, Oscar Rocchi
• Interprétée par : Oscar Rocchi Quintet
«Amado Mio»
• Compositeurs : Doris Fisher, Allan Roberts, Artur Kaps
• Interprétée par : Grace Jone
«Pretty Vacant»
• Compositeurs : John Lydon, Glen Matlock, Paul Cook, Steve Jones
• Interprétée par : Sex Pistol
«Don't Touch the Autumn»
• Compositeurs : Vladimir Zhdamirov, Oleg Simonov
• Interprétée par : Вера и Валерий Бутырский (Vera i Valeriy Butyrskiy)
«Song of Eternal Motion»
• Compositeur : Vladimir Kharitonov
• Interprétée par : Lev Leshchenko
«Where She Goes»
• Compositeurs : Vasily Zorsky, Diana Hilchuk
• Interprétée par : Vasily Zorsky
Film by Kirill Serebrennikov • In theaters on 02-19-2025 • Cannes Film Festival 2024 — In Competition
Original music composed by Massimo Pupillo
Massimo Pupillo composed the music for Kirill Serebrennikov's biopic about Eduard Limonov, an angry and belligerent poet, a political agitator and novelist, whom the film does not seek to condemn despite his ideological excesses in Russia. The instrumentation is varied, using the Nyckelharpa, the Violin, the Dulcimer, the French Horn, the Cello, the Acoustic and Electric Bass, the Synthesizer, the Piano, to reflect the paradoxical and troubled energy of the character. Two themes stand out for their recurrence, the first, composed by Massimo Pupillo, represents a restricted motif for tension, the second is the Russian anthem, a vast orchestral movement similar to a waltz.
Around this soundtrack
Tracklist
«Russian Dance»
• Composer: Thomas Alan Waits
• Performed by: Tom Wait
«I'm Waiting for the Man»
• Composer: Lou Reed
• Performed by: The Velvet Underground
«Walk on the Wild Side»
• Composer: Lou Reed
• Performed by: Lou Reed
«Shine On» (Alessandro Alessandroni, Giulia De Mutiis)
• Performed by: Alessandro Alessandroni
«Sunday Morning»
• Composers: Lou Reed, John Cale
• Performed by: The Velvet Underground, Nico
«The Cigarette Butt (Okurochek)»
• Composer: Yuliy Alekseyevich
• Performed by: Dina Vierny
«Rubedo»
• Composers: Roberto Raspani, Oscar Rocchi
• Performed by: Oscar Rocchi Quintet
«Amado Mio»
• Composers: Doris Fisher, Allan Roberts, Artur Kaps
• Performed by: Grace Jone
«Pretty Vacant»
• Composers: John Lydon, Glen Matlock, Paul Cook, Steve Jones
• Performed by: Sex Pistol
«Don't Touch the Autumn»
• Composers: Vladimir Zhdamirov, Oleg Simonov
• Performed by: Вера и Валерий Бутырский (Vera i Valeriy Butyrskiy)
«Song of Eternal Motion»
• Composer: Vladimir Kharitonov
• Performed by: Lev Leshchenko
«Where She Goes»
• Composers: Vasily Zorsky, Diana Hilchuk
• Performed by: Vasily Zorsky
В лучшем мире, скончался еще раз известный русский писатель Эдуард Лимонов. По слухам от духа Мамлеева, после просмотра (редкой ебанины) фильма Кирилла Серебряникова «LIMONOV: THE BALLAD» у старичка не выдержало сердце.
Кирилл Серебренников несколько слов о фильме «Лимонов: Баллада об Эдичке»:
«Я там покажу несколько сцен сексуального характера. К примеру, я нанял нескольких актёров, которые будут в форме Третьего Рейха совокупляться с негром. Мой партнер уже приготовил мне подарок — торт в виде золотой пальмовой ветви Каннского кинофестиваля. О большем и мечтать нельзя — оказаться вновь на красной дорожке со своими лучшими друзьями на затонувшем нацистском корабле дворце фестивалей и конгрессов, поедая главный приз Каннского кинофестиваля и попутно смотреть на совокупляющихся Бена Уишоу с Безымянным Негром, которого иронично не укажут в титрах. Я же, наверное, оденусь в костюм Фараона, а вместо моего имени на кресле директора я уже приказал написать «Великий Инквизитор»»,
— поделился подробностями с либеральной общественностью режиссёр, знаменитый своими экстравагантными выходками. К примеру, на прошлогоднем кинофестивале в Каннах Кирилл Серебреников избил русского актёра Данилу Козловского и написал маркером на его спине:
«Генетический мусор. Убить, мясо раздать митингующим за права секс-меньшинств».
Данила Козловский, по словам очевидцев, не обиделся и попросил Серебреникова оставить на спине ещё автограф. Свой поступок Кирилл объяснил хронической депрессией прогрессирующей с момента домашнего ареста в России, аллергией на матерную считалку Оксимирона и добавил что деньги он не воровал.
О выдвижении нового фильма беглеца в программу Канн — обозреватель «Абзаца» Михаил Дряшин.
Фильм «Лимонов: баллада об Эдичке» Кирилла Серебренникова заявлен в конкурсе 77-го Каннского фестиваля. И это, граждане, страшно. Судя по его предыдущей работе о как бы Чайковском и ожидаемой о как бы докторе Менгеле, потянуло постановщика в дебри девиаций.
Раньше Кирилл худо-бедно держался. Оно, конечно, у него проступало. Но теперь он выставляет это на базар всем хозяйством наружу, как случилось годом ранее с «Женой Чайковского».
Эдуард Лимонов формально представляет интерес для падкого на перверсии постановщика. Как и Пётр Ильич. Есть у них, простите за каламбур, за что уцепиться.
Ну как Кириллу за такое не взяться, если русский писатель, угу, да ещё и с негром. Рука творца сама тянется. К кинокамере. Все тайны великого русского композитора беглый режиссёр уже раскрыл. Теперь замахнулся на Эдуарда нашего Вениаминовича.
Фильма Серебренникова я, разумеется, не видел. Но пишу не в жанре «Пастернака не читал», а потому только, что постановщик давно уже совершенно предсказуем. Это и есть творческая смерть, когда новое произведение автора можно не смотреть, потому что заранее понятно.
Сразу после Лимонова в фильмографии Серебренникова значится картина «Исчезновение», выход которой запланирован на нынешний год. О докторе-садисте Менгеле, ставившем опыты над узниками Освенцима. Известно, что история будет рассказана от его лица. И снова я заранее предполагаю, что там будет.
Такая трилогия у Серебренникова вырисовалась. С точки зрения автора, полагаю, объединяет эти фильмы тема носителей уникального либидо, каждый из которых переживает свою непохожесть на остальных людей. И сублимирует в своей работе.
А мог бы замахнуться на тетралогию и снять ещё фильм автобиографический. Ведь хорошо известно: творец всегда сочиняет о себе. Так что первые две работы должны бы называться «Жена Кирилла» и «Баллада о Кирюшеньке».
Что касается «Исчезновения» — боюсь даже предположить.
«Дзен. Статьи», 13 апреля 2024 года
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
В картине снимались Бен Уишоу, Виктория Мирошниченко, Мария Машкова и Сандрин Боннер.
В основном конкурсе 77-го Каннского кинофестиваля, который откроется 14 мая, состоится премьера фильма «Лимонов. Баллада об Эдичке» Кирилла Серебренникова. Снят он на английском языке, а главную роль в нем сыграл 43-летний британский актер Бен Уишоу.
Картина заявлена как копродукция трех стран — Италии, Франции и Испании. России в списке производителей нет, хотя съемки начинались еще тогда, когда Кирилл Серебренников находился на родине. Завершена работа была в Европе. Режиссер покинул страну два года назад сразу же после снятия с него судимости по громкому делу «Седьмой студии».
В основе его нового фильма — роман «Лимонов» французского писателя Эммануэля Каррера, весьма популярный в Европе и получивший престижную литературную награду в Париже. Сценарий написан Кириллом Серебренниковым в тандеме с Беном Хопкинсом и Павлом Павликовским. Хорошо известный у нас Павликовский — живущий в Канаде режиссер польского происхождения, снявший «Холодную войну», оскароносную «Иду», «Последнее пристанище» с Диной Корзун, «Стрингера» с Сергеем Бодровым-младшим. Когда-то он написал сценарий про Лимонова и должен был его снимать, но охладел к этой идее.
Бен Уишоу, сыгравший Лимонова,— выпускник британской Королевской драматической академии искусства, исполнитель роли Гамлета в лондонском театре «Олд-Вик», лауреат премий «Золотой глобус», «Эмми», BAFTA TB. Среди его ярких работ — «Парфюмер» и «Облачный атлас» Тома Тыквера, «История Дэвида Копперфилда» Армандо Ианнуччи.
Роль второй жены Лимонова, поэтессы Елены Щаповой, сыграла талантливая молодая актриса Виктория Мирошниченко. Ее кинодебют состоялся в «Дылде» Кантемира Балагова, и за эту роль она выдвигалась на соискание премии Европейской киноакадемии.
Master! @kirillserebrennikov This tiny part means the whole world to me… Love you.
Kharkiv! Кохаю вас. Сыграла первую жену Лимонова из вашего смелого прекрасного города. Вы победите! No doubts🤍 photo by Ира Полярная
[фотоколлаж]
В фильме также снимались: живущая в США Мария Машкова — дочь Владимира Машкова и актрисы Елены Шевченко, французская звезда Сандрин Боннер, снимавшаяся в фильме «Восток-Запад» Режиса Варнье с Олегом Меньшиковым и Сергеем Бодровым-младшим. Сценарий к этой картине написали Рустам Ибрагимбеков и Сергей Бодров-старший. Одну из ролей сыграл американский актер Один Ланд Байрон — Чайковский в предыдущей картине Серебренникова «Жена Чайковского». Один окончил Школу-студию МХАТ, работал в Москве в театре «Сатирикон» и «Гоголь-центре», где сыграл Чичикова в «Мертвых душах» Кирилла Серебренникова.
Фильм о Лимонове снял оператор Роман Васьянов — выпускник ВГИКа, ученик легендарного Вадима Юсова. Почти 15 лет он работает в США, снял три фильма с режиссером Дэвидом Эйером — «Ярость» с Брэдом Питтом и Шайей ЛаБафом, «Патруль» с Джейком Джилленхолом, «Яркость» с Уиллом Смитом и Нуми Рапас. Васьянов также работал с Валерием Тодоровским на картинах «Тиски», «Стиляги», «Одесса» и сам дебютировал как режиссер с картиной «Общага» по роману Алексея Иванова «Общага-на-Крови».
«Лимонов. Баллада об Эдичке» — пятый фильм Серебренникова, который увидят в Каннах. «Ученик» участвовал в «Особом взгляде». Затем было «Лето» и «Петровы в гриппе» в основном конкурсе, но сам Серебренников тогда фильмы представить не мог, поскольку находился под домашним арестом по делу «Седьмой студии». Два года назад он уже лично участвовал в фестивале с «Женой Чайковского», кратко приехав из Амстердама, где репетировал оперу «Вольный стрелок» Вебера.
Перед каннской премьерой черновую версию «Жены Чайковского» слили в Интернет. А накануне премьеры с украинской стороны были требования снять картину с конкурса. Теперь нападки вызывает сама фигура Лимонова, его убеждения и высказывания в адрес Украины. Серебренников между тем уже снял новый фильм «Исчезновение Йозефа Менгеле» (Франция–Мексика) с немецким актером Аугустом Дилем в главной роли (Воланд в «Мастере и Маргарите» Михаила Локшина).
Фильм о Лимонове — один из 19 представленных в основном конкурсе. Жюри под руководством американского режиссера Греты Гервиг, снявшей «Барби», предстоит нелегкий выбор, поскольку оценивать предстоит работы легенд мирового кинематографа.
85-летний Фрэнсис Форд Коппола, а он дважды лауреат «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля, представит «Мегаполис», над которым работал почти сорок лет. Уже после объявления каннской программы стало известно, что американский классик и автор «Крестного отца» потерял любимую жену Элинор (мама Софии Копполы), которая всегда была с ним рядом и наверняка собиралась в Канны. Она написала книгу «Заметки о создании фильма «Апокалипсис сегодня» — дневники о том, как снимался фильм, получивший «Золотую пальмовую ветвь».
В основном конкурсе также примет участие 81-летний канадский классик Дэвид Кроненберг с отчасти автобиографическим, но и фантастическим «Саваном». Главную роль в нем сыграл Венсан Кассель, герой которого установил связь с душами умерших, включая покойную жену. Кроненберг овдовел в 2017 году, а в 2021-м снял «Смерть Дэвида Кроненберга».
В основном конкурсе состоится и премьера фильма «Анора» американского режиссера Шона Бейкера о тонкостях секс-индустрии. В картине снимался Юра Борисов, уже представлявший в Каннах «Купе номер 6» финского режиссера Юхо Куосманена. Одну из ролей сыграл 22-летний выпускник Школы-студии МХАТ Марк Эйдельштейн, за плечами которого, несмотря на молодость, серьезная фильмография — «Страна Саша», «Монастырь», «Праведник», «Сто лет тому вперед».
Фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов. Баллада об Эдичке», часть которого снималась при поддержке латвийской кинокомпании Forma Pro Films с вовлечением многих рижан, вошел в основной конкурс 77-го Каннского фестиваля. В основе картины — биографический роман французского писателя Эмманюэля Каррера о жизни неоднозначного русского писателя и поэта. Рассказываем подробности.
77-й Каннский кинофестиваль пройдет с 14 по 25 мая 2024 года. У Кирилла Серебренникова красная ковровая дорожка туда давно протоптана. Два года назад в программу фестиваля был включен его байопик «Жена Чайковского» (в нем снялся рижский режиссер Владислав Наставшев), там же состоялась мировая премьера другого байопика «Лето» (про Виктора Цоя), в то время режиссер сидел в Москве под домашним арестом и киногруппа провела акцию в его поддержку.
Английский синопсис фильма:
«Революционер-боевик, бандит, писатель-подпольщик, дворецкий миллионера на Манхэттене. Но также поэт, размахивающий ножом, любитель красивых женщин, поджигатель войны, политический агитатор и романист, писавший о своем величии. История жизни Эдуарда Лимонова — это путешествие по России, Америке и Европе во второй половине ХХ века».
Съемки фильма про Лимонова начались еще в России, где были выстроены сложные декорации 5-й авеню в Нью-Йорке… Вскоре после начала полномасштабного вторжения России в Украину режиссер переехал в Германию, где продолжил успешную театральную и киноработу.
С Ригой режиссер связан больше 15 лет — как театральными работами, так и киносъемками. После Лимонова здесь же снималась часть картины «Исчезновение» про Йозефа Менгеле, главную роль в которой сыграл Аугустс Тиль (Воланд из «Мастера и Маргариты Локшина»).
[Антон Мырзин:]
— И на десерт вопрос и сферы массовой культуры. Фильм режиссёра Кирилла Серебренникова о писателе и политике Эдуарде Лимонове вошёл в конкурсную программу Каннского кинофестиваля. Алина, ваше резюме по данному факту.
[Алина Витухновская:]
— Я считаю, что в момент эскалации представлять на Каннском фестивале Эдуарда Лимонова, человека, который являлся идеологом этой власти, который создал основу для нынешнего реванша, который создал основу диктатуры. И нынешняя псевдо-идеология писалась по брошюрам «Национал-Большевистской Партии» (запрещённой организации в РФ). И плюс Дугин. Они же изначально работали вместе. «НБП» состояла из лимоновцев и дугинцев. Разошлись они потом. Кстати, если кто не знает, почему они разошлись — по очень смешной причине. Газете вышла… в их газете вышла статья про каких-то пьющих пивко и играющих в домино мужчин. И разгорелся спор. Т.е. интеллектуалы сказали, что это быдло. А иные, кто любит пить пивко, сказали, что, если мы быдло, то давайте-ка расходимся. Поэтому часть ушла к Дугина, а бóльшая часть осталась с Лимоновым. Дугина тогда называли сказочником. И я думаю, в те времена никто не думал чем закончится… чем закончится маргинальные выходки нацболов. Кстати, стоит отметить, что ещё в 90-х годах газета «Лимонка» (не знаю, надо ли говорить запрещённая; наверное, уже запрещённая; и знамя, и символика; на всякий случай скажем) пестрила антиукраинскими статьями. Мы тогда не обращали на это внимания, что мы считали, что это… (ну, вот вам здесь рейверы, вот вам нацболы) что это что-то несерьёзное. А оно уже тогда, я считаю, что Лимонов был представителем охранки. Напомню, что бункер «НБП» на Фрунзенской набережной… Не так просто получить такое помещение маргиналам запросто так, в центре Москвы. И напомню, что с одной стороны этого здания была… был штаб «Национал-Большевистской Партии», а с другой стороны здания стояло отделение полиции, милиции тогда. Выводы делайте сами. Если на Каннском фестивале представляют фильм… Во время, повторяюсь, диктатуры, эскалации, убийств в России и всего прочего. Человека, который и создал фактически всё это, это является культурной и политической диверсией. Нет, это не эпатаж. Нет, это мы не будем говорить — а, может быть, он талантливый писатель. Неважно какой он писатель. Есть текст и есть контекст. Нынешний контекст — это эскалация, это преступление определённого государства, и всё, что из этого следует. Это огромная ошибка тех, кто отправил этот фильм. Я не могу сказать, что это огромная ошибка Каннского фестиваля, потому что его представители не обязаны в такой степени разбираться в деятелях русской политики, тем более, если они представлены им как ах-ах талантливый писатель, живший в Париже. Может быть, это вообще не про политику, так думают там. Но тогда не удивляйтесь, что Запад не понимает вообще, что здесь происходит, почему это происходит, почему оппозиция не является оппозицией, почему люди ведут себя так, как они себя ведут. Потому что вы сами поставляете на Запад дезинформацию через свои структуры. И я уверена, что Серебренникова будут защищать. Он свой для части культурных людей. Таким образом непонятно, почему одной рукой вы требуете Нюрнберга для коммунистов, люстрации и Гааги для других, а другой рукой вы участвуете в культурном и политическом… в глобальном культурном и политическом обмане, который лишь укрепляет диктатуру, существующую сейчас. По-моему, друзья, вы заврались.
«YouTube. Алина Витухновская, youtube-канал», 14 апреля 2024 года
Adapté du roman à succès d'Emmanuel Carrère, «Limonov, The Ballad», le nouveau film du cinéaste russe Kirill Serebrennikov, est sélectionné en Compétition officielle au Festival de Cannes 2024.
La première fois que l'on croisait sa route, Kirill Serebrennikov imaginait « Leto » (2018), sorte de comédie musicale fantasmagorique sur la scène rock underground de Leningrad au début des années 1980, en s'inspirant librement de la vie des rockstars soviétiques Viktor Tsoi du groupe Kino et de Mike Naumenko, du groupe Zoopark. Déjà, nous nous trouvions séduits par son imagination sans limite et sa réalisation audacieuse, dont la beauté a imprimé notre rétine à jamais. Aujourd'hui, après deux longs-métrages plus sombres et mélancoliques, le cinéaste russe semble renouer avec son amour des icônes du rock, en adaptant « Limonov », biographie d'Emmanuel Carrère consacrée au poète enragé et militant révolutionnaire Edouard Limonov. S'il n'a jamais été musicien, difficile de contester à ce dandy moderne l'étiquette rock, tant il l'a incarné à travers toutes les phases de sa vie, aussi éloignées soient-elles, de voyou en Ukraine à valet de chambre d'un milliardaire à Manhattan, en passant par écrivain branché à Paris ou encore soldat perdu dans les guerres des Balkans. Alors que « Limonov, The Ballad » sera présenté en Compétition officielle du Festival de Cannes 2024, Vogue fait le point sur ce que l'on sait déjà.
Kirill Serebrennikov, cinéaste dissipé et dissident
Dans son dernier film, « La femme de Tchaïkovsky », Kirill Serebrennikov offrait une fable sournoise sur l'homosexualité du célèbre compositeur russe, du point de vue de son épouse éplorée. Ferme défenseur des droits LGBTQ+ en Russie, le cinéaste est un dissident tenace au régime de Vladimir Poutine et ce depuis longtemps. Assigné à résidence à Moscou pendant deux ans, il a retrouvé sa liberté à l'aube de 2022, alors que son pays s'apprêtait à envahir l'Ukraine. Lui-même est né d'une mère ukrainienne à Rostov, au bord de la mer d'Azov, il depuis tout petit de devenir un cinéaste soviétique émérite : voici son ambition, légèrement abimée par son refus, à 17 ans dans une école de théâtre. Loin d'abandonner ses désirs, il écrit et monte alors ses propres pièces à Rostov dans les années 1990.
Dès ses débuts dans les milieux du théâtre, de la télévision et du cinéma, les créations de Kirill Serebrennikov rencontrent un succès critique mérité, couronné de nombreux prix. «Plasticine», une pièce de Vassili Sigarev, est sa première production sur la scène du Centre de dramaturgie et de mise en scène, et traite du viol d'un petit garçon. Première production engagée, donc, à l'image du reste de sa vie : en 2008, il soutient les Géorgiens lors de l'invasion russe de l'Ossétie du Sud. Lors de l'incarcération des membres du groupe de punk rock féministe russe Pussy Riot, il rédige une lettre ouverte pour demander leur libération. Il participe en outre à des manifestations du mouvement Stratégie-31 pour la liberté de réunion, s'engage contre la limitation des droits LGBTQ+ et fréquente le mouvement «pour des élections juste» en marge des réélections de Poutine en 2012. En 2017, il est accusé de détournements de fonds publics pour des subventions à sa troupe de théâtre moscovite. Des artistes le soutiennent dans le monde entier, comme le metteur en scène français David Bobée, qui voit là la main du Kremlin. Ainsi, lorsque son film « Leto » est sélectionné au Festival de Cannes en 2018, Kirill Serebrennikov ne peut s'y rendre, assigné à résidence. En procès le jour, il tourne son prochain film, «La Fièvre de Petrov», la nuit. Condamné en 2020 pour 3 ans de prison avec sursis, il échappe à la détention et se voit finalement libéré à l'aube de 2022.
«Limonov, The Ballad», une adaptation d'Emmanuel Carrère
Tourner des films sur des personnes concrètes, montrer que les gens peuvent avoir mal et que les gens peuvent avoir peur : voilà l'une des grandes ambitions de Kirill Serebrennikov, qui s'intéresse, depuis toujours, à l'intimité des êtres. D'où, sans doute, son désir de porter à l'écran le récit d'Emmanuel Carrère consacré à la vie d'Edouard Limonov.
«C'est une vie dangereuse, ambiguë : un vrai roman d'aventures. C'est aussi, je crois, une vie qui raconte quelque chose. Pas seulement sur lui, Limonov, pas seulement sur la Russie, mais sur notre histoire à tous depuis la fin de la Seconde Guerre mondiale»
peut-on lire en quatrième de couverture du livre de Carrère, paru en 2011 aux éditions P.O.L.
Quelque part entre l'enquête journalistique et le récit de fiction, Emmanuel Carrère marche dans les pas de Limonov. Récompensé du prix Renaudot, son texte est né de la rencontre entre les deux écrivains, alors que le Russe vivait à Paris, au cœur de l'intelligentsia des années 1980. Par la suite, il passe deux semaines avec lui, en 2007, pour les besoins d'un reportage publié par la revue « XXI ». C'est à ce moment que naît véritablement l'envie d'écrire sur la vie de l'homme politique russe. Décédé en 2020, Edouard Limonov avait refusé le contenu du livre, sans toutefois cacher le plaisir narcissique que sa lecture lui avait procuré. Adapté du récit d'Emmanuel Carrère, le film de Kirill Serebrennikov sera quant à lui présenté en avant-première mondiale au Festival de Cannes 2024. Sa date de sortie n'a pas encore été annoncée.
«Limonov, The Ballad» de Kirill Serebrennikov avec Ben Whishaw et Viktoria Miroshnichenko, prochainement.
Фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке» отобран в основную конкурсную программу Каннского кинофестиваля. Бывшая супруга писателя Эдуарда Лимонова актриса Екатерина Волкова посмотрела черновой монтаж фильма и возмущена.
— Говорить, что это биография Эдуарда Лимонова — профанация, это не соответствует действительности,— делится с «Собеседником» Екатерина.— Это можно назвать биографией литературного героя, потому что получился краткий пересказ романов писателя. Все поверхностно и неглубоко. Масштаб личности режиссера Кирилла Серебренникова и Эдуарда Лимонова несопоставим, к сожалению.
— Насколько я помню, сам Эдуард Вениаминович был не против фильма о себе и работа над фильмом началась еще при жизни?
— Эдуард был согласен на режиссера Павла Павликовского, но никак не на Серебренникова. (Кстати, Павликовский — один из авторов сценария фильма.— Авт.). Итальянские продюсеры всё переиграли после смерти Лимонова. Павликовский — оскароносный гениальный режиссер — а это что?! Подлость примазывать к ЛГБТ-сообществу* Чайковского, Цоя, теперь и Лимонова. Может, будем об искусстве говорить и снимать, а не о члене, который некуда девать? Да о чем тут говорить! Импотенция и подлость.
— В суд будете подавать?
— Зачем?
— Авторские права… Помнится, вы говорили, что будете юридически разбираться, поскольку права на произведения Лимонова принадлежат вашим детям…
— От меня отказались три европейских адвоката, потому что я за Путина. Меня внесли в какие-то списки «Миротворца»* или куда-то там еще. Да пошли они лесом, как говорил Эдик. Понимаете, он хотел, чтобы его знали не только в России, но и в Европе, на Западе. Может, почитают и поймут, что либералы-то ошиблись — Лимонов всегда их презирал и был патриотом. И пророком. Мудаков много, а Лимонов один.
О чём говорят • Красная дорожка • Константин Баканов
Каннский кинофестиваль (пройдет 14–25 мая) объявил программу основного конкурса. Несмотря на просьбы украинских кинематографистов не приглашать российское кино, за «Золотую пальмовую ветвь» поборется фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке». А еще картина американца Шона Бэйкера «Анора» с россиянами Юрой Борисовым и Марком Эйдельштейном.
Серебренников, имеющий немало недоброжелателей и на Украине, и в России (экс-супруга Эдуарда Лимонова Екатерина Волкова недовольна режиссером и фильмом), в Каннах будет встречен как завсегдатай. Ведущий европейский киносмотр вообще любит формировать пул из «своих» режиссеров, а Кирилл Семенович участвует там в последние годы с каждой более-менее значимой своей картиной: «Ученик», «Петровы в гриппе», «Лето», «Жена Чайковского»… Каждая из этих лент, включая «Лимонова», связана с Россией, при этом каждая найдет на родине немало хейтеров, заявляющих, что уехавший из страны Серебренников ее «очерняет».
⟨…⟩
Гонимый режиссер из несвободной страны — не последний фактор, который французские отборщики принимают во внимание: Кирилл Семенович был арестован по делу «Седьмой студии» во время съемок «Лета» и в 2018 году в Канны приехать не смог, несмотря на письмо министра иностранных дел Франции Путину.
Борисов и Эйдельштейн, в отличие от Серебренникова, остаются во внутренней российской киноповестке, хотя в наше фантасмагоричное время вряд ли могут быть уверенными, что на них не напишут донос за съемки в «недружественной» стране и показы на «недружественном» фестивале. «Анору» снимали в Бруклине. Там же происходит действие фильма. Известно о нем немного: это романтическая комедия и снялись в ней еще и выходцы из Армении Карен Карагулян и комик Ваче Товмасян.
Эйдельштейн прямо сейчас делает мощную карьеру в России, забирая главные роли в знаковых фильмах: сыграл Колю Герасимова в ремейке «Гостьи из будущего», только что вышедшем на экраны, а дальше ждем Марка в роли математика Григория Перельмана в соответствующем байопике. Борисов в представлениях и вовсе не нуждается. Ближайшая его главная роль — Пушкин в сериале Феликса Умарова «Пророк».
Nadchodzi Międzynarodowy Festiwal Filmowy w Cannes. Znamy już 19 tytułów Konkursu Głównego jego 77. edycji. Do najbardziej oczekiwanych należą: «Megalopolis» — dzieło życia Francisa Forda Coppoli, «Rodzaje życzliwości» Yorgosa Lanthimosa czy «Parthenope» Paola Sorrentino. Nas najbardziej interesuje nakręcony w koprodukcji z Polską obraz Magnusa von Horna «Dziewczyna z igłą».
⟨…⟩
Miłość według Sorrentino i Limonow jak prorok
Do najbardziej oczekiwanych tytułów wśród produkcji rywalizujących o Złotą Palmę należy również «Parthenope» w reżyserii Włocha Paolo Sorrentino. O filmie nie wiadomo jednak niemal nic, poza tym, że jest on rozgrywającą się w Neapolu miłosną historią, nakręconą w konwencji fantasy. Tytuł oznacza imię kobiety i zarazem nazwę miasta. Obraz jest produkcją włosko-francuską, a jedną z głównych ról gra Gary Oldman.
Wydarzeniem może być także premiera angielsko-francuskiego biograficznego filmu o kontrowersyjnym rosyjskim poecie i dysydencie Eduardzie Limonowie «Limonov: The Ballad», w reżyserii Kiriłła Sieriebriennikowa, z Benem Whishawem w roli głównej. To pierwszy film tego reżysera nakręcony po wyjeździe z Rosji do Niemiec (2022) i w języku angielskim. Sieriebriennikow przez lata uważany za wielkiego krytyka Kremla, przed wyjazdem z kraju przebywał w areszcie domowym pod sfingowanymi zarzutami o defraudację publicznych pieniędzy w teatrze Centrum Gogola w Moskwie, którym kierował.
O bohaterze filmu, który pokaże w Cannes — Eduardzie Limonowie, rosyjskim pisarzu, a później radykalnym prawicowym polityku — w wywiadzie dla «Die Welt» mówił przed rokiem:
«Zastanawia mnie, czemu na Zachodzie tak interesują się Limonowem. Prawdopodobnie to wynika z braku informacji o tym, co dzieje się w Rosji. Z dzisiejszej perspektywy Limonow wydaje się rosyjską dziką kartą. Był fantastycznym pisarzem, jednym z najlepszych w okresie radzieckim. Jego dzieła są wyrafinowane, czasem szalone. ⟨…⟩ A potem stał się politykiem, który przewidział teraźniejszość. Jeśli chcesz zrozumieć, co dzieje się dziś z Rosją, powinieneś poznać jego życie».
Dla nas ciekawostką będzie zapewne fakt, że jednym ze współautorów scenariusza jest najbardziej dziś chyba znany polski reżyser i scenarzysta Paweł Pawlikowski.
Quest'anno in concorso al Festival di Cannes (14–25 maggio 2024) ci sarà anche «Limonov — the ballad», il nuovo film del celebre regista russo dissidente Kirill Serebrennikov: una pellicola che racconta la vita esagerata di Eduard Limonov, militante rivoluzionario, scrittore scandaloso, delinquente guerrafondaio, attivista politico e per un periodo pure maggiordomo di un miliardario a Manhattan.
Il film è tratto dalla biografia best-seller scritta da Emmanuel Carrère («Adelphi»), ed è una co-produzione anche italiana, con Ben Whishaw nei panni di Limonov e Viktoria Miroshnichenko in quelli di sua moglie Elena.
L'uscita di questo nuovo film, che farà sicuramente discutere, è l'occasione per capire in quale stato versa il cinema russo in questo periodo di guerra e soprattutto qual è il destino delle produzioni indipendenti con questa nuova ondata di artisti russi che si sono trasferiti in Occidente.
Ce ne parla il noto critico cinematografico russo Anton Dolin.
Fonti:
• Russian Director Kirill Serebrennikov Talks «Limonov, the Ballad of Eddie» With Ben Whishaw, Variety, 11.05.2022
• Сокуров заявил, что больше не может снимать кино в России. Последний фильм режиссера запретили в прокате, Lenta.ru, 3.12.3023
• Russia Adds Theater Director Berkovich, Playwright Petriychuk to «Terrorists and Extremists» List, The Moscow Times, 15.04.2024
Insert:
• Эдуард Лимонов. Париж (1986). Vk.com
• Лимонов — смерть, Навальный, устрицы. вДудь. YouTube
• Серебренников — власть, арест, война. вДудь. YouTube
В основную программу 77-го Каннского фестиваля вошел фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке». Главную женскую роль в фильме играет 29-летняя Виктория Мирошниченко.
Виктория Мирошниченко стала известной в 2019 году, когда сыграла одну из главных ролей в фильме Кантемира Балагова «Дылда». За него она получила звание лауреата сибирской премии достойных дел «Глаголы иркутского времени», много международных наград и была выдвинута на премию Европейской киноакадемии в номинации «Лучшая актриса».
Как рассказала в одном из интервью мама актрисы Ольга, она ждет премьеры, поскольку это будет хорошим подарком к 30-летию дочери. Ольга очень гордится успехами Виктории.
Фильм основан на романе «Лимонов» французского писателя Эмманюэля Каррера. В нем описывается биография писателя и поэта Эдуарда Лимонова: детство в Харькове, переезд в Москву, где он влился в диссидентскую среду, эмиграция в США, Париж, превращение в успешного писателя, возвращение на родину после распада СССР, политическая деятельность в России и тюрьма.
Виктория Мирошниченко играет Елену Щапову, вторую жену Лимонова. Щапова и Лимонов были вместе после того, как она ушла от первого мужа — состоятельного художника Виктора Щапова. Причем Елена ушла к «вечно голодному» поэту Эду, который был гостем в их доме, его приглашал Щапов. Ушла, потому что ей понравились его стихи. Елена считала себя сложившимся поэтом, и одно из стихотворений подарит Эдуарду с надписью «Очень тебя люблю! И многие из этих стихов посвящены тебе». Их брак продлится недолго, и скоро Елена Щапова станет первой русской моделью в Нью-Йорке.
В основной конкурс фестиваля, который пройдет 14–25 мая 2024 года, вошли 20 картин, среди них — «Мегаполис» Френсиса Форда Копполы, «Парфенопа» Паоло Соррентино, «Саваны» Дэвида Кроненберга, «Виды доброты» Йоргоса Лантимоса. В список номинантов также вошел фильм Шона Бейкера «Анора», в котором сыграли российские актеры Юрий Борисов и Марк Эйдельштейн.
«Лимонов, баллада об Эдичке» — пятая работа Кирилла Серебренникова, которая попала в программу Каннского фестиваля. Ранее такой чести были удостоены «Ученик» (2016), «Лето» (2018), «Петровы в гриппе» (2021) и «Жена Чайковского» (2022).
Александр Пелевин — поэт, писатель, журналист, победитель премии «Национальный бестселлер» (2021), выступал с чтениями в Донбассе, внесён в базу украинского сайта «Миротворец». В интервью главному редактору «Абзац.Медиа» Елене Оя для проекта «Так сказать» он рассказал о причинах появления писателей-русофобов, интересе к фильму Кирилла Серебренникова об Эдуарде Лимонове, болезненной реакции на пранки Вована и Лексуса, формировании новой русской литературы.
[Елена Оя:]
— Не могу не спросить. Кирилл Серебренников снял фильм…
[Александр Пелевин:]
— О Лимонове.
[Елена Оя:]
— …о Лимонове. Как ты к этому относишься?
[Александр Пелевин:]
— Я с удовольствием поглядел бы о Лимонове. Это интересно. Если фильм хороший, то молодец, Кирилл. Что я могу сказать? Русские парни будут писать на снарядах «Спасибо Кириллу Серебренникову за фильм о Лимонове» [хрюкает].
[Елена Оя:]
— Ну, там…
[Александр Пелевин:]
— А со стороны Кирилла нужно понимать, что это вызовет, возможно, большой butt hurt среди украинствующих беженцев, которые там живут на пособие в Европке. И не забываем, что Лимонова они считают главным пропагандистом войны, главным русским имперцем. И боюсь, как бы Кирилла по его доброте душевной не отменили добрые украинцы.
Победитель премии «Национальный бестселлер» (2021), поэт и журналист Александр Пелевин в интервью главному редактору «Абзац.Медиа» Елене Оя в рамках проекта «Так сказать» поделился своими соображениями по поводу фильма сбежавшего из России режиссёра Кирилла Серебренникова про писателя Эдуарда Лимонова.
«Я с удовольствием поглядел бы фильм о Лимонове, это интересно. Если фильм хороший, то молодец Кирилл, что могу сказать. Русские парни будут писать на снарядах: «Спасибо Кириллу Серебренникову за фильм про Лимонова»,
— сказал Пелевин.
Он подчеркнул, что картина может привести к отмене режиссёра на Западе из-за возможной негативной реакции на неё украинцев:
«Со стороны Кирилла нужно понимать, что это вызовет, возможно, большой «баттхёрт» среди украинствующих беженцев, которые живут на пособие в Европке. И не забываем, что Лимонова они считают главным пропагандистом войны, главным русским имперцем. И, боюсь, как бы Кирилла, по его доброте душевной, не отменили добрые украинцы».
Премьера фильма Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке» состоится в рамках 77-го Каннского фестиваля. Смотр пройдёт с 14 по 25 мая 2024 года. Главную роль в картине исполнил британский актёр Бен Уишоу.
В основу сценария фильма легла книга Эмманюэля Каррера, в которой описывается биография скончавшегося в марте 2020 года писателя: его детство в Харькове, переезд в Москву, эмиграция в США и Францию, а также возвращение после распада СССР, политическая деятельность в России и другие эпизоды жизни.
Полное интервью с Александром Пелевиным смотрите на страницах «Абзаца» в «Рутубе», ВК и «Одноклассниках».
Ben Whishaw's roles to date have included Q in the Bond films, Paddington Bear, and Hamlet. He's adapted to all of them, but has maintained a sensibility all his own throughout, one that's won him both awards and adoration. He sat down to lunch in London with «Port»'s Kerry Crowe.
⟨…⟩
Slight of frame and ruffled, with dark, doleful eyes, Ben Whishaw embodies a unique gentleness. With over 40 film credits to his name and numerous stage appearances, he has worked with some of the most exciting directors in the business, including Jane Campion («Bright Star»), Yorgos Lanthimos («The Lobster») and the Wachowskis («Cloud Atlas»). He brings a humane urgency to each role, elevating characters' better qualities to become the very beating heart of their scenes and evoking deep pathos in their lesser traits.
Born in England in 1980, into an unassuming Bedfordshire life without the early privilege enjoyed by many high-profile actors, he attributes his career, at least in part, to the influence of an amateur dramatics teacher in his home town named Rory Reynolds. «If I hadn't met him and gone to that youth theatre, I'm not sure I'd be doing it, because I don't think that's a path I would have found. It's amazing really,» Whishaw tells me. «Rory treated all of us like we were little artists, like little professionals. He would give you an end-of-term report,» he says with tangible incredulity and gratitude, «and it was just a «Sunday». He opened up all sorts of things to me: theatre and literature and art and performance and acting.»
Did it feel like a leap then, to go from this world to the hallowed studios of the Royal Academy of Dramatic Art, where he would later train? He thinks. «Yes, actually. I do remember feeling, like… Woah!» He feigns shock. «Like, when somebody first mentioned something to me about the idea of going to «drama school», I thought, «What is that?» And I remember thinking quite distinctly at one point that if I could just get there, that would be enough. I think I must have been quite determined to…» He searches for the right word. «I think I must have been quite determined,» he resolves.
«Although, I was also really fortunate: when I went to drama school, I managed to get the last of a thing that's been discontinued and scrapped, which is a dance and drama award. So if you were from a background or a family that couldn't pay for the course, which was expensive,» he smiles emphatically, «you were supported by this grant. They were scrapped literally the next year, so I just got there in the nick of time. I think I was very lucky in that sense. I think that for people who came after me, it's been much harder, and that's not a good thing.» He briefly looks sombre at the thought of the dire state of arts funding in the world beyond our peaceful room.
I'm reminded of «This is Going to Hurt», the 2022 television series based on former NHS doctor Adam Kay's memoir about his time in the profession. Both Kay's candid book and screen adaptation deploy warts-and-all industry insights, including of his own personal failings, and Whishaw — who plays Kay, in a BAFTA-winning performance — brings the role to life with such empathy that the viewers' commitment to the protagonist is never threatened, despite his occasional misanthropic cynicism. However, it is the current state of the health service that forces its way through as the primary cause of many of these problems — Herculean shifts leading to exhaustion and depression and, in turn, fractured personal relationships, for example. In taking the part, how important was exposing these structural issues to Whishaw? Did it feel like a battle cry for the NHS? «It felt very important, yes, and it was very much what Adam Kay wished for it to be, a sort of battle cry, and a love letter.» He continues: «He wanted it to have social impact, and, yeah, for it to be really honest, especially about mental health with the people working in the NHS.»
In 2023, Whishaw worked with director Ira Sachs on the French film «Passages», playing Martin, husband to Franz Rogowski's Tomas — a passionate and intellectually scintillating but emotionally infuriating film director. The film is a heady, erotic continental love story, following Tomas as he embarks on an affair with Agathe (Adèle Exarchopoulos). The scenes between Rogowski and Whishaw are electric in the clashing of the two performers: Tomas is visceral and muscular, utterly without self-doubt, while Martin is considered and considerate, and sometimes seems frighteningly fragile, caught in his husband's vortex. «Acting isn't really about pretending or acting, it's about what's really happening, I think,» Whishaw explains of their onscreen dynamic. «I just found Franz really compelling as a person and as an actor and as a presence. I just loved being in his company. I loved talking to him and being quiet with him… I loved what he thought about stuff, about life, about films. He really occupied my full attention, and that's not something you can really pretend or manufacture or act — it just kind of is what it is.» He continues: «But it was also special, because Ira Sachs made an environment where what I've just described was allowed for and was given space and then he would capture it, and it wasn't like… this is what's written, we're going to do it exactly like this. Every day it felt like, well this is what we've got, but… is it right? Maybe let's cut this, or maybe let's do that. It was very alive.»
Discussing the essentials of his craft is where Whishaw comes to life. I mention having previously heard that he likes it when a director says, «Let's play four pages without stopping.» «Ooh yeah, I love that,» he says, straightening up and grinning at the thought. «It's lovely when you're given the space to do the scene; it's quite hard to do little bits,» he says. «Some of the things that are hardest are the things that will look the easiest, and you've gone… that was really fucking hard, just to do that one little bit! Some of the things when people will say, «Wow, that was so impressive» — you're like… that was the easy part!»
Can he give an example of this in action? «Sometimes, filming, you have to react to something that's not happening. In actual fact, it's really hard! Coz there's no… you're not receiving anything: you have to conjure it all up. I know you could say that's the job, but you're always looking to not do any acting, if possible,» he laughs. «So when you have to go, «Oh, there's an explosion!» but there's no explosion and you are just coldly standing there in front of the camera, and it's scrutinising your face… that's hard. But it would be nothing; it would be like a second in the film. But if you had four pages, that would be lovely.» He smiles softly again.
«It's also lovely when a director is really specific about what they want — they have a specific vision and a specific taste or sensibility. One of the hardest things is when you've no idea what you're being asked to do. And then the worst thing is if someone wants to talk too much. That's terrible! You sometimes need very basic instructions, like «go faster», or «slower», or «don't think about it» or «less».» And what happens when a director talks too much? «Well, you open a box of things that are irrelevant.»
I tell him that I've heard him suggest in the past that he can feel shy around directors. «Oh yeah, I do actually. I always think they will… I always think they're going to…» he pauses for a moment as he searches for the right words, before exclaiming, «fire me!» We both laugh. «Oh dear. Yeah, you feel like you're going to let them down. Or might let them down, or it's not going to be good enough. But I'm trying to overcome that, coz, you know, perhaps that's not a very healthy or useful attitude.»
Clearly Whishaw is too humble to recognise himself as having produced some of the finest acting work of his generation, but he nonetheless continues to exert himself in his varied stage and screen career. His weary medic of «This is Going to Hurt» and troubled lover of «Passages» signal a shift from the quixotic boyishness for which he was once known into something more mature and complex. An as-yet-unreleased project sees him as the multifarious Russian political dissident and poet Eduard Limonov in Kirill Serebrennikov's «Limonov: The Ballad of Eddie» — another repertoire-widening curveball, based on the eponymous biographical novel by Emmanuel Carrère. «He's an amazing director, Kirill. I felt like I was working with a really incredible artist who was a truly creative person.» (Conversation with Whishaw is liberally interspersed with heartfelt compliments and praise for others wherever he can find an opportunity.)
The «Limonov» crew were shooting in Russia when it invaded Ukraine, and media reports have claimed that Whishaw was hurriedly evacuated: is this really the case? He laughs at the dramatic phrasing. «I didn't get evacuated, but I did have to leave. The war began… they invaded Ukraine when we were about halfway through. Kirill and I met up on the first morning and he said, «I'm sure this is going to be over very soon, so we'll carry on,»» Whishaw chuckles with the grim benefit of hindsight. «So we carried on for one day, and then another, and then my mum started calling quite a lot, and then all direct flights were cancelled. I think we limped on a few more days, and then my mum was like, «Just get out of there!» So I said, «I think I have to go,»» he remembers. «I mean, it was sort of mad because when you make a film you do have this kind of mad attitude, like this is the most important thing in the world and we must absolutely finish it at all costs! Which is absurd, but I think you need a sort of certain level of, this film means everything right now, so the idea that you're not going to be able to finish it, you just can't conceive of.» But the filming was indeed ultimately wrapped? «Yes. I left, and then weeks later Kirill and half of the rest of the company left as well and now live in exile in various other places; because it is what we now know it is, which is this absolutely horrifying situation, and it's not clear how on earth it's going to end. But we did finish it in Riga, in the summer of 2022.»
⟨…⟩
With such a wide-ranging filmography, including work with some of the most interesting directors of the last few decades, I'm curious about Whishaw's own cinematic influences. «I'm really interested in Japanese cinema at the moment. I'm watching a lot of Yasujirō Ozu films, an amazing filmmaker: he made lots of them and they're all variations on a few tiny things, a few ingredients,» he says. «Somehow there's this world that he creates: they're always about families, usually a child is being married off to someone that she doesn't want to marry. It's the way he looks at it, and…» He pauses here and then speaks very carefully, as if putting into words something that he hasn't vocalised before. «I think they're about how we're influenced by other people's emotions or the pressure of conforming to other people's expectations of you or societal expectations of you, but it's all in this very tight frame. It's very beautiful.»
Despite having performed on stage approximately once a year throughout his professional life, the pandemic instigated Whishaw's five-year hiatus from the theatre. However, 2024 sees him return to the stage twice over, in an adaptation of Maggie Nelson's «Bluets» at the Royal Court and a production of Samuel Beckett's classic «Waiting for Godot» at the Theatre Royal Haymarket — choices that again display a seasoned actor flexing his creative muscle. «I'm excited and a bit scared to do a play again,» he admits. «I can't wait actually.»
Gradually our conversation turns to music, and I ask him if he can think of an album that means a lot to him lately. He thinks. «On New Year's Day, I was in a car and there was this countdown of Madonna's best songs from movies, and I was so ecstatically happy to begin the year listening to this music of hers that I hadn't heard for ages… so I'm going to say that. I think she's fantastic; I've always loved her.» What about her in particular does he like? «I like her voice: I find it very moving, that she's not perfect. I feel like she's spiky and not easy and is provocative. She's ambitious. And I think that everyone seems very nice now, and she doesn't always seem nice.»
This is a sentiment surprisingly at odds with the sensitive and warm actor sitting before me, but one thing that we can be sure of about Ben Whishaw is that he contains multitudes.
La fama internacional le llegó gracias a un libro que no escribió él: «Limónov, la biografía novelada» que publicó Emmanuel Carrère y que fue merecedora de numerosos galardones.
En su recomendación semanal, Editorial Anagrama recuerda que Limónov fue un personaje excéntrico e inclasificable, un espejo deformado de las extremas contradicciones de la historia europea del siglo XX. Eduard Veniamínovich Savienko (Eduard Limónov) nació en 1943 en Dzerzhinsk, un pueblo del este de Ucrania, y murió en Moscú el 17 de marzo de 2020. Sus padres lo llamaron así en honor al poeta Eudard Bagritski, pero para su personaje público decidió usar como apellido una derivación de «limonka», palabra rusa cuyo significado es «granada de mano».
Eduard Limónov, un nombre que condensa la ambivalente personalidad de su portador: «poesía» por un lado, «granada» por el otro.
Un espíritu punk y radical, atraído a la vez por el comunismo y el fascismo, que se reencarnó en múltiples vidas: adolescente gamberro en Ucrania, vagabundo y mayordomo en Nueva York, poeta outsider y autor de culto en el París de los años ochenta, fundador del Partido Nacional Bolchevique en la Rusia de los noventa, candidato a las elecciones rusas de 2008 por el partido de extrema izquierda La Otra Rusia junto al ajedrecista Gary Kaspárov.
Fue detenido 37 veces, recluido en la cárcel y en el psiquiátrico; creó su propio periódico, «Limonka», y, firme opositor de Putin, fue acusado de terrorismo por el gobierno ruso.
En su país fue una eminencia, pero la fama internacional le llegó gracias a un libro que no escribió él: «Limónov, la biografía novelada» que publicó Emmanuel Carrère en 2011, merecedora de los prestigiosos Premio de la Lengua Francesa, Premio Renaudot y Prix des Prix.
Traducida a 23 idiomas, supuso la consagración definitiva del autor francés, pero también la de su protagonista.
Carrère recuerda cuando la intelectualidad francesa, que ya conocía a Limónov gracias a la escandalosa obra de culto «El poeta ruso prefiere a los negrazos» (traducido en España como «Soy Yo, Édichka»), descubrió su apoyo al ejército serbio en las guerras yugoslavas gracias al documental «Serbian Epics» —dirigido por Paweł Pawlikowski para la BBC—.
En las imágenes del documental, Limónov aparecía disparando contra la población de Sarajevo junto a Radovan Karadžić, ex presidente de la República Srpska (la República Serbia de Bosnia), acusado de crímenes de guerra y de genocidio contra los musulmanes bosnios.
Carrère tuvo acceso al metraje en mitad del proceso de escritura:
«Me dejó tan frío que abandoné mi libro durante más de un año. No tanto porque en las imágenes se vea a mi héroe cometiendo un crimen —es cierto que no se ve nada de eso—, sino porque es ridículo. Un muchachito jugando a hombre duro en las barracas de feria».
Es en esta reflexión de Carrère donde reside parte del atractivo de Limónov, una duda ineludible siempre que se habla del controvertido personaje: ¿fue el poeta un héroe, un villano, todo lo demás o nada de esto?
«Él mismo se ve como un héroe y se le puede considerar un canalla: me reservo la opinión sobre este punto. Pero lo que pensé ⟨…⟩ es que su vida novelesca y peligrosa decía algo. No solo sobre él, Limónov, no solo sobre Rusia, sino sobre la historia de todos nosotros desde el fin de la Segunda Guerra Mundial. Algo, sí, pero ¿qué? Emprendo este libro para averiguarlo».
En marzo se cumplieron cuatro años de la muerte de Limónov. Desconocemos qué posición hubiese mantenido ante los recientes acontecimientos rusos y ucranianos.
Aunque, como hemos apuntado, fue durante toda su vida un enemigo acérrimo de Vladímir Putin, en los últimos años se fue acercando a su postura, e incluso llegó a apoyar la anexión de Crimea en 2014. Pero lo que sí que sabemos seguro es que hubiese resultado incómoda para muchos… o quizás para todos.
На следующей неделе стартует Каннский кинофестиваль — главный европейский смотр нового кино, в программе которого традиционно только звезды. SETTERS Mediа выбрал фильмы, которые мы ждем больше всего.
«Мегаполис», режиссер Фрэнсис Форд Коппола
Антиутопию о Нью-Йорке будущего Фрэнсис Форд Коппола хотел снять еще со времен «Апокалипсиса сегодня». За последние 40 лет проект несколько раз собирался и разваливался, и вот 85-летний классик не выдержал и снял фильм «на свои». «Мегаполис», в котором снялись Адам Драйвер, Мишель Пфайффер, Зендея, Кейт Бланшетт и еще два десятка звезд, неожиданно попал в конкурс — обычно такие проекты показывают вне конкурса. Так что у жюри под предводительством Греты Гервиг будет интересная задача: не наградить проект мечты одного из главных режиссеров в истории нельзя.
«Лимонов», режиссер Кирилл Серебренников
Над экранизацией романа Эмманюэля Каррера «Лимонов» об одном из самых скандальных российских писателей Серебренников работал с 2022 года. В главной роли — неожиданно — голос Паддингтона и одна из главных звезд современного английского театра Бен Уишоу (среди других кандидатов на роль был, кстати, Григорий Добрыгин). Сценарий написали сам Серебренников и Павел Павликовский, который изначально должен был занять режиссерское кресло. О художественных достоинствах фильма будем говорить позже, но политическую важность включения фильма в каннский конкурс недооценивать нельзя: по нынешним временам это огромное и обнадеживающее событие.
«Саван», режиссер Дэвид Кроненберг
О воцарении — спасибо сложной политической обстановке — боди-хоррора на международных экранах SETTERS Mediа писал отдельно, так что появление в конкурсе крестного отца жанра совершенно неудивительно. «Саван» — это классический Кроненберг, который одновременно боится и заворожен современными технологиями. Сюжет такой: бизнесмен, потерявший жену, разрабатывает гаджет, с помощью которого можно получать сообщения из гроба о степени разложения тела. Стоит ли говорить, что дальше нас ждет лютый кошмар. В главных ролях — Гай Пирс и Венсан Кассель.
«Птица», режиссер Андреа Арнольд
Учитывая, что главный европейский кинофестиваль в последнее время взял курс на исправление ошибок прошлого и несколько лет подряд награждает женщин-режиссеров, Арнольд — одна из главных претенденток на «Золотую пальмовую ветвь». В «Птице» солирует Барри Кеоган, взлетевший после «Солтберна», а детали сюжета держатся в секрете, что всегда фильму только помогает. Тем более картина — долгожданное возвращение Арнольд в кино: предыдущий ее фильм, «Американская милашка»,— и в это сложно поверить — вышел уже восемь лет назад.
«О, Канада», режиссер Пол Шредер
Джейкоб Элорди (еще один благодарный выпускник «Солтберна» — о нем мы писали отдельно) уверенно заходит на территорию авторского кино. Главная роль в фильме великого Шредера, любимого сценариста Скорсезе («Таксист», «Бешеный бык»), который в последнее время в очередной раз на пике режиссерской формы,— это более чем серьезно. «О, Канада» — это заход Шредера на одну из главных тем его жизни и фильмографии — войны во Вьетнаме. По сюжету герой Элорди бежит от призыва в Канаду и перед смертью (тут его играет Ричард Гир) вспоминает, что последовало за этим решением и как оно повлияло на его жизнь.
«Виды доброты», режиссер Йоргос Лантимос
Любимый режиссер Эммы Стоун, благодаря которому она недавно получила свой второй «Оскар», набрал производственные темпы Вуди Аллена и Уэса Андерсона. После «Бедных-несчастных» многие за Лантимоса волновались и считали, что он увяз в костюмированном кино, но «Виды доброты», по-видимому, возвращение режиссера в стерильную эстетику, благодаря которой его полюбили киноманы всего мира. «Виды доброты» — это три истории, главные роли в которых играют одни и те же актеры: разумеется, Эмма Стоун, Джесси Племонс, недавно блиставший в «Падении империи», и другой любимчик Лантимоса, Уиллем Дефо. Все истории — странные и страшные сказки о невозможности коммуникации в современном мире.
«Марчелло Мио», режиссер Кристоф Оноре
Судя по всему, самый веселый фильм смотра. В главной роли Кьяра Мастроянни, дочь великой Катрин Денев и не менее великого Марчелло Мастроянни, которая в какой-то момент решает, что она реинкарнация своего отца, и убеждает в этом окружающих, которые начинают обращаться к ней Марчелло. На праздник, устроенный Оноре во славу кино, разумеется, заглянула и Денев — в «Марчелло Мио» она, как и Кьяра, играет саму себя. Мастроянни, который умер в 1996 году,— сомневаться не стоит — благословляет эту аферу с кинонебес.
«Партенопа», режиссер Паоло Соррентино
Главный наследник Феллини в современном итальянском кино возвращается в Канны с очередной меланхоличной историей об Италии, ее национальных мифах и, конечно же, кино. Главная героиня — женщина, названная по имени сирены, безуспешно пытавшейся соблазнить Одиссея и покончившей с собой вблизи берегов современного Неаполя. Действие фильма — стоит ли говорить — происходит там, картинка черно-белая, настроение упадническое, на втором плане Гари Олдман в белом костюме, который благодаря Соррентино передумал завершать карьеру в кино.
«Самый ценный груз», режиссер Мишель Хазанавичус
Редкая птица — мультипликационный фильм в основной программе. «Самый ценный груз» — экранизация одноименного романа Жан-Клода Грумберга. В центре сюжета еврейская девочка, пережившая холокост, отец которой выбросил ее из движущегося поезда, направлявшегося в Освенцим, и таким образом спас ей жизнь. Экранизировать роман Хазанавичус хотел еще несколько лет назад, но потом случилась эпидемия коронавируса, которую режиссер провел, снимая безумный зомби-хоррор «Убойный монтаж», но теперь пришло время для более серьезных историй.
«Фуриоса», режиссер Джордж Миллер
Last but no least. Фильм-открытие фестиваля — новая глава в истории «Безумного Макса» Миллера. «Фуриоса» — это приквел «Дороги ярости», в котором мы узнаем, как героиня Шарлиз Терон, воительница Фуриоса, получила свои убийственные навыки. В главной роли — Аня Тейлор-Джой и Крис Хемсворт с приставным носом, которому позавидовал бы и Брэдли Купер. Критики фильм уже посмотрели и остались в восторге: испортить свою великую эпопею Миллеру вроде бы не удалось. В общем, ждем.
На сайте стриминговой платформы «Netflix» появился трейлер предстоящего байопика Кирилла Серебренникова о писателе Эдуарде Лимонове. Сам показ фильма запланирован на середину июня.
Особое внимание в фильме уделят времени, проведённому Лимоновым в США и Европе. В ролике фигурируют кадры нью-йоркских гетто, арабских кварталов Парижа, психиатрическая больница в Москве. Также будет раскрыта тема политической деятельности Лимонова. Бывших соратников Лимонова по национал-большевистской партии Егора Летова и Александра Дугина сыграют Уилл Смит и Дензел Вашингтон соответственно.
«После того, как мы перестали показывать «Глухаря» и «Условного мента», от нас ушла значительная часть зрителей и мы стали думать как вернуть аудиторию. Мы хотели было начать показывать советские фильмы, однако в тот же момент с нами связался один российский режиссёр и сказал, что работает над байопиком о русском писателе-диссиденте. Поначалу предполагалось, что этот господин Лимонов маргинал и шовинист, а кроме того, никто не понял, что такое «национал-большевизм», но благодаря нашему консультанту Виктору Курёхину всё встало на свои места»,
В издательском доме «Зебра Е» вышла книга Елены Щаповой де Карли «Эдуард Лимонов. Письма любви». В апреле она была представлена на книжной ярмарке non/fiction в Москве. Поклонникам Лимонова не нужно объяснять, кто такая Лена Щапова. Девочка из хорошей семьи, юная этуаль столичного андерграунда 70-х, она ввела провинциального поэта в свой круг, стала его возлюбленной, женой и музой. Теперь она живет в Риме, носит титул графини, но Лимонов, как видно, не отпускает ее.
⟨…⟩
— В книге Эмманюэля Каррера, по которой Кирилл Серебренников снял фильм — и он будет показан в основной программе Каннского кинофестиваля, есть эпизод вашей встречи перед отъездом с первой женой Лимонова Анной Рубинштейн. Каррер пишет, что это была сцена в духе Достоевского: она, мол, валялась у вас в ногах, обливаясь слезами. Я только не понял: она умоляла вас о чём? Отказаться от Лимонова?
— Я ездила с Лимоновым в Харьков — это было. Никаких там душераздирающих сцен из Достоевского не было совсем. Хотя Анна Моисеевна была безумная, ничего такого особенного я не помню, чтобы кто-то валился, кричал, визжал. Вообще книжка Каррера довольно отвратительная. Человек, который обо мне пишет гадости, причём не зная меня, совершенно никогда со мной не встречался, никогда со мной не говорил, хотя это было довольно легко сделать, тем более я живу в Италии, а он живёт в Париже. Подонок самый настоящий Каррер этот.
— Посмотрим, какое кино получилось.
— Я думаю, ужасное. Мы с Лимоновым расстались и поругались после книги Каррера. Я ему сказала: «Всё, больше не звони, на этом всё закончено. Всё это безобразие». Лимонов такой человек: чем больше пишут, тем лучше. Какая разница, если там гадости, не гадости, самое главное, чтобы было написано. А какие там гадости — это уже неважно.
而在《搅局者》的最后四分之一部分，卡雷尔则遇到了一个更严重的问题：随着终极大 boss 普京的出现，利莫诺夫作为主人公的合法性，彻底消弭在了前者的阴影中。毕竟，利莫诺夫宣扬的右翼民族主义思想，与普京宣扬的一系列想法并无不同；两人之间的唯一不同在于，普京有能力和行动力将这些想法转变为现实，而利莫诺夫没有，这让他既生气又嫉妒。卡雷尔在书中也用寥寥几笔写透了利莫诺夫的窘境：
Cannes Festival Is about to start so it's time to announce this! I'm so very happy and grateful to have composed the original soundtrack for «Limonov — The Ballad», new amazing feature film by Kirill Serebrenikov based on Emanuel Carrère book, in competition in the official selection. It's been a long intense and passionate musical journey! All my gratitude to Kirill Serebrenikov, Roberto Corsi and my editor Fabio Di Bari /Flipper Music that have all put their trust in me. And to my amazing friends musicians: Elisa Bognetti (horn), Mattia Cipolli (cello), Thighpaulsandra (piano), Stefano Michelotti (nyckelharpa), Paolo Mongardi (percussions) and to Bruno Germano who recorded, mixed and patiently assisted the work in all the steps of the way at Vacuum Studio in Bologna. And to Marton Csokas who sang a beautiful rendition of Lou Reed's «Walk On the Wild Side»! Above all, don't miss this film, it is truly a masterpiece!
Cannes Festival Is about to start so it's time to announce this! I'm so very happy and grateful to have composed the original soundtrack for «Limonov — The Ballad», new amazing feature film by Kirill Serebrenikov based on Emanuel Carrère book, in competition in the official selection. It's been a long intense and passionate musical journey! All my gratitude to Kirill Serebrenikov, Roberto Corsi and my editor Fabio Di Bari /Flipper Music that have all put their trust in me. And to my amazing friends musicians: Elisa Bognetti (horn) Mattia Cipolli (cello) Thighpaulsandra (piano) Stefano Michelotti (nyckelharpa) Paolo Mongardi (percussions) and to Bruno Germano who recorded, mixed and patiently assisted the work in all the steps of the way at Vacuum Studio in Bologna. And to Marton Csokas who sang a beautiful rendition of Lou Reed's «Walk On the Wild Side»! Above all, don't miss this film, it is truly a masterpiece!
Der russische Starregisseur Kirill Serebrennikov zeigt bei den Wiener Festwochen ein sinnliches Stück über radikale Protestkultur, das nach einer Moskauer Erstfassung 2018 im Vorjahr seine zweite Premiere im Thalia Theater in Hamburg feierte. «Barocco» ist politisch verfolgten Künstlerinnen und Künstlern gewidmet, und auch das Gespräch, das die APA mit dem Regisseur vor den Aufführungen in Wien per Videokonferenz führte, drehte sich insbesondere um Kunst und Politik.
⟨…⟩
— Eine erste Variante von «Barocco», das Sie bei den Wiener Festwochen zeigen, entstand 2017/2018 während Ihres Hausarrests in Moskau. Was hat Sie damals an radikalen Gesten des Protests interessiert?
— Für mich war es wichtig zu arbeiten und zu zeigen, dass ich mit diesen erfundenen Vorwürfen nicht einverstanden bin. Diese Arbeit war mein Widerstand, deshalb habe ich das Projekt konzipiert. Es erzählt von Menschen, die in äußerstem Maß verzweifelt sind, und keine andere Möglichkeit mehr sehen, als auf die Straße zu gehen und sich selbst zu verbrennen. Zum Beispiel die Journalistin Irina Slawina (1973–2020, Anm.), die aus völliger Verzweiflung einen solchen furchtbaren Tod erlitten hat. Das Sujet über sie war nicht in der ursprünglichen Fassung im Gogol-Zentrum, findet sich jetzt aber in der Variante des Thalia Theaters.
— Erwarteten Sie damals, als Sie das Stück in Moskau zeigten, dass die Protestbewegung in Russland völlig zerschlagen werden könnte?
— Nein. Es schien mir, dass sie klüger sind und verstehen würden, dass zur Vermeidung von Explosionen Löcher im Teekessel gelassen werden sollen, um Dampf abzulassen. Ich dachte, dass «sie» — so nennt man in Russland üblicherweise die Mächtigen — Theater, Formen von Kunst und politischer Tätigkeit zulassen würden, um Spannungen in der Gesellschaft zu reduzieren. Aber sie entschieden sich anders. Die Rede ist nun nicht mehr von einem Anziehen der Schrauben, sondern davon, alles einzubetonieren und jegliche Freiheit des Denkens zu zerstören.
— Aus Moskau und selbst aus Hamburg ist das womöglich nicht so klar zu erkennen, aber in österreichischen Landen ist Barock jene Ästhetik, die die Gegenreformation und die Niederschlagung des Protests begleitet hat. War Ihnen diese Funktion des Barocken bewusst?
— Ich bin vom Begriff selbst ausgegangen, Barocco bedeutete Perle in einer unrichtigen Form. Historische Konnotationen haben wir außer Acht gelassen. Die Helden des Stücks sind Leute, die nicht so wie die anderen und nicht «richtig» sind. Deshalb will ich es in Wien auch (der Regisseurin und Lyrikerin, Anm.) Schenja Berkowitsch und (der Dramatikerin, Anm.) Swetlana Petrijtschuk widmen. Seit einem Jahr sind sie im Gefängnis, auf Grundlage völlig absurder Vorwürfe, sie würden angeblich Terrorismus rechtfertigen. Das ist schon eine kafkaeske Begierde, Menschen einfach für ihre Haltung in der Kunst und für ihr Talent zu bestrafen.
In meinem Fall haben sie ein Wirtschaftsverbrechen erfunden — das ist zwar ein sehr bequemer Weg, einen Menschen fertigzumachen, aber eine langwierige Angelegenheit. Hier (bei Berkowitsch/Petrijtschuk, Anm.) ist das eine völlig absurde Geschichte: Sie werden zu Komplizen von Terroristen erklärt, zu Extremistinnen, die gleichzeitig IS-Anhängerinnen und Komplizen einer in Russland verbotenen feministischen Bewegung sind. Das ist doch einfach völliger Unsinn! Sie (die Behörden, Anm.) haben vor niemandem mehr Angst, sie sind keiner Kontrolle mehr ausgesetzt, und das ist furchtbar.
— Verstehen Sie, wer die Hintermänner in der Causa gegen Berkowitsch/Petrijtschuk sind? Sind das dieselben wie seinerzeit in ihrem Verfahren?
— Ja, höchstwahrscheinlich handelt es sich um die gleiche Gruppe von Menschen. Das sind Personen, die glauben, dass sie ein wichtiges staatliches Geschäft betreiben, und dabei alles zerstören, was in Russland nicht mit dem Regime einverstanden ist und ihm nicht in den Arsch kriecht.
— Denken Sie an die russische Präsidentschaftsadministration oder den Geheimdienst FSB?
— Ich kenne die konkreten Namen nicht, die wir irgendwann erfahren werden. Ob der Dämonenaustreiber (Titel einer TV-Sendung des rechtsnationalistischen Regisseurs und Serebrennikov-Gegners Nikita Michalkow, Anm.) oder nicht beteiligt ist, weiß ich nicht. Aber wahrscheinlich sind sie alle daran beteiligt.
— Sie haben Russland vor etwas mehr als zwei Jahren verlassen. Wie unterschiedet sich Ihre aktuelle Arbeit im Ausland von jener in großen russischsprachigen Institutionen in der Vergangenheit?
— Ich arbeite auch hier in großen Häusern, die ein ähnliches Repertoiresystem wie in Russland haben, in Opern, ich bin Artist-in-Residenz im Thalia Theater. Das hat seine guten und schlechten Seiten, aber es gibt da sehr viel Parallelen. Ich muss da nicht umlernen. Und auch die Kolleginnen und Kollegen, die mit mir aus Russland gekommen sind und mit mir in Projekten im deutschen Theater arbeiten, fühlen sich wie ein Fisch im Wasser. Sie haben eine gute Schule hinter sich.
Denn bevor begonnen wurde, es für seine Positionierung gegen den Krieg zu zerstören, war das russische Theater international vorne mit dabei. Das war ein herausragendes und wunderbares Theatersystem mit vielen brillanten Künstlerinnen und Künstlern, die jetzt fast alle Russland verlassen haben, einigen wichtigen Schulen sowie bedeutsamen Theatern mit komplexer und interessanter Programmierung. Wir haben daran gearbeitet, Russland mit einem menschlichen Antlitz zu zeigen, zu demonstrieren, dass das russische Theater ein europäisches und auch Teil des internationalen Theaterlandschaftes ist. Und dann kam der Staat, der alles zerstörte, in das er zuvor Steuergelder gesteckt hatte.
— Welche Bedeutung hat aber die Sprache selbst?
— Die Sprache ist natürlich wichtig, und wir werden jetzt Stücke in unterschiedlichen Sprachen machen. Ich versuche das wie bei der Thalia-Produktion «Der schwarze Mönch» zu machen, wo Englisch, Deutsch und Russisch verwendet wurden und alles so zusammengefügt wurde, dass das Publikum keine Übertitel brauchte. Auch denke ich, dass das zeitgenössische Theater viel weniger von einer konkreten Sprache abhängig ist als traditionelles, das ganz auf einem Stück und auf Sprechen basiert.
— Einige ihrer Kollegen, darunter auch solche die Ihnen seinerzeit geholfen haben, sind weiter in Russland. Haben Sie Kontakt zu diesen Personen?
— Manchmal kommuniziere ich mit ihnen. Aber während das von meiner Seite aus Kontakte zu Freunden sind, kann das für sie Schwierigkeiten bedeuten — die Geheimdienste verfolgen alles. Meine Anrufe können also zum Problem für sie werden. Das ist wie in der Sowjetunion, wo man nicht mit Ausländern reden durfte. Deshalb mache ich mir Sorgen um alle. Ich verstehe aber, dass es unterschiedliche Umstände gibt. Manche können Russland verlassen, andere nicht, darunter mein 91-jähriger Vater. Auch gibt es Menschen, die ihr Leben nicht so einfach wo anders hin übertragen können. Jedenfalls ist es für Menschen mit Gewissen sehr schwierig sich dort zu befinden, in einem Land, das einen aggressiven Krieg gegen die Ukraine führt, das jeden Tag friedliche Städte bombardiert. Denn sie müssen gleichzeitig so tun, als wäre das alles normal.
— Was ihre Biografie betrifft, haben Sie auch mit Personen zusammengearbeitet, deren Ruf alles andere als eindeutig ist. Etwa mit dem langjährigen Kreml-«Chefideologen» Wladislaw Surkow.
— Ich habe mit diesen Menschen nicht zusammengearbeitet, sondern ich traf sie, aber das war alles vor dem Angriffskrieg, der alles in ein Vorher und Nachher teilte. Die Mächtigen schienen damals nicht so toxisch. Und nicht alle hatten jene hasserfüllten Gesichter wie jetzt. Es gab unter ihnen sogar Intellektuelle, die angeblich liberale Werte vertraten und absolut verstanden, was international in der Kunst passiert. Und es schien, als hätten sie den Wunsch, dass es auch Russland international aktiv vertreten ist. Heutzutage kann man sich das nicht mehr vorstellen, so hat sich das Land nach Beginn des Angriffskrieges verändert.
Was Surkow betrifft, wenn sie ihn schon erwähnen: Ich kann mich daran erinnern, wie er aus dem Gedächtnis die Gedichte des offen schwulen Allen Ginsberg zitierte, was heute in Russland eine Straftat ist. Aber so oder so hat es diese Leute nicht davon abgehalten, die Krim zu annektieren und die Bombardierung ukrainischer Städte zu begrüßen oder monströse Gesetze gegen Dissidenten einzuführen. Ich sage es noch einmal: Die Haltung zu Russlands Angriff auf die Ukraine hat alle endgültig und, wie ich glaube, für immer gespalten, trotz einiger Überschneidungen, die es in der Vergangenheit gab. Jetzt ist jede Kommunikation mit Vertretern der Behörden unmöglich.
— Beim Filmfestival in Cannes hat Ihr neuer Spielfilm über den Schriftsteller Eduard Limonow Premiere. Mit seinem Einfluss auf die radikale Jugend haben Sie sich 2012 in Ihrem wichtigen Theaterstück auf Grundlage von Sachar Prilepins Roman «Sankja» beschäftigt. Wie hat sich Ihre Einstellung zu Limonow verändert?
— Ich kann nur wiederholen, dass der Krieg alles in Vorher und Nachher teilt. Als ich diesen Text von Prilepin nahm, drehte es sich um radikales Suchen nach Gerechtigkeit, die damals in dieser Form nur von Limonows Partei formuliert wurde: Welche Welt errichtet die Bourgeoisie in Russland, und welchen Platz in der Welt hat ein junger Mann namens Sankja, der im Stück bei mir Grischa hieß. Wie können sie in dieser Welt leben? Wie können sie Gerechtigkeit finden? Das war ein Stück über junge Radikale, die Mitglieder von Limonows Partei waren und die er mit seiner Anti-Bourgeois Rhetorik anlockte. Jetzt stellt sich heraus, dass wir in einer Welt leben, von der Limonow träumte. Es ist genau Linomows Utopie, die im heutigen Russland herrscht. Das ist eine furchtbare Welt mit Krieg, Hass, Morden und offenem Faschismus.
— Werden diese Aspekte im Film vorkommen?
— Der Film basiert auf dem Roman von Emmanuel Carrère, der Limonows letzte Jahre nicht berücksichtigt. Im Film ist aber die Rede davon, wie ein radikaler Dichter zu einem Menschen des Krieges und zu einem russischen Faschisten wird.
⟨…⟩
— Als Sie 2022 in Cannes teilnahmen, bedankten sie sich beim russischen Milliardär Roman Abramowitsch, der zeitgenössische Kunst unterstütze, und plädierten dafür, ihn von Sanktionslisten zu streichen. Sie wurden damals nicht nur von ukrainischer Seite kritisiert. Sehen Sie Abramowitsch nun anders? Gerade vor wenigen Tagen wurde er von Vertretern der russischen Exilopposition in einem Video heftig angriffen und für das Putin-Regime mitverantwortlich gemacht.
— Ich fällt mir schwer, auf diese Frage zu antworten, denn es gibt hier persönliche Umstände: Abramowitsch hat mir finanziell geholfen, in Freiheit zu kommen, er hat mir im wahrsten Sinne des Wortes geholfen, frei zu bleiben, also kann ich nicht wirklich sachlich sein.
Und er hat auch ukrainischen Soldaten geholfen, nach Hause zurück zu kehren. Er hat sich mit Gefangenenaustausch beschäftigt. Dieses Video habe ich nicht gesehen. Aber die Frage nach historischer Verantwortung ist eine Frage für die Zukunft, nicht für jetzt. Aber die Situation ändert sich permanent. Mit der Ermordung von Alexej Nawalny etwa hat eine neue Epoche begonnen, ein neues Russland. Nawalny ist zu einem echten Helden geworden, und die Art und Weise, wie er die Schikanen des Systems ertrug und wie nun seine Mutter und seine Frau nach seinem Tod handeln, zeugt von einem ungeheuren Mut und Stärke, die sehr inspirierend sind. Jedenfalls tut es mir sehr weh, was in dem Land passiert, aus dem ich komme.
Behind the scenes of a film we've been waiting for at least seven years…
«He sees himself as a hero; you might call him a scumbag; I suspend my judgment on the matter. But I thought to myself, his romantic, dangerous life says something. Not just about him, Limonov, not just about Russia, but about everything that's happened since the end of the second world war.»
This is how Emmanuel Carrère wrote on «Limonov», his beautiful book published in 2010, now turned into a film that we will see here at Cannes after a long wait: «Limonov: The Ballad of Eddie», directed by Kirill Serebrennikov and written by Pawel Pawlikowski, Oscar winner for Best Foreign Film a few years ago with «Ida». The story? Through the five loves scattered around the world, it traces the life of Eduard Savenko aka Limonov — portrayed by the fabulous Ben Whishaw — one of the most controversial figures in contemporary Russia, who passed away at the age of 77 in 2020.
The film is set in the countries where Limonov lived: born in Dzerzhinsk in the Soviet era, raised in Ukraine, then moving between the United States (where he encountered the underground scene of New York), Paris, and Moscow. A poet, writer, journalist, and politician, Limonov first abandoned the bohemian life in Manhattan and along the Seine to move to Russia and start his political career as the leader of the group Other Russia. A man of many ideas, often contradicting himself, a brilliant and punkish madman, never tamed. On the political front, with a strong passion for lost causes, he fights alongside the Serbs in the former Yugoslavia, with Russian separatists in Moldova, with the Abkhazians in the Caucasus. He becomes a critic, therefore, of the Western ideology of exporting human rights, which he views as a reiteration of colonialism or little else. Mobilizing young activists in the name of socialism and nationalism, he stirs up the masses, who, along with his political group, in 2013, find themselves protesting in Moscow's Triumph Square shouting «Russia without Putin!» Then he is imprisoned for two years for arms trafficking. He participates in the underground revolts of the 1960s, strongly influencing the country's foreign policy.
A man of letters, also an innovator on the cultural front, particularly in the realm of Russian literary language. Limonov's works embodied the literary myth par excellence, that of the fusion of art with life: Limonov always wrote about himself, always in the first person. Between poems, books, essays, journalistic reports, not to mention the myriad of notes and scribbles in notebooks, not a day went by without Limonov dedicating himself to writing. His model? None other than Julius Caesar. Viewed with annoyance by the entire Russian public opinion, Limonov never considered himself a dissident. During Putin's years, his political activity became more respectable, becoming one of the creators, along with Kasparov, of Strategy 31, demonstrations for freedom of expression in Moscow under the monument of Mayakovsky. In 2018, Limonov said he did not recognize himself in Carrère's description, but acknowledged that Carrère had introduced him to a large audience.
A tumultuous, adventurous, energetic life that exerts the necessary charm to be worthy of being fictionalized, and then transformed, indeed, into a film. In addition to Whishaw, also Masha Mashkova, Sandrine Bonnaire, Viktoria Miroshnichenko and Tomas Arana.
«What can I say? Limonov was really a fantastic project,»
Arana told «Hot Corn».
«Kirill Serebrennikov is one of the best directors I've worked with. He comes from the avant-garde theater world and it shows. Two years ago, we were shooting some scenes in Moscow when the war with Ukraine began and we had to flee and recreate the entire set in Latvia. I remember that on set, the entire Russian crew was against Putin's invasion. My role? I play the American billionaire who hires Limonov as a waiter in New York…».
And now we just have to wait for the new stage of the incredible and endless journey of Limonov: Cannes.
Na 22 konkursowe tytuły zaledwie cztery wyreżyserowały kobiety. Spore szanse na wywołanie poruszenia ma jedyna w tym towarzystwie debiutantka. Polskim akcentem w walce o Złotą Palmę będzie zwłaszcza szwedzko-polsko-duńska koprodukcja «Dziewczyna z igłą» Magnusa von Horna.
⟨…⟩
Naszpikowany atrakcjami program rozpoczynającego się we wtorek canneńskiego festiwalu wydaje się barwniejszy niż kiedykolwiek. Na gali otwarcia pojawi się jedna z najsłynniejszych hollywoodzkich gwiazd, Meryl Streep, która odbierze honorową Złotą Palmę. Spośród wielu sensacyjnie zapowiadających się tytułów niespodzianek najbardziej oczekiwaną jest «Megalopolis» — opus magnum Francisa Forda Coppoli.
Tym filmem jeden z najlepszych reżyserów w dziejach kina zamierza zburzyć świątynię Hollywood — takie opinie wyciekły do mediów po zamkniętym i jeszcze nieoficjalnym pokazie widowiska przygotowywanego od dziesięcioleci. Plotka głosi, że dzieło pełne jest seksu, przemocy i narkotyków. O utrzymywanej w tajemnicy fabule «Megalopolis» wiadomo jedynie, że to futurystyczna wizja oparta na starożytnych mitach. Ma ponoć przedstawiać losy natchnionego architekta Nowego Jorku, który po katastrofie, jakie nawiedziło miasto, przygotowuje plan jego odbudowy.
«Variety» przypomina, że twórca «Czasu apokalipsy» zaczął pisać scenariusz w 1983 r., a rzecz kosztowała 120 mln dol. i została w jakiejś mierze sfinansowana ze sprzedaży znacznej części winiarskich posiadłości Coppoli. Wśród imponującej obsady m.in. dawno niewidziani Jon Voight i Dustin Hoffman, ale są też młodsi: Adam Driver, Shia LaBeouf oraz znana m.in. z «Gry o tron» i kilku odsłon «Szybkich i wściekłych» brytyjska piękność Nathalie Emmanuel.
Mad Max, ale bez Charlize Theron
Organizatorom udało się ściągnąć na lazurowe wybrzeże również starego przyjaciela Coppoli George'a Lucasa, autora «Gwiezdnych wojen», założyciela słynnej Industrial Light&Magic specjalizującej się w efektach wizualnych i rozwoju przełomowej technologii dźwięku THX. Lucas, tak jak Meryl Streep, zostanie uhonorowany Złotą Palmą za pasję opowiadania niezwykłych historii, wyjątkowy wkład w poszerzanie granic kina i zdolność kształtowania zbiorowej wyobraźni milionów widzów na całym świecie.
Czy i jak rewolucja zapoczątkowana przez Lucasa przekłada się na współczesną wrażliwość uzależnioną od cyfrowo-komputerowych sztuczek, wykaże zapewne «Furiosa: Saga Mad Maxa» (polska premiera 24 maja), czyli długo oczekiwany prequel «Mad Max: Na drodze gniewu» George'a Millera. W tej kronice upadku cywilizacji i zagłady środowiska naturalnego opisującej dystopijny świat, w którym prędkość i ruch są synonimami energii życiowej i śmierci, niestety nie zagra Charlize Theron, choć były pomysły, aby sztuczna inteligencja w połączeniu z CGI odmłodziły 48-letnią aktorkę. Ostatecznie w młodszą wersję Imperator Furiosy wcieli się Anya Taylor-Joy, pamiętna z serialu «Gambit królowej». Dziewięć lat temu «Mad Max: Na drodze gniewu» zarobił 380,4 mln dol., zdobył dziesięć nominacji i sześć Oscarów. Oczywiście twórcy liczą teraz na powtórkę spektakularnego sukcesu.
Limonow i młody Donald Trump
W konkursie głównym i na pokazach specjalnych dziwi nadreprezentacja filmów poświęconych biografiom sławnych ludzi. Z naszego punktu widzenia przykuwać uwagę będzie zwłaszcza «Limonow — Ballada» Kiryła Sieriebriennikowa, groteskowy portret rosyjskiego pisarza, poety, awanturnika, anarchisty, do którego scenariusz napisał m.in. Paweł Pawlikowski. «Limonow był rzezimieszkiem na Ukrainie, idolem sowieckiego undergroundu, kloszardem, a potem służącym miliardera na Manhattanie, był modnym pisarzem w Paryżu i żołnierzem, zagubionym gdzieś na Bałkanach. A teraz, w tym kolosalnym, postkomunistycznym burdelu — jest starym, charyzmatycznym wodzem partii młodych desperados» — charakteryzował skandalistę francuski pisarz Emmanuel Carrere w powieści jemu poświęconej (wyszła po polsku w Wydawnictwie Literackim). Zdaniem Carrere'a ten życiorys to opowieść nie tylko o Limonowie, nie tylko o Rosji, lecz o historii nas wszystkich od zakończenia II wojny światowej.
⟨…⟩
Sensacyjnie zapowiada się «The Apprentice» Aliego Abbasiego, irańskiego reżysera i scenarzysty pracującego na emigracji w Danii i Szwecji. Jego poprzedni film, «Holy Spider» o seryjnym mordercy, zabójcy 16 kobiet w mieście Meszhed, wzbudził w Cannes gorące emocje. «The Apprentice» poświęcony jest młodemu Donaldowi Trumpowi i początkom kariery w branży nieruchomościowej przyszłego prezydenta USA. Akcja toczy się w Nowym Jorku w latach 70. i 80. Skupia się na przyjaźni Trumpa z Royem Cohnem, cynicznym prawnikiem unieśmiertelnionym jako uosobienie zła w genialnej sztuce Tony'ego Kushnera «Anioły w Ameryce», później przerobionej na głośny miniserial, w którym rolę Cohna zagrał Al Pacino.
Odbrązowić, zmitologizować
Dość osobliwe studium celebryctwa zaoferuje Christophe Honoré, francuski pisarz, dramaturg, krytyk kinowy, scenarzysta. W dwugodzinnym dramacie «Marcello Mio» autor pochyla się nad skomplikowaną personą Chiary Mastroianni, aktorki, córki bodaj największych artystów kina europejskiego: Catherine Deneuve i Marcello Mastroianniego. Katalogowy opis filmu zapowiada smakowitą perwersję: pewnego lata Chiara postanawia żyć jak jej ojciec. Ubiera się, mówi i oddycha jak on z takim przekonaniem, że inni zaczynają nazywać ją «Marcello».
Odbrązowić albo przeciwnie, jeszcze bardziej zmitologizować wizerunek i wykreowany przez siebie postmodernistyczny świat, spróbuje też Leos Carax (tak naprawdę Alexandre Oscar Dupont), niegdyś razem z Jeanem-Jacques'em Beineix i Lukiem Bessonem współtwórca nurtu cinéma du look, nazywanego również «francuskim neobarokiem». W «To nie ja» reżyser m.in. antymusicalu «Annette», szaleńczego «Holy Motors», ekshibicjonistyczno-narcystycznych «Kochanków na moście» podsumuje swoją blisko 40-letnią karierę filmowca.
Ponadto w programie znajdzie się mocno niepokorny obraz oceniający sportową karierę rumuńskiego tenisisty Ilie Năstase («Nasty» Tudora Giurgiu). Jest też dokument rzucający nowe światło na drogę do prezydentury brazylijskiego polityka Luiza Inácio Luli da Silvy («Lula» Olivera Stone'a). Oraz fabuła analizująca koszty psychiczne, jakie musiała ponieść francuska aktorka Maria Schneider za udział w budzącym kontrowersje erotycznym dramacie «Ostanie tango w Paryżu» («Maria» Jessiki Palud).
Polskie akcenty: Magnus von Horn
Na 22 konkursowe tytuły zaledwie cztery wyreżyserowały kobiety. Spore szanse na wywołanie poruszenia ma dwudziestoparoletnia Francuzka Agathe Riedinger, jedyna w tym towarzystwie debiutantka. Reżyserka określa swoje preferencje estetyczne jako bliskie temu, co proponuje Austriak Ulrich Seidl. Jej «Dzikie diamenty» opowiadają historię 19-latki biorącej udział w castingu do reality show o nazwie «Wyspa cudów». Nie mniej obiecująco zapowiada się «Ptak» Brytyjki Andrei Arnold, dzieje relacji dwóch braci i ich ojca nieangażującego się w wychowanie synów. Młodych grają Irlandczyk Barry Keoghan («Saltburn», «Duchy Inisherin», «Zabicie świętego jelenia») i Niemiec Franz Rogowski («Przejścia», «Undine», «Ukryte życie»).
Polskim akcentem w walce o Złotą Palmę — drugim po występie Pawła Pawlikowskiego w roli scenarzysty w «Limonow — Ballada» — będzie szwedzko-polsko-duńska czarno-biała koprodukcja «Dziewczyna z igłą» Magnusa von Horna. Akcja inspirowanego autentycznymi wydarzeniami trzeciego filmu laureata Paszportu POLITYKI (wcześniej zrealizował «Intruza», «Sweat») rozgrywa się w Kopenhadze w 1919 r., w środowisku duńskiej biedoty, gdzie pewna kobieta pomaga pozbywać się niechcianych dzieci. Bohaterką jest młoda szwaczka w ciąży, dorabiająca jako mamka u kobiety prowadzącej nielegalną agencję adopcyjną.
Na faworytów w walce o najwyższe trofea typowani są festiwalowi weterani: autor «Wielkiego piękna», czyli Włoch Paolo Sorrentino, który tym razem pokaże na La Croisette autobiograficzną «Partenopę», osobisty hołd złożony Neapolowi, miejscu swojego urodzenia. Oraz uskrzydlony oscarowym triumfem Grek Yorgos Lanthimos («Biedne istoty», «Faworyta»). W jego najnowszej, wielowątkowej produkcji «Rodzaje życzliwości», także z udziałem Emmy Stone, aktorka wciela się w tajemniczą kobietę poszukującą, zgodnie z zasłyszaną przepowiednią, duchowego guru (polska premiera 6 września).
Greta Gerwig na czele jury
Festiwal otworzy pokaz pozakonkursowej surrealistycznej komedii Quentina Dupieux «Second Act» z Leą Seydoux w roli głównej. Chociaż Dupieux do najmłodszych twórców nie należy (miesiąc temu skończył 50 lat, na koncie ma m.in. znaną z naszych ekranów czarną komedię «Deerskin») Thierry Frémaux, dyrektor artystyczny Cannes, uzasadnia tę decyzję tym, że współtworzy on nową generację kina francuskiego. Jest zarówno autorem obdarzonym bujną wyobraźnią, jak i artystą trafiającym w gusta masowej publiczności. Ma to być idealny film, który wprowadzi w zawiłe kuluary współczesnego kina.
Mimo iż streamerzy w dalszym ciągu mają zakaz udziału w canneńskich konkursach (dopuszczone są tylko filmy, które będą dystrybuowane w kinach), zainteresowanie imprezą jest ogromne. Na Côte d'Azur akredytowało się o 20 proc. więcej dziennikarzy niż rok temu. Do selekcji zgłoszono rekordową liczbę ponad 2 tys. filmów z całego świata. Jury głównego konkursu przewodniczy Amerykanka Greta Gerwig, autorka feministycznego przeboju «Barbie», co zapowiada mocny, progresywny werdykt, który zostanie ogłoszony podczas wieczornej gali zamknięcia 25 maja.
The star of «Limonov: The Ballad» on playing a shapeshifter and learning to see the lighter side of Cannes.
Russian director Kirill Serebrennikov returns to Cannes this year with his third film in Competition and his first in English. Titled «Limonov: The Ballad», it tells the incredible story of Eduard Limonov—pronounced «Le-morrrnov» not «Limunuv»—a Russian renegade poet who traversed the world, reinventing himself whenever times got hard (and they usually did). To star, the director chose British actor Ben Whishaw, himself a chameleonic actor who's just as at home taking tea with the Queen in his Paddington guise as he is playing Hamlet onstage at the Old Vic. Here, he talks about getting to grips with an enigma.
— How did you get involved with this project?
— It was during lockdown, so I think it was maybe sent to me around August or September 2020. Goodness… A long time ago now! It was during that crazy lockdown time when everyone was wanting to be doing something, but no one could. Anyway, it got sent to me, and then I had a couple of Zoom meetings with Kirill. I knew it was going to be a kind of crazy project, about a very complicated man, but there was just something about it that felt kind of irresistible to me. And kind of terrifying, honestly, at the same time.
— What most appealed to you about this character?
— Well, he was many things, I guess, which is the point. He was a kind of a shapeshifter. He started out being a poet. He was kind of a thug, a pretty urchin thug, but he became quite well regarded as a poet in Soviet times. And then he left the Soviet Union and went to America, and he lived like a bum, really, for ages. But then he became a novelist. Then he went to France, and was quite respected there, and then he went back to Russia, finally, in the '90s and became a politician. So, he had all these transformations — going from the Soviet Union to the West, and from the West back to Russia — going from an artist to a politician, from a nobody to a celebrity. He went through these distinct phases of life, and they chronicle, in a way, what was going on in the wider world.
— So, does it…
— [Interrupting] Oh, the big thing I forgot to tell you is that he ended up in prison!
— So, does it just deal with certain sections of his life, or is it quite far-reaching?
— It's quite far-reaching. I think he's a teenager when we first meet him, and you see him when he's 60-something, so it's really wide-ranging. Kirill has called it «a ballad». It's a kind of poetic condensing of a lot of time. For instance, there's a big sequence in the middle of the film where he ends up in New York with his girlfriend. There's a whole sequence that's paying homage to the New York of the '70s and films about New York in the '70s.
— Where is Serebrennikov based?
— Kirill is, I believe, in Berlin. He's working all over Europe.
— Had you seen his previous films?
— I've seen «Summer», and it's wonderful. He's also an amazing theater director. He really has this incredible way of staging things. There are lots of sequences done in one take, or these big set pieces that break up the action. I absolutely adored him. He's really an amazing guy, and an amazing director. So creative.
— Something unusual about this film is that it's based on a novel — «Limonov» (2011), by Emmanuel Carrère — that was inspired by Limonov's life. Is there a similar element of fiction in the film?
— Definitely. I mean, Limonov himself wrote a kind of auto-fiction about his life. No one knows whether it's really what he lived and did, or whether it's a fictionalized version of events. So, there's definitely this kind of slippage in the film, where you don't know whether what he's describing is really what happened, or whether it's a kind of novelistic, free-wheeling reinvention of his own life. So, he could just be a kind of fantasist, in a way. That's definitely part of what the film's about, I think. We finished shooting in September 2022, so it's been a while.
— How much research did you do into the real-life character?
— I did as much as I could. I read his books. In English translations, obviously, since I don't speak Russian. Actually, they're all really very interesting. The first one is quite famous, if you know about Limonov, which, in the West, not many people do. The first book he wrote is called «It's Me, Eddie». And anyway, I read three, four, or maybe five of his books, which were the ones I could find in English translations. Obviously, I read the Carrère novel, and read lots about him. There's now quite a lot of commentary about him. He's an extremely divisive figure, so there's lots of quite conflicting views on him, currently. I read all of that, which was fascinating. What else did I do? I watched him a bit. There's really only one or two interviews of him speaking English, but there are some fascinating interviews with him speaking in Russian or French. I didn't understand what he was saying, but I could feel the guy.
— Were there people around that knew him? It's not that long ago, is it?
— Kirill met him. Kirill knew him a tiny bit. But there are so many layers of artifice in the film, not least in the fact that it's in English, but we start the story in Russia. It felt like it had to be a kind of poetic tribute to him. I couldn't do an impression or attempt a mimicry of him. I felt there was a point at which I didn't need to go any further into understanding him more. And so, I let myself be led by Kirill, what he thought about the man and what it was about Limonov that he was intrigued by, which is quite hard to explain. It's quite mysterious.
— What do you think he was intrigued by?
— Kirill, like all good directors, only tells you as much as you need to know as an actor. He keeps a certain amount to himself, which I respect. I think it is a necessary thing. I'd say there's an element of not explaining [in directing], because you don't want the film to be explaining anything. So, he didn't explain himself to me. But I do remember him saying, very early on, that he saw something of himself in the character, in the person. Of course, they're not remotely anything like each other. Nothing like each other at all. But yet something resonates with him. I think it's about what I said at the beginning, I think it's to do with Limonov reinventing himself. That's what I love about the film most: you watch somebody get knocked down, and then kind of be reborn over and over again.
— From Serebrennikov's previous films, it seems he has a rebellious streak too.
— There's definitely a spirit of rebellion. Limonov was a punk. He was a punk poet. And his whole life was rebellion, really. Whatever situation he was in, he rebelled against it. He never, ever went with the flow. That was his nature. He could be against literally everything. If he was in Russia, he was against that. If he was in the West, he was against that, too. That was his setting, which is very interesting. I think there's something maddening but appealing about that kind of personality.
— What kind of characters do you prefer to play? Are the more complex characters the most rewarding for you?
— They're all rewarding. I love all the people that I've played, all the characters I've played. I don't have a preference. I just try and honor what that person is, I suppose. I know it's the kind of thing of lot of actors say all the time, but it's true. You don't judge them. They're doing their thing, and you don't judge them.
— Are you going to go to Cannes with the film?
— I'm going to be on stage in London, doing «Waiting for Godot», but hopefully I'll get there.
— What's your first memory of the Cannes festival?
— It was with a film called «Bright Star» [2009] that Jane Campion directed. I was 28 or something, and god, it was just amazing, but also really stressful. I have a horrifying memory of walking out of an interview because… I don't know why; I was just a bit overwhelmed. There ares so many famous people swanning around, and there are all these kinds of old-school glamor rules. I can't remember precisely what happened, but Jane wasn't wearing high heels, and that was a problem: she couldn't go down the red carpet because she didn't have high heels on. I think she was in mismatched sandals.
— And have you been back since?
— Yeah. I went with «The Lobster» in 2015.
— So, you'd gotten over the overwhelmingness of it all then?
— Yeah. I was a bit older [laughs]. I could take it more in my stride.
— What tip would you give to your younger self about how to cope with Cannes?
— I'd say, just laugh at it, enjoy it. It's a spectacle that you can't take too seriously. I was taking it all far too seriously, as I probably did everything back then. I think I'm a bit of a lighter person now. Back then, I felt everything more than it needed to be felt, and took everything too personally. So, I think I'd have a break. Take a break and go and do something fun.
[Further on the website:]
— It sounds like you're keeping busy. What are you doing at the moment?
— I just finished filming a film with Ira Sachs. We did «Passages» together. It's about a photographer called Peter Hujar, who's a really extraordinary photographer. Well, he was, he's passed now — he died of Aids in the '80s. And then I go back to London. I'm doing a play at the Royal Court called «Bluets». We open in May, exactly when Cannes happens. But I think I can scoot over on the Sunday, my day off.
— What is it about theater that keeps you going back?
Well, I haven't done a play since 2019, but I used to feel it was very much a part of my life. I'd do a play every year if I could. But, post-pandemic, I haven't done one. I don't know how that came to be, but it just didn't happen. So, I'm excited. I'm doing another play after that; in fact, I've got a bunch of plays to do. But, yeah, it's important to me. Why? It's something I can't explain. I think it's because it's live. It's also hard work. You kind of dread it and love it at the same time. The repetition is difficult, but it's not really that difficult. And you don't have that with filming.
— Because there's only one take that makes it into a movie?
— That's completely right. Sometimes you watch yourself in a film and you think, «Oh God, I could do that scene so much better now,» because you'd get to do it many, many times on stage. [Laughs.] And also get to do it very badly many times, because sometimes things don't go the way you want them to go. I guess it's about learning to be present with whatever happens every night. Not trying to recreate something that happened a few nights ago, but being with the night as it is that night.
In this episode of the Cannes Parallel Challenge, we discuss the work of Kirill Serebrennikov. The challenge consists of watching an equivalent film for each film selected in Competition at Cannes, discuss them, and deliberate in the same Jury exercise that determines the Palme D'or each year.
14 мая открылся 77-й Каннский международный кинофестиваль. На конкурсе представлено более 100 работ, однако имеющих отношение к России среди них лишь две. Какие фильмы, связанные с РФ, представят на Каннском фестивале, стоит ли их смотреть?
Что за фильм представил Серебренников в Каннах
Кирилл Серебренников стал единственным режиссёром российского происхождения, принявшим участие в основном конкурсе Каннского фестиваля. Он представил ленту «Лимонов, баллада об Эдичке». В графе «Производство» указаны такие страны, как Италия, Франция, Испания, однако актёры говорят на английском языке. Такой выбор был сделан неслучайно, поскольку Серебренников поставил перед собой цель, чтобы как можно больше людей смогли понять ленту.
«Английский язык позволяет по-другому взглянуть на Эдди. Это своего рода дистанция. Чтение книги Каррера, вероятно, поможет нерусским лучше понять Россию и то, что там происходит»,
— утверждает режиссёр.
Фильм снят по книге французского писателя Эммануэля Каррера «Лимонов». Образ русского писателя и поэта Эдуарда Лимонова воплотил британский актёр, звезда фильма «Парфюмер: История одного убийцы» Бен Уишоу. Жену публициста, поэтессу Елену Щапову, сыграла Виктория Мирошниченко, дебютировавшая в фильме Кантемира Балагова «Дылда».
Над сценарием работали оскароносный Павел Павликовский и Бен Хопкинс. По словам самого Серебренникова, лента представляет собой «безумную поэтическую биографию», которую отличает нелинейное повествование, метафоры и другие «поэтические инструменты», «наиболее точно» передающие дух Лимонова.
«Лимонов в то время был одной из фигур, которые стали по-настоящему ценными для молодого поколения. Он был своего рода авангардной рок-звездой»,
В фильме Серебренникова Лимонов представлен как человек с нетрадиционной сексуальной ориентацией (ЛГБТ, организация признана в РФ экстремистской, деятельность запрещена).
Был ли Лимонов геем
Бывшая жена поэта актриса Екатерина Волкова заявила в разговоре с NEWS.ru, что дала бы пощёчину Серебренникову за фильм «Лимонов, баллада об Эдичке». По её словам, этот жест выразил бы её отношение и к работе режиссёра под названием «Жена Чайковского».
«Я бы с удовольствием приехала [на Каннский фестиваль] и дала бы ему пощёчину — и за Чайковского (в 2022 году вышел фильм Кирилла Серебренникова «Жена Чайковского».— NEWS.ru), и за Лимонова»,
— сказала Волкова.
Актриса напомнила, что картина основана на романе Каррера, то есть «на биографии литературного персонажа», а не самого Лимонова. Здесь, по её словам, нужно проводить грань.
Волкова также подчеркнула, что её муж никогда не был геем. По её словам, эту легенду писатель придумал для публикации и продвижения романа «Это я — Эдичка».
«Это неправда. У Лимонова было шесть жён, до конца жизни были девчонки-партийки, никогда не было мужеложества. Это он придумал, как и Генри Миллер (американский писатель-постмодернист.— NEWS.ru), чтобы напечатали его роман»,
— сказала Волкова.
Какой фильм назвали «самым русским» в Каннах
Портал «Искусство Кино» счёл ленту американского режиссёра Шона Бейкера «Анора» самой русской лентой Каннского фестиваля. Такая характеристика дана фильму по двум причинам.
Во-первых, в центре сюжета история о бруклинской секс-работнице, которая выходит замуж за сына русского олигарха. Родители жениха летят из России в США, чтобы аннулировать брак.
Во-вторых, в съёмках картины приняли участие российские актёры. На экране зрители увидят Дарью Екамасову, которая знакома по таким отечественным работам, как «Гив ми либерти» и «Чемпионы: Быстрее. Выше. Сильнее». Кроме того, в «Аноре» сыграл Юрий Борисов, ранее бывший в Каннах с картинами «Петровы в гриппе» и «Купе номер шесть». Зрители также увидят Марка Эйдельштейна, сыгравшего главную роль в фильме «Сто лет тому вперед».
Quelques années après la sortie de «Leto», le réalisateur russe Kirill Serebrennikov montrera son nouveau film mettant en scène Ben Whishaw dans le personnage du romancier et révolutionnaire russe Édouard Limonov. Inspiré du roman à succès d'Emmanuel Carrère, le long-métrage «Limonov, The Ballad» sera présenté en compétition officielle au Festival de Cannes 2024.
Limonov, The Ballad : le nouveau film de Kirill Serebrennikov avec Ben Whishaw
Près de six ans après la sortie de son long-métrage « Leto » (2018) porté par Roman Bilyk et Irina Starshenbaum, le réalisateur et metteur en scène russe Kirill Serebrennikov promet de secouer la Croisette avec son nouveau film, qui sera présenté en compétition officielle ce dimanche 19 mai au Festival de Cannes 2024. Le biopic « Limonov, The Ballad » mettra en scène l'acteur britannique Ben Whishaw (récemment vu dans « Passages » d'Ira Sachs) dans le rôle de l'écrivain russe Édouard Limonov aux côtés de l'actrice Viktoria Miroshnichenko.
Si le roman à succès « Limonov » (2011) de l'écrivain français Emmanuel Carrère avait contribué à faire connaître certains éléments de la vie tumultueuse d'Édouard Limonov, le film de Kirill Serebrennikov promet de raconter les aventures scandaleuses d'un poète soviétique radical qui fût tour à tour voyou en Ukraine, majordome d'un millionnaire à Manhattan, écrivain de renom à Paris et leader charismatique du Parti national bolchevique en Russie.
Un biopic sur la vie de l'écrivain russe Édouard Limonov, inspiré d'un livre d'Emmanuel Carrère, présenté au Festival de Cannes 2024
Après avoir le film remarqué «Leto» (20 18) retraçant l'évolution de la scène rock à Leningrad au début des années 1980, Kirill Serebrennikov fait de nouveau parler de lui avec la sortie du long-métrage « La Femme de Tchaïkovski » (2023). Dans ce biopic consacré à la vie d'Antonina Miliukova, apprentie pianiste et épouse du compositeur Piotr Tchaïkovski, le réalisateur — fervent défenseur des droits LGBTQIA+ en Russie — évoque en filigrane l'homosexualité du célèbre compositeur russe.
Pour réaliser ce nouveau biopic sur la vie d'Édouard Limonov, le cinéaste russe s'est entouré du scénariste et réalisateur Paweł Pawlikowski, récompensé en 2015 par l'Oscar du meilleur film en langue étrangère pour son film « Ida » (2013). À quelques jours de sa présentation en compétition officielle au Festival de Cannes, « Limonov, The Ballad » se présente comme l'un des projets attendus sur la Croisette.
Le film Limonov, The Ballad (2024) de Kirill Serebrennikov avec Ben Whishaw et Viktoria Miroshnichenko, sera présenté en compétition officielle au Festival de Cannes le 19 mai 2024.
[Зинаида Пронченко:]
— Я разрываюсь тут между сюжетами и шутками, потому что раз мы вспомнили Путина, то единственный по сути конкурсный участник из России — Кирилл Семёнович Серебренников, который представлен со своим новым фильмом «Лимонов», являющимся экранизацией одноимённого романа французского писателя Эммануэля Каррера, и получивший, наверное, лет десять назад премию «Ренодо», вторую по значимости после «Гонкура»… Так вот, основная интрига заключается в том, что роман начинается в Биаррице, куда прилетает Борис Абрамович Березовский и уговаривает Владимира Владимировича Путина вступить на царство. Эту же версию событий мы слышали в фильме Марии Певчих. И Каррэру эта нужна была мизансцена, чтобы выстроить антитезу. А в это время Лимонов. Потому что главная мысль Каррера — это сравнение двух этих важнейших персонажей для политической и культурной повестки российской федерации. Не знаю, оставит ли Кирилл Семёнович эту сцену в фильме. Думаю, что нет. Полагаю, что он не захочет дополнительно ещё играть с огнём.
[Зинаида Пронченко:]
— Я бы хотела перечислить несколько самых ожидаемых премьер Каннского фестиваля. Значит, упомянутый уже «Лимонов». Это, как я понимаю, самый дорогой фильм в карьере Кирилла Серебренникова. Называют цифры что-то вроде 10,5 миллионов долларов. Продюсером этого фильма опять является Илья Стюарт. И на самом деле готов ещё один фильм у Серебренникова. Возможно, его покажут в Венеции. Он посвящён истории доктора Менгеле. Значит, как я сказала, это экранизация писателя Эммануэля Каррера. Что любопытно, вообще специализируется во Франции на России, ему полагается. Потому что его мать Элен Каррер д'Анкосс, член французской академии, всю жизнь писала исторические работы о России и Российской империи. И сын унаследовал эту любовь. Изначально права на эту книжку были куплены выдающимся польским режиссёром Павлом Павликовским, лауреатом «Оскара» за фильм «Ида». Мы также знаем его прекрасный фильм «Холодная любовь [война]», тоже участник Каннского фестиваля. Но что-то там пошло не так. То ли они не нашли финансирование. И в итоге сценарий оказался в руках Серебренникова. Лимонова играет британский актёр Бен Вишоу, который сам по себе, безусловно, актёр талантливый. Но меня лично в принципе смущает экспортное стремление Серебренникова уже обосноваться полностью в западном мире. А значит, фильм «Лимонов» будет идти на английском языке. Я с трудом себе представляю, потому что у меня есть знакомые, которые читали сценарий ещё этапе кастинга, как Эдуард Вениаминович будет общаться на английском со своими родителями, находящимися в Харькове, и служащими чуть ли не в НКВД. Но бог с ним. Кстати, сам Лимонов при жизни, когда его спрашивали: «ну вот у вас такая кинематографичная биография, как вы считаете, кто бы мог вас сыграть?» И он всегда называл Кристофера Уокена. Что тоже вполне резонное предположение, но Кристофер Уокен уже сильно в летах. Поэтому вместо него Бен Вишоу. Надеюсь, что этот фильм не будет, как это обычно у Серебренникова, театральными сценками, в которых все пляшут и поют, как это было и в жене «Чайковского», и даже отчасти в «Петровых в гриппе». Ну, посмотрим.
[Станислав Белковский:]
— Я, кстати, хотел бы, чтобы не возвращаться, прокомментировать немножечко фильм об Эдуарде Лимонове. Я, естественно, пока его не видел. Но с самим героем фильма я был неплохо знаком. Я помню, что когда я прочитал книгу Эммануэля Каррера о Лимонове, тут буквально через пару дней мы виделись с Эдуардом Вениаминовичем. И он сказал, что книгу выдвигают на «Гонкуровскую премию». После чего я его спросил: «Эдуард, а что лучше — когда тебя выдвигают на «Гонкуровскую премию», или когда твою жизнь выдвигают на «Гонкуровскую премию»? И Эдуард Вениаминович не смог на это ответить сразу, а только заулыбался. И я могу сказать, я не знаю во что выльется история в исполнении Кирилла Серебренникова и какое место в ней будет отведено гомосексуальности Эдуарда Вениаминовича Лимонова, или бисексуальности. На мой взгляд эта бисексуальность и гомосексуальности сильно преувеличены самим героем. Этот миф раздут ещё в «Это я — Эдичке». Т.е., я думаю, что такие эпизоды и преценденты безусловно были, но Лимонов во многом сконструировал их, а не имел к ним органической тяги. Потому что вся биография… вот, если спрашивать меня, биография Эдуарда Лимонова была подчинена главнейшей цели — добиться признания в мейнстриме, т.е. в тех буржуазных средах, которым он бросал «железный стих, / Облитый горечью и злостью!..»
Эдуард Лимонов:
В политике мне предстоит подвиг. И я обязан свой политический путь увенчать невиданным успехом, невиданной удачей. Я обязан организовать удачу. Обязан тем тысячам парней, которые все эти годы шли за мной. И миллионам русских ребят, у которых без меня не будет будущего.
дневниковая тетрадь №11,
запись от 14-го августа 2010 года
Это возникло, когда он ещё шил джинсы в Москве до отъезда, потом после того, как от него ушла Леночка Щапова (Козлик), на руинах чего родился культовый роман «Это я — Эдичка», и впоследствии, когда он создавал «Национал-Большевистскую Партию», которая была исключительно арт-проектом, это не был политический проект. Это был арт-проект, на который должны обратить внимание мейнстримные элиты. И надо сказать, что в этом смысле к старости, к моменту написания и издания книги «Старик путешествует», Эдуард Лимонов своего добился. Мейнстримные элиты обратили внимание на его лучший арт-проект «НБП». Правда, как это принято в современном иммерсивном искусстве, этот арт-проект был сдобрен некоторым количеством реальных человеческих жизней и смертей, арестантов, крови и пота трудящихся. Но это опять же вопрос о том, насколько современная политика и культурология стыкуются между собой в изучении таких феноменов. И вот просто интересно, какие приоритеты жизни и творчества Лимонова избрал Кирилл Семёнович. После «Чайковского», мне кажется, он будет продолжать вот эту гомосексуальную плеяду и эту логику своей бесконечной серии. Поэтому, если действительно автор книги, по которой снят фильм, Эммануэль Каррер противопоставлял Лимонова Путину и видел их двумя полюсами некой российской политики и жизни (на мой взгляд это не так, но в данном случае это не важно), то Кириллу Семёновичу когда-нибудь придётся снять фильм и о Путине в той же серии.
[Зинаида Пронченко:]
— Ой, не знаю. Я честно очень боюсь этого фильма, потому что у меня трепетное с детства отношение к Лимонову. Но посмотрим.
«I have no idea what this is going to be,» he tells «Vanity Fair» of his mammoth portrayal of a radical Russian activist. Here, an exclusive first look at the bracing result.
It's hard to know where to start with Eduard Limonov, the subject of Kirill Serebrennikov's explosive new film, «Limonov. The Ballad». The radical Russian author and political leader, who died in 2020, left the Soviet Union in the mid-'70s after ruffling the KGB's feathers through his outspoken poetry. He spent most of his 30s in New York, where he experienced a range of living conditions, going from being in abject poverty to working as a butler for an Upper East Side millionaire. His semi-autobiographical novel, «It's Me, Eddie» (1979), covered the grimiest of those years in astoundingly graphic detail, including a sexual encounter with a homeless man that doubled as his (or at least the character's) queer awakening.
After returning to Russia, Limonov cofounded the National Bolshevik Party and, later, the Other Russia, extremist political factions that have been described as both far-left and far-right. Among his last notable stances was supporting the Russian annexation of Crimea.
So, yeah: a tough guy to wrap your head around. But Serebrennikov, who helmed the gloriously chaotic «Leto» and «Petrov's Flu», makes such an attempt with gusto. (Serebrennikov has allegedly also been targeted by the Russian government for his progressive stances and work.) It may be tougher to imagine Ben Whishaw, whose best-known biopic role remains the poet John Keats in Jane Campion's «Bright Star», as such an outrageous character. And yet here he is—in the boldest, strangest, and most transformative screen performance of his decorated career. (The film premieres Sunday at the Cannes Film Festival 2024.)
«I found the whole experience fairly terrifying,» Whishaw tells me as we dig into everything that went into his fearless portrayal. «Limonov: The Ballad», using the English language and liberally blending fact and (maybe) fiction, covers several decades and rejiggers its aesthetic from era to era, honoring Limonov's chameleonic spirit. It does not shy away from his most impulsive, violent tendencies—or the brilliance and sensitivity lurking underneath them. It's a messy mammoth of a project, one to which the BAFTA and Emmy winner dedicated himself wholly. (For a taste, watch an exclusive clip below.)
«It's about someone living not in a rational, logical, neat-and-tidy way,» Whishaw says. «He's someone who wanted to experience the grandeur of life, but also the abject, awful depths of it too. He wanted everything—or at least that's what he said he wanted.»
— How did this come your way?
— I got sent a version of the script in September 2020. We were still in lockdown, and I remember not having any clue about who this person was. Particularly, landing in the desolate quietness of lockdown, I remember this extraordinary bolt of energy that I got from this script and from this man that it was about. I remember calling my agent and we both said, «I don't know what this really is, I don't even know whether I like it, but it did something to me.» I spoke with Kirill on Zoom a bunch of times. We were still in this crazy lockdown life, and then I was just like, «Okay, I'll do it.» I felt like it was a bit of a mad choice because I didn't know how it was going to go. It wasn't clear from the script how the film would be. But I had some compulsion to just leap into it, so I did.
— I'd imagine that one would have some questions. What were you asking early on, in terms of figuring out the scope of the project?
— The second time I read the script, I was like, Oh no, this guy's really disturbing. There was lots in it. Maybe it's something true, just generally, of the culture, that Kirill only told me so much. I couldn't always get a straight answer. I said, «I don't know how I feel about him,» and I asked him, «Why do you want to do this? Why do you want to tell this story?» This is back in 2020, and the world was different, but at the time, I remember him saying that in some ways it was a kind of self-portrait. I don't think he meant that literally, but something in the person of Limonov, Kirill related to.
Also, I asked him about why it would be in English. Kirill was just like, «It's the international language»—the reason other people have made films that shouldn't be in English but they are. [Laughs] I mean, it's a thing where I eventually just went, «Okay, that's the way it is. That's what we're doing. We have to find a way to do that.»
— I guess this is my way of also asking you how you came to view this very complicated man.
— I was just looking at my notebook before jumping on with you, and I found a quote I hadn't remembered: I made this note of someone called Sergei coming to visit us when we were finishing the film off in Latvia, six months after we started it, and he said something about how he had met Limonov and felt like Limonov was a man «without a skin.» What he remembered about him primarily was that he was very tender. That was something that I held on to, because you can be very disturbed, even repelled, by some of the things Limonov does and some of the things he says—but often people who behave in these very abrasive ways are actually people with very sensitive psyches. That was how I came to see him.
— This character is, as we're alluding to, a real undertaking and requires transformation. How did you find the accent, the physicality, and all that?
— The script evolved somewhat in the year and a half between me first reading it and us making it. It became this, as it's called now, ballad. You're not completely sure that what's happening is exactly the truth, which I think is a theme.
— Well, and it's true of his writing.
— Yeah, exactly. Because it was in English, I was like, «Well, I can't…»—there's an inbuilt level of artifice to it, because obviously they wouldn't be speaking English. If you speak English with a Russian accent, you sound like a Russian person who's speaking English, whereas they're people who are really speaking Russian. [Laughs] I was like, «I am not going to try and do him, because I'm not speaking Russian.» There was a freedom to find something that had an essence but was not necessarily literal.
I watched him a lot. Then I read a whole bunch, as much of his work that I could find in English—and that was actually the most useful thing. Then I read a lot that people said about him. I loved looking at pictures of him, because I felt like he seemed to have these eras or phases when he looks completely different, a bit like a rock star who's constantly reinventing himself. That was very instructive.
— This is definitely not a Todd Haynes movie, but I thought a little bit of «I'm Not There», except with you in every part. You're playing so many different versions of the same guy.
— Yeah, it is like that. That's what Kirill said to me. Every time something dreadful happens to him—his girlfriend leaves him, or he gets rejected again, or he has to leave his country or leave another country—it's not like, Oh, God. I mean, he is actually a very self-pitying person sometimes, but he is always reborn. He's become something else. He creates another version of himself, and it's energizing to him somehow, I think.
— Have you ever played someone over such a long span of time before?
— No, and that was so interesting to do. I enjoyed that. He is very much somebody who crafted those images—he created himself. Literally, he gave himself a new name.
— Was the aging makeup new to you? You look very different from yourself by the movie's end.
— Yes. I don't like that. I hate that stuff! I hate having that mask on. Once it was on, I guess it was okay. We did all that in Moscow, and we built all those sets in Moscow.
— Like Limonov, this movie went through some phases. You had to stop production in Moscow at the outbreak of the Russia-Ukraine war, correct?
— We'd done maybe five, six weeks in Moscow, and then the war started. We tried to carry on because at the time, everyone thought it would be over quickly. I don't quite know how we thought that. Anyway, we carried on in some madly hopeful way for about five days, and then—well, mainly, my mom was very distressed. I didn't want to cause her more. She was having real anxiety about me being there. I said to Kirill, «I think I'm going to have to go home,» which I felt awful about because I felt very loyal to him and to the film. But as it turned out, Kirill and many other people from the film also left not long after I left. We thought maybe it would all just fall apart. Then somehow, by some miracle and sheer bloody-minded determination, [we] managed to get it together to have it completed in Latvia in August of that year, 2022.
— The film plays like a radical journey through Russian cultural and political history, reflecting some of Limonov's extreme positions. You mentioned that the director had his own connection to that. Did the movie's context feel different when you came back to shoot, with the war ongoing?
— It wasn't explicitly spoken about. In a strange way, everything that was happening was too enormous to be discussed. But it was there every moment in everything we were working. He never said this, but I had a feeling that completing the film was in some way an essential thing to do, because art has to carry on. We mustn't be stopped by the events in his country and in Ukraine. I thought maybe we would discuss it more. I think it was too immediate, too close.
— You mentioned not knowing what this movie would be when you jumped in. Have you seen it? And if not, do you have a sense now?
— I remember finishing it and feeling like, I have no idea what this is going to be, but I'm so grateful that I had the opportunity to do this with these people. It was thrilling. I haven't seen it; I've seen a tiny bit. I don't particularly relish watching myself. But everything that Kirill did was interesting—these very long, long takes of scenes that are never the way you'd think of a scene on paper. When we came to do it physically, it was always something unexpected. I am so grateful for his asking me to be a part of it, truly.
«Vanity Fair», May 18, 2024
This interview has been edited and condensed. «Limonov. The Ballad» premieres Sunday, May 19. This feature is part of Awards Insider's exclusive Cannes Film Festival 2024 coverage, featuring first looks and in-depth features on some of the festival's most exciting debuts.
Russian auteur Kirill Serebrennikov («Leto,» «Petrov's Flu,» «Tchaikovsky's Wife») is back in the Cannes competition with «Limonov,» an epic about Russian punk poet Eduard Limonov that the director describes as «probably the most complicated project in my life.»
Based on the best-selling book by Emmanuelle Carrere, «Limonov» delves into the story of its titular character who lived many lives. He was an underground writer in the Soviet Union who escaped to the U.S. where he became a punk-poet and also a butler to a millionaire in Manhattan. «Eddie» then became a literary sensation in Paris before returning to Russia where he morphed into a charismatic dissident party leader with rock star status, only to be incarcerated by Vladimir Putin.
Serebrennikov was shooting «Limonov» in Moscow on Feb. 24, 2022, when Russia invaded Ukraine. The director — who himself has had troubles with Putin — was able to leave the country and eventually complete the rest of the shoot in Europe. Serebrennikov spoke to Variety about how history came crashing in on set and what it was like to direct Ben Whishaw to play this quintessentially Russian character.
— Talk to me about having to relocate the «Limonov» shoot when the war broke out.
— I remember when were forced to stop we were all crying on the New York set that had been built in Moscow. Because of the war, all the actors and the crew just left and we didn't shoot. It was like empty New York City, the New York set. And I was thinking: «never again, it's the end of the film.» It was such a sad moment. And then cut, after six months, the producers, Lorenzo Gangarossa and Mario Gianani, called me, and said «Okay, we probably can continue. Let's find a time when we can build a second New York set.» And then we started again in Riga. After that there was quite a long period of editing and sound and CGI. works.
— Why is it important for «Limonov» to be an English-language film?
— Look, of course, we decided to shoot at international project. The book was definitely written for Western readers. So we had no other choice but English. That's why, after Ben was cast, this journey, this approach to grasping Limonov as a character took time. Because I needed to explain to an actor from the other side of the world, from another reality, the reality of a Russian writer; of Russian Imperialist; of a Russian poet who wanted to start a war against the entire world.
— How did you work with Ben so that he could grasp Limonov's complexities?
— We translated numerous interviews by Limonov. He read all the books. The time he used for absorbing the spirit of this character was quite long. But from interview to interview, from book to book from talk to talk, I understood that he was becoming Limonov more and more. And it was kind of the magic his talent. It's magic how a person can just become another person. I normally say that the best actor is like a clean slate. So for me, it was a miracle how Ben Whishaw, a British guy, who had no idea about this character beforehand was creating this creature. This new creature called Limonov, and the new creature was frighteningly similar to the original.
— Do you feel Limonov's story is even more relevant today because of the war?
— As I mentioned, all events, everything happening around us, like war, leaving the country, the dramatic events we are witnessing right now with this terrible, bloody war. All of this, more or less, belonged to Limonov's universe. And it's quite scary because it's always scary if you find yourself in a horror movie. Or in some type of zombie apocalypse film. So that's terrible, of course. But after all these terrible things started and the war started, I thought that probably it gave us a better understanding on this character and a better understanding on what the story is about, because everything becomes more concrete and dramatic.
— Would you like this film to be seen in Russia?
— Look, I'm not sure that they [Russians] are ready to watch it, and react to it. Because look, this war is very toxic. I mean, in general, people living in a state of war, they can't react normally, they can't accept an art film without any propaganda. And I'm afraid — probably I'm wrong — but I'm afraid that their acceptance or their reaction to this film wouldn't be the same as it would be if it took place in a peaceful time.
Because right now Russians are living under a toxic cloud of propaganda. The craziness of war and the craziness of propaganda has poisoned everything there. Because of fear of being arrested; of being punished; being shamed or banned or something else; and cursed by ultra-patriots. Even though the ultra-patriots, of course, know that Limonov is on their flag.
Size: OS
Composition: 100% cotton
Description: Washed black dad hat with irregular distressing throughout. It has white embroidery at front. Cinch strap with logo at back.
100% Organic Cotton
Screen printed T-shirt
Front Melihe logo
Round neckline
Boxy fit
Choose your regular size
Thoai is 187cm and wears size M
Model measures: Chest: 102cm
Made in Portugal
From Moscow to New York, passing through Cannes Red Steps ✈ Montée des Marches
LIMONOV: THE BALLAD — KIRILL SEREBRENNIKOV
Avec l'équipe du film / With the film crew
🔎 Kirill Serebrennikov, Victoria Miroshnichenko, Ben Whishaw, Mario Gianani, Lorenzo Gangarossa, Tomas Arana, Andrey Burkovskiy, Ilya Stewart and Dimitri Rassam
In the «Moscow Times»' obituary for Eduard Limonov, who died four years ago aged 77, writer Mark Galeotti summed up the poet-turned-politician in two simple sentences: «Was Limonov a visionary or a poser, an artist or a politician, a leftist or a rightist? The answer to all of them is, of course, yes.» This is key to understanding Kirill Serebrennikov's latest movie, a boundary-blasting biopic that simply drips with punk-rock energy, revealing everything and nothing about a slippery character whose modus operandi was reinvention from the get-go and for whom consistency really was the hobgoblin of small minds.
Limonov, the poet, fits into a long line of miscreant artists, such as writer Vladimir Mayakovsky, who co-wrote the manifesto of the Russian Futurist group («A Slap in the Face of Public Taste») in 1912, and Dziga Vertov, the avant-garde director whose «Man with a Movie Camera» (1929) changed the face of documentary altogether. Serebrennikov's film draws on both these visionaries, and the result is a film that just won't behave itself, taking the political rock operatics of his 2018 film «Summer» to exciting new extremes.
Key to is success is star Ben Whishaw, who did some of the preparation needed for a film like this when he appeared in Todd Haynes' 2007 Bob Dylan biopic «I'm Not There», playing the folk singer as an incarnation of symbolist poet Arthur Rimbaud. That film was surely a touchstone for Serebrennikov, who details Limonov's life from his years as a young man in Kharkov in the late '60s to his death, the difference being that, unlike Haynes, Serebrennikov isn't too fussed about chronology. Which is why we first encounter Limonov in exile in France in the '70s, where he tells an interviewer that «writers must be thrown out of their native country» but bristles at the thought of identifying as a dissident.
How did he get there? Serebrennikov shows us the early years in black-and-white footage that reeks of tobacco, vodka and sweat as Limonov tries to make his name as a poet in Kharkov's clandestine literary gatherings. He is desperate to leave the town of his youth, a place where you either «get stabbed in a street fight or drink yourself to death out of boredom.» When Limonov gets to Moscow, the film bursts into color, but even as his career starts to take off, there's a very real sense that he will never fit in there, and that he probably won't ever try to.
After a sinister chat from the authorities, Limonov leaves for New York in the mid-'70s with Elena, his beautiful model girlfriend whose retro-chic style — Biba meets Andy Warhol's Factory set — is perfect for the time. The city's 42nd Street is reproduced in a hectic, giddily stylized scene that references «Taxi Driver» and the Village People, promising a new beginning for the stifled artist. But it doesn't come; as Elena grows apart from him, he simply signs on for welfare («They pay, and I do f*ck all»). Yet again, he refuses to be called a dissident, pouring particular contempt on author Aleksandr Solzhenitsyn, saying, «He deserves to be drowned in a bucket of sh*t for his boring depictions of life without fun.»
At this point, we are less than halfway through a life that isn't so much colorful as kaleidoscopic, eventually taking Limonov back to his homeland where, in an extraordinarily metatextual public debate, he is questioned about the veracity of scenes from his various memoirs that have literally just been portrayed in the film we're watching. Whishaw keeps it all running smoothly, wrapping this enigma in a riddle with such finesse that when Limonov establishes his own political party in 2010, the crypto-fascist National Bolshevik Party, it's hard to know what his motivations really are. Is it a serious satirical art statement? Or is it a playful expression of nihilism, something Serebrennikov alludes to in a majestic set-piece featuring the music of short-lived British seditionaries the «Sex Pistols».
Thankfully, Serebrennikov doesn't try to psychoanalyze him, using Russia's view of the liberal West — «Everything is permitted and nothing matters» — as a way into his gloriously anarchic story. Like Limonov, who fashioned his penname from the Russian word for a hand grenade, it explodes across the screen with wit, irreverence and invention; a slap in the face of public taste indeed.
Title: Limonov: The Ballad
Festival: Cannes (Competition)
Director: Kirill Serebrennikov
Screenwriter: Powel Pawlikowski
Cast: Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko
Sales agent: Vision Distribution
Running time: 2hr 18 min
The Cannes competition regular returns with his first English-language (but heavily Russian-accented) effort, about poet-punk-prisoner-gadfly-neo-Fascist Eduard Limonov.
Reflecting the peculiarities and contradictions of the man who gives the film its title, «Limonov: The Ballad» is a strange, stilted, inventive, kaleidoscopic, challenging, imaginative and — above all, and perhaps entirely intentionally — irritating biopic of the Russian poet-punk-prisoner-gadfly-neo-Fascist Eduard Limonov (né Eduard Veniaminovich Savenko in 1948). To paraphrase the novelist Julian Barnes' review of Emmanuel Carrere's sort-of novel, sort-of biography on which this film is loosely based, «Limonov: The Ballad» is a work viewers may enjoy having seen more than they would enjoy seeing it.
It's anybody's guess how many will make the actual effort to watch this 158-minute ramshackle romp about a man who, before he died in 2020, applauded Russia's annexation of Crimea and fought on the side of the invaders in Ukraine's Donbas and Donetsk regions. Limonov's unsavory sympathies would likely turn off most Western viewers, apart from the fearless fans of dramas about political monsters. (For that niche constituency, this would make a fine double bill with Aleksander Sokurov's Hitler pic «Moloch».)
You would think Russia would be «Limonov»'s natural market, given that the subject is known mostly in his motherland (and a bit in France, thanks to Carrere), which is also the homeland of the film's director Kirill Serebrennikov («Tchaikovsky's Wife»). But this hasn't a cherry popsicle's chance in hell of being shown within fewer than 500 miles from Moscow for all manner of reasons — starting with the scenes in which its protagonist (played by Ben Whishaw speaking entirely in English with a theatrical «raa-shun» accent) has soft-core gay sex. Also, Serebrennikov spent three years under house arrest in Russia until just recently on probably trumped-up fraud charges, and has since emigrated to France. So that makes legit distribution back home unlikely.
Even the writer-director who originated the project, Academy Award-winner Pawel Pawlikowski («Cold War»), reportedly decided not to go ahead with directing it because he found he really didn't like the main character, or at least not enough to make a film about him. Pawlikowski's name remains on «Limonov: The Ballad», giving him credit for the screenplay along with British writer-director Ben Hopkins («37 Uses for a Dead Sheep») and Serebrennikov and listing him as one of the executive producers. It's a tempting thought experiment to wonder what Pawlikowski would have done with the material given the finesse with which he contracted the long time span of «Cold War» and his incisive knack for depicting the fractured psychology of Soviet-era expats, refuseniks and colluders in both that latter film and «Ida».
Instead, we have a work that is very recognizably Serebrennikov's, which is to say it's nostalgic for the Soviet era, outlandishly celebratory of the callow charms of bohemian youth (compare with his pop-music-themed «Leto»), baggy to the point of undisciplined (see «Petrov's Flu») and full of long, fluid, roaming, handheld single takes (applicable to nearly all his works).
Those bravura long takes are deployed frequently, accompanied by impressive crowd choreography to show Limonov and friends literally moving through the years like rooms in a crowded building and nearby city streets — places teeming with knick-knacks and detritus that evoke specific years and historic milestones, such as a TV set showing footage of a state funeral or the Berlin Wall coming down. These connective sequences are indeed impressive and evoke Serebrennikov's roots in avant-garde theatre, but do they need to be soundtracked to Lou Reed songs like «Walk on the Wild Side» quite so often?
Summarizing the plot of «Limonov», and therefore the broad contours of its hero's life, risks provoking incredulity and yet may also trigger drowsiness, but here goes. After a prologue showing a middle-aged Eddie having returned to Moscow from years in exile and explaining his new-found nationalism at a press conference, the film pretty much works through his biography chronologically. Skipping the childhood stuff, the story gets going with Eddie or Edik as a young factory worker and poet manqué in Kharkiv, Ukraine, in the 1960s after a rocky hoodlum phase which saw him getting sent by his parents to a mental hospital. (That stuff is covered in Alexander Veledinsky's «Russkoye», a 2004 Russian adaptation of Limonov's early writings.)
A dalliance with fellow literati-set denizen Anna (Masha Mashkova) effectively ends when Eddie hooks up with a beauty supposedly «out of his league,» Elena (Viktoria Miroshnichenko). Eddie manages to woo her away from her previous boyfriend by cutting his wrists on her doorstep, which somehow is interpreted as a grand romantic gesture. The past sure is a different country.
After many scenes showing Eddie and Elena copulating in assorted positions, including a spot of anal while watching Aleksandr Solzhenitsyn on TV, the happy couple end up emigrating to New York City, represented at first with a long-single-take tour around what looks like 42cd street when it was a hub for prostitution and porno theaters. But exile is hard on the two of them. Eddie doesn't get the recognition for his genius that he thinks he deserves, and seethes with hatred for all the other Russian dissidents who have been embraced by the Western media — the aforementioned Solzhenitsyn, the poet Joseph Brodsky, physicist Andrei Sakharov and so on.
Elena runs off with a photographer whom she gladly allows to penetrate her «in all her holes,» as she tells Eddie before he tries to strangle her. Half out of curiosity and half out of self-abnegation, it would seem, he solicits an unhoused man (Alexander Prince Osei) to have sex with him, Limonov's voiceover crowing throughout about how shocking it is to not only be screwed but by a Black man at that. Then he becomes a butler for a while to an uptown millionaire (Tomas Arana).
Serebrennikov and Co. are so taken with the sexy, sleazy 70s-ness of it all that it feels like ages until the facts take Eddie back to France at first and then to Moscow, where he eventually ends up starting his own weird nationalist, Soviet-nostalgic political party and then gets sent to prison. Some viewers, myself included, may feel this back half is the more interesting part of Limonov's story, one that Carrere's book covers in less detail. But just when it seems like the film has gotten better, it ends with the obligatory what-happened-next text explanations before the credits role.
At least there aren't any rostrum photographs flashed up to reveal how much Whishaw looks like Limonov. Maybe because the resemblance is poor — although Whishaw makes an effort to put flesh on the bones of the script — it's a bit of a chin-scratcher as to why he was cast. Sure, he's quite a protean actor, and one who has played mentally disturbed and violent characters well (such as the protagonist of the disturbingly dark «Surge»), but even he can't quite square the overlapping and concentric circles and right angles of Limonov's story to make something that hangs together here.
At least his hair, practically a standalone performer in its own right, puts on a pyrotechnic display of thespian skill, contorting itself into all manner of tonsorial shapes as Limonov evolves from thug to hipster to skinhead superhero. Perhaps the Cannes jury might consider a special award for his hair on its own.
Cannes: Whishaw is better than ever as an émigré radical in the Russian filmmaker's recklessly beautiful English-language debut.
Sex is politics and politics is sex in Kirill Serebrennikov's recklessly beautiful, wildly entertaining English-language debut «Limonov: The Ballad.» This punk rock epic moves at the pace of a train coming off its tracks across Moscow, New York, Paris, and back to Russia again, starring Ben Whishaw in a career-crowning lead performance as the self-styled alternative poet and political dissident Eduard Limonov (who died in 2020). Based on French writer and journalist Emmanuel Carrère's biographical novel, «Limonov» spans the 1960s to near present-day Siberia to tell with orgiastic excess the life story of the eventual founder of the National Bolshevik Party, which married a far-left youth movement to far-right fascist ideology. But while Limonov's politics are inextricable from the libertine hedonist he was, Serebrennikov's film is more a purely pleasurable romantic odyssey than political deep dive, radiating a countercultural energy that smacks of freewheeling '70s cinema more than a film of its current time.
We first meet Limonov, born Eduard Savenko before he remaking himself under his chosen nom de plume, while on a book tour in early 1990s Moscow. Whishaw, reedy in horn-rimmed glasses and jet black hair and just a touch of aged makeup, cuts a countercultural figure more like a punk rocker than a literary intellectual. And as the movie leaps backward in time, we see how very much the former Limonov is: a dissolute pleasure seeker addicted to romance and madness. Serebrennikov works with the Russian group «Shortparis» to reimagine popular songs from Lou Reed, the «Velvet Underground», and Tom Waits, thrumming on the soundtrack in a fast-paced hyperballad of a movie that almost never stops to exhale.
Back in 1960s Moscow, given the choice to be exiled to New York or become an informant to the KGB secret police, Limonov heads West. In Paris, he meets the inevitable great love of his life, the model Elena (Viktoria Miroshnichenko), at a boozy, smoke-filled party. He makes her a custom pair of jeans — apparently, Limonov is a tailor as well as an aspiring writer — and they engage in some vigorous fucking. («Limonov» is uninhibited in its explicit sexuality, never defining Limonov's own preferences beyond wanting to fuck whoever's in front of him.) But when Limonov, pounding on her door the next day, learns she already has a live-in boyfriend, rather than hang it up, he slashes his wrists with broken glasses, smears blood all over the threshold, and declares his love.
With Serebrennikov and Ben Hopkins, Paweł Pawlikowski shares a screenwriting credit as well. The Polish director of «Ida» and «Cold War» was originally attached to direct an adaptation of the revolutionary militant's life saga before abandoning the project. The script, spoken entirely in English and giving «Limonov» an international flavor appropriate for a movie primarily set in the U.S. but produced by Italians and directed by a Russian, doesn't really make much space for the film's female characters, including Elena. She follows Limonov to New York City in 1975, where they haunt dark bars and porno houses and make love of all kinds in a dank hostel where the bedsheets practically ooze the smell of sex off the screen. That's how tactically Serebrennikov renders midtown Manhattan in the 1970s, the streets abuzz with the air of cultural change, sewer steam, and people off their heads on drugs. (The production, which took close to five years and was interrupted by the Russian invasion of Ukraine, recreated the streets of New York on a Moscow soundstage.)
The underdevelopment of the female characters — beyond Elena eventually getting bored and running off with someone else, leaving Limonov in utter, down-on-his-knees despair — may serve a purpose. «Limonov» unfolds entirely from the writer's perspective, a product of his times and as sordid and sexist as any Charles Bukowski type. There's even a dash of Travis Bickle to Limonov's vibes, and at one point in a meeting with a potential publisher as he tries to get his first book off the ground, Limonov in a green military jacket is asked if he's ever seen «Taxi Driver.»
But back to Limonov's post-breakup ruinous state, which leads him to have sex in a drainpipe with a Black street dweller (Alexander Prince Osei) in another of the film's wildly unfettered love scenes. Whishaw is fearless and stripped-down in more ways than just this, though, as the actor, as we saw from «Passages,» has never shied from thrusting onscreen. Whishaw free falls into the Limonov persona, fully immersing himself in the writer's beautiful (but unread-by-the-world) poetry and prose. You don't see the actor disappear so much as the vivid presence of Whishaw shining through his interpretation of the character — and the actor's smallness is an appropriate contrast for someone of Limonov's self-grandiosity.
Limonov's brush with the American Dream leads to a string of failures, and to him eventually taking a job as a live-in butler for a millionaire on the Upper East Side. It's there that Limonov formed the writings that became his 1987 autobiographical novel, «His Butler's Story.» All he wants to do is fuck or destroy everything, but the episode forces him to become more loyal to civilization. The film's boundless energy is propelled by cinematographer Roman Vasyanov who blends an 8mm archival style with 35mm wide shots, and Yuriy Karikh's breathless editing that keeps the story hurtling. «Limonov» suffers from some pacing issues toward the finale, which finds Limonov in a Siberian prison before going back to Moscow to make his final political cri de coeur, made more apparent because the movie has so far been so vivacious and dynamic.
But politics interest Serebrennikov less than style and the pure pleasure of cinema. A bravura long-take sequence follows Whishaw literally walking through different slices of time in the 1980s, each era literalized in the form of another room he's busting through, and all the way through the collapse of the Berlin Wall and the downfall of the Iron Curtain. This isn't your stodgy historical epic. There are many such ecstatic moments throughout «Limonov,» which is even likely to burst into song for the hell of it (as when patrons in a laundromat start snapping their fingers and singing as a naked man outside takes to the streets and starts screaming). The film's excess of energy almost never burns out, pummeling you with the bacchanal brewing inside its lead.
Which takes us back to Whishaw, giving what will be remembered as one of his very best performances. He's never before been quite so soul- or body-baring, and even bittersweetly reflective, as when Limonov, in his early 40s, returns to his hometown decades after abandoning his parents, who are still there waiting for him to start a family. Whishaw and Serebrennikov, the director of films like «Petrov's Flu» and «Tchaikovsky's Wife» that have long melded fantasy with reality and dreams with waking, are ever on the same wavelength and seem to have perfectly understood the material. Even when «Limonov» stumbles, it never stops moving as restlessly as its real-life protagonist did.
Cannes film festival. Eduard Limonov's bizarre career, from rebel émigré writer in New York to leader of a fascistic, militaristic political group, is told with gusto by Kirill Serebrennikov
Fascism, punk, euphoria and despair … it's all here, or mostly, in this hilarious biopic of Eduard Limonov, the rock'n'roll émigré Russian writer and patriot-dissident who wound up poverty-stricken in New York at about the same time as Sid Vicious. Limonov (a pen name taken from the Russian word «limonka», meaning lime but also slang for grenade) became an angry bohemian, a sexual outlaw, a celebrated adulte terrible in French literary circles in the 80s, railing against the prissy liberals and mincing hypocrites. Then he returned to Russia and became the leader of a violent group called the National Bolshevik Party. Tactfully, nobody here points out the similarity to «national socialist party». It was if someone had given Michel Houellebecq a machine gun.
Ben Whishaw gives a glorious performance as Limonov — funny, dour, crazy, sexy, boiling with unhappiness and apparently bipolar (although this diagnosis is something else that doesn't seriously occur to anyone). And maybe always, at the back of his mind, worried that his writing is not good enough to make him immortal, and that posing, PR, situationist outrage and political violence are his real vocation. Inevitably his autobiographical fictions are compared by a New York publisher to Travis Bickle in «Taxi Driver» (Limonov says he hasn't seen it), but he winds up being a grizzled conflation of Ed Norton and Brad Pitt in Fight Club.
Kirill Serebrennikov directs with terrific gusto, from a script adapted from the novel by Emmanuel Carrère, who has a cameo as a simpering French intellectual who approaches Limonov hoping to flatter him with praise for Russian moral authoritarianism, and is rewarded only with contempt. On the other hand, Limonov later smashes a bottle over the head of another French intellectual, played by Louis-Do de Lencquesaing, for being disrespectful about Russia and the Soviet Union.
The screenplay, co-written by Serebrennikov with Ben Hopkins and Paweł Pawlikowski, is a deeply enjoyable picture of a punk anarchist who, despite having to take humiliating jobs such as butlering to a Manhattan plutocrat, didn't want to sell out and become comfortably smug with success in the west like the insufferable careerist Yevtushenko, or the unbearably pious Solzhenitsyn. But as you get older, the alternative to selling out, to keeping the rebellious spirit alive, is paramilitary extremism — and this is the story of a poetic revolutionary becoming a political reactionary.
However, Serebrennikov puts the emphasis on Limonov's underdog rage and down-and-out unhappiness; the lost soul left by his wife (whom he tried to strangle in a jealous rage) and mooching miserably around New York in a «Ramones» T-shirt. It maybe flinches from describing his late-life career in actual, unfunny, unironic fascist militarism. That his guys finally fight in the Donbas for the Russian separatists is only mentioned in the postscript titles over the closing credits, and the film passes over Limonov's enthusiasm for the Serbian side in the Bosnian war (as covered by Pawlikowski's TV documentary «Serbian Epics»).
But the film is very funny on the subject of writers' obsessive and envious awareness of other writers' successes. Most of them keep it to themselves, but not Limonov. In his young adulthood in the USSR, pondering the exile that might be forced on him, he wonders aloud why he can't have the western success of Joseph Brodsky, as he himself is «no less of a parasite and freeloader». Later he rails against the anti-pleasure writings of Solzhenitsyn, the Orthodox patriarch of solemnity («He pretends to be anti-Soviet, but he is Soviet to the core»), and he likes to have sex with his wife Yelena (Viktoria Miroshnichenko) in front of the TV while Solzhenitsyn is on, as if forcing him to watch. Putin's name is not mentioned here, and surely Limonov himself would not be so reticent. But it's an exhilarating, alarming look at that much discussed subject: the Russian soul.
S'inspirant d'un récit d'Emmanuel Carrère mais sans parvenir à en retrouver la verve, Kirill Serebrennikov retrace le parcours hors normes du dissident et écrivain soviétique.
Né Edouard Veniaminovitch Savenko en 1943, écrivain à New York et Paris après une enfance à Kharkiv, Edouard « Eddie » Limonov (un pseudonyme qu'il s'est créé à partir des mots «citron» et « grenade ») est mort à Moscou en 2020 après avoir vécu mille vies. D'abord petit voyou et poète à ses heures, il a tenté sa chance dans la capitale russe avant de choisir la dissidence et de devenir un écrivain à part entière aux Etats-Unis — où il a vécu dans la misère puis trouvé en emploi de majordome — puis de se faire dandy à Paris dans les années 1980. Mais Limonov, ce fut aussi un politicien adepte de tous les extrêmes et un mercenaire capable de s'afficher aux côtés du génocidaire serbe Radovan Karadžić.
[Pour continuer la lecture, un paiement est requis.]
La recensione del film in concorso diretto da Kirill Serebrennikov dal romanzo di Emmanuel Carrère destinato al mercato internazionale.
Eduard Limonov (1943–2020) è stato un personaggio folle e controverso. Il romanzo ispirato alla sua vita, «Limonov» di Emmanuel Carrère (2011), è stato un caso letterario. Si parlava da anni di una versione cinematografica: era un progetto di Saverio Costanzo, che poi ha preferito concentrarsi per anni su un altro universo letterario popolarissimo, i romanzi di Elena Ferrante.
[Per continuare a leggere è necessario un pagamento.]
El director ruso Kiril Serébrennikov adapta la vida de este opositor ruso, escritor y poeta, al que da vida el británico Ben Whishaw con cameo del autor de la novela en la que se basa, Emmanuel Carrère.
Eduard Limonov tenía hechuras de héroe. Alguien capaz de ser poeta radical soviético, vagabundo y prostituto en Nueva York, intelectual en Francia y opositor político en la Rusia contemporánea. Todas esas vidas y esas facetas las tiene un personaje por cuya historia es posible entender y asistir a todos los cambios radicales del mundo después de la Segunda Guerra Mundial hasta la actual crisis geopolítica mundial, con la invasión de Ucrania incluida. Ese potencial y el atractivo físico y psicológico del personaje lo vio claro el escritor francés Emmanuel Carrère que firmó una novela brillante en «Limonov» y que ahora desaprovecha el director ruso Kirill Serebrennikov al adaptarla a la gran pantalla con el actor Ben Whishaw como protagonista y que se ha presentado en competición en el Festival de Cannes.
En realidad el proyecto lo iba a dirigir el polaco Pawel Pawlikowski, autor de películas como «Ida» o «Cold War» y que había seguido con su cámara documental a Limonov por la guerra de los Balcanes, cuando el ruso apoyó a los serbios. Finalmente, firma el guion junto con el realizador ruso, exiliado desde hace unos años en Francia después de la condena que sufrió en su país en 2020, por una supuesta malversación de fondos artísticos. Cannes ha sido el descubridor y protector de este cineasta que en 2018 presentó en competición «Leto», una especie de comedia musical espeluznante sobre la escena del rock underground en Leningrado a principios de los años 80, que mostraba la persecución a la música occidental. Volvió con «La fiebre de Petrov», sobre una epidemia de gripe en la Rusia postsoviética que suponía un retrato de la esquizofrenia de aquellos años de transición. En 2022 volvió a la competición con «La mujer de Tchaikovsky», una película donde ponía en jaque la historia oficial de su país contando la homosexualidad de uno de los grandes hombres y emblemas de la cultura rusa, como fue el compositor de «El lago de los cines». Desde entonces ha estado trabajando en París y siendo muy crítico con las decisiones políticas del actual gobierno de Putin.
Esta es la primera vez que rueda en otro idioma que no sea el ruso. La película de Limonov está contada en inglés. Un tremendo error, aunque la propuesta del director quiera alejarse del realismo. Los actores hablan en inglés con acento ruso, incluido un soberbio Ben Whishaw, que asume el carisma del personaje. Limonov era una estrella del rock, a pesar de no dedicarse a la música, y como tal lo interpreta el actor británico, que es capaz también de dar repelús en la mayoría de las escenas donde aparece este hombre, obsesionado con ser un héroe, con la fama, con ser alguien. El director usa la música, los movimientos de cámara, las letras impresas en rojo en la pantalla, las imágenes de archivo, los decorados para que el espectador se sitúe a una distancia prudencial de un tipo desafiante, con el que a pesar de el atractivo es difícil empatizar.
El director tiene la habilidad de llevarnos visualmente por el tono gris de la URSS y los brillos del Nueva York de los 70, con la música de la «Velvet Underground» haciendo más placentero el viaje de este Barry Lindon soviético, e insistiendo en la obsesión por Estados Unidos de un personaje que se definía como admirador de Stalin. También la facilidad con la que antepone esos dos mundos separados por el telón de acero, sus aciertos y sus contradicciones. Sin embargo, el relato decepciona al dejar fuera la parte más política, que no parece tener cabida en esa propuesta estética, dada a las orgías, al sexo y a las rabietas de niño mimado. Es como si todo se centrara en el sexo y en sus relaciones, recordemos que reconoció en uno de sus libros que folló con un negro en Nueva York, todo un escándalo en ese momento, y ahora, para una Rusia que sigue prohibiendo a las personas LGTBIQ. Eso sí, hay queda la mención al apoyo Palestina, ya en los setenta, como una de las manifestaciones más peligrosas en Estados Unidos.
Es brillante la manera en la que salta de un periodo a otro, sobre todo, el salto a Francia después del desmantelamiento de la Unión Soviética, del desastre de Chernóbil, de la llegada de Reagan y Thatcher y de la caída del Muro de Berlín, en un plano secuencia en el que personaje pasea por un decorado que va mostrando todos esos acontecimientos con ayuda de material de archivo. Como en «Leto», vuelve a apostar por una fabulosa factura técnica, con una puesta en escena y un trabajo de cámara precisos y calculados al milímetro, donde el estilo videoclipero emerge al ritmo del rock de Lou Reed.
Sin embargo, la evolución ideológica del mundo se resuelve de manera muy obvia y abrupta: con un programa de radio en Francia, donde el escritor acaba tirando un vaso de agua a una tertuliana que defiende las palabras de Francis Fukuyama que predijo el fin de la historia había llegado con la conversión al capitalismo de todo el mundo. La otra es una cena en la casa familiar. Limonov ha vuelto a Rusia a presentar su última libro y visita a sus padres. Discuten de política y el padre defiende a Stalin y culpa a Gorbachov de la corrupción, de la inflación y del desmantelamiento de todo el estado del bienestar que el comunismo había levantado.
Tampoco los años de Nueva York se aprovechan en exceso. Allí Limonov sufrió una ruptura amorosa, su novia rusa lo dejó por un fotógrafo mejor posicionado que él. No conseguía que le publicaran sus poemas y vagabundeó por las calles, tuvo sexo con desconocidos y acabó de mayordomo de un rico que traía a intelectuales rusos a las cenas que preparaba nuestro ínclito protagonista. Quizá lo más interesante es ver el choque cultural en una ciudad que prometía todo y donde había que pagar la sanidad, el gas y donde las fiestas y la gloria solo eran para los burgueses. Es cierto que el escritor logró la gloria en Francia donde publicó más de una decena de libros y cuando ya estaba casi olvidado de nuevo, una biografía sobre él despertó de nuevo la curiosidad por su vida y su literatura, que nunca dejó de moverse de la autoficción.
Si uno repasa la biografía de Putin y la de Limonov casi podía decirse que son almas gemelas, aunque la vida les llevó por caminos distintos, o fueron sus decisiones las que acabaron separándoles. Los dos fueron hijos de familia humilde, como la mayoría de la Rusia comunista. Niños enclenque obsesionados con el ejército e incluso con problemas en la adolescencia. Si Carrère conseguía contar, a través de la figura de Limonov, cómo había emergido Putin en la Rusia contemporánea, el director prefiere dejar ese episodio fuera del relato, que acaba cuando Limonov sale de la cárcel de Siberia, tras haber sido acusado de terrorismo y tráfico de armas, al frente del Partido Nacional Bolchevique. Una oportunidad perdida para explicar por qué Putin ha logrado calar entre los votantes rusos, como decía Carrère en su maravilloso libro, porque repite algo que los rusos tienen una necesidad absoluta de oír: no tenemos derecho a decir a ciento cincuenta millones de personas que setenta años de vida, la de sus padres y abuelos, de aquello en lo que creyeron, por lo que se sacrificaron, era todo una mierda.
Ben Whishaw commits to the part of the eternally dissident Soviet writer Eduard Limonov in Kirill Serebrennikov's Competition entry.
The word ballad in the title of Kirill Serebrennikov's new film is telling. «Limonov: The Ballad» resembles those long ironic narrative poems of the 19th century, à la Lord Byron or, more germanely, Pushkin's «Eugene Onegin». Based on the life of 20th century Soviet writer and controversialist Eduard Limonov, Serebrennikov's English-language film is a rambling, unruly, picaresque yarn, its feel of chaos perfectly evoking the character of its mercurial protagonist.
Originally planned as a project for writer-director Pawel Pawlikowski, credited as co-writer and exec producer, the film is executed very much in the breakneck style of «Leto», Serebrennikov's 2018 film about the USSR rock scene, and in spirit it is just as much a rock'n'roll movie.
Christophe Simon / Getty Images
The most accomplished film yet from the Russian director, «Limonov» is a bracingly entertaining piece that should draw international attention on the strength of its central figure's cult repute (he was the subject of an acclaimed 2011 non-fiction novel by French author Emmanuel Carrère) and of a mesmerising, protean lead by Ben Whishaw.
Poet, punk, exile, political leader… Limonov lived many lives, although much of what he said about himself has been contested as questionable self-mythologising — which only adds to his mystique. Born Eduard Savenko, he took the name «Limonov», a play on both «lemon» and the Russian slang for «hand grenade». He is seen at the start as an exile returning to Russia in the perestroika period, setting the tone for the picture of a man who was always a contrarian and a self-styled eternal outsider.
A worker in a Kharkov (now Kharkiv), Ukraine SSR smelting plant in 1969, «Edichka» (Eddie) Liminov is seen reading his angry youthful poetry at a writers' soiree, where he rages against a complacent older bard who tells him to be happy with his life in the provinces. Instead, Limonov heads for Moscow, where naturally he hates just about everyone, but falls for Elena («Beanpole» star Viktoria Miroshnichenko), a glamorous beauty supposedly out of his league. He courts her by offering to hand stitch her a pair of jeans, and they become lovers — and stay together after her powerful beau punches Limonov in the face.
A self-published writer working outside the Writers Union system, but contemptuous of revered dissidents Solzhenitsyn and Joseph Brodsky, Limonov falls foul of the authorities, but is allowed to leave the USSR. He and Elena arrive in New York in 1975, where he swans around in a white rock star suit and she becomes a successful model. But eventually she drifts away, money runs out, and Limonov goes into a depressive tailspin, wandering the streets and eventually having a night of rough sex with a homeless man. Somehow he then becomes butler to a wealthy New York industrialist, and later winds up in Paris, where he achieves literary success with books such as his autobiographical «It's Me, Eddie». Lionised by French cultural circles, he is interviewed on the radio (by Sandrine Bonnaire), where he derides literature, praises Stalin and punches one of his interlocutors.
Limonov comes across as a man in a state of permanent, undirected revolt, at different points raging against Communism, dissidents, US capitalism, Western romanticism about the USSR. Limonov's strangest period, and the hardest to explain, was his founding in 1993 of the National Bolshevik Party, a Russian opposition organisation that seemed to combine elements of far-left and far-right ideology, and that here comes across as a sort of neo-punk skinhead boys' club — seeming to embody a lifelong career of provocation and posturing as a form of performance art.
Certainly the film comes across in its revved-up, fragmented, ramshackle way as a modern Russian epic — with Limonov as a unique anomalous individual, yet at the same time somehow exemplifying the contradictions and neuroses of a tormented modern nation. He also comes across as a human, flawed figure, self-aggrandising, self-pitying, sometimes helplessly romantic. Whether we can fully understand Limonov — and some of his more aberrant characteristics, such as his support for Russia's annexation of the Donbass region, noted in an end title — is another matter.
Throughout, Whishaw's characterisation is a tour de force, his Limonov sometimes grandiose and monstrous, sometimes tender and even ridiculous, but what's remarkable is how successfully he sews together all the different registers of an elusive figure. All this, and with a convincing Russian accent.
A film of fragments — echoing the collage style of punk fanzines, with chapter titles in bold letters and dashes of scrappy animation, as per «Leto» — «Limonov» crackles with energy. In particular, DoP Roman Vasyanov and editor Yuriy Karikh make the most of Vlad Ogay's New York street sets (the film was shot substantially in Riga), which are worked and reworked to bustling effect. Later sections lag slightly, although there is an commanding, thoughtful appearance by British veteran Donald Sumpter, as Limonov's USSR-nostalgic dad. Music is used to pointed effect, although rock traditionalists may wince at some counter-intuitively restyled «Velvet Underground» covers by Russian band «Shortparis».
«Screen Daily», May 19, 2024
[Text version from the «Screen» (at Cannes Film Festival), day 7, May 20, 2024]
The word «ballad» in Kirill Serebrennikov's film title is telling. «Limonov. The Ballad» resembles those long, ironic narrative poems of the 19th century, a la Lord Byron or, more germanely, Pushkin's «Eugene Onegin». Based on the life of 20th-century Soviet writer and controversialist Eduard Limonov, Serebrennikov's English-language film is a rambling, picaresque yarn, its feel of chaos perfectly evoking its mercurial protagonist.
Christophe Simon / Getty Images
Originally planned as a project for Pawel Pawlikowski, credited as co-writer and executive producer, the film is executed very much in the breakneck style of «Leto», Serebrennikov's 2018 film about the USSR rock scene, and in spirit it is just as much a rock'n'roll movie.
The most accomplished film yet from the Russian director is a bracingly entertaining piece that should draw international attention on the strength of its central figure's cult repute (he was the subject of an acclaimed 2011 non-fiction novel by Emmanuel Carrere) and a mesmerising, protean lead turn by Ben Whishaw.
Poet, punk, exile, political leader . . . Limonov lived many lives, although much of what he said about himself has been contested as questionable selfmythologising. Born Eduard Savenko, he took the name «Limonov», a play on both «lemon» and the Russian slang for «hand grenade». He is seen at the start as an exile returning to Russia in the Perestroika period, setting the tone for the picture of a man who was always a contrarian and a self-styled eternal outsider.
A worker in a Kharkov (now Kharkiv) Ukraine SSR smelting plant in 1969, «Edichka» (Eddie) Limonov (Ben Whishaw) is seen reading his angry poetry at a writers' soirée, where he rages against a complacent older bard who tells him to be happy with his life in the provinces. Instead, Limonov heads for Moscow, where naturally he hates almost everyone, but falls for Elena («Beanpole»'s Viktoria Miroshnichenko). He courts her and they become lovers — and stay together after her beau punches Limonov in the face.
A self-published writer working outside the Writers' Union system but contemptuous of revered dissidents Aleksandr Solzhenitsyn and Joseph Brodsky, Limonov fells foul of the authorities, but is allowed to leave the USSR. He and Elena arrive in New York, where he swans around in a white suit and she becomes a model. Eventually she drifts away, money runs out and Limonov goes into a depressive tailspin, wandering the streets and having a night of rough sex with a homeless man. Somehow, he becomes butler to an industrialist and winds up in Paris, where he achieves literary success with books such as «It's Me, Eddie». Lionised by French cultural circles, he is interviewed on the radio (by Sandrine Bonnaire), where he derides literature, praises Stalin and punches one of his interlocutors.
The film comes across in its rewed-up, fragmented, ramshackle way as a modern Russian epic — with Limonov a unique anomalous individual, yet somehow exemplifying the contradictions and neuroses of a tormented modem nation. He also seems a flawed figure, self-aggrandising, self-pitying, helplessly romantic. Whether we understand Limonov — and some of his more aberrant political leanings — is another matter.
Whishaw's characterisation is a tour de force, his Limonov sometimes grandiose and monstrous, sometimes tender and even ridiculous, but what's remarkable is how successfully he sews together all the different registers of an elusive figure. And with a convincing Russian accent.
A film of fragments — echoing the collage style of punk fanzines, with chapter titles in bold letters and dashes of scrappy animation — «Limonov» crackles with energy. Later sections lag slightly, although there is a commanding, thoughtful appearance by Donald Sumpter as Limonov's USSR-nostalgic father.
Le cinéaste adapte le livre d'Emmanuel Carrère et filme sans trop de distance les délires mégalos de l'auteur russe, s'attardant sur les années de lose à New York et passant un peu vite sur la dégringolade politique.
«Mon conseil : choyez votre mégalomanie !» tempêtait Edouard Limonov dans un vibrant petit opus écrit en prison, « Le Livre de l'eau ». Lui-même sut y faire, qui, porté par une foi inébranlable en son propre mythe, devint hagiographe d'une existence décrivant d'étourdissants loopings esthético-politiques dans les dernières décennies du vingtième siècle. Né Eduard Savenko en 1943 à Dzerjinsk, il fut voyou à Kharkiv, poète à Moscou, bohémien aigri à New York puis coqueluche du tout-Paris littéraire, avant d'adorer Milosevic et combattre à Sarajevo (grosse gueule de bois des intellos français) pour participer enfin à la création du sympathique Parti national-bolchévique en Russie, qui militait pour la création d'un grand empire eurasien et applaudit l'annexion de la Crimée. De l'or en barre pour le romancier Emmanuel Carrère, qui en fit en 2011 le livre qui porte son nom, mais plus encore pour le cinéaste Kirill Serebrennikov, lequel n'aime rien tant qu'une grande saga sentant le souffre et l'âme russe où donner libre cours à son amour de la pyrotechnie, du rock'n'roll et des corps anguleux.
Icône punk décharnée
[Pour continuer la lecture, un paiement est requis.]
« Libération », 19 mai 2024
* * *
Ксения Собчак
Лечу [на вертолёте] на премьеру фильма к одному русскому режиссеру 😉 Лимонов форева 😉❤️
Фильм очень сильный. Теперь уже, глядя в прошлое, понимаешь, что «Цой» был будто «разогревом» перед этой работой.
Высылаю вам несколько красивейших кадров из фильма «Лимонов».
Мне одной кажется, что Чулпан Хаматова похожа тут на Юлию Навальную?)
Вообще каст из прошлой жизни — в кадре человек очень похожий на Рому Зверя, но не он, танцует под Николая из «Shortparis», Козырев что-то объясняет за Харьков, а Евгений Миронов в роли КГБшника. А еще Сапрыкин, задающий вопрос буквально в смысле «почему ты скурвился?»)))
Фильм не агитка, не пытается быть «в повесточке», он сложный. Как сложным был и Лимонов.
Последняя часть его жизнь дана титрами. Просто строчками, что поддержал в 2014 Крым и потом Донбасс. И слава богу, как говорится. Что титрами.
Много про Россию сделано с большой любовью — менты, просящие автограф, прежде чем выпустить Лимонова на свободу — это же very Russian way. Как и бесплатный газ «у бати» и советские газеты, «которые никогда не врут» 😉
В общем получила огромное удовольствие. Горжусь тем, что Кирилл Серебренников добился такого успеха в Каннах.
А это — after party фильма «Limonov». Увиделась со многими любимыми мною людьми ❤️
Кузнецов, Бурковский — все активно снимаются на западе и прекрасно себя ощущают. Никакой вот этой темы «они уехали и х.й без соли доедают». Не надейтесь 😉)
Про Лимонова, как про фигуру, можно долго дискутировать — но факт остаётся фактом: его жизнь действительно сама по себе была похожа на произведение искусства)
Лимонова не раз арестовывали уже в подростковом возрасте — писатель активно участвовал в забастовках. В молодости, кстати, он работал и грузчиком, и строителем, но остановился в итоге на шитье джинс — сначала для харьковской, потом для московской интеллигенции. Примерно в это время он начинает писать стихи, а Андропов называет его «антисоветчиком». Лимонов эмигрирует, и по его словам, делает он это, потому что отказал КГБ стать их секретным агентом.
Эмиграция поменяла взгляды Лимонова: он стал социалистом, работал в американской газете для русских эмигрантов и, конечно, протестовал. В 1976 году, например, приковал себя наручниками к зданию «NY Times», требуя публикации своих статей. Потом была эмиграция во Францию — именно там Лимонов познакомился с певицей Натальей Медведевой — об их жизни ходило много сплетен. Кстати, у писателя было 6 жен.
Вернувшись в Россию, Лимонов активно вливается в политику: он участвовал в боевых действиях в Югославии, в грузино-абхазском конфликте, в молдавско-приднестровском. Дальше было уголовное дело и основание партии.
В бытовой жизни сам Лимонов называл себя аскетом, и, как известно, больших денег никогда не имел — у писателя не было даже собственной квартиры.
На мой взгляд, лучше всего судьбу и образ самого писателя символизирует памятник, не так давно установленный на его могиле на Троекуровском кладбище. Его, кстати, одобрил сам Лимонов еще при жизни — это фигура писателя в фирменном кожаном плаще, в руках — кусок арматуры. Негласно эту скульптуру называют «разрушитель».
Вспоминается цитата из его «Дневника неудачника:
«Счастье — это то состояние, когда ты можешь любить настоящее. Не прошлое, не будущее — но настоящее».
То есть женщина-Монгайт (*иноагент) ворует кадр, который лично (!) я сделала (https://t.me/ksbchk/29593) на премьере, а также мой текст. Но «не журналист» (с) по-прежнему я 😂🙌🏻
Ксения Анатольевна -так очаровательно эгоцентрична. Фотографию , как и не самую хитрую мысль о сходстве с Юлей , я взяла не из ее поста , а со страницы Хаматовой в фб. Но так приятно , что она меня читает , ничего не пропуская . Занятая женщина все же)
Кадр из новой картины Кирилла Серебренникова «Лимонов» с участием Чулпан (эпизодическая роль). Фильм — участник Основной программы Каннского кинофестиваля.
Болеем за Кирилла и присоединяемся к его акции и требованию освободить Женю Беркович и Светлану Петрийчук.
[ screenshot (из дневника Эдуарда Лимонова за 2008-й год):
⟨…⟩ Вчера же мне звонила некая Елена от двух Ксений — Собчак и Соколовой, предупреждая, что запись передачи опять откладывается, теперь до 15 апреля, потому что у них технические неполадки. Видимо, запись всё же состоится, и я буду иметь удовольствие пообщаться со свеженькой (после пластик-операции) Собчак. Так как я сейчас унижен и оскорблён, то мне нужна Ксения. Если бы мне удалось трахнуть её, то моё самоуважение в профаническом мире увеличилось бы в разы. Смешно. ⟨…⟩
]
Фильм Кирилла Серебренникова про Лимонова — в Каннах. Люблю подмечать такие насмешки судьбы: как бы антибуржуазный Лимонов (ключевое тут слово «как бы») в итоге благодаря Кириллу Серебренникову теперь и сам персонаж Канн, и на премьеру «светская львица» (журнал «7 дней» врать не будет) Ксения Собчак приходит в золотом колье в виде наручника. Нашла в дневниках Лимонова неожиданный абзац про меня (в карусели) — забавно было узнать что при всем публичном презрении ко мне он хотел меня трахнуть🙄 Впрочем в каком-то смысле об этом и фильм: Лимонов просто хотел ебать эту действительность самыми разными и экзотическими способами. И желательно, чтобы скучный Солженицын за этим наблюдал (прекрасная сцена — Лимонов трахает свою прекрасную Елену под телеком, из которого проповедует Солженицын). Но русским уехавшим критикам, да и каннским тоже, такое непонятно. Почему Лимонов у вас «ебет жизнь» (фильм снят по книге модного Эмманюэля Каррера), а не борется с Путиным? Почему не показано, как Эдичка сдается и поддерживает Крым и Донбасс? Где политика? Где мораль? И вот это, конечно, самое гнусное. Когда-то в Каннах восторженно встречали дебют Тарантино «Бешеные псы», где пятеро белых цисгендерных мужчин-бандитов изобретательно и новаторски убивали всех вокруг и друг друга. Через два года, ровно 30 лет назад, Тарантино с Pulp Fiction победил михалковских «Утомленных солнцем», на тот момент вполне остроактуальных, с ГУЛАГом и репрессиями. Сейчас — исключительно повесточка и осталась. Мораль, социальная драма, трансгендеры и высчитывание степени угнетенности интерсекциональным способом. «В чем мораль этого произведения?» — спрашивают строгие каннские завсегдатаи вслед за советскими школьниками. Вынь да положь, Кирилл Семеныч, а то можно и партбилет на стол положить. Скучно девочки. Хочется насрать в рояль этому вечно озабоченному не своими проблемами консилиуму и просто смотреть кино.
Ага, найденный и расшифрованный мной дневник Эдуарда Лимонова (2008 г.) вышел за рамки небольшого комьюнити. Приведённые Ксенией Собчак отрывки) я нигде не выкладывал. Что-то по минимуму ушло на комментарии стихов в третьем томе «Полного собрания стихотворений и поэм».
Что ж, если это подогреет интерес к Лимонову, хорошо.
Забавно наблюдать, как Ксения Анатольевна вампирически радуется тому, что старик Лимонов когда-то возжелал её.
P.s. ближе к осени выпустим заключительный четвёртый том. Там тоже будут сюрпризы.
«Telegram. Тот самый Олег Демидов», 21 мая 2024 года
«Telegram. СОБЧАК», 21 мая 2024 года
Ксения Собчак
Ну и прогнозы по Каннам, чему отдала бы свой голос из того, что удалось увидеть:
⟨…⟩
Ну, и конечно «Лимонов, баллада об Эдичке» Серебренникова — радуюсь и горжусь, что работа над фильмом продолжается, и сюжет и актёрская игра — на высоте.
Adapté du livre d'Emmanuel Carrère, « Limonov, la ballade » peine à rendre compte de la personnalité complexe de l'écrivain et dissident russe dont les prises de position les plus embarrassantes sont laissées de côté par le cinéaste.
Les deux hommes se sont croisés à plusieurs reprises mais ne se sont jamais parlé. La rencontre vient seulement de se produire. Il a fallu un livre, pour que Kirill Serebrennikov dialogue enfin avec Edouard Veniaminovitch Savenko (1943–2020), dit Edouard Limonov. Le fruit de cet échange : « Limonov, la ballade », dernier long-métrage en date du cinéaste russe qui concourt pour la Palme d'or. Comme il y a deux ans, « La Femme de Tchaïkovski » (2022), un film librement inspiré de la vie de l'épouse du compositeur.
A l'inverse, « Limonov, la ballade » prétend à la fidélité du roman dont il est l'adaptation, le « Limonov », d'Emmanuel Carrère (P.O.L, 2011) qui reçut le prix Renaudot et un accueil retentissant, tant de la critique que des lecteurs. L'écrivain, s'il n'a pas participé à l'écriture du scénario — coécrit par Serebrennikov, Pawel Pawlikowski et Ben Hopkins —, fait une apparition dans le film, lors d'une courte scène où, jouant son propre rôle, il se fait salement éconduire par Limonov. Héros de son livre. Héros tout court.
L'écrivain russe, qui précisément se vit en héros de roman, est parfaitement en droit d'en revendiquer le titre. Poète, mercenaire, SDF, domestique, voyou révolutionnaire frayant en bohème auprès des bourgeois, aventurier sans morale ni limite, collaborateur dans des journaux communistes et d'extrême droite, citoyen révulsé autant qu'attiré par le pouvoir, fustigeant la Russie, s'exilant puis y revenant avec le rêve d'un retour de l'Union soviétique, fondant alors, au milieu des années 1990, le Parti national-bolchevique.
[Pour continuer la lecture, un paiement est requis.]
Da Stalin a Putin nella furia del dissidente Serebrennikov.
Poeta maledetto, divorato da un'energia rivoluzionaria che ondeggia al servizio di molti, Limonov dal best seller omonimo di Emmanuel Carrere («Adelphi») sullo scrittore e militante morto nel 2020 dopo una vita avventurosa, vola oggi sul concorso del festival di Cannes come trascinato da una furia iconoclasta con la trasposizione del regista russo Kirill Serebrennikov. Il dissidente che torna per la quarta volta in competizione per la Palma d'oro e lo fa con il suo primo film in inglese, porta una ballad epica percorrendo la Storia del dopoguerra fino ad oggi, da Stalin a Putin, smontando gli stereotipi dell'intellettuale dissidente russo che si rifugia tra Parigi e New York e richiamando personaggi rivoluzionari della cultura come David Bowie e Lou Reed.
L'attore inglese Ben Wishaw è il camaleontico Eduard Limonov cui sta stretto il destino di operaio nato a Dzerzhinsk, sul confine ucraino, all'epoca tutto Urss, perchè è la poesia, la scrittura il suo pane quotidiano, una urgenza fagocitante. Ma è solo l'inizio di una storia, con una colonna sonora da urlo, che letteralmente cavalca tra le epoche trascinando poi lo spettatore nella New York degli anni '70–'80, nell'underground di sesso droghe e punk per poi riportarlo in Europa e poi di ritorno in Russia nell'ambiente para rivoluzionario, pronto a diventare leader della neo-bolscevica nazionalista Altra Russia, avversario di Putin, detenuto.
Innamorato pazzo della giovane modella Ekaterina Volkova (Viktoria Miroshnichenko), formerà con lei una coppia dannata dell'arte della Grande Mela ritratta da Serebrennikov come un set di Helmut Newton.
Poeta, delinquente, barbone, tossico, politico, artista e attivista, Limonov vive i suoi tempi da outsider, oppositore, intellettuale sempre contro qualcosa, ai margini, ma non per questo li evita. Serebrennikov, che lavora in Europa, forse a Berlino, da un'immagine espressionista a Limonov (non a caso l'ha scritto con Pawel Pawlikowski, Oscar nel 2015 per il film Ida oltre che con Ben Hopkins) e lo rende però moderno come un The Serpent, la serie tv con Tahar Rahim premiata nel mondo. Reinvenzione romanzesca, verità — il vero Limonov è stato un mistero e ci ha pensato il bestseller di Carrere (che appare in una scena) a farlo conoscere al mondo — poco importa per un film che lascia un bel segno anche visivo. Prodotto da Wildside, Chapter 2 e Fremantle Spain, ossia Italia, Francia e Spagna con Mario Gianani e Lorenzo Gangarossa il film uscirà in Italia prossimamente con Vision.
Kirill Serebrennikov returns to Cannes competition with a showily unconvincing mythologization of the notorious Russian writer and agitator's messy life and messier politics.
That the name Limonov is pronounced Lee-MWAH-nov is one of two main things that Kirill Serebrennikov's «Limonov: The Ballad» teaches us about Eduard Limonov, the Russian radical, poet, dissident, emigré, returnee, detainee, bête noire and cause célèbre who in 1993 co-founded the ultra-nationalist National Bolshevik Party. The second is that, as imagined in this adaptation of Emmanuel Carrère's 2015 fictionalized biography, for all the shifting identities and attitudes he assumed over the course of his controversial life, his persona as an aggravatingly self-aggrandizing solipsist never wavered.
A sharper film could have excavated his contradictions to illuminating effect — the rise of populist, crypto-fascist political movements and their self-ordained maverick leaders being a not-irrelevant phenomenon these days. But Serebrennikov («Leto,» «Petrov's Flu»), in love with the posture of the rebel that Limonov adopted without being terribly interested in what, at any given moment, he claimed to be rebelling against, mistakes the trappings for the substance and seems to regard his salacious yet oddly sanitized biopic mostly as a delivery system for a rather dated aesthetic of DGAF cool.
Chapter titles, rendered in faux Soviet-propaganda-poster font slam across the image as Limonov (Ben Whishaw), smirking in a stars and stripes shirt, announces in heavily accented English (the lingua franca of the movie no matter the actual language of the speaker) «I am an independent communist.» Time frames and aspect ratios shuttle back and forth: first we spring forward to a Moscow press conference that Eddie — as he likes to be called — is giving upon his return from exile in the Glasnost era. A woman in the audience explains her disappointment that his previous dissident image has apparently been replaced by that of «a bureaucrat. It breaks my heart,» she says. «I don't care about your heart,» replies Eddie, enunciating clearly, and already now the faint suspicion arises that Whishaw, committed as he is, might have been miscast. As an actor, his great strength is the precise kind of soulfulness that Serebrennikov seems to actively discourage in his portrayal of this retrograde renegade.
Next we are back in the Soviet Union, in boxy black-and-white, where Eddie is a worker by necessity and a poet by passion, frustrated by the narrowness of his prospects for literary fame here in Kharkiv. His grandiloquent narration repeatedly expresses as much, along with assurances that greatness is his destiny, and that everyone around him is some manner of fool for not recognizing his genius. And so he decamps to Moscow, leaving his girlfriend Anna (Maria Mashkova) with nothing but a cartoon penis drawn on her backside to remember him by («I know I'm bad» crows the narration). But in the capital too he can't get published, and instead mopes around sulkily at literary soirées. Which is where he first encounters Elena («Beanpole»'s Viktoria Miroshnichenko) a leggy Anita Pallenberg cipher in a floppy hat and miniskirt who becomes Eddie's paramour after he slashes his wrists in performative anguish at her rejection. Somehow the pair manage to get themselves exiled to New York City and soon they are frequenting the noodle shops and porn theaters of Manhattan in the '70s, poor but photogenic and madly in love.
However Elena's modelling career takes off, while Eddie spends his days wandering the streets of New York getting into fights with pamphleteers. Actually make that the street of New York: the set-built thoroughfare is impressively dressed by production designer Vlad Ogay but it is only that one street, giving a further air of pastichey theatricality to this whole segment. The inertia is increased by DP Roman Vasyanov's curiously sluggish camera movement, by a Brechtian reality break and by the rather obvious movie references that Serebrennikov shoehorns in, to the point of having a young girl in a wide hat leaning in at the window of a yellow taxicab as Eddie and Elena exit the porn theater.
But then obviousness bedevils this movie, even as we follow Eddie through his stint as a butler to a millionaire, through his period of Parisian celebrity, his return to Russia, imprisonment and subsequent release into the embrace of the militantly nationalist fanbase he has accrued. And it's a quality that lands particularly awkwardly in the film's more dubious passages. A sexual encounter that Eddie engineers with a homeless Black man during the dark days after Elena leaves him, is a case in point: Eddie clearly gets off on the perceived sexual, racial and class-based transgressiveness of the act, but it is presented so bluntly here that we do not sense the film critiquing, or even particularly noticing, the queasiness of those assumptions.
Polish filmmaker Pawel Pawlikowski, credited here as co-screenwriter and executive producer, stated in a 2020 interview that after three years attached to this project as writer-director «I don't really like this character, not enough to make a movie about him.» And perhaps Serebrennikov wanted to avoid the same disenchantment, which is why his film glosses over many of the more troubling incidents that Carrère's book outlines. Instead, we get a ploddingly literal use of hip signifiers such as a character saying «Take a walk on the wild side» in a movie that actually uses the Lou Reed song as a cue, a repetition of the «Taxi Driver» reference in case anyone missed it first time around, and a pride in the punk soundtrack as an indicator of edginess that doesn't really gel in an age when you can buy «Ramones» T-shirts in H&M. Given all its omissions and elisions, and the sense of coolness-cosplay that permeates this noisy but lifeless film, «Limonov» might not be a total misapprehension of the mercurial, charismatic and infuriating Eduard Limonov, but it is at least a mispronunciation.
Après « La Femme de Tchaïkovski » en 2022, c'est un quatrième film en Compétition pour le cinéaste russe Kirill Serebrennikov. Les amours contrariées du compositeur du Lac des cygnes succédaient à « La Fièvre de Petrov » (2021), déambulation psychédélique entre rêve et cauchemar, et à « Leto » (2018), film musical sur l'émergence du rock soviétique des années 1980. « Limonov — the Ballad » porte la vie à l'écran de Limonov, dandy moderne et militant révolutionnaire aux mille vies, décédé en 2020.
« Limonov n'est pas un personnage de fiction. Il existe. Je le connais. Il a été voyou en Ukraine ; idole de l'underground soviétique sous Brejnev ; clochard, puis valet de chambre d'un milliardaire à Manhattan ; écrivain branché à Paris ; soldat perdu dans les guerres des Balkans… » C'est ainsi que l'écrivain français Emmanuel Carrère résumait le personnage en 2011, en annonçant la sortie de son livre « Limonov », portrait fascinant d'Edouard Savenko, dont le film de Kirill Serebrennikov est l'adaptation.
Kirill Serebrennikov s'inspirait aussi du livre phénomène d'Alexeï Salnikov, « Les Petrov, la grippe, etc. » pour « La Fièvre de Petrov » en 2021, le cinéaste n'en est donc pas à son coup d'essai. Ce n'est pas non plus la première fois que l'artiste dissident se penche sur la vie d'une personnalité hors normes, comme en témoigne l'histoire du musicien et leader du groupe Kino Viktor Tsoi contée dans « Leto ». Quand il aborde un court pan de vie du compositeur Tchaïkovski en 2022, ce n'est que pour mieux cerner la personnalité de l'artiste, levant le voile au passage sur son homosexualité. Fervent défenseur des droits LGBTQ+ en Russie, assigné à résidence pendant deux ans en 2020, le cinéaste rappelle la force des convictions, quelles qu'elles soient, en adaptant la vie du controversé Limonov, néopunk nationaliste russe aux antipodes des dictats occidentaux.
After «La Femme de Tchaïkovski» («Tchaikovsky's Wife») in 2022, this is the fourth film In Competition for the Russian filmmaker Kirill Serebrennikov. The unhappy loves of the composer of Swan Lake followed «Petrov's Flu» (2021), a psychedelic journey that's part dream and part nightmare, and «Leto» (2018), a film about the emergence of Soviet rock in the 1980s. «Limonov — the Ballad» brings the life of Limonov to the big screen, a modern dandy and militant revolutionary whose colourful life came to an end in 2020.
«Limonov is not a fictional character. He exists. I know him. He was a hoodlum in Ukraine, an idol in the Soviet underground during Brezhnev, a beggar and then valet to a billionaire in Manhattan, a hipster writer in Paris, a lost soldier in the Balkan wars…» That's how the French writer Emmanuel Carrère described him in 2011, announcing the release of his book «Limonov», a fascinating portrait of Edouard Savenko, of which Kirill Serebrennikov's film is the adaptation.
As Serebrennikov took inspiration from Alexeï Salnikov's hit book «The Petrovs In and Around the Flu» for «Petrov's Flu» in 2021, the filmmaker is no stranger to adaptations. Nor is this the first time that this dissident artist has examined the life of an outsized personality, as we saw in « Leto », which recounted the story of the musician and leader of the band Kino, Viktor Tsoi. When he analysed a small part of the life of the composer Tchaikovsky in 2022, it was to better capture the artist's personality, lifting the veil on his homosexuality. A fervent defender of LGBTQ+ rights in Russia, sentenced to house arrest for two years in 2020, the filmmaker reminds us of the strength of convictions, whatever they may be, by depicting the life of the controversial Limonov, a Russian nationalist neo-punk resolutely opposed to Western diktats.
Как и Юрий Дудь в своё время, Кирилл Серебренников сократил Эдуарда Лимонова до секса с чернокожим маргиналом, а остальное пересказал с акцентом на чужом для себя языке, который так хочется сделать родным. Бен Уишоу хорош в роли Эдди Бейби, охотно раздевается и заполняет своей худосочной плотью также недурно вжившуюся в роль Щаповой актрису Мирошниченко. Что там писал Лимонов, против кого боролся, где воевал, на что напоролся — автору неважно. Девяностые затерялись между песнями и аппликациями (наверное, Кирилл Семёнович побоялся обидеть модными трактовками чету Юмашевых). Путин? А кто это вообще? Югославия — а где это вообще? Медведева не влезла, зато есть опять вся московская богема — Йозефавичус и Сапрыкин, Николаевич и мудак Комягин, изображающий абстрактного нацбола. В принципе, не беда, что Лимонова у нас украли ради красной дорожки. Он бы точно остался доволен. Слепые не прозрели, а зрячим надоело обсуждать Россию и её главного проклятого поэта. Гарсон, бринг ас сам водка, мы не летим домой.
Serebrennikov filme le diable Limonov comme une âme damnée du XXème siècle et se regarde à travers. Virtuose, harassant mais porté par le génie de Ben Whishaw.
Qu'avait bien à dire Kirill Serebrennikov, enfant terrible du théâtre et cinéma contemporain, figure russe contestataire et parfois contestée, d'Edouard Limonov, poète et écrivain russe punk, coqueluche littéraire d'une certaine France des 80's devenu militant politique douteux ? À les poser côte à côte, les deux hommes se confondent, se répondent et se regardent de travers. C'est toute l'optique passionnante de ce faux biopic, fausse adaptation du livre d'Emmanuel Carrère (qui fait juste une apparition clin d'œil) et vrai jeu de miroir inquiet. Comme une sorte d'exorcisme ou d'examen de conscience, Serebrennikov filme le diable Limonov, figure inclassable antipathique, pour ce qu'il est, a été et sera, comme un écho flippé de lui-même. Alors, les mots claquent, la mise en scène rugit, la musique tonne, les corps se tordent et se cambrent comme si le film voulait libérer son auteur de son sujet.
Ironiquement et intelligemment, Serebrennikov ouvre donc au présent. Son présent. Et le passé de Limonov. Dans une sorte de pastiche de reportage TV compassé, la France des 80's célèbre l'âme russe du grand Limonov, écrivain exotique dont la colère et les positionnements politiques enflammés animent les discussions de salon. Tandis que Cannes accueille pour la quatrième fois consécutive le cinéaste en sélection officielle… L'ironie est mordante. Le film alors d'opérer un étrange mouvement qui désagrège le personnage et montre tout ce qu'il a fait, subi, pour en arriver là. Dans un format 4/3 claustrophobe, Serebrennikov reconstitue la Russie des années 1960 où le bouillonnement culturel est étouffé. On y retrouve la grâce du noir et blanc de « Leto », l'énergie de sa mise en scène tout en circonvolutions. Le temps file et Limonov de se rêver génie russe. « Exilez-moi et je deviendrai là-bas en Occident, une star », supplie le jeune poète roublard, bien trop à l'étroit, à un officier perplexe du KGB. Car ici, tout est de trop, les sentiments, les objets, les corps dans ce cadre trop petit qui semble vouloir imploser à tout moment. Limonov s'invente, et réussit enfin à tout faire péter.
S'ouvre alors une longue deuxième partie américaine, au Scope flamboyant, sur le New York des 70's. Là, Serebrennikov filme et ressasse les échecs, l'orgueil de Limonov, sa jalousie maladive, sa folie, son aigreur. Quasiment scorsesien avec ses long plans qui enveloppent la ville et sa fureur, ce segment sur les riffs de Lou Reed raconte comment Limonov s'est inventé comme une rock star à défaut d'en avoir le talent. « Vous connaissez « Taxi Driver » ? » lui demande un éditeur. « Vous devriez le voir ! ». Stupéfiante, épuisante, la mise en scène épouse les délires de l'écrivain et se révèle une sorte d'hommage de Serebrennikov à ses maîtres, de Scorsese à Fassbinder (dans une incroyable séquence trash à la « Querelle ») en passant par le cinéma de Warhol et les chansons de Morrissey. Une sorte de maelström dingue, comme une descente aux enfers qui fournirait le feu pour enfin créer. À nouveau Limonov se réinvente et Serebrennikov de le/se filmer en « majordome » au service des puissants, apprenant la rigueur et attendant qu'enfin la place se libère. Dans une incroyable séquence, le temps défile, l'Histoire se désagrège, le Mur tombe. Limonov libéré, Serebrennikov tout puissant. Alors, s'entame une dernière partie, étonnamment brève mais marquante où le réalisateur s'interroge. Et si cette puissance était dangereuse ? Il filme le virage politique scabreux de Limonov comme une sorte de dystopie inquiétante, sur fond de hard rock russe et de pogo. Limonov, ex-prisonnier politique, devient le symbole flippant d'une Russie nouvelle. Et à travers cette silhouette tout en noir, on ne peut s'empêcher d'y voir celle de Serebrennikov peut-être. Comme une sorte de rejet de l'adoration qu'il pourrait avoir, comme une part d'ombre aussi, qui l'inquiète. Âme damnée de la fin du XXe siècle, Limonov reste une énigme. Tout et son contraire. Et comme le roman d'Emmanuel Carrère s'ouvrait sur le regard perplexe de l'écrivain sur son admiration passée pour le poète russe, « Limonov, la ballade » est un faux biopic, comme si saisir Limonov reviendrait à se regarder beaucoup trop violemment en face.
Pour tenir le choc de toutes ces mutations, de ce film double, harassant et passionnant, il fallait le génie de Ben Whishaw. Phénoménal caméléon, à la fois monstrueux et attachant, l'acteur porte toutes les identités de ce film gigogne avec une justesse et une puissance folles. De tous les plans, il est Limonov-Serebrennikov totalement, viscéralement.
Сегодня в Каннах премьера «Limonov. The ballad» Кирилла Серебренникова. Все по первому классу. Аплодисменты в финале. Не безудержные, но вполне дружные и уважительные. Восторги режиссёра Sasha Molochnikov Саши Молочникова, яд от Зинаиды Пронченко, Антон Долин с огромной сумкой через плечо. Ждём рецензии…
Мой вклад в эту историю более, чем скромный. Теперь его можно обнародовать. КС позвал меня изобразить некоего миллионера с Park Avenue образца 1976 года. Кажется, у него было имя. Теперь уже не помню. Под такое дело Таня Долматовская подобрала мне костюм-тройку и очки от Halston. От меня требовалось заучить какой-то текст по-английски, а потом обмениваться репликами с ещё одним «миллионером», директором театра Дайлес Юрисом Жагарсом и миллионером вполне официальным, совладельцем Rietum bank Аркадием Сухаренко. Конечно, у меня была робкая надежда, что наша сцена не войдет в окончательный метраж, но сегодняшние зрители в Зале Люмьер радостно подтвердили, что меня видели и даже узнали.
Чтобы ни у кого уже не оставалось сомнений, вот мои фотопробы, сделанные почти два года назад. Брюки мне потом укоротили. Галстук занял надлежащее положение. В перерывах между съёмками я перекинулся пару слов с Беном Уишоу, облаченным в официантскую униформу, он играл Лимонова. Несчастный задохлик с затравленными глазами вжимался в стену и тупил взор, пока мы вальяжно по-миллионерски проходили мимо него в столовую, где нас якобы ждал ужин, который он как раз и должен был подавать.
В Observer я вычитал, что «Баллада» «deeply enjoyable» (доставляющая глубокое удовольствие). Степень этой глубины нам ещё предстоит оценить. Но я очень рад за Эдуарда Вениаминовича Лимонова. Сам он о книге Эммануэля Каррера, по которой снят фильм, отзывался довольно прохладно. Чтобы не углубляться, говорил, что не читал («Зачем? Я и так знаю свою биографию!»). Но он любил Францию, богатые тусовки, шикарных женщин — все, чем знамениты Канны. А кино его самого не сильно интересовало. Он мне смешно рассказывал, как со своей молодой подругой повадился ходить в Москве на утренние сеансы. «Сидишь, ешь попкорн, народу никого. Красота».
— А что за кино?
— Какая-то детская фантастика. Названий не помню. Главное, чтобы любимое существо было в восторге.
Я даже пытался в порыве энтузиазма рассказать Уишоу, когда мы сидели с ним на гриме, какой Лимонов был забавный, несмотря на своё свирепое нацбольство, и как уморительно рассказывал мне про свою нью-йоркскую жизнь. Самый живой из всех классиков, которых я встречал. Но Уишоу только вежливо улыбался и смотрел сквозь меня как сквозь стекло. Похоже, для его Эдди вполне хватило романа Каррера и режиссёрских указаний Кирилла Серебренникова. Дай-то Бог! Всех — с премьерой!
Imbelle, confuso e monocorde, l'adattamento non rende giustizia al romanzo russo di Carrère: un antieroe borghesizzato, in Concorso.
«Per un uomo che vede se stesso come l'eroe di un romanzo, la prigione è un capitolo imprescindibile». E, par di capire, pure l'adattamento. Gestazione lunga e intorcinata, con Saverio Costanzo prima e poi Pawel Pawlikowski («Cold war») rimasto a co-sceneggiare associati alla regia, produzione Wildside con Mario Gianani e Lorenzo Gangarossa, «Limonov» arriva in concorso a Cannes 77, e prossimamente nelle nostre sale con Vision Distribution, con il russo Kirill Serebrennikov («Summer», «Petrov's Flu» e «La moglie di Tchaikovsky») dietro la macchina da presa e davanti il britannico, bah, Ben Whishaw, e più non dimandare.
Sullo schermo, come da sinossi, «un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche un poeta, un amante delle belle donne, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza», la vita come un romanzo russo di Eduard Limonov — il libro di Emmanuel Carrère («Adelphi») che ispira il film è del 2011, il Nostro è morto nel 2020 — annovera patria, America ed Europa durante la seconda metà del XX secolo: diciamolo subito, poco dell'epica, del liberissimo arbitrio, degli sconfinamenti finzionali e fittizi che l'animano, quell'esistenza fatta bestseller, sono ravvisabili nella trasposizione, che salta di palo in frasca senza colpo ferire come in un ipertesto datato e, addirittura, for dummies.
Serebrennikov, che di certo ha fatto di meglio e che genio non è, avrà pure le sue colpe, ma il vizio di forma è già pernicioso nello script, con lo stesso regista e Ben Hopkins ad affiancare Pawlikowski: non è nemmeno bello questo Limonov, e di certo non balla, più che altro asseconda quel che gli accade come se capitasse a un altro, complice il deficit di dimensioni — non solo non ruba, ma nemmeno prende la scena — e l'assenza di gravitas di Whishaw, un ragazzetto imbelle e inerte al cospetto di un uomo e un'impresa manifestamente più grande di lui.
La critica senile o, se preferite, senescente potrà plaudire al giochino metacinematografico, al bricolage sul dispositivo di Serebrennikov e sodali, che ammanniscono fondali storicamente diacronici, dal Muro a Chernobyl, da passare come livelli di videogame, titoli stampigliati in rosso in esergo ai capitoli e altre trovate da (fuori)corso di sceneggiatura, ma sono sforzi palesi e vani di movimentare un racconto permeabile alla noia, che poco rende giustizia alle gesta, e alla mitomania, del Nostro.
La notevole Viktoria Miroshnichenko nei panni, e anche senza, della moglie Elena, Limonov già teppista in Ucraina, icona dell'underground sovietico, barbone e domestico di un miliardario a Manhattan, scrittore in voga a Parigi e molto di più trova qui pallida eco della convinzione di Carrère che «la sua vita romanzesca e spericolata raccontasse qualcosa, non solamente di lui, Limonov, non solamente della Russia, ma della storia di noi tutti dopo la fine della seconda guerra mondiale».
Non c'è l'oltraggio al pudore, non c'è la temerarietà guascona, la refrattarietà alla banalità e l'assolo accodato eppur contrario allo Zeigeist del Limonov di carta, e carne e ossa, bensì la contemplazione con distacco post-moderno, distanza anodina e maquillage estetizzante di un personaggio, davvero, in cerca di autore, di cui — per dire della levatura — si indugia oltremodo sull'avventura omosessuale, peraltro girata coi piedi.
Chissà che ne avrebbe detto e fatto il buon Eduard di questo timida, anzi, tremebonda copia difforme, ancorata a una persona che non c'è e ai mille simulacri di un originale, appunto, mai esistito: probabilmente, farebbe come nell'intervista parigina, un bicchiere d'acqua in faccia all'uno e la bottiglia spaccata in testa all'altro. Rien ne va plus.
Confuso e monocorde al contempo, un bignamino, ahinoi, senza epica né troppo interesse, che fa rimpiangere il libro e invero il Cinema: ridotto a (anti)eroe borghese, povero Limonov.
Un des pires déshonneurs de l'âge est sans doute de voir les canailles se repaître des cadavres de ses amis. Un autre est de devoir se répéter. Oh oui, je sais qu'Édouard était ravi que le bouquin du fils à maman Carrère l'ait remis sur le devant de la scène en Occident. Je communiquais directement avec lui depuis toujours. De même, il ne crachait pas sur l'oseille que ça lui rapportait, directement ou indirectement. Lorsque ses anciens éditeurs français ont racheté les droits de ses livres des années 1980 — alors qu'ils le fuyaient comme la peste depuis les calomnieuses campagnes de presse menées par TéléramObsInrockMondÉration au début des années 90 — ils avaient cru trouver la poule aux œufs d'or, vu le succès international du bobo de gauche, fils de sa mère de droite académicienne. La classe dominante change de braquet sans trop de scrupules, l'essentiel est que la domination se poursuive. Manque de bol pour les éditeurs, c'était Carrère et les prix qui se succédaient pour ses bouses pleurnichardes qui vendaient, pas Édouard Limonov qui plafonna aux 5–6.000 ex. Mon vieux copain, pour nourrir ses gamins, avait aussi besoin des 45.000 euros que lui versa la production du film scénarisé par Carrère. Pige versée pour se garantir des poursuites en vertu du « droit à l'image ». Au sujet de la mauvaise copie Carrère de ce qu'avait écrit Limonov sur lui-même, Édouard, avec une certaine ironie chez lui constante, devait préciser aux journalistes : « Je ne vous dirai pas ce que j'en pense ». Lorsque je lui écrivis « Tu sais, si c'était moi qui avais écrit sur toi, on aurait vendu à peine 500 ex. », il me répondit « Thierry, je sais qu'il a eu du succès parce que c'est un bourgeois ». J'ai gardé ce courriel…
Aujourd'hui, il faut se taper le film !… Et après les états d'âme du fils à maman, qui n'ont rien à foutre là mais font les délices d'un public friand de pornographie intime, on doit se farcir ceux d'un acteur rosbif qui n'a jamais sauté un repas de sa vie et ne sait pas qu'un pain dans la gueule — c'est en trois dimensions. Limonov avait vécu autre chose. Au lien suivant pour les anglophones : https://www.vanityfair.com/…
Je note, évidemment, que tant cet acteur que le metteur en scène brodent dans l'antipoutinisme bobo, pour attirer l'attention des médias occidentaux aux ordres, ils savent où est la soupe. Celui de Limonov était d'une autre trempe, et lui valut notamment deux ans et demi de prison. Sur place, en Russie, pas au festival de Cannes où l'on ne risque guère que de déraper sur le tapis rouge, robe trop longue ou acteur bourré. En apprenant qu'un navet était en cours, caricature de mon vieil ami, je m'amusais à imaginer qui jouerait mon rôle, quelle farce !… Mais le fils à maman Carrère et votre serviteur… Nous ne sommes pas de la même paroisse… Je ne savais pas à l'époque que ce doré sur tranche était scénariste du navet… Nous avions entretenu de brefs rapports alors qu'il songeait à rédiger son livre sur un «sulfureux » comme l'était mon ami Édouard qu'il connaissait si mal, deux coups de fil. Puis il avait appris en quelle haute estime je tenais sa « prose » autofictionnelle pleurnicharde de nanti, et ça s'était arrêté là. Donc, personne hélas ne jouera mon rôle dans ce biopic pour les abrutis. Dommage, j'aurais bien rigolé !…
Édouard, comme me dit à l'instant mon ami Mark Ames — ex-rédac-chef d'«eXile» à Moscou où j'ai travaillé — qui l'a bien connu, aurait été ravi du film et de l'attention portée sur son personnage historique, quelles que soient les approximations politcorrectes. Je n'en disconviens pas, Limonov n'était pas au-dessus de ça. Il ne me manque que ses commentaires acides en privé. Ça, c'eût été saignant. Son mépris pour tout ce cirque aurait donné lieu aux formules cinglantes qu'il affectionnait. Trop tard…
Dégradant, dégradant, dégradant… Mais la vieillesse est un naufrage et les nantis tiennent le haut du pavé. Pour l'instant, tout au moins.
Eduard Limonov is one of the odder Russian literary figures. You may not have heard of him but he certainly wanted you to. Thanks to Kirill Serebrennikov's film, Cannes now has.
Growing up in a Russian family in Kharkiv, then part of the Soviet Union and now in Eastern Ukraine, Eduard Veniaminovich (Ben Whishaw) — as he was known at the time — is an aspiring poet who wants more than the grim drudgery of Soviet life. Yet, as an opening flash-forward reveals, he is not an anti-Soviet dissident. A running joke throughout the film is his disdainful opinion of Aleksandr Solzhenitsyn, the renowned anti-Soviet Russian writer. Instead, he is portrayed as a hedonist who believes in his own unrecognised genius.
This inevitably falls foul of the authorities and he and his «wife» Elena (Viktoria Miroshnichenko) are exiled to 1970s New York, where they indulge in the delights of the city's growing scuzzy, sexualised punk scene. Still, it is not until much later that Limonov finds the literary fame he is looking for as his autobiographical novel is rejected by publishers. Those who are aware of the real-life story will know that his journey eventually ended with him returning to post-Soviet Russia and founding a nationalist Bolshevik party that pined for the certainties of the communist system.
Whishaw is fantastic as Limonov, playing him impeccably as a vaguely effeminate but violent libertine and an older, rigid public intellectual. Yet there is a problem at the heart of the film, and that is that its subject is a very unlikeable and unsympathetic figure. Childishness combined with a desire for revolutionary violence is not a compelling combination, for very good reason. A moment of domestic abuse consolidates this.
The world is also full of Limonovs — frustrated poets bitter at the fact the world doesn't recognise them as great figures. As is Russian literature, known for characters like the disastrously radical and misanthropic student Raskolnikov from «Crime and Punishment».
That's not to say Limonov is not a fascinating figure with a life worth exploring. His shift from radical left-wing nihilism to Russian nationalism is extremely relevant at a time when various shades of extremism are on the rise.
But we need one that is less willing to take his own self-mythologising quite so much at face value and perhaps looks more into whether a primary motivation might be narcissism rather than heroism. One that sees him more as a much more dangerous version of Rik from «The Young Ones» combined with Raskolnikov than any kind of hero.
Eduard Limonov was a complicated man. He was a poet, a novelist, and a political activist; at one point, a Russian dissident who lived in New York and Paris; he returned to his homeland to lead a fascist party that supported a return to an ideology closer to that of the former Soviet Union. His story is so expansive it could likely be chronicled in a 10-hour mini-series and still miss out on an outlandish or surprising period in his life. So, in some respects, the fact director Kirill Serebrennikov could fashion as much of Limonov's journey in a 2-hour and 18-minute feature is worthy of minor recognition. It's still disappointing that the end result, «Limonov: The Ballad,» left us wanting.
Based on Emmanuel Carrère's 2011 biography «Limonov» and adapted by Serebrennikov, Ben Hopkins, and «Cold War's» Paweł Pawlikowski (who had a history with the figure not depicted in the movie), the movie begins with Liminov (Ben Whishaw, quite good) as a struggling poet in Kharkiv in the late 1960s. He survives working in a factory while sharing his creative writing with his peers at night. After moving to Moscow, his pieces start to cause waves within the Communist Party. In a meeting with KGB agent Kuznetsov (Yevgeny Mironov), he's given the chance to become an informant or go to jail. Limonov suggests another option: Send him to the West as a dissident and he'll use that freedom to, essentially, crash the system.
In the film, Limonov moves to New York in 1974, where he falls in love with Yelena Shchapova (Viktoria Miroshnichenk). In real life, they married in Moscow in 1971 and immigrated together, but the movie, for better or worse, takes a lot of creative liberties with Limonov's life. This is likely because the filmmakers refer to Limonov's most notable and controversial work, «It's Me, Eddie,» as inspiration.
Things are initially rough for Liminov in America. He is unable to find a job and signs up for welfare. Positioning himself as a radical, almost an anarchist, no one is interested in his writing even as dissident Russian authors are the en vogue in the New York publishing world. After Limonv chokes Yelena for cheating on him, she leaves him and our hero (if that's what he is), falls into a deep hole of depression. He attacks strangers on the street, crossdresses as his ex, and, in a scene inspired by «I Am Eddie,» hooks up with a guy on the street, his first experience with gay sex. Serebrennikov ties a number of these moments together with a surreal inclusion of Lou Reed's «Walk on the Wild Side». It's a little bit on the nose.
Serebrennikov's strength as a filmmaker is his creativity. At one point in the movie, an absolutely excellent Manhattan street set is reconfigured as a one-shot sequence to show Limonov moving throughout the entire 1980s as history unfolds around him (Ronald Reagan's assassination attempt, Glastnost, AIDS, etc.). And, in an absolutely meta moment, Whishaw then exists the outdoor set and finds himself wandering behind the backdrops as the Berlin Wall is about to fall. It's a fantastically conceived and executed moment. The filmmaker also works with his visual effects team to incorporate Limonov just seamlessly enough into archival footage to give his depiction of rough and tumble 70's New York City a sense of authenticity. Throw in Serebrennikov's love of animated titles, and it often seems like the aesthetic takes precedence over the inherent themes of the story.
It's clear to any student of history that Liminov was a man of many contradictions. He flipped from radical punk to comfortable capitalist to a contrarian apologist for the Soviet Union to the leader of a skinhead political party faster than you can imagine (y'know, Kirill, we could have explored that skinhead part a bit more). Despite his wild experiences in America, Liminov somehow became the poster child for Russians who wanted to return the country to an authoritative regime. It's literally his legacy (feel free to check out his later years). But the movie never finds a way to explain these discrepancies. It doesn't even attempt to. And considering Serebrennikov's own harrowing battles with a Russian legal system trying to silence him, it's all a bit perplexing. But, hey, if the movie only serves as an appetizer for Liminov's fascinating life, that's something, I guess.
Le réalisateur russe est de retour sur la Croisette avec un film sur le sulfureux écrivain. Aucune empathie mais le regard d'un cinéaste forcé lui aussi à l'exil et qui, sous prétexte d'une balade, en profite pour interroger l'histoire.
Envoyé spécial
Dans l'entretien qu'il avait accordé à «l'Humanité» l'an dernier, au moment de la sortie de «La Femme de Tchaïkovski», le réalisateur russe Kirill Serebrennikov indiquait :
« Les personnages auxquels je m'attelle et qui m'intéressent sont ceux qui sont en conflit ou ressentent un conflit intérieur ».
À cette aune, la figure controversée de l'écrivain Edouard Limonov ne pouvait qu'attirer son attention. L'homme, de son vrai nom Édouard Veniaminovitch Savenko, est à multiples facettes. Emmanuel Carrère, dont le récit de 500 pages sobrement intitulé «Limonov» (qui lui vaudra le prix Renaudot en 2011) résumait son sujet en quelques phrases :
« Il a été voyou en Ukraine ; idole de l'underground soviétique sous Brejnev ; clochard, puis valet de chambre d'un milliardaire à Manhattan ; écrivain branché à Paris ; soldat perdu dans les guerres des Balkans ; et maintenant, dans l'immense bordel de l'après-communisme en Russie, vieux chef charismatique d'un parti de jeunes desperados. »
Cet ouvrage a servi de base à Serebrennikov. L'écrivain français apparaît même dans un étonnant dialogue avec celui qui a été son sujet. Le résultat est à voir dans «Limonov, la ballade», présenté en compétition au Festival de Cannes.
Ni biographie ni biopic
Le cinéaste russe a choisi de dérouler la vie de Eddie (c'était son surnom) de façon chronologique en incluant de fausses séquences d'archives assez bluffantes qui donnent au film un caractère documentaire, ce qu'il n'est pas. Ni biographie ni biopic. C'est l'adaptation sous forme de balade d'un livre. L'acteur britannique Ben Whishaw tient le rôle à la perfection (il est un prétendant au prix d'interprétation) avec cette espèce de folie pas toujours sympathique qui caractérisait Limonov. Celui-ci, qui a grandi à Kharkov en Ukraine, ville de métallurgie (aujourd'hui centre de toutes les attentions car sous le feu de l'armée russe) ne cessera d'évoluer dans les marges, ce que montre très bien Serebrennikov qui, cependant, ne s'en tient pas là, on s'en doute. Le réalisateur russe, comme Limonov d'une certaine manière, a dû subir les foudres de Moscou et contraint à l'exil. Limonov adorait Lou Reed et le « Velvet Underground » mais aussi les « Ramones » vu le sweat-shirt qu'il porte — que l'on entend à plusieurs reprises —, Serebrennikov a été un adepte de la New Wave soviétique comme il l'a montré avec Leto (2018).
S'il n'a pas dérapé comme Eddie, il utilise néanmoins la vie de son personnage pour mettre en exergue quelques réalités de l'URSS autres que la police politique ou le manque de liberté d'expression, notamment la gratuité de l'éducation ou des services de santé. À cet égard, certaines scènes où des citoyens encore soviétiques — nous sommes au moment de la Glasnot et de la Perestroïka, la politique dite de transparence mise en place par Mikhaïl Gorbachev — interrogent Limonov sont révélatrices d'un certain état d'esprit y compris s'agissant de la « grandeur russe ». Aucune nostalgie cependant.
Limonov se perdra dans un engagement rouge-brun
La narration, scandée par chapitres (patrie, révolution…) nous fait traverser les époques, fond historique dans lequel Eddie évolue sur fond de musique des «Sex Pistols» («Pretty Vacant»).
Le réalisateur utilise d'ailleurs des formats différents. Des images carrées en noir et blanc pour évoquer l'URSS, de la couleur et un format large pour les États-Unis. Nous le voyons ainsi dans des rues où semble régner le chaos alors que sur des panneaux marqués par années, apparaissent les événements politiques. L'élection de Ronald Reagan aux États-Unis, l'avènement de Margaret Thatcher au Royaume-Uni, les manifestations de la place Tian'anmen en Chine. Jusqu'à ce que Limonov sorte du décor (on en voit l'envers, un peu comme dans «Tintin au pays des Soviets») et se retrouve au moment de la chute du mur de Berlin. Belle invention scénographique. Limonov se perdra dans un engagement rouge-brun avec son parti national-bolchevique, entouré de jeunes russes adeptes de la violence. Sur l'écran Serebrennikov inscrit sa propre opposition à l'annexion de la Crimée et de la guerre menée en Ukraine alors que des images d'archives (vraies celles-là) montrent un Limonov vieillissant et quasiment ridicule voire pitoyable. Un regret, l'utilisation unique de la langue anglaise, sans doute pour plaire à la production internationale. Pas un mot de russe. Dommage !
Un film néanmoins beaucoup plus puissant qu'il peut paraître, à travers les contradictions d'un personnage pour lequel Serebrennikov n'a aucune empathie — « C'est véritablement un anti-héros, une sorte de « Joker » russe », dit-il —, mais dont la vie est aussi le reflet d'une histoire douloureuse.
At one point in «Limonov: The Ballad of Eddie,» a potential publisher is trying to help the title character played by Ben Whishaw refine his novel, a clearly personal tale of alienation that might work commercially if it were a bit more like the hit of the moment «Taxi Driver,» actually wishing that he was a little more like Travis Bickle who he felt had at least a couple of redemptive qualities. «The problem is your main character,» he concludes, something that clearly isn't for Kirill Serebrennikov, who may be more charitable when like Eduard Limonov, his outspokenness has made it all but impossible to remain in his native Russia and has a certain understanding of someone who would abhor being seen as heroic, but interesting and defies easy categorization, making this exhilarating and occasionally exasperating profile of the irascible iconoclast feel like a fair reflection.
When your main subject picks a pen name after the Russian word for hand grenade, you can expect a certain level of combustibility and while «Limonov» may ultimately follow a fairly linear timeline, it has the twitchy energy of feeling as if it's constantly teetering on the edge of exploding as Limonov tires of working in a factory and christens himself as a poet, though he'd be the first to tell you he hardly has a way with words. What he does have is an endless reserve of anger and the kind of self-confidence in his cynicism that makes one think he knows something they don't, ushering him into hip high-society circles where he can be counted on not to be boring and surpasses his social standing by charming a model named Elena (Viktoria Miroshnichenko), but not all the attention he receives is wanted when the KGB, looking to gain moles within the artist community that Limonov himself has weaseled himself into, attempts to recruit him and when cooperation is never an option, he and Anna depart for New York.
Throughout «Limonov,» the most propulsive scenes are set in the streets outside of the walk-up apartment that Limonov and Anna share near Times Square, a remarkable bit of production design by Lyubov Korolkova and Vladislav Ogay that has one foot in reality and another in the fond retroactive fantasies of the scuzzy charm of the city during its disreputable days in the '70s, with Serebrennikov tuning up «Walk on the Wild Side» as if everyone on the street can hear it and dance along. (Even more impressive is a sequence in which the entire Cold War is told via televisions on the street where the general detritus in New York reflects the rubble in Russia.) The director recognizes these moments where Limonov can find a flow are precious and lets them play out in long, invigorating takes where one can feel the freedom he does when he's allowed outside of his tortured mind. But for better and worse one can feel the labor behind scenes of just getting through his life, unsettled as an ex-pat and at odds with the way society operates on any continent, yet a keen observer of the weaknesses of the system in ways he can reflect to the public and exploit himself, eventually taking a job as a lowly butler that can afford him the time to write and gather juicy material about the bourgeoisie.
Whishaw is magnetic as Limonov, credibly covering nearly 40 years with an aggressive Russian accent that may or may not be authentic but surely feels true to the spirit of the character, and it's surely a wise decision on the part of co-writers Serebrennikov, Ben Hopkins and Pawel Pawlikowski (who apparently attempted to wrangle Emmanuel Carrère's biography of the poet into something he could direct himself) to skip any ponderous passages of either writing or reciting his work. Still, in folding his arch tone into the fabric of the film rather than make a plot point of it, mostly resisting the more typical narrative in which how he became a literary sensation in the east, «Limonov» runs the risk of being slightly more brusque than it'd like to be for those unfamiliar when his fame likely excused so much of his bad behavior that isn't accounted for otherwise on screen. In his first English-language film, Serebrennikov also includes scenes and dialogue that can feel a bit on the nose, pulling one out of the euphoria he's shown himself capable of conjuring in «Petrov's Flu,» «Leto» and this film when it's at its best.
However, «Limonov» would disappoint if it were an entirely easy sit and by the time its main character arrives back in Russia in the '90s as a folk hero who ignited a real movement as the founder of the National Bolshevik Party, a mix of radicals from both ends of the political spectrum, his appeal is understood. Rather than tell a life story, it's a story that comes alive.
«The Moveable Fest», May 19, 2024
«Limonov — The Ballad of Eddie» will screen again at the Cannes Film Festival in Competition on May 20th at 8:30 am at the Grand Theatre Lumiere, 9 am at the Cineum Imax, noon at the Agnes Varda Theatre and 1:45 pm at Licorne, May 21st at 4:15 pm at Cineum Screen X and May 22nd at 9 am at Cineum Aurore.
Se il cinema è uno dei luoghi artistici per rappresentare la realtà contemporanea anche più tragica, non possono mancare film che qui a Cannes fanno riferimento in qualche modo, anche solo trasversalmente, alle guerre in atto, purtroppo anche assai vicine a noi. D'altronde i festival sono appuntamenti nevralgici per raccontare meglio l'attualità più atroce e qui di riferimenti ai conflitti israelo-palestinese e russo-ucraini non ne mancano.
Le facce della guerra
Qualche giorno fa per le Séances spéciales è passato il documentario di Sergei Loznitsa, dall'eloquente titolo «The invasion», che forma un dittico con il precedente «Maidan» (2014). Il regista, di nascita bielorussa, ma ben presto, con la famiglia traferita a Kiev, di nazionalità ucraina, è uno dei narratori più efficaci degli orrori delle guerre, del passato (si pensi alla storia nazista e comunista dell'Urss) e del presente (cominciò a Cannes, nel 2018, con «Donbass» a mostrare le atrocità di quella terra contesa). Capace di uno stile molto personale e per niente didascalico, Loznitsa torna a mettere il suo sguardo lucido, documentando ciò che sta accadendo in Ucraina da due anni a questa parte. Con «The invasion» monitora con sapiente uso delle immagini e dell'emotività momenti significativi, ma anche banali, delle conseguenze della guerra, dai funerali di soldati morti, a momenti di relativa serenità come matrimoni e battesimi, ma sempre legati a un'ansia sotterranea che tutto possa accadere da un momento all'altro. Lasciano brividi le radiografie dei soldati amputati e spiegano meglio d'altro l'eternità della guerra gli sminatori che sono e saranno chiamati a scandagliare il terreno per renderlo sicuro dalle mine. Certo Loznitsa canta una terra martoriata da una invasione, obbligata a vivere in un continuo stato d'assedio. Va inoltre ricordato come Loznitsa si sia schierato, all'indomani della guerra, contro la censura verso gli artisti russi.
Un uomo, cento identità
In Concorso passa oggi, invece, l'ultimo film di Kirill Serebrennikov dal titolo «Limonov», che non parla direttamente del conflitto, ma di un personaggio realmente vissuto dal 1943 al 2020, passato con disinvoltura tra Russia, Ucraina, senza dimenticare Parigi e New York, diventando uno scrittore e poeta afferma to, dopo aver varcato più volte la soglia della delinquenza e del crimine e diversi confini, cambiando casacche e compagne della vita, squallore e ricchezza. Tratto dal romanzo di Emmanuel Carrère, pubblicato in Italia da «Adelphi», sarà interessante vedere come questo regista, piuttosto muscolare, nato a Rostov, nella Russia meridionale, patria storica dei cosacchi, ma da madre ucraina, saprà condensare le quasi 400 pagine di una vita spinta sempre al massimo a contatto costante con la morte, qui interpretata dal bravo attore britannico Ben Whishaw.
In fuga da gaza
Si trova, invece, nella sezione «Quinzaine des Cinéastes» il film «To a land unknown», opera palestinese in Concorso. Lo ha diretto il regista danese-palestinese Madhi Fleifel, che racconta la storia di due cugini di Gaza, fuggiti dal Libano e bloccati in Grecia, nel tentativo di arrivare in Germania. Più che della guerra si parla di migrazione, ma che comunque è una conseguenza del conflitto in atto. Il film è in programma mercoledì 22. Per un'altra storia non direttamente sulla guerra, ma su una battaglia personale, ecco «La belle de Gaza», un documentario di Yolande Zauberman, passato ieri come Sèance spéciales, che racconta l'incredibile storia di una transessuale palestinese, che ha camminato da Gaza a Tel Aviv, per vedere coronato il suo sogno.
14 мая стартовал 77-й Каннский международный кинофестиваль. Кирилл Серебренников представит на этом престижном и авторитетном кинофоруме фильм «Лимонов. Баллада об Эдичке». Этот англоязычный байопик о писателе Эдуарде Лимонове вошел в основную конкурсную программу. Главную роль в картине сыграл британский актер Бен Уишоу. Фильм снят по роману «Лимонов» французского писателя и сценариста Эмманюэля Каррера.
Ряд эпизодов Кирилл Серебренников снимал в Риге при поддержке латвийской кинокомпании Forma Pro. В районе Румбулы соорудили целую улицу Нью-Йорка — 5-ю авеню 70-х годов. До сих пор уникальные декорации сохранились.
Мне посчастливилось участвовать в проекте. Три дня исполнял роли журналиста, посетителя театра и ресторана (в разных образах), а еще три — просто прогуливался по этой самой «5-й авеню» (там пешеходов разных национальностей и рас набралось очень много — настоящий бурлящий Вавилон!).
Желаю успехов создателям «Лимонова» на Каннском кинофестивале!❤
Francesco Alò ci parla di Limonov, il film di Kirill Serebrennikov con Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Sandrine Bonnaire, Tomas Arana, Corrado Invernizzi, in concorso alla 77 esima edizione del Festival di Cannes.
Après le flop malheureusement magistral de Coppola (« Megalopolis ») les fictions hallucinées se succèdent au festival de Cannes. Zoom sur deux films en compétition qui misent sur l'outrance et les dynamitages formels. Pour le meilleur et pour le pire.
Dans le registre du film fou furieux, on croyait avoir atteint des sommets avec « Megalopolis », de Francis Ford Coppola, mega opus aussi ambitieux que désolant. On avait tort. A la mi-temps du festival de Cannes, les fictions démesurées se bousculent au portillon et les cinéastes en lice pour la palme d'or semblent avoir conclu un pacte pour signer des « œuvres » extravagantes. Avec des fortunes (très) diverses.
1. « Limonov — The Ballad », de Kirill Serebrennikov : je est un autre (voire plusieurs autres)
Edouard Limonov ou la métamorphose permanente. Voyou et poète dans l'URSS corsetée du communisme post stalinien. Dandy flamboyant, écrivain maudit et majordome dans le New York des années 70. Prosateur applaudi par les milieux branchés dans la France des années 80 où certains plébiscitent ses provocations et ses bouquins incendiaires (« Journal d'un raté », « Le poète russe préfère les grands nègres »). Homme politique extrémiste à son retour en Russie dans les années 90 lui qui, ex-libertaire, devient le leader d'un parti « rouge brun » prônant le retour de la « grande » Russie.
Al suo nono lungometraggio Kirill Serebrennikov affronta «Limonov», il celeberrimo testo che Emmanuel Carrère dedicò a Ėduard Limonov, scrittore, poeta, lavoratore, agitatore politico russo. Un tentativo purtroppo poco riuscito, sia per un'ingombrante produzione internazionale che ad esempio appiattisce ogni linguaggio sull'inglese, sia per la volontà del regista di lasciare in secondo piano la dimensione politica del personaggio principale, e la sua dialettica con la Storia. In concorso a Cannes 2024.
Ritratto di un giovane in fiamme
Allo stesso tempo attivista, rivoluzionario, dandy, delinquente, maggiordomo o senzatetto, è stato un poeta arrabbiato e bellicoso, un agitatore politico e infine romanziere di successo. La vita di Ėduard Limonov, come una scia di zolfo, è un viaggio tra le affollate strade di Mosca e i grattacieli di New York, dai vicoli di Parigi fino al cuore delle carceri della Siberia nella seconda metà del XX secolo. [sinossi]
In una delle prime sequenze di «Limonov — The Ballad», nono lungometraggio per il russo Kirill Serebrennikov tratto dalle pagine del celeberrimo volume di Emmanuel Carrère, l'azione si svolge nell'Unione Sovietica del 1972: Limonov, che ancora non ha scelto il suo nome d'arte e quindi firma ancora le sue poesie con l'anagrafico Ėduard Veniaminovič Savenko, ha lasciato Charkiv — nella Repubblica Socialista d'Ucraina, dove si era trasferito ancora bimbo con i suoi genitori — e la fonderia in cui lavora per tentare la fortuna a Mosca. Nelle vicinanze della capitale, in una dacia, partecipa a un reading di poesie che ha come ospite d'onore nientemeno che Evgenij Aleksandrovič Evtušenko, il massimo tra i lirici sovietici del momento. È in questa occasione che nella finzione scenica si fa in modo che Limonov incontri Elena, colei che — sullo schermo — diventerà l'amore ossessivo della sua vita. Il laccatissimo bianco e nero creato ad hoc che fingere il tempo già di suo suona come un artificio, ma nulla in confronto al fatto che tutti i partecipanti alla serata (ovviamente solo ed esclusivamente sovietici) parlino tra loro in inglese, per di più gravato da un forte accento dell'est che suona ancor più posticcio. Quella che potrebbe esser fatta passare come una forte scelta politica (più che altro ideologica) legata alla volontà di non concedere «spazio» in scena al russo nasconde in realtà una motivazione assai più banale: Ben Whishaw, l'attore scelto dalla coproduzione italo-franco-spagnola per interpretare il personaggio principale, non parla una parola di russo, ed è dunque costretto a recitare in inglese, anche se tutti gli altri attori in scena sono madrelingua russi. Un cortocircuito che ben denota i palesi limiti di un'operazione produttiva senz'ombra di dubbio ricolma di stimoli, ma che non sembra aver ben chiaro quali siano gli elementi da porre al centro del discorso.
Per quanto Serebrennikov non abbia mai fatto mancare critiche all'apparato di governo russo, dominato da oltre venti anni dalla figura di Vladimir Vladimirovič Putin, il nome del presidente non viene neanche menzionato nonostante Limonov vi si sia opposto in maniera aperta e diretta; un'elisione che potrebbe anche essere casuale, non fosse che dal libro di Carrère è stata espunta anche tutta la parte relativa alla partecipazione diretta dell'intellettuale anarcoide alla guerra dei Balcani tra le file delle milizie serbe, così come in realtà non si presta particolare attenzione a tutte le sue prese politiche, dalla Perestrojka in giù. Chi fosse a digiuno del volume, o della storia di Limonov nel suo complesso, guardando il film ignorerebbe completamente sia la fondazione del Partito Nazional-Bolscevico sia quella de L'Altra Russia, e quindi il suo posizionamento all'interno del complesso scacchiere ideologico russo. La verità è che, esattamente come accaduto all'epoca di «Summer», dove si concentrava sulla biografia dei musicisti rock Mike Naumenko e Viktor Coj, Serebrennikov sembra interessato solo alla dialettica tra artista e amore, tra follia dettata dal gesto geniale e catabasi sentimentale. Per questo prende uno spazio incongruo, e francamente anche poco interessante nel complesso, tutta la parte ambientata a New York, dove solo di sfuggita emerge la riflessione di Limonov sui «peccati» del Capitalismo, e dunque la difesa a spada tratta della cultura sovietica d'origine, che sarà a conti fatti l'elemento determinante della sua poetica politica. E se si è comunque disabituati in questi tempi bui a opere che sappiano riconoscere il peso reale della cultura russa, con troppa facilità ridotta a «impero del male», dispiace come una figura complessa, ambigua e stratificata come Ėduard Limonov sia ridotta allo stereotipo del genio folle e anarchico, così pazzo d'amore da compiere gesti insani.
Sequenze come quella in cui il futuro scrittore si taglia le vene imbrattando di sangue la porta d'ingresso della casa in cui vive Elena con l'allora suo fidanzato, o come quella in cui tenta di strangolare la donna dopo aver scoperto un tradimento, o ancora l'attraversamento delle epoche storiche in un piano-sequenza articolato quanto artificioso, e in buona sostanza creato ad arte solo per reclamare «ohhh» di meraviglia dal pubblico, testimoniano le debolezze del pensiero cinematografico di Serebrennikov, che preferisce l'agit-pop all'agit-prop e lascia che l'estetica prenda facilmente sopravvento sull'etica di ciò che sta mettendo in scena. Così le protuberanze punk sono imbellettate a bella posa, lo scabroso si fa arty, e l'ambiguo diventa declamazione sloganistica priva di contenuto. Se si ripensa al libro, e alla spiazzante riflessione di Limonov sui mendicanti del mercato di Samarcanda (i «veri re»), non si può non prendere le distanze da un'opera senza dubbio visivamente di grande impatto, ma che lascia la sostanza delle cose fuori dall'inquadratura. E in tal senso quella scritta finale — non è di poco conto che il film esca dopo la morte dell'intellettuale dissidente verso tutto e tutti, mentre il volume si fermava con lui ancora in vita — che ricorda come Limonov abbia sposato nel 2014 la (ri)presa della Crimea da parte di Mosca, appare davvero ingiustificabile, e atta solo a sottolineare la distanza completa di Serebrennikov dal soggetto della sua indagine. Non è indispensabile amare i propri personaggi per metterli in scena, ma entrarvi in reale dialettica dovrebbe essere obbligatorio.
Da Stalin a Putin nella furia del regista dissidente che ha scritto il film con Pawel Pawlikowski e con Ben Hopkins. L'attore inglese Ben Wishlow interpreta il protagonista. Nove minuti di applausi.
Poeta maledetto, divorato da un'energia rivoluzionaria che ondeggia al servizio di molti, «Limonov» dal best seller omonimo di Emmanuel Carrere («Adelphi») sullo scrittore e militante morto nel 2020 dopo una vita avventurosa, vola oggi sul concorso del festival di Cannes come trascinato da una furia iconoclasta con la trasposizione del regista russo Kirill Serebrennikov.
Il dissidente che torna per la quarta volta in competizione per la Palma d'oro e lo fa con il suo primo film in inglese, porta una ballad epica percorrendo la Storia del dopoguerra fino ad oggi, da Stalin a Putin, smontando gli stereotipi dell'intellettuale dissidente russo che si rifugia tra Parigi e New York e richiamando personaggi rivoluzionari della cultura come David Bowie e Lou Reed.
Limonov ha ricevuto nove minuti di applausi. Il regista ha ringraziato:
«Purtroppo il cinema non può fermare le guerre. Realizzare il film è stato un viaggio molto lungo e finalmente siamo qui. Spero che ognuno di noi, che l'arte e che il cinema in particolare possano aiutare le persone a capire e a fermare la violenza che travolge il mondo oggi. Probabilmente sono un romantico ma io ci credo ancora»,
ha detto.
Limonov è Ben Whishaw
L'attore inglese Ben Whishaw è il camaleontico Eduard Limonov cui sta stretto il destino di operaio nato a Dzerzhinsk, sul confine ucraino, all'epoca parte dell'Urss, perché è la poesia, la scrittura il suo pane quotidiano, una urgenza fagocitante. Ma è solo l'inizio di una storia, con una bellissima colonna sonora, che letteralmente cavalca tra le epoche trascinando poi lo spettatore nella New York degli anni '70–'80, nell'underground di sesso droghe e punk per poi riportarlo in Europa e poi di ritorno in Russia nell'ambiente para rivoluzionario, pronto a diventare leader della neo-bolscevica nazionalista Altra Russia, avversario di Putin, detenuto. Innamorato della giovane modella Ekaterina Volkova (Viktoria Miroshnichenko), formerà con lei una coppia dannata dell'arte della Grande Mela ritratta da Serebrennikov come un set di Helmut Newton.
Poeta, delinquente, barbone, tossico, politico, artista e attivista, Limonov vive i suoi tempi da outsider, oppositore, intellettuale sempre contro qualcosa, ai margini, ma non per questo li evita.
Serebrennikov, che lavora in Europa, forse a Berlino, dedica un'immagine espressionista a «Limonov» (non a caso l'ha scritto con Pawel Pawlikowski, Oscar nel 2015 per il film «Ida» oltre che con Ben Hopkins) e lo rende però moderno come «The Serpent», la serie tv con Tahar Rahim premiata nel mondo.
Reinvenzione romanzesca, verità — il vero Limonov è stato un mistero e ci ha pensato il bestseller di Carrere (che appare in una scena) a farlo conoscere al mondo — poco importa per un film che lascia un bel segno anche visivo.
Prodotto da Wildside, Chapter 2 e Fremantle Spain, ossia Italia, Francia e Spagna con Mario Gianani e Lorenzo Gangarossa il film uscirà in Italia prossimamente con Vision.
In «Limonov: The Ballad», director Kirill Serebrennikov turns up the volume on his already explosive style (Petrov's Flu), which is really the only way to recount the mad, violence-tinged rise of Russian poet and political extremist Eduard Limonov.
The only Russian films that have been selected for Cannes competition since the invasion of Ukraine…
[Complimentary Registration or log in to read the rest of this review.]
Ogni giorno il meglio del Festival del cinema di Cannes.
Cosa sappiamo di «Limonov», in concorso oggi, ritratto nostalgico-punk ispirato al libro di Emmanuel Carrére sulla figura del poeta politico e maledetto Édouard nato nell'Urss del comunismo, espatriato da Mosca all'Occidente tra Parigi e New York, con poesie performance buttate strada e droga buttata nelle vene, un'anima divisa in due, profondamente russa, e intensamente punk, sovversiva, di pessimi costumi e provocatoria? Attendiamo il film con l'ansia delle devote per due motivi, conosciamo la furia narrativa del regista Kirill Serebrennikov, autore dello splendido «Leto/Estate», sulla vita del cantante rock russo e naturalmente pregustiamo la trasformazione in «Limonov», strepitosi abiti anni '70 annunciano le foto, di Ben Whishaw uno dei grandi attori che illuminano di giorno in giorno questo Festival di interpreti ancor prima che di autori.
Limonov, scandaloso sempre, ebbe cento incarnazioni, fu un banditello in Ucraina, un impeccabile maggiordomo al servizio di un milionario a Manhattan, uno scrittore famoso a Parigi e infine al rientro in Russia dopo la caduta del Muro, un leader estremista del partito nazionalista. Sempre sopra le righe, un penchant per l'autodistruzione, provocatorio ed esibizionista, capace di emulare le intemperanze dei divi del rock, sempre sulle note di Lou Reed, e «Walking on the wild side» risuona per tutto il film e i furibondi, inventivi, passaggi d'epoca. È lo stile immaginifico di Serebrennikov che il film l'ha scritto con Pawel Pawlikowski, Oscar nel 2015 per il film Ida. Emmanuel Carrère ha un ruolo nel film — ah, quelle facce da scrittori consumate!— il sottotitolo è «The Ballad» perché la musica accompagna epoche e personaggi in una vorticosa traversata della Storia. Viktoria Miroshnichenko è la bellissima modella compagna del poeta. Chi ha letto il libro di Carrère sa di cosa stiamo parlando e il film è tra quelli da non perdere che ci siam segnati fin dall'inizio.
Tutt'altra musica, sinfonica stavolta, è leit motiv dell'altro film in concorso, «En fanfare» di Emmanuel Courcol. Il plot si rivela classico, Thibaud famoso e richiestissimo direttore d'orchestra scopre per un accidente della vita di avere un fratello, mai conosciuto, umile e bastonato dai problemi, che suona il trombone nella banda locale del suo paesino. Forse ha l'orecchio assoluto, così Thibaut lo aiuta, lo sostiene, ma a vincere è solo il suo paternalismo. Finirà probabilmente anche con la rivoluzione e non solo degli affetti. Sulla carta non è Limonov, ma pare tenero e sicuramente vale la pena per i due interpreti eccezionali, il più conosciuto Benjamin Lavernhe e il grandioso Pierre Lottin. Decisamente un giorno da maschio sulla Croisette.
«Limonov: The Ballad» tiene sus momentos. Pero a juzgar por su recepción, lo que se proyectó este domingo es la película del año.
Si fuera por los aplausos y las ovaciones sostenidas, cada película de la competencia oficial de Cannes parecería ser la película del festival y del año.
El ritual es amable. Tras pasar la audiencia al Teatro Lumière, el protocolo es el siguiente: el director, los intérpretes y los productores bajan de los autos oficiales y saludan a los cazadores de selfies y autógrafos que tienen su puesto de una cuadra literalmente enfrente de la alfombra roja. A continuación, alineados todo el equipo de la película, empieza la asunción hacia la sala. Son tres pases. A mitad de camino, primera escala: miran y posan mirando a la izquierda, luego a la derecha. Los fotógrafos no se detienen ni un minuto. Sigue la procesión, quedan unas escaleras más. Ahí espera Thierry Frémaux, director artístico del festival. Tras abrazos y apretones de manos, nuevamente una foto. De ahí, solo se debe caminar por un pasillo hasta la sala.
Todo esto es filmando en vivo y se transmite en la gigantesca pantalla de la sala. Ni bien se confirma que el director y la comitiva han ingresado llega la primera ovación. El hecho de haber sido elegido para la selección oficial competitiva de Cannes es así vindicado como un premio. Al terminar la función, cuando los créditos finales corren, se prende la luz, vuelve la transmisión en vivo y el aplauso sostenido es una regla. Habría que añadir que no siempre fue así. Cannes conoció épocas de ovaciones y abucheos después de una proyección.
«Limonov: The Ballad»,
de Kirill Serebrennikov,
en Cannes 2024
A juzgar por la recepción de «Limonov: The Ballad», de Kirill Serebrennikov, lo que se proyectó este domingo es la película del año. El biopic sobre una figura controversial de las letras y la política rusa como Eduard Limónov tiene las omisiones convenientes y asimismo los subrayados más atractivos para que el poeta, y por transferencia su directo, represente la disidencia de ayer y la que falta en la Rusia de hoy. Serebrenniko ha dejado de vivir en Rusia por motivos diversos; no es justamente un dilecto del presidente actual.
De lo mejor es el inicio: en off, la voz de Limónov se define como un comunista independiente. Dice que vivió en tales lugares, que siempre escribió y que trabajó de todo. También añade que nunca fue en verdad un disidente, pero tampoco un escritor soviético. Todo eso se dice en pocos minutos en un tono más cerca del punk que de una balada rusa.
A lo largo del relato, que nunca es lineal, más allá de que avanza en zigzag hacia los últimos días de la vida del escritor, que murió en 2020, los énfasis pasan por detenerse en los períodos de su vida que coinciden con su intensidad existencial, la pasión sexual y la vocación por una poesía desobediente.
Las variaciones políticas quedan apenas esbozadas y otras, omitidas. Todo lo concerniente al partido que fundó con el filósofo de extrema derecha Aleksandr Duguin, el Partido Nacional Bolchevique, permanece omitido.
«Limonov: The Ballad» tiene sus momentos, escenas aisladas cuya fuerza de verdad sobresalen del resto debido a que el todo obedece sin chistar a un esquema sostenido en la personalidad apabullante del personaje. El estereotipo del intelectual rebelde del siglo XX asfixia al personaje en su potencial singularidad. Por eso, la escena en la que el poeta se siente completamente vulnerable ante todo y todos, durante un momento de su estadía en Nueva York, Limónov culmina en los brazos de hombre que duerme en la calle. Es un breve descanso a una presunta transgresión sobreactuada que se repite en un mismo registro y sin un enemigo preciso.
A no-holds-barred Ben Whishaw powers this punky biopic of a Russian literary rebel.
Time Out says
Ben Whishaw is miles away from his comfy gig as the voice of Paddington Bear as the impressive star of this punky, challenging biopic about the life of Eduard Limonov — a self-professed literary antihero whose final chaper (he died in 2020, aged 77) saw him involved in radical right-wing Russian politics and waving the flag for the country's annexation of the Crimea.
If you've no idea who Limonov was, the subtitle of Emmanuel Carrère's 2014 book on which Russian filmmaker Kirill Serebrennikov («Leto», «Petrov's Flu») bases this film, is a snappy intro: «The Outrageous Adventures of the Radical Soviet Poet Who Became a Bum in New York, a Sensation in France, and a Political Antihero in Russia».
That's a fair summary of the film's story, but it also captures the spirit and tone of Serebrennikov's film, which crashes through time and space with a similar mercurial force as Limonov apparently did through life.
Limonov, born in Russia and raised in Kharkiv in Ukraine, was already a poet when he moved to New York in the 1970s, and it's that scuzzy chapter of his life, followed by his time in Paris in the 1980s, over which Serebrennikov mostly lingers. Even before he left the USSR, Limonov was outspoken on the idea of «exiled dissidents», spitting bile on successful contemporaries like Solzhenitsyn and Yevtushenko who, in his mind, too comfortably inhabited the role. (Serebrennikov surely has his own thoughts on the matter, having himself fallen foul of Putin's government as a controversial theatre director. He now lives and works outside Russia.)
It's an arresting account of a man whose behaviour was often vile (almost strangling his girlfriend, Elena, played by Viktoria Miroshnichenko, tops a long list of misdemeanours), but you do wonder why Serebrennikov doesn't linger long on those later years when he organised and inspired extremely questionable political action in Russia and Ukraine? The difference between what Limonov lived and what he wrote isn't clear from this film, which is partly the point: Serebrennikov positions him as the star of his own movie in life as on screen, even having him burst through the film's set at one moment.
As history, I'd take this account with a pinch of salt — it feels too enamoured by certain elements of its antihero's story and blinkered to others — but as an exercise in capturing the man's self-engineered legend, it's energetic and engrossing.
Limonov: A Ballad premiered at the Cannes Film Festival.
Cast and crew
Director: Kirill Serebrennikov
Screenwriter: Kirill Serebrennikov, Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins
Cast: Masha Mashkova, Sandrine Bonnaire, Ben Whishaw
La recensione di «Limonov: The Ballad», film di Kirill Serebrennikov sulla vita del poeta e dissidente politico Ėduard Limonov, ispirata alla biografia romanzata scritta da Emmanuel Carrère. Ben Whishaw, che lo interpreta, ne fa una rockstar.
I biopic sono tra i generi cinematografici più amati dal pubblico (e anche in letteratura le biografie vanno fortissimo). Forse perché approfondire la vita di persone realmente esistite, specialmente se hanno compiuto grandi cose, nel bene e nel male, ci dà la sensazione di assistere a qualcosa di più autentico. Se qualcuno è riuscito davvero a fare una cosa posso immedesimarmi nella sua esperienza e magari anche trasformarla in fonte di ispirazione. Chi scrive crede che le storie di fantasia abbiano lo stesso valore di quelle reali, anzi, a volte anche di più. Ma cosa succede quando il vissuto di una persona davvero esistita viene trasformata quasi in un racconto fantastico? È quello che accade in «Limonov: The Ballad», film di Kirill Serebrennikov che porta su schermo la biografia romanzata del poeta russo Ėduard Limonov scritta da Emmanuel Carrère.
In concorso al Festival di Cannes 2024, la pellicola di Serebrennikov non è un racconto lineare: il regista ha infatti trasformato l'esistenza dello scrittore in un grande concerto rock, in cui frammenti di ricordi, sia immaginati che reali, si susseguono a ritmo di musica. A interpretare l'autore russo è l'inglese Ben Whishaw: non si riesce mai bene a capire cosa stia pensando, risultando sfuggente sia per chi gli sta accanto che per gli spettatori.
Capiamo subito di che pasta è fatto dai primi minuti: quando il suo nome viene pronunciato con l'accento sbagliato corregge con voce ferma il proprio interlocutore e, alla richiesta del perché abbia scelto proprio «Limonov» come pseudonimo (il suo vero nome è Ėduard Veniaminovič Savenko) risponde che non viene dai limoni, ma dalle granate. E, almeno a giudicare da questo film, che uscirà in Italia grazie a «Vision Distribution», la sua vita è stata davvero come un'esplosione, soprattutto autodistruttiva.
La trama di Limonov no è esattamente la vita di Limonov
La trama di Limonov: The Ballad non è esattamente la vita dell'autore e politico russo. Almeno, sceglie di concentrarsi su una parte per raccontare il tutto. Serebrennikov, per fortuna, rifiuta un biopic scritto leggendo Wikipedia e cerca di trovare l'uomo dietro all'icona. Per farlo racconta sopratutto la sua parte più fisica, fragile e umana. Dall'abuso di alcol alla fame sessuale, che spaziava da donne a uomini, fino al masochismo che lo ha portato a vivere anche per strada, alla mercé di ogni tipo di pericolo.
Figura controversa, Serebrennikov non è per niente intenzionato a farne un'agiografia: questo Limonv è infatti un uomo pieno di difetti e mancanze, spesso debole, sia fisicamente che psicologicamente, ma dalla grande tenacia e forza di volontà. Lo vediamo immaginare il suo futuro glorioso, anche quando nessuno credeva che i suoi scritti avessero valore.
Dall'incontro con la moglie Elena Ščapova (Viktorija Mirošničenko) in Russia, fino alla scoperta del mondo con il trasferimento a New York, questo Limonov somiglia più a un Iggy Pop o a un David Bowie che a un polveroso autore da quarta di copertina. Lo vediamo infatti quasi rotolare e trascinarsi per i set del film, seguito quasi ossessivamente dalla macchina da presa, in lunghi piano sequenza, ricchi di dettagli, comparse, parole e musica.
Una buona prova di Ben Whishaw
Questo caos visivo rischia però di sovraccaricare lo sguardo dello spettatore, finendo per indugiare sugli elementi più scabrosi senza però rivelare davvero chi fosse Limonov. Sicuramente abbiamo una fotografia delle debolezze dell'uomo, ma è difficile comprendere l'importanza del personaggio, così come le motivazioni che hanno guidato decisioni cruciali della sua vita, dai primi scritti alla fondazione del partito «L'Altra Russia» e del giornale «Limonka».
È il rischio di questi biopic che cercano di evitare il compitino, dando un'immagine più terrena e meno intellettuale e idealizzata di un personaggio, ma che finiscono per concentrarsi sugli aspetti più morbosi della vita dei propri protagonisti: è successo recentemente con «Bohemian Rhapsody» e con «Back to Black», che, invece di raccontarci perché Freddie Mercury e Amy Winehouse siano stati dei geni, hanno preferito mostrarci momenti della vita intima e personale della loro vita, a conti fatti non così determinanti per capire l'artista.
Nonostante la discutibile scelta di far recitare Ben Whishaw in inglese ma con accento russo, l'attore inglese offre una buona prova, molto fisica, totalmente dedicata al film. Non basta però a far davvero decollare «Limonov: The Ballad», che parte spingendo sull'acceleratore e finisce per essere una ripetizione poco entusiasmante di flussi di coscienza e momenti di autodistruzione.
Das Dritte, was auffällt in den ersten Minuten dieses Films ist die eigenartige Zahmheit der Hauptfigur. Dieser rebellische Poet in seiner sowjetischen Frühzeit erinnert eher an die unbeschwerten jungen Rocker zu Beginn von Serebrennikovs «Leto».
Das Zweite, was auffällt, zunehmend unangenehm: Diese Russen reden alle Englisch, mit dickem russischem Filmakzent. Nicht nur der Brite Ben Wishaw, der die Titelrolle spielt, sondern alle, ausnahmslos. Und kyrillische Schriftzüge verwandeln sich in englische, kaum sind sie sichtbar geworden.
Aber das Erste, was auffällt an Serebrennikovs Verfilmung des Romans von Emmanuel Carrère, das ist der nach wie vor opulente Einfallsreichtum bei der Ausstattung. Dieser Regisseur, der Theater, Oper und Kinoleinwand bedient, versteht die mediale Synthese.
Die Jahreszahlen, welche die Szenen zeitlich verorten, die finden sich an Hausfassaden, in bunten Glasscheiben, leinwandgreifend, unübersehbar.
Keine zwei Sekunden etwa dauert eine Einstellung in New York, als Limonov und seine Frau freiheitstrunken durch die Strassen rennen und im Hintergrund Jodie Fosters minderjährige Prostituierte aus «Taxi Driver» ins Fenster eines Yellow Cab hineinspricht — in Ergänzung zum Schriftzug, der die Szene im Jahr 1976 verortet.
Diese Details, die sind verschwenderisch grosszügig dahingeworfen in diesem Film, an dem Serebrennikov wohl über Jahre gearbeitet hat. Erste Szenen mit Ben Wishaw hat er in Cannes schon 2022 gezeigt, als er mit «Tchaikovsky's Wife» im Wettbewerb war.
Aber gerade die erste Stunde, die Einführung Limonovs als trotziger junger Dichter, seine amour fou mit seiner späteren Frau und dann die ersten Jahre in New York, die wirken allen Details zum Trotz abgespult, geborgt, Bohèmeklischees aus der inszenatorischen Mottenkiste.
Der Film wird interessanter und dem Fazettenreichtum seiner Titelfigur gerechter nach etwa einer Stunde, wenn Limonov einigermassen pragmatisch wird, als Butler arbeitet und hartnäckig an einer Autorenkarriere.
Und als er schliesslich in Frankreich seine Erfolge feiert, anfängt, seine Provokationen nach dem Mauerfall zur Sowjetglorifizierung zu büscheln um dann im filmischen Schnellverfahren in der alten Heimat seine Natinalbolschewistische Partei Russlands gründet, ins Gefängnis kommt und dieses schliesslich als Held seiner Anhänger wieder verlässt, da wird endlich Serebrennikovs Interesse an der Figur greifbar.
Denn nun sind seine Widersprüche, seine Provokationen und seine menschenverachtende konkrete Radikalisierung plötzlich gegenwartspolitisch relevant.
Aber zu dem Zeitpunkt hat der Film schon dermassen ermüdet, dass sein bester Effekt wohl der sein dürfte, dass die eine oder der andere Lust bekommt, den Roman von Carrère zu lesen.
Radikale Filmbiographie über den widersprüchlichen russischen Schriftsteller und späteren Hardliner-Politiker Edouard Limonow, gespielt von Ben Whishaw.
Fast Facts:
• Vierter Film von Kyrill Serebrennikov — vierter Film im Wettbewerb von Cannes
• Unapologetische Filmbiographie des russischen Schriftstellers und Revolutionärs Edouard Limonow (1943–2020)
• Grandiose Leistung von Ben Whishaw in der Titelrolle
• Basierend auf dem Roman «Limonow» von Emmanuel Carrère von 2011
• Erster Film von Serebrennikov in englischer Sprache
Was immer man auch von Edouard Limonow und Kyrill Serebrennikovs Film über den russischen Hardliner halten mag, allein wegen einer einzigen Szene kurz nach der Hälfte der Laufzeit lohnt es sich, im Kino gewesen zu sein. Gerade noch waren wir im New York des Jahres 1979 mitten auf der 42nd Street. Jetzt stößt Ben Whishaw die Türen zu einem Stripschuppen auf, stürmt hinein und definiert Orson Welles' March of Time neu: In einer einzigen Einstellung durchmisst er in einer atemberaubenden Kamerafahrt zu den Klängen von «Pretty Vacant» von den «Sex Pistols» die Achtzigerjahre und kommt beim Fall der Mauer raus. Das ist Serebrennikov in seiner Essenz: die Energie von Punk, die Originalität eines Genies, ein ganz eigener Gestaltungswille, gespeist von einer singulären Vision.
Edward Limonow
(«Der kleine Dreckskerl», 1982–1985):
»Zweifellos kennen Sie Eduard Limonow, Dusja?« Genka schaut Ed ironisch an.
»Dein Freund ist doch schon oft mit dir hier gewesen, Genka.«
»Zweifellos, Dusja… Aber seither hat er seinen Namen gewechselt. Vergessen Sie ihn nicht, Eduard Limonow…«
Eduard Sawenko hatte seinen Namen nicht geändert. Bloß hatte (im Zimmer von Anna und Ed) die »SS«, zusammen mit anderen — Lonka Iwanow, dem Dichter Motritsch und Tolja Melechow —, aus Langeweile ein literarisches Spiel daraus gemacht, sich als Dichter und symbolistische Maler auszugeben, die zu Beginn des 20. Jahrhunderts in Charkow gelebt hatten. Wagritsch Bachtschanjan hatte vorgeschlagen, daß alle sich einen Namen ausdenken sollten, der ihnen entsprach. Lonka Iwanow hatte sich Odejalow 🛏️ genannt, Melechow war Buchankin 🍞 geworden. Und was Ed betraf, hatte Bachtschanjan vorgeschlagen, ihn Limonow 🍋 zu nennen. Als das Spiel zu Ende war, waren sie alle nach Hause gegangen, aber am nächsten Tag hatte Bachtschanjan im »Automaten« seinem Künstler-Freund von der Zeitung »Lenins Nachfolge« Ed als Limonow vorgestellt. Und seither nennt er ihn hartnäckig nur noch so. Genka gefiel der Spitzname »Limonow«. Alle jungen »Dekadenzler«, die sich im »Automaten« herumtreiben, nennen Ed jetzt Limonow. Der Spitzname klebte fest, und Eduard Sawenko wurde immer seltener Ed genannt. Er blieb Limonow. Odejalow war längst wieder von Lonka Iwanow fallengelassen worden, niemand nannte mehr Melechow Buchankin, aber ihn, ihn nannte man jetzt immer Limonow. Übrigens gefiel ihm sein neuer Name, er wußte aber nicht, wieso. Sein richtiger Name, der sehr gewöhnliche ukrainische Name Sawenko, hatte ihn immer bedrückt.
[Валерий Кичин:]
— Это правда, что Лимонова из Савенко сделали вы?
[Вагрич Бахчанян:]
— Правда. Году в 63-м. Мы сидели в Харькове, выпивали. Эдик как раз написал хорошие стихи. Я прочитал и сказал: знаешь, фамилия Савенко и великий русский поэт — как-то не вяжутся. Он задумался: «Да? А что же делать?». А он был тогда очень худой, бледный — желтый. Я и предложил ему стать Лимоновым. Так это к нему и приросло. Но теперь у меня как у автора этого псевдонима возникла идея его забрать. Я давал этот псевдоним поэту Лимонову, а он стал политиком. То, что он делает в политике, мне не нравится. Я уверен, что он зря в это влез. Сумасшедший художник, поэт, композитор — это нормально. Но сумасшедший политик — это страшная вещь!
[Вагрич Бахчанян:]
— Мало того, «Лимонов» я придумал фамилию.
[Виктор Шендерович:]
— Это вы автор Лимонова?
— Дело в том, что Эдик тогда был…
— Савенко.
— Савенко не был политик, он был поэт амбициозный. Я говорю: «Эдик, ну что за великий русский поэт Савенко? Как-то…». Он говорит: «Да. А что делать?». «Что? Нужно брать псевдоним».
— Кислый вы ему псевдоним придумали.
— Он был бледный, желтый, поэтому.
— А, поэтому.
— Ну, Лимонову понравился. На следующий день мы вышли на улицу, я встретил своего знакомого художника, которого Эдик не знал. Я говорю: вот знакомьтесь — Эдуард Лимонов. Великий русский поэт.
Gleich zu Beginn von «Limonov: The Ballad», basierend auf Emmanuel Carrères Romanbiographie «Limonow» aus dem Jahr 2011, nach einem Drehbuch von Serebrennikov, Ben Hopkins und Pawel Pawlikowski (der Limonow einmal als Dokumentarfilmer begleitet hatte), wird der damalige Schriftsteller gefragt, ob der Künstlername «Limonow» etwas mit Zitronen zu tun habe. Nein, antwortet er in der ihm üblichen konfrontativen Art, er leite sich von «Limonka» her, dem russischen Wort für Handgranate. So sind auch die Filme von Kyrill Serebrennikov, Handgranaten, kreative Sprengkörper, Ausbrüche voller Nervosität und Aggression. Dass er sich mit einem unzugänglichen und oftmals schlicht unmögbaren Mann wie Eduard Limonow so sehr anfreunden kann, dass er einen Film über ihn machen will, womöglich sogar identifizieren mit ihm, mag mit vergleichbaren Lebensläufen zu tun haben: Limonow wie Serebrennikov wurden von ihrem Heimatland verstoßen, mussten sich als Russen im Ausland arrangieren.
«Wer nicht aus seiner Heimat geworfen wurde, kann kein Dichter sein», prahlt Limonow, der 1974 ins amerikanische Exil geschickt wurde und dort zum Dissidenten innheralb der Dissidentenszene wurde, weil er Russland niemals verdammte und sich über seine Wahlheimat USA nicht minder kritisch äußerte — da lassen sich durchaus Parallelen zu Thomas Brasch entdecken und dessen Haltung zur DDR und BRD, großartig filmisch festgehalten von Andreas Kleinert in «Lieber Thomas», nur dass Brasch in seiner Verbitterung nicht zu einem Hardliner und Rechtsradikalen wurde, wie es bei Limonow der Fall war, der dem Vorbild seines Vorbilds Yukio Mishima folgte, noch so ein radikaler Schriftsteller, der in Japan mit einer politischen Kampfeinheit einen politischen Umsturz anstrebte und scheiterte.
Kyrill Serebrennikovs Film ist eine Bestie, die in alle Richtungen kratzt und beißt, ein Film, der nicht geliebt werden will. Das würde die eigene künstlerische Vision wie auch das Sujet des Films verraten. Er speist sich einfach nur aus der endlosen Widersprüchlichkeit Limonows, der von Ben Whishaw in absoluter Selbstveräußerung gespielt wird, ein Mann, der den Durchbruch als Schriftsteller schaffen will und jeden Rückschlag in sich aufsaugt, um seine resultierenden Gewaltfantasien wiederum in Literatur umzusetzen: «Fuck Off, Amerika» ist der deutsche Titel seines Debütromans von 1976, für den er erst 1979 einen Verlag fand. Davor nagte er nach der bitteren Trennung von seiner Frau Elena, mit der zusammen er Russland verlassen hatte, am Hungertuch, erging sich in homosexuellen Eskapaden und arbeitete in einem Akt maximaler Selbsterniedrigung als Butler — Travis Bickle als Bediensteter. Erst in den Achtzigerjahren kommt er in Frankreich als Schriftsteller zu jenem Ruhm, nach dem er immer gestrebt hat und erfindet sich dann nach der Rückkehr ins zerfallende Russland in den Neunzigerjahren wieder neu als unapologetischer Pseudo-Warlord und Anführer einer rechtsradikalen Revolution.
What a life! Der Film folgt diesem quecksilbrigen Mann, der mal Rockstar ist und Velvet Underground hört, dann mausgrau aussieht wie ein Buchhalter und sich schließlich inszeniert als zu allem entschlossener Militarist, durch alle Phasen, alle Wandlungen, versucht immer Schritt zu halten, ihm gerecht zu werden, aber auch nicht auf den Leim zu gehen. In den besten Momenten gelingt «Limonov: The Ballad» eben jene Quadratur des Kreises: Er ist in seinem Kopf und hält doch Abstand. Dem als Zuschauer über die volle Strecke von anstrengenden 138 Minuten zu folgen, ist ein Kraftakt. Aber da muss man durch: Es lohnt sich.
Avec: Ben Whishaw, Viktoriya Miroshnichenko, Sandrine Bonnaire, Tomas Arana, Masha Mashkova, Louis-Do de Lencquesaing, Corrado Invernizzi, Victor Solé, Иван Ивашкин
Tout à la fois militant, révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, comme une trainée de soufre, est un voyage à travers les rues agitées de Moscou et gratte-ciels de New-York, des ruelles de Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
Notre avis: ***(*)
«Limonov, la ballade d'Eddy» la très attendue adaptation du roman d'Emmanuel Carrère par le metteur en scène et cinéaste russe Kirill Serebrennikov nous est apparue brillante par instant, excellente dans l'ensemble, mais ceci-dit frustrante. En premier lieu, quel dommage que certaines dimensions du personnage soient éludées (sa période française, son goût des soirées mondaines, son jeu avec les médias et le personnage qu'il se crée, très largement documentée y compris par Thierry Ardisson qui l'avait invité dans ses «Nuits blanches») ! Mais aussi, quel dommage que son œuvre et ses succès littéraires, ses actes politiques, son opposition à Poutine, son ultranationalisme, son rôle dans la vie politique russe en soient réduits, parfois à quelques images ou mots, là où nous aurions préférer un développement. Voilà pour les premiers motifs d'insatisfaction au regard de notre forte attente au vu de la force du roman et de la maestria — son art punk et graphique — de Serebrennikov.
Car, à l'instar d'un Schrader qui nous revient sur la croisette avec une œuvre qui repose sur ses talents contenus, «Limonov» pris en déconnexion du roman et de ce que nous savons de la vie de Limonov, mérite amplement de se retrouver en sélection, et il est fort à parier que le film repartira du festival avec une breloque. Plus précisément, Limonov nous donne à voir un concentré de la grammaire visuelle et sonore de Serebrennikov, qui trouve ici un sujet et une trajectoire où son talent peut s'exprimer avec excellence. Le choix qu'il effectue de nous immerger dans le cerveau de Limonov procure parfaitement les sensations recherchées, si tant est que cela nécessitait d'être prouvé. Ben Whishaw, transformé, incarne avec grâce ce Limonov à l'esprit torturé, tandis que la voix off schyzophrène nous introduit plus encore dans son cerveau, dans un procédé d'immersion déjà aperçu dans la «Fièvre de Petrov».
Nous retrouvons aussi cette ambivalence (excellent mais frustant) à ne considèrer que la seule Bande Originale. Lou Reed comme Tom Waits (Russian dance) s'imposaient en première idée en marqueur d'époque et d'état d'esprit … mais précisément, ces deux propositions manquent d'originalité pour permettre de renforcer le texte épique d'Emmanuel Carrère.
Outre les réserves que nous formulons quant à l'adaptation du roman (impossible, avouons le), «Limonov» nous a semblé pâtir du choix de rythme retenu (ou contraint ?) . Le film en soi s'avère soit trop long pour concentrer l'épique (ou les divagations de l'âme du poète), soit trop court pour nous proposer un film d'art total ou souligner plus encore le destin extraordinaire de cet homme, sa folie et ce qu'elle nous renvoie. Frustrant aussi que le génial réalisateur russe se soit tant attardé sur une relation amoureuse qu'il semble presque ériger en blessure première quand le roman n'y accorde qu'une très faible importance. Frustrant que cette magnifique idée de convier Emmanuel Carrère au casting ne soit poussée dans ses retranchements. Frustrant enfin que l'on trouve à redire sur un film qui possède une très belle forme et pour fond un diamant brut (pour évoquer l'Audiard) et que nous ne soyons pas ici en train de vous parler d'un chef d'œuvre incontestable.
« Le Mag Cinéma » (Un magazine cinéphile), 19 mai 2024
Tout à la fois militant, révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, comme une trainée de soufre, est un voyage à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New-York, des ruelles de Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
Critique du film
Il y a trois ans était présenté en compétition officielle à Cannes « La fièvre de Petrov », sans que son réalisateur Kirill Serebrennikov puisse assister à cette grande Première en salle Lumière. Assigné à résidence par le gouvernement autocratique de Vladimir Poutine, c'est par une visio-conférence qu'il avait pu saluer le public, quelques instants avant que le générique commence sur ce qui reste à ce jour son œuvre la plus débridée, avec des tentatives plastiques et formelles exceptionnelles. En 2024, c'est avec « Limonov, la ballade » que le cinéaste russe revient à Cannes, cette fois-ci en personne, après avoir pris la décision de partir en exil, loin du territoire qui l'a vu naître. Cette simple information, au regard du sujet du film, est une première indication majeure, et une charge émotionnelle forte en soi.
Edouard Limonov, nom de plume d'un poète et écrivain russe, est une figure littéraire singulière du XXe siècle. Il convient d'emblée de rappeler que cette histoire, aussi centrée soit elle sur ce personnage, ne peut être une hagiographie ou une éloge de quelqu'un considéré comme un modèle. Limonov démontre durant plus de 2h30 le personnage ambigu et polémique qu'il fut, prêchant des idées pro-russes tournant à l'ultra-nationalisme sur la fin de sa vie. Ce contexte est nécessaire pour bien appréhender ce lourd sujet, d'autant plus quand il est question d'un auteur, le cinéaste Serebrennikov, lui-même en exil, et qu'on peut légitimement considérer comme un dissidant au régime russe actuel. « Limonov, une ballade » est avant tout le film d'un immense plasticien, d'un auteur toujours en recherche, qui arrive à dynamiter les codes d'un genre aussi compassé et linéaire que le biopic, pour en faire un projet punk, en révolte conter lui-même, constamment en recomposition.
Pourtant, si l'on prend le film de façon brute, Serebrennikov déroule une pelote narrative qui épouse le cours du temps, débutant à la fin des années 1960, au moment où Edouard est employé dans une usine de Kharkov, sa ville natale. Ces premiers instants de sa vie d'adulte sont filmés dans un noir et blanc glaçant, à l'instar de la photographie choisie pour « Leto », un des précédents films de l'auteur. La raideur et la rigueur de ce qui se déroule à l'écran résonnent presque comme des morceaux de film de propagande. Le personnage, déjà poète, sert l'Etat et ne formule l'idée d'un exil que pour continuer à faire ce qu'il veut de sa vie, sans aucun verrou de qui que ce soit. Ce choix est déjà comme une impulsion, pas vraiment vers la liberté, mais celui d'un « sale gosse » en contradiction permanente avec l'humanité qui l'entoure.
L'histoire explose littéralement au départ d'Eddie et sa compagne Elena vers New-York. La couleur, criarde, supplante le noir et blanc, et c'est tel un véritable enfer que Serebrennikov filme la grande cité américaine. Chaque tournant que prend Edouard est une outrance, chaque choix pris est un battement de cœur rugissant. Quand sa relation amoureuse périclite inévitablement, destructrice et vouée à l'échec, Edouard se métamorphose à nouveau, change autant d'apparence que de métier, devenant majordome pour un milliardaire étasunien au carnet d'adresse, notamment littéraire, extrêmement étoffé. S'il change, Limonov semble toujours perdu dans une stase, une prison pop dont il ne pourra s'évader qu'en migrant encore une fois, vers la France, qui va devenir une sorte de terre d'élection pour lui, le lieu où il devient enfin la rock star littéraire qu'il a toujours voulu être.
Ici encore, le geste punk se déploie avec fureur, de plus en plus détestable, Limonov éructe et surprend encore dans une scène d'enregistrement d'émission radio, ses opposants étant joués par Sandrine Bonnaire, Céline Salette et Louis-Do de Lencqueseing. La violence qu'il dégage alors est encore un volcan, Limonov ne supportant pas que ces personnes ne serait ce que prononce le nom de la Russie. Edouard mute alors en nationaliste russe, après avoir été un nihiliste misogyne des plus abjects. Cette personnalité hors du commun et indéfendable ne cesse de se déployer, comme un origami d'immondices qui complète au fil des années un portrait aussi fascinant que vomitif.
Au-delà des merveilles visuelles expérimentées par Serebrennikov, et elles sont nombreuses, il faut saluer une fois de plus une bande-son de haute volée et une qualité toute particulière accordée aux transitions entre chaque temps du film, soulignant avec délice les chapitres de la vie de Limonov. Kirill Serebrennikov réussit très certainement son œuvre la plus ample, la plus polémique aussi par la tentation d'assimiler ce portrait à ce qu'il est lui-même à ce moment de sa vie. Pourtant c'est dans sa complexité, sondant en permanence l'âme humaine, et en particulier l'âme russe, qu'il faut trouver le cœur du film, merveille d'ingéniosité et de trouvailles.
В конкурсной программе 77-го Каннского кинофестиваля много работ знаменитых режиссеров. 19 мая прошла премьера фильма «Лимонов. Баллада об Эдичке» покинувшего Россию Кирилла Серебренникова. Одним из главных претендентов на награды фестиваля критики считают фильм Жака Одиара, уже получавшего Золотую пальмовую ветвь в 2015 году.
⟨…⟩
Название фильма Фрэнсиса Форда Копполы «Мегалополис» формально привязано к «мегалону» — фантастическому строительному материалу, который изобретает главный герой — дизайнер-архитектор Цезарь Катилина (Адам Драйвер). В то же время слово «мегалополис», несомненно, восходит к «Метрополису» Фрица Ланга и еще напоминает о мегаломании — добродетели или пороке, присущем Копполе со времен «Апокалипсиса наших дней». Чтобы собрать бюджет в 120 миллионов евро, режиссер продал свои виноградники и винодельни, заявив, что ему плевать, если последний в его жизни фильм коммерчески провалится.
Так оно, судя по всему, и произойдет, не спасет даже звездный состав исполнителей. Структура «Мегалополиса» хаотична и претенциозна, в ней много «дурного вкуса», мессианского пафоса и слишком прямых параллелей между сегодняшней Америкой и разлагающейся Римской империей. Тем не менее безумие этого обреченного на неудачу замысла впечатляет, а стремление легендарного режиссера заглянуть в будущее и предупредить о грозящей миру катастрофе по-своему трогательно.
Вторым, гораздо более вдохновляющим сюрпризом конкурса стал фильм Жака Одиара «Эмилия Перес». Его завязка обещает заурядную криминальную драму, в центре которой мексиканка Рита (Зои Салдана), работающая адвокатом под крышей мафии: ее задача — обелять отпетых преступников в глазах правосудия. Неожиданности начинаются с того момента, когда Рита в одном из диалогов переходит на речитатив и пение. Оказывается, нас ожидает искрометный мюзикл! Жанр фильма, прежде чем он завершится, переживет еще несколько мутаций, и каждый раз мы будем удивляться и восхищаться ловкостью режиссерских манипуляций, плавностью переходов от комедии к мелодраме и в финале — почти что к народному эпосу.
Рутинная и не совсем праведная жизнь Риты совершает крутой поворот, когда в один прекрасный день ей поступает предложение, от которого нельзя отказаться. Нельзя, даже если тебя хватают, нахлобучивают черный мешок на голову и везут на встречу с главой картеля Манитасом дель Монте. Это чудовище с железными зубами предлагает Рите несметные миллионы за помощь в проекте его жизни: речь идет ни много ни мало о перемене пола. И Манитас превращается в Эмилию: обоих играет испано-мексиканская трансперсона Карла София Гаскон, актриса и по совместительству ведущая кулинарного телешоу. В роли жены Манитаса, играющей не последнюю роль в сюжете, выступает Селена Гомес. Вместе с Ритой Эмилия создает организацию, помогающую поискам жертв насилия картелей, включая тот, которым рулил Манитас.
Жак Одиар известен как певец маскулинности и мастер криминальной интриги. Демонстрируя привычное мастерство, он в то же самое время показывает, что в свои 72 года способен рисковать, экспериментировать и удивлять. Вряд ли легко было снять кино о Мексике почти целиком во Франции, но получилось естественно и органично. Музыкальные номера, исполненные вполголоса, посвященные пенисам и вагинопластике, только в первый момент могут показаться нелепыми. С развитием сюжета песенно-танцевальные сцены становятся все более массовыми и темпераментными. Яркие цвета «под Альмодовара», вызывающе броский дизайн интерьеров, эффектные наряды от Сен-Лорана (знаменитый модный бренд участвовал в продюсировании картины) — все это составляющие успеха замечательной «Эмилии Перес». При всей увлекательности и развлекательности фильм ставит довольно серьезный вопрос: совершая трансгендерный переход, меняет ли человек свою внутреннюю духовную сущность, освобождается ли от мужского деспотизма, смывает ли грехи прошлой жизни?
Остальные работы каннского конкурса, исполненные известными мастерами, как правило, оправдывают ожидания, но не превышают их. Это относится, например, к «Видам доброты» Йоргоса Лантимоса, который, работая со своей фавориткой Эммой Стоун и группой англоязычных актеров, возвращается тем не менее к своим греческим корням: состоящая из трех новелл притча о тотальном контроле над человеком напоминает ранние ленты режиссера. Относится и к «Поколению романтиков» Цзя Чжанкэ. С изысканным мастерством он показывает два десятилетия новейшей истории Китая глазами женщины, расставшейся со своим возлюбленным, но продолжавшей все эти годы любить его на расстоянии. (В главной роли — Чжао Тао, муза и супруга режиссера.) Герои встречаются спустя двадцать лет — сильно изменившиеся, постаревшие. Изменился и облик страны: мы видим разрушение старых и строительство новых городов-миллионников, возведение гигантских плотин и мостов; все это — результат трудолюбия китайцев и больших жертв, принесенных ими на алтарь отечества. Свою лепту в эти преобразования внесли и герои картины Цзя Чжанкэ, которую можно назвать оптимистической или даже патриотической мелодрамой.
Сказанное выше об уровне конкурсных работ относится и к британской постановщице Андреа Арнольд, чей фильм «Птица» развивает типичную для нее линию интимного кино. Действие происходит в Северном Кенте, разыгрывается в маргинальном слое общества, среди обитателей сквотов и любителей галлюциногенов. В центре картины — двенадцатилетняя полукровка Бейли, чьи разведенные родители живут каждый своей жизнью, а девочка предоставлена самой себе и своим фантазиям. Одна из таких фантазий материализуется в образе человека-птицы; его так и зовут — Bird, причем актер Франц Роговский ухитряется придать своему герою действительно птичье выражение лица. И когда он в кульминационный момент обрастает перьями, это даже не выглядит чем-то особенно диким. Арнольд — мастерица по части живописания природы и колоритного быта социальных низов, но данный фильм во второй своей половине скорее приближается к стилистике фантастического реализма.
К приятным неожиданностям конкурса можно отнести фильм «Три километра до конца света» румына Эмануэля Пырву, исследующий гомофобные предрассудки и коррупционные нравы румынской провинции. В определенном смысле Восточную Европу представляет в каннском конкурсе и «Лимонов. Баллада об Эдичке» Кирилла Серебренникова. Хотя по понятным причинам картина родилась не в недрах российской киноиндустрии, а за рубежом — в рамках европейской системы копродукций. Снятый на английском языке, фильм поначалу отчуждает зрителей, знакомых с российскими реалиями (по-английски шпарят и харьковчане, и Евтушенко, и читает свои стихи Ахмадулина), но к этой условности быстро привыкаешь. Одна из главных удач — британский артист Бен Уишоу: он очень точно воспроизводит психофизику и темперамент Лимонова. Что касается режиссуры, не все в ней идеально, но главную поставленную перед собой задачу Серебренников выполнил. Он показал незаурядного человека, вобравшего в себя коллективные комплексы советской «великой эпохи» — энергию, накопившуюся в атмосфере подавленной свободы, и опасный, большевистский по духу российский ресентимент, плоды которого сегодня пожинают те же жители Харькова.
Whishaw is great, playing the antihero as a posturing rockstar writer whose determination to be famous is all consuming.
Emmanuel Carrère's biographical novel of Eduard Limonov is called «The Outrageous Adventures of the Radical Soviet Poet Who Became a Bum in New York, a Sensation in France, and a Political Antihero in Russia». Phew. That's a lot of story to adapt and fit into 138 minutes.
Taking on this onerous task is Russian director Kirill Serebrennikov, whose filmography includes Petrov's Flu and Summer. And this film has some of his familiar elements, such as the use of animation interspersed with the live action, usually to signal chapter headings or place names.
Limonov is played by Ben Whishaw as a posturing rockstar writer — or, in his words, «a schoolboy, hoodlum factory worker and poet» — whose determination to be famous is all-consuming.
The action shifts from Moscow in 1989, where Limonov is holding a conference with questions from the audience, the colours muted and almost in penumbra, before heading to his hometown of Kharkiv, where he sewed jeans in a factory.
After shifting to black and white, colour returns more brightly as the film heads to Moscow in 1972, where Limonov (who goes by the moniker Eddie) mingles with the intellectuals and poets he despises.
It is at one of these soirées that he meets Elena (Viktoria Miroshinichenko) and though a friend suggests she is way out of his league, an unlikely love affair blossoms after the poet's dramatic and bloody declaration of love.
The film follows the pair to New York, with no explanation of how they got there. They spend most of their time making love, but when Elena begins to make a career for herself the relationship unravels.
Serebrennikov's 1970s New York is just like you picture it, thanks to production designer Vlad Ogay (who also did impressive work on Petrov's Flu): dirty, gritty, seething with grifters and characters — there's even a girl decked out like Jodie Foster in «Taxi Driver» leaning into a cab, not to mention protesters and bible bashers on every corner.
Just as I was wondering whether the director was aiming for this heightened, stagey look or if the fake look of those streets was accidental, Whishaw races through some double doors and takes us out of the set and onto the film lot. Serebrennikov is a renowned theatre director and scenographer, that background certainly showing here.
Whishaw is an unusual bit of casting but he seems to relish this complex and not particularly likeable character, his performance full of energy. Despite the actor's allure, it is hard to see audiences flocking to the cinema to see a film about a relatively unknown Russian, and a pretty unpleasant one to boot.
One major issue with this English-language film is the fact that everyone speaks with an accent — why would Eddie and Elena speak English with Russian accents when they are together? Films like The Death of Stalin show that audiences are perfectly capable of listening to an actor speak with their own accent and managing to understand where they are from, and movies like House of Gucci show how grating these accents can be.
The film shifts between countries and decades, often at breakneck speed. There was a great piece of visual history as Limonov races through events such as John Lennon's murder, the Chernobyl disaster, and so on.
The final part focuses on Limonov's links to fascist Russian nationalists, his imprisonment, and eventual release. It is only during the end credits that Serebrennikov divulges Limonov's political leanings, which are unsavoury to put it mildly.
Someone asks Limonov: «Is it true that there's only one thing you can write about, and that is yourself?» With a life such as his, it is hardly surprising the man found himself so fascinating.
Whether audiences will find Serebrennikov's ultimately superficial film as fascinating is unlikely, despite the great lead performance and Serebrennikov's trademark tropes (not to mention a densely-packed soundtrack).
With a little more digging into the depths of Limonov's politics, and a little less focus on Eddie and Elena's sex life, this biography of such a flawed and complex man would have been a lot more edifying.
То ли новостей перебрал,
То ли вина в обед,
Только ночью к Сергею пришёл его воевавший дед.
Сел на икеевскую табуретку, спиной заслоняя двор
За окном. У меня, говорит, к тебе,
Серёженька, разговор.
Не мог бы ты, дорогой мой, любимый внук,
Никогда, ничего не писать обо мне в фейсбук?
Ни в каком контексте, ни с буквой зэт, ни без буквы зэт,
Просто возьми и не делай этого, просит дед.
Никаких побед моим именем,
Вообще никаких побед.
Так же, он продолжает, я был бы рад,
Если бы ты не носил меня на парад,
Я прошу тебя очень, (и делает так рукой),
Мне не нужен полк,
Ни бессмертный, ни смертный, Серёженька, никакой.
Отпусти меня на покой, Серёжа,
Я заслужил покой.
Да, я знаю, что ты трудяга, умница, либерал,
Ты все это не выбирал,
Но ведь я-то тоже не выбирал!
Мы прожили жизнь,
Тяжёлую и одну.
Можно мы больше не будем
Иллюстрировать вам войну?
Мы уже всё, ребята,
Нас забрала земля.
Можно вы как-то сами.
Как-то уже с нуля.
Не нужна нам ни ваша гордость,
Ни ваш потаённый стыд.
Я прошу тебя, сделай так,
Чтоб я был наконец забыт.
Но ведь я забуду, как в Русском музее
Мы искали девятый вал,
Как я проснулся мокрый,
А ты меня одевал,
Как читали Пришвина,
Как искали в атласе полюса,
Как ты мне объяснял, почему на небе
Такая белая полоса
За любым самолётом,
Как подарил мне
Увеличительное стекло…
Ничего, отвечает дед,
Исчезая.
Тебе ведь и это не помогло.
В Каннах прошла премьера байопика Эдуарда Лимонова, которого сыграл англичанин Бен Уишоу, в постановке Кирилла Серебренникова. С трудом узнал писателя Станислав Зельвенский.
В конце 1960-х молодой харьковский поэт Эдуард Савенко (Бен Уишоу) переезжает в Москву, где берет псевдоним Лимонов, вращается в богемных кругах и покоряет красивую женщину Елену (Виктория Мирошниченко). Когда у Лимонова возникают неприятности с КГБ, они с Еленой эмигрируют в Нью-Йорк, но и капиталистическое общество поэта не устраивает.
В 2011 году респектабельный французский писатель Эммануэль Каррер выпустил биографию Лимонова, которая пользовалась во Франции значительным успехом и сделала герою имя в Европе (отчасти заново, но его былую славу не стоит преувеличивать). Спустя некоторое время экранизацией книги занялся Павел Павликовский, прекрасный польский режиссер и большой специалист по России. Но этот фильм в итоге не сложился, и проект вместе, очевидно, с каким-то вариантом сценария перешел к Кириллу Серебренникову; Лимонов к тому моменту как раз успел умереть, так что его мнение на этот счет узнать, к сожалению, не получится.
Экранизация или нет — в данном случае не принципиально: в книге Каррера, ориентированной на западную публику, нет практически ничего, что не было бы известно российским читателям самого Лимонова — человека, всю жизнь усердно творившего собственный миф. Другой вопрос, что лирический герой не обязательно равен автору, но где кончается Савенко-Лимонов и начинается Эдичка, разобраться чрезвычайно сложно, и тот же Каррер (в фильме у него самоироничное камео), кажется, в этом был не очень заинтересован: его привлекла судьба литератора-авантюриста на фоне тектонических исторических сдвигов.
Серебренников на правах нового автора вычленил из богатой лимоновский биографии интересные для себя пункты, а остальные либо пробормотал скороговоркой, либо вовсе опустил. В первую очередь в фокусе нью-йоркская жизнь писателя из «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»] (иногда она зачитывается за кадром) — иначе говоря, осмысление эмигрантского опыта и разного рода сексуальные переживания. В исполнении чрезвычайно пластичного Уишоу Лимонов здесь оказывается кем-то средним между Трэвисом Биклом из «Таксиста» (сравнение, в самом фильме сперва сделанное, а потом еще и тщательно разжеванное) и Артюром Рембо в исполнении ДиКаприо. Проклятый поэт, маргинал, революционер, панк, ревнивец. Таким образом, нас ожидают песни Лу Рида, жаркие совокупления, в том числе то самое, павильонный Нью-Йорк с желтыми такси и аккуратно растрепанными чернокожими, символическая пробежка по американской истории 1980-х, снятая оператором Романом Васьяновым пижонским длинным кадром.
Как с американским Лимоновым связаны Лимонов до и Лимонов после, можно только гадать. Серебренников даже не пытается соединить этих персонажей, переложив всю работу на гримеров и английского артиста. В первой, харьковско-московской части фильма режиссер вообще оживляется только на интеллигентских сборищах, поставленных с мстительным жизнеподобием: Евтушенко с Ахмадулиной читают стихи, стоят салатики, коньяк, кто-то застрял в туалете, печального Эдуарда утешают женщины. То здесь, то там мелькают знакомые приятные лица из сегодняшней (точнее, вчерашней) московской культурной тусовки.
Французский период ограничен одной радиодискуссией, после чего Лимонов возвращается в СССР 1989 года и смотрит с родителями по телевизору похороны Сахарова, а Серебренников плавно переходит к судьбам родины. Где-то там по-хорошему этот фильм и стоило бы, возможно, закончить. На практике герой из перестройки вдруг переносится сразу к строгим юношам в бункер НБП, имеет разговор в духе сериала «Бригада» с плохо загримированным фээсбэшником из начала фильма, позирует у Белого дома в 1993-м, мимолетно попадает в тюрьму и, собственно, всё. Откуда партия, почему тюрьма, где 1990-е и 2000-е, где балканская эпопея и все прочее — черт его знает.
Ясно, что режиссер поступает как считает нужным, и даже полное отсутствие в фильме про Лимонова Натальи Медведевой можно, вероятно, объяснить творческим выбором. Вопрос в том, что он хотел сказать этой картиной, помимо пересказа известных анекдотов. А также в том, зачем он взялся (закрывая де-факто эту возможность для кого-то еще) за фигуру, которую либо не понимает сам, либо как минимум не может объяснить другим? Лимонов был полон парадоксов, и смешон, и смел, и прагматичен, и наивен, и притягателен, и отвратителен, но он был цельным, законченным, узнаваемым с полуслова. Бен Уишоу хорош в отдельных эпизодах, но на длинной дистанции он играет персонажа без скелета и без сердца. Его неврастеник Эдди, собранный из фактоидов и проекций, для начала просто не вернулся бы в Россию.
Уишоу, как и почти все остальные, говорит в фильме на английском, но с акцентом — расхожее, но оттого не менее нелепое постановочное решение, которое вечно напоминает об интернациональной условности происходящего, перевешивая и цыганские скрипочки из «Russian Dance» Тома Уэйтса, и яростный патриотический секс под выступление Солженицына. Суета не равна сложности: Серебренников, по своему обыкновению, иногда затевает карнавальные игры с хронотопом, цветом, форматом изображения, но это мельтешение лишь обрамляет вакуум, дырку от бублика в самом центре фильма, как в середине кислой фамилии его предполагаемого героя.
Публицист Миронова: Серебренникова зовут на фестивали как записную жертву режима.
Одна из самых больших загадок — регулярное появление режиссера Кирилла Серебренникова на мировых театральных и кинофестивалях. В Каннах этот ловкий деятель нашей культуры, а если учесть судимость за мошенничество в особо крупном размере, то не деятель, а делец…
Так вот, на Каннском кинофестивале этот делец проводит свои премьеры чаще, чем Педро Альмадовар, Такеши Китано или Вуди Аллен. И ладно бы проходили его показы с триумфом. Россиянам наверняка хватило бы ума понять и принять, что в наших краях родился великий кинорежиссер, которому рукоплещет мир и который от нас, скучных и убогих, бежал.
Но нет же, Серебренникова принимают с неизменной скукой. Его премьеры не собирают толпу зрителей, о них не пишут восторженно критики. То же с его театральной судьбой.
Серебренников — едва ли не единственный из российских режиссеров постоянный участник престижного театрального фестиваля в Авиньоне. Однако принимают его там так же, как и в Каннах: сдержанно, холодно, немноголюдно. Вероятно, потому, что зовут Кирилла Серебренникова на фестивали не как режиссера, а как записную жертву режима.
«Деятель третьего-четвертого ряда»
Ну вот, новая премьера в Каннах — фильм Серебренникова об Эдуарде Лимонове. Называется «Баллада об Эдичке». Киноленте не очень повезло: ее сырую копию слили в Сеть еще в начале прошлого года. Тогда же я лично ее и посмотрела. И сразу вспомнила слова самого Лимонова о том, что Серебренников — деятель культуры третьего-четвертого ряда. Как в воду Эдуард Вениаминович глядел!
Деятель о словах кумира, отпущенных в свой адрес, судя по всему, знал. Потому благоразумно дождался смерти писателя и затем взялся снимать о нем кино. Еще и по книге Эммануэля Каррера, которую сам Лимонов тоже ценил невысоко. Знаете, да? Французский писатель написал художественную биографию Лимонова, ставшую в Европе супербестселлером. Но там много вымысла.
Серебренников так снял кино, будто бы он, мальчик из Ростова-на-Дону, о Лимонове узнал только от Каррера.
В силу того, что я это кино, в отличие от большинства из вас, смотрела, придется верить мне на слово. Говорю прямо: кино — дрянь. Вот прямо дрянь-дрянь. И само по себе, и в контексте Лимонова. Какие-то сплошные геи, сексуальная одержимость.
Лимонов в фильме предстает не большим русским писателем, который один из немногих добился славы в Европе и США,— у Серебренникова получился развратный девиант. И совсем непохожий на Лимонова.
Британский актер Бен Уишоу будто бы не готовился к роли и даже не посмотрел, каким был Лимонов. И надо же так умудриться: в целом похожий на молодого Лимонова по типажу, внешности, фигуре, Уишоу так его сыграл, что стало не узнать.
Кто Лимонова видел, кто с ним общался, сразу заметил поразительное несоответствие. В фильме Лимонов получился какой-то дерганный, разболтанный. Будто бы торчок на амфетамине.
Я лично роль Бена Уишоу восприняла как смачный плевок в современную русскую культуру: вот так я вас ценю, уродов, что даже ни одного видео с вашим гребаным Лимоновым не посмотрел, скажите спасибо, что на площадку вышел. Уверена, что так и было, потому что Уишоу — серьезный актер кино и театра. Но такое отношение.
Для сравнения вспомнилась роль Малкома Макдауэлла в фильме «Эвиленко», где он играл Чикатило: полное несоответствие комплекции, внешности, но нет никаких сомнений, что перед нами советский маньяк. В Британии прекрасная актерская школа. Просто по каким-то причинам Бен Уишоу не стал ради нас стараться. И вообще стараться. Зачем, если Серебренникова гарантированно возьмут в Канны, что бы он ни снял?
«Я жертва, така жертва»
Бен Уишоу тоже, между прочим, гей, как и Серебренников. Боюсь, что для того команду и подбирали: чем их больше в съемочной группе, тем выше шанс попасть с показом на Каннский кинофестиваль. Все двери открыты. Ничем иным я объяснить появление Серебренникова в Каннах не могу.
Кино плохое. Интерес публики почти нулевой. Актеры с режиссером прошли свой пресс-подход в скромной обстановке.
Из примечательного — прилет Ксении Собчак прямо на вертолете: Ксения Анатольевна очень торопилась на показ и потом назвала фильм о Лимонове лучшим в карьере режиссера.
Мда-а-а…
Впрочем, я же не об этом. Ну, кому-то нравится. Кто-то читал мало книг, ничего не знал про Лимонова. Может, люди по-английски нормально не говорят и не поняли, что там к чему.
Меня другое интересует: почему западные критики, журналисты, киноведы терпят из года в год нашего Серебренникова? Пихают его туда именно как жертву режима. Он ведь был у нас осужден. И, на мой взгляд, справедливо.
Однако я помню, как тогда судили за хищение госфинансирования театра Серебренникова: из каждого мало-мальски публичного человека вытрясали слова в защиту этого деятеля-дельца. Меня лично замучили спрашивать, почему не выступаю в поддержку Серебренникова.
Наконец я взяла и публично ответила: не выступаю, потому что считаю его виновным. Господи, сколько грязи на меня вылили! Обозвали агентом Кремля, паскудой, тварью.
Лимонов, как мы видим, тоже считал Серебренникова виновным. И его тоже обзывали при жизни. Теперь с фильмом о Лимонове и почти в одиночестве, без внимания иностранной прессы, Серебренников отметился в Каннах.
Понятно, зачем его там везде зовут. Витринная жертва режима. Там всем ведь заливает, что был осужден «кровавым ГУЛАГом» почем зря. И везде демонстрирует свою нетрадиционную ориентацию, неизменно намекая, будто в России по этой части подвергался чудовищным преследованиям.
Его театр получал сотни миллионов. Его спектакли ставились по всей стране. Его фильмы Россия сама отправляла на фестивали.
Вы хоть раз слышали, чтобы Кирилл Серебренников пострадал из-за своей ориентации? Мне так вовсе кажется, что, пока он жил и «творил» у нас, страдали его конкуренты с ориентацией нормальной: если деньги, поддержка и показы ему, значит, от кого-то отняли…
К голым геям добавились плакаты
Так и в Европе. Если в основной программе или просто внепрограммных показах Серебренников, значит, там не хватило места кому-то другому. «Лето» Серебренникова в Каннах вызывало интерес прежде всего потому, что он его заканчивал, сидючи под домашним арестом. Именно факту ареста были посвящены немногочисленные западные рецензии о фильме.
Новое появление в Каннах — с «Петровы в гриппе». Эту работу Серебренников снимал, когда его судили. Тогда был отмечен на фестивале оператор Владислав Опельянц, который, между прочим, снимал несколько фильмов Никиты Михалкова. Вряд ли успех Опельянца можно списать на талант Серебренникова. О Серебренникове тогда писали скромно и с недоумением, в основном обсуждая, какая она жертва режима.
Потом в Каннах показали «Жену Чайковского». И, кажется, у западного профсообщества сдали нервы. Фильм получил разгромные рецензии. Причем немногочисленные: интерес был к премьере маленький. Ни публику, ни критику не удивили «подход» и якобы сенсационность взгляда на Чайковского как больного гомосексуалиста.
Не сильно прокатило: запад про геев и не такое видел. И о Чайковском шокирующие фильмы давно сняли. Например, в 1971 году вышел фильм «Любитель музыки» Кена Рассела. Хороший, между прочим. Серебренников со своей лентой припозднился на 50 лет.
Флер жертвы режима, диссидента и изгнанника, напущенный на себя Серебренниковым, в тот раз общественность тоже не впечатлил: там за столько лет даже настоящие диссиденты приелись, а не то что такие, которые бежали на Запад в буквальном смысле прямиком от российской госкормушки. Казалось, конец пришел серебренниковскому забегу по Каннам.
Один из самых влиятельных в мире критиков, Оуэн Глейберман, прямо назвал фильм Серебренникова «лажей» — a dud. Рецензия вышла в Variety. Для любого другого режиссера это и впрямь означало бы если не конец, то паузу в карьере. После таких рецензий режиссеры уходят на несколько лет в тень — отдохнуть, подумать.
Но не таков Кирилл Серебренников! Он не только на годы никуда не ушел — спустя три месяца появился уже на театральном фестивале в Авиньоне со спектаклем «Черный монах». Более того, Серебренниковым фестиваль открыли!
И там все тоже было очень модно: играли сразу на трех языках, на сцене поставили советские парники-теплицы, исполнителя главной роли Филиппа Авдеева раздели и поливали из шланга, в конце танец дервишей исполнила толпа полуголых мускулистых мужчин. И над всем этим развевался антивоенный плакат.
Между прочим, спектакль сам по себе был не так уж плох. И инсценировка интересная. Если бы убрали из нее все модное. Потому что конъюнктурная гей-эстетика и огромный плакат создавали ощущение, что зрителям спектакль пихали насильно, как будто через желудочный зонд. Встречен он был соответствующе — местами иных стало подташнивать.
Меня европейские журналисты, критики, искусствоведы поражают. Почему никто не может встать и сказать, что с них хватит? Череда провалов от, в общем-то, посредственного, но очень плодовитого физика (Серебренников по образованию физик) из Ростова-на-Дону, который не придумал ничего лучше, как повторить советский маркетинговый секрет.
Помните, как во времена застоя к килограмму вырезки полагалось купить полкило супового набора? А собрание сочинений Цветаевой продавали только при условии покупки трех томов лауреата Сталинской премии Софронова?
Чтобы «продать» публике фильм «Лето», следует изобразить из себя жертву режима. Чтобы сбыть ей кино про Чайковского, надо позвать в кадр открытого гея, обязательно негритянку на роль няни, и, конечно, должно быть много голых совокупляющихся тел. Ну и напомнить в конце, что режиссер — жертва режима. Пусть и присвоил огромные «режимные» деньги.
Для «продажи» публике Лимонова пришлось проделать с ним тот же трюк, что и с Чайковским: убедить, будто бы Лимонов тоже был «по мужской части» и именно за это пострадал!
Какая удивительная пошлость. Вы знаете, Владимир Набоков, читая американцам лекции по литературе, никак не мог перевести это слово на английский — нет полных аналогов. Он так и записывал слово студентам — poshlost'.
Знаменитую сцену секса с негром Лимонов включил в роман «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»] в качестве метафоры наивысшей формы одиночества и тоски, которые обрушились на него в эмиграции после утраты связи с родиной, родного языка, после ухода любимой жены. Кто бы знал, что спустя 50 лет тот самый Кирилл Серебренников, которого писатель назвал деятелем культуры четвертого ряда, придумает въехать на этой идее в Канны.
Poshlost'. Остается только гадать, когда у европейской публики кончится терпение смотреть на поделки предприимчивого физика из Ростова, который наловчился, дабы не слезать с красной дорожки, изображать из себя жертву режима.
«Телеканал 360», 20 мая 2024 года
ЛГБТ признано в России экстремистским движением и запрещено.
Кто давно меня читает, помнят, что я неоднократно писала о Кирилле Серебренникове и феномене его популярности на западе. Пару раз я разбирала рецензии на его каннские показы, писала о его «Чёрном монахе», которым он открывал в 2022 году театральный фестиваль в Авиньоне. Уже после разгрома его «Жены Чайковского» в Каннах.
Ещё вы могли помнить, что моё настоящее расхождение с либеральной прессой и либеральным истеблишментом, который ранее меня почитывал, случилось не столько из-за Дмитриева, сколько из-за дела Серебренникова. Потому что моему выступлению по делу Дмитриева предшествовала колонка в «Газете.ру» под названием «А ты почему не бежишь?». Она была о том, что меня достали спрашивать, отчего я не выступлю в поддержку Серебренникова. Тогда я впервые написала о его деле — что считаю виновным в хищении и не вижу причин за него заступаться. И к слову написала, что и Дмитриева считаю виновным. После этого меня облили ушатом помоев и так сильно оскорбили, что я не выдержала и сказала (и на пальцах доказала), что либеральные защитники Дмитриева все годы судов знали о его виновности, но защищали из корпоративной солидарности.
Наконец, вы могли видеть, что я уже писала рецензию на фильм Серебренникова «Лимонов. Баллада об Эдичке». Ещё в феврале прошлого года, когда копию слили в интернет. Мне фильм очень не понравился. Чрезвычайно плохо. И главное — это образ Лимонова, тяжёлого одержимого девианта с разболтанной походкой.
Из всего наследия Лимонова, из всей его биографии Серебренников запомнил только сцену с негром. Которая была Лимоновым придумана как метафора наивысшей формы одиночества в чужой стране.
Спустя почти 50 лет на этом негре Серебренников поехал в Канны.
Написала для «360TV» колонку об этом, об истории успеха Кирилла Серебренникова и бездонной терпеливости европейцев, которые год от года встречают Серебренникова холодно и даже злобно (так, его прошлый фильм едва ли не главный мировой кинокритик назвал словом «лажа»), но терпеливо позволяют скармливать его себе. Серебренников в некотором роде пошёл на их систему с ломом: он назвался жертвой режима. И ориентация-то у него не та, и осудили-то его тут, беднягу. «Я жертва, я така жертва!»
Человек сиганул на запад прямиком от госкормушки. Его тут заваливали деньгами, вниманием, спектаклями, съёмками. Потом прикинулся жертвой, объявил себя преследуемым, стал таскать на спектакли и показы антивоенные флаги — и вот уже ни рецензии разгромные, ни определение «лажа» от влиятельнейшего критика не позволяют вытолкать его с фестивалей.
Лимонов, между прочим, при жизни назвал Серебренникова деятелем культуры третьего-четвёртого ряда. Деятель дождался, когда Лимонов умрёт, объявил и Лимонова специалистом «по мужской части» и жертвой, снял сцену с негром и покатился на этом негре в Канны.
Говорили, что я ни черта не смыслю и вообще общалась с Лимоновым несколько раз. Вот старый друг Лимонова, знавший его в эмиграции, отмечает то же самое — полное непопадание Бена Уишоу в роль. Уишоу будто бы вообще не смотрел, кого играет. И Серебренников понятия не имел, кто такой Лимонов.
Зато мы выяснили, что, скорее всего, Серебренников шпарит по книге Александра Чанцева «Бунт красоты», в которой автор сравнивает эстетику Лимонова и Мисимы. Потому что Серебренников объявил, что следующий фильм будет о Мисиме.
Оз! Лимонов-то наш был тонкий интеллигентный парень. Повторил бы Серебренникову, что считает его деятелем третьего-четвертого ряда, да и прошел бы после такого фильма мимо. Про Мисиму известно: был бы жив, снёс бы этому деятелю башку мечом.
We have become accustomed to watching the British actor Ben Whishaw do great work as empathetic, generally likable characters. Whether playing a kindly schoolteacher in Sarah Polley's «Women Talking», an overworked doctor in «This Is Going to Hurt», or the voice of the titular bear in the «Paddington» films, he's been synonymous with a kind of welcoming softness. Yet in his latest film «Limonov: The Ballad», which premiered at the Cannes Film Festival on Sunday, he turns his hand to a more scornful, standoffish, and emotionally violent part.
Directed by Russian filmmaker Kirill Serrebrenikov and based on a book by author Emmanuel Carrère (full title: «Limonov: The Outrageous Adventures of the Radical Soviet Poet Who Became a Bum in New York, a Sensation in France, and a Political Antihero in Russia»), «Limonov: The Ballad» is a heightened retelling of the life of the writer, poet, and politician Eduard Limonov—a man who absconded Russia in the 1970s, pursued a Bohemian lifestyle as a writer, and then returned to his home country to found the dissident National Bolshevik Party.
Whishaw's work on the film spanned several years, in part due to it moving production out of Russia following the invasion of Ukraine. He still hasn't managed to see the final thing—he is in Cannes on his day off from performing Bluets, an adaptation of the Maggie Nelson book, at London's Royal Court Theatre—but critics are hailing Whishaw's performance in «Limonov: The Ballad» as among the best (and the boldest) of his career so far.
Dressed in a dashing Bottega Veneta suit, the actor spoke to «Vogue» about his approach to the part, personal style, and his forthcoming portrait of another unruly artist living in New York: Peter Hujar.
— I wanted to start by asking what you'd worked on directly prior to this shoot—and what, at that time, you felt like you were looking for in terms of a new role. Do you feel like «Limonov» answered a question for you in any way?
— I hadn't worked for a year because of the pandemic. And then I did a show called «This Is Going to Hurt», then «Women Talking», and then I did «Passages» with Ira Sachs. Then I did this. They were all such different projects and different characters. Almost contradictory.
Photo: Bertie Watson
— You're playing against type here. You seem like quite a modest person, the antithesis of this character. Was the offer of this part refreshing to you at all, or did it feel a bit dangerous?
— It did feel dangerous, but in a good way—like, exciting. I didn't know whether I could do it. There were a lot of things: like the fact that it was in English, but we were meant to be Russian. Why should it be me? And what could I bring? And how can you find a way into that? But I was also in a state of mind at the time [where] I was like, Let's take the leap and see what happens.
I just had a feeling that it would be a really interesting experience, and it was. But to be honest, most things feel quite terrifying. If it's a good thing you've been asked to do, you feel the pressure and the challenge.
— Do you take time to mull over whether or not to work on things?
— If I have to think too much, then I'll probably end up not doing it. It's usually quite instinctive.
— Before you met Kirill, you had seen his 2018 film «Leto», and heard about his work in the theater. What do you look for in a director that you found in him?
— He's a leader [who's got a] very charismatic and powerful presence, and you feel safe. There's a belief he has in you that you can do it, so you feel brave—or braver. What I absolutely loved about him is that he's really fearless. At some points he'd say, «In this shot, we're just gonna have the whole set fall down.» I actually haven't seen the film. I don't know if it's in there, but we blew up the set at one point. On one hand, there is a big plan and a lot of preparation, and then there's a lot of being open to how it's feeling in the moment.
— Was there a scene in particular where you felt like you needed that guidance?
— There were lots, to be fair, for which I was terrified. I would say that I felt terrified all the time. But I also think that's sometimes how Limonov feels: tensed up against the world. I think there's a bit when I have to be in bed, and get up and jump around, sort of shake myself in front of some journalists, and then jump out of a window. Maybe that's not even in it anymore. [Editor's note: It is not.] Some days I'd feel shy, and you had to get over your shyness. There was something exhilarating about overcoming that.
— Did you discover your «in» for Limonov as a person? How do you relate to someone so terrible?
— Someone who visited the set who knew him in real life said, «You might be surprised, but he was really tender. It was like he had a bit of his skin missing.» He presented himself as kind of hate-filled and raging against everything and everyone. But in a way, I found, it was because the world was uncomfortable for him to be in.
— You stopped shooting five weeks in due to the invasion of Ukraine. Was there a long pause in the middle of the film?
— Yes, we all stopped. I went home. Kirill left the country and lots of the rest of the crew and the people who were making the film also fled. And then we had no idea whether we'd be able to continue, but somehow we did. And we finished it off in Riga in Latvia six months later.
— What does your headspace look like for those six months?
— It's out of your control, so you just have to accept that and deal with it. I think, as an actor, you get quite good at just dealing with what's in front of you, because you don't really have a lot of control over anything. I didn't think about it at all in that time.
— I hear you're making a film about the gay American artist Peter Hujar with your friend Ira Sachs. Has that project wrapped already?
— It has. I am obsessed with him.
— I'm glad that someone is doing a film about his life.
— Me too. Although it's not a biopic in any way.
— Is it more heightened, like «Limonov»?
— It's not even like this. I'm not going to tell you anything about it, but I loved him before and I love him even more now. I think he's the most amazing artist. When we were making it, I went to the archive in the Morgan Library in New York, and looked through all of his contact sheets. He was an amazing, amazing guy, but also a difficult man.
— I was going to say, this sees you playing two politically switched-on artists present in New York in the latter half of the 20th century. Is there any parallel between how you played Limonov and how you played Peter?
— They're very different guys, but I would say actually not dissimilar in the sense of… I think Peter was a very sensitive but really difficult person from what you can read, based on people's memories of him. But also, he was troubled and went through an awful lot. You understand more why people behave the way they do: because they're struggling.
— I'm excited to see it. Before we go, Bottega Veneta dressed you for the «Limonov» premiere. Are you a confident dresser day-to-day?
— Not really. Honestly, I know that that's not what you want to hear! Maybe I'll go through phases, I would say. At the moment, I'm in a throwing-on-whatever's-comfortable phase.
The actor's always had solid menswear. But as the world's biggest film festival gets more fashion, his fits have souped up too.
Ben Whishaw's always been pretty good at this whole menswear thing. He likes chunky knit sweaters and plaid shirts, and during «GQ»'s Men of the Year event in 2022, he went for a full buzz cut and one of the slickest tuxedos imaginable. But that was two years ago, and a lot changes in two years. He's worked on five more films. He's grown his hair out again. And his wardrobe? It's full of nothing but grade A stuff now.
Stephane Cardinale — Corbis/Getty Images
Most actors worth their salt are at Cannes Film Festival right now, and at the premiere for «Limonov: The Ballad» (which has just been nominated for the ultra prestigious Palme d'Or award), Whishaw rocked up to the red carpet with his hair perfectly combed back and a face full of stubble. He wore a white vest and layered this with a black suit. Landing in black, this piece was made from a wool gabardine material and was cut with a slim fit design.
Whishaw then jumped into a pair of matching trousers, and some lightly-polished leather loafers. Just from his footwear alone, it's pretty easy to guess which designer he's wearing. But if you're still not sure, the intrecciato weave has been a signature Bottega Veneta detail since, well, forever. It's made appearances on keyrings and sneakers and belts, and recently, Joe Alwyn was spotted with a bag that was decked out in the same finish. Basically, it's the type of thing that you'd find in the wardrobe of every big fashion guy who's got it all figured out.
Plus, Bottega Veneta is arguably the fashion guy's fashion brand right now. It's wearable, subtle but still entirely noticeable. Most menswear veterans could look at the clean lines of a leather shirt (that's been made to look like denim) and immediately identify creative director Matthieu Blazy's handiwork. A$AP Rocky has fronted campaigns. Jacob Elordi's into it. The Biebers are long-time fans.
All of whom are duking it out at the top of the menswear big leagues. But now, Ben Whishaw is in there too — and there's no turning back.
Le cinéaste russe adapte brillamment le livre d'Emmanuel Carrère consacré à Edouard Limonov, figure controversée de la scène littéraire et politique à la fin du siècle dernier. Une réussite majeure.
Il est mort à 77 ans dans son lit et il ne pouvait rien lui arriver de pire que ce décès somme toute ordinaire, des suites d'un cancer. Toute sa vie Edouard Limonov a prôné le chaos, idolâtré ceux qui épousaient un destin tragique (Jim Morrison, Andreas Baader…) et, au cours de son existence trépidante et pathétique, a piétiné la demi-mesure et la nuance.
L'homme rêvait d'être considéré comme un génie littéraire ou, à défaut, un politique visionnaire ou encore de finir victime d'un attentat ou sur la chaise électrique après avoir commis des meurtres retentissants. Tout cela pour achever son parcours en ce bas monde comme un vieillard usé dont les seuls titres de gloire auront finalement été de commettre quelques ouvrages autobiographiques vaguement scandaleux (« Journal d'un raté », « Le poète russe préfère les grands nègres ») et d'avoir régné sur un micro parti politique ultranationaliste et belliqueux.
Dans « Limonov — The Ballad », son adaptation du remarquable livre d'Emmanuel Carrère consacré à l'agitateur russe (« Limonov », Editions POL), Kirill Serebrennikov ne met pas en scène les derniers jours de ce héros si discutable, mais il retranscrit sur l'écran avec une sidérante invention formelle (plusieurs années sont parfois retracées en un seul plan séquence) les principaux épisodes de son existence schizophrène.
Limonov qui abandonne son usine de Kharkov, dans une Ukraine appartenant alors à l'URSS et son quotidien de voyou pour intégrer les rangs de la bohème dissidente et littéraire. Limonov exilé à New York, qui mène une vie de dandy pornographe, fan de Lou Reed, fantasme d'éclabousser le monde avec son génie d'écrivain, et finit majordome pour un nanti de la ville.
Limonov rongé par l'aigreur à Paris et qui orchestre son retour sur ses terres natales où, en contradiction apparente avec son pedigree de marginal libertaire, il devient le mentor d'un parti mi-fasciste mi-communiste entendant ressusciter l'âme de la Russie éternelle.
Kaléidoscope punk
Dans un geste de cinéma fiévreux et halluciné qui dynamite les codes usuels de la narration, Serebrennikov bâtit un foisonnant collage d'images et de sons, une sorte de kaléidoscope punk, pour dresser le portrait inévitablement composite du mystérieux et insaisissable Edouard Limonov. Plus inspiré que dans ses deux derniers films, (« La fièvre de Petrov » et « La femme de Tchaïkovski »), le cinéaste, talentueux comme à ses plus belles heures, renoue avec la veine poétique et brûlante de son monument : « Leto » (2018), où, à travers l'histoire du groupe de rock russe Kino, il évoquait les années 1980 et les derniers feux du régime soviétique.
Emmanuel Carrère apparaît en « guest star » dans le film dans une courte scène où il donne la réplique au Limonov de fiction, incarné par le comédien britannique Ben Whishaw, candidat sérieux pour le prix d'interprétation. L'écrivain peut se réjouir du travail accompli par Serebrennikov qui, avec la puissance de sa mise en scène, signe une adaptation brillantissime de son livre et sonde à son tour les paradoxes du vénéneux Edouard Limonov.
Fragment de la vidéoconférence avec Édouard Limonov
du 28 octobre 2009 :
— Est-il vrai que vous avez tiré sur des civils en Serbie ?
— La question est si vaste, avec une touche de provocation, « tiré sur des civils en Serbie »… Évidemment, celui qui a posé cette question s'appuie sur le film de la BBC, réalisé par Paweł Pawlikowski, intitulé « Serbian Epics », dont le protagoniste principal est Radovan Karadžić. Le procès de Radovan Karadžić vient tout juste de commencer au Tribunal de La Haye.
Елена Щапова:
Стреляю из ружья в имении у друзей.
Dans ce film, j'interviewe Radovan Karadžić, j'ai participé à ce film pendant trois jours, et il y a une scène, filmée par Paweł Pawlikowski — que cela reste sur sa conscience — où je tire avec une mitrailleuse. Oui, je tire avec une mitrailleuse. Cela se passe à Pale, alors capitale de la République serbe de Bosnie. Je tire avec une mitrailleuse sur un champ de tir.
Plus tard, cette scène a été interprétée comme si je tirais sur Sarajevo, mais il faut au moins se rendre compte que Pale et Sarajevo sont séparés par plusieurs dizaines de kilomètres. Donc, en l'occurrence, il n'y a aucune raison de m'incriminer. Paweł Pawlikowski a manipulé les images, en ajoutant une scène juste après, où des maisons ressemblant à des bâtiments médiévaux avec de nombreuses fenêtres apparaissent brièvement, littéralement comme une vingt-cinquième image. C'était apparemment une tentative de provocation sordide qui dure depuis 17 ans, car le film a été réalisé en 1992, et il voulait probablement montrer que je tirais sur une ville. Mais je le répète, la petite ville de Pale est située à plusieurs dizaines de kilomètres de Sarajevo.
Excerpt from a video conference with Eduard Limonov
dated October 28, 2009:
— Is it true that you shot at civilians in Serbia?
— The question is quite broad, with a sting, «shot at civilians in Serbia»… Obviously, the person asking this question is referencing the BBC film, directed by Paweł Pawlikowski, called «Serbian Epics,» where the main character is Radovan Karadžić. As the trial against him has just started in The Hague Tribunal. In this film, I am interviewing Radovan Karadžić. I participated in the filming for three days, and there is a scene where I am seen firing a machine gun, which was captured by Paweł Pawlikowski. Let that remain on his guilty conscience. Indeed, I am seen firing a machine gun. All of this takes place in Pale, the former capital of the Bosnian Serb Republic. I am firing on a shooting range. And when this was later interpreted as if I was shooting at Sarajevo, one must at least understand that Pale and Sarajevo are several tens of kilometers apart. So, in this case, all the questions should be directed elsewhere. Paweł Pawlikowski manipulated the footage, adding a scene right after that, where some houses resembling medieval ones with many windows flicker, literally like the 25th frame. This appears to be an attempt at such a vile provocation, which has been going on for 17 years because the film was released in 1992. Allegedly, he wanted to show that I was shooting at some city. But I repeat again, the small town of Pale is several tens of kilometers away from Sarajevo.
Ausschnitt aus einer Videokonferenz mit Eduard Limonow
vom 28. Oktober 2009:
— Stimmt es, daß Sie in Serbien auf Zivilisten geschossen haben?
— Die Frage ist sehr breit gefächert und hinterhältig, «auf Zivilisten in Serbien geschossen»… Offensichtlich bezieht sich der Fragesteller auf den «BBC»-Film des Regisseurs Paweł Pawlikowski, er hieß «Serbian epics», in dem Radovan Karadžić die Hauptrolle spielt. Genau jetzt hat sein Prozess vor dem Haager Tribunal begonnen. In diesem Film interviewe ich Radovan Karadžić, ich habe drei Tage an diesem Film mitgewirkt, und es gibt dort eine Szene, die Paweł Pawlikowski gedreht hat, lassen wir das auf seinem schmutzigen Gewissen, in der ich mit einem Maschinengewehr schieße. Tatsächlich schieße ich dort mit einem Maschinengewehr. Das Ganze findet in Pale statt, der damaligen Hauptstadt der Bosnischen Serbischen Republik. Und ich schieße mit dem Maschinengewehr auf einem Schießstand. Und als das später so interpretiert wurde, als ob ich auf Sarajevo schieße, muss man sich zumindest vorstellen, dass Pale und Sarajevo durch mehrere Dutzend Kilometer getrennt sind. Deshalb müssen in diesem Fall alle Fragen von mir genommen werden. Paweł Pawlikowski hat nach dieser Szene auf dem Schießstand buchstäblich wie eine «unterschwellige Werbung»… dort irgendwelche Häuschen aufblitzen lassen, die wie mittelalterliche Häuser mit vielen Fenstern aussehen. Das war offenbar der Versuch einer solchen schmutzigen Provokation, die seit 17 Jahren andauert, weil der Film 1992 veröffentlicht wurde, und angeblich wollte er damit zeigen, dass ich auf eine Stadt schieße. Aber ich wiederhole nochmals, dass die kleine Stadt Pale mehrere Dutzend Kilometer von Sarajevo entfernt liegt.
Il film, in concorso, è ispirato al bestseller di Carrère, racconta la storia del controverso poeta russo. «Quando ho iniziato a seguire la sua carriera politica, il mio sguardo è cambiato: il suo partito diede il primo assaggio del fascismo in Russia».
«Purtroppo il cinema non può fermare le guerre. Realizzare questo film è stato un viaggio molto lungo e finalmente siamo qui. Spero che ognuno di noi, che l'arte e che il cinema in particolare possano aiutare le persone a capire e a fermare la violenza che travolge il mondo oggi. Probabilmente sono un romantico, ma io ci credo ancora».
Nove minuti di applausi al Grand Theatre Lumière per «Limonov, la ballata» che il cineasta russo Kirill Serebrennikov dedica all'artista sovversivo, film in concorso tratto dal bestseller di Emmanuel Carrère, che fa una comparsata ed è consulente della trasposizione, ma non è sulla Croisette. A incarnare lo scrittore scomparso nel 2020 è Ben Whishaw, il cuore energetico del film che segna la quarta volta di Serebrennikov al Festival di Cannes e che ripercorre la sregolata vita piena di giravolte, e la cinetica carriera di un personaggio divisivo: per alcuni è un delinquente, un militante, uno scrittore underground.
All'incontro al Resideal, Serebrennikov riprende subito il discorso legato alla guerra:
«Succede ogni giorno che migliaia di persone dicono: fermate questa terribile guerra alla Russia. Ma purtroppo le autorità non reagiscono. Non so se conoscete il caso di due signore, una è una mia ex studente, che sono state mette in prigione per aver messo in scena una pièce teatrale. Sono in prigione, con le accuse sono di terrorismo e estremismo, e la pièce teatrale ha ricevuto un importante premio artistico nazionale. Due colleghe sono in carcere per questo. In molti dicono: «tutto questo è kafkiano, liberatele», ma gli alti poteri non reagiscono. Si comportano — aggiunge il regista — mi pare con sempre maggiore sadismo, in modo ancor più violento, non sono convinto che si possa fare qualcosa per cambiare le cose. La volontà oppressiva è molto più forte».
Il film «Limonov» è presentato come una ballata. Quanta la fedeltà al personaggio reale? chiediamo al regista che risponde:
«È stato Carrère a definire il personaggio. Nel suo romanzo non ha raccontato la vita vera di Limonov, ma una semi finzione. Emmanuel ha creato questo personaggio figlio di invenzione artistica e il mio film è un adattamento basato sul suo libro. La sfida per me è stato prendere il personaggio di Limonov e adattarlo a quello del libro, per questo uso spesso, nel film, l'immagine dello specchio, la duplicità della messa in scena».
Quanto al bravissimo protagonista, Ben Wishow e la libertà nell'interpretazione, racconta:
«Per prepararmi ho letto il libro di Carrère e visto video di Limonov, ci sono anche tanti documentari, in particolare del periodo in cui era a Parigi e poi a Mosca. Ho anche letto i suoi libri che sono stati tradotti in inglese. E poi mi sono basato su quel che diceva Kirill, che mi incoraggiava su come diventare il suo Limonov. E non ho mai giudicato Limonov, ho cercato di comprenderlo e restituirlo. Sì, definire il film una ballata ci ha reso liberi di interpretarlo».
E al riguardo Serebrennikov fa notare:
«Io e Ben parliamo la stessa lingua artistica, lui non è un attore che recita, lui si butta nel personaggio e lo incarna, gli dà vita. La ballata è una forma poetica».
Il progetto del film è partito quattro anni fa, nel frattempo, con la guerra in Ucraina, ha assunto un significato diverso.
«Quando abbiamo iniziato — dice ancora il regista — non sapevamo che la sua storia avrebbe acquisito una tale importanza. Volevamo raccontare un artista, un poeta pieno di contraddizioni, un personaggio controverso. Poi è scoppiata la guerra, evento enorme e molto doloroso per me, che mi ha stravolto la vita, mi ha costretto a lasciare il Paese in cui vivevo (ora si è trasferito in Germania, «ndr»). La guerra ha cambiato il progetto, trasformandolo in qualcosa di altro. Non siamo noi che abbiamo fatto il film, è il film che si è realizzato da solo».
Serebrennikov spiega perché ha voluto realizzare un film su Limonov e il progetto dal quale è partito:
«Per me il successo del libro di Carrère è stata una sorpresa, non pensavo a una tale risonanza per una storia su uno strano poeta russo. Ma il libro è diventato un bestseller e questo significa che c'è qualcosa, nel personaggio, per cui la gente crede che sia importante per comprendere il presente, che si riflette nel mondo in cui viviamo oggi».
«Quando ero giovane leggevo il suo quotidiano «Limonka», molto popolare tra i giovani, anticonformista. La sua vita si svolgeva davanti ai nostri occhi, era coraggioso, unico. Ma quando ho iniziato ad avvicinarmi a lui, a seguire la sua carriera politica, il mio sguardo è cambiato: il suo partito, Nazional Bolscevico, fondato nel '93, diede il primo assaggio del fascismo, di quelli che sarebbero diventati i fascisti russi. Lui voleva la guerra, il ritorno dell'Unione sovietica e la sensazione è che stiamo vivendo nel mondo che lui aveva sognato. Come se il Cremlino si fosse ispirato ai suoi testi. Oggi vorrei ancor più esplorare i meccanismi che hanno portato a questo. Comprendere dove ha inizio il fascismo russo. Non so cosa avrebbe pensato di questa guerra, del bombardamento della sua città natale Kharkiv. Ma so che era favorevole alla annessione della Crimea e sosteneva i separatisti, che considerava non abbastanza radicali al punto di accusare la Russia di debolezza».
Prosegue:
«È stato un eroe della mia gioventù, un poeta — dice il cineasta russo — ero affascinato dal suo essere antieroe, contro la borghesia, contro il sistema, bastian contrario eterno, capace di distruggere ogni catena. Questo lo rende una figura affascinante per i giovani. Ma quando si parla di rivoluzione si parla anche di sangue e violenza. E allora la sua rivoluzione non mi interessa, io mi associo a quella non violenta dell'arte e della creatività».
Serebrennikov non ha mai incontrato Limonov
«quando avrei potuto farlo era ormai un uomo arcigno, anziano, non voleva essere avvicinato. Non credo sapesse del film, è morto prima. Del libro di Carrère invece penso che sia felice che sia diventato un bestseller, si sentiva come una rockstar, voleva essere al centro della scena».
Канны увидели и оценили новую работу Кирилла Серебренникова.
После мировой премьеры фильма «Лимонов. Баллада об Эдичке» — яркого и, как всегда, субъективного авторского высказывания Кирилла Серебренникова — ожидаемо посыпались полярные мнения, принципиальные расхождения в оценках. Сам бы Эдуард Вениаминович был доволен: картине о нем долго аплодирует гламурный каннский дворец. Впрочем, в основе расхождений не только кино, но и сама личность Серебренникова. Многие (заметим: особенно соотечественники) идут на показ уже с готовым вердиктом: «фальшак».
В основе фильма известная, увенчанная премией Ренодо книга Эмманюэля Каррера «Лимонов», кипящая смесь подлинных фактов и домыслов. Вслед за автором сюжет несется по американским горкам судьбы, зигзагов героя, проживающего много жизней. От харьковского андеграундного писательского подполья до попытки осесть и прославиться в Москве, от побега в США — до возвращения в горбачевский СССР, как он говорит — на развалины империи, чтобы услышать голос истории. На самом деле, чтобы самому стать историей. И внутри этого бега по кругу добра и зла, поэзии и провокаций множество перевоплощений: от рабочего на заводе и в шахте — до дворецкого миллионера на Манхеттене, от пошива джинсов ради выживания — до выступлений в «Бункере», от неприкаянности и нищеты — до фанфар громкой публикации в Париже скандального романа «Это я — Эдичка», а еще нацболы, создание партии, заманчивые предложения КГБ, протесты, тюрьма… Этих сюжетов-жизней-масок хватит на сериал без конца и начала.
Помимо текста Каррера Серебренников использует мотивы романа-мифа «Это я — Эдичка», поразившего когда-то не только жаркой откровенностью и исповедальной интонацией, но и эстетической новизной.
Как говорит режиссер: «Наш герой не столько реальный Лимонов, сколько сотворенный Каррером сплав из многих персонажей его книг. Поэтому это не байопик, а баллада».
Большая часть фильма — нью-йоркский период жизни панк-поэта и хулигана с харьковских окраин. А харьковское и московское прошлое, возвращение в 90-е в Россию — возникают короткими наплывами. Или в прямой речи героя (порой ее многовато), обнаружившего вдруг преимущества СССР перед «Диким Западом», в котором голодают бедные, а до бомжей никому нет дела.
Авторов притягивает молодой Лимонов — романтик (в этом смысле картина близка фильму «Лето» о рок-музыкантах). Им важно понять, как воинственность произрастает из романтизма, откуда возникает эта адреналиновая горячка, отчаяние и отчаянное желание испытать в жизни все разом, но прежде всего — гнев, злость, экстремизм, агрессия. Желание разломать старый мир. Или просто мир. И кажется, эти качества — не только индивидуальные особенности Эдички.
Молодой Лимонов Бена Уишоу (взрослый политик с ленинскими чертами, козлиной бородкой, мелкими жестами, Лимонов-воюющий — авторам менее интересен) — переменчивый ток: обаятельный и отвратительный, грубый, нежный, смешной, хамский, пропитан энергией панк-рока. Такой ускользающий, изменчивый персонаж плутовского романа.
Трудно было найти лучшего актера, чем Бен Уишоу,— актера-хамелеона, который меняется от эпизода к эпизоду.
Поначалу кажется, ну совершенно не похож… Постепенно за счет пластики, погружения в характер он действительно превращается в своего героя-хамелеона с сильной романтической доминантой. Молодой Эдичка не способен на приблизительность, получувства. Влюбляющийся навсегда, до одурения, до беспамятства в свою Елену Прекрасную (в миру Щапову). Из-за любви к ней готов резать вены и мазать кровью стены рядом с ее дверью. В исполнении Виктории Мирошниченко Елена такая же безумная, рисковая, готовая на любую авантюру и вместе с тем уязвимая. Их рок-н-рольный роман снят как танец. И после разрыва с ней Эдичка летит в депрессивный штопор, на самое дно беспорядочной, взрывоопасной жизни.
Портрет Лимонова по определению чрезвычайно сложная и амбициозная задача. Слишком много сущностей у культового харизматика, поэта и смутьяна, позера и провидца, размахивающего ножом и швыряющего в дорогие витрины камни. Лимонова или Савенко. Гения или ублюдка, объявившего войну всем: капитализму и западному романтизму в отношении СССР, советской системе и «американской мечте». Оправдывающего репрессии и Сталина логикой истории. Но своими стихами и своей жизнью создавшего живой образ огнеопасного пестрой эпохи. Не только в СССР, но и в Америке, охваченной антивоенными демонстрациями. Которые поначалу вдохновляют новоприбывшего из СССР. Но быстро разочаровывают, он не понимает, зачем оппозиционные партии, если они лишь перекладывают бумажки: «Камень — вот наше оружие!» В этот момент вспоминается «Санькя» Кирилла Серебренникова — спектакль о воинствующей молодежи.
Сюжет, как и сам герой, скачет-движется во времени и пространстве, описывая Лимонова, себя придумавшего. И уже не отыскать границу между реальным персонажем — и литературным.
Один из долгих эпизодов снят практически одним планом. Эдичка мечется, бродя из помещения в помещение, из кухни — в опустевший кинотеатр, из кинотеатра на странную сонную улицу… пока, наконец, не выходит за стены… гигантской декорации. По сути, его бег и есть поиск реальности, которая каждый раз оказывается декорацией. Поиск себя, ловящего мыльные пузыри очередных ядреных идей и рифм.
В самом начале фильме на интервью уже прославившегося Лимонова спрашивают, кем он себя считает — советским писателем или диссидентом, русским или эмигрантом? Журналисты и публика все время интересуется его идеями национал-большевизма, криптофашистских политических движений, террором, политическими амбициями. И кажется, не только спрашивающие, но и он сам, при всем напоре, влюбленности в позу бунтаря, не уверен — где он настоящий? Против чего он бунтует? Почему сам у себя выбивает из-под ног удобные подставки.
Американские журналисты просят неуправляемого бунтаря представиться: «Лимонов, как лимон?» «Нет, Лимонов, как «лимонка». Хорошо еще стаканом в голову не кинул. А! Кинул! Но это в другом интервью.
Для режиссера это история про дикую метаморфозу: «Как поэт превращается в человека войны».
Все русские персонажи (включая Уишоу) говорят в фильме на английском с выраженным русским акцентом. Такова задача режиссера. Можно с этим решением спорить, но зарубежной аудитории определенно легче различать принадлежность героев. Во время сеанса поняла, что зрители — из России и Запада — смотрят совершенно разные картины о «Лимонове». В фильме тысяча деталей и нюансов, которые вряд ли считают далекие от нашей суровой истории. Плакат в квартире поэта «За вашу и нашу свободу», Ахмадулина и Евтушенко, читающие стихи на квартирниках. Много стихов Лимонова, странно звучащих по-английски. Есть даже реконструкция поэтического вечера, на котором поэты Лимонов и Андрей Родионов попеременно читают стихи в «Бункере». Родионов здесь камео — играет сам себя.
Цветовая гамма погружает в разные пространства: тусклое зеленоватое харьковское, экспрессивное нью-йоркское, пастельное благополучное — парижское, сероватые, словно выцветшие, 90-е в Москве. А может, это субъективный взгляд героя на эти пространства.
Серебренников снимает кино про людей, которые знают, как умирать, придумывают — за что, но не очень понимают, как жить.
«Ощущение, что мы сегодня живем в мире Лимонова,— говорит на пресс-конференции Кирилл Серебренников.— Все, о чем он писал, оказалось реальностью. Жутко токсичной реальностью».
На Каннском кинофестивале прошла премьера «Лимонова». Фильм Кирилла Серебренникова основан на книге «Это я — Эдичка» и романе «Лимонов» Эммануэля Каррера. Это история молодого советского поэта, оказавшегося в Нью-Йорке, безупречно разыгранная Беном Уишоу и Викторией Мирошниченко. Кинокритик Антон Долин рассказывает об этой неровной картине, полностью соответствующей своему парадоксальному герою.
Парижский интервьюер спрашивает Эдуарда Лимонова, автора семнадцати книг и мировую знаменитость: правда ли, что тот способен писать на единственную тему — о себе? Тот, ничуть не смущаясь, подтверждает. Для него это не недостаток, а доблесть. Наверное, поэтому скандальный писатель, журналист и политический деятель был прежде всего поэтом. Так он себя аттестовал и в дебютном, заслуженно культовом романе «Это я — Эдичка». Его текст стал основным (но далеко не единственным) источником фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов».
Американо-российский оператор Роман Васьянов («Стиляги», «Ярость», «Отряд самоубийц»), с которым Серебренников работает впервые, создал здесь самую сложную и вычурную свою работу, решая на разный лад старинную кинематографическую задачу — съемку отражений и зеркал. Изображения ломаются, двоятся, обманывают взгляд, подчеркивают иллюзорность показанного. Есть у зеркальной эстетики и простое назначение: обнажить нарциссизм главного героя, создавшего художественный мир и политическую платформу из элементов своего непомерного эго.
Эдуард, он же Эдичка, он же Эдди Савенко-Лимонов,— феноменальная, возможно, лучшая роль британца Бена Уишоу — трудился на заводе в Харькове и шил джинсы в Москве, но прежде всего был поэтом. Сбежал в Нью-Йорк, где жил на пособие, работал в ресторане, прислуживал богачам, но оставался поэтом. Прославившись в Европе, закрепил свое право так называться. И не отказался от него даже после возвращения в позднесоветский СССР, где скандальная слава его не оставила — вплоть до создания Национал-большевистской партии и тюремного срока за убеждения. Политик, да, но все-таки больше поэт. Поэтому для фильма так важны заочный — в высшей степени оскорбительный — диалог героя с «диванным эстетом» Бродским (хотя Солженицыну досталось еще хуже) и очное противостояние с успешным конформистом Евтушенко (Андрей Бурковский).
Протяжный лирический рассказ о приключениях — нередко любовных — выдающегося, но сложного человека: жанр фильма Серебренников определил старомодным словом «баллада». Это легализует и обильное использование песен в диапазоне от Лу Рида и «Sex Pistols» до «Shortparis». Парадоксальным образом лучше всего гибридный дух картины передает стилизованно цыганский «Russian dance» Тома Уэйтса. Что-то здесь есть и от русского блатного романса — за кадром звучит «Какая осень в лагерях» группы «Бутырка». В тон саундтреку финальный эпизод — зона и триумфальный выход Лимонова на свободу.
Первый англоязычный фильм Серебренникова — в том числе о сути России и неспособности даже самых внимательных и образованных иностранцев уловить эту суть. Об этом косвенно свидетельствует спорный и любопытный ход — по-английски герои, начиная с главного в исполнении Уишоу, говорят с русским акцентом. Звучит чужеродно для нашего уха, но сразу опознается американцем или европейцем. Однако универсального, вовсе не связанного с советским или российским опытом, в картине все равно больше. Прежде всего, это история эмигранта, его одиночества и растерянности, бахвальства и нелепого самомнения. Все эти качества комически гипертрофированы, ведь речь о поэте.
Для передачи бесконечной тоски и неудовлетворенной потребности в любви, которые сделали «Это я — Эдичка» столь значительным текстом, Серебренников, Васьянов и Уишоу нашли точные визуальные средства. Нью-Йорк превращен в искусственный лабиринт декораций, из которых невозможно выбраться,— соблазнительный и удушливый мираж. А населяющие картину эпизодники и статисты (многие — из журналистско-артистической тусовки нынешней России, в основном эмигрантской) будто верифицируют искусственную реальность, одновременно напоминая зрителю о ее театральности. Журналист Юрий Сапрыкин, поэт Андрей Родионов, певец Николай Комягин, актриса Чулпан Хаматова, телеведущая Юлия Панкратова — лишь некоторые из тех, кому достались маленькие знаковые появления, не роли, а камео.
В фильме американский издатель упрекает Эдди, что тот не умеет и не хочет работать над сюжетом. В случае экранизации биографии Лимонова, которая полна увлекательных приключений, но плохо укладывается в привычные драматургические схемы, это тоже серьезная проблема. Даже несмотря на то, что один из первоисточников — роман о русском писателе — создавал Эммануэль Каррер (тоже попавший в кадр), а над сценарием по его мотивам работал оскароносец Павел Павликовский. Не очень помогает и деление на главы, названия которых даны броским красным цветом: «Родина», «Революция», «Слава», «Время», «Судьба».
Серебренников снял изобретательный, но начисто лишенный сбалансированности и внутренней гармоничности фильм. Странным образом эти свойства работают в его пользу. Ведь таким же угловатым, неудобным, несообразным, неспособным вписаться никуда и никогда был его главный герой.
Энергетическими узлами интриги становятся авантюры воображаемые: вот Эдичка будто бы в самом деле задушил жену-изменщицу Лену, вот трагически погиб, вот устроил настоящий теракт. Лучшая, самая воздушная и поэтическая сцена «Лимонова» — та, в которой герой за несколько минут экранного времени преодолевает десятилетие от конца 1970-х, когда его наконец настигла слава, до возвращения в СССР в конце 1980-х. Он бежит, не обращая внимания на исторические вехи и знаменитые лица с экранов, через анфиладу пространств, на фоне мелькают принцесса Диана и Горбачев, «Солидарность» и Чернобыль. А потом поэт вдруг оказывается за пределами декорации — и продолжает бег уже внутри мультфильма и одновременно документальной хроники.
Связующим порталом для времен и стран оказывается порнокинотеатр — сугубо ностальгический штрих, напоминающий о важнейшей для Лимонова эротической составляющей. Виктория Мирошниченко («Дылда») в роли Лены создает безупречный экранный фантазм, объединяя недоступность своей героини с интимностью. Близко к тексту разыгран и пресловутый — известный даже не читавшим книгу — эпизод, где герой занимается сексом с молодым афроамериканцем на нью-йоркской свалке. Но подлинную чувственность фильму придает исключительно Уишоу, чей персонаж так трогательно уязвим, хоть временами отвратителен. Сколько бы у Лимонова ни было партнеров, в конечном счете для поэта жизнь — сплошной сольный перформанс, моноспектакль. Даже любовью он предпочитает заниматься с самим собой.
Непременно скажут, что Серебренников не понял Лимонова и портрет неточен. Но почему-то есть чувство, что прототипу бы такой фильм понравился — уязвленность, пижонство, болезненная зацикленность на себе не мешали Лимонову трезво и зло писать о себе, видеть себя со стороны. А видеть еще и в обличье кинозвезды (Бен Уишоу в этом смысле идеально отвечает запросу) — что может быть лучше?
Не избежать и сравнений героя с автором фильма. Он тоже проживает непростую судьбу эмигранта — и так же отказывается становиться частью каких-либо групп. В точности как молодой Лимонов, равно презиравший советских диссидентов и американских леваков, а себя называвший «независимым коммунистом». Однако увлекаться аналогиями не стоит. Серебренникову хватает деликатности и ума, чтобы изучать и предельно далекий от себя материал, а разного рода отщепенцев и проклятых поэтов он обожал всегда. Достаточно вспомнить его «Лето», недаром посвященное раннему периоду карьеры Цоя, еще до славы, поставленный для Авиньона спектакль «Outside» о китайском фотографе Рене Ханге или «Нуреева» в Большом театре — там, кстати, режиссер впервые откровенно исследовал травму эмиграции.
Герострат, сталинист, милитарист, просто эгоист, поверхностный и неспособный к солидарности или эмпатии, Лимонов точно не показан здесь как пример для подражания. Опасения насчет того, что фильм станет витриной для его политических воззрений — вполне совпадающих с нынешней доктриной Кремля,— не оправдались. В финальном титре авторы рассказывают, как герой поддержал аннексию Крыма в последние годы жизни.
Но перед этим штатный мефистофель, гэбэшник-эфэсбэшник Андрей Сергеевич (на роль метко выбран Евгений Миронов), предлагает уже не юному Эдди стать советником президента Путина, обещая большую карьеру: на дворе 2000 год, новая эпоха только начинается. Тот отказывается и с романтической твердостью выбирает тюрьму — тоже не выдумка сценаристов, а факт биографии Лимонова, до последнего соблюдавшего свою антисистемность.
Этот поэтический жест Серебренников превратил в своеобразное завещание своего героя, его последующую судьбу вынеся в послесловие. Так в болезненном самомнении, жгучих комплексах, нерастраченных способностях Лимонова режиссеру удалось увидеть трагедию русского таланта, который лучше всех в мире умеет умирать, но никогда не научится жить.
О видном подпевале «вашингтонского обкома» — обозреватель «Абзаца» Роман Носиков.
Уехавший в Европу кинокритик, возможно, когда-нибудь станет таким же нелепым символом своего времени, как какой-нибудь ископаемый — символом эпохи динозавров. Только Долин — не хищник, а падальщик.
Долин всем устройством мозга идеально соответствует эпохе разложения советской культуры.
Человек без опыта работы в кино, без профильного образования, автор не защищённой по теме «Советская сказка» диссертации долго сидел на месте главного кинокритика страны, добравшись до него с помощью семейных связей.
И вот пути его пересеклись с настолько же знаковым персонажем покинувшей нас действительности — режиссёром Кириллом Серебренниковым.
Кирилл снял фильм об Эдуарде Лимонове, а Антон написал рецензию.
Символ бунта Лимонов, будучи мёртвым и неспособным оказать сопротивление, попал в челюсти сначала к Серебренникову, который, разумеется, перевёл Лимонова на себе понятный язык пошляка и извращенца, которому в Лимонове важнее всего секс с негром. А затем был допереварен Долиным в специфическом либерально-комсомольском ключе.
То есть растолкован, разобран, взвешен и измерен с идеологической и политической точки зрения в соответствии с последними постановлениями «вашингтонского обкома».
«Герострат, сталинист, милитарист, просто эгоист, поверхностный и неспособный к солидарности или эмпатии»,— пишет теперь Антон о человеке, о котором до бегства в Европу и осуждения СВО отзывался как о «настоящем писателе, каких мало или нет вообще».
Я никогда не любил Лимонова, но Лимонов в итоге стал Россией. А падальщики, терзающие его медийное тело, уже не имеют к России никакого отношения. И слава богу.
История расставила всех по местам. Глядя на старания монстров нулевых продлить своё существование в новой, ставшей чужой для них среде, я испытываю счастье.
Огромное счастье оттого, что мы выблевали эту тухлятину. А ведь она собиралась в нас жить вечно и даже оставлять потомство.
«Абзац», 12 мая 2022 года
Точка зрения автора может не совпадать с позиции редакции.
Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche un poeta, un amante delle belle donne, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza. La storia della vita di Eduard Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
[Kirill Serebrennikov:]
— Abbiamo iniziato questa storia, questa specie di lungo viaggio come un poema ribelle, punk sullo scrittore che è strano ma attraente in un certo senso, e siamo finiti in un periodo di guerra e in un periodo in cui pero lo più tutte le sue profezie si sono avverate. Sì. Diventate verità. Ed è piuttosto pericoloso e doloroso perché è film che è stato diviso in due parti prima della guerra e dopo l'inizio della guerra. Potete quindi immaginare cosa abbiamo provato quando eravamo seduti a Mosca e all'improvviso è iniziata la guerra contro l'Ucraina e non ce l'aspettavamo affatto il giorno prima. Stavamo parlando della possibilità di una guerra e nessuno credeva che fosse possibile. E infine, all'improvviso è iniziata e il film è stato fermato perché non c'era modo di continuare a girarlo a Mosca. E poi è passato mezzo anno dalla pausa. E poi i nostri produttori, fortunatamente, hanno trovato la possibilità di continuare il lavoro e abbiamo costruito il set di New York due volte. Quindi è stato un viaggio lungo, lungo e complicato. E alla fine, credo, il film è diventato più politico. Non me lo aspettavo. Non ci avevamo pensato. Pensavamo soprattutto di preparare la storia sullo scrittore, perché l'origine della storia è il libro di Emmanuel Carrère. E il suo libro racconta la prima parte della vita di Limonov. Ha concluso, come abbiamo fatto nel film, con la sua specie di liberazione quando è stato rilasciato dalla prigione. E questo è tutto. Ora sappiamo meglio cosa è successo dopo. E naturalmente questa conoscenza non è del tutto ottimistica.
[Ben Whishaw:]
— La guerra ha cambiato il film e la nostra prospettiva sul personaggio e su quest'uomo e su ciò che rappresentava. Quindi abbiamo dovuto permettere che questo diventasse parte del film in qualche modo. Il film ha iniziato a riflettere ciò che stava accadendo nel mondo. Quando mi è stata inviata la sceneggiatura, quando Kirill me l'ha mandata e abbiamo parlato su Zoom, mi sono sentito molto eccitato per l'opportunità di incarnare questa persona così contraddittoria e… Sì, attraente, ma anche inquietante. E questo era attraente all'epoca. Sono davvero grato per l'opportunità di entrare nella sua pelle e di capire un po' di quello che pensava e perché era così. È stato molto interessante per me.
[Kirill Serebrennikov:]
— Io apprezzo e accolgo sempre tutte le possibili rivoluzioni nell'arte, ma odio la violenza. Come buddista odio la violenza e non amo le persone che uccidono altre persone. E purtroppo ora viviamo nel mondo di Limonov, perché la sua profezia sulla guerra futura la sua profezia sulla Crimea, la sua profezia sulla crudeltà del potere che suppone di dover essere crudele per raggiungere gli obiettivi che il potere vuole raggiungere tutto questo sta prendendo vita, sta diventando parte del nostro tipo di essere ed è piuttosto triste. E ora considero questo film come un film sulla natura o sulle radici della violenza e dell'odio, della guerra, dell'odio del fascismo russo. E Limonov in un certo senso è stato il rappresentante di questo tipo di pensieri e idee.
Dissident Russian director Kirill Serebrennikov has backed the ongoing demonstrations in Georgia at a press conference for his Cannes competition entry, «Limonov: The Ballad», saying of the situation, «It's absolutely awful.»
The streets of Georgia are lined with young protestors urging their country to join the European Union (EU), and against a law that is expected to demonise many civil society groups as «foreign agents». The law is similar to one introduced in Russia, and is seen as a marker of Russia's influence in the country.
On Tuesday (May 14), politicians passed a controversial law which requires non-governmental organisations and independent media that receive more than 20% of their funding from foreign donors to register as organisations «bearing the interests of a foreign power» and presents an obstacle to Georgia's stated intention of joining the EU.
Georgia's president, Salome Zourabichvili, has vetoed the law. This is merely a symbolic act, as the prime minister Irakli Kobakhidze's Georgian Dream party has enough members in parliament to override it with another vote.
«I am thrilled there are the demonstrations,»
said Serebrennikov, who left Russia for Germany in 2022.
«I don't think we can do much apart from speak out.»
«We've been talking about this law for about a year now,»
added one of the film's stars Russian-born actor Viktoria Miroshnichenko.
«I'm very enthusiastic when I see these demonstrations. I hope truly there will be no dire consequences following from this law.»
«Limonov: The Ballad» is based on the life of 20th century Soviet writer and controversialist Eduard Limonov. Serebrennikov was keen to express that the film is not a biopic, «but a ballad», in which UK actor Ben Whishaw plays Limonov.
On why Serebrennikov chose to make the film in the English language, he said:
«This film was imagined by an Italian producer [Wildside], based on a French book [Emmanuel Carrère's «Limonov»] and shot by a Russian director. We wanted the film to be understood by the majority of people, the main actor [Ben Whishaw] is English, we thought it was quite natural for this to be an international film in English.»
Whishaw was not attending the press conference as he is in rehearsals for a theatre performance in London.
W czasach cancelowania Rosji i rosyjskiej kultury trzeba mieć sporo odwagi, by przyjrzeć się na nowo chorej rosyjskiej duszy. W świetnie przyjętym filmie Kiryła Sieriebriennikowa uosabia ją Eduard Wieniaminowicz Sawienko.
Sawienko to prawdziwe nazwisko zmarłego cztery lata temu pisarza, znanego jako Eduard Limonow (gra go Ben Whishaw, typowany do nagrody za najlepszą kreację aktorską). Znaczną część dorosłego życia spędził na emigracji, tułając się między Izraelem, Nowym Jorkiem i Paryżem, gdzie czuł się niedoceniony i nierozumiany. Rosyjskich dysydentów, których traktował jak bezpośrednią konkurencję i bardzo im zazdrościł uznania oraz honorów, po ludzku nie cierpiał. Sołżenicyna nazywał starym kretynem. Brodskiego miał za miernego naśladowcę Mariny Cwietajewej. Limonow był pewien, że jest od nich dużo zdolniejszy. Prawdę mówiąc myślał, że wszystkich ich przerasta nie tylko talentem, a jego społeczne nieprzystosowanie, dekadencki styl życia, upodobanie do alkoholu to oczywiste symptomy geniuszu.
Nie wyrzucił Rosji z serca
Tak jak Brodski był synem niskiego rangą enkawudzisty i podobnie jak wielu chłopaków urodzonych podczas II wojny światowej wychowywał się bardziej na ulicy niż w domu. Miał skłonność do bijatyk, prowadzał się z chuliganami, uwielbiał prowokacje, niewiele brakowało, by za napaść na milicjanta odsiedział pięć lat (skończyło się na tygodniu aresztu). Jednocześnie, mierząc wysoko, by być królem zbrodni, odkrywał w sobie zamiłowanie do literatury.
Pierwsze niepowodzenia miłosne Limonow zakończył próbą samobójczą i pobytem w szpitalu psychiatrycznym. Stanął na nogi dzięki romansowi z dużo starszą Żydówką prowadzącą kultową księgarnię 41, gdzie skrzykiwała się charkowska bohema. W Moskwie dał się poznać jako awangardowy poeta, nie odniósłszy jednak sukcesu, o jakim marzył, wybrał wygnanie. W podjęciu decyzji o opuszczeniu kraju utwierdziła go dobra rada przesłuchującego go kagiebisty, słusznie twierdzącego, iż nikt takiego jak on pasożyta i naciągacza nie doceni, dopóki nie zyska najpierw rozgłosu na Zachodzie.
Wyjechawszy, Limonow nigdy nie utożsamiał się z dysydentami plującymi na Związek Radziecki. Nie przestał kochać mocarnej sowieckiej Rosji. I nie zamierzał jej wyrzucać ze swojego serca. Nie żal mu było milionów mordowanych przez Stalina, ponieważ szczerze wierzył, że czymś musieli sobie na taki los zasłużyć. Choć doświadczył nędzy i sam spędził kilka lat w obozie w Engelsie nad Wołgą, był dumny ze swojego kraju, w szczególności z tego, że to Rosja pokonała Hitlera. Gdyby nie Armia Czerwona — twierdził — dziś wszyscy mówiliby w Europie po niemiecku.
Skandalista, antysystemowiec, pisarz
Ameryki z jej religią materializmu organicznie nie znosił. Nowy Jork, do którego trafił pod koniec hipisowskiej beztroski, nie dał mu nic oprócz upokorzenia i biedy. Pracując jako służący dla jednego z milionerów, utwierdził się w przekonaniu, że rządzi tam przemoc i wyzysk klasowy. Tak samo nigdy nie uwierzył w mit cnót europejskich wartości. Był pewien, że Zachód jest skazany na powolny upadek. I najchętniej, gdyby tylko mógł, przyspieszyłby ten proces, biorąc przykład z Che albo Travisa Bickle'a, niezrównoważonego bohatera słynnego «Taksówkarza», desperacko strzelającego do tych, którzy w jego mniemaniu na to zasłużyli.
Cieszył się opinią skandalisty antysystemowca. Nie tworzył beletrystyki, potrafił pisać tylko o sobie, szczycąc się tym, że jego programowy anarchizm nie pasuje do żadnej grupy. Ale pisanie nigdy nie stanowiło celu jego życia. Wiatru w żagle nabrał, gdy nastała moda na punk. Dostrzegł w niej swoją szansę. Zaczął płynąć na tej samej fali rebelii co jego idol, wokalista Johnny Rotten, lider «Sex Pistols». Aż w końcu docenił go lewacki Paryż, otwierając przed nim salony i wydając 17 jego książek. Emmanuel Carrere w poświęconej mu biografii, na podstawie której powstał film «Limonow. Ballada», twierdzi, że on zawsze marzył o byciu zawodowym rewolucjonistą, technologiem miejskiej guerrilli, roztaczając jednocześnie wokół siebie aurę wybrańca, superłotra i niemal świętego.
A przy tym, jak na tak rozchwianą osobowość złożoną z wielu sprzeczności, posiadał zaskakująco wyraziste poglądy polityczne. Nigdy nie przestał być wielkoruskim patriotą. Buntując się przeciwko niesprawiedliwości (burżuazyjnego kapitalizmu i realnego socjalizmu), walczył o równość pod dyktando rewolucyjnego komunizmu. Popierał wszystko, co prowadziło do obalenia obowiązującego status quo. Dlatego Gorbaczowa ponoszącego odpowiedzialność za rozpad imperium żartem, ale też chyba całkiem serio chciał stawiać przed plutonem egzekucyjnym.
Był sympatykiem prawicowego radykała Władymira Żyrinowskiego i wielbicielem Radovana Karadžicia, przywódcy bośniackich Serbów, tak jak Limonow poety, a zarazem zbrodniarza wojennego, skazanego na 40 lat pozbawienia wolności. Po powrocie do Rosji w latach 90. Limonow założył ugrupowanie polityczne o wiele mówiącej nazwie Partia Narodowo-Bolszewicka. Związał się z ogolonymi na łyso faszystami paradującymi na czarno po Moskwie, wykrzykującymi hasła w stylu: «Lenin! Beria! Gułag!».
Limonow jak Putin
Prezentowana w canneńskim konkursie dwugodzinna biografia «Limonow. Ballada», do której scenariusz napisał m.in. Paweł Pawlikowski, większość tych epizodów łączy w płynną epicką przypowieść, układającą się w coś w rodzaju dowcipnego portretu człowieka pozującego na francuskiego intelektualistę. Predator hipokrytów okazuje się nieuleczalnie chorym narcyzem. Pod hasłami niezależności, rojąc o bogactwie i światowej sławie, Limonow jawi się w filmie jako wściekły, wrażliwy zarozumialec i uzurpator przekonany, że inni nie dorastają mu do pięt. Nie chce być karierowiczem (jak pogardzany przez niego autor «Moskwy-Pietuszki»), choć po cichu widziałby się w roli duchowego przywódcy narodu (jak wyśmiewany przez niego Sołżenicyn). Na gruzach burzonego przez niego znienawidzonego ładu domagał się bezwarunkowego uznania swojej wybitności. Nic nie cieszyło go bardziej niż widok świata w płomieniach, w czym pokładał nadzieję na spełnienie własnego proroctwa — budowy sprawiedliwego systemu, stworzenia równych szans dla wszystkich, pod czułym przywództwem takich jak on jednostek cierpiących na manię wielkości.
Łaknąc należnej mu pozycji, stawał się w istocie politycznym reakcjonistą, niebezpiecznym, samooszukującym się ekstremistą, wypierającym własną tożsamość. Sieriebriennikow najwięcej uwagi poświęca związkowi Limonowa z ekstrawagancką i piękną Natalią Miedwiediew, modelką i nimfomanką, powielający znany schemat: ani z tobą, ani bez ciebie. To właśnie ta relacja, zakończona porzuceniem go, paradoksalnie doprowadza go do odkrycia głęboko skrywanych pragnień homoseksualnych. Przyjmuje to z ulgą, a nawet euforycznie, szybko się jednak od tego dystansuje. Jakby ta jedna jedyna granica była dla niego najtrudniejsza do sforsowania.
Końcowe napisy informują, że Limonow poparł rosyjską aneksję Krymu, a jego ludzie, walcząc w Donbasie, zabijają Ukraińców. W wywiadzie dla «Gazety Wyborczej», którego pisarz zdążył udzielić Annie Żebrowskiej niedługo przed swoją śmiercią, proponuje Polakom, by wraz z Rosją dokonali rozbioru Ukrainy. Snucie paraleli do wizerunku Putina jest zapewne nadużyciem, niemniej takie skojarzenia pojawiają się nieuchronnie. Peter Bradshow z brytyjskiego «Guardiana», chwaląc film za entuzjastycznie opowiedzianą dziwną biografię poety o brunatnym światopoglądzie i porównując Limonowa do Michela Houellebecqa z karabinem maszynowym, stwierdził, że to najlepszy wgląd w najgoręcej dyskutowany temat — czym jest rosyjska dusza. Zaś sam Limonow za porównanie z Putinem na pewno by się nie obraził.
Dzisiejsza rzeczywistość przypomina to, co wyobrażał sobie Eduard Limonow. On nawoływał do wojny, odzyskania terenów byłego Związku Radzieckiego. Początkowo uważano go za szaleńca — powiedział Kiriłł Sieriebriennikow. Jego film o rosyjskim poecie i polityku uczestniczy w konkursie głównym 77. festiwalu w Cannes.
«Limonov — The Ballad» to utrzymana w punkrockowym klimacie adaptacja książki Emmanuela Carrère'a o zmarłym przed czterema laty rosyjskim poecie i publicyście Eduardzie Limonowie (właściwie Eduardzie Sawienko), który w latach 90. zaangażował się w Rosji w działalność polityczną. Poeta stworzył struktury łączącej idee nacjonalistyczne i komunistyczne Partii Narodowo-Bolszewickiej. Zaangażował się też w wojnę bałkańską, stając po stronie serbskiej. Film Sieriebriennikowa wspomina o tym, ale skupia się raczej na początkach kariery pisarskiej Rosjanina.
Głównego bohatera (granego przez Bena Whishawa) poznajemy jako młodzieńca wkraczającego do środowiska moskiewskiego podziemia literackiego. Eduard jest outsiderem zarabiającym na życie szyciem spodni. Na początku lat 70. otrzymuje pozwolenie na wyjazd z ZSRR. Udaje się na Zachód, gdzie w trakcie przyjęcia poznaje piękną modelkę Elenę (Viktoria Miroshnichenko). Kobieta jest w związku, ale nie może się oprzeć urokowi pisarza. Nawiązuje z nim płomienny romans, a w końcu porzuca dla niego swojego partnera. Wyjeżdża z Eduardem do Nowego Jorku, który uwodzi ich atmosferą nieskrępowanej wolności. Przemierzają tętniące życiem ulice, odwiedzają tanie bary i nocne kluby, próbują wszechobecnych używek. Ona decyduje się na coraz odważniejsze sesje zdjęciowe. On — pisze o trudnym życiu imigranta, którego artystyczny geniusz jest niedostrzegany przez amerykańskie społeczeństwo. Ma poczucie głębokiej niesprawiedliwości, że jest skazany na życie w biedzie. Chce być sławny, spełnić «amerykański sen». Zatrudnia się jako służący milionera i liczy na to, że ktoś w końcu zwróci uwagę na jego utwory.
Film zrealizowano w koprodukcji włosko-francusko-hiszpańskiej. Za scenariusz — oprócz reżysera — odpowiadają Paweł Pawlikowski i Ben Hopkins.
Sieriebriennikow opisuje obraz jako balladę o «rosyjskim Jokerze».
«Mimo wszystkich okropnych słów, które padły z ust Limonowa pod koniec jego życia, nie sposób zakwestionować piękna jego poezji — oddawała tamten czas, naturę kraju. Dlatego skupiliśmy się na metamorfozie postaci. Opowiadamy o tym, jak poeta może się stać kimś, kto nawołuje do wojny, dąży do zniszczenia otaczającego świata. Spójrzcie tylko na George'a Byrona — z nim było podobnie. Był wybitnym poetą, ale również popierał wojnę»
— przypomniał reżyser podczas poniedziałkowej konferencji prasowej.
Kiriłł nie zdecydował się pokazać pisarza strzelającego w stronę Sarajewa. Pamięta ten obraz bardzo wyraźnie z dokumentu poświęconego Eduardowi i chciał od niego uciec. Przypomniał, że pracę nad filmem rozpoczął jeszcze przed agresją Rosji na Ukrainę. Wtedy pokazywanie okrucieństwa konfliktu zbrojnego wydawało mu się bezcelowe. Dziś podjąłby inną decyzję, ale przecież i tak nie sposób pomieścić całego życiorysu człowieka w dwugodzinnym filmie.
«Gdybyśmy zawarli w scenariuszu wszystko, co o nim wiadomo, powstałby wieloodcinkowy serial. Mam poczucie, że dzisiejsza rzeczywistość przypomina to, co wyobrażał sobie Eduard. Czasami czuję się tak, jakbym czytał jedną z jego książek. Limonow nawoływał do wojny, odzyskania terenów byłego Związku Radzieckiego. Był tak radykalny, że początkowo uważano go za szaleńca»
— zwrócił uwagę.
Pytany, czy — tak jak Limonow — czuje się imigrantem, Sieriebriennikow zaprzeczył. Jest raczej obywatelem świata, który mieszkał i pracował w Wiedniu, Hamburgu, Berlinie.
«Nie mogłem dłużej zostać w Rosji, ponieważ nie czułem się tam swobodnie. Wyjechałem do miejsc, w których miałem przyjaciół i w których mogłem pracować bez ograniczeń. Uważam, że to nie jest imigracja we właściwym znaczeniu tego słowa. Po prostu rozpocząłem nowe życie. Po zbrojnej napaści Rosji na Ukrainie nie mogłem dłużej żyć w Rosji. Atmosfera stała się toksyczna, dlatego wolałem wyjechać. Jestem bardzo wdzięczny krajom, które mnie przyjęły»
— podkreślił.
Dodał, że wyjazd z kraju zawsze jest ostatecznością. W normalnej sytuacji nikt nie chce opuszczać swoich bliskich.
«Od momentu wybuchu wojny w Ukrainie dziesiątki tysięcy osób opuściło Rosję. Władze uznały, że w państwie nie ma miejsca dla tych, którzy kwestionują ich decyzje. Tacy ludzie mogą wyjechać — drzwi są otwarte»
— powiedział.
Kiriłł Sieriebriennikow (ur. 1969 r.) jest jednym z najważniejszych rosyjskich reżyserów filmowych i teatralnych. W 2012 r. objął dyrekcję artystyczną Moskiewskiego Teatru Dramatycznego im. Mikołaja Gogola, który zmienił wówczas nazwę na Centrum Gogola i stał się ważnym ośrodkiem życia artystycznego Moskwy. Realizowane tam śmiałe interpretacje utworów klasycznych i baletów awangardowych stały się zmorą dla rosyjskich działaczy religijnych i ministerstwa kultury, które w 2017 r. uznały je za «niewłaściwe». Sieriebriennikow został zatrzymany pod zarzutem zdefraudowania środków publicznych i umieszczony w areszcie domowym. Apel o jego uwolnienie wystosowała Europejska Akademia Filmowa, a także inni twórcy i organizacje artystyczne w Rosji i za granicą, które wskazywały, że proces ma podłoże polityczne. W 2019 r. reżyser został zwolniony z aresztu domowego, a rok później — skazany przez moskiewski sąd na trzy lata pozbawienia wolności w zawieszeniu.
Reżyser jest częstym gościem canneńskiego festiwalu. W 2016 r. pokazano tu jego «Ucznia» — wariację na temat sztuki «Męczennicy» Mariusa von Mayenburga. Obraz doceniono nagrodą im. Francois Chalais dla filmów «najlepiej oddających realia współczesnego świata». Dwa lata później do konkursu głównego zakwalifikowało się «Lato», w którym Kiriłł opowiedział o założycielach rockowego zespołu Kino — Wiktorze Coju i Majku Naumience. W 2021 r. Złotą Palmę mógł zapewnić mu «Petrov's Flu», czyli oparta na powieści Aleksieja Salnikowa surrealistyczna historia rodziny usiłującej przetrwać epidemię grypy. Ze względu na zakaz opuszczania kraju twórca mógł uczestniczyć w festiwalu wyłącznie za pośrednictwem Zooma. Kiedy rok później do konkursu głównego zakwalifikowała się «Żona Czajkowskiego», jego przyjazd do Cannes wzbudził mieszane reakcje. Obraz był bowiem współfinansowany przez prywatny fundusz filmowy rosyjskiego oligarchy Romana Abramowicza. Reżyser tłumaczył, że miliarder — którego związki z prezydentem Rosji Władimirem Putinem sięgają lat 90.— robi też wiele dobrego dla rosyjskiej kultury.
«To dzięki niemu mamy kino arthouse'owe. Stworzył fundusz, który wspierał najlepsze rosyjskie filmy ostatnich lat. I nie są to bynajmniej filmy propagandowe»
— zapewnił.
«Limonov — The Ballad» jest jednym z 22 filmów, które biorą udział w konkursie głównym 77. festiwalu w Cannes. Laureata Złotej Palmy poznamy w sobotę 25 maja.
Kirill Serebrennikov's anarchic portrait of an angry iconoclast is far from a cosy biopic.
«There's no point in asking, you'll get no reply,» snarls John Lydon on the soundtrack to Kirill Serebrennikov's swaggering, sexy and shrewdly unsettling «Limonov: The Ballad». That lyric might also be the Russian director's response to anyone asking how they should feel about the subject of his punk-rock new film, the harshly abrasive late Soviet author whose pen name, meaning lemon, also alludes to a hand grenade.
After last year's «Passages», Ben Whishaw continues to stretch his range into edgy arthouse territory with a bravura performance that takes in tinderbox belligerence, sexual obsession and cloying vulnerability. (He even handles the accent well, Paddington's plummy tones well hidden under a thick layer of Slavic.) It is hard to warm to this wildly contradictory anti-hero, who rails against both liberalism and authoritarianism — more so when you find out where his political allegiances lay in later life — but that is also what keeps the film so uncomfortably engaging.
Serebrennikov hops, skips and smash-cuts through history. We begin in late 1960s Kharkov (now Kharkiv, Ukraine) and follow his flight to a 1970s New York that evokes «Taxi Driver» even before a young Jodie Foster lookalike pops up and Scorsese's film explicitly becomes an intertextual reference point. Later, during one unbroken long take (or made to look so), the director careens through the entire 1980s and the fall of communism, Limonov popping up seemingly everywhere in Zelig-like fashion.
The camera is constantly restless and often handheld, the film incorporating manic montage that is peppered with in-yer-face fanzine-style animation. Even during the quieter moments you brace yourself for the next verbal or visual assault. Tonal turbulence comes frequently. Comic touches, such as Limonov watching Solzhenitsyn («that boring fart») on TV as an aphrodisiac during rough sex with his model wife Lena (Viktoria Miroshnichenko), are quickly followed by scenes of spousal abuse. This self-styled champion of the oppressed clearly has no problem oppressing others.
If ultimately you find Limonov too reprehensible a figure to stick with, you are not alone. Polish director Paweł Pawlikowski, credited as co-writer with Serebrennikov and Ben Hopkins, originally planned to direct himself but was ultimately put off.
Serebrennikov may not share all of Limonov's politics, but both men have been locked up by the Russian state under Vladimir Putin, the director spending almost two years under house arrest in the late 2010s. On the other hand, one suspects he may also have a sneaking admiration for Limonov's habit of sticking two fingers up at smug western superiority. What's more certain is that he has fashioned a suitably anarchic portrait of an angry iconoclast that couldn't be further from a cosily plodding biopic.
THE STORY — A revolutionary militant, a thug, an underground writer, a butler to a millionaire in Manhattan. But also a switchblade-waving poet, a lover of beautiful women, a warmonger, a political agitator, and a novelist who wrote of his own greatness. Eduard Limonov's life story is a journey through Russia, America, and Europe during the second half of the 20th century.
THE CAST — Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Donald Sumpter & Tomas Arana
THE TEAM — Kirill Serebrennikov (Director/Writer), Ben Hopkins & Paweł Pawlikowski (Writers)
THE RUNNING TIME — 138 Minutes
There are several ways for one to approach detailing the life and times of a historical figure. The most conventional, which many have grown far too accustomed to, is the straightforward retelling of prominent events conventionally recreated to a faithful degree. Actors wear the costumes and prosthetics to physically resemble the subject as much as possible and play to a broad audience. Another avenue is to simply examine one specific period of time, detailing a significant occurrence in that person's life that is more focused on its gaze and uses this moment as a springboard to evoke the longer timeline. While both can be effective, there is another path that can be taken. This one involves a broad scope, like the former method, and by no means indulging in any topics considered pedestrian. Such is the case for «Limonov: The Ballad,» an audacious attempt to construct a portrait of a challenging artist.
The central figure here is Eduard Limonov (Ben Whishaw), a Russian poet and political activist from the 20th century who served as a lightning rod for controversy. His journey began in his home country under the control of Stalin, where his writings grew to some notoriety. When the political pressure became too great, he was exiled and fled to New York City with his partner Elena (Viktoria Miroshnichenko). Here, his life experiences a series of hardships, finding himself in self-destructive situations and violent outbursts that fuel his combative ideology and further push himself and his writing. When the Berlin Wall falls, and Russia is no longer dominated by communism, he is welcomed back, but his voice is critical of this new regime, yearning for a return to the crueler past. This movement he inspired ushered a new wave of scrutiny for a man who always sought to challenge whatever forces were in control.
It's a safe assumption that many people may know little to nothing at all regarding the actual Limonov. For such a controversial figure, that's already rough waters that director Krill Serebrennikov has chosen to venture out into. He seems entirely fascinated by this man's constant willingness to attack the current power structures. Limonov battles the capitalist forces of the West while also criticizing the dynamics at play in Russian circles. It's a tricky subject matter to navigate because it's impossible to do so without acknowledging his fascist theology that was so extreme it led to his imprisonment in Siberia. The depiction is not an endorsement, but centering such a distasteful personality comes with its own challenges, especially for a film that is enthralled by his tactics but never outwardly makes an explicit condemnation.
Yet, the piece does make one thing very clear: this man was antagonistic to every thought he came across. He was violent and offensive but also powerfully articulate. Serebrennikov also seems drawn into this chaotic lifestyle and captures many of these moments with a stylistic artistry that's quite bold. His ventures in New York City have a particularly vibrant spirit to them, manifesting a captivating aura of a tumultuous era. We are bombarded by striking imagery, including the city's vintage recreation that features elements like random people on the street singing «Walk on the Wild Side» and obviously constructed sets that illuminate the artificiality the main character would come to recognize. As far as the filmmaking is concerned, there is a great deal showcased that is impressive in its vibrant artistry, which includes a pulsating musical soundtrack.
The same cannot be said for the actual narrative, which traverses a great deal of time but also ends up meandering through much of this timeframe. There are numerous turns that Limonov's life takes him through, and while many have an alluring quality, some of them do feel like it impedes a stronger whole. After one incident in which he attacks Elena, he goes on an extended tour through the city, wallowing in self-pity that eventually ends with his own sexual escapades. It's a harrowing sequence that still adds to the bloated runtime. Excess is also felt in the final act when the story demonstrates an entirely new chapter in this saga while rushing through the details of his more unequivocal far-right dealings. It leaves a sour taste in the mouths of those who have been asked to create some kind of empathy for him. The storytelling is a disorganized, hazy mess that hinders much of what works in the filmmaking, leaving an inevitable hollow feeling that can't be overcome.
The entire film is crafted around its central performance, and Whishaw delivers stellar work here. His commitment to playing this persona is sincerely felt, regardless of any personal endorsement of the man himself. There is a deep well of inadequacy that consumes Limonov, which also fuels his rage and obsession to be recognized for his works, and that element runs as a constant undercurrent through the performance. Whishaw lets that timidness, which is usually present in many other characters he plays to, become a shade for a more aggressive and outspoken individual. It's a difficult line to tow, and his portrayal is one of dangerous ferocity that stems from an empathetic insecurity. Even when the words sound like poison, his ability to maintain a captivating presence is astounding to behold. The other supporting players, including a serviceable Miroshnichenko, do their best to support the orbit around this compelling star.
There is a mixture of aspects within «Limonov: The Ballad» that one constantly wrestles with. It's clear this person, who actually existed, was more than just a complicated lightning rod of political and philosophical arguments. He behaved terribly to people closest to him and advocated on behalf of horribly oppressive governments. However, what drove him as a character, the inspiration to challenge whatever system was dictating its values to the populace, is what remains fascinating within a certain context. That exploration is what makes the piece have some worth. As film is a medium that often asks its audience to relate to protagonists, many may find that too much of an abrasive request. It's mostly a fault of a convoluted and overly long screenplay that does not interrogate the appropriate corners. Despite its shortcomings, the filmmaking presents a dazzling display, and Whishaw's remarkable performance helps to alleviate some of these concerns. For such a troubled area of history, this is a commendable way to unfold this story. It leaves much to be desired but also intrigues one to lean in and hopefully discover more.
Hört einfach auf, wenn die eigentlich spannende Phase beginnt.
«Selbstbildnis des Banditen als junger Mann» heißt — in Anlehnung an James Joyce — einer der vielen autobiografischen Romane des russischen Schriftstellers Eduard Weniaminowitsch Limonow, dessen wildes, exzessives, widersprüchliches Leben wie gemacht für einen biografischen Film erscheint. Den hat nun Kirill Serebrennikov («Tchaikovsky's Wife») gedreht, in seinem typischen barocken Stil, der sich impressionistisch in sein Thema stürzt und sich leider über weite Strecken auf den frühen Limonow konzentriert. Diese Phase von «Limonov: The Balad» könnte man auch als «Porträt des Künstlers als Klischee» bezeichnen, bevor erst im letzten Drittel, der Zeit nach 1989, die eigentlich interessante Phase im Leben des Anarcho-Berserkers beginnt. Der wird übrigens von Ben Whishaw («James Bond 007 — Skyfall») gespielt — und zwar auf Englisch.
Eduard, Eddie, Edichka: Viele Namen hatte der 1943 geborene Eduard Weniaminowitsch Sawenko, der sich den Künstlernamen Limonow gab, Gerüchten zufolge auch, weil eine in Russland besonders beliebte Handgranate als limonka, also als kleine Limone, bezeichnet wird. Damit ist schon viel über einen Mann gesagt, der sich als Bergarbeiter, Gauner und Tellerwäscher durchschlug, Gedichte und Romane schrieb und vor allem anecken wollte. Als er damit seine Ausweisung provozierte und in New York landete, begann Limonows internationaler Ruhm. Er wurde zu einer Art Vorzeige-Dissidenten, der immer für eine derbe Aussage über seine Heimat, seine wechselnden Wohnorte und die Welt im allgemeinen gut war. Nach dem Fall der Mauer und dem Ende der Sowjetunion kehrte Limonow schließlich nach Russland zurück — und wurde zu einem irrlichternden Politiker, der Stalin verteidigte und eine faschistische Schläger-Partei gründete, bevor er 2020 an Krebs starb.
Es fällt nicht schwer zu verstehen, warum Limonow den Filmemacher so gereizt hat. Exzentrische, exzessive Figuren hat der inzwischen im Berliner Exil lebende Kirill Serebrennikov schließlich schon oft in den Mittelpunkt seiner ausufernden, überbordenden Filme gestellt, am erfolgreichsten in «Leto», seinem Porträt des russischen Musikers Viktor Tsois. Bilder von verrauchten Wohnungen, in denen junge, aufstrebende Künstler*innen trinken und flirten, finden sich auch in «Limonow: The Balad», anfangs noch im schmalen 4:3-Format, das zum Breitformat wechselt, sobald Limonow und seine Model-Partnerin Elena (Viktoria Miroshnichenko) nach New York migrieren. Hier führen sie die 70er Jahre hindurch ein typisches wildes Leben voller Alkohol und Drogen, unterlegt unter anderem mit dem allzu offensichtlichen Lou-Reed-Song «Walk On The Wild Side».
Ohnehin bestimmt in dieser Phase die Offensichtlichkeit das Geschehen. Serebrennikow hakt geradezu die Klischee-Stationen einer Künstlerbiografie ab, von Abweisungen durch ignorante Verleger über Eifersuchtsattacken, wenn die schöne Freundin langsam genug hat, bis zu Nahaufnahmen von aufs Papier hämmernden Lettern der Schreibmaschine. Dass die Buchstaben auf dem Papier in Russisch sind, lässt es übrigens nur noch absurder erscheinen, dass die Figuren Englisch mit aufgesetzten russischen Akzenten sprechen, so als wären sie in einem schlechten Gangsterfilm. Zum ersten Mal in seiner Karriere hat Serebrennikow mit dem Engländer Ben Whishaw einen internationalen Star als Hauptdarsteller, was dem diesmal deutlich höheren Budget geschuldet ist, mit dem er arbeiten konnte. Doch diese Entscheidung beraubt Serebrennikov der russischen Sprache, die in seinen Filmen entscheidend für jene ganz eigene Atmosphäre verantwortlich war, die Filme wie «Leto» oder «Petrov's Flu — Petrow hat Fieber» so besonders machten.
Die Achtzigerjahre in einer einzigen atemberaubenden Plansequenz
Filme ohne straffe Handlung waren das, Filme, die um impressionistische, teils auch surreale Momente gebaut waren und sich langsam zu einem großen Ganzen formten. Das gelingt in «Limonov: The Balad» lange nur im Ansatz, erst spät findet Serebrennikov zu seinem besonderen Stil. Besonders eine Szene, die auf den Straßen von New York beginnt, ragt heraus: In einer ungeschnittenen Plansequenz folgt die Kamera Limonow von der Straße in ein Gebäude und wieder heraus, vorbei an Postern und Graffiti, die den Verlauf der 80er Jahre nachzeichnen. Bilder von Thatcher, Reagan und Gorbatschow sind zu sehen, ein Plakat von «Terminator», auf die Wände sind Schriftzüge wie AIDS oder Tschernobyl gesprayt, dazu ein Graffiti des berühmten «sozialistischen Bruderkusses» zwischen Breschnew und Honecker. Voller Unrat und Schnee ist die Straße, die Limonow schließlich durch eine Tür in eine Gasse verlässt. Der Blick zurück offenbart eine Kulisse, eine Fassade, eine Art Potemkin'sches Dorf.
Nach dem Fall der Mauer und dem Ende des Kommunismus kehrt Limonow in seine Heimat zurück, allerdings keineswegs als Dissident, der dabei helfen will, ein neues, ein demokratisches Russland aufzubauen. Erst in den letzten Minuten des Films widmet sich Serebrennikov dem eigentlich faszinierenden Aspekt von Limonows Leben, den Widersprüchen eines Charakters, der sich als Anarchist, Rebell und Punk gerierte, sich später aber zu einem Faschisten wandelte. Als rechter Demagoge bezeichnete er Stalin oder Mussolini als starke Männer, die nur missverstanden wurden.
Eine rechtspopulistische Partei namens «NBP — Neue Bolschewistische Partei» gründete Limonow, ließ sich von glatzköpfigen Neonazis hofieren, landete in Sibirien in der Strafkolonie und verachtete so ziemlich alle und alles. Über diesen späten Limonow hätte man gerne mehr erfahren, über einen Zyniker, der vielleicht gerade dadurch erkannte, auf welchen Irrweg sein Land geriet, der aber ebenso irrige Alternativen auswählte. Doch Serebrennikov begnügt sich viel zu lange mit einem mäßig originellen Künstlerporträt, in dem ein selbsternanntes Genie mit sich und der Welt hadert, bis sich endlich der Erfolg einstellt.
Fazit: In seiner typischen, stilistisch barocken, erzählerisch mäandernden Art widmet sich Kirill Serebrennikov in «Limonov: The Balad» dem Leben des Schriftstellers, Rebellen und Politikers Eduard Limonow. Lange liegt der Fokus dabei auf einem wenig originellen Künstlerporträt, bevor der Fokus erst sehr spät auf Limonows widersprüchliche politische Haltungen gelegt wird. Dabei wäre das der weitaus interessantere Teil gewesen.
«Лимонова» уже обозвали лучшим фильмом Кирилла Серебренникова его друзья и поклонники, с воодушевлением покидавшие Дворец фестивалей после премьеры. Увы, лучший не значит хороший. Как и в «Жене Чайковского», биография героя резюмирована автором до семейных дрязг — Петру Ильичу супруга не давала прохода, Эдуарда Вениаминовича бросила. «У всех жена ушла»,— говорил Никита Пряхин Васисуалию Лоханкину. Нечто подобное сообщает Лимонову и чернокожий бездомный, нежась рядом с великим русским писателем в посткоитальной истоме. Но Лимонов, вернее Серебренников, взявшийся доказать клеветникам России, будто в СССР секс был, продолжает настаивать до самых титров, что литература и история родной страны не многим отличаются от инструкции к вибратору. Согласился ли бы с этим утверждением прототип или возмущенно крикнул, что не за то деды воевали? Да не важно. Главное — не забыли, и в Донбассе, и в Каннах показывают.
Зинаида Пронченко, Антон Долин
(Фото: Геннадий Авраменко)
Судя по свидетельствам соратников, Лимонов полагал, что на роль Эдички идеально подходит Кристофер Уокен. Ввиду почтенного возраста последнего Эдди Бейби поручили изображать зарубежному артисту Бену Уишоу. С одной стороны, очень точный выбор и сильный ход, Уишоу действительно временами заставляет поверить в реинкарнацию и прочую дребедень. Но вместе с Уишоу в картину пришел английский — как первый иностранный. Почти час мы привыкаем к аберрации — юный Лимонов осваивает Duolingo в компании харьковских работяг, а потом занимается аудированием вместе с Беллой Ахмадуллиной. К слову, и в школе, и дома, как обычно у Серебренникова, герою приходится иметь дело со всеми интеллектуалами Москвы, перебравшимися теперь в Ригу с Черногорией. Удачных камео удостоились ведущий «Дождя» Михаил Козырев, его коллега Тихон Дзядко, гурман Геннадий Йозефавичус, заложник красоты Сергей Николаевич. Из этой плеяды репатриантов неприятно выделяется Евгений Миронов, снимавшийся, очевидно, до войны, а теперь, когда на его совести поездки в Мариуполь, пугающим образом совпавший с ролью кэгэбэшника в мышином костюме, высылающего Эдди в недружественный Нью-Йорк.
Собственно Америке уделено больше всего внимания. Серебренников с упоением разглядывает канализационные люки, из которых валит пар, пожарные лестницы, усыпанные рваными газетами и окурками, лица разнообразных деклассированных элементов — в общем все, из чего состоит поэтика великого города, если верить Мартину Скорсезе и Сидни Люмету. Кстати, «Таксиста» напрямую поминают в фильме дважды. На выходе из кинотеатра, где Эдди с Леночкой (Виктория Мирошниченко) смотрели порнуху, красуется двойник Джоди Фостер, облокотившаяся на капот чекера. И в издательстве, куда Эдди принес свой роман, спрашивают с пренебрежением: а вы знаете, кто такой Трэвис Бикл? В отличие от непросвещенного Лимонова, мы в зале знаем, и нам наглядных аллюзий более чем достаточно.
Кроме декоративно-прикладных изысков, Нью-Йорк нужен Серебренникову как ультимативный символ свободы — всех от всех, в итоге приводящей к тотальному одиночеству, с которым герой борется подручными способами. Например, занимается анальным сексом, параллельно внимая Солженицыну в телевизоре. Или пьет водку в компании конформиста Евтушенко (Андрей Бурковский) под звуки «Окурочка с красной помадой» Дины Верни. Это, между прочим, самая удачная сцена фильма — Евтушенко отрекомендован как голосующий и за, и против колхозов. Почтившая своей персоной премьеру Ксения Собчак, наверное, в данный момент поежилась.
Забуксовав на заграничных мытарствах, никак, впрочем, не поясняющих, чем писатель Лимонов хорош, что старался до публики донести, фильм скачет по временной шкале, торопится в Москву — через гонку на лафетах и падение Берлинской стены, минуя Париж, Наталью Медведеву и много чего еще. Тут надо оговориться, что излюбленные театральные приемы Серебренникова не позволяют хоть за что-то зацепиться или о чем-то поразмыслить — Эдди ходит колесом с плакатом в поддержку Палестины, умирает и просыпается, наблюдая себя со стороны. Избыточное паясниячание сопровождает ни на секунду не замолкающие Лу Рид и группа Short Paris.
Главным разочарованием фильма, конечно, является постсоветский период. Он донельзя скомкан, и хоть Серебренников бросается в зрителя кровавыми надписями «Война» и «Революция», никакой войны не показывают, а что касается революции, то, видимо, нет консенсуса у спонсоров по лихим девяностым и по фигуре главнокомандующего. В позапрошлогоднем интервью Юрию Дудю режиссер не смог вспомнить Владислава Суркова. Кто такой Путин, он тоже забыл, хотя в романе Эммануэля Каррера, на основе которого фильм снят, жизненные траектории Эдуарда Вениаминовича и Владимира Владимировича смахивают на рельсы.
Зато явно с удовольствием реконструировано гомоэротичное сборище нацболов, представленное как афтепати Гоголь-центра. Пока молодежь бездумно пляшет и поет, ее предводитель уходит в седую ночь, ибо мятеж не мог закончиться иначе, чем поясняющим титром: НБП поддержала аннексию Крыма, а нынче воюет в Украине.
Разумеется, каждый русский художник желает знать, за что дают Золотую пальмовую ветвь или просто принимают как своего на Западе. Лимонов ведь ломал голову над тем же самым вопросом, а потом свыкся, что заграница ни ему, ни России не поможет. Серебренников думает, что это решение было связано с женой, оставившей писателя лакомиться собственной спермой на грязных простынях убогой нью-йоркской квартиры. Ну и чуть-чуть с загадочной русской душой. Имеет право. Но есть ощущение, что либо он лукавит, либо действительно ничего не понял. Кажется, он совершенно зазря съел деда.
Кирилл Серебренников приехал в Канны в пятый раз — с фильмом «Лимонов. Баллада об Эдичке». Кино о писателе-панке, об эмигранте-революционере, о партийном вожде и политическом заключенном, а заодно об авторе книг в диапазоне от «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»] до «Киев капут» могло оказаться и самой настоящей боевой лимонкой, и игрушечной новогодней хлопушкой. Ниже — первое мнение о противоречивой картине.
Если не брать экстравагантные байопики вроде фэнтези-комикса «Генсбур. Любовь хулигана» (двойником которого «Лимонов» в итоге и оказался), то существует всего два основных подхода к созданию биографического кино. Первый — объяснить человека через фрагмент его жизни, как это было сделано в теплом и солнечном «Лете», спевшем несколько дней из жизни Виктора Цоя. Для этого за основу фильма «Лимонов» нужно было брать автобиографический роман «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»], в котором каждая строчка — как порез по вене. Второй подход — хрестоматийно-википедийный, даже если повествование нелинейно, а флешфорварды затейливо рифмуются с флешбэками на монтаже. Отчасти так устроена книга «Лимонов» французского писателя Эмманюэля Каррера, которой и вдохновлен фильм Серебренникова. Там все по порядку: родился под фамилией Савенко в Харькове в 1943-м, ушел в вечность под псевдонимом Лимонов в 2020-м.
Photo : Getty Images
Фильм Кирилла Серебренникова следует этому протоколу. Вот молодой рабочий из Харькова (пластичный и отважный Бен Уишоу, действительно достойный получить приз фестиваля за актерскую работу) начинает писать стихи. Вот он встречается на подмосковной даче с поэтом Евтушенко (Андрей Бурковский) и будущей первой русской манекенщицей Нью-Йорка Еленой Щаповой (актриса Виктория Мирошниченко, родом из Иркутска и «Дылды», которая тоже была в Каннах). Одно из знакомств вызывает у Лимонова отвращение, а другое — любовь. И вот уже Эдичка и Елена перебираются в Нью-Йорк 1970-х. И из всех Нью-Йорков русские бунтари, конечно же, выбирают Нью-Йорк «Таксиста» — сцена из фильма Скорсезе разыгрывается на заднем плане в первую же прогулку влюбленных по городу. А дальше Елена устает от Эдди — и дарит ему вескую причину стать великим.
Как и в «Лете», линия про любовь, юность, отчаяние и надежды удается Серебренникову лучше всего. Писатель, которого не публикуют, и фотомодель, которая нарасхват,— идеальная пара для таких историй; даже спагетти герои едят, как в мультфильме «Леди и бродяга». Несмотря на то что Лимонов обожал защищать СССР и Россию от иностранцев (и в фильме такой эпизод с интервью на французском радио есть), киношные Эдичка и Елена будут очень близки и понятны молодым россиянам, оставившим страну за последние два года. Если фильм посвящается им, он получился. Но объяснить Лимонова только этим периодом нельзя, и поэтому зрителю нужно быть готовым к тому, что после 1970-х в Нью-Йорке их ждет еще сорок лет биографии.
И в этот момент фильм начинает распадаться на части.
В памяти людей, которые вообще знают о существовании Лимонова, хранятся два его образа. Первый — это писатель-волк, побывавший в Сербии, Приднестровье, Абхазии и тюрьме, возглавивший запрещенную партию, сохранивший стальную осанку до 77 лет и носящий пепел сражений на жестких висках. Второй Лимонов (известный тем, кто читал его первый роман) — это писатель-щенок, которого бьет ногами Елена, пока он пытается к этим ногам прижаться; который возвращается в места, где ему изменяли, чтобы до беспамятства напиваться, и который размещает в газете объявление, что не прочь стать любовником пожилой обеспеченной дамы.
Кириллу Серебренникову и Бену Уишоу интереснее и понятнее второй Лимонов — пассионарный, но хрупкий; яростный, но слабый; сосредоточенный на своей мечте, но суетливый в своих порывах. Не политическое животное, а вечно молодой поэт. Но проблема фильма в том, что он описывает полвека жизни Лимонова, а не только нервозную юность — и не рефлексирует над моментом превращения щенка в волка. Возможно, просто потому, что и не знает, когда и почему этот момент наступает. Ведь для этого надо быть одной крови с героем. А таких людей больше не выпускают.
Сам Лимонов, когда его спрашивали в интервью, кто бы мог его сыграть, настаивал на Джонни Деппе, называя того «живым и авантюрным парнем». В 2017 году режиссером планировал стать поляк Павел Павликовский, получивший зарубежный «Оскар» за черно-белую «Иду», героиня которой была монашкой. Монашка и революционер — идеальная рифма, если рассматривать фильмографию как поэму, и Павликовский даже успел написать сценарий-адаптацию все той же французской книги «Лимонов». Но после смерти героя в 2020 году охладел и поляк. За проект взялся Кирилл Серебренников и, возможно, расставил иные акценты.
Результат — несколько травоядный портрет хищного человека; панк-опера, в которой оперы больше, чем панка. Настоящий Лимонов говорил простыми, но моментально впитывающимися словами: «Когда неправда, я всегда переживаю». Киношный Лимонов, выходя из тюрьмы, встречает журналистов (в роли одной репортерши — Чулпан Хаматова). И когда те просят его выйти из ворот еще раз, да еще и сперва нацепить микрофон, он устало соглашается на этот фарс, то есть изменяет базовой установке настоящего Лимонова на честность. Возможно, это способ вынести вердикт герою, для которого жажда славы, по мнению режиссера, была важнее тяги к справедливости; но тогда это очень резкое суждение о незнакомом и уже не способном отреагировать на фильм человеке.
В фильме много кольцевых композиций (например, военный Харьков, в котором началась жизнь Лимонова, и Харьков наших дней), и самая интересная из них — две вспышки ревности Лимонова к тем, кем он хочет обладать. В одной сцене писатель узнает, что Елена ему изменяет, и начинает (как и в книге «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»]) ее душить. Во второй сцене Лимонов садится в черный мерседес с триколором, чтобы поговорить с бывшим сотрудником КГБ, а ныне приближенным к президенту России чиновником из то ли АП, то ли ФСБ (Евгений Миронов в гриме), и внезапно выясняет, что президент хочет того же, что и Лимонов, и даже зовет его на работу. В этот момент политик снова испытывает ревность: страна, которую он любит, досталась другому мужчине, быть единственным вождем не выйдет. Только и остается, что выскочить из мерседеса на мороз и хлестать то ли веткой, то ли железным прутом по снегу. Опять же, красивая отсылка к фильму «Хрусталев, машину!». Как ни странно, эта сцена при всей своей фантасмагоричности (и дурновкусии: так же заканчивался «Духлесс-2») кажется похожей на правду. Настоящий Лимонов писал: «Как только появлялись горячие точки, я туда отправлялся. Я ждал, когда они появятся». Можно предложить, что его личная роль в истории была ему важнее самой истории со всеми ее побочными жертвами, и уж точно у художественного фильма есть право на такую трактовку.
Еще одна показательная сцена — разговор с американским журналистом в Москве во время перестройки. Иностранец сокрушается, что русские с распадом СССР и приходом капитализма потеряют свою непостижимую душу. Лимонов огрызается, что Западу эта душа нужна только ради экзотического туризма. Но фильм не обостряет дальше этот конфликт между Лимоновым и миром, который его сперва приютил, а потом разочаровал. За кадром остается поездка на войну в Сербию. А портрет Лимонова (и породившей его России, но так было и в «Лете» с «Петровыми в гриппе», тут без сюрпризов) в итоге получается именно что сувенирным и экспортным — с бушлатом, водкой, спорами с родителями перед телевизором, афоризмами про то, что «русские прекрасно умеют умирать, но совершенно не приспособлены к жизни», и с очень тяжелым акцентом.
Фокус «Лимонова» в том, что этот образ, очаровывающий зрителя на протяжении 138 минут (в иностранной прессе фильм уже сравнивают с «Джокером»), рушится за считаные секунды финальных титров. Незадолго до этого кто-то из французов уязвляет Лимонова, сравнив Советский Союз с колоссом на глиняных ногах. Таким же колоссом в итоге оказывается сам экранный Лимонов. Воспевая поэта с гранатой весь фильм, в титрах Серебренников рассказывает о том, как члены запрещенной партии Лимонова с 2014 года воюют на востоке Украины. Любимец западных интеллектуалов превращается в угрозу их цивилизации. А фильм за мгновение до каннских аплодисментов устраивает пресловутую деглорификацию образа русского революционера.
Это лишь некоторые из сюжетных решений, которые станут поводом для священной войны между знатоками Лимонова, если они когда-нибудь фильм увидят. Знаменитая история с чернокожим бездомным в этой гусарской балладе тоже есть, но уже едва ли кого-либо взбудоражит. Киноязык, который режиссер выбрал для истории про бунтаря, оказался на удивление конвенциональным. Повествование, несмотря на порывистость героя, гладкое. Путешествие в Нью-Йорк прошлого дается Серебренникову не хуже, чем Тодду Филлипсу в «Джокере». Приемы с графикой знакомы еще с прошлого «Лета» и вызывают скорее симпатию, чем неразбериху. Музыка «Shortparis» поддерживает нужный ритм и не дает 138-минутному фильму зевать. Частые комические разрядки вовремя сбивают пафос. Но выверенного профессионализма в фильме больше, чем риска, поиска и эксперимента — всего того, что характеризовало Лимонова как творца.
А еще в фильме есть либо демонстративный, либо вынужденный отказ от самого главного для героя — его родного языка. Это можно объяснить и производственной необходимостью, и политическими мотивами, но это не отменяет главного: баллада об Эдичке, сотканная из стихов и прозы, к которым можно относиться по-разному, но которые точно были живыми, говорит со зрителем на языке, который не жив и не мертв. Скорее всего, эта претензия возникнет только у русских зрителей, которым фильм не адресован. И наверняка этот ход даже посчитают удачей те, кто рассматривает «Лимонова» как исповедь эмигранта.
И да, это все-таки не хлопушка, а лимонка. Но у нее слишком много осколков, чтобы всерьез кого-то задеть.
О прохладной оценке ленты беглого режиссёра — обозреватель «Абзаца» Михаил Дряшин.
Картина «Лимонов, баллада об Эдичке» показана на французском кинофестивале и встречена равнодушно. Нам Канны по фигу, но всё же приятно наблюдать раскол во вражьем стане.
Мы заранее предсказывали гомосексуальный оттенок этой ленты и прохладный её приём на Западе. Убеждения Лимонова, пусть борца с кремлёвской властью, пусть «совершившего каминг-аут», никак не могут быть приняты адептами демократической религии.
И вот один вдохновляемый этой религией критик теперь пишет, что даже британский актёр и открытый педераст Бен Уишоу не смог спасти историю Серебренникова, а ведь англичанин «довольно разносторонний, хорошо игравший психически неуравновешенных и жестоких персонажей».
И вторит ему другой критик: «Серебренников, влюблённый в позу бунтаря, которую принял Лимонов, не особо интересуется, против чего тот бунтовал, и принимает внешние атрибуты за суть».
Действительно, беда беглого режиссёра Серебренникова в том, что его любимая «ориентация» застит ему глаза. Весь мир он видит сквозь призму своей девиации. Как герой фильма «Интервью с вампиром», который, увидев мир другим, перестал понимать очевидные для нормального человека вещи.
У либеральной общественности Лимонов — ненавистный имперский радикал, а у Серебренникова из головы нейдёт совокупление с негром из романа «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»]. А когда у маньяка стояк — пиши пропало.
Лимонов — личность слишком разносторонняя для такой трактовки. У него послужной список цветист, все роли перепробовал, все амплуа областного театра драмы и комедии в своей жизни переиграл. Да так качественно, что всякий раз без остатка растворялся в герое. Станиславский бы кипятком плакал.
А потом Лимонов увлекался чем-то другим и о предыдущей своей жизни старался не вспоминать. И не правил по истечении времени своих романов, считая их историческими артефактами. Дескать, сочинил сие Лимонов №5, который в представленное верил, а ныне перед вами уже Лимонов №12, и он совсем другой.
Слишком сложной и неоднозначной для Серебренникова фигурой был затейливый Эдуард Вениаминович Савенко. И творить из него картонное голубое чучело может только тот, кто ничегошеньки не понимает в колбасных обрезках и лимонных корках.
«Абзац», 20 мая 2024 года
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
Режиссерская увлеченность своим героем сделала небольшую медвежью услугу авторам.
О своем намерении снять поэтическую биографию Эдуарда Лимонова «Лимонов. Баллада об Эдичке» Кирилл Серебренников заявил два года назад. Тогда же стало известно, что фильм будет англоязычным, а играть пламенного писателя, не слишком удачливого революционера, будет британский актер Бен Уишоу. Говорят, он даже похож на Лимонова внешне, однако, честно сказать, это не бросается в глаза. Да и психофизика Уишоу, от которой никуда не деться,— иная. Правда, в некоторых сценах, где перед нами постаревший, уставший, с бородкой а-ля Троцкий, лидер и кумир нацболов, Уишоу неожиданно то и дело попадает в десятку — и мы видим Лимонова. Может, не того Лимонова, каким его помним, видели и представляем, а того, каким его видит и знает режиссер,— но это он, Эдичка.
Некоторые критики заранее радовались, что главную роль исполнит иностранный актер — дескать, он будет смотреть на своего протагониста незамыленным взглядом, в отличие от любого российского. Довольно странный подход — зато российский актер смог бы уловить какие-то детали, не знакомые зарубежному. Но вообще, думается, разницы нет — российский или зарубежный — всегда можно попасть в образ, а можно и не попасть.
На премьере Кирилла Серебренникова с группой встречали не менее горячо, чем Копполу, что было немного неожиданно, но тем даже приятнее. Стоячая овация до и после умилила даже самых убежденных противников творчества Серебренникова. Серебренников — давний любимец Канн, еще со времен его благополучного бытования на родине, теперь же, получив негласный статус гонимого в родных пенатах, он снискал еще большую нежность руководства фестиваля. Но тут, конечно, никакого политического лукавства нет — если попал в каннский пул, тебя бросят только если ты, например, публично посочувствуешь Гитлеру, как это сделал в свое время Ларс фон Триер.
«Лимонов» снят по роману французского писателя и драматурга Эмманюэля Каррера. Сценаристами выступили известные режиссеры и драматурги Павел Павликовски и Бен Хопкинс. Профессионализм и известность сценаристов обещала стройную продуманную драматургию и непривычный взгляд на ушедшего четыре года назад «Эдичку». Что же в итоге?
Il poeta punk Limonov deve gran parte della sua fortuna in Occidente alla curiosità che il controverso personaggio ha ispirato allo scrittore Emmanuel Carrère e al romanzo che gli ha dettato. Carrère, con cui il regista russo si è a lungo confrontato, appare nel film in un breve cameo.
Tra i capitoli più riusciti di Limonov, di Kirill Sebrennikov, c'è una New York anni '70 più autentica di quella vera, magicamente ricostruita in studio, con la sporcizia, i rifiuti, i ratti, resa con la fotografia «indy» dell'epoca e col corredo acido dei «Velvet Underground» reinterpretati da un gruppo russo, gli «Shortparis». Sono i classici: «Take a Walk on the Wild Side», «I'm Waiting for My Man», «Sunday Morning», roba perfettamente affine al racconto e che fa sempre un gran piacere ascoltare. Il regista usa tutti i formati: quadrato e in b/n per raccontare l'Unione Sovietica, largo e colorato per gli Usa.
New York è una tappa della vita spericolata, per dirla con Vasco, di Eduard Limonov, all'anagrafe Eduard Veniaminovich Savenko (1923–2020), poeta punk, romanziere e molto altro, sessualmente a corrente alternata, provocatore ma non dissidente, anti-sovietico e anti-Occidente secondo le fasi, al culmine della sua tempestosa esistenza fondatore del Partito Nazional-Bolscevico, che sventolava confuse idee di opposizione ma aggregava soprattutto skinheads. Limonov deve gran parte della sua fortuna in Occidente alla curiosità che il controverso personaggio ha ispirato allo scrittore Emmanuel Carrère e al romanzo che gli ha dettato («Limonov», «Adelphi» in Italia). Carrère, con cui il regista russo si è a lungo confrontato, appare nel film in un breve cameo. Scritto dal Pawel Pawlikowski del magnifico Cold War e in concorso a Cannes, il film arriverà in sala a settembre con «Vision Distribution».
Racconta Sebrennikov che da ragazzo leggeva «Limonka», il foglio di agitazione culturale e politica ricalcato sul nome d'arte di Limonov e al tempo molto popolare tra i giovani. Racconta anche che in seguito, quando ha cominciato a seguire la sua evoluzione politica, la sua prospettiva è cambiata: «Il Partito Nazional-Bolscevico fondato da lui nel 1993 ci diede un piccolo assaggio del fascismo, di quello che sarebbero diventati i fascisti russi.»
Poeta operaio a Char'kov, a Mosca in bolletta ma accolto dai circoli culturali, dropout sui marciapiedi di New York e rockstar letteraria a parigi e in patria, Limonov è interpretato da un efficace (con qualche eccesso) dal Ben Winshaw di Skyfall, Spectre e The Lobster. Non è un biopic, è il «mistero Limonov» mediato dallo sguardo di Carrère, un antieroe senza registro morale, di cui Sebrennikov registra i molti amori con una pennellata di porno-soft.
Il vero pregio del film sono i testi dello scrittore, in prosa e poesia, onnipresenti. E alcuni sono notevoli, anche se nei suoi romanzi Eduard Limonov non ha mai avuto, per estrema coerenza, altro soggetto al di fuori di se stesso.
Perfettamente inutile se non addirittura controproducente invece risulta, sempre in concorso, The Apprendice, di Ali Abbasi, che prometteva di riservare sorprese raccontando in dettaglio il cursus di formazione del giovane immobiliarista Donald Trump, con l'aiuto determinante dell'avvocato manipolatore Roy Cohn, passato alla storia per l'arte specifica di «trasformare vasi vuoti in pericolosi demagoghi». L'annunciato film-verità racconta retroscena tutti perfettamente noti, e per approfondire quel capitolo rimando al notevole documentario del 2019 firmato da Matt Tyrnauer, Where's My Roy Cohn?, recensito in passato anche da Huffpost. L'attore belloccio chiamato a interpretare Trump, Sebastian Stan, potrebbe addirittura portare lustro al futuro Presidente in pectore, mentre Roy Cohn è il sempre bravo Jeremy Strong consacrato da Succession. Dal regista danese-iraniano di Holy Spider, che è stato chiamato a dirigere anche due episodi di The Last of Us, ci si poteva aspettare molto di meglio.
Dal noto libro di Emmanuel Carrère un film dinamico, un collage su un personaggio controverso del nostro tempo. Dietro la macchina da presa il regista russo Kirill Serebrennikov e tra gli sceneggiatori il grande Pawel Pawlikowski.
Tra gli autori e i libri più entusiasmanti del nostro tempo ci sono, senza alcun dubbio, Emmanuel Carrère e l'adattamento per il grande schermo del suo «Limonov», una vera gioia cinematografica. Il film, in concorso alla 77esima edizione del Festival di Cannes, è diretto da Kirill Serebrennikov che, dopo «La moglie di Čajkovskij», accompagna sulla Croisette il suo quarto film in competizione. «Limonov», coproduzione con l'Italia e distribuito da noi da Vision Distribution, non è in alcun modo un biopic. Lo stesso regista ha ammesso di aver seguito
«i pensieri e le intonazioni di Emmanuel, il suo approccio, il suo tentativo di dipanare il mistero che ammanta Eddie, o Edditchka, l'eroe lirico creato dal romanziere. Emmanuel Carrère e io ne abbiamo parlato a lungo e sono felice di essere riuscito a convincerlo a venire sul set perché volevo a tutti i costi che fosse nel film… È arrivato il 25 febbraio 2022, quando tutti stavano lasciando la Russia perché era iniziata l'invasione dell'Ucraina».
«Limonov» di Kirill Serebrennikov. Ritratto di personaggio senza giudizio
Eroe o carogna? Ėduard Veniaminovič Savenko, questo il suo nome di battesimo, scomparso nel 2020, è stato tante cose e definirlo in un unico modo è quasi impossibile. Lo si può conoscere per i suoi scritti, per la cronaca che lo ha coinvolto, attraverso il romanzo di Carrère e ora con il film di Serebrennikov. «Limonov», così il libro così il film, è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa della seconda metà del XX secolo.
«Limonov — interpretato da Ben Whishaw —, anche al di fuori del contesto della Russia, è un personaggio piuttosto affascinante. È un avventuriero, un uomo contraddittorio che si considera un eroe, se osservi la sua vita e ascolti la sua storia. Nei primi anni non si interessa di politica»,
ha commentato Emmanuel Carrère.
«È un po' come Henry Miller a Parigi, lotta per sopravvivere e se la spassa, felice di essersi lasciato alle spalle la tetra Unione Sovietica e di condurre un'esistenza rock all'estero. Ma quando l'URSS crolla, non sopporta che la gente la critichi. E dal momento in cui fonda il suo partito, che è già una milizia di skinhead, diventa un fascista russo. A seguito dell'invasione della Crimea, le posizioni di Limonov e del suo gruppo sono chiare: sono dei nazionalisti russi arrabbiati. La sua parabola ci dice qualcosa del caos di quell'epoca ed è questa la storia che anche Serebrennikov ha voluto raccontare».
«Limonov» di Kirill Serebrennikov. Estetica e ritmo del film
Una carta vincente del film riguarda la sua estetica assai autentica che spazia tra gli anni '60 e '90.
«Abbiamo usato immagini dell'epoca per ricreare una New York estremamente sporca, piena di ratti e di rifiuti abbandonati, l'inferno sulla terra. Sono molto curioso di sentire l'opinione degli spettatori americani a proposito di quelle scene. Abbiamo anche cercato figuranti i cui volti assomigliassero a quelli della gente di quegli anni. Abbiamo lavorato sui costumi e sull'atmosfera generale. È stato esaltante»,
ha dichiarato Kirill Serebrennikov.
«Sul piano stilistico il film è simile a un album di fumetti o a un collage. Volevo usare tutti i formati: quadrato con immagini in bianco e nero per l'Unione Sovietica, poi un formato largo e colorato per gli Stati Uniti».
Da qui il motivo del sottotitolo scelto per il film, «La ballata»: immagini, colori, toni, formati tutto serve in «Limonov» a dare ritmo, un andamento aiutato dalla colonna sonora che propone brani di Tom Waits, Lou Reed e dei «Velvet Underground» reinterpretati dal gruppo russo «Shortparis».
El cineasta Kirill Serebrennikov rescata a este personaje provocativo y estrafalario en la película que presenta en Cannes, «Limonov: The Ballad»
En Cannes ya no se mira con recelo al director ruso Kirill Serebrennikov, cuya última aparición en el festival en 2022 con «La mujer de Tchaikovsky» estuvo envuelta en polémica por la recién iniciada invasión rusa a Ucrania. Hay dos opciones para que ya no importune su presencia, que Europa haya captado el mensaje de que ser ruso no significa apoyar a Putin o que, en esta ocasión, el personaje que nos presenta en la película tenga más morbo que Tchaikovsky.
Serebrennikov rescata a Eduard Limónov en su última película «Limonov: The ballad» como hizo Emmanuel Carrére en el año 2011 con un libro —novela publicada en castellano por la editorial Anagrama— en el que advertía de que estaba hablando de un personaje real. Esa biografía en vida fue considerada por Limónov una resurrección como escritor. La realidad es que no hubo nada que resucitar porque a Limónov, como artista, no lo conocía nadie fuera de Rusia (por mucho que se empeñase en afirmar que era mejor que el autor francés).
Eduard, Savienko antes que Limónov, nació en 1943 en Dzerzhinsk, una ciudad rusa a 400 kilómetros de Moscú. Creció en Járkov (Ucrania) junto a una familia a la que nunca trató bien y a mediados de los 70 —tras una adolescencia delictiva y mostrando una creciente megalomanía— se mudó a Nueva York. Limónov siempre ha estado envuelto en un halo de heroísmo que inexplicablemente ha llevado a idealizar a un personaje a todas luces repulsivo.
En América se colgó la medalla de parásito profesional, en lo sentimental y en lo laboral. Tachó a su mujer de promiscua mientras él se dedicó a humillar homosexuales. Trabajaba de cualquier cosa que le permitiese vivir como quería (albañil, camarero o corrector de publicaciones rusas) hasta que pudo aprovecharse de un rico trabajando como su mayordomo. En ocasiones se hizo pasar por el dueño de la casa organizando cenas y fiestas que le brindaron cierto grado de la fama que buscaba.
Limónov presumía de tratar bien a las mujeres pero no era más que un misógino. Cuando en 1980 se muda a París lo hace acompañado de otra mujer diferente, con la que también se casó. A pesar de lo seductor es complicado confiar en la palabra de una persona que nunca dejó de despreciar al prójimo. Las cosas que hacen feliz a la gente eran para Limónov justificaciones de fracasados, y, por supuesto, como crítico literario para él no había un escritor en toda la historia de Rusia que mereciese la pena.
En París —ciudad a la que se muda por ser el único lugar donde encontró editor— logró introducirse en los círculos literarios a codazos y si se hizo relativamente conocido fue gracias a sus análisis de la rusia soviética y sus críticas políticas, para nada por sus dotes literarias. Escribió en varias publicaciones francesas y casi siempre lo hacía para analizar la actualidad o el pasado de su país de nacimiento desde una perspectiva nacional-bolchevique.
En los años 90, cuando tras la caída de la Unión Soviética regresa a Rusia, en España, solo lo habían descubierto los editores de Ediciones del Oriente y del Mediterráneo. Era la época en la que Pawel Pawlikowski —coguionista del largometraje dirigido por Serebrennikov— lo filmó para la BBC sobre una loma barriendo a tiros con un Kalashnikov el corazón de Sarajevo junto a Radovan Karadžić, el líder serbobosnio que ocupó la presidencia de la autoproclamada República Srpska. También en esos años fundó el Partido Nacional Bolchevique y un periódico para el partido, «Limonka» (que, si la memoria no me falla, significa granada de mano). Pero la fama le llegó tras el éxito de Carrére.
Sobre el cabecero de su cama lucían tres retratos: el del dictador libio Muamar el Gadafi, el del asesino Charles Manson y el suyo. Quizá esas eran las tres caras de Limónov en una intimidad que decidió confesar a Carrére como parte del precio a pagar para hacerse famoso. En 2019 estuvo en España. Se bañó en el Mediterráneo, fue a los toros en Las Ventas y estuvo firmando libros en la Feria del Libro de Madrid; donde también conversó con el periodista Manuel Jabois en una entrevista en la que no hubo ni una pregunta incómoda.
Murió en 2020 debido a unas complicaciones tras una intervención quirúrgica. Se marchó subestimando al Vladimir Putin que tanto había criticado, no lo consideraba lo suficientemente agresivo. Dos años después de su fallecimiento, Putin introdujo al ejército ruso en Ucrania a través de Járkov; la ciudad que lo vio crecer y ahora escenario de la nueva ofensiva de Rusia.
Es indudable que el personaje elegido por Kirill Serebrennikov suscitará la curiosidad del público tras su estreno en la gran pantalla en el Festival Cannes que se celebra entre el 14 y el 25 de mayo. Con «Limonov: The ballad» da una segunda oportunidad al público general de conocer al personaje que ya presentó Carrére hace más de una década. Precisamente, Carrére es otro de los coguionistas de esta producción franco-italiana que protegerá con su nacionalidad la reputación de Serebrennikov sobre una posible financiación de oligarcas rusos próximos a Putin como ya ocurrió con otras de sus películas anteriores.
Il film «Limonov: the Ballad», in concorso a Cannes 2024, attira l'attenzione di pubblico e critica. Presentato durante il festival internazionale del cinema, il film, tratto da un romanzo bestseller omonimo di Emmanuel Carrère e diretto da Kirill Serebrennikov, parla delle vicende del dissidente russo Eduard Limonov.
«Limonov: the Ballad»: il film ritratto del poeta e dissidente russo
«Limonov the Ballad» è stato presentato in anteprima al festival di Cannes. Il film narra le vicende del poeta, scrittore e dissidente russo Ėduard Veniaminovič Savenko, in arte Eduard Limonov, ed è diretto da Kirill Serebrennikov, che ritorna a Cannes due anni dopo «La moglie di Tchaikovsky»; il regista sarà per la quarta volta in competizione per la Palma d'oro, per la prima volta con un film in inglese. Serebrennikov è un forte oppositore di Putin e il suo film rispecchia questo tratto dissidente del regista.
Nel lungometraggio la storia di Limonov viene narrata in maniera piuttosto personale da Serebrenniokov, ma poggia fedelmente su una base letteraria molto solida, il bestseller «Limonov», capolavoro del 2011 dello scrittore Emmanuel Carrère (in Italia il romanzo è edito da «Adelphi»), di cui era attesa la trasposizione cinematografica. Il film è in coproduzione tra Italia, Francia e Spagna, prodotto da «Wildside», «Chapter 2» e «Fremantle Spain». Il film uscirà in Italia prossimamente con Vision
Limonov the ballad è diretto da Kirill Serebrennikov
Subito dopo il successo editoriale di Carrère la casa di produzione italiana Wildside acquisì i diritti cinematografici e affidò la regia del film a Saverio Costanzo, in coproduzione con Rai Cinema, ma nel 2015 il regista italiano rinunciò. Si scelse allora il polacco Paweł Pawlikowski, che scrisse la sceneggiatura con la consulenza di Carrère stesso.
Nel 2017 anche Pawlikowski rinunciò per incompatibilità con il personaggio Limonov e per non perdere tutti gli investimenti la Wildside decise di orientarsi verso la Russia, trovando la disponibiltà di Serebrennikov, che è riuscito a convincere la casa i produttori.
La pellicola ripercorre la storia del dopoguerra russo, da Stalin a Putin, attraverso le vicende di Limonov, presentato come poeta, scrittore, dissidente e militante rivoluzionario. Nato nel 1943 e morto nel 2020 Eduard Limonov era destinato a lavorare come operaio su quello che oggi è il confine ucraino; tentò invece la fortuna a Mosca, dove parteciperà ad un incontro di lettura di poesie e lì incontrerà Elena, che nel film diventerà l'amore ossessivo della sua vita.
La storia prosegue poi tra anni '70 e '80 riprendendo il viaggio che porterà Limonov dall'URSS agli Stati Uniti, nella New York dell'underground di sesso, droghe e punk, in cui Limonov vivrà un periodo anche come barbone senzatetto, prima del ritorno in Europa, a Parigi, e in Russia, nel 1991 dopo la caduta dell'Unione Sovietica.
Inizia così la militanza politica, che lo porterà a scontare anche alcuni anni di prigione per cospirazione. Fonderà la coalizione l'«Altra Russia», dissoltasi nel 2010, ma guiderà poi l'omonimo partito nazionalbolscevico, con cui si oppone a Vladimir Putin; sconterà ancora la detenzione dopo una manifestazione antigovernativa, anche se sosterrà la politica estera russa durante i disordini in Ucraina del 2014.
L'Immagine che emerge di Èduard Limonov
Nel film l'immagine che viene restituita di Limonov è quella del poeta, artista e attivista caratterizzato da una genialità folle che lo porterà anche a compiere pazzie per amore e a condurre una vita sopra le righe, quasi bohemien.
Ad interpretare Eduard Limonov è Ben Wishaw, autore di una grande recita che quasi certamente lo renderà un candidato al premio come migliore interpretazione maschile del Festival. Significativa è anche la presenza di Carrère, che compare sulla scena in una sequenza.
Emmanuel Carrère e il suo romanzo alla base del film
La base su cui il film di Serebrennikov si appoggia è l'omonimo romanzo di Emmanuel Carrère, vero e proprio capolavoro letterario del 2011. Nel libro le vicende di Limonov sono scandite seguendo i suoi spostamenti temporali e geografici tra Ucraina, New York, Parigi, Sarajevo e Mosca, dove Carrère ambienta il prologo e l'epilogo.
Durante la scansione degli episodi narrati, l'autore si sofferma sull'introspezione psicologica di Limonov, dopo un lungo lavoro di ricerca da parte dell'autore. Non mancano neanche accostamenti tra il proprio vissuto e quello della vita di Limonov, con confronti sui momenti più importanti delle due vite, che talvolta si sono intersecate o sfiorate. Del personaggio Carrère è stato interessato dalla sua coerenza nell'essersi sempre schierato dalla parte del debole contro il più forte, in tutte le situazioni vissute.
Tra i libri di Carrère è opportuno anche ricordare «V13», un saggio in cui l'autore ripercorre i tragici eventi che Venerdì 13 novembre 2015 (da qui V13) colpirono Parigi con gli attentai terroristici al Bataclan, allo Stade de France e ai bistrot, causando 130 morti e oltre 350 feriti.
In particolare Carrère si sofferma sui processi ai complici e all'unico terrorista sopravvissuto, riuscendo a dar vita ad un testo in cui le testimonianze e la cronaca giudiziaria e giornalistica di quelle settimane emergono pienamente. Quello che interessa a Carrère è capire fino a che punto si può spingere la follia umana.
Британский актер Бен Уишоу при внешней похожести не передал диапазона вечного бунтаря.
На 77-м Каннском кинофестивале состоялась премьера фильма «Лимонов, баллада об Эдичке» Кирилла Серебренникова, снятого на английском языке. Попасть на показы было сложно, хотя их несколько. Желающих увидеть картину о совершенно неизвестном многим русском писателе оказалось много — привлекали имена создателей картины, произведенной в копродукции Италии, Франции и Испании. Кто-то специально приехал на премьеру из Москвы, как Ксения Собчак.
Для Кирилла Серебренникова это уже пятая картина на Каннском кинофестивале. Можно сказать, что он вошел в закрытый круг «своих» режиссеров, и каждый его последующий фильм будет рассматриваться приоритетно. Так все устроено в Каннах. Там поддерживают тех, кто уже был причастен к фестивалю.
Фото: Геннадий Авраменко
Часть нового фильма снималась в России, пока Серебренников еще жил в Москве. Два года назад, сразу после того, как с него сняли судимость по делу о «Седьмой студии», он уехал во Францию, а теперь живет и работает в Берлине, недавно закончил съемки нового фильма в Аргентине, а историю про Лимонова заканчивал в Европе и США.
«Баллада об Эдичке» — большой рывок в сторону профессионализма после показанной два года назад в Каннах «Жены Чайковского», хотя новому фильму мешает излишняя эклектичность, рваное повествование. События происходят то в Харькове и Москве, то в Нью-Йорке и Париже, то в Сибири, где герой отбывает наказание. Из жизни Лимонова исчезли многие важные персонажи, что объяснимо, поскольку невозможно объять необъятное.
Сценарий написан Серебренниковым по роману «Лимонов» французского писателя Эмманюэля Каррера совместно с Беном Хопкинсом и Павлом Павликовским («Холодная война», «Ида»). Такое ощущение, что в процессе монтажа что-то пошло не так, и фильм пришлось театрально разбить на главы, используя анимацию. Получилось эффектно, но не концептуально. Единый стиль не выдержан. Но, пожалуй, главная уязвимость картины в самом Лимонове, которого сыграл британский актер Бен Уишоу. Он не только известный киноактер («Парфюмер», «Облачный атлас», «История Дэвида Копперфилда»), но успел заявить о себе в театре после окончания Королевской драматической академии искусства в Лондоне. У него удачный грим. Он похож на Лимонова не только внешне, особенно в зрелом возрасте, но сумел уловить его внутреннюю пластику. Но нет самого главного — лимоновской харизмы, которая, безусловно, была,— со знаком минус или плюс — это уже другой вопрос. Благодаря ей в Эдичку влюблялись самые невероятные женщины, за ним шли его соратники по политической деятельности. А на экране Лимонов не сильная противоречивая личность, а незначительный персонаж, всего лишь вечный странник, которого мотает по жизни из страны в страну.
Зато актриса Виктория Мирошниченко, сыгравшая его возлюбленную Елену Щапову, уловила самое важное. Она просто огонь, сгусток энергии, и удержать такую богиню тщедушному во всех смыслах Лимонову, каким его играет Уишоу, просто невозможно. Виктория уже представляла в Каннах свой дебютный фильм «Дылда» Кантемира Балагова, за который выдвигалась Европейской киноакадемией на премию за лучшую женскую роль. Она и теперь продемонстрировала отменный талант и безусловный профессионализм.
Еще одну возлюбленную Лимонова, но уже ранней харьковской поры, сыграла живущая в США Мария Машкова. Роль у нее небольшая, но яркая и смешная. Ее героиня после близости с Лимоновым начинает громко храпеть как мужчина, пугая своего чувствительного друга. Родителей Лимонова, к которым он приезжает в Харьков, когда ему уже 46 лет, сыграл неожиданный актерский дуэт. Для Татьяны Владимировой («Топи», «Шифр», «Довлатов», «Язычники») роль матери писателя и бунтаря стала последней в кино — актриса скончалась в декабре 2023 года. Она готова принять сына таким, как он есть. Отец в исполнении британского актера Дональда Самптера («К-19», «Девушка с татуировкой дракона», «Энигма») — абсолютно советский человек, безусловно доверяющий всему, что пишут в газетах и показывают по телевизору, готовый доказывать свою правоту до разрыва отношений. Родителей Лимонов не баловал вниманием. Старики не знают, женат ли он, есть ли у него дети.
Французская актриса Сандрин Боннер, которую не сразу узнаешь, сыграла журналиста французского радио, к которой на эфир приходит Лимонов. Все заканчивается скандалом. Он шокирует высказываниями о Сталине и разбивает бутылку об несчастную голову соведущего.
За камерой — российский оператор Роман Васьянов, окончивший ВГИК и больше десяти лет работающий в США. Особенно ему удались сцены в Нью-Йорке, куда уехал из СССР молодой Лимонов. Изображение намеренно состаренное, как в фильмах 60–70-х, и это дает интересный эффект. Цельности в изображении нет, как нет ее в фильме в целом. Он как будто сложен из разных и иногда взаимоисключающих стилей разными людьми.
Собчак назвала «Балладу об Эдичке» лучшей картиной Серебренникова, Машкова и Боня не прилетели в Канны, а Пронченко разгромила «маргинально сокращенный» фильм.
Главным событием уикенда на Каннском кинофестивале стала премьера фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке».
Ради этого события на Лазурный берег прилетела Ксения Собчак, назвавшая картину лучшим фильмом режиссера. При этом ее восторг не разделили кинокритики: и российские, и западные эксперты назвали фильм «неубедительным и фальшивым».
Психоз Бони и вертолет Собчак
Фильм Серебренникова о Лимонове показали в Каннах 19 мая. На фоне этой премьеры скромный «десант» россиян, посетивших Лазурный берег, увеличился.
Помимо самого режиссера, на красную дорожку вышли исполнивший главную роль британский актер Бен Уишоу, Виктория Мирошниченко, сыгравшая вторую жену писателя, Елену, продюсер-иноагент Александр Роднянский, режиссер-иноагент Илья Хржановский, продюсер Илья Стюарт, актеры Андрей Бурковский, Александр Кузнецов и Светлана Устинова, ряд блогеров и Ксения Собчак.
Дочь Владимира Машкова Маша, сыгравшая в фильме роль первой супруги Лимонова, Анны Рубинштейн, в Канны не приехала. Также там не оказалось Виктории Бони, традиционно устраивающей на фестивале перформансы. Еще 13 мая девушка писала, что готовится к Каннскому фестивалю, 15 мая Боня сообщила фанатам, что «вернула свой цвет волос», объяснив это «весенним психозом», однако в соцсетях девушки пока тишина…
На фоне молчания Бони роль главного каннского рупора экспроприировала Собчак. Ксения Анатольевна сообщила, что прибыла на фестиваль спустя два года пропуска, похвасталась в соцсетях полетами на вертолете, после чего из ее уст полились хвалебные оды в адрес Серебренникова.
«На мой скромный взгляд — лучший фильм Кирилла Серебренникова. Уже много минут аплодируют все. Молодой Лимонов — просто невероятная удача. Фильм очень сильный. Теперь уже, глядя в прошлое, понимаешь, что «Лето» был будто «разогревом» перед этой работой»,
— написала в соцсетях Собчак.
При этом она провела несколько смелых параллелей о Донбассе, роли Чулпан Хаматовой, человеке похожем на Рому Зверя и кое-чем другом.
«Фильм не агитка, не пытается быть «в повесточке», он сложный. Как сложным был и Лимонов. Последняя часть его жизнь дана титрами. Просто строчками, что поддержал в 2014 Крым и потом Донбасс. Много про Россию сделано с большой любовью — менты, просящие автограф, прежде чем выпустить Лимонова на свободу — это же very Russian way. ⟨…⟩ В общем получила огромное удовольствие. Горжусь тем, что Кирилл Серебренников добился такого успеха в Каннах»,
— резюмировала журналистка.
Лимонов, которого украли
Главред портала ProfiCinema Нина Ромодановская в интервью НСН называла фильм Серебренникова одной из самых интересных премьер Каннского фестиваля. Она не исключала, что Лимонову дадут награды, однако реакция на картину кинокритиков оказалась очень далека от восторгов Собчак.
Издание Variety назвало фильм Серебренникова «нарочито неубедительной мифологизацией» беспорядочной жизни писателя. По мнению The Hollywood Reporter, хорошая игра Уишоу не помогла «сгладить углы в этой истории и создать законченный перформанс».
Кинокритик Станислав Зельвенский назвал фильм о Лимонове «насквозь фальшивым» актом «сомнительной культурной апроприации», но жестче всех прошлась по картине кинокритик Зинаида Пронченко.
«Как и Юрий Дудь (признан в РФ иноагентом — прим. НСН) в свое время, Кирилл Серебренников сократил Эдуарда Лимонова до секса с чернокожим маргиналом, а остальное пересказал с акцентом на чужом для себя языке, который так хочется сделать родным. ⟨…⟩ Что там писал Лимонов, против кого боролся, где воевал, на что напоролся — автору неважно. Девяностые затерялись между песнями и аппликациями ⟨…⟩ В принципе, не беда, что Лимонова у нас украли ради красной дорожки. Он бы точно остался доволен»,
— написала Пронченко в Telegram.
Такая реакция существенно уменьшает шансы фильма Серебренникова получить «Золотую пальмовую ветвь». Не поможет здесь и личность самого Лимонова, объяснял НСН кинорежиссер Алексей Герман-младший.
«Личность Лимонова сыграет минимальную роль для жюри. При всем уважении к Лимонову и его прозе, я думаю, что далеко не все члены жюри читали Лимонова и в принципе знают о существовании такого писателя. Причем Лимонов жил во Франции, его произведения выходили там достаточно широко, тем не менее, он все-таки недостаточно известен в мире»,
— отмечал Герман.
Вместе с тем он указывал, что
«Серебренников часто бывал в Каннах, его там знают, и там с ним не разрывали отношения».
77-й Международный Каннский кинофестиваль продлится до 25 мая, в его основной программе 22 фильма. При этом эксперты называют в числе самых громких премьер Канн «Мегалополис» Фрэнсиса Форда Копполы, «Виды доброты» Йоргоса Лантимоса, «Саван» Дэвида Кроненберга, «Партенопу» Паоло Соррентино и фильм Пола Шредера «О, Канада» с участием Умы Турман и Ричарда Гира.
«НСН — Национальная Служба Новостей», 20 мая 2024 года
Темнота в кинозале «Люмьер» Каннского Дворца фестивалей постепенно рассеивается, на экране бегут финальные титры. Только что закончился фильм «Лимонов, баллада об Эдичке».
В свете, набравших силу прожекторов, команда его создателей, во главе с режиссёром Кириллом Серебренниковым, окруженных шумом аплодисментов.
Мы, с моей женой Ванессой, стоим чуть в стороне и снимаем происходящее на телефоны.
Те кто сегодня регулярно читает мои посты и даже те, кто лишь временами их почитывает, знают, что Лимонов для меня — главный русский писатель.
Pour Andreï,
Ma bouffée de culture dans ce monde de kids club :)
Ravi de t'avoir rencontré, continue de percer dans la photo. Que ce livre nous ouvre les portes du savoir et ferme celles de l'ignorance.
Bisous, Nina
У каждого автора такого масштаба есть в библиографии главный хит — коронный удар или, если угодно, первая ступень на лестнице знакомства с его творчеством. У Лимонова, и тут двух мнений быть не может, этим коронным ударом является его дебютный роман «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»].
Так случилось, что я зашёл немного с другой калитки и прежде чем перечитать всю прозу Эдуарда Виниаминовича, мне в руки попала книга Эмманюэля Каррера — Limonov.
Это биография вышедшая в 2011 году и ставшая впоследствии основой к фильму Серебренникова. Сам Каррер, поработал на съёмках в качестве консультанта.
В 2013–2014-ых годах я работал на ресепшене пятизвёздочного отеля Альпага в Межеве — типичной французской горной деревушке, с деревянными шале, ленивыми коровами, крутыми горными склонами и лыжниками в ярких комбинезонах, пьющими глинтвейн и горячий шоколад на терассах кафе.
Персонал отеля расселили в два «общежития». В нашем проживало одновременно 9 человек и это была бывшая ферма окна которой выходили на Монблан.
Народ был разношерстный — Колумбиец Эрман, Полячка Жоанна, Итальянка Рози, пять французов — Уильям, Роман, два стажёра имён которых я не запомнил и Нина — которая имела армянские корни.
Именно она привезла с собой книгу «Limonov» которую ей дала почитать её тётя.
В нерабочее время на ферме заняться было особо нечем и пока стажёры которых мы окрестили между собой «kids club» резались в GTA на Sony PlayStation, мы, с Ульямом, Романом и Ниной читали, поочерёдно книгу Каррера. У каждого была своя закладка. Белая обложка книги от такого юзания быстро потемнела.
До конца дочитали только мы с Ниной. Остальные бросили где-то на середине.
В конце сезона, когда все собирали чемоданы, готовясь разъехаться кто куда, я попросил Нину подарить мне книгу. Она должна была вернуть её, но всё же зная насколько она мне понравилась решила таки сделать мне подарок и вдобавок оставила памятную надпись:
«Андрею,
Моему глотку культуры в этом мире kids club (детского клуба).
Очень рада, что мы встретились.
Продолжай развивать свой талант фотографа.
Пусть эта книга откроет нам двери знания и закроет те что ведут к невежеству.
Целую Нина».
С тех пор прошло уже 10 лет и за это время я не только прочитал всего Лимонова, кроме его поэзии, но и перечитал некоторые книги по одному, а иногда и по два раза. Просмотрел все видео с ним и о нём доступные на YouTube, побывал во многих связанных с ним местах, таких как дом по адресу — 86 Rue de Turenne в Париже или Пересечение Madison Avenue & 55th street в Нью Йорке, абсолютно бесплатно перевёл с французского большой текст о нём одного местного издания по просьбе нацболов…
И вот апофеоз — фильм «Лимонов, баллада об Эдичке».
Я мобилизовал все доступные ресурсы чтобы достать пригласительные на этот сеанс. Все остальные участники фестиваля в этом году меня нисколько не интересовали.
Ещё на этапе задумки и написания сценария я получил инсайдерскую информацию от людей из московской кинотуссовки, что собираются снимать фильм о Лимонове. И вот он готов и представлен впервые не где-то, а в Каннах, можно сказать, что мне подвезли его прямо к порогу дома.
Кино стильное и стремительное. Это некий гибрид театральной пьесы и авторского кинематографа, нашпигованный пасхалками и различными отсылками, которые к сожалению заметят и поймут не все зрители.
В эпизодах мелькают совершенно неожиданные люди от Лапенко до Сергея Мезенцева и чувака который берет интервью после боя у бойцов Top Dog.
В целом, если не фокусироваться на личных предпочтениях и не задаваться вопросом «где нахрен Наталья Медведева???» (вторая жена Лимонова), а ответ очевиден — две большие любви в один фильм не уместить, мне фильм очень и очень понравился.
In concorso al Festival di Cannes il nuovo film di Kirill Serebrennikov. In lizza per la Palma d'oro anche «Emilia Perez» di Jacques Audiard.
Un film che non lascia indifferenti: «Limonov — The Ballad» di Kirill Serebrennikov è uno di quei titoli portati a dividere i giudizi e a rimanere a lungo impressi anche nei giorni successivi alla visione.
Presentato in concorso al Festival di Cannes, il nuovo lungometraggio del regista russo — da sempre un forte oppositore di Putin — è un film «dissidente», un po' come il suo autore, combattivo e per molti versi diverso da tutti gli altri visti fino a oggi nel cartellone della kermesse.
Coproduzione tra Italia, Francia e Spagna, è tratto dallo splendido libro «Limonov» di Emmanuel Carrère del 2011, una biografia romanzata della vita di Ėduard Limonov, scrittore e politico russo nato nel 1943 e scomparso nel 2020. Militante rivoluzionario, scrittore underground e poeta raffinato, cameriere e celebrità letteraria: la vita di Limonov è un viaggio attraverso la seconda metà del ventesimo secolo, dalla Russia agli Stati Uniti.
Due anni dopo «La moglie di Tchaikovsky», presentato sempre in concorso a Cannes, Serebrennikov torna così a un biopic non convenzionale, eccentrico e sempre sopra le righe come il personaggio che va a raccontare.
La storia di Limonov — pseudonimo di Ėduard Veniaminovič Savenko — è narrata in maniera molto personale dal regista russo, nonostante la base letteraria sia ripresa in modo decisamente rispettoso e fedele (Carrère compare anche in scena in una notevole sequenza).
Grande Ben Whishaw
Bastano pochi minuti per trovarsi di fronte un prodotto dallo stile debordante ed eccessivo, anche irritante in alcuni passaggi, ma dotato di una vitalità fuori dal comune e coerente col personaggio che racconta.
Accompagnato da una bella colonna sonora — la musica ha spesso un ruolo fondamentale nel cinema di Serebrennikov — «Limonov — The Ballad» è un film che scuote e colpisce nel segno, nonostante qualche manierismo di troppo che il regista avrebbe potuto e dovuto smorzare. Straordinaria prova di Ben Whishaw in un ruolo difficilissimo che lo porterà sicuramente tra i candidati per un possibile premio per la miglior interpretazione maschile della competizione.
Emilia Perez
Sempre in concorso, mentre il regista cinese Jia Zhang-ke è tornato a riprendere parti del suo cinema precedente nel malinconico «Caught By the Tides» (un ottimo prodotto, diviso in tre atti per raccontare la Cina del Nuovo Millennio attraverso un amore tormentato), Jacques Audiard ha invece sperimentato qualcosa del tutto nuovo in «Emilia Perez».
Il film si apre in Messico seguendo la storia di Rita, praticante in uno studio legale, che entra in contatto con un potente gangster locale. Quest'ultimo le rivela il desiderio di diventare donna e chiede il suo aiuto per realizzare il suo sogno.
Musical, commedia e gangster-movie: i generi si mescolano in questa pellicola che guarda anche al mondo delle telenovelas latine attraverso una struttura stilistica tanto spiazzante quanto coraggiosa.
Audiard gioca con i vari registri in questo lungometraggio capace di toccare tematiche di grande importanza, seppur non tutti gli spunti narrativi vengano approfonditi adeguatamente.
Alcuni momenti sono troppo patinati, ma rimangono comunque coesi a un disegno d'insieme che risulta decisamente godibile e ricco d'interesse fino alla conclusione.
Senza dubbio un film papabile per rientrare nei premi del palmarès finale.
Leos Carax
Lontano dalle luci dei riflettori del concorso, un piccolo (ma solo per durata) film di uno dei più grandi registi contemporanei ha affascinato come pochi altri di questa edizione: «C'est pas moi» di Leos Carax, presentato nella sezione Cannes première, è uno di quei titoli pronti a dare vita a lunghe analisi e interpretazioni.
In questo film oltremodo sperimentale e di soli 41 minuti, l'autore di «Rosso sangue» (splendida pellicola profondamente simbolica) e «Holy Motors» (un capolavoro a tutti gli effetti) ha creato una sorta di (anti)autobiografia per immagini, davvero personale e ricca di omaggi alla storia del cinema.
Lo spirito di Jean-Luc Godard, in primis, si sente moltissimo in questo concerto audiovisivo in cui Carax parla di sé, del suo cinema e di quello degli altri, ma anche della natura delle immagini in generale, tra spunti provocatori e altri politici. Il risultato è un lavoro ricchissimo di riflessioni, potente e suggestivo nel montaggio e nella messinscena, una goduria cinefila a cui non si può restare indifferenti. Un prodotto che ci ricorda, tra le altre cose, che tutti noi siamo (anche) i film che vediamo.
[Kirill Serebrennikov:]
— Abbiamo iniziato questo lungo viaggio raccontando il film in maniera punk e ribelle, raccontando un personaggio estremo e bizzarro ma sicuramente affascinante; poi abbiamo finito il film durante lo scoppio della guerra (in Ucraina) e praticamente quasi tutte le sue profezie si sono avverate.
⟨…⟩
[Ben Whishaw:]
— Quando Kirill ma ha inviato la sceneggiatura e ne abbiamo parlato via Zoom ero molto eccitato all'idea di incarnare questo personaggio così contraddittorio e ricco di sfumature. Limonov era una persona sicuramente attraente ma anche disturbante e ora alla luce di tutto quello che è successo, tutto risulta più complicato.
О чём говорят • Культурный шок • Константин Баканов
Каннский кинофестиваль — буйство самых разных кинокрасок. В этой палитре не так уж много обсуждают даже поистине детективную историю с иранским режиссёром Мохаммадом Расулофым, сумевшим нелегально покинуть родину и приехать в Канны буквально неделю-другую назад.
⟨…⟩
Фильм Расулофа «Семя священного инжира», включённый в основной конкурс, стал причиной очередного уголовного преследования режиссёра. Год назад его звали в Канны членом жюри, но Иран не выпустил. Теперь, после того как у Мохаммада отобрали паспорт и приговорили к 8 годам тюрьмы, порке и конфискации имущества, он тайно пересёк границу и появился на Лазурном Берегу. Драма, сама по себе достойная экранизации! «Семя…» покажут ближе к концу фестиваля. Как и ленту «Ученик» ещё одного иранца (точнее, датчанина иранского происхождения) Али Аббаси, замахнувшегося на вольную фантазию о молодых годах Дональда Трампа.
О чём в Каннах судачат, так это о фильме «Мегалополис» 85-летнего Фрэнсиса Форда Копполы. К работе всей своей жизни он шёл лет 40, но никто не соглашался давать под проект деньги. И в Каннах многие поняли, почему. Если москвичи ещё смогли бы заинтересоваться по крайней мере одним персонажем — Фредом Цицеро, коррупционером, мечтающим замостить весь город своей плиткой, то европейская богема Копполу, кажется, совсем не поняла. Впрочем, экс-глава Международной федерации кинопрессы Андрей Плахов заступился за мэтра: «Это не фильм, а безумный поступок, экстремальное авторское высказывание о жизни-смерти и катастрофе современного мира». Однако «для простого народа» внятнее всего описал шумиху вокруг «Мегалополиса» московский фотограф, завсегдатай премьер Геннадий Авраменко, тоже оказавшийся в Каннах:
— Люди, обречённые смотреть на Каннском фестивале кино, пишут, что Коппола снял абсолютную дичь. Фильм ругают в прессе, в сети и на каннских кухнях, набитых невыспавшейся русской эмиграцией.
Авраменко же заметил, что в Каннах «кругом русская речь». Несмотря на все санкции, слухи о русофобии и флаге Саудовской Аравии, гордо реющем над бывшим российским павильоном. Русского духа стало ещё больше накануне первых показов фильма нашего Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке», съёмки которого начинались в России до событий 2022 года. Отзывы, как у Копполы, так себе.
«Нарочито неубедительная мифологизация беспорядочной жизни писателя» (Variety),
«Бессвязная, неуправляемая, плутовская история» (ScreenDaily),
«Сократил Лимонова до секса с чернокожим маргиналом» (Зинаида Пронченко).
Но мэтр кинокритики Плахов поддержал и этого, не чуждого ему режиссёра.
Kirill Serebrennikov a quitté la Russie aux premières heures de la guerre en Ukraine. Mais il n'a pas oublié ceux qui sont restés « dans le pays que j'appelais autrefois ma patrie ». En compétition avec « Limonov : The Ballad », le réalisateur de 54 ans s'est invité dans l'actualité ce lundi. Lors du photocall puis en conférence de presse, il a brandi le portrait de la metteure en scène Evguénia Berkovitch, 39 ans, et de la dramaturge Svetlana Petriïtchouk, 44 ans, dont le procès pour «justification du terrorisme» s'est ouvert aujourd'hui à Moscou.
Figures de la scène d'avant-garde, les deux artistes sont poursuivies à cause de « Finist, le clair faucon », un spectacle de 2020 racontant l'histoire de femmes russes recrutées sur internet par des islamistes en Syrie et partant les rejoindre pour les épouser.
« Dans cette pièce, il n'y a aucune justification du terrorisme »,
a déclaré lundi au tribunal Svetlana Petriïtchouk, pour qui le
« but était d'attirer l'attention et d'éclairer sur ce problème ».
Lundi, au procès, la procureure Ekaterina Denissova a estimé au contraire que le spectacle défendait le « terrorisme », le groupe djihadiste État islamique et « romantisait les hommes terroristes ». Elle a également accusé les deux femmes d'avoir prôné un « féminisme radical ». Mais pour leurs soutiens, ces accusations ne sont qu'un prétexte afin de « mettre au pas » deux artistes qui ont affiché leur opposition à l'invasion de l'Ukraine par la Russie.
Leur procès fait écho à celui que Kirill Serebrennikov, qui fut le professeur d'Evguénia Berkovitch, a connu en 2017 pour détournement de fonds publics. Pour ses proches et les ONG, il s'agissait en réalité de contraindre au silence cet artiste membre de la communauté LGBT, à une époque où le Kremlin n'avait pas encore créé le «délit de propagande homosexuelle». Assigné à résidence pendant trois ans, le cinéaste avait finalement écopé d'une peine de sursis, au lieu des six ans de prison ferme demandés par le parquet.
« Je crains qu'elles soient mises derrière les barreaux pour longtemps puisqu'elles risquent de 5 à 7 ans de prison »,
a confié Kirill Serebrennikov ce lundi à « TF1Info » à propos de ses deux compatriotes.
« Pour rien puisque l'accusation ne fait même pas semblant de trouver quelque chose qui puisse la conforter. Moi, au moins quand je suis passé en procès, les autorités faisaient encore semblant. Mais désormais, elles sont complètement libres de leurs mouvements et elles peuvent tout se permettre. »
Depuis son départ de Russie, Kirill Serebrennikov a terminé « Limonov : The Ballad », un projet né avant la guerre en Ukraine. Et aussi mis en boite « La Disparition de Josef Mengele », d'après le roman d'Olivier Guez, Prix Renaudot en 2017. Installé entre Berlin et Paris, il a également mis en scène une adaptation de la pièce de Tchekhov « Le Moine Noir » au Théâtre du Châtelet l'an dernier.
« Je ne peux absolument pas me plaindre et j'ai même une vie encore meilleure qu'avant »,
avoue-t-il.
« Nous ne sommes pas nombreux dans ce cas-là. Mais je crois qu'il faut mettre l'accent sur le fait que des artistes, des journalistes, des traducteurs, des personnalités russes superbement intéressantes sont aujourd'hui toutes réparties dans différents pays à travers l'Europe. Des gens profondément progressistes dans leur esprit et qui vont avoir besoin d'une nouvelle nationalité car pour certains leur passeport russe arrive à expiration. »
Interprété par le Britannique Ben Whishaw, « Limonov : The Ballad » met en scène un artiste qui a vécu en exil aux États-Unis dans les années 1970 où il fut SDF et majordome, puis dans les années 1980 en France où il a écrit plusieurs romans. De retour au pays, le Kremlin l'a empêché de se présenter à la présidentielle de 2012 en l'emprisonnant après une manifestation dénonçant le trucage des législatives qui ont donné la victoire aux proches de Vladimir Poutine. Il est mort en 2020 à l'âge de 77 ans.
Le film présenté à Cannes est l'adaptation de « Limonov », le roman-récit d'Emmanuel Carrère, Prix Renaudot en 2011.
« Il montre Limonov comme une sorte de Transformers »,
souligne Kirill Serebrennikov.
« Un phœnix qui renaît sans cesse de ses cendres. Si bien que sa vie ressemble à un roman d'aventure. Ensuite, il y a la dimension politique de Limonov qui prend une toute autre dimension à cause de la guerre en Ukraine. Aujourd'hui, nous sommes dans le monde que Limonov avait prophétisé dans ses essais les plus noirs. »
Ben Whishaw incarne avec autorité l'intellectuel soviétique, dans un film qui fourmille d'inventions scénaristiques.
On connaît deux types de Russes. Les dissidents et les nationalistes. Et entre les deux, il y a Limonov. Edouard de son prénom (1943–2020). Connu comme écrivain en France, où il réside dans les années 1980, et par la biographie best-seller que lui consacra Emmanuel Carrère, dont Kirill Serebrennikov s'est inspiré. Son nouveau film renoue avec la touche rock'n'roll appréciée dans « Leto », également découvert sur la Croisette en 2018. Une approche esthétique et graphique à mille lieues de « La Femme de Tchaikovski » (2022), dominée par une ВО rock/punk à chien bien énervée. L'acteur britannique Ben Whishaw — il campait Q dans les derniers « James Bond »-compose un Limonov tête à claques, semble-t-il très conforme à son modèle, fils de fonctionnaire de police communiste, être velléitaire, tour à tour voyou, ouvrier, poète, se méfiant de tous mais ne doutant de rien pour ce qui le concernait. L'épisode qui retrace ses années américaines (1974–1980) est le plus excitant par la force de la reconstitution d'un quartier entier de New York. Au terme d'une séquence virtuose, la caméra suit Limonov courant à travers les rues puis un dédale de pièces, jusqu'à sortir de ce qu'on découvre être un décor gigantesque. Limonov séduit ainsi formellement mais peine à nous convaincre que le personnage était un bon sujet de film. On ne s'attache jamais à cet homme dépeint comme un tricheur, un mégalo et un fasciste qui, avant sa mort, avait soutenu l'annexion de la Crimée et la guerre dans le Donbass.
•
Portrait of a raving lunatic
Ben Whishaw commandingly embodies the Soviet intellectual in a film overflowing with screenplay inventions.
There are two types of Russians, dissidents and nationalists. Between the two, there is Limonov, Eduard Limonov (1943–2020). Known as a writer in France, where he lived in the 1980s, and by Emmanuel Carrère's bestselling biography about him, which was the source of inspiration for director Kirill Serebrennikov. The filmmaker's new picture returns with the rock'n'roll flair that was so successful in «Leto», which also debuted on the Croisette in 2018. A visual and stylistic bent that is light years from that of «Tchaikovsky's Wife» (2022), dominated by a very angry rock/punk soundtrack. British actor Ben Whishaw — who played Q in the most recent «James Bond» films — creates a Limonov that's just begging to be smacked, apparently much like the original, son of a communist police officer, weak-willed, sometime thug or worker or poet, distrusting everyone but utterly clueless with respect to himself. The episode recounting his years in America (1974–1980) is the most exciting by virtue of the powerful recreation of an entire New York neighbourhood. At the end of a dazzling sequence, the camera follows Limonov as he runs through the streets, then through a maze of rooms, until emerging from what we discover to be a gigantic set. This makes Limonov unquestionably fascinating, but it struggles to convince us that the character was a good choice for a film subject. We never develop an affection for a character portrayed as a cheat, a megalomaniac and a fascist and who, before his death, supported the annexation of Crimea and the war in Donbass.
О картине про Эдуарда Лимонова, новых работах Йоргоса Лантимоса, Жака Одиара и других конкурсных фильмах Каннского фестиваля рассказывает кинокритик Стас Тыркин.
«Лимонов: Баллада» Кирилла Серебренникова
«Лимонов: Баллада» (Limonov: The Ballad) — пятый подряд фильм Кирилла Серебренникова, премьера которого проходит в Каннах. И самый высокобюджетный из всех, что он снял: итало-франко-испанское производство с выстроенным в Риге Манхэттеном и большой международной звездой Беном Уишоу, сыгравшим здесь свою лучшую роль со времен «Парфюмера». Серебренников переписал сценарий знаменитого польского режиссера Павла Павликовского, написанный по мотивам французского бестселлера Эммануэля Каррера: в какой-то момент странная фигура писателя, умудрявшегося быть одновременно и бежавшим на Запад «диссидентом» (сам себя Лимонов таковым не считал), и воинствующим антизападником, и национал-большевиком, и сторонником сексуальных свобод, стала интересовать европейскую культурную общественность гораздо больше, чем его соотечественников, то и дело впадающих в забытье. Что и сделало возможным этот фильм, снятый на английском языке для широкого международного зрителя и потому предполагающий большую долю условности.
Будучи театральным режиссером, Серебренников встречает этот вызов — сделать нацеленное на мировой прокат кино максимально аутентичным — со свойственной ему бравурностью. Фильм не маскирует свою условность, а открыто предъявляет ее. Одна из последних сцен, само собой, снятая одним планом, живописует бешеный пробег Лимонова по инсталляции его жизни: каждому году, прожитому в Америке в 1980-х годах, соответствует комната, в которую он вламывается, чтобы немедленно перебежать в другую, после чего следует отъезд камеры, и мы видим декорацию нью-йоркской улицы, освещенной прожекторами. На аутентичность работает и то, что русский акцент потрясающего Уишоу почти не отличим от акцента, с которым говорят на английском русские актеры (Виктория Мирошниченко в роли жены Лимонова, Евгений Миронов в роли высокого чина КГБ, выпускающего его за границу, Андрей Бурковский в роли Евтушенко и т.д.) — все это, вместе с саундтреком из многих советских и андеграундных песен и музыки группы «Shortparis», создает особую аудиосреду, которая оказывается не менее убедительной, чем среда визуальная.
Фильм о Лимонове — отличная возможность помедитировать о национальном характере в нынешних «непростых обстоятельствах». И о самих этих обстоятельствах тоже. «На Западе все разрешено и ничто не имеет значения. А у вас все наоборот: ничего не разрешено, но все имеет очень большое значение»,— сообщает Эммануэль Каррер Эдичке, в ответ получая от него обещание, что русские этому Западу еще покажут. Эдичка принадлежит к тому типу русских людей, которые, вырвавшись из тюрьмы (каковой был Советский Союз), начинают вновь в эту тюрьму стремиться — фильм завершается как раз выходом Лимонова из колонии, куда он, вернувшись из Франции, попал во времена перестройки за свои национал-большевистские взгляды. Можно сказать, что Лимонов с его экстримами и душевными перепадами являет собой современное воплощение парадоксальной и… да, во многом необъяснимой русской души, которая, кто бы что ни говорил, по-прежнему глубоко волнует западный мир. Что, в частности, и показал горячий прием «Лимонова» в Каннах.
Баллада — жанр поэтический, но сказать, что Серебренников поэтизирует своего героя, нельзя. Хотя ему явно по душе его панковское раздолбайство, наивная открытость и умение влюбляться без берегов, не говоря уже о стремлении разрушить вокруг себя скучный буржуазный порядок: по Серебренникову, подлинный художник не может не быть панком и революционером. При этом опьянения от проявлений «широкой русской души» режиссер не испытывает. Тот, кто может написать кровью имя любимой в подъезде, может из-за политических разногласий размозжить оппоненту голову бутылкой. Но что способно «сузить» русского человека, даже если тюрьма ему — дом родной?
Un'eccezionale Ben Whishaw è Limonov nel nuovo film di Kirill Serebrennikov.
Il regista russo Kiril Serébrennikov («Leto», «La moglie di Tchaikovsky») approda nel concorso di Cannes 77 con «Limonov: The Ballad», adattamento del romanzo di Emmanuel Carrère sulla vita del dissidente, scrittore e poeta russo Ėduard Limonov, qui interpretato da un istrionico Ben Whishaw.
«Limonov, la ballata» punk di Kiril Serébrennikov
Eduard Limonov aveva la stoffa dell'eroe: una persone capace di essere un poeta sovietico radicale, un vagabondo e una prostituta a New York, un intellettuale in Francia e un oppositore politico nella Russia contemporanea. Tutte queste vite e tutte queste sfaccettature si ritrovano in un personaggio la cui storia permette di comprendere e testimoniare tutti i cambiamenti radicali del mondo dopo la Seconda guerra mondiale fino all'attuale crisi geopolitica globale, compresa l'invasione dell'Ucraina. Questo plurimo e affascinantissimo potenziale è stato colto e raccontato in maniera eccellente dallo scrittore francese Emmanuel Carrère.
Limonov era una rockstar, pur non essendo un musicista, e come tale è interpretato dall'attore britannico, capace anche di essere repellente nella maggior parte delle scene in cui compare quest'uomo, ossessionato dall'essere un eroe, dalla fama, dalla gloria e dal riconoscimento. La colonna sonora di «Limonov: The Ballad», i movimenti di macchina, le grafiche colorate, le immagini di repertorio, le scenografie articolate, tutto serve a distinguere questa personalità incasellabile.
Più Limonov che decidono come raccontarsi
In «Limonov: The Ballad», il regista ha la capacità di portarci visivamente attraverso il grigiore dell'URSS e la luminosità della New York degli anni '70, con la musica dei «Velvet Underground» ad accompagnare il viaggio di questo Barry Lindon sovietico, e insistendo sull'ossessione per gli Stati Uniti di un personaggio che si definiva ammiratore di Stalin, mettendo uno di fronte all'altro questi due mondi separati dalla cortina di ferro, i loro successi e le loro contraddizioni. Se Carrère era riuscito a raccontare, attraverso la figura di Limonov, come Putin fosse emerso nella Russia contemporanea, il regista preferisce lasciare fuori quell'episodio dalla storia, che si conclude quando Limonov viene rilasciato dal carcere in Siberia, dopo essere stato accusato di terrorismo e traffico d'armi, alla guida del Partito Nazionale Bolscevico.
All'inizio del film, Limonov si definisce un comunista indipendente. Ha vissuto in tantissimi luoghi, ha scritto e lavorato in più Paesi. Aggiunge anche che non è mai stato un vero dissidente, ma nemmeno uno scrittore sovietico: una carta d'identità che prende forma con toni decisamente punk. Nel corso del racconto, che non è mai lineare, l'accento è posto sui periodi in cui Limonov ha sperimentato l'intensità della vita, la passione sessuale e la vocazione per una poesia disobbediente.
Limonov va a New York (e si annoia)
Nella madrepatria o ti fai ammazzare o ti ubriachi dalla noia, sentenzia Limonov, ma cosa succede se si inizia ad annoiarsi anche negli altri Paesi? Arriva a New York, dove constata che la letteratura è ormai stata declassata rispetto ad altre forme d'arte e che non c'è di certo bisogno di un altro poeta in una città in cui i Wahrol girano per strada. Ma Limonov vuole movimento, azione, ed è per questo che sposta la narrazione, apre e chiude le scene, su e giù per il proscenio, sapendo che l'attenzione dello spettatore è tutta su di lui: Ben Whishaw/Limonov, che punta già alla Palma d'oro al miglior attore protagonista in questa edizione del Festival.
Emerge come Limonov sia un uomo sfiduciato, vuole solo qualcuno che si curi di lui, ricerca protezione in diverse forme di vita e sempre pronto a sperimentare per sentirsi vivo. Quando non ci riesce, deve sputare fuori tutta la rabbia e la violenza, reinventarsi, alla ricerca instancabile della glorificazione e non si fermerà neanche quando avrà dalla sua parte «un esercito di 300 spartani».
Farsi strada tra le contraddizioni
Pur raccontando di una personalità dinamica e irreprensibile come quella di Limonov, la grammatica del film di Serébrennikov è piuttosto pulita e si apre sicuramente a tratti più mainstream rispetto allo stile del regista russo. Anche se avrebbe potuto sporcarsi di più nel ritrarre la sfacciataggine del personaggio — soprattutto con un attore così metodico — forse Limonov vuole simboleggiare proprio la tensione tra le due parti del suo animo, quella legata alla storia della madrepatria, e quella figlia delle libertà occidentali.
Limonov apre da solo le porte della Storia e del mondo, affermando che sono gli Stati ad adattarsi a lui, mai il contrario! L'Unione Sovietica è stata «un eterno casino», ma «il casino è sempre divertentissimo». Sei nato da eroe Eddie, gli dirà la compagna Elena e Limonov, che corregge sempre gli altri sulla pronuncia del suo nome, ne è più che consapevole, in tutte le forme e i substrati che assume la sua identità, incontrovertibilmente indirizzata verso due coordinate: «o divento famoso, o verrò assassinato». Non c'è altra storia per vivere, e morire, da eroe.
Ii nostri inviati sulla Croisette, Federico Gironi e Mauro Donzelli, ci parlano di #Limonov, il film diretto da Kirill Serebrennikov tratto dal libro di Emmanuel Carrère, con protagonista #Ben Whishaw, presentato in concorso.
Festivalul de film de la Cannes a intrat în a doua şi ultima sa săptămână. La jumătatea parcursului competiţional pentru multrâvnita Palme d'or, greu de pronosticat palmaresul care va fi anunţat sâmbătă seara. Week-end-ul a fost lung în proiecţii, unele interesante, altele de prost gust şi deplasate.
«Limonov, balada» este filmul acestui început de săptămână. E vorba de o ecranizare a romanului «Limonov» semnat în 2011 de scriitorul francez Emmanuel Carrère.
Născut în 1943 în Rusia, Eduard Savenko — Limonov va fi numele său de scriitor, ales mai târziu — viitorul autor şi om politic va copilări apoi la Harkov, în Ucraina. Limonov a fost rând pe rând, bandit revoluţionar la Harkov, poet la Moscova, apoi disident şi boem sărac lipit pământului, dar şi majordom la New York, autor adulat la Paris, combatant pro-sârb în timpul războaielor din fosta Iugoslavie din anii 90 şi, în fine, om politic, fondator al partidului naţional-bolşevic în Rusia unde revine în anii 1990–2000 şi unde dealtfel va muri în 2020.
Kirill Serebrennikov, regizorul rus care a adaptat romanul lui Carrère, este cunoscut pe Croazetă. El a mai fost selecţionat la Cannes, în diversele secţiuni ale competiţiei, cu filmele «Leto», «Febra lui Petrov» şi «Soţia lui Ceaikovski». «Limonov, balada», în cursă pentru La Palme d'or, este deci o ecranizare, «nu o biografie», insistă regizorul rus care a început filmările la Moscova şi api, după declanşarea invaziei din Ucraina, a fost nevoit să-şi mute platoul de filmare în vestul Europei. Dealtfel, într-un soi de omagiu fooarte reuşit, regizorul i-a oferit un mic rol, în fapt o singură scenă, lui Emmanuel Carrère pe care scriitorul o va interpreta magistral.
Criticii îi reproşează lui Serebrennikov că nu s-a distanţat destul de delirurile megalomane şi naţionaliste ale autorului rus. Cei mai controversaţi ani ai lui Limonov, cele mai controversate luări de poziţie — precum bucuria de a vedea în fine Crimeea recucerită de ruşi în 2014 — sunt practic trecuţi sub tăcere, în schimb se insistă prea mult pe excesele sale, inclusiv sexuale, din perioada newyorkeză. Spectatorului nu-i mai rămâne în acele momente decât să profite din plin de banda sonoră, foarte inspirată şi bazată în esenţă pe melodii de Lou Reed, Tom Waits şi rock alternativ.
Revenit în Rusia la căderea comunismullui, Limonov este din cei care va regreta epoca sovietică. Începe să militeze pentru revenirea la tradiţia imperialistă rusă, este apoi încarcerat pe motiv de agitaţie politică în fruntea unui grupuscul de extremă dreaptă poreclit partidul naţional-bolşevic şi, în fine, se transformă în susţinător al Putin după anexarea Crimeeii.
Returning to the Croisette with a euphoric, rebellious bang, Cannes regular Kirill Serebrennikov (2018's «Leto», 2021's «Petrov's Flu», 2022's «Tchaikovsky's Wife») brings «Limonov — The Ballad», an English-language adaptation of Emmanuel Carrère's biographical novel «Limonov». Ben Whishaw stars as the titular controversial revolutionary, Eduard Limonov, who grew up in Dzerzhinsk and became a well-known figure in the Soviet underground, a Balkan soldier, a Parisian dandy, valet to a New York billionaire and more.
In 1969, Limonov is introduced as a young poet, confident in his writing, as he squares off against an older man who is content with his quiet life in Kharkiv, the Ukrainian city they both grew up in. Eduard, also known as Eddie, moves to Moscow to pursue his career as a poet, whilst in the Russian capital he meets Elena (Viktoria Miroshnichenko), a beautiful model, who Eddie quickly falls for. The authorities soon take issue with him for publishing his work outside the Soviet Writers Union, where he proposes that he be exiled.
The two lovers move stateside to New York City which proves a big change in lifestyle for both of them. This is where their struggles begin as they both eventually fail to make waves in their careers and Elena cheats on Eddie, which leads to them breaking up. Limonov loses his mind as he descends into a deeply depressive state which causes him to make many questionable decisions as he prowls NYC's streets where he ends up having sex with a homeless man on the street (which he later recommends that every man should try at least once).
Whishaw's Limonov is portrayed as a punk rock rebel seeking fame by being as controversial as possible. There is only one period during his life, depicted in the film, where his outer persona settles down, which happens just after hitting his aforementioned breaking point. Serebrennikov is happy to showcase Limonov's life with an unrestrained touch throughout but hesitates to show his dire actions later in life where he sent his men to fight in Donbas on the side of the Russian separatists. By glossing over such a big part of what makes him a troubled figure, the film's integrity comes under question as it's happy to portray Limonov as a rage-filled outlaw but shies away from the terrible person he became.
Ben Whishaw gives a delectable performance as he chews on Serebrennikov, Ben Hopkins and Paweł Pawlikowski's jam-packed screenplay. He finds great joy in Limonov's many crazed outbreaks which reads similar to Robert De Niro's Travis Bickle in «Taxi Driver», as fittingly referenced during the film. This happens during a meeting with a publisher as he's given feedback on his first book, based on his wayward life as a dissident, which contradicts his calm nature during the meeting. Limonov is a fascinating central figure but he is also a dislikeable protagonist, he can be tedious at times and on reflection it's easy to question if the biopic fully portrays the real-life figure properly. The rest of the cast does a fine job to support Whishaw who is ultimately the reason the film works, alongside Serebrennikov's daring filmmaking.
«Limonov: The Ballad» is a superb cinematic exercise, the filmmaking adds to the frantic chaos, heightening the mania of Whishaw's performance. At one point, Limonov breaks out of the film set as the film cleverly glosses over years by going from set to set. It's best described as rock 'n' roll filmmaking. Another inspired choice is the inclusion of some terrific stop-motion animation that breaks up each era of his story. It's a character study that chronicles the unruly poet-turned-political leader featuring a stupendous soundtrack, great energy and excellent craftsmanship with the only drawback being shyness to dig into the nitty gritty of his later life.
Le Russe Kirill Serebrennikov est en compétition avec un portrait de son compatriote qui fut tour à tour dissident et pro-Poutine.
Entre deux mises en scène au théâtre et à l'opéra, le Russe Kirill Serebrennikov tourne des films sélectionnés à Cannes (« Leto », « La Fièvre de Petro », « La Femme de Tchaïkovski »). Ce stakhanoviste a même mis en boîte deux longs-métrages. Alors qu'il vient d'achever le tournage en Uruguay de « La Disparition », adaptation du roman d'Olivier Guez sur la fuite de Josef Mengele, médecin tortionnaire d'Auschwitz, son « Limonov » est en lice pour la palme d'or. Le Polonais Pawel Pawlikowski (« Ida », « Cold War») devait initialement le réaliser avant de se retirer du projet. Serebrennikov l'a casé dans son agenda surchargé.
Comme Mengele, Édouard Limonov a réellement existé. Écrivain russe (1943–2020), natif de Kharkov, ouvrier, il a exercé plusieurs petits boulots (plongeur, majordome) à New York et à Paris avant d'enfiler le treillis de milicien pro-serbe dans la guerre de Bosnie, puis de passer de prisonnier politique, après avoir fondé le Parti national-bolchévique, à soutien de Poutine après l'annexion de la Crimée par la Russie en 2014.
Artiste inclassable et excentrique
Limonov doit surtout sa postérité à Emmanuel Carrère. Dans un récit biographique paru en 2011, l'auteur de « L'Adversaire » brossait le portrait d'un personnage emblématique des soubresauts de la fin du XX siècle. Carrère racontait ses frasques, ses contradictions, ses excès, du point de vue d'un écrivain français de la bourgeoisie de gauche, avec un mélange de fascination et de répulsion. Ce frottement s'avérait fructueux. Si le livre est à l'origine du scénario, on ne sait pas très bien quel regard porte Serebrennikov sur son compatriote. Il voit sans doute en lui une sorte d'alter ego, d'artiste inclassable et excentrique.
L'acteur britannique Ben Whishaw, avec ou sans perruque, ressemble plus à Philippe Lançon qu'à Limonov. Quel que soit le pays où il réside, le poète parle anglais avec un faux accent russe. Une convention relativement admise dans le cinéma hollywoodien (voir Adam Driver dans « House of Gucci » et « dans Ferrari ») mais plus difficile à avaler dans un europudding.
Les débuts en Russie montre brièvement le jeune Limonov réciter ses premiers poèmes et tomber amoureux d'Elena. Ils font l'amour sous les yeux de Soljenitsyne, interviewé en noir et blanc dans le poste de télévision. Un dissident trop austère et ennuyeux pour celui qui se rêve en aventurier. On retrouve une scène de sodomie à New York, où Limonov couche avec un sans-abri — épisode raconté dans « Le poète russe préfère les grands nègres », chronique de ses années new-yorkaises. Serebrennikov s'attarde sur la séquence américaine, ponctuée par des reprises de « Walk on the Wilde Side » de Lou Reed.
Mais il reste à la surface. Sa mise en scène pop, qui assume ses décors en studio et son artificialité, édulcore le personnage, escamote le nationaliste de la fin et le leader politique à la tête d'une bande de skinheads. Son Limonov n'a rien d'inflammable.
Eduard Limonov, dissidente comunque mai allineato neppure con la dissidenza, lascia l'Unione Sovietica per vivere a New York dove, continuando a scrivere, vive prima da homeless per poi diventare maggiordomo di un ricco intellettuale. Tra grandi amori che iniziano e finiscono diventa famoso grazie alle sue pubblicazioni in Francia fino a fondare un partito che si definisce bolscevico e nazionalista.
Serebrennikov mette la sua visionarietà al servizio di una personalità difficile da contenere in un film.
La scrittrice Yasmina Reza, nella sua introduzione alla biografia romanzata a lui dedicata da Emmanuel Carrère così definisce Limonov:
«Eroe che l'ombra, la monotonia dei giorni e i semplici piaceri della vita quotidiana uccidono più di ogni altra malattia. Il personaggio romanzesco che Limonov sogna di essere vuole il rumore, la luce accecante e la frenesia».
Come è noto il progetto del film ha visto un passaggio di prese in carico non proprio usuale. Inizialmente doveva dirigerlo Saverio Costanzo che ha poi passato la mano. La scelta è caduta allora su Pawel Pawlikowski che ha scritto una sceneggiatura che è stata utilizzata da Serebrennikov dopo che il regista polacco ha maturato l'idea di non riuscire ad apprezzare fino in fondo la figura di Limonov.
Si tratta di segnali che vanno al di là di semplici o complesse questioni produttive perché finiscono con l'incontrarsi (o lo scontrarsi) con una personalità così debordante e contraddittoria tale da lasciare il segno anche dopo la propria scomparsa. Ben lo sapeva Carrère quando è riuscito a condensare il magma esistenziale dell'uomo in 365 pagine in cui ha approfittato dell'incontro per rivedere anche la propria vita.
Serebrennikov affronta la sfida innanzitutto da russo, cioè da artista capace di leggere nel profondo l'anima tormentata non solo del suo protagonista ma anche quella di un intero popolo in un ampio arco temporale. Lo fa con la visionarietà che gli è propria che gli consente improvvisi mutamenti di stile e di ritmo che accompagnano i movimenti tellurici, ondulatori e sussultori, della vita dello scrittore. Talvolta si attarda sulle vicende sessual sentimentali di Eduard per poi scattare verso la prossima meta, che sia di ribellione protestataria o di disperato bisogno di riconoscimento.
In un affilato cameo interviene quasi specularmente sull'incontro tra Limonov (all'epoca maggiordomo) ed Evtušenko. Se il noto poeta russo viene accusato dall'esule di flirtare sia con il potere interno che con l'Occidente si viene quasi spinti a pensare che, anche contro la sua volontà cosciente, Limonov abbia a sua volta finito con l'essere apprezzato all'Ovest mentre cercava un'audience all'Est. Con la differenza che la sua, questo emerge dal film, è sempre una lotta contro il più forte in favore dei più diseredati anche se questo lo spinge su posizioni assolutiste e politicamente contraddittorie.
Ciò che però finisce con il mancare, al termine della visione, è un vero approfondimento di questa magmatica figura. La suddivisione in capitoli finisce con il risultare non sufficiente perché gli stessi propongono spesso al proprio interno una miriade di vicende. Potrà sembrare quasi sacrilego ai cinefili doc ma Limonov non è contenibile nei 138 minuti di un film. Bisognava avere il coraggio di farne una serie. Magari affidandola ai fratelli D'Innocenzo.
Non mancano gli applausi per il prezioso abito Alexander McQueen che l'attrice Viktoria Miroshnichenko sfoggia sul red carpet, ma anche per le originali scarpe con il tacco in cui lo stiletto è sostituito da due gambe femminili con tanto di glutei scolpiti. Quando si dice: il diavolo sta nei dettagli…
Non si ferma il glam così come il continuo via vai di star internazionali al Festival di Cannes 2024 dove è il turno del film «Limonov», diretto dal regista dissidente russo Kirill Serebrennikov e tratto dal libro di Emmanuel Carrère.
Se in sala l'opera cinematografica viene celebrata con 9 minuti di applausi a fine proiezione, sul red carpet, invece, a strappare gli applausi del pubblico ci pensa la protagonista del film Viktoria Miroshnichenko.
Il merito va al suo ensemble griffato Alexander McQueen, proveniente dalla collezione Autunno-inverno 2013. Il lungo abito senza spalline bi-color, nero e bianco, non solo avvolge e risalta la silhouette dell'attrice, ma la illumina con quella fantasia dorata in perline e paillettes che impreziosisce lo scollo alto dell'abito. Niente gioielli, per evitare di appesantire l'outfit, tuttavia, al loro posto, ecco che spunta un dettaglio della mise che fa strabuzzare gli occhi, basta guardare con attenzione le scarpe indossate dall'attrice.
Davanti un normalissimo paio di sandali neri, a richiamare l'abito, ma una volta di spalle si può notare il particolare gioiello delle décolleté: al posto del comunissimo stiletto, un paio di lunghe gambe dorate con tanto di glutei scolpiti. Un modo decisamente originale d'intendere la sensualità dei tacchi.
Il look di Viktoria Miroshnichenko è curato dallo stylist Ramil Mustafayev che racconta anche com'è avvenuta la scelta della mise: «Un mese fa ho ricevuto una telefonata da Vika che mi diceva che era prevista una grande anteprima a Cannes, Naturalmente ho accettato subito di aiutarla con lo styling. Abbiamo discusso e provato diverse varianti: Alaïa, Bottega Veneta, Balenciaga, Saint Laurent, ma alla fine ci siamo fermati all'archivio Alexander McQueen. In primo luogo, perché Vika voleva indossare qualcosa di femminile e statuario e, in secondo luogo, perché Kirill Serebrenniko, vedendo l'abito, ha detto: «Sarà un successo al 100%»». Ed effettivamente, tra abito e scarpe, non gli si può dare torto.
İki yıl önce Rusya'dan kaçarak Almanya'ya sığınan, annesi Ukraynalı muhalif Rus yönetmen Kirill Serebrennikov (1969), Altın Palmiye yarışına dördüncü kez katılıyor. Bugünkü Rusya gerçeğini daha iyi kavramamıza yardımcı olan «Limonov'un Yolculuğu» (Limonov-The Ballad) adlı yeni filmi, özünde biyografik bir film. Sıradışı sanatçı ve sistem karşıtı siyasi eylemci kimlikleriyle Moskova'da, New York'ta ve Paris'te serseriliklerle dolu çılgın bir yaşam süren, muhalif yazar kimliğiyle kitapları Fransa'da ilgi gören, ancak tepkisel Rus milliyetçisi tavrıyla dışlanan, geri döndüğü ülkesindeki siyasi faliyetleri nedeniyle de Sibirya'ya sürülen Rus yazar, şair ve aşırı milliyetçi siyasetçi Edouard Savenko'nun (1943–2020) inişli çıkışlı yaşamını anlatıyor.
Yaratıcı Sinema: The Apprentice
Kitaplarını Limonov takma adıyla imzalayan Edouard Savenko'yu yakından tanıyan Fransız yazar Emmanuel Carrère'in yazdığı kitaptan yola çıkan Kirill Serebrennikov, kahramanının özel yaşamına, sıradışı aşklarına daha çok odaklanmış. Çok da iyi yapmış. Belgesel niteliğinin önemi yanında, yaratıcı sineması örneği olarak da başarılı olan bu filmi izlerken Putin'in milliyetçi politikaları gerisindeki kimi nedenleri daha iyi kavrayabiliyoruz. Giderek güçlenen, uluslararası sahnede ciddi bir güç oluşturan, küresel tehlikelerin baş aktörlerinden birine dönüşen Çin'de durum nasıl? Jia Zhang-ke ülkenin farklı bölgelerinde, giderek zorlaşan koşullar altında yaşam savaşı veren mütevazı insanların öykülerini yakın takibe alıyor. Sevecen, yumuşak ve dikkatli kamerasıyla, usulca gözlemliyor. Sert komünist rejimin koruması altında serpilip gelişen vahşi kapitalizmin yarattığı çarpıklıkların, giderek patlama noktasına doğru ilerleyen toplumsal gerilimin, tehlikeli çaresizliklerin altını usulca çiziyor. Hiç de iç açıcı değil bu tablo; tam tersine, kaygı uyandırıcı… Rusya ve Çin'den sonra, yarın ABD gelecek gündeme. İran asıllı Ali Abbasi'nin filmi «The Apprentice» (Çırak), aşırı milliyetçi çizgiye kayan dünya politikasının kötü aktörlerinden biri olan Donald Trump'un gençliğini anlamamıza yardımcı olacak.
(Cannes) Dans une allée de la salle Debussy, au Palais des festivals, une jeune femme, 20 ans à peine, s'est avancée timidement vers la rangée où était assis Xavier Dolan, président du jury de la section Un certain regard. « J'ai écrit ce mot pour vous ! », lui a-t-elle dit, en lui remettant une lettre manuscrite. Ses amies, restées à ses côtés, la félicitaient pour son courage.
⟨…⟩
C'était dimanche, quelques minutes à peine avant la présentation à Un certain regard de la comédie dramatique « Le procès du chien ». Il s'agit du premier film de la comédienne franco-suisse Lætitia Dosch, révélée par l'excellent « La bataille de Solférino » (2013) de Justine Triet, Palme d'or de 2023 pour « Anatomie d'une chute », qui était présente dans la salle.
Toute la distribution (Jean-Pascal Zadi, Mathieu Demy, François Damiens, mais aussi le chien Kodi) était aussi sur place pour cette première, à l'exception d'Anne Dorval, qui, si j'ai bien compris, a préféré éviter toute apparence (même infinitésimale) de conflit d'intérêts avec son ami Xavier Dolan, qui devra juger de son travail.
La Québécoise incarne une redoutable, torve et très comique (dans un registre volontairement caricatural) avocate du nom de Roseline Bruckenheimer, dans un procès singulier l'opposant à Avril Lucciani (Lætitia Dosch), qui se décrit elle-même comme l'avocate des causes perdues. Son nouveau client, Dariuch, lui présente justement une cause désespérée : son chien Cosmos a mordu une femme pour la troisième fois et doit être euthanasié. À moins qu'Avril ne gagne son procès.
Si vous trouvez ce scénario peu probable, détrompez-vous : « Le procès du chien », qui prendra l'affiche au Québec à l'automne, est inspiré d'une affaire célèbre en Suisse. Lætitia Dosch en tire un film sympathique et drôle, mais aussi attendrissant — comme le sont ces petites bêtes —, qui pose des questions morales pertinentes sur le traitement de l'environnement et des animaux. Comment un chien qui a une chanson préférée de Véronique Sanson peut-il être assimilable en droit à une chose inanimée ?
Une adaptation ratée
J'en attendais sans doute trop de l'adaptation par Kirill Serebrennikov de l'excellent roman d'Emmanuel Carrère « Limonov », à propos de ce personnage politique et littéraire russe aussi fascinant que controversé. « Limonov : la ballade », coscénarisé par Pawel Pawlikowski (« Cold War »), met en vedette le Britannique Ben Whishaw dans le rôle du trublion soviétique, poète exilé aux États-Unis, devenu star littéraire en France, puis leader nationaliste d'un mouvement d'extrême droite en Russie.
Le cinéaste russe de « La fièvre de Petrov » (2021) et de « La femme de Tchaïkovski » (2022), aussi présentés en compétition à Cannes, n'arrive pas à faire de la vie de cet anarchiste punk autre chose qu'un biopic platement conventionnel.
Édouard Limonov s'exile de force dans les années 1970 à New York, qui a été reconstitué grâce à des plans très rapprochés dans un décor auquel on ne croit pas ou intégré avec de mauvais effets spéciaux à la Forrest Gump dans des séquences de films d'archives.
Whishaw fait de son mieux, mais il ne peut accomplir de miracles avec ce personnage mal esquissé et caricatural, qui parle comme ses interlocuteurs un anglais mâtiné d'accent russe qu'on s'explique mal dans une proposition qui n'est pas hollywoodienne.
Serebrennikov, lui-même un dissident russe qui a dû s'exiler à Berlin il y a deux ans, après avoir a été assigné à résidence à Moscou pour son soutien au mouvement LGBTQ+, est aussi un metteur en scène de théâtre et cela se devine facilement. Sa mise en scène statique manque cruellement de mouvement et d'inventivité.
Emmanuel Carrère a un petit rôle dans le film qui est en quelque sorte le sien : il a connu Limonov dans les années 1980, avant de le retrouver 20 ans plus tard à Moscou. L'œuvre fade qu'a tirée Kirill Serebrennikov de son roman tourne à vide et souffre énormément de la comparaison.
Les frais d'hébergement pour ce reportage ont été payés par le Festival de Cannes, qui n'a eu aucun droit de regard sur celui-ci.
Il libro di Emmanuel Carrère da cui è tratto il film di Serebrennikov fu un caso letterario. Qual è stata la ragione del suo successo?
«Non era un romanziere: sapeva raccontare soltanto la sua vita, ma la sua vita era appassionante e lui la raccontava bene».
Con queste parole Emmanuel Carrère introduce Ėduard Veniaminovič Savenko in «Limonov» («Adelphi», 2012), il caso editoriale da cui è stato tratto l'omonimo film di Kirill Serebrennikov presentato in questi giorni al festival di Cannes.
Savenko, soprannominato «Limonov» per il suo stile di scrittura aspro ed esplosivo (con riferimento alla M26, la «bomba limone») non è un personaggio inventato. Morto a marzo del 2020,
«è stato teppista in Ucraina, idolo dell'underground sovietico, barbone e poi domestico di un miliardario a Manhattan, scrittore alla moda a Parigi, soldato sperduto nei Balcani»
si legge nelle prime pagine del romanzo biografico firmato Carrère. Acclamato tanto dalla critica quanto dai lettori, il libro è stato in cima alle classifiche in Francia, Russia e Italia — come riportato da Stefano De Luca, Alan Di Forte e Chiara Palmisciano in «Limonov. Analisi di un caso editoriale» (Oblique Studio, 2015) sia per la peculiarità della storia sia per il modo in cui è stata ricevuta dal pubblico.
Pubblicato per la prima volta in Francia nel 2011, «Limonov» è frutto di una stesura durata anni. È un'opera accattivante, amara e sorprendente, un romanzo nero e d'avventura, costruito su più livelli: la storia di Savenko, la storia della Russia dal secondo dopoguerra e l'esperienza di Carrère, che accosta ricordi personali alla narrazione dei fatti, conferendo all'opera dei tratti autobiografici che sono stati cruciali nel determinarne il successo. C'è stata un'intersezione tra le vite dei due scrittori, caratterizzata da più coincidenze senza le quali forse il romanzo da milioni di copie non sarebbe stato scritto. Carrère ha scoperto Savenko casualmente, grazie alla madre — l'illustre storica Hélène Carrère d'Encausse, specializzata in studi sulla Russia — che aveva in casa il suo primo libro, «Il poeta russo preferisce i grandi negri» (Frassinelli, 1985), dove l'autore raccontava la sua esperienza a New York. Ne rimase immediatamente affascinato e decise di contattare lo scrittore russo, che in quel periodo si trovava a Parigi, per intervistarlo. Sono iniziati così una serie di incontri sporadici tra i due, finché Savenko non è tornato in Russia nel 1991, in seguito alla caduta dell'URSS. Carrère ha cercato di seguire la sua storia da lontano, ma al momento del suo arresto nel 2001, sotto le accuse di terrorismo e traffico d'armi, lo perse di vista. È di nuovo per caso che i due si sono rincontrati, nel 2006, quando Carrère si trovava a Mosca per raccogliere testimonianze sulla giornalista Anna Politkovskaja, uccisa perché avversa al regime di Putin. Così si apre il romanzo di Carrère, che in mezzo alla folla riunitasi per la quarta commemorazione per l'eccidio nel teatro Dubrovka, riconosce il volto di Limonov.
Durante il soggiorno a Mosca, l'autore francese ha passato due settimane con Savenko, intervistandolo, osservandolo nella quotidianità. A ciò ha accostato la lettura dei suoi libri, essenziale per la ricostruzione di un personaggio così singolare. Presto si è reso conto che una storia del genere avrebbe suscitato le reazioni più diverse. Limonov non solo è controverso, ma sembra inglobare più persone diverse al suo interno: si dichiarava fascista, ma allo stesso tempo «sfoggiava una giubba da ufficiale dell'Armata Rossa»; leader del partito nazional-bolscevico, da lui fondato; ma anche poeta e scrittore da milioni di copie, che sognava una rivoluzione democratica nella Russia di Putin. Un personaggio per tutti e per nessuno: Carrère sceglie di raccontare la sua storia senza giudicarla, «sospendendo il giudizio», e riuscendo così a trasformare il racconto di una storia personale in un'esperienza universale. Ed è proprio questa la ragione del suo successo. Per quanto incoerente, «a volte commovente, a volte ripugnante», Limonov nella prosa di Carrère non è mai mediocre:
«Quel che soprattutto intendevo mettere al centro del romanzo è la tentazione di condurre una vita avventurosa, una esistenza eroica, una tentazione che ci coglie tutti da giovani, ma che quasi sempre abbandoniamo — ha spiegato l'autore stesso in un'intervista per «Il Manifesto» — Limonov invece è rimasto fedele a questo ideale».
Il film «Limonov» di Kirill Serebrennikov racconta la vita controversa di Edoardo Limonov, tra teppismo, scrittura e politica, senza giudizi ma con lucidità sulla Russia contemporanea. «The substance, body-horror» di Coralie Fargeat esplora il desiderio di eterna giovinezza attraverso una star che si sottopone a un processo rigeneratore.
Come eroe o come canaglia nessuno come lui ha costruito giorno per giorno il mito di se stesso: ha sognato d'essere personaggio romanzesco e c'è riuscito. Al punto che dopo essere stato protagonista di un celebre libro lo è oggi di un film. Edoardo (Eddy) Limonov ha vissuto con frenesia — essenza dell'anima russa — cercando la luce accecante e il rumore assordante. Fu teppista ucraino, idolo della resistenza sovietica sotto Breznev, barbone a New York, scrittore a Parigi, fondatore di un partito neo-bolscevico, oppositore nella Mosca paleocapitalista, prigioniero in Siberia, combattente in Serbia a fianco del famigerato Arkan. Sulla falsariga del romanzo di Carrère, il regista Kirill Serebrennikov («La moglie di Tchaikovsky») affronta la sua controversa figura con una ballata, forma ideale per rievocare colpi d'ala e sbandate del suo itinerario esistenziale. Opportunamente scandito in quadri per marcare le diverse epoche, ripartito tra il bianco e nero della Russia sovietica e il colore dell'Occidente, «Limonov: la ballata» s'avvantaggia dell'interpretazione dell'inglese Ben Whishaw misurato nell'affrontare la follia dell'imprevedibile joker. Il regista non suggerisce per Limonov né empatia né disprezzo e il suo equilibrio, senza averne le pretese, getta a tratti luce sullo stato d'animo della Russia del ventiduesimo secolo.
The substance, body-horror di Coralie Fargeat (Revenge) rivisita con sguardo femminile il mito di Selene, alias dell'eterna giovinezza. Per mantenere all'apice dello splendore forza e bellezza che stanno tramontando una star accetta di sperimentare un misterioso promettente processo rigeneratore. Demi Moore trasformandosi in Margaret Qualley dà corpo alla più diffusa ossessione contemporanea. Gore&glamour a volontà. Film civetta esposto a «like» giovanili che fa rimpiangere Titane.
Adattato dal romanzo omonimo di Emmanuel Carrére, «Limonov: The Ballad» è il nuovo, esplosivo film di Kirill Serebrennikov in concorso al Festival di Cannes.
La trasposizione di un'opera letteraria conosciuta in tutto il mondo, Limonov inizialmente era stato affidato a Pawel Pawlikowski, regista del premio Oscar «Ida» e «Cold War», scelta sulla carta azzeccata in quanto legato in amicizia all'autore, e a sua volta personaggio del libro. Durante le riprese del suo documentario «Serbian Epics» Pawlikowski incontrò il vero Eduard Limonov, all'epoca militante nell'esercito serbo. Nonostante i legami forti, e per quanto sia uno degli autori cinematografici est europei più influenti dell'ultimo decennio, difficilmente il cinema riflessivo di Pawlikowski si presta ad un personaggio così oltraggioso, radicale e provocatore come Eduard Limonov: poeta e scrittore, in seguito leader del controverso Partito Nazional Bolscevico, avversario politico di Putin, al contempo in favore dell'occupazione della Crimea e dell'invasione dell'Ucraina. Kirill Serebrennikov, d'altro canto, artista un po' provocatorio, emigré russo come Limonov, autore di film molto sopra le righe come «Petrov's Flu» o «La Moglie di Tchaikovsky», sembra il regista perfetto per quest'opera.
Lo stile di Serebrennikov, che attinge molto per messinscena ai musical, con piani sequenza elaborati e coreografati, riesce a trasmettere in modo valido il vertiginoso percorso del personaggio Limonov. Personaggio di finzione, come Serebrennikov sottolinea a più riprese, ispirato certo alla figura storica, ma che viene comunque raccontato all'interno di un contesto fittizio, ricostruito, un aspetto che viene spesso sottolineato direttamente nel film, per esempio nella scena di apertura: dopo alcune false immagini d'archivio, con Ben Whishaw che indossa gli occhiali tipici del personaggio e che «estende» con le mani lo schermo, fino ad allora in 4:3, al widescreen. In una scena successiva, un'ellissi temporale che vede Limonov vagare attraverso le vie di New York (ed attraverso gli anni), si conclude con la sua uscita all'esterno del set e la rivelazione che la strada di Manhttan vista nel film è stata interamente ricostruita. Anche la bandiera del partito dei nasbol del film utilizza come simbolo una granata (limonka, da cui il nome letterario di Limonov) e non la falce ed il martello, come invece la sua controparte reale.
Necessariamente il film opera omissioni sul romanzo di Carrére, soprattutto per quanto riguarda gli anni giovanili tra le bande di Kharkiv o la militanza nell'ex Jugoslavia, in altri casi ri-immagina scene, ma in sostanza rimane invariato il ritratto di Limonov come rappresentante estremo di quella ideologia che la Russia di Putin oggi sostiene pienamente nella sua narrativa; inoltre, vengono mantenuti i rifermenti di ordine contestuale che permettono di delineare le cause e le conseguenze di quest'ideologia, radicata nel dissapore della Russia post-sovietica.
Difficile non sentirsi in parte delusi a fine film, una delusione che è però causata dalla natura stessa dell'opera di riferimento e non dall'insuccesso del film di adattarlo. «Limonov: The Ballad» è un film aspro, inconclusivo, e questo deve essere.
In Italia, il film verrà distribuito da Vision Distribution, al momento senza date ufficiali.
프랑스 칸영화제는 세계 영화의 가장 뜨거운 현장이자 지금 이 순간 세계인이 열광하는 시네마의 준거점입니다. 제77회 칸영화제 현지에서 칸 황금종려상 후보인 «경쟁 부문(In Competition)» 진출작과 관련한 소식을 빠르게 전해 드리겠습니다.
※초반 도입부의 스포일러가 있습니다.
그는 «칼을 든 시인» 이었습니다. 소련 시절의 러시아에서 태어나, 미국 뉴욕을 건너가면서도 그는 시인으로서의 정체성을 결코 잊지 않았습니다. 하지만 그는 자본주의 사회에 실망해 다시 러시아로 돌아갑니다. 하지만 역시 실망하지요.
«이 세계에 인간의 완전한 이상을 실현할 장소가 없다» 는 절망과 환멸 때문에 그는 칼로 타인을, 그리고 자신을 베고 찌르기 시작합니다. 올해 제77회 프랑스 칸영화제 경쟁 부문에 진출한 키릴 세레브렌니코프 감독의 영화 «리모노프: 더 발라드» 설정입니다. 이 영화를 20일(현지시각) 칸영화제 뤼미에르 극장에서 관람하며 살펴봤습니다.
영화는 러시아의 작가이자 정치인이었지만, 이제 많은 이들에게서 망각된 한 남성의 전기영화입니다. 그의 이름은 에두아르드 리모노프.
리모노프는 소련 시절의 러시아(현재의 우크라이나 지역)에서 태어났습니다. 그는 자신을 시인으로 여겼지만, 공산주의 사회 내부에서의 예술이란 언제나 전체주의의 이상 아래 놓여 있었고, 예술가란 작자들도 저항보다 순응에 익숙했습니다. 리모노프는 모스크바 체류 중에 평생의 연인이 될 엘레나와 사랑에 빠지고, 둘은 즉시 뉴욕으로 건너갑니다.
리모노프는 «공산주의 사회와 자본주의 사회를 동시에 경험한 인물» 로서 자신이 보는 사회의 현실과 이상을 책으로 써내 베스트셀러 작가가 됩니다. 하지만 세상은 장밋빛과는 거리가 멀었습니다. 모델 일을 택한 연인 엘레나가 «자본주의 성(性)문화의 상품» 으로 전락하고 있기 때문이었습니다.
리모노프는 현대의 자본주의에 강하게 질문합니다. «We're doing great?(우리 잘 지내고 있는 거 맞아?)» 리모노프는 뉴욕의 환멸을 가슴에 품고 다시 소련으로 돌아갑니다.
서방세계의 베스트셀러 작가가 다시 소련으로 돌아온다는 소식에 고국은 열광하지만, 그것 역시 리모노프에겐 증오심 가득한 일들이었습니다. 그는 냉소의 시선으로 세상을 보면서 자신의 이상을 실현시킬 사회로의 당 활동과 전복적 시도(테러 등)을 꿈꿉니다. 그는 결국 수감되고 유배생활 끝에 자신의 인생을 되돌아봅니다. 그 사이에 소련은 사라졌지만 말입니다.
영화 «리모노프: 더 발라드» 는 성적 수위가 높습니다. 엘레나를 연기한 배우 빅토리아 미로시니첸코의 노출 연기가 과감한데, 실오라기 하나를 걸치지 않고 두 사람은 사랑을 나눕니다. 하지만 연인의 성관계보다도 리모노프가 자신의 절망을 온몸으로 견디기 위해 길거리의 노숙자와 성관계를 강제로 맺는 장면은 충격에 가깝습니다.
주인공 리모노프는 독특한 인물입니다. 냉전 시대의 두 체제를 동시에 경험했고 이를 글과 삶으로 알린 인물이기 때문입니다. 절반으로 쪼개진 두 개의 세상 속에서, 자신이 머무를 장소가 없다는 것, 리모노프의 그런 고민은 현재를 살아가는 관객에게도 유효한 것만 같습니다.
그는 저항가였지만 새로운 세상을 꿈꿨던 낭만적인 작가였습니다. 벤 위쇼는 깊게 따지고 보면 결국 이방인일 수밖에 없는 현대인의 불안을 표정과 행동으로 보여줍니다. 특히 그가 독백으로 «I'm nowhere(나는 어느 곳에도 없다)» 라는 말은 이 영화의 중심을 이룹니다.
영화 주인공 리모노프 역은 배우 벤 위쇼가 연기했습니다. 한국에는 얼굴이 덜 알려진 편이지만 2019년 골든글로브 남우조연상과 에미상 남우조연상을 받은 영국 배우입니다. 1970년대의 외모를 완벽에 가까울 정도로 재현했습니다.
«리모노프: 더 발라드» 는 칸영화제 황금종려상 후보인 경쟁 부문 진출작입니다. 세계적 명작가 에마뉘엘 카레르의 동명소설을 원작 삼았다는 점에서도 화제입니다. 최종 수상 결과는 25일(현지시각) 저녁 발표 예정입니다. 그날 벤 위쇼는 수상자 명단에 이름을 올릴 수 있을까요.
Producida por el polaco Pawel Pawlikowski y, curiosamente, también por la española Freemantle (una productora de contenidos televisivos; en realidad, propiedad del grupo RTL, una división nacional de la británica Bertelsman, en lo que bien podría ser una tapadera para la obtención de fondos europeos), la nueva propuesta del cineasta ruso, ahora exiliado, Kirill Serebrennikov proviene de la controvertida biografía escrita por Emmanuel Carrère sobre el escritor, poeta, agitador y político ruso Eduard Veniaminovich (más conocido por su seudónimo, Eduard Limónov), aunque en realidad toma solo unos cuantos episodios del libro original para acercarse a una figura ciertamente poliédrica, pero más que dudosa en casi todos los aspectos, si es que debemos hacer caso a las imágenes del film. Porque esta es la verdadera cuestión: saber qué era lo que realmente le atraía al cineasta de un personaje al que retrata en todas las abyecciones posibles: sus arrebatos de ira, sus celos posesivos, su violencia sexual, sus iluminadas, fanáticas y roji-pardas ideas políticas que lo llevan a formar un partido de identidad filonazi en la Rusia de Putin, con el pretexto de defender el bolchevismo a la vez que combate en Serbia al lado de Radovan Karadzic (episodio de su vida real, y también del libro, que la película omite cuidadosamente, eso sí)…, quizás con la idea de componer el retrato de un artista maldito para continuar el ya de por sí dudoso y ambivalente retrato del que había sido objeto por parte del novelista.
El problema es que la película solo ofrece esas facetas de Limónov, y ninguna otra más, reduciéndolo así a un personaje fanático, arbitrario, pendenciero, engreído y megalómano, imbuido de ideas estrafalarias y peregrinas a las alturas del tiempo que le tocó vivir. Y lo peor es que, contagiado quizás de ese espíritu, Serebrennikov se cree en la obligación de multiplicar las texturas fílmicas de sus imágenes (su más acusado rasgo de estilo, venga o no cuento: recuérdese «Leto», 2018) sin más resultado que el de impostar, desde fuera, una vertiente supuestamente heterodoxa y falsamente dinámica a una película totalmente fallida y cansina, sin respiro alguno en su descenso al feísmo y a la ferocidad caprichosa de un iluminado. Un retrato unidimensional, en definitiva, que en el mejor de los casos se traiciona a sí mismo y, en el peor, acaba identificándose con un fantoche, interpretado aquí de manera igualmente impostada por el británico Ben Whishaw.
Àngel Quintana
Todo empezó en 2006 cuando el escritor Emmanuel Carrère asistió al entierro de Anna Politkóvskaya, periodista rusoamericana asesinada en Moscú por sus críticas al poder de Putin y a su actitud en la guerra de Chechenia. En el entierro, Carrère vislumbró la figura de Eduard Limónov escritor maldito en el París de los años ochenta y condenado a la cárcel de Siberia por haber fundado el Partido Nacional Bolchevique, un reducto ultranacionalista opuesto a las políticas liberales de la Unión Soviética después del muro. El entierro no era el lugar perfecto para encontrar a Limónov, pero el enigma de su presencia podía abrir las puertas a una gran autoficción. Carrère, cuya madre fue una de las grandes especialistas francesas en la historia rusa, se interesó por la trayectoria de este personaje que fue poeta underground en la Rusia de los setenta, vivió la moda neoyorquina para convertirse en homeless y acabó siendo mayordomo de un multimillonario. Más tarde se convirtió en francotirador serbio en la guerra de Bosnia. ¿Quién era ese personaje monstruoso? ¿Hasta dónde pueden llevar los aires de grandeza a abrazar el gusto por el mal y el caos? El resultado fue una novela excelente publicada en 2011.
«Limonov» de Kirill Serebrennikov es la adaptación de una parte de la novela de Carrère. La película ha sido compuesta como un auténtico europuding de prestigio, en coproducción internacional, con guion del cineasta polaco Pawel Pawlikowski y con el actor inglés Ben Whishaw encarnado las múltiples máscaras de Limónov. La película está rodada en inglés y se centra mayoritariamente en la estancia del poeta en el Nueva York de los setenta y su regreso a la Rusia de la Perestroika hasta la fundación del partido ultranacionalista. Fuera de campo queda toda la experiencia en Serbia, las relaciones con la cúpula de la nueva Rusia y la transformación al final de su vida, cuando se convirtió en un líder de la oposición a Vladímir Putin. Partiendo de la lógica de que toda adaptación es una traición, la película puede saber a poco a todos los lectores que pretendan indagar en la forma en que Limónov funciona como una especie de espejo cóncavo de la vida rusa de medio siglo.
El «Limonov» de Serebrennikov es otra cosa, es un ejercicio de fascinación hacia un personaje que quiere conquistar el mundo a toda costa, que no se conforma con la gloria, sino que quiere abrazar el mal en estado puro para de este modo llegar al límite. Limónov pasa de ser un punki de la literatura y la política a encarnar la incorrección llevada al límite. El retrato que Serebrennikov realiza del personaje, con el beneplácito de Carrère que aparece incluso en un momento de la película, es sorprendente. Serebrennikov rueda con desgarro, nervio y con una fuerza visual increíble. Estos factores convierten a este «Limonov», puntuado constantemente por la música de Lou Reed, en una película apabullante, visualmente increíble. En muchos momentos, principalmente en la hora y media filmada en Nueva York retoma el pulso de «Leto», con sus transiciones deslumbrantes, su poética en la forma de filmar los cuerpos y su intensidad para conseguir que la violencia física se transforme en violencia visual. Un ejercicio de gran cine.
Por otra parte, hay en «Limonov» de Serebrennikov una especie de fascinación perversa por el personaje que puede llegar a considerarse incluso como una especie de autorretrato perverso del propio cineasta. Serebrennikov vivió otra Rusia diferente a la de Limónov, pero fue un proscrito del régimen. Cuando filmó «Leto» estaba perseguido por Putin por fraude fiscal y con la invasión de Ucrania tuvo que huir para instalarse en Alemania. Desde Alemania fue mimado —como el poeta Limónov de los ochenta— por Francia abriéndole las puertas de Cannes y del Festival de Avignon con «Le Moine noir», con la que inauguró el certamen en 2022. Su película puede considerarse como la puerta de entrada de un gran cineasta ruso en el universo de occidente. En el interior de la película se observa una tensión entre el posible malditismo de Serebrennikovalimentado por su atracción a los excesos del personaje y el pacto mefistofélico con un tejido industrial. El resultado de esta tensión es apasionante, la identificación tiene un punto de perverso, aunque quizás le falte definir cómo Limónov puede pasear por el lado oscuro de la vida. «Walk in the Wild Side».
L'intricata vita di Eduard Limonov, sulle tracce del libro di Carrère. Un film moderno, accattivante, funzionale, ma con poco furore. Un perfetto esempio di stile internazionale. CANNES77. Concorso.
I film di Serebrennikov guardano spesso al punto di rottura, alla germinazione e allo sviluppo di un seme di follia, raccontando storie e vite che finiscono per essere trascinate e travolte da passioni esplosive o da forze irrazionali. Più di una volta, così, le immagini rischiano di perdere il controllo, lasciandosi andare ad accensioni visive, a ondeggiamenti e allucinazioni, che mostrano una vitalità segreta, a tratti dirompente. Anche quando si avvertono tutte le forzature. Il risultato può convincere o meno. Fatto sta che da «Summer» in poi, il cinema di Serebrennikov sembra aver trovato un suo registro e una sua urgenza. Più di pancia che di testa, di sensazioni più che di discorsi. Cinema politico ma in maniera del tutto istintiva. Nella misura in cui si ostina a individuare le eccezioni alla logica di un sistema.
Ecco, la vita di Ėduard Veniaminovič Savenko, in arte Limonov, contorta e controversa figura di poeta, scrittore, militante, leader politico, sicuramente offriva molti spunti per continuare nella direzione intrapresa negli ultimi film. Sulla traccia, chiaramente, della biografia romanzata di Emmanuel Carrère, che di fatti a un certo punto fa la sua apparizione per consacrare l'operazione. Ma si tratta di una vita a dir poco movimentata, ostinatamente e ostentatamente vissuta «contro». Dai primi passi a Charkiv, città che soffoca le ambizioni del giovane poeta che si guadagna da vivere in fonderia, agli anni di Mosca, con la frequentazione dei circoli intellettuali e l'incontro fulminante con Elena, la donna di cui Limonov si innamora di una passione folle, vorace. A metà degli anni '70 la coppia riesce a raggiungere New York, che sembra poter spalancare le porte della libertà e della felicità, ma che in realtà si rivela un mondo ben più duro e ostile di quanto immaginato. Qui è tutto un turbine di vicissitudini che portano Limonov prima sull'orlo della disperazione e poi a essere maggiordomo di un miliardario. Da lì a Parigi, la pubblicazione dei libri e i primi riconoscimenti letterari. Fino al ritorno a Mosca nel 1989. Dove, con il crollo del URSS, inizia tutta un'altra storia, con l'impegno nel Partito Nazional Bolscevico, coacervo di idee staliniane e di deviazioni naziste e nazionaliste.
La materia era complessa. E per forza di cose, la sceneggiatura di Serebrennikov, di Pawel Pawlikowski (che ha avuto rapporti con Limonov) e di Ben Hopkins opta per una selezione e una semplificazione. Ma la sensazione è che, alla fine dei giochi, si sia andati troppo oltre. Una riduzione che si concentra sulla dimensione umana e artistica del personaggio e relega in secondo piano le velleità da rivoluzionario e le intricate questioni della sua attività politica. Certo, Serebrennikov dà prova di una sicurezza registica invidiabile nel conmporre la sua ballata, tutta fondata su un ritmo incessante. Grazie soprattutto all'intuizione di raccordare i passaggi di tempo ai movimenti senza soluzione di continuità nello spazio. Ma è una fibrillazione pop, tutta di superficie. A differenza dei film precedenti e a dispetto delle premesse e delle intemperanze di Limonov, c'è qualcosa di troppo trattenuto e controllato. Quell'energia che altre volte sembrava emergere dal profondo, qui rimane in superficie. E neanche l'ottimo Ben Whishaw riesce a dare anima. Sarà anche che il film mette in gioco produzioni italiane (con Fremantle), francesi e spagna. Ma l'impressione è quella di un perfetto esempio di «stile internazionale», da esportazione. Moderno, accattivante, funzionale. Con le canzoni di Lou Reed e la musica al momento giusto, le scritte sullo schermo, il lavoro sui formati e sulla grana delle immagini. Ma con poco furore.
77. Internationale Filmfestspiele von Cannes
• Ruediger Suchsland
Filmkritiken, Tagebuchnotizen, Festivalberichte & Podcasts zu den 77. Internationalen Filmfestspielen von Cannes.
So einen Film hätte sonst nur JLG hinbekommen — im neuen Podcast aus Cannes erzählt Rüdiger Suchsland, warum Leos Carax den besten Film von Cannes gemacht hat, und warum das alles trotzdem weder leicht zu erzählen noch zu verstehen ist. Außerdem geht es um «Limonov» von Kiril Serebrennikov, «Emilia Perez» von Jacques Audiard, «Kinds of Kindness» von Yorgos Lanthimos und um «La Belle de Gaza» von Yolande Zaubermann.
Hier mein Cannes-Podcast von gestern (leider ausnahmsweise nicht über die artechock-Seite). Es geht um den wahnsinnig tollen Film von Leos Carax, der sich mit diesem als einzig legitimer Nachfolger von Godard erweist. Und um den sehr gelungenen «Limonov» von Kiril Serebrennikov, den etwas zu glatten, aber souverän inszenierten «Emilia Perez» von Jacques Audiard, den ganz und gar affigen «Kinds of Kindness» von Yorgos Lanthimos und um den Dokumentarfilm «La Belle de Gaza» von Yolande Zaubermann, der denen die nötig haben, klarmacht, worin der essentielle Unterschied zwischen Ísrael und den arabischen Gesellschaften liegt.
Loin de l'empathie présente dans le roman d'Emmanuel Carrère, le film de Kirill Serebrennikov dresse avec brio le portrait d'un dandy misanthrope, mi-salopard, mi-héros. Une mise en scène foisonnante, mais qui manque parfois de souffle.
Ouvrier, écrivain, couturier, militant, punk, communiste, fasciste. Tel était Édouard Limonov (1943–2020), bloc de contradictions réclamant fissa le roman. Il y en a eu d'ailleurs un, intitulé «Limonov», écrit par Emmanuel Carrère, consultant sur le film dans lequel il fait une courte apparition. Le vrai Limonov était le premier à vouloir faire de sa vie une sorte de roman vécu, ce qui lui a permis ensuite d'écrire des œuvres autobiographiques, grâce auxquelles il a connu une certaine gloire, au cours des années 1980.
Son itinéraire fou commence à Kharkov (Kharkiv, aujourd'hui), ville d'Ukraine encore dans le bloc soviétique, où il a commencé à se faire remarquer comme poète dans les milieux de la bohème clandestine. S'il parvient à quitter l'URSS, ce n'est pas en opposant forcené au régime, mais plutôt en opportuniste. La dissidence n'est pas son combat. Il préfère la décadence et le plaisir. À New York, il prend un malin plaisir à forniquer devant des images de Soljenitsyne à la télévision.
Guère sympathique, l'escogriffe aux lunettes d'intello. L'empathie et la fascination qu'il pouvait y avoir parfois dans le livre de Carrère, Kirill Serebrennikov l'a écartée. Limonov, renfrogné, ne sourit presque jamais. Le réalisateur souligne sa part de misanthropie doublée de dandysme masochiste. C'est un sale type, mais qui a du cran, un certain panache dans la pure provocation. Invité dans une émission de radio à Paris, il s'y déclare soviétique encore et toujours, conchiant les invités, enfants bien trop gâtés du capitalisme. Après la chute du Mur, de retour dans son pays, il confirme dans une conférence de presse qu'il a bien eu un rapport sexuel avec un Noir, comme il le raconte dans l'un de ses livres. Et invite tout le monde à vivre l'expérience.
Action !
Faire de Limonov un vaurien héroïque, voilà la ligne directrice de cette ballade libre, foisonnante, miroitante. Où les transitions, entre les époques et les séquences, sont bluffantes. Reste que la mise en scène, un peu moins inspirée que dans «Leto» ou «La Fièvre de Petrov», survole parfois les situations — sur l'adhésion du personnage à la fin de sa vie à l'idéologie rouge-brune, le film va trop vite.
Autre défaut : le recours à la langue anglaise, gênant pour cette histoire si foncièrement russe où, à travers le destin de Limonov se lit aussi bien sûr une partie du destin national. Malgré tout, Ben Whishaw est très bien en tête brûlée tranchante, équivoque à souhait, trash et narcissique, ouvert à tous les écarts. Quel que soit l'objet de ses convictions et de ses passions, il illustre le mouvement permanent. « Action ! » : c'est le premier et le dernier mot du film.
«Limonov, la ballade», de Kirill Serebrennikov (Italie/France/Espagne, 2h18). Scénario : Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, K. Serebrennikov. Avec B. Whishaw, Masha Mashkova, Viktoria Miroshnichenko. En attente de date de sortie.
Каннский фестиваль вступил в свою вторую половину премьерой фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке». В конкурсе наметились потенциальные призеры. Из Канна — Андрей Плахов.
Сочетание имен Лимонова и Серебренникова, да еще в нынешнем политическом контексте, рискованно и взрывоопасно. Как ни странно, состояться фильму помогло то, что должно было помешать: он снимался не на местах событий и не на том языке, на котором говорили его основные персонажи. Нью-Йорк 1970-х снимался в Латвии 2020-х; не аутентичны в фильме ни Харьков, ни Москва. Когда слышишь, как Ахмадулина читает стихи по-английски, а Бен Уишоу (Лимонов) нежно говорит Виктории Мирошниченко (Елена Щапова) «Лэночка…», это грозит вызвать эффект недоверия и отчуждения. Однако нет — видимо, потому, что условность заложена в самом режиссерском методе Серебренникова.
Не во всех его фильмах театральность, лежащая в основе, находит кинематографический эквивалент, но в «Лимонове» получилось.
Это особенно видно в сцене, когда камера Романа Васьянова, персонифицирующая взгляд героя, бравурно шагает по задворкам западного мира, забитым, словно театральная подсобка, каким-то хламом, и натыкается на цифры меняющихся годов — вплоть до 1989-го. Именно тогда я единственный раз общался с Лимоновым, это было в Париже за месяц до его первой поездки в СССР, и могу утверждать: он был точно таким, каким показал его британец Уишоу, и это удивительно. Как удивительно и то, что Мирошниченко абсолютно точно попала в стиль культовых героинь того времени, недаром в статье из газеты Variety ее сравнивают с моделью Анитой Палленберг — гражданской женой Кита Ричардса; сам же Лимонов в начале фильма смахивает на Мика Джаггера.
В статье фильм Серебренникова подвергается довольно жесткой критике; ее можно услышать с самых разных сторон, и суть претензий в том, что Лимонов, идеолог державного национализма, романтизирован и героизирован — хотел или не хотел этого режиссер. Что не показано, как в чувствительном Эдичке произросла эта имперская идеология. С моей точки зрения, все как раз очень даже понятно. Лимонов, при всей незаурядности его натуры, был типичным «хомо советикус». Его страстная натура требовала свободы, потому он бежал за границу, но, как только понял, что за свободу надо платить, возненавидел западный мир «куколдов», противопоставив ему анархизм и агрессию; отсюда уже недалеко до дебошей радикалов и стрельбы в Боснии.
⟨…⟩
Неожиданную перекличку с «Лимоновым» можно обнаружить в китайском конкурсном фильме — в «Поколении романтиков» Цзя Чжанкэ.
Хотя речь там совсем о другом — о том, как люди самой населенной страны мира делали «великую эпоху», жертвуя счастьем и личной жизнью. Герой и героиня любят друг друга, но оказываются разлучены на десятилетия, заполненные гигантскими стройками, поворотами рек и возведением плотин. Это также прощание с прошлым миром; при строительстве «Трех ущелий» — электростанции на реке Янцзы, ставшей самым крупным сооружением мира, были затоплены колоссальные территории и переселены более миллиона жителей. Героиня «Поколения романтиков» (ее играет Чжао Тао, жена и муза режиссера) проходит через годы, через расстояния, почти не меняясь в лице и не произнося ни слова,— она немой свидетель исторических перемен.
Женское начало доминирует в картине мира, отразившейся в зеркале Каннского фестиваля. Фильмы, даже снятые режиссерами-мужчинами, чаще всего наводят фокус на женщин и смотрят вокруг уже как бы их глазами. Несколько сложнее обстоит дело в картине Жака Одьяра «Эмилия Перес», захватившей неформальное лидерство в конкурсе. Знаток и в каком-то смысле даже поэт мужского брутализма, Одьяр резко меняет оптику в невероятной истории о боссе мексиканского картеля, решающем изменить пол. В сущности, это подсказанная феминистской повесткой метафора отказа от насилия как атрибута «мужского мира»; в то же время фильм дает понять, что полностью изменить натуру и смыть грехи прошлого невозможно.
Так или иначе, звероватый Манитас дель Монте после операции в израильской клинике превращается в грузную, но по-своему женственную Эмилию Перес: обоих играет трансгендерная испанская актриса Карла Гаскон, также известная в Мексике как ведущая кулинарного телешоу. Столь же радикальные метаморфозы претерпевает жанр картины. Начинаясь как криминальная драма, она превращается то в мелодраму, то в комедию, одновременно в мюзикл и совсем уж неожиданно — в политическую «агитку»: Эмилия Перес в новом обличье борется с похищениями людей, которым промышлял как раз Манитас дель Монте.
Яркие краски в стиле Педро Альмодовара, броские наряды от Сен-Лорана и остроумные песенно-танцевальные номера — вот арсенал этого зажигательного фильма. Тоскующий о пропавшем отце ребенок поет: «Папа пахнет кока…». И, после паузы, когда зритель думает о кокаине, допевает: «колой». Все не совсем всерьез, но совершенно правильно создатели этой экстравагантной ленты завершили ее народным шествием мексиканцев против террора наркокартелей.
Знаковым стало появление в конкурсной программе фильма «Вещество», снятого в США француженкой Корали Фаржа.
Тут уже речь не о смене пола, а о смене тела. Стареющая звезда Элизабет Спаркл (феноменальная роль Деми Мур) под угрозой быть выкинутой из модного шоу прибегает к революционной технологии — вводит в кровь вещество, создающее улучшенную копию оригинала — моложе и красивее. Однако есть свои тонкости: молодой красавицей можно быть только неделю, на вторую надо возвращаться в собственное тело, и так ритмично менять оболочку в течение всей последующей жизни. Поскольку Элизабет нарушила правила, то оказалась героиней феминистского боди-хоррора, создатели которого вполне могут претендовать на «Оскар» за выдающийся грим. Этот грим и обильные потоки крови настолько впечатлили каннский пресс-зал, что он заливался смехом и бурно аплодировал картине, о появлении которой в таком престижном конкурсе еще не так давно даже нелепо было думать. Но времена меняются, и Каннский фестиваль тоже.
im Wettbewerb: Kirill Serebrennikow zeigt den russischen Dichter und Politiker eduard limonov als ambivalente Figur, andrea arnold erzählt vom Beginn und Paul Schrader vom ende eines lebens.
⟨…⟩
Sobald ein Filmfestival seine Halbzeit erreicht, entstehen zwischen unterschiedlichsten Werken Querverbindungen — und besonders starke Szenen tauchen nach Tagen wieder im Gedächtnis auf. Wenn Nykiya Adams ihr Gesicht in die gefiederten Arme eines Mannes mit gelben Adleraugen vergräbt, Halt sucht und Freundschaft findet — dann ist das so ein Moment. Andrea Arnold schenkt ihn uns in «Bird», einem der Juwele dieses Wettbewerbs.
Adams spielt Bailey, ein Mädchen, das keine Angst kennt. Sie wächst in einem besetzten Haus mit ihrer Familie auf, wobei sich die Verwandtschaftsverhältnisse erst nach und nach erschließen — denn genau genommen leben hier Jugendliche mit Kindern. Wer arm ist, hat wenig Geld für Verhütungsmittel. Und so hat Bailey mit ihren zwölf Jahren zwischen Drogendealern und Kleinkriminellen schon mehr gesehen als andere in einem ganzen Leben. Eines Morgens hüpft Bird (Franz Rogowski) ins Bild. Er sucht seine Familie, sie verspricht, ihm dabei zu helfen — und fortan entdeckt sie ihn, wie er auf den Dachfirsten der heruntergekommenen Hochhäuser balanciert. Ist er ein Vogel? Ist er ein Freund? Entstammt er ihrer Phantasie? Arnold hat darauf eine geniale Antwort gefunden.
Nicht nur stofflich wagt sie viel, auch formal. Um Baileys Sicht der Welt zu zeigen, wechselt die Kamera manchmal ins schmale Hochformat ihrer Handyvideos, findet Schönheit auf Graffitiwänden, staunt über Wind, der durch Gräser fegt, zeigt Möwen, die in der Luft stillstehen. Diese Augenhöhe mit den Figuren verhindert Herablassung und lotet Menschlichkeit bis zum Grund hin aus — oft heftig, schrecklich, schön und sehr wahr.
Wo Arnold vom Beginn eines Lebens erzählt, widmet sich Paul Schrader mit «Oh, Canada» dem Ende, in einer Adaption des Romans «Foregone» des amerikanischen Schriftstellers Russell Banks. Zum zweiten Mal nach «American Gigolo» (1980) holt Schrader Richard Gere vor seine Kamera, diesmal als todkranken Dokumentarfilmer, der seiner Frau (Uma Thurman) eine Lebensbeichte hinterlassen will und dafür ein Journalistenteam ins Haus lässt. Die Reporter wollen von seinem Weg zum Ruhm wissen, aber seine Erzählung gerät ihm zur Selbstanklage: Von einer früheren Ehe ist die Rede, von einem Kind, das er nie kennenlernte, von Affären — und von der Flucht vor dem Militärdienst. Ist er eher ein Held oder ein Feigling? Vor allem zeigt Schrader ihn als unzuverlässigen Erzähler. In den Erinnerungen trägt sein junges Ich das Gesicht von Jacob Elordi, manchmal betritt aber auch Gere selbst den Raum der Vergangenheit, einige Szenen sind in satter Farbe ausgeleuchtet, andere deuten in Schwarz-Weiß Vorvergangenheit an — all das wechselt ab, mischt sich, überschneidet sich, wiederholt sich auch, aber mit leichter Veränderung. Erinnerung hat ihre eigenen Gesetze. Schrader vermittelt, wie sie funktionieren.
Ein ganz anderes Künstlerleben hat sich der russische Regisseur Kirill Serebrennikow in «Limonov — The Ballad» (adaptiert nach einer Biographie von Emmanuel Carrere) vorgenommen, nämlich das von Eduard Sawenko (Ben Whishaw), der unter dem Namen Limonov erst als Exilschriftsteller und später als russischer Politiker zu zweifelhaftem Ruhm gelangte, als er nach dem Fall der Sowjetunion eine nationalistische Partei gründete, die die Annexion der Krim feierte. Die Handgranate, auf deren russische Bezeichnung Limonka sein Künstlername anspielt, machte er später zum Symbol seiner Partei.
Wie bei Schrader übernimmt auch hier die Hauptfigur das Erzählen und entpuppt sich als ebenso unzuverlässig. Der Weg des dichtenden Fabrikarbeiters führt vom ukrainischen Charkiw zunächst nach Moskau, wo er den Erfolg sucht und die Liebe findet. Es sind die frühen Siebzigerjahre; Lena (Viktoria Miroshnichenko) liebt Rockmusik, Drogen, Sex und Geld. Auf Letzteres ist sie zunächst bereit zu verzichten, als das Paar nach New York ins Exil geht. Limonov hofft, hier Anerkennung zu finden, stellt aber fest, dass Amerika nicht auf ihn gewartet hat und die Luxuswaren dort zwar in Reichweite hinter jedem Schaufenster liegen, aber kein Immigrant sie sich leisten kann.
Limonov bleibt dabei eine ambivalente Figur. Er ist Provokateur und Manipulator — als Lena ihn nach der ersten Nacht mit dem Hinweis vor die Tür setzt, dass sie einen Freund hat, schneidet er sich vor Ort die Pulsadern auf und schreibt ihren Namen mit Blut an die Wand. Seine Wahrheiten passt er seinen Absichten an, je nachdem wie sie ihn gerade weiterbringen. Die Frage, ob er wirklich mit einem Schwarzen in New York Sex hatte, wie er das in einem seiner erfolgreichen Bücher später beschreibt (man sieht die Szene in schönsten Traumfarben ausgeleuchtet), wird er mal enthusiastisch bejahen, mal schulterzuckend als Phantasie abtun. Whishaw verkörpert diesen Mann als Starkstromleitung, bis in die Haarspitzen mit Wut, Schmerz und Hass geladen. Er ist ein Getriebener, der die Ordnung ablehnt und das Chaos liebt: «Je schlechter es zugeht, desto mehr gefällt es mir.»
Serebrennikows Inszenierung merkt man seine Arbeit als Opernregisseur (die er in den vergangenen Jahren immer wieder unter Hausarrest von Russland aus verrichten musste) vor allem dann an, wenn er Erzählzeit rafft. Auffallende Kalenderblätter oder schnelle Schnittfolgen historischer Bilder verzichtet die Regie, stattdessen klettert Whishaw durch ein Labyrinth verfallender Apartments und leer gefegter Küchen. Die Jahreszahlen hängen sich an die Hauptblicklinienführung, stehen auf einer Tischkante oder entlang eines Fensterbretts. Zeitungen an den Wänden zeigen Schlagzeilen. Und Großereignisse, wie der Bruderkuss zwischen Breschnew und Honecker, Margaret Thatchers Wahlsieg oder das Reaktorunglück von Tschernobyl, prangen auf Plakaten. Zeit ist Raum gefüllt mit Geschichte. Nur ein Film kann das so deutlich machen.
«Frankfurter Allgemeine Zeitung», nr.116, 21. Mai 2024
На Каннском кинофестивале прошла премьера фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов. Баллада об Эдичке». Картина основана на книге «Это я — Эдичка» и романе «Лимонов» Эммануэля Каррера, в главных ролях — британец Бен Уишоу и россиянка Виктория Мирошниченко. Корреспондентка «Вот Так», побывавшая на премьере, рассказывает о том, как прошел первый показ.
«Каррер в чем-то сочинил этого персонажа»
Это уже пятый раз, когда Кирилл Серебренников приезжает на Каннский кинофестиваль. В последний раз он представлял картины «Лето» и «Жена Чайковского».
Роман Каррера после релиза в 2011 году уже пытался экранизировать польский режиссер Павел Павликовский, получивший Оскар за фильм «Ида». Съемки должны были начаться в 2018 году, однако картина не сложилась и какой-то вариант сценария Павликовского перешел к Серебренникову.
В конце 1960-х годов молодой поэт из Харькова Эдуард Савенко (Бен Уишоу) переезжает в Москву. Там он берет псевдоним Лимонов (не как «лимон», а от слова «лимонка») и начинает отношения со столичной богемной девушкой Еленой Щаповой (Виктория Мирошниченко). Когда у Лимонова начинаются проблемы с советскими властями, пара эмигрирует в Нью-Йорк. Новая жизнь тоже не устраивает поэта — в частности, капиталистический американский мир.
Тогда и начинается бег по кругу перевоплощений: от рабочего на заводе — до дворецкого богача с Манхэттена, от пошива джинсов ради выживания — до громкой публикации «Это я — Эдичка» во Франции. За этим — создание Национал-большевистской партии (НБП), тюрьма, общение уже не с советскими, а российскими силовыми структурами и много чего еще.
При этом за кадром остались Балканская война и деятельность Лимонова в нулевые годы в России — сам Серебренников объяснил это на пресс-конференции в Каннах тем, что на такие подробности из жизни Лимонова просто не хватило бы времени.
Помимо романа Каррера, Серебренников использует мотивы «Это я — Эдичка». Сам он определяет фильм как «баллада». Это подтверждает использованная музыка — в диапазоне от «Sex Pistols» до «Shortparis». В некоторых сценах используется блатной русский романс, например, «Какая осень в лагерях» группы «Бутырка».
«Каррер в чем-то сочинил этого персонажа, сотворив его из лирических героев книг Лимонова. ⟨…⟩ Это тройное сочинение»,
— охарактеризовал фильм Серебренников во время пресс-конференции в Каннах.
Большая часть фильма — это жизнь Лимонова в Нью-Йорке, его эмигрантский опыт, его сексуальная и профессиональная жизнь. Воспоминания о харьковском и московском периоде чаще всего появляются в разговорах, когда поэт обнаруживает преимущества СССР перед Западом, где платное образование и медобслуживание, где на улицах голодают бездомные люди, а местные партии обещают бескровную быструю революцию.
«Как поэт превращается в человека войны»
Сам Нью-Йорк, как оказывается в конце фильма, превращается в лабиринт из декораций, в которых постоянно мечется главный герой в поисках выхода. В этих декорациях можно встретить камео эмигрировавших деятелей культуры — журналиста Юрия Сапрыкина, певца Николая Комягина, актрису Чулпан Хаматову, телеведущую Юлию Панкратову и других.
Одна из главных сцен — когда Лимонов за несколько минут экранного времени преодолевает целое десятилетие, не обращая внимание на исторические события (за его спиной мелькают фотографии Чернобыля, принцессы Дианы, Михаила Горбачева). Он вырывается из американских декораций и возвращается в Россию, а его дальнейший путь продолжается уже в виде документальной хроники.
В фильме много кольцевых композиций, одна из них — Харьков, в котором Лимонов начал писать стихи и работать на заводе, и более современный Харьков, где живут состарившиеся родители героя, предлагающие ему бросить политику и остаться дома.
Самая интересная из композиций — два эпизода ревности. В одном из них Лимонов узнает об измене Елены и начинает ее душить. В другом — разговаривает с сотрудником АП (бывшим сотрудником КГБ, который когда-то заставил его уехать из России). Тот предлагает ему работать на российского президента в ответ на просьбу Лимонова оставить «молодых ребят» из НБП в покое. Тогда политик со злостью выбегает из черного мерседеса и начинает хлестать прутом снег. Это реальный факт из биографии Лимонова, который всегда старался быть антисистемным.
Опасения, что фильм станет транслировать политические взгляды Лимонова в последние годы его жизни, не оправдались. «Баллада» завершается послесловием от автора фильма: Серебренников рассказывает, что с 2014 года соратники политика воюют на востоке Украины, а сам Лимонов умер за два года до начала полномасштабного вторжения.
«Я надеюсь, что все мы, исскуство и кино, можем остановить насилие, которое происходит сейчас в мире. Может быть, я романтик, но я верю, что это возможно»,
— рассказал Серебренников после показа.
В начале фильма уже знаменитого Лимонова спрашивают журналисты, кем он себя считает — советским писателем или диссидентом. Похожие вопросы ему задают на протяжении всей картины. Кажется, что до конца фильма Лимонов сам не уверен, где он настоящий и против чего бунтует. Как режиссер рассказал во время пресс-конференции, для него самого «Баллада» — это кино про метаморфозу: «Как поэт превращается в человека войны».
На Каннском кинофестивале нашумевший российский режиссер представил свой первый проект на иностранном языке. Прорубила ли биография Эдуарда Вениаминовича окно в Европу для Серебрянникова и как за чередой метафор сохранился образ эпатажного писателя и политика?
В основу фильма легла вышедшая в 2011 году биография Лимонова, написанная Эммануэлем Каррером. Книга получила широкую популярность в Европе, и вскоре начались первые шаги к экранизации. Тогда за картину отвечал Павел Павликовский, но проект превратился в долгострой, который спустя некоторое время перешел в руки Кирилла Серебренникова. Павликовский же удостоился места в титрах в качестве сценариста.
Самого писателя сыграл Бен Уишоу, знакомый многим по фильму «Парфюмер: История одного убийцы» и сериалу «Фарго». При этом вопреки направленности на англоязычную публику в касте фигурирует много российских имен как артистов, так и прочих известных личностей (не обошлось без обладателей статуса иноагента). После премьерного показа мнения критиков разделились. Единую точку зрения дать тяжело, но что можно сказать наверняка: получилось что-то неоднозначное.
Сюжет охватывает события из жизни экранного Эдички с молодости в Харькове до зрелых лет за границей и в России. Однако слово «экранный», судя по всему, здесь важнее всего. Учитывая, что Лимонов-писатель неустанно творил своего лирического одноименного героя, до сих пор отличить создание от создателя не просто. Для того, чтобы вызвать эмоции зрителя это явный плюс, но для отражения реального человека — скорее минус.
По словам самого режиссера, «Баллада об Эдичке» — биография, но поэтическая, наполненная метафорами. Безусловно, рассматривать образ публициста под таким углом — вполне жизнеспособная идея. Однако судя по рецензиям как иностранных, так и российских кинокритиков за всей художественностью потерялась фактология и мысли самого Лимонова. Здесь он просто бунтарь, но непонятно, против чего.
Зато количество хронометража, уделенное эротическим сценам не заметил только ленивый журналист. И у большинства они вызвали в лучшем случае сомнение, а в худшем — возмущение. И, да, запечатление на камеру самых провокационных историй из жизни лирического Лимонова присутствуют. Но стоит заметить, что для некоторых авторов иностранный дебют Серебренникова стал «безумно красивым».
При этом взгляд героя на масштабные события тех лет часто дается мимоходом, либо вовсе опускается. Более того, некоторые элементы биографии Лимонова тоже не попали в кадр. А последние годы жизни тогда уже политика даются в виде титров. Возможно, это еще одна метафора создателя, которую разглядели не все.
В итоге, как мы уже замечали, точно можно сказать одно: шуму «Лимонов, баллада об Эдичке» точно наделал. Возможно, если бы герой, показанный на экране, был бы жив, он бы ответил режиссерам своей фразой из заголовка. Или же наоборот остался доволен. А быть может, такое количество вопросов к Серебренникову — это знак, что он сам пытался в экранизации показать Лимонова так, чтобы отвадить любопытных от по-настоящему глубоких вопросов о нем?
Le cinéaste russe en exil Kirill Serebrennikov a présenté son adaptation rock du roman d'Emmanuel Carrère, avec « Limonov, la ballade ». Il s'inspire de la vie rocambolesque d'Édouard Limonov.
Le cinéaste russe en exil Kirill Serebrennikov s'est lancé dans la course à la Palme d'or avec son biopic rock sur les 1.000 vies d'Edouard Limonov. « Limonov, la Ballade » est l'adaptation au cinéma roman d'Emmanuel Carrère, un bestseller en France. Il retrace la vie d'un écrivain, truand, et militant politique russe. Edouard Limonov (1943–2020) s'est d'abord exilé dans les années 70 aux Etats-Unis, puis à Paris.
Un tournage interrompu par l'invasion de l'Ukraine
« Il a fallu quatre ans pour faire ce film, c'était une énigme »,
explique Kirill Serebrennikov.
« Pour un lecteur français, qu'est-ce qu'il peut y avoir d'intéressant dans ce punk, ce poète ? »,
s'interroge le réalisateur. Il insiste, ce film n'est pas un biopic, mais une adaptation du roman d'Emmanuel Carrère.
Kirill Serebrennikov a commencé à tourner son film à Moscou en février 2022, au moment même où la Russie attaque l'Ukraine.
« La veille, déjà, la tension était énorme. On se demandait si la guerre était possible »,
se souvient le réalisateur.
« On n'avait une journée de tournage de prévu lors du premier jour de guerre. C'était la journée la plus horrible, terrible de ma vie. Cet événement a eu une influence sur mon destin, car je ne peux plus retourner en Russie aujourd'hui. On ressentait l'horreur de cet événement. »
Le tournage prévu à Moscou s'interrompt et l'équipe se redéploie en urgence en Lettonie.
Tour à tour voyou, poète, mercenaire
Limonov, qui a inspiré le film, est mort en 2020, à 77 ans.
« Il était pour l'annexion de la Crimée. C'était un guerrier. Il ne se considérait pas comme un Ukrainien, mais comme un Soviétique. Il voulait la restauration de l'Union soviétique »,
souligne Kirill Serebrennikov.
Finalement, réaliser un film centré sur ce personnage va de soi. Il semble avoir eu 1.000 vies : voyou en Ukraine, poète nouvelle garde anti-soviétique à Moscou, loser au cœur brisé à New York, écrivain adulé à Paris, mercenaire dans les Balkans et à Moscou de nouveau, le chef d'un parti de jeunes révolutionnaires rouge-brun anti-Poutine, qui lui vaudra le pénitencier glacé.
Un soutien à des artistes russes jugés
Le cinéaste est considéré comme l'un des artistes russes les plus audacieux de sa génération. Lors de la montée des marches lundi, Kirill Serebrennikov a brandi à plusieurs reprises face aux médias le portrait des deux artistes russes jugées au même moment à Moscou pour une pièce de théâtre.
« Elles n'ont absolument rien fait de mal, elles ont juste monté un spectacle et ça fait déjà un an qu'elles sont en prison »,
a dénoncé le metteur en scène, qui a quitté la Russie après le début de la guerre en Ukraine.
Kirill Serebrennikov, cinéaste russe, s'empare de Limonov, figure punk des années 80, activiste politique provocateur et douteux, écrivain, poète mégalomane… Le tournage commence à Moscou en 2022. La guerre en Russie éclate. Serebrennikov quitte la Russie et se retrouve, comme Limonov, en exil…
— Il adapte au cinéma Limonov le génial roman d'Emmanuel Carrère qui a été un best-seller en France il y a quelques années. Roman qui retrace la vie totalement déjantée d'un écrivain, truant et militant politique russe, Edouard Limonov, qui s'est d'abord exilé à New York dans les années 70. Et puis à Paris, rien que le tournage du film est déjà une aventure extravagante, à l'image du personnage, quand la petite histoire percute la grande, c'est toujours comme ça avec Limonov. Bonjour Kirill Serebrynnikov.
— Merci, merci vraiment beaucoup. Merci pour l'intérêt que vous me portez parce que pour moi, ça a toujours été une aventure absolument incroyable. Tout ce film est une aventure incroyable parce que ça a pris à peu près quatre ans pour faire ce film. Et bien sûr, je connaissais le succès phénoménal du roman de Carrère, à la fois en France et en Europe. Et pour moi, c'était une énigme en fait. Pour un lecteur français, qu'est-ce qu'il peut y avoir d'intéressant dans ce punk, de ce poète, de ce personnage ? C'est pour ça que j'ai vraiment accepté avec plaisir la proposition que m'ont faite les producteurs italiens d'adapter le roman de Carrère. Je tiens à souligner bien évidemment que ce n'est pas un biopic de Limonov, mais c'est évidemment une adaptation du roman de Carrère. C'est-à-dire que c'est aussi un personnage qui a été comme une espèce du reflet du reflet.
— Alors, vous commencez à tourner à Moscou où vous aviez construit tous les décors du film. Et là, la Russie attaque l'Ukraine. On est le 24 février 2022. Qu'est-ce qui se passe pour vous ?
— Je vais vous dire ce qui s'est passé la veille. La tension était absolument énorme. On savait tous qu'évidemment, les régiments étaient le long de la frontière. On s'en parlait, on se disait tous « mais est-ce que c'est vraiment possible ? Est-ce que c'est possible qu'il y ait la guerre ? » Et tout le monde se disait « mais non, ce n'est pas possible, évidemment ». Tout le monde absolument à Moscou se disait la même chose. Et puis finalement, la guerre a commencé le lendemain. Et donc, on avait une journée de tournage qui était prévue. Et ça a été sans doute la journée la plus terrible, horrible de ma vie. Parce que bien évidemment, cet événement a eu une influence sur mon destin propre à moi. Parce que de toute façon, je ne peux plus retourner en Russie aujourd'hui. Et puis ça a évidemment eu une influence terrible sur une énorme quantité de personnes. Et il y a bien évidemment la vie qui a été interrompue pour de nombreuses personnes. D'où le fait qu'on sentait bien évidemment l'horreur de cet événement.
— Donc le tournage finit par s'interrompre. Où est-ce que vous avez fini par tourner ? Parce que vous n'avez plus pu tourner en Russie. Où est-ce que vous avez tourné finalement ?
— On a effectivement arrêté de tourner à Moscou. D'autant plus que les gens quittaient Moscou. Parce que la situation était devenue absolument…
— Et puis je rappelle que votre acteur est anglais. Il est britannique. Donc il a fallu qu'il quitte Moscou.
— Oui, oui, absolument. Et moi je me souviens de cette dernière journée à Moscou, quand on était dans le décor de New York. C'était un énorme décor de New York en fait. Et avec Roman Vasyanov et avec Agaï, qui était mon chef décorateur, mon chef opérateur, on était dans ce décor complètement vide de New York. Et on se disait qu'on ne pourrait pas tourner ce film en fait du tout. Et puis in fine, beaucoup sont partis, dont moi d'ailleurs. On a quitté le pays pour aller en Europe. Et puis d'ici environ six mois plus tard, les producteurs m'ont dit « Finalement, allez, on va essayer de le finir ce tournage ». Et donc on a reconstruit New York pour la deuxième fois en Europe.
— En Europe, c'est ça. Alors au début du film, un journaliste français demande au personnage, demande à Limonov si c'est facile d'être un immigré. Limonov répond « Pour moi, oui. Et pour vous ? » Alors Cyril Serebrennikov, c'est facile d'être un immigré ?
— Oui, effectivement. Il dit qu'effectivement un vrai écrivain doit être chassé de son pays. C'est comme ça qu'en fait il répond. Mais oui, en fait on comprend très bien évidemment ce que c'est la destinée de quelqu'un qui ne peut pas retourner en arrière, retourner dans son pays.
— Et comment vous vivez le fait que vos propres films, vous qui êtes un cinéaste russe, soient interdits en Russie, dans votre pays natal ? Comment vous le vivez ça ?
— Ça va. Mais un jour, une fois que tout ça sera terminé et que le régime changera, je suis sûr que les spectateurs russes les verront. Et puis aujourd'hui tout devient beaucoup plus transparent. Et en fait grâce aux communications de masse, aujourd'hui les gens peuvent voir les films.
— Ça veut dire qu'ils sont piratés ?
— Oui, en fait dans le cas qui nous occupe, j'estime que tout est possible. Et je ne sais pas comment les Russes le verront, ça on verra ça plus tard.
— Alors Limonov, il a passé toute la première partie de sa vie à Kharkov. Donc à l'époque c'est l'URSS, évidemment, aujourd'hui c'est l'Ukraine. Donc en fait Limonov, il est ukrainien. Et il est mort en 2020, le vrai Limonov, il est mort en 2020. Que disait-il de la guerre contre l'Ukraine ? Je rappelle que les événements ont commencé dès 2014.
— Lui, il était tout à fait pour l'annexion de la Crimée. C'était quelqu'un d'un guerrier en fait. Et je pense qu'il ne se considérait pas comme un Ukrainien. En fait, il se considérait comme un Soviétique. En tout cas, c'est ce qui me semblait. Lui, il voulait la restauration de l'Union Soviétique. Et donc pour nous, il y avait cette grande époque. C'est le nom de son roman, d'ailleurs. C'était ça sa position à lui.
— La dernière fois, Kirill Serebrennikov, que vous êtes venu à France Inter, vous nous avez dit à propos de la guerre en Ukraine. L'espoir, c'est ce qui meurt en dernier. Est-ce que vous avez encore de l'espoir aujourd'hui à propos de cette guerre ?
— Un jour, ça finira par se terminer de toute façon. La vraie question, c'est de savoir à quel prix. Quel prix il faudra payer pour ça. Parce que ce qui m'importe le plus, c'est de me dire que chaque jour, il y a des gens qui meurent. C'est le nombre aussi de personnes nées politiques qu'il y a aujourd'hui. Moi, c'est Zhenia Berkovic, Svetlana Petrichouk, qui sont des metteuses en scène de théâtre et des dramaturges. Ça fait maintenant un an qu'elles sont toutes les deux en prison pour, évidemment, quelque chose qui a complètement été inventé à leur sujet, alors que c'était pour un spectacle qui avait reçu déjà un prix national. Maintenant, c'est important de penser à des gens en particulier. C'est-à-dire qu'il faut aider les gens qui ont fui la Russie et l'Ukraine. Il faut aider les gens qui sont devenus handicapés, invalides à cause de cette horrible guerre. Et donc, nous allons aider, bien évidemment, les gens qui sont les victimes de cette situation absolument terrible. Moi, ce que je veux répéter, c'est que tout finit un jour par s'arrêter.
Mario Gianani («Deadline», 04.09.2022): «We were looking for alternatives, for Russian directors. An agent put us in contact with Kirill Serebrennikov and it was a fantastic meeting. We asked him if he knew the character of Limonov and he pulled out a picture, showing himself as an 18-year-old next to the real Limonov».
— Vous avez connu personnellement Limonov? Vous l'avez rencontré? Ça a été un mythe pour beaucoup de gens. Non ? Jamais ? Jamais ? Jamais vous l'avez rencontré ?
— Non.
— Comment c'est possible ?
— Non, en fait, non, non, je le sais pas. Non, en fait, quand j'étais jeune, bien évidemment, je lisais son journal, « Limonka », et puis moi, ces idées, effectivement, m'intéressent parce que c'était à l'époque, à Parthet, évidemment, qui promouvait le nihilisme, l'anticapitalisme. C'était une espèce de révolte intérieure. Et donc, pour moi, c'était très… Mon côté, ma vision du monde très maximaliste, ça lui correspondait bien à tout ça. Mais à une fois que… Et quand il y a eu du sang qui a commencé à couler et que les gens se sont retrouvés en prison et que ça s'est transformé en véritable violence, là, pour le coup, ça allait trop loin, bien évidemment, parce que moi, je suis absolument contre toute violence.
— Je vous pose une dernière question sur Emmanuel Carrer, dont vous avez adapté le livre, « Limonoff ». Emmanuel Carrer, il a récemment écrit, je le cite, « Si choquant qu'il soit de dire cela, s'agissant d'un peuple tout entier, on peut encore aimer quelques Russes, mais on ne peut plus aimer la Russie. » Est-ce que vous diriez la même chose ?
— Emmanuel Carrer, qui parle russe, c'est qui a tellement aimé la Russie. Je pense qu'effectivement, aujourd'hui, ça m'est extrêmement difficile d'essayer de ressentir à la fois mon appartenance, bien évidemment, ça va de soi, à ce pays, j'y ai passé toute ma vie, mais il va falloir quand même que je change d'identité parce que je ne veux plus avoir affaire à ce sang que la Russie verse en Ukraine, et la culture, et c'est tout à fait juste ce que dit Emmanuel d'ailleurs, Tchaïkov, ils ne sont pas responsables de cette guerre. Et un humaniste comme Tchaïkov, ou même Tolstoy par exemple, ces gens-là ont toujours été contre la guerre.
На Каннском кинофестивале прошла премьера нового фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов. Баллада об Эдичке». Картина о российском писателе и политике Эдуарде Лимонове, которого сыграл британский актер Бен Уишоу, стала первой англоязычной работой режиссера.
[женский голос:]
— Вот уже в пятый раз Кирилл Серебренников приезжает на Каннский фестиваль. Свою новую картину, основанную на книге французского писателя Эммануэля Каррера, «Лимонов» режиссёр представил вместе с исполнителями главных ролей: Беном Уишоу, сыгравшим Эдуарда Лимонова, и Викторией Мирошниченко, исполнившей роль жены писателя Елены Щаповой. Сценарий к фильму Серебренников написал совместно с оскароносным Павлом Павликовским. Работа над фильмом о скандальном писателе началась ещё до полномастштабной войны в Украине, которая, как признался Серебренников в интервью «Рейтер», отразилась на настроении ленты.
[Кирилл Серебренников:]
— Когда Бен получил от меня сценарий, мы говорили об энергии панка, о панк-музыке вроде «Sex Pistols». Теперь после февраля 2022-го года всё это стало не так просто. Мы чувствуем запах крови, потому что этот человек — Лимонов — был за войну. Он был человеком войны, человеком насилия. В этом фильме мы исследуем войну и пытаемся понять природу русского фашизма. Мы не делали политический фильм, мы не снимали политический фильм. Мы сделали фильм о персонаже, который очень сильный, очень привлекательный и одновременно ужасный.
[женский голос:]
— В своей работе Серебренников показывает путь Лимонова от поэта до начинающего политического лидера. В рецензиях на фильм особенно отмечают игру Уишоу. «The Guardian» назвал её великолепной, а кинокритик Антон Долин выразил мнение, что это, возможно, лучшая роль актёра. Сам Уишоу говорит, что роль Лимонова его заинтересовала сразу.
[Бен Уишоу:]
— Когда Кирилл прислал мне сценарий, я сразу почувствовал эту энергию. Это было очень захватывающе. Потому что это было во время карантина, это был 2020-й год. Может быть, август или сентябрь 20-го года. И я просто почувствовал этот невероятный прилив жизненной энергии. И жажда жизни этого человека была в то время особенно яркой и мощной для меня.
[женский голос:]
— Серебренников, который после начала войны в Украине покинул Россию, на сегодняшней пресс-конференции, посвящённой его фильму, выразил поддержку режиссёру Жене Беркович и драматургу Светлане Петрийчук, суд над которыми сегодня начался в Москве.
[Кирилл Серебренников:]
— Вот сегодня начался суд над этими потрясающими девушками, которые являются… одна режиссёр — Женя Беркович, моя бывшая студентка, и драматург — Света Петрийчук. Они не сделали ничего плохого. Они просто поставили спектакль. Который получил национальную театральную премию. И уже год они находятся в тюрьме, в тюрьме! Женя — мать усыновлённых детей, которых она взяла из детского дома. Они находятся год в тюрьме по совершенно надуманным, чудовищным обвинениям.
[женский голос:]
— «Лимонов: баллада об Эдичке» — одна из 22-х картин в основном конкурсе Каннского фестиваля, претендующих на Золотую пальмовую ветвь. Кто станет её обладателем — объявят 25-го мая.
«Голос Америки» (русская служба), 21 мая 2024 года
Харьков, Москва, Нью-Йорк, Париж, Москва — между этими городами метался в поисках общего признания одиозный поэт Эдуард, Эдичка Лимонов (Бен Уишоу). Хотя Эдичка родился семье кагэбэшника, он не сотрудничал с властью и зарабатывал чем придется: впахивал на заводе, прислуживал дворецким, строил дома и так далее. Вся его жизнь была посвящена тому, чтобы стать известным во всем мире писателем и при этом остаться верным себе художником-бунтарем, не превращая свой образ в востребованный маркетинговый продукт.
Интерпретировать кино через призму биографии режиссера и проводить параллели — значит давать самые простые ответы на сложные вопросы. Между судьбами Эдуарда Лимонова и режиссера байопика о нем Кирилла Серебренникова можно найти много общего: беженство, общественное признание провокационного творчества и конфликты с властями. Если же исходить из логики сравнения, то надо указать и на множество различий, начиная с политической обстановки двух стран и заканчивая характерами обоих артистов: пока один десятилетиями искал издателя и огромную часть времени провел в андерграунде, другого годами ласкала столичная и зарубежная элита. Поэтому лучше обратиться к тому, какой портрет артиста рисует Кирилл Серебренников, в чьем портфолио есть фильмы, музыкальные клипы, театральные работы и даже кураторство выставки.
В драме «Лимонов, баллада об Эдичке» большая часть хронометража посвящена попыткам автора опубликоваться по своим правилам и объяснить философию жизни. Из раза в раз он утверждает, что всегда был и останется представителем рабочего класса, но в картине Кирилла Серебренникова ключевому элементу биографии уделяется лишь пара сцен. В более чем двухчасовой картине показано 30 лет из творческого пути писателя, поэтому каждый эпизод насыщен действием, и характер героя раскрывается эпатажными сценами (после отказа девушки он режет вены и мажет стены кровью), парой сумасбродных жестов и самоуверенными декламациями. Частые заявления мужчины о его маргинальном положении и контркультурном образе жизни не подкрепляются ни сюжетными фрагментами, ни визуальным решением. В одной из сцен Лимонова сравнивают с битниками, только писатели Джек Керуак, Аллен Гинзберг, Уильям Берроуз и другие представители движения выживали на последние деньги в Париже, голодали и продавали свои произведения в обмен на грязную комнатушку в дешевом отеле. Герои Серебренникова же плавно лавируют по идеально освещенным павильонам, где нет ни следа живого присутствия человека, а главному герою будто и не знакомы тяготы нищенского существования.
Использованные в «Лимонове, балладе об Эдичке» фирменные приемы режиссера (плакаты, надписи, анимационные и клиповые вставки) перешли по наследству из фильма о Викторе Цое «Лето», только между двумя байопиками есть большая интонационная разница. Музыкальные номера и мультипликация передавали фантазийное ощущение мира питерскими рокерами, они сочетались с постоянной иронией по отношению к происходящему. В новой картине Кирилл Серебренников редко позволяет себе посмеяться над героем. Щуплый исполнитель главной роли Бен Уишоу, которому удалось передать без пародирования русский акцент, может разглагольствовать о своей гордости и верности принципам, но судьба раз за разом дает ему оплеуху и заставляет вытирать блевотину за богачами и слушать указы кабинетных управленцев.
В режиссерской интерпретации Эдуард Лимонов выглядит человеком с манией величия, чье провокативное поведение исходило из презрения ко всему окружающему миру, который его, конечно же, не понимал. Образ самодовольного и непонятного «гения» — та самая романтизация и бульварность, которую так ненавидел сам Лимонов и презирает Кирилл Серебренников. Рассуждения героя о потакании общественному вкусу можно переложить и на работу Серебренникова, который отказался от экспериментов с формой и прошел по уже известному пути. Кажется, что режиссер понимает, что пошел на творческие уступки, а потому в финале вводит монолог о вынужденной игре художника по чужим правилам, не упоминая, что его стремление к скандальной славе — это позерство.
Entretien. Le cinéaste est en compétition à Cannes avec « Limonov — la ballade », portrait débridé et chaotique de son compatriote, faux dissident et héros punk.
Retour à la compétition cannoise de Kirill Serebrennikov qui trace le portrait de l'écrivain russe Édouard Savenko, devenu Limonov (1943–2020), natif de Kharkov, architecte de sa propre légende sulfureuse et doté d'un ego surdimensionné. Un poète du chaos rendu célèbre par le récit d'Emmanuel Carrère, prix Renaudot, dans lequel il racontait, dans un mélange de fascination-répulsion, la folie d'un personnage exalté, ses contradictions, ses frasques, ses vertiges suicidaires entre Moscou, Paris, les Balkans et New York.
Dans «Limonov — la ballade», le cinéaste russe s'empare à la hussarde de cet aventurier jusqu'au-boutiste. Tout à la fois ouvrier, poète à Moscou, puis majordome à New York, coqueluche littéraire à Paris, milicien pro-serbe en Bosnie, prisonnier en Sibérie après avoir après avoir fondé le Parti national-bolchévique, militant d'un grand empire eurasien, et, enfin, soutien de Poutine.
On découvre l'homme dans sa jeunesse, réciter ses premiers poèmes et tomber amoureux d'une certaine Elena. Tandis qu'ils font l'amour, on voit à la télévision le visage de Soljenitsyne, un dissident dont il se moque, lui qui rêve de conquérir le monde et de faire la révolution avec ses livres. Il est prêt à tout pour ça, même à devenir clochard à New York, à coucher avec un sans-abri, à hurler contre cette société capitaliste qu'il vomit sur l'air de «Walk on the wild side» de Lou Reed.
Toujours fasciné par la mythologie du rock, Serebrennikov aligne une succession de séquences éclatées qui rappellent le nihilisme punk de l'époque, portées avec beaucoup de force par un escogriffe à lunettes et perruque, l'acteur britannique Ben Whishaw qui, jamais, ne joue la séduction. On retrouve les trouvailles narratives qu'affectionne le metteur en scène russe, du dessin sur l'image jusqu'aux chansons qui surviennent par surprise dans le récit. Dans ce puzzle, reconstitué dans une série de scènes fortes d'un réalisme cru, Serebrennikov organise le chaos d'une vie sur un tempo soutenu, observant les délires mégalos d'un dandy encombrant, colérique, dont on ne sait pas trop ce qu'il en pense ou ce qu'il faut en penser.
On n'est plus dans un biopic mais dans une espèce de photographie flamboyante et furieuse de la Russie et de l'Occident, des années 1970 à nos jours, dans laquelle s'agite le provocateur Limonov, excentrique et imprévisible. Emmanuel Carrère écrivait : « Sa vie romantique, dangereuse, dit quelque chose. Pas seulement sur lui, Limonov, ni seulement sur la Russie, mais sur ce quelque chose qui est arrivé depuis la fin de La Seconde Guerre mondiale ». Serebrennikov s'en est souvenu. Entretien.
— Que représente pour vous un écrivain comme Limonov ?
— Le livre d'Emmanuel Carrère n'est pas juste l'épopée d'un écrivain russe. Il décrit la folie d'un homme qui le pousse à une certaine excentricité. Ce livre n'est pas que sur la Russie non plus. Il s'agit d'une chronique de l'évolution d'une folie. Moi, ce qui m'émerveille chez Limonov, est sa poésie. Elle est extrêmement radicale, parlant de mort et de cruauté. Les poètes dissèquent la langue pour ne garder que l'essence des mots en les découpant. Les poètes sont donc par définition cruels et violents, comme Rimbaud, Mallarmé, Verlaine et les autres grands poètes français.
— Qu'est-ce qui vous a intéressé dans ce personnage ?
— On aurait pu faire dix films avec le livre extrêmement riche de Carrère ! Il s'agit d'un vrai roman d'aventures et d'un récit picaresque. La dextérité avec laquelle l'écrivain s'est débrouillé pour parvenir à décrire ce personnage extrêmement controversé et contradictoire me fascine. Attention, ce film n'est pas un biopic de Limonov ! Ce sont les Russes qui feront un jour de lui un grand héros national.
Warum stehst du noch am Rande?
Reih dich ein in uns're Bande!
Wenn wir dann im Trist marschieren,
Gar nichts, nichts kann dir passieren…
— C'est une espèce de Joker russe. Un homme qui meurt et qui, comme le phénix, renaît à chaque fois de ses cendres en se recréant. Il va changer de peau d'un pays à l'autre, d'une femme à l'autre et d'une situation politique à l'autre. Il s'agit plus de « transformabilité » que de transformation, c'est-à-dire de sa capacité incroyable à se transformer.
— Quelle vision a-t-il de l'Europe et des États-Unis ?
— Pour lui, l'Europe était une espèce de vieille femme qui vivait sur la fortune de ses diamants. Limonov n'a pas réussi à faire carrière aux États-Unis. Il voulait faire exploser ce pays. Son antiaméricanisme est surtout lié au fait qu'il n'a jamais réussi à se faire publier là-bas, contrairement à la France où il a remporté un grand succès. Cela ne lui suffisait pas et il ne voulait pourtant pas remporter un prix Goncourt et finir au cimetière du Père-Lachaise. Il voulait devenir un héros immortel. Cela explique qu'il ait décidé de repartir en Russie, un pays où il a toujours senti une grande énergie, au moment de la perestroïka.
— N'y a-t-il pas un côté néo-communiste chez lui, finalement ?
— C'est plutôt quelqu'un qu'on qualifiait de fasciste. Un homme beaucoup plus radical que les communistes et impressionné par les Brigades rouges. Il aurait voulu être comme l'écrivain japonais Yukio Mishima, qui avait tenté un putsch pour renverser l'empereur. Limonov n'a pas réussi son coup. Il a été jeté en prison avant d'être libéré seulement après un an. Emmanuel Carrère décrit ce personnage jusqu'au début des années 2000. Or, il est mort en 2020. Il reste donc à parler de ces vingt années les plus sombres car Limonov appelait à la guerre et à la restauration de l'Union Soviétique.
— Vous avez dû interrompre le tournage à Moscou à cause de la guerre en Ukraine. Comment comprendre la toute-puissance de Poutine quand on est Européen ?
— Je ne suis ni philosophe ni chercheur politique. Je ne veux pas donner de noms et avoir l'air ridicule, comme certains artistes, qui donnent des conseils et qui, in fine, se retrouvent à côté de la plaque. Et puis n'importe quelle femme avec un bâton sera toujours plus forte qu'un philosophe qui passe dans la rue. Je crois qu'il ne faut pas lier la Russie au pouvoir actuellement en place. Plutôt que de parler de Poutine, il faut parler d'un système de pouvoir qui a conduit à la guerre, au chaos et au déséquilibre du monde. Le système de pouvoir en Russie n'est pas apte à négocier.
Il faut bien avoir conscience que les gens au pouvoir en Russie voient la vie de manière complètement différente à nous puisqu'ils la voient avec violence. Ils sont prêts à utiliser n'importe quelle méthode pour rester en place. Pour eux, les droits de l'homme ne sont pas des droits qui sont à la base des relations humaines. Ils ne respectent absolument pas le droit des minorités, la question des genres puisqu'il n'existe à leurs yeux que des hommes et des femmes et ils sont prêts à tuer les homosexuels. Comment voulez-vous discuter avec ceux ?
— Comment la guerre en Ukraine et la Russie actuelle a influencé votre long-métrage sur le plan créatif ?
— La guerre nous a surpris en plein tournage en février 2022. Il s'est arrêté pendant six mois. On a même cru qu'il ne reprendrait jamais avant que les producteurs trouvent une solution pour reprendre en Lettonie. La guerre a évidemment laissé une trace sur ce film que nous avons fini dans un contexte cruel et sanguinaire. Néanmoins, pour moi, ce film est avant tout une réflexion sur un poète punk qui va devenir un guerrier. Il s'agit d'expliquer aussi d'où viennent tous ces guerriers. J'espère d'ailleurs qu'avec ce film les gens comprendront mieux la nature profonde de cette guerre en Ukraine commencée par la Russie.
Вероятно самой ожидаемой в России каннской премьерой был фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов. Баллада об Эдичке». Посмотрев байопик, Инна Денисова не нашла в нем и следов мятежного гения — лишь скандального эпигона.
Французский писатель Эмманюэль Каррер написал свой роман «Лимонов» в далеком 2011 году, и интересовала его в первую очередь судьба поэта в контексте исторических обстоятельств. Роман был хорошо принят на Западе, получил Премию Ренодо и открыл зарубежному читателю Эдуарда Лимонова — уже не только как поэта, писателя, хулигана и анфан терибль, но и диссидента, политика и революционера.
Сразу после выхода книги права на экранизацию купила компания «Wildside», и сам Лимонов даже намеревался быть консультантом фильма. Польский режиссер Павел Павликовский, занимавшийся проектом с 2017 года, казался идеальным выбором — он интересовался русской литературой (и даже снял док «Москва—Петушки с Венедиктом Ерофеевым»), как и Лимонов побывал на Боснийской войне, правда в качестве документалиста, в этом же качестве попутешествовал по России с королем политического эпатажа Жириновским. Тем удивительнее, что через три года после выхода книги (и через пару месяцев после смерти Лимонова) режиссер передумал, заявив, что персонаж ему более не интересен.
Так в режиссерском кресле появился Кирилл Серебренников, козырнувший перед продюсерами личным знакомством с героем (Павликовский теперь значится в титрах сценаристом и сопродюсером). Снимать «Балладу об Эдичке» начали в России, а заканчивали в 2022 году в Риге. Фильм с бюджетом 10,5 миллиона долларов стал самым дорогостоящим в кинокарьере Кирилла Серебренникова. На главную роль пригласили британца Бена Уишоу, сумевшего перевоплощаться в Эдичку во всех возрастах, достигая поразительного внешнего сходства.
Однако, чтобы написать портрет Эдуарда Лимонова, фотографического сходства недостаточно. Это вообще задача повышенной сложности, учитывая, что Лимонов, во-первых, сам был себе лучший портретист и без устали работал в жанре автобиографии, а во-вторых, попробуй умести под одну обложку или в кинохронометраж все занятия человека, которого называли машиной по производству идентичностей. И именно к этой задаче Эмманюэль Каррер и Кирилл Серебренников подошли совершенно по-разному.
Каррер в своем романе попытался объять необъятное и охватить всю амплитуду персонажа — от знакомства с 37-летним писателем и эмигрантом в Париже, где Лимонов только что переиздал по-французски «Эдичку» под очень скандальным названием «Русский поэт предпочитает больших негров», до встречи с уже 65-летним идеологом, публицистом и политиком в Москве.
В Париже Лимонов оказался в 1980 году, сразу после Нью-Йорка, где у него не задалось. И тут же разрушил клише, связанные с восприятием диссидента из СССР.
«В те времена мы были уверены, что советские диссиденты — это суровые, плохо одетые бородачи, живущие в крошечных квартирках, набитых книгами и иконами, и ночами напролет ведущие разговоры о спасении мира посредством обращения в православие»,
— пишет Каррер. Он же увидел перед собой человека «обаятельного, лукавого, остроумного, похожего одновременно на загулявшего матроса и на рок-звезду». Эпатаж на грани безобразия, безусловно, был одной из важнейших черт Лимонова:
«Часто случалось, что к концу очередного застолья, когда все вокруг пьяны, кроме него самого — а пить Лимонов умеет,— он вдруг начинал славословить Сталина, и окружающие относили подобные выходки на счет его любви к провокациям».
Кирилл Серебренников поддался соблазну сделать эту черту единственной и доминирующей. Историю своего «бейби Эдди» он рассказывает на английском языке, не соблюдая хронологии, прыгая туда-сюда во времени. Вот молодой харьковчанин, приезжая в Москву в 60-е годы, протягивает стопку исписанных страниц хозяину московской квартиры («Вы сами все это переписывали?» — спрашивает москвич.— «Нет, конечно, мне помогали мои фанаты»). А вот московская пресс-конференция 1989 года по случаю возвращения в СССР знаменитого писателя Эдуарда Лимонова. «Вы были диссидентом, а стали бюрократом, это разбивает мне сердце»,— говорит Лимонову одна из посетительниц.— «Мне плевать на ваше сердце»,— хамит он в ответ. Эгоцентризм, мания величия, распущенность, неумение и нежелание контролировать эмоции — вот каким предстает перед нами Лимонов Бена Уишоу. Это просто свинья.
Дальше мы видим, по сути, экранизацию романа «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»]: эта условная автобиография Лимонова (у Каррера тоже есть его пересказ) и занимает три четверти фильма. В основном герой занимается сексом: с первой женой Анной Моисеевной Рубинштейн (Мария Машкова), которую вскоре бросает, нарисовав на ее спине член. С Еленой Щаповой (Виктория Мирошниченко), будущей второй женой, к которой врывается в квартиру, изрезав вены и измазав ее дверь кровью. Потом, уже в Нью-Йорке, брошенный Еленой, попытавшийся ее задушить и отчаявшийся — с чернокожим Крисом в подворотне (актер Александр Принс Озеи, играющий бездомного Криса, сложен как стриптизер из элитного клуба). Везде он невменяем, и ему сложно симпатизировать. Притом что Карреру его персонаж-Лимонов, очевидно, нравится:
«Лимонов обожал скандалы и имел невероятный успех у женщин. Его свобода от всяческих условностей и авантюрное прошлое производили сильное впечатление на молодых буржуа, которыми мы были. Лимонов был нашим варваром, нашим повесой, мы его обожали».
Нью-йоркский период Лимонова и его страдания в эмиграции имеют интересное визуальное и стилистическое решение: Нью-Йорк, а точнее, одна его улица (декорация, построенная в павильоне художниками Владом Огаем и Любовью Корольковой), превращается в карнавал лиц, которые камера выхватывает из толпы: тут и бомжи, спящие в мусорных контейнерах, и карлики. Серебренников вообще очень любит театральность и во всех своих фильмах пользуется таким приемом, как условность. Подобно Трэвису Биклу из «Таксиста» (на него будет несколько аллюзий), потерянный Эдичка в белом костюме бегает по нью-йоркской улице, заваленной каким-то хламом и мусором, и его пробежка снята оператором Романом Васьяновым очень высокохудожественно. Фильм вообще держит стиль: тщательно стилизованы и советские интерьеры — от кабинета кагэбэшника, допрашивающего Эдичку, до малогабаритной квартиры родителей Савенко в Харькове. Даже шрифты в названии глав, на которые разбит фильм, тщательно стилизованы под советские агитплакаты: это фильм об СССР, сделанный на продажу и снятый для этого на английском языке, который Уишоу намеренно коверкает для подлинности. Горькая насмешка над главным героем, который, как бы настойчиво ни убеждал нас в этом режиссер, ничего на продажу не делал.
Лимонова как фигуры, влиявшей с начала нулевых на политический контекст в России, в фильме нет вовсе. Каррер начинает с нее свой роман, заявляя «нового Лимонова» уже в предисловии. Он случайно встречает Лимонова в 2006 году со свечой в руке в день памяти о жертвах теракта в ТЦ на Дубровке.
«Теперь он скорее напоминал интеллектуала, чем рокера, но окружавшая его аура была все та же: мощная и притягательная энергетика, ощутимая даже на расстоянии».
Каррер позже перезванивает Лимонову, назначает встречу и едет туда в компании опасных бритоголовых парней: вместе с философом Александром Дугиным Лимонов основал не то лево-, не то праворадикальную партию НБП (запрещена в России) и с 2001 по 2003 год сидел в тюрьме за незаконное приобретение оружия и попытку создать вооруженное формирование для войны в восточном Казахстане.
«Только я до сих пор не понял, с какой версией этой романтики мне предстоит иметь дело: терроризм или сопротивление, Карлос или Жан Мулен?»
— задается вопросом Каррер.
В итоге на политическом мероприятии, совместной пресс-конференции Лимонова с Гарри Каспаровым💧, Каррер видит человека, который
«сидит, выпрямив спину, спокойный и внимательный, как монах дзен-буддист во время молитвы».
Превращение бунтаря на словах в действующего бунтаря — вот что интересует французского писателя. У него нет ответов, одни вопросы.
«Я не могу оторвать глаз от лица Лимонова и чем тщательнее в него всматриваюсь, тем отчетливее понимаю, что не имею ни малейшего представления, о чем он думает. Действительно ли он верит в оранжевую революцию? Или его, бешеного пса, человека, живущего по собственным законам, просто забавляет изображать из себя правоверного демократа среди бывших диссидентов и борцов за права человека, которых он всю жизнь считал наивными глупцами? И ему доставляет удовольствие чувствовать себя волком, попавшим в овчарню?»
Фильм Кирилла Серебренникова не задает подобных вопросов и тем более не ищет ответов. Тюрьма в Энгельсе, из которой осужденный Лимонов выходит под аплодисменты встречающих и дает интервью журналистке в исполнении Чулпан Хаматовой, или его деятельность, связанная с НБП (бритые парни энергично танцуют под цыганские скрипки), вбрасываются в финал короткими проходными эпизодами. Попытки проанализировать, как зарождались экстремальные взгляды и как одна идентичность перерождалась в другую, нет. Лимонов упрощен, редуцирован до вздорного неудачника с нарциссическим расстройством, и это не тот человек, о котором писал Каррер, и, что важнее, не тот, кем был Эдуард Лимонов.
«Theblueprint.ru», 21 мая 2024 года
Знаком 💧 отмечены: Каспаров Гарри Кимович — признан иностранным агентом. Маркировка произведена сервисом Слеза.
Kirill Serebrennikov, dessen «Leto» in Cannes ausgezeichnet wurde, liefert mit dem Porträt des russischen Freigeists und Extremisten, Poeten und Polemiker einen weiteren preiswürdigen Film. Ben Whishaw glänzt als schillernder Titel-(Anti-)-Held.
Der russische Theater- und Filmemacher Kirill Serebrennikov, dessen «Leto» bereits im Wettbewerb des Festival de Cannes ausgezeichnet wurde, porträtiert nach dem prämierten Bestseller von Emmanuel Carrère den russischen Poeten, Polemiker und Politiker Limonov, der in die USA emigrierte, in Frankreich lebte, nach Russland zurückkehrte, eine politische Kehrtwende vollzog, auch im Gefängnis saß…
[Neugierig? Jetzt mit creativebase ID anmelden und wie gewohnt weiterlesen.]
Le réalisateur adapte le roman d'Emmanuel Carrère pour un film chaos sur un personnage aussi fascinant que détestable.
Kirill Serebrennikov redonne vie à un personnage pour le moins contestable dans Limonov, la ballade, adaptation du roman d'Emmanuel Carrère, prix Renaudot en 2011, qui a fait revivre ce personnage controversé à Cannes. Edouard Limonov (1943–2020) est un punk total, nostalgique du stalinisme qui a vécu mille vies et cherché la gloire comme écrivain avant de militer pour la réunification de la Russie agrémentée de mesures liberticides.
« Il est haïssable et fascinant, explique Kirill Serebrennikov à « 20 Minutes ». J'ai expliqué à Ben Winshaw qui l'incarne que je le voyais comme un Joker Russe autodestructeur que son charisme rend redoutable. »
L'acteur anglais est proprement ahurissant dans la peau de ce personnage qui change d'apparence physique comme d'existence et qui évolue de New York à Paris en passant par la Russie à la recherche de la gloire.
« Limonov est le contraire de moi, insiste le réalisateur de « Leto », « La Fièvre de Petrov » et « La Femme de Tchaïkovski ». Il ressent le besoin d'être le centre d'attention alors que je préfère me cacher derrière mes œuvres. »
Interrompu par la guerre
Le tournage du film en Russie a été interrompu par l'invasion de l'Ukraine.
« On a tous quitté le pays, se souvient Kirill Serebrennikov et on a repris le travail six mois plus tard. Cela m'a conduit à me demander s'il était judicieux de parler de Limonov qui adorait l'idée d'une guerre, mais je crois qu'il faut finir ce qu'on a commencé. Le livre d'Emmanuel Carrère s'arrête en 2000 et est étonnamment prophétique. »
On ne pourra pas reprocher au réalisateur qui vit loin de la Russie depuis deux ans d'angéliser ce pervers narcissique. S'il retrouve une mise en scène aussi inventive que celle de « Leto », c'est pour brosser un portrait incroyablement sombre d'un homme aigri par ses échecs professionnels et le manque d'amour au point de devenir dangereux.
Un pur cauchemar
Impossible de rencontrer ce cinéaste dissident sans l'interroger sur la situation actuelle en Russie.
« Je suis à peine un peu plus renseigné que vous sur la situation parce que je lis le russe, commente-t-il. Je pense aux metteuses en scène de théâtre Evguénia Berkovitch et Svetlana Petriïtchouk, accusée de soutenir le terrorisme. Elles risquent sept ans de prison pour un spectacle. Je pense aussi aux bombes lâchées sur l'Ukraine notamment sur Odessa et Karpov. C'est à la Russie actuelle. Un vrai cauchemar. »
Les yeux de Kirill Serebrennikov se mouillent comme s'il voyait défiler devant lui des images atroces. Son film flamboyant et résolument rock-and-roll aide à comprendre, sans jamais l'excuser, les racines d'un mal qui ronge son pays.
Premiered in Cannes, this biopic of Eduard Limonov by Kirill Serebrennikov has a mesmerising lead performance.
The redoubtable Ben Whishaw fires every weapon in his actorly arsenal during this visceral biopic of the Russian poet and politician Eduard Limonov. It's a mesmerising turn, possibly the performance of Whishaw's screen career (stronger than «Surge», «Bright Star» or «Paddington»).
Yet the 43-year-old barely saves the movie from the excesses of its subject. The essential quandary here, evident from the opening scenes in Kharkiv in 1969, is that Limonov is annoying. Wildly annoying. «I am bad and I know that I am bad!» he says in a voiceover after harrumphing around poetry recitals, unceremoniously abandoning his wife and fleeing to Moscow with the cri de coeur, «It's me who's the face of this generation! Me, Eddie!» This is perhaps the greatest challenge…
[Continue reading. Enjoy unlimited digital access.]
In Concorso, i film biografici di Kirill Serebrenniko e Ali Abbasi, oltre al deludente Cronenberg.
Dire che sono giorni intensi e notti cortissime è dire della vita sulla Croisette, con il telefono che manda messaggi dalle sei di mattina alle tre di notte, per incontri, discussioni sui film o semplicemente per chiedere qual è il prossimo film che vedi. Swiss Films ha fatto la sua festa a Cannes nel prestigioso Lounge Campari del Palais, un luogo segreto, ci si arriva solo con un ascensore interno, controllatissimo alla partenza e all'arrivo al quarto piano, vista mozzafiato sul borgo e sulle colline, banco bar da dieci e lode.
Intanto è stata assegnata una Palma d'Oro onoraria allo Studio Ghibli, lo studio d'animazione giapponese noto per i film girati da registi come Hayao Miyazaki, Isao Takahata e Hiromasa Yonebayashi. A ritirare il premio sul palco del Grand Théâtre Lumière è salito Goro Miyazaki, figlio di Hayao.
Nello stesso tempo alla Quinzaine des Cinéastes abbiamo visto un film d'animazione, sempre giapponese: «Bakeneko Anzu-chan» (Il gatto fantasma Anzu!) di Yoko Kuno, Nobuhiro Yamashita prodotto dallo storico studio d'animazione Shin-Ei Animation. Un film basato sull'omonimo manga di Takashi Imashiro che sorprende per l'essenzialità narrativa, per personaggi poco curati come disegno. È la storia della sedimentazione del profondo dolore di una bambina, Karin, colpita dalla morte della madre; un dolore che lei, novella Orfeo, supererà solo portandola fuori dagli inferi in cui si trovava, e resistendo ai diavoli che la vogliono riportare nel regno della morte. Interessante è la figura del padre della bambina, un poco di buono che la affida al nonno materno, un monaco che vive in un tempio rurale, per tornare ai suoi loschi modi di sopravvivere. Dal nonno la bambina incontra Anzu, il fantasma di un gatto che ha assunto forma umana. Un film per grandi e piccini non afflitti dalla fretta di cambiare canale.
In Concorso ha profondamente deluso David Cronenberg che ha portato il ridicolo «The Shrouds» (I sudari) sulla Croisette, dialoghi impossibili e una regia che non sa dove andare con i protagonisti, Vincent Cassel e Diane Kruger, lasciati allo sbando. Terribile. Su altri livelli si muovono gli altri due film della competizione: «Limonov, The Ballad» di Kirill Serebrenniko e «The Apprentice» di Ali Abbasi. Due film biografici, il primo su Ėduard Veniaminovič Savenko (1943–2020), meglio conosciuto nel mondo come Ėduard Limonov, poeta, scrittore, politico, sempre estremo: il secondo sull'apprendistato di Donald Trump, palazzinaro di lusso, cresciuto con l'aiuto di politica corrotta e mafia, così preso dal suo smisurato io, da dimenticare le più elementari decenze d'umanità. Kirill Serebrenniko è più autore del collega, ma pensiamo al terribile lavoro di Ali Abbasi per dire di Trump senza prendersi qualche denuncia dai suoi accaniti studi legali. Eppure «The Apprentice» è un preciso ed emozionante j'accuse contro colui che solo incarna il vero mito americano: primo, non chiamarli Stati Uniti ma America; secondo, considerare due possibilità di vita: vincere o morire; terzo, se ti accusano negare sempre e controbattere con altre accuse; quarto, tutti si possono corrompere; quinto, i maschi sono superiori alle donne; sesto, qualche tiro di cocaina… beh, si sposa con quanto detto prima. Straordinario il peso nell'apprendistato di Trump dell'avvocato Roy Cohn, uno dei più inquietanti personaggi del dopoguerra statunitense: fu lui a far condannare a morte Ethel Rosemberg, nel famoso processo per spionaggio che la vide coinvolta col marito Julius; tutti volevano salvarla in quanto madre, lui fece passare la tesi che essendo comunista non poteva essere una buona madre. Lui che presentò al giovane Trump signori dai nomi conosciuti come Fat Tony Salerno, Carmine Galante, e, forse, John Gotti, tutto l'eldorado della mafia. Il capolavoro è quando il regista mostra Trump scappare dal suo pigmalione perché Roy Cohn ha l'Aids. Ed è indigeribile come tratta la moglie Ivana, certo non una santa, ma quando le confida che il suo corpo non l'attrae più, viene un brivido, e come quando si sottopone alla chirurgia per togliersi la pancia e impiantarsi i capelli… Se questo sarà ancora presidente degli Stati Uniti che cosa accadrà?
«Limonov, The Ballad» di Kirill Serebrenniko è realmente una grande ballata su un personaggio fuori dal comune, un uomo solo, di infinita solitudine, che lo porta spesso a tentare il suicidio, uno che ha lavorato in miniera nella vecchia Unione Sovietica, uno che si innamora alla follia di una donna fino a tentare di ucciderla per non perderla, uno che sfida Putin in nome della sacra Russia e che finisce quasi santo in carcere, uno che vive sulle strade di New York amando barboni e facendosi sodomizzare. Incredibile a New York durante l'apprendistato di Trump! Serebrenniko non dà giudizi, canta una bella canzone su un personaggio scomodo, antipatico e irritante, un poeta, comunque…
«La Legge Universale scorre davanti a me
in lettere maiuscole… quinta colonna
e ce n'è ancora uno! Disertore. Spia.
Vivrà come il fratello di Napoleone.
Tra gli altri poeti, sono una merda…»*
Wild at Heart: Serebrennikov Oversimplifies Odyssey of Soviet Dissident.
If one were to dilute a Molotov cocktail enough to make its destructive capabilities null and void, it would be the equivalent of Kirill Serbrennikov's «Limonov: The Ballad», an ersatz biopic about infamous Soviet poet/war criminal/refugee/dissident Eduard Limonov, who died in 2020 following complications from cancer related surgery, purportedly. Based on Emanuel Carrere's unique and incredibly researched 2011 publication, Serebrennikov (himself an infamous pariah in his native Russia who was subjected to an erroneous trial and forced to serve eighteen months under house arrest) presents a treatment which cuts so many corners it might as well have been directed for a Hollywood studio by an American who has little interest in defining the shifting world politics which assisted in crafting Limonov's contradictory personality. In essence, Serebrennikov butchers a beautiful template provided by Carrere, and makes a film about a personality who would likely have cursed this offering before boldly proclaiming it's not worth wiping his ass with while demanding theaters playing it be razed.
While Ben Whishaw performs with a lovely Russian accent as Limonov, his casting remains one of the central problems of this film, as he speaks only English, even in the film's late 60's sequences in Moscow. And whilst Whishaw also is aged appropriately in events spanning four decades, Serebrennikov excises all the connective tissues which bring him from Kharkov to Moscow and then New York in the 1970s, where he transitions from budding national poet to being nearly homeless and working as a butler for a millionaire while working on his first controversial novel, It's Me, Eddie. Part of the elements mangled irreparably are the toxic relationships with women which assisted in defining his eras, including the psychotic Anna (who gets one scene before he flees to Moscow) and then his marriage to the beautiful Elena (or Tanya, in real life), a hedonistic model who eschews him to chase fame before ending up in Madrid with a Marquess. Lost is the sense of paranoia and extreme anxiety which accompanied those who fled the USSR in this period, who were made to feel as if they could never return to their homeland. Serebrennikov might assume these substantial stakes aren't worth mentioning, but they also assisted in explaining Limonov's perspective and how he captured the attention of both those in the West, and eventually back home.
After New York, Serebrennikov not only collapses but conveniently leaves out integral moments of Limonov's life, including his tumultuous marriage to the transfixing Natalia Medvedeva (whose face dons the cover of the first album by The Cars). Instead, he crafts a volatile news interview with a French radio host (Sandrine Bonnaire) to exemplify Limonov's oxymoronic nature, inflaming the guests by declaring the fall of the Berlin Wall was catastrophic for the USSR.
Next, he's invited to speak in Moscow in 1989 for the publication of his latest novel, visits his parents, and then gets carted off to Siberia in 2000 for terroist activities. The film, once more, glosses over his establishing of the National Bolshevik Party under Yeltsin, an organization declared illegal by Putin's regime. Serebrennikov chose to end Limonov's journey in 2003 upon his rehearsed release from prison for Russian television. Since Carrere's novel was published in 2011, the end subtitles mention Limonov's support of Russia's annexation of Crimea in 2014, supporting the idea of Russia's war in Ukraine. However, Serebrennikov strangely leaps over events which had already classified Limonov as a war criminal in the West (which explains why he is no longer well known here, his significant body of work no longer published in the US), which was his support of the Serbs on the frontlines of Sarajevo. Director Pawel Pawlikowski, who at one point was tipped to adapt Carrere's novel, interviewed Limonov for his documentary Serbian Epics during this period, which includes footage of him firing a machine gun towards Sarajevo (though he would later contest what he was shooting at).
So, ultimately, there seems to be little point in Serebrennikov's watered down Limonov, which has the audacity to include The Ballad as part of its title when it clearly avoids capturing what made Eduard Limonov extraordinary, notable, controversial, or even human. For those who haven't had the pleasure of reading Carrere's treatment, which includes anecdotes of his own life relating to the subject as well as excellent synopses of other Soviet literary figures and political maneuverings which all related to the worldview of Limonov, this film version merely presents a pretentious, unruly contrarian whose inflated ego and romantic ideations suggest the makings of a minor monster.
«Limonov: The Ballad» faceva sorgere una grande domanda: quanto si sarebbe appoggiato al romanzo di Carrère? Risposta: in tutto e per tutto, e ha fatto benissimo. Nel processo si perde tutto il discorso formidabile sulla Russia putiniana, ma ne guadagna in mainstream.
Ci sono due modi per approcciarsi alla visione di «Limonov: The Ballad» — il nuovo film di Kirill Serebrennikov tratto dal romano di Emmanuel Carrère e presentato in concorso al Festival di Cannes — e porteranno a recepirlo in modo molto diverso: avendo letto il romanzo di Carrère e non avendolo letto. Perché la grande domanda di partenza era proprio capire quanto il biopic sarebbe stato direttamente ispirato alla vita di Eduard Limonov e quanto invece al racconto-resoconto che ne rese Carrère nel 2011, perché le due operazioni sono molto diverse. Perché ogni volta che lo scrittore francese ha pubblicato una biografia o una cronaca — «Limonov», «L'Avversario» e Io sono vivo, voi siete morti sono forse i capolavori di uno dei più grandi scrittori in circolazione — ha creato in realtà dei viaggi ulteriori, non le classiche biografie, non i classici biopic.
I romanzi di Carrère parlano per immagini e attraverso queste, scelte oculatamente e raccontate con tono da fiction, ora da romanzo di spionaggio ora di fantascienza, riescono a cogliere l'anima vera delle figure eccentriche cui sono dedicati. Molto più di quanto farebbe un asettico resoconto. Raccontare insomma il personaggio Eduard Limonov — poeta, esule, provocatore, presunto criminale di guerra, operaio di fabbrica a Kharkiv e maggiordomo nei salotti di New York, filo-stalinista e anti-putiniano, comunista e fascista insieme — attraverso le immagini e i momenti salienti della sua vita selezionati a suo tempo da Carrère, avrebbe fatto tutta la differenza del mondo.
Vi farà piacere sapere che «Limonov: The Ballad» ha la lungimiranza di fare proprio questo, di risultare un adattamento fedelissimo quantomeno ai «momenti» del romanzo di Carrère, di ripercorrerli l'uno dopo l'altro senza perdersi nulla. Questo permette, per estensione, di ottenere un ritratto incredibilmente autentico di un personaggio impossibile da categorizzare come Eduard Limonov. Ma dall'altro lato qualcosa si perde per strada: nel tono, e in quello spaccato sulla Russia prima e dopo URSS che fu «Limonov» di Emmanuel Carrère, ma che non è a tutti gli effetti «Limonov» di Kirill Serebrennikov.
Una scena per capire «Limonov: The Ballad»
Da lettore ossessivo, si sarà già capito, di Carrère — leggevo «Limonov» proprio un anno fa, proprio qui, allo scorso Festival di Cannes; ho un tatuaggio de «L'Avversario» sulla coscia — mi sono focalizzato su una scena che mi aveva molto colpito del romanzo. Una scena che non ci va affatto per il leggero e che anzi a molti potrà rimanere indigesta. Ma proprio una di quelle scene, o meglio di quelle frasi, attraverso cui Carrère è sempre riuscito a enucleare personaggi altrimenti inclassificabili. In un certo senso è la scena madre del romanzo.
In quella scena Limonov è a New York, insegue il sogno di diventare un grande scrittore nel panorama dei sovietici fuggiti esuli in America. Lui odia tutte le sue controparti, tutti gli altri scrittori russi a New York, proprio lui che in realtà meno di tutti era dovuto fuggire per avere salva la pelle, lui stalinista, lui con un padre del KGB e che non aveva nulla da ridire in realtà contro il regime sovietico. Era fuggito solo perché questo gli avrebbe donato un'aura di fama.
In questa scena è in compagnia di Tanja, una bellissima giovane alto-borghese e assolutamente al di sopra delle sue possibilità economiche e come uomo, che però aveva abbandonato tutto per stare con lui, in nome di una passione travolgente. Due pazzi allo sbaraglio, senza alcuna prospettiva né futuro. In questa scena sono entrambi sul letto, davanti a un piccolo televisore su cui a un certo punto compare il faccione di Aleksandr Solženicyn, l'autore di «Arcipelago Gulag» che era dovuto fuggire — lui sì, pena la morte — per aver svelato tutto il meccanismo concentrazionario dell'Unione Sovietica. Ed Emmanuel Carrère descrive la scena così:
«Quando lo accendono [il televisore] compare Solženicyn, ospite unico della puntata speciale di un talk show. Uno dei migliori ricordi della vita di Eduard è quello di avere incula*o Tanja davanti alla televisione, alla faccia del profeta che arringava l'Occidente e ne stigmatizzava la decadenza».
Ecco, la grande domanda prima di entrare alla proiezione di «Limonov: The Ballad» era: «Ci sarà questa scena?». La risposta: «Se c'è, ha vinto». Se c'è, ha colto il senso di Eduard Limonov, uno che andava in giro come se «si volesse incu*are il mondo», scrive sempre Carrère e dicevano di lui. Bene, vi farà piacere sapere — o magari no — che quella scena c'è. Ed è la prima, marginalissima quanto fondamentale dimostrazione che il film di Serebrennikov ha l'intelligenza di sfruttare un materiale preziosissimo di partenza, unico che sia mai stato in grado di cogliere il personaggio tanto respingente, complesso, ma imprescindibile per capire la nostra epoca, che fu Eduard Limonov.
La fedeltà a Carrère reca salute: riuscita!
Quella della televisione e di Tanja non rimarrà l'unica scena presente nel romanzo che ricorre anche nel film. I riferimenti sono continui e si ritrovano nei dettagli: una bottiglia di vino che Limonov utilizzerà in modo improprio; sua madre che tiene accesi i fornelli del gas in Russia per scaldarsi, perché tanto paga mamma URSS, e suo padre che si indigna dei Paesi capitalistici «tanto avidi da far pagare il gas»; lui che sogna di sparare al ricco uomo per cui fa da maggiordomo a New York, che serve ma in realtà disprezza, con un fucile ad alto potenziale stile Lee Harvey Oswald; lui che si scopre bisessuale con un clochard afroamericano nella notte newyorchese, esperienza da cui maturerà il titolo del suo romanzo capolavoro, «Il poeta russo preferisce i grandi neg*i».
In «Limonov: The Ballad» ci sono tutte quelle scene assurde e provocatorie indispensabili a comprendere una figura che fu assurda e che fu provocatoria, una via di mezzo fra Lou Reed e Rasputin — e infatti sentiamo le danze sovietiche, e infatti sentiamo «Walk on the Wild Side» e «Sunday Morning» dei «Velvet Underground» a fare da colonna sonora.
Insomma: il film ripercorre passo dopo passo tutte le scene fondamentali con cui Carrère ci ha trasmesso, a modo tutto suo, il personaggio Limonov. Non se ne perde neanche una, e questo è un merito; di lungimiranza, certo, ma comunque un merito. Ovviamente chi non ha letto il romanzo non ci farà caso, in questo senso la visione cambia radicalmente a seconda di questa condizione di partenza. Ma a chi non abbia letto il romanzo di Carrère consigliamo vivamente di farlo: sia perché capolavoro, sia perché, altrimenti, difficilmente capirà chi era Limonov e perché era tanto interessante dedicargli un biopic.
E cosa manca (ma non sembrerà)
Qualcosa si perde ovviamente nel viaggio. Si perde nel linguaggio, nel senso che ciò che rende capolavori i romanzi di Carrère non sono solo (o primariamente) i protagonisti scelti, ma l'eleganza di scrittura con cui vengono descritti. «Limonov: The Ballad» non ha quell'eleganza e si risolve piuttosto in un linguaggio più mainstream, più da miniserie televisiva, fra piani sequenza e virtuosismi cinematografici che però, sicuramente, possono meglio raggiungere il grande pubblico.
L'altro aspetto a perdersi, forse il più importante, è quell'incredibile spaccato della Russia di Boris El'cin prima e putiniana poi nella transizione dall'economia comunista all'economia di mercato, e come questa transizione improvvisa e mal preparata portò al disfacimento di uno stile di vita in favore della corruzione e del disastro sociale più dilagante. Come «Underground» di Kusturica, per fare un esempio, era in realtà un gigantesco spaccato della Jugoslavia dalla Seconda Guerra Mondiale alla caduta del blocco comunista, allo stesso modo «Limonov» è stato in realtà un romanzo che ha usato la figura di un uomo per rappresentare tutte le contraddizioni di un Paese. Ma anche questa è operazione letteraria difficilmente trasponibile in un biopic verticale.
Per il resto Ben Whishaw fa buon lavoro interpretativo, anche se guadagna confidenza via via che si procede nel film e sicuramente, anche a livello di mimiche e somiglianze, somiglia più al Limonov degli ultimi anni che a quello di New York. Con qualche stereotipo grafico di troppo a fare il verso all'estetica sovietica, «Limonov: The Ballad» rimane comunque un buon prodotto in cui, di nuovo, chi non ha letto il romanzo non ravvederà nemmeno grandi carenze, semplicemente perché non sarà portato a fare il confronto col materiale di partenza. Non avvertirà che manchi qualcosa. E forse è anche giusto così. Perché fra i due c'è lo iato della scrittura e dello stile di Carrère, che fa la differenza fra un prodotto solido, e un capolavoro.
Oliver Stone nunca foi uma unanimidade. Sua crítica ferrenha à Guerra do Vietnã em «Platoon» (1986), por exemplo, pode até ter lhe rendido o Oscar, mas lhe trouxe inúmeras dores de cabeça diante de um público estadunidense mais patriota e conservador. «JFK — A Pergunta que Não Quer Calar» (1991) também gerou controvérsia, embora menos que «Assassinos por Natureza» (1994), cuja violência nua e crua arremessou na cara dos americanos um espelho que os EUA não estavam preparados para observar.
Com seus documentários mais recentes, envolvendo figuras políticas, não tem sido diferente, e é claro que «Lula», o longa que o diretor apresenta agora em Cannes, também há de acumular tanto admiradores exaltados quanto detratores furiosos. O atual presidente do Brasil é apresentado em um retrato bastante simpático de sua trajetória. Sua luta e seus feitos pelo país, sobretudo em seus dois primeiros mandatos. O longa tem por base uma entrevista concedida ao cineasta 2022, alguns meses antes das eleições que o levariam pela terceira vez ao Palácio do Planalto.
Stone, que divide o crédito de direção com Rob Wilson, usa uma narrativa linear e didática para explicar ao espectador todo o processo político pelo qual o Brasil tem passado desde o começo dos anos 1960, começando pela deposição de João Goulart, seguindo pela ditadura militar, a abertura e os governos do PT (deixando de fora os anos FHC) até a ascensão da extrema direita no começo dos anos 2010.
Mais do que a história de Lula propriamente dita, é um panorama sobre o Brasil dos últimos 60 anos, a partir de um viés de esquerda, mas com uma preocupação em relatar os meandros de como a política brasileira se complexificou desde que o atual presidente se elegeu pela primeira vez em 2002.
Os detratores hão de reclamar que o filme não dá voz às partes implicadas que não apoiam a visão política de Lula, mas o filme deixa claro que não tem confiança alguma em quem defende um projeto de país que não coincide com o endossado pela esquerda. O longa fala mal de Bolsonaro, é claro, mas pega ainda mais pesado com Sergio Moro, sem a menor pretensão em ouvir a versão do ex-juiz de Curitiba sobre todo o processo da Lava-Jato. Para Stone, tanto Bolsonaro quanto o seu ex-ministro da Justiça são pessoas cujas narrativas não têm o menor interesse; o que cada um deles defende já é, por si só, incompatível com a visão de mundo progressista e inclusiva do cineasta, então ele faz o seu filme da maneira que acha melhor e ouvindo quem pensa valer a pena escutar.
O filme presta, assim, uma homenagem a um Lula por quem Stone guarda claramente certa admiração apesar de ser imperfeito, mas que, sem dúvida, é uma grande liderança na visão do diretor.
A política também é o pano de fundo, ainda que de forma mais suavizada, em um filme apresentado na disputa pela Palma de Ouro nesta segunda, dia 20. O cineasta russo Kirill Serebrennikov, inimigo declarado do governo Vladimir Putin, exibiu «Limonov: The Ballad», drama sobre a história do poeta Eduard Limonov, morto em 2020.
O protagonista é apresentado como um sujeito marginal, contrário a tudo. No começo, diz-se que é visto por alguns como defensor da União Soviética, e por outros como inimigo do país, sendo que ele mesmo não se considera uma coisa nem outra. O longa o mostra sobretudo na década de 1970, quando morou em Nova York. Primeiro como artista maldito, mais preocupado com sexo e em ter um estilo de vida meio dândi do que propriamente com político. Mais tarde, após uma desilusão amorosa, surge mais discreto, vivendo como uma espécie de mordomo informal no apartamento de um intelectual nova-iorquino. Também ali ele não quer saber muito de política. Não parece ter real interesse por nada, na verdade; talvez apenas por Elena, a mulher que o abandonou, mas mesmo essa paixão obsessiva talvez seja antes uma falta de foco para outras coisas do que propriamente um amor verdadeiro.
A dúvida que fica é: se Limonov odiava política e evitava o assunto, mesmo em sua arte, por que nos anos 1980 era tido como um dos grandes intelectuais sobre a situação soviética no mundo ocidental? Ao menos no filme de Serebrennikov, em nenhum momento existe a menor justificativa para isso. O Limonov do filme é antes de qualquer coisa um sujeito absurdamente chato, manhoso e sem a menor condição de comentar qualquer coisa relevante sobre o país onde nasceu — é incompreensível que tenha se tornado alguém proeminente, em qualquer campo que fosse.
O filme é falado em inglês, mesmo nas cenas ambientadas no país de língua russa, trazendo o ator Ben Whishaw em uma performance hipercalculada, falsamente «intensa». Se o Limonov do roteiro já não era lá uma criatura das mais simpáticas, vivido por ele se torna ainda menos interessante. Uma parte muito importante do personagem está faltando ali.
⟨…⟩
Já na obra da diretora francesa Coralie Fargeat, parece não faltar nada — ao contrário: há até um excesso, em quase tudo. Em sua fantasia feminista contra o etarismo «The Substance», também na briga pela Palma de Ouro, conta com Demi Moore no papel de uma estrela de cinema decadente, que é demitida do programa de ginástica que apresenta na TV por já estar acima dos 50 anos. Mas ela descobre um método inovador de rejuvenescimento, em que pode trocar de corpo com uma versão sua bem mais jovem — o que parece positivo, ao menos até ela começar a entrar em conflito com ela mesma aos 20 e poucos anos (quando é vivida por Margaret Qualley, que já havia tido destaque em Cannes em «Kinds of Kindness», de Yorgos Lanthimos).
O filme é uma comédia coloridíssima e assumidamente tola, que teoricamente seria um libelo contra a obsessão da sociedade pela juventude, sobretudo no caso das mulheres. Mas a diretora se autodenuncia: filma as cenas de corpos jovens e belos com tanto desprendimento, com tanta ênfase, que fica óbvio que o longa é meramente uma desculpa para a diretora brincar de criar imagens bonitas com aquilo que ela própria diz ser seu objeto de crítica.
O filme tem lá seus momentos engraçados e, apesar da estupidez da trama, é facilmente assistível, mas não acrescenta absolutamente nada a ninguém. Não fosse pelo excesso de enquadramentos no derrière de Qualley, seria um bom candidato a ser eternamente repetido nas Sessões da Tarde por aí.
Денис Катаев поговорил с режиссером Кириллом Серебренниковым, который на Каннском кинофестивале представил свой новый фильм «Лимонов: баллада об Эдичке».
— Кирилл, всё-таки это действительно такой персонаж-то выдуманный и выдуманный писателем, потом вами преобразованный, как вы сказали, такой тройной портрет, но вас лично всё-таки что в нём возбудило, в этом именно герое, который представлен в фильме, в этом Лимонове?
— Меня возбудила задача. Не сам персонаж, а задача — вот снять фильм про именно такого персонажа, про такого русского Джокера, который… в каждый там какой-то период умирает, а потом восстаёт в новом обличии, который в себя вмещает и любовь, и ненависть,— и поэзию, и национализм,— и войну, и нежность,— и всё вместе взятое. Ну вот такой достаточно… как бы англичане сказали — character Т.е. это сильный… сильный роман — он всегда… Я задавал вопрос: а почему, собственно, он стал таким бестселлером…
— Угу.
— Книжка, написанная Каррером про какого-то странного русского. Ну вот, я думаю, что в нём Эммануэль — в этом тексте — нашёл, во-первых, интересную форму неопределённости. Я,— пишет писатель Каррер,— я сам не знаю, как это всё портретировать. А как про это рассказывать? Как это вообще описывать? Поэтому он его разглядывает с каких-то разных сторон. А во-вторых, он его сочиняет, используя книжки, используя литературу, поэтому это выдуманный персонаж, разумеется. Это выдуманный персонаж, это отражение отражения. И… а люди увидели… Во-первых, люди любят авантюрные романы.
— Да.
— А он герой авантюрного романа. Во-вторых, люди любят трикстеров, люди любят плохих парней, люди любят… ну, в общем, всё, что люди любят, там…
— Такой бунтовщик без причины.
— Ну почему… Причина, всегда находил причину бунта. Вот. Но ему нравилось, этому Эдичке нравилось быть против всех. И таким образом противопоставлять себя всему остальному человечеству.
— Как-то изменился фильм, когда пришлось переносить съёмки все в Ригу? Он как-нибудь, может быть, концептуально изменился?
— Он… Даже больше. Это не только…
— После войны.
— …концепция. Это просто война накладывает огромный, так сказать, какой-то свет или кровавый свет на всё, что с нами происходит. И это очень болезненная ситуация была. И как рассказывать про персонажа, который хотел эту войну, который приветствовал аннексию Крыма, который хотел восстановления Советского Союза, который говорил о русском величии, который вот этот ресентимент всеми силами, так сказать, был его певцом в общем? «[Тогда] У нас была великая эпоха» и прочее. Как про него рассказывать в ситуации, когда русские уничтожают украинские города?
— И он поддержал аннексию Крыма.
— Он поддержал аннексию Крыма, ездил в Донбасс и все дела. Т.е. как это вообще, как про это рассказывать? Поэтому возникли ещё такого рода проблемы или вопросы…
Фрагмент видео-конференции с Эдуардом Лимоновым
от 28-го октября 2009 года:
— Правда ли, что Вы в Сербии стреляли по гражданским?
— Вопрос такой широкий, с подковыркой, «стреляли по гражданским в Сербии»… Очевидно, задавший этот вопрос ориентируется на фильм BBC, режиссёр Поль Павликовски (Paweł Pawlikowski), назывался он «Сербская этика»… «Сербская эпика» («Serbian epics»), где главным героем является Радован Караджич (Radovan Karadžić). Как раз сейчас начался над ним суд в Гаагском трибунале. Я в этом фильме интервьюирую Радована Караджича, три дня я участвовал в этом фильме, и там есть сцена, которую снял Поль Павликовски, пусть это останется на его грязной совести, где я стреляю из пулемёта. Действительно я там стреляю из пулемёта. Всё это дело происходит в Пале, тогдашней столице Боснийской Сербской республики. И я стреляю из пулемёта на полигоне. И когда впоследствии это всё интерпретировалось, якобы я стреляю по Сараево, то надо хотя бы себе представлять, что Пале и Сараево разделяют несколько десятков километров. Поэтому в данном случае все вопросы с меня нужно снять. Поль Павликовски подставил там после этой сцены на полигоне, буквально как 25-й кадр… там мелькают какие-то домики такие, похожие на средневековые с большим количеством окон. Вот это, видимо, попытка вот такой поганой провокации, которая уже 17 лет продолжается, потому что фильм был выпущен в 1992 году, и якобы он хотел этим показать, что я стреляю по какому-то городу. Но я опять повторяю, что небольшой городок Пале находится от Сараево на расстоянии нескольких десятков километров.
Фрагмент из дневниковой тетради Эдуарда Лимонова №7
от 29-го апреля 2010 года:
Я никогда не был геем. Это наши руководители, среди которых немало индивидуалов нетрадиционной ориентации, принимают желаемое за действительное. Я опрометчиво провокативно дал герою моего первого романа мой литературный псевдоним, и поскольку под этим псевдонимом я тогда был известен лишь десятку людей, я допустил таким образом огромную ошибку по нескольким сразу аспектам: 1) Я не предполагал, что в будущем уеду жить на мою скифскую родину и стану жить под моим псевдонимом вместо реальной фамилии, 2) Тем более не предполагал, что стану скифским политиком в «Скифии», а здесь круче нравы, чем в «Риме», скифы дичее. Кем я предполагал стать — в 1976 году — спросите Вы? Пророком в «Риме», но в начале следовало стать великим писателем.
С французским названием книги вышла некоторая заминка. Точнее, большая, поскольку минут сорок мы все трое ничего путного не могли придумать, сколько ни ходили по библиотеке, ни звенели ледышками в стаканах виски, а я и Повэр протирали очки.
Повэр стоял у большого окна, я подошёл к книгам и внезапно остановился глазами на большом coffee-table-издании биографии Мэрилин Монро под названием «Джентльмены предпочитают блондинок».
— О,— сказал я,— можно назвать книгу «Я предпочитаю негров!» — и расхохотался, хотя название звучало разнузданно и принесло в будущем мне массу неприятностей.
— А что, хорошо,— сказал Рамзэй.
— Нужно уточнить, кто «я»,— сказал Повэр.
— Как кто, протагонист книги.
— Читатель должен сразу знать, кто этот протагонист. К примеру, «Русский поэт предпочитает негров».
— Ну, это звучит как название статьи,— возразил я.
Через некоторое время мы сошлись на том, что книга будет называться «Русский поэт предпочитает больших негров».
Я был тогда настолько легкомысленен, да и аморален, конечно же, у меня и в мыслях не было, что судьба занесёт меня когда-либо ещё в пуританскую Россию, что я стану заниматься политикой. Я и ухом не повёл. Да, собственно, так всё и должно было быть. Стигмат на мне я нанёс себе сам. «Всё вокруг героя превращается в трагедию»,— сообщил первым Ницше.
— И как вы…
— Ну нет, во-первых, у нас повествование… (опять же спасибо роману Каррера) до 2000-х годов. Т.е. до 2000-х годов. Всё остальное, оно, так сказать, за романом. Это уже русские, которые будут создавать биографию Лимонова, прямое дело наших коллег там… Брать — и вот, пожалуйста, Сараево, пожалуйста, война… Лимонов, стреляющий по… значит, по… с горы в команде Караджича по людям из гранатомёта, или из чего он там стрелял. Вот это всё, что произносилось в последнее время. Вот это там, наверное, обязательно будет, потому что для них он, конечно, герой. Единственное омрачение — непонятный эпизод с чёрным парнем в книге «Это я — Эдичка», который…
— [нрзб.] вырезать.
— Это придётся… этот секс не упоминать.
— Да-да-да. Но вас интересовал такой больше романтический…
— Нет, меня интересовал выдуманный герой из романа Эммануэля Каррера, который называется Эдди. Я, кстати, не хотел, чтобы роман [фильм] назывался «Лимонов», потому что… ну, так сказать, чтобы не вводить людей в заблуждение…
— Фильм.
— Да, фильм. Чтобы не вводить людей в заблуждение. Я хотел чтобы это называлось «Баллада об Эдди». И как бы это тогда не про Лимонова.
— Оно так и…
— Но-но-но продюсерам было важно, что они купили права на роман «Лимонов».
— Поэтому «Лимонов».
— Поэтому «Лимонов», двоеточие, дальше «Баллада».
— Вот вы на пресс-конференции, отвечая на мой вопрос, как раз про эмигранта, сказали, что вы себя не ощущаете эмигрантом. Он говорил, что тоже…
— И вам советую.
— Я себя не ощущаю точно эмигрантом. Тут мы совпадаем.
— Ну так вот и всё.
— А можете сказать, вот он же говорил, что он такой особенный эмигрант — не Бродский и не Солженицын…
— Да.
— …привилегированный. Так для вас тогда — ваш образ, я хотел спросить, всё равно — это, если не эмигрант, то кто?
— Просто я делаю то, что я люблю. Я снимаю фильмы, я снимаю спектакли, оперы. Я работаю в европейском театре, я… сотрудничаю с большим количеством институций, я участвую в жизни европейского сообщества, которое занимается театром, искусством и фильмами. Я себя ощущая как бы европеец с русским языком, с русским прошлым.
— Ощущаете ли вы сейчас вот [нрзб.] вот сейчас, будучи на фестивале, и на других фестивалях, когда ставите премьеры в Германии и Австрии, что нет никакого шлейфа: а вот русский?
— Уже…
— Интернациональный уровень.
— Уже никто про это не говорит. Это очень уже стало редко, так сказать, про это вспоминают. Ну, потому что… я снимаю фильмы на других языках. Этот фильм на английском, следующий будет на немецком. Следующий фильм французский на немецком языке. Потом будет ещё вот фильм на французском языке. Ну т.е.… Ещё один фильм на английском языке. Т.е. ну как бы я… ну… не знаю как объяснить.
— Была ли дилемма такая, что… Я знаю, что у вас практически готов уже следующий фильм, про доктора Менгеле.
— Да.
— У вас уже, можно сказать, можно сразу несколько фильмов показывать… всё готово. Главная дилемма — что показать, что предъявить…
— У нас было очень ценное предложение показывать оба фильма в этом фестивале. Но, к сожалению, есть ещё обстоятельства прода… как это называется…
— Дистрибуция.
— Дистрибуция. И компания «Pathé», которая отвечает за фильм «Лимонов», она справедливо просит, так сказать, этот фильм… работать с ним отдельно, а не путать с другими работами того же самого режиссёра. Поэтому здесь такие есть обстоятельства.
— Для вас — всё-таки ближе — путь из этих трёх, кого — Бродского, Солженицына или Лимонова?
— Да свой путь.
— [нрзб.]
— Да свой путь. У каждого свой путь. У Катаева свой, а у Серебренникова свой. У нас у каждого свои пути. Зачем нам повторять… ходить по протоптанным дорожкам. У нас свои двери и мы их сами открываем.
— Поздравляю.
— Спасибо большое.
— Спасибо.
«YouTube. TV Rain», 21 мая 2024 года
Joaquin PhoenixArthur Fleck Joker
Drops Out of Todd Haynes' Gay Romance,
5 Days Before Production — Exclusive
by Ryan Lattanzio
The untitled film, which was set to be Haynes' «May December» followup, is on pause after star Phoenix Joker pulled out of the Mexico shoot. People still need to be paid.
Todd Haynes' untitled detective movie about two men in love and fleeing to Mexico is now on hold after star and co-writer Joaquin Phoenix Joker pulled out of the project days before production began.
Phoenix developed the screenplay for the intense gay romance with Haynes and Jon Raymond, a frequent collaborator of Haynes' friend Kelly Reichardt («Wendy and Lucy»). Raymond co-wrote the teleplay for Haynes' HBO miniseries «Mildred Pierce.»
Sources tell IndieWire that Phoenix Joker, who was set to star in the explicit gay love story, dropped out of the Killer Films production five days before filming was set to start in Guadalajara, near the Southwestern coast of Mexico in the state of Jalisco. Phoenix Joker dropped out of the project while in Los Angeles before the Mexico shoot began.
Haynes assembled a crew in Mexico for the untitled film backed by sales agent MK2 Films. Sales in territories worldwide began ahead of the European Film Market in February. The project fell apart in early July.
Sources said financing hinged on Phoenix Joker's casting in a likely NC-17-rated period piece set in the 1930s.
«Joaquin Joker was pushing me further and going «No, let's go further.» This will be an NC-17 film,»
Haynes told IndieWire last year at Cannes.
During his press tour for Haynes' 2023 Netflix film «May December, the director told IndieWire that Phoenix Joker was the film's driving force.
«The whole experience was prompted by Joaquin Joker,»
he said.
«It was prompted by his daring, his desire to push through barriers and to really get into the uncomfortable places about this relationship. And yet it felt like a very organic process.»
IndieWire has reached out to reps for Joaquin Phoenix Joker and Killer Films. Reps for Killer Films had no comment at this time.
Haynes has been clear about wanting the film to be as graphic as possible in terms of its gay sex scenes. The untitled film would have marked Phoenix Joker's first gay onscreen role.
An actor pulling out of a movie five days before shooting leaves a lot of people on the hook. According to an inside source with knowledge of the film's finances, multiple stakeholders on the Haynes project — from financiers to crew — still need to be compensated. «Top Gun: Maverick» star Danny Ramirez joined the cast in July as Phoenix Joker's love interest, right before shooting was set to begin.
Christine Vachon and Pamela Koffler's Killer Films has produced all of Haynes' movies. Phoenix Joker is not expected to return to the project, according to IndieWire's sources, and Killer Films is not yet looking to replace him. For now, the focus is on cutting checks for the people who invested their time in the project.
IndieWire also hears that Haynes will now focus on directing the limited series «Trust,» an adaptation of Hernan Diaz's novel about upper-class financial ruin in the 20th century, with his «Mildred Pierce» star Kate Winslet and also at HBO. Haynes will write the series with Jon Raymond.
Phoenix Joker most recently starred in Ari Aster's Western comedy «Eddington.» Shot in New Mexico, it wrapped in May.
«IndieWire», August 9, 2024
Did Lady Gaga Lee Quinzel talk some sense into him?
Эффект Кулешова (при монтаже в кино) — появление нового смысла от сопоставления зрителем содержания смонтированных непосредственно друг за другом двух отдельных кадров, каждый из которых при просмотре без другого кадра не способен проявить такой смысл. Описан основателем советской школы кино Львом Кулешовым в книге «Искусство кино», опубликованной в 1929 году, а также в более ранних его статьях.
The Kuleshov effect is a film editing (montage) effect demonstrated by Russian film-maker Lev Kuleshov in the 1910s and 1920s. It is a mental phenomenon by which viewers derive more meaning from the interaction of two sequential shots than from a single shot in isolation.
Кирилл Серебренников:
«Лимонов, стреляющий ⟨…⟩ по людям из гранатомёта…»
Franjevačka crkva sv. Ante Padovanskog
Franjevačka 6, 71000 Sarajevo, Bosna i Hercegovina
Эффект Манделы (англ. Mandela effect) заключается в совпадении у нескольких людей воспоминаний, противоречащих реальным фактам. Таким образом, это феномен, связанный с ложной коллективной памятью.
Disident, pank anarhista, provokator, dendi, ruski pisac, nacionalista, itd…
Ko je zapravo bio Edvard Limonov, zagonetna figura Rusije poslednjih nekoliko decenija, koji je tvrdio da je heroj haosa i da prezire konformizam?
Odgovor na to pitanje je pokušao da nam da Kiril Serebrenjikov, autor poetskog «Leta» i mučne «Žene Čajkovskog», stari znanac Kana.
I to sa Limonovim, slobodnom adaptacijom popularnog dela francuskog pisca Emanuela Carrere-a «Edijeva balada».
Zemlja, revolucija, slava, vreme, rat, sudbina — zagonetka koja se vrti oko putanje pisca Edvarda Limonova, čije je pravo ime bilo Savenko (rođen 1943, a umro 2020), raspada se i ponovo sastavlja pred našim očima.
Radnja filma zbiva se u Harkovu početkom 70-ih, zatim se seli u Moskvu, pa u Njujork, a zatim u Pariz 1980, pre nego što se konačno vraća na istok, nakon pada Berlinskog zida.
Limonov je ličnost u stalnom traganju za ekstazom, intenzivnim osećanjima, za slavom i priznanjem.
Protivnik svih društvenih normi i pravila, čovek koji je stalno hodao na ivici noža između sopstvenog nagrizajućeg besa i ratobornog očaja da jednog dana pronađe mesto koje oseća da zaslužuje u svetu.
Najmučniji period, bedu, nemaštinu, poniženje i dno doživljava u Njujorku, kao i ličnu tragediju kada ga napušta žena, koju je u besu ljubomornog napada pokušao da zadavi.
Ipak, izbavljenje stiže kada se zapošljava kao batler kod jednog milionera, što je smatrao časnijim od onoga što su uradili neki njegovi zemljaci — karijerista Jevtušenko i nepodnošljivo pobožni Solženjicin, koji su se prodali da bi živeli udobno na Zapadu.
80-ih godina, u Parizu, ovaj ljutiti boem, seksualni odmetnik i proslavljeni enfant terrible francuskih literarnih krugova štampa nekoliko knjiga i konačno stiče ime i slavu koju je toliko priželjkivao.
Nakon nekoliko godina se konačno vraća u Rusiju gde osniva grupu pod nazivom Nacionalna boljševička partija.
Ben Wishaw je izvanredan kao Limonov.
Lud, otkačen, nepredvidiv, smešan, seksi i uvek zapitan nad kvalitetom svog pisanja — sumnjičav da njegovo delo nije dovoljno dobro da ga učini besmrtnim i uveren da je zapravo njegov pravi poziv — poziranje, bes i političko nasilje.
Serebrenjikov je napravio film koji odgovara karakteru njegovog junaka — eksplozivan.
Bučan.
Glasan.
Brz, prebrz.
Temperamentan.
Kao da je bio na steroidima kada ga je pravio, ili je možda nešto šmrknuo.
Jer valjda je i jedino tako mogla da se dočara ova tako kontroverzna ličnost.
Eduard Limonov (Ben Whishaw) bezeichnet sich selbst als fortschrittlichen, unabhängigen Dichter — weder Dissident noch Kommunist. In der Sowjetunion hat er sich einen Namen gemacht als exzentrischer Künstler mit seiner wilden, ausgefallenen Art und seinem Rockstarimage. Eddi liebt das Verrückte, das Durchgeknallte — und die Frauen. Obwohl er von sich selbst überzeugt ist und sich als Held seiner Generation betrachtet, findet er von etablierten Poeten seiner Heimat wenig Anerkennung. Er beabsichtigt, sich in der westlichen Welt zu etablieren, und auch wegen politischer Hintergründe sieht er sich gezwungen, die Sowjetunion zu verlassen.
Gegen Ende der 1970er-Jahre reist er gemeinsam mit seiner grossen Liebe, dem Model Lena (Viktoria Miroshnichenko), nach New York, um sich von der pulsierenden Grossstadt inspirieren zu lassen. Sie leben auf dem Existenzminimum, in einer kleinen heruntergekommenen Wohnung und unterstützt von Sozialgeldern. Lena verlässt Eddi und er landet auf der Strasse. Er rappelt sich wieder auf, wird als Butler angeheuert und verdient viel Geld, bevor er zurück nach Moskau reist. Zurück in der Heimat wird Eddi zum Anführer einer aggressiven politischen Bewegung.
In dem Biopic Limonov porträtiert der russische Regisseur Kirill Serebrennikov einen Rockstar der Poesiekunst. Gegenüber dem eher ruhig inszenierten Vorgängerwerk Tchaikovsky's Wife ist sein neuster Film deutlich lauter und inhaltlich reicher. Er ist punkig, wild und provokant! In der Hauptrolle glänzt ein unverschämt guter und hemmungsloser Ben Whishaw. Mit ausgefallenem Rockstar-Look, authentischem Akzent und exzentrisch-impulsivem Auftreten zeigt der englische Darsteller eine seiner bisher besten schauspielerischen Leistungen.
Wenn der russische Filmemacher Kirill Serebrennikov einen neuen Film herausbringt, ist eines garantiert: Er ist provokant, ausgefallen und politisch. Diesem Ruf wird er mit seinem neusten Film Limonov mehr als gerecht. Das punkige Biopic über den rebellischen Dichter Eduard Limonov erinnert in seiner Inszenierung mehr an seine Filme Leto und Petrov's Flu als an sein letztes, eher verhaltenes Werk Tchaikovsky's Wife.
Und diese punkige, wilde Inszenierung äussert sich auf allen Ebenen des Films, sowohl in der temporeichen, lauten Erzählweise als auch in seiner visuellen Darstellung und dem Look seines extravaganten Protagonisten. Ideenreich und vielschichtig gestaltet Serebrennikov seine Geschichte. Während beispielsweise Limonovs Zeit in der UdSSR zu Beginn des Films in blassen Schwarzweissbildern und im 4:3-Format erzählt wird, ändert sich die visuelle Umsetzung mit der Begegnung zwischen Limonov und Lena und später auch dem Ortswechsel in die USA.
Limonov selbst ist es, der das Format mit seinen Händen auf das breite Cinemascope stösst und plötzlich in eine farbenprächtige, turbulente Welt eintritt. Auch mit roten, prägnanten Tafeln wird gearbeitet. Sie läuten jeweils die verschiedenen Kapitel der Geschichte ein. Und immer wieder finden sich originell eingebaute Schriften und Erläuterungen innerhalb des Bildes.
Vor allem aber ist es auch die Hauptfigur Limonov selbst, dessen Erscheinung auffällige Verwandlungen durchmacht. Ben Whishaw gelingt mit seiner impulsiven, hemmungslosen und vielseitigen Darbietung eine Meisterleistung. Anfangs der Geschichte, in der Sowjetunion, sieht er aus wie ein braver Student mit halblanger Pony-Frisur und Hornbrille. Später trägt er bunte, knallige Hemden, und in den USA transformiert er sich zum ultimativen Rockstar. Mit langer Mähne, Sonnenbrille und weisser Jeansjacke könnte er sich direkt neben Mick Jagger und Keith Richards als Mitglied der Rolling Stones einreihen.
Und kurz bevor er als Butler anheuert, um sein Leben wieder auf die Reihe zu bekommen, hat er den Look eines Travis Bickle aus «Taxi Driver»: olivgrüne Jacke, Fliegerbrille und kurze Haare, dazu ein «Ramones»-Shirt. Auch in seiner Verhaltensweise erinnert er in dieser Zeit an Bickle. Mit der Gesellschaft hat er längst abgeschlossen. Und kurz darauf kehrt er zurück nach Russland und wird mit seinem Gedankengut zum Anführer einer aggressiven nationalistischen Bewegung. Mit dem Thema der Stärkung des russischen Staates und dem Wunsch eines Wiederaufbaus der Sowjetunion ist Serebrennikovs Film in der heutigen Zeit des Ukrainekonflikts aktueller den je. Er wirkt wie ein Weckruf, der viel zu spät kommt.
Поэт, писатель, политик, революционер, воин, националист, герой-любовник — у Эдуарда Лимонова много лиц, и при просмотре нового фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке» интереснее всего узнать, какая из сторон этого противоречивого персонажа заинтересовала режиссера больше всего. Из Канн докладывает Тома Ходова.
Это первый англоязычный фильм Серебренникова и самый крупный: бюджет фильма составил более $10 млн. В то же время это не авторский проект российского режиссера — он занял место Павла Павликовского, которого тоже любят показывать в Каннах. В конце восьмидесятых — начале девяностых поляк Павликовский прославился прежде всего как документалист. Он снял фильмы про Венечку Ерофеева, потомка Федора Достоевского, Владимира Жириновского, войну в Боснии и знал Лимонова лично. Однако после написания сценария Павликовский, по его словам, почему-то потерял интерес к объекту своего изучения и отказался от проекта. Причины, почему польский режиссер все-таки не захотел связываться с Лимоновым, как выяснилось, чуть ли не интереснее, чем сам фильм Серебренникова.
Сценарий картины основан на книге французского писателя Эммануэля Каррера, которая была опубликована еще при жизни одиозного политика. Каррер подробно пересказывает всю жизнь Лимонова: от его детства в Харькове до тюремного заключения и политической карьеры в середине двухтысячных. Серебренников ознакомился с книгой, когда его пригласили занять место в кресле режиссера, и старательно ей следует. Локации сменяют друг друга, черно-белая пленка переходит в цветную, классический формат — в широкоэкранный, а мы стремительно перемещаемся по жизни Эдички.
Все начинается в Харькове, где молодой Савенко еще не придумал себе яркий творческий псевдоним, работает на заводе, но очень хочет прославиться на весь Союз благодаря своим талантливым и жестким стихам. В поисках лучшей жизни он переезжает в Москву, становится своим в модной творческой тусовке, которая, по его мнению, недостойна его талантов, встречает шикарную девушку Елену и, наконец-то обратив на себя внимание КГБ, от греха подальше переезжает в США, где, по его представлениям, его ждут признание, богатство и новая жизнь. Однако в Америке его встречает расставание с Еленой, пособие по безработице, одиночество и бедность, от которых его спасает американский миллиардер. Эдичка начинает работать его дворецким, в свободное время пишет книги и отчаянно ждет издателя, но американцы слишком трусливы для его провокационных произведений. Наконец-то он находит издателя в Париже, переезжает во Францию, но потом все-таки возвращается в Россию, основывает национал-большевистскую партию (НБП) и садится в тюрьму.
Режиссеру приходится упускать детали, а то и целые части биографии Лимонова. Больше всего Серебренникова занимает эмигрантский опыт в Нью-Йорке, поэтому он быстро пробегается по советскому периоду, Париж ужимает до пары строк, а участие Лимонова в Боснийской войне и вовсе опускает, да и по политической карьере в России бежит галопом. Так как это — формально — экранизация книги, о последних годах жизни политика мы тоже не узнаем.
Серебренников не изобретает велосипед и шьет фильм по своим же лекалам. «Лимонов» заимствует музыкальную составляющую и ностальгический флер у «Лета» и тщательно продуманную хаотичность и длинные кадры у «Петровых в гриппе». Режиссер взял лучшее из двух миров. Так же как во многих других его работах, в фильме много крупных планов, и практически все снято ручной камерой. Никуда не исчезает и свойственная режиссеру театральность — практически постоянно зритель ощущает себя на сцене вместе с героями; как в театре, режиссер периодически ломает четвертую стену, и глаза массовки начинают буравить зал.
Создатель НБП, националист, писатель, который называл себя фашистом и воевал в Боснийской войне,— не самая очевидная фигура для биографического фильма. В России он считается оппозиционером и народным героем одновременно, на Западе он приводит всех в ужас своей любовью к Сталину и фашистской идеологии. В картину вложились респектабельные французские, итальянские и испанские компании. Фильм специально снят на английском языке, то есть прежде всего для иностранного зрителя. Поэтому главный вопрос: что хотят сказать создатели своей русскоговорящей и западной аудитории?
На пресс-конференции Серебренников подчеркнул, что, строго говоря, снимал не биографию, а экранизировал книгу Каррера, который, по его словам, кое-что добавил от себя. Режиссер продолжает за Каррером и тоже многое придумывает. Если неоднозначная политическая «карьера» Лимонова остается за кадром, то личная жизнь дана во всей «красе»: Бен Уишоу презирает всех, кроме себя, абсолютно уверен, что обречен на величие, душит и оскорбляет женщин, люто всех ненавидит и до боли прямолинеен.
Лимонов и сам никогда себя не стеснялся и, даже если и был, мягко говоря, противоречивым персонажем, всегда был предельно честен. По крайней мере, хотел таким казаться.
Фильм, подобно его главному герою, получился резкий, раздражающий, практически истерический. Музыка (саундтрек создан модными «Shortparis») кричит за кадром, десятилетия проходят за секунды, а внушительные два с половиной часа разделены на главы, предваряющиеся яркими коллажами в стиле советского авангарда. На повторе играет «Walk on a Wild Side» Лу Рида как намек на «Таксиста» Мартина Скорсезе (чтобы зритель точно не пропустил это сравнение, режиссер заставляет Одина Ланда Байрона его разжевать). В общем, по версии Серебренникова, Лимонов — это панк, защитник всех униженных и оскорбленных, что очень сильно упрощает предмет изучения.
Русскоговорящие зрители и так знают все изложенные в фильме факты, а западные просто посмотрят очередную картину про очередного антигероя, который настолько странный, что его даже нельзя воспринимать как представителя какой-то группы.
Серебренников либо не понимает, как рассказать про Лимонова, либо просто не знает, что про него рассказывать. В итоге у него получился очень громкий фильм, который при этом отказывается сказать хоть слово.
«Лимонов» Кирилла Серебренникова — адаптация книги французского писателя Эммануэля Каррера. Режиссер подчеркнул, что это именно адаптация, а не биография одиозного политика, писателя и хулигана. В книге много выдуманного, в фильме тоже. Серебренников берет лучшее из «Петровых в гриппе» и «Лета» — музыкальность, ностальгический флер, тщательно спланированный хаос. Много крупных планов, ручной камеры и выпендрежа.
Серебренников снова создает театр с камерой, а не фильм. Но главное даже не это. Создатель национал-большевистской партии (НБП), националист, писатель, который называл себя фашистом, поддержал аннексию Крыма и воевал в Боснийской войне и на Донбассе — не самая очевидная фигура для биографического фильма.
В России он считается опасным оппозиционером и народным героем одновременно, на Западе он приводит всех в ужас своей любовью к Сталину и СССР. В картину вложились респектабельные французские, итальянские и испанские компании. Фильм специально снят на английском языке, то есть, прежде всего, для иностранного зрителя. Поэтому главный вопрос — в чем смысл данного фильма и что хотят сказать создатели своей русскоговорящей и западной аудитории?
По фильму Серебренникова понятно, что Лимонов, мягко говоря, спорная фигура. Он не сглаживает углы, Бен Уишоу старательно на всех ругается с русским акцентом, всех ненавидит, душит женщин и дерется. Но за кадром играют модные «Shortparis» и «Walk on the wild side» Лу Рида как намек на «Таксиста» Скорсезе. Все громко, ярко, истерично, нарядно — прямо как главный герой.
Такое ощущение, что Серебренников романтизирует Лимонова. Он такой панк, защитник всех униженных и оскорбленных. Лысая молодежь извивается на концерте «Shortparis» в бункере национал-большевистской партии — Лимонов спаситель, Лимонов им поможет в этой развалившейся стране. Что это говорит зрителям? Русские и так про все знают, да и у нас его не покажут. А иностранцы посмотрели фильм про очередного антигероя. Раз уж взялся снимать, так скажи что-нибудь.
«Лимонов, баллада об Эдичке» — единственный фильм в официальной программе Каннского фестиваля с российским присутствием. В этой адаптации биографической книги французского писателя режиссер Кирилл Серебренников представил Эдуарда Лимонова как главного русского панка. Кинокритик Тамара Ходова рассказывает о каннской премьере.
Кирилл Серебренников начинал путь в Каннах в 2016 году с социальной драмой «Ученик» во второй по значимости программе смотра «Особый взгляд». Затем в 2018 году, когда режиссер находился под домашним арестом в Москве, на Лазурном берегу показали его музыкальный фильм о Викторе Цое «Лето». Спустя еще три года Серебренников вернулся в Канны с «Петровыми в гриппе», но премьера опять прошла без его личного присутствия, так как режиссер находился под подпиской о невыезде. Ему удалось приехать на фестиваль лично уже через год с драмой «Жена Чайковского».
Все фильмы, кроме «Ученика», показывали в основном конкурсе Канн, но получить приз режиссеру пока не удалось. Однако, как любят напоминать артисты, само включение в основной конкурс фестиваля невероятно престижно, и Серебренникову удалось закрепить за собой место в так называемом каннском пуле — группе режиссеров, которые исправно показывают работы в конкурсе смотра.
«Лимонов» не авторский проект Серебренникова. Сценарий к фильму был написан польским режиссером (тоже любимчиком Канн) Павлом Павликовским. Он адаптировал для большого экрана книгу своего знакомого писателя и журналиста Эммануэля Карреры. Изначально планировалось, что Павликовский сам срежиссирует фильм, однако, по его словам, он потерял интерес к главному герою.
Сюжет довольно четко следует книге Карреры. Все начинается с возвращения Лимонова (Бен Уишоу) на родину в 1989 году, где он наконец-то встречается с советскими фанатами. Затем зрителей переносят в начало пути, когда молодой Эдичка работал на заводе в родном Харькове, писал стихи и мечтал прославиться. Он переехал в Москву, стал вхож в художественную тусовку, которую презирал, встретил прекрасную Елену (Виктория Мирошниченко) и под давлением КГБ переехал в США.
Там Лимонов жил на пособие по безработице, работал дворецким у миллионера, писал скандальные книги и, когда после долгих поисков наконец-то нашел издателя, переехал в Париж. На закате СССР он вернулся в Москву, где основал национал-большевистскую партию — НБП (запрещена в России), а затем сел в тюрьму за террористическую деятельность.
Книга Карреры очень подробно рассказывает о всех подробностях личной, профессиональной, политической жизни Лимонова вплоть до середины 2000-х годов. Серебренников же ограничен экранным временем (и так довольно щедрым — два с половиной часа) и собственной перспективой, поэтому интеллигентные посиделки на дачах и эмигрантский опыт занимают большую часть времени.
Жизнь в Париже, сражения в Боснийской войне, основание национал-большевистской партии и политическая карьера как будто не заслуживают внимания режиссера. При этом на пресс-конференции в Каннах режиссер подчеркнул, что «Лимонов» — это именно экранизация книги, автор которой не то чтобы сильно заботился о фактах. Сам Серебренников тоже додумывает детали для усиления художественного эффекта.
Фильм выглядит очень нарядно — музыкальный, романтический и ностальгический, как «Лето», и расчетливо хаотичный, сумбурный, захламленный, как «Петровы в гриппе». В кадре советские гостиные, игрушечный Нью-Йорк с нарочито растрепанными прохожими, колоритный бункер НБП, в котором брутальные лысые юноши извиваются под модных «Shortparis». Серебренников по привычке устраивает театр, иногда отдаляясь от декораций и как бы напоминая, что все это морок, романтика, выдумка.
В этом смысле любопытно, каким фильм мог бы получиться в трактовке лаконичного и экономичного Павликовского, который кажется полной противоположностью российского режиссера, заглушающего недостаток идей художественным хаосом.
Лимонов тоже получается романтичным и неуловимым. Даром что Бен Уишоу старательно скандалит, мрачно молчит, дерется и страдает. Актер справился с ролью настолько, насколько это было возможно, потому что у него в общем-то нет цели — только путь. Для режиссера Лимонов прежде всего бунтарь, поэтому его главные спутники — панки, люмпены и потерянные юноши. Чтобы западным зрителям точно была понятна природа персонажа, Серебренников старательно намекает на «Таксиста» Мартина Скорсезе как на самый близкий к Лимонову образ.
«Лимонов» — самые дорогой проект в фильмографии Серебренникова с бюджетом более $10,5 млн. На него выделили деньги итальянские, французские и испанские фонды. Кроме того, это англоязычный дебют режиссера. Он подчеркнул в интервью, что фильм сделан в первую очередь для нерусскоязычных зрителей. По мнению Серебренникова, он может предоставить больший контекст о том, что происходит в России.
Но большая часть действия фильма происходит в эмиграции, в которой находится и Серебренников. Политический путь Лимонова на родине занимает от силы минут 15 и выглядит максимально расплывчато. Фильм не предложит ничего нового для тех, кто уже знаком с героем, и уж точно не поможет стороннему наблюдателю лучше понять Россию.
Эдуард Лимонов слишком специфический, уникальный персонаж, чтобы экстраполировать его историю на широкие народные массы. Да и Серебренникову это не надо. В итоге фильм оказывается яркой, экзотической открыткой, которую можно отправить иностранным друзьям. Вряд ли они поймут культурные референсы и ее происхождение, но зато им будет, чем полюбоваться.
Journaliste : O. Tornau • Traduction : N. Cohen + I. Lempereur
Kirill Serebrennikov est en compétition pour la quatrième fois à Cannes avec son film « Limonov — The Ballade ». Au coeur du récit, cette figure : le dissident et homme politique russe Eduard Savenko Limonov. Limonov a vécu en exil aux États-Unis et en France et est revenu après l'effondrement de l'Union soviétique, a fondé un parti nationaliste et a lutté pour une reconstruction.
Journalist: O. Tornau • Übersetzung: N. Cohen + I. Lempereur
Der russische Regisseur hat den Biografieroman über den russischen Dissidenten, Politiker und Lebemann Eduard Savenko Limonow von Emmanuel Carrère adaptiert. Limonow lebte in den Staaten und in Frankreich im Exil und kehrte nach dem Zusammenbruch der Sowjetunion zurück, gründete eine nationalistische Partei und kämpfte für einen Wiederaufbau.
Eduard Limonov foi uma espécie de escritor beatnik russo, mas não pode ser exatamente definido como um ícone da contracultura — porque ele não era contra a cultura soviética e sempre afirmou que não era um dissidente do país, apesar de ter vivido fora dele nas décadas de 1970 e 1980, no auge do regime socialista. Seus livros, na verdade, acabaram se tornando uma versão protocomunista de Chuck Palahniuk ou Bret Easton Ellis, autores brancos cujo material pretensamente provocativo virou manual de instruções para incels. E nascido na Rússia, mas criado na Ucrânia, ele foi — antes de morrer em 2020 — um dos principais líderes e expoentes dos skinheads da extrema direita ucraniana.
Em suma, Limonov foi uma figura no mínimo controversa e um tanto difícil de sintetizar. E é isso que o diretor russo Kirill Serebrennikov («A Esposa de Tchaikovsky») tenta fazer em «Limonov: The Ballad», exibido na competitiva do 77º Festival de Cannes. A cinebiografia busca retratar as incoerências e as diversas facetas de seu protagonista, mas nesse esforço de capturar a complexidade do escritor, parece esquecer de desenvolver qualquer outro personagem ou aspecto da história, resultando num longa irregular elevado por uma ótima performance do ator Ben Whishaw.
O filme acompanha Limonov (Whishaw) desde a juventude nos anos 1970 na ex-URSS, quando ele dividia-se entre suas aspirações a poeta e o trabalho como operário e costureiro, passa por seu exílio em Nova York com a namorada e musa Elena (Viktoria Miroshnichenko, de «Uma Mulher Alta»), depois Paris e, finalmente, o retorno à Rússia em 1989 e a subsequente carreira política, que chegou a leva-lo à prisão. Para distinguir cada uma dessas «fases», o cineasta manipula a fotografia do longa. O início em p&b e janela 1:33 aprisiona o protagonista na pequena cidade da Carcóvia, onde vivia, com a cor chegando em seguida e, finalmente, a expansão para a janela 1:66 no exílio.
O estilo espetaculoso característico de Serebrennikov ainda se manifesta na utilização de imagens de arquivo da Nova York dos anos 1970, pelas quais Limonov caminha por meio do uso de um chroma key que nem sempre funciona e acaba tirando o/a espectador do filme em alguns momentos. E também nos seus conhecidos planos-sequência que buscam chamar a atenção e evidenciar a encenação, com um deles fazendo o protagonista correr por uma espécie de instalação artística (que se revela, no final, um estúdio), na qual uma série de telas mostram os principais acontecimentos históricos que permitem ao longa saltar de 1977 para o fim da década de 1980.
Apesar de visual e tecnicamente bem realizada, essa tentativa de criar um diálogo entre a jornada de Limonov e a história política do período parece forçada — como se o diretor inserisse uma série de verbetes da Wikipedia no meio do filme. Isso porque nada além do protagonista é desenvolvido o bastante no longa — e tudo externo a esse estudo de personagem dele parece raso e superficial. Elena é só um corpo que o escritor deseja — de forma um tanto tóxica, possessiva e violenta — que nunca ganha espaço ou vida interior suficiente para que o/a espectador/a realmente a conheça. Essa ausência de desenvolvimento dos outros personagens é tamanha que, num outro longo plano-sequência, iniciado em uma lavanderia e depois pela rua, Limonov conversa com um homem, que parece um amigo — e é impossível saber quem ele é.
Com isso, os floreios visuais do cineasta tentam suprir essas deficiências narrativas — e o incômodo das cenas na Rússia e na França faladas em inglês. Mesmo eles, porém, parecem sabotados por uma certa insegurança quanto à clareza da história. Um dos aspectos mais originais e interessantes criados por Serebrennikov é marcar as passagens de tempo inserindo o ano respectivo de forma diegética em algum elemento do cenário — só que depois a data aparece num letreiro tradicional, como se o filme não confiasse que o público fosse capaz de perceber a inserção original. Essa insegurança também se manifesta na narração em off e na onipresente trilha musical de Massimo Pupillo para tentar dar algum ritmo e cadência às longas 2h20 de projeção, mas cuja insistente repetição da mesma melodia acaba denotando o caráter repetitivo e cansativo do filme.
Essa repetição fica mais evidente no período que Limonov passa em Nova York e que compõe boa parte do longa. Serebrennikov gasta um bom tempo com anos em que pouca coisa, ou nada, acontece, numa série de tentativas frustradas do escritor de publicar seu primeiro livro — o que dá uma sensação arrastada à produção — e opta por não mostrar exatamente o momento em que ele consegue seu objetivo e atinge o sucesso. É uma elipse um tanto estranha, mas que talvez ressalte um aspecto positivo de como «Limonov» nunca trata seu protagonista como um herói simpático ou agradável por quem o público deve torcer, e sim como alguém difícil, desagradável e com alguns valores, no mínimo, questionáveis. Com isso, é a excelente performance de Whishaw — com um sotaque russo impecável — que confere alguma empatia e humanidade ao personagem, tornando-se facilmente a melhor coisa do filme e contendo toda a complexidade e originalidade que falta ao resto da produção.
L'opera di Kirill Serebrennikov presentata a Cannes è una ballata che dipinge il protagonista come una rockstar.
Non c'è Ėduard Limonov (poeta, dissidente, rivoluzionario e ribelle russo) in Limonov, il film di Kirill Serebrennikov presentato in concorso a Cannes. Non c'è nemmeno il «Limonov» di Emmanuel Carrère, cioè il personaggio che sta tra la vera persona e le creazioni di finzione usate per rendere questo carattere impetuoso, contraddittorio, furioso e fuori da tutto. Questo è un terzo Limonov, frutto dell'unione dei primi due (quello vero e quello modificato da Carrère) con le idee di Serebrennikov, regista russo che ha conosciuto il vero Limonov ma soprattutto ha conosciuto il clima culturale raccontato e che in lui sa cosa vuole vedere.
Questa è la storia di un poeta russo che negli anni '70 e '80 è andato a New York in cerca di successo, con l'etichetta prestigiosa di dissidente del regime sovietico, che non è riuscito a emergere il quel mondo culturale, che ha sofferto tantissimo per un amore devastante e per il quale ha fatto tutto, e che poi ha trovato uno strano successo in Francia negli anni '90 che l'ha proiettato in un'altra dimensione, quella che ha sempre cercato, quella della rockstar. Questo è un personaggio da film, a cui interessa solo essere contro qualsiasi cosa, contro tutto, contro il regime e contro la democrazia, una persona che sapeva definirsi solo come anti e voleva essere al centro dell'attenzione in ogni momento.
Serebrennikov ne fa un film operatico, che inizia come un brano gentle pop, prosegue impetuoso come un pezzo rock nella parte newyorchese, diventa hard rock quando tutto va male e alla fine sfocia apertamente nella sua vera natura punk e nichilista. Chi ha letto il romanzo non troverà molte parti che Serebrennikov ha eliminato per concentrarsi sulla bramosia di questo personaggio (che poi è ciò che caratterizza tutti i personaggi dei suoi film), sul suo sogno di distruggere le élite per farsi notare, ma poi anche servirle come un cameriere (letteralmente) per farsi strada, irridere il sistema e diventarne il cane pur di farsi pubblicare. La cosa spiazzante di «Limonov» (il film) è proprio il suo nutrirsi di opposti, vedere il protagonista andare da ogni parte pur di essere un oppositore di qualcosa. Questo ping pong intellettuale, in cui non c'è mai nulla di certo e siamo portati a non seguire ovunque il protagonista ma spesso prenderne le distanze, guardarlo criticamente, capirne i problemi, empatizzare con lui ma anche non farne per nulla un punto di riferimento, è esattamente quello accende il cervello.
E Serebrennikov non è meno incattivito e audace dei suoi personaggi. La verità che racconta Limonov è proprio quanto essere un dissidente ieri (ma è chiaro anche oggi), sia una carriera, sia una cosa conveniente se lavori nell'industria culturale, sia una condizione che qualcuno come Limonov cerca. «Mandatemi in esilio» chiede al governo sovietico, solo per sentirsi rispondere «Non sei ancora abbastanza famoso». E poi a New York a cercare gli altri dissidenti per farsi raccomandare a un editore, professarsi come un nemico dell'Unione Sovietica e tutto quello che comporta. È la scalata alla vetta del mondo culturale frutto di calcoli e prigionia. La carriera da rivoluzionario è un affare per gli artisti come per le élite, per chi pubblica, per chi vende le opere intellettuali.
Che tutto questo venga filmato con lo stile esagerato, barocco, pieno di musica e sesso di Serebrennikov è solo che appropriato. È un mondo di eccessi e uno vorace, del resto anche Ben Whishaw, che interpreta Limonov, gli dà movenze e vanità da rockstar, perché è quella la vita che fa, quello è ciò che cerca, quelle sono le passioni estreme che lo animano e quelli sono i suoi desideri esagerati: mangiarsi la vita ed essere considerato da tutti una persona sopra le righe.
Eppure, nonostante il lato politico sia cruciale (in fondo anche Serebrennikov ha problemi con il governo di Putin, ed è scappato dalla Russia quando è scoppiata la guerra, in mezzo alla lavorazione di questo film), Limonov torna sempre al legame potentissimo con la donna della sua vita. Tutto è letto attraverso la lente della dipendenza dai sentimenti forti. Un poeta che vuole distruggere e autodistruggersi, disposto a ogni cosa, in un film mai vincolato al realismo, nel quale gli ambienti sono grotteschi, carichi, colorati ed espressivi perché rappresentano il delirio interiore dei personaggi. Insomma, un gran film.
«Limonov — Balada» četvrti je Serebrenikovljev film uvršten u službeni program Filmskog festivala u Cannesu i u konkurenciji je 22 filma koji će se takmičiti za Zlatnu palmu.
Film inspiriran ruskim piscem Eduardom Limonovim premijerno je prikazan na festivalu u Cannesu. Riječ je o radu pod nazivom «Limonov — Balada» ruskog reditelja Kirilla Serebrennikova, to je drama koja opisuje mješavinu različitih karakteristika junaka — bijesnog revolucionara, političkog agitatora, sluge milionera, pisca romana i prati njegov život u Rusiji, Americi i Evropi u drugoj polovini 20. stoljeća.
Фрагмент видео-конференции с Эдуардом Лимоновым
от 28 октября 2009 года:
— Правда ли, что Вы в Сербии стреляли по гражданским?
— Вопрос такой широкий, с подковыркой, «стреляли по гражданским в Сербии»… Очевидно, задавший этот вопрос ориентируется на фильм BBC, режиссер Поль Павликовски (Paweł Pawlikowski), назывался он «Сербская этика»… «Сербская эпика» («Serbian epics»), где главным героем является Радован Караджич (Radovan Karadžić). Как раз сейчас начался над ним суд в Гаагском трибунале. Я в этом фильме интервьюирую Радована Караджича, три дня я участвовал в этом фильме, и там есть сцена, которую снял Поль Павликовски, пусть это останется на его грязной совести, где я стреляю из пулемета. Действительно я там стреляю из пулемета. Все это дело происходит в Пале, тогдашней столице Боснийской Сербской республики. И я стреляю из пулемета на полигоне. И когда впоследствии это все интерпретировалось, якобы я стреляю по Сараево, то надо хотя бы себе представлять, что Пале и Сараево разделяют несколько десятков километров. Поэтому в данном случае все вопросы с меня нужно снять. Поль Павликовски подставил там после этой сцены на полигоне, буквально как 25-й кадр… там мелькают какие-то домики такие, похожие на средневековые с большим количеством окон. Вот это видимо попытка вот такой поганой провокации, которая уже 17 лет продолжается, потому что фильм был выпущен в 1992 году, и якобы он хотел этим показать, что я стреляю по какому-то городу. Но я опять повторяю, что небольшой городок Пале находится от Сараево на расстоянии нескольких десятков километров.
«Limonov — Balada» četvrti je Serebrenikovljev film uvršten u službeni program Filmskog festivala u Cannesu i u konkurenciji je 22 filma koji će se takmičiti za Zlatnu palmu.
Nagrada će biti dodijeljena 25. maja.
Za razliku od Cannesa, prezime Limonov u Bosni i Hercegovini asocira isključivo na ratne zločine.
Eduard Limonov umro je prije četiri godine u Moskvi, bio je gorljivi protivnik Vladimira Putina i autor više od 70 romana i eseja ali je šira javnost za njega saznala nakon što je snimljen kako puca iz mitraljeza po opkoljenom Sarajevu u društvu vođe bosanskih Srba, Radovana Karadžića, osuđenog ratnog zločinca.
Rođen pod imenom Eduard Veniaminovič Savenko, Limonov mu je bio pseudonim. Otišao je u egzil iz Sovjetskog Saveza 1974 i završio u New Yorku, gdje je postao stalni gost punk kluba CBGB, gdje je upoznao Ramonese. Iz tog vremena, koje ga je duboko obilježilo, nastao je njegov najpoznatiji roman, a taj dio njegovog života tema je filma prikazanog u Cannesu.
U Rusiji ga javnost više poznaje po njegovoj političkoj i disidentskoj strani. Turbulentnih devedesetih tamo je osnovao Nacional boljševičku stranku, pokret koji je nastojao spojiti ultraljevicu i ekstremnu desnicu i suprotstaviti se Borisu Jeljcinu. Godine 2001. optužen je za terorizam, pokušaj rušenja ustavnog poretka i ilegalnu nabavku oružja. Odslužio je dvije godine, uglavnom, na uslovnoj kazni.
Godine 2012. pokušao se kandidirati za predsjednika protiv Putina ali mu to ruski CIK nije dopustio.
Godinama je bio nepoželjan u mnogim zapadnim intelektualnim krugovima posebice zbog njegovog odnosa prema Agresiji na Bosnu i Hercegovinu i njegovog odnosa prema Radovanu Karadžiću, odgovornom, između ostalog, za Genocid u Srebrenici. Pogotovo otkako su slike Limonova kako puca po Sarajevu, u nagrađivanom dokumentarnom filmu Srpska epika, obišle svijet.
Licemjerni je Limonov kasnije govorio da nije pucao ni po gradu ni po ljudima nego da je, jednostvano, bio u streljani.
«Stav», 21. maja 2024
Stavovi koje zastupaju autori nisu nužno i stavovi uredništva. Nijedan dio ovog izdanja ne smije se umnožavati, kopirati ili na bilo koji način reproducirati i koristiti bez izdavačevog pismenog dopuštenja.
[типичный комментарий к подобным записям:]
Sead Omeragić: Taj dan, kad je mitraljezac Limonov pucao po Sarajevu, ubijeno je dvoje djece. Ti tamo više nisu ni u moralnom ni u ljudskom.
Новый фильм «Limonov. The Ballad» (раньше название звучало более романтично «Баллада об Эдди») возбудил общественность. Надо ли было снимать кино об этом националисте и имперце? Тем более сейчас! Как вообще можно испытывать симпатию к этому «сомнительному персонажу»? В комментариях к моему недавнему посту промелькнуло даже что-то вроде старорежимного «литературный подонок» и т.д.
Вопросы эти, конечно, не ко мне, а к Кириллу Серебренникову. Насколько знаю, фильм изначально задумывался польским режиссёром Павлом Павликовским. И сценарий по роману Каррера он писал под себя. Потом отказался. То ли ему герой разонравился, то ли он испугался всего, что связано с фигурой Лимонова. Разумеется, Кирилл все сделал по-своему. И, конечно, ему крупно повезло, что англичанин Бен Уишоу оказался свободен и согласился сыграть главную роль. Сейчас я думаю, что наш мимолетный разговор с ним в гримерке на съёмках «Limonov» был неслучайным. И если актер записал о нем в своём дневнике, а сам я сейчас фигурирую в его интервью как «someone named Sergey» [someone called Sergei], значит, мои слова запомнились и, может, потом как-то отозвались.
Чтобы отчасти ответить на недоуменные вопросы, причём тут Лимонов, хочу перепостить свой текст двухлетней давности. Мне кажется, он что-то объясняет и про мои отношения с Эдуардом Вениаминовичем, и про того человека, которого сыграл Бен Уишоу в новом фильме Кирилла Серебренникова.
При жизни Эдуард Лимонов был больше известен как непримиримый радикал, создатель Национал-большевистской партии и маргинальной газеты «Лимонка». Зато теперь, после смерти, о нем все чаще говорят как о выдающемся и недооцененном писателе, чье огромное творческое наследие еще ждет своих биографов и исследователей. Среди тех, кто знал лично и высоко ценил Лимонова как автора, был и главный редактор журнала «Сноб» Сергей Николаевич, который поделился своими воспоминаниями.
Жизнь любит «странные сближения». Одно из них случилось у меня лет пятнадцать назад с Эдуардом Вениаминовичем Лимоновым. Сегодня ему могло бы исполниться 79 лет. Но не исполнится.]
На самом деле он не хотел и больше всего боялся старости, страшился ветхости, болезней, немощи.
Свою последнюю книгу он назвал: «Старик путешествует», находя в этом слове что-то тёплое и душевное — «старик»! Так во времена его харьковской юности было принято приветствовать друг друга. Тогда все они были «стариками», молоденькие мальчики с тетрадками от руки переписанных стихов. Думаю, что эта привычка у Лимонова с юности. Ни один из его текстов, предназначенных в журналы, которые я редактировал, не был напечатан на пишущей машинке или принтере. То ли он не владел машинописью, то ли не считал нужным тратить время на освоение компьютера. А мне было как-то неловко его спросить.
К тому же мне самому нравился момент нашей какой-то непонятной, необъяснимой близости, которая возникала всякий раз, когда я брал в руки его рукопись, эти густо исписанные странички, помеченные снизу «Лимонов-1», «Лимонов-2», «Лимонов-3». В эти моменты я чувствовал себя каким-нибудь Эккерманом или Софьей Андреевной, в очередной раз садящейся переписывать начисто «Войну и мир».
По счастью, тексты его были не длинные, а почерк вполне себе чёткий и понятный. Без артистических вензелей и завитушек, нормальный почерк психически уравновешенного человека, имевшего в советской школе по урокам «чистописания» четвёрку. А может, и пятёрку? Кто знает. Сейчас уже некого спросить.
У Лимонова были сложные отношения с собственным прошлым. Он и ненавидел его, и презирал, и втайне любил. «У нас была великая эпоха» — фраза, ставшая названием одного из его лучших романов, ключ к пониманию самого существа творчества Лимонова и исторической правды, которой он придерживался. Кто-то слышит в этой фразе ностальгический вздох, а кто-то усматривает в ней руководство к действию: мол, имперского величия, конечно, не вернуть, но отдельную великую жизнь прожить можно.
С самого начала Лимонов придумывал и режиссировал себе эту судьбу. Гулять под соснами Переделкина, есть постный суп в писательской столовой, ликовать при виде собственного собрания сочинений и жалко вымаливать свои потиражные — все эти радости не для него.
«Мне нужен нал, нал!» — кричал он в телефонную трубку своим мальчишеским противным дискантом. В этот момент мне хотелось его обнять, успокоить, провести рукой по седому бритому бобрику затылка. Ну что ты так нервничаешь, старик. Будет тебе твой нал!
Он был нетерпелив, неуживчив, подозрителен. Вокруг были одни враги, поставившие себе цель засадить его снова в кутузку или лишить последних средств к существованию. И даже на скромные гонорары, которые ему полагались за публикации в «Сitizen K» и «Снобе», они тоже норовили наложить свои алчные паучьи ручки.
Так, во всяком случае, это выглядело в его пересказе, когда мы оставались с ним вдвоем в его съёмной квартире на Фрунзенской.
Подробностей его финансовых обстоятельств я уже не припомню: какие-то бесконечные суды, штрафы, акты о привлечении к административной ответственности, миллионный иск Лужкова, алименты на детей Кати Волковой. Он был весь в долгах.
Время от времени Лимонов вытаскивал своё худенькое тело из продавленного кожаного офисного кресла и начинал метаться по пустой комнате, выкрикивая проклятья. Шипел, пыхтел, шевелил усами. Старый, седой, полуслепой мальчик в очках с линзами -10. Наверное, перед своими бритоголовыми соратниками он не мог себе позволить выглядеть слабым и загнанным. С ними он был железным вождем, зовущим в бой. А со мной будто снимал свою непробиваемую броню, шлем революционера, борца с ненавистным режимом и буржуазными ценностями.
Даже не знаю, чего в этом было больше — откровенного эксгибиционизма или человеческого доверия? Нереализованного актерства или мимолетного желания «излить душу»? Потом, откричав и отшумев, он вполне миролюбиво говорил: «Чай будете?» — и уходил на кухню греметь посудой.
Мы пили некрепкий чай цвета орехового дерева из гранёных стаканов, вроде тех, что подают проводницы в поездах дальнего следования. И в эти моменты он становился тихим, мирным, беззлобным. К нему возвращались его ирония и артистизм.
Anastasiya Mironova (23.02.2022): Хорошо написали, но впечатление, что вы преувеличиваете интимность общения с ним, не всё правдоподобно.
Он смешно рассказал мне про свои визиты к Лиле Брик на Кутузовский, и как она полюбила его вторую жену Леночку. Восхищалась ее тонкими ручками и нежными запястьями. Даже хотела подарить дорогущий браслет, доставшийся ей в качестве свадебного подарка то ли от папы Когана, то ли от свекра Брика. Но в последний момент, как это часто бывает со старыми людьми, передумала и ограничилась одной фотографией, написав на ее обороте: «Леночке и Эдику Лимонову — не очень красивая Лиля».
Не очень красивая, потому что явно комплексовала перед юной красотой Лены Щаповой.
Рассказывал он мне и про последнюю любовь Маяковского Татьяну Яковлеву, с которой познакомился в Нью-Йорке. Она была высокая как жердь и очень худая. Такая скелетообразная клоунесса с нарисованным ртом и бровями. Видя бедственное материальное положение Эдика, подкидывала ему работу — отдавала перешивать ему свои старые платья. Знал он и ее мужа — Алекса Либермана, хитрого лиса с серебряной щеточкой усов. Он руководил всем глянцем Conde Nast и считался одной из ключевых фигур нью-йоркского high society.
Но чаще наш разговор за чаем сворачивал на бывшую жену Лимонова Леночку Щапову, ставшую графиней де Карли, с которой он почему-то не захотел увидеться, когда в последний раз приезжал в Рим. Почему? «Я не хочу встречаться с людьми из прошлого». Тем не менее она пришла на одну из его римских встреч с читателями. Заплатила, как все, за входной билет и сидела в четвёртом ряду, никем не узнанная, не замеченная, не нужная. Бывшая муза и жена, захотевшая напоследок взглянуть на того, благодаря которому вошла в историю мировой литературы под фривольной кличкой «Козлик». И эта их «невстреча» в Вечном городе была словно запоздалая месть за все страдания и муки, которые Лимонов претерпел когда-то по ее вине.
В мае 2021 года на аукционе «Антиквариум» в Москве были выставлены на продажу его письма к ней — юные, беззащитные, несчастные. В память запали строки:
«Я тебя так люблю, что когда думаю о тебе, у меня на глазах выступают слёзы и начинается жар…»
И ещё.
«Элен, я правда так потрясающе люблю тебя, что самому страшно, и вроде гремит гром, и сверкают молнии, и слёзы на глазах… Я очень смеялся своей так называемой чувствительности, пока не прочёл случайно, что Франциск Ассизский имел «дар слез». Раз о самом Франциске Ассизском пишут с гордостью, что он имел дар слез, так и мне стыдиться нечего, и я стал гордиться».
В конце концов, и этот дар покинул Лимонова. Все слёзы высохли. Молнии отсверкали. Те, кого он любил, умерли или превратились в руины. А его жизнь стала похожа на безводную пустыню или выжженную беспощадным солнцем улицу, по которой, шаркая подошвами, тащится больной русский писатель в неудобных, но красивых туфлях с пряжками — подарок какого-то богача-поклонника. Именно так Лимонов описал свой последний променад по Парижу 14 июля в День взятия Бастилии в своей посмертной книге «Старик путешествует».
Но тогда на Фрунзенской, когда мы пили чай, обжигая пальцы о граненые стаканы, он был ещё полон молодого задора и планов. Он вдруг полюбил ходить в кино на утренние сеансы для пенсионеров и школьников, прогуливающих уроки. Например, в кинотеатр «Октябрь». И билеты дешевые. И народу — никого. Сидишь один в зале, ешь попкорн. Красота!
Впрочем, один он тогда уже никуда не выходил. Всегда с ним рядом были охранники. Строгие юноши в черных пальто с объемными плечами, какие носили манекенщики Славы Зайцева в 80-е годы. Они обычно маячили где-то у лифта или подъезда, с трудом выговаривали «Эдуард Вениаминович», но были предупредительны и молчаливы, как дормены в колониальных английских отелях.
Иногда ему компанию составляла мне неведомая, но, по описаниям, совершенно неутомимая и обольстительная Фифа [Фифи]. Это она его таскала на утренние сеансы. С ней он жевал из одного ведерка свой попкорн и смотрел новые фильмы. Потом они ехали домой, чтобы выпить шампанского, обсудить просмотренное кино и заняться любовью. О последнем он сообщал мне с нескрываемым торжеством в голосе. Причем никогда не произносил банальный термин простолюдинов «трахаться», но всегда — куртуазное выражение французских романистов «заняться любовью». Faire l'amour.
Это был один из способов для него оставаться в творческом тонусе. Революция и секс — это то, что всегда заводило Лимонова, возбуждало, что делало его прозу такой мускулистой, упругой и призывно молодой. Сам он был из породы стареющих сладострастников. Кстати, первым это распознал в нем старший друг и коллега Joseph, Иосиф Бродский, сравнивший героя и автора «Эдички» со Свидригайловым. Для пуританской Америки такое сравнение прозвучало бы как контрольный выстрел в затылок. Тогда издателю хватило ума не помещать слова Иосифа Александровича на обложку книги, иначе о литературной карьере на Западе Лимонову пришлось бы забыть навсегда.
Был ли он растлителем юных и невинных дев, утверждать не берусь. А слепо доверять всем его признаниям и откровениям не стал бы. Но знаю, что дамы ему попадались по большей части бывалые, опытные, вполне способные за себя постоять. Они и уходили от него, и изменяли ему, и доставляли массу хлопот и неприятностей. И образ той самой молодой кобылки Фифы, несущейся в своих новеньких кроссовках по раскаленному июльскому Парижу, пока старик, обливаясь потом, пытается за ней поспеть,— это на самом деле есть образ возмездия. Жалкий итог любовной гонки длиною в шестьдесят с гаком лет.
Что касается его политической борьбы, то в какой-то момент она вся свелась к стоянию на Триумфальной площади 31 числа каждого месяца, где, разумеется, есть 31-ое число. Больше чем своими книгами, Лимонов гордился проектом «Стратегия-31». И каждый раз пытался мне втолковать, как важно добиться от властей свободы мирных собраний.
— Ну хорошо, добились, собрались, а дальше-то что?
— Если нас будет тысяч 80, тогда можно идти на Кремль.
— А там вас ждут?
— Разумеется, нет. Тут надо действовать решительно и внезапно.
Полагаю, что в свои планы Лимонов посвящал не только меня, поскольку очень скоро рядом с памятником Маяковскому вырыли котлован. Предполагалось, что там будет подземный паркинг, а до этого будут вестись археологические раскопки. Какие такие раскопки, если под площадью давно вырыт тоннель Садового кольца, непонятно. Потом там все застроили, засадили березками и рулонной травкой, повесили качели, расставили лавочки. Отдыхайте, граждане, и забудьте о «Стратегии 31», как о страшном сне!
Лимонов продолжал гневаться, бушевать и уклоняться от уплаты бесчисленных штрафов. Обвинял либералов в конформизме и соглашательстве. Порвал с правозащитниками, рассорился с Людмилой Алексеевой. Поддержал Крым, осудил Путина за нерешительность и недостаточное усердие в Донбассе. Успел посокрушаться над приговором киномагнату Харви Вайнштейну, увидев в нем приговор всей застойной системе. Возмутился наглости Дудя, чей интерес к его персоне свелся к известной сцене на пустыре в «Эдичке», и не скрывал, что завидует Навальному («такие сероглазые и высокие всегда нравятся женщинам за сорок»).
До последнего вздоха продолжал неистово ненавидеть богатых за жадность и презирать бедных за покорность судьбе. А под конец, уже совсем больной, после всех своих химий, еле дышащий, из последних сил собрал куски разрозненных воспоминаний, пейзажей, портретов, ситуаций. Его последняя книга «Старик путешествует» — отличный образец искусства кройки и шитья. Все, что можно было сделать из своей жизни и дневниковых записей на коленке, он сделал.
«Я хотел смахнуть со стола моего сознания прошлые ощущения, хотел полностью заменить себе сознание. Не совсем удалось. Иной раз — совсем не удалось. Прошлые ситуации и люди из моего прошлого все же пробивались ко мне».
Мне кажется, что когда он резал, шил и клеил свою новую книгу, он невольно возвращался в свое портновское прошлое, когда столичные модники и модницы, как Елена Немировская Лена Немировская, ходили в сшитых им собственноручно джинсах клеш. И никто из них даже не мог себе представить, что этот портной из Харькова, приехавший покорять столицу, этот застенчивый малый, бравший недорого, но работавший на совесть, и есть самая настоящая звезда, о которой еще будут писать книги, снимать фильмы, чьи произведения будут изучать в западных университетах.
… Я допиваю свой чай. Беру у Лимонова из рук очередной прозрачный файлик с рукописными листочками. Мне пора. Он идет провожать меня по длинному коридору и терпеливо ждет, пока приедет лифт. Старая школа. Нельзя захлопывать дверь, пока не ушел гость. Оглядываюсь на него и вижу, как луч света, идущий из окна, проникает в дверной проем, нежно серебря его седые волосы и просвечивающие сквозь них залысины.
— После нашего разговора я так остро почувствовал, как скучаю и по Лиле, и по Татьяне, и по Алексу Либерману.
В его голосе как будто слышится даже некоторый укор.
— Вся «Книга мертвых»,— удивляюсь я.
— А по живым скучать что-то не получается.
Мы прощаемся. Я стою в кабине лифта. И еще какое-то время мы просто, молча, глядим друг на друга, пока не закроются дверцы.
[«Сноб», 22 февраля 2022 года]
«Facebook», 21 мая 2024 года
из комментариев:
Eleonora Anochtchenko: Да, вся эта история с Леной Щаповой сильно романтизирована. Я её знала, ибо круг общения был один и тот же, а Щапова знала до неё, он и за мной ухаживал: всем давал прозвища: я была Зябликом, а Лена Козликом. Она любила гламур при этом была очень высокой и худой, носила огромные шляпы. Когда приходила в салон красоты «Чародейка» к Мише Айзману, то сбегался весь салон. К её стихам никто всерьез не относился, воспринималось это как любовь к экстравагантности. Помню, что кто-то из друзей пригласил нас на свою квартиру, куда приехала гадалка. И вот я запомнила, что именно ей она предсказала необычную судьбу. А что касается про какой-то белый мерседес, о котором я читала на «Прозе.ру», который якобы для неё Щапов выписал из Парижа, то это выдумка, в ту пору никто ничего из Парижа не мог выписывать. Единственное, что возможно, так это то, что Щапов дружил с Люсьеном Но, корреспондентом «Пари матча» в Москве. Люсьен жил неподалеку от меня в доме, где жил Бернес и ездил на Шевроле. Так что, возможно, он купил у него старый мерседес. Что касается Лимонова в ту пору, то он был известен тем, что шил джинсы, которые в Москве невозможно было купить, а когда появилась распечатка его книги «Это я — Эдичка», то помню, как подруга — дочь известного шахматиста, мне её со смехом показывала… Это уже позже я оценила его дарование, особенно «Книгу мертвых»…
Pjotr Olev: Eleonora Anochtchenko И я знал, был знаком с Козлик, Витей Щаповым, виделся с Лимоновым. Меня очень огорчает постоянное описание Вити Щапова, как богача недостойного красоты и душевного богатства Лены «Козлик». Виктор был добрейшим, чудеснейшим человеком и прекрасным художником, писавшим свои работы в костюме и белоснежной крахмальной рубашке, пия кофе — намолотый порошок, залитый кипятком. Он очень любил Лену и страдал. Мне он подарил картину-портрет Лены, исполненную в форме житийной иконы. В голубом цвете. От него у меня ещё остались две книги Джона Ревалда об Импрессионизме и Постимпрессионизме. Лимонов безусловно потрясающий литератор и интересная личность, оставшаяся в моих воспоминаниях, как изгиляющийся, играющий образ манерного педика, и без стеснения обоссывающего весь наш дачный Малаховский садик, куда он приехал увязавшись за Щаповым и Леной, которых зазвал к нам мой брат Наум.
Eleonora Anochtchenko: Pjotr Olev Да, ведь мы часто бывали в гостях у Наума Олева; что говорить, Щапов был человеком незаурядным, хорошим оформителем, хорошо зарабатывал, был светским человеком, приглашал всех в ресторан, жил на широкую ногу. Естественно, что на меня большее впечатление произвел молодой, прекрасно образованный Саша. Ну так и судьба у меня сложилась иначе, о чем не жалею…
Sergey Nikolaevich: Eleonora Anochtchenko Дорогая Элеонора, спасибо за этот мемуар. Эпоха как будто ожила в вашем комментарии. В «Чародейку» ходила моя мама. И кажется, ее мастера звали Миша.
Eleonora Anochtchenko: Sergey Nikolaevich Уважаемый Сергей, очень рада, что напомнила Вам о Вашей маме, уверена, что речь идет о том же Мише Айзмане из салона «Чародейка», к которому мы все тогда ходили. О Щапове и Лене я более подробно написала на своей странице, если интересно, то можете прочесть. Моим преимуществом, как видно, является мой возраст, ибо о многом помню…
Ксения Ларина: А я тоже такого Лимонова знала. При всей крутости он был очень незащищенным парнем. И многие пользовались его открытостью, заручались его поддержкой, а потом предавали. Такие Прилепины, которым до Лимонова как до горы. И еще его очень любила Наташа Медведева. Настоящая жена декабриста. А он ее не любил, нет( Когда вышел из тюрьмы — рассказывал, что в тюремном дворе на прогулках звучало «Эхо Москвы» ) (вот какие времена!) и Лимонов слушал мои «детские площадки») Однажды Леша Девотченко, написал ему смс с приглашением на свой моноспектакль «Эпитафия» (по текстам Лимонова и Кибирова), не особенно надеясь на ответ, поскольку воообще с ним не был знаком. Но Лимонов пришел, со своими охранниками (которых вы так точно описали), увидел меня и обрадовался, потому что чувствовал себя неуютно, не в своей привычной среде. Мы смотрели спектакль, он смеялся, как ребёнок, и затихал тоже, как ребенок. Потом спросил Как вам?— я ответила, что по-моему это замечательно, и текст звучал как струна, и юмор так чувствует Леша и так изящно играет фразами, как жонглирует ими. Вы же слышали сколько аплодисментов внутри спектакля? Это значит текст попадает в публику, она его слышит. А когда я ему предложила дождаться Лешу и сказать ему что-то, он вдруг ужасно застеснялся — Это неудобно, неловко, мы же незнакомы, вы ему передайте что мне очень понравилось. Я и передала. Они, кстати, с Лимоновым очень похожи — Леша точно такой же, одинокий, мрачный, закрытый для всех и абсолютно открытый, как ребенок, остроумный и даже иногда весёлый — для близких друзей. Сережа, на самом деле, этот комментарий про то, как прекрасен и точен ваш текст) спасибо!
Елена Немировская: Какой блестящий текст! Для меня, знавшей его, когда он только приехал из Харькова с милой, полноватой женой Аней, а потом с страстью влюбленный в Лену Щапову, которая ушла от богатого покровителя и согласилась с Лимоновым ехать в Париж, и которая и в жару и в нашей квартире, сидела всегда в огромной черной шляпе, Ваш текст оживил эмоциональные состояния тех лет.
Сережа! Дорогой. Как несколькими мазками Художника Вы оживили прошлое и создали образ знакомого человека и другого человека, с которым вряд ли хотелось видеться. Каким бы не был этот человек, но он был Художник. Искреннее спасибо от обоих.
Sergey Nikolaevich: Елена Немировская Мне Юра написал, что Лимонов и Вам шил брюки. Значит, на Кутузовском он бывал не только у Лили Брик и Катаняна, но и у вас! Обнимаю! Юре поклон.
Виктор Шендерович: Какой прекрасный текст. Впервые, кажется, я испытал тепло по отношению к Э.Л.
Sergey Nikolaevich: Виктор Шендерович Too late! Тем не менее лучше поздно, чем никогда. Спасибо, Виктор!
Виктор Шендерович: Sergey Nikolaevich он подарил мне свою книгу с дарственной надписью «поймите и вы нас» ))
[Вадим Радионов:]
— Вопрос от Ильи. Виктор Анатольевич, в одном из интервью вы сказали, что Эдуард Лимонов подарил вам книгу с подписью от руки «Поймите и нас». Что имел ввиду Лимонов, и что должны были понять вы, но не понимали? Спасибо вам.
[Виктор Шендерович:]
— Не понимал, и, надеюсь, не пойму. Нет. «Поймите и вы нас» было написано Лимоновым на этой книге. Мы были открытыми политическими противниками, разумеется. И остались ими. Его… Он был имперец. Он был… Ну, он был, понимаете, какая штука. Он был артист, артист-эгоцентрик. Для литературы это очень хорошо. Эгоцентризм Лимонова, писателя, это очень хорошо для литературы. Но когда эгоцентрик… имперец-эгоцентрик становится политиком, то это очень опасно. И Лимонов был отвратителен как политик. И я ему об этом говорил. И мы, так сказать… У нас были… Ну, был там… Я уже не помню, как это называлось. Эти попытки объединения, так сказать, противников Путина, там в ранние нулевые. Не «Комитет 2008», это было уже позже, да? А Лимонов-политик — это очень опасно и отвратительно, потому что он… из-за его эгоцентризма платили своими судьбами десятки его… совращённых им, в политическом смысле, молодых людей, которые шли в тюрьмы. Романтика, да, романтика вот этой лимоновки, романтика провокаций политических. Они шли в тюрьмы. А он получал политический капитал за это. А он дела себе имя, он делал себе имидж. Повторяю, для художника это нормально. Вот он поехал — пострелял там в Сараево куда-то, да? Вот он устроил провокации на мирной манифестации, за которую потом свинтили и разогнали. Он постоянно… его задача — постоянно находиться в центре внимания. Это задача для художника абсолютно нормальная. Скандальный художник, это понятно. Сальвадор Дали. Он с дикобразом [муравьедом] ходил по улицам Парижа. Сальвадор Дали. Потому что Сальвадору Дали нужно, чтобы на него всё время смотрели. Сальвадор Дали должен всё время находиться в центре внимания. Это нормально. И Лимонов-поэт, эгоцентрик-писатель должен был находиться в центре внимания. Написать что-то скандальное, сделать что-то скандальное, быть замеченным. Для художника это часть имиджа. Но когда эгоцентриком таким, безжалостным эгоцентриком, конченным эгоцентриком… конченный эгоцентрик, как Лимонов, идёт в политику, то, конечно, это… это чудовищные последствия. Закончил он в путинской обойме. Очень печально, да? Начинал-то как-то по-другому. Его антибуржуазность, его эгоцентризм, его эпатажность закончились, так сказать, тем, что он абсолютно пошёл на растопку всех имперских упражнений Путина. В политическом смысле мы, как были врагами, так, разумеется, и остались, что не мешает мне очень высоко ценить его раннюю поэзию, да? его, так сказать, отдельные тексты прозаические. Он, конечно, безумно, талантливый человек. Просто это надо разделять и рефлексировать. А дарственная надпись, да, очень, очень, очень лимоновская. Очень лимоновская. Лирическая. По-своему, беззащитная, трогательная, да? «Поймите и вы нас». Попытался. Как мне кажется, я его вполне… вполне понял: и как художника, и как политика.
В Каннах представили байопики о писателе и политике.
В конкурсе 77-го Каннского кинофестиваля состоялись премьеры двух фильмов-байопиков. Кирилл Серебренников представил свой первый англоязычный фильм «Лимонов, баллада об Эдичке», в его производстве участвовали Италия, Франция и Испания. Шведский режиссер иранского происхождения Али Аббаси выступил в основном конкурсе с картиной «Ученик» о молодом Дональде Трампе. Структурно они даже чем-то похожи, как и авантюрным характером главных героев — они одного поколения, и для них нет и не было преград, они безоглядно добивались своих целей.
Кирилл Серебренников уже в пятый раз участвует в Каннском кинофестивале. До фильма об Эдуарде Лимонове он представлял на Лазурном Берегу «Ученика», «Лето», «Петровых в гриппе», «Жену Чайковского». Помимо него на звездную дорожку вышли продюсеры разных стран, участвовавшие в производстве фильма, в частности Илья Стюарт и исполнитель главной роли — британский актер Бен Уишоу, российская актриса Виктория Мирошниченко, перебравшийся в США Андрей Бурковский.
Фильм снят по роману французского писателя Эмманюэля Каррера. В числе сценаристов — сам Серебренников, а также актер, драматург и режиссер Бен Хопкинс («Девять жизней Томаса Катца») и живущий в Канаде лауреат «Оскара», режиссер и сценарист польского происхождения Павел Павликовский («Холодная война», «Ида»), хорошо знающий русскую культуру. Он снял «Последнее пристанище» с Диной Корзун и «Стрингера» с Сергеем Бодровым-младшим и сам хотел сделать фильм о Лимонове с Григорием Добрыгиным в главной роли, но отказался от этой идеи.
Когда все только начиналось, актриса, жена Лимонова и мама его детей Екатерина Волкова, прочитав сценарий и не достигнув договоренностей с авторами проекта, намеревалась обратиться к американским адвокатам. Любопытно, что теперь разгораются страсти вокруг другой конкурсной картины «Ученик» шведского режиссера иранского происхождения Али Аббаси о молодом Дональде Трампе. Профинансировавший ее друг главного героя — миллиардер Дэн Снайдер, ранее поддерживавший президентскую кампанию Трампа, был заинтересован в создании его положительного образа. Но что-то пошло не так, и указание изменить некоторые сцены не были кинематографистами приняты. В частности, Снайдера возмутила сцена изнасилования Трампом своей жены Иваны (ее сыграла болгарская актриса Мария Бакалова, номинировавшаяся на «Оскар» с ролью дочери Бората в «Борате-2»). В фильме есть и другие сцены, где откровенно показана интимная жизнь потенциального президента. Трампа совершенно безбашенно сыграл американский актер румынского происхождения Себастиан Стэн. Молодой Трамп еще только в начале политической карьеры. Он занимается недвижимостью, развивает гостиничный бизнес, сдает в аренду жилье и лично собирает с жильцов арендную плату, в ответ получая одни оскорбления.
Что касается «Лимонова, баллады об Эдичке», то работа над фильмом началась еще в России. Два года назад Серебренников экстренно покинул страну, буквально на следующий день после снятия судимости по «делу «Седьмой студии». Производство фильма завершалось в Европе, в частности в Риге.
Любопытно, как в иностранных изданиях трактуют название фильма. Использование слова «баллада» навевает ассоциации с Байроном и даже с «Евгением Онегиным» Пушкина. Все происходит как в калейдоскопе. Из Харькова, где Лимонов жил с родителями, он отправляется в Москву, оттуда бежит в Нью-Йорк и Париж. Потом опять Москва, Сибирь, где он отбывает наказание. Серебренникова упрекают в отсутствии некоторых персонажей, к примеру Наталии Медведевой, а также важных политических фигур. Больше всего претензий связано с отсутствием балканского сюжета его жизни, где он выступал на стороне сербов в годы югославской войны. Кирилл Серебренников на претензии ответил сдержанно, ссылаясь на то, что его фильм снимался в 2020 году, когда ситуация была принципиально иная. На пресс-конференции он также продемонстрировал фотографию Светланы Петрийчук и Жени Беркович (обе внесены в РФ в реестр террористов и экстремистов). В этот день в Москве проходило очередное судебное заседание по их делу — их обвиняют в оправдании терроризма за спектакль «Финист — Ясный сокол».
Фильм делится на главы в откровенно театральной форме, использует анимацию. Лимонов в нем словно «шел в комнату, а попал в другую». Он натыкается на портреты лидеров разных эпох — целующегося с Хонеккером Брежнева, Горбачева — и после долгих блужданий в США и Франции выходит в дверь, ведущую в перестройку. Бен Уишоу — прекрасный актер («Парфюмер», «Облачный атлас», «Не время умирать», «История Дэвида Копперфилда», «Лобстер», «Фарго»), лауреат «Золотого глобуса», «Эмми», BAFTA TB, успешно работающий не только в кино, но и в театре. За роль Гамлета в лондонском театре Олд Вик он номинировался на премию имени Лоуренса Оливье. Сейчас ему 43 года, и он сыграл и совсем молодого Лимонова, и зрелого (к родителям в Харьков тот приезжает в 46 лет). Уишоу похож на своего героя, особенно в зрелом возрасте.
Однажды довелось довольно тесно общаться, когда в начале 2000-х Лимонов приезжал на фестиваль «Литература и кино» представлять фильм «Русское» Александра Велединского, снятый по его произведениям. Лимонов тогда только-только освободился из заключения (осужден он был за незаконное хранение оружия) и был неожиданно нежен к людям. Многих это удивило. Ждали атаки, напора, а он был тих и скромен.
Как известно, хорошие актеры умеют воспроизводить неуловимые состояния своих прототипов. Уишоу точно воспроизводит внутреннюю и внешнюю пластику Лимонова, его интонации и манеры. Работу в этом смысле он проделал колоссальную, но с масштабом противоречивой натуры не справился. Это же не история похождений молодого повесы, пустившегося во все тяжкие, не хроника любовных переживаний и обретения сексуального опыта.
Оболочка яркая. Много интересных декоративных решений, но все это скольжение по поверхности, а суть остается непознанной. Кто ничего не знал о Лимонове, а среди иностранцев таких много, тот так и остался в полном неведении. Нет в экранной трактовке масштаба его неуемной, радикальной и опасной натуры. И России, по сути, нет. Неудивительно, что от такого героя сбежала возлюбленная Елена Щапова, «Ле-ноч-ка», как он, артикулируя, ее называет. Ее ярко, как ураган, сыграла Виктория Мирошниченко — выпускница мастерской Евгения Каменьковича и Дмитрия Крымова в ГИТИСе. В кино она дебютировала в «Дылде» Кантемира Балагова (Канны-2019). Виктория тогда представляла картину, а позднее была номинирована на приз Европейской киноакадемии.
Другую возлюбленную Лимонова — храпящую после любовных сцен Анну — сыграла живущая в США дочь Владимира Машкова — Мария Машкова. В роли родителей Лимонова — недавно ушедшая из жизни чудесная Татьяна Владимирова, в которой столько тепла, и отличный британский актер Дональд Самптер. Роль сотрудника КГБ, в разные годы курировавшего Лимонова, сыграл Евгений Миронов. Андрей Бурковский сыграл Евгения Евтушенко. При первом появлении, когда поэт читает стихи вместе с Беллой Ахмадулиной, показалось, что это Вознесенский — это ближе по психофизике. Крохотную роль журналистки, берущей интервью у освободившегося из тюрьмы Лимонова, сыграла Чулпан Хаматова. Снимал картину выпускник ВГИКа, давно работающий в США, оператор Роман Васьянов. Он хорошо чувствует фактуру места и времени. Особенно эффектными стали кадры Нью-Йорка 1970-х, напоминающие старое кино на пленке. Фильм снят на английском языке, но песни звучат на русском — советские хиты, русский рок. С экрана телевизора по-русски говорит Солженицын, а молодой Лимонов и его возлюбленная под его выступление занимаются любовью.
Das Literaturmagazin «Lesart» • Moderation: Andrea Gerk
Jedes Jahr drängen knapp 100.000 deutschsprachige Bücher auf den Markt. Das «Lesart»-Team lässt sich von der Flut der Neuerscheinungen nicht überrollen, sondern reitet die Welle: Romane, Sachbücher oder Kinderbücher, Comics, Klassiker und Kochbücher. Wir wählen aus. Und wir sprechen darüber.
[Intro des Programms:]
— Deutschlandfunk. Kultur. Lesart.
[Andrea Gerk:]
— In seiner Heimat Rußland ist Eduard Limonow eine Legende. Der Schriftsteller und Politiker hat viele widersprüchliche Seiten. Er galt als Enfant terrible der russischen Literatur, und [???] wegen autobiografischen Romans, wie «It's Me, Eddie» [«Fuck off, Amerika»]. Er hat aber auch ein heftiges und exzessives Leben geführt in New York und Paris. Er wechselte von extrem linke ins extrem rechte Lager, und gründete umstrittene «Nationalbolschewistische Partei» in Rußland. Ein schilderndes Leben, also dem sich französischer Schriftsteller und Drehbuchautor Emmanuel Carrère in sein Roman-Biografie «Limonow» annähert, und dieses Buch wiederum hat der russischer Regisseur Kirill Serebrennikow zu einem Film inspiriert, der am Wochenende bei dem Filmfest spielen in Cannes Premiere hatte. Wir sind jetzt mit Anke Leweke verbunden, und sie sitzt tatsätzlich im Studio von «Radio France» in Palais de Festival in Cannes, oder?
[Andrea Gerk:]
— Très bien. Merci. Aber wir wechseln jetzt lieber ins Deutsche, weil sonst so gut ist mein Französisch nicht mehr.
[Anke Leweke:]
— Meins auch nicht.
[Andrea Gerk:]
— Wie es schon gesagt, bei dem Buch… da ist es ein Roman-Biografie. Wie läßt sich denn diese Literatur gerade überhaupt auf die Leinwand adoptieren?
[Anke Leweke:]
— Ja, das ist schon sehr schwierig. Also das bemerkenswert an dem Buch ist, wie sehr sich Emmanuel Carrère als Künstler, aber auch als Mensch selbst einbringt. Und sein Interesse an der Sowjetunion, an Rußland wurde durch seine Mutter geweckt, die Historikerin an der Universität war, in Sorbonne, die selbst aus Osteuropa kam. Also das hat überhaupt dieses Interesse an Limonow. Und man lernt ihn kennen, da ist er schon bekannter Schriftsteller in Moskau. Und dadurch wird was ausgespart, was im Buch sehr-sehr viel Platz einnimmt, nämlich die Kindheit und Jugend in Charkow von Limonow in der Ukraine. Und das ist eine Kindheit, die man sich eigentlich nicht so im Sozialismus vorgestellt hatte. Das ist Verwahrlosung, das ist Überlebungskampf, das ist Trinkerei, das ist Sex und auch Aggression. Also das läßt alles raus. Und dieses Kapitel brauch mal eigentlich, um diese Figur überhaupt zu verstehen. Und das ist einbißchen schade. Und auch das, wie Limonow sich selbst positioniert innerhalb der sowjetischen Literatur, daß er kein Dissident sein möchte, daß er aber auch kein offizieller Schriftsteller sein möchte. Und dann hat er Lesung… eben so geht der Film los in Moskau. Aber möchte des Landes verwiesen werden, und dann geht es ab nach New York, und dann fängt eben so reiner Exzess-Film an: sex, drugs and rock'n'roll.
[Andrea Gerk:]
— Was hätte den Kirill Serebrennikow anders machen sollen?
Ausschnitt aus einer Videokonferenz mit Eduard Limonow
vom 28. Oktober 2009:
— Stimmt es, daß Sie in Serbien auf Zivilisten geschossen haben?
— Die Frage ist sehr breit gefächert und hinterhältig, «auf Zivilisten in Serbien geschossen»… Offensichtlich bezieht sich der Fragesteller auf den «BBC»-Film des Regisseurs Paweł Pawlikowski, er hieß «Serbian epics», in dem Radovan Karadžić die Hauptrolle spielt. Genau jetzt hat sein Prozess vor dem Haager Tribunal begonnen. In diesem Film interviewe ich Radovan Karadžić, ich habe drei Tage an diesem Film mitgewirkt, und es gibt dort eine Szene, die Paweł Pawlikowski gedreht hat, lassen wir das auf seinem schmutzigen Gewissen, in der ich mit einem Maschinengewehr schieße. Tatsächlich schieße ich dort mit einem Maschinengewehr. Das Ganze findet in Pale statt, der damaligen Hauptstadt der Bosnischen Serbischen Republik. Und ich schieße mit dem Maschinengewehr auf einem Schießstand. Und als das später so interpretiert wurde, als ob ich auf Sarajevo schieße, muss man sich zumindest vorstellen, dass Pale und Sarajevo durch mehrere Dutzend Kilometer getrennt sind. Deshalb müssen in diesem Fall alle Fragen von mir genommen werden. Paweł Pawlikowski hat nach dieser Szene auf dem Schießstand buchstäblich wie eine «unterschwellige Werbung»… dort irgendwelche Häuschen aufblitzen lassen, die wie mittelalterliche Häuser mit vielen Fenstern aussehen. Das war offenbar der Versuch einer solchen schmutzigen Provokation, die seit 17 Jahren andauert, weil der Film 1992 veröffentlicht wurde, und angeblich wollte er damit zeigen, dass ich auf eine Stadt schieße. Aber ich wiederhole nochmals, dass die kleine Stadt Pale mehrere Dutzend Kilometer von Sarajevo entfernt liegt.
[Anke Leweke:]
— Was er anders… Ja, vielleicht nicht nur eine Biografie beblättern, sondern vielleicht einfach das System, die Struktur im Buch zu übernehmen. Also vielleicht werde ein filmischer Essay besser gewesen. Also, wie gesagt, Emmanuel Carrère bringt sich selbst als Person und Künstler immer wieder ein. Und hat sehr viel recherchiert, Archivmaterial von Limonow geguckt, was es auch reichlich gibt: Radiointerviews, Fernsehaufnahmen. Und dann hätte man damit vielleicht arbeiten können im Film. Erstmal was dokumentarisches, und dann in nachgestellten Szenen einfach sich der Figur noch weiter annähern können, andere Interpretation zu lassen. Genau so macht ja Carrère. Aber hier wird eigentlich die Biografie nur so abgehackt, was einbißchen schade ist, und wichtige Sachen eben… Das er damals, z.B., der Limonow eben in der Jugoslawienkrieg teilgenommen hat. Da hatte er schon so klein politischen Wandel wieder ins rechte Lager. Und er sollte mit Karadžić in Beschießung um Sarajewo teilgenommen hat. Das kommt alles im Film nicht vor. Da gibt es aber diese Scene aus Dokumentarfilm. Und da ist der Film dann so bißchen unterbemittelt und läßt es eben lieber bei dieser schildernder Figur Limonow, den man gut folgen kann, wie er eben durch New York zieht, wie er Andy Warhol trifft. Also das macht der Film so bißchen einfach. Aber ich muß sagen: Emmanuel Carrère hat einmal ein Gastauftritt in dem Film, interviewt da tatsächlich Limonow, und dann sagt ihm quasi: Deine Heimat wird dich immer wieder einholen. Und das kommt in dem Film dann immer wieder vor, durch so russische folkloristische Klänge. Wenn der Film nicht weiterweiß, kommen diese Klänge.
[Andrea Gerk:]
— Auch ich frage mich jetzt, ob das überhaupt funktionieren kann, wenn man dann eben diesen Roman-Biografie überhaupt nicht gelesen hat, funktioniert dann der Film überhaupt?
[Anke Leweke:]
— Naja, es ist sehr gut gemacht. Also Serebrennikow versteht sein Handwerk, er hat viele Schauwerte. Also man fühlt sich wie in New York 70er Jahre. [???]mann im Underground. Aber vom Existenzkampf, den damals Limonow geführt hat, ist es wieder keine Spure. Man ist auch in Moskau der 80-er [60–70-er] Jahre, das ganze graue, das ist schon alles sehr gut in die Scene gesetzt. Aber trotzdem bleibt die Figur so oberflächlich schillernd also. Da fällt doch irgendwie Inspiration. Auch als Spielfilm hätte der Film weiter gehen können, offenere Blicke entwerfen könne. Und auch diesen politischen Sinneswandel nicht nur so plakativ darstellen. Manchmal macht sich der Film total leicht. Also der Zerfall der Sowjetunion — da sieht man erst der Fall der Mauer, dann sieht man Szenen von «Solidarność», dann sieht man Jelzin und Gorbatschow, und das was dann.
[Andrea Gerk:]
— Bleibt es trotzdem irgendwas von dem Geist dieses Buches auch im Film erhalten?
[Anke Leweke:]
— Wenn ich jetzt so hart spinne, es ist einer der vielen Filme, die in Cannes optisch viel her machen, aber die Geschichte hinterher hängt. Und wenn man das schon Essay… oder dokumentarisch erarbeiten will, dann hätte doch Serebrennikow, der vielleicht doch ähnliche Geschichte hat, wie sein Held, sich selbst mit einbringen könne. Er weiß selbst, wie es ist, wenn man als Künstler in Rußland verfolgt wurde. Das hätte er ja selbst erlebt. Er weiß, was es heißt, in der Immigration zu leben. Aber selbst dieser persönliche Film… Blickfeld in diesem Film… Und ich kann einfach sagen: dieser Film rauscht so einem vorbei. Das was dann auch.
[Andrea Gerk:]
— Anke Leweke war das live aus Cannes. Über die Verfilmung von Emmanuel Carrère's Roman über den russischen Schriftsteller und Politiker Limonow. Vielen Dank für dieses Gespräch.
На Каннском кинофестивале состоялась премьера фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке» — англоязычная экранизация биографической книги Эммануэля Каррера «Лимонов».
Ажиотаж вокруг этой премьеры был невероятный. Серебренникова хорошо знают и любят в Каннах, его фильмы участвуют в программе уже в пятый раз, а его выступления на каннских пресс-конференциях всегда политически злободневны.
В этом году Серебренников вышел на фотоколл с фотографией постановщицы Евгении Беркович и сценаристки Светланы Петрийчук в зале суда. Вот уже год Беркович и Петрийчук находятся в заключении в России, против них заведено уголовное дело по статье «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма». На пресс-конференции Серебренников выступил в защиту российских политических заключенных, а также высказался в поддержку грузинской оппозиции, которая протестует против закона об иноагентах.
Фильм Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке» — тоже политическое высказывание в адрес российской власти. В финале картины отдельным титром режиссер рассказывает, что его герой, писатель и политик Эдуард Лимонов, поддерживал сепаратистов на Донбассе и даже ездил туда со своими единомышленниками. Да и без войны в Украине, за которую ратовал Лимонов, герой этой картины в исполнении Бена Уишоу не вызывает симпатий.
Западная пресса раскритиковала картину Серебренникова за хаотичность и эклектичность, хотя обусловлено это не нестройностью сценария, над которым режиссер работал в соавторстве с Беном Хопкинсом и Павлом Павликовским («Холодная война», «Ида»), а характером самого персонажа. Худощавый, желчный, амбициозный Лимонов получился именно таким, каким он и выглядел в многочисленных телеинтервью. Герой Уишоу одержим, с одной стороны, стремлением к славе (то есть вписанности в существующую иерархию), с другой, идеей глобальной революции (то есть разрушения этой самой иерархии вместе с миром). Долгие годы оставаясь в безвестности, Лимонов исходит желчью в отношении всех вокруг, кроме его возлюбленной Елены Щаповой в исполнении Виктории Мирошниченко. Для Мирошниченко это уже вторые Канны — в 2019 году она приезжала сюда представлять фильм «Дылда» Кантемира Балагова, который тогда получил каннскую «Пальмовую ветвь» за режиссуру в программе «Особый взгляд». Истории обреченной любви Лимонова и Щаповой посвящена чуть ли не половина фильма. Их страстные взаимоотношения Серебренников пишет крупными мазками, а фирменные крупные планы оператора Романа Васьянова («Одесса», «Стиляги») буквально силой втягивают зрителя в этот вихрь. В «Лимонове» Васьянов превзошел сам себя — и крупные, и общие планы здесь задают ритм, стиль, интонацию. Здесь почти нет статики, как не было ее и в Лимонове, зацикленном на собственных амбициях и идеях. Даже крупные планы передают это напряжение особым углом съемки, резкими скачками камеры, а следующая за Эдичкой и Леночкой, как ее нелепо на английском с русским акцентом называет Лимонов-Уишоу, камера передает упоение их страстью. Так же, как позже, когда идиллия рухнет, камера замедлится, отразив замирание героя в боли, его мучительные попытки отыскать на улицах, где он был счастлив с Леночкой, хотя бы отблески ее лица.
История любви Лимонова и ее крушения неслучайно оттягивает большую часть экранного времени — ни до, ни после этой драмы герой не вызывает у зрителя сочувствия. Действие фильма мечется, переносясь то в харьковскую юность Лимонова, полную амбиций и злого неприятия окружающих, то в Москву, где он брезгливо перемещается по дачам и поэтическим вечерам, то в Нью-Йорк, куда его выслали из страны, то снова в Россию уже после развала Советского Союза. Лимонов по Серебренникову скорее акционист, чем поэт или писатель. Его стихи в английском переводе (то, что фильм снят на английском языке, тоже вызывало немало претензий у критиков) теряют присутствовавший в них нерв, а художественные высказывания говорят скорее о нарциссизме автора, чем о литературном таланте. Уишоу в роли Лимонова удивительно похож на писателя — резкая жестикуляция, недобрый, направленный вовнутрь взгляд из-под очков, фирменная прическа. Ему одинаково хорошо удаются и молодой и страстный Лимонов-поэт, и уже поседевший, но не менее резкий, зажатый, как пружина, колючий лидер национал-большевистской партии «Другая Россия», чем-то смахивающий на Льва Троцкого, тоже стремившегося к мировой революции.
Конечно, получилась не баллада — «Лимонов» напрочь лишен лирики, и Лимонов совсем не лирический герой. Этот фильм вполне мог бы стать мюзиклом, настолько он ритмически выверен, точен в декорациях и стилистике, и в стилизации, и при этом полон театральной условности. Выверенная визуализация исторического и социального и опереточность главного героя, на которую сетовали критики, буквально просятся на бродвейские подмостки. Туда, где разрушители мира — лишь загримированные актеры. И у мира остается иллюзия, что, когда на сцене погаснет свет, морок развеется.
Эдуард Лимонов умер в 2020 году, за два года до полномасштабного вторжения России в Украину, к которому он рьяно призывал. Свет погас. Но не на сцене, а в реальности. Как он и мечтал.
Tout à la fois militant, révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, comme une trainée de soufre, est un voyage à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New-York, des ruelles de Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
En adaptant le roman éponyme d'Emmanuel Carrère, Kirill Serebrennikov dresse le portrait composite et parcellaire d'Edouard Limonov, écrivain, militant et révolutionnaire russe qui traverse le dernier tiers du XXe siècle et les 20 premières années du XXIe Rythmé par les chansons des « Velvet Underground » et de Lou Reed, le film est une déambulation relâchée dans la vie du personnage, une ballade de forme éminemment libre qui épouse la poésie, les excès et la folie de son personnage. Un personnage présenté d'emblée comme ambivalent, qui refuse tout à la fois de s'identifier comme un dissident du régime communiste ou comme l'un de ses artistes officiels. Il cherche de cette manière à incarner une voie qui soit purement la sienne, déconcertant le monde occidental englué dans sa vision d'un monde binaire.
C'est cette apparente contradiction (bien qu'en exil, Limonov reste ambigu sur ses rapports avec le communisme, qu'il ira jusqu'à regretter après sa chute) qui fait du personnage un électron libre plus attaché à sa singularité d'artiste qu'à défendre des causes toutes faites. C'est en tout cas l'image qu'en donne Serebrennikov, qui le place symboliquement en position d'élargir le cadre, au propre (c'est-à-dire à l'écran) comme au figuré — à savoir notre perception du monde. Il nous montre en effet un écrivain plus critique envers l'aveuglement des régimes sur leurs propres travers qu'envers les régimes eux-mêmes. Plus que le communisme — ou le capitalisme — il dénonce dans les deux mondes des conditions de vie misérables et l'incapacité du pouvoir à protéger les plus faibles, et fustige au passage l'insupportable bien pensance de l'Occident qui se croit autorisé à décerner des certificats de bonne conduite.
Portrait contrasté et passionnant
En cela, il apparaît comme une figure avant tout contestaire qui refuse de se laisser enfermer dans un rôle (celui du « gentil » dissident qui critique le communisme et, en creux, glorifie le capitalisme, par exemple) et tend un miroir grossissant aux sociétés occidentales qui se repaissent des crimes du régime soviétique sans voir les leurs. Il apporte ainsi une indispensable complexité à la lecture que l'on peut avoir de cette époque. Pour autant, il ne s'agit pas pour Serebrennikov de proposer un portrait laudateur du personnage, dont il raconte aussi les excès, et la dérive totalitaire et ultra-nationaliste. C'est au contraire son ambiguïté, et ses aspects les plus dérangeants, qui l'intéressent. Limonov apparaît ainsi d'emblée comme un être arrogant, provocateur et incontrôlable, ayant une conscience aiguë de lui-même, qui oscille entre le pathétique et une certaine forme de panache et d'intransigeance.
Pour servir d'écrin à ce portrait contrasté et passionnant, qui tient moins du récit biographique que de la rêverie minimaliste et décousue, le réalisateur utilise toute la palette cinématographique qui a fait son succès, des idées visuelles fortes (les personnages passent une porte et se retrouvent à New York, la chronologie est intégrée dans les décors, une scène se transforme en collage…) à une mise en scène au firmament, d'une beauté et d'une élégance débarrassées d'un certain nombre de ses afféteries passées, pour ne conserver que la maîtrise et l'expressivité des plans.
Expérimentations narratives
Les scènes se succèdent, pas toujours liées entre elles de manière évidente, et c'est la voix off qui apporte un semblant de liant et de cohérence à l'ensemble. Une construction plutôt fréquente dans son cinéma, mais qu'il semble ici pousser à son paroxysme en réduisant les dialogues, les situations, les rebondissements, pour ne garder que des ambiances et de la vie filmée à l'état brut dans les rues de New York ou les soirées moscovites, à travers des scènes immersives et parfois spectaculairement chorégraphiées qui empruntent autant à la contemplation qu'aux codes du cinéma documentaire.
On a plus que jamais le sentiment que Kirill Serebrennikov utilise son sujet comme un prétexte à des expérimentations narratives, tout le film reposant sur sa capacité à capter sans cesse quelque chose ( de l'air du temps, du monde, d'une époque, d'un tempérament) sans jamais avoir besoin de vraiment raconter des événements précis. On est clairement face à une forme d'anti-biopic qui dessine les contours de son personnage tout en préservant son opacité, le livrant par bribes, pour mieux privilégier le ressenti et les sensations. « J'aime écrire à ma manière », explique Limonov à son éditeur. Et c'est aussi ce que fait le réalisateur, qui globalement ne va pas tout à fait là où on l'attendait, que cela soit en matière d'adaptation, de biopic, ou même de narration et de cinéma. Certains attendaient « Leto » 2 — et il nous offre « la Fièvre de Limonov ».
В основном конкурсе Канн состоялась мировая премьера нового фильма Кирилла Серебренникова («Петровы в гриппе», «Лето») — вольного байопика Эдуарда Лимонова «Лимонов, баллада об Эдичке». У фильма интернациональный каст: Бен Уишоу, Виктория Мирошниченко, Сандрин Боннер и Иван Ивашкин. Рассказываем, каким получился Лимонов у Серебренникова и почему фильм лишь прикидывается биографическим.
Москва, перестройка. Гостиница «Украина» кишит тараканами, идет пресс-конференция возвращенца Лимонова. У микрофона очередь из постаревших разочарованных шестидесятников — почему вместо пылкого юноши с горящими глазами перед ними то ли унылый функционер, то ли притаившийся чекист? Ответа на этот вопрос от фильма можно не ждать, потому что «Баллада об Эдичке» Кирилла Серебренникова только притворяется байопиком. На самом деле это, как всегда у театрального режиссера, перформанс, который стоило бы назвать «Эдичка в шести сценах». Все остальные маски, созданные и культивируемые Лимоновым (главным творцом собственного мифа), Серебренникова не интересуют.
За экранизацию книги «Лимонов» французского писателя Эмманюэля Каррера еще в 2017-м взялся польский режиссер Павел Павликовский, лауреат «Оскара» за черно-белую «Иду» 2013 года. Совместно с Беном Хопкинсом он переработал популярный роман Каррера в сценарий, но со временем охладел к своему герою и в 2020-м окончательно от него отказался. Тогда-то проект и перешел к Кириллу Серебренникову, который, судя по всему, вновь основательно переписал сценарий, потому что картина в его фильмографии как влитая. Это типичное кино Серебренникова: с аттракционами, иронией, панком и плакатными, в духе ЛЕФа, зарисовками между главами. Если вам нравились его предыдущие работы, то и «Балладу об Эдичке» вы наверняка полюбите, если нет — найдете в ней немало недостатков и недоработок.
Всё начинается с Харькова, где тогда еще Эдуард Савенко работает на заводе и читает первые стихи во время застолья московскому гостю. Гость вальяжно вещает о прелестях простой жизни и распускает перья перед местными дамами, Эдичка злится, что мир не у его ног, и, заключив, что все кругом дураки, отбывает в Москву. Но и столичные литераторы на дачах закусывают салатами и преклоняются перед Евтушенко и Ахмадуллиной. Правда, здесь он встречает Елену — модель и девушку не его полета, но Эдичка не из тех, кто сдается и сомневается в своих силах. Далее следует одна из лучших сцен фильма, в которой нокаутированный парнем Елены пылкий поэт устраивает перформанс в духе 16-летних подростков у нее в подъезде и, конечно, добивается своего. Бурный роман, проблемы с КГБ — и вот уже влюбленная пара оказывается в Нью-Йорке на злых улицах «Таксиста», в порнокинотеатрах и лапшичных. Потом расставание, та самая сцена, работа у состоятельного господина, переезд в Париж, возвращение в Россию, собственная партия молодых и рассерженных, тюрьма — и наконец слава.
Каждый новый этап в жизни Лимонова на экране короче и скомканнее предыдущего. Но там, где противники режиссера видят недоработку и досадное игнорирование важных вех в биографии, на самом деле просто Эдички становилось всё меньше. На смену ему приходили иные, более опасные и менее пассионарные маски персонажа Лимонова. Лимонов в Югославии, Абхазии и Приднестровье, Лимонов-политик, Лимонов-эссеист и Лимонов-культуролог не присутствуют в фильме, потому что он не о них. Он об импульсивном, сумасбродном и пассионарном подростке, который всегда в Лимонове присутствовал и, выходя наружу, портил ему жизнь,— не зря в одной из американских сцен редактор указывает писателю, что его Эдичка за роман не пережил трансформацию. Именно Эдичка хотел уходить, хлопнув дверью, пускался в саморазрушение, жаждал всеобщей любви, был невыносимым мечтателем и потому в любой точке мира чувствовал себя недооцененным, заключая, что кругом дураки, а значит, ему тут не место.
Таким и играет его Бен Уишоу — пластичным, юрким и постоянно хорохорящимся юнцом без тормозов. Уишоу и Серебренников проходят по тонкой грани, но не скатываются в комизм (хотя в фильме много смешного), а делают своего бунтаря заслуживающим зрительской любви. Поставлен и снят фильм под стать герою: с особым пижонством, с аттракционными переходами через десятилетия, сквозь экран или прочь из декорации, с длинными планами и (временами) изящными цитатами. В этих перебивках Эдичка и Уишоу присутствуют в равной степени, герой оказывается ряженым: все эти шинели, белые костюмы, сумасшедшие прически и панк-каверы от «Shortparis» — свидетельство того, что позы здесь больше, чем истории, и маска, созданная самим Эдуардом Лимоновым, гораздо сильнее и живучее любой биографии. Не даром же Эдичка так усердно учит всех произносить свой псевдоним и рассказывает, что такое «лимонка». Серебренников оставляет в фильме только один из творимых писателем мифов о себе, который и выискивает в разных этапах его жизни. Режиссер дальновидно не собирался ни с кого срывать маски, и спасибо ему за это — миф о Лимонове самого Лимонова гораздо интересней.
Il regista Serebrennikov riceve 7 minuti di applausi per il suo «Limonov» storia dell'attivista politico nemico di Putin. «Il cinema smuove le coscienze»
Doveva essere una ballata, una trasposizione fedele del romanzo di Emmanuel Carrère, edito da Adelchi ma «Limonov», film in concorso alla 77esima edizione del Festival Cannes, è diventato un manifesto contro la guerra in Ucraina.
Co-prodotto dall'Italia con la «Wildside» di Mario Gianani e Lorenzo Gangarossa e prossimamente in uscita in Italia con Vision Distribution, «Limonov» è un progetto commissionato al regista russo Kirill Serebrennikov con l'inglese Ben Whishaw nei panni del dissidente, scrittore e attivista politico russo Ėduard Limonov pseudonimo di Ėduard Veniaminovič Savenko, scomparso nel 2020.
Nato nella piccola cittadina di Dzerzhinsk, al confine con l'Ucraina, Limonov ha fondato il quotidiano nazionalbolscevico «Limonka» e nella sua vita, come il film racconta, è stato un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground e persino il maggiordomo di un miliardario a Manhattan.
È stato anche un poeta, un amante delle belle donne, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza. La storia della vita di Eduard Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
7 minuti di applausi nella sala più grande del Palais de Festival dopo la visione del film e subito un messaggio da Serebrennikov al popolo del cinema e non solo, là fuori:
«grazie … grazie per gli applausi… grazie per essere qui e per aver invitato il nostro film, che dopo un lungo, lungo, troppo lungo viaggio, finalmente è arrivato qui. Purtroppo il cinema non può fermare le guerre. Ma l'arte può aiutare le persone a capire e a fermare la violenza che travolge oggi il mondo. Probabilmente sono un romantico, ma credo ancora in questo».
È ottimista il regista di «La moglie di Tchaikovsky», nonostante la guerra in Ucraina abbia bloccato le riprese del film previste a Mosca. «Eddie» Limonov nel film dice ad un certo punto:
«La Storia non è morta e tornerà a colpirvi a calci nel sedere».
Mai frase fu più profetica sui corsi e ricorsi storici e la ripetitività dei conflitti.
«Non sapevamo che sarebbe diventato così importante raccontare la storia di Limonov
— sottolinea Serebrennikov —
abbiamo iniziato con la storia di un ribelle punk e contraddittorio, ma durante i quattro anni di lavorazione del film, è cominciata la guerra ed è stata un evento enorme e doloroso per me. Mi ha fatto lasciare il mio paese, ho dovuto cambiare la mia vita completamente e la guerra ha impattato nel nostro progetto e ha trasformato questo film in qualcos'altro. Dico sempre che non siamo noi che abbiamo fatto il film ma è il film che si è realizzato da solo».
La presenza del regista e queste sue parole lo fanno sembrare in grado di darci delle risposte sul perché degli avvenimenti che riguardano la sua terra tanto da chiedere lumi su cosa stia veramente accadendo in Russia, in Ucraina, in Georgia:
«Quello che sta succedendo in Russia sta peggiorando di giorno in giorno, la guerra è ancora in corso, gli oppositori al regime vengono eliminati. Due artiste, la regista e poetessa Evgenija Berkovič e la drammaturga Svetlana Petrijčuk sono state arrestate per aver messo in scena semplicemente uno spettacolo, non sono delle dissidenti, erano delle artiste libere.Capisco che l'arte non interessa a chi si occupa della guerra e di assassinare la gente, mentre il mondo intero non riesce a fermare questa gente. Tutti chiedono al governo russo di fermare la guerra, ma chi è al potere non ascolta. Dovremmo chiederci perché siamo così impotenti di fronte alla cattiveria».
Scelta insolita quella di un attore inglese per un film su di uno scrittore russo. Le ragioni stanno nell'internazionalità del progetto. Ben Whishaw, in perfetta sintonia con Serebrennikov descrive il suo lavoro di preparazione:
«Pensavamo di girare un tipo di film su un uomo, che poi è diventato altro. Per me è stato importante non giudicarlo, ma capire come attore che emozioni sentiva. Mi sono gettato anima e corpo dentro a questo ruolo. Ho letto il libro di Emmanuel Carrère, ho visto alcuni suoi video e sono reperibili materiali di quando era a Parigi e Mosca. Ho letto anche i suoi libri tradotti in inglese. Ho fatto molto affidamento sulla visione di Kirill e la sua regia. Visto che Carrère l'ha chiamata una ballata questo ci ha reso liberi di creare e interpretare il personaggio con libertà».
Aggiunge concordando Serebrennikov:
«Il film non rappresentata del tutto la vera vita di Limonov ma è un adattamento creativo del libro di Carrère».
Limonov porta avanti il pensiero che «la rivoluzione sia bellissima» ed i suoi modi, come mostra il film, sono sempre stati orientati alla guerra ed alla violenza.
Commenta il regista:
«mi associo al bisogno di rivoluzione però che sia non violenta, i fiumi di sangue non mi interessano. Per quel che riguarda la politica, attingo dalle stesse vostre fonti ma stiamo effettivamente avvicinandoci alla visione che voleva Limonov, il quale auspicava un ritorno dell'Unione Sovietica».
Kirill Serebrennikov talks about his film, an English-language portrayal of radical Soviet poet Eduard Limonov starring British actor Ben Whishaw, in competition for the Palme d'Or.
#AFPVertical
[Kirill Serebrennikov:]
— I am Kirill Serebrennikov, and I'm in Cannes to present the film «Limonov: The Ballad» based on the book by Emmanuel Carrère. The movie we shot is not meant to be ay biography of Eduard Limonov. Carrère invented his own Limonov.
Eduard Limonov (1943–2020) was a radical soviet poet and political dissident. He spent his life between Ukraine, Russia, the US and France.
[Kirill Serebrennikov:]
— My relationship with his figure changed over time. Like all young people with a rebellious spirit I was interested in his books and his political ideas in the 90s. Then, when everything started to change and take a different turn more rooted in a nationalist movement when his party was unashamedly called the Russia Fascists I could no longer be associated with his ideas.
Serebrennikov left Russia after the Ukraine invation.
[Kirill Serebrennikov:]
— War is a crime. Every single one of us during wartime has to worry about their safety. Every time, I think the next movie will be a done after the war, and in fact, the war is still going.
#cannes 2024 the brilliant british actor Ben Whishaw is playing in a film by Kiril Serebrennikov the russian punk poet Limonov. The film is based on a great book by french writer Emmanuel Carrere who captured Limonov s life story so well Edward Limonov was a really wild poet in New York in the eighties before becoming a punk celebrity in Paris but then unfortunately turned radical right when he returned to Russia. I was friendly with Limonov in Paris in the late eighties early nineties, he was warm-hearted and wild. Would have never thought he would become such an antihero — I liked his book «It's me Eddie» a NY memoir a lot, a book which became a sensation in France. Limonov loved to be photographed and here he undressed for me for a fashion magazine. We took many photographs and he was eager for his story to become a film. He very suddenly left Paris and then we lost touch years later I realised that he became so right wing, which I did not foresee, but realise it happened to a lot to russians I met over the years.
Glamouröse Auftritte und große Roben gibt es bei den Filmfestspielen in Cannes jedes Jahr reichlich zu bestaunen. Aber auch die Politik hat das Filmfestival längst erreicht. Es feierten unter anderem das Trump-Dokudrama «The Apprentice» und Kirill Serebrennikows Biopic «Limonov: The Ballad» Premiere.
«RedaktionsNetzwerk Deutschland», 21. Mai 2024
[Sprecherin:]
— ⟨…⟩ Es [«The Apprentice»] ist nicht das einzige Biopic mit politischem Anklang, was im Wettbewerb von Cannes am Pfingstwochenende Premiere feierte. Der russischer Regisseur Kirill Serebrennikow steht mit «Limonov: The Ballad» im Rennen um die Goldene Palme. Der Film folgt den Dichter Eduard Limonow, gespielt von Ben Whishaw, von den 1960-er Jahren in seiner Heimatstadt Charkow nach Moskau, New York, Paris und schließlich in Postsowjetische Rußland, wo er Anfang der 1990-er Jahre linke und ultranationalistische Partei mitbegründete. Serebrennikow nutzte sein Auftritt in Cannes auch um 2 Kulturschaffende von heute ins Lampenlicht zu rücken. Die Theatermachering Jewginija (genannt Zhenja) Berkowitsch und Swetlana Petrijtschuk stehen derzeit in Moskau vor Gericht wegen eines Stücks, daß laut Anklage Terrorismus rechtfertigen soll.
[Kirill Serebrennikow:]
— Sie haben nichts Falsches getan. Sie haben nur ein Stück aufgeführt, das ein Theaterpreis gewonnen hat. Und seit einem Jahr sind sie nun im Gefängnis. Zhenja, die Mutter von Adoptivkindern, die sie aus einem Waisenhaus geholt hat, ist im Gefängnis. Sie sind seit einem Jahr wegen völlig erfundener, ungeheuerlicher Anschuldigungen im Gefängnis.
[Sprecherin:]
— Die beiden Frauen stehen seit April auf Rußlands offizielle Liste von angeblichen Terroristen und Extremisten, gemeinsam mit tausenden Personen und Organisationen, gegen die Rußland sein Kurs seit dem Angriff auf die Ukraine im Februar 2022 verschärft hat. In Cannes ist die Teilnahme offizieller russischer Delegation am Festival seit Beginn des Angriffskrieges verboten. Serebrennikow, der sich gegen die Invasion ausgesprochen hat, ist nach 2022 bereits zum zweitem Mal an Croisette vertreten.
CANNES 77. Il regista russo ha presentato alla stampa «Limonov — The Ballad», adattamento dal romanzo di Emmanuel Carrère. La guerra in Ucraina ha trasformato il film, racconta, e chiede la liberazione delle drammaturghe Evguénia Berkovitch e Svetlana Petriïtchouk.
«Il cinema non può fermare le guerre. Eppure, sarò forse un romantico, ci credo ancora». Sono le parole a caldo di Kirill Serebrennikov a Cannes, dopo i titoli di coda della prima di «Limonov — The Ballad», il film con cui torna in concorso al festival a due anni di distanza da «La moglie di Tchaikovsky».
L'adattamento dal romanzo di Carrère, incentrato su una figura controversa come Limonov che, pure, ha incarnato molte delle contraddizioni della cultura russa, ha posto non poche sfide al regista.
«Quando abbiamo iniziato a lavorare al film, nel 2020, non sapevamo che raccontare questa storia sarebbe stato così rilevante» afferma Serebrennikov in un incontro ristretto con la stampa italiana. «Con Ben Whishaw abbiamo iniziato a lavorare alla figura dello scrittore punk controverso, poi è scoppiata la guerra in Ucraina. Per me è stato un evento molto doloroso, mi ha stravolto la vita, ho lasciato la Russia — Serebrennikov vive attualmente a Berlino, «ndr» — e anche il film ne è uscito trasformato». Una versione confermata anche dall'attore britannico Whishaw, che interpreta Limonov nel film. «Quando abbiamo iniziato, il mondo era diverso. Alcuni aspetti del personaggio che prima sembravano affascinati, dopo lo scoppio della guerra in Ucraina non lo erano più. Ma per me, in quanto attore, era importante non giudicare Limonov, e cercare di capire le sue emozioni».
Le domande dei giornalisti incalzano ancora Serebrennikov — uno dei pochissimi russi a circolare attualmente nei festival proprio per le sue posizioni avverse al governo putiniano — sul tema della guerra.
«Migliaia di persone stanno dicendo: vi prego, fermatevi. Ma purtroppo il potere non ascolta. Pensate che due drammaturghe, Evguénia Berkovitch e Svetlana Petriïtchouk — il regista mostra anche, in conferenza stampa, la loro foto — sono in prigione da più di due anni solo per aver messo in scena uno spettacolo sul terrorismo, «Finist Yasnyy Sokol», che peraltro ha anche vinto il premio teatrale nazionale. Perché siamo così impotenti davanti al male?».
Il regista è poi tornato sul personaggio di Limonov, e sugli aspetti più indigesti della sua attività politica.
«In effetti, si sta realizzando ciò che lui avrebbe voluto vedere, il ritorno dell'Urss. Limonov era un anti tutto, un anti-eroe, voleva distruggere ogni catena, conteneva tutto e il suo contrario all'interno della propria personalità, questo mi affascinava e lo rendeva interessante da ritrarre artisticamente. Comunque, quello nel film è il personaggio ispirato al libro di Carrère e non il Limonov realmente esistito, è una semi-fiction. Portare sullo schermo il riflesso di questo riflesso, è stata una sfida».
Il regista rivela infine che il suo prossimo film sarà un adattamento del libro «La scomparsa di Josef Mengele» di Olivier Guez: ancora una storia di esilio, tema tristemente prossimo al vissuto attuale del regista.
Ególatra, prepotente, egoísta, soberbio, violento, maleducado, cargante, esquizoide, y provocador a tiempo completo, Eduard Limonov actuó durante toda su vida como si fuese un personaje de película, escribió una vasta obra literaria en la que ejercía de protagonista absoluto y luego vio como Emmanuel Carrére convertía su periplo existencial en novela. Sólo le faltaba tener su propia cinta, y Kirill Serebrennikov lo ha solucionado adaptando el libro de Carrére. Fiel a su estilo melodramático y, sobre todo, barroco, el director compone una ópera intimista que busca adentrarse en la psique de su protagonista desde la distancia sobrecargada de una puesta en escena en la que todo cabe. Si Limonov convirtió la contradicción en la mejor herramienta con la que llamar la atención, Serebrennikov construye la película sobre, precisamente, el suelo inestable y frágil de dicha contradicción; de ahí que todo en «Limonov: The ballad of Eddie» se mueva entre extremos antagónicos que se niegan constantemente.
La cinta no es, ni mucho menos, un biopic convencional con el que el director pretenda construir una narración ordenada y cronológica en la que la fórmula causa-efecto sirva para hacer una oda a la meritocracia poniendo como ejemplo a un joven que se enfrenta a la sociedad entera con tal de alcanzar su sueño de ser escritor; y que, a fuerza de no comprometer su visión artística y de sudar la gota gorda, termina lográndolo. No. Serebrennikov parte de una premisa tan radical como desconcertante: no conoce en absoluto quién era en realidad su personaje. La película nace en el preciso instante en el que el director inicia su indagación y se adentra en el arrecife verborreico del escritor para entender el mecanismo de su pensamiento y descifrar el interrogante hermético —que, en realidad, no lo es tanto— de su personalidad.
Así, «Limonov: The ballad of Eddie» es un ejercicio de subjetividad extrema en la que la cámara y la mirada del protagonista se fusionan con el fin de imbuir al espectador en la mente del escritor, de lanzarle a un viaje delirante y excesivo del que va a salir muy magullado. Serebrennikov diseña una cascada de imágenes salvajes y violentas, que hunde la pantalla con su desproporcionado despliegue de elementos ya de por sí excesivos; y, en el proceso, pone a prueba los límites de un público al que le puede costar mucho digerir la sobredosis formal a la que se ve expuesto. El realizador diseña sus proyectos partiendo de una premisa acumulativa desde la que busca romper con los límites de la pantalla para crear una resaca audiovisual que incite a la contemplación placentera de unas imágenes que, poco a poco, se van deshaciendo de su carga prosaica para volar libres por el cielo de la abstracción. Durante los veinte primeros minutos de «Limonov: The ballad of Eddie», la estrategia le funciona y las escenas fluyen con velocidad y fuerza, presentando con eficacia tanto al personaje como su conflicto.
Pero, en el momento en el que Limonov llega a Nueva York y Serebrennikov comienza a desacelerar el ritmo, la tensión se va perdiendo lentamente hasta desaparecer por completo a mitad de película. Y es que el segundo acto es repetitivo y autocomplaciente hasta la exasperación: el director se regodea demasiado en la ira de su personaje —que es, también, el motor de sus acciones—, en la rabia con la que observa el mundo, y ese excesivo derroche de bilis termina hundiendo la propuesta por completo. Para cuando se inicia el tercer acto, el espectador ya está fuera. Hay, sin embargo, momentos de genialidad, como la secuencia en la que el rostro de Whishaw se desdobla mientras le propone una vida tranquila e idílica a su exnovia, que van arrojando luz sobre la identidad (supuestamente) opaca del protagonista; pero no son suficientes como para justificar la abultada duración de una película a la que le sobra, por lo menos, media hora de metraje. Serebrennikov, al levantar el dispositivo fílmico sobre la subjetividad de Limónov, le retrata como a un héroe inconformista que se enfrentó al mundo, ignorando que, en realidad, era un fascista cuyo partido político se diferenciaba muy poco del nazi. «Limonov: The ballad of Eddie» no es un biopic tradicional en el sentido hollywoodense de la palabra, pero el blanqueo al que se somete al personaje resulta bastante burdo si uno sabe mínimamente quién fue en realidad. Da la sensación, una vez que ha terminado la película, de que Serebrennikov ni siquiera se terminó el libro de Carrere.
«EAM — El antepenúltimo mohicano», 21 de mayo de 2024
At a wake for the murder of Russian journalist and activist Anna Politkovskaya, shot dead in 2006 in the elevator of her apartment block in Moscow, French writer Emmanuel Carrère spotted a familiar silhouette. Though born Eduard Veniaminovich Savenko, by the mid-2000s «Limonov» had lived a dozen lives. A poet, editor, and politician who'd recently finished a two-year stint in prison on terrorism chargers (aside from threatening to overthrow the constitution, the movement he'd founded, the National Bolshevik Party, allegedly planned to create an army and invade Kazakhstan), Limonov was a man who embodied all the contradictions of the 20th century, a greater-than-life iconoclast and extremist whose existence had unraveled as a tumultuous cavalcade of U-turns, aliases, literary aspirations. and political intrigue. He'd been a factory worker in the USSR; an exile, hobo, butler, and budding novelist in New York; a successful author in Paris; and finally, by the time Carrère came across him, a Bolshevik nostalgist who'd been a vocal supporter of Serbian expansionism during the 1990s Balkan Wars (here's footage of him firing a machine gun at besieged Sarajevo in 1992).
That Kirill Serebrennikov's «Limonov. The Ballad» doesn't capture the entirety of his subject's life—or the 2011 biography Carrère wrote of him, on which it is based—is hardly surprising. That it deliberately glosses over the man's grotesque political views and associations with some of the world's most appalling figures and war criminals is harder to stomach. Especially in 2024, over two years since Ukraine (where Limonov was born in 1943) was invaded by Russian forces, a fact «Limonov» only acknowledges in its final title card. Serebrennikov's English-language debut is as muddled as its subject, but—for all these glaring and convenient omissions—it is also one of the director's strongest in quite some time, a film whose form feels wholly in service of the story and man at its center.
Anyone mildly familiar with Serebrennikov's oeuvre will know just how irreverent and disorienting that approach can be. Both «Leto» (a study of a band of punk rockers in 1980s Russia) and «Petrov's Flu» (a feverish chronicle of a day in the life of a comic-book artist in present-day Yekaterinburg) moved in-sync with their tormented heroes and their hallucinations, blurring the lines between the actual and the imagined. So it is with «Limonov». Played by Ben Whishaw in Russian-accented English, the titular character saunters into Serebrennikov's biopic in a journey unmoored to time, space, and reality. We kick off in 1989, as the writer returned to Russia after years spent abroad, and then rewind to his early days as a worker in Kharkiv, Ukraine, before dogging him along a string of adventures in Moscow, New York, and Paris.
As befits its full title, «Limonov» doesn't cut between these periods so much as dance through them. Roman Vasyanov takes over from Serebrennikov's regular cinematographer Vladislav Opelyants; his camerawork traffics in long, uninterrupted shots that move from one chapter to the other with the ease it takes Whishaw to walk in and out of rooms. Which is to say that a black-and-white scene kicking off in 1969 Ukraine will shift to color and 1972 Moscow over the same, continuous take, heightening a sort of liquid quality that makes watching «Limonov» less like reading a book than witnessing a life as it spills over and beyond the frame. Halfway through, one such segment ends with Whishaw storming out of the film's stage. It's a jarring moment that does not feel like a rupture but a beautiful summation of Serebrennikov's grand design: to follow a man who, by his own admission, liked to «tread many paths,» a grandiloquent scoundrel who refused and fled from all definitions.
That's why Serebrennikov's approach and Yuriy Karikh's sinuous editing feel so apt. By glossing over much of Limonov's career as «underground» politician, a chapter to which this film devotes very little of its near two-and-a-half hours, the director fashions his latest as a sort of künstlerroman, a portrait of an artist as a frustrated young man. All we hear or see about his literary efforts is a series of bilious tirades at his more famous Soviet rivals—Brodsky and the like. Never shown toiling, Limonov is largely captured as he struggles to get published and recognized. In other artist biopics, this failure to dramatize the act of creation would convey a shortcoming. In «Limonov» it feels on-brand with its antihero—a self-invented man of action who finds in this virtuoso, boisterous film a tribute to match his delusions of grandeur.
«Limonov. The Ballad» premiered at the 2024 Cannes Film Festival.
¿La conocías? El rostro revelación de la industria en el Festival de Cannes es la actriz rusa Viktoria Miroshnichenko.
El festival de Cannes es un ir y venir constante de actores, actrices y estrellas internacionales que no dejan a nadie indiferente con sus elecciones de estilismo. Sin embargo, este año una silueta femenina nos ha llamado la atención más de lo normal. Ella es Viktoria Miroshnichenko, nacida en 1992 en Krasnodar, Rusia. Desde temprana edad mostró un claro interés por las artes escénicas, participando en producciones teatrales locales antes de emprender una carrera más formal en la actuación hasta su aparición en la película «Beanpole» («Dylda», en ruso), con la que ha ganado reconocimiento internacional.
En su papel, donde interpreta a la joven y atormentada Iya en un Leningrado de posguerra, Miroshnichenko se entregó a una interpretación conmovedora y poderosa que cautivó tanto a la audiencia como a la crítica. Su ascenso meteórico en la industria la catapultó hasta la última edición del festival de cine francés, despertando un gran interés en su futuro y proyectos en los que podría embarcarse próximamente.
En esta ocasión, la actriz acaparó todas las miradas en el festival de Cannes con su actitud firme y desafiante. Ya nos adelantó sus intenciones en el photocall de la película «Limonov: The Ballad», donde lucía espectacular con un total look negro compuesto por un vestido asimétrico negro (con cola incluida) y unos elegantes tacones.
Aunque el plato fuerte llegó en la premiere de la misma película, donde la actriz posó en la alfombra roja con total desparpajo y un diseño firmado por Alexander Mcqueen. Miroshnichenko decidió no complementar el vestido con ninguna joya para que todas las miradas se dirigiesen a sus zapatos: unas sandalias negras de tiras con el tacón dorado y, en lugar del común stiletto, un par de largas piernas doradas con nalgas esculpidas. Alaïa es la firma responsable de este diseño.
Viktoria Miroshnichenko se ha convertido en una figura destacada en el mundo del cine internacional, y a todas luces escucharemos su nombre resonando en la industria durante mucho tiempo. Su actitud en la alfombra roja de Cannes es solo el principio.
Une journée cannoise placée sous le signe de l'éclectisme avec, au programme, une comédie canine, une balade pour le moins underground et un autoportrait kaléidoscopique.
⟨…⟩
Limonov : The Ballad of Eddie — Kirill Serebrennikov
L'on s'empresse ensuite de monter — modestement — les marches pour assister à la première de « Limonov : The Ballad of Eddie », film présenté Compétition Officielle et concourant pour la Palme d'Or. Après le punk Leto, le vénéneux « La Femme de Tchaïkovski », et le plus clivant mais non moins intéressant La Fièvre de Petrov, la cinéaste russe dissident Kirill Serebrennikov revient sur la croisette avec un film portant sur un autre exilé : le controversé Édouard Limonov. Comme le résume à la perfection le roman d'Emmanuel Carrère, dont « Limonov : The Ballad of Eddie » se veut être une adaptation, Limonov a été
« voyou en Ukraine ; idole de l'underground soviétique sous Brejnev ; clochard, puis valet de chambre d'un milliardaire à Manhattan ; écrivain branché à Paris ; soldat perdu dans les guerres des Balkans ; et maintenant, dans l'immense bordel de l'après-communisme en Russie, vieux chef charismatique d'un parti de jeunes desperados ».
Un personnage dont la vie tortueuse et torturée se prête parfaitement au goût pour l'underground de Serebrennikov, dont la filmographie gravite autour des divers pans de l'histoire russe. Pour restituer la vie d'un homme qui se voulait exister « dans la bigarrure, l'éclat et le risque », la mise en scène de Serebrennikov se veut excessive, redoublant d'effets visuels embrassant aussi bien le sublime que le plus obscène. Si le film entend retracer la trajectoire de l'écrivain entre Kharkov, New-York, Paris et Moscou, sa majeure partie se consacre surtout à la relation destructrice qu'a entretenu Limonov avec Elena Schapova (excellente Viktoria Mirochnitchenko). La passion des débuts se mue rapidement en une descente aux enfers pour le couple, d'autant plus éprouvante que la fébrilité de leurs corps transparaît à l'écran et que les violences dont est victime Elena ne sont pas éludées. Une consomption qui épouse la forme effrénée de mise en scène qu'affectionne Serebrennikov, qui dès lors y consacre une place très — sûrement trop — importante. Non que cette relation ne soit dénuée d'intérêt pour comprendre le personnage, l'attardement sur cette déchéance intime de l'écrivain s'effectue aux dépens de certains épisodes clefs de sa vie, avec l'absence remarquée de son engagement auprès des nationalistes serbes. Serebrennikov n'élude pas l'évolution controversée de la trajectoire politique de l'écrivain, sa haine de Soljenitsyne se déportant sur Gorbatchev, son apologie du soulèvement révolutionnaire (« on ne fait pas d'omelette sans casser quelques œufs ») virant à la revendication d'un fascisme rouge-brun au sein du parti national-bolchévique. Il s'agit surtout de déplorer que la virtuosité punk que Serebrennikov déploie dans la vie intime du personnage semble se lisser quand elle doit s'atteler à ses prises de positions les plus problématiques. Est tout sauf lisse, en revanche, la prestation impressionnante de l'acteur britannique Ben Whishaw. Son jeu traduit aussi bien la fragilité d'un corps en proie à l'autodestruction que la potentialité permanente de son passage à la violence. Au son de « Walk on the Wild Side », Whishaw portraiture au fil des époques un homme qui « se voit comme un héros, que l'on peut considérer comme un salaud », une performance qui pourrait lui valoir un prix d'interprétation. Bien que critiquable sur certains aspects, « Limonov : The Ballad of Eddie » emporte, ou en tout cas, ne laisse pas indifférent. On en retient le brio des expérimentations visuelles de Serebrennikov, figurant par exemple l'ellipse temporelle, non par les traditionnels cartons mais par une course effrénée de Limonov à travers les décors et les années.
« Le cinéma ne peut pas arrêter les violences et la guerre, il peut aider à comprendre d'où elles viennent »,
a déclaré Serebrennikov à la fin de la projection, se référant à une guerre en Ukraine vis-à-vis de laquelle la certaine conception de « l'âme russe » que prônait Limonov et que tente de sonder le film n'est pas étrangère.
La ballata di Kirill Serebrennikov sul controverso «eroe» raccontato da Carrère «Mi affascinava, poi diventò fascista. Due colleghe in cella per uno spettacolo».
Poeta autore di versi sublimi, anzi no: forse solo mediocri, sgangherati, urlati. Eroe romantico, pronto a tagliarsi le vene per la donna amata. Anzi no, incapace di amarla davvero, ma solo di farsi tradire, di piagnucolare, di strangolarla. Dissidente in Unione sovietica, anzi no: solo desideroso di trovarsi un posto al sole, nel mondo, magari in America. Genio, anzi no: forse solo esaltato. Bastian contrario, sempre. Pronto a scendere agli inferi di una New York disperata e sudicia, alla «Taxi Driver», dove si ritrova a fare sesso per terra, con un senza fissa dimora, gridandogli nelle orecchie: «Non mi lascerai mai, vero? Dimmi che non mi lascerai mai». Eccessivo, sempre e comunque. Capace di tutto, pur di distinguersi dalla folla degli anonimi. Un uomo caleidoscopico, sfrontato, rabbioso, iconoclasta, esasperante, sempre al limite. Come una bomba a mano, alla quale il suo nome d'arte s'ispira.
È Limonov il nome d'arte che sceglie Eduard Savenko. Limonov, come il limone, ma anche come la granata da lanciare e far esplodere. Limonov, quello vero, ha concluso la sua esistenza disordinata nel 2020. Ha fatto in tempo però a ispirare il libro di Emmanuel Carrère e da lì ad approdare sullo schermo, con la regia punk, musicale e colorata, di Kirill Serebrennikov. E con l'interpretazione di Ben Whishaw, il puntuto «Q» degli ultimi film di James Bond. Che qui si scatena in una interpretazione da premio.
Serebrennikov lavora molto sulle ambientazioni, sulla ricostruzione dei mondi: la Russia disadorna e pallida della fine degli anni '60, i suoi intellettuali boriosi, tronfi; la New York di marce per la pace e derive personali degli anni '70. La Guerra fredda che scorre nelle immagini di un televisore, sullo sfondo. Glissa, nell'accennare alla fine della parabola di Limonov, fondatore in Russia del partito neobolscevico nazionalista Altra Russia, ricettacolo di radicali dai due estremi dello spettro politico.
All'incontro stampa, Serebrennikov dice:
«Mi affascinava Limonov, quando ero un ragazzo, perché era un rivoluzionario, un romantico. Ma quando ho iniziato a seguire la sua carriera politica, il mio sguardo su di lui è cambiato. È il suo partito che ha dato, in Russia, il primo assaggio del fascismo».
E rivela:
«Mentre stavamo lavorando al film, è scoppiata la guerra in Ucraina. Per me è stato un evento straziante, che mi ha stravolto la vita: ho lasciato la Russia».
Adesso Serebrennikov vive a Berlino, ed è in chiara opposizione a Putin. Prima di morire, Limonov si era schierato:
«Era favorevole alla annessione della Crimea alla Russia e sosteneva i separatisti del Donbass — dice Serebrennikov — In effetti, oggi si sta realizzando quello che Limonov avrebbe sognato: il ritorno dell'Urss, delle separazioni, della Cortina di ferro».
Ma di lui, allora, che cosa lo attrae?
«Il fatto che era tutto e il contrario di tutto. Questo lo rendeva interessante da ritrarre artisticamente. Era un bastian contrario eterno, rivoluzionario. Ma la sua rivoluzione prevede il sangue, la violenza. E non mi interessa. Mi interessano le rivoluzioni artistiche».
Sulla guerra, dice:
«Migliaia di persone in Russia stanno dicendo: vi prego, fermatevi. Ma il potere non ascolta. Due registe, Evguénia Berkovitch e Svetlana Petriïtchouk — e mostra le loro foto — sono in prigione da due anni solo per aver messo in scena uno spettacolo sul terrorismo. Tutto questo è kafkiano. Ma il potere si comporta con un sadismo sempre maggiore».
Cordoned to a cultural temperament that favors realism, based-on-true-stories, and the animated mythologies of men and women who have walked among us, the biopic has achieved a level of formal dominance, saturation, and now existential recalibration. Films tracing a figure's lifetime have largely migrated to television (e.g., «The Crown»), and even isolated events have been stretched and sullied into an oft-belabored episodic form (e.g., «The Offer», «We Crashed», and the slew of other movies about tech failures). In recent years, biographical films — as a cheap subversion of the realist form they seek to take advantage of — have begun using formal innovations to add a surrealist layer of inexplicability atop otherwise rote dramas. This has resulted in such varyingly successful examples as «Maestro», «Spencer», and «Blonde», all of which have been bemoaned by critics and viewers for their failure to maintain an allegiance to the truth, or the reality of events as they were.
Formally, this trend almost represents a genre of its own: pseudo-biopics that are more interested in exploring the feeling, whether on behalf of a historical figure or their spectators, of that same historical figure's representation, rather than the reality of events in an objective sense. The critics and casual viewers alike that have bemoaned the early entries in this canon have largely done so based on an inchoate ethic that says something like «people's representation ought to be under their own control, and to use someone's recognition as a starting point for fiction is exploitative, if not libelous.» The poignancy of this issue was brought to the forefront with the releases of both «Blonde» and «Spencer», seeing as the focal personalities of both films were exploited by members of both their public and private spheres until their untimely deaths. Joyce Carol Oates, author of eponymous book on which «Blonde» is based, defended her fictionalization of Hollywood's Golden Girl, saying that her process of «distillation» — condensing, conflating, rearranging, and inventing events — is done so in the interest of achieving a broader poetic and spiritual truth, to protest the authorial tyranny, perhaps more exploitative than any other, that the biased writers of history claim.
At face value, Kirill Serebrennikov's «Limonov: The Ballad» would seem to fit in this mode, a superficial eschewal of the trappings of biopics' conventions that makes study of the life and times of Russia's (anti-)great poet-punk-laureate-cum-politician, Eduard Limonov. The film, which spans 50 years of the late Limonov's life, is based on a biofictional novel about Limonov by the French autofiction writer Emanuel Carrère (itself based on one month of interviews with Limonov), as well as the Russian's many «fictional memoirs,» including «It's Me, Eddie», «His Butler's Story», «A Young Scoundrel», and «Memoir of a Russian Punk». The result is a representation of a representation of representations, divorced from reality by the layers of reconstruction that grow into a distorted something-new. Ben Whishaw, most recognizable for playing meek, soft-spoken characters, metamorphoses into the untamed porcupine and generational hater that Limonov was, famed for lines like:
«Most of all I hate the rich old ladies. Each one conceals some vileness. Lucky traders of their cunts. They lucked out. I hate them either with or without their puny dogs. And I hate them in the stores too. And when they eat.»
Whishaw's performance is something of a triumph, and he pushes the constraints of his script about as far as he can. Where so many other English-speaking actors fail, he is remarkably believable both as a Russian and as Limonov.
In fact, it's only by way of his consistent reckless abandon that any of Limonov's complicated personality is actualized and total failure is avoided, seeing as Whishaw operates in the confines of a script with such little nuance that it approaches parody. The Limonov that Serebrennikov presents is a shadow of the whole, a distillation of the punk-poet's rampant cynicism, but absent any of the playful humor that it outlined. After all, when it's acknowledged by a KGB official that his pen name is inspired by the Russian word for «lemon,» he appears more embarrassed than riotous in his rebellion. Moreover, there is no mention of the duality of his pseudonym, a play on words that takes equal inspiration from the Russian Limonka, a lemon-shaped grenade. Serebrennikov's narrow depiction — amplified by a playful use of light, handheld-tracking, surrealist choreography, and a shattered fourth wall — would have suited a more focused film fine, putting it squarely in the lineage of offerings like «Spencer», «Maestro», and «Blonde». However, Serebrennikov makes the unfortunate decision to not only marry this whimsical subjectivity with a biographically exhausted portrait of Limonov's life, but to attempt to do so by concatenating the monuments of biographical realism with the nonsensical stretches that form the film's interstices.
The result is an episodic film that manages to be both too focused and not focused enough, glossing over many moments of biographical detail that it strains to include, and lingering superficially on its connective tissue. The general structure of each episode goes something like this: Limonov finds himself in a new setting, there is some level of rising tension, it is quickly and suddenly dissolved by some hastened violence or excitement (the veracity of which is unclear), and in a montage of music and chopped-and-screwed sets, he finds himself in a new setting, for the cycle to begin again. Not only does this general structure disallow the development of any sense of plot or place; its frenetic movement evades any emotional resonance beyond aggravation by forestalling the development of any character. This, of course, is most acute in the case of Limonov, whose portrayal does not only betray the man himself, but Whishaw, too, as he does all that he can to save this film.
On a technical level, there is much going for «Limonov», but its admirable production design, score, and lighting are scattered across a conformist film about a rebel wracked by visual cliches: the breathless run in the middle of an empty street; the whimsical lengthwise fingering of fence or pole; the despairing look through the tattered fence toward dusk or dawn; the splatter dance in puddles, and so on, and so on. And it's all in service of Serebrennikov's depiction of the recalcitrant poet as a rote depressive, self-destructive and angry at the world. Confoundingly, his humorless solemnity toward his subject is only alleviated when detailing the poet's fascistic militarism, which continues, even in death, to materialize as real violence (members of Limonov's party continue to fight in The Donbas). But Eddie, unlike his filmic double, had a sense of humor, and he tempered all his anger and hatred with a lighthearted self-deprecation. His spirit is lost somewhere in «The Ballad», whose poetry is sullied by its (valiant, or asinine?) attempt to create a detailed lyrical biography of a different kind, one whose collapsing self-seriousness does evince an incidental source of humor — it's a film that you can't help but laugh at.
«In Review Online» (film & music criticism), May 21, 2024
В закрытом канале, в связи с каннской премьерой, день Лимонова: новое и старое-неизвестное о нем.
«Это когда тебе слегка за тридцать, то где бы ты ни был — тебе все Манхэттен, а когда за шестьдесят, то все больше Курский вокзал. Так чувствуете ли вы разницу?
Но Эдуард — благо его создатель, Лимонов,— не только восхитительный, но и христианский, да, я не оговорился, подлинно христианский писатель,— Эдуард этой разницы никогда не почувствует. Он не почувствует ее, потому что книги Лимонова, все до единой, посвящены сражению со смертным грехом, грехом особенно тягостным для человека сложного, образованного, которого этот грех буквально сплющивает, превращает в безгрудого долгоносика, хотя, впрочем, не щадит он и человека простого,— так вот, все книги Лимонова учат одному: борьбе с унынием.
Нет гниющей промзоны. Нет Курского вокзала. Нет текущего потолка. Нет линолеума, нет бультерьера, нет крысы и нет оперов под окном. Нет шашлычной и нет стриптизерши, нет аистов на старом одеяле, подаренном матерью, нет даже матери и нет жены, нет единения с Космосом и радикальной партии тоже нет. Нет и возраста, и нет разницы — тридцать или шестьдесят. Арест, налагаемый приставами на любого смертного человека, неизбежен, и от него не закроешься и не спасешься ничем: рано или поздно они придут и заберут все, и масляный обогреватель, и печатную машинку «Любава», и книги, и кресло рабочее, офисное, и даже нож черного цвета».
Kirill Serebrennikov revient en compétition officielle au Festival de Cannes 2024 avec « Limonov, la ballade », un biopic d'Edouard Limonov. Découvrez notre avis.
Pour son nouveau film, « Limonov, la ballade », en compétition officielle au Festival de Cannes 2024, Kirill Serebrennikov s'est attelé à raconter la vie et l'œuvr d'Edouard Limonov, en adaptant le livre « Limonov », d'Emmanuel Carrère — qui apparait d'ailleurs en clin d'œil, dans une courte scène. Dans ce biopic chronologique narrant son histoire du début des années 70 à sa mort en 2020, le long-métrage a tout de même cela d'énervant qu'il s'attache à des détails inconséquents, diluant l'aspect politique de l'homme et de ses combats durant la bonne moitié du film.
« Ni dissident, ni soviet » rectifie-t'il quand il s'agit de se définir. Limonov a eu mille vies : ouvrier à l'usine, majordome, sans-abri, poète, écrivain à succès, agitateur et puis, sur le tard, fondateur du Parti national-bolchévique, décrié, à raison, pour ses positions à l'extrême droite du spectre politique. Mais Serebrennikov préfère perdre du temps (ou en gagner ?) en détaillant plutôt le couple que forme l'écrivain avec une jeune mannequin qui s'envoient en l'air à l'envi, sans aucun intérêt narratif.
En long et en large, le réalisateur russe dresse le portrait d'un homme radical et excessif sur plein d'aspects, parfois violent (il se rebaptise Limonov du nom de la grenade, en russe), peu glorieux bien qu'extrêmement égocentrique (il parle parfois de lui à la troisième personne), constamment dans la provocation (saine ou non). Si Ben Whishaw réalise une vraie performance en incarnant ce personnage multiple, on a connu Serebrennikov plus inspiré et plus attentif à son sujet.
C'est lorsque le film aborde enfin l'engagement politique de Limonov, lors de l'effondrement de l'Empire soviétique, qu'il devient intéressant et sort de la représentation assez quelconque d'un simple punk russe qui goûterait à tous les plaisirs que l'Occident a à lui offrir, sur une BO entrainante — sans être des plus pointues — du «Velvet Underground». Kharkiv, New-York, Paris, il retourne ensuite dans la Russie de Poutine qui l'envoie, en 2001, dans une colonie en Sibérie où il restera quelque années.
Mais là encore, si Serebrennikov ne l'épargne pas et met en avant ses prises de position douteuses (sur la chute du mur de Berlin, entre autres), le cinéaste se garde bien d'entrer dans le détail de son parti politique considéré comme rouge-brun, et il faut attendre la toute fin du film pour entrapercevoir un semblant de regard critique.
Sans oublier un détail qui n'en est pas un : comment est-il possible que le biopic d'un homme qui s'est battu contre l'Impérialisme américain soit tourné en langue anglaise ? Et ce, même lorsque Limonov retrouve en 1989, après des années d'absence, ses parents, deux paysans du fin fond de la campagne russe, qui parlent un anglais parfait. Malgré sa mise en scène agitée et créative et la performance de Ben Whishaw, « Limonov, la ballade » est une œuvr qui manque d'intégrité.
Synopsis : Tout à la fois militant, révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, comme une trainée de soufre, est un voyage à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New-York, des ruelles de Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
Kirill Serebrennikov returns to official competition at Cannes 2024 with «Limonov, the Ballad», a biopic of Eduard Limonov. Read our review.
For his new film, «Limonov, la ballade», in official competition at the Cannes Film Festival 2024, Kirill Serebrennikov has set about recounting the life and work of Eduard Limonov, adapting the book «Limonov», by Emmanuel Carrère — who appears as a wink, incidentally, in a short scene. In this chronological biopic recounting his story from the early '70s to his death in 2020, the film's irritating focus on inconsequential details dilutes the political aspect of the man and his struggles for the better half of the film.
«Neither a dissident nor a soviet,» he corrects when asked to define himself. Limonov has had a thousand lives: factory worker, butler, homeless man, poet, successful writer, agitator and then, late in life, founder of the National-Bolshevik Party, rightly decried for its positions on the extreme right of the political spectrum. But Serebrennikov prefers to waste time (or gain it?) by detailing instead the couple formed by the writer and a young model, who have endless sex with each other, without any narrative interest.
At length, the Russian director paints a portrait of a man who is radical and excessive in many respects, sometimes violent (he renames himself Limonov after the Russian word for grenade), inglorious yet extremely egocentric (he sometimes talks about himself in the third person), constantly provocative (healthy or otherwise). While Ben Whishaw gives a true performance as this multiple character, we've known Serebrennikov to be more inspired and attentive to his subject.
It's when the film finally tackles Limonov's political involvement, during the collapse of the Soviet Empire, that it becomes interesting and moves away from the rather mundane depiction of a simple Russian punk enjoying all the pleasures the West has to offer, to the lively — if not cutting-edge — soundtrack of the «Velvet Underground». After Kharkiv, New York and Paris, he returned to Putin's Russia, where, in 2001, he was sent to a colony in Siberia, where he stayed for several years.
But here again, while Serebrennikov doesn't spare him and highlights his dubious stances (on the fall of the Berlin Wall, among others), the filmmaker is careful not to go into the details of his political party, which is considered red-brown, and it's not until the very end of the film that we catch a glimpse of a critical eye.
Not to mention a minor detail: how is it possible that the biopic of a man who fought against American imperialism should be filmed in English? Even when, in 1989, Limonov is reunited with his parents, two peasants from the Russian countryside who speak perfect English. Despite its restless, creative direction and Ben Whishaw's performance, «Limonov, the Ballad» is a work that lacks integrity.
Synopsis: At once militant, revolutionary, dandy, rogue, butler and homeless, he was an enraged and bellicose poet, a political agitator and the novelist of his own greatness. The life of Eduard Limonov, like a trail of sulfur, is a journey through the turbulent streets of Moscow and the skyscrapers of New York, from the back alleys of Paris to the heart of the gaols of Siberia during the second half of the 20th century.
Kirill Serebrennikov vuelve al Festival de Cannes 2024 en Competición Oficial con «Limonov, la balada», un biopic de Eduard Limonov. Lea nuestra crítica.
Para su nueva película, «Limónov, la balada», en Competición Oficial en el Festival de Cannes 2024, Kirill Serebrennikov se ha propuesto contar la vida y obra de Eduard Limónov, adaptando el libro «Limónov» de Emmanuel Carrère —que también aparece como guiño en una breve escena—. En este biopic cronológico que relata su historia desde principios de los años 70 hasta su muerte en 2020, la película resulta molesta al centrarse en detalles intrascendentes, diluyendo el aspecto político del hombre y sus luchas durante la mayor parte de la mitad del metraje.
«Ni disidente ni soviético», corrige cuando se le pide que se defina. Limónov ha tenido mil vidas: obrero de fábrica, mayordomo, vagabundo, poeta, escritor de éxito, agitador y luego, al final de su vida, fundador del Partido Nacional-Bolchevique, justamente denostado por sus posiciones en la extrema derecha del espectro político. Pero Serebrennikov prefiere perder el tiempo (¿o ganarlo?) centrándose en cambio en la pareja formada por el escritor y una joven modelo que mantienen relaciones sexuales a todas horas, sin ningún interés narrativo.
A lo largo y ancho, el director ruso traza el retrato de un hombre radical y excesivo en muchos aspectos, a veces violento (se rebautiza Limonov por la granada, en ruso), inglorioso y a la vez extremadamente egocéntrico (a veces habla de sí mismo en tercera persona), constantemente provocador (sanamente o no). Aunque Ben Whishaw realiza una verdadera interpretación de este personaje múltiple, Serebrennikov se muestra más inspirado y atento a su tema.
Sólo cuando la película aborda finalmente la implicación política de Limónov, durante el colapso del Imperio Soviético, se vuelve interesante y se aleja del retrato más bien ordinario de un simple punk ruso que disfruta de todos los placeres que le ofrece Occidente, con la animada —si no vanguardista— banda sonora de la «Velvet Underground». Tras Kharkiv, Nueva York y París, regresó a la Rusia de Putin, donde en 2001 fue enviado a una colonia de Siberia, donde permaneció varios años.
Pero también en este caso, aunque Serebrennikov no le escatima y destaca sus posiciones dudosas (sobre la caída del Muro de Berlín, entre otras), el cineasta se cuida de no entrar en los detalles de su partido político, considerado rojigualdo, y no es hasta el final de la película cuando vislumbramos algún atisbo de crítica.
Por no hablar de un detalle menor: ¿cómo es posible que el biopic de un hombre que luchó contra el imperialismo americano se ruede en inglés? Incluso cuando Limónov se reencuentra con sus padres, dos campesinos de la campiña rusa que hablan perfectamente inglés, en 1989, tras años de ausencia. A pesar de su inquieta y creativa dirección y de la interpretación de Ben Whishaw, «Limonov, la balada» es una obra que carece de integridad.
Sinopsis: Militante, revolucionario, dandi, pícaro, mayordomo y vagabundo todo en uno, fue un poeta enfurecido y belicoso, un agitador político y el novelista de su propia grandeza. La vida de Eduard Limonov, como un reguero de azufre, es un viaje por las turbulentas calles de Moscú y los rascacielos de Nueva York, desde las callejuelas de París hasta el corazón de las cárceles de Siberia durante la segunda mitad del siglo XX.
Kirill Serebrennikov kehrt mit «Limonov, la ballade», einem Biopic über Eduard Limonov, in den offiziellen Wettbewerb der Filmfestspiele von Cannes 2024 zurück. Lesen Sie unsere Meinung.
Für seinen neuen Film «Limonov, la ballade», der im offiziellen Wettbewerb der Filmfestspiele von Cannes 2024 lief, hat Kirill Serebrennikov das Leben und Werk von Eduard Limonov nach dem Buch «Limonov» von Emmanuel Carrère erzählt, das in einer kurzen Szene mit einem Augenzwinkern gezeigt wird. In diesem chronologischen Biopic, das seine Geschichte von den frühen 1970er Jahren bis zu seinem Tod im Jahr 2020 erzählt, ist der Film jedoch ärgerlich, weil er sich auf inkonsequente Details konzentriert und den politischen Aspekt des Mannes und seiner Kämpfe für die Hälfte des Films verwässert.
«Weder Dissident noch Sowjet», berichtigt er, wenn es darum geht, sich selbst zu definieren. Limonow hat tausend Leben gelebt: Fabrikarbeiter, Butler, Obdachloser, Dichter, erfolgreicher Schriftsteller, Agitator und später Gründer der Nationalbolschewistischen Partei, die zu Recht wegen ihrer Positionen am äußersten rechten Rand des politischen Spektrums verschrien ist. Aber Serebrennikov zieht es vor, Zeit zu verlieren (oder zu gewinnen?), indem er stattdessen das Paar des Schriftstellers und eines jungen Models detailliert beschreibt, die sich nach Herzenslust gegenseitig flachlegen, ohne jegliches erzählerisches Interesse.
Der russische Regisseur zeichnet das Porträt eines radikalen und in vielerlei Hinsicht exzessiven Mannes, der manchmal gewalttätig ist (er nennt sich Limonow nach dem russischen Wort für Granate), sich nicht mit Ruhm bekleckert, obwohl er extrem egozentrisch ist (er spricht manchmal in der dritten Person von sich) und ständig provoziert (ob gesund oder nicht). Während Ben Whishaw bei der Verkörperung dieser vielschichtigen Figur eine echte Leistung vollbringt, hat man Serebrennikov schon inspirierter und aufmerksamer gegenüber seinem Thema erlebt.
Als der Film schließlich auf Limonows politisches Engagement während des Zusammenbruchs des Sowjetreichs eingeht, wird er interessant und verlässt die eher unspektakuläre Darstellung eines einfachen russischen Punks, der alle Freuden genießt, die der Westen ihm zu bieten hat, während der Soundtrack von «Velvet Underground» eingängig, aber nicht besonders anspruchsvoll ist. Im Jahr 2001 wurde er in eine Kolonie in Sibirien geschickt, wo er einige Jahre blieb.
Serebrennikov schont ihn zwar nicht und hebt seine fragwürdigen Positionen (u.a. zum Fall der Berliner Mauer) hervor, aber er geht nicht näher auf seine als rot-braun geltende politische Partei ein, und es dauert bis zum Ende des Films, bis man eine kritische Haltung erkennen kann.
Und nicht zu vergessen ein Detail, das keines ist: Wie ist es möglich, dass das Biopic über einen Mann, der gegen den amerikanischen Imperialismus kämpfte, in englischer Sprache gedreht wird? Und das sogar, als Limonow 1989 nach Jahren der Abwesenheit seine Eltern wiedertrifft, zwei Bauern aus dem tiefsten russischen Hinterland, die perfektes Englisch sprechen. Trotz seiner unruhigen und kreativen Inszenierung und der Leistung von Ben Whishaw ist «Limonov, die Ballade» ein Werk, dem es an Integrität mangelt.
Synopsis: Gleichzeitig Aktivist, Revolutionär, Dandy, Schläger, Butler oder Obdachloser, war er ein wütender und streitbarer Dichter, ein politischer Agitator und der Romancier seiner eigenen Größe. Eduard Limonows Leben, wie eine Schwefelspur, ist eine Reise durch die unruhigen Straßen Moskaus und die Wolkenkratzer von New York, von den Gassen von Paris bis ins Herz der sibirischen Kerker in der zweiten Hälfte des zwanzigsten Jahrhunderts.
Kirill Serebrennikov torna al Festival di Cannes 2024 in Concorso Ufficiale con «Limonov, la ballata», biopic su Eduard Limonov. Leggi la nostra recensione.
Per il suo nuovo film, «Limonov, the Ballad», in Concorso Ufficiale al Festival di Cannes 2024, Kirill Serebrennikov si è proposto di raccontare la vita e l'opera di Eduard Limonov, adattando il libro «Limonov» di Emmanuel Carrère — che compare anche come ammiccamento in una breve scena. In questo biopic cronologico che racconta la sua storia dall'inizio degli anni '70 alla sua morte nel 2020, il film è fastidioso perché si concentra su dettagli insignificanti, diluendo l'aspetto politico dell'uomo e delle sue lotte per buona parte della metà del film.
«Né un dissidente né un sovietico», si corregge quando gli si chiede di definirsi. Limonov ha avuto mille vite: operaio, maggiordomo, barbone, poeta, scrittore di successo, agitatore e poi, in tarda età, fondatore del Partito Nazional-Bolscevico, giustamente criticato per le sue posizioni all'estrema destra dello spettro politico. Ma Serebrennikov preferisce perdere tempo (o guadagnarlo?) concentrandosi invece sulla coppia formata dallo scrittore e da una giovane modella che fanno sesso in continuazione, senza alcun interesse narrativo.
In lungo e in largo, il regista russo dipinge il ritratto di un uomo radicale ed eccessivo sotto molti aspetti, a volte violento (si fa chiamare Limonov come la granata, in russo), inglorioso ma estremamente egocentrico (a volte parla di sé in terza persona), costantemente provocatorio (in modo sano o meno). Mentre Ben Whishaw dà una vera e propria interpretazione di questo personaggio multiplo, Serebrennikov è noto per essere più ispirato e attento al suo soggetto.
Solo quando il film arriva finalmente al coinvolgimento politico di Limonov, durante il crollo dell'Impero sovietico, diventa interessante e si allontana dal ritratto piuttosto ordinario di un semplice punk russo che gode di tutti i piaceri che l'Occidente ha da offrire, con la colonna sonora vivace — anche se non all'avanguardia — dei «Velvet Underground». Dopo Kharkiv, New York e Parigi, è tornato nella Russia di Putin, dove nel 2001 è stato inviato in una colonia in Siberia, dove è rimasto per diversi anni.
Ma anche in questo caso, mentre Serebrennikov non lo risparmia e mette in evidenza le sue posizioni dubbie (sulla caduta del Muro di Berlino, tra le altre), il regista si guarda bene dall'entrare nei dettagli del suo partito politico, considerato rosso-bruno, e solo alla fine del film si intravede una parvenza di critica.
Per non parlare di un dettaglio secondario: come è possibile che il biopic di un uomo che ha combattuto contro l'imperialismo americano debba essere girato in inglese? Anche quando Limonov si riunisce ai suoi genitori, due contadini della campagna russa che parlano perfettamente inglese, nel 1989, dopo anni di assenza. Nonostante la regia inquieta e creativa e l'interpretazione di Ben Whishaw, «Limonov, la ballata» è un'opera che manca di integrità.
Sinossi: Militante, rivoluzionario, dandy, mascalzone, maggiordomo e senzatetto, fu poeta furioso e bellicoso, agitatore politico e romanziere della propria grandezza. La vita di Eduard Limonov, come una scia di zolfo, è un viaggio attraverso le strade turbolente di Mosca e i grattacieli di New York, dai vicoli di Parigi al cuore delle carceri della Siberia durante la seconda metà del XX secolo.
Kirill Serebrennikov regressa ao Festival de Cannes 2024 na Competição Oficial com «Limonov, the Ballad», um filme biográfico sobre Eduard Limonov. Leia a nossa crítica.
Para o seu novo filme, «Limonov, a Balada», em Competição Oficial no Festival de Cannes 2024, Kirill Serebrennikov propôs-se contar a história da vida e da obra de Eduard Limonov, adaptando o livro «Limonov» de Emmanuel Carrère — que também aparece como uma piscadela de olho numa curta cena. Neste filme biográfico cronológico que conta a sua história desde o início dos anos 70 até à sua morte em 2020, o filme é irritante na medida em que se concentra em pormenores inconsequentes, diluindo o aspeto político do homem e das suas lutas durante a maior parte de metade do filme.
«Nem dissidente nem soviético», corrige-se quando lhe pedem para se definir. Limonov teve mil vidas: operário fabril, mordomo, sem-abrigo, poeta, escritor de sucesso, agitador e, mais tarde, fundador do Partido Nacional Bolchevique, justamente criticado pelas suas posições de extrema-direita. Mas Serebrennikov prefere perder tempo (ou ganhá-lo?), concentrando-se no casal formado pelo escritor e uma jovem modelo que fazem sexo a toda a hora, sem qualquer interesse narrativo.
Em toda a sua extensão, o realizador russo traça o retrato de um homem radical e excessivo em muitos aspectos, por vezes violento (dá a si próprio o nome de Limonov, depois da granada, em russo), inglório mas extremamente egocêntrico (por vezes, fala de si na terceira pessoa), constantemente provocador (saudável ou não). Enquanto Ben Whishaw dá um verdadeiro espetáculo como esta personagem múltipla, Serebrennikov é conhecido por ser mais inspirado e atento ao seu tema.
É só quando o filme aborda finalmente o envolvimento político de Limonov, durante o colapso do Império Soviético, que se torna interessante e se afasta do retrato bastante vulgar de um simples punk russo a desfrutar de todos os prazeres que o Ocidente tem para oferecer, com a banda sonora animada — se não de vanguarda — dos «Velvet Underground». Depois de Kharkiv, Nova Iorque e Paris, regressou à Rússia de Putin, onde em 2001 foi enviado para uma colónia na Sibéria, onde permaneceu durante vários anos.
Mas, também aqui, embora Serebrennikov não o poupe e sublinhe as suas posições dúbias (sobre a queda do muro de Berlim, entre outras), o cineasta tem o cuidado de não entrar em pormenores sobre o seu partido político, considerado vermelho e castanho, e só no final do filme é que vislumbramos uma espécie de crítica.
Para não falar de um pequeno pormenor: como é possível que o filme biográfico de um homem que lutou contra o imperialismo americano seja filmado em inglês? Mesmo quando Limonov reencontra os pais, dois camponeses do interior da Rússia que falam inglês perfeitamente, em 1989, após anos de ausência. Apesar da sua direção inquieta e criativa e do desempenho de Ben Whishaw, «Limonov, a Balada» é uma obra que carece de integridade.
Sinopse: Militante, revolucionário, dândi, malandro, mordomo e sem-abrigo, foi um poeta furioso e belicoso, um agitador político e o romancista da sua própria grandeza. A vida de Eduard Limonov, como um rasto de enxofre, é uma viagem através das ruas turbulentas de Moscovo e dos arranha-céus de Nova Iorque, das ruas secundárias de Paris ao coração das prisões da Sibéria durante a segunda metade do século XX.
يعود كيريل سيريبرينيكوف إلى مهرجان كان 4202 في المسابقة الرسمية بفيلم "ليمونوف، القصة"، وهو فيلم سيرة ذاتية لإدوارد ليمونوف. اقرأ مراجعتنا.
في فيلمه الجديد" ليمونوف، القصة" المشارك في المسابقة الرسمية لمهرجان كان 2024، شرع كيريل سيريبرينيكوف في سرد قصة حياة وأعمالإدوارد ليمونوف، مقتبسًا من كتاب "ليمونوف" للكاتب إيمانويل كاريير — الذي يظهر أيضًا كغمزة في مشهد قصير. في هذا التسلسل الزمني للسيرة الذاتية الذي يسرد قصته منذ أوائل السبعينيات وحتى وفاته في عام 0202، فإن الفيلم مزعج من حيث تركيزه على تفاصيل غير منطقية، مما يخفف منالجانب السياسي للرجل ونضاله في الجزء الأكبر من نصف الفيلم.
"ليس منشقًا ولا سوفييتيًا "، هكذا يصحح عندما يُطلب منه تعريف نفسه. لقد عاش ليمونوف ألف حياة: عامل في مصنع، وخادم في مصنع، ومشرد، وشاعر، وكاتب ناجح، ومحرض، ثم في أواخر حياته، مؤسس الحزب الوطني البلشفي الذي كان محقًا في انتقاده لمواقفه فيأقصى يمين الطيف السياسي. لكن سيريبرينيكوف يفضل تضييع الوقت (أو كسبه؟) بالتركيز بدلاً من ذلك على الزوجين اللذين يشكلهما الكاتب وعارضة أزياء شابة يمارسان الجنس طوال الوقت، دون أياهتمام سردي.
يرسم المخرج الروسي بطوله واتساعه صورة لرجل متطرف ومفرط في كثير من النواحي، عنيف في بعض الأحيان (يطلق على نفسه اسم ليمونوف تيمناً بالقنبلة اليدوية، باللغة الروسية)، مغرور ومغرورللغاية (يتحدث أحياناً عن نفسه بضمير الغائب)، مستفز باستمرار (صحياً كان أو غير ذلك). وبينما يقدم بن ويشاو أداءً حقيقيًا في هذه الشخصية المتعددة، فإن سيريبرينيكوف معروف عنه أنه أكثر إلهامًا واهتمامًا بموضوعه.
لا يصبح الفيلم مثيرًا للاهتمام إلا عندما يتطرق أخيرًا إلىانخراط ليمونوف في السياسة، أثناءانهيار الإمبراطوريةالسوفيتية، ويبتعد عن الصورة العادية إلى حد ما لروسي بسيط فاسق روسي يستمتع بكل ما يقدمه الغرب من ملذات إلى الموسيقى التصويرية المفعمة بالحيوية — إن لم تكن متطورة — لفرقة " فيلفيت أندرغراوند". بعد خاركيف ونيويورك وباريس، عاد إلى روسيا في عهد بوتين، حيث أُرسل في عام 1002 إلى مستعمرة في سيبيريا، حيث مكث هناك لعدة سنوات.
ولكن هنا مرة أخرى، بينما لا يرحمه سيريبرينيكوف ويسلط الضوء على مواقفه المريبة (بشأن سقوط جدار برلين وغيرها)، يحرص المخرج على عدم الخوض في تفاصيل حزبه السياسي الذي يعتبره أحمر-بني، ولا نلمح أي مظهر من مظاهر النقد حتى نهاية الفيلم.
ناهيك عن تفصيل بسيط: كيف يمكن تصوير فيلم سيرة ذاتية لرجل حارب ضد الإمبريالية الأمريكية باللغة الإنجليزية؟ حتى عندما يجتمع ليمونوف مع والديه، وهما فلاحان من الريف الروسي يتحدثان الإنجليزية بطلاقة، في عام 9891، بعد سنوات من الغياب. على الرغم من إخراجه المضطرب والمبدع وأداء بن ويشو في فيلم " ليمونوف "، إلا أن العمل يفتقر إلى النزاهة.
الملخص: كان مناضلًا وثوريًا ومتأنقًا ومارقًا وخادمًا ومشردًا في شخص واحد، كان شاعرًا غاضبًا ومشاكسًا ومحرضًا سياسيًا وروائيًا من عظماء نفسه. إن حياة إدوارد ليمونوف، مثل درب من الكبريت، هي رحلة عبر شوارع موسكو المضطربة وناطحات السحاب في نيويورك، من الشوارع الخلفية في باريس إلى قلب زنزانات سيبيريا خلال النصف الثاني من القرن العشرين.
キリル・セレブレニコフが、エドゥアルド・リモノフの伝記映画『Limonov, the Ballad』でカンヌ国際映画祭2024のオフィシャルコンペティション部門に戻ってくる。レビューを読む
カンヌ国際映画祭 オフィシャル・コンペティション部門に出品された新作『Limonov, the Ballad』で、キリル・セレブレンニコフはエドゥアルド・リモノフの人生と仕事を語ろうとした。1970年代初頭から2020年に亡くなるまでを時系列で描いたこの伝記映画では、取るに足らない細部に焦点が当てられており、映画の半分の大部分はリモノフという人物と彼の闘争の政治的側面が薄められているのが気に障る。
Kirilas Serebrennikovas sugrįžta į 2024 m. Kanų festivalio oficialią konkursinę programą su Eduardo Limonovo biografiniu filmu «Limonovas, baladė». Skaitykite mūsų apžvalgą.
Savo naujame filme «Limonovas, baladė» («Limonov, the Ballad»), dalyvaujančiame 2024 m. Kanų kino festivalio oficialioje konkursinėje programoje, Kirilas Serebrennikovas ėmėsi pasakoti apie Eduardo Limonovo gyvenimą ir kūrybą, adaptuodamas Emmanuelio Carrère'o knygą «Limonovas», kurioje jis taip pat pasirodo trumpoje scenoje. Šiame chronologiniame biografiniame filme, pasakojančiame jo istoriją nuo 7-ojo dešimtmečio pradžios iki jo mirties 2020 m., erzina tai, kad daugiausia dėmesio skiriama nereikšmingoms detalėms, o politinis šio žmogaus ir jo kovų aspektas susilpninamas beveik pusę filmo.
«Nei disidentas, nei sovietas», — pasitaiso jis, paprašytas apibūdinti save. Limonovas gyveno tūkstančius gyvenimų: fabriko darbininkas, tarnautojas, benamis, poetas, sėkmingas rašytojas, agitatorius, o gyvenimo pabaigoje įkūrė nacionalbolševikų partiją, teisingai smerkiamą dėl savo pozicijų kraštutinėje politinio spektro dešinėje. Tačiau Serebrennikovas mieliau gaišta laiką (o gal jo įgyja?), vietoj to sutelkdamas dėmesį į rašytojo ir jauno modelio sudarytą porą, kuri be jokio pasakojimo įdomumo nuolat užsiima seksu.
Rusų režisierius išilgai ir išilgai piešia daugeliu atžvilgių radikalaus ir perdėto, kartais žiauraus (rusiškai pasivadina Limonovu pagal granatą), negarbingo, tačiau itin egocentriško (kartais apie save kalba trečiuoju asmeniu), nuolat provokuojančio (sveikai ar ne) žmogaus portretą. Nors Benas Whishaw išties puikiai vaidina šį daugialypį personažą, Serebrennikovas, kaip žinia, yra labiau įkvėptas ir dėmesingas savo subjektui.
Tik tada, kai filmas pagaliau pradeda kalbėti apie Limonovo politinę veikląsovietų imperijos žlugimo laikotarpiu, jis tampa įdomus ir atitrūksta nuo gana įprasto paprasto rusų pankroko, besimėgaujančio visais Vakaruose teikiamais malonumais, vaizdavimo, kai skamba gyvybingas, nors ir ne naujausias, «Velvet Underground» garso takelis. Po Charkovo, Niujorko ir Paryžiaus jis grįžo į Putino Rusiją, iš kur 2001 m. buvo išsiųstas į koloniją Sibire, kur išbuvo kelerius metus.
Tačiau ir šiuo atveju, nors Serebrennikovas jo negailėdamas ir pabrėždamas abejotinas jo pozicijas (be kita ko, dėl Berlyno sienos griuvimo), režisierius stengiasi nesigilinti į jo politinės partijos, kuri laikoma raudonai rudąja, detales, ir tik pačioje filmo pabaigoje įžvelgiame bent menkiausią kritikos užuominą.
Jau nekalbant apie smulkmeną: kaip įmanoma, kad biografinis filmas apie žmogų, kuris kovojo prieš Amerikos imperializmą, būtų filmuojamas anglų kalba? Net tada, kai Limonovas 1989 m. po daugelio metų vėl susitinka su savo tėvais, dviem valstiečiais iš Rusijos kaimo, kurie puikiai kalba angliškai. Nepaisant neramios, kūrybingos režisūros ir Beno Whishaw vaidybos, «Limonovas, baladė» yra kūrinys, kuriam trūksta vientisumo.
Santrauka: Kovotojas, revoliucionierius, dendis, sukčius, butleris ir benamis viename, jis buvo įsiutęs ir karingas poetas, politinis agitatorius ir savo paties didybės rašytojas. Eduardo Limonovo gyvenimas, tarsi sieros pėdsakas,— tai kelionė per neramias Maskvos gatves ir Niujorko dangoraižius, nuo Paryžiaus užkampių iki Sibiro kalėjimų širdies XX a. antrojoje pusėje.
Reseñas de dos acercamientos biográficos a personajes controvertidos (el poeta y político ruso Eduard Limonov y un tal Donald Trump) que se presentaron en la disputa por la Palma de Oro.
«Limonov: The Ballad» (Italia-Francia-España/2024). Dirección: Kirill Serebrennikov. Elenco: Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana, Corrado Invernizzi, Evgeniy Mironov, Andrey Burkovskiy, Maria Mashkova, Odin Lund Biron, Sandrine Bonnaire, Céline Sallette y Louis-Do De Lencquesaing. Guion: Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins y Kirill Serebrennikov, basada en la novela Limonov: The Outrageous Adventures of the Radical Soviet Poet Who Became a Bum in New York, a Sensation in France, and a Political Antihero in Russia, de Emmanuel Carrère. Fotografía: Roman Vasyanov. Edición: Yurii Karikh. Música: Massimo Pupillo. Duración: 137 minutos. En Competencia Oficial.
Si hay un personaje «de película», ese fue, sin dudas, Eduard Limónov (1943–2020), quien —como sostiene el subtítulo del libro del francés Emmanuel Carrère en el que este film está basado— fue «un poeta radical soviético que se convirtió en un vagabundo en Nueva York, una sensación en Francia y un antihéroe político en Rusia». Todas esas facetas están retratadas, con mayor o menor profundidad, pero siempre con más hallazgos que traspiés, en el nuevo largometraje del director de «Leto» (2018) y «Petrov's Flu» (2021).
Luego de un comienzo un poco confuso y con unos cuantos saltos temporales en los que se expone la siempre conflictiva y contradictoria relación con su Rusia natal, «Limonov: The Ballad» encuentra sus mejores momentos, su corazón, en la descripción del período que el poeta (por entonces desconocido y sin un centavo, en plan Charles Bukowski y la Generación Beat) pasó en Nueva York entre 1974 y 1982. Allí, en medio de una apasionada y tortuosa relación con la poetisa y modelo Elena Shchápova (Viktoria Miroshnichenko), vivió experiencias extremas en los ámbitos más sórdidos de esa ciudad (el encuentro sexual con un fornido hombre negro es de lo mejor de la película). En el terreno visual también es la década más lograda, ya que el personaje de Limónov (imponente interpretación de Ben Whishaw) se fusiona con locaciones reconstruidas en estudios e imágenes de archivo de la época en las zonas más densas y turbias de Manhattan. El look, claro, es siempre analógico y muy granulado.
Luego llegaría su radicación en París, donde publicó decenas de libros y se convirtió en una celebridad, y su regreso a Rusia tras la Glásnot y la Perestroika, donde formó partidos extremistas que lo convirtieron en una figura muy incómoda y le valieron un par de años en una prisión de Siberia acusado de terrorismo. En ese sentido, hay décadas que casi se pasan por alto (por ejemplo, buena parte de los años '80) y se condensan en un collage que se resuelve en un único plano secuencia.
La decisión de filmar toda la película en inglés (eso sí, con acento ruso) es bastante molesta, sobre todo al inicio. Como contrapartida o compensación, Serebrennikov regala unos cuantos pasajes de enorme intensidad con el viejo axiona de sexo, drogas (más mucho alcohol) y rocanrol (hay versiones de clásicos de Lou Reed solista, de la Velvet Underground y Tom Waits, entre otros). Por supuesto, la película resulta en muchos pasajes caprichosa, en otros algo complaciente o incompleta, pero jamás deja de fascinar con su espíritu punk y su «walk on the wild side». Serebrennikov, como Limónov, es un cineasta incómodo y desconcertante. Cannes, en un gesto arriesgado en estos tiempos de guerra, no cedió a las presiones y eligió para la Competencia Oficial a la película de un director ruso sobre un artista ruso. No se trata de un gesto menor.
⟨…⟩
«The Apprentice» (Canadá-Dinamarca-Irlanda/2024). Dirección: Ali Abbasi. Elenco: Sebastian Stan, Jeremy Strong, Maria Bakalova, Martin Donovan, Catherine McNally, Charlie Carrick, Ben Sullivan, Mark Rendall, Joe Pingue, Jim Monaco, Bruce Beaton, Ian D. Clark, Valerie O'Connor. Guion: Gabriel Sherman. Fotografía: Kasper Tuxen. Edición: Olivia Neergaard-Holm, Olivier Bugge Coutté. Música: David Holmes, Brian Irvine y Martin Dirkov. Duración: 140 minutos. En Competencia Oficial.
Tras el estreno oficial en Cannes, el equipo de abogados de Donald Trump salió de inmediato con los tapones de punta contra la nueva película del director de «Border: Sentí algo hermoso» y «Holy Spider», acusándola de ser «pura basura» y «difamación maliciosa», y amenazando con acciones legales. También surgieron cuestionamientos dentro de los financistas del film y críticas mayormente adversas en varios medios de relieve.
Sin embargo, con todos los problemas y carencias que pueda tener el proyecto, se trata de un film valiente y valioso, una sátira política con nombres y apellidos, sin maquillajes ni eufemismos, lo cual ya es toda una audacia para los tiempos que corren.
«The Apprentice» no es sobre el Trump político sino sobre el joven que, de la mano del no menos controvertido lobbysta de derecha Roy Cohn (Jeremy Strong el Kendall Roy de «Succession»), su mentor y hasta cierto punto padre postizo, fue ascendiendo hasta convertirse en millonario primero producto de audaces inversiones inmobiliarias y —muchos años después— en presidente de los Estaos Unidos.
El film arranca en 1973, cuando un Trump de 27 años interpretado por Sebastian Stan es poco más que un playboy que trabaja en una compañía constructora a la sombra de su padre Fred (Martin Donovan). Abbasi, a partir de un guion escrito por el periodista Gabriel Sherman, va mostrando las diferentes facetas y característica de la personalidad altiva, caprichosa, negadora, manipuladora, racista, vulgar y soberbia del protagonista, que luego se casará con Ivana (Maria Bakalova) e iniciará un raid de negocios apelando a todos los recursos (no siempre cristalinos) a su alcance. La construcción de la Trump Tower, el avance sobre los casinos de Atlantic City, sus encuentros con Andy Warhol y la irrupción de la era del HIV-SIDA son algunos de los aspectos que se desarrollan en las casi dos horas y media de metraje.
Con una estética (incluso en la elección de colores y texturas) que nos transporta a aquellos años '70 y '80, con varios pasajes sarcásticos que resultan entretenidos, y alguna que otra escena predestinada al escándalo (como una violación a Ivana), «The Apprentice» resulta un interesante acercamiento a aquellos inicios, a ese ascenso meteórico que lo convertiría en un referente de los negocios, en un nuevo Michael Corleone y mucho después del período que describe la película —ya sabemos— en figura mediática y más tarde en referente principal dentro de la política para casi la mitad de los estadounidenses.
The films of Sean Baker («The Florida Project,» «Red Rocket«) invariably focus on people who live on the margins. If there's a difference in «Anora,» his latest feature, it's that the protagonist is almost immediately put on a fast track to great wealth. The movie stars Mikey Madison («Better Things»), in a deeply moving, verbally and physically demanding performance that should make her a household name, as Anora, a 23-year-old Uzbek-American stripper and sex worker from Brighton Beach, Brooklyn. She prefers the nickname Ani. Her ability to speak Russian gets her connected with a similar-aged customer named Ivan (Mark Eydelshteyn), who is visiting from Russia and turns out to be the son of an oligarch.
Living in his father's gated mansion by himself for a brief stay, Ivan is happy to throw money at Ani, and Ani is happy to accept. Ivan's being a good-natured, Chalamet-haired goofball doesn't hurt. (The way Eydelshteyn does a somersault on the bed before the characters first have sex is the kind of hilarious, possibly improvised comic touch that we've come to expect from Baker.) Eventually, after some wild partying, Ani accepts $15,000 to pose as Ivan's exclusive girlfriend for one week. Hell, they might even get up to more—like a wedding in Vegas.
Confirmation of the nuptials catches Torros (Baker regular Karren Karagulian, most memorable as the cab driver in «Tangerine«), whose job is to keep tabs on Ivan, at an inopportune moment that shouldn't be spoiled. Suffice it to say that the bulk of what follows involves the drawn-out efforts of Torros and his henchmen (Yura Borisov and Vache Tovmasyan) to end the blissful union. A marriage to a prostitute would bring shame on Ivan's family, even if—as those around the live-wire Ani quietly begin to recognize—she is the best thing that could ever have happened to that spoiled doofus Ivan.
While there are clear antecedents for the premise, from «Pretty Woman» to Billy Wilder's «One, Two, Three,» the most obvious precursor is Baker's madcap Christmas story «Tangerine.» Maybe «Anora,» which once again focuses on the lives of sex workers, is a crypto-sequel. Set at New Year's instead of Christmas, and relocated from Los Angeles to New York, it continually shifts tone and pace before landing on a bracing and unexpected note of winter chill. Baker now has a way of working with locations and actors that seems entirely his own (look out for other past collaborators, like Brittney Rodriguez from «Red Rocket»). His films are also effortlessly political, touching on issues of immigration, discrimination, economics, and city living in ways that feel entirely organic to the comedy.
The last time the Russian theater and film director Kirill Serebrennikov was at Cannes, with «Tchaikovsky's Wife,» in 2022, he was making something like a triumphant return, albeit one that was overshadowed by Russia's invasion of Ukraine. He could not attend the Cannes premieres of his two features before that, «Summer» (2018) and «Petrov's Flu» (2021), because of legal troubles in Russia. (He had been arrested in 2017 on embezzlement charges that were viewed internationally as bogus. «It was widely understood that his real offense was producing work that irritated the Kremlin,» The New York Times Magazine wrote in 2022.)
So the fact that Serebrennikov, who no longer lives in Russia, has a new movie in competition this year is not something to take for granted. But «Limonov. The Ballad» is a frustrating portrait of the Russian writer and provocateur Eduard Limonov (Ben Whishaw), who achieved what is portrayed as his ambition to live in exile («Writers must be thrown out of their country,» he says in the film. «They must be»), only to eventually return to Russia and then lead the ultra-right National Bolshevik Party. Judging from the film, the only constant in his politics over the years was that he picked whatever stance would most infuriate his audience.
In theory, there is nothing preventing a movie from celebrating the political and sexual rebelliousness of a man who in the film defends Stalin and rues the fall of the Berlin Wall, and who, before his death in 2020, approved of Russia's annexation of Crimea and supported Russian separatists in the Donbas. (The film began production before Russia invaded Ukraine in February 2022.) But «Limonov. The Ballad» seems to see Limonov's freewheeling invective as an end in itself. Limonov was a relentlessly angry man, it suggests, so here's an angry film, and screw you for hoping it could bring coherence to this material. Serebrennikov has been careful to note that this movie should not be seen as strict biography—it's based on a novel-style book by Emmanuel Carrère. But even the best of Serebrennikov's films tend to play like bombastic rambles, and the inherent sprawl of trying to capture a life as chaotic as Limonov's gets the better of him.
⟨…⟩
Considerably more straightforward, and much better, is Raoul Peck's documentary «Ernest Cole: Lost and Found,» showing in the festival's Special Screenings section. A South African photographer, Cole (1940-90) captured images of life under apartheid that were compiled in an influential book, «House of Bondage» (1967). LaKeith Stanfield reads the film's semi-fictionalized voice-over, which is in the first person—ostensibly from Cole's perspective—but is based on information from his friends, family, and associates. The searing photographs, which showcase the injustices, the casual cruelty, and sometimes the absurdities of segregation in South Africa, are largely Cole's own. According to the movie, 60,000 of Cole's negatives were rediscovered in a bank vault in Sweden in 2017.
In the voiceover, the film's version of Cole reflects on the strategies he had to use (such as learning to shoot at eye level), the things he saw in South Africa (he recalls a banishment camp near the Botswana border whose residents were so isolated that they had lost track of the day of the week), and how apartheid related to Jim Crow, which he photographed when he went into exile in the United States. (When he lived in New York, the voice-over notes, his background tended to get him assignments that involved showcasing poverty and desperation.) There are times when «Ernest Cole: Lost and Found» could be clearer about which words come from Cole directly and which are adapted from others. But mostly, it allows Cole's photographs to speak for themselves.
Also in special screenings, Oliver Stone and Rob Wilson's «Lula» is, by Stone's standards, a mostly straightforward account of the career and worldview of the current Brazilian president, Luiz Inácio Lula da Silva, a hero of the left who in the 2022 election cycle defeated Brazil's far-right president Jair Bolsonaro in a spectacular comeback. (He had spent more than a year and a half in prison on convictions that were eventually annulled.)
In a sit-down interview, Lula and Stone touch on a number of interesting topics, such as where Lula's politics fit on the political spectrum (Stone remarks that aspects of his background might have made him prone to either communism or conservatism) and his relationships with recent American presidents. But the movie is also largely old news—the interview itself took place 10 months before the election—and Stone is so prone to casually entertaining conspiratorial interpretations of events that it's difficult to trust him as a guide.
Whishaw Shines in Serebrennikov's Stylish Yet Flawed Biopic.
Eduard Limonov lived a life of radicalism and contradiction. A poet, punk, writer, and political firebrand, he was by all accounts a magnetic and mercurial figure. The biopic Limonov: The Ballad sets out to capture this enigmatic man's improbable journey.
Based on Emmanuel Carrere's book, the film depicts Limonov from his days as a dissident writer in the USSR to his later controversial right-wing activism in Russia. At the helm is director Kirill Serebrennikov, known for unconventional biopics that blur reality and imagination.
True to form, he takes a freewheeling approach, leaping between times and places in fragmented yet propulsive storytelling. But it's Ben Whishaw's electric performance as Limonov that powerfully conveys the many sides of this endlessly contradictory personality. Through raucous cinematography, vivid editing, and Whishaw's captivating portrayal, the film succeeds in grasping the essence of a man forever at odds with the world yet magnetically compelling.
Kirill Serebrennikov's Cinematic Odyssey
Eduard Limonov lived a life of constant change and contradiction, taking him from a Soviet-era factory worker to a radical political figure. Serebrennikov's film follows this unlikely hero across decades and continents, weaving together the threads of Limonov's eccentric and eventful existence.
We first meet Limonov in late-Soviet Ukraine, frustrated by the narrow confines of small-town life and longing to share his rebellious poetic voice. His restless spirit soon leads him to Moscow and later to exile abroad as his unorthodox views bring him into conflict with the authorities. The lively streets of 1970s New York prove an unlikely home as he struggles to find purpose in the foreign city after his beloved Elena departs.
But Limonov's wayward journey is just beginning, next winding through bohemian Paris, where he finds acclaim for his wry memoirs. Ever the enigma, he mystifies friends and foes alike with his elusive mix of viewpoints, railing against capitalism yet nostalgic for aspects of the Soviet regime. As his homeland changes around him, Limonov returns to Russia seeking a new path, launching controversial political movements that confound expectations.
Through it all, Ben Whishaw brings intense nuance to Limonov—at once vulnerable and grandiose, his slippery principles shifting like the sands of history. With inventive formal tricks, Serebrennikov weaves a rich tapestry encompassing lively scenes from different eras. His film is a fittingly unconventional tribute, mirroring Limonov's own border-crossing life of passion and provocation through the 20th century's twilight of ideologies.
Eduard Limonov Comes to Life
Ben Whishaw brings Eduard Limonov to vibrant life in this biographical drama. Taking on such a complex figure would be a challenge for any actor, but Whishaw rises superbly to the task. He captures the many sides of Limonov—by turns grandiose, tender, raging, and despairing—often within the same moments. You truly believe this is a man constantly grappling with turbulent inner forces.
Whishaw throws himself fully into the role, holding nothing back physically or emotionally. His daring performance ensures Limonov is not just a larger-than-life myth but a flesh-and-blood human whose passions and inconsistencies make as much sense as his politics are questionable. The depth he finds in a figure many would dismiss as unknowable gives the audience a window into the soul of this intriguing dissident.
Supporting Whishaw's transformation, Viktoria Miroshnichenko is mesmerizing as Limonov's lover, Elena. Her natural beauty is the perfect foil to Limonov's restlessness. Their chemistry intensifies scenes of both tenderness and violence. As politics pull them apart, you feel her sadness at losing the man who once set her heart ablaze.
Other standouts include Maria Mashkova's forlorn Anna and Alexander Prince Osei's brief but impactful role. Together, this gifted ensemble ensures Limonov's journey, for all its flaws, feels grounded in humanity. Their collective accomplishment brings this provocative historical figure to pulse-pounding life.
Limonov's Ballad of Change
Kirill Serebrennikov's film captures the chaos and color of Eduard Limonov's life through an inventive visual style. Scenes move between times and places in abrupt cuts, mirroring Limonov's many transformations. News clips and propaganda posters flash between chapters, anchoring moments to their eras.
Dynamic steadycam shots are a highlight. Characters literally walk through streets and rooms, taking the viewer across decades. Past blurs into present as settings subtly shift, honing our sense of time passed. Music strengthens these transitions, with songs like “Walk on the Wild Side” evoking eras' spirit.
Animation and archival footage also mix reality and imagination. Scenes transition with whimsical doodles, recalling youthful poems. Newsreels place private scenes in historic context.
Production design is meticulous. Recreated 1970s New York comes to gritty life down to graffiti and dirty streets. Costuming equally grounds periods: Limonov dresses to shock in every land and age.
Cinematography brings eras viscerally alive. Scenes play in crisp 35mm or grainy 8mm, fitting their times. Light and shadows enhance mood, whether in broody underground bars or Moscow's gloomy flats.
This restless, roaming approach keeps viewers racing alongside Limonov. Rather than a linear portrait, we experience his Ballad of Change—the ecstasies, revolts, and reforms he lived through a prism of sensual dissent. Serebrennikov's vision pulls us into the currents of his subject's border-bending life.
Eduard Limonov's Provocative Politics
While Kirill Serebrennikov's biopic Limonov: The Ballad dazzles with its kinetic storytelling and depiction of its subject's lifelong rebellious spirit, some elements of Eduard Limonov's life and politics are left less illuminated. As a dynamic romp across decades, the film understandably keeps its focus on vibrantly conveying the poet's restless soul. However, Limonov's later fascist leanings that saw him lead the openly nationalist Bolshevik Party do not receive equal treatment.
Some may feel this omission risks minimizing important criticism of Limonov's far-right stances. By largely glossing over his alignment with separatist militants in Ukraine and vocal support for Russian annexation, uncomfortable aspects are quickly brushed aside. However, selectively addressing such a contradictory figure was likely unavoidable for a biopic format. Delving too deeply may have disrupted the stylistic energy and romanticized outsider image that appear central to the filmmaker's vision.
It's debatable if omitting substantive acknowledgment of Limonov's nationalist politics lessens their impact. For many, mere mention at the end fails to properly contextualize how his rebellious persona evolved into active involvement in violent causes. At the same time, emphasizing fluctuating personal ideologies less than flamboyant personas allowed for maintaining focus on the man's irrepressible spirit. Ultimately, difficult choices were required in adapting such a polarizing and mercurial subject to screen. While not a comprehensive accounting, the film stirringly captures what drove Limonov to continually upset expectations.
Eduard Limonov's Life Captured in Captivating yet Uneven Biopic
The film wraps up its examination of Eduard Limonov, leaving us with more questions than answers about this elusive figure. Ben Whishaw delivers a tour-de-force performance, molding himself fully into Limonov's many facets. But the fragmented nature of the film mirrors its subject's own contradictions.
We witness Whishaw disappearing completely into the role, bringing to life Limonov's grandiosity and occasional buffoonery with equal dedication. His portrayal seamlessly shifts between registers—tender and monstrous, ridiculous yet commanding. Through Whishaw's committed work, we get the most complete view of this mercurial man. However, some felt he was miscast, with another actor possibly embracing the soulfulness the director tried to discourage.
While boasting stylish flourishes and captivating sequences that sweep through time, the film keeps us at arm's length from truly understanding its protagonist. It focuses more on capturing his rebellious spirit than interrogating his politics and their real-world impacts. We learn a lot about Limonov through dramatic revelations but are left with as many uncertainties at the end as at the start.
Just as Limonov himself remained impossible to fully define, so too does the film—ragtag yet vibrant, earnestly crafted yet sometimes missing the mark. But perhaps this unevenness fittingly mirrors the contradictions at this man's chaotic core. Ultimately, it succeeds best as a character study rather than a political documentary, bringing to life a provocative and endlessly enigmatic figure in an energetic, if flawed,portrait.
The Review
Limonov: The Ballad
7 score
While uneven in its execution, Kirill Serebrennikov's «Limonov» succeeds in capturing the restless energy and infinite contradictions of its elusive subject through Whishaw's unforgettable lead performance. Despite narrative and stylistic missteps, the film brings an iconic countercultural figure compellingly to life. Though it raises more questions than answers, the portrait feels truthful to the mercurial and ever-evolving nature of this controversial writer-provocateur. Ultimately, for all its rough edges, this biopic crafts an arresting character study of an endlessly enigmatic man.
PROS
• Ben Whishaw's powerful lead performance
• Captures the spirit and restlessness of Limonov
• Stylish visuals and filmmaking flourish
• A sweeping chronological examination of Limonov's life
• The sense of mystery it leaves around its enigmatic subject
CONS
• Uneven pacing in the latter parts of the film
• Narratives can feel fragmented and loose at times
• Lacks meaningful exploration of Limonov's politics
• Female characters feel underdeveloped
• Direction leaves some emotional beats wanting
На Каннском фестивале состоялась премьера нового фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов: Баллада» — снятого частично за границей, частично в России (еще до отъезда из нее режиссера) портрета скандального и выдающегося писателя, одной из самых ярких фигур отечественной культуры второй половины ХХ века. «Лента.ру» рассказывает, каким получился этот байопик и как его приняли на главном киносмотре планеты.
Дата премьеры: 19 мая 2024 года Страна: Италия — Франция — Испания Продолжительность: 2 часа 18 минут Режиссер: Кирилл Серебренников В ролях: Бен Уишоу, Виктория Мирошниченко,
Томас Арана, Сандрин Боннер, Мария Машкова
О чем фильм «Лимонов: Баллада»?
На этот вопрос отвечает уже название новой картины Кирилла Серебренникова — в ее центре оказывается писатель, публицист и политик, главный анфан террибль российской литературы второй половины ХХ века Эдуард Лимонов. В основу байопика легла ставшая в свое время международным хитом и сделавшая судьбу выходца из Харькова объектом зарубежного фурора новеллизованная биография «Лимонов» Эммануэля Каррера. Впрочем, если Каррер уделял одинаково пристальное внимание более-менее всем периодам богатой лимоновской жизни, то Серебренников самую большую часть своего фильма посвящает нью-йоркскому этапу жизни героя — остальные же, от приезда Эдуарда Савенко в Москву и обретения им ставшего знаменитым псевдонима до его возвращения из-за границы, создания запрещенной в современной России НБП и отсидки, обозначает скорее пунктиром.
Насколько откровенное кино получилось у Серебренникова?
Лимонов, всю жизнь занимавшийся созданием мифа из собственной личности — и выводивший в своих романах беллетризованную версию самого себя, бунтаря, гедониста и страдальца Эдичку,— славился не только произведениями и политической активностью, но и бурной личной жизнью. Серебренникова эта сторона биографии интересует точно больше политики — и, пожалуй, даже побольше литературы. Ярче всего фокус здесь наведен на роман и брак Лимонова с моделью Еленой Щаповой, с которой он познакомился в Москве и вместе с которой переехал в Нью-Йорк, когда у него возникли довольно мутные проблемы с КГБ.
Режиссер не стесняется живописать плотскую сторону этой любви в многочисленных постельных сценах
Причем одной Щаповой экранные партнеры не ограничиваются, не обходится и без попытки адаптировать самый скандальный эпизод из сделавшей Лимонову имя книги «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»], описывающий одно специфическое рандеву лирического героя в нью-йоркском переулке. А вот Наталья Медведева, самая яркая из следующих женщин писателя, в фильме так и не появляется.
Кто сыграл главные роли?
Заглавную роль в «Балладе» исполнил англичанин Бен Уишоу, артист пластичный и бесконечно одаренный, который одинаково убедителен и в блокбастерах вроде бондианы, и в артхаусе, и в пяти ролях одновременно в «Облачном атласе», и даже в качестве голоса медвежонка Паддингтона. Лимонов — далеко не первый реальный персонаж в его исполнении: до этого были поэт Джон Китс и рокер Кит Ричардс, писатель Герман Мелвилл и артист Боб Дилан. Серебренников роль Эдички отдает Уишоу более-менее на откуп — и Уишоу пользуется этой свободой с фирменной эффектной вертлявостью.
Отдельное внимание все, кто видел фильм, уделяют многочисленным вариациям его внешнего образа: количество причесок, которые за два часа экранного времени сменяются на голове актера, поистине феноменально
Роль Елены Щаповой исполнила Виктория Мирошниченко, выпускница ГИТИСа, которая в свое время уже прилично нашумела в Каннах главной ролью в «Дылде» Кантемира Балагова и снимается в кино выборочно, предпочитая фильмы режиссеров с ярким авторским видением (кроме Балагова это также, например, Роман Михайлов со «Сказкой для старых» и Алиса Хазанова с «Белым списком»). Также в фильме в относительно развернутых ролях появляются Мария Машкова в роли харьковской девушки Лимонова и Сандрин Боннер в роли радиожурналистки, которая берет у писателя интервью. Как всегда в фильмах Серебренникова, в «Балладе» хватает российских селебрити, которые появляются в камео и ролях третьего плана: это и журналист Юрий Сапрыкин, и вокалист «Shortparis» Николай Комягин, и многие-многие другие фигуры московской (а теперь и эмигрантской) светской жизни.
Как это снято?
Стиль «Лимонова» будет узнаваем всем, кто видел до этого хоть один фильм Серебренникова — а особенно «Петровых в гриппе» и «Жену Чайковского». Сделавший себе имя бравурными театральными постановками режиссер продолжает обращаться с кинематографом так, как будто уровень киноязыка определяется количеством разнообразных формальных трюков. Камера оператора Романа Васьянова то летаргически замирает, то кружится как в пляске святого Витта, условность экранного мира то и дело проявляют сломы четвертой стены, а Уишоу не только выходит из выстроенного пространства кадра в захламленный декорациями павильон, но и, наоборот, временами входит в архивную хронику того же Нью-Йорка 1970-х. На месте и демонстративно чрезмерные музыкальные решения за кадром (не обходится без Лу Рида), и лобовые отсылки к фильмам, не то чтобы синефильским: на «Таксиста» Скорсезе Серебренников кивает аж два раза.
Проще говоря, Серебренников по-прежнему снимает так, как будто нуждается в том, чтобы доказать всему миру свою креативность
Что об этом пишут?
Мировая пресса приняла «Лимонова: Балладу» неоднозначно: хватает и восторгов, и реакций куда менее позитивных. Так, одним из главных поклонников картины оказался заслуженный ветеран британской газетной кинокритики Питер Брэдшоу из Tht Guardian. Он увидел в этом фильме «ошеломительный, беспокойный взгляд на одну из самых обсуждаемых сейчас тем — русскую душу», а режиссуру Серебренникова счел «потрясающе бравурной». Райан Латтанцио из IndieWire хвалебно замечает, что Серебренников «больше озабочен не политикой, а стилем и чистым удовольствием кино», и считает, что Бен Уишоу еще никогда так не оголял на экране «ни свою душу, ни свое тело». Но это восхищение разделяют, конечно, не все западные критики.
Фильм Серебренникова так и не находит способа объяснить многочисленные противоречия в фигуре Лимонова (Грегори Эллвуд, критик, «The Playlist»)
Грегори Эллвуд из «The Playlist» отмечает креативность как главное достоинство серебренниковской режиссуры, но выражает мнение, что хотя попытка уложить необъятную биографию Лимонова в два с небольшим часа и заслуживает уважения сама по себе, в конечном счете «фильм оставляет нас неудовлетворенными». Довольно подробно описывает недостатки ленты и Джессика Кьянг из главного индустриального киноиздания «Variety». По ее мнению, Серебренников «избегает того, чтобы показывать многие проблемные эпизоды лимоновской жизни», а «фильм страдает от очевидности отсылок на классику кино». Она считает, что режиссер влюблен в лимоновскую позу бунтаря, но при этом не слишком-то заинтересован в том, что именно за ней стояло.
Когда «Лимонов: Баллада» выйдет на экраны?
После премьеры в основном конкурсе Каннского фестиваля «Лимонов: Баллада» наверняка выйдет в артхаусный кинотеатр во многих европейских странах (наиболее широко — в тех, компании которых вложились в его производство; это Франция, Италия и Испания). Когда можно ждать его показов на большом экране в России? Осмелимся предположить, что если не никогда, то еще очень не скоро по причинам, которые, впрочем, имеют мало отношения к достоинствам и неудачам ленты Серебренникова.
В Каннах показали «Балладу об Эдичке» — фильм Кирилла Серебренникова об Эдуарде Лимонове. «Новая-Европа» рассказывает, о чем фильм и каким он получился.
19 мая на Каннском кинофестивале состоялась премьера фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов. Баллада об Эдичке», основанного на романе «Лимонов» Эммануэля Каррера.
Это уже пятый визит режиссера на фестиваль (в прошлом году он представлял «Жену Чайковского») и вторая попытка снять фильм про эксцентричного писателя и поэта — в 2018 году экранизировать роман собирался польский режиссер Павел Павликовский (лауреат «Оскара-2015» за фильм «Ида»), однако проект не сложился, и последний остался в качестве сценариста.
В главных ролях в «Балладе» — британец Бен Уишоу («Парфюмер: история одного убийцы») и россиянка Виктория Мирошниченко («Дылда»). В камео — эмигрировавшие деятели культуры, например, актриса Чулпан Хаматова, журналист Сергей Николаевич, телеведущая Юлия Панкратова. Музыка — в диапазоне от «Sex Pistols» до блатного русского романса и «Shortparis».
Корреспондентка «Новой-Европа», посетившая премьеру фильма, рассказывает, что из себя представляет новая работа Серебренникова и как ее встретили иностранные зрители.
«У Лимонова уже что-то вроде культовой репутации»
«Лимонов. Баллада об Эдичке» — первый фильм Кирилла Серебренникова полностью на английском. При этом персонажи говорят с ярко выраженным русским акцентом. Сам постановщик на пресс-конференции в Каннах объяснил, что хотя что-то успели снять в России до начала полномасштабного вторжения, бóльшую часть картины сделали за границей (сцены с Нью-Йорком снимали в Латвии). Сама по себе картина интернациональная и тоже повествует об универсальном опыте переезда в другую страну, а соответственно, и об одиночестве.
«Я уехал оттуда, где мне плохо, туда, где есть мои друзья, работа и больше возможностей. Где мне, возможно, будет лучше. Это не эмиграция. Просто открываются новые двери, и мы начинаем новую жизнь»,
— говорит об эмиграции сам Серебренников.
То, что фильм снят не на русском языке, никого в Каннах не удивляет. Итальянец, присутствовавший на премьере, делится своими впечатлениями:
«У него [Лимонова] уже что-то вроде культовой репутации здесь. «Лимонов» — это очень бодрая картина, она должна привлечь большее международное внимание, чем предыдущие фильмы Серебренникова»,
— рассказал зритель. Он считает, Лимонов достаточно популярен в мире, и его популярность способствует продвижению картины.
Другой зритель, француз, предположил в комментарии «Новой-Европа», что даже если бы фильм был полностью на русском языке, его бы вряд ли показали в России из-за репрессивных законов. Но «вопрос даже не в языке. Как много людей за границей в целом захотят посмотреть фильм про человека, который поддерживал аннексию Крыма? Особенно после начала войны в Украине»,— задается вопросом он.
Сама премьера стала не такой многолюдной, как показы «Мегалополиса» Френсиса Копполы или «Всех видов доброты» Йоргоса Лантимоса, однако Серебренникова и актерский состав встретили в кинозале очень тепло — овации, по каннской традиции, продолжались около четырех минут. Среди гостей в зале корреспондентка «Новой-Европа» заметила журналистку Ксению Собчак, которая позже присоединилась к команде фильма на афтепати.
«Каррер в чем-то сочинил этого персонажа»
Кирилл Серебренников принципиально называет фильм «балладой», а не байопиком, поскольку он основан на «вымышленном романе-биографии» авторства Эммануэля Каррера.
«Когда я заново встретился с Лимоновым, которого знал и которым даже восхищался в 80-е годы во Франции, я стал размышлять о его жизненной траектории, о его непреодолимом стремлении прожить «настоящую» судьбу, стать героем романа. И я подумал, что, и правда, такой роман стоило бы написать,
— рассказывал Каррер.—
Ведь Лимонов необычайно подходит на роль героя плутовского романа, типа Барри Линдона, о приключениях вышедшего из народа авантюриста».
По этой причине, признается режиссер на пресс-конференции, ему и подошел именно этот материал для картины:
«Каррер в чем-то сочинил этого персонажа, сотворив его из лирических героев книг Лимонова. Это тройное сочинение».
В сюжете угадываются некоторые реальные события, но внимание на них не акцентируется — например, на Национал-большевистскую партию (НБП) и деятельность Лимонова в России 00-х выделяется меньше 15 минут. Этот отрывок напоминает документальную съемку, а сами акции НБП упоминаются лишь единожды — зрителям показывают митинг в Латвии, на котором задержали несколько десятков демонстрантов. Обвинения в попытках создания вооруженных организаций, тюрьма, участие в Балканской войне вовсе не упоминаются. Сам Серебренников объясняет такую расстановку приоритетов хронометражем (при этом, отметим, в сочинении Каррера всё вышеописанное присутствует).
Большая часть сюжета разворачивается в Нью-Йорке, куда Эдуард Савенко (только обзаведшийся псевдонимом Лимонов — от слова «лимонка») эмигрировал вместе с львицей из московской богемы, поэтессой и моделью Еленой Щаповой — после угроз от КГБ.
Именно с Щаповой Серебренников начинает исследование сексуальности героя и значения этой темы для жизни и творчества своего персонажа. Женщина «не из его лиги» заставляет Лимонова страдать, мучаться от невзаимных чувств, резать вены и измазывать кровью стены перед ее квартирой.
Они увлекаются эротическими фотосессиями, посещают порнокинотеатры и занимаются анальным сексом во время просмотра телевизионного выступления Александра Солженицына. После тяжелого разрыва с Щаповой он создает ее алтарь, наносит макияж, бродит по городу в поисках нового себя и занимается сексом с темнокожим бездомным — тогда же он и смотрит другими глазами на Нью-Йорк, который изначально представлялся эмигрировавшей паре как безумное и красочное место, «город-мечта».
В тот же момент происходит и новое перевоплощение Лимонова, его символическая «смерть» (тоже довольно эксцентричная — в этой фантазии его, одетого в пижонский белый костюм, расстреливают бандиты прямо на самой людной улице Нью-Йорка). Монтажный переход — и вот он уже не просто молодой и яркий, полный надежд экспат, а дворецкий на Манхеттене. И, тем не менее, он продолжает писать — и пытается хитростью примазаться к ненавистным богачам, чтобы выпустить свою первую книгу.
Разочарование капиталистическим миром Запада толкает Лимонова на возвращение в СССР — он не может встроиться в местное общество, которое кажется ему противным и недалеким. Последние годы в эмиграции ярко отражены в сцене, где поэт бежит по постапокалиптическим улицам Нью-Йорка, не обращая внимания на исторические события. Он вырывается из киношных декораций (в прямом смысле слова) и выбегает на улицу.
Тему «поиска себя» не раз поднимут журналисты, которые интервьюируют Лимонова. Они всё спрашивают, кем же он себя считает — советским писателем или диссидентом.
Лимонов — уже не поэт, не нищий, не маргинал, а настоящая селебрити и настоящий политик — уклоняется от этих вопросов и высмеивает их.
В одной из завершающих сцен сотрудник администрации президента РФ, который в прошлом был тем самым сотрудником КГБ, выгнавшим Лимонова из России, предлагает политику стать помощником нового президента. Лимонов, привыкший быть вне системы, отказывается.
Несмотря на деятельность политика в последние годы его жизни, «баллада» не транслирует эти ценности, а, наоборот, открещивается от всего, что связано с национал-большевизмом, перманентной войной с Западом и «воссоединением» с украинскими территориями. Фильм завершается послесловием, в котором говорится, что члены НБП воевали на востоке Украины, а сам Лимонов умер за два года до начала полномасштабного вторжения.
Как резюмировал сам Серебренников, «такое ощущение, будто мы сейчас живем в мире Лимонова. Будто российская власть прочитала его последние книги и сделала ровно то, что он предлагал».
Кирилл Серебренников привез в Канны фильм «Лимонов. Баллада об Эдичке», экранизацию романа Эмманюэля Каррера об эмоциональном поэте, любовнике и яром революционере. После премьеры режиссер рассказал, что теперь видит в Лимонове, умершем в 2020 году, предвестника войны в Украине, а задуманный давно фильм после 24 февраля поменял значение. Русская служба RFI вместе с другими журналистами обсудила с Серебренниковым то, что значил Лимонов для России, и каким его показали на большом экране.
— Лимонов — персонаж XX или все-таки XXI века?
— Мне нравится идея того, что Лимонов — сын XX века, комбинация всего того, что случилось в нем. Всех ужасных вещей: жестокости, насилия, идеи, что война может разрешить все, что можно убивать людей. Но при этом и большого искусства, поэзии, наслаждения и вдохновения.
Мы не создавали биографию реального писателя Эдуарда Лимонова. Это история, фильм, поставленный по книге Эмманюэля Каррера. Это очень разные вещи — Эмманюэль Каррер смог создать другого персонажа, зверя по имения «Эдичка». И Эдичка состоит из противоречий. Таланта, сумасшествия, поэзии, крови, похоти, спермы, пота, всего. И Эмманюэль Каррер сделал из него этого персонажа.
В книге Эмманюэль Каррер открыто говорит, что не знает, как именно создать портрет Эдуарда Лимонова. Что он непонятен западному созданию. Его история в книге — лишь то, что понял Эмманюэль Каррер.
Это дает мне свободу не следовать «правде», создать воображаемый образ мира вечного бунта, поэзии, насилия, секса, музыки, империализма и русского фашизма. Это стало возможно благодаря свободной структуре фильма. Мы называем нашего персонажа российским джокером.
При этом в моей жизни я показываю, что являюсь полной противоположностью идеям Эдуарда Лимонова.
— Процесс работы над этим фильмом был прерван войной — его производство прервалось после 24 февраля, и вы говорили, что в целом не были уверены, что фильм будет закончен. Повлияла ли война на то, что вы вложили в кино, на то, что мы видим на экране?
— Сценарий был написан гораздо раньше, чем началась война. Февраль 2022-го — это уже съемочный процесс. Лимонов же умер до того, как началась война, и не мог на это отреагировать.
Сегодня же этот фильм, как мне кажется, показывает природу войны и российского фашизма.
— Такой идеи не было в начале?
— Конечно, нет. Это был фильм, поставленный по книге, о персонаже, полном противоречий. Ничего больше.
— Сопоставляли ли вы себя с Лимоновым? Вы оба покинули страну по политическим причинам…
— Я был бы рад сказать — Мадам Бовари, это я! Но это не я. Я просто всматривался в персонажа, в ту его энергию, с которой я долго работал.
Бен Уишлоу, который сыграл в фильме главную роль, до начала съемок ничего не знал про Эдуарда Лимонова, не читал книгу. Работа над фильмом потребовала большого труда. Мы переводили для него тексты и поэзию Лимонова, смотрели с ним бесконечные интервью. Все для того, чтобы Бен впитал в себя все возможные черты Лимонова, его поведение, мимику и контекст, в котором происходят события фильма. Все это — его талант, но еще и большая работа.
Игра Бена Уишлоу — не про то, чтобы притворяться. Как по методу Станиславского в театре, он вживается с персонажем.
Интересно делать фильмы про плохих парней. Кому нравятся рассказы об идеальных, плоских?
— Как вы работаете с музыкой в фильме — одной из главных составляющих вашего кинематографа?
— Я начинаю с музыки, подбираю ее еще до съемок. Мы уже используем ее на площадке. Обычно музыка накладывается в конце, а я с нее начинаю.
Мы работали с невероятными профессионалами — в том числе с итальянцем Массимо Пупилло. Он ученик знаменитого композитора Луиджи Ноно. Массимо Пупилло может создать все, что угодно — от клубных или панковых саундтреков для сцен из Берлина до академической музыки.
Другая группа — «Shortparis», российские звезды. Они сделали аранжировки своих треков и написали песню, которую и исполнили в фильме.
— Это ваш первый фильм на английском языке. Как это повлияло на работу с материалом — в том числе с поэзией Лимонова?
— Ответ очень прост: я русский, мои продюссеры — итальянцы, писатель Эмманюэль Каррер — француз. Мы все говорим на английском, это наш естественный рабочий язык.
На английском фильм проще донести до аудитории. Если бы он был на русском, он был бы не для всех. Да, можно добавить дубляж, но это будет уже не то произведение. Английский был нашим выходом.
У нас была возможность работать с большими звездами — в том числе с Беном Уишлоу. Он даже специально освоил русский акцент. У Бена был преподаватель, с которым он занимался три месяца.
Этот фильм — не для российской аудитории, а для западной. (Продюсеры фильма объявили, что не будут показывать картину в России на фоне законов о запрете «пропаганды ЛГБТ» — RFI). Книга тоже для западной аудитории. А в России должны, наверное, снять свой фильм об этом спорном персонаже.
— Есть ли для России возможность вернуться назад, из такого фашизма, который представлял Лимонов?
— В этом вопросе я пессимистичен — я не понимаю, как это сделать. Я всегда называю это войну самоубийством, словно Россия совершила суицид. Это войне не только против Украины — но дух Украины становится лишь сильнее. А Россия убивает себя, политическая система разрушает общество.
Моя бывшая студента Евгения Беркович и сценарист Светлана Петрийчук находятся в тюрьме ни за что, за театральную постановку, которая получила национальную премию. Обвинения абсолютно безумны. Идея постановки — в том, чтобы остановить терроризм, а девушек обвиняют в обратно. Они в тюрьме уже год.
Это пример того, что происходит с Россией. Это портрет сегодняшней России, отношения людей и государства. Россия, которую я знал, и то, что я сейчас читаю о России — это разные страны. Это что-то совсем другое.
— То внимание, которое вы привлекаете к ним на Западе, может как-то помочь?
— Я нахожусь с ними на связи. Но, к сожалению, все наши утверждения не могут что-либо поменять в России. Мы каждый день говорим — остановите войну, но этого не происходит.
Надеюсь, что наши слова могут помочь Евгении Беркович и Светлане Петрийчук позже, когда это дело закончится. Люди будут знать их имена, и это повлияет на их работу в будущем.
Надеюсь, рано или поздно они покинут Россию и начнут новую жизнь.
— Дело против них — естественное продолжение «Седьмой студии»?
— Не продолжение, но то же самое. Только гораздо хуже.
— Часть фильма, снятая в Нью-Йорке, эстетически очень интересна. Это словно старый фильм.
— Это было нашей целью — сделать стилизацию под каждую эпоху. Часть в СССР была снята в черно-белом, словно старые советские фильмы. Текстура пленки, кадра позволила нам передать атмосферу 80-х.
Нью-Йорк был, пожалуй, самой сложной частью. Он потребовал много времени и денег. Эффект старой пленки, камеры был большей частью достигнут на пост-продакшене, но камера была очень, очень дорогой!
— Ваш следующий фильм — «Исчезновение» — о нацисте Йозефе Менгеле.
— Да, мы снимали его в Уругвае, Парагвае, в других странах. Это фильм о забвении. О том, как пытались спрятаться от правосудия нацистские преступники. Фильм уже закончен, но когда он будет показан, нужно спросить продюсеров. Вероятно, в следующем году.
На набережной Круазет продолжается праздник кино — и даже не обходится без российских актеров и режиссеров. В конкурсе 77-го Каннского кинофестиваля показали новый фильм Кирилла Серебренникова — «Лимонов: Баллада об Эдичке», снятый в копродукии компаний из Италии, Франции и Испании. Главную роль блистательно сыграл Бен Уишоу, а насколько бесспорно всё остальное — рассказывает Дарья Тарасова.
Поэт, «независимый коммунист», любитель плотского и развязного, непризнанный (как минимум, по его же мнению) гений, бунтарь и человек со своим пониманием национального и политического. В биографической книге Эмманюэля Каррера именно таким предстает Эдуард Лимонов: противоречивым, не всегда последовательным, но неизменно страстным. Таким же его изобразил и Кирилл Серебренников в англоязычном дебюте «Лимонов: Баллада об Эдичке» — с до невозможности похожим на прототип Беном Уишоу.
Некоторые люди настолько утонули в слоях напускных или вполне искренних характеристик, что продраться через набор мифологем о них, народных или собственного сочинения, крайне сложно. Эдуард Лимонов — как раз такой случай. Одиозный интеллектуал оставил за собой глубокий след в российской культуре и сделал это очень навязчиво, скандально. Литературные работы, отчаянная эмиграция, громкое возвращение, «Лимонка», [запрещенная в России] НБП, разлад с оппозицией. Опять же — эпизод с темнокожим бездомным, который обсуждают до сих пор.
Кажется, что Серебренникова привлек в Лимонове именно этот образ вечного панка, человека-против-истеблишмента (такая же характеристика подходит самому постановщику). По крайней мере, именно это отражено в фильме: обиженному страной и судьбой интеллектуалу важнее встать в позу, чем быть «за» хоть что-то. Благодаря жанровой приписке «баллада», Серебренников отчасти ускользает от бюрократической формулы байопика, жаждущей рассказа о человеке в более-менее объективной и исчерпывающей форме. Ведь баллада — она про героя, про человека-миф, его образ, трактуемый автором и публикой. Вот режиссер и сконцентрировал 30 лет из жизни писателя, чтобы набор эпизодов помогал раскрывать его панковость с разных сторон. Правда — и это важно — не со всех.
Бен Уишоу меняет костюмы и прически, переносясь то в монохромную молодость Лимонова, когда тот работал на заводе (неубедительно малое по хронометражу пространство картины), то в Нью-Йорк к возлюбленной Елене (Виктория Мирошниченко), то обратно в СССР — на встречу со стабильно шокированными читателями. Переходы между периодами сопровождаются ритмичным саундтреком, сменой кадрирования и красочными подзаголовками на весь экран, стилизованными под шрифты советских плакатов.
Место нашлось, конечно же, и полубайке с бездомным — именно по ней Лимонова знает широкая публика. С одной стороны, не включить её в «байопик» было бы странно, с другой — это лишь одна из многих крайностей, далеко не самая вопиющая, по которым читатель и гражданин запомнит титульного героя. Куда страннее, что о политическом мировоззрении Лимонова фильм не позволяет составить какого-то конкретного мнения. Судьба поэта в контексте государственного курса сведена к пояснительному слайду перед титрами. В отличие от сторонних зрителей, тем, кто знаком с российской реальностью, это может дать немного другое понимание взглядов Лимонова. Однако получается, что вне сугубо внутреннего контекста персонаж просто-напросто романтизирован,— заслуженно ли?
Можно ли снять фильм об Эдуарде Лимонове, отразив его характер, но обойдя вытекающие из него биографические последствия? Оказалось, что да: снова лазейку стоит искать в названии — по крайней мере, русскоязычном. Лимонов — реальный человек, Эдичка — литературный герой, и Серебренников избирательно снял ЖЗЛ обоих разом. Неудачным кажется разве что геополитический контекст, в котором выходит лента: заигрывать с подобными персонажами, хоть и с настолько убедительными оговорками, будто бы уже недопустимо.
Стилистически же «Лимонов» недалеко ушел от «Лета» — что, с одной стороны, закономерно, а с другой — как минимум спорно. Вновь идут в дело панковые замашки со сломом пресловутой четвертой стены, гуляющим соотношением сторон, бойкой камерой и не менее подвижными актерами, а также узнаваемые решения, вроде анимационных вставок и выступлении музыкантов из «Shortparis» (куда без них?). Всё это как бы и отвечает бунтарскому духу Лимонова-Эдички, но кажется вторичными по отношению к истории Виктора Цоя и Майка Науменко. А это всё-таки два совершенно разных бунта.
Le cinéaste russe livre le biopic parcellaire d'un écrivain dandy, agent provocateur et addict compulsif. Mais il manque la folie de ses premiers films.
Comme son titre l'indique, cette «ballade» est un récit de la vie de Limonov, tour à tour voyou russe, poète et clochard exilé, majordome new-yorkais, rebelle et icône du milieu branché des 80s… L'auteur russe avait raconté chaque épisode de sa vie turbulente dans des bouquins au romantisme alcoolique et à l'énergie punk, avant qu'Emmanuel Carrère ne s'empare de lui pour en faire le héros d'un de ses romans-concept. Provocateur, bouffon romantique, produit à la mode, écrivain nihiliste : c'était un sujet en or pour Kirill Serebrennikov, grand cinéaste du chaos, de la folie et du débordement soviétique.
On est d'autant plus étonné de voir un résultat aussi lisse, anémié, presque sans vie.
Tout commence à Kharkov, en Ukraine. Le jeune Limonov rimaille et s'ennuie. Il décide alors de partir aux US. Là, il déambule dans les rues de la Grosse Pomme au milieu des ordures, des clochards et des homeless avant de tomber sur Elena (Viktoria Miroshnichenko), mannequin magnifique dont il s'éprend et avec laquelle il va vivre une véritable descente aux enfers (alcoolisme, drogue, violence… tout y passe). Puis viendra le retour en Russie, les romans, la célébrité, la prison…
OK. Mais qu'est-ce que nous raconte le cinéaste ? C'est bien le problème. Pas grand-chose. Etrangement, dès le début, son film paraît engoncé, trop sage, comme si Serebrennikov avait peur de son sujet. Les idées de mise en scène sont rebattues voire carrément usées. Ainsi, pour signifier que Limonov étouffe dans sa vie de poète maudit ukrainien, il écarte les bords du cadre faisant passer le film du 4:3 au 16:9. Pire, le cinéaste de Leto s'offre un tracklisting désespérément convenu («Russian Dance» de Tom Waits au moins trois fois, «Walk on the Wild Side» de Lou Reed en boucle). Il multiplie les plans-séquence qui tournent à vide ou les effets pyrotechniques bouffis (les dates des époques qui s'inscrivent sur les immeubles).
Il y a bien quelques belles transitions entre les différents chapitres du film, mais il manque le souffle, l'énergie, l'outrance du cinéaste de Petrov. Et surtout le contexte historique qui donnait tout son sens au roman de Carrère. Car Serebrennikov a décidé de se concentrer sur son exil new-yorkais, passant plus que rapidement sur les errements politiques de son héros, chevauchant sur ses années nationalistes et rouge-brunes. L'intérêt du bouquin de Carrère était de brosser le portrait contrasté d'un homme insaisissable, contradictoire, dont on ne savait s'il était un héros ou simplement une ordure. Serebrennikov n'offre aucun point de vue sur cet aventurier à la manque. Jusqu'à ce carton final qui, avec désinvolture, sans jamais s'en être emparé dans le film, explique ses tentations fascistes.
Ben Whishaw a beau être bluffant (à la fois par son mimétisme, mais aussi par la nuance de son jeu et de ses attitudes), son incarnation révèle un autre problème du film. Tout ici se joue en langue anglaise. Un paradoxe pour ce film en compétition pour la Palme d'or qui voulait vraisemblablement sonder l'âme russe.
Depuis le Festival de Cannes, nous avons pu poser quelques questions à Ben Whishaw, venu présenter le biopic Limonov, la ballade !
[Ben Whishaw:]
— Les gens pensent souvent qu'il y a quelque chose de mystérieux dans le fait d'être acteur. Mais parfois, ça se résume aussi juste à se déguiser. Je n'avais jamais entendu parler de Édouard Limonov quand j'ai reçu le scénario. Tout a été une découverte pour moi. Je crois que nous étions en septembre 2020, on sortait juste du confinement. Je me souviens recevoir le scénario, le lire et l'énergie de cet homme m'a donné le tournis. Sa folie sautait hors de la page.
J'ai trouvé ça très intéressant et je l'ai lu une nouvelle fois et j'ai réalisé que c'était aussi quelqu'un de dérangeant et de problématique. J'ai donc hésité. J'ai eu des réactions et des sentiments très contradictoires. Mais j'aimais les films de Kirill, nous avons eu une excellente réunion sur Zoom et j'étais à un moment de ma vie où j'avais envie de tenter des choses.
C'était impossible de savoir comment le film serait au final. Il se réinvente constamment. Il a toujours des aspects différents, des looks différents. Ça montre sa créativité. Je n'ai jamais joué un personnage comme lui sur tant d'années, c'est un adolescent quand le film commence et un vieil homme quand il sort de prison. C'était intéressant de couvrir une telle période de sa vie, d'une façon poétique et pas littérale.
Les gens pensent souvent qu'il y a quelque chose de mystérieux dans le fait d'être acteur. Mais parfois, ça se résume aussi juste à se déguiser. Je crois vraiment à ça. Ça change la façon dont on bouge, on se sent, ça change la façon dont les gens vous perçoivent. Le costume, le maquillage, la coiffure, étaient vraiment très importants. Et c'est aussi une partie très amusante !
J'ai vite compris que le film serait composé de chapitres de la vie de cet homme. La fin d'un chapitre, il est au fond du trou, au bout du rouleau, mais il se relève, se réinvente en devenant quelqu'un d'autre. On ne peut pas le détruire, il renaît de ses cendres comme le phénix. C'était un défi incroyable, c'était complexe car à la moitié du tournage, la guerre en Ukraine a débuté. Ce qui nous a interrompu. Ça a forcément influencé le résultat final du film.
On peut approcher le personnage avec jugement. Et il le mérite car il fait parfois des choses terribles. C'est une figure controversée, dérangeante de bien des façons. Mais pour le jouer, on ne peut pas penser comme ça, il faut toujours se mettre dans ses chaussures, voir les choses de sa façon. Je pense que c'était dur pour lui de faire partie de ce monde. C'est pour ça qu'il était aussi difficile. Il n'était jamais en paix, toujours tendu, avec un appétit énorme dans le combat. Rien ne le satisfaisait jamais. C'est un sentiment très humain, que l'on peut comprendre, aussi dérangeant soit-il.
J'aime vraiment pouvoir faire des choses différentes. Travailler dans des médias différents. Sur scène, à la télévision, dans les films. Ne jamais se satisfaire de la situation. Toujours tenter de nouvelles choses pour continuer à découvrir, c'est très important pour moi.
Mit «Limonov: The Ballad» von Kirill Serebrennikow und «The Apprentice», Ali Abassis Porträt von Donald Trump, wurden dieses Jahr zwei Filmbiografien in den Wettbewerb des Festivals aufgenommen. Sowohl Serebrennikow als auch Abassi illustrieren jeweils eine Hauptfigur, die sich selbst genügt; beide Filme spielen, zumindest teilweise, im New York der Siebzigerjahre. Und so unterschiedlich die beiden Figuren sind: weder Trump noch der russische Schriftsteller und Provokateur können (und wollen) auf eine empathische Reaktion seitens des Publikums bauen.
«The Apprentice», der sich als ein Rückblick auf die New Yorker Karriere des Immobilienmoguls erweist, setzt mit einer Illustration des Machthungers des zukünftigen Präsidenten ein: Die Eröffnungsszene zeigt den 27-jährigen Trump, wie er in einem exklusiven Club Manhattans ein junges Model stehen lässt, um den Kontakt mit der einflussreichen Elite der Stadt zu suchen. Der charismatischste Mann der Gruppe, der Anwalt Roy Cohn, der sich mit seinem Zynismus und seiner «Take-no-prisoners»-Mentalität in die Nähe der New-Yorker Milliardäre manövriert hat, nimmt ihn alsbald unter seine Fittiche. Von Cohn wird Trump auch jene Lektionen erhalten, die er in Zukunft mit Perfektion und in jeder Lebenslage applizieren wird: «Immer angreifen, alles leugnen, keine Niederlage zugestehen», wie offensichtlich auch immer diese sein mag.
Da die Handlung — entgegen den Erwartungen, die der Titel wecken könnte — lange vor Trumps Teilnahme an der gleichnamigen Reality-TV-Show endet, werden allerdings auch die Konsequenzen ausgeblendet, die Trumps Wirken auf die Öffentlichkeit haben wird. Für Abassi bietet Trumps politische Zukunft allenfalls die Gelegenheit, «The Apprentice» mit einer Pointe enden zu lassen: Was er zu tun gedenke, falls er eines Tages Bankrott gehe, fragt ihn eine Fernsehjournalistin während eines Interviews im Trump-Tower mit Blick auf die New Yorker Skyline. Er würde vermutlich für die Präsidentschaft kandidieren, lautet die Antwort.
Auch Serebrennikows Inszenierung ist kaum an den tieferen Resonanzen der mit der Zeitgeschichte interessiert: Obschon der Film auf Emmanuel Carrères Roman «Limonov» basiert, spart das Drehbuch die zahlreichen Bezüge aus, die der französische Autor zwischen der Implosion der UdSSR und dem Lebenslauf des russischen Autors ausmachen konnte. Erst am Ende, als mittels eines Zwischentitels der Hinweis erfolgt, dass Limonows Geburtsstadt Charkiw heute von Moskau bombardiert wird, suggeriert die Regie eine mögliche Wechselwirkung zwischen dessen politischer Rhetorik und der Wirklichkeit.
Natürlich bieten Limonows Lebensstationen allein genügend Stoff für eine Fiktion: Als Sohn eines KGB-Offiziers geboren, präsentierte er sich erst in Moskau als Poète maudit, bevor er sich später in New York als Clochard und Butler durchschlug und anschliessend in Paris in der Rolle des «leninistischen» Dissidenten Karriere machte. Während des Kriegs in Jugoslawien trat er als Sniper in Erscheinung, 1994 gründete er die «Nationalbolschewistische Partei Russlands». 2002 schliesslich wurde er im Altai-Gebirge verhaftet und wegen illegalen Waffenbesitzes zu zwei Jahren Haft verurteilt.
Kein Ausblick auf die Gegenwart
Abassis souveräne Regieführung findet adäquate Lösungen, um der Sucht nach Luxus seiner Figur gerecht zu werden: Die grobkörnigen, ausgewaschenen Farbaufnahmen erinnern an die Siebzigerjahre, die glitzernden Accessoires scheint sich an der Ästhetik von Fernsehserien wie «Dynasty» zu orientieren. Auch die Entscheidung, Trumps Wirkungsfeld wie einen geschlossener Boxring darzustellen, erscheint angesichts dessen komplexfreiem Streben nach Macht als schlüssig.
Serebrennikows Kamera bietet ebenfalls eine eklatante Talentdemonstration, wenn auch mit anderen Intentionen und entgegengesetztem Effekt: In den New Yorker Sequenzen bricht die Regie in einem brechtschen Moment das Dekor der Strassenzüge auf, um Limonows destruktive Selbstbezogenheit zu illustrieren. In seinen stärksten Momenten erinnert «Limonov: The Ballad» an die rastlose Energie von Serebrennikows Erstinszenierung «Leto», allerdings scheint die furiose Rebellion des Protagonisten hier in eine historische Leere zu fallen.
Weder Abassi noch Serebrennikow riskieren in ihren Produktionen einen Ausblick auf die Gegenwart. «Trump ist Trump», beziehungsweise «Limonow ist Limonow» ist das Credo der beiden Regisseure, was ihre Sicht auf ihre Figuren betrifft. Die Tautologien, schrieb einst Roland Barthes, würden die Realität stets auf «berechenbarer Distanz halten». Hier liegen vermutlich auch die Grenzen dieser im Übrigen brillant inszenierten Biografien.
Cannesissa esiteltiin uutuuselokuva unohdetusta venäläisrunoilija Eduard Limonovista, joka nuorena miehenä loikkasi Yhdysvaltoihin ja palattuaan Venäjälle kannatti Putinin sotapolitiikkaa.
Harva on kuullut venäläisrunoilija Eduard Limonovista. Ehkä pitäisi.
Cannesissa esiteltiin sunnuntaina hänestä ja hänen runoistaan kertova uutuuselokuva «Limonov: The Ballad».
Vuonna 2020 kuollut Limonov oli vanhemmiten myös hyvin kiistelty venäläispoliitikko, joka ihaili Stalinia ja kannatti Putinin sotapolitiikkaa.
Elokuva seuraa Limonovin kasvua runoilijana. Mukana seuraa tarina, jossa Venäjä muuttuu entistä aggressiivisemmaksi valtioksi.
Limonovin tarinassa on paljon ristiriitaa kuten venäläisyyteen kuuluu. Vaikka Limonov kannatti putinilaista politiikkaa, hänen omaelämäkerrallinen autofiktionsa «It's me, Eddie» vuodelta 1979 kuuluu Venäjällä teoksiin, jotka määrättiin kirjastoista tuhottaviksi vuonna 2022.
Cannesin kilpasarjassa kilpailevan elokuvan on ohjannut Kirill Serebrennikov, joka on Limonovin tapaan venäläinen emigrantti.
Serebrennikov, venäläisen teatterin takavuosien voimahahmo, lähti Moskovasta Venäjän hyökättyä Ukrainaan 2022.
Cannesissa Serebrennikov otti nyt kantaa kahden Venäjälle jääneen kollegansa puolesta. Ohjaaja Jevgenija Berkovitš, joka on Serebrennikovin oppilaita, sekä käsikirjoittaja Svetlana Petritšuk pidätettiin vajaa vuosi sitten «terrorismin oikeuttamisesta».
«He ovat olleet vuoden vankilassa. He eivät ole tehneet mitään pahaa, ainoastaan esityksen», Serebrennikov sanoi ja totesi vangitsemisen vain osoittavan, mihin Venäjän laki ulkomaisista agenteista johtaa.
Vuonna 1943 syntynyt Eduard Limonov lähti Venäjältä 1974 hieman samankaltaisessa tilanteessa, ainakin elokuvan mukaan.
Vaihtoehto oli ryhtyä KGB:n vasikaksi. Limonov päätti lähteä länteen ja nousta emigranttikirjailijoiden ihailtuun joukkoon.
Nimiroolissa on britti Ben Whishaw, joka on suurelle yleisölle tuttu kolmesta «Bond»-elokuvasta. Niissä hän esittää varusteita kehittävää Q-hahmoa. Kyllä, lähinnä venäläisistä kertova elokuva on englanninkielinen. Tuottajien mukaan siksi, että näin tavoitellaan mahdollisimman suurta yleisöä.
Whishaw on roolissa mainio, paksusankaisia ja paksulinssisiä silmälaseja myöten. Hänen pitää esittää paitsi runoilijaa myös poliitikkoa, karnevalistista agitaattoria sekä miestä, jonka voitot rakkaudessa ovat harvalukuisia.
Elokuvan ensimmäiset kaksi kolmannesta ovat perinteistä ja rosoista taiteilijakuvausta.
Nähdään, miten Limonov kasvaa runoilijaksi Harkovan niukkuudessa ja miten hän keksii Savenko-sukunimen tilalle kirjailijanimeksi Limonovin, joka viittaa sekä sitruunaan että käsikranaattiin.
Limonov siirtyy Moskovaan ja sieltä New Yorkiin. Runoilijana hän ei halunnut olla länttä eikä itää vaan jotain muuta. Vastaus löytyi päihteistä, naisista, sekoilusta. Leipänsä hän hankki muun muassa vaatturina ja hovimestarina.
Limonov halusi olla sukupolven ääni, synnyinmaansa hellimä, enemmän kuin Joseph Brodsky tai Aleksandr Solženitsyn, joita hän halveksi. Limonovin tempaukset olivat osa runoilijuutta, ainakin hänelle itselleen.
Cannesissa Serebrennikov korosti, ettei Limonov ole elämäkertaelokuva vaan filmatisointi meilläkin suomennetusta ranskalaisen Emmanuel Carrèren kirjasta, joka taas perustui Limonovin autofiktioiden varaan.
Jos elokuvaa katsoessa Limonovin persoona jää hämäräksi, se johtuu siitä, että runoilija on kolmen verhon peitossa: elokuvan, hänestä tehdyn kirjan sekä Limonovin itsensä.
Visuaalisesti ja musiikillisesti Serebrennikovin elokuva on sisarteos vuoden 2018 rockelokuva «Kesälle». Yhtenä käsikirjoittajana on puolalainen Pawel Pawlikowski, joka tunnetaan kylmän sodan vuosien ja etenkin Itä-Euroopan lähihistorian taitavana tulkkina.
Vuoden 2022 elokuvassaan Serebrennikov käsitteli Pjotr Tšaikovskin vaimon kautta säveltäjän homoseksuaalisuutta.
Teema nousee myös Limonovissa, eikä Serebrennikov jätä provokaation mahdollisuutta käyttämättä. Elokuvassa venäläisten aikalaisten on vaikea hyväksyä Limonovin suhdetta mustaan kodittomaan mieheen. Runoilija lyö elokuvassa vettä myllyyn ja kehottaa muitakin kokemaan saman «edes kerran elämässään».
«Limonov» on eräänlainen venäläisten toisinajattelijoiden ja emigranttien lyhyt historiikki. Elokuvassa mainittujen saharovien ja baryšnikovien rinnalla Limonov ei kuitenkaan ole samaa tasoa.
Serebrennikov sanoi Cannesissa, että Limonov on edelleen hieno runoilija «siitäkin huolimatta, mitä kaikkea hän on sanonut».
New Yorkin 1970-luvun dekadentti rokkielämä on elokuvassa vaikuttavasti kuvattu, mutta tarinan siirtyessä 1990-luvun Venäjälle ote herpaantuu. Limonovista ja hänen hengenheimolaisistaan ei synny analyysia, eikä katsojaa auteta ymmärtämään, miten runoilijasta kuoriutuu kiihkonationalisti, yhdistelmä bolsevikkia ja kansallissosialistia, joka päätyy kannattamaan Krimin valtausta.
Sillä kun Neuvostoliitto kaatui, Limonov palasi Venäjälle suurempana runoilijana mitä hän oli ollut lähtiessään ja suuntautui politiikkaan. Limonovista tuli yksi kansallisbolsevistisen puolueen johtohahmoista. Puolue ihaili Stalinia ja suuntautui slaavinationalismiin. Hänet nähtiin myös sittemmin sotarikollisena tuomitun serbi Radovan Karadžićin rinnalla ammuskelemassa Bosniassa.
«Jos kuvaukset olisivat alkaneet myöhemmin, olisin lisännyt kohtauksen Balkanilta mukaan», Serebrennikov arveli Cannesissa.
Serebrennikov oli aloittanut kuvaukset Moskovassa, mutta kaikki pysähtyi helmikuun 2022 hyökkäykseen.
Myöhemmin Limonov lähti mukaan Toinen Venäjä-puolueeseen, joka jatkoi kielletyksi tulleen kansallisbolsevistisen puolueen perinteitä. Kun Venäjä hyökkäsi Krimille 2014, putinilaisen sotapolitiikan kannattaja Limonov lähti riemuissaan Donbassiin.
Politiikassa Limonovin roolina oli vain hämmentää, järkyttää, karnevalisoida ja hänen perintönsä nyky-Venäjän politiikassa on mitätön. Elokuvassa runoilija tuon tuosta ehdottaa väkivaltaa ja vallankumousta milloin minkäkin asian ratkaisuksi.
L'attore britannico è il protagonista di «Limonov — The Ballad», il film in concorso a Cannes che racconta la storia del folle e controverso poeta e scrittore russo. Il regista Kirill Serebrennikov: «Purtroppo il cinema non può fermare le guerre».
Militante rivoluzionario, delinquente, scrittore underground, maggiordomo di un miliardario a Manhattan, outsider. Ma anche poeta, amante delle donne, attivista, romanziere, artista. È questo il ritratto (assolutamente non esaustivo) dell'Eduard Limonov di Kirill Serebrennikov, presentato in concorso al Festival di Cannes e accolto da nove minuti di applausi. E dalle parole del regista russo anti Putin:
«Purtroppo il cinema non può fermare le guerre. Realizzare questo film è stato un viaggio molto lungo e finalmente siamo qui. Spero che l'arte, e il cinema in particolare, possano aiutare le persone a capire e a fermare la violenza che travolge il mondo oggi».
Il film, «Limonov — The Ballad», racconta lo scrittore folle e controverso, senza voler essere una biografia e senza voler riproporre fedelmente il romanzo best seller di Emmanuel Carrère, a cui liberamente si ispira. A interpretare il poeta dissidente russo qui è uno straordinario Ben Whishaw, che accompagna il viaggio di Limonov tra la Russia, New York e Parigi. Il film è una co-produzione Italia, Francia e Spagna — prodotto da Wildside, società del Gruppo Fremantle, Chapter 2, Fremantle Spain, France 3 Cinema — e uscirà in Italia distribuito da Vision Distribution. Carrère ha girato un cameo a Mosca il giorno prima che iniziasse l'invasione dell'Ucraina: il giorno dopo la produzione ha dovuto trasferirsi in Lettonia, dove è stata girata quasi tutta la parte del film ambientata in America.
Whishaw porta sullo schermo la vita sregolata di Limonov, senza limiti, pericolosa, a tratti estrema. «Per prepararmi ho letto il libro di Carrère e visto diversi suoi video, in particolare del periodo in cui era a Parigi e poi a Mosca», ha raccontato l'attore britannico nel giardino dell'hotel Residéal di Cannes, «E poi Kirill mi ha incoraggiato a essere il suo Limonov. Non l'ho mai giudicato, ho cercato di comprenderlo e di interpretarlo sentendomi libero». E ancora: «Abbiamo lavorato insieme a Kirill per più di quattro anni e poi è scoppiata la guerra». La Russia ha invaso l'Ucraina.
La guerra ha cambiato tutto, ha spiegato il regista: «È un evento che ha cambiato la mia vita, perché ho dovuto lasciare il mio Paese», ha fatto sapere Serebrennikov,
«La guerra ha travolto i nostri piani e ha trasformato questo film in qualcosa di diverso, è come se il film si fosse fatto da solo».
Serebrennikov guarda alla guerra con grande dolore:
«Migliaia di persone pregano ogni giorno la Russia di fermare questa terribile guerra ma non succede niente, nessuna reazione. Il mondo intero sembra non essere in grado di fermare questo regime. L'arte non ha nulla a che vedere con chi è coinvolto nell'uccisione di esseri umani. Il male e la cattiveria sono purtroppo sempre più forti e mi chiedo perché siamo così impotenti di fronte al male e alla violenza».
Limonov non se lo chiede, è sempre contro qualcosa, ama i margini, gli estremi. L'amore con la modella Ekaterina Volkova (Viktoria Miroshnichenko) lo accende e lo distrugge, New York brucia intorno a loro. È un'esistenza spericolata, quella di Limonov, impossibile da riassumere.
«C'è qualcosa nella sua personalità»,
spiega Whishaw,
«È contro le cose, è nella sua natura. Va controcorrente ovunque si trovi. È un ribelle, sempre. In qualunque sistema politico si ritrovi a fare parte, deve assumere un atteggiamento di opposizione. Lo trovo affascinante, ma anche destabilizzante. È un personaggio ambiguo e inquietante».
Dopo le avventure di New York, Limonov diventa scrittore di successo in Francia per poi tornare in Russia e diventare un politico. Nel 2007 ha persino fondato un suo partito, definendolo «nazional bolscevico», mescolando nazionalismo russo e altre ideologie confuse.
«È stato un eroe della mia gioventù, un poeta»,
spiega il regista,
«ero affascinato dal suo essere antieroe, bastian contrario eterno. Questo lo rende una figura affascinante per i giovani. Ma quando si parla di rivoluzione si parla anche di violenza. E allora la sua rivoluzione non mi interessa, io mi associo a quella non violenta dell'arte e della creatività».
[Антон Мырзин:]
— Алина, а фильм про Лимонова в Каннах — это искусство или политика?
[Алина Витухновская:]
— Ну, это безусловно политика. Это культурно-политический… политическая, информационно-психологическая спецоперация. ИПСО — кратко. Лимонов являлся идеологом и вдохновителем консервативного реванша и нынешней диктатуры. Он создал… создавал почву. Он был Путиным до Путина. Не он подстроился под Путина, а Путин подстроился под него. Сейчас говорю про условного Путина. Государство подстроилось под него. Когда от избытка денег и наглости им понадобилась идеология, они взяли вот это всё. Ильин… это микс: Ильин, Дуги́н, Лимонов. Дуги́н и Лимонов долгое время работали вместе. Не знаю, когда родилась брошюра «Программные документы НБП» (запрещённая организация, признанная экстремистской в России)… ну, возможно, они составляли это вместе. Планы по Украине были… публиковались в газете «Лимонка» ещё в 90-х годах. Всё это было тогда. И, в сущности, нынешней власти не пришлось уже ничего особо придумывать. Они пришли на готовенькое. Поэтому совершенно непонятно, как условно-либеральный режиссёр, на условно-либеральном… Он не условно-либеральный Запад сейчас, он слепой. Т.е. он слепой, доверчивый в самый опасный момент. Как слепой Запад устраивает то обстоятельство, что на его кинофестивале такого уровня представлен фильм фактически об идеологе того, что происходит сейчас. Т.е. по факту этот фильм является публичной легализацией происходящей катастрофы. Легализация Владимира Владимировича Путина, легализация насилия и т.д и т.п. Благодушная публика, в том числе, увы, либеральная в «Facebook»-е, которая начинает искать в Эдичке какие-то милые свойства и таланты, и испытывать к нему теплоту, не только лицемерна и глупа, но она так же становится соучастником этой самой спецоперации, и становится соучастником путинизма. Стать соучастником этого очень легко. Не делать этого, этого не делать, просто всего лишь быть логичным. Почему они не были логичны? Потому что им где-то отказывает логика, а где-то отказывает вкус, а где-то они хотят… Что, собственно такое феномен Лимонова? Это феномен для них — для старой гвардии. Это прежде всего культурный феномен, человек, которого они читали, человек, с которым они связывают свою культурную среду, своё культурное поле. И это бессознательная попытка с их стороны прощупать… прощупать сферу дозволенного. А прокатит такое, тогда, может быть, и всё остальное прокатит. Тогда, может, и менять ничего не надо. Если с Россией всё в порядке. Может быть, следует сделать следующий фильм про Дугина, или Стрелкова, или Пригожина, почему бы нет? Это же такие интересные персонажи.
«YouTube. Алина Витухновская, youtube-канал», 22 мая 2024 года
Лимонов — один из идеологов и вдохновителей нынешней диктатуры. Сейчас, во время длящейся мировой трагедии, снимать о нем фильм, представлять его в Каннах, на широкой международной площадке — это фактически заниматься режимной пропагандой, завуалированной под искусство.
Любой творец, работающий на такую аудиторию, должен понимать контекст, в котором его произведение будет рассматриваться публикой. Это ответ на ваш вопрос — почему фильм про Лимонова — это отвратительно.
Литературный талант — не есть бонус, который отправляет вас прямиком в культурно-исторический рай. Скорее, талант — это отягчающее обстоятельство.
Пока Лимонов был политическим маргиналом-провокатором, его леваческая глупость, его «Сталин-Берия-ГУЛАГ», «Россия — все, остальное — ничто!», все эти подростковые прыщавые кричалки и страшилки воспринимались как постмодернистские игры.
Когда же идеология НБП* стала основой нынешней государственной идеологии, пропитанной нищетой и кровью, когда стало очевидно, что проект НБП, впрочем как и «проект Лимонов» — есть не более, чем оперативная разработка для внедрения агентуры в молодежную среду и распространения реваншистских, милитаристских идей, никаких благоглупых иллюзий о пресловутой лимоновской «гениальности» ни у кого из здравомыслящих людей не осталось.
Я не моралист, особенно в том, что касается философии, искусства и литературы. Но как гражданин и политик, я моралист. Я считаю, что ущерб, нанесенный России Лимоновым и ему подобными «идеологами» огромен. И последствия его еще долго будут аукаться новым поколениям, заложникам преступной политики нынешней власти.
* Признана экстремистской организацией, запрещена в России.
Пушкина, не имеющего никакого отношения к современности, скинули с корабля. Гениального Бродского прокляли за одно стихотворение. А провинциального паяца Лимонова, слегка пожурив, дружески похлопали по плечу.
«Крутой-плохой-свой» — странный маркер идентификации специфической части гоп-интеллигенции. Сейчас она бессознательно прощупывает границы дозволенного, волочит сквозь стены цензуры, здравого смысла и гуманизма тщедушную мумию Эдички, а протащив, расслабится, обнаглеет и потащит в цивилизацию весь литературный хлам — от Прилепина и до, только и спрашивая в хмельном угаре — «Ну а чё?»
За день обесценились все двухлетней давности рефлексии. Ничего не стоят больше ваши идеи коллективной ответственности. Они и так нежизнеспособны и отвратительны. Но какое право у тех, кто поднял на пьедестал системного агента, человека, активно участвовавшего в построении консервативного реванша и диктатуры, обвинять в чем-либо народ? Нет у вас этого права.
Последний раз я видела Лимонова на одном публичном судилище. Это был старик, советский пенсионер. Никакой персонажной монументальности. Я всегда полагала, что персонажи, писатели как-то дистанцируются от быта. Да я сама так делаю. Тут нет. Не так. Он был бюрократичен, замедленен и суетлив одновременно.
Это здешнее азиатское бытие просочилось в него, как и во всякого местного, распятого обыденностью (гробыденностью). Сказав нечто дежурно-литературное, он скукожился общим, обезличенным — «Спешу ребенка из сада забрать!» «Сын» — горделиво и так же обезличено, как всегда говорят они все. И добавил: «Не сидел еще».
Это он говорил не впервые. Советские всерьез полагают, что «анатомия героя» и смысл жизни состоят из наследования неврозов и биографических травм. Именно в этой фатальной вере ключ ко многим семейным драмам и к русской истории, в принципе.
В общем, за исключением некоторой демонстративной эксцентричности, это, повторюсь, был обычный российский пенсионер. Все, что выдавало его инаковость — холеные гейские руки, подделка под аристократа, с изысканно неуместным перстнем. А сам Эдичка, казалось, полностью слился со здешним пейзажем, существуя отдельно от рук.
Возвращаясь к фатально неуместному каннскому фильму. Сам Лимонов виделся мне человеком катастрофически жалким. Этакий отгламуренный мамлеевский Падов, но упивающийся падением и выжимающим из него весь коммерчески-литературный сок (слякоть).
Судорожный, истеричный, завистливый. Маленький жалкий человек для маленьких жалких людей. Такого рода патологические типы хорошо срастались с имперской основой, сулящей им необходимую субъектность, этакие микробы, убегающие в масштаб.
До кремля и власти таким «политикам» никогда не давала добежать томатная гебня, бравшая их под материнское почти кураторство, она даровала им коммунальные блага, но и была бесстрастным доктором, патологоанатомом всего патологического, ведь патологическое — есть сущность такого рода персон.
53:36 — Вспоминаем Лимонова: новый фильм Серебренникова. Достоин ли Эдуард Лимонов такой памяти и такого изучения?
[Ксения Ларина:]
— Плавно переходим к товарищу Лимонову! Который сегодня герой светских хроник везде.
[Евгений Киселёв:]
— Ты написала, по-моему, что-то у себя по этому поводу в «Facebook»-е.
[Ксения Ларина:]
— Я написала про фильм, про фильм, который я раньше видела. Я Кирилла не видела фильм. Давай мы поясним нашим зрителям, которые на знают, что Кирилл Серебренников на Каннском фестивале вот прямо сейчас представил свою новую работу — фильм «Лимонов: Баллада об Эдичке», по роману, забыла как зовут автора… французского автора… написал свою беллетризированную биографию Лимонова. Вот. Ну, вот он снял этот фильм и представил его на… и вокруг развернулись споры. Достоин ли Лимонов вот такого увековечивания памяти, достоин ли он такого внимания, достоин ли он такого подробного изучения его личности, его биографии и пр. и пр. и пр.?
[Евгений Киселёв:]
— Ну, там ты совершенно справедливо вспомнила у себя в «Facebook»-е фильм, который…
[Ксения Ларина:]
— «Русское», «Русское»…
[Евгений Киселёв:]
— …который был снят когда-то, между прочим…
[Ксения Ларина:]
— Двадцать лет назад.
[Евгений Киселёв:]
— Двадцать лет назад. И снималось это в рамках…
[Ксения Ларина:]
— В Харькове.
[Евгений Киселёв:]
— Ну, короче говоря, это был проект, который делался, в некотором смысле, под эгидой того, что осталось от бывшего «НТВ», т.е. это вот… Делалось, можно сказать, по заказу «ТВ6»/«ТВС». Вот это вот замечательное кино. Ну, кому-нибудь, может быть, не понравилось. Но это по мотивам «Подростка Савенко»…
[Ксения Ларина:]
— Да, «Савенко».
[Евгений Киселёв:]
— Вот был такой роман у Эдуарда «Савенко», да. Действие происходит, кстати, в Украине.
[Ксения Ларина:]
— В Харькове. Это его родина. Да.
[Ксения Ларина:]
— Это его родина, Харьков его родина. А ты справедливо написала о том, что: «Господи, вот если ты есть, сделай так, чтобы моя жизнь была необыкновенной, чтобы она была как в книгах, чтобы я всегда побеждал, был самым-самым героем, чтобы меня все любили, все-все-все». Это вот молитва подростка Савенко из этого вот самого фильма «Русское». Я, знаешь, что подумал? А на самом деле между подростком Савенко и Эдичкой Лимоновым и Владимиром Путиным есть много общего.
[Ксения Ларина:]
— [смеётся]
[Евгений Киселёв:]
— На самом деле, вот эту молитву подросток Вова Путин тоже мог запросто…
[Ксения Ларина:]
— [аплодирует] Да, точно. Тоже обиженный любовью, вниманием, что был мелким, никчёмным. Тут же у него там вот эти бесконечные… как же сказать это слово приличное. Страдания по женскому половому органу. Есть такое слово.
[Евгений Киселёв:]
— [нрзб.]
[Ксения Ларина:]
— [смеётся] Там первая любовь. Там первая попытка суицида. Там первая психушка. И, кстати, важно, что фильм снимали в Харькове. Это был 2004-й год. Фильм снимали в Харькове, причём, пейзажи такие угрюмые, тяжёлые, такая промышленная окраина Харькова. Там, собственно, где родился сам Лимонов, Эдуард Савенко. [Эдуард Вениаминович Савенко родился в городе Дзержинск Горьковской области, СССР, ныне Российская Федерация]. Там его формирование личности и происходило. В бесконечном… то, что хотелось человеку, как и Вове Путину… (ты абсолютно прав), сбежать из этой подворотни, сбежать от этой нищеты, да?, сбежать от этих равнодушных людей, которые не чувствуют, не понимают. И быть таким же крутым, как бандюки рядом с ним… в этой подворотне. А он-то был на побегушках. Ну кто там, обмылок какой-то.
[Евгений Киселёв:]
— И вот смотри. Ты справедливо написала в своём посте, где ты как раз о фильме Велединского, о «Русском» пишешь… Что он ведь сидел в тюрьме, в Лифортовской тюрьме, был рьяным оппозиционером, тоже его чуть ли не в терроризме тогда…
[Ксения Ларина:]
— «Стратегия 31»! Ты вспомни. Это же была целая… это его креатура, это он придумал. Он придумал эту «Стратегию 31»: 31-го числа каждого месяца, где есть 31-е число, собираться на Триумфальной.
[Евгений Киселёв:]
— [нрзб.] Он всегда, покойник, говорил, что «это я придумал». Ну не важно.
[Ксения Ларина:]
— Ну нет, ну всё равно это Лимонов.
[Евгений Киселёв:]
— Правда, никто не мог предположить… Это, это вот к вопросу о перевёртышах. Никто тогда не мог предположить, что этот пламенный революционер станет певцом…
[Евгений Киселёв:]
— …путинского режима. Фашистом, да.
[Ксения Ларина:]
— Причём таким легальным. Он же всегда… ему нравилось, как я понимаю его, ему нравилось быть таким вот андеграундом, всё время перпендикулярно развиваться общепринятому мейнстриму, вот быть по-другому, «а я вот буду по-другому». Вот в Приднестровье поехал воевать, когда приехал… вернулся в Россию, ты помнишь. Много чего было в его жизни. И почему я говорю про это превращение, потому что он вдруг стал частью этой власти. Таким гладеньким, уже с продуманным образом [показывает на себе бородку], в костюмчике… Всё как бы… охраннички.
[Евгений Киселёв:]
— Начал ходить по светским мероприятиям.
[Ксения Ларина:]
— Да-да-да-да-да! Ну как, по светским? Политические ток-шоу. Он был завсегдатаем всей этой соловьёвщины. Он стал колумнистом «Russia Today». Вообще в страшном сне не может присниться.
[Евгений Киселёв:]
— Сначала он был колумнистом журнала… «GQ».
[Ксения Ларина:]
— Угу.
[Евгений Киселёв:]
— Вот. И тогда он писал в общем неплохие тексты.
[Ксения Ларина:]
— Да он вообще талантливый писатель. [смеётся]
[Евгений Киселёв:]
— И вот это была публицистика на злобу дня у Эдуарда Лимонова. В «GQ». Это был период, когда Николай Усков был главным редактором. Как раз придумал такую фишку, что в рамках этого вполне гламурного журнала будут появляться серьёзные очерки, выходящие из-под пера людей, которые в том числе и о политике пишут. Я там даже в некотором качестве некоторое время сотрудничал, да? А потом вот гламур довёл подростка Савенко до того, что он начал ходить уже на совсем другие политические…
[Ксения Ларина:]
— И стал абсолютным певцом режима. Он восхищался Путиным. Ну, я уж не говорю… там как бы совсем пошло дальше дело, когда аннексия уже произошла Крыма, когда он этот Евромайдан проклинал, и говорил про то, что украинцы вообще не нация… всё то же самое, всё то же самое, что является основой идеологии.
[Евгений Киселёв:]
— [нрзб.] который исповедовал, вот этот левый экстремизм под названием национал-большевизм, который исповедовал Эдуард Лимонов, и который был мил сердцу многих леваков, в том числе, наверное, и тех леваков, которые, если бы было разрешено… А я не знаю, может быть, это и разрешено — проводить демонстрации в поддержку страдающего народа Палестины…
[Ксения Ларина:]
— Да-да-да.
[Евгений Киселёв:]
— …на территории сектора Газа. Вот абсолютно, понимаешь, эти две крайности смыкаются.
[Ксения Ларина:]
— Конечно.
[Евгений Киселёв:]
— Вот этот крайне-правый национал-фашизм российский в его путинском изводе и вот этот крайне-левый национал-большевизм в изводе тех, кто ходил вслед за Лимоновым на марши нацболов, и которые сейчас тоже радостно аплодируют всему, что Россия творит…
[Ксения Ларина:]
— В Украине.
[Евгений Киселёв:]
— …в агрессивной войне против Украины.
[Ксения Ларина:]
— Но я тебе скажу, закольцовывая с Высоцким, что если мы сомневаемся в том, что Высоцкий бы сегодня поддержал бы всю эту вакханалию фашистскую, то, к сожалению, в отношении Лимонова, я думаю, никаких сомнений быть не может. Я думаю, что он был бы абсолютно сегодня на этой стороне.
[Евгений Киселёв:]
— И у меня нет никаких сомнений.
[Ксения Ларина:]
— И приветствовал бы всё это. Да поехал бы ещё, если бы силы были, поехал бы туда.
[Евгений Киселёв:]
— [нрзб.] чтобы скорее освобождали его родной Харьков.
[Ксения Ларина:]
— Да-да-да. И вообще был… он бы оттуда не вылезал. Это точно совершенно. Ну, это его жизнь. Повторю, мне кажется, нельзя ему отказывать в таланте. Потому что есть имитаторы — вот тот же Прилепин, который его предал по сути. Понимаешь? Он же за ним бегал, как собачка. «Заметьте меня, Эдуард Вениаминович, заметьте меня! Я вот как вы, я вот как вы! Вот я нацбол, вот у меня тут тоже роман про, значит, молодёжь, которая, значит, бунтует против буржуазии. Я весь такой как вы, как вы, как вы». И он ему помогал, он его, по сути, ввёл в большую литературу — Лимонов. Он ему покровительствовал. А тот потом его скинул вообще, как ненужную какую-то дверь. И всё.
[Евгений Киселёв:]
— Это правда.
[Ксения Ларина:]
— Ну.
[Евгений Киселёв:]
— Это правда.
[Ксения Ларина:]
— Поэтому талант… он талантливый человек.
Хочу сказать, что про Лимонова уже был снят один фильм, двадцать лет назад, в 2004 году. Это фильм Александра Велединского «Русское», по мотивам автобиографических текстов Лимонова, в основном — «Подросток Савенко», о детстве и юности будущего писателя в городе Харькове, в конце 50-х.
Фильм снимался в Харькове. Роль Савенко/Лимонова играл Андрей Чадов. В ролях его родителей — Михаил Ефремов и Евдокия Германова.
Бандиты, разборки, мрачные окраины Харькова, попытка суицида, психушка (в которой реальных сумасшедших — один-два на десяток нормальных — интеллектуалов с антисоветскими взглядами), побег, предательство матери. Вот из такого замеса рождался Лимонов.
Я не помню, как тогда оценили фильм критики, но помню, что мне он понравился, и по атмосфере, и по актерским работам, и по авторской оценке персонажей. Велединский не романтизировал Лимонова, а наоборот, очень прозаично и жестко объяснял его буйную бунтарскую натуру, в основе которой — дефицит родительской любви и человеческого внимания и маниакальное желание выбиться в герои, любой ценой.
В 2003, когда снимался фильм, сам Лимонов сидел в Лефортовской тюрьме, был рьяным оппозиционером и врагом режима, активным участником Маршей несогласных. И никто не мог предположить, что через несколько лет он переоденется в костюм имени Путина, поддержит аннексию Крыма, станет завсегдатаем пропагандистских шоу и кончит свою карьеру колумнистом Рашатудей.
«Господи, если ты есть,
сделай так, чтобы моя
жизнь была необыкновенной,
чтобы она была,
как в книгах,
чтобы я всегда побеждал,
был самым-самым героем,
чтобы меня все любили.
Все-все-все!»
(молитва Савенко из фильма «Русское»)
«Telegram. Хочу сказать. Ларина», 21 мая 2024 года
[Дмитрий Быков:]
— Я рад за Кирилла Серебренникова. Я считаю Кирилла Серебренникова несильным кинорежиссером. Ни один из его фильмов мне пока не понравился, включая «Юрьев день», который был наиболее талантливым, мне кажется. Мне нравятся его театральные постановки. Вообще, Кирилл Серебренников талантливый человек. Не говоря уже о том, что это талантливый человек, уцелевший в прямом столкновении с российским государством, победивший, положивший это государство в суде на обе лопатки, доказавший свою абсолютную чистоту.
И весьма символично, благородно и благодарно с его стороны, что сейчас он защищает во Франции Беркович и Петрийчук, говорит об их процессе. Рассмотрение их дел по существу началось. Безусловно, войдут в историю как страшная пьеса абсурда их обвинительные заключения о том, что их преступная деятельность выразилась в написании и постановке пьесы. Все это мы запомним, все это мы увидим. И Серебренников совершенно прав, об этом говоря.
Что касается фильма. Я пока не видел картину. Я могу быть абсолютно уверен, что понравится она мне или нет. В любом случае, Уишоу — это тот актер, который не может отработать плохо, который действительно, судя по кадрам, которые просочились, чрезвычайно сильно перевоплотился не за счет грима, а просто за счет лимоновских жестов, как правильно написано в одной…, и за счет мелкой моторики.
А я же, в общем, Лимонова наблюдал много, помню его жесты, которыми он поправлял очки, которыми он описывал книги. Я очень хорошо помню изящество лимоновской фигуры и, как написал замечательно Сергей Николаевич, его противный визгливый мальчишеский дискант. Все это сохранилось и все это есть в фильме.
Но фильм этот дает повод для очень серьезных наблюдений и размышлений. Что имеем, не храним. Вот сегодня главный бренд России в Каннах, а Канны — это, как ни крути, витрина мирового кинопроцесса, главный бренд — это выжатый из России режиссер Серебренников, которого лишили «Гоголь-центра», и выжатый в свое время Россией писатель Лимонов, которому, чтобы состояться, пришлось уехать в Штаты и во Францию. «Это я — Эдичка» — роман, написанный в Америке и напечатанный во Франции.
Это блистательные примеры того, как талантливых, ярких людей Россия сажает. Не надо забывать, что фильм «Баллада об Эдичке, Лимонов» — это фильм одного зэка о другом. Это Серебренников, арестованный на съемках «Лета» и потом два года просидевший под домашним арестом, которому не разрешили даже на похороны матери поехать, что отдельное мерзкое злодейство и тоже не будет забыто никем.
Фильм одного зэка о другом. Лимонов отсидел свои четыре года, неважно, там был он экстремистом или нет, по абсолютно ложному обвинению. Он не собирался устраивать никакого восстания в Казахстане. Он ездил туда с соратниками, примериваясь к борьбе за права русских в Казахстане. Лимонов, был он экстремистом или нет, сидел невинно, что и доказал, кстати говоря, процесс, на котором для него просили 14 лет, а дали фактически уже отсиженное, потому что он ни в чем оказался не виноват, а приписываемые ему документы оказались принадлежащими перу Клишина. То есть Тишина, простите. Да, Тишина.
Все это мы видели и наблюдали не один раз. Это еще один совершенно выдающийся человек, которого Россия выплюнула и который состоялся, что ни говори, вне России. Как бы ни были гениальны стихи Лимонова ранние, но знаем мы его по его потрясающей прозе, возникшей прежде всего под западными влияниями, под влиянием Буковского и Селина. И, разумеется, Лимонов был западным человеком в высшем смысле слова. Я же видел его библиотеку, вернее, то, что от нее осталось, и помню книги, которые там стояли. Он читал на двух языках — на английском и на французском. И все эти биографии великих экстремистов в диапазоне от Капоте до Уайльда были его настольным чтением.
Так что этот фильм сам по себе символичен. И появление его важно. И особенно важно то, что достоянием России — вот это главное подчеркнуть — всю жизнь были гениальные экстремисты, великие художники. И поскольку в истории России все повторяется, два великих харьковчанина, два великих террориста, известные более всего под псевдонимами, Савенко под псевдонимом Лимонов и Савинков под псевдонимом Ропшин, это доказательство того, что гений, большой писатель, большой художник не может не быть террористом, террористом в эстетическом смысле, взрывающим каноны. И в этом плане то, что нашим брендом становятся наши зэки, лишний раз показывает всю абсурдность российского исторического пути.
[Дмитрий Быков:]
— Да-да. Потому что они наложили лапу на все его гонорары, в том числе Лужков, кстати говоря. Это блистательная история и текст Николаевича очень откровенен. Вот это важная штука. Хорошо, что вы спросили. Это лишний раз доказывает, что гения присвоить нельзя. Идею Лимонова можно присвоить только в виде Прилепина, с которым Лимонов, как мы знаем, под конец жизни абсолютно разругался, именно в виде предельного опошления и корысти.
Потому что Прилепин, нынешний по крайней мере, это и есть воплощение пошлости и корысти. Вот присвоить Лимонова в таком виде, в виде корыстного государственника, который прислоняется к государству потому, что собственные его эстетические возможности для продвижения недостаточны, ему надо для настоящей славы не только репутацию гения из низов, ему надо еще и хорошо писать, а этого он не умеет, у него не хватает для этого работы над собой, он еще один пример попадания в случай. И, разумеется, он пользуется протекцией государства, чтобы оно выгнало всех конкурентов, а его посадило на трон и провозгласило писателям года, века, мира всего и так далее.
Вот присвоение Лимонова всегда осуществляется в каких-то пошлейших формах. Лимонов был слишком динамичен, слишком непредсказуем для того, чтобы государство присвоило его. Он всегда умудрялся с этим государством поссориться, оказаться против. Сама фактура государственной пошлости, этой бюрократии, как он говорил, эти тетки в шапках махеровых, эта сама эстетика абсолютно ему противна. Он из другой породы. Он в принципе такой неуловимый и неустрашимый нонконформист. Поэтому не надо бояться, что государство присвоит его идеи, ведь идей-то у Лимонова, грубо говоря, никаких нет.
У Лимонова есть стиль что в прозе, что в поведении, что прежде всего в гениальных его стихах. А этот стиль государством не присваивается, этот стиль государством отторгается.
Именно по этой причине, как бы мы ни относились к Кириллу Серебренникову, гениально одаренный строитель театров, строитель театрального дела, создатель «Седьмой платформы» Кирилл Серебренников, который мог бы принести российскому искусству новую славу и новую аудиторию во всем мире, ставит сегодня в Европе, ставит в Америке, картину представляет в Каннах, прокат в России она вряд ли получит. Иными словами, все лучшее в России как было, так и остается из нее выгоняемо. Я имею в виду отнюдь не себя, хотя, честно говоря, я тоже не самый бросовый товар.
Ludzkie zepsucie, hipokryzja i niemoralność jako klucz do wejścia na szczyt urastają do miana przewodniego tematu tegorocznego canneńskiego konkursu. Po dramacie spowiedzi Schradera i koszmarze autonienawiści Fargeat nadchodzą Kiriłł Sieriebriennikow i Paweł Pawlikowski z przepełnionym pogardą listem miłosnym do wiecznego kontrkulturowca i prowokatora — oto «Limonov».
Gorejące wiecznym ogniem pragnienie wielkości, sławy, społecznego awansu, zmuszające człowieka do zniszczenia i upokorzenia samego siebie, złożenia ciała, duszy i godności na ołtarzu sztuki — to może być tematem niewiernej adaptacji nagradzanej biografii rosyjskiego enfant terrible pióra Emmanuela Carrère'a. A może to opowieść o rozczarowaniu: literackim światkiem, ZSRR Chruszczowa, amerykańskim kapitalizmem, politycznymi dysydentami, europejskimi intelektualistami chwalącymi Fukuyamę w imię wielkiego neoliberalizmu, a w końcu putinowską Rosją. Czy Paweł Pawlikowski chciał zrozumieć epizodycznego bohatera swojego «Serbskiego eposu» (1992), a może Sieriebriennikow pragnął przemycić na zachód swój podziw dla paradoksalnego idealizmu skrzętnie ukrytego pod kożuchem z kierowania stalinowską partią i pisania wschodnioeuropejskiej wariacji twórczości bitników?
Limonov — The Ballad, biorący być może więcej z debiutanckiego dzieła tytułowego bohatera — «It's Me, Eddie» (które we Francji stał się bestsellerem pod opisowym tytułem «Le poète russe préfère les grands nègres») niż z przeboju non-fiction, niczym jego protagonista jest dziełem paradoksów. Podczas seansu wyraźnie widać rywalizację między fragmentami, w których pozostało więcej scenariusza Pawlikowskiego, z przegadaną nieco narracją z offu tłumaczącą emocje protagonisty oraz pocztówkowo wyestetyzowanym seksem, a momentami, gdy pełną władzę miał Rosjanin, pierwsze skrzypce zaczyna grać łamiący czasowe kontinuum montaż wewnątrzkadrowy, kamera zamiast ciągłych kontrujęć tańczy, wiruje i spaceruje, a tłum w sklepie znikąd zaczyna musicalowy numer. Po połączeniu tego z faktem, jak żenującą i po prostu irytującą postacią jest sam Eduard, otrzymujemy miks frustracji i sakralnego niemal zachwytu, bądź co bądź Sieriebriennikow po premierach «Gorączki» i «Żony Czajkowskiego» może bez żadnej przesady kandydować do miana największego współczesnego reżysera, z niedoścignionym dla konkurencji warsztatem i kreatywnością. To euforyczne upojenie wzbudza zwłaszcza perfekcyjnie zrealizowana sekwencja lat 80., gdy protagonista biegnie i przedziera się przez plan filmowy wypełniony graficznymi reminiscencjami najważniejszych wydarzeń i strachów dekady, by w końcu wyrwać się z labiryntu i wylądować w Rosji późnej pierestrojki i głasnosti.
Jak zwykle u Sieriebriennikowa zachwyca strona wizualna, za którą w większości odpowiadają stali współpracownicy reżysera. Bena Whishawa i Wiktorię Miroszniczenko w tym wcale-nie-rosyjskim-filmie charakteryzuje więc Maria Tutkina, a ubiera Tatiana Dołmatowska po to, by przemieszczali się po lokacjach stworzonych przez Władysława Ogaja i Ljubow Korolkową. A to wszystko zostało dynamicznie nakręcone, oczywiście z użyciem różnych obiektywów zależnie od portretowanego roku, przez Romana Wasjanowa i zmontowane przez Jurija Karicha — bojkot rosyjskiego kina idzie światu wspaniale. Rock'n'rollowa energia ballady o pisarzu — lecz nie dysydencie (protagonista się od tego miana odżegnuje podobnie jak jego odpowiednik z prawdziwego świata) — przywodzi zresztą na myśl gangsterskie rosyjskie kino z przełomu wieków na czele z dylogią «Brata». Tak jak w dziele niedożałowanego Aleksieja Bałabanowa ambicjonalne pragnienia upodobnienia się do zachodu zderzają się tu z rosyjską dumą narodową i tęsknotą za imperium utraconym. W końcowej wymowie «Limonov» w dużo większym stopniu stanowi wielkoruską narodową opowieść ku wzbudzeniu serc, niż zapewne ktokolwiek z ekipy chciałby przyznać na międzynarodowym forum.
Akcja ledwie nieco ponad dwugodzinnego filmu rozciąga się na cztery dekady życia Eduarda, od pracy w charkowskiej fabryce, przez brylowanie na moskiewskich salonach, ciężki los ubogiego imigranta w Nowym Jorku lat 70., korzystanie z fruktów burżuazji jako kamerdyner miliardera, okres bycia w centrum paryskiej bohemy i w końcu polityczną karierę w Rosji i pobyt w kolonii karnej. Każda z tych epok charakteryzuje się unikalną stylistyką, od względnie zerowej monochromatyczności, przez prześwietlone ujęcia w duchu obrazów kostiumowej sielanki, dziki świat «Taksówkarza», po niemal wideoesej lub artystyczną instalację i na końcu paradokument — język ekranu zmienia się tak samo jak ten Limonova.
W papierosowym dymie, napędzani energią wódki i kokainy egzystują spragnieni lepszego jutra. Jedni łatwopalni, biegnący w ogień, by mocniej żyć, jak Jelena Szczapowa (Wiktoria Miroszniczenko) symbolizująca tu wszystkie żony bohatera, inni impregnowani, pozorujący łapanie dnia, ryzykowanie i narażanie się dla dramatycznego efektu bez groźby konsekwencji, jak Limonov. Wszyscy jednak wciąż rozedrgani, pragnący znaleźć spokój — szkoda tylko, że wierzą, że będzie on dopiero na wyobrażonym szczycie.
Ben Whishaw rises to the occasion of essaying the poet, provocateur and political dissident Eduard Limonov.
In «Limonov: A Ballad», his rambunctious indictment of the Russian poet, provocateur and political dissident Eduard Limonov, Russian auteur Kirill Serebrennikov unleashes a withering, fabulist whirlwind of a character study, one with as much if not more to say about the self-contradicting social conditions of a post-Soviet Russia as the deeply troubled contrarian at its centre.
Born in the Soviet Union as Eduard Veniaminovich Savenko, only to later derive his pen name Limonov from limonka, the Soviet nickname for an F1 hand grenade, Limonov lived many lives as he careened across Moscow, New York and Paris, only to eventually end up back in Russia. He was known alternately as a literary talent, a bohemian adventurer, a political firebrand, and a fascist street thug; in adapting Emmanuel Carrère's fictional biography alongside Ben Hopkins and Pawel Powlikowski (who'd once intended to direct before deciding he didn't like Limonov enough to base a film around him), Serebrennikov embraces each of these identities as core to the man's perplexing, self-perpetuated myth.
Considered one of Russia's great modern theatre directors, and previously the artistic director for the Gogol Center in Moscow, Serebrennikov seeks not only to depict Limonov's personal and political evolution but also to follow his trajectory through a strange, tumultuous period in world history. In keeping with the flair for expressive surrealism he showcased in Petrov's Flu and Tchaikovsky's Wife, the filmmaker stages Limonov in an impassioned, elaborate fugue, bringing together the historical record and what's known about Limonov's life story with what the filmmaker imagines as his fraught emotional and psychosexual interior. In doing so, he locates a common thread in Limonov's life in his compulsion to rebel: a bright-burning energy that formed the fury of his artistic voice and fed into the abiding chaos of Russian nationalism that slowly corrupted and consumed him.
A blistering interrogation of the many roles Limonov played in popular consciousness, the movie also formally mirrors the character's seemingly unstoppable momentum, collapsing time and space through the filmmaker's signature long takes, including one standout sequence in which the poet and his friends are visualised moving through the years as they travel from room to room, the culture steadily shifting around them through recognisable artefacts and signifiers.
As portrayed by Ben Whishaw, in an explosive performance that's closely attuned to the vitality and vigour of such a character while depicting the destructive force of his jealous rage and petty insecurities, Limonov doesn't alternate between attractive and repulsive but straddles an uneasy erogenous zone in the middle. Hilarious, terrifying, absurd, pathetic, and impetuous, Limonov is a particularly volatile lover, and Serebrennikov's film traces through his relationships with first wife Anna (Maria Mashkova), who's also engaged in the literary scene, then second wife Elena (Viktoria Miroshnichenko), a socialite and model, his precipitous descent into emotional violence and reactionary politics.
In Passages, opposite Franz Rogowski and Adele Exarchopoulos, Whishaw recently stood out as half of a gay marriage that collapses after one partner pursues a relationship with a woman, capturing the sensitivity and growing self-awareness that can accompany romantic turbulence. But the actor has never had a role quite as complex and contradictory as that of Limonov, and he rises to the occasion with a transformative lead turn that's most compelling in its depiction of how malignant narcissism can sour romantic desperation into something uglier and more grimly depressing. It's a fascinating, slow-motion car crash of a performance: destined for destruction, spiralling magnificently all the way down.
«Little White Lies» (Truth & Movies), May 22, 2024
«Limonov: The Ballad» w reżyserii Kiryłła Serebriennikowa wg scenariusza Pawła Pawlikowskiego opowiada o mrocznej postaci rosyjskiej literatury.
«Limonov: The Ballad» to dziwny film. Po ponad dwóch godzinach projekcji nie umiem powiedzieć, o czym on był i dlaczego powstał.
Limonov: The Ballad: Sołżenicyn źle o Limonovie
Tak, Eduard Limonov jest postacią niejednoznaczną, niepokojącą. Inteligent, który zaczynał jako dysydent i emigrant, by w końcu opowiedzieć się za najmroczniejszą polityką imperialną byłego Związku Radzieckiego. Poeta, pisarz, dziennikarz, polityk — przewodniczący Partii Narodowo-Bolszewickiej. Syn oficera NKWD. Urodził się w 1943 roku w Charkowie, niejednokrotnie wchodził w konflikt z prawem. Jako młody chłopak siedział za obrabowanie sklepu. Miał 23 lata, gdy przyjechał do Moskwy i zaczął kręcić się w środowisku artystycznym. Wydał własnym sumptem kilka tomików poezji. W 1974 roku wyjechał do Ameryki. Pracował jako kamieniarz, kelner, majordomus. W 1980 roku opublikował pierwszą powieść «To ja — Ediczka», w której opisywał swoje amerykańskie upokorzenia. Kompletną degrengoladę. Sołżenicyn nazwał go «małym insektem-pornografem», ale książka została przetłumaczona na 15 języków. Dwa lata później Limonov przeprowadził się do Paryża, gdzie dostał francuskie obywatelstwo. W latach 90. wrócił do Rosji. Stanął na czele partii narodowo-bolszewickiej. Wychwalał politykę Stalina, interes narodowy przedkładał nad wartości demokratyczne, w 1995 roku startował w wyborach do Dumy. W konflikcie bałkańskim popierał Serbię, potem chwalił politykę przyłączenia Krymu do Rosji. Zmarł cztery lata temu.
Paweł Pawlikowski o Limonovie
Postacią Limonova zainteresował się Paweł Pawlikowski. W jego dokumencie «Serbski epos» z 1992 roku Rosjanin strzelał w kierunku Sarajewa. Po latach Pawlikowski napisał scenariusz o Limonovie, odstąpił jednak od realizacji filmu. Włoski producent zaangażował jako reżysera Kiryłła Serebriennikowa. Dziś «Limonov…» walczy o Złotą Palmę. Podobno Paweł Pawlikowski dostał zaproszenie do Cannes, z którego nie skorzystał. Ale na konferencji prasowej Serebriennikow zapytany, dlaczego nakręcił film po angielsku, odpowiedział, że stoją za tym obrazem: włoski producent, francuska książka Emmanuela Carrère'a i rosyjski reżyser. A wykonawca głównej roli jest Anglikiem. Nazwisko Pawlikowskiego na konferencji nie padło.
Nie wiem, jaki byłby film Pawła Pawlikowskiego. Na pewno krótszy, bo dzieła polskiego artysty nie przekraczają półtorej godziny, a «Limonov…» dłuży się niemiłosiernie. I wyobrażam sobie, że po wyjściu z kina miałabym o czym myśleć. Na jakich strunach chciał zagrać Serebriennikow — nie wiem. Poszczególne rozdziały życia Limonova przynoszą ciekawe obrazy. Najczęściej zresztą degrengolady, niezależnie od tego, czy bohater zapija się w Moskwie, wegetuje w Nowym Jorku, czy podstarzały już w Rosji pisze do «Limonki» i staje na czele bolszewickiej organizacji. «To nie jest biopik, lecz ballada» — mówi Serebriennikow. Tylko o czym? O degrengoladzie świata? Artysty? Człowieka?
Rosja i Gruzja
Serebriennikow wykorzystał konferencję prasową, by upomnieć się o dramatopisarkę Swietłanę Petrijczuk i reżyserkę Jewgienię Berkowicz, które za wystawienie sztuki «Finist» zostały aresztowane i grozi im siedem lat więzienia. Ale przecież jednocześnie na tym samym spotkaniu z dziennikarzami dziennikarka z Gruzji mówi o protestach, jakie w tej chwili mają miejsce w Gruzji, i pyta, dlaczego reżyser uczynił bohatera z człowieka, który w wojnie bałkańskiej wspierał Serbów, a potem poparł aneksję Krymu przez Rosjan.
Znakomitą rolę stworzył w filmie Ben Wishaw, który jednak do Cannes nie przyleciał. Wytłumaczono, że jest w trakcie prób w teatrze w Londynie.
Post aus Cannes: Über Männer, die über Geschlechterverhältnisse nachdenken, indem sie über Männerrollen nachdenken.
Auch wenn der Frauenanteil in Cannes im Wettbewerb immer noch sehr zu wünschen übrig lässt, spielen dennoch Geschlechterfragen eine zentrale Rolle. Abzulesen ist dies exemplarisch an zwei Spielfilmen, die beide bei aller Unterschiedlichkeit einen ähnlichen Stoff behandeln. Ali Abbasis «The Apprentice» und Kyril Serebrennkovs «Limonov — The Ballad» begleiten zwei Männer auf ihrem Weg in die Politik und sezieren, wie sie wurden, was sie sind oder waren. Während nämlich der «Held» in Serebrennikovs Film nicht mehr lebt, könnte der Protagonist von Abbasis Film uns als US-Präsident wiederbegegnen.
⟨…⟩
Donald Trumps Ruhm auch vor seiner Zeit als 45. Präsident der USA begründet sich nicht allein auf seinem (allerdings recht fraglich gewordenen) Reichtum. Der TV-Nation wurde er vor allem als Star der Reality-Show «The Apprentice» (Der Lehrling) bekannt, mit der er sein Image als Selfmade-Millardär trotz heftigster geschäftlicher Turbulenzen festigen und der Nation vormachen konnte, er sei der geborene «Dealmaker». Ali Abbasis neuer Film nach «Border» und «Holy Spider» (welch Bandbreite diese drei grundverschiedenen Filme aufweisen, ist mehr als beachtlich) spielt zwar auf Trumps wundersamen Aufstieg zum TV-Star an, beleuchtet aber im Wesentlichen die 1970er- und 1980er-Jahre, als der Immobilienunternehmen selbst noch ein Lehrling war.
Verantwortlich für diese Entwicklung sind hauptsächlich zwei Menschen: Donalds Vater Fred Trump (Martin Donovan) und sein erster «political fixer» Ray Cohn (unfassbar gut: Jeremy Strong), einen gewieften Society-Löwen und knallharten Anwalt, der seine Homosexualität bis zu seiner AIDS-Erkrankung geheim halten konnte. Während Fred Trump nach Tyrannenart die Familie beherrscht, nimmt Cohn den jungen Trump (Sebastian Stan) auf andere Art und Weise unter seine Fittiche und bringt ihm die drei Grundregeln des wirtschaftlichen wie politischen Business bei: «1: Immer in die Offensive gehen. Attack, attack, attack!»; «2. Es gibt keine Wahrheit: Deny, deny, deny!» und «3. Niemals eine Niederlage eingestehen, sondern sie stets als Sieg verkaufen!» Später wird Donald Trump diese Prinzipien als seine eigenen ausgeben, in Wirklichkeit stammen sie aber von Cohn, den er später schmählich im Stich und fallen lassen wird.
Abbasi inszeniert sein eher episodisch angelegtes Werk im leicht verwaschen wirkenden Look der damaligen Zeit und zeigt ein New York, das damals in einem bedauernswerten Zustand war. Sebastian Stan versteht es in seiner außerordentlichen darstellerischen Leistung, Trump als noch unfertigen Menschen zwischen Unsicherheit und beginnendem Größenwahn erscheinen zu lassen. Man sieht und hört dessen spätere Eigenheiten, aber sie sind nicht so ausgeprägt wie später: ein Machtmensch, der erst ganz am Anfang einer Entwicklung steht, in manchen Moment fast sogar sympathisch. Und vielleicht ist das gerade das Monströse an diesem Film, der durchaus so etwas wie ein Schlüsselwerk zum tieferen psychologischen Verständnis von Trump werden könnte. Der Porträtierte selbst hat jedenfalls bereits eine Klage gegen den Film und seine Darstellung angedroht. Falls es noch eines weiteren Lobes für diesen Film bedurft hätte — hier ist es.
* * *
So ähnlich oberflächlich die Thematik auch sein mag: Kyril Serebrennikov wählt für seinen Film «Limonov — The Ballad» eine ganz andere Herangehensweise. Während Abbasi die feinen Details herausarbeitet, ist Limonov laut, penetrant, rumpelig, räudig und eher Punk-Oper als fein ziseliertes Porträt. Das liegt auch und vor allem an der Hauptfigur, von der man (außer man ist bestens mit der russischen Innenpolitik der letzten Dekade vertraut) bis zum Schluss nicht ahnt, wer sich in Wirklichkeit dahinter verbirgt: Es handelt sich um den Schriftsteller und Politiker Eduard Weniaminowitsch Sawenko, der sich selbst Limonov nannte und der später die Nationalbolschewistische Partei und nach deren Verbot die Partei «Das andere Russland» begründete, in der extrem linke wie rechte Positionen zusammenfanden.
Im Westen weitgehend unbekannt sind die Hintergründe und der Werdegang ihres Begründers, der 2020 an einer Krebserkrankung verstarb. Limonov wuchs in der Ukraine auf und siedelte später nach Moskau um, wo er als Avantgarde-Lyriker zu einiger Berühmtheit gelangte und schließlich 1974 aus der UdSSR ausgewiesen wurde. Im Exil in New York entdeckte er Punk für sich, führt ein Leben zwischen Rockstar-Attitüde und völliger Mittellosigkeit, hielt sich schließlich als Butler in einem feinen Haushalt über Wasser und attackierte in seinen Schriften sowohl seine Heimat als auch die USA, der er bescheinigte, dass echter Dissens hier nicht möglich sei. Trotz aller Bemühungen konnte Limonov in den USA nicht Fuß fassen. Sein autobiografischer Roman «It's me, Eddy» wurde schließlich von einem französischen Verlag herausgebracht. Und dieser Anerkennung folgte 1982 die Übersiedlung nach Paris, wo ihm endlich die ersehnte Anerkennung zuteilwurde.
Ben Whishaw gibt in der Rolle Eduard Limonovs einfach alles und trägt diesen unsympathischen Antihelden mit seiner zur Schau gestellten Abgefucktheit trotz aller Schwächen bis zum Ende. Dass man diesem Kotzbrocken nahe kommt, das vermag auch er nicht zu leisten, Whishaws leidenschaftlichen Engagement und allen inszenatorischen Tricks zum Trotz, die Serebrennikov hier abfeuert.
Drehbuch: Paweł Pawlikowski, Ben Hopkins, Emmanuel Carrère
Cast: Ben Whishaw, Donald Sumpter, Tomas Arana, Masha Mashkova, Sandrine Bonnaire, Odin Lund Biron, Louis-Do de Lencquesaing, Viktoriya Miroshnichenko, Corrado Invernizzi, Ivan Ivashkin, Daria Zueva, Victor Solé, Pierre Bourel, Alexander Prince Osei, Derwayne Mcbayne
Inhalt
Ein fiktives Biopic des Dichters, Autoren und Partei-Gründers Eduard Limonov.
Kritik
Der Titel-Zusatz überschreibt den pseudo-progressiven Persönlichkeitskult Kirill Serebrennikovs (Tchaikovsky's Wife) bilderstürmenden Biopics mit einem Air epochaler Romantik, die von dem protzigen Personenkult der erratischen Inszenierung noch weiter entfernt ist als von den literarischen Ergüssen des Titelcharakters. Dessen zum ikonischen Mononym stilisierter Nachname klingt für nicht wenige seiner Zeitgenossen nach sauren Südfrüchten, was der als Eduard Veniaminovich Savenko geborene Hauptcharakter (Ben Wishaw, Bad Behaviour) umgehend korrigiert. Seine Herleitung ist ein russischer Begriff für «Handgranate». Passend für einen nationalistischen bis neo-faschistischen Partei-Gründer.
Den kennt man, wenn überhaupt, für seine Unterstützung Russlands Annektierung der Krim und eines russischen Angriffs der Ukraine. Das will der Regisseur mit seinem Drehbuchautoren-Duo Paweł Pawlikowski (Ida) und Ben Hopkins (Hasret: Sehnsucht) augenscheinlich ändern. Statt des realen Lebenslaufs Emmanuel Carrères (Wie im echten Leben) fiktionale Fassung davon. Die verklärt den sich mit diversen Jobs im Atomkraftwerk, Stofffabrik und als Butler durchlavierenden Hauptcharakter mit James-Dean-Haartolle, Arthur-Miller-Brille und Travis-Bickle-Jacke zum jungen Wilden: ein Rebell ohne Ziel — außer gegen alles und jeden zu hetzen.
Kommunismus, Kapitalismus, Dissidenten, Literaten, Intelligentsia, Eliten, Bürgertum und die Romantisierung der Arbeiterklasse, der er selbst frönt, obwohl er das elterliche Arbeiterdasein verachtet. Jene Heuchelei übergeht die impulsive Ikonographie ebenso wie Edichka «Eddie» Limonovs Verlogenheit und Fanatismus. Beide finden ironischerweise ein Pendant im verkappten Konformismus des generischen Szenarios, das den abgetretenen Wegen der Filmbiografie folgt und alle tatsächlich kontroversen Äußerungen als bloße Provokation kaschiert. Hinter der Fassade zeitgeistiger Zitaten und populistischer Phrasen ist der egomanische Exzess so hohl wie sein Protagonist.
Fazit
Nachdem Kirill Serebrennikov 2022 mit «Tchaikovsky's Wife» in Cannes Wettbewerb vertreten war, ertränkt er die dortige Leinwand erneut in eine biografische Bilderflut. Gegen die strampelt Ben Wishaw vergeblich als aus dem Kultfilm-Fundus eingekleidete Karikatur eines rebellischen Außenseiters. Aktuelle Implikationen der Verehrung des echten Limonovs überfordern die chaotische Collage ebenso wie die Psychologie des zum solchen stilisierten Enfant terribles, das Fake-Filmsets und Pappkulissen einrennt. Ein paradox passendes Bild für eine Inszenierung, deren hysterische Ästhetik rechte Klischees verbrämt.
4.0
«Moviebreak», 22. Mai 2024
⟩ Seine Herleitung ist ein russischer Begriff für «Handgranate».
Edward Limonow «Der kleine Dreckskerl», 1982–1985:
«…aus Langeweile ein literarisches Spiel daraus gemacht, sich als Dichter und symbolistische Maler auszugeben, die zu Beginn des 20. Jahrhunderts in Charkow gelebt hatten. Wagritsch Bachtschanjan hatte vorgeschlagen, daß alle sich einen Namen ausdenken sollten, der ihnen entsprach. Lonka Iwanow hatte sich Odejalow genannt, Melechow war Buchankin geworden. Und was Ed betraf, hatte Bachtschanjan vorgeschlagen, ihn Limonow zu nennen. Als das Spiel zu Ende war, waren sie alle nach Hause gegangen, aber am nächsten Tag hatte Bachtschanjan im »Automaten« seinem Künstler-Freund von der Zeitung »Lenins Nachfolge« Ed als Limonow vorgestellt. Und seither nennt er ihn hartnäckig nur noch so. Genka gefiel der Spitzname »Limonow«. Alle jungen »Dekadenzler«, die sich im »Automaten« herumtreiben, nennen Ed jetzt Limonow. Der Spitzname klebte fest, und Eduard Sawenko wurde immer seltener Ed genannt. Er blieb Limonow».
«Видите, какое дело, господа,— порок силен, красив и притягателен, а добро — серенькое и неинтересное, хотя на тебя и направлено».
«Дневник Неудачника».
Лимонов прекрасно понимает, что такое порок.
Мой порок состоит в том, что мы упадём с места в карьер, без размеренного вступления.
Главная идеологическая составляющая взглядов Кирилла — стандартный соевый либерализм. Экстремисты из организации КВАСQ+? Одобряемо. Поддержка войны? Осуждаемо, если Россия. Но если иная страна, то всё хорошо.
Про это он говорил в интервью у Дудя, разобранное всеми. Хорошо про него высказался Иван Гладин. Не будем отвлекаться на ответы про людоедов, как снималось про героя, желавшего войны, и тому подобное. Прочтите заметку Ивана и всё поймёте.
Преимущество Кирилла в том, что он жуткий эстет. Его картины имеют вылизанную картинку, красивейшие переходы, театральность, которая здесь имеет право на жизнь.
Сам Серебренников описывал ленту как «поэтическую биографию».
«Мы используем метафоры, паузы и другие поэтические инструменты, чтобы показать его сумасшедшую жизнь»,
— сказал режиссёр в интервью Variety.
Данным словам веришь, в отличие от самой картины. Нет, к визуальной части жизни Лимонова подошли с очень большим трепетом. Не сосчитать сцен, диалогов, моментов, которые повторены точь-в-точь.
Съёмка фотосессии с голой Еленой и «пиджаком национального героя», тусовка на даче в Москве, где он впервые знакомится с Щаповой, вступительный разговор в столовой из «Иностранца в смутное время», эстетика партии, название которой «Нельзя Больше Произносить», и самих нацболов. Но есть нюанс.
В этом нет сути. Картина является скорее «фильмом-иллюстрацией». Она прекрасно воспроизводит эпизоды бытия Эдуарда, трепетно относится к каждой ниточке и иголочке, но не ставит смысла за ней. Абсолютно. Зачем, например, показаны те же нацболы? Не объясняется никак, что представляет собой движение. Ты не узнаешь, что они воюют за Донбасс, Крым, Русских людей, социализм в экономике и анархизм в культуре. В фильме они радикалы ради того, чтобы просто быть красивыми радикалами в кадре.
Нет, конечно, что-то объясняется в финальных титрах, а некоторые говорят, что «и слава богу, как говорится, что титрами».Но извините, Вы либо крестик снимите, либо штаны наденьте. Когда за такой подход критикуют российские фильмы, это считается справедливым, а как сей метод использовал Серебренников, это никого не смутило и было удостоено рукоплесканий.
Фильм берёт структуру книги Каррера. Начинает с детства и ведёт до максимально близкого к нам по времени момента (Картина заканчивается на том, как нацболы, размахивая «Лимонкой», с журналистами встречают Лимонова из исправительной колонии), вычленяя сумасшедшей выборкой эпизоды из всей жизни.
Показаны полвека Эдуарда, но толком не отрефлексированы. В этом и есть проблема.
Говорят, это о молодости, «панк-рок эпопея о нестареющем Лимонове». Но суть в следующем: довольно средний фильм «Русское», который вышел при Эдуарде, имел больше рефлексии, чем в фильм Кирюши. Некрасивый, снятый за бутылку водки и державшийся при создании на старом добром «и так сойдёт», фильм Велединского лучше представляется как биографический фильм, хотя такой цели не ставилось.
После просмотра выходишь на балкон и пытаешься понять, а в чём смысл картины? Это просто нарезка сцен, которые не бьются друг с другом. Художественной мысли на уровне обычного киноязыка нет. Сколько бы у тебя не было киноведческих или режиссёрских образований — не найдёшь сути. Подкуривая сигарету, понимаешь, что остаётся только выходить на метауровень повествования, то есть пытаться понять мысли в голове режиссёра.
Посмотрим на факты. Каррер относительно добротно пересказывает свои воспоминания о Лимонове, все книги Эдички, редко ссылается на иных людей. То есть имеется в руках режиссёра, наскоро слепленная, но неплохо со всех сторон представленная жизнь одного из ярчайших людей. Но не забываем, что мы говорим о Серебренникове, имеющем собственную идею.
Кинокритик Станислав Зельвенский как-то написал:
«Серебренников ⟨…⟩ вычленил из богатой лимоновский биографии интересные для себя пункты, а остальные либо пробормотал скороговоркой, либо вовсе опустил».
Так и есть.
Что-то не подходит под канву? К чёрту! Здесь Эдуард показывает себя как человек стойкий, спасая товарища из петли? Нет, под нож. Каррер эпически описывает своё случайное столкновение с Лимоновым в день памяти «Норд-Оста», восхищаясь внешней непоколебимостью Эдуарда? Нет, тоже вырежем. Пробежки за умирающим товарищем под пулями в Сербии? Нет, это слишком благородно. Не тот Лимонов.
Кирилл широкими мазками нам рисует следующую схему: истеричный, забитый в детстве мальчик, нереализовавшийся в богеме поэт, отверженный любовью всей жизни человек, который опускается до дна — становится русским патриотом, фашистом и экстремистом. Ставится жирное равно между всеми этими понятиями.
Лимоновский патриотизм исходит не из опыта жизни Эдуарда за границей. Не из любви к русскому искусству. Не из того, что он жил в семье советского офицера, служившего в НКВД. Лимоновский патриотизм по Кириллу исходит из расхода с Щаповой, спуска на социальное дно и поломанного детства.
Лимонов Каррера — герой с неоднозначной судьбой, но абсолютно великий человек.
Лимонов Велединского — пассионарий, готовый на всё ради желаемой цели.
Лимонов Серебренникова — истерик, который ничего не добился, и поэтому решил стать патриотом-фашистом.
Именно ради этого образа Кирилл взялся за фильм. Банально, плоско, но актуально. Именно такого Лимонова хотят видеть в богеме, а не едкого, до сведения скул, Эдуарда.
Фильм Серебренникова имеет ценность только как экранизация отдельных эпизодов биографии. Порезать на отдельные сцены, составить список к каждой книге и при рекомендации оной отправлять его, дабы читатель мог лучше визуализировать, пристраститься к произведению Эдуарда. Больше «фильм-иллюстрацию» смысла смотреть не имеется.
Серебренников, к слову, обмолвился, мол:
«Спасибо роману, у нас повествование до нулевых годов, остального Лимонова пусть снимают там, это задача наших соотечественников».
Кирилл, снимем, не беспокойся. Фильм про Сербскую республику, про Францию и радикальных знакомых Эдуарда, а партии, которую «Нельзя Больше Произносить», целый сериал уделим.
Это наше священное право и обязанность.
Диагноз по Карреру:
Отдельно скажу про книгу. На свете существуют несколько биографий Эдуарда, но нас интересуют только две, циркулирующие по территории СНГ. Собственно, книга самого Эммануэля и труд Андрея Балканского-Дмитриева.
Их существенное различие в том, что Каррер пересказывает всю биографию в общем, основывается на двухнедельном общении и художественной литературе. Андрей Юрьевич, наоборот, берет информацию от ближайших людей, из документов и собственного взаимодействия с Эдуардом, которое длилось несколько десятков лет.
Последняя, красиво документальная, но немного пугающая для обывателя. Там больше упор на политику, ныне запрещённую партию и взгляды Эдуарда на страну, которые подтверждаются акциями. Такая книга должна быть, и хорошо, что она есть.
Но современный обыватель пуглив до такого материала, ему подавай более спокойное повествование да поменьше острого. В этом плане Каррер выделяется и неудивительно, что его книга стала бестселлером во Франции.
Эммануэль даёт большую вводную во все романы Эдуарда (Да, именно романы, ибо Каррер черпал информацию из художественных книг, в чём пару раз признаётся в тексте — авт.), общую историю России и, посредством сравнений с собой, наглядно показывает разницу между культурами.
Данная книга скорее отличный трамплин для абсолютного новичка, раньше Лимонова никогда не читавшего. Но она должна быть прочитана при одном условии: готовности читателя впоследствии изучить труд Андрея Дмитриева, чтобы составить более полную картину. И только потом любая художественная книга самого автора.
Я бы остановился на «Американских каникулах» или «Дневнике неудачника».
Кратко: не нужно судить по работе Кирилла о работе Эммануэля. Последняя на несколько голов выше.
Я, слава Богу, не кинокритик, поэтому высказываться про фильм Серебренникова якобы о Лимонове не обязан. Тем более, нет никакого желания увеличивать информационный поток вокруг этого кино.
Но так как я знал Эдуарда достаточно близко более четверти века (а знакомы мы и вовсе были 31 год), дружил и работал с ним, и был как он написал в одной из книг «единственным интеллектуалом, кроме художника Филипповского» в его окружении, моё мнение, возможно, кому-то будет интересно.
Кино я смотрел где-то год назад, в пиратской копии, без компьютерной графики, без нормального звука и, возможно, неокончательный вариант монтажа. Но это и не особо важно.
Не важно и то, какие стороны богатой на разное биографии Лимонова отобрал для своего сюжета автор фильма. Есть там «сцена с нeгpoм» или нет её, присутствует Медведева или отсутствует, показана НБП (запрещенная на территории) или не показана — это всё частности.
Главное — абсолютное непопадание с исполнителем главной роли.
Артист Бен Уишоу играет мозгляка.
Физиономически, пластически и психически неприятного человека. Отталкивающего.
А Лимонов мог быть кем угодно, но мозгляком он никогда не был.
Мне, конечно, не пришлось знать его в Харькове пятидесятых-шестидесятых или NY семидесятых, но я застал парижского Лимонова и видел все его превращения последующих лет.
Так вот, он был парень светлый и обаятельный. Какие бы тараканы не бегали внутри его непростой головушки, внешне он всегда держал себя очень хорошо, что трезвый, что наоборот.
Он был достаточно крепок, всегда прям, красиво двигался, у него была исключительно аристократическая пластика рук.
Он был, и это никуда не девалось с возрастом, хорошо воспитанный мальчик порядочных родителей. Это свойство оставалось при нём в любой ситуации, по крайней мере из тех, что я мог наблюдать.
Внутри он, может быть, был и истерик (а кто из нас не таков?), но почти никогда не давал этому качеству проявляться внешне.
Стихотворение «Если ты джентльмен, то уж ты джентльмен» для Лимонова программное.
Полагаю, что даже в 60х, когда Эд резал вены назло Елене Сергевне Щ, он никак не походил на артиста Уишоу в роли «Лимонова».
Я даже позволю себе сказать, что даже когда у меня на глазах он бил (ну не бил — ударил, было и это, и было за что) одну из своих подруг, он не выглядел таким жалким как артист Уишоу…
Так что Лимонова в этом фильме и близко нет.
А смотреть кино про блуждания неприятного психопата меж различных декораций — только время терять…
(Фотография шедевральная — моя, какой год уже и не помню).
Вспомнил сейчас. Красивый-двадцатидвухлетний Андрей Чадов в давнишнем фильме Саши Велединского «Русское» был в разы более удачным и точным выбором.
С его звериными обаянием и живостью, Чадов действительно был похож на протагониста. Ему даже играть особо не надо было, достаточно было просто существовать в кадре. Органика + сходство решали режиссёрскую задачу.
А тут, Уишоу, блин. Клей бороду, не клей, всё равно — бяда…
Вообще, психофизические характеристики актёра, умение увидеть их соответствие или несоответствие задуманному образу это важнецкая вещь. Вот Велединский умеет, а Кирилл Сэ — нет.
Il film di Kiril Serebrennikov, ispirato al bestseller di Emmanuel Carrère, che racconta la storia del controverso poeta russo, danza e corre ma resta sul posto.
«Stranger than fiction», più strano della finzione. La vita di Eduard Savenko è un buon esempio per quest'espressione. Un'esistenza che è stata tutto e il contrario di tutto, mantenendo, non si sa come, una strana e inspiegabile coerenza.
Nato nel 1943 a Dzeržinsk, cresciuto nella città ucraina di Char'kov, morto nel 2020 a Mosca, il russo Limonov — suo nome d'arte — in 77 anni di vita riassume gli aspetti estremi di un paese-mondo, uscito dalla seconda guerra mondiale per attraversare il comunismo, lo sgretolamento dell'URSS, una particolare forma di capitalismo e l'era Putin.
Una vita, non un film
Poeta bohémien alla fine degli anni '60 in Russia, emigrato e sfaccendato dandy nella giungla newyorkese a inizio anni '70 per poi lavorare come maggiordomo di un milionario a Manhattan, Limonov diventa uno scrittore riconosciuto a Parigi, dove vive dal 1980 al 1989. Negli anni '90 partecipa alla guerra civile yugoslava sposando la causa del comandante Zeljko «Arkan» Raznatovic, capo delle Tigri della Guardia volontaria serba. Tornato in Russia, fonda il giornale «Limonka» (molto simile ad una fanzine punk rock) e il Partito Nazional Bolscevico, una realtà che fa presa sui giovani che non si riconoscono nel comunismo ma nemmeno in una Russia che si definisce ora democratica. Di orientamento nazionalista, il partito viene additato di neofascismo, anche per le sue posizioni espansionistiche e nazionaliste, che supportano l'adesione della Crimea. Limonov entra ed esce di prigione — soprattutto per manifestazioni non autorizzate — fino alla reclusione in isolamento, come nemico pericoloso per lo stato e il governo Putin. Viene scarcerato, continua la sua attività politica, scrive poco e muore nel 2020 dopo una lunga malattia.
È senza dubbio difficile portare su schermo un personaggio così peculiare, ancora di più se questa storia è già stata resa nota da un libro di grande successo, diventato una sorta di titolo di culto: «Limonov» di Emmanuel Carrère, uno scrittore che è a sua volta un personaggio.
Potremmo dire che Limonov è per molte persone ciò che Carrère ha deciso che fosse, soprattutto per il pubblico occidentale. La sua biografia romanzata è stata il veicolo con cui i più hanno conosciuto «Eddie», come amava farsi chiamare, ma, per quanto fedele ai fatti, è pur sempre una trasposizione, un montaggio, un racconto. Su carta un soggetto di questo tipo apre le porte dell'immaginazione e lascia ai lettori il compito di gestire e «amministrare» tutti i mutamenti di contesto storico e politico, di atteggiamento, di stile estetico e di relazioni completamente estreme che scorrono tra le pagine. Il cinema però deve farsi carico di tutto questo processo e spiegare visivamente queste trasformazioni radicali. È decisamente più complesso, il margine d'errore è molto sottile, tutto potrebbe divenire facilmente didascalico o eccessivo.
Una ballata, non una biografia
Il regista russo Kiril Serebrennikov lo dichiara nel titolo; quella che stiamo per vedere è una ballata ed è con questa forma che ha trovato un escamotage per dare corpo a tutti i passaggi di una vita (e di un libro) intraducibile per il cinema.
Questo impianto offre a Serebrennikov, che viene dalla danza e dal teatro, la possibilità di giocare in un campo che conosce e gestisce molto bene, fatto di scenografie che incastrano tra loro luoghi e periodi differenti, movimenti di camera fluidi e vorticosi, piani sequenza coreografati come balletti, minuziosi ed elaborati. È con questa struttura che il regista riesce non solo a costruire un'estetica e un ritmo interessanti ma anche ad evidenziare l'elemento che tiene insieme tutte le vite di Limonov, ovvero la sua indomabile costanza nell'essere «contro».
Seguiamo il personaggio aprire porte a New York che si richiudono a Parigi, bucare schermi cinematografici per cambiare aspetto, lo vediamo sfondare muri, strappare manifesti, morire in un attentato immaginario per ritrovarlo risorto altrove. Limonov forza tutto, soprattutto sé stesso, anche solo per la necessità di farlo, per il bisogno di sfuggire e non farsi davvero catturare, incasellare, definire mai. Ogni volta che viene riconosciuto e stimato da un certo ambiente poi lo vuole ripudiare, fugge dalla Russia per repulsione per poi trovarsi negli USA ed odiare anche quelli, ambisce alla celebrità ma quando la ottiene torna a vivere ai margini, come un reietto.
L'attore britannico Ben Whishaw riesce bene a restituirci tutto questo, a mostrarci il glaciale fascio di nervi che Limonov è stato, sempre sul punto di far esplodere una rissa ma al contempo imperturbabile freddo osservatore e lapidario commentatore della società. I tanti tormenti di Limonov convivono con la sua disciplina e la sua fermezza grazie all'interpretazione di Whishaw, e la sua bravura e adesione alla causa sono uno dei motivi per cui vale la pena guardare il film. È lui che tiene in piedi il racconto, sostenuto in un'unico capitolo da Viktoria Miroshnichenko, che interpreta il grande amore della sua vita, la prima moglie Elena Sergeevna Kozlova, modella e scrittrice.
Troppi assenti
Limonov era un guerriero solitario, un randagio difficilmente avvicinabile, più abituato a rivolgersi alle folle (immaginarie o meno) che a sostenere un dialogo. È giusto che Serebrennikov si concentri su di lui e che Ben Whishaw regga il film ma l'assenza di diverse figure e di intere fasi, che hanno influenzato e caratterizzato un personaggio così complesso e controverso, compromettono il ritratto, dandone un'immagine parziale, a metà.
Le fragilità di Limonov emergono nel suo rapporto con le donne ed è ingeneroso che ci venga fatta conoscere soltanto la figura di Elena. Ci sono molte donne che nel libro affiancano Limonov e in qualche modo sono co-autrici di tutti i suoi scritti, trattandosi fondamentalmente di un autore che attingeva alle sue esperienze e al suo vissuto. Anna Moiseevna Rubinstein lo ha accompagnato in tutta la fase iniziale del suo percorso artistico; Nataliya Medvedeva, cantante e scrittrice, è stata la sua seconda moglie, insieme hanno vissuto a Parigi e lei ha collaborato anche al giornale «Limonka», che è stato il grande mezzo di affermazione politica per il protagonista.
Affidare solo alla sua relazione con Elena Sergeevna Kozlova il compito di mostrarci un uomo instabile, allo sbando, dipendente da relazioni simbiotiche e maniacali, violento e fissato con il sesso, risparmia a Limonov un certo giudizio (con il rischio di vittimizzarlo o di farlo sembrare un «errore di percorso» da cui è poi rinato) che invece nel libro è presente e che aiuta a far pendere l'ago della bilancia nella valutazione complessiva del personaggio. Serebrennikov (malgrado Carrère abbia contribuito alla sceneggiatura) lo fa risultare molto più sicuro di sé di quanto realmente fosse e questa determinazione è ingannevole, senza il contrappeso di un'esistenza ciclicamente scossa da insicurezze, crolli e abusi.
Ingannevole è anche lo spazio ridotto che ha ricevuto nel film l'attività politica militante che Limonov ha svolto dal suo ritorno in Russia, a metà anni '90. Sarebbe stata interessate anche per leggere l'attualità che riguarda il paese e la scacchiera internazionale, ma non sembra un obiettivo nel mirino del regista, o forse era meglio che non lo fosse. Il progetto è iniziato quattro anni fa, lo scoppio della guerra ha cambiato molte cose, senza dubbio anche il corso di questo film, ma se nel 2020 avremmo potuto accettare un ritratto più blando e artistico, che sorvolava sugli aspetti prettamente politici del personaggio, oggi non possiamo non considerare questa «ballata» come un'occasione persa per trattare temi come il populismo o le nuove correnti politiche in ascesa nel mondo.
Clamorosa poi è la totale assenza del periodo che vede Limonov nei Balcani durante la guerra in Bosnia al fianco di personaggi quali Radovan Karadžić e Ratko Mladić, entrambi condannati dal tribunale penale internazionale per l'ex-Jugoslavia per genocidio e crimini contro l'umanità. Anche il fatto che i suoi discepoli di partito abbiano combattuto in Donbass per i separatisti russi venga citato solo prima dei titoli di coda ci dice qualcosa del tono globale del progetto.
Il luogo in cui il film si sofferma maggiormente è New York, e c'è da chiedersi se non sia stata una scelta cosciente. Forse Serebrennikov voleva mostrare quanto in realtà Limonov vivesse l'estremismo politico e di pensiero come un accessorio alla moda, al pari di una giacca, di un paio di pantaloni, di una posa da set fotografico o da passerella. Purtroppo, nella pratica, non si è limitato solo alle apparenze.
Inspiré du roman d'Emmanuel Carrère, le portrait que dresse Kirill Serebrennikov d'un poète dandy, clivant et antipathique, est un exercice de cinéma, définitivement débarrassé de tout académisme narratif. Jubilatoire et passionnant.
Résumé : Tout à la fois militant, révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, comme une trainée de soufre, est un voyage à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New York, des ruelles de Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
Critique : Eddy Limonov, de son vrai nom Veniaminovitch Savenko, est poète. Il passe ses soirées à déclamer ses œuvres dans un club privé où la bourgeoisie côtoie l'orgueil et la mauvaise foi. Le jeune homme est déjà en colère contre une société russe qu'il juge inadaptée à ses désirs de gloire littéraire. Au moins, s'il ne parvient pas à trouver des personnes prêtes à défendre ses textes et à les faire publier, il y trouve celle qui sera sa première femme, et avec laquelle il va partir à New York à la conquête de la reconnaissance. Une grande partie du film se déroule d'ailleurs dans la mégalopole américaine où le couple trimbale sa misère, l'un vivant d'expédients et d'aide sociale, l'autre en s'exposant à des photographies pornographiques.
Eddy Limonov est un personnage complexe, colérique et impulsif, qui cultive une immense violence contre le monde. Il aurait idéalement toute sa place dans le texte de Molière, « Le Misanthrope », tant il fait montre de monomanie et de détestation du genre humain. La mise en scène de Serebrennikov appuie ce tableau sinistre, dans un environnement urbain très alternatif, en pleine révolution culturelle et artistique. D'ailleurs, on se demande à travers ce portrait polémique, tout en contrastes, si le réalisateur ne parle pas de lui-même et de sa relation complexe à la Russie de Poutine. Toujours est-il que le personnage éminemment romanesque use de tous les abus, préférant l'oisiveté au travail et coulant ses jours dans l'alcool, l'agressivité et l'asociabilité. Les décors très soignés ainsi que le montage, avec parfois des plans-séquences remarquables, accompagnent avec efficacité la théâtralisation d'un écrivain, perdu au milieu de lui-même et de l'empire américain.
La mise en scène témoigne très bien de la fragilité du personnage qui peut se révéler aussi brutal que parfaitement vulnérable. Le récit procède par petites touches de vie que commente une voix off qui récite des extraits des œuvres de Limonov lui-même. On prend conscience que l'écrivain est un fondateur de l'autofiction, tant il n'est pas capable d'écrire sur autre chose que lui-même et sa relation colérique au monde. Par comparaison, on se demande si Serebrennikov n'est pas non plus son propre modèle dans ce personnage lunaire, acariâtre et passionnant. D'ailleurs, le réalisateur sort d'un cinéma assez austère de ces dernières années pour une mise en scène très fantasque et décalée. Le trait de génie de Serebrennikov demeure dans sa capacité à exploser les cadres, dans les tourbillons de décors qui reproduisent un New York créatif et vivant, là où la Russie est regardée comme un modèle rétrograde, pourri de l'intérieur.
« Limonov, the Ballad » est réussi à plus d'un titre. D'abord, c'est un récit où l'on ne s'ennuie jamais. Ensuite, parce que le scénario est très travaillé, grâce sans doute aux conseils avisés de l'écrivain Emmanuel Carrère. On découvre un personnage qui était autant créateur que la propre créature de ses romans. Enfin parce que derrière ce récit biographique, le réalisateur lance une critique acerbe contre les régimes gouvernementaux dans l'Empire des tsars qui, depuis la prise de pouvoir par Lénine au début du XXe siècle, ont éteint toute forme d'idéologie, au seul bénéfice d'une pensée sécuritaire et nationaliste. On ne saura pas si ces skinheads extrémistes conduits par l'écrivain lui-même ne sont pas une représentation de la mécanique du pouvoir à l'œuvre aujourd'hui en Russie. Il faut saluer une fois de plus, dans un film de Serebrennikov, la force des personnages féminins qui s'émancipent autant qu'ils peuvent des abus d'autorité de la gent masculine.
« Limonov, the Ballad » est un voyage dans l'imaginaire littéraire de la Russie. L'occasion est trop belle à la sortie du film de nous replonger dans l'ouvrage de Carrère et les œuvres du poète lui-même. Serebrennikov fait la démonstration d'un cinéma vivant, dynamique, dont la portée est bien plus politique et universelle qu'on ne voudrait le croire.
На днях в Каннах состоялась премьера фильма «Лимонов: баллада» или «Лимонов: баллада об Эдичке».
О фильме я узнал случайно, причём прямо в день его премьеры, и тогда же решил фильм посмотреть и написать на него развёрнутую рецензию.
Так или иначе, слитую в сеть версию фильма я посмотрел, однако, театральной версии перед нами пока нет, и мы не можем знать, насколько эти два варианта фильма отличаются друг от друга. А значит, пока, вместо рецензии вас ждёт короткий очерк.
В любом случае сейчас я хочу поговорить не столько о фильме, сколько о его главном герое — об Эдичке, именно что Эдичке, а не Эдуарде Лимонове. Потому как художественности фильма никто не скрывает, это игровое кино, причём основанное на романе, чей автор прямо говорит, что выдумал многое в книге.
К тому же и сам Лимонов, в знаменитом интервью, отвечая на не менее знаменитый вопрос, сказал: «Все мои книги выходят с подзаголовком «роман»».
Так или иначе, Лимонов уже несколько лет как является председателем партии мёртвых, но дело его живо и неотделимо от личности. И раз дело развивается и меняется, развивается и меняется сам Лимонов.
Не тот Лимонов, который уже разложился на плесень и липовый мёд, а Лимонов-мономиф. Некий «Вождь», «Дед» или «Эдичка», называйте как угодно, персонаж художественный, быть может, никогда и не существовавший, тем не менее объединяющий всех нас.
Я хочу сказать, что данный фильм уже является победой национал-большевизма. Сам факт, что его сняли, показали в Каннах и даже с некоторым шумом обсудили.
Конечно, это всё не настоящий Лимонов, и, пожалуй, что даже не настоящий Эдичка. Это очень романтизированный и приукрашенный образ, тем не менее есть сотни и сотни их, тех, кто узнал и ещё узнает о Лимонове сквозь эти и другие подобные романтические розовые очки.
Не бойтесь, имеющий глаза — да увидит. Те, кто не захотят понять Лимонова, так и останутся до конца жизни в раздумьях о неграх, те, кто захотят — непременно найдут своего собственного, но всегда радикального и непримиримого.
Важно, что, смотря фильм, я из раза в раз чувствовал, как Бен Уишоу, быть может, одержимый бродячим духом Эдуарда Вениаминовича, молчаливо смеётся над разодетыми в бриллианты людьми, по ту сторону экрана. А они этого, кажется, и не замечают.
Забавно получается, как один Лимонов развлекает их, а другой непременно однажды заявится к ним с арматурой в руке и совсем другими намерениями…
Эдуарда. Лимонов, это настоящий тысячеликий антигерой, не столько реальный человек, сколько образ. Призрак, который бродит по Европе, забредая то в Париж, то в Донецк, то теперь вот, в Канны…
Kannu kinofestivālā pirmizrādi nupat piedzīvoja krievu režisora Kirila Serebreņņikova jaunākā filma «Ļimonovs: balāde par Edičku» («Limonov: The Ballad of Eddie») — stāsts par skandalozo literātu, enfant terrible Eduardu Ļimonovu (1943–2020). Vairāki kinokritiķi jau ir par filmu izteikušies ļoti atzinīgi, bet netrūkst arī tādu skatītāju, kuriem sašutumu un neizpratni rada jau pats šīs filmas izrādīšanas fakts vien. Kamēr Ukrainā rit karš un Krievija dienu no dienas kļūst arvien lielāks drauds Eiropas un pasaules drošībai, prestižajā festivālā izrāda filmu par krievu fašistu un šībrīža Kremļa politiku pilnībā atbalstošu rakstnieku. Daļa filmas «Ļimonovs: balāde par Edičku» ir uzņemta Rīgā, jo, kad sākās karš, turpināt filmēšanu Krievijā vairs nebija iespējams.
Kā raksta ASV žurnāls «The Hollywood Reporter», «Ļimonovu» sākotnēji bija paredzēts uzticēt poļu režisoram Pāvelam Pavļikovskim, kas apbalvots ar «Oskara» statueti par filmu «Ida» (2013), tomēr viņš no šī projekta jau darba gaitā atteicās, jo jutis lielu nepatiku pret galveno varoni.
«Limonov — The Ballad» is the latest film by Kirill Serebrennikov and his first in English. The latter is a problem that many arthouse directors have to deal with nowadays: the need to make films in English to get funding. Among the directors who suffered the most, Jessica Hausner is the most obvious example, next to Halina Rejn and Kristoffer Borgli. In other cases, like Yorgos Lanthimos, who always made mainstream films, it doesn't matter much. In Serebrennikov's case, there were obvious political reasons as well. «Petrov's Flu» was one of the best films of the glorious 2021 edition of the Cannes Film Festival. Would the director be able to maintain his quality in a foreign context?
The film was initially planned as a project for writer-director Pawel Pawlikowski. However, in May 2020, Pawlikowski said he lost interest in the character and abandoned plans to direct the film. He is still credited as co-writer and executive producer. The titular character is the infamous Soviet writer/dissident Eduard Limonov, played by Ben Wishaw. He repeatedly corrects others' pronunciation of his name. Since he took the name himself (he was actually born Eduard Veniaminovich Savenko), it's less obnoxious than it sounds. Still, the portrait of this highly controversial character is not all that flattering. Quite a few festival visitors, including festival programmers, decided not to find out and boycott the film based on the topic alone.
«Limonov — The Ballad» is loosely based on Emmanuel Carrère's biographical novel from 2011, which I haven't read. Several critics who have read the book have expressed regret over how much the film deviates from its source novel. The film jumps in time and space, with one of the first sequences showing Limonov's return from his exile life to Russia during the Perestroika period. Then, it moves with the character to Kharkiv (formerly Kharkov) via Moscow, where he meets Elena (Viktoria Miroshnichenko). They fall in love and later go to New York, where Elena will enjoy a successful model career. This kind of description doesn't say much about what the film looks and, more importantly, feels like.
Serebrennikov is not working with his usual DOP, Vladislav Opelyants, but Roman Vasyanov is more than capable of taking over the fallen mantle. The production designer, Vladislav Ogay, is still on board. The resources may have been smaller than in the director's earlier works, but the style from earlier works is occasionally on display here as well. Fans of the director might still feel that something essential is missing and that the film might come off as linear despite all the theatrical quirks.
«Limonov — The Ballad» Not the Whole Truth
Wishaw plays against type in his portrayal of Limonov, appearing constantly frustrated and resentful towards everyone and everything. Something that would result in several repulsive but also contradictory positions during his lifetime, some of which are merely referred to during the end credits. The actor's Russian-accented English works in the scenes set outside Russia but is downright cringe in the scenes set in the Soviet Union. On occasion, Limonov feels like a spoiled rock star, obsessed with creating his own legend. There are even similarities with Quentin Dupieux's depiction of Salvador Dali last year, however absurd that comparison might seem. Other characters largely fade in comparison, even if Viktoria Miroshnichenko's Elena occasionally shines.
Whatever flaws «Limonov — The Ballad» might have, Serebrennikov is a director on a much higher level than virtually everyone in this year's competition, with the possible exception of Miguel Gomes. Apparently, his next film, «The Disappearance», is already finished. There are even reports stating that the film was submitted to Cannes, as well. The subject of the film is the notorious Nazi doctor Josef Mengele (played by August Diehl), focusing on his fugitive years. Could it possibly make it to the Venice competition?
«The Disapproving Swede»
(A blog about Hungarian and non-Hungarian films),
May 22, 2024
Ben Whishaw. L'acteur britannique, qui joue l'écrivain Limonov dans le film de Kirill Serebrennikov, évoque sa fascination pour la noirceur et la liberté d'exploration qu'offre l'art.
Ben Whishaw, d'un pas calme et assuré, revient de la piscine au bord de laquelle il vient de se faire photographier. On lui tend la main, et on reçoit en retour la poignée la plus remarquablement exécutée qu'on ait jamais vécue : le dos très droit, le haut du corps s'incline légèrement au moment où la main exerce la pression, la tête se penche sur le côté, jambes serrées, petite saccade, relevé de buste, regard droit dans les yeux, et attention, top sourire. Sympathie sans fausse connivence, élégance légèrement guindée mais pas intimidante — une leçon de diplomatie européenne, contenue dans un simple geste. Les treize minutes d'entretien avec Ben Whishaw seront à l'avenant et il faudra se concentrer très fort pour ne pas succomber à la fascination de toutes ces belles manières qu'a l'acteur britannique, qui répond aux questions comme s'il interprétait un texte, expressif jusque dans la moindre de ses prépositions. Et irréprochable dans sa prononciation du nom de «Limonov», unique résidu de l'accent russe dont il s'est paré pour incarner l'écrivain dans le film de Kirill Serebrennikov adapté du roman d'Emmanuel Carrère.
Ben Whishaw, à Cannes, le 19 mai.
(Photo: Laura Stevens)
Pendant près de trois heures, le sulfureux personnage hurle, casse, baise, étrangle, se contorsionne et irradie d'un feu malsain même dans ses moments les plus calmes, comme cette conférence de presse dont chaque question est évacuée par une punchline (« Je me fiche de votre cœur » à une femme qui dit le sien brisé de voir Limonov, ex-poète fauché, devenu un bourgeois ronflant).
« Une des joies du métier d'acteur, c'est l'exploration. Je ne sais plus qui a dit que le jeu avait à voir avec ta frustration d'être limité à une seule vie. On se confine immanquablement dans la personnalité dont on décide, poussé par les circonstances, qu'elle est la nôtre. Je veux faire l'expérience d'autre chose, m'amuser à me demander : et si ceci ? Et si cela ? Et si je n'étais jamais devenu cette version de Ben que les gens pensent connaître ? »
Clownesque. Révélé hors des frontières de son pays en 2006 par son interprétation de l'abominable Jean-Baptiste Grenouille dans l'adaptation (abominable elle aussi) du « Parfum » de Süskind, le quadragénaire campait un journaliste impertinent dans la géniale mini-série BBC « The Hour », s'imposait en crush romantique ultime dans « Bright Star » de Jane Campion, où il jouait le poète John Keats, creusait sa veine de dandy post-Bowie en Q dans James Bond. Avec Edouard Limonov, écrivain à la vie rocambolesque passé de dissident politique à chef d'un parti fasciste, il se coule dans un personnage dont
« la seule constante, c'est qu'il était toujours contre ce qui l'entourait. Contre l'Union soviétique quand il y vivait, contre le libéralisme quand il a fui en Occident, contre la scène littéraire bourgeoise parisienne quand il était à Paris… Et puis le livre de Carrère est une fiction sur un homme qui lui-même était une sorte de fiction, qui a passé sa vie à s'inventer et se réinventer. Il n'y avait en lui rien de définitif ».
Une nature dont Serebrennikov lui pointe l'aspect clownesque:
« Je ne l'avais pas perçu, mais il m'a dit que Limonov était presque une sorte de Chariot russe — avec évidemment beaucoup plus de noirceur dans le tempérament. »
Cette noirceur justement le fascine, et quand on lui demande s'il éprouve une sympathie pour les agents de chaos, il hésite.
« Je ne sais pas si on peut parler de sympathie, mais… il y a indéniablement quelque chose de séduisant là-dedans. Cette façon d'être totalement honnête avec sa part obscure, d'embrasser la rage et toutes les émotions, désirs, pensées les plus noires, de refuser de les maquiller pour faire bonne figure… J'ai pu connaître ce genre de personnalités dans ma vie — vous savez qu'il faudrait les éviter comme la peste, mais vous ne pouvez-vous empêcher d'être magnétisé. »
Ses belles mains garnies de bagues miment deux aimants.
Diction. Plutôt que de s'étendre sur quoi que ce soit de sa vie privée, il évoque — «pardon, ce n'est pas très original, mais» — Salò ou les 120 journées de Sodome:
« C'est tellement courageux, tellement dénué de compromis, et en même temps il y a une forme de rigueur dans cette liberté-là… Elle vous perturbe, mais elle vous réveille. »
Il déclame presque, toujours avec cette diction impeccable:
« Une partie de moi a envie de croire que l'art peut tout explorer. Si on se retourne vers les formes d'art les plus anciennes, le théâtre grec par exemple, tout regorge d'une violence inouïe et d'émotions destructrices. Mais je pense qu'il y a un besoin profondément ancré en nous de se servir de l'art comme d'un outil pour visiter, en toute sécurité, ces émotions. »
كان | كان إدوارد ليمونوف (3491–0202) كاتباً روسياً منفياً إلى الولايات المتحدة، شخصيةً إشكاليةً ومتناقضةً، هو الصبي الشرير المشاغب في الأدب السوفياتي. كانت حياة ليمونوف غريبة وغير عادية، ومثيرة للشفقة إلى حدٍّ ما. هذا ما يقوله لنا المخرج الروسي كيريل سيريبرينيكوف في فيلمه Limonov: The Ballad، المشارك في المسابقة الرسمية لـ «مهرجان كان». الفيلم المقتبس عن رواية إيمانويل كارير (1102)، يأخذ كل الحقائق المتناقضة والتحوّلات في حياة ليمونوف، ليحكي قصة قد تلخّص تاريخ الاتحاد السوفياتي منذ الحرب العالمية الثانية حتى يومنا هذا. قدم المخرج الروسي ليمونوف كما يراه، ناشطاً، ثورياً، متأنّقاً، جانحاً، خادماً، مشرداً، مقاتلاً، محرّضاً سياسياً، وفي النهاية روائياً ناجحاً. الفيلم مثل معظم الأفلام الروسية (أفلام السِيَر بالتحديد) يمشي مثل قطار فائق السرعة، وفي حركة مستمرة. يدور محوره الرئيسي في حقبة السبعينيات التي قضاها ليمونوف إلى حد كبير في الولايات المتحدة، حيث بدأ بعيش حياة نجوم الروك، وزواجه من إيلينا (فيكتوريا ميروشنيشنكو)، التي يعرفها منذ زمن وجوده في موسكو، وتربطه بها علاقة عاطفية وجنسية تنتهي بطريقة عنيفة. في البداية، نلتقي بليمونوف (بن ويشوو ـــ بأداء يرشحه بجدارة إلى جائزة أفضل ممثل في المهرجان)، المولود في أوكرانيا — التي كانت آنذاك جزءاً من الاتحاد السوفياتي — ثم انتقاله إلى موسكو في التسعينيات، ومن هناك نعود إلى الستينيات عندما كان شاعراً ومحرّضاً، ومحاولات انتحاره، ونفيه إلى الولايات المتحدة وحياته في باريس، ثم عودته إلى روسيا، وسقوط جدار برلين، ولمّ شمل عائلته، وسجنه، ثم التحولات السياسية الراديكالية التي اتخذها في العقد الثاني من حياته. ينتهي الفيلم في العقد الأول من القرن الحادي والعشرين، وتتلخّص بقية حياة ليمونوف، في بعض النصوص التي توضح كيف انجرف الرجل أيديولوجياً أكثر فأكثر.
لا يختلف الفيلم كثيراً من حيث البنية والنية والنهج عن أعمال سيريبرينيكوف السابقة. تتحرك الكاميرا دوماً في لقطات طويلة جنباً إلى جنب مع عرض مسرحي يقع في مكان ما بين ما يحصل وما يُستذكر. يوضح الفيلم أنّ ليمونوف مثير للاهتمام ليس لأنه كان مجنوناً، بل لأن جنونه هو جنون الجميع، جنون العصر الذي عاش فيه وشكّله. يتلاعب الفيلم بما هو حقيقي وخيالي طوال الوقت، فيأخذ المواقف إلى حدود معينة ثم يتراجع عنها ويظهر أنّها مختلَقة. بنية الفيلم السينمائية عظيمة فيها روح وثائقية، تمنحه درجة هائلة من المصداقية.
يركّز الفيلم على أن ليمونوف كاتب فاسق، مدمن على الكحول وإشكالي، ويقول هو بنفسه في أول الفيلم بأنه شيوعي مستقلّ، ويضيف أنّه لم يكن منشقاً، لكنه لم يكن كاتباً سوفياتياً أيضاً. يفضّل سيريبرينيكوف عدم القلق أو الخوض في مسار مؤسّس «الحزب البلشفي الوطني» ولا جانبه النضالي. صحيح أنّه حدّد بعض المواضيع السياسية، لكنّه لم يذكر مثلاً اسم الرئيس الروسي فلاديمير بوتين ولا مرة، رغم معارضة ليمونوف له بشكل علني ومباشر. ولا تظهر تأمّلات ليمونوف حول خطايا الرأسمالية، إلا بشكل عابر. ركّز الفيلم أكثر على دفاع ليمونوف عن الثقافة السوفياتية الأصلية، التي ستكون في النهاية العنصر الحاسم في شعره السياسي. في الفيلم، اختُزل كل ما يتعلق بالقضية الفلسطينية التي مرّت مرور الكرام، مثلما حُذف تأسيس الحزب البلشفي الوطني مع ألكسندر دوغين.
Limonov: The Ballad عبارة عن رحلة بين شوارع موسكو المزدحمة، وناطحات سحاب نيويورك، وأزقة باريس، إلى قلب سجون سيبيريا في النصف الثاني من القرن العشرين. رحلة تمر بسرعة بطريقة آسرة، لكن من المؤسف اختزال شخصية معقّدة وغامضة مثل إدوارد ليمونوف إلى صورة نمطيّة عن العبقري المجنون والفوضوي المتيّم بالحب.
Der Theater-Rock'n'Roller hat das Leben des Schriftstellers und rechten Politikers Eduard Limonow, den er einst selbst verehrte, als Fieberfantasie verfilmt. Eine Begegnung.
Als wäre so ein Filmfestival nicht schon stressig genug, musste Kirill Serebrennikow diese Woche zwischen Cannes und Wien hin und her jetten. Am Sonntag feierte sein neuer Film «Limonov: A Ballad» über den 2020 verstorbenen Avantgarde-Schriftsteller, Dissidenten und rechtsradikalen Demagogen Eduard «Eddie» Limonow (ein Persönlichkeitsprofil, wie gemacht für den russischen . . .
Dopo il libro di Carrère, il biopic. E all'ottavo giorno di festival, ecco una commedia.
Prima del «Limonov» di Emmanuel Carrère, capitava di trovare in libreria e poi sulle bancarelle un volumetto dal titolo così scorretto che a citarlo ora non sembra vero. Era il 1985, quando Frassinelli pubblicò «Il poeta russo preferisce i grandi negri». Traduzione liberissima e acchiappa-lettori di «Io, Eddie»: la vita bohémienne di Eduard Limonov negli anni 70. Fu pubblicato per la prima volta nel 1980 a Parigi, rifugio per tanti scrittori perseguitati. Ma Limonov, nato nel 1943 in una cittadina ucraina dove visse i sui anni da teppista, non lo era abbastanza. Portava rancore verso i dissidenti più famosi di lui, da Solgenitsin a Brodskij a Sacharov. Con qualche ragione: quando chiede al governo sovietico «mandatemi in esilio», gli rispondono «non sei abbastanza famoso».
Dopo il micidiale e nebbioso — nel senso della fotografia e della noia, «La moglie di Ciaikovskij» — il regista Kirill Serebrennikov racconta per episodi la vita di Eduard Limonov, che poi sfrutta la dissidenza per diventare una pop star. Anche grazie a Emmanuel Carrère, che qui fa una breve apparizione nella parte di sé stesso. Un giovanotto «contro», sempre e comunque. Smanioso di stare al centro dell'attenzione, difendendo cause giuste e cause che giuste non erano, negli anni più recenti soprattutto (è morto nel 2020). In cameretta aveva i poster di Lenin e dei «Sex Pistols», a New York dormiva sotto i ponti. Corteggiava la figlia di un miliardario che non era mai in casa — in realtà era la domestica.
«Limonov» parte con parecchia musica e scene veloci. Ben Winshaw si accolla l'ingombrante personaggio, Il regista taglia corto sugli anni più recenti: il sostegno a Milosevic e ai serbo-bosniaci, il carcere come terrorista. È difficile immaginare chi lo andrà a vedere, i biopic funzionano quando il personaggio è conosciuto.
All'ottavo giorno di festival — scrive Libération «che pesano come ottanta, e ci si riduce a far colazione con un sacchetto di patatine» — finalmente una commedia. Da non credere, finora erano corpi smembrati, in decomposizione, massacrati, trasformati in mostri da chi scherza con il siero dell'eterna giovinezza. Anche qui ci sono i russi: oligarchi con villa e figliolo nullafacente negli Stati Uniti (era prima delle sanzioni). «Anora» di Sean Baker mostra corpi giovani e scattanti, quasi sempre nudi. Al massimo o una catenina o una giarrettiera perché il cliente ci infili i biglietti da 50 o 100 dollari. La ventenne protagonista — Anora detta «Ani», l'attrice si chiama Mikey Madison — lavora in un locale di pole dance, che nei separé diventa lap dance e nelle stanzette vip quel che il cliente desidera e paga in anticipo. Alla domanda «la tua famiglia sa che sei qui? lei ribatte: «E la tua, lo sa?» Sean Baker è un magnifico regista che non sbaglia un film. Se avete visto «Un sogno chiamato Florida» sapete di cosa è capace, purtroppo non sembra essere disponibile in streaming — contro le piattaforme che non hanno mai niente, stavolta inveire tocca a voi.
Le viene affidato un giovane cliente russo, e scoppia l'amore. Lei sa qualche parola per via della nonna, e dopo un sostanzioso anticipo di luna di miele — negli intervalli lui gioca con la playstation — decidono di sposarsi a Las Vegas. La famiglia del giovanotto scatena l'inferno. E i suoi scagnozzi armeni. Lui scappa, lei rimane prigioniera. La Cenerentola per un giorno è più intelligente dei carcerieri, li sorprende con calci e pugni (poi le legano i polsi con il filo del telefono, e lei morde). Ora però bisogna annullare il matrimonio. Con la forza, i 10 mila dollari di buonuscita sono sdegnosamente rifiutati.
19 мая на 77 Каннском международном кинофестивале прошла премьера фильма «Лимонов, баллада об Эдичке» режиссера Кирилла Серебренникова. Картина была неоднозначно принята прессой, как иностранной, так и немногочисленной российской. Основные претензии в том, что в она недостаточно биографична и не отражает политические взгляды героя.
Однако, «Лимонова…» нельзя в полной мере считать байопиком. В 2011 году был опубликован роман Эммануэля Карреры «Лимонов», который уже сам по себе был художественным произведением, с определенной долей вымысла и авторским взглядом. Павел Павликовский взялся за эту тему в 2017 году, адаптировал книгу, написав сценарий, и собирался снимать картину. Однако в 2020 году Павликовский сообщил, что потерял интерес к персонажу и отказался от съемок. В результате режиссерское кресло получил Кирилл Серебренников, а Павел Павликовский указан в титрах как соавтор сценария и исполнительный продюсер. Да и полное название фильма — «Лимонов, баллада об Эдичке». То есть фильм как бы соединяет образ самого Лимонова и его литературного героя, причем через призму восприятия сразу четырех авторов: Эммануэля Карреры, Павла Павликовского, Кирилла Серебренникова и самого Эдуарда Лимонова.
«Лимонов, баллада об Эдичке» разделен на части, посвященные разным периодам жизни героя. Их названия выполнены стилизованным под советский агитационный плакат шрифтом. Открывает фильм короткий пролог на вступительных титрах, когда Лимонов (Бен Уишоу), одетый в рубашку под американский флаг ухмыляясь заявляет: «Я независимый коммунист».
Язык фильма — английский, при этом все, включая Уишоу, говорят с нарочито сильным акцентом, что немного сбивает с толку русскоязычного зрителя, особенно когда действие происходит в СССР или современной России.
Основное действие начинается с московской пресс-конференции, которую Эдди — как он любит, чтобы его называли — дает по возвращении из эмиграции в перестройку. Женщина в зале сетует, что его прежний имидж диссидента, по ее мнению, подменен имиджем бюрократа. «Это разбивает мне сердце»,— говорит она. «Мне плевать на ваше сердце»,— отвечает Эдди. Таким образом Серебренников с самого начала создает образ самовлюбленного бунтаря-одиночки, который любит протест сам по себе и не заботится о мнении окружающих.
Затем действие переносится назад во времени, в Советский Союз начала 1970-х. Изображение становится черно — белым, а экран практически квадратным. В молодые годы Эдди — рабочий металлургического завода по необходимости и поэт по страсти. Он читает свои стихи в кругу таких же непризнанных поэтов, разочарован узостью своих перспектив литературной славы в Харькове, где родился и жил в то время. Он считает, что величие — его судьба, а вокруг него бесталанные посредственности, не признающие его гениальности. И поэтому он сбегает в Москву, оставив свою девушку Анну (Мария Машкова) ни с чем, кроме мультяшного пениса, нарисованного на ее заднице в память о нем.
Картинка становится цветной, а Эдди очень эффектно раздвигает кадр до широкоформатного. В столице у него нет возможности публиковаться, и он угрюмо хандрит на литературных вечерах. Именно там он впервые встречает Елену (Виктория Мирошниченко). Эдди буквально завоевывает ее, при этом используя классику манипуляции — показательно режет себе вены на пороге ее квартиры.
В Нью-Йорке, куда Эдди и Елена в конце концов уезжают, бедные, безумно влюбленные эмигранты прожигают время. Мегаполис (на самом деле это всего одна улица) эффектно выстроен художником Владиславом Огаем в Риге. Елена становится моделью и постепенно отдаляется от Эдди. После болезненного разрыва главный герой впадает в депрессию и пускается во все тяжкие, иногда погружаясь на самое дно. Но всплывает в довольно странном качестве дворецкого, безупречного (как он себя видит). Работа дает средства к существованию и оставляет небольшое количество времени для литературного творчества. Интересная деталь, подчеркивая дух времени и города, Серебренников, делает несколько отсылок к «Таксисту» Мартина Скорсезе. Сначала саундтреком Лу Рида, затем сценой с такси, и прямо называя фильм, когда один из персонажей советует Эдди обязательно посмотреть его.
Следуя за главным героем по разным временам и странам (после Нью-Йорка будет еще Париж, Москва, перестроечный Харьков, заснеженная сибирская колония) мы всегда находим его вечным аутсайдером, борцом с любой системой, уверенным в своей исключительности и гениальности, абсолютно неуправляемым. Постепенно Эдди из бесшабашного хиппи становится убежденным ультралевым, желающим разрушения (уже практически не важно чего). Однако, действие в этой части фильма проносится мимо героя как курьерский поезд, на бешенной скорости.
Поэт, панк, изгнанник, политический лидер… Лимонов прожил много жизней, хотя многое из того, что он говорил о себе, оспаривалось как сомнительное самомифологизированье, что только добавляло ему загадочности. «Лимонов, баллада об Эдичке» показывает зрителю лишь некоторые фрагменты из его жизни, выбирает отдельные части, создавая новый миф, конструируя образ романтичного, ранимого, самовлюбленного бунтаря baby Eddy, как он сам себя называл.
В российских СМИ и телеграмм-каналах появилось много информации о том, что картину Серебренникова разгромили в фестивальной прессе. Это не совсем так. Отзывы очень разные, есть и те, кто ругает, и те, кто пишет, что это лучшая работа Серебренникова. Достаточно посмотреть на рейтинг (и распределение оценок в журнале Screen), чтобы увидеть, что мнения полярные.
Каким будет решение жюри узнаем уже скоро — в субботу, 25 мая.
[Вадим Радионов:]
— Кинокритик Зинаида Пронченко с нами на связи. Зинаида, здравствуйте!
[Зинаида Пронченко:]
— Добрый день.
[Вадим Радионов:]
— Каннский фестиваль и, конечно, в русскоязычном пространстве обсуждают фильм Кирилла Серебренникова — «Баллада об Эдичке», «Лимонов: Баллада об Эдичке». И вы ведь писали некролог на смерть поэта. И там как раз признались к нему в любви. Поскольку там через ненависть, вот такой парадоксальный был подход. Сегодня, когда вы смотрите этот фильм, какие чувства вы испытываете?
[Зинаида Пронченко:]
— Я испытываю разочарование в первую очередь, потому что картина мне показалась слабой. Да это в общем основная эмоция, потому что я смотрю фильм… Это даже не имеет никакого отношения к парадоксальной и трагической, наверное, фигуре Лимонова, поэтому…
[Вадим Радионов:]
— А в чём слабость этого фильма… для вас?
[Зинаида Пронченко:]
— Мне кажется, слабость этого фильма в малодушии, и в лукавстве одновременно. Серебренников показывает нам абстрактного проклятого поэта и историю его несчастной любви к своей первой [второй] супруге Елене Щаповой, которая ушла от него в Нью-Йорке, и вот в тот момент всё рухнуло, и, собственно, это занимает три четверти фильма. А Лимонов имеет очень отдалённое отношение к российской истории, к российскому контексту, особенно к политическому контексту, в который он был интегрирован на 100% после своего возращения из Европы. И сам Серебренников хочет отстоится от России. На всех пресс-конференциях и в интервью говорит, что он не чувствует себя эмигрантом, что он международная персона, так называемый international people, и смотреть надо только вперёд, а не назад. Ну тогда в таком случае зачем браться за Лимонова? Потому что Лимонов и Россия реально неразделимы.
[Вадим Радионов:]
— Вы ведь в своей статье сравниваете Лимонова с Холденом Колфилдом, героем Селинджера. И ведь Холден Колфилд интересен ещё и тем, что его можно поместить в любое пространство, в любое время. И конечно, он интересуется, что происходит сутками в Центральном парке, но это не про это. И вот Лимонов ведь действительно… Я просто задумался после вашей статьи, что это действительно Холден Колфилд в каком-то смысле.
[Зинаида Пронченко:]
— Ну, это очень старый текст, если честно.
[Вадим Радионов:]
— [20]20-й год, если не ошибаюсь.
[Зинаида Пронченко:]
— Ну даже, по-моему, он старше, хотя окей. Может быть, это из некролога действительно. Да, действительно я Лимонова и его альтер эго литературное, ну и в общем самого человека Лимонова всегда воспринимала, как трудного подростка, который всё время пытается доказать миру, что он непонят, отринут, и в ответ отвергает окружающую действительность и тех, кто её населяет. И что протест и провокация — это его главный способ общения с окружающими, с окружающей реальностью. А у Серебренникова даже, мне кажется, и эта черта Лимонова как-то приглушена, потому что… ну, вот главная… главная интрига — это его несчастная любовь. Всё отходит на второй план, в том числе и его творчество. Потому что, почему Лимонов интересен как писатель и является ли он большим писателем. Для меня лично является. Совершенно непонятно всё это из фильма. Мы видим просто стонущего от неразделённого чувства мужчину.
[Вадим Радионов:]
— Вот как раз, если процитировать Лимонова. У него там очень много про русских, про русское, про себя как русского. Но есть ещё отношение к власти и к сильным мира сего. И вот я процитирую: «Я в своей ненависти к сильным мира сего не хотел образумиться, не хотел считаться с разнообразными объяснительными причинами и с ответами на мою ненависть». Вот это можно назвать квинтэссенцией всё-таки Лимонова, как вы думаете? Вот эта фраза.
[Зинаида Пронченко:]
— Думаю, да. Но опять же… Так говорить неприлично. Но хорошо, что он умер в 2020-м году. Потому что есть подозрение, что он не прошёл бы испытание событиями последних двух с половиной лет, войной. И как раз в этот момент всё-таки слился в экстазе с сильными мира сего, по крайней мире с сильными российского мира, русского мира.
[Вадим Радионов:]
— Вот это, если мы опять же анализируем Колфилда в этой истории. Он же любил Фиби. И в его, скажем так, за всем этим гротескным поведением пряталась как раз главная идея: он хотел спасать детей, которые падают, ловить, быть ловцом, не позволять им разбиваться… вот над пропастью во ржи. И он был мальчиком, который где-то в глубине души был добрым. Когда мы смотрим на таких персонажей-литераторов, как Лимонов, мы не пытаемся, как вам кажется, их идеализировать в этом смысле, найти там, чего там нет. Вот можно ли говорит о том, что Лимонов — это человек, в котором было что-то хорошее, и что-то доброе в конечном итоге, это то, что побеждало его гротескную натуру, учитывая «НБП», учитывая «Другую Россию», учитывая его участие в том числе в донбасских событиях и так далее, как вы думаете? Насколько мы его упрощаем или усложняем сейчас в восприятии?
[Зинаида Пронченко:]
— Ну я, во-первых, не знаю кто такие мы. Я говорю от себя. Для меня Лимонов — один из любимых писателей. И я всегда, ну как бы, считала, что… (я там, по-моему, тоже написано в том некрологе) что с Лимоновым очень хорошо ненавидеть вместе разные несправедливости, имманентные этому миру, что лучшего соратника тут не найти. А другое дело, что, конечно же, Лимонов не спасал никаких детей. Т.е., может быть, ему казалось, что, подбирая потерянных… потерянную молодёжь российскую мужского пола, собирая её в партию «НБП», он давал им какой-то смысл жизни, а смысл — это самое главное. Но, по сути, он сделал этих мальчиков ещё более потерянным поколением, чем они являлись, причём предметно, потому что многие погибли: либо в тюрьмах, либо на театре военных действий. Было ли в нём что-то хорошее? Безусловно, в нём было что-то хорошее. Что-то хорошее, мне кажется, в любом человеке… Кто-то любит животных, а кто-то — балет. Просто не уверена, что это побеждало в нём… злость, идеологический экстремизм и тому подобное.
[Вадим Радионов:]
— Вот ещё одна цитата из Лимонова, которую, учитывая то, что вы сказали о Серебренникове, мне кажется, она очень в тему. «Он русский, как и я, русский даже в том, что не хочет быть русским». Вот эта попытка абстрагироваться, отстроиться, но при этом всегда возвращаться к некой российской теме, она позволяет, скажем, художнику, режиссёру увидеть что-то в другой оптике и дать, может быть, какой-то творческий импульс? Или вот эта попытка отстраниться, она не несёт какого-то творческого заряда? Вот как вы видите… вот то, о чём вы… Этот вопрос родился у меня исходя из того, что вы сказали про Кирилла Серебренникова, его попытку заявить о себе на Западе.
[Зинаида Пронченко:]
— В самой первой сцене фильма «Баллада об Эдичке» мы видим, значит, Бена Уишоу, играющего Лимонова, играющего хорошо, на мой взгляд… Он отвечает на вопросы французского интервьюера, и говорит, что писателю непременно нужно быть выкинутым из страны, имея ввиду, что он покидает таким образом территорию комфорта, в том числе и языкового комфорта, и пытается превзойти сам себя в нахождении новых слов для описания нового опыта. Но Лимонов был выслан всё-таки, покинул страну не от хорошей жизни. И всегда рвался назад. И тот Лимонов, который показан… Как и Серебренников покинул не от хорошей жизни. Но Серебренников, скажем так, не хочет чувствовать себя русским и быть русским художником, как я понимаю из его высказываний. Что, мне кажется, утопия. И тот Лимонов, которого Серебренников показывает в своём фильме, тоже бы никогда не вернулся в Россию, даже если бы у него была такая возможность. Я имею ввиду, если бы такая возможность была у Серебренникова. Это, мне кажется, ну, ложная идея, которая объясняет нам, что Серебренников действительно совсем ничего не понял про Лимонова, или хочет снимать какого-то другого Лимонова, выдуманного, не имеющего никакого отношения к существовавшему.
⟨…⟩
[Вадим Радионов:]
— А Кирилл Серебренников и его эволюция, его трансформация, т.е… Ну, понятно, что эволюция происходит у любого художника, у любого режиссёра… Там можно вспомнить ранних Стругацких и поздних Стругацких. Ну, просто литературный пример. А наблюдая за Кириллом Серебренниковым, вы что отмечаете? Вот как он эволюционирует? Или это не эволюция, а что-то другое, но тем не менее, какие процессы он как режиссёр, как художник переживает?
[Зинаида Пронченко:]
— А я не вижу, честно говоря, никакой эволюции. Это вообще, бери шире, проблема нынешнего Каннского фестиваля, что практически все режиссёры, которые участвуют в основном конкурсе, занимаются повторением пройденного. И Серебренников в их числе. Т.е. у него есть своё видение, что он хочет снимать кино про ярких и неоднозначных личностей. Это уже был у него третий фильм — триада. Я так понимаю, что готов четвёртый про Эйхмана, опять же. И показывать их исключительно через призму их личной жизни. А с точки зрения непосредственно стиля кинематографического — это страшная театральщина. Потому что Кирилл Серебренников был и есть и остаётся в первую очередь театральным режиссёром, и эту театральщину он тащит в кино. Кому-то это нравится, мне — нет. И никакой эволюции я не вижу. Эволюция есть только в его высказываниях, потому что в этом году, в отличие от [20]22-го, он говорит политически правильные вещи международной прессе. Если в 22-м он просил снять санкции с Абрамовича, то в 24-м он показывает фотографии Жени Беркович и Светланы Петрийчук.
[Вадим Радионов:]
— Но на ваш взгляд, это имеет значение сегодня… Вообще, если воспринимать фестивали класса А, насколько важны политические высказывания и политический контекст и подтекст конкретно, чтобы получить награду?
[Зинаида Пронченко:]
— Я думаю, важны на 99,9%.
⟨…⟩
[Вадим Радионов:]
— Но ведь фильм «Лимонов» — это как раз попытка посмотреть вперёд через призму как раз прошлого, потому что Лимонов — это человек пошлого, и фигура прошлого.
[Зинаида Пронченко:]
— Это попытка была такая у Эммануэля Каррера, автора оригинальной книжки, и такая же была у Павла Павликовского, который изначально должен был снимать этот фильм. И поскольку он, скажем так, более сильный режиссёр, чем Серебренников, возможно, и фильм получился бы другой. Но «Лимонов» Серебренникова это никакая не попытка посмотреть в прошлое, чтобы понять будущее… Это просто попытка рассказать историю раненного мужчины, раненного неразделённой любовью, больше ничего. Ну правда. Ну всё, что показано в этом фильме, начиная с 89-го года, какой-то reels… это reels, о том, как закончил свои дни Эдуард Савенко. На снегу. Всё.
[Вадим Радионов:]
— Вопрос от Сергея: «Как Канны пережили нашествие Собчак?» Ну, как есть, так и зачитал вопрос. Пережили ли? И заметили ли, скажем так, я от себя добавлю.
[Зинаида Пронченко:]
— Ну, Канны, безусловно… Какие Канны, Каннский фестиваль и жители Канн не заметили присутствие Ксении Собчак на Каннском фестивале. Они не знают кто это. Здесь находится столько людей, большинство абсолютно бессмысленно… Это люди, которые летят свет софитов и на красный ковёр. Это опять же вопрос к творческой группе фильма «Лимонов», потому что она приехала в основном из-за этой премьеры. Они с ней провели афтер-пати. Но меня там не было. Я её вблизи не наблюдала.
[Вадим Радионов:]
— Но вы не связывали, учитывая, что у вас было интервью, и мы это обсуждали, но после этого каких-то контактов не было с Ксенией Анатольевной…
[Зинаида Пронченко:]
— Упаси Господь! Она меня считает каким-то совершенно страшным человеком и демонизирует, она и её супруг. Нет, мне скорее показалось любопытным, что она так демонстративно в своём канале, который не «Кровавая барыня», а «СОБЧАК», поддерживает в общем-то политэмигранта, выкладывает его речи после премьеры. Далеко не все режиссёры берут микрофон, когда заканчивается показ их фильма. Серебренников взял, он брал в 22-м году. Не то, чтобы он там сказал что-то особенно острое. Но это всё транслировалось через «Telegram»-канал Ксении. И я даже подумала, а не превышает ли она свои полномочия, потому что это довольно смело.
Nach Leningrader Underground-Rock in «Leto» und einem Klassik-Genie in «Tchaikovsky's Wife» widmet sich Kirill Serebrennikov mit «Limonov: The Ballad» nun einer ganz anderen Künstlergeschichte.
Nicht die reale Biografie des russischen Schriftstellers (und späteren Politikers) Eduard «Eddie» Limonov, sondern der in Teilen fiktionalisierte Romanbestseller «Limonov» des Franzosen Emmanuel Carrère war die Vorlage für diesen Film. Das betonte der russische Regisseur Kirill Serebrennikov anlässlich der Weltpremiere seines neuen Films «Limonov: The Ballad» in Cannes immer wieder. Und konnte damit doch nicht verhindern, dass man sich als mit dem Protagonisten leidlich vertrautes Publikum daran stösst, was im Film erzählt wird. Und vor allem was nicht.
Ausführlich widmet sich Serebrennikov, der in seiner Heimat selbst mehrfach juristisch verfolgt und verurteilt wurde, dem aus einfachen Verhältnissen stammenden Limonov (Ben Whishaw), der in Russland als eine Art Punk-Literat beginnt, in den 1970ern ins Exil nach New York geht, dort (nach gewalttätigen Übergriffen) von seiner Frau verlassen wird und auch sonst das Glück nicht findet. Später feiert er in Frankreich Erfolge und nach dem Fall des Eisernen Vorhangs kehrt er nach Russland zurück, wo er gerade deswegen bejubelt wird, weil er nie ein echter Dissident war. Nur dass er in den 1990ern auch im Balkankrieg am Beschuss von Sarajewo beteiligt war oder sich immer mehr dem Nationalbolschewismus verschrieb und etwa die Annexion der Krim befürwortete, kommt im Film eben gar nicht oder nur ganz zum Schluss kurz vor.
Ob es nun bloss naiv oder doch fahrlässig ist, Limonov fast ausschliesslich als wortgewandten, dauerleidenden Autor, Denker und Umsympathen in einem Leben voller Sex und Drogen zu zeigen, sei dahingestellt. Anstrengend anzusehen und mit 138 Minuten Laufzeit viel zu lang ist das allemal. Daran ändern auch ein schauspielerischer Kraftakt von Ben Whishaw sowie die einfallsreiche, energetische Inszenierung Serebrennikovs wenig.
«Limonov: The Ballad» Kiriłła Sieriebriennikowa jest kontrowersyjną propozycją w canneńskim konkursie. Film Rosjanina to portret literata, odszczepieńca, ale i radykała rozkochanego w wojnie. Także z Ukrainą.
— Młody Limonow był wspaniałym poetą — mówił na konferencji prasowej rosyjski reżyser na emigracji, Kiriłł Sieriebriennikow.— Opisywał upływ czasu, kondycję człowieka zmieniającą się Rosję. Ciekawiło mnie, jak ktoś taki może zmienić się w ekstremistę, który najchętniej zniszczyłby wszystko, co go otacza.
Festiwal w Cannes stara się trzymać rękę na pulsie tego, co dzieje się w Europie Wschodniej. Po przejmującej pozakonkursowej projekcji dokumentu «Inwazja» Siergieja Łoźnicy mieszane uczucia wywołał biograficzny «Limonov: The Ballad» Sieriebriennikowa (luźno oparty na scenariuszu Pawła Pawlikowskiego). A tuż po nim Sean Baker dekoracją «Anory» uczynił środowisko rosyjskich imigrantów w Stanach Zjednoczonych.
[Ten artykuł przeczytasz tylko z aktywną prenumeratą cyfrową.]
Здравствуйте! Видимо, не обо всех ролях стоит рассказывать зрителям и журналистам. Особенно, если роль у сбежавшего режиссёра в пошлой картине, да ещё и в партнёрстве с теми, кто яро осуждает нынешние события. Авось, не заметят. Но заметили, и негатив полился, как из рога изобилия. Мол, как это так? Художественный руководитель государственного театра, поддерживающий президента, съездивший в Мариуполь и, вдруг, такое. Таких теорий заговора я давно не слышал. Но неужели всё действительно так запутано и лицемерно?
Дорогие читатели, сейчас в Каннах проходит кинофестиваль, где Кирилл Серебренников показал свою новую картину «Лимонов. Баллада об Эдичке». Картину встретили, кстати, долгими овациями, и скоро узнаем выиграл ли «Лимонов» какую-либо номинацию. Фильм я посмотрел ещё год назад. У Серебренникова очевидно проблемы с командой, ведь уже третью подряд картину крадут на этапе монтажа и сливают в сеть. Так было с «Петровы в гриппе», с «Чайковским» и вот теперь с «Лимоновым». Сам Серебренников уверяет что крадут его фильмы российские спецслужбы, но я думаю что это не так. Ну зачем им это? Для чего условный товарищ майор сливает в сеть его фильмы?
Чтобы что? Насолить и сорвать премьеру? Так эти фильмы и так в России не покажут, или чтобы всё-таки дать нашему зрителю возможность посмотреть каннские «шедевры» Серебренникова? Да там такая чернуха, что товарищ майор наоборот должен всё сделать, лишь бы держать это подальше от зрителя. Я писал подробные рецензии на эти фильмы, снова этого делать не хочется. Скажу лишь, что по количеству пошлости «Лимонов» переплюнул «Чайковского». Там и нетрадиционное «общение» с чернокожим и показ всех мужских органов крупными планами. В общем, кино явно на специфического любителя и почитателя таланта Серебренникова.
Это фото выглядит так, будто Евгений Миронов, Кирилл Шамалов и Герман Греф в заложниках у Кирилла Серебренникова. 😈
«Telegram. Героиня Татлера»,
14.09.2021
Мы знаем друг друга весь текущий 21 век. Весь век вместе. И всегда мало. Надо, чтобы больше. Очень этого хочу и нам обоим желаю — видеться, работать, смеяться, говорить, говорить о кино, о театре и не наговориться… Спасибо, Друг, что ты родился!!!!
«Telegram. Kirill and his friends»,
29.11.2021
Но в российских СМИ всколыхнулся интерес к этому фильму потому как в одной из ролей — Евгений Миронов. Никто бы, возможно, и не заметил, если бы не Ксения Собчак, которая написала про это. Многие считают, что она подставила артиста, но факт от этого не меняется — в кино он действительно снялся. Он сыграл злого КГБшника и, кстати, весьма талантливо. Роль небольшая, но яркая. И как же это сильно возмутило политических экспертов, тг каналы, журналистов и прочих. Сразу покатились теории заговора, мол, Миронов тайно всё это поддерживает и молчит, ведь он руководит театром. Он же подписал вместе с Хаматовой письмо против нынешних событий в феврале 2022. А потом, мол, ему намекнули сверху и он быстро переобулся, съездил в Мариуполь и поменял риторику.
Про политические взгляды и переобувания я обсуждать не хочу. Ведь заглянуть в голову Миронову мы не можем, а плодить домыслы — последнее дело. Но вот факты: фильм «Лимонов» Серебренников начал снимать ещё в 2021 году, когда во всю шло следствие, и он ждал решения суда. Все сцены с Мироновым отсняли тогда же в 2021, когда ещё и не пахло никакими событиями. Да, сейчас он не афиширует своё там участие, но это можно понять. Вон как пресса раздула в очередной раз скандал на пустом месте.
Нет тут никакого лицемерия. Сми так запугали артистов своими раздутыми скандалами, что сейчас действительно чаще лучше молчать. Фразы вырывают из контекста, додумывают и факты никто особо не проверяет. Тут Миронов ни в чём не виноват. Но зачем он вообще снялся в этой картине?
Я давно не понимаю зачем Миронов пускает на свою сцену режиссёра Богомолова и ему подобных. В прекрасном театре Наций идет спектакль по Островскому, где от Островского почти ничего не осталось. Где мужчины играют женщин, полностью тем самым подменяя смыслы Островского и опошляя их до невозможности. Зачем одному из лучших артистов современной России сниматься в похабном кино? Он же читал сценарий, он же общался с Богомоловым прежде чем пригласить его на постановку.
Этого не могу понять. Может, вы понимаете? Как можно построить такой успешный и интересный театр, а потом наполнять его пошлостью? Как можно говорить о том, что нашу культуру пора спасать, а самому сниматься в таком?
Что думаете? Напишите, пожалуйста, в комментариях!
Legendarni kanadski autor Stiven Kronenberg u 91. godini života fascinira i fizičkom i mentalnom snagom i izaziva ogromno poštovanje za film «Pokrov».
Toliko je vizuelne lepote u mnogim glavnim takmičarskim filmovima. Vizuelna estetika često ima primat nad samom naracijom, a filmovi poput onih sa potpisom Đa Žangkea ili Paola Sorentina pravi su traktati o velikoj kinematografskoj lepoti. I lepoti života, ma kako on setan ili gorak često bio.
U filmu kultnog kineskog autora Đa Žangkea «Uhvaćeni plimama ipsilon» — koji će se u Srbiji u distribuciji «MegaCom Film — MCF» prikazivati pod naslovom «Romantična generacija ipsilon» — u fokusu je protok vremena kao metafora važnog prelaznog toka u istoriji moderne Kine. Film obuhvata decenije, od početka novog milenijuma do perioda pandemije virusa korona 2020. godine, i kroz priču o jednom paru što se stalno mimoilazi otvara prostor za ljude i predele koji se menjaju ubrzano i nezaustavljivo, pod pritiskom ekonomskog buma i otvaranja Kine prema Zapadu. Nezaobilazni element u gotovo svakom Žangkeovom filmu je brana «Tri klisure ipsilon» zbog koje su potopljeni gradovi i raseljeno stanovništvo. To postoji i u ovom novom predivnom filmu punom lirizma i melanholije i nestvarne vizuelne lepote…
Francuski reditelj Žak Odijar, čiji film «Emilija Perez» (MCF ga je takođe otkupio za Srbiju) trenutno važi za jednog od najvećih favorita za nagrade, okrenuo se mjuziklu. Tačnije: društveno-političkom muzičkom narko-kartel trileru čija se radnja događa u Meksiku (iako tamo nije sniman). Meksičkom tužiocu Riti vođa kartela Manitas nudi preveliku sumu novca kako bi mu pomogao da se povuče iz svog «posla» i živi životom o kojem je oduvek sanjao — a to je da bude žena. Operacija pola je uspela i Manitas se pretvara u Emiliju Perez, seli se u Švajcarsku, a Rita preuzima obavezu da tamo nastani i njegovu suprugu i dvoje dece sa kojima je Emilija ostala blisko povezana. Priča ima i nastavak u vidu povratka u Meksiko i osnivanja ogromne nevladine organizacije za pomoć stradalima u obračunima kartela, a Odijar uz pesmu i izvanredno koreografisanu igru čini razne obrte i svoje glumce, među kojima je i američka glumačka i pevačka zvezda Selena Gomes, vodi kroz ovaj meksički transrodni «ringišpil».
Izvanrednu priču o radikalnom i kontroverznom ruskom književniku Eduardu Limonovu (1943–2020), pod naslovom «Limonov: Balada» nudi ruski reditelj Kiril Serebrenikov. Njegov Limonov je od one vrste junaka koji gotovo da od pop, preko rok i hard roka, postaje prava pank zvezda. Naravno, u metaforičkom smislu. Anarhistički pisac, skitnica, beskućnik, batler, aktivista, političar, koji je sedamdesetih godina prošlog veka živeo u egzilu u Njujorku, a potom i u Parizu, posle raspada Sovjetskog Saveza vratio se u Rusiju protiveći se svemu i svačemu u toj svojoj samozadovoljnoj poziciji «uvek sam kontra», osnovao Nacional-boljševističku a potom i opozicionu partiju Druga Rusija i neko vreme boravio i u sibirskom zatvoru.
Čudan je taj junak Serebrenikovog filma — mešavina stvarnog i onog fiktivnog iz jednog francuskog romana — koji sam sebe opisuje kao Džonija Rotena, anarhistu i pevača «Seks pistolsa». Limonov sebe nije smatrao ruskim disidentom, a umeo je provokativno i javno da prozove disidentstvo Solženjicina i Brodskog kao totalno lažno. Serebrenikov deli ovaj svoj energetski i vizuelno moćan film u nekoliko poglavlja: «Elena», «Revolucija», «Slava» i «Vreme», prateći njegov život, uspone i padove od rodnog Harkova, preko Moskve, Njujorka, Pariza i ponovo Moskve, nudeći scene iz društvenog i političkog života iz tog vremena kao i procvat pop kulture. Lik Limonova je izvrsno odigrao britanski glumac Ben Višou, dok je ljubav njegovog života Elenu odigrala Viktorija Mirošićenko…
Legendarni kanadski autor Stiven Kronenberg u 91. godini života fascinira i fizičkom i mentalnom snagom i izaziva ogromno poštovanje za film «Pokrov» s kojim se takmiči za «Zlatnu palmu». U fantastičnom trileru, u kojem igraju Dajane Kruger i Vensan Kasel, Kronenberg meša gubitak i tugu izazvanu smrću voljene osobe (Kronenbergu je nedavno preminula supruga) sa elementima teorije zavere. Priča se vrti oko biznismena Karsa (Kasel) koji otkriva kontroverzni izum visokorezolutnih kamera koje omogućavaju ožalošćenim porodicama da se infiltriraju u grobove svojih najmilijih i posmatraju kako njihova tela postepeno trule. Kronenberg, reditelj čuvenih naučnofantastičnih i horor filmova poput «Muve», «Kosmopolisa», «Golog obroka» i ovde se bavi telesnošću, ali na drugačiji način, postepeno stvarajući onostranu atmosferu filma i prostor za tugovanje za onima kojih više nema…
Film «Moj Marčelo» francuskog reditelja Kristofa Onorea nije samo veliki omaž Marčelu Mastrojaniju i celoj porodici Denev — Mastrojani, već i ogroman omaž glumcima, filmu i životu, kao i samoj Kjari Mastrojani — ćerki Marčela i Katrin Denev, izvanrednoj glumici koja u Onoreovom filmu preuzima lik svog slavnog i velikog oca. Kjara je «pljunuti» Marčelo, fizička sličnost je neverovatna. A upravo to i jeste glavna ideja ovog pametno sročenog i predivnog filma u kojem svi igraju sami sebe: i Katrin i Kjara i Fabris Lukini i Melvil Pupo. I ovaj film je otkupljen za prikazivanje u Srbiji.
I za kraj ovih današnjih kritičkih prikaza glavnih takmičarskih filmova, da progovorim o još jednoj velikoj lepoti. O filmu «Partenope» italijanskog maestra Paola Sorentina. Autor prati pedesetogodišnji životni put prelepe napuljske nimfe, devojke Partenope (i zove se kao jedna od Odisejevih nimfi) i stvara veliki i raskošan ženski ep. Lišen herojstva, ali prepun neumoljive strasti za slobodom, za gradom Napuljem i svakolikim licima ljubavi, od besmislenih do neizrecivih.
Napolitanci u Sorentinovom filmu, punom očaravajuće vizuelne lepote, posmatrani su i voljeni, razočarani i vitalni. Njihovi talasi melanholije, tragične ironije i potišteni pogledi su pred gledaocima. Vreme koje prolazi nudi ogroman repertoar emocija, a tu je i prelepa glumica Seleste dala Porta kao mlada Partenopa, Stefanija Sandreli kao Partenopa u poznijim godinama i Gari Oldman kao slavni pisac Džon Šiver. A tu je i velika posveta italijanskoj kinematografiji i velikim italijanskim divama.
Filmfestspiele in Cannes • von Barbara Schweizerhof
Punk und Populismus: Die neuen Filme von Kirill Serebrennikow und Ali Abbasi zeichnen die Karriere zweier Selbstdarsteller nach. Ihre Namen: Eduard Limonow und Donald Trump.
Er wolle ein Festival ohne politische Polemik, hatte Cannes-Direktor Thierry Frémaux zum Auftakt verkündet, die Filme im Programm seien schliesslich nach rein künstlerischen Gesichtspunkten ausgewählt worden. Im Lauf des Festivals offenbarte der Ansatz seine eigene Problematik — auch das Einbunkern im Luftschloss der Ästhetik kann zur politischen Geste werden.
Der russische Regisseur Kirill Serebrennikow etwa hat die Ambition, «nur Kunst» zu machen, in Wladimir Putins Russland so lang für sich reklamiert, bis er im Zuge einer aufgebauschten Betrugsanklage zu Hausarrest verurteilt wurde, bevor er dann doch ausreisen durfte. Die Dreharbeiten zu seinem Biopic über den Poeten und Provokateur Eduard Limonow begann Serebrennikow trotzdem noch in Moskau.
Erst durch den russischen Angriff auf die Ukraine im Februar 2022 sah er sich gezwungen, den Dreh von «Limonov» nach Riga zu verlagern; von einer Überarbeitung des Drehbuchs ist nichts bekannt. Dass Limonow, Gründer der Nationalbolschewistischen Partei Russlands, 2014 die Annexion der Krim bejubelt und an der Seite von russischen Freischärlern im Donbass gekämpft hat, erfährt man erst am Schluss des Films — aus Schrifttafeln: Serebrennikows Art, die politische Polemik aus seinem Film herauszuhalten.
Berühmt um jeden Preis
Der von Ben Whishaw mit viel brütender Innerlichkeit verkörperte Limonow ist hier in erster Linie ein Künstler. Die Wut gegen die dissidenten Küchenpoeten im Moskau der frühen sechziger Jahre, die angebliche Verbrüderung mit den Obdachlosen im New York der Siebziger und das Anstänkern gegen das linke Intellektuellenestablishment im Paris der Achtziger: Serebrennikow zeigt das als Selbstinszenierung eines Literaten, der um jeden Preis berühmt werden will. Garniert mit Schriftzügen wie aus sowjetischen Propagandaplakaten und der passenden Musik, zeigt der Film seine Titelfigur als russischen Punkpoeten.
Für das unsägliche politische Gebräu aus «Mutter Russland»-Phrasen, Stalin-Apologetik und Sowjetnostalgie, aus dem Limonow über die Jahre seinen eigenen «Nationalbolschewismus» zusammenrührte, findet Serebrennikow keine schlüssigen Szenen. Die neunziger Jahre, als Limonow aus dem Exil ins chaotische Moskau zurückzog, kommen gar nicht vor. Das macht dieses Biopic zu einem frustrierenden Film, so wie Limonow selbst eine frustrierende Figur der sowjetischen und russischen Geschichte war.
Der Film endet 2003, als Limonow, von Fans bejubelt, nach einer Verurteilung wegen Waffenbesitz und Planung eines Aufstands vor die Gefängnistore tritt. Dann muss die Szene wiederholt werden, weil die Kamera falsch stand. War alles nur Show? In Zeiten, in denen kryptofaschistische, medienbesessene Populisten, die Aussenseiterstatus für sich reklamieren, weltweit Zulauf erfahren, erscheint Serebrennikows «Limonov» als geradezu schmerzhaft verpasste Chance.
⟨…⟩
Bücher zu entsorgen
Auch der ukrainische Dokumentarfilmer Sergei Loznitsa wollte seine Filme immer jenseits der politisch vorgegebenen Linien positionieren — und ist trotzdem in den letzten Jahren heftig angegriffen worden. Etwa dafür, dass sein aus Archivmaterial zusammengesetzter Film «Babi Yar. Context» (2021) auch Szenen von Ukrainer:innen enthielt, die 1941 die Nazis begrüssen; oder dafür, dass er in «The Natural History of Destruction» (2022) die Zerstörung deutscher Städte durch die Bombenangriffe der Alliierten zeigte — ganz ohne Kommentar.
Für seinen neuen Dokumentarfilm «The Invasion» hat Loznitsa wieder selbst gefilmt, in der von Russland überfallenen Ukraine. Das Ergebnis ist eine Montage von Alltagsszenen — die Front selbst kommt nicht vor —, die den beständigen Druck dokumentieren, mit dem sich der Krieg ins Leben der Ukrainer:innen eingeschrieben hat. Da werden Fertigmahlzeiten verteilt oder Schüler:innen während eines Alarms im Schutzkeller durch Unterricht abgelenkt. In einer Rehaklinik lernen Menschen mit Prothesen das Laufen neu. Es finden Hochzeiten mit Männern in Soldatenmontur statt und immer wieder Beerdigungen junger Menschen mit zahlreichen Trauergästen. Kurz sieht man ein Puschkin-Denkmal, das jemand mit «Imperialist» beschmiert hat.
Eine Szene zeigt ein Antiquariat, bei dem Bücher zum Entsorgen abgegeben werden; die meist mit Schnüren zusammengehaltenen Stapel bestehen verdächtig oft aus Bänden von russischen Autoren. Loznitsa verbreitet keine politische Botschaft, er zeigt eine politische Entwicklung: eine dem Krieg zum Trotz funktionierende ukrainische Zivilgesellschaft, die sich vom sowjetischen Erbe verabschiedet.
Mit den Worten «It's time to make movies political again» bedankte sich der iranisch-dänische Regisseur Ali Abbasi für den Applaus für «The Apprentice». Sein Film erzählt davon, wie Donald Trump unter der Mentorschaft des berüchtigten Anwalts Roy Cohn zu Donald Trump wurde.
Mit nur gelegentlichen Manierismen des Marvel-Darstellers Sebastian Stan verkörpert, wirkt Trump zu Beginn als 27-jähriger Möchtegernmogul beängstigend sympathisch. Wie der Film diesen Reflex dann nach und nach untergräbt, indem er Deformationen sichtbar macht und explizit zeigt, wie Trump seine damalige Ehefrau Ivana vergewaltigt: Das ist tatsächlich ein Stück politische Aufklärung. Trump hat bereits ankündigen lassen, er werde gegen den Film klagen.
«Лимонов. Балада за Еди» е биографична драма. Режисьорът за четвърти път е в официалната селекция.
Централният персонаж избира изгнанието
Руският режисьор Кирил Серебреников показа новия си филм «Лимонов. Балада за Еди» (Италия, Франция, Испания) на фестивала в Кан. Той е биографичен разказ за поета и писателя Едуард Вениаминович Савенко (1943–2020), който по произход има украинска фамилия и е отраснал в Харков, преди да отиде в Москва. Тъкмо там се развива творческата му работа и все по-често в литературните издания се появява псевдонимът Лимонов. Но за различни опозиционни дейности и публикуване на «неудобни» книги с добре известния щемпел Самиздат, попада в окото на КГБ като заклет «антисъветчик», макар самият той да декларира леви възгледи и въпреки, че баща му навремето е бил офицер в НКВД. Това плюс неприкрития му свободолюбив характер и непокорно публично поведение, го отпраща в коловоза на опозиционер и дисидент.
Филмът обаче не иска да е просто «биографична справка», а е построен в по-амбициозна плоскост: психологическата мотивация на личността към свобода и независимост, ала най-често по ръба на нещастието! Лимонов е представен на екрана тъкмо по този начин в основните му житейски измерения: талант и поезия, любов и разочарования, въодушевление и депресивни пропасти. А непокорното му свободолюбие е естествено преплетено с ярка мотивация на творческото его, което го прави безкомпромисен дори към всеобщо признати писатели. Иронизира Солженицин за пасторална изостаналост, нарича Бродски «гений от старата школа», остро и безапелационно се отнася към Евтушенко, който по онези години е на върха на славата си!
Филмовият разказ проследява както нарастващата неприспособимост на Лимонов към съветската реалност, така и трудните му емигрантски години. Защото след отказ да сътрудничи на КГБ и пред възможността да попадне в затвор, Лимонов избира изгнанието — първо в САЩ, а по-късно и във Франция. В емиграция е до падането на берлинската Стена, след което се връща в родината, без да е очарован ни най-малко от реалността, в която попада.
Не е изненадващо, че тъкмо режисьорът Кирил Серебреников се е заел с биографичен филм за Лимонов. Той самият има подобна житейска парабола. След успешната му работа в театралния център «Гогол», но притиснат от съдебни дела с обвинения за финансови нарушения, сега също живее извън Русия и прави филмите си най-често във Франция и Германия. Той имаше великолепно начало в руското кино с ранния си филм «Изобразявайки жертвата» (2006), а в Кан е за четвърти път след «Ученикът» (2016) «Грип у Петрови» (2021) и «Жената на Чайковски» (2022).
Маленький человек с большими амбициями переезжает в центр мира, чтобы преуспеть в творчестве и прославиться. Он обивает пороги культурных институций, но его отвергают. Он спит в клоповниках, испытывает дикую нужду, однако продолжает верить в свой дар и предъявляет миру счет: это с тобой что-то не так, а не со мной. В голове вызревают идеи об ущербности общества и необходимости его переустроить, сделав более справедливым… Наверняка уже на 20-й минуте вы подключились бы к этому романтику-бунтарю, если бы не знали реального прототипа героя фильма — Адольфа Гитлера. Или Эдуарда Лимонова. Сюжет тот же.
Julien's Auctions:
Sid Vicious and «Sex Pistols» publicity and film worn t-shirt
Sold price: US$44,800
За долгие годы изучения драматургии со мной такое впервые: картина LIMONOV. THE BALLAD заставила задуматься о том, можно ли в художественных целях отделить симпатию к экранному персонажу (без которой не случится крутая история) от презрения и ненависти к его реальному прототипу? Ведь Серебренникова тут разнесли в пух и прах именно за романтизацию фашиста. Зритель сочувствует Эдичке, даже где-то понимает его. Как понимал бы и Гитлера, сними Кирилл что-то в таком ключе про духовного отца Лимонова.
НО! Фильм сделан по книге Эммануэля Каррера и роману самого Лимонова, на страницах которого живет отнюдь не автор, а лирический герой! «Это я — Эдичка» — не автобиография, а художественное произведение, в котором автор никогда не равен протагонисту! Тот же Серебренников показывает обитателей лимоновского бункера брутальными качками под руководством яростного Троцкого, хотя на самом деле там под взором напомаженного и наманикюренного акциониста в генеральской шинели гнили прыщавые доходяги, которым бесплатно ни одна бы не дала…
Если мы не научимся видеть в экранном герое лишь повод к рассказыванию крутой истории, то не узнаем о мире много всего интересного. Будут обструкции, отмены и запреты. Никто не станет рисковать миллионами долларов, чтобы снять что-то выходящее за рамки. С другой стороны, мы не понимаем, как устроено наше сознание. Даже не веря в тождественность экранного «Эдички» и реального лидера нацболов, мы вполне можем проникнуться доверием к чуждым нам идеям. Драматургия — оружие массового поражения.
Что думаете?
PS: художественных достоинств у картины много, хотел и о них написать, но это уведет от центральной дилеммы — отмечу лишь мою любимую сцену, где впервые (не считая фильмов про съемки фильмов) главный герой выбегает за декорацию (Нью-Йорка), и зритель видит обман, в который только что верил. Главный вопрос насчет Лимонова после фильма Серебренникова — что это было? Настоящая жизнь или игра в неё? В финале «бунтарь» Лимонов по команде журналистов его встречающих (Action!) делает второй дубль своего выхода из тюрьмы. Так все-таки жизнь — игра? Или Эдичка просто заигрался? А мир — точно театр? И многим ли удается выбежать за декорацию, чтоб стала видна изнанка матрицы?
«Какие актуальные книги вы посоветуете подросткам до 20 лет?»
⟨…⟩ Я думаю, что Лимонов. Особенно Лимонов поздний, как он сам говорил, «густопсовый поздний Лимонов». Мне кажется, что зрелые лимоновские рассказы — замечательная школа стоицизма. Сразу отвечаю на вопрос, что фильм Серебренникова я не видел. Но мне, страшно сказать, не очень интересно его смотреть. Понимаете, мне Серебренников представляется гениальным театральным деятелем, гениальным создателем миров, гениальным создателем студии, гениальным театральным режиссером: всё-таки «Господа Головлёвы» был шокирующий и чрезвычайно мощный спектакль. Мне могут нравиться или не нравиться разные его вещи, но «Барокко» — очень сильная вещь. Нет, он очень серьезный мыслитель театральный.
Кино его, его фильмы всегда казались мне избыточными, довольно аморфными, несколько затянутыми. Мне не очень интересно было все это смотреть. И про Лимонова мне тоже не очень интересно. Как сказал Лимонов: «Свою биографию я знаю сам». Я достаточно знал Лимонова, и мои тексты о нем нравились ему самому. Он говорил: «Вы что-то углядели, что-то ухватили». Поэтому ни книга Каррера, которую я читал, ни фильм с участием всей московской тусовки, изображающей тусовку 70-х,— всё это мне не очень любопытно. Эта тусовка как будущая законодательница мод в российском культурном социуме не очень мне интересовала, при всем моем уважении к Сапрыкину или Родионову.
Adapté du roman d'Emmanuel Carrère, «Limonov — la ballade» retrace le parcours protéiforme d'Edouard Limonov, des années 1950 à 2020, date de sa mort.
De Kharkov, ville d'Ukraine, jusqu'à Moscou, en passant par New York, Paris et les prisons de Sibérie, le film tente de rendre compte de l'existence excentrique de cet homme tour à tour militant, révolutionnaire, dandy, bandit, majordome, SDF, puis poète provocateur, agitateur politique et romancier mégalomane.
Un grand fourre-tout
Brassant les mutations de l'URSS sur plusieurs décennies, Kirill Serebrennikov (« Leto », « La fièvre de Petrov ») signe une œuvre à la mise en scène très rock'n'roll rythmée par les tubes du « Velvet Underground ». Un grand fourre-tout par moments assez vertigineux où se retrouvent, pêle-mêle, des références à la guerre en Ukraine, le nationalisme, la dissidence, la décadence, l'opportunisme, la misogynie, incarnée par un personnage détestable que le cinéaste observe sans réel point de vue.
Si l'acteur Ben Whishaw s'avère remarquable, on reste un peu sur notre faim face à ce récit qui s'attarde sur la partie new-yorkaise tout en survolant d'autres périodes plus paradoxales. A trop hésiter entre un récit plus court qui se serait concentré sur un moment de l'existence de son héros et une fresque qui, en l'état, aurait dû durer une heure de plus pour prétendre à une ampleur romanesque digne du personnage, « Limonov — la ballade » déçoit quelque peu de la part de Serebrennikov.
An array of cult figures meet in Kirill Serebrennikov's new film about Russia's original enfant terrible.
Even after his death four years ago, by which time he was widely reviled and considered something of a madman, the Russian writer, émigré and extremist political disruptor Eduard Limonov still inspires fascination in many, as demonstrated by multi-award winning Russian director Kirill Serebrennikov's new film Limonov: The Ballad, which premiered at the Cannes Film Festival on Sunday.
Based on French writer Emmanuel Carrère's 2011 novel Limonov, which was in turn based on Limonov's life, the film stars British actor Ben Whishaw and is Serebrennikov's fifth Cannes outing, as well as his first feature entirely in English.
Limonov rose to prominence in the 1970s and 1980s for his poetry and fiction, making his name with his fictionalised 1976 account of his own experiences as a Soviet migrant in New York, It's Me, Eddie. The book, which wasn't published in Russia until 1991, eventually found an enthusiastic Russian readership, selling over 1 million copies in the years after the Soviet collapse.
In the later decades of his life, however, Limonov's reputation as a writer was overshadowed by his incendiary politics after he co-founded Russia's right-wing extremist National Bolshevik party with ultranationalist «philosopher» Alexander Dugin. While the party was ultimately outlawed in 2007, Limonov's extremist views appear not to have softened, and he was an outspoken supporter of Russia's illegal 2014 annexation of Crimea.
Polish director Paweł Pawlikowski, who won an Oscar in 2015 for his film Ida, had originally planned to adapt Carrère's novel into a film before allegedly losing interest in the project, leaving Serebrennikov to take over where Pawlikowski's screenplay left off.
Emigration is a central theme of both the film and its production. The narrative, like It's Me, Eddie, follows a fictionalised version of Limonov emigrating to New York from the Soviet Union in the 1970s. Serebrennikov himself left Russia in 2022, and the film features a number of cameos from other Russians who went into exile at around the same time following Russia's full-scale invasion of Ukraine, including actress Chulpan Khamatova and journalist Sergey Nikolaevich. For similar reasons, while a few of the film's scenes were shot in Russia before the war began, most of the film was shot outside the country, with Latvia having to double for New York in the late 1970s.
During a press conference in Cannes, Serebrennikov maintained that his own «emigration» had been very different from the experience of loneliness and displacement depicted in the film. «I was leaving a place that was very bad for me and going to a place where I have friends, work, and more opportunities — a place where things, possibly, would be better. That is not emigration. That is just new doors opening, a new life starting,» he said.
The film received generally positive reactions from attendees. One Italian delegate who said that Limonov had already become something of a cult figure in Europe, described the film as «joyous» and said he hoped it would garner more attention internationally than Serebrennikov's previous films had.
The closest the film comes to engaging with the late-in-life politics of the real Limonov is a message before the credits, which informs viewers that members of the National Bolshevik Party fought in eastern Ukraine during Russia's eight-year proxy war against Kyiv and that Limonov had died two years before the full-scale invasion of Ukraine began.
But other viewers thought that Limonov's political legacy might stand in the way of the film enjoying widespread acclaim. «How many people abroad will really want to see a film about a man who supported the annexation of Crimea?» one French festival delegate wondered rhetorically.
Serebrennikov has insisted, however, that the film should not be seen as a biopic, stressing that the book on which it was based was a novel rather than a biography. He said that the film's protagonist was a character «invented, in part, by Carrère» that melded elements of the real Limonov, whom Carrère knew personally in France in the 1980s, with the heroes of Limonov's own works.
The carefully-maintained distinction between Limonov the character and Limonov the man may explain why so little of the film — a mere 15 minutes — deals with the National Bolshevik Party for which the real Eduard Limonov is now most famous. Instead, the focus is squarely on Limonov's escapades in New York, including his work as a butler, his sexual experimentation with men, and his tumultuous relationship with model Yelena Shchapova. Other recurring themes are Limonov's disgust with the capitalist culture of the West, his nonconformity and his desire to remain an outsider even after returning to Russia following the collapse of the Soviet Union.
The closest the film comes to engaging with the late-in-life politics of the real Limonov is a message before the credits, which informs viewers that members of the National Bolshevik Party fought in eastern Ukraine during Russia's eight-year proxy war against Kyiv and that Limonov had died two years before the full-scale invasion of Ukraine began.
Serebrennikov himself acknowledged Limonov's politics more directly in the press release than he did in the film. «It feels like we're now living in Limonov's world,» he said. «It's as though the Russian authorities read his books and did exactly what he suggested.»
A Cannes 2024, il regista Kirill Serebrennikov presenta il biopic sull'iconico poeta e politico russo, ma è un film spento.
Eduard Limonov è stato un personaggio unico nel suo genere, sicuramente tra le personalità di maggior spicco nel panorama russo pre e post disfacimento sovietico. Polemista radicale, scrittore sicuramente tra i più fertili e anche più iconici del suo tempo, Limonov è stato anche un'attivista, arrivando addirittura a farsi coinvolgere dal conflitto nei Balcani, diventando uno dei volti di spicco della vita politica russa successiva al crollo del muro di Berlino. Ma anche prima, questo individuo irascibile, ribelle più per natura che per convinzione, capace dei gesti più estremi e dei percorsi personali più assurdi, era stato capace di lasciare un segno profondo, che il regista russo Kirill Serebrennikov, traendo spunto dal libro di Emmanuel Carrère, ha portato a Cannes 2024. «Limonov — The Ballad» è un ritorno alle origini per il regista russo, che qui dà di nuovo sfogo alla sua visione cinematografica fatta di variazioni, ellissi, inversioni, del suo stile eccessivo, roboante, estremo. A vestire i panni di Limonov c'è Ben Whishaw, sicuramente tra gli attori più poliedrici e allo stesso tempo sottovalutati della sua generazione, che ce la mette tutta, ma davvero tutta, per donarci ogni oncia dell'anima di quest'uomo. Limonov era tormentato, insaziabile, sempre portato alla rottura contro tutto e tutti, ma affascinante proprio per questo. Il risultato finale però non è quello che ci si aspetterebbe, risulta essere sì particolare ma instabile, irrisolto, incapace di cogliere tutta la complessità del suo protagonista.
«Limonov — The Ballad» pare quasi seguire più il flusso umorale del suo protagonista, che Ben Whishaw tratteggia come un individuo detestabile, irritante, eccessivo e odioso. Il fatto che tali sensazioni si mantengono, è in effetti un problema. La fotografia di Roman Vasyanov è aggressiva, ci guida dentro la vita di un uomo in perenne stato di ricerca, innamorato più che della Russia, probabilmente dell'essere russo, più che dello scrivere, dell'essere uno scrittore. In questo paradosso, in questa conflittualità, «Limonov — The Ballad» risulta essere però un film che non riesce a nobilitare la fonte letteraria originale, né a far arrivare ai profani il perché Limonov, scomparso quattro anni fa, sia stato un intellettuale unico, inimitabile. Con tutte le prudenze del caso, dovute anche alla situazione politica russa al momento veramente difficile, bisogna anche riconoscere che il regista russo ha avuto in dote una sceneggiatura molto complicata. Lo script è passato di mano in mano, ufficialmente la sua paternità spetta a Serebrennikov, Pawlikowski e Hopkins. Troppe mani, di solito non è mai un bel segnale e infatti mancano i lati più oscuri e contraddittori di Limonov, sicuramente non un personaggio verso il quale provare delle emozioni e delle considerazioni nitide e facili, ma non un personaggio banale questo è certo. Qualcuno lo avrebbe definito un punk, ma forse la definizione di dannunziano è quello che più gli si può affibbiare. Peccato che «Limonov — The Ballad» sia noioso, inutilmente sovraccarico visivamente, quanto vuoto narrativamente, incapace di sviluppare un iter convincente e potente.
«Limonov — The Ballad» in sostanza è un film che non riesce ad essere ciò che vorrebbe, a catturare lo spettatore, che è costretto casomai a rincorrerlo, a cercare delle coordinate che non arrivano. Limonov ha fatto, detto, scritto di tutto, era un personaggio così eccessivo da apparire irreale, ma nulla di tutto questo arriva veramente. Il primo metro di paragone che viene in mente è il «Napoleon» di Ridley Scott, altro biopic malato di nanismo, intorpidito, che non dice molto e lo dice pure male. Un'occasione persa sicuramente è la definizione più calzante per ciò che Serebrennikov ci offre, spesso perdendosi in inutili e secondarie digressioni, con una regia che effetti a parte, è veramente incostante. Di base «Limonov — The Ballad» rimane soprattutto un film per pochi intimi, i fan del cineasta russo, di un certo modo di intendere la narrazione cinematografica. Da certi punti di vista questo film possiamo già definirlo il simbolo di questa Croisette del 2024, dove fino ad adesso i titoli teoricamente più attesi spesso hanno deluso. Limonov, volenti o nolenti, fu capace di essere di tutto e contrario di tutto, nazionalista ma morigerato, garantista ma intollerante, simbolo del postmodernismo. Un film che si poteva anche non fare, se bisognava farlo così, un film che non lascerà traccia, che sicuramente anche Emmanuel Carrère avrebbe ben poco gradito. Figurarsi Limonov, con lui Serebrennikov avrebbe rischiato grosso.
El cineasta ruso compite por la Palma de Oro con una historia sobre el escritor y opositor radical Eduard Limónov, además alzó la voz por Yevguenia Berkovich y Svetlana Petriychuk detenidas por una obra de teatro.
El cineasta y disidente ruso Kirill Serébrennikov mostró públicamente en el Festival de Cannes su apoyo a la directora teatral Yevguenia Berkovich y a la dramaturga Svetlana Petriychuk, detenidas por enaltecimiento del terrorismo y aseguró que «no hicieron nada malo».
En la rueda de prensa para presentar su filme «Limonov — The Ballad», que compite por la Palma de Oro de Cannes, Serébrennikov enseñó a los periodistas una foto de Berkovich y a Petriychuk, en prisión desde hace un año acusadas de enaltecimiento del terrorismo por una obra sobre mujeres rusas que se casan con islamistas sirios.
«No hicieron nada malo, simplemente montaron una obra de teatro. Y llevan un año en prisión por cargos falsos. Zhenia es madre de dos hijas adoptivas»,
afirmó el director, que fue profesor de Berkovich.
Serébrennikov también habló de la situación en Georgia, donde se han producido multitudinarias manifestaciones contra la ley sobre «la transparencia de la influencia extranjera».
«Estoy contento de ver a todos esos manifestantes en las calles porque lo que ocurre en Georgia es terrible»,
afirmó el cineasta, que dijo que por su parte lo único que puede hacer es contarlo
«para que la gente reflexione sobre las consecuencias».
El cineasta fue detenido en 2017 acusado de una supuesta malversación de fondos y fue mantenido arresto, lo que le impidió viajar al año siguiente al Festival de Cannes, donde presentaba «Leto».
En 2020 fue declarado culpable y en 2022, cuando cumplió el tiempo de prohibición de salir de Rusia, se trasladó a Alemania. Desde entonces se ha convertido en una de las voces más críticas contra el Gobierno del presidente ruso, Vladimir Putin.
Y precisamente la película que presentó en Cannes es una adaptación de la novela de Limónov, de Emmanuel Carrère, sobre otro crítico, el escritor y opositor radical al Kremlin, Eduard Limónov.
Aunque Serébrennikov hizo hincapié en que su película no es una biografía del escritor, sino una adaptación de la historia que creó Carrère para hablar de la figura de Limónov.
«Así que podemos decir que es una triple creación, la de Limónov, la de Carrère y la mía»,
explicó el director de una película que está protagonizada por el británico Ben Wishaw, ausente de la rueda de prensa porque está trabajando en una obra de teatro.
El hecho de que el protagonista fuera británico fue una de las razones por las que decidió rodar la película en inglés, además de por la posibilidad de que «se entendiera mejor en todo el mundo».
«Limónov — The Ballad» comienza con el escritor como un joven poeta en Jarkov (Ucrania), donde se crió, que decide mudarse a Moscú en busca de un ambiente más intelectual. Y de ahí da el salto a Nueva York, antes de regresar a Rusia y radicalizarse.
La película, como suelen ser las de Serébrennikov. tiene un ritmo frenético tanto por la realización como por el personaje protagonista, que no deja de hablar y moverse durante toda la película. Y la música juega un importante papel en la narración.
Una película bien recibida en Cannes y que no podrá distribuirse en Rusia, donde los trabajos de Serébrennikov están prohibidos, pero el cineasta dijo ser «optimista» y espera poder mostrarla en algún momento «porque es muy importante para los rusos».
Limónov, al que el realizador llamó «el Joker ruso» es un personaje que merece una película que sea verdaderamente biográfica porque aunque a final de su vida hizo barbaridades, como tirar bombas en Sarajevo durante la guerra,
«escribió poesías perfectas que explican la naturaleza profunda de su país»,
Cannes 2024: Kirill Serebrennikov's film is about a Russian poet and rabble rouser, but it spends much of its time in New York City at its grimiest low.
If the sprawling contradictions of any single life will invariably exceed the narrow narrative constraints of a feature-length biopic, the particular mess and mania unique to Russian poet-turned-rabble-rouser-turned-Nazbol party leader Eduard Limonov would be enough to send even the most seasoned filmmaker screaming.
Which is more or less what happened to «Cold War» director Paweł Pawlikowski, who spent years trying to find coherence for such an unruly tale before ultimately giving up and handing off the project to Kirill Serebrennikov. That Russian film and theater director did stay the course all the way through, even when that course required six months of shutdowns following Russia's 2022 invasion of Ukraine.
Though the real Limonov spent the last years of his life cheerleading for such an invasion, you won't hear many echoes of that (ever-ongoing) conflict but for a closing-credits cap in Serebrennikov's «Limonov: The Ballad,» which premiered in the Main Competition at the Cannes Film Festival.
Indeed, as that added subtitle would suggest, Serebrennikov's take is closer in tune to his 2017 musical biopic «Leto,» offering another stage for the filmmaker's brand of big-screen showmanship that skirts the challenges of a narrative biography by resetting its terms on more comfortable stylistic grounds.
That's not exactly bad news, as Serebrennikov's style is accomplished and distinctive enough to warrant a spotlight in Cannes for each of his past five films. The Russian auteur has developed a poetic language all of his own, orchestrating unbroken traveling shots that dip in and out of fantasy and while collapsing both narrative and expository elements into an organic and interactive visual space.
Serebrennikov doesn't simply note the passage of time with an onscreen supertitle; instead he builds that information onto his sets before embellishing those frames with annotations and asides, and introducing background dancers swaying to the music we initially thought only the audience could hear.
That might explain Serebrennikov's dedication to this project, because in the punk poet Eduard Limonov, the maximalist filmmaker has found his ideal Byronic rogue. Played with sinewy energy by Ben Whishaw, the character that goes by «Eddie» moves through the world with a chip on his shoulder and a fire in his guts. Eddie, you see, was born under a different family name, rebranding himself Limonov to evoke the Russian word for grenade, taking on a nom-de-plume that doubles as a nom-de-guerre as he cuts a fearsome path through the literary salons of the USSR.
Mind you, Eddie's rakish persona most fully emerges once the aspiring poet and his aspiring model wife Yelena (Viktoria Miroshnichenko, «Beanpole») find themselves willingly and eagerly exiled to the Big Apple at the city's grimiest low. If our two starving artists seize on John Lindsay's New York with wanton pleasure, taking in every squalid pleasure the city has to offer, they just as readily seek out adversity. The film frames the artist as gutter punk, sponging up dirt and grime and grease and gruel to channel it back into his work. The problem is, no one cares to actually read that work, which only fuels Eddie's anti-social malaise.
The director takes equal delight in his New York City playground, devoting more than half the film to that American stopover, most of it scored to the music of Lou Reed. The film sometimes plays like a jukebox musical of urban squalor, revealing more of the filmmaker's passions than those of the title character. Eventually Eddie loses his marriage but gains full-time employment, moving on up to the Upper East Side to serve as live-in butler for a lush millionaire. That new station taps him into a network of dissident Russian authors — he hates them, of course.
That hatred only grows by the time Eddie finds literary success of his own in Paris a decade later, and it reaches a white hot peak by the time he gets back home just in time to watch the Berlin Wall fall from the Eastern side. If, as described, these pieces feel like self-evident building blocks leading towards a skinhead-adjacent ideology, the film itself resists such psychological profiling. Instead, «Limonov: The Ballad» leans into the more visceral extremes of Eddie's experience, playing into Serebrennikov's strengths as a screen stylist above all else.
That makes for a galvanizing bout of agitprop somehow devoid of politics, a portrait of an artist-turned-agitator that elides the man's intellectual life and output.
For good or ill, «Limonov: The Ballad» reflects the limitations of this kind of biopic form, owning up to its inability to account or explain its central paradox by doodling around the margins. This ballad finds a groove and rides it out, showcasing the director's chops and the star's commitment while shining little new light on the ostensible subject. In that sense, «Limonov: The Ballad» most ably lives up to one half of its title.
Жак Одиар, Юра Борисов и Кирилл Серебренников в Каннах
Фестиваль еще продолжается, еще не все фильмы показаны, но уже возможно открыть рубрику «лучшие фильмы фестиваля» и попробовать предугадать победителей (вместе проверим мою интуицию). Сразу оговорюсь, что была на фестивале не полностью, посмотрела не всё, поэтому ставки мои могут не сработать, но в любом случае рекомендую найти нижеперечисленные фильмы и во что бы то ни стало их посмотреть. Начну как раз с тройки картин, которые в российский официальный прокат точно не выйдут, хотя два из трех — про Россию, причем оба — совсем не антироссийские.
⟨…⟩
«Лимонов. Баллада», режиссер — Кирилл Серебренников
«Лимонов» оказался, пожалуй, самым противоречивым фильмом фестиваля. Он получил много критики и нареканий, как со стороны русских, так и французов, так и всех остальных. Русские предъявляют за то, что Серебренникова в фильме больше, чем Лимонова, французы не могут смириться с тем, что режиссер ни кадром не упомянул в фильме факт участия Лимонова в Боснийской войне, на которую тот отправился, как раз проживая во Франции, к фильму много претензий за запутанность и хаотичность повествования. Но лично мне он очень понравился, в том числе за эту рок-н-ролльную хаотичность.
Этот фильм одновременно является экранизацией романа «Лимонов» Эммануэля Каррера, дебютного и хитового романа Лимонова «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»], и персональным взглядом режиссера на своего героя, историей одного художника, пропущенной через другого. Да еще и в герое Бена Уишоу, как и в самом Лимонове, абсолютно стерта грань между реальным человеком и его литературным персонажем. Лимонов придумал Эдичку, Каррер придумал Лимонова, Серебренников придумал своего Лимонова Eddy-baby, создав бунтаря и рок-н-ролльщика, человека, который изо всех сил стремился никому не нравиться и разрушавший все вокруг себя своим непомерным эго, но в то же время ранимого поэта с разбитым сердцем, скатившимся на дно, вернувшимся звездой, сменившим литературу на политику, но оставшимся поэтом, основавшим Национал-большевистскую партию (запрещена в РФ), отсидевшим в тюрьме за террористическую деятельность. В подробностях личности Лимонова можно запутаться и утонуть, потому Серебренников и берет свою интонацию, оставляя за кадром множество подробностей этой безумной биографии.
Мы не увидим, как Лимонов в результате проиграл и мучительно умирал, мы увидим, как он жил и жег, не щадя ни себя, ни тех, кто был рядом, в том числе своих женщин. Как известно, у него их было много. И некоторые из них закончили трагически. На экране мы мельком увидим его первую жену, которая сошла с ума, и подробно — Елену Щапову (в этой роли блистает Виктория Мирошниченко — заглавная героиня «Дылды») — красавицу и топ-модель, которая ради Лимонова бросила богатого мужа и более чем красивую жизнь, сбежала с Эдичкой в Америку, где у нее не было ни денег, ни работы, а только лишь наркотики и алкоголь, а иногда и драки с мужем. Она бы тоже сгорела, если бы ее не увез в Испанию встретившийся мужчина. Но пока они вместе живут в нищете, она пытается подрабатывать моделью, он ревнует ее к мужчинам, Бродского — к успеху, Евтушенко (в этой роли Андрей Бурковский) — к благополучию.
Бен Уишоу (звезда фильма «Парфюмер», лауреат двух премий BAFTA и обладатель Золотого Глобуса) в роли Лимонова безупречен. В жизни похожий на своего прототипа разве что комплекцией, на экране он становится Лимоновым, живет им. Чистокровный англичанин, актер британского театра, он играет на английском с русским акцентом. Предполагаю, что призов фильм не получит, а у Бена Уишоу все шансы есть. Возможно, это лучшая роль в его блистательной биографии.
Фильм полностью снят на английском языке, и если все действие, происходящее в Америке, которую грандиозно выстроили в Риге, выглядит органично, то разговоры на советских кухнях, а также читки стихов, на английском звучат чудно. Но таковы уж правила игры — гениальный сериал «Чернобыль» тоже снят на английском, и никого это не смущает.
Драйвовый ритм фильму задает музыка — Том Уэйтс, Лу Рид, «Sex Pistols», «Shortparis» и даже русский шансон (единственное, где слышен русский язык). Оператор фильма — Роман Васьянов («Стиляги», «Ярость», «Отряд самоубийц»), вместе с режиссером они выстраивают микс из кинематографичности и театральности, в котором главный герой — то человек, то актер, играющий себя самого.
Сценарий написал Пол Павликовский («Оскар» за фильм «Холодная война»), изначально он сам должен был снимать этот фильм, но потом, как он сам сказал, потерял интерес к персонажу.
Но задуманная задолго до массовой волны эмиграции, эта история как-то органично соединилась с личностью режиссера. На пресс-конференции Серебренников сказал, что он не чувствует себя эмигрантом, а просто работает в другой стране. К тому же он, надо признать, в отличие от Лимонова, феноменально востребован и успешен. То есть кроме переезда — ничего общего. И тем не менее, Серебренников с глубоким пониманием экранизирует не биографию, а внутренний мир героя — его одиночество, раздутое самомнение, жуткую неудовлетворенность.
Фильмы Серебренников в Каннах уже пятый раз (до «Лимонова» здесь были «Ученик», «Лето», «Петровы в гриппе», «Жена Чайковского»), и несмотря на то, что ни одной награды он здесь пока не получил, он точно вошел в каннский пул вместе со многими выдающимися режиссерами современности.
В Риге, после сьемок «Баллады о Лимонове» остался кусок анилинового Нью-Йорка. Фильм я пока не смотрел, выскажусь по самому герою, которого хорошо знал и которому много помогал когда-то. О чем жалею. У меня была такая конструкция в голове что таланту многое прощается, потому что талант требует от него реализации. Типа он может быть сволочью так как ему надо пробиться и послужить для человечества. Бренер, Лимонов, Курехин, их тянуло в маргинальную политику, а я такой, ну зачем вам это вы же большие художники.
Надо сказать что Лимонов меня от этого вылечил. Наплевать на его талант, если он человек говно. А он себя повел именно так. Я не говорю сейчас даже про идеологию.
Что касается фильма, посмотрю. Как персонаж для фильма он конечно интересен. Разговоры о неуместности считаю странными. Просто в оценке фильма кроме эстетических критериев будет и этический. Насколько фильм снятый во время войны про войну. Даже если Лимонов до нее не дожил, он один из ее персонажей, ИМХО.
Présenté en compétition officielle au Festival de Cannes, « Limonov, la ballade » a su marquer les esprits grâce à l'interprétation magistrale d'un Ben Whishaw habité.
Kirill Serebrennikov était de retour sur la Croisette, deux ans après avoir présenté « La femme de Tchaïkovski » (2022) dans le cadre de la sélection en compétition officielle de « Limonov, la ballade ». Adaptation du roman d'Emmanuel Carrère, le film présente de façon originale un biopic sur la vie du poète Édouard Limonov. Tour à tour militant, révolutionnaire, voyou, majordome ou sans-abri, cette nouvelle proposition de la part du réalisateur russe explore les différentes facettes d'un personnage aussi fascinant qu'effrayant à qui l'acteur britannique, Ben Whishaw, prête ses traits.
Bien qu'il soit difficile de rentrer pleinement dans le film, du fait des dialogues qui fusent et d'une mise en situation parfois dense, « Limonov, la ballade » surprend par son rythme, finalement fidèle à la trajectoire d'un personnage ayant eu plusieurs vies. Par ailleurs, cet aspect est renforcé par la notion de « road-trip » qui nous embarque de New York, à Paris, en passant par la prison sibérienne. Le film ne fait ainsi jamais du surplace et permet de rendre le propos plus digeste, à l'instar de sa mise scène.
Cette dernière — divisée en chapitres comme un écho à son adaptation littéraire et au romancier qu'était l'artiste surnommé « Eddie » — apparaît très pop, à l'instar d'un homme hors normes, qui se plaçait souvent en dehors des conventions.
Néanmoins, malgré cette « glamourisation », « Limonov, la ballade » porte en lui une certaine violence, parfois difficile à regarder. Son personnage dérange aux quatre coins du monde, Kirill Serebrennikov souhaitant avant tout rendre compte de la réalité d'un homme, de ses contradictions, d'un héros loin d'être manichéen, mais qui reste difficile à saisir.
Un Prix d'interprétation pour Ben Whishaw ?
L'acteur apparaît aujourd'hui comme un sérieux prétendant au Prix d'interprétation masculine. Après avoir évolué de façon subtile chez Ira Sachs dans « Passages » (2023), le comédien, dévoilé au grand public pour son rôle de Q dans la saga James Bond portée par Daniel Craig, incarne avec puissance le nationaliste russe décédé en 2020.
Il dévoile ainsi toute l'envergure de son jeu, et témoigne d'une capacité à se réinventer en explorant des rôles complexes. Surtout, Ben Whishaw se donne corps et âme pour ce rôle, que ce soit dans des scènes de sexe crues ou lorsqu'il déclame de la poésie ainsi que ses discours. Il multiplie registres et les métamorphoses à travers une variété d'identités, et de costumes. Passionnant.
Le Prix d'interprétation masculine serait une belle reconnaissance pour l'acteur qui ne cesse, à travers des projets — à la fois d'auteur ou plus grand public — de surprendre son audience. Pour le savoir, il faudra attendre la cérémonie de clôture, ce samedi 25 mai 2024. On croise fort les doigts pour lui en tout cas !
Не знаю, что там с Эдичкой Серебринникова, но мой Эдичка на которого 15 лет назад просила бюджет начинался так: голый Лимонов сидит на балконе и ест щи. Рядом бутылка шампанского. И кстати Лимонов лично давал мне права на экранизацию, а не аффилированные лица.
Мне 23 и у меня премьера «Все Умрут, а я Останусь». На этой премьере произошли окончательные договоренности о передаче мне прав, если компания Профит, которая участвовала в переговорах даст бюджет. Топили сердце Лимонова подростковым бунтом. Компания решила тогда не снимать фильм, а Михаил Идов через пару лет на премии GQ со сцены еще раз попросил общественность собрать мне бюджет на Эдичку. Но СудьБа распорядилась иначе. Вообще на фото котики.
يقدّم «ليمونوف» للمخرج الروسي كيريل سيريبرينيكوف المُنافس على «السعفة الذهبية» في الدورة الحالية من مهرجان كانّ السينمائي (14 — 25 أيار)، سرداً مثيراً لقصّة شخص؛ الكلمة الأفضل لوصفه هي «سرسري». هذا الشخص هو الأديب الروسي إدوارد ليمونوف، الذي أراده مخرج «ليتو» انعكاساً لتقلّبات النصف الثاني من القرن الماضي، وهو في الواقع خير مَن يمثّل الوجه القبيح لذلك القرن. هذا الثورجي الذي تتسرّب أفعاله من بين أصابعه، يناقض نفسه في كلّ خطوة. حيناً يوظّف عقله وحيناً يلجأ إلى إحساسه، وفي الحالتين يُخلّف الكوارث. الفيلم يلتقط هذا التناقض الكارثي من دون أخذ مسافة فعلية منه. لا إدانة أو احتفاء، بل مجرّد توثيق مبني على أرض رمادية. ساعتان لن تكفيا لنحبّ ليمونوف، ولكن لن نكرهه أيضاً. فمن منّا ليس متناقضاً ليلقي بحجرة على التناقض.
يأخذ سيريبرينيكوف سيرة ليمونوف إلى ذروة تجلياتها؛ ينظر في عمق تعقيداتها التي تشكّل ورشة عمل جادة لأي فنّان، من خلال سيرة غير تقليدية، تصطدم خاتمتها بنهاية التاريخ؛ وهي الفكرة التي تلقي بها على الطاولة مذيعة فرنسية خلال مقابلة معه. فليمونوف يجسّد فعلاً فكرة نهاية التاريخ، لا بحسب فوكوياما، بل بمعنى استهلاك كلّ التجارب، حدّ الخروج منها بمنطق الإنسان الانتهازي الذي يؤمن بكلّ شيء ولا يؤمن بشيء، حيث المصلحة هي العقيدة الأفضل. ليمونوف مرَّ بالكثير واختبر الكثير، لا هو منشق عن الشيوعية التي فرّ منها ولا موالٍ لها، بل أنهى حياته انعزالياً يؤمن بعظمة روسيا القياصرة. هذا القليل من سيرة شخص واهم اجتاز القرن العشرين ولم يعش ما يكفي لنعرف رأيه باجتياح بوتين لأوكرانيا. النقطة الأخيرة لا تحمل لؤماً، بل يمكن القول إنّ أسئلة الصحافيين الذين قابلوا سيريبرينيكوف دارت حولها.
«ليمونوف» أفلمة لرواية الفرنسي إيمانويل كارير، كاتب ومخرج عرف ليمونوف خلال إقامته في باريس ووجد فيه مادة دسمة. هذا الكتاب بيع منه مليونان ونصف مليون نسخة. لعلّه الأفضل للحديث عن هذا الرجل الغامض الذي بقي غامضاً إلى حدّ كبير حتى رحيله عام 0202 عن 77 عاماً. يقول: «ليمونوف ليس شخصية خيالية. أنا أعرفه. كان فاسقاً في أوكرانيا، ومعبوداً في العمل السرّي السوفياتي في عهد بريجنيف، وصعلوكاً ثم خادماً لملياردير في مانهاتن، وكاتباً عن شؤون الموضة في باريس، وجندياً تائهاً في حروب البلقان، والآن، زعيماً في بيت الدعارة الضخم في روسيا ما بعد الشيوعية. قد يرى نفسه بطلاً، لكن يمكن أن يُنظر إليه أيضاً على أنه نذل: حياته خطيرة وغامضة. أعتقد أنها حياة تحكي قصّة. ليس فقط عن ليمونوف وعن روسيا، بل عن تاريخنا جميعاً منذ نهاية الحرب العالمية الثانية».
إذاً، لا نخطئ إذا اعتبرنا أنّ خطاب الفيلم، وهو غير مباشر في أي شكل من الأشكال، يتخطّى ليمونوف؛ وهذه حالة الأفلام الكبيرة حيث حضور الشيء فيها يستحضر أشياء أخرى وينبشها. اختيار المخرج هذا الرجل لسرد تجربته قد لا يكون بريئاً تماماً، فهو أيضاً مثل ليمونوف عانى اضطهاد النظام، بعدما ألصقت به السلطات الروسية تهمة اختلاس أموال حين كان مديراً لأحد مسارح موسكو، فاختار المنفى هرباً من السجن، وهو الآن يعيش في باريس. عرف سيريبرينيكوف كيف يجعل من قصّة ليمونوف صدى لأبشع ما في القرن الماضي وأسوأ ما في تجّار الإيديولوجيات، وأن يقول أيضاً من خلالها شيئاً من تجربته، لحُسن الحظ من دون أي إشارة صريحة. في كانّ، تسنّت لي مقابلته، فطرحتُ عليه هذا السؤال عن التشابه. كان ردّه أنّ ليمونوف هو نقيضه في كلّ ما يؤمن به: «أنا ليبرالي وهو كان إمبريالياً يؤمن بروسيا القيصرية».
«يمونوف» لم ينجزه سيريبرينيكوف ناطقاً بالروسية بل بالإنجليزية، وهذه نقطة ضعفه الوحيدة. فهو رغبه فيلماً لجمهور غير روسي. عندما تسأله عن السبب، يرد: «هذه رؤيتي الخاصة لليمونوف. لينجز الروس نسختهم عنه». عدا ذلك، نحن أمام فيلم كثير الانشغال بالكادرات والتكوين والمونتاج والإدارة الفنية، من دون ترْك ذلك الانطباع فينا. فيلم سريع الإيقاع، يمضي لاهثاً داخل متتاليات بصرية لا تخلو من إبهار ودهشة، ولا يلتقط أنفاسه سوى لثوانٍ، قبل أن يمضي بنا مجدّداً إلى أقاصي التجربة الليمونوفية. والتجربة هذه تعني كيف تكون من روسيا وتعيش بعيداً منها، بلا سقف عقائدي يؤويك، بعد حياة في كنف نظام أبوي قاتل يؤسّسك ويهدمك في الحين نفسه. هذا أحد أهم المواضيع الذي يتسلّل إلى الفيلم، بهدوء تام، إذ لا يريده سيريبرينيكوف في الواجهة، لكن لا قدرة له على إنكاره، فهو في الحمض النووي للفيلم.
الفصل الحيوي الذي يحدث في نيويورك ويشهد على تسكّعات بطلنا الذي سيعرف أخيراً حجمه في العالم، ذروة الروعة السينمائية. إنها النار التي سيُطبَخ عليها ليمونوف. من هنا سيخرج ليمونوف جديد، بعد اكتشافه أنه ليس النقطة التي يدور عليها العالم. ماذا يحدث إذا ألقيتَ رجلاً هشّاً يعتقد أنه روائي فاشل في نيويورك السبعينات، حيث الحرّية تمتحن قدرات الكاتب؟ خصوصاً إذا كان كلّ أدبه يتناسل من مشاهداته، لا من مخيّلته؟ إنها نيويورك الممكن، التي سيبغضها ليمونوف وستعيد تشيكله إلى الأبد.
بصرياً، يعيدنا الفيلم إلى تلك الحقبة، بإيقاع وتسلسل وخامة صورية لا مثيل لها، واضعاً إيانا في الأجواء والألوان التي غلبت على أفلام تلك الحقبة. الأمر أشبه بأن تجد فيلماً ضائعاً وتعيده إلى الحياة. بهذه الواقعية، يزجّنا الفيلم في السبعينات؛ مختبر الأفكار الجديدة والقطيعة مع العالم القديم والغليان الثقافي، دائماً مع شحنة من الغضب المجاني ضد العالم، هذا الذي لا يكاد يفارق وجه ليمونوف.
2024 أيار 24, «فاصلة» (fasllah.com)
Если кто-то знает, как исправить порядок цифр в тексте, пишите — jewsejka@gmail.com
Reseña de «Limonov: The Ballad», de Kirill Serebrennikov.
Eduard Veniaminovich Savenko, conocido como Limonov, fue un escritor, poeta y político ruso, nacido en 1943 y fallecido en marzo de 2020. Una figura polémica y multifacética que desafió constantemente las convenciones y fronteras de la sociedad rusa y global. Desde sus inicios como poeta underground en la Unión Soviética, pasando por su vida como emigrado en Estados Unidos y Francia, hasta su regreso a Rusia donde se convirtió en un líder político y fundador del Partido Nacional Bolchevique, Limonov destacó por su capacidad para reinventarse y por la mezcla de escándalos, ideologías extremas y un talento literario indiscutible, haciendo de él un personaje inabarcable pero que, a la vez, ejemplifica gran parte de las contradicciones de la sociedad actual. Emmanuel Carrère hizo una magnífica aproximación al personaje en su biografía «Limónov», la misma en la que se ha basado Kirill Serebrennikov para hacer su película «Limonov: The Ballad».
Kirill Serebrennikov es un habitual del Festival de Cannes desde que su película «El estudiante» fuera seleccionada para «Un Certain Regard» en 2016. Desde entonces ha estado en la lucha por la Palma de Oro con «Leto» (2018), «Petrov's Flu» (2021) y «La mujer de Tchaikovsky» (2022) y, por supuesto, con Limonov: The Ballad. Un cineasta con una fuerza visual innegable y con cierta tendencia al exceso, un estilo que le va como anillo al dedo a una historia como la de Limonov, un personaje tan magnético como excesivo.
Limonov es retratado por Kirill Serebrennikov como un individuo en constante estado de rebelión. Según la época, dirige su ira contra el comunismo, los disidentes, el capitalismo estadounidense y la idealización occidental de la URSS.
«Limonov: The Ballad» es un collage que recuerda a los fanzines punk —o a su película «Leto»— con títulos de capítulos destacados y animaciones simples, rebosante de energía. Estos fragmentos los une Serebrennikov con unas transiciones visuales en plano secuencia que son una auténtica maravilla y que están a la altura de muy pocos realizadores. El trabajo del director de fotografía Roman Vasyanov y del editor Yuriy Karikh maximiza el uso de los escenarios neoyorquinos recreados en Riga por Vlad Ogay, logrando un efecto realmente realista. La música se emplea de manera muy acertada, incluyendo sorprendentes versiones de «The Velvet Underground» interpretadas por la banda rusa «Shortparis» (lo que nos vuelve a llevar a «Leto»).
La película presenta una estructura acelerada, fragmentada y caótica, como si quisiera crear una épica rusa contemporánea. Limonov se muestra como un ser humano complejo, con grandeza y monstruosidad, ternura y ridiculez, todo a la vez. Una manera de reflejar las contradicciones y neurosis de la sociedad moderna. La interpretación de Ben Whishaw es magistral, logrando unificar los diversos aspectos de este personaje esquivo y destacando por su convincente acento ruso. Es cierto que, como la vida de Limonov, puede ser una película confusa y que ciertos bandazos del personaje pueden parecer algo arbitrarios si no se conoce la historia previamente. Aunque lo cierto es que conociéndola también hay cosas inexplicables. Es fácil sentir que no se entiende la deriva de un personaje que convirtió su vida en una serie de provocaciones y posturas ideológicas que él parecía entender como una forma de performance.
Por cierto, se lee «Limónov». Llana. Como deja bien claro el protagonista.
«Бунт красоты. Эстетика Юкио Мисимы и Эдуарда Лимонова». Второе, исправленное и дополненное издание книги японоведа, культуролога и прозаика Александра Чанцева. Книга раскрывает загадочного японца со множества неожиданных сторон — в частности, в том, что и как повлияло на самого Мисиму, а также как и в чем он повлиял на других.
Special guests: Ольга Балла-Гертман, Андрей Дмитриев, Магдалена Курапина, Вадим Назаров, Андрей Песоцкий
⟨…⟩
[Магдалена Курапина:]
— Имя Лимонова так или иначе всплывает. Вот сейчас мы все наблюдаем, как оно появилось вновь ввиду того, что вот в Каннах был представлен Серебренникова фильм — «Баллада об Эдди». И мы видим, как все сейчас об этом пишут. Я знаю точно, что Лимонов сам не согласился… Он и не соглашался. При мне лично, ещё в две тысячи как раз тогда восьмом году, он в мою, скажем так, бытность, все несколько месяцев, когда мы вместе жили, он встречался с Серебренниковым. Это всё было на моих глазах, и он не соглашался.
[Александр Чанцев:]
— Это тогда уже [нрзб.].
[Магдалена Курапина:]
— В 2008-м уже шли какие-то переговоры. Я не знаю подробностей этих переговоров, либо не помню. Но я знаю точно…
[реплика из зала:]
— Видимо, по Прилепину он когда спектакль ставил. [«Отморозки», 2011]
[Магдалена Курапина:]
— Нет, это отдельно. Он с Эдуардом Вениаминовичем встречался, обсуждая именно Эдуарда Вениаминовича. Я уже не знаю точно — «Эдичку» или нет, но речь шла не о Прилепине. И в общем-то нет, не соглашался. Я думаю, что, наверное, на тот результат, который мы имеем в Каннах, он бы не согласился. Я так полагаю.
[Александр Чанцев:]
— Нет, ну, известно от самого Лимонова, что он считает Серебренникова средним режиссёром достаточно.
[Магдалена Курапина:]
— Ну, в общем да. Они общались… Правильно Вадим Борисович сказал, что он же отказывался саму книгу… переиздавать не хотел, не соглашался. А уж не говоря о фильме. [пауза] Кстати, вот сам фильм, раз уж мы о нём заговорили, я давно его уже посмотрела, вот то, что слили. Наверное, многие из вас тоже. Ты не посмотрел?
Эдуард Лимонов:
Анна Моисеевна мычит во сне, и молодой негодяй внимательно оглядывает спящую подругу. Вдруг в голову ему приходит блестящая хулиганская идея. А что, если… Он присаживается рядом с постелью на корточки, жуёт губами, чтобы выделилась слюна, и лижет ляжку Анны Моисеевны. Еврейская красавица продолжает ровно сопеть. По мокрой ляжке химическим карандашом Эд выводит первую цифру даты: «2»… Анна чуть заметно вздрагивает ногой и замирает. Эд осторожно выводит шестёрку и, убедившись в полной безнаказанности, уже более развязно дописывает: «…августа 1967 года». Полюбовавшись надписью, выглядящей как татуировка, злоумышленник, решив, что с тела Анны всегда можно будет смыть вещественное доказательство, опускается на колени у постели, чтобы приняться за работу серьёзно. Жирными буквами он приписывает: «Эд поджёг дом».
Полюбовавшись на дело рук своих и не зная, чем заняться, юноша прохаживается по комнате, отодвинув штору, смотрит на светлеющее небо. Возвращается к столу, вертит в руке карандаш, вставляет его в банку, вынимает опять и решает разукрасить Анну Моисеевну как следует.
По гиппопотамьей внутренней мякоти ляжки злодей старательно выводит: «Умру за… горячую… еблю!» Под надписью он рисует толстый член. Головка члена направлена в спящее сейчас отверстие меж ног Анны Моисеевны.
Юноша трудится, пристроившись на коленях у постели. На животе еврейской красавицы он выводит: «Не забуду мать родную!». Руки Анны он обвивает толстыми чешуйчатыми змеями. Талию украшает поясом с кинжалами с кавказским узором. Всеми известными ему блатными изречениями испещряет он кожу подруги.
Покончив с фронтальной стороной тела, он расталкивает Анну. «Ты храпишь как биндюжник и мешаешь мне писать стихи»,— врёт злодей. Испуганно моргая сонными глазами, Анна ничего не понимает, но послушно переворачивается на бок. Художник набрасывается на могучую спину и непомерные ягодицы подруги и украшает их якорями, русалками, кинжалами и опять ругательствами и членами. Исчерпав полностью запас рисованных и афористических мерзостей, которые успели накопиться в его памяти за недолгую ещё жизнь, злодей с чувством удовлетворения от проделанного разглядывает жертву. «Вставай, Анна… Анна!» Растолкав гиппопотамика, злодей насильно за руку тащит её в ванную комнату. В ванной комнате, увидев себя в мутном зеркале, Анна Моисеевна неожиданно плачет.
— Злобный молодой негодяй! Что я тебе сделала? Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит!
Успокаивается Анна Моисеевна только после того, как молодой негодяй убеждает её в том, что совершенное — на самом деле сюрреалистическая акция. С помощью намыленной губки поэт принимается смывать сюрреалистическую акцию с тела подруги. Когда он заканчивает смывать с ляжки все ещё хнычущей Анны «Эд поджёг дом» и они возвращаются в комнату — за окном уже совсем светло. Анна снова закутывается в римские складки простыни, а Эд замирает, растянувшись на кушетке. В комнату, посланный сверху из-за крыши бывшего Дворянского собрания на противоположной стороне площади, попадает острый первый луч солнца.
«Молодой негодяй», 1982–1985 гг.
[Александр Чанцев:]
— Нет.
[Магдалена Курапина:]
— Я смотрела. Когда я говорю что-то негативное про фильм, я говорю, как человек, который смотрел.
[Александр Чанцев:]
— Это пиратская версия?
[Магдалена Курапина:]
— Да, пиратскую версию я посмотрела. Вот на английском языке. Ну там просто есть какие-то моменты, честно говоря, которых я не нашла ни то что у Лимонова в книгах… Может, я ошибаюсь. Но я вот не выискала. А даже у того-же Каррера, считается, что это по Карреру.
[Александр Чанцев:]
— Притом что мы всё понимаем про Каррера.
[Магдалена Курапина:]
— Притом что мы всё понимаем про Каррера, но даже у Каррера…
[Александр Чанцев:]
— Та ещё клюква там.
[Магдалена Курапина:]
— Но даже у Каррера этих… Ну, к примеру… А вот поправьте меня. Может, кто-то знает, а я ошибаюсь. Вот, например, там в самом начале — в фильме — момент, вы увидите, как он… спит Анна, вот его первая жена…
[Александр Чанцев:]
— Рубинштейн.
[Магдалена Курапина:]
— Анна Рубинштейн, да. Она спит. И он её переворачивает и рисует у неё, прошу прощения, на заднице каким-то карандашом член. Вот было где-то у Лимонова, чтобы он Ане Рубинштейн нарисовал на жопе член?
[реплика из зала:]
— Не было такого.
[реплика из зала:]
— В харьковской трилогии точно не было.
[Магдалена Курапина:]
— Вот, ребята, а вы понимаете, что выставляют его таким образом…
[Александр Чанцев:]
— Но я думаю, там более-менее читали…
[Магдалена Курапина:]
— Ну, если никто из нас не знает, правильно? Так вот кем выставляет Серебренников Лимонова, если… каким-то подлецом мелочным, который у женщины нарисовал на заднице член. Т.е. это в самом начале. Т.е. он уже задаёт тон. Как какого-то… гада какого-то, который… Понимаете, это только один… одна мелочь, которую я обнаружила. Будем вместе, вот когда посмотрим, все перечислим.
In questi giorni si parla molto del film presentato a Cannes, «Limonov: The Ballad of Eddie», scritto dal regista polacco Paweł Pawlikowski, diretto dal regista russo Kirill Serebrennikov e interpretato dall'attore britannico Ben Whishaw.
Confesso di non averlo visto, se non qualche piccola immagine, e le opinioni di chi lo ha visto sembrano essere contrastanti. La maggioranza delle persone che ho sentito, ad ogni modo, confessa che di Eduard Limonov, in quel film, ci sia molto poco.
Un po', forse, come nel libro di Emmanuel Carrère, da cui è tratto il soggetto.
Eduard Limonov, di quel libro, si disinteressò completamente. Non gli interessava il punto di vista di un intellettuale borghese su di lui. Sicuramente non gli sarebbe interessato nemmeno il film in questione.
Quando intervistai Limonov, nel 2019, mi disse chiaramente che a lui non interessavano affatto «tutte le sciocchezze» che gli altri potevano dire o scrivere su di lui.
Eduard Limonov viveva e lottava per i suoi «ragazzi proletari», come amava definirli. Per i nazionalboscevichi, riuniti ne «L'Altra Russia», il movimento che prendeva il nome da un suo profetico saggio.
Ragazzi giovani e giovanissimi, spesso adolescenti che, dagli Anni '90 in poi, avevano visto la propria patria svenduta a oligarchi, mafie e nazionalismi di estrema destra.
Eduard Limonov aveva dato loro una bandiera per cui lottare: il ritorno dell'URSS, ma nel socialismo popolare.
Una via di mezzo fra Vladimir Lenin e Nestor Machno. Questo era Limonov. Che non era affatto né controverso, né tanto meno fascista, come in Occidente talvolta viene definito.
Era un dissidente russo, che si era fatto espellere dall'URSS. Insofferente alle regole. Alla ricerca dell'amore assoluto, della rivoluzione e di una vita vissuta come un'opera d'arte, come Gabriele d'Annunzio.
Ma Limonov, a differenza di d'Annunzio, amava considerarsi un «perdente». Uno che non si è mai arricchito. Che ha frequentato i bassifondi newyorkesi, ma anche la Parigi bene.
Rimanendo sempre sé stesso.
Un russo nato a Dzeržinsk, in Unione Sovietica, nel 1943 e che ha mantenuto ben chiare le sue origini.
Che non è stato cambiato da un Occidente borghese e liberale che, anzi, sul finire degli Anni '80, criticherà nel suo «Grande Ospizio Occidentale», nel quale, fra le altre cose, punta il dito contro l'uomo bianco, borghese, ricco e «civilizzato», il quale
«è convinto di poter capire qualsiasi conflitto sul pianeta dopo aver dato una rapida occhiata alla televisione o leggiucchiato un paio di trafiletti su qualche giornale. Non è cosciente delle conseguenze negative del proprio intervento nella vita dell'Africa, del fatto che la civiltà europea non è estranea alla moltiplicazione delle Vittime».
Limonov, infatti, negli Anni '90, tornerà nell'Europa dell'Est e parteciperà alla guerra civile nell'ex Jugoslavia a sostegno della Repubblica Federale di Jugoslavia e alla guerra di Transnistria, a sostegno della Repubblica Socialista Sovietica Moldava di Pridnestrovie. Successivamente, tornato in Russia, prenderà parte alla resistenza popolare in difesa del Parlamento russo, fatto bombardare da Eltsin.
Quell'Eltsin che, assieme a Gorbaciov, porrà fine per sempre — contro la volontà della maggioranza assoluta dei cittadini sovietici — all'Unione delle Repubbliche Socialiste Sovietiche, ovvero a una realtà pluri-nazionale che, nel socialismo, permetteva a popoli diversi di vivere pacificamente.
Sarà a seguito del crollo indotto dell'URSS che Limonov, nel 1993, fonderà il Fronte Nazionale Bolscevico che, nel 1994, assumerà la denominazione di Partito NazionalBolscevico, formato prevalentemente da artisti, giovani e giovanissimi, spesso provenienti dalle estreme periferie dell'URSS e dalla generazione punk.
Ovvero formato da quei «perdenti» vittime dell'avvento del liberalismo oligarchico in Russia e nelle Repubbliche post-sovietiche.
Un gruppo che sarà animato anche dal cantante e chitarrista punk rock Egor Letov e dal musicista e attore Sergey Kuryokhin, oltre che dal filosofo Aleksandr Dugin che purtuttavia presto abbandonerà il partito.
Un gruppo di giovani e giovanissimi, prevalentemente artisti autodidatti, musicisti, pittori, scrittori, che si ispiravano e ascoltavano la musica di David Bowie e Viktor Coj e leggevano le opere di Aleister Crowley, del Marchese De Sade, di Gabriele d'Annunzio, di Yukio Mishima, di William S. Burroughs, di Jack Kerouac e di Hunter S. Thompson. E che, dunque, trovarono in Limonov il loro profeta artistico, il loro padre, una guida che aveva attraversato tutte le generazioni che amavano e che li facevano sentire vivi: quella beatnik, hippie, punk e cyberpunk.
Il Partito NazionalBolscevico di Limonov unirà i principi del nazionalbolscevismo di Ernst Niekisch (ex deputato socialdemocratico e primo oppositore, in Germania, del totalitarismo hitleriano) e gli ideali nazionalcomunisti del repubblicano mazziniano italiano Mario Bergamo, a quelli della controcultura punk e beatnik.
Un partito che non poteva che infastidire il potere putiniano, tanto da essere messo al bando, nel 2007, con l'infondata accusa di «estremismo».
Un partito che, purtuttavia, non poteva suscitare nemmeno le simpatie dell'Occidente liberal-capitalista, in particolare considerando che Limonov fu il primo, negli Anni '90, a denunciare la deriva di estrema destra russofoba e anti-comunista che stavano prendendo ormai i governi delle ex Repubbliche sovietiche, le quali si stavano avvicinando alla sfera atlantista.
Interessanti e spesso trascurate, invece, le parole della compianta giornalista Anna Politkovskaja sui nazionalbolscevichi di Limonov, ai quali dedicò anche molte pagine del suo «Diario Russo».
Su di loro, Anna Politkovskaja, ebbe a scrivere:
«Mi sono ritrovata a pensare di essere completamente d'accordo con ciò che dicono i Nazbol. L'unica differenza è che a causa della mia età, della mia istruzione e della mia salute, non posso invadere i ministeri e lanciare sedie.
⟨…⟩ I Nazbol sono soprattutto giovani idealisti che vedono che gli oppositori storici non stanno facendo nulla di serio contro l'attuale regime. Questo è il motivo per cui si stanno radicalizzando.
⟨…⟩ I Nazbol sono probabilmente il gruppo di sinistra più attivo, ma il loro nucleo si è ridotto da quando molti sono stati arrestati e imprigionati.
⟨…⟩ I Nazbol sono giovani coraggiosi, puliti, gli unici o quasi che permettono di guardare con fiducia all'avvenire morale del Paese».
Anche Eduard Limonov aveva un'alta considerazione di Anna Politkovskaja e su di lei scrisse:
«⟨…⟩ Cosa ha fatto Anna Politkovskaja per noi? Ci ha fatti conoscere nella società. Ci ha spiegati alla gente, perché ci ha riconosciuti prigionieri politici. Ha ricreato nei suoi articoli l'atmosfera di un terribile processo contro i giovani della Russia. Questo processo di massa non avveniva sulla nostra terra dalla fine del XIX secolo. E così rinasceva nel XXI secolo.
⟨…⟩ Il 7 ottobre 2006 Anna Politkovskaya fu uccisa all'ingresso della casa dove abitava. Sono andato al cimitero. C'erano già tutti i nazionalbolscevichi di Mosca. E quelli che sono riusciti a venire dalle zone limitrofe. I ragazzi mi hanno consegnato fiori di garofano bianco. Poi si è svolta la processione funebre. Il ritratto di Anna Politkovskaja è stato portato da una nostra compagna nazbol, che indossava occhiali in una cornice in metallo. Molto simili a quelli della Politkovskaja».
Fa piacere che anche nella ricca e borghese Cannes — così lontana da Limonov e dai suoi ragazzi proletari — si siano accorti di Eduard Limonov, ma bisognerebbe approfondirlo a 360 gradi, senza pregiudizio. E ci sarebbe molto da imparare.
Sulla Russia di oggi, ma anche sulla deriva di estrema destra di un Occidente ricco, viziato e borghese, ormai sempre meno democratico.
E sul fatto che Limonov ha dato a giovani e giovanissimi post-sovietici, una bandiera per cui lottare, anziché lasciare che diventassero degli sbandati, come sta avvenendo in Occidente, ove la noia e il benessere effimero sta condannando molti ragazzi ad ingrossare le fila delle baby gang o a tramutarli in hikikomori solitari.
Personalmente ho cercato di approfondire la figura di Eduard Limonov e dei suoi nazbol nel saggio «L'Altra Russia di Eduard Limonov — I giovani proletari del nazionalbolscevismo», edito da IlMioLibro e con prefazione di Sandro Teti (acquistabile unicamente a questo link: ilmiolibro.kataweb.it/…).
E da anni di Limonov, della sua letteratura e della sua militanza si occupa anche l'ottimo sito francese, tradotto in varie lingue e curato dall'amico José Setien, «Tout Sur Limonov»: tout-sur-limonov.fr.
Eduard Limonov è e rimane un profeta del nostro tempo. Un profeta tutt'altro che controverso.
Ових дана увелико се прича о филму «Лимонов: Балада о Едију» приказаном у Кану, према сценарију пољског редитеља Павела Павликовског, у режији руског редитеља Кирила Серебреникова и у којем главну улогу игра британски глумац Бен Вишоу.
Признајем да га нисам погледао, осим неколико мањих инсерата, а мишљења оних који су га видели су опречна. Већина људи које сам чуо, међутим, каже да је у том филму врло мало Едуарда Лимонова.
Мање, можда, него и у књизи Емануела Карера, на којој се филм заснива.
Едуард Лимонов је био потпуно незаинтересован за ту књигу. Није га занимао поглед на њега као на буржоаског интелектуалца. Ни филм га сигурно не би занимао.
Када сам интервјуисао Лимонова 2019. године, он ми је јасно рекао да га уопште не занимају «све глупости» које би други могли да кажу или напишу о њему.
Едуард Лимонов је живео и борио се за своје «пролетерске дечаке», како је волео да их назива. За национал-бошевике, окупљене у «Другој Русији», покрету који је добио име по једном од његових пророчких есеја.
Млада и веома млада деца, често тинејџери који су од деведесетих па надаље видели распродају своје домовине олигарсима, мафијама и крајње десним националистима.
Едуард Лимонов им је дао заставу за коју се боре: повратак СССР-а, али у виду народног социјализма.
Нешто између Владимира Лењина и Нестора Махноа — то је био Лимонов. Што уопште није било ни контроверзно ни фашистичко, како се то понекад дефинише на Западу.
Лимонов је руски дисидент, који је био протеран из СССР-а. Неко ко није подносио правила, неко у потрази за апсолутном љубављу, револуцијом и животом који је проживео као уметничко дело, попут Габријелеа д'Анунција.
Али Лимонов је, за разлику од Д'Анунција, волео да себе сматра «губитником». Неким ко се никада није обогатио. Ко је посећивао сиротињске четврти Њујорка, али и монденске делове Париза. Као некога ко увек остаје сам.
А у основи је био Рус рођен у Ђержинску, у Совјетском Савезу, 1943. године и који је веома јасно држао до свог порекла.
Порекла које није променио буржоаски и либерални Запад којег ће, заиста, крајем осамдесетих година прошлог века критиковати у текстовима, у којима, између осталог, упире прстом у белог буржуја, богатог и «цивилизованог», који је «убеђен да сваки сукоб на планети може да разуме након што баци поглед на телевизију или прочита пар чланака у неким новинама. Он није свестан негативних последица своје интервенције у живот Африке, нити чињенице да европској цивилизацији није страно гомилање жртава».
Лимонов се, наиме, деведесетих година вратио у источну Европу и учествовао у грађанском рату у бившој Југославији у знак подршке Савезној Републици Југославији и у рату у Придњестровљу, у знак подршке Молдавској Совјетској Социјалистичкој Републици Придњестровље. Након тога, по повратку у Русију, учествовао је у народном отпору у одбрани руског парламента, који је бомбардовао Јељцин.
Тај исти Јељцин који ће заједно са Горбачовим заувек — против воље апсолутне већине совјетских грађана — окончати Савез Совјетских Социјалистичких Република, односно вишенационалну државу која је у социјализму дозвољавала различитим народима да живе мирно.
Након индукованог распада СССР-а, Лимонов ће 1993. основати Национални бољшевички фронт који ће 1994. године добити име Националбољшевичка партија, углавном сачињена од уметника, младих и веома младих, који често долазе са крајњих периферија СССР-а и из панк генерације.
Односно, састављена од оних «губитника», жртава олигархијског либерализма у Русији и постсовјетским републикама.
Групу коју ће анимирати и панк рок певач и гитариста Јегор Летов и музичар и глумац Сергеј Курјохин, као и филозоф Александар Дугин који ће, међутим, ускоро напустити журку.
Група младих и веома младих људи, углавном самоуких уметника, музичара, сликара, писаца, који су слушали музику Дејвида Боувија и Виктора Цоја и читали дела Алистера Кроулија, Маркиза де Сада, Габријелеа д.'Анунција, Јукија Мишиме, Вилијама С. Бароуза, Џек Керуака и Хантера С. Томпсон. И који су, дакле, у Лимонову нашли свог уметничког пророка, свог оца, водича који је прошао кроз све генерације које су волели и који их је учинио живима: битничку, хипи, панк и сајберпанк генерације.
Лимоновљева Национал-бољшевичка партија ће комбиновати принципе националбољшевизма Ернста Никиша (бившег социјалдемократског посланика и првог противника, у Немачкој, Хитлеровог тоталитаризма) и националкомунистичких идеала италијанског мацинијевског републиканца Марија Бергама, са онима панка и битничке контракултуре.
Партија која није могла а да не изнервира Путинову власт, толико да је забрањена 2007. године под неоснованом оптужбом за «екстремизам».
Партија која, међутим, није могла ни да изазове симпатије либерално-капиталистичког Запада, посебно с обзиром на то да је Лимонов био први који је деведесетих година прошлог века осудио крајње десничарски русофобски и антикомунистички занос који су доносиле владе бивших совјетских република, које су се приближавале атлантистичкој сфери.
Занимљиве су и често занемарене, међутим, речи покојне новинарке Ане Политковске о Лимоновљевим национал-бољшевицима, којима је посветила многе странице свог «Руског дневника».
О њима је Анна Политковскаја написала:
«Ухватила сам себе како мислим да се потпуно слажем са оним што Нацболи говоре. Једина разлика је што због година, образовања и здравља не могу да упадам у министарства и бацам столице.
⟨…⟩ Нацболи су пре свега млади идеалисти који виде да историјски противници не раде ништа озбиљно против актуелног режима. Због тога се радикализују.
⟨…⟩ Нацболи су вероватно најактивнија левичарска група, али њихово језгро се смањило откако су многи од њих ухапшени и затворени.
⟨…⟩ Нацболи су храбри, чисти млади људи, једини или скоро једини који нам дозвољавају да са поверењем гледамо у моралну будућност земље».
Едуард Лимонов је такође ценио Ану Политковску и овако писао о њој:
«Шта је Ана Политковска урадила за нас? Она нас је учинила познатим у друштву. Објашњавала нас је људима, јер нас је препознала као политичке затворенике. У својим чланцима је реконструисала атмосферу ужасног процеса против младих људи Русије Овај масовни процес није се десио на нашој земљи од краја 19. века. И тако се поново родио у 21. веку.
⟨…⟩ Дана 7. октобра 2006. Ана Политковскаја је убијена на улазу у кућу у којој је живела. Отишао сам на гробље. Сви национал-бољшевици из Москве су већ били тамо. И они који су успели да дођу из околних места. Дечаци су ми дали цветове белог каранфила. Затим је уследила погребна поворка. Портрет Ане Политковске донео је један од наших нацбол другова, који је носио наочаре у металном оквиру. Врло слично онима које је носила Политковска».
Лепо је да су и у богатом и буржоаском Кану — тако далеко од Лимонова и његових пролетерских момака — приметили Едуарда Лимонова, али њега треба га дубински проучавати, и то из свих углова, без предрасуда. Тако би се могло много научити.
Како у данашњој Русији, тако и на крајње десничарски настријеном богатом, размаженом и буржоаском Западу, сада све мање демократском.
Пре свега о чињеници да је Лимонов младим и врло младим постсовјетским људима дао заставу за борбу, уместо да их пусти да постану пропалице, као што се дешава на Западу, где досада и ефемерно благостање осуђују многе клинце на прикључивање бандама или их претвара у усамљенике.
Укратко, Едуард Лимонов је и остао пророк нашег времена. Пророк који је за мене све само не контроверзан.
Историк искусства и кино — специально для Forbes.kz
В Каннской программе представлены байопики. Самые яркие из них — «Ученик» и «Лимонов: Баллада об Эдичке». Первый фильм посвящен молодым годам бывшего президента США Дональда Трампа, второй рассказывает о жизни писателя-анархиста Эдуарда «Лимонова» Савенко.
⟨…⟩
«Ученик» — довольно скромное обозначение для того, кого мы сегодня знаем как Дональда Трампа. Известный застройщик Манхэттена, позднее магнат недвижимости, с трудом верится, что он тоже начинал как неопытный юноша. Этот фильм как раз о том, что сформировало сегодняшнего Трампа. Действие картины начинается в 1973 году, когда молодой вице-президент в компании своего отца сидит в элитном нью-йоркском клубе на 55-й улице и непринужденно беседует с моделью. Однако его глаза ищут тех, ради кого он пришел сюда, и у кого есть то, что нужно ему: известность и власть.
В следующие минуты ему поступает предложение присоединиться к компании в одной из VIP-комнат. Приглашает его туда завсегдатай клуба известный адвокат Рой Кон. Так Трамп попадает в мир влиятельных и сильных, знакомится с нужными людьми, и его наставник учит юношу всему, что нужно для выживания и восхождения по лестнице успеха в этом мире.
Среди его новых знакомых оказывается Роджер Стоун, чья «специализация» — грязные трюки. Именно он создал предвыборный лозунг кандидата в президенты Рональда Рейгана «Давайте снова сделаем Америку великой», который Трамп позже использует как свой собственный во время президентской кампании.
Понять характер Кона можно уже по одной сцене, когда тот приводит Трампа в комнату, где он тайно записывает телефонные разговоры, и рассказывает юноше, как он организовал смертный приговор осужденной советской шпионке Этель Розенберг. Он объясняет своему подопечному: другие считали, что ее следует спасти, хотя бы потому что она мать, Кон не согласился. «Она предала нашу страну и заслуживает смерти»,— считает он. Такой вывод Кон делает не из особого патриотизма, ведь его единственная религия — власть, а средство достижения — «победа». Чтобы победить, нужно, по его мнению, быть готовым сделать что угодно и для кого угодно. Именно Кон объясняет Трампу свои три золотых правила, которые Трамп позже сделает своими: «Всегда атакуй», «Никогда и ни в чем не признавайся» и «Всегда заявляй о своей победе, никогда не признавая поражения». Подлость станет второй сущностью прилежного ученика, который позже направит ее против своего учителя, а также против многих других близких ему друзей, как только он получит то, к чему стремился — победу и власть.
Но вначале Трамп, всё еще желторотый птенец, то и дело бежит к своему влиятельному другу, умоляя того замять судебные разбирательства, например, иск о дискриминации афроамериканцев, с которых он взимает квартплату, в четыре раза превышающую аренду для белого населения.
Молодому Трампу, сыгранном румыно-американским актером Себастианом Стэном, нельзя отказать в обаянии. Временами он наивен, он трогательно ищет одобрения у своего жестокого отца и борется за свою первую любовь. С помощью Кона Трамп воплощает в жизнь свои самые дерзкие мечты, в том числе строительство Trump Tower, сфальсифицировав для этого заседание комиссии по планированию, чтобы получить налоговые льготы на $160 млн. Фильм показывает, как уже тогда Трамп прославился тем, что не платил своим строителям, часто терпел крах в бизнесе, как, например, в деле с казино в Атлантик-Сити, не умея правильно выстраивать стратегии или рассчитывать риски. А его отношения с женщинами, если перенести их в сегодняшний день, точно бы закончились судебными разбирательствами, как недавний иск Э. Джин Кэрролл против Трампа.
«Мы можем утверждать, что Трамп не стал бы тем человеком, которым он является сегодня, без Роя Кона. Тот первым открыл для него ворота нью-йоркского общества. Клиентами Роя были самые влиятельные люди в Нью-Йорке. Дональду Трампу было всего 27 лет, когда Рой взял его под свое крыло и познакомил со всеми, кто имел значение в Нью-Йорке. Именно он научил его бессовестным методам коррупции и торговли, которые были необходимы, чтобы стать крупным игроком в бизнесе и политике»,— считает журналист Габриэль Шерман, который написал сценарий к этой картине.
Непонятно, будет ли этот фильм выпущен в Америке до ноябрьских выборов, на которых Трамп снова баллотируется как кандидат от Республиканской партии. Однако если он всё же выйдет и его посмотрят в Америке, возможно, некоторые из будущих избирателей задумываются, стоит ли отдавать свой голос за Трампа.
«Лимонов: Баллада об Эдичке»
Кирилл Серебренников вновь заявляет о себе на Каннском конкурсе, представляя картину «Лимонов: Баллада об Эдичке» о жизни известного поэта, радикального агитатора, эмигранта Эдуарда Лимонова. Фильм основан на художественной биографии Эммануэля Каррера 2015 года, а также включает элементы из известного романа самого Лимонова «Это я — Эдичка».
Первая сцена фильма переносит зрителя в советский Харьков, где Эдуард Савенко днем трудится на заводе, а по вечерам превращается в поэта, посещая литературные кружки. Уверенный в своей гениальности, он считает себя непризнанным в провинциальном городке на северо-востоке Украины и отправляется за славой в Москву. Однако и в столице его отказываются публиковать. Его единственным достижением становится завоевание сердца прекрасной и, казалось бы, недоступной красавицы Елены, которую увозит с собой в американскую эмиграцию, где вскоре ее теряет. Как и почему они туда попадают, режиссер оставляет за кадром.
В Нью-Йорке Елена строит карьеру модели, а Эдди блуждает по городу, ввязываясь в драки и творя бесчинства. Доведя свои протесты до предела, но так ничего и не добившись, кроме работы дворецкого у местного богача, Лимонов отправляется в Париж, где его начинают публиковать, а затем — и в Россию, где его ждут популярность, тюремное заключение и руководство популистской партией. Здесь, в составе группы он продолжает бунтовать так же яростно, как когда-то в одиночку. Лимонов, сыгранный британским актером Беном Уишоу, предстает перед зрителем как человек в состоянии перманентного бунта. Его протест направлен против всех и вся: коммунистов и диссидентов, капиталистов и западного мира, СССР и России.
Этот фильм, насыщенные динамикой и противоречиями, вызвал противоречивые реакции у многих каннских критиков. И это вполне понятно. От единственного россиянина в конкурсе престижного фестиваля ожидались объяснения. Например, почему поэт Эдуард Лимонов протестовал, почему после возвращения из США в перестроечную Россию он основал Национал-большевистскую партию, почему поддержал аннексию Крыма и позже Донбасса, и есть ли во всём этом намек на современные события. Однако те, кто знаком с предыдущими картинами этого режиссера, такими как «Лето» или «Грипп Петрова», знают, что их создатель редко отвечает на подобные вопросы. Яркие политические заявления с большого экрана его мало интересуют. Скорее, он охотно делится ими на пресс-конференциях, как, например, на нынешней в Каннах, где режиссер поддержал проходящие сейчас в Грузии протесты.
Фильмы Серебренникова похожи на рок-н-ролл: они полны музыки, эмоций и бунтарского позерства. Поэтому сцена совокупления Эдди с бездомным афроамериканским мужчиной выглядит более внушительно, чем сцены его возвращения на Родину. И в новой работе Серебренников сохраняет свой характерный стиль, погружая зрителя в музыкально-драматический хаос повествования. На этот раз беспокойные кадры «Баллады» точно передают диссонанс героя-одиночки, который не может найти свое место в мире.
Счета фонда Кирилла Серебренникова, который он бросил после своего побега из России, заблокировала Федеральная налоговая служба — за долг в полмиллиона рублей. Если его не покроют в ближайшее время, на режиссёра могут завести уголовное дело сразу по двум статьям.
Бывший худрук «Гоголь-центра» открыл Фонд поддержки современного театра в 2013 году. Главная задача организации — описана в названии. Спустя семь лет режиссёра обвинили в краже 129 млн бюджетных рублей, которые выделили на развитие всё того же современного театра,— отделался условкой. Через месяц после начала СВО Серебренников уехал из России во Францию, бросил фонд и вышел из числа учредителей.
За несколько лет организация накопила невыплаченных налогов на 510 тысяч рублей. Но учредителей по документам у фонда больше нет. Фактически он бесхозный. Так что и платить некому.
ФНС начала дополнительную проверку. Если налоговые нарушения приведут к Серебренникову, на него могут завести уголовку за уклонение от уплаты налогов. Кроме того, выход из состава фонда всех учредителей грозит статьей «незаконное создание юридического лица».
Я стараюсь «держать себя в руках», и не обсуждать/осуждать работу «коллег по цеху», но в связи с тем, что я лично знаю двух сценаристов «Лимонова», и знал его самого, при том, что смотрел другие фильмы Серебренникова (которые считаю посредственными), должен сказать, что не удивлён, что он, опять, ничего «там не получил».
«Footnote»: это вовсе не означает что жюри объективно в своих оценках, при том что Серебренников известен на западе, в основном, как жертва режима (а не кинорежиссёр). А сейчас, для русского, это огромная фора. Ох уж эти парадоксы!
Сегодня в Каннах раздадут призы. Желаю успеха картине Кирилла Серебренникова «Лимонов». И в который раз отмечаю, насколько словоохотливая и токсичны некоторые «знатоки кино», считающие необходимым швырнуть камень в своих талантливых соотечественников. Комментарии людей, не видевших фильм, состоят из следующих тезисов:
— Зачем снимать фильм о Лимонове?
— Зачем сейчас снимать фильм о Лимонове? («что, не о ком больше снимать?!»)
— Зачем выставлять фильм о Лимонове в Каннах? Что, не о чем больше снимать? Что у нас нет более достойных режиссёров?
— Зачем смотреть фильмы Серебренникова вообще? («видела пару картин, не понравились, скукотища!»; «спектакли не видела, но читала про них одно говно!»)
Зависть, глупость и нестерпимый зуд высказаться. Всё как всегда. Не то, чтобы Кириллу нужна моя защита, но если хотя бы пара комментаторов задумаются над тем, что не стоит давать какую-то оценку любому произведению, когда его не смотрел, и что любое тявканье ноунеймов выглядит жалко на фоне имени режиссёра, который уже вошёл в историю мирового искусства, то я не зря написал этот пост.
Серебренниковым надо гордиться.
При всём моём отвращении к Лимонову подчеркну: снимать можно и нужно обо всех — об ангелах и демонах, о талантах и злодеях, и тем более — о тех, кто сочетает в себе и то и другое.
This was the craziest and most difficult project of my life. If they offered me to make this film now, I would refuse. But then, before the war, in another world, the prospects for the future seemed completely different. One way or another, I don't regret anything. The movie came out loud and bright. I tried a lot for myself and learned a lot. I met some wonderful people with whom we made this film. I kept working with my best team ever. I love all of you, guys! In my film, the amazing Ben Whishaw played one of his best roles. This film has caused a storm of reactions, which is wonderful. I know that now the whole world will watch it, except for the country where the character and I come from. Thanks to the festival for the great premiere, let's move on.
Ben Whishaw: «Well, there's not really not that much footage of Limonov speaking English, but there is a little bit so, you know, I remember I just studied. You study it and you try and draw something. And I feel like the sound became a way into him. I don't know, it's hard to describe, but you could access a part of him because of the sounds he made in his. Yeah».
Kirill Serebrennikov: «Ben is a type of actor who doesn't play. He just becoming a character. And it was for me, it was a pleasure because it's quite a method. It's a kind of classical system. You don't play, you don't pretend. You just becoming. And it's it's his huge skill or gift or whatever to dig and to become the… to take the skin of the character and put it on».
L'epopea punk di Kirill Serebrennikov si ispira al celebre romanzo biografico di Emmanuel Carrère, con Ben Whishaw che dona il corpo a un artista diviso tra spirito rivoluzionario e aneliti di conformismo.
«Limonov: The Ballad» pone la domanda cardine alla base di ogni biopic: come si può riassumere tutta una vita in un film, specie se è quella di Eduard Limonov, l'artista maledetto russo già ritratto con maestria dalla penna di Emmanuel Carrère in una celebre (e celebrata) biografia?
Alla sfida ha provato a rispondere Kirill Serebrennikov, il più ribelle tra i registi russi, che eredita un progetto a cui ha lavorato per anni Paweł Pawlikowski e lo realizza col supporto della casa di produzione italiana Fremantle e della subsidiaria Wildside, riuscendo con ottimi risultati nell'impresa di raccontare le mille contraddizioni di una figura tanto affascinante quanto inquietante, soprattutto quando messa in relazione ai nostri tempi.
Eduard «Eddie» Limonov (un immenso Ben Whishaw) è un giovane poeta russo a cui i diktat artistici, letterari e culturali dell'Unione Sovietica stanno stretti; negli anni '70 decide quindi di trasferirsi a New York con la fidanzata Elena (Viktoria Miroshnichenko), senza però riuscire a riscuotere il successo che spera.
Ansioso, ribelle, larger than life, seguiamo Eddie mentre affronta lo shock culturale del passaggio dalla Russia agli Stati Uniti: i suoi amori, le sue gioie, le sue avventure, i suoi lavori e i viaggi a Parigi prima e di nuovo in Russia poi, dove da rivoluzionario finisce per abbracciare il nazionalismo, adottando la leadership del Partito Nazional Bolscevico.
Una figura controversa come quella di Limonov non poteva che affascinare Emmanuel Carrère: la biografia del poeta russo, edita in Italia da «Adelphi», è tra le opere più celebri dello scrittore francese, le voci di un adattamento sono iniziate a circolare nel 2018, subito dopo l'uscita del celebrato Cold War di Paweł Pawlikowski, col regista polacco al timone dell'operazione.
Dopo qualche anno di ritardi, «Limonov: The Ballad» è passato a un regista russo, il dissidente Kirill Serebrennikov, condannato all'arresto da Vladimir Putin nel 2021 e da allora emigrato a Berlino, già in concorso a Cannes con «Petrov's Flu», «La moglie di Tchaikowski» e, soprattutto, «Summer», il suo film che più somiglia a «Limonov: The Ballad» nel suo amore per i ribelli, i reietti e la musica punk.
«Limonov: The Ballad» è, come suggerisce il titolo, un adattamento della biografia lirica e romanzata di Carrère, raccolta dai racconti più o meno esagerati dello stesso Limonov, piuttosto che un fedele resoconto della vita del protagonista.
Serebrennikov (co-autore della sceneggiatura con Pawlikowski e Ben Hopkins) prende la figura controversa del poeta e ne plasma un'epopea punk, mettendo in mostra tutto il suo virtuosismo, con la macchina da presa (condotta dal rimarchevole Roman Vasyanov) che si muove senza soluzione di continuità, attraversando fluidamente spazi ed epoche, assistita ritmicamente da una colonna sonora che vede brani di artisti cult come, tra gli altri, i «Velvet Underground», Lou Reed, Tom Waits e i «Sex Pistols».
Serebrennikov è un provocatore della messa in scena, quindi affine di spirito al protagonista del suo film, qui interpretato in maniera impressionante dall'inglese Ben Whishaw, che davanti alla camera si trasforma completamente in Eddie, cogliendone tutte le sfumature e le idiosincrasie.
Si può criticare la scelta di girare «Limonov: The Ballad» in lingua inglese con un protagonista britannico, ma va tenuto presente che l'opera è una coproduzione internazionale, e la prova di Whishaw (affiancato da Viktoria Miroshnichenko nel ruolo di Elena e dai cameo di Sandrine Bonnaire e dello stesso Emmanuel Carrère) ha un trasporto viscerale che abbatte le barriere della lingua e, anzi, rende tutto sommato credibile la parlata di un russo che comunica in inglese.
Sia Serebrennikov che Whishaw affrontano con coraggio la sfida di raccontare con «Limonov: The Ballad» una figura così controversa, rendendo lirica la parabola che porta l'uomo da poeta tormentato a leader nazionalista attribuendo lo «scatto», la rottura, alla mancanza di amore, che sia quello romantico o quella gloria, quel riconoscimento tanto cercato ma che l'ha sempre eluso e che trova soltanto abbracciando radicalmente la conformità del regime.
La virata dello scrittore verso il fascismo offre il gancio a una critica alla Russia contemporanea: la guerra in Ucraina, infatti, ha influito sulla realizzazione di «Limonov: The Ballad» causando lo spostamento dei set da Mosca a varie località europee, con Serebrennikov che ne ha approfittato per lasciare il Paese.
Lo scenografo Vlad Ogay compie un autentico miracolo ricostruendo meticolosamente in teatro di posa la Russia degli anni '60 prima e '90 poi, ma soprattutto quella New York sporca ed eccitante tra anni '70 e '80, tra vicoli angusti e appartamenti fatiscenti, con un look che è debitore di film come «Taxi Driver» o, più recentemente, di «Joker» di Todd Phillips, altri film sulla parabola di autodistruzione di uomini alla ricerca di un posto nel mondo.
In una sequenza pregevole la macchina da presa attraversa anni di storia mondiale con la fluidità di un long take, cancellando le distanze temporali a ritmo di «Pretty Vacant» dei «Sex Pistols» e creando uno spazio dove tutto esiste contemporaneamente nello stesso momento.
Il lugubre finale di «Limonov: The Ballad», con il ritorno del figliol prodigo nelle vesti di santone delle frange nazionaliste più estreme, è un commento alla situazione politica Russia con Putin che, secondo il regista, ha realizzato il «sogno» di Limonov di creare una nuova Grande Russia, dove, paradossalmente, non c'è spazio per la dissidenza, per quello spirito di ribellione che ha animato Eddie per tutta la sua vita, sacrificato all'altare del conformismo e del pubblico riconoscimento.
In sostanza, «Limonov: The Ballad» è un film tanto caotico quanto coraggioso nell'affrontare di petto un rappresentante controverso della cultura sovietica, capace al contempo di tracciare dei paragoni con la situazione attuale e di svelare meccanismi universali di accettazione e compromesso.
La qualità più grande che Serebrennikov dona al film è però l'esuberanza, l'energia, la voglia di spaccare tutto e rifondare le cose a immagine e somiglianza del naturale caos della vita, fuori dalle regole e dagli schemi; per una parabola che sembra lasciare poche speranze ai sognatori, l'esito non era così scontato.
Cinema vitale e spontaneo, come buttar giù due versi su un quadernetto o accendersi una sigaretta.
لعلّ بيوغرافيا الشخصيات التاريخية أكثر الأنواع السينمائية التي عرفت تنميطاً، بفعل سعي الاستديوهات الكبرى إلى الركمجة على ربحيّتها العالية، والإقبال الذي تعرفه في الصالات. أغلب أعمال السنوات الأخيرة استعراض محطات من حياةِ شخصيّةٍ، مع دراما مُفتعلة، وإيقاع مُرتبك يقول أشياء كثيرة في حيّز ضيّق، لينتهي الفيلم بإغفال الأساسيّ: أنْ يحكي الإنسان وراء الفنان أو السياسي.
يقتبس الروسي كيريل سيريبرينيكوف، في "ليمونوف: القصّة"، المشارك في مسابقة الدورة الـ77 (52–41 مايو/أيار 4202) لمهرجان كانّ السينمائي، مؤلَّف الفرنسي إيمانويل كارير، "ليمونوف" (1102، جائزة رونودو الأدبية): سردٌ روائي يرتكز على تحقيق صحافي مُعمّق في حياة الكاتب السوفييتي إدوارد ليمونوف (0202–3491)، الذي غدا فرنسياً، ثم معارضاً سياسياً روسياً، أنشأ "الحزب الوطني البولشفي" (3991) ذا الميول الفاشية. حياة فوضوية وصاخبة، يبرع سيريبرينيكوف في القبض عليها، لأنّه بالضبط يغمض عيناً على القصة، ليرينا العالم بعينيّ شاعر شاب، هو نفسه كاتب مُثير للجدل وسياسي معارض، من دون أنْ يحسّ بضرورة الحكم على اختياراته. مردّ تفوّقه قدرته (برهنت عليها أفلامه السابقة) على استثمار الفضاء سينمائياً، لالتقاط الفوضى الداخلية للشخصيات، ولجماليةٍ بمثابة "زوبعة في جمجمة".
يسعى ليمونوف إلى فرض نفسه شاعراً في "خاركيف"، التي أمضى طفولته فيها، ويخلص إلى أنْ المدينة وأهلها أضيق من استيعابهم طاقته. وبدل ذهابه إلى موسكو، كما يُقرِّر، يُدفَع إلى الهجرة إلى نيويورك عام 4791، حيث ينشأ لقاء شديد الانفجارية بين جموحه الفائق ومدينة عارمة الآفاق، وحيث يمكن للآمال والرغبات أنْ تتحقّق. لكنّه يكتشف سريعاً الوجه الآخر القبيح لليبرالية الأميركية، عندما لا تكفيه الإعانة الخاصة به بوصفه كاتباً مُحتفى به في الغرب، فيدفع ثمن مبيته في فندق رثّ. يرفض الناشرون إصدار رواياته، بحجّة أنّها مفرطة في التشاؤم، حول نموذج العيش الأميركي، في مشهد مُلهم، يقاربه المخرج بغمزة ذكية لـ"سائق التاكسي" (6791) لمارتن سكورسيزي. في ثقافة المطالبة بالحقوق المدنية، يجد ليمونوف ضالته، لكنّه لا يوافق على سلميّتها.
في مشهد لقائه سيدتيّن من حركة مطالبة بالحقوق المدنية للأقليات، والنضال من أجل المستضعفين في فلسطين، وغيرها من الأقطار، فيُعرب لهما عن اهتمامه بالانضمام إليهما. تمدّان له مطويّة عن أنشطة الحركة، فيقول: "لست بحاجة إلى هذا. ماذا تنويان فعله؟". تجيبان أنّ نشاطهما يقتصر على التظاهر، فيصرخ فيهما أنّ شيئاً آخر غير التظاهر ينبغي فعله إزاء ما يحدث في العالم، ثم يرمي المطويّة في حاوية نفايات معدنية، ويحمل الأخيرة مهشّماً بها واجهة زجاجية لمبنى مجاور. وازع أناركيّ عميق، عبّر عنه سيريبرينيكوف بوصف ليمينوف بـ"جوكر روسي"، يمتزج بشخصية رومانسية، تنعكس في علاقة اندماجية انتهاكيّة (ككلّ ما يتعلّق بليمونوف)، مع عارضة الأزياء لينا (فيكتوريا موريشريشنكو)، ومشاهد الحب المحمومة الجامعة بينهما.
المحصّلة شخصية بالغة التعقيد، يختلط فيها البلطجي بالمرتزق، ومَن بلا مأوى بالناشط السياسي والخادم في منزل ثري أميركي. لكنّ السيناريو (المخرج متعاوناً مع بافيل بافليكوفسكي وبِن هوبكنز)، بدل نزوعه إلى حيلة، كفعلة تود هاينز في "أنا لست هناك" (7002)، مانحاً كلّ وجه من شخصية بوب ديلان إلى ممثل ـ ممثلة مختلف، اعتمد على عبقرية تشخيص الممثل البريطاني بِنْ ويشو وحربائيّته، لسبر جنون ليمونوف وتقلّبه بين مواقف وهويات سياسية وجنسية. هناك أيضاً نزعة كلبية جذّابة، تعكسها ردوده غير المتوقّعة على مناوئيه، كمشهد سيدة تواجهه، عند عودته إلى روسيا نهاية التسعينيات الماضية بعد غياب طويل، لتوقيع كتب له، بحقيقة أنّ المواقف التي يعبّر عنها في كتبه "تؤلم قلبها"، فيجيبها بجفاء أنّ شأن قلبها لا يهمّه.
شخصية زئبقية دائمة الحركة تمقت الامتثال، يرافقها الفيلم بإيقاع مرتفع، يبلغ أوجه في لقطات متتابعة بكاميرا "ستيدي كام" على ليمونوف، في تجوّله وسط ديكور يحاكي التنصيبات الفنية، يُعبّر عن محطات تاريخية، كلوحة القبلة الشهيرة بين بريجنيف وهونيكر في برلين (9791).
يبعثر الفيلم مسار الحكي خائناً الخطية، ويبقى وفيّاً لحقيقة شخصية استثنائية تتجاوز مفهوم الزمان والمكان. مفتاح ذلك نَفَس فصلي، يقارب ليمونوف من وجهة نظر ثيمة معيّنة (الحرب، الحب)، بعد كتابة هذه الكلمات على الشاشة بمزيج من خط البروباغاندا الروسية وفنّ اللصق.
لعلّ أجمل ما في الفيلم شبه إقرار بالفشل في الإحاطة بجوانب حياة معقدّة، عند وصوله مُرهقاً إلى الفصل النهائي لحياة، فيُظَنّ أنّ سنوات السجن ستنتهي بكسره. لكنّه يرفض عرض احتواء من مبعوث رسمي، يتمثّل بوظيفة رسمية لقاء أجر كبير، وسط خلفية ثلجية، وهذا قبل أنْ يخطو خارج الطريق، ثم يحمل قضيباً حديدياً يضرب به أرضاً مجمّدة، لكنْ بالكاد يبدو أثر الضربات عليها. إحالة ذكية ومزدوجة إلى أنّ الشخصية لم تفقد شيئاً من اهتياجها الوجودي، وأنّ سعيها شبه تجريدي في عالم قاسٍ، "لم يُخلَق لتلبية رغباتنا" (ألبير كامو).
توفي ليمونوف قبل اجتياح روسيا أوكرانيا (42 فبراير/شباط 2202). لكنّ اللوحات الختامية لفيلمه تقول إنّه أيّد وساهم في ضمّ شبه جزيرة القرم. وسيلة الفيلم ترك المُشاهد بطعم مضارع في فمه، بعد وجبة سميكة من الماضي. شيء لا ينفيه الاقتباس الافتتاحي من أدب الكاتب الروسي سوى ليؤكّده أكثر في مخيلتنا: "أنا الماضي. لا يستطيع الماضي تقديم النصح للحاضر". هذه خاصية أفلام كبرى، تضيء الحاضر بمصباح ما مضى، مُلقية ضوءاً جديداً على ما نعيشه من وقائع. "ليمونوف: القصة" فيلمٌ كبير، ربما يشكّل محطة بارزة في تاريخ أفلام البيوغرافيا، تنفض عنها غبار الإثارة السهلة والوصفات الجاهزة، وتنير أمامها طريق التفرّد والإبداع.
Я много лет пишу «Книгу мертвых». Это некрологи на смерти тех людей, чьи жизни влияли на мою: от Сергея Курехина до Жака ле Гоффа, от Михаила Лесина до Ричарда Пайпса. Когда некрологов будет 50 (сейчас 43), я книгу опубликую. Забавно, если 50-м нумером станет Путин. Еще забавнее, если я сам умру после 49-го…
Это все к тому, что в моей «Книге мертвых» есть и некролог на смерть Лимонова. У которого, к слову, была своя «Книга мертвых», состоящая из развернутых, пространных некрологов, где главным объектом описания были не покойник или его эпоха, а сам Лимонов.
Прочитав несколько рецензий на серебренниковский «Лимонов, баллада об Эдичке», посмотрев какие-то фрагменты и даже принятые за фрагменты съемки Лимонова в Париже в 1980-х («ну, Бен Уишоу до Лимонова, конечно, не дотягивает, но играет неплохо!»), я вдруг и вспомнил про наши «Книги мертвых». Лимонов ведь был по стилю резким контрастом всем русским писателям, которые стучались в двери вечности в немодных штанах и с надутыми щеками. Бродский с Лимоновым — редкие исключения, но Лимонов по фактуре круче. Ну, в общем, вот некролог на смерть Лимонова, написанный в марте 2020-го. Даю его сноской к фильму. И, доживи Лимонов до войны, он пошел бы воевать, и был бы убит — тут у меня сомнений нет. И ему бы нравилось, если бы на его труп плевали, а не рыдали.
На смерть Эдди-бэби
Свежепреставленный Эдуард Лимонов, в миру Савенко, умел писать романы только до тех пор, пока брал на них чернила из чернильницы собственной жизни. Придумывать он не умел. Не невидаль. Жан Жене (чье имя к Лимонову куда ближе Бориса Савинкова) тоже умел тренькать только на трех имевшихся в наличии струнах — воровстве, предательстве и гомосексуальности — зная, что за это его балалайку оближут французские интеллектуалы. Они и Лимонова вылизывали. «Le poète russe préfère les grands nègres», «Русский поэт предпочитает высоких негров», сначала вышло во Франции, и только затем прилетело в Россию в обложке «Эдички».
Невидаль в том, что бурная жизнь эмигранта (во всех смыслах) Лимонова, чтобы стать тканью романа, должна была прокрашиваться даже не ненавистью, а искренним отторжением страны и среды обитания. Он, похоже, сам это не понимал. Но пять его лучших романов, цвет русской литературы второй половины XX века, наша гордость и краса — «У нас была великая эпоха», «Подросток Савенко», «Молодой негодяй», «Дневник неудачника», «Это я, Эдичка» — результат именно этого действия. Речь не об отторжении политических систем и прочей плохо перепревающей в вечность пошлости, — речь об отторжении народов. В самой известной, тысячекратно ставившейся Лимонову в вину сцене из «Эдички» — яростного секса с черным парнем на нью-йоркском пустыре — вся эротика подчинена идеологии. Это не столько секс, сколько метафора: в вашем поганом, продажном, скурвившемся на бабле, мертвом Нью-Йорке, где твоя женщина ради бабок легко уходит к другому, — единственный, кому Эдди-бэби с ножом за голенищем может отдать и подарить себя, так вот этот черный преступный парень. Потому что он тут единственный, кто Эдички достоин. Потому что он единственный, кто тут живой. Секс — это ведь высшая степень жизни, разве нет?
И в «харьковской трилогии», от «Эпохи» до «Неудачника», та же внутренняя пружина: типа, я предпочитаю время Сталина, потому что то время было временем настоящих жизней и смертей. «А приехали на бронемашине, и она у дверей пыхтит, и пулеметы торчат грубо во все стороны. И водитель, между прочим, из Бразилии». А у вас тут — что? Совок на хрущевско-брежневской вдовьей пенсии?
Пока Лимонов умел писать романы, он не умел любить народы, среди которых существовал. «Великая эпоха», кстати, долго была на русском полностью не издана: сцены детского секса посредством карандаша существовали лишь во французской редакции, хотя смысл их ровно в том же, в чем и в негре на пустыре. Детская сексуальность важна и реальна, а вы боитесь про нее даже вспомнить и упомянуть. Лимонов не боялся писать про существенное.
Лимонов как писатель действительно был велик, пока не вернулся в постсоветскую Россию в 1991-м. Потому что тут он принял свой народ. Высшее достижение Лимонова возвратных в Россию времен — это не книги, одна другой публицистичнее, назидательней, слабей и беспомощней, эдакий «Филипок идет в школу», — но создание им НБП, национал-большевистской партии, а также газеты «Лимонка». Это вызывало общее недоумение: как так, как можно оправдывать большевизм и нацизм, с их горами трупов?! Но, как разумно заметил Дмитрий Быков, у молодых есть право быть против просто потому, что они молодые. А Лимонов был в России чуть не единственным, кто позволял молодым реализовать это имманентное право. Молодых нацболов распихивали по тюрьмам. Понемногу стареющий Лимонов оставался на свободе под защитой имени. Ему это — то, что других сажают, а его нет — опять ставили в вину. Он вины справедливо не признавал, поскольку видел в посадках вину государства (и не видел — близоруко — вины народа).
Когда его самого посадили в 2001-м (потому что не сажать уже было нельзя, он реально затевал вооруженный госпереворот в пограничном Казахстане, но это были еще времена молодого, еще вегетарианского Путина, и отсидел он в итоге «двушечку»), Лимонов сразу связался с издателем и запретил «Эдичку» переиздавать. Потому что понятно было, что делают в русской тюрьме с тем мужчиной, кто за метафору сосет член черным парням в Нью-Йорке. Это было окончательным предательством по отношению к литературе. И Жан Жене, положим, так бы не поступил. Но это не было никаким предательством Лимонова по отношению к самому себе. Ведь по возвращению в Россию он не уставал повторять, что он больше не писатель, что он никакой не писатель: считайте его только политиком.
То есть он окончательно смирился, принял, подчинился правилам русского народа.
Это собственно, и есть подлинная дата смерти и подростка Савенко, и Эдуарда Лимонова, за которой не следует уже ничего, что бы нас пронзало, вонзало и вштыривало солнечной шпагой прямо в сердце: запредельной искренностью, маргинальной отвагой, солнечным подростковым откровенным слогом, на фоне которого все комментирующие слова дряхлы. Дальше были молодые подруги, единственный черный костюм от Armani, телохранитель, съемная квартира в Денежном переулке, желание сохранить юным и стройным тело, все более тусклеющие слова, все более немощная надежда прислониться к государственной силе — а где вы видели другую мудрость у старости?
Но он успел сделать — зафиксировать, записать — самое для нас ценное.
И сейчас юные, молодые, зрелые, всякие набрасывают на его смерть, как венки на кладбищенский холм, такие искренние — Эдичкой спровоцированные — чувства. Ткнешь в телеграм — и кто-то уже про него пишет:
«Желчный. Завистливый. Ранимый. Маргинальный. Слабый. Жаждавший успеха. Добившийся успеха. Суетный. Ненастоящий. Придумавший себя. Недооцененный. Податливый, как тряпичная кукла. Но внутри определенно какой-то стержень. Цепкий к жизни. Труженик. Смешной. Беззащитный. Неприятный. Отталкивающий. Талантливый. Мастер слова. Часто меткий».
Другой бы всю жизнь отдал за один такой букет над своей могилой.
Alla 77esima edizione del Festival del Cinema di Cannes è stato presentato in anteprima assoluta il film «Limonov. The Ballad» del regista Kirill Serebrennikov, ispirato al romanzo di Emmanuel Carrère e dedicato al grande autore russo morto nel 2020. Di lui e della sua vita di scrittore e politico, emigrato dall'Urss a Parigi e New York, fondatore del Partito Nazional Bolscevico con Aleksandr Dugin, e incarcerato sotto Putin, ci sono tanti racconti e storie controverse. Ma chi fu davvero Eduard Limonov? Quanto assomiglia al ritratto di Carrère? Lo abbiamo chiesto a quattro autori che lo hanno incontrato e intervistato: Sandro Teti, Vittorio Macioce, Helena Velena e Yurii Colombo: «Un dandy, sovversivo, punk, un personaggio in cerca d'autore, un asceta, un trasformista, un rivoluzionario». Ecco i loro racconti.
Ėduard Veniaminovich Savenko, meglio noto come Eduard Limonov (1943–2020). Una delle figure più potenti e controverse del secolo scorso. Lo scrittore russo reso iconico dal romanzo di Carrère; l'autore del libro «Il poeta russo preferisce i grandi negri»; il politico e contestatore, ideatore insieme ad Aleksandr Dugin del partito Nazional Bolscevico; un ribelle a New York, un emigrato a Parigi; ammiratore di Pasolini, critico con Venedikt Erofeev, oppositore e al contempo sostenitore dell'Urss e del comunismo; un rivoluzionario e contrario a Boris Eltsin; combattente nelle guerre di Jugoslavia con le tigri di Arkhan, isolato in Siberia, incarcerato sotto Putin; bisessuale, stravagante, sovversivo, circondato di belle donne e grupies; un dandy in Urss, un premonitore e persino un asceta, indifferente alle merci e alle cose materiali. Tante descrizioni, rimandi, immagini, ma chi fu davvero Eduard Limonov?
Una possibile risposta è arrivata grazie al film «Limonov. The Ballad» di Kirill Serebrennikov, presentato in anteprima mondiale alle 77esima edizione del Festival del Cinema di Cannes. Il film, accolto con una standing ovation, è ispirato al best-seller di Emmanuel Carrère dedicato al grande scrittore russo. Nei panni di Limonov l'attore britannico Ben Whishaw, con una colonna sonora d'eccezione a cura di Massimo Pupillo, dove compare anche «Walk on the Wild Side» di Lou Reed, a incorniciare un'esistenza fatta di eccessi e controversie. Il film, di produzione mista (Italia, Francia e Spagna), uscirà in realtà nelle sale italiane il prossimo 19 settembre, distribuito da «Vision Distribution». Nel frattempo però, a distanza di quattro anni dalla sua scomparsa, il 17 marzo 2020, ci siamo chiesti, chi fu davvero Limonov? Quanto fu dissimile da quell'eccentrico personaggio descritto da Carrère? Lo abbiamo chiesto a quattro autori che hanno avuto la fortuna e il privilegio di incontrarlo, intervistarlo e parlarci personalmente. Ecco a voi le esperienze e riflessioni di Sandro Teti, Vittorio Macioce, Helena Velena e Yurii Colombo, a delineare un complesso quadro su un personaggio straordinario.
Sandro Teti:
«Limonov è sempre stato un dandy»
Sandro Teti, politologo, giornalista e fondatore della «Sandro Teti Editore», nel 2018 pubblicò «Zona Industriale» di Eduard Limonov, invitando anche l'autore in Italia. Ci ha raccontato il suo rapporto col controverso scrittore, proprio attraverso i viaggi fra Russia e Italia.
— Lei ha conosciuto e pubblicato Limonov. Ha sentito del nuovo film a lui dedicato appena presentato a Cannes?
— Su Limonov, intanto ho uno scoop: il primo canale della tv russa, con cui sono in contatto, sta lavorando da mesi insieme a una delle più grandi registe russe su un docufilm proprio sulla vita di Limonov. Il film presentato a Cannes invece, non l'ho ancora visto, ma sono molto curioso.
— Com'è stato conoscere il vero Limonov?
Eduard Limonov e Sandro Teti
— Limonov è sempre stato un dandy. L'ho conosciuto nel lontano 1992, quando l'Urss era appena caduta, nel mese di gennaio. Mosca, città sempre pulitissima e in ordine, per la prima volta era sporca e afflitta dalla microdelinquenza. Molte persone da tutta la Russia, così come dalle altre repubbliche, vi si trasferirono, decine di migliaia di persone. Ci fu un fenomeno incredibile a livello politico: tutte le organizzazioni strampalate che erano state vietate negli anni dell'Urss, si palesarono. Piazza della Rivoluzione era gremita in modo pittoresco, fra chi faceva comizi, volantini, c'erano persino le centurie nere, gruppi ultranazionalisti, trozkisti venuti dalla Francia e dagli Stati Uniti, partiti comunisti di ogni sorta… Il Partito Nazional Bolscevico di Limonov e Dugin ancora non era stato fondato. In quel contesto conobbi Limonov, che comunque era, per l'ennesima volta, controcorrente.
— Controcorrente, perché?
— Nonostante fosse acclamato come eroe dagli eltsiniani, per aver combattuto contro il comunismo e l'Urss, reagì in modo brusco, li attaccò. Voleva fare la rivoluzione. In realtà quella fu una replica di quello che fece anche a New York, da immigrato. Era stato invitato a sottoscrivere alcune petizioni contro «il sanguinario regime sovietico», ma si rifiutò. Aveva sempre un atteggiamento da contestatore. Mi ripeteva sempre che lui, a differenza di molti altri russi emigrati, non era stato preso da quella sorta di sindrome di Stendhal di fronte a una disponibilità di merci sconfinata. Reagiva con indifferenza e trovava la vita dell'americano medio «vacua». Proprio per queste sue posizioni critiche verso gli Usa, e in particolare per un articolo ripreso dalla «Komsomolskaya Pravda», un giornale sovietico della gioventù comunista con una tiratura mostruosa, di oltre 20 milioni di copie, quando viveva negli Usa venne licenziato da tutti i giornali e radio antisovietiche con cui collaborava e la sua esistenza divenne difficile. Non aveva soldi per andare avanti e trovò impiego come maggiordomo presso un ricco americano omosessuale, di cui scrisse nel famoso libro uscito in Italia con il titolo «Il poeta russo preferisce i grandi negri», che lo rese celebre a livello internazionale. Io lo seguivo per le sue attività politiche e andai a trovarlo con l'intenzione di portarlo in Italia, ma non fu facile. Era convinto di essere finito sulla «Black List» degli Stati Uniti per aver combattuto in Bosnia, e aveva paura di essere arrestato, una volta messo piede in Occidente. Feci amicizia con la sua guardia del corpo, un uomo in realtà molto intelligente e sensibile, che scrive poesie. Mi disse: «Sandro, convincilo a partire!». Alla fine lo convinsi e nel 2018 venne in Italia. Fu il suo primo viaggio in Occidente dopo decenni, anche perché era stato in carcere e non poteva espatriare prima.
Come fu quel viaggio in Italia con lui?
— Un Bagno di folla. Si fermò per 9 giorni, io lo seguii. Gli piacque molto che le persone avevano letto davvero i suoi libri e non solo quello di Carrère, e molti conoscevano anche la sua politica. Non fu semplice, perché comunque aveva un carattere difficile, ma si creò un bel rapporto per cui tornò in Italia anche una seconda volta, anche se lì stava già molto male e dopo pochi mesi morì. Però in questi viaggi in Italia riuscì a fare alcune cose a cui teneva particolarmente, da tutta la vita: si recò a Capri a vedere la lapide dedicata a Lenin e Gorkij e poi soprattutto, rese omaggio a Pasolini.
— Perché proprio Pasolini?
— Si sentiva molto vicino a lui e quando venne in Italia volle andare sul luogo in cui Pasolini fu ucciso, a Ostia. Lì c'è un monumento e Limonov giuntogli davanti si mise a parlare a Pasolini, ad alta voce: «Sono qui da te, mi sarebbe piaciuto incontrarti» gli disse. «Ho seguito i tuoi film quando ero a Parigi». Gli rese omaggio, perché era una persona che avrebbe tanto voluto incontrare.
— Quanto si assomigliano il Limonov del libro di Carrère e quello reale?
— Sul libro di Carrère, Limonov si è sempre astenuto dal giudicare e commentare, ma gli veniva sempre chiesto cosa ne pensasse. Lui in realtà non si esprimeva granché, ma comunque gli piacque, perché aiutò a farlo conoscere e per questo era grato all'autore. Io conoscendolo di persona, posso dire che è vero che ci sono dei passaggi un po' forzati in quel romanzo, ma è anche vero che ce ne sono altrettanti appena accennati, che nella realtà furono molto bizzarri e carichi di intensità. La cosa più importante che emerge in quella biografia è che Limonov poteva passare tranquillamente da ambienti di lusso sfrenato, a dormire per terra con un sacco a pelo, con disinvoltura. Ed era davvero così. Era indifferente al lusso e alle cose materiali, al punto che la seconda volta che venne in Italia apparve come una persona ascetica, con un piccolo fagottino come bagaglio a mano, e nient'altro. Dentro aveva solo due camicie e la biancheria.
— Secondo lei Limonov condivise fino alla fine le idee alla base del suo partito Nazional Bolscevico?
— Sì e anzi, quando venne in Italia e tutti i quotidiani lo intervistarono, per esempio «Repubblica» voleva cogliere occasione per chiedergli di rinnegare Putin, o se non altro gli chiesero se avesse cambiato idea su di lui, ma lui rispose di no. «Ma come? Ma l'ha messa in galera» gli dissero, ma lui rispose che era Putin ad aver cambiato idea, oltre ad essere d'accordo con l'annessione della Crimea, che per lui era Russia. Lasciò tutti di stucco. Aveva un'idea tutta sua di imperialismo, come un qualcosa che unisce lingue, culture e minoranze linguistiche in un unico grande concerto. Fra le sue numerose dichiarazioni, ne ricordo una particolarmente profetica: mise più volte in guardia sul fatto che ci sono tanti immigrati russi all'estero e posizioni sempre più contrastanti fra Russia e Ucraina. Ne parlò come di una bomba a orologeria e di un qualcosa che sarebbe diventato, presto o tardi, un grosso problema. Con quello che succede oggi, fu una sorta di veggente e premonitore.
Vittorio Macioce:
«Limonov non esiste, o meglio, non esisteva, perché era una proiezione letteraria»
Vittorio Macioce, caporedattore del «Giornale», autore del romanzo «Dice Angelica» (Salani), e ideatore del Festival delle Storie della Valle di Comino, ha incontrato e intervistato Limonov nel 2018, durante il suo penultimo viaggio in Italia, e a proposito di quell'incontro ci ha detto:
— Ho passato una giornata appresso a Limonov, per intervistarlo. Una giornata surreale in cui ho capito una cosa: Limonov non esiste, o meglio, non esisteva, perché era una proiezione letteraria. Ho visto una persona molto intelligente e brillante, ma comunque, incontrandolo, ho capito che era diventato un personaggio. Un personaggio in cerca d'autore. Quando gli ho chiesto chi fosse davvero Limonov, mi ha risposto «Dipende da come mi sveglio la mattina.
— E a proposito del famoso libro di Carrère?
— Il libro di Carrère lo ha scisso: la persona di Eduard Limonov non ha amato quel ritratto, ma essendo lui un po' vanitoso, quel ritratto è ciò che lo ha reso iconico e il personaggio letterario che è diventato.
Helena Velena:
«Era un ometto piccolo, fragile, con gli occhiali»
Helena Velena, cantante, produttrice e attivista transgender, fondatrice della «Attack Punk Records» che pubblicò i primi album dei CCCP Fedeli alla linea. Ha incontrato Limonov durante una delle sue ultime presentazioni in Italia, a un evento di «Sandro Teti Editore»:
Eduard Limonov con Helena Velena
— Una cosa divertente di quell'evento, fu che venne pubblicizzato come presentazione del suo ultimo libro, ma di esso si parlò solo nei primi due minuti. Poi per tre ore si parlò di politica, anche vista l'esperienza del partito Nazional Bolscevico di Limonov con Aleksandr Dugin. Fra i presenti c'erano persone di ogni sorta: comunisti, neonazisti, fascisti, dirigenti di Forza Nuova. Limonov affascinava per quel suo essere un ribelle sperimentatore, per il suo essere, o essere stato, anche bisex, per i suoi racconti in ex Jugoslavia, l'isolamento in Siberia, l'esperienza del carcere. A trovarselo davanti in realtà era un ometto piccolo, fragile, con gli occhiali. Dal vivo, inaspettatamente, non aveva quell'aria da «guru» con la barba come ce l'ha invece Dugin, e nemmeno quella potenza, ma piuttosto di fianco a me vidi come una persona normalissima, che in altri contesti forse sarebbe passata inosservata.
— Ci ha parlato anche personalmente?
— Sì, anche se dovevamo per forza ricorrere al traduttore e c'era sempre qualcosa di non chiaro, non riuscimmo a spiegarci. Mi disse «Io capisco pochissime parole d' italiano. Parlo russo e vengo tradotto, ma non sono 100% sicuro che quello che traducono sia quello che dico veramente». L'impressione che ebbi è che era fin troppo diplomatico rispetto alle idee dell'apparato putiniano, e viste le sue contestazioni passate e il partito Nazional Bolscevico me lo aspettavo più estremo, anche se comunque fu preciso e attento, nonostante i problemi di comprensione.
— Cosa la colpì di quell'incontro?
— Come dicevo era piccolino, non aveva quel physique du rôle, e forse anche per questo aveva bisogno di accompagnarsi a ragazze punk dal look estremo. C'erano alcune grupies con lui, fra cui una in particolare bellissima, vistosa, che si sedette subito in prima fila. Limonov voleva riprodurre quel meccanismo del passato di avere relazioni con queste ragazzine punk, frizzanti e molto più giovani di lui. La cosa divertente fu che quando all'incontro si iniziò a parlare di politica, diverse persone lo attaccarono e lo contestarono, le grupies si annoiarono subito e se ne andarono via. Mi spiace molto sia venuto a mancare, perché forse oggi avrebbe potuto essere una linea di demarcazione verso una certa deriva politica e ideologica, della Russia, ma non solo. La sua voce sarebbe stata importante per creare un freno e un'opposizione che oggi non esiste.
Yurii Colombo:
«Dava il meglio di sé in pubblico e nei romanzi»
Yurii Colombo, giornalista, storica firma de «Il Manifesto», autore di «La sfida di Putin» (Edizioni Il Manifesto) e «Svoboda» (Castelvecchi). Da diversi anni vive a Mosca. Ha intervistato Michail Gorbaciov ed Eduard Limonov più volte, scrivendo anche un libricino su di lui, che però purtroppo, come lui stesso ci ha detto, è oggi introvabile. Nel giorno della morte di Limonov, il 17 marzo del 2020 di lui scrisse:
— Limonov dava il meglio di sé in pubblico e nei romanzi. Personalmente quando l'ho frequentato, non mi ha né impressionato, né incuriosito. Era timido, aveva una voce nasale, ma quasi femminea. Ascoltava poco gli altri. Non era una buona forchetta: non dava importanza a ciò che mangiava e beveva, ma se aveva un pubblico si trasformava. Diventava brillante, sapeva modulare il discorso, senza essere affettato. Iconoclasta, ma con stile. Sapeva cogliere gli umori del pubblico. La sua scrittura letteraria, la cosiddetta autografia, mi è sempre piaciuta, anche se andava letto con parsimonia. La saggistica al contrario era spesso pesante e involuta. Politicamente era un rossobruno alla russa, cioè sapeva pencolare verso il liberalismo e aveva una grande opinione di Trotsky (oltre che di Stalin). Comunque, il suo racconto-programma «Un'altra Russia» andrebbe letto, anche se non esiste in traduzione italiana. Un personaggio a tutto tondo. Mancherà.
Oggi, a distanza di 4 anni dalla morte ci ha ribadito:
«Lo ritenevo un ottimo scrittore. Umanamente e politicamente invece, era, secondo me, discutibile.»
На Каннском фестивале победила «Анора» Шона Бейкера — трагикомедия с «русским следом» (главные роли в картине исполнили Марк Эдельштейн и Юра Борисов). Также в Каннах показали новый фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке». Анна Стрельчук — о том, почему одной картине досталось все, а другой — ничего.
«Анора» («Anora»),
реж. Шон Бейкер
<…>
Лауреат высшего приза Канн «Золотой пальмовой ветви», фильм Шона Бейкера («Мандарин», «Проект Флорида», «Красная ракета») начинается как типичная история в духе «Красотки», но обманывает ожидания, приобретая по ходу действия одновременно комедийный и очень реалистический характер, ведь жизнь чаще всего выступает именно в жанре трагикомедии.
В своей торжественной речи на церемонии награждения Бейкер — певец маргиналов и делинквентов, когда то снимавший кино на три смартфона,— отдал должное «всем секс-работницам». Его фильм действительно очень уважительно репрезентует эту профессию, предпочитая банальной объективации и сексуализации сложность человеческих отношений. Анора, или Энни (Майки Мэдисон), танцует в стриптиз-клубе, иногда занимаясь секс-работой. Однажды в клуб приходит клиент, который предпочитает разговаривать по-русски. Анора, имеющая узбекские корни и русскоговорящую бабушку, понимает его, хотя предпочитает общаться на английском из-за выраженного акцента.
Таинственный клиент оказывается сыном русского олигарха Ваней Захаровым (Марк Эйдельштейн), который, в свою очередь, плохо изъясняется по-английски и смеется над своим «****** акцентом». Переплетение акцентов и языков (не только русского и английского, но даже армянского: на нем говорит нянька Вани — Торос) придает фильму уникальную интонацию. Встреча потерянных душ происходит вопреки всем лингвистическим нормам. А несовершенство коммуникации (вплоть до грамматических ошибок) делает из фильма очаровательный этюд о человеческой близости в самых нестандартных ситуациях. Впрочем, не все встречи благоприятны, не все люди честны с собой и другими, и героев на пути ждет страх, насилие, несвобода, одиночество. Сопротивляться этим преградам можно только с помощью любви, уважения и верности себе.
Фильм Бейкера рассказывает о поколении зумеров, беззаботно наслаждающихся жизнью взрослых детях, мечтающих провести медовый месяц в Диснейленде, но слишком потерянных, слишком боящихся ответственности в нашем непростом мире. Аноре всего 23, Ване — 21, но девушка гораздо более зрелая и независимая, чем главный герой — представитель золотой молодежи, который пока преуспел лишь в употреблении легких и не очень легких наркотиков и игре в приставку.
У Вани властные родители (Алексей Серебряков и Дарья Екамасова), от которых он никак не может сепарироваться, поэтому ему недостает субъектности. Главный герой может лишь жаловаться на то, что «придется работать в долбанной отцовской компании», но никаких активных действий по изменению ситуации юноша не принимает. При этом отметим, что Бейкер с теплотой относится к молодому поколению и с иронией наблюдает за конфликтами отцов и детей.
Что касается персонажа Юры Борисова — гопника Игоря на службе у семейства Захаровых,— то он одновременно воплощение совести и авторского взгляда в этом фильме. Игорь с изумлением (но без осуждения) наблюдает за происходящей ситуацией. «Анора» эксплуатирует уже знакомый нам по «Купе номер шесть» Юхо Куосманена образ Борисова с устрашающей внешностью и глубинной нежностью, скрытой под стальной оболочкой. Отдельного упоминания заслуживает связь Игоря с Анорой — подлинная романтическая линия фильма, которая намеренно смещена. Игорь как будто больше боится независимую и знающую себе цену Анору, чем она его. Но именно с ним девушка чувствует себя расслабленно. Она может позволить себе больше не притворяться.
Страшно, когда легче в сотый раз заняться сексом, чем проявить уязвимость. Чувство гнева понятнее и безопаснее чувства беззащитности — легче оскорбить, чем признаться себе и другому, что все еще что то чувствуешь.
«Лимонов, баллада об Эдичке» («Limonov: The Ballad»),
реж. Кирилл Серебренников
Другой фильм, связанный с Россией и показанный в основном конкурсе,— максимально безопасный портрет Эдуарда Лимонова, который из-за обтекаемой позиции, кажется, всех раздражает. Режиссер Кирилл Серебренников остался верен своей гипертеатрализованной манере, хотя и изрядно умерил ее динамичность. Его Эдичка (Eddie baby), сыгранный Беном Уишоу,— это даже не сам Лимонов, а коллаж из Лимонова Эммануэля Каррера (автора биографии писателя, по которой снят фильм), Лимонова соавтора сценария Павла Павликовского и, наконец, Лимонова самого Серебренникова.
На контрасте с «Анорой» Серебренников делает для фильма странный языковой выбор. Абсолютно все персонажи (даже когда действие происходит в России) говорят по-английски. Это экспортное решение добавляет еще большей искусственности происходящему. В переполненных референсами мизансценах (Кирилл Семенович явно пересмотрел «Таксиста» Мартина Скорсезе или даже «Джокера» Тодда Филлипса) нет воздуха и легкости, даже несмотря на то что в какой-то момент «Лимонов» пытается косплеить самый подражающий жизни арт-проект «Дау». Поскольку картина также отталкивается от книг самого Лимонова (тут много прямых отсылок к «Это я — Эдичка» и «Укрощению тигра в Париже»), в ней можно найти большое количество трансгрессивных эротических сцен — например, с участием бывшей жены Лимонова «прекрасной Елены» (Виктория Мирошниченко).
В итоге вся провокативность и противоречивость героя сведены к порнографическому аспекту и восхищению красотой бедности и революции. Фильм явно не понравится поклонникам творчества Лимонова — уж слишком вольно он обходится с его биографией. А те, кто ненавидит Лимонова, невзлюбят картину за чрезмерную романтизацию персонажа. При этом на уровне сценария и режиссуры это все-таки один из наименее расходящихся по швам фильмов Серебренникова.
Эх, жаль, что острого язычка Лены Миро нет с нами. Сейчас бы она прошлась по Собчак в Каннах.
⟨…⟩
Комплекс Собчак
Психологический комплекс, а не строительный, если что.
В свое время психолог Вероника Степанова обрисовала проблемы и комплексы Собчак.
Чтобы россияне полюбили Собчак, ей надо навсегда исчезнуть из информационного поля. Любить, конечно, не будут, зато перестанут её ненавидеть и не любить!
Само собой, это её родословная, из-за которой Ксения Анатольевна никак и никому не может доказать, что всего добилась сама, без громкой фамилии и денег, доставшихся от отца.
Хотя я вижу ещё один её психологический комплекс. Вот из-за него Ксюша и ударилась в политику.
Ну, это как с почтальоном Печкиным вышло.
Почему Ксюша в политике и россияне ей недовольны?
А потому что она не стала голливудской звездой! Да, этот комплекс можно назвать так: несостоявшаяся голливудская кинозвезда.
И вот потому злится Собчак и на нас, и на Россию. Вот потому ударилась в политику.
А если бы стала кинодивой?
Свет софитов, новые роли в мировом кинематографе, интервью для глянцевых журналов, не только российских, очередь на год, чтобы она дала интервью очередному топовому блогеру на ютубе, роли, расписанные на три года вперед. Оскары, пальмы. Какая тут киномалина даже! То есть время для политики!
Почему я так решил?
Смотрите и судите сами.
Кто её первый муж?
Актёр со звёздной фамилией.
Ну сыграли они в кино вместе. А роли какие? Даже не вторые какие-то, а третьестепенные, специально под них и написанные.
Кто второй муж? Режиссер!
А ведь любая актриса мечтает выйти за талантливого режиссера.
Только и талантливый режиссер порой тоже мечтает выйти в свет, то есть в топ кино за счёт удачного брака.
Талантливый режиссер Богомолов попытался так с актрисой Дарьей Мороз, дочерью режиссера, не вышло. А тут Собчак подвернулась, мечтающая о славе голливудской актрисы. Удачный брак. Правда, не для Собчак, а для её мужа.
Теперь все знают талантливого режиссера Богомолова, как мужа Собчак.
Вот я, к примеру, раньше слышал его фамилию и то как муж Дарьи Мороз.
А то, что Собчак хотела бы стать известной кинодивой, говорит ещё вот этот скриншот из её видео, в котором она обсуждала, почему Никита Михалков у нас в России очень богатый человек.
И само собой, что недавно посетила Канны!
Спасибо Вики Боне, прояснила нам, что на красную дорожку в Каннах продаются билеты. Просто надо вовремя купить их — цена около $5 тыс. Только Вика Боня готова и продать билет любому желающему туда попасть за десятки миллионов, то есть она — банальная перекупщица билетов.
Так и Ксения Собчак попала на эту красную дорожку. Никто её не звал как мировую звезду кино, просто купила билет.
И надо признаться честно, никому она там не интересна. Как и Вика Боня.
Разве что Ксения Собчак, в отличие от Бони, ещё и вертолёт в Каннах может нанять. Ну как истинные голливудские звёзды.
Зато обе наняли профессиональных фотографов за отдельную плату и постят оттуда своей аудитории фотки.
Завидуйте молча!
А вот Белле Хадид и билет покупать не нужно было, как и профессиональных фотографов нанимать.
Уехавшие из России не цветут и не пахнут
Та же Собчак заявила на Каннах, что у уехавших из России артистов всё на Западе тип-топ.
Уехавшие из России артисты там цветут и пахнут.
Ну да, конечно, цветут и пахнут.
Вот и Артур Смольянинов* выступил в Риге с концертом под названием «Слова и музыка».
Полный аншлаг был бы, если Артур* поумнее оказался — арендовал бы зал на 20 персон. А как звучало! Артур Смольянинов* выступил перед полным залом.
Подвела его жадность — хотелось больше кассы снять. Какие тут Канны!
Или взять Машу Машкову*, которая в очередной раз недавно заявила про своего отца, что не отказывалась от него на этот раз, просто все опять меня неправильно поняли. В общем, у Маши денег не хватило даже на самолёт до Канн, не говоря про билет на красную дорожку. Потому и не прилетела.
Ну а артист Бурковский прям нарасхват!
Прилетел в Канны.
Успел лишь пофотографироваться, раздать интервью малоизвестным изданиям и обратно. Ну а как же! В Голливуде нарасхват!
Это и главная роль в последнем фильме Тарантино, главная роль в очередном Sci-Fi блокбастере Кристофера Нолана. Да и сам Вуди Аллен готов снова встать у киноаппарата, лишь бы поработать с гением из России.
А может всё банальнее и проще? У Бурковского было столько денег, сколько хватило на Канны.
Ну а что?! Это же деньги Ксении Собчак, которая может позволить ещё и вертолёт в Каннах.
Кино или политика?
Артисты из России Марк Эйдельштейн и Юра Борисов сыграли в фильме американского режиссера Шона Бейкера «Анора». И этот фильм как раз и получил золотую пальмовую ветвь — главную награду фестиваля в Каннах.
Кроме них в этой картине сыграли Алексей Серебряков и Дарья Екамасова. А также в фильме звучала песня группы «Тату».
Зрители удостоили этот фильм десятиминутной овации, а также бурей аплодисментов улыбающегося актёра Юру Борисова.
Ну, вообще-то надо понимать. Два года парламенты цивилизованных стран тоже рукоплескали и удостаивали овациями так и не состоявшуюся звезду Голливуда.
Хотя настоящая звезда Голливуда исправила сиё недоразумение и подарила даже свою статуэтку Оскара так и несостоявшейся звезде.
А ещё европейские кинофестивали лет так десять полюбили вдруг иранское кино. Основные призы тогда уходили иранцам.
Что это? Настоящее кино или политика?
Конечно, настоящий мастер может так снять, что будет вам и политика, и кино.
Зато любой кинодеятель прекрасно понимает, если не снимать в угоду политике Запада, бороться с их системой, будешь голодным художником.
Так что я не рекомендовал сильно обольщаться российским артистам, снявшимся в фильмах, которых показывают, номинируют и награждают сейчас на международных кинофестивалях. Тут может дело всё в политике.
Короче, фильм «Красотка» ещё долгие годы будут смотреть по всему миру, некоторые кинокритики сравнили «Анору» с этим фильмом.
А про «Анору», скорее всего, забудут. Сразу же после мирового проката. Если вообще выйдет в кинопрокат.
Не наш Эдичка
В принципе, несколько лет назад я писал, что на Западе соберут деньги под громкий фильм, в который пригласят уехавших из России артистов, и снимут такой фильм.
Так и произошло — с фильмом про Эдуарда Лимонова.
Пока что это самый дорогой фильм для режиссера Константина Серебрянникова*. Для него порядка $10 млн. собрали в Италии, во Франции и в других европейских странах.
А господину Серебрянникову* не надо отчитываться за украденные ложки и вилки, то есть за реквизит, а просто творить. Чем он и занимался.
Да так, что Маше Машковой, снявшейся у него в эпизодической роли, не хватило на билет в Канны!
Ну а этот фильм нужен был для поддержания штанов уехавшим российским артистам, поскольку западное коммерческое кино их не особо балует.
Как метко и правдиво заявил недавно Никита Кологривый, актерская профессия — это слава и большие деньги.
И само собой, про политику.
Итак, я в курсе, кто такой Эдуард Лимонов. Прочитал с ним несколько интервью, которые он дал в начале девяностых журналисту Додолеву, смотрел его интервью Дудю*, в котором, кстати, Лимонов сказал про Собчак, что она «полная ура», «ура набитая» и вдвойне была бы «ура», если поцеловала его ботинок.
Конечно, в данном фильме опять педалируют тему негра и Лимонова, который, кстати, литературный персонаж. У самого писателя Лимонова совсем другая фамилия, что говорит ещё и о том, что Лимонов — это и творческий псевдоним, правда, сильно понравившийся писателю.
И лишь текстом в данном фильме об его участии в боевых действиях на Балканах и поддержке Крыма и прочее.
Но если копнуть глубже, со слов самого Лимонов, то Лимонов — экстремист. Для него важнее революция, чем миллиард долларов!
Что такое миллиард долларов? Это полноценная политическая партия с офисами по всей стране, что позволит проталкивать свою политическую позицию законным образом и даже взять власть политически.
Ну а в России, как заявили два российских президента за последние двадцать лет, лимит революции закончился.
Вот потому российская власть и вытащила из лимоновских нацболов Захара Прилепина и дала ему громкий голос.
Чего, кстати, Лимонов так и не мог ему простить. И даже в последние часы своего ухода из жизни он писал про Прилепина. Что о многом говорит.
А тем, кто посмотрит фильм про Лимонова от Серебрянникова, будет невдомёк, зачем либеральные кинодеятели так его полюбили.
А за тем! Либералам и западникам совершенно без разницы, чем и кем свалить власть в России.
L'esteta armato trasformato in un personaggio iconico. Ma lo scrittore, come ben noto ai nostri lettori, era molto altro.
«Poeta maledetto, divorato da un'energia rivoluzionaria che ondeggia al servizio di molti, Limonov dal best seller omonimo di Emmanuel Carrere («Adelphi») sullo scrittore e militante morto nel 2020 dopo una vita avventurosa, vola sul concorso del festival di Cannes come trascinato da una furia iconoclasta con la trasposizione del regista russo Kirill Serebrennikov»:
cosi' l'Ansa presentA il film sull'intellettuale anarcofascista russo.
Il racconto cinematrografico va dalla Storia del dopoguerra fino ad oggi, da Stalin a Putin, tra David Bowie e Lou Reed. L'attore inglese Ben Wishlow è Eduard Limonov che sulle note di una colonna sonora riuscita presenta ad un pubblico di benpensanti l'esistenza ribelle di un russo nato sul confine ucraino.
«Poeta, delinquente, barbone, tossico, politico, artista e attivista, Limonov vive i suoi tempi da outsider, oppositore, intellettuale sempre contro qualcosa, ai margini, ma non per questo li evita. Serebrennikov, che lavora in Europa, forse a Berlino, da un'immagine espressionista a Limonov (non a caso l'ha scritto con Pawel Pawlikowski, Oscar nel 2015 per il film Ida oltre che con Ben Hopkins) e lo rende però moderno come un The Serpent, la serie tv con Tahar Rahim premiata nel mondo»:
Limonov trasformato in un personaggio iconico. Ma lo scrittore, come ben noto ai nostri lettori, era molto altro.
На Каннском кинофестивале показали фильм «Лимонов, баллада об Эдичке» Кирилла Серебренникова. И это афигенно! Не высказался об этом событии до сих пор только самый ленивый, то есть я. При(е)ступим же, пожалуй.
Не так давно я прочел книгу писателя Эммануэля Каррера «Лимонов», на основе которой и создавался фильм. Пару слов о бумаге.
Как по мне, книга написана талантливо, если отбросить весь французский патетический флер, исходящий от нее. Это эдакая ретроспектива литературных трудов Эдуарда Вениаминовича: от самой Салтовки до Алтая, и даже чуть дальше.
Помимо изучения художественных произведений, Каррер прилетал в Москву, чтобы лично пообщаться с Лимоновым, знакомство с которым случилось давно и во Франции, когда тот выглядел, по воспоминаниям автора, как настоящая рок-звезда. Лимонов питал интересен к людям и обладал феноменальной памятью, потому сразу узнал старого знакомого. Они беседовали, пили чай. Нацболы рядом молча наблюдали за ними. У Лимонова никогда не было постоянного жилья, потому даже будучи уже в почетном возрасте, он перемещался с квартиры на квартиру, а рядом с ним неотлучно находились два больших мужика, охранявших его. Так что заставил побегать дед французского дряблотелого писателя, который всегда восхищался спортивной формой Лимонова.
Хоть Каррер и глубоко погрузился в изучении истории Советской и Новой России, он не брезговал крутыми героическими байками.
Вот пример.
Помните, сын Сталина попал в плен?
Иосифу Виссарионовичу тогда предложили обмен пленными, а он нацикам отвечает: «Я солдата на фельдмаршала не меняю». Записан в слоны автоматом.
СПОЙЛЕР!!!!! (СПОЙЛЕР?)
Сталин не говорил таких слов, хотя «Википедия» может поспорить.
Лимонов эстетизировал Сталина, советскую (и не только) символику, совсем не стесняясь этого ни в Америке, ни во Франции, из-за чего сыскал множество недоброжелателей. Каррер думал, что крутизна Салтовского негодяя и Советского лидера идеально раскроется через этот википедийный пример. Не осуждаю, понимаю. Художественная литература все-таки! Кстати, как и фильм художественный!
Слишком шумное одиночество — период жизни в Америке
— Вы расист?— спрашивает журналист
— Какой расист? Я негру сосал,— отвечает анекдотичный Лимонов
Если Вы беспокоились, то выдохните. В книге есть эта пресловутая сцена с чернокожим. Думаю, в кино она будет обязательно. И еще парочку, чтобы вы точно поверили в художественный вымысел. Надеюсь, Серебренников, являясь профессиональным режиссером, сначала показал чернокожему, как нужно сосать Бену Уишоу, а потом крикнул: «Начали!». Честно, не знаю, почему этот эпизод по сей день так волнует читателей (скоро и зрителей), хотя в книгах Лимонова есть куда более изощренные сцены, но сейчас не об этом.
К фильму.
Сейчас личности сомнительной репутации сетуют на то, что в такое кровавое время вышел фильм о людоеде Лимонове. Господи, это может исказить восприятие в конфликте между Россией и Украиной/Европой/Америкой. А чего тут искажать, когда и так все ясно? Мы вообще говорим о фильме, чего вы лезете с политикой? Лимонов с тихим восторгом воспринял бы выход фильма. Сказал бы что-то вроде: «Нуу… рано или поздно это должно было произойти. Сколько можно бревно в глазу не замечать, верно?»
А так Эдуард Вениаминович всегда мечтал о мировой славе, не довольствуясь малым.
Мало ему Америки — отдайте ее Бродскому, пусть подавится!
Мало ему Франции — ее великому Жану Жене!
Дайте ему Россию — все, остальное — ничто!
«ВКонтакте. ДРУГАЯ РОССИЯ Э.В.ЛИМОНОВА», 26 мая 2024 года
Le palmarès est tombé, le tapis rouge remballé. Rétro en photos sur les acteurs, actrices, réalisateurs et réalisatrices de ce Festival, à travers le regard du photographe Yann Rabanier, qui a suivi cette édition pour «Télérama».
Dans l'agitation cannoise, Yann Rabanier attend patiemment, loin du tapis rouge et des flashs qui crépitent, dans le couloir d'un hôtel ou du Palais des festivals, sur une plage ou sur une terrasse encombrée, que la tension s'estompe. Le temps d'une image, le temps d'une rencontre. Souvent la session ne dure que quelques secondes. Il réussit néanmoins à embarquer dans son univers ses modèles, qu'il dirige avec douceur et bienveillance, par sa lumière, ses improbables accessoires, son cadre. Et perpétue ainsi avec l'aide de Pierre Auriac, son assistant, la petite flamme de la magie d'une folle quinzaine.— L. A.
En compétition
⟨…⟩
Le cinéaste russe Kirill Serebrennikov, en compétition à Cannes pour son film « Limonov, la ballade ».
Photo Yann Rabanier pour Télérama
⟨…⟩
«Télérama», 26 mai 2024
• • •
Philine Janssens
«Limonov: The Ballad of Eddie»
Date: shoot 2021-2022, edit 2023-post production
Role: Intimacy coordinator
I, Philine Janssens (She/Her) began my career several years ago as a professional dancer working for the finest opera houses and dance companies. By experience, I know what nudity and exposure feel like. Without having had any traumatic experiences as such (I must admit I rather enjoyed performing nude scenes), I am aware of the dangers lurking: peer pressure, consent issues, shame, coercion, traumas, and power dynamics, to name but a few.
As a professional choreographer and movement coach I am a people person who knows how to guide, coach, and add value to a production. This combination of skills and experiences brought me seamlessly to my current position as an intimacy coordinator (IC).
Let's be honest: the best performances and scenes are shot when the cast and crew are in the moment. This can only be achieved when everyone involved is informed, respected, and working as a team. Intimacy must be addressed and openly discussed, with a view to taking characters, narratives, and productions to the next level.
Rest assured, I can make myself scarce when necessary but can also be very «hands-on» (no pun intended) when directors or actors need me to be so. Clarity and open communication are of the utmost importance to guarantee a safe working environment.
«As a creative artist, I work closely with performers and directors, focussing on positive body image, sensuality, vulnerability, and credibility while fearlessly bringing in a wide range of expertise to fulfill the potential of each project.»
26 мая на «Радио Долин» — традиционный стрим по итогам Каннского кинофестиваля. Антон Долин посмотрел все громкие премьеры: скандальный «Мегалополис» Фрэнсиса Форда Копполы, «Лимонова» Кирилла Серебренникова, «Виды доброты» Йоргоса Лантимоса, «Фуриосу» Джорджа Миллера и другие фильмы, которые будут обсуждать весь год.
— Ну что, теперь про единственный российский фильм в конкурсе… в основном конкурсе Канн.
— Ну вот скажи, как мы можем его называть российским?
— А вот как раз я сказал и думаю. А как его назвать? Европейский тогда назвать? У него же нет страны-приписки.
— Тоже убого звучит — европейский. Да, он итальяно-франко-немецкий [итало-франко-испанский] что ли…
— При том, что я знаю, что часть сцен снималась… (вот мы сейчас в Риге) снималось в Риге, в Юрмале. У меня там друзья снимались. Ну, конечно, у всех друзья снимались в этом фильме.
— Это точно.
— Т.е. в общем, это такой получается… всемирный фильм.
— Да.
— Кирилл Серебренников, «Лимонов». Или как он называется? «Баллада».
— «Лимонов». На самом деле по-русски сейчас называют только так, хотя там есть эта баллада, «Баллада об Эдичке».
— У нас есть кадр с дорожки. Давайте посмотрим. Вот, значит, понятно… Кирилл.
— Да.
— Серебренников, режиссёр. Справа Бен Уишоу, прекрасный британский актёр, исполнитель роли Лимонова…
— И Виктория Мирошниченко, вы её помните по фильму «Дылда». Она сыграла роль Елены, собственно говоря. Той самой, из жён Лимонова, расставание с которой и привело к созданию романа «Это я — Эдичка». Т.е. она, наверное, самая легендарная из его жён, хотя с каждой из них были интересные сюжеты и истории. Но вот эта, эта история… из неё родился шедевр писателя. Кстати говоря, верните на секундочку эту фотографию, пожалуйста. Там сзади мы видим в очень странной позе, с очень странным лицом Тьерри Фремо — директора Каннского фестиваля.
— А!
— Да-да-да. Это он.
— А то, знаешь, в таких случаях подписывают там: «Кирилл со спутником», или ещё как-нибудь.
— Вот это вот спутник, да. А… да… Ну, что сказать. «Лимонов» вызвал очень бурную реакцию, в том числе реакцию отторжения. Некоторые претензии в духе того, что не время сейчас снимать фильм про Лимонова…
— [кивает]
— …я бы решительно отверг. Мне кажется, что это. Мне кажется, что это глупость. Мне кажется, что этот фильм — совсем не воспевающий Лимонова, а показывающий очень сложного персонажа. Мне очень понравилось, как сам Кирилл квалифицировал своего героя. Он сказал: «Это русский Джокер». И я сразу подумал, что это ещё Нью-Йорк тех самых 80-х, когда «Джокер» Тодда Филлипса и его прообраз — Трэвис Бикл, герой «Таксиста» — там жили, по грязным улицам ходили, злым улицам. Вот. Ровно тогда, ровно там же. И он в этом своём клоунском белом костюме, конечно, типичный Джокер. Да, этот персонаж — трикстер, да, это поэт с уязвлённым самолюбием, с уязвлённым эго, которому не хватает любви, которому не хватает признания, и который готов взорвать свой воображаемый, а, может, и не только, лимонкой весь мир только для того, чтобы мир его принял и признал. Вот о чём эта история. Она очень много говорит о России и о русском человеке, и о русской… поэте. И больше, чем о Лимонове самом. Всё время говорят о несовпадении прототипа с персонажем. Я сделаю одно страшное допущение, страшно непримиряемое… Я уверен, уверен, что Лимонову очень бы понравился этот фильм. Он бы себе там понравился. Железно. Потому что он был невероятный нарцисс, ему очень нравилось…
— Ну, знаешь, фильм о себе в основном конкурсе Канн, конечно, любому понравилось.
— Ему… не обязательно, нет, конечно, нет… Ему очень нравилось быть красивым, трагическим, страдающим, и некрасивым тоже. И это всё в фильм есть. И Бен Уишоу работает просто потрясающе. Это филь довольно условный — театральный. И на фоне этой театральности стиля, то, как работает… (сам Кирилл сказал) по Cтаниславскому Вишоу, как он погружается в персонажа. Мне рассказывал Кирилл, что он — Бен Уишоу — в одной из сцен от перенапряжения потерял сознание. До такой степени он вошёл в этот вот нервический, неврастенический, истерический регистр, в котором существовал Лимонов или его лирический герой. Я допускаю, что это всё экранизация произведений Лимонова, в которых есть только лирический герой, нет никакого настоящего Лимонова там. И все, кто говорят: «Я знал Лимонова, он был не такой», они все идут мимо. Фильм не называется «Савенко». Фильм называется «Лимонов». Лимонов — это выдуманный персонаж, это псевдоним. Это фильм об образе или о нескольких образах. И если это понимать, ты останешься гораздо лояльнее, окажешься к этой… очень интересной, экспериментальной, необычной картине.
— Да. Слушай, я знаю, что тебя связывают как минимум приятельские отношения с Кириллом Серебренниковым.
— Да, но никаких обязательств.
— Но я аккуратно спрошу. А чего тебе не хватило в этом фильме тогда?
— Мне не хватило, конечно, драматургической цельности. Очень многое выпало. Мне не хватило пограничности в эротических сценах, которые как бы присутствуют, но они очень так красиво сняты. В этом фильме всё сделано немного… слишком для такого пограничного персонажа, слишком для меня гладко. И мне кажется, что, если бы Кирилл… Многие говорят: он слишком растянул нью-йоркскую часть жизни Лимонова. А мне кажется, если бы можно было её ещё больше растянуть и только из неё сделать фильм. Вообще можно было бы сделать фильм по… не по роману Каррера, а по книжке «Это я — Эдичка». Вот взять её и экранизировать, со всеми её непристойностями и ужасами, и страданиями.
— И сцена с афроамериканцем есть.
— Она есть, конечно. Сцена на помойке с чёрным бездомным, угрожающим и очень красивым этим парнем в фильме, конечно, присутствует. Не знаю.
— Слушай, при этом, подожди, сценарий же писал…
— Павел Павликовский.
— Ну, т.е. ни кто-то там…
— Да нет. И Павел Павликовский, и Роман Васьянов, снимавший «Отряд самоубийц» (это к разговору о Джокере) и «Ярость» с Брэдом Питом,— замечательнейший оператор. До этого, когда он снимал «Стиляги»… но он оператор мирового класса. И Бен Вишоу сам. Это потрясающие профессионалы, которые сошлись, чтобы делать это кино. Нет, это очень, очень, очень индивидуально яркое кино. И то, что оно не является совершенным, это хорошо отражает несовершенство и странности и противоречия внутренние самого героя. Так я на это смотрю.
— Вот тут пишут: «Где Лимонов, а где Бен Уишоу? Полный мискаст». Слушайте, Ирина, мне кажется, тут по-разному можно на это смотреть.
— Он в фильме очень похож. Есть сходства, внешние сходства. Но я не знаю, внешнее сходство — где Лимнов, а где… Ну, представьте себе — про любого актёра вы скажете. Где Иэн Маккеллен, а где Макбет или там Гамлет.
— Да.
— Ну, нигде. Это разное всё. Работа актёра в том, чтобы перевоплощаться. Не только при помощи грима, но и при помощи своего мастерства, в того, кем ты не являешься. Не надо быть похожим. Хотя тут есть сходство.
— Человек из другой культуры, на секунду.
— Ну нет, конечно. Это актёрская работа, это актёрская игра. И её суть в том, чтобы превращаться. Трансформация это то, из чего это состоит.
— Да. Знаешь, какой ещё у меня вопрос? А ты можешь объяснить, за что вообще Канны любят Кирилла Серебренникова, как не театрального, понятно, а кинорежиссёра? Мне… вот я как-то задумался об этом и не нашёл ответа. Ведь он не первый раз.
— Нет, который раз уже.
— Который раз. Всегда без наград, но который раз. Как тебе кажется, чем он притягателен для Каннского фестиваля?
— Во-первых, давай начну с самого начала. Режиссёров, которые участвуют в Каннах много много-много лет, и ничего там не получают, но продолжают участвовать, очень много.
— Угу. Всё это как бы нормальная история.
— Да. Нет такого, что ты приезжаешь в Канны, только чтобы уехать с призом. Даже статистически это невозможно. Просто невозможно. Поэтому неполучение призов… Есть режиссёр такой Джеймс Грей, синефилы многие его обожают. Пять или шесть его фильмов были в конкурсе Канн за последние 25 лет. Практически всё его, начиная то ли с «Маленькой Одессы», то ли второго фильма «Ярды», всегда было в Каннах. Ни одного приза, ни одного раза. Ну и что как бы?! Абсолютно из этого не следует ровным счётом ничего. Вот. И… это я навскидку вспомнил. На самом деле очень много есть, очень много есть таких режиссёров, которые ничего не получают. Я думаю, что Кирилл очень… он обладает тем, чем не обладают многие даже из лучших каннских режиссёров. Он обладает совершенной непредсказуемостью. Он всё время ищет… Именно потому, что он не профессионал в кино. Он всё время ищет новый язык, новый подход, новый какой-то ракурс для каждого своего проекта. И его потрясающая непокорность каким-то форматам и непредсказуемость делает его настолько привлекательным для фестиваля. Вообще для любого. Но сейчас он стал действительно завсегдатаем именно в Каннах. Я думаю, это объясняется этим. Ну, можно говорить всякие пусты слова типа: он талантливый. Ну да. А другой скажет: да нет, он не талантливый. Но это будет бессмысленный обмен какими-то штампами ничего не значащими. Но его непредсказуемость — это несомненное его качество. Вот. Его неформатность. Он ни на кого не похож. Вот попробуйте назвать: на кого из режиссёров похож в кино Кирилл Серебренников. Вы не найдёте никаких аналогий.
— Прямых уж точно.
— Это тоже достоинство. Про многих гораздо крупных, признанных художников в кино мы можем найти каких-то братьев и сестёр по разуму и по стилю. Но не в этом случае. Это же тоже интересно. Вот поэтому, я думаю, и уверен, что он будет продолжать приезжать.
«Limonov è un personaggio affascinante: è esasperante e contraddittorio»: intervista a Ben Whishaw e Kirill Serebrennikov, protagonista e regista di Limonov, film ispirato al libro di Emmanuel Carrère sul poeta e politico russo. In concorso a Cannes e prossimamente nelle sale italiane.
Il percorso di «Limonov: The Ballad» (che uscirà nelle sale italiane con il titolo Limonov, con Vision Distribution) è stato complesso, al punto da cambiare completamente in corso d'opera. Lo dice il regista Kirill Serebrennikov a Cannes, in un giardino, dove abbiamo potuto incontrarlo in occasione della presentazione del film in concorso al festival francese.
Tutto è cominciato dal libro di Emmanuel Carrère (presente nella pellicola con un cameo), come conferma l'autore nella nostra intervista:
«Il personaggio viene dal libro di Emmanuel Carrère, è la sua visione. Non è il vero Limonov, ma una versione di finzione. Quindi per me la sfida è stata prendere un personaggio già maneggiato da Carrère e adattarlo. Per questo ho utilizzato molte immagini con uno specchio: c'è una duplicità».
Poi però il mondo è cambiato ed è cambiato anche il film:
«Non ero consapevole del fatto che sarebbe diventato così importante raccontare la storia di Limonov. Abbiamo cominciato raccontando un poeta punk pieno di contraddizioni: ci sono voluti quattro anni e poi è cominciata la guerra. Questo è stato un evento enorme, molto doloroso per me. È un avvenimento che mi ha stravolto la vita: ho lasciato il paese che conoscevo. E ha anche influito sul film, trasformandolo in qualcos'altro. È come se non avessimo fatto noi il film, ma si fosse fatto da solo».
Ben Whishaw è Limonov
A interpretare Ėduard Limonov, poeta e politico russo, è l'inglese Ben Whishaw, che si è preparato a lungo per il ruolo:
«Ho letto il libro di Carrère e visto diversi video di Limonov e documentari. Sopratutto sulla sua vita a Parigi. E ho letto i suoi libri tradotti in inglese. Mi sono basato molto sulle indicazioni di Kirill. Il film si chiama la ballata di Limonov e questo ci ha permesso di essere molto più liberi nel raccontare il personaggio».
Limonov è un personaggio pieno di contraddizioni e l'attore inglese ne è consapevole:
«È stato complicato: ci siamo incontrati nel 2020, quando il mondo era molto diverso. Pensavamo di fare un tipo di film, che poi invece si è rivelato diverso. Alla luce della guerra alcune cose di Limonov non sono state più così affascinanti. Per me è stato importante non giudicarlo, ma capirlo. È il mio lavoro cercare di capire cosa provasse come persona. È stato molto interessante perché era un essere umano complesso, con reazioni imprevedibili. Ho amato collaborare con Kirill: anche se veniamo da culture profondamente diverse, siamo riusciti a trovare una lingua comune».
Il Limonov di Kirill Serebrennikov
Per il regista Limonov è sempre stata una figura interessante:
«Limonov mi ha sempre affascinato perché era un antieroe. Era contrario a tutto. Quindi oggi è sempre più affascinante. L'altro lato della medaglia quando si parla di rivoluzione però è che tutto diventa sanguinoso e violento. Quindi ci tengo a dire che per me la rivoluzione deve essere quella dell'arte, non violenta. Per questo, come nel libro, ci siamo concentrati sulla sua vita a New York e sulla perdita del suo amore, un evento cruciale per lui».
Serebrennikov però non l'ha mai incontrato:
«Non l'ho mai conosciuto, non volevo. Quando ho avuto l'occasione ormai era un uomo anziano molto arrabbiato. Conosceva il libro di Carrère e penso che fosse contento che fosse diventato un bestseller. Gli piaceva essere al centro dell'attenzione: si comportava come una rock star. Limonov è un personaggio affascinante: è esasperante e contraddittorio».
Limonov, Serebrennikov e la Russia di oggi
Il regista è consapevole che il suo film esce in un momento storico delicato:
«Ogni giorno milioni di persone dicono: fermate la guerra. Fermate questa terribile guerra. Ma purtroppo chi è al potere non reagisce. Forse conoscete questo caso: in Russia due donne, una è una mia ex studentessa, sono state messe in prigione solamente per aver messo in scena uno spettacolo teatrale. Sono Evgenija Berkovič e Svetlana Petrijčuk, accusate senza alcun motivo, ma accusate di essere terroriste. Pensate che la pièce ha ricevuto anche un premio molto importante. È una situazione kafkiana: i poteri alti non reagiscono, queste signore sono ancora in prigione. E il tutto viene visto anche in modo un po' sadico, tanto che non sono convinto si possa fare davvero qualcosa. Il male purtroppo è molto più forte».
C'è quindi qualcosa che il cinema possa fare?
«La Russia peggiora di giorno in giorno. La guerra è ancora in corso e gli oppositori del regime vengono eliminati. L'arte non riesce a influenzare chi ha il potere: il mondo intero non riesce a fermare questa gente, figuriamoci noi artisti».
Nonostante questo però, Serebrennikov non rinuncia a raccontare storie difficili:
«Sto lavorando a un altro progetto complicato, basato sul libro di Oliver Guez La scomparsa di Josef Mengele».
программа «Киноагент 283» • авторы-и-ведущие: Зинаида Пронченко + Станислав Белковский
⟨…⟩
[Зинаида Пронченко:]
— Для меня эта картина [Palme d'or: «Anora» de Sean Baker] реально — набор анекдотов, причём таких с бородой. И русские именно в этом виде — с водкой, с гармонью — хорошо продаются на Западе исторически гораздо лучше, чем проклятый поэт Эдуард Вениаминович Лимонов, главный герой действительно русского фильма в конкурсе, снятого Кириллом Серебренниковым. Такая Россия — с какими-то странными полуфашистскими идеями, с болезненными отношениями с женщинами, с литературой, с претензиями…
[Станислав Белковский:]
— С болезненными отношениями с мужчинами.
[Зинаида Пронченко:]
— …с болезненными отношениями с мужчинами,— это нет.
[auto-generated YouTube-subtitles with a little help from ChatGPT (for corrections: jewsejka@gmail.com):]
In the competition film I saw, «Limonov: The Ballad,» directed by Serebrennikov. Ben Whishaw stars as the revolutionary militant, thug, and underground Russian writer Edward Limonov. Ben Whishaw captures his voice, mannerisms, and tone. He embodies the stereotype of that witty Russian with a cigarette in his mouth, coming up with quippy, self-deprecating, existential jokes.
For me, the most interesting part of this film was the voiceover poetry from Limonov himself. However, I found the film a bit boring. Limonov's life had a very strange structure to it, which I think makes the film interesting. The trajectory of his life points in a different direction than you'd expect, and he lands in a place where you can see how he's a very controversial figure. Not necessarily someone you like, but for most of it, I didn't really care about him because his main characterization is that of a disaffected young person who just cares about tearing down every system. I don't think that's a super interesting character.
It was kind of like, okay, of course, if you are this person, you're going to oppose this, and you're going to dislike that. The character's views do change over time, and his behaviors do change in very interesting ways. He comes to adapt to society more than you would expect him to, and that's kind of what the crux of the film is about. There are a lot of interesting pieces in here, but overall, I think the reason I didn't enjoy it more is because it feels a bit structureless. It falls into a biopic trap where they want to tell you everything about him without distilling it.
What I like about the film is that you don't feel like it's endorsing this person, and you also don't feel like it has any disdain for him. If anything, it seems to honor and idolize him a bit, to a point where people may take issue with that, since his political views in the end are quite dangerous. There's some flirting with Nazis, let's just put it that way. It is directed with a lot of energy, and I think some people will like it. I give it a five out of ten.
A jornada de Limonov: The Ballad (que será lançado nos cinemas italianos com o título Limonov, com Vision Distribution) foi complexa, a ponto de mudar completamente no decorrer da produção. O realizador Kirill Serebrennikov diz isto em Cannes, num jardim, onde o pudemos encontrar por ocasião da apresentação do filme em competição no festival francês.
Tudo começou com o livro de Emmanuel Carrère (presente no filme com uma participação especial), como o autor confirma na nossa entrevista:
«O personagem vem do livro de Emmanuel Carrère, é a visão dele. Então para mim o desafio foi pegar um personagem já manipulado pelo Carrère e adaptá-lo. Por isso usei muitas imagens com espelho: há uma duplicidade».
Mas depois o mundo mudou e o filme também:
«Não sabia que seria tão importante contar a história de Limonov. Começamos por contar a história de um poeta punk cheio de contradições: demorou quatro anos e depois a guerra. Foi um acontecimento enorme e muito doloroso para mim. Virou a minha vida de cabeça para baixo: deixei o país que conhecia e também afetou o filme, transformando-o em outra coisa, o filme, mas se ele tivesse feito. ele mesmo».
Ben Whishaw é Limonov
No papel de Ėduard Limonov, poeta e político russo, está o inglês Ben Whishaw, que se preparou durante muito tempo para o papel:
«Li o livro de Carrère e vi vários vídeos de Limonov e documentários. livros traduzidos para o inglês. Confiei muito nas indicações de Kirill. O filme se chama balada de Limonov e isso nos permitiu ser muito mais livres na descrição do personagem».
Limonov é um personagem cheio de contradições e o ator inglês tem consciência disso:
«Foi complicado: nos conhecemos em 2020, quando o mundo era muito diferente. À luz da guerra, algumas coisas sobre Limonov já não eram tão fascinantes. Era importante para mim não julgá-lo, mas compreendê-lo. interessante porque ele era um ser humano complexo, com reações imprevisíveis. Adorei colaborar com Kirill: embora viemos de culturas profundamente diferentes, conseguimos encontrar uma linguagem comum».
Limonov de Kirill Serebrennikov
Para o diretor Limonov sempre foi uma figura interessante:
«Limonov sempre me fascinou porque era um anti-herói, é que tudo se torna sangrento e violento. Então, quero dizer que para mim a revolução deve ser a da arte, não a da violência. Isso, como no livro, focamos em sua vida em Nova York e na perda de seu amor. um evento crucial para ele».
No entanto, Serebrennikov nunca o conheceu:
«Nunca o conheci, não queria. Quando tive oportunidade, ele era um velho muito zangado. Ele conhecia o livro de Carrère e acho que ficou feliz por ele ter se tornado um best-seller. Ele gostava de ser o centro das atenções: comportava-se como uma estrela do rock. Limonov é um personagem fascinante: é exasperante e contraditório».
Limonov, Serebrennikov e a Rússia de hoje
O realizador tem consciência de que o seu filme é lançado num momento histórico delicado:
«Todos os dias milhões de pessoas dizem: parem a guerra. Parem esta guerra terrível. Mas infelizmente quem está no poder não reage. Talvez você conheça este caso: duas mulheres na Rússia, um deles é um ex-aluno meu, foram presos apenas por encenar um espetáculo de teatro. São Evgenija Berkovič e Svetlana Petrijčuk, acusadas sem qualquer motivo, mas acusadas de serem terroristas. É uma situação kafkiana muito importante. os altos poderes não reagem, essas senhoras continuam na prisão e tudo também é visto de uma forma um tanto sádica, tanto que não estou convencido de que algo realmente possa ser feito de forma mais difícil».
Ben Whishaw e Emily Mortimer:
«A verdadeira Mary Poppins é o diretor Rob Marshall!»
Então, há algo que o cinema possa fazer?
«A Rússia está a piorar dia após dia. A guerra continua e os opositores do regime estão a ser eliminados. A arte é incapaz de influenciar aqueles que estão no poder: o mundo inteiro é incapaz de deter estas pessoas, muito menos nós, artistas».
Apesar disso, porém, Serebrennikov não desiste de contar histórias difíceis:
«Estou trabalhando em outro projeto complicado, baseado no livro de Oliver Guez, O Desaparecimento de Josef Mengele».
19-го мая в рамках программы Каннского фестиваля, который ежегодно проходит на юге Франции, состоялась премьера нового фильма российского режиссёра-эмигранта Кирилла Серебренникова — «Лимонов: Баллада». Эта картина является экранизацией популярного романа-биографии о жизни Эдуарда Лимонова, который написал французский писатель Эммануэль Каррер в 2011-м году. Роман этот во Франции настолько популярен, что его можно найти на полке почти в каждом книжном магазине, и даже в небольших городах.
За основу сюжета взят период жизни Лимонова, начиная с момента его эмиграции в США. Как раз тогда были написаны романы «Эхо я — Эдичка» и «История его слуги». Заканчивается же экранная история серединой-концом 1990-х, с не очень невнятным описанием его деятельности как лидера «Национал-Большевистской Партии». Причём повествование это основано на пересказе романов Лимонова, а не на фактах из его реальной биографии. Впрочем, Серебренников этого не скрывает и открыто говорит о литературности его персонажа.
[Кирилл Серебренников:]
«…возбудила задача. Не сам персонаж, а задача — вот снять фильм про именно такого персонажа, про такого русского Джокера, который… в каждый там какой-то период умирает, а потом восстаёт в новом обличии, который в себя вмещает и любовь, и ненависть,— и поэзию, и национализм,— и войну, и нежность,— и всё вместе взятое. Ну вот такой достаточно… как бы англичане сказали — character».
Судя по рецензиям российских и западных кинокритиков, режиссёра Серебренникова больше всего интересует возможность показать Лимонова как такого нахального панка, ненавистника всего вокруг (особенно Бродского и Солженицына), сексуального обольстителя и поэта «цветов зла». Его политическая деятельность либо совсем не интересна режиссёру, либо он показывает её по касательной, так, чтобы не говорить на острые и волнующие темы.
Вообще, наверное, главный девиз этого фильма — не говорить о том, что может вызвать неоднозначную реакцию. Поэтому фильм получился похожим на другое произведение Кирилла Серебренникова — «Лето». Просто весело рассказанная история о людях в исторических костюмах 70–80-х. На самом деле, это отмечают все, кто уже успел посмотреть картину.
Центральной сценой в соответствии со стереотипным взглядом на Эдуарда Лимонова стала, конечно же, сцена гомосексуальной любви с чёрным бездомным. Именно это, судя по всему, представляет для режиссёра истинную ценность. Вот так. Когда был жив Лимонов, он запрещал переиздавать свой первый роман. А как только умер, остался в памяти только этой сценой.
Стоит отметить, что картина озвучена на английском языке, видимо, чтобы актёру Бену Вишоу было удобнее. Очень странно смотреть на то, как Лимонов со своей женой Еленой говорит на английском языке, рассказывая о своих неразделённых чувствах.
[ведущая:]
— Это вообще очень странно. Ну, согласись. Ну, т.е. как… Ты не можешь представить, как вообще русский человек может говорить о чувствах на английском языке. Это невозможно.
[оператор:]
— Ну, как Наполеон у Ридли Скотта.
[ведущая:]
— Я не могу себе представить, чтобы я признавалась в любви на французском языке кому-то. Ну, это для меня практически ничего не значит. Это просто фраза.
[оператор:]
— Ну, ты можешь только на [нрзб.] признаться.
[ведущая:]
— [смеётся] Воистину.
В общем в кино получился вполне стереотипный образ Лимонова, как представителя богемы и бунтаря. Он протестует против всего, и иногда даже не понимая против чего конкретно. Реальный же Лимонов вполне конкретно представлял, против чего он выступал и во имя чего боролся. Поэтому обходить стороной его националистические, реваншистские и имперские взгляды — со стороны режиссёра явная ошибка. Будто бы попытка либерально сгладить противоречия яркой личности.
30:57 — как Белковский перерос себя, любящего Лимонова 34:05 — главная тема Серебренникова — гомос*ксуальность и г*й-сообщество
[Наталья Влащенко:]
— Вопрос только один. Может быть, всё дело действительно в этом поколении. Потому что, когда я вижу… Серебренников, человек, который выступает против войны, против там режима Путина, всё-таки ему кажется наиболее интересной тема сейчас во время войны — это тема Лимонова, фактически одного из архитекторов вот этой системы, поддерживателя путинской системы, это довольно странно.
К ставшему распространенным аргументу, что Лимонов не архитектор системы, а всего лишь нонконформист, ну тогда и Путин всего лишь нонконформист, расслабьтесь.
Все создатели реванша должны быть названы, их роли задокументированы.
[Станислав Белковский:]
— Ну, я ещё не досмотрел интервью Ходорковского Дудю, и когда досмотрю, я смогу о нём сказать что-то целостное и объёмное. На мой взгляд, ничего кардинального в конфликте российской оппозиции не произошло за отчётный период. Ну а что касается Кирилла Семёновича Серебренникова с «Лимоновым», то нет… Во-первых, Лимонов не был, конечно, никаким архитектором системы поддержки войны. Эдуард Вениаминович Лимонов, которого я хорошо лично знал, безусловно, большой писатель, нет никаких возражений, и один из моих любимых писателей, правда, не сейчас, а в прошлом. Мне кажется, я немножко перерос себя… не его, а себя, любящего Лимонова. Значит, он… его всегда главной целью было привлечение внимания буржуазного мейнстрима. Т.е. его нарочитая антибуржуазность с этим и была связана. «Национал-большевистская партия» была его художественным проектом, а не политическим. Это вот иммерсивный театр в классическом современном понимании. Когда ты разыгрываешь некое представление, и тут людей убивают и сажают в тюрьмы на самом деле, а не только на сцене. Прекрасно. Вот. И то, что он поддержал, так сказать, войну на Украине… ну, помимо того, что он давно тяготел к таким взглядам, но был антикремлёвским при этом. Это было ответом на то, что он считал, что таким образом… опять же, бросая свой антибуржуазный вызов, он получает признание буржуазного мейнстрима. Это его художественная логика, в которой гораздо более преуспел куда менее талантливый, но значительно более изворотливый его ученик Захар Прилепин.
[Наталья Влащенко:]
— Ну вот я как раз и хотела сказать…
[Станислав Белковский:]
— Евгений Николаевич Прилепин.
[Наталья Влащенко:]
— …из художественного вымысла растут такие цветы, как Захар Прилепин…
[Станислав Белковский:]
— Прилепин сделал всё то, что Лимонову удалось не до конца, а Прилепину — до конца. Т.е. как литератор, конечно, Прилепин не может выдержать сравнение с Лимоновым. Но в смысле реализации жизненной стратегии — привлечь внимание буржуазного мейнстрима через нарочитую и во многом фейковую антибуржуазность, эта стратегия у Прилепина сработала в полном объёме, всё получилось то, что у Лимонова недополучилось. А что касается Кирилла Семёновича Серебренникова, то просто он… совершенно очевидно, что для него главная тема — это гомосексуальность и гей-сообщество. И он рассматривает в первую очередь Лимонова с этой точки зрения, конечно, а не как там борца с кровавым режимом или его, напротив, сторонником такового режима. Потому что Лимонов мог быт и тем и сем в зависимости от приоритетов и реализации его художественной стратегии… художественной, не политической. Политической стратегии у него не было в данный момент.
Главным сюрпризом 77-го Каннского фестиваля оказалась победа «Аноры» — мелодрамы, в которой все главные роли играют русские актеры. Остальные фильмы-победители остались далеко в тени.
⟨…⟩
Смущенно улыбался 22-летний Марк Эйдельштейн, «Коля Герасимов» из «Ста лет тому вперед». На пресс-конференции режиссер Шон Бейкер рассказал о том, что в «Анору» ему его взять посоветовал Юра Борисов, сыгравший вторую главную мужскую роль. Зал Дворца фестивалей рукоплескал парням стоя — но это было потом, а во время показа самого фильма зрители взрывались смехом каждые пять-десять минут, особенно эмоционально реагируя на русскую обсценную лексику. «Анора» оказалась не похожа ни на какой другой фильм из конкурсной программы, она оказалась не похожа на фестивальное кино вообще. По сути, это вольный ремейк «Красотки» Гэри Маршалла, вот только с другим финалом — роль условного Ричарда Гира поделили в нем как раз Эйдельштейн и Борисов.
Наверное, это первый случай за многие годы, когда абсолютно зрительское, жанровое кино (комедия про богатого сынка русского олигарха, влюбившегося в проститутку), получило «Золотую пальмовую ветвь». То, что все ключевые актеры в «Аноре» русские — скорее, рандомный выбор режиссера — но от этого нам не менее приятно.
А еще мы рады за «Эмилию Перес» Жака Одиара, получившую приз жюри и приз за лучшую женскую роль, разделенный сразу между четырьмя актрисами (Зои Салдана, Селена Гомес и другие). «Эмилия Перес», как и «Анора», разрывает шаблон, каким должно быть фестивальное кино — а Одиар заходит на территорию, оккупированную на несколько десятилетий Педро Альмодоваром.
Приз за лучшую мужскую роль взял Джесси Племонс («Виды доброты»), муж Кирстен Данст и невероятно крутой актер, в чем мы все еще можем убедиться, посмотрев в наших кинотеатрах «Падение империи». Тот редкий случай, когда на еще молодого (36 лет) актера обратили внимание — а значит, возможно, Джесси скоро начнет играть не только гениальные эпизодические, но и главные роли.
Вообще, на этот раз в Каннах заседало жюри, начисто лишенное снобизма — большая их часть снимаются и снимают как раз коммерческое кино. Глава жюри — Грета Гервиг («Барби»), а вместе с ней — Ева Грин, Омар Си («Неприкасаемые»), Хирокадзу Корээда («Магазинные воришки»), Пьерфранческо Фавино («Ангелы и демоны»). Их нетрадиционный выбор для многих — как порция освежающего мороженого после долгой диеты из капустных листьев. Да, возможно, «Эмилия…» и «Анора» не особенно интеллектуальны, но это то кино, в которое влюбляешься с первого кадра.
Уступкой традициям выглядит только Гран-при индийскому фильму «Все, что мы представляем как свет» (когда еще доведется увидеть конкурсанта из Индии?) и приз за режиссуру иранскому режиссеру Мохаммаду Рассулофу («Семя священного инжира»). В его родной стране Рассулофу грозит большой тюремный срок, так как тема фильма в том числе — антиправительственные протесты. Режиссер выехал из Ирана тайно, и сам факт появления его фильма в программе Канн — акт персонального человеческого мужества.
И тут же мы вспомним Кирилла Серебренникова, чей «Лимонов: Баллада об Эдичке» не взял в Каннах ничего — но мы-то знаем, какой он блестящий режиссер, полностью растворенный именно в русской культуре. Уверены, Канны будут рукоплескать ему еще не раз, как в этом году уже рукоплескали нашим.
Фильм Серебренникова «Баллада об Эдди», слитый пиратами(?), я посмотрела.
Действительно, главный герой на реального Эдуарда не похож. И дело не в актёре даже, актёр старался. А в том, какой режиссёр задаёт тон изначально…
Чего стоит одна из первых сцен, где главный герой рисует на попе спящей женщины (видимо, это имелась ввиду Анна Рубинштейн)… член.
Рисует, и, как отталкивающий мелочный подлюшок, уходит, оставляя женщину спать дальше с нарисованным хреном на попе.
Разве была такая сцена где-либо в книгах Лимонова?! Вы меня поправьте, если была, я не нашла.
Да, Эдуард Вениаминович бывал разным, мог и обидеть открыто и сильно. Но чтобы вот так, исподтишка, член на попе… Не, это уже что-то из оперы других «героев».
* upd: сцену нашли, есть. Значит, с нею я ошиблась, сама и не нашла и у других спрашивала. Потом перечислю тогда ещё сомнительные нюансы в фильме.
[Вадим Радионов:]
— Каннский фестиваль прошёл и фильм Кирилла Серебренникова про Лимонова — «Лимонов: Баллада»… ну, т.е. не получил Пальмовую ветвь… Ну, фильм, конечно, посмотреть пока нельзя, по крайней мере официально, потому что он по фестивалям путешествует. Но тем не менее, резонанс большой. Вот как вы считаете, фильм про Лимонова… вообще насколько эта фигура кинематографична, как вы думаете?
[Александр Минкин:]
— Дело в том, что, во-первых, я фильма не видел и обсуждать это в данном случае бессмысленно. Что касается самой темы, то я бы так сказал. Фигура Лимонова вполне годится для кино. Его жизнь, его приключения, его биография годится для кино. Но это не значит, что каждое кино про Лимонова будет интересно, удачно, блестяще. Мали фильмов там про Петра I-го или про Сталина. Вот сейчас даже вспомнить невозможно сколько было фильмов про Сталина. «Ленин в восемнадцатом году», «Падение Берлина», трали-вали. И где они все? Поэтому тема Лимонова вполне возможна, очень интересна, если её сделает… ну, если её сделают талантливо, гениально. Что касается этого кино. Совершенно неизвестно что это такое.
Kirill Serebrennikov, cineasta ruso en exilio, presentó «Limonov / La balada» en competición oficial. La anterior «Leto», de 2018, revivía con nostalgia la llegada del rock a Rusia, en los años 80, al mismo tiempo que empezaba a rasgarse el telón de acero y que la Unión Soviética se iba desencajando. «Limonov, la balada», sería la otra cara de la moneda, el lado oscuro, ya no mecido por David Bowie, sino por la llegada del ruidismo al rock y el nacimiento del punk, que enterró cualquier posible utopía que esa corriente musical hubiera podido representar hasta entonces.
De la poesía al ultranacionalismo
Una de las citas más repetidas de André Breton, el Papa del surrealismo, apelaba al «acto surrealista más simple, que consiste en salir a la calle empuñando una pistola y disparar a la muchedumbre». Divisa que Limonov pretende aplicar al pie de la letra en la película, primero de manera literaria, y más tarde literal.
Eduard Veniaminovitch Savenko, más conocido como Eduard Limonov, su nombre artístico, ejerció de obrero o mayordomo, entre otros muchos oficios. Pero fue también un poeta de vocación vanguardista en Ucrania y Rusia, beatnik en la Nueva York de la segunda mitad de los setenta, un sulfuroso novelista de éxito en la Francia de los ochenta, y el líder de los ultranacionalistas rusos a partir de su vuelta a Rusia en 1989 y hasta su muerte en 2020.
Espasmos físicos y espirituales
Kirill Serebrennikov, inspirándose en una biografía escrita por el escritor francés Emmanuel Carrère, esboza su retrato por toques desde la comedia, convirtiéndolo en una figura casi burlesca, impregnando su cuerpo de nerviosismo y tics diversos, fuera de control, como su espíritu. Ben Wishaw interpreta a la perfección este papel, aunque la elección de un actor anglófono suponga que en Rusia hablan inglés con acento ruso, a pesar del resto del elenco, lo que quizá sea un signo más de los despropósitos que habitaban al personaje.
La película le dedica más tiempo al primer periodo de la vida de Limonov, sus ambiciones literarias iniciales en Rusia y sobre todo su periodo beatnik en Nueva York. Los últimos años, presentes en la parte final del filme, abandonan cualquier atisbo de humor (si no es el negrísimo).
Transgresiones alucinadas
Limonov es retratado como un personaje obsesivo, convencido de que su obra ha de conducirle a la fama, a pesar de que apenas consiga escribir. Un escritor fallido, por no conseguir separar su vida de su obra. Incapaz de plasmar en el papel su voluntad absoluta de transgresión, vivida como deseo y fantasía.
Estéril en literatura, donde sólo consigue hacer unos autorretratos megalomaníacos de sí mismo, como lo hace notar un editor de Nueva York. Y en la vida, poseído por pulsiones homicidas, que la película pone en escena como puras proyecciones de su imaginación.
También la inclusión de algunos números musicales, con temas de los «Velvet Underground» y de Lou Reed, son otras de las fantasías que dan forma al tortuoso espíritu del escritor ruso. A pesar de estas provocaciones, y sumido en las contradicciones de su personalidad, el descastado también se muestra servil frente al poder y al dinero.
Un recorrido a través de la historia
El escritor atraviesa algunas grandes etapas de la segunda mitad del siglo XX. En una secuencia, corre por calles empapeladas con las grandes imágenes icónicas de los 70, y con los «Sex Pistols» de fondo; hasta salir de la ciudad, donde un giro de la cámara nos muestra que todo era un decorado. En algunos segundos, Limonov ha atravesado la década, mientras se anuncia el fin de la guerra fría. Y también ha abandonado su máscara de disidente para empezar a abrazar la fe del nacionalismo ruso.
La moraleja de Limonov, cuyo referente inmediato es la guerra entre Rusia y Ucrania, puede extenderse a todos los megalómanos, a quienes nuestras sociedades democráticas se apresuran a entregar el poder, y señala en particular la fina línea que separa la provocación del autoritarismo.
«La Gualdra» («La Jornada Zacatecas»), No.623, 27 de mayo de 2024
Зинаида Пронченко — о фильме-победителе и других итогах 77-го Каннского кинофестиваля.
«Золотая пальмовая ветвь» 77-го Каннского кинофестиваля досталась фильму Шона Бейкера «Анора», главные мужские роли в котором сыграли российские артисты Марк Эйдельштейн и Юра Борисов, а второстепенные — Алексей Серебряков и Дарья Екамасова. Американский фильм американского режиссера оказался более «русским», чем англоязычный «Лимонов» Кирилла Серебренникова, где политика и писателя сыграл Бен Уишоу. Кинокритик Зинаида Пронченко специально для «Холода» рассказывает об обеих картинах, а также других главных премьерах, завершившегося главного киносмотра планеты.
⟨…⟩
У Греты Гервиг, возглавлявшей на 77-м Каннском кинофестивале жюри, был выбор между искусством и политикой. За первое отвечал транс-мюзикл патриарха французского кинематографа Жака Одиара «Эмилия Перес», за второе — декларация либеральных ценностей «Семя священной смоковницы» иранца Мохаммада Расулофа.
Увы, икона американского инди-кино, в прошлом году переквалифицировавшаяся в авторку псевдо-феминистских блокбастеров («Барби»), решила осчастливить своего соотечественника Шона Бейкера. Режиссера, выросшего в той же нью-йоркской песочнице упертых демократов, беспокоящихся о судьбах простых людей, которым все тяжелее преследовать мечту о личном обогащении в условиях тяжелейшего кризиса капиталистического жанра.
В недавней колонке для журнала «Cahiers du cinéma» продюсер большинства подобных инди-картин Грэм Суон популярно объясняет решение Греты Гервиг: стремительное обнищание в США среднего класса — основного потребителя и по касательной спонсора инди-проектов; а также глобальный упадок кинотеатрального проката.
В этом контексте речь Шона Бейкера на церемонии закрытия уже не кажется столь оторванной от геополитической реальности. Режиссер упомянул в своем спиче не только секс-работников и работниц, которым, собственно, посвящена картина, но и плачевное состояние кинотеатров, лишившихся еще в эпоху ковида последних зрителей.
Для Франции это, кстати, тема актуальная: на родине кино трепетно следят за условиями его просмотра, всячески субсидируют залы, плавно превращающиеся в руины. Впрочем, на фоне двух войн и не прекращающей свирепствовать диктатуры аятолл в Иране, соображения Бейкера прозвучали чересчур наивно: режиссер надеется на мир во всем мире — дай бог, искусство, якобы объединяющее людей, сможет остановить Владимира Путина или огонь в секторе Газа.
С другой стороны, невыносимо наивен (если не попросту глуп) и сам фильм «Анора», слишком многословно повествующий о приключениях стриптизерши с Брайтон-Бич, поверившей в чувства капризного сына русского олигарха. Ее метания по Бруклину под мелодии группы «Тату» — от ресторана «Татьяна» до магазина соболиных шуб — имеют своей целью не только рассмешить публику особенностями постсоветской охоты на состоятельных мужчин, но и романтизацию загадочной русской души.
Оную в привычной для себя манере олицетворяет артист Юра Борисов, успешно пародирующий Данилу Багрова. Тот, как мы никогда не забудем, даже если бы хотели, подходил к вопросам обольщения довольно топорно, ограничиваясь в качестве прелюдии фразой: «Да ладно, че ты».
Эти смешные русские, а также армяне и узбеки старательно исполняют гэги с бородой: пьют водку, прикладывают к ушибам пельмени, мастерски матерятся, готовы ради ближнего на все. Колониальная оптика или все тот же феминизм? Бейкер не вдается в идеологические нюансы — для него люди в кадре прежде всего маргиналы par excellence, в силу своего скромного финансового положения морально превосходящие любого успешного янки.
Пока стриптизерши будут оголяться, а гопники с Брайтон-Бич без дела шататься, Бейкер не перестанет снимать свое социалистическое по духу кино об Акакии Акакиевиче, у которого рвут из рук доставшуюся ценой невероятных унижений шубу с благородной проседью. В общем, «добры» надо говорить добрее, желательно с карикатурным славянским акцентом.
Что касается «Эмилии Перес», поразившей сердца каннской публики масштабом творческих амбиций, то она не осталась совсем без наград. Как когда-то Звягинцев со своею «Нелюбовью», уже представлявшей «Золотую ветвь» у себя на каминной полке, Одиар вынужден был в последний момент довольствоваться второстепенными наградами: призом жюри и хрусталем за лучшую женскую роль, а точнее, роли.
В «Эмилии Перес» Зои Салдана блестяще сыграла фиксера барона мексиканского наркокартеля, а роль его жены исполнила с неожиданной глубиной Селена Гомес. Самого Манитас изобразила трансгендерная актриса Карлос Гаскон.
По сюжету ее герой, свирепый убийца и драгдилер, решает наконец реализовать мечту детства, а именно сменить пол. Однако ему придется на собственном примере убедиться в правоте поговорки «от себя не убежишь», и патриархальные рефлексы ближе к финалу этой монументальной красочной фрески берут над «Манитасом» верх, уничтожая то хорошее, что он успел создать в новом обличье.
Безумную идею испаноязычного феминистского мюзикла Одиар вынашивал много лет. Зная историю режиссера, не лишним будет предположить, что «Эмилия Перес» довольно автобиографична и в этой картине автор пытается изжить в себе путем творчества эдипов комплекс — отношения Одиара с отцом, мэтром мизогинного кино 1960-х, проходят красной строкой через всю фильмографию режиссера. Убить отца невозможно, зато вполне реально до неузнаваемости изменить себя… по крайней мере Эмилия попыталась.
Иранское «Семя священной смоковницы», напротив,— высказывание абсолютно прямолинейное, силу которого лишь умалили бы эстетические изыски. Это абсолютно традиционная картина, местами даже сваливающаяся в клише, но упорно, до последних минут настаивающая на своем: народ Ирана (как и России) находится в заложниках у режима, неужели мир оставит их погибать в изоляции?! Действие разворачивается на фоне протестов двухлетней давности в Тегеране, спровоцированных трагической смертью Махсы Амини в полицейском участке.
Главный герой работает следователем в прокуратуре, во имя Аллаха подписывает, не глядя, смертные приговоры, а в это время его собственные дочери ратуют за свободу, равенство и сестринство на баррикадах. Конфликт поколений закономерно выливается в последний бой добра и зла на примере одной несчастной семьи. К сожалению, страдания иранских женщин не так важны для Греты Гервиг, как мучения бруклинских стриптизерш, хотя и тем за несладко замужем за русскими.
«Гран-при» Канн (вторая по значимости награда) досталось фильму «Все, что мы представляем как свет» — игровому дебюту режиссерки из Индии Паялы Кападиа, очень личной и лирической истории трех медсестер из Мумбаи, тихо и грациозно сопротивляющихся кастовому обществу.
Бэкграунд Кападиа дает о себе знать: фикшн тут чередуется с документальными кадрами и все это под удивительную музыку эфиопской монахини, придающую фильму отчетливый привкус 1960-х. Что-то подобное снимал Риветт или, например, Марлен Хуциев. Европейцы с американцами давно утратили необходимое для «новой волны» целомудрие, а Кападиа без доли пошлости реконструирует атмосферу славной для кинематографа эпохи.
За режиссуру жюри отметило португальского автора Мигеля Гомеша, представившего на Круазетт меланхоличную картину «Гранд-тур» — о путешествии по Азии начала ХХ века двух англичан, которые, как водится, бегут не от цивилизации, а от правды жизни, в их случае напрочь лишенной смысла. «Гранд-тур» — это упражнение в настоящей синефилии, все реже попадающей в Каннах в основной конкурс.
Приз за лучший сценарии ушел француженке Корали Фража, попытавшейся повторить успех своей соотечественницы Жюлии Дюкурно, выигравшей в 2021 главный приз за прогрессивный боди-хоррор «Титан». В «Веществе» в центре сюжета две женщины — одна стареющая телезвезда, сыгранная с неожиданной свежестью Деми Мур, другая — родившаяся из ее тела путем химических экспериментов более молодая версия себя нелюбимой, карикатурно исполненная Маргарет Куэлли. Все смыслы «Вещества» лежат на поверхности грудей и ягодиц, по-прежнему продолжающих быть исключительно женским делом.
Награда за мужскую роль отправилась в Лос-Анджелес к не посетившему церемонию Джесси Племонсу. Его аж тремя амплуа побаловал главный абсурдист современности Йоргос Лантимос в своей новой картине «Виды доброты», этакой версии «Криминального чтива» с той лишь разницей, что герои совершенно не заботятся о деньгах, а власть понимают как непрекращающийся абьюз близких, ибо по-настоящему хороших людей сегодня не существует.
Нашумевшая среди русскоязычной аудитории биография Эдуарда Лимонова («Лимонов, баллада об Эдичке»), срежиссированная завсегдатаем Канн Кириллом Серебренниковым, предсказуемо разочаровала и поклонников великого русского писателя и противников великорусского фашиста. Как обычно, Серебренников выбрал примат политкорректности над смыслом и формой, малодушно редуцировав своего героя до стонущего от неразделенной любви мужчины, от которого ушла жена.
К Чайковскому пришла, от Лимонова ушла, никакой другой оптики, кроме сексуальной, Серебренников и на этот раз не придумал.
Таким образом в Каннах победила несуществующая в реальности международная дружба. Об отмене отмены (русских, разумеется) говорить смешно: триумф Юры Борисова, Алексея Серебрякова или Марка Эйдельштейна, сыгравших в «Аноре», совершенно не означает возвращение русской культуры в западный контекст.
Русскую водку пили на Лазурном берегу все два с половиной года войны, доброжелательные шутки про русских все это время рассказывали и местные, и любые другие таксисты. Зато совершенно точно произошла отмена войны — всякой: пить водку и шутить сегодня стремятся, как никогда раньше. Хотелось в этом кого-то обвинить — Грету Гервиг или «мировое правительство»,— но жизнь есть жизнь, она продолжается, это надо принять как данность.
«Холод», 27 мая 2024 года
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
Фильм «Лимонов, баллада об Эдичке» видели только Канны. И Local Crew. Мы вам сейчас расскажем.
Пять лет назад Дудь на своём интервью пытался вытащить Эдуарда Лимонова на эмоции, чтобы показать аудитории, какой злой и страшный человек скрывается за внешностью щуплого и немного дёрганного мужчины.
— Если бы вы когда-нибудь пришли к власти, вы бы решали какие-то вопросы, прибегая к репрессиям? Считаете допустимым такой метод?
Лимонов спокойно пожал плечами:
— Сейчас люди послабее, потрусливее, нейтрализовать их можно, просто лишив работы.
В 2024 году эти слабые люди созрели для того, чтобы выпустить фильм про «возмутительные приключения радикального советского поэта».
Лимонов как биографическая фигура заинтересовала западную интеллигенцию уже давно: обратная эмиграция из Франции в Россию, участие в балканских войнах, отказ от французского гражданства, создание политической партии. «Эдичка», видимо, требовал какого-то комментария, попытки отделить лирического героя и тщательно выстраиваемого публичного образа от реального Эдуарда Савенко. В каждом интервью Лимонов, пусть и падкий до публичного внимания, вёл себя как трикстер — слишком нетипично для западного артиста, который рано или поздно под натиском социума сдаётся и разоблачает сам себя. Наверное, поэтому и понадобился француз, который попытался рассказать о реальном Эдичке.
Эмманюэль Каррер решил написать биографию Лимонова после своего визита в Россию, куда приехал делать репортаж об убийстве Политковской. По его словам, он был удивлен не столько плутовской фигурой политика, сколько тем, что вся оппозиция от покойной Политковской до Елены Боннер, правозащитницы и жены Сахарова, о Лимонове отзывалась с уважением и какой-то симпатией. Лимонова Каррер, несмотря на их ещё парижское знакомство, наоборот, не заинтересовал совсем, он неохотно давал ему какие-то комментарии и не был в восторге от того, что какой-то писатель решил следовать за ним по пятам. Биография неплохо продалась во Франции, но русский перевод остался почти невостребованным: во-первых, русскоязычному читателю не очень понятно, зачем в принципе нужны эти сумбурные комментарии к автобиографическому творчеству Лимонова (француз признает, что из правдивых фактов у него чуть больше половины, остальное приходилось додумывать «для полноты образа»), во-вторых, Карреру этот самый цельный образ не удался:
«Я не хотел становиться ни его адвокатом, ни его прокурором. Моей задачей не было реабилитировать Лимонова: «Все думали, что Лимонов мерзкий фашист, а на самом деле он — хороший парень». Вовсе нет. Я говорю, что Лимонов во многом мерзкий фашист, а с другой стороны, он — хороший парень: например, когда он оказывается в тюрьме, ведёт себя честно, прямо, смело. Он — сложный человек».
Не очень понятно, чем эта биография привлекла Павла Павликовского. Возможно, Лимонов как фигура отлично укладывался в череду его документалок о русских неудобных людях: Достоевском, Ерофееве, Жириновском. Возможно, симпатия появилась во время съемок «Сербского эпоса» — Павликовский вставил туда документальные кадры празднующего свой день рождения Лимонова, который выпускает автоматную очередь в сторону Косово. Симпатия оказалась взаимной: Лимонов встречался с режиссёром, а также говорил прессе, что именно такой человек мог бы снять фильм про него. Павликовский, в самом деле, любил смотреть на внутреннее человека, которое меняется под действием внешних изломов — войн или переживаний о них. Можно додумать, что восторженные отзывы Лимонова о «Холодной войне» Павликовского определили сюжет «Баллады об Эдичке»: в обоих случаях сценарий раскрывает героев и мир на фоне мелькающих перемен в мире трещащего по швам тоталитаризма. Только в случае с фильмом о Лимонове задумка Павликовского осталась на бумаге — по каким-то причинам режиссёр, переработав сценарий, отказался от идеи воплощения фильма.
Фрагмент видео-конференции с Эдуардом Лимоновым
от 28-го октября 2009 года:
— Правда ли, что Вы в Сербии стреляли по гражданским?
— Вопрос такой широкий, с подковыркой, «стреляли по гражданским в Сербии»… Очевидно, задавший этот вопрос ориентируется на фильм BBC, режиссёр Поль Павликовски (Paweł Pawlikowski), назывался он «Сербская этика»… «Сербская эпика» («Serbian epics»), где главным героем является Радован Караджич (Radovan Karadžić). Как раз сейчас начался над ним суд в Гаагском трибунале. Я в этом фильме интервьюирую Радована Караджича, три дня я участвовал в этом фильме, и там есть сцена, которую снял Поль Павликовски, пусть это останется на его грязной совести, где я стреляю из пулемёта. Действительно я там стреляю из пулемёта. Всё это дело происходит в Пале, тогдашней столице Боснийской Сербской республики. И я стреляю из пулемёта на полигоне. И когда впоследствии это всё интерпретировалось, якобы я стреляю по Сараево, то надо хотя бы себе представлять, что Пале и Сараево разделяют несколько десятков километров. Поэтому в данном случае все вопросы с меня нужно снять. Поль Павликовски подставил там после этой сцены на полигоне, буквально как 25-й кадр… там мелькают какие-то домики такие, похожие на средневековые с большим количеством окон. Вот это, видимо, попытка вот такой поганой провокации, которая уже 17 лет продолжается, потому что фильм был выпущен в 1992 году, и якобы он хотел этим показать, что я стреляю по какому-то городу. Но я опять повторяю, что небольшой городок Пале находится от Сараево на расстоянии нескольких десятков километров.
Не очень понятно, когда сценарий попал в руки к Серебренникову, но явно после смерти Лимонова, потому что его мнения о том, что бывший директор Гоголь-центра занял режиссёрское кресло, мы не знаем. Зачем Серебренникову понадобилось снимать о Лимонове — тоже загадка, но, кажется, разгадку подсказывает одно из допремьерных интервью Серебренникова:
«Он русский, как и я — он русский даже в том, что он не хочет быть русским».
Честно говоря, после этих слов уже можно было не тратиться на билет на премьеру, но всегда интересно, о чём будет говорить и русская, и западная аудитории.
К сожалению, говорить будет не о чем.
Серебренников берёт текстовое чудище Франкенштейна, доставшееся ему от Каррера и Павликовского, и пытается наложить на него свой кинематографический опыт. От «Лета» тут явная ностальгия по старой доброй творческой тусовке, от «Чайковского» — попытка рассказать о жизни творца через призму его отношений с женщиной. К сожалению, как киношный режиссёр Серебренников не преобладает, и его театральные инстинкты берут верх.
Серебренников мнит съёмочную площадку как сцену, и памятуя о своих постановках там, переносит её атмосферу на экран. Только если у классиков весь мир — театр, у Серебренников весь мир — судебно-тюремно-полицейская реформа. Восточное окружение всегда репрессивно, какие-то эпизоды буквально превращаются в клипы «Shortparis» (солист группы Николай Комягин не только поёт в саундтреке, но и исполняет одну из эпизодических ролей). Западный мир — образцовая картинка Америки начала 80-х — конца 90-х. Лимонов в фильме ходит по чистым, вымытым улицам с чистыми, причёсанными людьми на заднем плане. Этот уместный в театре контраст на экране становится смешным и наивным.
Не очень смешно становится, когда смотришь на сюжет. Режиссёр наблюдает Лимонова не как писателя, революционера и бунтаря, а как хулигана и гедониста, жадного до любой славы и оттого сильно к ней ревнующего, и по сути, никакими амбициями не обладающего. Фильм начинается с пресс-тура Лимонова в 90-х, а дальше скачет флешбеками по географическим эпизодам из жизни писателя, бессвязно пытаясь объяснить брошенную Лимоновым фразу в самом начале. «Мне плевать на твоё сердце», отвечает он на упреки слушательницы в том, что он предал своих последователей.
В наследство от Павликовского фильму досталась романтическая линия (точнее, целых две), занимающая большую часть экранного времени. Только если Павликовского в фильмах интересует личность, которая ломается и ярче всего этот излом проявляет в близости, то Серебренникова эта близость не интересует вообще. Серебренников показывает секс просто потому, что в жизни Лимонова он был. Секса много, он заполняет слишком много пространства, он грязный и показан во всех подробностях — некоторые дамы в вечерних нарядах выходят с показа даже до эпизода с негром: им плохеет от соития под вещающего о святости Солженицына с экрана телевизора.
В 2024 году уже не боишься ни негров, ни гомосексуальных отношений, и даже оригинальный лимоновский наброс на вентилятор воспринимается чуть отстранённо: современный вдумчивый читатель как будто бы понимает, зачем это было нужно. К сожалению, Серебренников заставляет вспомнить, что живем мы, увы, в 2024 году, и сцена орального секса с афроамериканцем — это не хулиганский вызов трикстера косному и консервативному обществу, не метафора настолько радикальной отчуждённости от буржуйского, обывательского мирка, а принадлежность к своим. Ну то есть всё буквально по заветам Каррера: «Вот в этом эпизоде он — хороший человек». Про хорошесть, которая заставила русского писателя не брезговать чужим чёрным членом, намекает и эпизод в конце фильма: Лимонов, вещая над построившимися в шеренги бритоголовыми нацболами, краем глаза видит проходящего мимо африканца и с тоской провожает его взглядом. Спасибо, уважаемый Кирилл Семенович, мы уже десятый год в курсе, что свобода — это когда BLM и LGBTQ+, вы кому это пытаетесь очередной раз с лопаты скормить?
В этом, кажется, и заключается главная проблема фильма. Критики ругаются, что Ахмадуллина в Москве читает стихи на английском, что какие-то эпизоды Серебренников выдумал, что обещанный французский период показан буквально в пяти минутах одного интервью. Мол, всё это недостоверно — но мы-то с вами знаем, что за достоверностью люди идут не в кинотеатры. Любое искусство призвано говорить со зрителем, но Серебренников не знает, о чём говорить. Он как будто бы старается понравиться всем подряд: и оставшимся в России — смотрите, зэтники, снимаю про «вашего»,— и эмиграции, и Западу, который уже устал понимать загадочную русскую душу, но для которого русский всё ещё остаётся далёким синонимом интеллектуальной элиты. Серебренникову плевать на самого Лимонова, он его не понимает и просто фиксирует события как киноленту: он почему-то возвращается в Россию, почему-то из писателя превращается в политика, почему-то едет на Балканы. И почему-то вся творческая тусовка (многие из которых вошли в эпизодические роли чуть ли не в камео) в восторге от этого маргинала. Для Серебренникова Лимонов — это бунтующий пидор, который решил снять тик-ток после осознания собственной идентичности. Как будто бы в подсказку к этой «клиповой» трактовке последние года Лимонова в Америке сняты одним долгим кадром, в котором меняются цифры календаря.
Бен Уишоу тоже не понимает, кого ему играть. Он изображает то Мика Джаггера, то какого-то Холдена Колфилда-переростка, который бредёт по декорациям к «Таксисту» Скорсезе и пытается воссоздать балабановщину на свой отдалённый, американский манер. Играет он замечательно, Уишоу — отличный актер, но мнительность подсказывает, что выбор его на роль не случайный — в его фильмографии очень мало гетеросексуальных ролей. Видимо, эти дерганность, болезненная необходимость выместить всё или в эротическое, или в насилие, были пожеланием режиссёра. В таком случае к исполнению нареканий нет. Монтаж, съёмка, костюмы — на высоте. Видна сплочённость команды, которая работала вместе от фильма к фильму и начала снимать почти по-голливудски. Смотреть фильм хотя бы красиво.
И всё-таки, главный вопрос, который хочешь задать в самом конце, остается. Ради кого — и ради чего этот фильм был снят?
Поклонники Лимонова будут недовольны полнейшим несоответствием образа героя с их кумиром. Эмигрантская тусовка — та, которая не попала на роли второго плана в фильм — возмущается романтизации русского националиста. Западный зритель не увидит в фильме ничего нового: фильм парадоксальным образом напоминает клюквенного «Нуреева» Файнса, только если бы его снял Звягинцев. Наконец, широкая аудитория, которая смотрит кино из любви к кино, не поймет ни героя, ни обстоятельств, его сформировавших. Фильм как бы говорит: смотрите, он вдруг взял, вернулся и стал имперцем. В титрах напомним о его позиции по Украине. И, кстати, Эдуард Савенко умер на снегу. Такое ощущение, что нынешняя волна эмиграции, упорно проводящая параллели со всеми — от Стравинского до Довлатова,— так ничего и не поняла. «Вернуться в Россию стихами» для них — повод для создания не новых смыслов, но новой приятной песенки ни о чём.
Одновременно с премьерным показом Серебренникова в Каннах начались показы фильма Али Аббаси. Такой же продукт woke-культуры: иранский эмигрант из Швеции, снявший очередное фестивальное кино про ещё одного отрицательного трикстера — Трампа — с ещё одним кумиром миллениалов, Себастьяном Стэном, в главной роли. И при этом удивительно завершенная и глубокая картина. Как так получается, что русская эмиграция с её большим опытом проживания русского взгляда на мир теряет связь не только с Родиной, но и с реальностью, а Запад, наоборот, благодаря эмигрантам смыслы приобретает? Отвечает Лимонов в том же интервью Дудю.
«Я умру, а вы, ваши дети всё будут ходить с этими вопросами проклятыми, друг друга доебывать».
A final surprise, though not a good one. With the exception of a fully committed star turn by Ben Whishaw, I would never have thought I'd use the adjectives «timid» and «indecisive» to describe «Liminov: The Ballad» on my Cannes festival bingo card. Not when the film is helmed by someone as bold in his views and choices as Kirill Serebrennikov. Yet here we are…
«Limonov» brings to the screen a decades sprawling portrait of an artistic figure suspended between the East and West blocs. What made Limonov famous internationally was the book by Emmanuel Carrère, who collaborated on this European production split between Italy and France. The biopic depicts the facets of a different kind of Russian «dissident,» one more akin to Warhol for his ability to transform himself into a sensation and a product than to his contemporaries like Solzhenitsyn, whom he fiercely hated. During a TV appearance, Limonov's hatred is so incited that it leads to a rather explicit anal sex scene with his lover. In that sequence it's clear he's excited by her and by the fact that Solzhenitsyn «is watching them,» and by his desire to outdo Solzhenitsyn in terms of success and fame.
In short, «Limonov» does not shy away from the more extreme aspects of its protagonist's life as a Russian exile in America: a thousand jobs, an unquenchable sexual voracity, a taste for excess and melodrama. The best aspect of the film is that Ben Whishaw gives substance and, above all, body to the character. He's present at 110%, even when, maddened by the end of his relationship, Limonov licks his semen off his fingers, embarking on a dizzying night in which, as punishment, out of curiosity, or as a self-inflicted wound, he lets himself be violently possessed by the only soul more desperate than him.
Whishaw, as usual, is immense, but the film relies on the strength of his performance without having something equally strong to impart in its narrative. Given that the subject is so controversial and divisive, a stronger stance, a critical angle, or something more than remaining mere spectators would have been beneficial behind the camera. Instead Kirill Serebrennikov lets Limonov's strange life unfold without commentary, and without punctuation.
28:15 — Гражданские высказывания на фестивале: фильм Серебренникова о Лимонове, речь Серебренникова о Петрйчук и Беркович. Почему Лимонов?
[Ксения Ларина:]
— Давай тогда, если мы заговорили про гражданское высказывание этого года в Каннах, были ли ещё фильмы, которые ты мог бы вот по этому жанру определить — как высказывание политическое, гражданское.
[Сэм Клебанов:]
— Я хочу сказать о фильме, который мог бы быть таким высказыванием, но им не стал. Это фильм «Лимонов: баллада» Кирилла Серебенникова. Потому что, ну, не очень понятно, в чём так вот идея сейчас снимать фильм о Лимонове, который в общем-то является одним из таких вот идеологов российского фашизма, который такой предтечей его был. Если почитать всякие его высказывания, то в общем-то они очень хорошо соответствуют той идеологии, которая в итоге воцарилась в России. И в принципе могло быть интересно… интересной история о том, как из такого независимого фрика, поэта, писателя… как он превращается в такого вот фашизоидного монстра. И можно было бы… это как бы повод для такого интересного исследования, и такого более широкого обобщения, чем вот просто история одного писателя. Но по идее фильм так и остался такой, как сшитый… как лоскутное одеяло, как там костюм самого Лимонова, такой лоскутный, который он себе сшил. Там, по-моему с какого-то количества кусков. Кто-то знает, кто-то из моих товарищей говорил, сколько там было кусков. Так же в общем-то и фильм такой же получился. Ну вот несколько лоскутов, каждый из которых посвящён какому-то определённому периоду в его жизни.
[Ксения Ларина:]
— Может быть, это потому, что… Прости. Может быть, это потому, что Кирилл получил всё-таки уже готовую заявку. Поскольку опять же вот тут важна предыстория, что фильм должен был снимать Павликовский, и, собственно, под себя он готовил и сценарный материал. Но потом история умалчивает по каким причинам он отказался от этого. И вот фильм предложили делать Кириллу и он согласился.
[Сэм Клебанов:]
— Да, но, во-первых, Кирилл мог сделать под себя. А, во-вторых, может быть… я опять тоже не знаю эту историю. Я читал где-то, что Павликовский сказал, что работая над этим фильмом он так и не смог проникнуться к этому персонажу.
[Ксения Ларина:]
— Т.е. не полюбил его, не полюбил.
[Сэм Клебанов:]
— Не полюбил его, нет-нет-нет. Может быть, Павликовский почувствовал, что у него не получается вот сделать какую-то убедительную историю, которая была бы наполнена более глубоким смыслом, чем просто вот показ каких-то чудачеств такого «русского», поначалу не признанного, а потом довольно популярного писателя и поэта. Там какая-то…
[Ксения Ларина:]
— Давай, в скобочках… Прости, что я перебиваю. Всё-таки надо учитывать, что мы не для профессионалов говорим, а для зрителей. Что как раз Павликовский — это как раз человек гражданского высказывания. Все его картины, они абсолютно попадают в какой-то очень… ну, такой болезненный… очень уязвимый… какой-то момент, да?.. в истории, в обществе. Один фильм «Ида», который столько произвёл вокруг бури, и возмущения в том числе, и на родине у него, в Польше, давай вспомним. Поскольку он берёт темы, которые не каждый возьмёт… не каждый возьмётся, что называется. Очень тяжёлый. Поэтому, может быть, здесь он, как ты сейчас говоришь, он понял, что он не может быть искренним в этом смысле до конца, да? Какой-то химии не случилось с героем.
[Сэм Клебанов:]
— Да, вполне. Вполне может быть. Т.е. сама по себе картина, она, понятно… Кирилл Серебренников талантливый режиссёр, он умеет снимать, у него яркий визуальный стиль. [нрзб.] Всё как бы из… все элементы в принципе неплохо работают, но они не складываются в какое-то целое наполненное каким-то сквозным и более глубоким — чем то, что мы видим на экране — смыслом. Т.е. мы видим какие-то чудачества этого персонажа, который страдает от несчастной любви, употребляет вещества… Потом вдруг — бац!— мы видим: он становится батлером, и ведёт себя достаточно сервильно, но при этом оставаясь в душе художником. Потом вдруг — бац!— он уже популярный писатель в Париже, который скандалит в студии, бьёт там другого ведущего и заявляет неожиданно о своих экстремистских убеждениях. Потом — бац!— он уже лидер партии в России. И между этими явлениями как-то… не прослеживается какая-то внутренняя связь. И потом уже текстом, что он поддержал и аннексию Крыма и…
[Ксения Ларина:]
— А, т.е. это идёт просто за кадром, что называется?
[Сэм Клебанов:]
— Да. Это уже… Ну, т.е. мы уже видим, что он становится политическим деятелем, что за ним стоит вот эта самая «Национал-большевистская партия». Там уже понятно, что он становится достаточно фашизоидным типом. И потом уже вот текстом идёт, что он поддержал вот ту первую стадию войны. До полномасштабной войны он не дожил, да? Но проследить — как всё это… как, что называется, арку персонажа, как одно связано с другим, очень сложно. Такие малосвязанные такие между собой вот именно лоскуты, из которых сшит фильм.
[Ксения Ларина:]
— Может быть, тогда, может быть, тогда Кирилл, как человек тонкой душевной организации, как художник очень эмоционально уязвимый, он почувствовал, что какого-то высказывания в этом фильме не хватает, или оно не случилось и не получилось, и поэтому решил договорить это буквально, когда на пресс-конференции он рассказал залу, журналистам про то, как в России преследуют деятелей культуры — про Женю Беркович и про Свету Петрийчук. Мне кажется, это очень важный был жест Кирилла, что абсолютно вписывается и в его природу, и, собственно, в природу таких фестивалей. Они всё-таки призваны для того, чтобы как-то фокусировать…
[Сэм Клебанов:]
— Ты абсолютно права. Это безусловно достойный поступок с его стороны. Я сам не пресс-конференции не был. Я всё-таки не журналист, у меня нет такой необходимости.
[Ксения Ларина:]
— Но ты знаешь об этом, естественно.
[Сэм Клебанов:]
— Слышал, да-да-да-да. Вот. У меня нет такой обязанности — ни ходить на пресс-конференции, ни досматривать фильмы до конца, если они мне не нравятся и я не собираюсь с ними работать.
[Ксения Ларина:]
— [с улыбкой] Свободный человек!
[Сэм Клебанов:]
— Да, свободный человек. Могу с чистой совестью уйти, да? Понятно. Тут как бы я всё не стал связывать с фильмом. Ну потому, что это просто порядочный человеческий поступок. Кто-то недавно написал из знакомых: как вообще сейчас можно всерьёз говорить, обсуждать какие-то театральные премии в России… Вот недавно кого-то… за кого-то радоваться, поздравлять, когда людей именно за театр, за пьесу, за их театральную работу судят и вменяют им политические преступления, за которые им грозит большой тюремный срок. Поэтому надо всё-таки разделять поступки Кирилла, как человека, и вот то, как воспринимается снятый им фильм. Для меня это была очень такая… яркая, но… как бы неубедительная, и не совсем внятная работа. Да, вот этот… когда исчезает вот этот вот… история развития персонажа, то не очень понятно почему мы сейчас в [20]24-м году должны так внимательно изучать биографию Лимонова, и его историю.
[Ксения Ларина:]
— А могло бы быть, ты понимаешь? Он…
[Сэм Клебанов:]
— Могло быть, да.
[Ксения Ларина:]
— Я тут вспоминала, знаешь, фильм Велединского про Лимонова — «Русское». Ты наверняка его помнишь.
[Сэм Клебанов:]
— Я помню, потому что тогда Лимонов ко мне даже в студию приходил, я брал у него интервью для программы «Магия кино».
[Ксения Ларина:]
— Понимаешь? Ты понимаешь? И даже в том фильме — он был очень точен по атмосфере, как мне кажется, и по тому исходному материалу самой личности Лимонова, как, почему он таким стал, что лежало в основе этой фигуры, как она начиналась. А сейчас, вполне возможно, вот люди, которые говорят… Я несогласна, когда говорят, что вот «кому интересен Лимонов сейчас, почему он герой?» Ну потому, что, как ты сказал это волшебное слово — архетип, это тот самый случай. Это превращение, которое…
[Сэм Клебанов:]
— Да. Как человек дошёл до жизни такой.
[Ксения Ларина:]
— Да, да.
[Сэм Клебанов:]
— Откуда в нём взялась эта идеология, которая… русского империализма. Тут просто я почитал его высказывания, вот в «Facebook»'е опубликовал: что надо и Казахстан разделить, и Украину забрать, и вообще вонзиться… Россия должна с Китаем вонзиться в мягкое тело Европы. Вот это его абсолютно антизападное… антизападные убеждения, антидемократические. Притом что человек вроде бы уехал из Советского Союза, страдал от тоталитарной диктатуры, которая его не печатала. И тем не менее стал таким прямо тоталитаристом.
[Ксения Ларина:]
— Но при этом… Тут ещё есть… ещё вторая линия его судьбы. То, что он всегда был таким бунтарём, таким enfant terrible, как принято говорить, бросался во всякие авантюры — от военных до политических, и никогда не был с властью. И вдруг в конце жизни просто слился в экстазе с путинской диктатурой, с Кремлём.
[Сэм Клебанов:]
— Ну потому, что, мне кажется, тут его оппозиционность — она была протестом против недостаточной фашизации российской власти.
[Ксения Ларина:]
— Во как.
[Сэм Клебанов:]
— Да. Т.е. он как бы и… Я в те времена тоже очень много времени проводил в России и… Ну как, следил гораздо больше, чем сейчас, за внутренней повесткой. Сейчас я от неё очень далёк. И тогда, мне кажется, оппозиция российская — демократическая — играла опасные игры с Лимоновым, потому что он был от неё очень далёк. Но им был нужен Лимонов как человек, который мог поставить, как сказать, не под ружьё, но хотя бы вывести на улицы довольно большое количество людей, хорошо организованных и верящих ему. Но их цели, их картина мира была совершенно другой. И, конечно, интересно было бы подумать о том, какую позицию занял бы Лимонов сейчас, и что бы он сейчас говорил, когда…
[Ксения Ларина:]
— Ой, он бы сейчас пошёл добровольцем в ЧВК «Вагнер», я тебя умоляю.
[Сэм Клебанов:]
— Конечно, воплощаются все его… да, все его мечты и идеи.
[Ксения Ларина:]
— Но талантливый писатель был всё равно.
[Сэм Клебанов:]
— Да.
[Ксения Ларина:]
— Тут уж не отнять. Скажи. Талантливый же писатель был.
[Сэм Клебанов:]
— Честно скажу: я ни одной книги Лимонова не читал.
[Ксения Ларина:]
— А-а-а! Безобразие. Вот теперь почитай.
[Сэм Клебанов:]
— Не уверен. И после этого фильма у меня не возникло желание. Ах, как же я это упустил, надо почитать Лимонова. Ну, есть много других книг.
[Ксения Ларина:]
— Ну, постой. А как же Ben Whishaw, такой прекрасный.
[Сэм Клебанов:]
— Безусловно прекрасный. Я говорю: актёры играют хорошо, Ben Whishaw — это вот просто его бенефис, он отлично играет. И через какое-то время принимаешь правила игры, что все говорят по-английски. И агенты КГБ говорят по-английски, и Бен… и Лимонов говорит по-английски. И опять же, вот что интересно, Женя Миронов, который в общем-то…
[Ксения Ларина:]
— А, он же здесь играет кагэбешника какого-то.
[Сэм Клебанов:]
— Да-да-да. Женя Миронов играет кагэбешника. Актёр, который абсолютно поддержал всё, что происходит в России…
[Ксения Ларина:]
— Не то слово.
[Сэм Клебанов:]
— Встроенный в режим человек, играет одну из главных ролей в фильме, который показывают на Каннском фестивале, который пойдёт в мировом прокате. Т.е. это всё равно, мне кажется, такое остаётся… здесь такая идеология междусобойчика. Ну, он же как бы наш близкий. Ну, сказал что-то. Как одно время… Сейчас, мне кажется, это ушло, но очень долго, например, тому же Ивану Охлобыстину артистическая тусовка многое прощала, потому что это наш человек — Ваня, мы его любим. Ну да, валяет дурака. Но Ваня-то — чистый фашист. Вот. Так же и здесь. Если мы видим там, ну условно говоря, Дарью Екамасову и Алексея Серебрякова, которые, ну, по крайней мере они ни за, ни против не высказались, стараются очень аккуратно себя вести. То Миронов-то однозначно занял позицию.
25 мая завершился очередной 77-й Каннский кинофестиваль. Призы распределило жюри во главе с американской постановщицей Гретой Гервиг. На конкурсе также была представлена картина режиссера Кирилла Серебренникова «Лимонов. Баллада об Эдичке», продакшн которой осуществлялся и в Латвии, рассказал в передаче Rus.LSM «Новый день» продюсер Игорь Пронин.
Главной награды смотра, «Золотой пальмовой ветви», удостоилась картина «Анора» американского инди-режиссёра Шона Бэйкера — картина о спонтанной свадьбе бруклинской секс-работницы (Майки Мэдисон) и сына российских олигархов (Марк Эйдельштейн).
По две крупных награды получили криминальный мюзикл «Эмилия Перес» Жака Одиара и драматический фильм «Семя священного инжира» иранского режиссёра Мохаммада Расулофа. Первая картина удостоилась приза жюри и приза за лучший женский ансамбль, а вторая — специального приза жюри и премии Международной ассоциации кинопрессы.
Подробнее об итогах Каннского фестиваля — в видеозаписи интервью с продюсером и руководителем компании Forma Pro Films Игорем Прониным:
В гостях у Леры Галициной кинокритик Алина Ребель.
[Валерия Галицина:]
— Ну давай про «Лимонова» поговорим.
[Алина Ребель:]
— Ну давай про «Лимонова» поговорим. Да, вот ты мне задала вопрос как раз перед перерывом: а возможно, что появятся вот эти молодые актёры, которые придут на смену нашим любимым мэтрам. Ну, Бен Уишоу…
— Я говорю «не появятся», а те, кто уже появились — способны ли они составить конкуренцию?
— Способны безусловно. И вот роль Бена Уишоуа… Уишоу в картине «Лимонов» режиссёра Кирилла Серебренникова нам это показывает. Собственно, Уишоу мы знаем ещё по фильму «Парфюмер» [2006], где он блистательно играет, по многим другим картинам. А фильм Серебренникова тоже, надо сказать, вызвал весьма противоречивую реакцию. И одним из контраргументов против этой картины было: зачем, собственно говоря, Серебренников сейчас именно выбрал этого персонажа? Который очень хорошо, этот аргумент, коррелируется с претензией к «Аноре». А почему, собственно, сейчас надо рассказывать историю про русских олигархов и мальчиков-мажоров? В совокупности фильм «Анора» и фильм «Лимонов» дают отличную картину вот этой самой, не знаю… ну, шаблон, конечно, сейчас скажу, но загадочной русской души. Фильм «Лимонов» показывает, как из амбициозного, никому неизвестного персонажа вылупляется в общем чудовище, не менее амбициозное, но более известное и уже влияющее на умы. Сам Серебренников, кстати, сказал, что Лимонов — это русский Джокер, с чем я совершенно согласна. Не только вот как исторический персонаж, но и… Лимонов Серебренникова — это безусловно русский Джокер, причём Джокер, ты знаешь, тот, которого придумали как раз [Кристофер и Джонатан] Ноланы для «Тёмного рыцаря», которого играл Хит Леджер. Т.е. создание, лишённое эмпатии, создание, лишённое какого-то бы ни было интереса к этому миру, если этот мир не реагирует на меня, т.е. только в обратной связи про меня этот мир может существовать, а иначе я его разрушу, во эта идея Ноланов о том, что Джокер это абсолютное зло просто потому, что он готов разрушить мир, если мир на него не реагирует. А заложенное здесь в «Лимонове»… Фильм крайне неровный. Это вся западная пресса, вот все сказали, что очень такое рваное повествование. Возвращаемся, я два часа назад тебе сказала, что главное в произведении искусства — это единство формы и содержания.
— Угу.
— Значит, сам персонаж, сама личность Лимонова вот через эту форму вот этого рваного повествования, вроде бы глав — вот как-то чётко разложены главы, у них даже заголовки есть красными буквами такими печатными, очень похоже на Маяковский стиль плакатный,— и всё равно рваная история, история, в которой вроде как и есть линейность, есть арка героя, есть сюжетная арка, и всё-таки оно всё такое неврастенически раздёрганное. В фильме огромное количество времени, доминирующее количество времени посвящено истории любви… господи, Эдички с его первой женой Леной. И вот эта параноидальная зависимость его — Лимонова — от этой женщины, с которой он переезжает, собственно, в Америку из Советского Союза, она тоже сдаёт на будущее его вот эту вот неврастеническую озлобленность против человечества, потому что, естественно, этот роман обречён. А поэтому мне этот фильм очень понравился. В нём, с моей точки зрения… Ну смотри, Серебренников театральный режиссёр.
— Да.
— Он не кинорежиссёр. Я обожаю его театральные работы, просто обожаю. Мне гораздо меньше нравится он как кинорежиссёр. И здесь, конечно, есть много и такого театрального, очень… есть ощущение некой постановочности. Но и в «Тёмном рыцаре» Кристофера Нолана было, конечно, вот это театральное, хотя Нолан — ну, абсолютно кинорежиссёр.
— Угу.
— И он знает как это делать. И мы это видим до сих пор. Его Оскар прошлого года нам это доказывает, в «Оппенгеймере». Тем не менее, «Лимонов» был в конкурсе, он был отобран в конкурс, это уже много. Он не получил никаких наград, получил не очень высокие баллы от вот этого самого рейтинга журнала «Screen International», что совершенно, мне кажется, не влияет на качество этого фильма.
— Ну, потому что им действительно тяжело понять. Для них это просто ещё одна история, которая непонятна в общем-то почему, как и где.
— Да-да.
— Вот я сейчас всё это время слушаю, я пытаюсь представить в этой роли Бена Уишоу. Он для меня пока заклеймён Q из «Спектра» [2015] и «Не время умирать» [2021] — это из фильмов о Джеймсе Бонде. Если кто помнит, там вот этот, который оснащал его всякими финтифлюшками. Q — это тот самый Бен Уишоу. Я сейчас пытаюсь как-то вот его… на него надеть Эдуарда Лимонова, и меня… Надо посмотреть.
— В процессе надевается и ты вообще перестаёшь понимать как это возможно. Как англичанин, британец, да… Фильм англоязычный. Т.е. все — Лимонов и все соратники — говорят на английском языке. Стихи Лимонова переведены на английский язык. Это гениальная фишка Серебренникова. Почему фильм снят на английском языке? Это тоже очень многим не понравилось. Но на английском языке стихи Лимонова, ну, совершенно непонятно отчего он переживает, что его никто не признаёт. Ну, набор слов.
— [смеётся]
— Т.е. естественно, да, естественно, стихи, в отличие от прозы… ну, их вообще очень сложно перевести.
— О, да.
— Очень сложно передать метафоричность, ритмику и динамику вот этого текста. Поэтому с моей точки зрения, этот фильм, конечно, получился. Уишоу совершенно потрясающий. Каким образом ему удалось вжиться в этот образ, повторить даже пластику тела, повторить мимику, повторить какую-то… интонационно точно повторить. Притом, что он говорит на английском с русским акцентом. Понимаешь, британец, британский актёр.
— [смеётся]
— Т.е., мне кажется, это очень достойная работа. Претензия на тему того, что Серебренников… со стороны русскоязычных зрителей к тому, что Серебренников сейчас должен был снимать про войну, а не про Лимонова. И странный выбор персонажей, романтизация… Во-первых, там нет никакой романтизации. Это действительно Джокер, отвратительный персонаж на протяжении всего фильма. И в конце фильма идёт титр, что Лимонов поддержал СВО, поддержал… не СВО, поддержал…
— Войну.
— …Донбасс, да. И он даже был на Донбассе. И войну против Украины и всю агрессию. Это совершенно не романтизация. Это А. И Б: Лимонов… Серебренников здесь делает гораздо больше, чем говорит о войне в Украине. Он говорит о том… об истоках этой войны, откуда это всё взялось. Потому что, в сущности, Лимонов и есть вот эта нынешняя Россия. Вот эта амбициозная, невнятная, неврастеническая…
— Абсолютно лишённая эмпатии.
— Абсолютно лишённая эмпатии, существо, которое стало абсолютным мировым злом — Джокером.
— Да, надо будет посмотреть. Хотя я очень негативно всегда относилась непосредственно к персонажу Лимонову как таковому. Мне никогда не нравилось ни то, что он делал, ни то, кем он являлся. Мне всегда был непонятен ажиотаж вокруг его персоны. Но тем не менее фильм я посмотрю, потому что мне уже интересно посмотреть на Бена Уишоу в этой роли.
Com Ben Whishaw, longa foge da biopic e se aproxima do estudo de personagem.
Se há uma personalidade do século XX que viveu uma vida cinematográfica, foi Eduard Limonov. O poeta russo, embora seja um nome obscuro para aqueles fora de seu país e da bolha literária, perpassou a segunda metade do século passado como um ciclone de ideias emblemáticas de seu tempo — seja na posição confrontacionista de suas ideias políticas, no caráter egocêntrico de sua produção artística (ele mesmo admitia que só era capaz de escrever sobre si mesmo), na vida imigrante e cosmopolita que ele levou, passeando por cenários hipsters e engomadinhos de diferentes culturas com o mesmo cinismo anárquico… Limonov encarnava como ninguém a derrocada do discurso falso de comunhão do Ocidente contemporâneo, e a forma como ele se infiltrou vitorioso e maligno até nas últimas fortalezas que resistiram contra ele.
Dito isso, a vida de Limonov também foi capitular por natureza — primeiro isso, depois isso, e depois ainda aquilo, em transformações radicais cujo tecido conectivo é de pouco interesse ou pouco documentado. Impressionante, portanto, que «Limonov: The Ballad», cinebiografia do poeta russo que foi exibida em competição no Festival de Cannes 2024, consiga fugir com tanto brilhantismo da armadilha protocolar do subgênero, ao invés disso extraindo do livro biográfico assinado por Emmanuel Carrère uma história centrada obstinadamente em desenhar e entender o buraco impreenchível de carência que o seu protagonista (Ben Whishaw) passou a vida tentando costurar com conflito — com polêmica e admiração, com violência e nacionalismo, com serviço e ambição, com amor e obsessão.
O grande culpado, claro, é o diretor Kirill Serebrennikov («Verão»), que também divide o crédito de roteiro com Pawel Pawlikowski («Guerra Fria») e Ben Hopkins («Dentro»). Nas mãos deles, «Limonov: The Ballad» se afasta da biopic e se aproxima do estudo de personagem, recortando e ordenando eventos notáveis da vivência do protagonista para tentar se aproximar dele, desenhar um arco de esclarecimento sobre o seu papel no mundo e na história. Testamento do sucesso dessa empreitada é que chegamos ao fim das quase 2h20 do filme tendo alguma ideia de como esse encaixe de indivíduo e tempo aconteceu, e como ele reverbera até hoje.
«The Ballad» decide interromper sua narrativa antes de Limonov se tornar figura ativista ultra-nacionalista na Rússia, mas não parece um ato de covardia. É como se o filme estivesse nos dizendo: «Agora que você o conhece, isso não deve lhe surpreender». Sem contar que, a essa altura, Serebrennikov já intercalou com tanta vitalidade as referências pop pelas quais o seu protagonista se movimentou que, em uma contemporaneidade tão derivada dessas referências — e tão nostálgica delas —, apresentar o último ato político de Limonov como uma consequência lógica de tudo o que veio antes, um epílogo, lê como uma escolha de ironia fina e penetrante. Depois de lançar mão de tracking shots, quebras de quarta parede, transições de cenário ricamente planejadas e executadas à precisão, linguagem propagandística e muito mais, o que sobra ao filme… é nada.
Talvez subscrevendo um pouco à egolatria boomer do seu biografado, «Limonov: The Ballad» reserva ao século XXI somente um letreiro na tela, uma explicação do que já é evidente por tudo o que foi levantado e movimentado (por Limonov e por outros) nos anos que vieram antes. É caos gerado por caos, é claro, e violência gerada por violência — mas o caos e a violência de hoje são preto-no-branco, autoconscientes, irônicos, algo ressentidos. Entediantes, enfim, e de alguma forma isso só os faz piores. O filme parece postular que ao menos, no passado, (alguns de) nós tínhamos a mínima consideração de causar sofrimento com algum estilo.
Bodyhorror-Schocker von David Cronenberg, der Polit-Punk Edward Limonow und ein großartiger Gangsterfilm von Julien Colonna beim Festival von Cannes.
«Ich träume von einem gewaltsamen Aufstand. Ich werde niemals ein Nabokov werden, ich werde nie in der Schweizer Prärie auf Englisch sprechenden, haarigen Beinen Schmetterlingen hinterherlaufen. Geben Sie mir eine Million — ich kaufe dafür Waffen und sorge in egal welchem Land für einen Aufstand».
Edward Limonow
«We breath fear. We eat fear. That's what keeps us alive.»
aus: «Le Royaume»
Er war ein Nichts und ein kleiner König, ein Maulheld und ein erfolgreicher Poet, ein narzisstischer Dandy und ein liebevoller Liebhaber, Vater und Freund. «Als unbedeutender Rebell ging er ins Gefängnis. Als er entlassen wurde, war er ein Liebling der Medien», heißt es einmal im Film — dieser Mann der Gegensätze war Edward Limonow (1943–2020), eine der schillerndsten Figuren der jüngeren russischen Geschichte.
Als Dissident wurde er 1973 ausgewiesen, zunächst nach New York, wo er eine Weile in bitterer Armut lebte. Dann zog er nach Paris, wo er sich schnell in die postmoderne, von Punk und New Wave inspirierte Literaturszene integrierte, und schrieb in 15 Jahren 17 Bücher, die immer erfolgreicher wurden.
Nach dem Fall des Eisernen Vorhangs kehrte er in die untergehende UdSSR zurück. Dort gründete er eine Partei («National-Bolschewistische Partei», NBP), die manche für faschistisch hielten, die aber von Oppositionellen wie der Journalistin Anna Politkowskaja und der Sacharow-Witwe Jelena Bonner geliebt wurde, weil sie Putin mutig herausforderte, und die vielleicht doch vor allem ein Kunstprojekt war, das Traditionen der sowjetischen Avantgarde der Zwanziger 'Jahre wieder aufnahm.
Er wollte nur spielen: Provokateur und Ästhet mit Hang zum Zynismus
Der Franzose Emmanuel Carrère setzte ihm mit seinem Doku-Roman «Limonow» bereits ein Denkmal zu Lebzeiten — das Buch ist Grundlage für den gleichnamigen Film von Kiril Serebrennikov, der jetzt bei den Filmfestspielen von Cannes gefeiert wurde und das Publikum spaltete.
Ausschnitt aus einer Videokonferenz mit Eduard Limonow
vom 28. Oktober 2009:
— Stimmt es, daß Sie in Serbien auf Zivilisten geschossen haben?
— Die Frage ist sehr breit gefächert und hinterhältig, «auf Zivilisten in Serbien geschossen»… Offensichtlich bezieht sich der Fragesteller auf den «BBC»-Film des Regisseurs Paweł Pawlikowski, er hieß «Serbian epics», in dem Radovan Karadžić die Hauptrolle spielt. Genau jetzt hat sein Prozess vor dem Haager Tribunal begonnen. In diesem Film interviewe ich Radovan Karadžić, ich habe drei Tage an diesem Film mitgewirkt, und es gibt dort eine Szene, die Paweł Pawlikowski gedreht hat, lassen wir das auf seinem schmutzigen Gewissen, in der ich mit einem Maschinengewehr schieße. Tatsächlich schieße ich dort mit einem Maschinengewehr. Das Ganze findet in Pale statt, der damaligen Hauptstadt der Bosnischen Serbischen Republik. Und ich schieße mit dem Maschinengewehr auf einem Schießstand. Und als das später so interpretiert wurde, als ob ich auf Sarajevo schieße, muss man sich zumindest vorstellen, dass Pale und Sarajevo durch mehrere Dutzend Kilometer getrennt sind. Deshalb müssen in diesem Fall alle Fragen von mir genommen werden. Paweł Pawlikowski hat nach dieser Szene auf dem Schießstand buchstäblich wie eine «unterschwellige Werbung»… dort irgendwelche Häuschen aufblitzen lassen, die wie mittelalterliche Häuser mit vielen Fenstern aussehen. Das war offenbar der Versuch einer solchen schmutzigen Provokation, die seit 17 Jahren andauert, weil der Film 1992 veröffentlicht wurde, und angeblich wollte er damit zeigen, dass ich auf eine Stadt schieße. Aber ich wiederhole nochmals, dass die kleine Stadt Pale mehrere Dutzend Kilometer von Sarajevo entfernt liegt.
Denn einerseits macht der Film, der sich auf wenige Schlüsselmomente konzentriert, deutlich, dass Limonow, der nur wusste, mehr zu wollen, als nur nach 30 Jahren in einer Fabrik zum sowjetischen Arbeiterhelden zu werden, seine vielen Begabungen nicht zu bündeln vermochte. So wurde aus dem traurigen Kleinbürgerkind eine verlorene Seele, ein politisch-künstlerischer, von Wut getriebener Anarchist, der sich charakterlich zum indifferenten Ästheten mit Hang zum Zynismus entwickelte, der auf allen Ebenen seines übervollen Lebens vor allem ein produktiver Provokateur gewesen ist. Er wollte nur spielen.
Allzu stark hält sich der Film mit Limows Zeit in den USA und seinem Liebesleben auf, zu wenig kommt die Politik in Russland seit 1991 vor, die Oppositionellen-Szene und die Bündnisse mit Kasparow und Dugin und das Parteienbündnis «Das Andere Russland». Völlig weggelassen wurde Limonows Beteiligung an der Belagerung Sarajewos und am Serbienkrieg aufseiten des Massenmörders Karadžić.
So lebte der Film vor allem durch die glänzenden Bilder von Kameramann Roman Vassyanov und durch seinen Hauptdarsteller Ben Whishaw — der einst den Massenmörder in «Das Parfüm» spielte und einen glänzend-abgründigen Limonow gibt.
Regisseur Kiril Serebrennikov ist zum vierten Mal im Wettbewerb und selbst Putin-Gegner und Dissident. Seit 2022 lebt er im Exil in Deutschland — in diesem Film dürfte er auch sein eigenes Schicksal spiegeln. Bei der Pressekonferenz am Montag verwies er auf aktuelle politische Prozesse gegen Künstler und klagte Putins Regime offen an. Dass ein Preis in Cannes ausblieb, war zu erwarten, dafür ist «Limonow» politisch zu kontrovers, eine Anerkennung aber war dem Film sicher.
⟨…⟩
Bodyhorror von David Cronenberg und Coralie Fargeat
Eine der größten Enttäuschungen im Wettbewerb war selbst für eingefleischte Fans der neue Film von David Cronenberg: «The Shrouds» handelt von einem Bestatter (Vincent Cassel), der von Tod und Verfall besessen ist, und per avancierter Technik eine Art digitales Weiterleben nach dem Tod in digitalen Grabtüchern nobel gestalteten, komplett in Schwarz gehaltenen Edelfriedhöfen möglich machen will.
Der konfuse Plot passte immerhin gut zum untergründigen roten Faden des Wettbewerbs: Immer wieder begegnet man den Sujets Tod und Nachleben, Erinnerung und Erinnert-werden. Oder Filmen, in denen das Sterben und der Abschied im Zentrum standen. Bei Francis Ford Coppola, Jean Luc Godard, Leos Carax, Paul Schrader, Christophe Honoré und eben Cronenberg wurde dies immer neu variiert.
Nur ist «The Shrouds» leider vor allem ein stinklangweiliger Film. Kino wie eine verlaberte Proseminararbeit oder ein Hörbuch: Die Figuren reden fortwährend, während sie in halbdunklen Räumen herumstehen. «The Shrouds» hat dagegen keine visuelle Ebene, die einzigen interessanten Bilder sind die der Grabtücher, die der von Vincent Cassel gespielte Bestatter gestaltet. Dazu kommen ein paar sehr schlichte Ideen über Künstliche Intelligenz und eine Verschwörung, an der jetzt halt die Chinesen schuld sind.
Einen solchen schlichten Film hätte der Cronenberg vor 20, 30 Jahren nie gemacht, sondern selbst verachtet und schlecht gefunden. Denkt man daran, was dieser Regisseur einst für Bilder gefunden hat, wie in seinen ersten Jahrzehnten alles Visualität war, und der Dialog-Text nur ein Vorwand, um bestimmte Bilder zu zeigen, während es sich heute umgekehrt verhält, erschüttert dieser Film noch mehr.
Nicht viel besser verhält es sich mit «The Substance», dem diesjährigen Schocker-Film im Wettbewerb. Er wurde in den USA mit US-Darstellern gedreht, stammt aber von der Französin Coralie Fargeat.
Demi Moore spielt eine Frau, die im Fernsehen eine erfolgreiche Körper-Ertüchtigungssendung macht, zunehmend aber feststellt, dass auch ihre Jugend nicht ewig währt. Ausgerechnet an ihrem 50. Geburtstag erfährt sie durch Zufall, dass sie der Chef des Senders durch eine deutlich Jüngere ersetzen will.
Werbefilm-Glätte und Blutfontänen
So gerät Elizabeth in Versuchung, sich die titelgebende Substanz einzuverleiben — mit dem Ergebnis, dass sich aus ihr eine junge Frau von großer erotischer Verführungskraft herausschält, wie ein Küken aus dem Ei: Sue (Margaret Qualley), eine bessere Version von Elizabeth. Beide teilen sich fortan ihr Leben, doch vorhersehbar gerät alles außer Kontrolle.
Aus dieser offensichtlichen und nur im Offensichtlichen liegenden Handlung kann man jede soziokulturelle Überlegung ableiten, die man daraus ableiten möchte: Man kann die durch Männerfantasien in der Unterhaltungsindustrie erzeugten Stereotypen und ihre schädlichen Folgen für viele Frauen hinterfragen.
Man kann darüber nachdenken, wie das männliche Begehren das Modell einer idealtypischen und geradezu künstlichen Schönheit entwirft, der die Realität nicht standhalten kann. Die Menschen fühlen sich gezwungen, gegen den Lauf der Zeit anzukämpfen. Man kann von einer Anprangerung von Altersdiskriminierung sprechen. Der Film legt nichts besonders nahe und weist nichts zurück, er ist einfach beliebig.
Formal ist er aufgenommen wie ein Werbefilm. Alles ist zu schön, zu ausgeleuchtet, zu glatt. Dialoge gibt es kaum, und die Dialoge, die wir hören, bewegen sich auf dem intellektuellen Niveau eines Kindergartens.
Der Film gefällt sich selbst auch zunächst in dieser Glätte. Nach etwa zwei Stunden verwandelt sich die Fabel aber in einen makabren Albtraum, in dem die schlanken Frauenkörper sich in Monster verwandeln, und in Fontänen von Blut gebadet werden.
Die Hauptschwäche von «The Substance» ist aber, dass er seine eigenen Regeln nicht befolgt, und in sich komplett inkonsistent ist. Einem Publikum, das dies für «Postmoderne» hält, hielt auch den Film für ein starkes feministisches Statement, glücklicherweise speiste ihn die Jury in Cannes mit einem Nebenpreis ab.
программа «Киноагент 283» • авторы-и-ведущие: Зинаида Пронченко + Станислав Белковский
⟨…⟩
[Станислав Белковский:]
— А сейчас обсудим ключевые события Каннского кинофестиваля. И начнём, может быть, не по рангу и не по порядку, а с того, что нам ближе всё-таки, с русского материала, а именно с картины Кирилла Семёновича Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке».
[Зинаида Пронченко:]
— А мне картина не понравилась, и если совсем обобщить моё недовольство, то в первую очередь тем, что Серебренников снял автопортрет, а не фильм об Эдуарде Вениаминовиче Савенко.
[Станислав Белковский:]
— Так точно было и в фильме «Лето», по-моему. Про якобы Виктора Цоя. Не говоря уже о Чайковском.
[Зинаида Пронченко:]
— Да, у него всегда якобы, потому что главная тема, если ему верить, его высказываниям в многочисленных интервью, это тема романтических бунтарей разного профиля и в разных эпохах, которая привлекает его своим тотальным несогласием с окружающей действительностью. Таков был Виктор Цой… Правда, в «Лете» он скорей походил на какого-то участника профкома. Таков был Чайковский. Таков получился Лимонов. И есть подозрение, что таким же выйдет и Эйхман, фильм о котором, кажется, готов. И не исключено, что его покажут очень скоро в Венеции в сентябре этого года. Почему автопортрет? Потому что в фильме «Баллада об Эдичке» минимизировано происхождение Лимонова, как советского гражданина и русского человека, и его вклад в историю России, и вообще в русскую культуру. Эдуард Вениаминович там предстаёт таким международным, абстрактным бунтарём, который в общем-то бунтует только против своей жены, бросившей его в Нью-Йорке, и, собственно, это и есть главная драма протагониста. Был такой журнал во Франции, в котором Лимонов когда-то работал в 80-е, анархистский, который назывался «Международный идиот» («L'Idiot International»). Вот предположение Серебренникова, что Лимонов был в первую очередь международным идиотом, а не великим русским писателем или русским революционером, оно очень удобно для режиссёра, поскольку позволяет ему избегать щекотливых тем, связанных в первую очередь с постсоветской историей нашей родины. Поскольку оная занимает в картине меньше одной четверти, и совершенно из неё не понятно, какую партию создал Лимонов, чего они хотели от жизни, кто такой Путин, он ли его посадил… (собственно, фамилия Путина вообще не произносится в картине) зачем сидел Лимонов и чем всё кончилось. Ну, так же в фильме нет войны в Югославии, потому что, я думаю, что этот эпизод был бы слишком скандальным, особенно по нынешним временам даже для Каннского фестиваля, и был бы уже совершенно не понят ни жюри, ни уважаемой публикой. В итоге мы имеем [нрзб.] историю брошенного мужчины, которая рифмуется забавным образом с предыдущим фильмом Серебренникова, тоже показанного в Каннах, «Жена Чайковского». Там жена преследовала мужчину, здесь она его бросила. Это и есть разгадка личности великого композитора и великого писателя. Никаких других дополнительных комментариев или трактовок Серебренников не даёт. Ну, и естественно огромное внимание уделено тому самому эпизоду с однополым сексом в Нью-Йорке. В общем гомосексуальная линия сакцентирована страшным образом в прямом и переносном смысле этого слова.
[Станислав Белковский:]
— В то, что случилось с «Лимоновым: балладой об Эдичке», на мой взгляд, вполне закономерно. Разумеется, Кирилл Семёнович Серебренников, должен быть идеально политкорректен, в этом залог его успеха. Точно так же, как залог успеха его героя состоял в тотальной неполиткорректности. Собственно, в рамках гей-культуры, на мой взгляд, в принципе вот описание женщины, как источника зла и порока, это безусловно одна из этико-эстетических доминант. Куда бы мы не обратились. Хоть к Марселю Прусту. Женское тело — это самое страшное, что может быть. В этом смысле и stalking в фильме «Чайковский» и поведение Леночки Щаповой, ныне графини де Карли, в «Лимонове» это, конечно, существенно негативный фактор в жизни любого мужчины. И вот если бы мужчина занимался только мужчинами, а не женщинами, он был бы куда успешнее. И такая позиция должна быть весьма последовательной, и, собственно, это позиция великого Платона, одного из основоположников мировой философии. Собственно, то, что Платон сформулировал представление о теле как тюрьме для души, из которой душа должна вырваться, это, конечно, следствие, скажем так, неурегулирование сексуальной идентичности великого философа античности и всей истории человечества. Что же касается Эдуарда Вениаминовича Лимонова, то это безусловно очень большой писатель, и я всегда им увлекался. Но сейчас, ретроспективно оглядываясь на историю Лимонова и даже свою скромную историю отношений с ним, я бы сказал, что он не был бунтарём и революционером, его целью не было переустройство мира, его целью было войти в этот буржуазный мир в качестве радикального художника и пленить этот буржуазный мир. Отчасти это получилось, отчасти нет. В этом смысле его политический проект в России «Национал-большевистская партия» — это иммерсивный театр, в чистом виде его очень его яркий пример иммерсивного театра, созданного тогда, когда этот термин не был расхожим до банальности. Вот что да, действительно разыгрывается некое шоу, в котором, правда, по-настоящему сажают в тюрьмы и убивают людей. Ну, такие уж каноны иммерсивного искусства. Собственно «НБП» — это был арт-проект Лимонова — ни больше, ни меньше того. Поэтому всякие попытки Кремля создать «НБП без Лимонова» были заведомо обречены на поражение, поскольку у этого арт-проекта нельзя было заменить автора. Он был тотальной собственностью Лимонова. Поэтому, если актёры этого иммерсивного театра, т.е. члены «НБП», активисты «НБП» начинали высказывать какую-нибудь отдельную самостоятельную политическую позицию или претендовали на избыточную публичность, то Эдуард Вениаминович их резко всячески осаживал, задвигал на место, как Карабас-Барабас своих кукол. Это неизбежное следствие этого жанра. И надо сказать, что одна из кукол иммерсивного театра оказалась очень успешной, и в известной степени обскакала своего Карабаса-Барабаса в реализации стратегии привлечь благосклонное влияние элит. Это Евгений Николаевич Прилепин, так же известный как Захар Прилепин. Конечно, как писателю, ему до Лимонова очень далеко, но зато вот в том, чтобы из «НБП» выскочить да прямо в кремлёвские предбанники, тут у него всё сложилось, хотя бы ещё и потому, что он не был обременён так искусством, как Эдуард Вениаминович Лимонов. Искусство было для него чистым инструментом, он не служил ему. В то время как Эдуард Вениаминович Лимонов, конечно, искусству служил. Но на мой взгляд было бы несколько поверхностно считать его политиком, боровшимся за власть. В этом смысле любое политическое действо, которое устраивал Лимонов, должно было быть ярким с привкусом смерти. Это фишка Эдуарда Вениаминовича, как художника. И слоган «Да, смерть!» «Национал-большевистской партии» в этом смысле более чем характерен и показателен. В этом весь Лимонов. Да, смерть! Уйти от жизни, уйти из тюрьмы. Из окружающей жизни в объятия смерти — это манифест Лимонова-художника, который он переносил и в политику. И поэтому, когда сейчас говорят, вот если бы вы послушали Эдуарда Вениаминовича в декабре 2011-го года и не зацикливались на разрешённых митингах на Болотной площади и проспекте Сахарова, а пошли бы на площадь Революции, на штурм Кремля и изменили бы власть, и путинский кровавый режим пал бы. Нет, путинский кровавый режим не пал бы. Была бы небольшая стрельба, небольшая, поскольку в любом случае больших народных масс иммерсивный арт-проект Лимонова предполагал, но с реальной кровью и трупами. И к концу жизни Лимонов отчасти преуспел. И здесь его успех омрачило только явление Прилепина, который оказался пародией и карикатурой на Лимонова. И как это часто бывает с пародией и карикатурой — гораздо более успешный, чем её объект. Ну а, возвращаясь к фильму «Баллада об Эдичке», то, конечно в условиях политкорректности нельзя было сказать больше, чем сказал Кирилл Семёнович Серебренников, и уж, конечно, нельзя было говорить о Балканах, потому что ни никогда не затухают, это пороховая бочка Европы, как сказал Бисмарк, и сейчас опять что-то намечается, то ООН принимает резолюцию о геноциде в Сребенице, инициированную США и, вы будете смеяться, Руандой, где был один из тяжелейших геноцидов с гибелью миллионов людей в 90-е годы XX века. Я только напомню, что Руанда не находится в Европе, она в Африке. А на то, что не находится в Европе, нам по большому счёту с нашим европоцентричным сознанием наплевать. Зачем нужно было принимать эту резолюцию неизвестно, но она уже породила новые брожения на Балканах, включая намечающуюся попытку Республики Сербской в составе Боснии-Герцеговины выйти из состава Боснии-Герцеговины. И, конечно, уже, так сказать, художник, который хочет быть в мейнстриме трогать этот вопрос не должен был. А, так сказать, фильм и книга о Лимонове ещё ждут своего часа, думаю, так или иначе Эдуард Вениаминович, конечно, остаётся крупным явлением русской культуры, как бы не оценивать социально-политические последствия активности его иммерсивного шоу.
[Зинаида Пронченко:]
— Ну видите, помимо дискуссии о том, насколько уместны дети русских олигархов в романтическом флёре в картине-победителе, были так же дискуссии о том, насколько уместно большому русскому художнику воспевать именно Эдуарда Лимонова в 2024-м году. Хотя понятно, что фильм задумывался до начала полномасштабного вторжения России в Украину, и возможно этим фактором объясняется присутствие Евгения Миронова в кадре, изображающего кагэбешника, тоже полуабстрактного, который сначала помогает Лимонову выехать из страны, а затем обсуждает с ним много лет спустя его политические амбиции, сидя в мерседесе, под снегом где-то там в Подмосковье. Кстати, меня прямо вот немножко передёрнуло, когда я увидела лицо Миронова, но бог с ним. Насколько он… действительно ли это сейчас самая важная тема для режиссёра. Если уж он за неё взялся, можно сколько угодно спорить, был ли Лимонов революционером или всего лишь паяцем-провокатором от искусства, но он точно был зеркалом русской истории и это была прекрасная возможность порассуждать сейчас на расстоянии человеку, который находится в принципе в безопасности, о том, что со всеми нами стало. Но фильм получился таким, каким он получился: набором опять театральных реприз. И только после премьеры Серебренников взял микрофон прямо в зале дворца Люмьер… Не все так поступают конкурсанты. Я бы даже сказала, что он в меньшинстве. Он взял микрофон и сказал, что искусство не может остановить войну, но искусство может объяснить её генезис.
[Кирилл Серебренников:]
— К сожалению, искусство или кинематограф не могут остановить войны, насилие, но, возможно, мы сможем помочь людям понять природу насилия и то, почему начинаются войны.
[Зинаида Пронченко:]
— Увы, этого не произошло.
[Станислав Белковский:]
— Ну, он же не говорил, что он собирается объяснять генезис. Он просто констатировал факт, что искусство это может сделать. Но этот тезис не оспорим.
[Зинаида Пронченко:]
— Ну, он же пояснял за свой базар, потому что это происходило после его фильма, после овации. Поэтому мне показалось это тоже очередным лукавством.
[Станислав Белковский:]
— Но в конце концов, я, выступая в роли апологета Кирилла Семёновича Серебренникова, могу сказать, что, наверное, война всегда… генезис войны понятен, она всегда случается из-за порочного женского тела. Не из-за него ли началась Троянская война, в конце концов. Так что здесь ещё есть в чём покопаться. И как разобраться, этот тезис может оказаться гораздо более глубоким, чем кажется на первый взгляд.
[Зинаида Пронченко:]
— Елена Прекрасная. Как и та самая Елена. И Щапова Елена.
[Станислав Белковский:]
— [нрзб.] Мы поняли. Да, в основании этого фильма лежит порочное женское тело: как в Троянской войне, так и в той войне, на которую пошёл Эдуард Лимонов много лет назад с романа «Это я — Эдичка». Ну а сцена с негром, разумеется, в рамках этой концепции… сообразно этой концепции не могла не стать столь заметной, если не кульминационной.
[Сергей Николаевич:]
— Мне кажется, что всё-таки главный… козырь — это всегда талант. И более того. Мы знаем примеры из истории, когда… ну, при том, что художники как-то были связаны с русской культурой, с русской историей. Они всё равно утверждались как какие-то независимые артисты, творческие единицы. И не всегда можно, например… ну, может быть, речь больше идёт, скажем, о тех видах искусства, которые не так связаны со словом, с языком. Но если мы вспомним балет, если мы вспомним Рудольфа Нуриева или Михаила Барышникова, можно ли так уж всё время педалировать вот эту русскую тему. Наверное, нет. Тоже самое касается и Кирилла. Он довольно много всего поставил на то, чтобы вписаться вот в этот общеевропейский, общемировой ряд режиссёров, художников. И этот фильм, кстати сказать, о котором ты сказал, вот по… Она называлась первоначально «Баллада об Эдди». Сейчас называется «Лимонов: Баллада», более сухо, я бы сказал. Но тем не менее это же фильм, который начинал другой европейский режиссёр — Павел Павликовски. В общем первоначально права романа Каррера, а это французский, соответственно, автор, французский роман, были приобретены продюсерами для Павликовского. Дальше там что-то не сложилось. Никаких Павликовски на эту тему заявлений не делал. И фактически Кирилл подхватил этот проект, который… при том, что он был на… снят на западные деньги, и предназначался прежде всего для западного проката, с Беном Вишоу в главной… значит, английской звездой. Тем не менее, главный герой — русский. Но вот именно, мне кажется, сочетание Серебренникова, которого всегда тянуло ну как бы к европейской, к западной культуре, и вот этого российского бэкграунда, его Ростова-на-Дону, его знание вот этой русской… русских реалий и помогло сделать этот фильм. Я сразу каюсь и предупрежу, что фильма я не видел, хотя я там снялся в какой-то крошечной, микроскопической роли. Но тем не менее каким он в результате получился, я не знаю. Знаю, что он очень сосредоточен на теме… ну, фактически романа «Это я — Эдичка». Это как раз злоключения и переживания Эдуарда Лимонова вот в этот первый его период, когда он переехал в Америку и когда его бросила главная любовь его жизни — Елена Щапова. Кстати сказать, об этом мы в своё время мы с Лимоновым говорили. Поэтому это скорей такой Лимонов начальный, это первая его глава. Потом будет вторая, третья и четвёртая. Но насколько я понимаю, они существуют исключительно в таком… в таком рапиде, в таких мелких каких-то нарезках и каких-то титрах. Это не полный такой байопик, не полное повествование.
23:50 — О фильме «Лимонов. Баллада» 26:10 — Каким на самом деле был Лимонов? 30:50 — О чем говорил с Беном Уишоу?
[Сергей Николаевич:]
— Понимаешь, Ренат, мне трудно говорить об этом фильме, не видя его. Я могу только доверяться своим коллегам там, тому, что я прочитал об этот фильм. Безусловно, основа его — этого фильма… И когда я общался как раз с Кириллом Серебренниковым, а они тогда заканчивали съёмочный период, речь шла о том, чтобы абсолютно соответствовать… (и это было условием этого контракта) книге Каррера «Лимонов», которая вышла в 13-м [2011-м] году. И до смерти Эдуарда Вениаминовича, и, соответственно, до всех этих событий. Повторюсь, в титрах там, насколько я знаю, там присутствует вот та информация, о которой ты говорил. Другое дело, что, например, я общался с Лимоновым. Он не был в большом восторге от этой книги, старался говорить довольно сдержанно. И более того, мне сказал: «Ну а зачем мне её читать? Я свою биографию и так знаю». Поэтому вот этот расчёт на то, что эта книга в общем для… для иностранцев, и фильм сам не рассчитан на русский кинорынок, я полагаю. Вот это всё обстоятельства, которые условно присутствовали, мне кажется, и у продюсеров, и у самого Серебренникова. Надо ли было вводить вот эти вот последние какие-то эпизоды, связанные и с его вот этим 31-м… Проект 31 [«Стратегия 31»]. То, что у него называлось, когда он выводил своих сторонников на Триумфальную площадь, на бывшую площадь Маяковского. Они там стояли и т.д. Я не знаю, есть ли это в фильме. Но по крайней мере такой, знаешь, как бы упор всё-таки сделан на его вот этот американский период и вот на его вот эту несчастную историю любви. Ну, как бы у искусства свои законы. И почему искусству надо навязывать вот эту газетную повестку… Я, честно говоря, всегда был против этого. И считаю, это не нужно делать. Это как бы сразу уводит искусство в какую-то другую сферу. И я полагаю, что Серебренников об этом, безусловно, думал.
Alla Schipakina: Великолепно, точно так! Одмо-кКозлик манекенщица, а Эдичка строчил джинсы из ужасной ткани!
[Сергей Николаевич:]
— Да. Ты знаешь, мне… Спасибо, что ты вспомнил и этот текст… и меня за него очень критиковали. И опять же с позиции сегодняшней, вот с позиции всего, что происходит сейчас в том же Харькове. М-м. Ну, дело в том, что Лимонова, каким я его знал, в течение почти двадцати лет, это был совсем другой человек, я не узнаю его, когда читаю какие-то воспоминания его соратников, какие-то высказывания тем более его критиков… А для меня он был человек, больше всего боявшийся, что его будут жалеть. Что вот эта старость, а потом уже и болезнь. Вот он как-то хотел всё вынести за скобки. Не потому что он всё время хотел быть молодым и, так сказать, молодился. Но главным и, я думаю, это очень важно понимать тем, кто так или иначе как-то соотносится с его жизнью. Ему было важно придумать биографию, придумать свою судьбу. Ему не хотелось быть ещё одним членом Союза писателей, который сидит там и ждёт своего собрания сочинений или есть свой постный суп где-то в Переделкино. Он ощущал себя героем. Вот с этим он родился, быть вот таким проклятым поэтом. Это требовало колоссальных жертв и колоссальных усилий на самом деле. От него. Вот этот храбрый портняжка, который был известен в Москве в начале 80-х годов исключительно как человек, который умел шить брюки. А в комментариях к моему посту там написали, что брюки были из очень дрянной материи, они быстро рвались; но лекала и точность в нём была. А он хотел быть поэтом. А потом он стал, соответственно, вот этим мужем признанной красавицы. Это тоже его как-то и унижало одновременно. Он хотел быть вровень с ней. И этот Нью-Йорк, и всё, что последовало после. Он придумывал себе биографию до последнего.
Что касается меня. Так получалось, что я знал некоторых людей, которых… которые ну как бы были в его прошлой жизни. Он редко к ним возвращался. И вокруг, главное… У него, если речь идёт о его сподвижниках, о его охранниках. Он, естественно, не мог с ними говорить, потому что для них это пустой звук были эти имена: Лиля Брик, Татьяна Яковлева, Алекс Либерман… Это весь вот этот его американский период. Этих людей он знал. Ну, Лилю он, естественно, знал раньше ещё по Москве. И так получилось, что я бы единственный человек, который тоже знал. Ему было очень приятно вспоминать. И он в этот момент становился очень незлобливым, очень неагрессивным, очень… каким-то лёгким, ироничным, и бесконечно, знаете, любящим человеком. Она даже как-то мне признался: «Мне так приятно с вами говорить». И я понимаю почему. Потому что, как бы он не молодился, и как бы он ни хотел быть этим самым революционером и проклятым поэтом… Он уже был очень пожилой человек. И многое осталось позади. Вот позади остались эти люди, с которыми его связывала жизнь. А я был ну как бы некоторой, знаешь, такой вот связной между тем в его прошлой жизни, о которой мало кто знал. И нынешними его обстоятельствами, довольно невесёлыми. Эти съёмные квартиры, эти охранники, которые стояли там внизу. Это безденежье, собственно говоря. Писал он в «Сноб» и там, я не знаю, в какие-то другие издания, которые я возглавлял. Не от хорошей жизни. Ему нужны были деньги. Я исправно ему их приносил. И перепечатывал сам его эти писания, которые всегда он мне давал. Они были написаны от руки. Короче, какой-то контакт такой между нами был. Поэтому вот я о нём вспоминаю даже с какой-то нежностью. Вот я понимаю, что сейчас на меня, наверное, посыпят много всяких камений за это. Но вот он был другой. И знаешь, вот ещё очень важно. Когда этот фильм Кирилла снимался, мы случайно оказались в гримёрке с Беном Вишоу, исполнителем главной роли. Его там тоже мазали, гримировали. Я сидел рядом и не мог ему не сказать: «Знаете, Бен, я знал Эдуарда. Я могу вам немного рассказать, если это вам интересно». И он стал меня слушать. Ну, такой [нрзб.] англичанин, который, соответственно, сидит и как бы никак своих эмоций не обнаруживает. И я ему рассказал о том, какой это был человек, как мы с ним встречались. Ну и всё. Спасибо и спасибо. А буквально вот в дни фестиваля я вдруг читаю в журнале «Vanity Fair» его большое интервью. И там он ссылается на «someone named Sergey» [someone called Sergei], он ссылается на меня, на наш этот разговор, и буквально подробно его воспроизводит. Так что я подумал даже, что моё участие в этом фильме тоже было не случайным. Может быть, Эдуард хотел, чтобы я Бэну рассказал о том Лимонове, которого он не знал, и мало кто знает.
Интервью с Дмитрий Львович Быков всегда встречает массу диаметрально противоположных мнений.
Что, собственно, естественно. Гораздо хуже, когда все думают одинаково по любому поводу.
На этот раз мы обсудили дискуссию у Марка Фейгина, почему иноагент Серебренников посвятил фильм Лимонову (Алина Витухновская считает Л одним из архитекторов путинской системы), зачем нужен Алексей Арестович.
Ссылка — в первом комменте.
«Facebook», 31 мая 2024 года
из комментариев:
Alina Vituhnovskaya: Нельзя снижать влияние и участие тех, по чьим методичкам и заветам была построена диктатура и начата эскалация — Дугина, Лимонова, Павловского и иже с ними. Нельзя нивелировать это влияние «искусством», вторичностью и смехотворностью идей. Важно, что это замышлялось всерьез. Вложения и ставки делались серьезные. И кровь проливается настоящая. Любая «широкая трактовка» широкой души ведет к затуманиванию, смещения фокуса от главного к второстепенному, а главное — всепрощению, ненаказанию виновных, а значит повторению.
13:26 — попробуйте сказать «нет» 20:21 — общее между Арестовичем и Лимоновым — самовлюбленность
[Наталья Влащенко:]
— Вот, кстати, о кинематографических шедеврах. На… Кирилл Серебренников из тех людей, которые уехали, которые против системы Путина, которые понимают, что происходит в России, он снял фильм «Лимонов». И очень многие писали о том, что: почему он выбрал себе такого героя? Дескать, вот Алина Витухновская писала, что Лимонов по сути дела архитектор того, что потом случилось с Россией, да? Ну, если иметь ввиду его партию, всех его Прилепиных и всё остальное. Хотя вот Белковский мне говорит: да это был просто художественный проект, это была не партия, ну так он развлекался. Но, собственно, ничего этого Кирилл Серебренников в фильм не внёс вообще: его политические взгляды, то, что он делал. А только там история любви. Почему такой странный герой в то время, когда идёт война?
[Дмитрий Быков:]
— Могу. Вот это я могу объяснить, как мне представляется. Я картину не видел, но я Лимонова знал хорошо. Думаю, что я его знал лучше, чем Серебренников. Мы очень давно были знакомы. И когда ссорились, я не перестал его любить. Думаю, что и он ко мне, судя по разным, долетавшим до меня слухам, неплохо относился. Лимонов — пример человека, у которого действительно вся идеология сводится к одному — всегда быть против. Он абсолютный нонконформист. Мне кажется, Серебренников исследует важную связь между талантом — а в случае Лимонова, пожалуй, можно говорить даже о гении применительно к стихам,— связь между талантом и нонконформизмом. Я прекрасно понимаю, я видел это, что когда лимоновская идеология стала на короткое время мейнстримом, Лимонов немедленно разругался со всеми своими учениками, и прежде всего с Прилепиным, которого он терпеть не мог, видя в нём совершенно отчётливо конъюнктурщика, к тому же малоодарённого. Значит, проблема в том, что… Я, помнится, Лимонова однажды спросил: «Эдуард Вениаминович, ну неужели вы сами не испытываете внутреннего протеста, когда ваши ребята кричат «[Завершим реформы так:] Сталин! Берия! Гулаг!»». Он говорит: «В наше время крикнуть «Сталин! Берия! Гулаг!» — это признак очень большой отваги. Они это кричат только потому, что это расходится с общими местами. В другое время они кричали бы другие вещи». В 70-х они кричали бы там «Долой Брежнева!» или «Архипелаг ГУЛАГ!», или что-нибудь такое. А крикнуть поперёк потока, встать поперёк потока — это главное в Лимонове. Я думаю, что, исследуя этот феномен, Серебренников, прекрасно чувствующий настроения в России, Серебренников очень поощряет в молодых людях это желание не идти в общем потоке. Он хочет показать: если вы талантливы, если вы самостоятельны, если у вас есть интеллект и страсть, если вас девушки любят или юноши, если вы чувствуете себя молодым, состоятельным, привлекательным,— не пойте в общем хоре, не играйте в общие игры, попробуйте встать поперёк. Связь между нонконформизмом и талантом прямая. Гений ломает каноны. Я думаю, и Серебренников любит русский театр гораздо больше всех охранителей. Но он выступает [нрзб.]. Я думаю, что этот фильм, если его увидят в России, хоть кто-то увидит его в России, покажет современным молодым людям: пока вы молчите, ваша жизнь проходит, и трухлявая субстанция покорности и старости постепенно заменяет ваши молодые мозги, попробуйте сказать «нет». Вот в этом плане Лимонов был безусловный гений. Умение всегда выступить в абсолютно ни на что не похожем жанре. Он был в этом смысле похож на своего почти однофамильца и двойника Савенкова, более известного как Ропшин. И я думаю, эти два харьковчанина — Савенков и Савенко — лучшие примеры того, как талантливый человек интуитивно приходит в революции.
[Наталья Влащенко:]
— Меня всегда напрягало, я, признаюсь, очень любила ранние книги Лимонова, давно их не перечитывала… меня всегда напрягало, что он так отнёсся к своему родному городу — к Харькову, что он так относился к Украине. Говорил достаточно пренебрежительно и считал, что, собственно говоря, это прови… это очень… это провинция, скажем так.
[Дмитрий Быков:]
—
О, Украина, услада божья!
[нрзб.] Эдемский сад.
Сладко натруженные низножья
долго потом болят.
[в оригинале:
Юной эрекции сила божья,
Благослови девчат!
Сладко измученные межножья
Долго потом болят.
]
Это вот Лимонов о родном городе. «Услада божья». Понимаете, он относился к Украине, скорее, по-гоголевски, по-шевченковски. Для него это рай, в том числе рай детства. И если вы перечитаете трилогию, то Харьков там — это райский город, город опасный, город красавиц и чудовищ, это не город только Салтовки, но ещё и город Милославского, замечательного тоже писателя-нонконформиста, город рабочего класса — сознательного и умного. «A working class hero is something to be» — он любил это повторять. Лимонов обожал Украину и родной Харьков. Другое дело, что у него разные бывали высказывания об Украине. Но ничего не поделаешь. Ведь, понимаете, Лимонов самый яркий… Давайте, я опять попробую, так сказать, я действительно так думаю. Лимонов самый яркий в украинской литературе носитель национального характера, неконформного, яркого, пассионарного, страстного, да? Я думаю, что стихи Лимонова выражают харьковский дух гораздо ярче, чем стихи, например, Чичибабина, при всей любви к нему. Потому что Лимонов — этот наследник Хлебникова, а Хлебников, как вы знаете, в Харькове испытывал лучшие свои минуты и был влюблён в главных харьковских красавиц. Поэтому у меня есть ощущение, что бы там Лимонов ни говорил, ни писал, он в русской литературе один из самых ярких украинцев. Я думаю, было три великих южанина: Гоголь, Бабель и Лимонов. Они носители южно-русского, юго-западного характера. И что бы они не говорили, южное солнце лежит на каждой их странице.
[Наталья Влащенко:]
— А есть что-то общее между Лимоновым и Арестовичем?
[Дмитрий Быков:]
— Хороший вопрос. Нонконформизм, быстрота обучения и невероятная эрудиция. Лимонов же был, кстати, потрясающе эрудированным человеком. Он читал книги, о которых я слыхом не слыхал. Я думаю, вся эрудиция Дугина абсолютно бледнеет на фоне того, что знал Лимонов. Я, кстати говоря, видел, как он собирал библиотеку после отсидки, там были книги первого класса. Правда, ему многое дарили. А Лимонов настолько детально читал весь западный авангард — Селина, Капоте, Уайльда… Вот Капоте, который, кстати, у меня на майке, первым оценил лимоновскую прозу. Я думаю, роднит их с Арестовичем интеллектуальный потенциал огромный и способность противопоставить себя мейнстриму, безусловно. И, конечно, та степень самовлюблённости, которая всегда отличает истинного модерниста. Понимаете, модернист — загадка для самого себя. Он пытается оценить себя как феномен. Поэтому говорит и думает в основном о себе.
«YouTube. Власть vs Влащенко», 30 мая 2024 года
Арестовича и Лимонова сравнивают
// «YouTube. Jiu-Jitsu Foxschool», 31 мая 2024 года
Україна
Эдуард Лимонов
…Женщин с натруженными руками,
Мявших сиськи коров,
Там, под кровавыми облаками,
Киев лежит багров…
Родина дедов с большими усами,
Синих небес жупан
Полон был жiнками та чоловiками
Твой, Україна, капкан…
Твой Україна, мой Україна
Чертополох да бурьян,
Вот ты и вырастила себе сына,
Сын оказался смутьян…
Гоголь направо, Бандера — налево
В херсонских степях Бронштейн,
Ты же славянская королева,
Днепр, как Дунай и Рейн.
Что за алхимики здесь бродили!
Юный Махно, террор,
Сковороду наизусть учили,
Но Красный Бронштейн хитёр…
Батьки по пыльным шляхам, в тарантасах,
Нам лучший брат,— «максим»
Да бурсаки в молодецких рясах —
Нам бы всем быть таким…
Юной эрекции сила божья,
Благослови девчат!
Сладко измученные межножья
Долго потом болят.
Нянька моя, рiдна мати ночная,
Сына ты ждёшь на крыльце,
Лампы мучительно не зажигая,
Чтобы зажечь в конце…
Прийде ще час, ти про мене згадаешь
И, расплескав самогон,
«Добрий козак був Савенко!» — признаешь,
Низкий ему поклон…
Diese Woche zeigt kinokino die Gewinnerfilme und andere Höhepunkte der 77. Filmfestspiele von Cannes:
Schüler der Skrupellosigkeit — Donald Trumps Aufstieg in «The Apprentice»
Wer ist der Mann, der nicht nur die US-Politik ins Chaos gestürzt hat? Welche gnadenlose Ethik, welche Werte haben Donald Trump geprägt? Das sind Fragen, an die sich «The Apprentice» heranwagt. Mit Marvel-Star Sebastian Stan in der Hauptrolle blickt der Film dabei auf Trump in den 1970er und 1980er Jahren, als er sich aus dem Schatten seines dominanten Vaters löste und vom mafiösen Rechtsanwalt Roy Cohn protegiert wurde, der ihn zu einem gelehrigen Schüler der Skrupellosigkeit formte. In «kinokino» erzählen Regisseur Ali Abbasi und sein Ensemble von ihrem Trump-Portrait und vom bevorstehenden Rechtsstreit mit dessen Wahlkampfteam.
Geschlechterkampf als Body Horror — «The Substance» und «Animale»
Kaum eine Premiere in Cannes war so umjubelt und so umstritten wie der Wettbewerbsfilm «The Substance» in dem Demi Moore einen sehr gut aussehenden 50-jährigen TV-Star spielt, die wegen ihres Alters von den Herrn Produzenten aus ihrer Show geworfen wird. Da erhält sie die Möglichkeit, sich mit einer mysteriösen Substanz zu verjüngen. Aus ihrem Körper schält sich ein jüngeres, wunderschönes Wesen. Doch zwischen den beiden Versionen ihrer Selbst kommt es bald zum Wettstreit, der so blutig und irrwitzig ausfällt, dass er zum Gesprächsstoff auf dem Festival wurde. Auch der Film «Animale» nutzt das Body-Horror-Genre, um von der Rache einer Frau an der übergriffigen Männerwelt zu erzählen. «kinokino» hat die Teams von «The Substance» und «Animale» getroffen, um über ihre Werke in #metoo-Zeiten zu sprechen.
«Putin» — Filmbiografie mit Deepfake-KI
Der polnische Regisseur Patryk Vega präsentierte auf dem Filmmarkt in Cannes seine fiktionale Biografie «Putin», ein Portrait des russischen Machthabers und zugleich ein Pionier-Projekt, das eine neuartige Technologie einsetzt: Deepfake-KI. Vega hat die Putin-Rolle mit einem Schauspieler gedreht und anschließend Putins Gesicht realitätsnah per künstlicher Intelligenz hinein rechnen lassen. Im «kinokino»-Interview erzählt der Regisseur von der Arbeit am Film, den Ängsten der Branche vor KI und den Versuchen des russischen Geheimdienstes, den Film zu torpedieren.
Das Rennen um die Goldene Palme — Tops und Flops in Cannes
Welcher Film gewinnt in diesem Jahr den Hauptpreis des Festivals, die Goldene Palme? Hat Regisseur Jacques Audiard Chancen mit seinem wilden Musical «Emilia Pérez»? Oder geht sie an Kirill Serebrennikov mit seinem Biopic des umstrittenen russischen Künstlers und Politikers Eduard Limonov? Welche Filme haben begeistert, welche enttäuscht? «kinokino» mit den Tops und Flops aus der französischen Riviera.
«BR (Bayerischer Rundfunk)», 30. Mai 2024
[Sprecherin:]
— Von Amerika nach Rußland. Der, nach Deutschland emigrierte, Dissident Kirill Serebrennikow präsentierte im Wettbewerb ein Künstlerportrait eines schillerndes Dichters Eduard Limonow. Hauptdarsteller Ben Whishaw ralliiert als durchgeknallter Unsympath.
[Kirill Serebrennikow:]
— Eine sehr schräge russische Person. Schriftsteller, Poet, Terrorist und Faschist, Extremist und Philosoph, liebender/haßender.
[Filmausschnitt:]
Limonow: New York! Ja. Fick dich. Je schlimmer es ist, desto mehr mag ich es.
Ljonja: Du bist offen in deinen Büchern. Ist das alles wahr?
Limonow: Ich kann nur über das schreiben, was mir auch widerfährt.
[Sprecherin:]
— Opulente Plansequenzen, raffinierte Zeitsprünge, rauschhaft und egozentrisch bis an die Schmerzgrenze. «Limonov: The Ballad» ist ein Teufelsritz, der kein Mitgefühl erzeugt.
[Filmausschnitt:]
Limonow: Die Wahrheit ist, ich habe mich nie als Mann der Schrift gesehen. Und ich würde es hassen, einer dieser «Großen» zu sein, die zu Lebenszeiten eine Legende sind und mit sechzig an Prostatakrebs in einer Villa an der Côte d'Azur sterben, um dann auf dem Père-Lachaise begraben zu werden.
[Kirill Serebrennikow:]
— Für mich war Limonow ein großer russischer Dichter, der aber der Sowjet Union wiederaufbauen wollte, und blutige, schreckliche Dinge vertrat, und der sogar russischer Faschist wurde. Wir haben das Projekt vor der Ukraine-Krieg gestartet. Und die Stimmung war ganz anders, als nun bei der Fertigstellung.
[Sprecherin:]
— Ben Whishaw hätte einen Darstellerpreis verdient. Seine Leistung ist atemberaubend. Und Kirill Serebrennikows filmischer Handschrift gehört zum Besten, was auf internationalen Festivals läuft.
49:49 — О заявлениях Кирилла Серебренникова на фестивале и его новом фильме «Лимонов» 50:25 — «Международная аудитория не поняла фильм Серебренникова «Лимонов»» 51:55 — Покажут ли фильмы «Анора» и «Лимонов» в российском прокате?
Антон Долин, кинокритик — о прошедшем Каннском кинофестивале, где победил фильм с российскими актёрами.
Антон Долин о Каннах:
почему «Анора» разочаровала, фильмы Серебренникова и Лозницы, «Украина» забыта
11:05 — О заявлениях Кирилла Серебренникова на фестивале и его новом фильме «Лимонов» 11:41 — «Международная аудитория не поняла фильм Серебренникова «Лимонов»» 13:11 — Покажут ли фильмы «Анора» и «Лимонов» в российском прокате?
«YouTube. BILD на русском», 30 мая 2024 года
[Максим Курников:]
— Единственное что, Кирилл Серебренников в… во время овации фильму «Лимонов» сказал, что кино не может изменить реальность, не может остановить войну, но может заставить задуматься об источниках насилия, откуда это взялось. Это была очень хорошая речь. И фильм «Лимонов», который придумывался тоже до войны, он закончен титром о том, что Лимонов полностью поддержал, конечно же, аннексию Крыма. И идеи, которые сейчас осуществляет Путин в Украине, они в известной степени пришли именно из теоретических, так сказать, писаний Лимонова. Но «Лимонов», как часто бывает с фильмами, сделанными русскими режиссёрами, русским фильмом назвать «Лимонов» никак нельзя, это европейская копродукция… Просто, как я понял, большая часть, о чём это кино, ускользнуло от международной аудитории. Они не очень, за пределами Франции, знают Лимонова. Ну, многое, мне кажется, они не поняли и с некоторым недоумением вышли из зала, ну, приговаривая, что Бен Вишоу хороший актёр, а актёр он правда сногсшибательный.
[Максим Курников:]
— А вам понравился фильм?
[Антон Долин:]
— Мне он показался очень интересным. И если уж на то пошло, мне больше понравился, чем «Анора» победившая. Я ни на секунду не предполагал, что «Лимонов» может победить на фестивале. Это не лучший фильм Серебренникова. В нём есть такое странное… разбалансированность какая-то что ли — разных элементов, разных элементов жизни Лимонова. Но эта разбалансированность очень хорошо отвечает разбалансированности самой фигуры Лимонова, его биографии, где чего только не было и какие-только противоположности не встречались. Поэтому мне показалось, что это… ну, я не скажу удачная попытка… Я не знаю, что такое удачная попытка биографии Лимонова. Это классная попытка, она интересна, это точно интересное кино, не скучное, не ленивое, интересно придуманное. Вот там был фильм, более нашумевший по понятным причинам, «Ученик» Али Аббаси. Про молодость Трампа. И вот там этот фильм меня расстроил тем, что там вообще ничего не было неожиданного. Там было всё, что ты можешь предполагать: какой он был дурачок, а стал отморозок. Вот. Ну, и это очень красиво всё снято, тщательно сыграно. И очень линейно. А Серебренников вообще не работает линейно, и за это ему мой лично большой респект.
[Максим Курников:]
— А вот интересно — что фильм «Анора», что фильм «Лимонов» — какова вероятность, что их покажут в России в ближайшее время? ⟨…⟩ А на ваш взгляд, насколько в принципе современная российская власть терпимо отнесётся, если краденная версия «Аноры» покажут в России? ⟨…⟩ А «Лимонов»?
[Антон Долин:]
— ⟨…⟩ Что касается «Лимонова», его точно не покажут.
[Максим Курников:]
— Если Серебренникова вывести за скобки.
[Антон Долин:]
— А как его выведешь?
[Максим Курников:]
— Ну, я скорее по тому, вот что вы увидели в картине, насколько это можно показывать или нельзя.
[Антон Долин:]
— Нет, в этой картине есть, мне кажется, довольно искусственно… основная часть картины это по сути экранизация романа «Это я — Эдичка». Т.е. это эмигрантский опыт Лимонова молодого в Нью-Йорке. Не знаю, две трети, если не три четверти картины, об этом. И если бы это было только это в фильме, может быть, он бы и выиграл. Но это не так. Я… вообще я глупость сказал. Я очень не люблю обычно за режиссёра решать, что там лучше бы было. Нет, ну, есть так, как есть. Но это самый цельный кусок, самый большой. Но дальше там есть кусок, когда его вербует ФСБ, и говорит: «Нашему новому президенту ваши идеи очень близки. Вы не хотите, у нас такой «think tank», прийти и, может быть, посоветовать что-то?» По сюжету — 2000-й год. И мы знаем, что после этого Лимонов сел и отсидел. И он отказывается. Вот. И мы помнил, что 31-го числа он выходил на площадь. Мы помним, что на самом деле при всех своих мракобесных идеях, он был в оппозиции, тем не менее, к власти большую часть своей жизни при Путине. Вот об этом в фильме тоже идёт речь. И я не думаю, что нынешние цензоры обрадовались бы этому. Ну, кроме того… Но это, наверное, вообще спойлер. Наверное, все и так понимают. Ну, конечно, там есть эта самая ярчайшая, всех когда-то возмутившая, гомосексуальная сцена. Ну, как же без неё. Такое сейчас нельзя показывать.
программа «В будущее возьмут меня» • Стася Толстая
«Жить жизнь», «Лимонов: баллада об Эдичке» и «Медиатор» — вот только несколько последних и многообещающих проектов, в которых сыграл Влад Ценёв. О том, каково работать с британцем Беном Уишоу, на что можно пойти ради роли у режиссёра «Ла-ла Лэнда» и как преодолеть устоявшийся образ, актёр рассказывает в проекте КИНОТВ «В будущее возьмут меня».
09:45 — О съёмках в «Лимонове», работе с Беном Уишоу и Кириллом Серебренниковым 13:20 — Сразу пять персонажей Влада в «Балладе об Эдичке»
«YouTube. Телеканал «КИНОТВ», 30 мая 2024 года
— И у Кирилла Семёновича [Серебренникова] ты снимался.
— Да, у Кирилла Семёновича снимался в последнем проекте — «Баллада об Эдди». Там играет Бен Уишоу…
— Угу.
— Прекрасный просто, замечательный, замечательный. Но я его помню с «Парфюмера», это всё, что я с ним смотрел. Потом я с ним смотрел «Агент 007». Он там играет такого компьютерного задрота, хакера. Мы с ним поработали. И у нас с ним даже есть сцены, и замечательные. Во-первых, он безумно был похож на Лимонова. Всё, что с ним сделали гримёры, костюмеры, и всё, что он над собой какую работу проделал…
— Угу.
— Прекрасный, прекрасный актёр. Он ещё с акцентом этим русским играл. Ну, он же русский — Эдуард Лимонов.
— Угу.
— А Бен Уишоу британец.
— Угу.
— Он делал русский акцент, у него получалось замечательно вообще. Я наблюдал за этим, думал: Уау, вот это уровень!
— Круто. В Риге, да, по-моему, снималось?
— Мы в Риге снимали. В Риге отстроили Нью-Йорк!
— Уау!
— Т.е. в первый раз я побывал в Нью-Йорке год назад. Мы снимали в сентябре [20]22 года. Это было что-то. Просто посреди поля стоит Нью-Йорк 70-х годов. 350 человек массовки. Все… афроамериканцы, азиаты, все национальности. Было очень круто. Все эти такси, знаешь, жёлтые, старые ретро-машины. Это было невероятно, конечно.
— Как работает Кирилл Семёнович?
— Ох, ох. Я тебе скажу так. Выработка — полторы минуты в день. [смеётся] Что тебе это говорит? Ну, полторы-две, может быть. Ну, т.е.…
— Там я слышу: у нас кто-то за кадром плачет.
— Да-да-да. В киноиндустрии, я думаю, люди точно поймут, что это значит. И круто, что человек может себе такое позволить. Круто, что продюсеры могут себе такое позволить.
— Угу.
— Это делает настолько качественным работу. И настолько досконально в деталях, скрупулёзно очень. Невероятно. Там ещё был оператор — Рома Васьянов.
— Угу.
— Тоже замечательный. Как они выстраивали свет, до сих пор помню, как они ставили приборы, и была какая-то невероятная картинка. Там снималась Вика Мирошниченко. Она играла возлюбленную Эдди. И сидел Эдди в кафе. И там невероятная какая-то картинка. Они так поставили свет. Я думаю: Господи, вот это да! Вот ради этого стоит, вот ради этого стоит снимать кино именно таким образом.
— Угу. Но продакшен был не российский, зарубежный.
— «Hype»…
— А, «Hype».
— …если я не ошибаюсь.
— А вот…
— Илья Стюарт.
— Да. А люди на съёмках, на съёмочной площадке преимущественно были русские?
— Нет. Прикольно, мы приезжали на площадку и разговаривали на трёх языках. Это был русский, это был латышский и это был английский.
— Ага.
— Ну, это очень необычно. Такая супер-интернациональная команда, и все на разных языках. И ты не знаешь, с кем на каком говорить.
— Ага.
— Т.е., а, тут можно по-русски, окей, по-английски, окей. Тут только латышский знают. Давай на английском.
— А есть какая-то разница между вот работой зарубежной команды и российской?
— Ну, конечно, конечно. Конечно есть. Это чувствуется сразу, моментально. Во-первых, всё спокойнее, во-первых, всё как по часам. Во-вторых, в смысле, всё как по часам. Ты чувствуешь какую-то, знаешь, глыбу, скалу, за которой ты стоишь и тебе нужно просто сделать так, чтобы она не то чтобы не упала, а вот ты стоишь за ней: я чувствую силу, я чувствую мощь. Мне нужно теперь как-то не обосраться.
— Соответствовать.
— Соответствовать всему этому, да.
— И у тебя там пять персонажей?
— Да, Кирилл Семёнович любит такое делать. Да, у меня там пять тире семь персонажей. Мы играем enemies of Eddie — это типа враги Эдди, главного героя. И мы втроём существуем всё время. Это Один Байрон, Вадим Степанов и я.
— Угу.
— И мы втроём в разных… в разных проявлениях Эдди существуем. То мы какие-то модели, которые фоткаются с его возлюбленной, которые трогают её, лапают. Он представляет всё это потом. То мы какие-то зажиточные аристократы. То мы музыканты на улице. То мы какое-то видение. В общем…
В мае на Каннском кинофестивале показали новый фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке». Слово «баллада» в заглавии, по словам режиссера, ключевое — это не биографический фильм, а история о «не вполне Лимонове». При создании фильма автор основывался на автобиографических текстах лидера НБП и романе Эманнуэля Каррера «Лимонов». Как этот выдуманный персонаж выглядит в 2024 году и почему в фильме нет многих противоречивых моментов из биографии Лимонова, Кирилл Серебренников рассказал кинокритику Антону Долину.
— Мне очень понравилось, что ты назвал Лимонова «русским Джокером». Интуитивно сразу ясно, что имеется в виду. Но все-таки попрошу расшифровать.
— Когда ты себе задаешь вопрос, зачем ты снимаешь это кино, что ты хочешь рассказать, в какой стилистике, надо найти формулировку. Плюс еще есть иностранный артист [Бен Уишоу, сыгравший Лимонова], хоть и гениальный, и он тоже просит как-то емко и просто сформулировать задачу, «про что кино». Тогда я и сказал: «Ребят, это такой русский Джокер»,— имея в виду не только философские какие-то коннотации или сложную судьбу персонажа из вселенной DC, а именно того Джокера, которого в фильме Тодда Филиппса сыграл Хоакин Феникс. Мне он безумно понравился. «Джокер» казался идеальным фильмом, который меня вдохновил.
Лимонов, как и Джокер, это такой человек, у которого есть внутренняя драма и который при этом имеет очень яркую маску. Она иногда прилипает к лицу, иногда отваливается. Человек, у которого есть внутренняя боль, хрупкость, уязвимость: он поэт.
Но при этом есть все то, за что его и любят, и ненавидят, и воспринимают как культовую фигуру. Позиция рок-звезды, которая всегда против любой системы. Позиция «гуру», вдохновленная Юкио Мисимой. Позиция человека, который всех ненавидит и презирает, а любит только самого себя. Много мифов и масок, которые Лимонов сам придумывал. Бену Уишоу это было понятно, и стилистически нам было понятно, как это работает.
— То есть перед нами определенно не байопик?
— Это не биография Лимонова. Если кто-то захочет снять биографию, он и снимет — наверное, это будут «русские патриоты» — про Донбасс, про поездку на Балканы и стрельбу по Сараеву, про какие-то вещи, которые для них будут важны. А наш фильм — экранизация книги Эммануэля Каррера. В ней представлен не вполне Лимонов, хоть она и называется словом «Лимонов».
— Так ведь «Лимонов» — это псевдоним, то есть художественный образ, звали-то его иначе.
— Конечно! Это не роман про Эдуарда Савенко. Это роман про некоего персонажа, которого автор пытается понять и честно говорит, что не может, признается перед читателем в некой растерянности. Хотя это написано как увлекательный авантюрный роман, поэтому он очень понравился публике.
Я снимал кино про выдуманного отчасти персонажа, который состоит из лирических героев его книг. Он всегда выдавал их за автобиографические — «я могу писать только про одно, про самого себя и то, что прожил». Но это разные лирические герои, у меня они слились в некоего персонажа, и в итоге я снял кино про этого выдуманного аватара. Поэтому для меня было важно слово «баллада» в подзаголовке.
— Твой фильм неотделим от конкретного политического контекста, его судят с особым пристрастием и те, для кого Лимонов герой и идеолог, и те, кто его ненавидит и считает фашистом. Сожалеешь ли ты сегодня о том, как расставил акценты в своей картине? О том, что многие эпизоды его жизни в фильм не вошли?
— У Эммануэля роман тоже рассказывает о событиях вплоть до начала XXI века. И написан он не для русского читателя, который мог с ним согласиться или не согласиться. Это взгляд на Лимонова глазами западного интеллектуала. Мне было не сподручно начинать смотреть на него какими-то совсем другими глазами, тогда это была бы уже не экранизация. А так…
И без того задача была сложная, но фильм мы начинали снимать до войны, и он был про одно, а после начала вторжения России в Украину сам по себе стал про другое. Я всегда говорю, что не мы снимаем кино, а фильм снимает себя сам. Вдруг оказалось, что весь мир превратился в мир Лимонова. Воплотились все странные, страшные, безумные, как нам казалось, идеи, которые звучали в его последних публицистических статьях: восстановление империи, вечная война с Западом, который надо обязательно уничтожить. Конечно, фильм оказался в другом контексте, но снимался по сценарию, написанному еще до всего этого.
Честно скажу, о многом я и не хотел снимать. Я понимаю, что участие в войне на Балканах, попытка государственного переворота, вся рижская эпопея, бросание помидоров в «бесогона» — это все часть его идентичности, именно поэтому Лимонов стал гуру для каких-то людей. И борьба с системой, выход на площадь 31-го числа в течение многих месяцев тоже принадлежит ему. Об этом обязательно снимет фильм кто-то еще.
А я вспоминал острое ощущение от первого прочтения его литературы, от романа «Это я — Эдичка», от «Истории его слуги», «Дневника неудачника». Той части, которая больше связана с эмиграцией, с невозможностью там находиться и вечным проклятием человека, который не может жить здесь и хочет жить там, но и там не может жить. Все эти метания условной «русской души» мне были интереснее. Поэтому большая часть фильма — это нью-йоркская эпопея и расставание с Еленой [Щаповой, его второй женой].
В первом варианте сценария было и его детство в Харькове, были сняты большие эпизоды с отцом и матерью, с маленьким мальчиком из романа «У нас была великая эпоха». Были в сценарии большие куски про Наталию Медведеву, и я очень хотел, чтобы они остались, но тогда это должен был уже быть какой-то бесконечный сериал. При монтаже какие-то эпизоды были просто выброшены в корзину, другие — не сняты из-за недостатка средств. Я бился за последние дорогие мне эпизоды 1993 года, бункера — без этого рассказать историю Лимонова невозможно. И все равно многое не вошло в картину. Что ж, мой фильм — субъективный взгляд на Лимонова. Никакой попытки объективности в нем нет.
— Я подумал, когда смотрел фильм, о том, что ты касался этой темы в своем балете «Нуреев» в Большом театре: тоже эмиграция из СССР, тоже сложная судьба, тоже тема гомосексуальности.
— Да, но Лимонов — не гомосексуал. Его знаменитый гомосексуальный эпизод в Нью-Йорке — это попытка поломать себя, найти что-то такое, что тебя освободит. Эта сцена произвела огромное впечатление на всех, потому что впервые на русском языке был описан гомосексуальный акт, причем так подробно и тщательно, что сомневаться в знаниях нюансов не приходится. Это был шок для огромного количества людей, включая меня, когда вышла книжка «Это я — Эдичка» в издательстве Александра Шаталова «Глагол». Мы прочитали и обалдели, как это возможно! Никогда по-русски такое не произносилось.
Для Лимонова это стало и, можно сказать, визитной карточкой, и проклятием. Всегда находился какой-то человек, который спрашивал: «А секс с черным парнем у вас был?» Ему приходилось отвечать каждый раз по-разному, как у нас в фильме показано. Но вместе с тем у него была абсолютная обсессия по поводу женщин, которых он любил, у него были самые красивые женщины, и он в них растворялся. Гомосексуальный эпизод — это попытка Лимонова превратить себя в Елену! Он старается поставить себя на место любимого человека — это Орфей спускается в ад за любимой.
Каждая женщина Лимонова — это сюжет, я бы вообще отдельный фильм посвятил Наталии Медведевой. Для меня это такая фигура потрясающая! У нас в фильме есть версия ее песни «Мне мало». Ее переделали и перевели на английский «Shortparis».
— Так вот, возвращаясь к сравнению с Нуреевым. Ведь отверженность Лимонова в эмиграции тоже часть литературного мифа. В той же Франции, где начинается действие твоего фильма, он был весьма успешным литератором, особенно для эмигранта.
— Все у него было, а ему было мало. Поэтому так важна эта песня Медведевой. Ему всегда было мало. Вот я стал знаменитым писателем, ну и что? Умру тут, похоронят на [кладбище] Пер-Лашез лауреатом Гонкуровской премии. Мало! Нужно стать революционером, взорвать страну, стать руководителем политической партии. Юкио Мисиму я не случайно вспомнил — хотел бы я снять кино и про него. Лимонов очень жаждал, мне кажется, и славы, и жизни, и революции, и войны.
— У тебя есть что-то общее с твоим героем? Ведь есть такое мнение, что необходимо ощутить это родство, чтобы рассказать о чужой жизни.
— Когда ты снимаешь биографию, то должен стать своим персонажем. А этим персонажем не так-то просто стать. У нас очень разные взгляды на мир. Я человек абсолютно либеральных взглядов, а он ровно наоборот, он имперец и человек войны, он «совок». Более противоположного существа, наверное, мне трудно найти. Но это же тоже интересно!
Есть и еще кое-что. Все 1990-е я читал газету «Лимонка» и даже распространял ее в Ростове-на-Дону. Я был не просто в фан-клубе, а дружил с людьми, которые бывали в лимоновском бункере. Они приезжали в Ростов и нам рассказывали, как это было. Желание для молодого человека найти вот эту антисистемную риторику — это как отыскать отзвук энергии, бродящей в тебе самом. Лимонов поэтому так легко завоевывал души молодых анархистов. И у меня были длинные волосы, и меня винтили на концертах, когда я прыгал на стульях, и куда было со всем этим идти? Конечно, читать и распространять «Лимонку»! Мы ее в штанах и трусах куда-то проносили, где-то рассовывали, где-то продавали. И читали-читали-читали-читали то, о чем Лимонов писал. Читали тех авторов, на которых он указывал, и это была очень хорошая литература.
Так что фильм «Лимонов» — трибьют юности моей. И знаешь, когда он уже в старости писал, не было человека, про которого он бы хорошее слово сказал. Он обсирал всех, меня в том числе. При этом я читаю «Старик путешествует» или «Книгу воды» и понимаю: ну да пускай обсирает, все равно литература хорошая.
— Твой «Лимонов» — прежде всего, портрет поэта. Но и в «Это я — Эдичка» он называет себя именно поэтом.
— Для меня было принципиально, что он поэт. Это особая связь — поэзии и смерти. Жестокость поэзии неизбежна, потому что поэт всегда отбирает самое важное слово, отрезает от языка «лишнее». Совершает вивисекцию языка. Жестокость поэзии интересно исследовать. Все эти большие французские «проклятые» поэты — Рэмбо, Бодлер, Малларме — у каждого ножик в кармане. Байрон — человек войны, Лермонтов. Романтики, но при этом, знаешь, с тесачком в руках. Вся их жестокость имперская выходит из поэзии.
— То есть, получается, когда сегодня обличают имперскость Пушкина или Бродского, для тебя это совершенно логично?
— Если ты поэт, то не можешь иначе. Если ты херовый поэт, то пишешь про розовое и воздушное. Понимаешь, поэт — это вообще жестокое существо. «Я люблю смотреть, как умирают дети»,— пишет Маяковский. Что он, действительно любит смотреть, как умирают? Да нет, но внутри его это живет.
— Насколько в тебе отзывается болезненный опыт Лимонова как эмигранта? Кажется, ты своей востребованности в Европе не стесняешься и ее не скрываешь.
— Я не употребляю слово «эмиграция». С нами происходит что-то другое, этому еще нет названия, но это не эмиграция. Это трудное время, начать новую жизнь в другой стране нелегко, ты сам знаешь. Но раз так вышло, то нельзя отчаиваться.
Люди уезжают оттуда, где им плохо, туда, где им хорошо. Или, возможно, будет хорошо. Мы уехали оттуда, где нам угрожает опасность, где невозможно работать, невозможно находиться, невозможно дышать. Вот зачем там находиться?
Человек едет за счастьем, за чем-то хорошим. Я именно так воспринимаю все, что с нами происходит. Я стараюсь мотивировать себя и поддерживать других. Мы открываем новые возможности, мы встречаемся с новыми людьми, мы начинаем все с нуля или почти с нуля. Да, нам надо много работать. Там, где мы были и где нам стало очень плохо, у нас были имена, имена работали на нас, все было, так сказать, схвачено, а тут надо много, очень много работать. Но это молодит, заставляет организм развиваться. Тебе надо учить языки, куда-то ездить, выступать, все время думать, у тебя происходит активизация всех жизненных процессов. Давай во всем этом искать что-то важное и хорошее.
Это не совсем так произошло в случае Лимонова. Когда я сначала прочитал его тексты про Нью-Йорк и Америку, сделал вывод, что он не принимает эмиграцию. А потом я изучил Нью-Йорк 1974 года. Это ад на земле! Город с разбитыми стеклами, вонючий, страшный, где бастуют мусорщики, с вот такими грудами мусора и крысами, которые бегают по людям. Самый ужасный город мира. Мы приехали не в такие города. Мы приехали в благополучную, богатую, чистую, интеллектуальную Европу. Где градообразующими предприятиями являются театры и музеи. Системная ошибка Лимонова в том, что он не в том городе оказался. А когда он поехал во Францию, у него все получилось.
— «Лимонов» многих сбил с толку тем, что русские персонажи там разговаривают по-английски,— это первый такой твой международный англоязычный проект. Ну, в кино, поскольку в театре ты давным-давно ставишь на разных языках, иногда смешиваешь их.
— Когда мне предложили снимать этот фильм, мы уже работали над «Черным монахом» и «Декамероном» — спектаклями, где соединяются немецкий, русский, английский, это все перемешано, и задача была — сделать это понятным любой аудитории. Мне вообще очень нравится идея ухода из языкового гетто. Нам всю жизнь внедряли идею, что русский язык — это проблема для артиста, что язык является тюрьмой. Да нет, современный театр и современное кино богаты всякими инструментами и возможностями, которые делают эту ситуацию гораздо свободнее. И артист легко может перейти с одного языка на другой — с акцентом, без акцента или вообще без языка. Или вообще это делать без слов! Все стало возможно. Следующий фильм я [уже] снял на немецком, испанском, португальском и венгерском языках.
— Меня восхищает твоя способность легко и с кайфом — или, во всяком случае, мастерски имитируя кайф — прыгать в любой омут и там резвиться.
— Честно говоря, мне помогает, что я не обласкан хвалебными отзывами и кинопризами. Человек, который получает какие-нибудь большие награды, думает: как бы мне снять следующий фильм, чтобы получить опять этот приз, или не хуже? А у меня ничего в этом смысле нет, мне нечего терять. Мне говорят: есть вот такой проект. Я смотрю, мне это интересно или нет. Например, знаменитый роман, возможность поработать на английском языке с артистом, которого я считаю одним из лучших.
На эту роль предлагались я даже не буду говорить кто, самые громкие имена, но Уишоу… Я сказал, ребят, давайте это будет Бен. Он, во-первых, великолепный, а во-вторых, он похож! Ставишь две фотографии — Лимонова в юности и Бена Уишоу — и понимаешь, что это в общем-то одно лицо. Грим там даже не особо нужен.
— А его техника, стиль? Чувствую, ты остался под сильным впечатлением.
— Ну, это чудо! Смотришь на него и думаешь — сука, ну как? Как, как он это ловит? Он работает, что называется, по системе Станиславского. Не играет, а становится персонажем. Он на площадке однажды потерял сознание от напряжения, не справилась хрупкая, так сказать, физиология британского человека. Внутренний русский убил, смял британца, придушил, отправил в нокдаун. Британец упал, а русский отряхнулся и пошел дальше. Бен поселил в себе этого Чужого. Мы видели, как из человека вылезает Чужой.
Это очень круто, я получал огромное удовольствие от работы с этим тончайшим, умнейшим человеком, в котором, честно говоря, ничего личностно общего с Лимоновым нет. Меня даже кто-то отговаривал: ты посмотри на его роли, он не сыграет. Но я был уверен, что сыграет. Он великий артист. Чудо этого времени, что мы живем одновременно с ним. В прошлых поколениях такими были Йен Маккеллен, Джуди Денч. Такой уровень.
Фрагмент видео-конференции с Эдуардом Лимоновым
от 28-го октября 2009 года:
— Правда ли, что Вы в Сербии стреляли по гражданским?
— Вопрос такой широкий, с подковыркой, «стреляли по гражданским в Сербии»… Очевидно, задавший этот вопрос ориентируется на фильм BBC, режиссёр Поль Павликовски (Paweł Pawlikowski), назывался он «Сербская этика»… «Сербская эпика» («Serbian epics»), где главным героем является Радован Караджич (Radovan Karadžić). Как раз сейчас начался над ним суд в Гаагском трибунале. Я в этом фильме интервьюирую Радована Караджича, три дня я участвовал в этом фильме, и там есть сцена, которую снял Поль Павликовски, пусть это останется на его грязной совести, где я стреляю из пулемёта. Действительно я там стреляю из пулемёта. Всё это дело происходит в Пале, тогдашней столице Боснийской Сербской республики. И я стреляю из пулемёта на полигоне. И когда впоследствии это всё интерпретировалось, якобы я стреляю по Сараево, то надо хотя бы себе представлять, что Пале и Сараево разделяют несколько десятков километров. Поэтому в данном случае все вопросы с меня нужно снять. Поль Павликовски подставил там после этой сцены на полигоне, буквально как 25-й кадр… там мелькают какие-то домики такие, похожие на средневековые с большим количеством окон. Вот это, видимо, попытка вот такой поганой провокации, которая уже 17 лет продолжается, потому что фильм был выпущен в 1992 году, и якобы он хотел этим показать, что я стреляю по какому-то городу. Но я опять повторяю, что небольшой городок Пале находится от Сараево на расстоянии нескольких десятков километров.
— Ты сказал, что Бен поселил в себе Чужого. А что было для тебя самым дискомфортным опытом при работе над «Лимоновым»?
— В самом первом варианте сценария, который написал еще Павел Павликовский, фильм начинался с эпизода, в котором Лимонов стреляет по Сараеву. Для меня, например, снимать кино про человека, который стреляет по людям, было невыносимо. И Павел перестал работать над этим проектом, я уверен, именно потому, что выводил героя из этого эпизода. А я воспользовался тем, что снимаю не про настоящего Эдуарда Савенко, а про персонажа Эммануэля Каррера, и сказал, что про эту часть его жизни просто не хочу знать. Ее не будет. Мой герой будет революционер, который хочет гражданской войны и говорит, что она музыка для его ушей. Это будет. А стрельбы по людям не будет. Наверное, этот выбор и был самым болезненным.
— Ты уже много раз делал спектакли и фильмы о реальных людях, причем обычно это не исторические персонажи из каких-то прошлых эпох, а твои современники, как Лимонов. Есть люди, о которых ты очень хотел бы сделать фильм или спектакль, но по каким-то причинам пока этого не делаешь?
— Я пытался разобраться с собой, почему я ЖЗЛ какой-то бесконечный снимаю. Есть такое. Но вдруг вспомнил, как был зачарован безумными кинобиографиями Кена Рассела. Для меня это были просто открытия стилистические, открытия возможности говорить о вещах типа исторических настолько дико. «Дикие кинобиографии», они так, по-моему, и назывались. И я, знаешь, «Листомания», «Малер», «Готика», «Валентино», «Любители музыки» про Петра Ильича… Дикий кринж, да, но так безумно! С тех пор я знаю, что биография — это способ разговора про себя и про мир.
Ну вот я тебе сказал, что хотел бы про Мисиму снять. Будет прямо продолжение «Лимонова». А следующий мой фильм «Исчезновение», [который находится на стадии постпродакшена],— про доктора Менгеле. Тоже неплохо. Работать над сценарием я начал, еще сидя под домашним арестом. Я понимал, что эти парни до добра не доведут. Тяжеловато такое снимать. Но в этом движении или вглядывании в бездну, которая может взглянуть в тебя, есть и терапевтический эффект.
Антон Долин гениально поговорил с Серебренниковым. Прежде всего поражает заголовок «Снимать кино про человека, который стреляет по людям, невыносимо. Про эту часть жизни я не хочу ничего знать». Представляю интервью с таким же названием у Копполы после «Апокалипсиса», в котором не стреляют, а Бодлера барышням цитируют. Ну тогда не надо обижаться на претензии к «романтизации». Отдельно, конечно, удивили рассуждения об эмиграции. Это новый шанс, а русский язык для артиста не нужен. Лимонов вон тоже просто не туда сначала приехал (в грязный НЙ), а как только до чистого Парижа (в котором жил в неотапливаемом скворечнике с ванной, полной говна) добрался, сразу преуспел. Преуспейте и вы!
⟨…⟩ Limonov's dislike of the west is mutual. He has been persona non grata in western literary circles since he was filmed shooting a machine gun into a besieged Sarajevo in the company of Bosnian Serb leader Radovan Karadžić. The incident, captured by Bafta award-winning director Pawel Pawlikowski in his «Serbian Epics» documentary and shown at Karadžić's trial at the Hague, cost Limonov publishing contracts in both Europe and the US.
But he reacts furiously when I bring up the issue.
«That schmuck,» he says. «I was shooting at a firing range, and that guy put in an extra frame to make it look like I was firing at buildings. I've been saying this for 15 years.»
I'm unsure of how to react to this, as well as to his assertion that he was «always a freelance journalist» during the conflict in Bosnia. I later dig up an extract from his 2001 «Book of the Dead» where he appears to admit — the sentence is ambiguously phrased — spraying the city with machine-gun fire. I then come across an article where he explicitly states that he «fought» in Bosnia from «February to May 1993». I send him the quotes and call later for a comment. He is beside himself with rage and barks down the phone that he regrets having had anything to do with me. ⟨…⟩
Kiril Serebrenikov, ruski redatelj koji se sa svojim filmom «Limonov: The Ballad» natjecao za Zlatnu palmu nedavno završenog Filmskog festivala u Cannesu, objašnjava tko je zapravo njegov glavni lik, kontroverzni ruski pisac, roker ili disident koji je podržavao agresiju Srba na BiH.
Na proteklom filmskom festival u Cannesu u konkurenciji za Zlatnu palmu prikazan je film «Limonov: The Ballad» ruskog redatelja Kirila Serebrenikova. Film se temelji na knjizi «Limonov» francuskog autora Emmanuela Carrèrea, a govori o životu Eduarda Limonova, kontroverznog ruskog pisca, pjesnika i političkog disidenta koji je preminuo prije četiri godine.
Limonov je rođen 1943. godine, 1974. je sa suprugom prebjegao u New York nakon što je odbio ponudu da postane KGB-ov doušnik. Ubrzo se razveo, priključio se punk sceni, družio se s Ramonesima, ali ni jedan američki izdavač nije želio objaviti njegov roman «It's me, Eddie». Bez novca, bez posla, razočaran američkim snom, 1980. preselio se u Pariz gdje su mu objavili knjigu te dodijelili francusko državljanstvo. U turbulentnim vremenima, nakon pada Berlinskog zida, vratio se u Rusiju, a početkom devedesetih obilježili ga sramotni događaji jer je podržao Srbe u ratu u bivšoj Jugoslaviji. Snimljen je kako 1992., u društvu Radovana Karadžića, puca na Sarajevo s okolnih brda. Godinu dana kasnije se hvalio kako je 50. rođendan proslavio u Krajini te je tom prilikom pucao na hrvatske vojnike. Ubrzo je osnovao ekstremističku Nacionalnu boljševičku stranku, a 2001. bio je osuđen na četiri godine zatvora i odslužio je polovicu kazne. Godine 2014. podržao je aneksiju Krima, invaziju Ukrajine za koju se zalagao nije doživio jer je preminuo 2020.
I redatelj filma Serebrenikov je zanimljiv na više razina, prije sedam godina bio je osuđen na kućni pritvor zbog navodnih financijskih malverzacija s državnim novcem koje su otkrivene u kazalištu koje je vodio. U sklopu toga bila mu je oduzeta i putovnica, ali kako je Serebrenikov protivnik Putinova režima, tako se smatralo da se radi o ušutkavanju disidenta. Godine 2022. je oslobođen te mu je vraćena putovnica.
S 54-godišnjim Serebrenikovim razgovarali smo u Cannesu, ekskluzivno za Nacional, gdje je govorio o tome zašto u filmu nije prikazao Limonov boravak na Palama, je li on bio disident ili rock zvijezda, zašto je film snimljen na engleskom jeziku i kako je Ben Whishaw uspio ući u lik Limonova.
— U vašem filmu, prepunom glazbe, Eduard Limonov prikazan je kao glazbena zvijezda, pomalo roker, pomalo panker. Smatrate li ga takvom osobom?
— Za početak, želim istaknuti da lik iz mog filma nije stvarna osoba. To je lik iz knjige Emmanuela Carrèrea koji se u knjizi zove Eddie. Moja je namjera bila da se film zove «The Ballad of Eddie», ali su producenti insistirali na drugačijem naslovu, onom «Limonov: The Ballad» kako bi ga povezali s knjigom «Limonov» i tako ga lakše prodali. Glavni je lik stvorio Emmanuel Carrère. On je započeo pisanje biografske knjige o slavnom ruskom piscu Eduardu Limonovu, ali je bio frustriran i zbunjen jer nije znao kako da zapadnom svijetu objasni njegove postupke. Nije znao kako je moguće da se u glavi jedne osobi nalazi i ljubav i mržnja, i fašizam i poezija. Sviđao mi se taj pristup te sam, na neki način, slijedio njegovu ideju.
— Limonov se smatrao ruskim disidentom, ali vaš film pokazuje da se nije slagao s drugim disidentima, ni s Josifom Brodskim koji je 1972. emigrirao iz Rusije u SAD, ni s Aleksandrom Solženjicinom, kojeg je smatrao dosadnim. Kako vi, kojeg također opisuju kao disidenta, gledate na disidentstvo Limonova?
— Gledajte, ne smatram se disidentom. Ja sam samo radnik. Po meni, Limonov nije bio protiv disidentstva. On je bio protiv načina na koji su djelovali Brodski i Solženjicin. On je želio pronaći svoju verziju disidentstva. Dok je bio u SAD-u on, na neki način, nije uspio u tome. On je došao 1974. u New York i bilo je to najmračnije vrijeme tog grada. Nije uspio, nije u New Yorku našao ništa zanimljivo. Izgubio je djevojku koju je volio. Nakon toga vratio se u Europu, u Francusku, gdje su njegovi romani doživjeli uspjeh. Nešto kasnije, ni to mu nije bilo dovoljno, sve mu je to bilo na neki način dosadno. Želio je nešto više i za njega, nakon perestrojke, to je bilo vrijeme prilika i mogućnosti u zemlji koja je nastala nakon raspada Sovjetskog Saveza. A on je imao dobar njuh za pronalaženje prilika. Bio je neka vrsta lovca na prilike. Mislim da se vratio u Rusiju jer je osjetio da se tamo stvara nešto novo.
— Povratak u Rusiju obuhvaća i dio koji se spominje u knjizi, ali se ne prikazuje u vašem filmu, a odnosi se na njegovo pojavljivanje na Balkanu u ratnim devedesetima.
Фрагмент видео-конференции с Эдуардом Лимоновым
от 28-го октября 2009 года:
— Правда ли, что Вы в Сербии стреляли по гражданским?
— Вопрос такой широкий, с подковыркой, «стреляли по гражданским в Сербии»… Очевидно, задавший этот вопрос ориентируется на фильм BBC, режиссёр Поль Павликовски (Paweł Pawlikowski), назывался он «Сербская этика»… «Сербская эпика» («Serbian epics»), где главным героем является Радован Караджич (Radovan Karadžić). Как раз сейчас начался над ним суд в Гаагском трибунале. Я в этом фильме интервьюирую Радована Караджича, три дня я участвовал в этом фильме, и там есть сцена, которую снял Поль Павликовски, пусть это останется на его грязной совести, где я стреляю из пулемёта. Действительно я там стреляю из пулемёта. Всё это дело происходит в Пале, тогдашней столице Боснийской Сербской республики. И я стреляю из пулемёта на полигоне. И когда впоследствии это всё интерпретировалось, якобы я стреляю по Сараево, то надо хотя бы себе представлять, что Пале и Сараево разделяют несколько десятков километров. Поэтому в данном случае все вопросы с меня нужно снять. Поль Павликовски подставил там после этой сцены на полигоне, буквально как 25-й кадр… там мелькают какие-то домики такие, похожие на средневековые с большим количеством окон. Вот это, видимо, попытка вот такой поганой провокации, которая уже 17 лет продолжается, потому что фильм был выпущен в 1992 году, и якобы он хотел этим показать, что я стреляю по какому-то городу. Но я опять повторяю, что небольшой городок Пале находится от Сараево на расстоянии нескольких десятков километров.
— Preskočio sam tu epizodu njegova života. Prvenstveno zato što nisam imao vremena prikazati sve epizode njegova života. Postoji snimka kada Limonov, pravi Limonov, u društvu Radovana Karadžića puca s okolnih brda na nevine ljude u Sarajevu. Za mene to nikako nije prihvatljivo. Tada sam rekao da to ne želim prikazati. Ne mogu snimiti film o osobi koja je to učinila. Zato sam stvorio personu bez tog dijela njegova života.
— Probajte mi to pojasniti. Inspirirala vas je knjiga «Limonov» koja je temeljena na životu Eduarda Limonova, ali ste stvorili novi lik. U knjizi se jasno opisuju događaji u Bosni i Hercegovini pa to izgleda kao pokušaj prikrivanja istine.
— Ne, to nije prikrivanje istine. Ako želite doći do istine, dovoljan je jedan klik koji će vas odvesti do istine na Googleu ili YouTubeu. Istina o Limonovu je svugdje. Za početak, snimio sam pet scena o njegovoj mladosti, o djetinjstvu u Harkivu. O majci i ocu koji je radio za KGB. O ocu za kojeg je Limonov smatrao da je ratni heroj, ali nije bio, on je bila osoba koja je pratila zatvorenike na putu od Harkiva do Gulaga i natrag. To je pet scena koje sam morao izbaciti zbog njihove dužine. Imali smo novca za film dužine dva sata. Morao sam nešto preskočiti. To nema veze sa skrivanjem istine.
— Problemi oko dužine filma su razumljivi, ali je nerazumljiva vaša izjava da niste mogli snimiti film o osobi koja je učinila ono što je učinila.
— Tako je. To bi mi bilo bolno, prikazati kako osoba puca ili čak ubija nevine ljude u Sarajevu. S druge strane, nije me briga za njegove ljubavne avanture u New Yorku. To je moj stav. Možda nije ispravan. Ja sam u ovom slučaju kirurg koji mora obaviti operaciju. Bio sam slobodan ukloniti neke epizode iz njegova života. Odlučio sam preskočiti taj dio zbog brutalnosti i terora. Nisam mogao raditi film o tom stvorenju.
— Na konferenciji za novinare u Cannesu spomenuli ste da ste film počeli snimati prije početka ruske invazije na Ukrajinu i da bi sve bilo drugačije da ste ga počeli snimati nakon početka invazije. Što bi se tada dogodilo?
— Možda bih ga odbio snimati. Prije rata, Limonov je bio poput nekog zabavnog pankera. To je bila priča o buntovniku koji izvodi razne budalaštine. Kasnije, kada je rat započeo, shvatili smo da živimo u svijetu koji je Limonov predvidio. On je predvidio rat, pozdravio je okupaciju Krima, govorio je o ruskom carstvu, o tome da Rusija treba biti carstvo. Govorio je i o obnovi Sovjetskog Saveza, što je bilo ludo. Bilo je to ludilo s kojim se teško nositi.
— Smatrate li ga groznim romantičarem?
— Da, mogli bi tako reći. Pisci romantičari bili su povezani s ratom. Smrt je također dio romantizma. Znamo za Lorda Byrona i mnoge druge velike pisce i pjesnike. Prilično sam siguran da biti pjesnik znači biti neka vrsta ubojice. Zato što je poezija na neki način povezana s idejom smrti. Sjetite se pjesnika kao što su Arthur Rimbaud i Stéphane Mallarmé. Ili, primjerice, Vladimir Majakovski, slavni ruski pjesnik koji je imao stihove poput «Ja volim gledati kako umiru djeca». Je li on doista gledao kako djeca umiru? Naravno da nije. Ali u njegovu svijetu, u njegovoj glavi sve je moguće. Dakle, ideja smrti, ideja ubojstva, dio je poetske svijesti ili podsvijesti.
— I knjiga i vaš film sugeriraju kako se od disidentstva može izgraditi karijera, naročito u kulturi. Vi ste rekli da niste disident, ali smatraju li vas filmski producenti i civilno društvo ipak nekom vrstom disidenta?
— Ne, nikako. Limonov nije želio biti disident, to je za njega bio Solženjicinov način života. Njegov način života bila je zabava, noćni provodi, najljepše žene, želio je biti rock zvijezda. A biti rock zvijezda i biti disident nije isto.
— Poljski redatelj Pawel Pawlikowski trebao je režirati film o Limonovu, na kraju je potpisan kao jedan od koscenarista na vašem filmu. Kako je izgledala vaša suradnja?
— Suradnje nije bilo. Nikada se nismo susreli, ne poznajemo se. On je započeo ovaj projekt prije pet ili šest godina. Napisao je prvu verziju scenarija. Kasnije je napustio projekt, a producenti su odlučili da bih ja trebao krenuti ispočetka sa snimanjem filma.
— Kako je izgledala suradnja s autorom knjige Emmanuelom Carrèreom? Njemu ste čak dali i malu ulogu u filmu.
— Tako je, on je u filmu. On je odbijao doći u Rusiju, ali sam ga uspio uvjeriti da dođe. U to vrijeme ljudi su zbog rata bježali iz Rusije, samo je Emmanuel Carrère došao u Rusiju. Molio sam ga da dođe, rekao sam mu da ga želim u jednoj sceni. Došao je i odglumio nevjerojatno dobro. Svidjela mi se njegova gluma. Ben Whishaw je u ulozi Limonova, odnosno lika koji smo stvorili, rekao svoj dio, a onda smo improvizirali dio u kojem govori Carrère.
— Kako ste znali da je Whishaw pravi glumac za ovu ulogu? Zašto niste odabrali ruskog glumca za ulogu Limonova?
— Film je temeljen na knjizi francuskog autora, talijanska filmska kompanija ga je producirala, a ruski redatelj ga je režirao. I svi smo govorili engleski. Ako smo svi na snimanju govorili engleski, onda je normalno i da se u filmu govori engleski. Što se tiče Bena Whishawa, od početka sam želio samo njega. Uzeo sam njegovu sliku, stavio je pored slike Limonova i shvatio da postoji prilična sličnost. Angažirao sam Whishawa koji je jedan od najboljih glumaca današnjice i sretan sam da će to mnogi vidjeti. Morao je portretirati osobu koja pripada drugoj kulturi, govori drugim jezikom, razmišlja na drugačiji način. Bilo je to teško, gotovo nemoguće. Osim što ima taj glumački dar da postane druga osoba, on je gledao snimke o Limonovu. Prevodili smo mu Limonove tekstove koji do tada nisu bili prevedeni, kako bi shvatio njegove ideje i esenciju tog lika. Prevodili smo njegove stihove. Whishaw je obavio ogroman posao. I onda je započeo prvi dan snimanja, za mene najgori jer sam smatrao da će sve propasti ako sam pogriješio što sam angažirao britanskog glumca. A on je došao na snimanje našminkan, odjeven, okružen Rusima. Svi su bili nervozni, pitali se jesmo li pogriješili. Što ako će glumiti nekog Britanca, britanskog pjesnika? Sve su dileme nestale kada je progovorio tvrdim ruskim akcentom s gestama koje je pokupio s videosnimki. Svi Rusi na snimanju su tada rekli pa to je on. Bilo je to glumačko čudo. On se nije trudio biti Limonov, on je bio taj lik.
— Značajan dio vašeg filma je opis događaja iz 1989., velike promjene u Europi, Limonov se vratio u Moskvu te se vidi jasna razlika između njegovog života prije i poslije toga. Kakva su vaša sjećanja na te godine?
— Moja su sjećanja prilično drugačija od onog što navodi današnja ruska propaganda. Po njima, devedesete su bile najgore razdoblje ikada u povijesti Rusije. Za mene, to je razdoblje velike slobode. Tada sam prvi put otputovao u inozemstvo, u Amsterdam i London. Posjetio sam punk festival. Skočio sam u ogroman bazen s ostalih tisuću mladih ljudi. Bilo je to inspirativno i novo. Bilo je to vrijeme nade, iako je u to vrijeme bilo jako teško nešto kupiti jer ljudi nisu imali novca, a police u dućanima bile su prazne. No nada je bila snažna. Svi su vjerovali da će život biti bolji, da će Rusija ići u pravom smjeru i da ćemo preživjeti. Da nećemo biti neprijatelji cijelog svijeta. Da ćemo biti dobrodošli. Da ćemo biti prijatelji. Mi smo braća. Bilo je to vrlo inspirirajuće vrijeme.
— Kako se to odrazilo na Limonova?
— Napravio je ono što je napravio. Tada je došlo vrijeme u kojem mu nije bila bitna sloboda, već prilike i mogućnosti. A on je bio osoba koji je tražio priliku da bude u centru pažnje. Tako vidim njegov lik. On je bio osoba koja, ako nekoga svi vole, on će tu osobu mrziti. Ako te svi mrze, on će te voljeti. Bio je oprečna osoba. Uvijek protiv. Nikada ga nisam upoznao, ali dobio sam sliku iz njegovih tekstova i društvenog ponašanja posljednjih godina njegova života. No ponavljam i ponavljat ću uvijek, ovo nije film o Limonovu. To je film o liku iz knjige Emmanuela Carrèrea, što daje slobodu prilikom odabira epizoda iz njegova života koje želite prikazati u filmu.
— Nevjerojatno je kako ste izgradili kulise za dio filma koji se odvija u New Yorku, mnogi misle da ste to snimali upravo u New Yorku.
— Zapravo, bio je to drugi New York koji smo izgradili. Prvi smo izgradili u Moskvi, ali je snimanje bilo tužno jer su svi otišli zbog invazije na Ukrajinu. Šetali smo između kulisa New Yorka koje smo izgradili u Moskvi, ali nismo snimili ni jednu scenu. Snimatelj Roman Vasjanov, ja i scenografkinja gotovo smo zaplakali jer smo smatrali da je sve gotovo. Nismo vjerovali da je moguće da ponovo, negdje drugdje, izgradimo kulise New Yorka jer je to jebeno skupo. Šest mjeseci kasnije rješavali smo papire kako bismo se preselili u druge europske zemlje. Producenti su tada odlučili da ponovo krenemo sa snimanjem. Složili smo se, ali smo im rekli kako moramo ponovo izgraditi New York. Drugi smo izgradili u Latviji, nedaleko Rige. Taj drugi New York je bio bolji, uvježbali smo se na onom u Moskvi. Sagradili smo nekoliko kvartova. Danas oni služe kao atrakcija za turiste koji dolaze u Rigu.
— Zanimljivo je kako u filmu glumci prelaze iz jednog grada u drugi, iz jedne scene u drugu, iz jednog razdoblja u drugo.
— To je bilo moguće jer smo bili otvoreni za sve ideje. To nije realističan film, na neki način izgleda kao adaptacija stripa. Kao punk opera, kao nešto vezano za glazbu. Zvali smo film ruski «Joker».
imonov: The Ballad, czyli jeden z najbardziej wyczekiwanych filmów tegorocznego Festiwalu w Cannes, nie okazał się rozczarowaniem. Najnowszy film Kiriłła Sieriebrennikowa («Grając ofiarę», «Gorączka») według scenariusza Pawła Pawlikowskiego («Ida», «Zimna Wojna») to jeden z najoryginalniejszych filmów biograficznych ostatnich lat. Nieograniczona wyobraźnia reżysera, brawurowa inscenizacja oraz świetny Ben Whishaw w roli głównej łączą się w jeden z najciekawszych filmów roku.
«Limonov» to filmowa biografia sowieckiego poety — Eduarda Limonowa, który szybko stał się gwiazdą w Nowym Jorku, sensacją we Francji i czarnym charakterem w Rosji. Limonow w rzeczywistości urodził się w 1943. Był synem oficera NKWD, a wczesne lata spędził na wschodniej Ukrainie. Pod koniec lat pięćdziesiątych zaczął zajmować się poezją. Po piętnastu latach obfitej awangardowej twórczości wyjechał do Stanów Zjednoczonych. Tam pracował jako kamieniarz lub kelner. Dopiero po napisaniu «Rosyjski poeta, który lubi dużych, czarnych mężczyzn» stał się profesjonalnym pisarzem. Wśród swoich idoli Limonow podobno wymieniał Józefa Stalina i Yukio Mishimę.
Figura rosyjskiego artysty awangardowego, który opuszcza matkę-Rosję, by tułać się po Zachodzie w poszukiwaniu czystej sztuki, jest jasnym odbiciem biografii reżysera — Kiriłła Sieriebrennikowa. To rzeczywiście do pewnego stopnia film autobiograficzny — Sieriebrennikow podchodzi do Limonowa-poety w sposób czuły oraz pełen zrozumienia. Klaustrofobiczne przestrzenie okalające samotnego poetę sprawiają wrażenie niezwykle szczerych mrugnięć rosyjskiego reżysera. Jednocześnie Sieriebrennikow nie tworzy laurki Limonowa — podkreśla, że w wielu aspektach był to człowiek zepsuty i bezwzględnie zły (szczególnie w kontekście antyukraińskim). To film bardzo niejednoznaczny, nieustannie balansujący na granicy filmowej quasi-autobiografii i dydaktycznej przypowieści o zepsutym artyście. Fascynacja miesza się z silną krytyką i upadkiem ideałów — dokładnie tak, jak filmowy realizm miesza się z awangardową inscenizacją reżysera «Żony Czajkowskiego».
Ze scenariusza Pawła Pawlikowskiego (który jest także producentem filmu) zostało raczej niewiele, pojedyncze migawki. Pawlikowskiego ewidentnie interesowała figura człowieka ze Wschodu, który trafia do artystycznego centrum Zachodu. Rama konstrukcyjna filmu jest jednak pocięta i posklejana charakterystycznymi dla Sieriebrennikowa kolażami. Wydaje się, że Sieriebrennikow od Pawlikowskiego wziął jedynie temat, na podstawie którego stworzył typowy dla siebie — odważny formalnie — filmowy kolaż ze scenek z życia Limonowa.
To prawdopodobnie największa zaleta filmu — to w stu procentach film w stylu Kiriłła Sieriebrennikowa. Wizualny rozmach, balansowanie na granicy oniryzmu i realizmu oraz długie, wymyślne, a wręcz ekwilibristyczne jazdy kamery stanowią reżyserski popis Sieriebrennikowa. Typowa dla Rosjanina estetyka kolażu łączy się z nienachalnym głosem narratora, który odczytuje wybrane fragmenty autobiograficznej powieści Limonowa, które o dziwo idealnie sprawdzają się jako uzupełnienie wizualnej treści. Jeżeli lubicie «Grając ofiarę» lub «Gorączkę», «Limonov» nie pozostawi was rozczarowanym.
Ogromna fascynacja Limonowem przy jednoczesnej chęci do sumiennego i rzetelnego przedstawienia złej strony poety (działalność polityczna oraz obrzydliwe chwalenie ataku na Ukrainę) sprawiają, że film ugina się pod własnym ciężarem. Pomysł na opowiedzenie w nieco ponad dwie godziny praktycznie całego życia Limonowa jest karkołomny i niemożliwy. Całkiem nieźle przetłumaczony na język filmu styl Limonowa niknie pod ciężarem klasycznego filmu biograficznego, który musi odhaczyć kolejne epizody z długiego i bogatego w pozornie «filmowe» momenty życia. Sieriebrennikow przesadza, chcąc opowiedzieć całe życie artysty w dwie godziny. Być może lepszą decyzją byłoby większe zatopienie się w fikcji przy jednoczesnym zaadaptowaniu tego, co w Limonowie dla Rosjanina najciekawsze?
Eksplicytne zacytowanie «Taksówkarza» Martina Scorsesego niestety sprawiło, że łatwo «Limonowa» porównywać z legendarnym filmem Scorsesego i Schradera. Lata intertekstualnych laurek i odwołań w stronę nagrodzonego Złotą Palmą amerykańskiego filmu doprowadziły do sporej banalizacji persony Travisa Bickle'a. Za sprawą między innymi Jokera na Bickle'a patrzy się dziś nie bardziej poważnie niż na Jurka Killera cytującego «You talkin' to me?». Na szczęście Sieriebrennikow nie skręca w tę najprostszą ścieżkę i nie zrównuje Travisa Bickle'a z Eduardem Limonowem. Wręcz przeciwnie — tytuł «Taksówkarza» rzeczywiście pada w filmie, jednak jako niezrozumiały dla rosyjskiego poety kod, niedoścignioną modę, która jedynie w małym (choć radykalnym) procencie zgada się z ideami artysty. «Limonow» nie jest i nie próbuje być «Taksówkarzem» — scena, w której poeta zostaje postrzelony tuż po złapaniu za klamkę kultowej żółtej taksówki zdaje się to potwierdzać. Eduard Limonow to Eduard Limonow. Travis Bickle to Travis Bickle. A to, że różni ludzie w podobnym czasie mieli różne wizje na «czyszczenie ulic», to inna sprawa.
Choć «Limonow» to z pewnością nienajlepszy film utalentowanego Kiriłła Sieriebrennikowa, a decyzja o zaadaptowaniu całego życia w jeden film przyprawia o kilka ziewnięć, wizualny rozmach, reżyserska kreatywność i wielka rola Bena Whishawa sprawiają, że trudno rozpatrywać «Limonowa» jako jeden z najciekawszych projektów w tym roku w kinie festiwalowym. Trudno przewidzieć jaki los w polskiej dystrybucji spotka film Rosjanina — poprzednie dwa filmy z oczywistych względów ominęły polskie kina. Czy tym razem film produkowany przez Włochy, Francję i Niemcy przy jednoczesnym udziale Pawła Pawlikowskiego odmieni ten stan? Trudno powiedzieć i może lepiej «Limonowa» się w polskich kinach nie spodziewać.
«Immersja», 31 maja 2024
Immersyjnie na Styk | gościnnie: Marcin Prymas odc. 4 | Cannes 2024
Dzisiejszym gościem naszego studia z Cannes jest Marcin Prymas — redaktor serwisu Pełna Sala oraz wieloletni uczestnik festiwali filmowych. Rozmawiamy o m.in. najnowszym filmie Kiriłła Sieriebriennikowa — Limanov: The Ballad.
[Ольга Бычкова:]
— Ну, вот этот вот фильм «Анора», который получил Золотую ветвь. Я, честно говоря, должна признаться вам в ужасном таком фейле, потому что, когда я услышала новость, что… или прочитала, что фильм с российским, так сказать, каким-то сюжетом там или с российским… с российской частью сюжета, получил Золотую вещь… ветвь, я сразу подумала: «О, круто, Серебренников получил Золотую ветвь, какая прекрасная история, какое удивительное признание». Но… и тут же, конечно понятно, что это не Серебренников, а Шон Бейкер… ⟨…⟩ Расскажите про «Лимонова». Ну, я не прошу у вас подробную рецензию. Расскажите просто, как это всё выглядело, как принимали и советуете ли вы, например, мне его обязательно смотреть.
[Алина Ребель:]
— Я, конечно, советую его обязательно смотреть, потому что это, безусловно, достойное кино. Это очень интересный взгляд. Его принимали… Смотрите, европейская пресса его страшно раскритиковала. И в первую очередь они сказали… писали о том, что фильм неровный, а такое немножко неврастеническое повествование. Но с моей точки зрения, здесь как раз форма и содержание очень совпали, вот поскольку персонаж заглавный очень неврастенически устроенный, то то, как ведёт Серебренников о нём повествование, очень органично укладывается как раз в передачу… вот в желание передать этот характер. Тут важно понимать — это не байопик, это не попытка рассказать Кирилла Серебренникова вот последовательно биографию Эдуарда Лимонова. Там не случайно в заголовке слово «Баллада». Это интерпретация, это в какой-то степени размышление о самом литературном наследии Лимонова. И там очень много на самом деле цитат из книги «Это я — Эдичка». Кроме того, это, как мы знаем, книги западного журналиста вообще. Т.е. взгляд на Лимонова там несколько отстранённый. А фильм мне очень понравился. Он мне понравился в первую очередь, тем, что потом уже сам Серебренников сформулировал. Лимонов в этом фильме является Джокером, вот тем самым Джокером, да, вот который… с которым мы знакомы ещё с картины Кристофера Нолана [Тодда Филлипса]. И моё, так сказать, личное отношение, восприятие этого персонажа в данном случае очень совпало. Кирилл Серебренников показывает человека амбициозного, неврастенического, напрочь лишённого эмпатии, кроме как к себе любимому, человека в какой-то степени одарённого, правда, эту одарённость там очень сложно оценить, потому что фильм-то англоязычный, фильм снят на английском языке. Соответственно, Серебренников, делая упор на поэзию Лимонова, она переводится на английский язык. Дальше из этих переводов не очень понятно, откуда собственно претензия Лимонова на то, что он такой вот прямо большой поэт, потому что стихи на английском языке звучат, ну, не особо впечатляюще. Огромная часть фильма посвящена его истории любви с первой [второй] женой Леной, и их эмиграции, и вот этих попыток вписаться в нью-йоркскую жизнь самого Лимонова…
[Ольга Бычкова:]
— О том, о чём он сам много писал.
[Алина Ребель:]
— Да, о чём он сам очень много писал. В общем и целом… И главное там, конечно, совершенно потрясающая роль Бена Вишоу, который играет Лимонова, которого совершенно удивительно было ждать на самом деле, что он проберётся в кожу этого очень русского и очень советского персонажа. Британец Вишоу, понимаете, с потрясающим британским говором тут говорит на английском языке с русским акцентом, причём очень хорошо проработанным русским акцентом. И он действительно потрясающе попадает в этот образ. Значит, к этому фильму, естественно, тоже масса претензий, что в общем всегда происходит…
[Ольга Бычкова:]
— Да, я поняла вас. Да-да, отлично, спасибо вам большое за это… этот рассказ, за эти объяснения, и за эти рекомендации. Спасибо вам.
Короче ладно. В 2024 году выкатывать «кинобалладу» о Лимонове — мягко говоря, исторически неуместно и аморально. На третьем году бойни, для идеологического обоснования которой Лимонов делал всё, что только мог.
Надо быть полным м@даком, типа Серебренникова, чтобы этого не понимать.
Сейчас Серебренников в комфортном интервью на «Медузе» удобно прикрылся: мол, это не про физического Лимонова кино, а про одноименного персонажа книги Каррера. Как будто это что-то другое. Серебренников — хитрый холодноглазый сурковский жучила, в фальшивой шкуре прекраснодушного интеллигента.
Думаю он когда-нибудь и про какого-нибудь Прилепина снимет кино, когда Прилепина добьют. Про дегенеративного мента-писателя. Сделает из него пост-Лермонтова. Тоже все схавают.
Удивительно видеть на условной «Медузе» рядом миленькое дружеское интервью с Серебренниковым про Лимонова — и фотогалереи разрушенных торговых центров в Харькове.
«Facebook», 31 мая 2024 года
Станислав Белковский: Собственно «НБП» — это был арт-проект Лимонова — ни больше, ни меньше того. Поэтому всякие попытки Кремля создать «НБП без Лимонова» были заведомо обречены на поражение, поскольку у этого арт-проекта нельзя было заменить автора. Он был тотальной собственностью Лимонова. Поэтому, если актёры этого иммерсивного театра, т.е. члены «НБП», активисты «НБП» начинали высказывать какую-нибудь отдельную самостоятельную политическую позицию или претендовали на избыточную публичность, то Эдуард Вениаминович их резко всячески осаживал, задвигал на место, как Карабас-Барабас своих кукол.
В запрещенной Национал-большевистской партии (НБП) произошел раскол. Лидер ее московского отделения Роман Попков был обвинен во «фракционной деятельности», в общении с оперативниками МВД и ФСБ и исключен из организации. Вместе с ним заявления о выходе из рядов нацболов написали практически все активисты московского отделения.
Как пояснил «Ъ» Роман Попков, «противоречия» у нацболов начались в феврале, когда их лидер Эдуард Лимонов объявил о намерении баллотироваться в президенты РФ в 2012 году.
«Непонимание возникло у многих,
— рассказал господин Попков.—
Заявление было сделано без обсуждения и без согласования с нашими партнерами по коалиции «Другая Россия». Надеяться, что выборы 2012 года будут честными, не приходится, а значит, и рассчитывать на серьезную полемику тоже глупо».
Активисты отделения сначала держали свое мнение при себе, однако в течение последних дней довели его до сведения господина Лимонова и его ближайшего окружения. В ответ господин Попков был жестко раскритикован и вместе со своим соратником Дмитрием Суминым вчера исключен из организации.
⟨…⟩
Роман Попков пришел в НБП в 1999 году. До этого состоял в брянском отделении «Русского национального единства». В 2004 году возглавил столичное отделение нацболов. Принимал участие в нескольких громких акциях лимоновцев — захвате общественных приемных администрации президента и «Единой России». В 2006 году Роман Попков был взят под стражу по делу о нападении неизвестных на Эдуарда Лимонова и его соратников у здания Таганского суда. В 2008 году он был приговорен к двум годам и трем месяцам лишения свободы по статье УК РФ «Хулиганство», но вскоре вышел на свободу, так как отбыл почти весь срок в СИЗО.
В руководстве запрещенной НБП сообщили, что господа Попков и Сумин исключены за
«фракционную деятельность и общение с оперативными сотрудниками ФСБ и УБОП»,
Роману Попкову инкриминировано также то, что с февраля 2009 года он
«конспиративно готовил раскол среди сторонников Эдуарда Лимонова с целью подчинения их себе лично».
Руководить столичным отделением нацболов с сегодняшнего дня будет лично господин Лимонов.
Господин Попков подчеркнул, что после его исключения из рядов нацболов заявления о выходе из организации написали 32 из 40 активистов столичного отделения (речь идет не о рядовых лимоновцах, точное число которых неизвестно, а об организаторах и постоянных участниках акций протеста).
«Мы действительно общались с УБОПом, пытались убедить их занять нашу сторону. Мы пытались наладить связи с регионами, тем более что федеральное руководство эту задачу провалило,
— заявил экс-нацбол.—
В итоге нам предъявили обвинения в стиле российского правосудия».
По словам Романа Попкова, московское отделение нацболов станет самостоятельной организацией:
«Мы уважаем вклад Эдуарда Лимонова в нашу судьбу. Я за него два года в тюрьме отсидел, но теперь у нас своя дорога».
Это уже не первый раскол в признанной экстремистской и запрещенной организации. В 2006 году из нее со скандалом вышло несколько десятков активистов, которые пытались создать «НБП без Лимонова» — Национал-большевистский фронт. Однако конкурировать с нацболами это движение так и не смогло.
Господин Лимонов заявил «Ъ», что «не хотел бы много говорить о случившемся».
«Я чувствую себя как главнокомандующий, у которого дезертировала лишь небольшая часть взвода во главе с взводным»,
— объяснил он. Лидер нацболов добавил, что многие написавшие заявление о выходе из НБП уже давно находятся не в Москве, а за границей и что столичное отделение организации продолжит свою работу.
«Это самый серьезный кризис в рядах нацболов за всю их историю,
— считает член федерального политсовета движения «Солидарность» Илья Яшин.—
Все предыдущие исходы нацболов от своего лидера проходили не без участия спецслужб, а сейчас раскол произошел только по идеологическим мотивам, ушли многие пользовавшиеся авторитетом активисты. В организации явный кризис, и ее ждет либо реформа, либо загнивание».
[Юля Азарова:]
— В субботу 25-го мая закрылся 77-й Каннский фестиваль. Золотую Пальмовую ветвь получила картина «Анора» американского кинорежиссёра Шона Бейкера. В ней сыграли сразу несколько российских артистов, в том числе Марк Эдельштейн, Юрий Борисов и Алексей Серебряков. Так же в программе конкурса — фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов: Баллада об Эдичке», который рассказывает о жизни писателя и идеолога «Национал-Большевистской Партии России» Эдуарда Лимонова. Кстати, включение этой картины в конкурс некоторые обозреватели сочли сомнительным на фоне российской агрессии в Украине. Я напомню. Вот что было в программе «Национал-Большевистской Партии», основателем которой Лимонов был наряду, кстати, с Александром Дугиным.
«Денонсируем Беловежский договор, и, как следствие, границы России будут пересмотрены. Объединим всех русских в одном государстве. Территории отколовшихся от нас «республик», где русское население составляет более 50 процентов, будут присоединены к России путём проведения местных референдумов и их поддержки Россией (Крым, Северный Казахстан, Нарвский район и прочие)».
Конец цитаты. О том, чем заполнился нынешний фестиваль в Каннах и действительно ли всё так однозначно с фильмом «Лимонов», мы поговорили с кинокритиком Антоном Долиным. ⟨…⟩ Вы говорили, что вам фильм-победитель — «Анора» Шона Бейкера — не понравился. Вы также отмечали, что в нём можно проследить романтизацию русских. Что не так именно с показом русских в картине «Анора»? И вы можете вообще представить себе контекст, в котором фильмы с персонажами-русскими сейчас был бы уместен?
[Антон Долин:]
— Послушайте, но фильм «Лимонов», с моей точки зрения… (можно его считать совершенно неудачным) но ничего неуместного в нём не было. Лимонов очень уместный персонаж для анализа сегодняшнего дня. И Серебренников сказал на премьере: это фильм в том числе о том, откуда берётся насилие, которое сейчас охватило весь мир, и является источником этого насилия, одним из главных источников. И вот Лимонов, который все эти идеи имперскости так любил, и который так ликовал в момент аннексии Крыма. Вот, пожалуйста, откуда он взялся. Его эмиграция, его отношения с Западом своеобразное. Его отношение с женщинами. Его отношение с собственным творчеством. Всё это анализируется в фильме Серебренникова. Можно сколько угодно обсуждать: хорошо это сделано или плохо. На мой взгляд гениально сыграл Бен Уишоу. У сценария фильма есть свои недостатки. Но это всё нюансы. Но ничего неуместного у этого фильма я не увидел. Я слышал отзывы украинцев, что вот Лимонов был плохой, поэтому фильм о нём сейчас неуместен. По-моему, это странная логика.
Новая звезда киноиндустрии, краш всея Руси — и это не только наше мнение! Судите сами: в 2019 году актер дебютирует в сериале «Кухня. Война за отель», потом покоряет наши сердца ролями Кости в «Жить жизнь» и Степного волка в «Медиаторе» — а уже в 2024 позирует на красной дорожке в Каннах (а еще в этом году он стал лауреатом нашей премии «ТОП 30. Самые знаменитые люди Уфы» — 2024!) Фильм с его участием «Лимонов. Баллада об Эдичке» (первая англоязычная картина Кирилла Серебренникова!) вошел в основную программу Каннского кинофестиваля.
— Как ощущается каннский вайб?
— Не передать словами! Я впервые оказался на той самой красной дорожке, по которой семьдесят семь раз проходили все голливудские актеры — те, кого я люблю, на кого равняюсь. Я просто находился в моменте, глубоко дышал и пытался осознавать происходящее. К черту фотографов! К черту все! Важно то, что ты находишься здесь, сейчас — и вместе с командой представляешь большое кино, которое войдет в историю. Потрясающее чувство.
— Кстати, кого вы играете в «Эдичке»?
— Одного из троицы «врагов Эдди», которые на протяжении фильма то и дело мелькают в разных ипостасях. То мы уличные музыканты, то снобы-аристократы, то модели, которые топлесс снимаются с Хелен — возлюбленной героя, то ее воображаемые любовники. Такая фишечка, о ней знает только Кирилл и мы — возможно, зрители ее даже не заметят, но в этом и есть магия кино.
— Как проходили съемки? Это же не первый ваш опыт работы с Серебренниковым, верно?
— Невероятно масштабно: представляете, на окраине Риги отстроили целый Нью-Йорк семидесятых — с кинотеатрами, барами, ресторанами, химчистками, прачечными. Триста человек массовки, машины того времени… В общем, это было потрясающее путешествие, которое закончилось Каннами. А с Кириллом Семеновичем мы знакомы давно: я и двое моих друзей после выпуска из театральной академии мечтали у него работать, по шесть-восемь часов ждали его у входа в «Гоголь-Центр» — как сейчас помню эту красную дверь!— но он говорил, что набора сейчас нет. В итоге за полтора года мы так его допекли, что он сдался и сказал — ладно, приходите на репетицию. Так все и началось: я получил одну из главных ролей в спектакле «Озеро», а потом Серебренников позвал меня сниматься в кино — был такой короткометражный фильм Out of the Box, снятый в коллаборации с H&M — я сыграл там Дьяволенка.
Militant revoluționar, bătăuș, scriitor clandestin, majordom al unui milionar din Manhattan, dar și poet incisiv, iubitor de femei frumoase, răzbunător, agitator politic și romancier care a scris despre propria măreție. Bazat pe romanul lui Emmanuel Carrère, povestea vieții lui Eduard Limonov este o călătorie prin Rusia, America și Europa în a doua jumătate a secolului XX.
Selecționat în Competiția Oficială la Cannes 2024!
En mai, le nouveau film de Kirill Serebrennikov, « Limonov », a été présenté au Festival de Cannes. Pour le réaliser, l'auteur s'est inspiré des textes autobiographiques du leader du Parti national-bolchevique, NBP, et du roman éponyme d'Emmanuel Carrère. Le film se concentre sur les déboires amoureux et la soif de gloire de Limonov, mais fait abstraction de ses idées et agissements destructeurs. « Je ne voulais pas connaître cette partie de sa vie », affirme le réalisateur dans un entretien. En réalité, Limonov fut un impérialiste grand-russe et un criminel. Il fait partie de ceux qui ont semé les graines de la guerre d'agression actuelle. Le traiter à la légère est un procédé douteux. Nous publions une réaction d'Igor Eidman, un opposant russe, qui parle de la nocivité des idées de Limonov.
Limonov était l'un des précurseurs idéologiques du poutinisme, le créateur de fait du concept néofasciste du « monde russe », qui est maintenant inscrit dans la Constitution russe. Alors que dans les années 1990, Poutine volait de l'argent à Saint-Pétersbourg destiné à l'achat de nourriture et protégeait les jeux de hasard, Limonov tentait d'unir et de soulever contre les autorités locales les communautés russophones des pays post-soviétiques, des pays baltes et du Kazakhstan jusqu'aux régions ukrainiennes du Donbass et de la Crimée. En fait, il faisait ce qui deviendrait, deux décennies plus tard, la politique d'État de la Russie de Poutine. Dans l'article « Scénario d'une insurrection armée » (1998), inclus dans son livre « Anatomie d'un héros », Limonov a formulé les techniques de la guerre hybride et créé un scénario de son application contre l'Ukraine.
Je pense que la coïncidence frappante entre le scénario de Limonov et le déroulement réel de l'agression russe n'est pas fortuite. Il est probable que l'un des organisateurs de l'invasion en Ukraine, bibliophile et misanthrope, Vladislav Sourkov, a lu l'« Anatomie d'un héros ».
Voici les étapes de la guerre réelle et informationnelle contre l'Ukraine selon Limonov et Poutine :
provocation de conflits, déstabilisation de la situation dans le territoire occupé ;
falsification des informations sur ces événements dans les médias ;
propagation de rumeurs paniques dans la population locale, déclenchement d'une hystérie de masse ;
entraînement des habitants locaux dans la guerre avec de fausses informations sur les menaces dirigées contre eux ;
armement massif des personnes ainsi trompées ;
participation des troupes régulières sous couvert de « miliciens » et de volontaires locaux (l'unique innovation de Poutine).
Le conflit armé, décrit par Limonov et mis en œuvre par Poutine, peut être qualifié de guerre postmoderne, où « la queue remue le chien » : les rumeurs délibérément propagées dans les médias ne décrivent pas les événements en cours, mais les forment. Ainsi, les rumeurs provocatrices sur le massacre imminent de la population russe par les « bandéristes » ont servi de déclencheur à la guerre dans le Donbass. Limonov proposait de provoquer la guerre par la falsification de « preuves » de massacres de masse de Russes par les forces ukrainiennes. Les objectifs des provocations, tant dans le scénario de Limonov que dans la pratique de Poutine, sont les mêmes : déclencher une psychose anti-ukrainienne de masse en Russie et dans les régions russophones de l'Ukraine, puis
« une transition brutale… de l'indignation impuissante populaire à la voie de la guerre, d'où il serait impossible de se retirer »
(citation du même ancien article de Limonov).
Lisons le scénario de Limonov (toutes les citations sont entre guillemets) et comparons avec les événements réels récents.
Limonov proposait de récupérer dans des morgues locales et de présenter comme victimes des forces ukrainiennes
« 50 à 100 cadavres de jeunes gens plus ou moins jeunes… Des groupes de journalistes, russes et étrangers, sont amenés à l'endroit où les corps sont rassemblés. Arrivés près de la tranchée avec les cadavres ensanglantés et à moitié enterrés, les journalistes commencent à filmer frénétiquement les corps. Les prises de vue télévisées et photographiques de 50 à 100 cadavres bouleverseront l'opinion publique russe. Des titres comme « Les forces spéciales ukrainiennes ont fusillé 93 adolescents russes, dont une fille de 13 ans » ébranleront toute la Russie. »
Tout cela rappelle fortement la guerre informationnelle actuelle de la Russie contre l'Ukraine. Vous souvenez-vous de l'histoire fabriquée du « garçon crucifié » dans le Donbass, et d'autres fausses informations sur la découverte de fosses communes de « victimes de l'armée ukrainienne » ?
Limonov avait prédit avec précision l'effet d'une provocation informationnelle anti-ukrainienne de grande envergure. C'est exactement ce qui s'est passé presque vingt ans plus tard :
« La Russie, tremblante, a cru au crime… Comme la télévision russe est partiellement reçue en Ukraine, les Russes vivant en Ukraine — 11 millions de personnes — seront également obligés de trembler. »
Limonov a très clairement décrit une nouvelle méthode d'organisation de la guerre : d'abord, une image médiatique est créée, puis le mythe devient réalité.
« Le groupe NBP pour les relations avec les médias travaille à pleine capacité, fournissant des informations inquiétantes aux médias chaque heure… L'objectif de l'information : inciter à des mesures extrêmes, à participer à une (encore inexistante) insurrection, convaincre les hésitants qu'ils ne seront ni les premiers ni seuls. »
C'est ainsi que cela s'est ensuite passé dans le Donbass. Les habitants locaux y ont été utilisés à leur insu : sous prétexte de lutter contre la menace mythique bandériste, ils ont été entraînés dans une agression armée réelle de la Russie contre l'Ukraine.
Dans le Donbass, Poutine a fidèlement mis en œuvre le scénario criméen de Limonov. Des dizaines de milliers de combattants, sous la direction des services spéciaux, ont été rassemblés dans une enclave pirate à la frontière russo-ukrainienne, puis des unités régulières de l'armée russe sont venues les aider.
Limonov a tenté de croiser idéologiquement le fascisme et le stalinisme. Ce n'est pas pour rien que le drapeau du NBP ressemble tant au drapeau nazi, sauf qu'au lieu de la croix gammée, on y a inséré la faucille et le marteau soviétiques. Poutine a réussi, en combinant le culte du passé soviétique et le nationalisme agressif dans le style fasciste, à réaliser le projet idéologique de Limonov en pratique. Après 2014, Limonov a cessé d'être un opposant militant non pas parce qu'il s'est « soumis à Poutine », mais parce que Poutine est devenu en grande partie un « limonoviste ».
Серебренников снял сочувственный фильм не о писателе, а о военном преступнике Лимонове, который стоял у истоков агрессии против Украины и даже разработал план информационной провокации, давшей ей старт.
Лимонов был одним из идеологических предтеч путинизма, фактическим создателем неофашистской концепции «Русского мира», вошедшей теперь в российскую конституцию. Пока в 90-е Путин тырил в Петербурге деньги, предназначенные на закупку продовольствия, и крышевал игорный бизнес, Лимонов пытался объединить и поднять против местных властей русскоязычные общины постсоветских стран от стран Балтии и Казахстана до украинских Донбасса и Крыма. То есть занимался тем, что станет через пару десятков лет государственной политикой путинской России. Более того, Лимонов сформулировал основы технологии гибридной войны и создал сценарий их применения против Украины. Сделано это было в статье «Сценарий вооруженного восстания», которая вошла потом в его книгу «Анатомия героя».
Думаю, что удивительное совпадение лимоновского сценария и реального хода российско агрессии неслучайны. Наверняка, один из организаторов вторжения в Украину, книголюб и человеконенавистник Владислав Сурков читал «Анатомию героя».
⟨…⟩
Итак, этапы проведения реальной и информационной войны против Украины по Лимонову и Путину:
провокация столкновений, дестабилизация ситуации на захватываемой территории,
фальсификация информации о происходящем в СМИ,
распространение среди местного населения панических слухов, разжигание на их основе массовой истерии,
втягивание в войну местных жителей с помощью заведомо ложной информации о направленных против них угрозах,
массовое вооружение одураченных людей,
участие в войне регулярных войск под видом местных «ополченцев» и добровольцев (этот пункт отсутствует в сценарии Лимонова, но не в практике Путина),
использование войны для решения внутриполитических задач ее инициатора (по Лимонову для свержения существующей власти, по Путину для ее укрепления).
Вооруженный конфликт, описанный Лимоновым и реализованный Путиным, можно назвать постмодернистской войной, в которой «хвост виляет собакой»: СМИ и специально распространяемые слухи не описывают происходящие события, а формируют их. Детонатором войны в Донбассе были провокационные слухи о предстоящей резне русского населения «бандеровцами». Лимонов предлагал спровоцировать войну с помощью фальсификации «доказательств» массового убийства россиян украинскими силами правопорядка. Цели провокаций и в сценарии Лимонова, и в практике Путина одни и те же — разжигание массового антиукраинского психоза в России и русскоязычных областях Украины, а затем
«резкий перевод… из стадии народного бессильного возмущения на тропу войны, с которой хочешь не хочешь, уже нельзя будет свернуть»
(цитата из той же давнишней статьи Лимонова).
Читаем сценарий Лимонова (все цитаты закавычены) и сравниваем с реальными событиями последнего времени.
Лимонов предлагал позаимствовать из местных моргов и выдать за жертвы украинских сил
«50–100 трупов более или менее молодых людей… К месту, где собраны трупы, привозят группы журналистов, российских и иностранных. Оказавшись у траншеи с окровавленными и полузасыпанными землей трупами, журналисты начнут лихорадочно снимать трупы. Теле- и фотосъемки от 50 до 100 трупов взорвут российское общественное мнение. Заголовки вроде «Украинский спецназ расстрелял 93 русских подростка, среди них девочка 13 лет» выведут из равновесия всю Россию».
Не правда ли, все это очень сильно напоминает сегодняшнюю российскую информационную войну против Украины. Помните историю о «распятом мальчике», а сколько уже было лживых вбросов об обнаружении массовых захоронений «жертв украинской армии».
Лимонов абсолютно точно спрогнозировал эффект масштабной антиукраинской информационной провокации. Именно так и произошло почти двадцать лет спустя:
«Россия, содрогнувшись, поверила в злодеяние… Так как российское телевидение частично принимается на Украине и первые неожиданные сообщения никто не успеет остановить, то вынуждены будут вздрогнуть и русские, живущие на Украине, 11 миллионов человек».
Лимонов очень четко прописал новую методику организации войны: вначале создается информационная картинка, а потом миф становится реальностью.
«Группа НБП по связям со СМИ работает на полную мощность, ежечасно снабжая СМИ тревожной информацией… Цель информации: склонить к крайним мерам, к участию в (пока еще не существующем) восстании колеблющихся… Убедить их, что они не будут первыми и не будут одинокими».
Именно так впоследствии и произошло в Донбассе. Местных жителей там «использовали в темную»: под видом борьбы с мифической бандеровской угрозой втянули в участие в реальной вооруженной агрессии России против Украины.
В Донбассе Путин пунктуально реализовал крымский сценарий Лимонова. Десятки тысяч боевиков под руководством спецслужб были стянуты в пиратский анклав на российско-украинской границе, а потом на помощь им пришли регулярные части российской армии.
Лимонов пытался идеологически скрестить фашизм и сталинизм. Недаром знамя НБП так похоже на нацистское, только вместо свастики в него вмонтирован советский серп и молот. Путину удалось, совместив культ советского прошлого и агрессивный национализм в фашистском стиле, реализовать лимоновский идеологически проект на практике. Лимонов после 2014 фактически перестал быть воинствующим оппозиционером не потому, что «лег под Путина», а из-за того, что Путин стал во многом «лимоновцем».
Эдуард Лимонов («Моя политическая биография», 2001):
⟨…⟩ Если уж зашла речь о символике и аксессуарах, то надо знать, что флаг Национал-большевистской партии создал художник, работавший для Шаталова: Дима Кедрин. Дима был автором обложек всех моих книг, изданных издательством «Глагол». Красный фон, белый круг и чёрный серп и молот — так Кедрин оформил заднюю обложку книги моих статей «Исчезновение варваров». Туда вошла фантастическая повесть «Исчезновение варваров» и некоторые главы «Дисциплинарного санатория». Так что тех подозрительных субъектов, кто, нюхая наш флаг, подозревает нас в гитлеризме, вынужден разочаровать: автором флага является мирный, аполитичный художник Дима Кедрин, в последние годы он рисует пейзажи Италии. «Исчезновение варваров» вышла в 1992 году, когда ещё и партия не задумывалась.
Летом 1994 года я и Рабко просто-напросто скопировали и увеличили пропорции флага, сидя на Каланчёвке в разрушенной квартире. Этот флаг, впоследствии в партии его назвали «парус», размером четыре на два метра послужил причиной тому, что в июне 1994 года хозяйка квартиры Леночка Пестрякова изгнала нас из своего помещения. Мы на свою голову обратились к ней с просьбой сшить нам флаг. 10 июня 1994 должна была состояться совместно с Баркашовым и Анпиловым Конференция революционной оппозиции. Мы срочно хотели украсить своим флагом зал. Лена же была дизайнер и швея — шила у Славы Зайцева в Доме моделей. ⟨…⟩
А знаете ли вы, что сегодняшняя «гибридная война» против Украины была достаточно точно и цинично описана еще в конце 90-х в статье Лимонова «Сценарий вооруженного восстания», которая вошла потом в его книгу «Анатомия героя»?
Возможно удивительное совпадение лимоновского сценария и реального хода войны неслучайны. Уверен, что один из организаторов вторжения в Украину, книголюб и человеконенавистник Владислав Сурков читал «Анатомию героя».
⟨…⟩
Итак, этапы проведения реальной и информационной войны против Украины по Лимонову и Путину:
провокация столкновений, дестабилизация ситуации на захватываемой территории,
фальсификация информации о происходящем в СМИ,
распространение среди местного населения панических слухов, разжигание на их основе массовой истерии,
втягивание в войну местных жителей с помощью заведомо ложной информации о направленных против них угрозах,
массовое вооружение одураченных людей,
участие в войне регулярных войск под видом местных «ополченцев» и добровольцев (этот пункт отсутствует в сценарии Лимонова, но не в практике Путина),
использование войны для решения внутриполитических задач ее инициатора (по Лимонову для свержения существующей власти, по Путину для ее укрепления).
Вооруженный конфликт, описанный Лимоновым и реализованный Путиным, можно назвать постмодернистской войной, в которой «хвост виляет собакой»: СМИ и специально распространяемые слухи не описывают происходящие события, а формируют их. Детонатором войны в Донбассе были провокационные слухи о предстоящей резне русского населения «бандеровцами». Лимонов предлагал спровоцировать войну с помощью фальсификации «доказательств» массового убийства россиян украинскими силами правопорядка. Цели провокаций и в сценарии Лимонова, и в практике Путина одни и те же — разжигание массового антиукраинского психоза в России и русскоязычных областях Украины, а затем
«резкий перевод… из стадии народного бессильного возмущения на тропу войны, с которой хочешь не хочешь, уже нельзя будет свернуть»
(цитата из той же давнишней статьи Лимонова).
Читаем сценарий Лимонова (все цитаты закавычены) и сравниваем с реальными событиями последнего времени.
Лимонов предлагал позаимствовать из местных моргов и выдать за жертвы украинских сил
«50–100 трупов более или менее молодых людей». «К месту, где собраны трупы, привозят группы журналистов, российских и иностранных. Оказавшись у траншеи с окровавленными и полузасыпанными землей трупами, журналисты начнут лихорадочно снимать трупы. Теле- и фотосъемки от 50 до 100 трупов взорвут российское общественное мнение. Заголовки вроде «Украинский спецназ расстрелял 93 русских подростка, среди них девочка 13 лет» выведут из равновесия всю Россию».
Не правда ли, все это очень сильно напоминает сегодняшнюю российскую информационную войну против Украины. Помните историю о «распятом мальчике», а сколько уже было лживых вбросов об обнаружении массовых захоронений «жертв украинской армии».
Лимонов абсолютно точно спрогнозировал эффект масштабной антиукраинской информационной провокации. Именно так и произошло почти двадцать лет спустя:
«Россия, содрогнувшись, поверила в злодеяние… Так как российское телевидение частично принимается на Украине и первые неожиданные сообщения никто не успеет остановить, то вынуждены будут вздрогнуть и русские, живущие в Украине, 11 миллионов человек».
Далее по сценарию Лимонова идет раздача оружия с целью обострения конфликта.
«Оружие немедленно раздается как своим, так и просто энергичной молодежи… часть его можно будет просто раздать на ялтинских и феодосийских пляжах молодежи с российскими паспортами».
Путинские спецслужбы поступили практически по лимоновскому рецепту, подливая бензин в костер войны на Донбассе, раздавали оружие направо и налево — всяким авантюристам, «казакам», «добровольцам» и т.д.
Лимонов очень четко прописал новую методику организации войны: вначале создается информационная картинка, а потом миф становится реальностью.
«Группа НБП по связям со СМИ работает на полную мощность, ежечасно снабжая СМИ тревожной информацией… Цель информации: склонить к крайним мерам, к участию в (пока еще не существующем) восстании колеблющихся… Убедить их, что они не будут первыми и не будут одинокими».
Именно так впоследствии и произошло в Донбассе. Местных жителей там «использовали в темную»: под видом борьбы с мифической бандеровской угрозой втянули в участие в реальной вооруженной агрессии России против Украины.
Для Лимонова, как и для Путина, Украина — не главное. Основная цель их «проектов» — Россия. Лимонов мечтал организовать крымское восстание, чтобы перенести его в Москву. Для Путина крымско-донбасская авантюра — средство укрепления своей личной диктатуры.
«Следует понимать, что возникновение конфликта между русским населением и украинскими оккупационными войсками не есть самоцель, а лишь неизбежно необходимый первый этап вооруженного восстания с целью смены власти в Москве… В Крым стянутся все, кто воевал в Приднестровье, в Сербии, в Чечне. Таких людей сейчас десятки тысяч».
В Донбассе Путин пунктуально реализовал крымский сценарий Лимонова. Десятки тысяч боевиков стянуты в пиратский анклав на российско-украинской границе. А вот реализуется ли другая мечта Лимонова о том, что эти боевики станут детонатором взрыва уже в самой России, о том, что
«Крым (то есть сегодня Донбасс) будет нашей Сьерра-Маэстрой, откуда мы придем в нашу Гавану, в Москву»?
Применяя методику Лимонова, Путин забывает под какие цели она была создана. Ее реализация может ударить и по самому диктатору. Путину пока удается использовать войну для укрепления своей власти. Но вероятность того, что эта война похоронит его режим, также не исключена. В любом случае, все эти донбасские отморозки, вооруженные современным оружием, явно не остановятся на достигнутом, рано или поздно они будут убивать и в России.
«Pieces of a Woman» filmmaker Kornél Mundruczó is set to direct «The Revolution According to Kamo,» an epic drama about the early life of Joseph Stalin. The Hungarian filmmaker's last feature, «Pieces of a Woman,» earned an Oscar nomination for Vanessa Kirby.
Oscar-winning filmmaker Paweł Pawlikowski («Cold War,» «Ida») and scriptwriter Ben Hopkins («Limonov: The Ballad of Eddie») penned the original screenplay which was adapted by Kata Weber, a frequent Mundruczó collaborator.
На этой неделе готов поделиться с вами своими эмоциями с прошедшего 77 Каннского кинофестиваля. Всего в Каннах мне удалось посмотреть 24 фильма: большинство фильмов из основной программы, но были и поразительные картины, представленные вне конкурса, а также в параллельных секциях.
За эту неделю расскажу вам о своих восторгах, разочарованиях и недоумениях.
Фильм первый.
Начну с работы Кирилла Серебренникова (признан иноагентом на территории РФ): «Лимонов, баллада об Эдичке».
Думаю что это самая неудавшаяся работа режиссера, сделанная на скорую руку и, по традиции, перегруженная плохой актерской игрой и грязными сценами. С*ськи ради с*сек, пафос ради пафоса. Неинтересное кино про неинтересного человека. Художественное решение картины очень сильно напоминает произведение «Брат 3», но по уровню* до «Брата 3» не дотягивает.
Твердая двойка по десятибалльной шкале.
На премьере данной картины находился в корбее (это такое место между партером и балконом), наблюдал за реакцией зала со стороны. Такое ощущение, что фильм был сделан ради одного перфоманса — выступления режиссера перед залом после финальных титров.
На половину зала это не произвело никакого впечатления.
Подогнали мне тут пиратскую копию фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов: Баллада», с Беном Уишоу и Викторией Мирошниченко в главных ролях.
Фильм очень длинный, а звук кошмарный.
Промучившись часа полтора, я приглушил озвучку до минимума.
Фильм заявлен как биографический и посвящен одной из самых ярких фигур нашей культуры, второй половины 20 века.
Это правда, на мой вкус Саша Соколов, Михаил Шишкин и Эдуард Лимонов,— три титана современной русской прозы.
На читающем Западе Лимонов вообще является культовым литератором.
Во многом этому поспособствовала новеллистическая биография «Лимонов» Эммануэля Каррера, ставшая на Западе литературным бестселлером.
Серебренников заявил свой фильм как экранизацию хита Каррера, исключительно для продвижения на рынке.
У Серебренникова большая часть фильма это история жизни Лимонова в Нью-Йорке с Леной Щаповой.
Он тезисно коснулся всех периодов жизни Лимонова, но главная его женщина Наталия Медведева не упоминается вообще?
Правда в этом фильме присутствует, но на 90%, это буйные сексуальные фантазии Серебренникова.
Правдивость этого периода жизни Лимонова имеет огромное значение для будущих зрителей, т.к. вернувшись в Москву, он кардинально изменился и все знают совершенно другого человека.
Не могу вспомнить, остался ли сегодня кто-нибудь из живых, знавших Лимонова начала 70-х?
Ну, кроме Лены Щаповой, конечно.
Ныне, она графиня де Карли.
В те годы мы все называли её Козлик (девичья фамилия Козлова).
Сегодня, многие женщины охотятся за богатыми мужчинами.
В 70-е, женщины коллекционировали статусных мужчин.
Витя Щапов был и то, и другое.
Он был тогда самым модным коммерческим графиком…пожалуй, Цванг ещё.
Он был одним из самых богатых людей в СССР.
Внешне, он совсем не походил на «ходока»,— маленький, смолоду плешивенький…
Но, он был очень остроумным и несказанно щедрым.
Когда ему было немного за сорок, он соблазнил и женился на 17-летней Лене.
Витя знал Козлика с её лет 3-х (он долго романил с её старшей сестрой).
В те годы, в богемной тусе Москвы было человек 50, не больше.
Все знали обо всех всё!
Когда я жил в «Драматурге», вся русская литература, с детьми, внуками и собаками, вываливала с утра во двор и сплетничали все до одурения!
Были даже сексуальные летописцы.
Нахлынет бывало тоска, позвонишь Вите Горохову и он сходу поведает о том, как в 1938 году, одна культурная глыба с другой, в 30* мороз, в трамвае, на конечной остановке в Сокольниках…
В фильме Серебренникова, Козлик представлена жрицей порока.
Если бы в 70-е, её кто-нибудь так представил, все бы гомерически хохотали.
Да и во всём остальном, ничего плохого я о ней никогда не слышал.
Да и о других, я ничего кошмарного от неё никогда не слышал.
О том, что она была достойным человечеком говорит сам факт её второго замужества.
Несколько дней назад 77-й Каннский кинофестиваль закончился победой «Аноры» Шона Бейкера, но глобальные итоги смотра на Круазет будут обсуждаться еще долго. Лев Карахан делится своими впечатлениями от фестивальной программы этого года, осмысляя ее внимание или безразличие к актуальным темам.
⟨…⟩
В этом году было совсем нетрудно расшифровать месседж арт-директора Каннского фестиваля Тьерри Фремо, который унаследовал от своего легендарного предшественника Жиля Жакоба авторский подход к формированию конкурсной программы.
Уже в фильме, открывавшем фестиваль,— «Втором акте» французского режиссера-провокатора Квентина Дюпьё,— можно было распознать установку на недоверие к реальности, которая то ли есть, то ли ее нет.
«Реальность — это реальность. Время от времени»,— говорит героиня Леи Сейду Флоранс. А герой Луи Гарреля Давид даже призывает ее полностью отказаться от идентификации с окружающим миром, который уже давным-давно вышел из-под контроля.
Киношные пиротехнические взрывы дважды не приносят никакого вреда нелепому официанту из придорожного кафе «Второй акт», в котором собираются герои. Это явно подтверждает игривую несерьезность всего происходящего на экране. Известные французские актеры беспрерывно болтают о политкорректности, отмене культуры и других острых темах. При этом они постоянно и с удовольствием заглядывают в камеру, прозрачно намекая, что действие фильма — всего лишь кино в кино. Рельсы для операторской тележки «Долли», которые в финале картины проложены через поля, леса и горы, опутывая весь мир, придают легкомысленным авторским обобщениям видимость глобальности.
Веселый релятивизм отдельно взятого французского режиссера-озорника, конечно же, не исчерпывал содержание как всегда сложно устроенной и разнообразной программы Канн-2024. Но все же была в ней некая изначально определившаяся устойчивая расположенность мировой киноэлиты к отстранению той реальности, которая действительно начинает все более агрессивно выходить из-под контроля и одержима конфронтацией. Реальность эта насчитывает уже 57 региональных конфликтов, из которых как минимум семь позволяют экспертам все чаще констатировать, что третья мировая война, как ее ни называй — гибридной, прокси или как-то еще,— уже началась.
В этом году случилось так, что лицо фестиваля определили не фильмы, взаимодействующие с реальностью в любом случае, а прежде всего впечатляющие и по-настоящему праздничные вручения почетных «Золотых пальмовых ветвей» безусловно их заслужившим американским кинематографистам: актрисе Мэрил Стрип — на открытии, и режиссеру-продюсеру Джорджу Лукасу — на закрытии.
В том естественном достоинстве, с которым Мэрил Стрип принимала награду и поток написанных на бумажке комплиментов от Жюльет Бинош, было действительно что-то сакральное, приводившее каннскую аудиторию в радостное (до слез) возбуждение. Была какая-то завораживающая ребячливая растерянность и в том, как небожитель Лукас принимал приз из рук своего не менее великого друга и соратника Френсиса Форда Копполы.
О кино как комфортном бомбоубежище, с его немеркнущей славой звезд и утешительной способностью перекрывать «низкие истины» реальности «возвышающим обманом» экранной условности, говорил не только фильм открытия. То, что жизнь, в конце концов,— это всего лишь кино в кино, подтверждала и замысловатая картина «Гранд тур» португальца Мигеля Гомеша, получившего престижный приз за режиссуру. Путешествия жениха и невесты, изысканно и артистично им разыгранные, происходят не только в пространстве («паломничество в страну Востока»), но и во времени. Действие фильма, начавшись в 1918 году, постоянно соседствует с хроникой беспорядочной современной жизни азиатских мегаполисов. Но встретиться жениху и невесте так и не удается. Эдвард, разделяющий дурные предчувствия своего друга — курильщика опиума о конце имперского мира, погружается в наркотическое забытье, а его невеста Полли едва не погибает, оставив «райский сад» (Англию) ради «джунглей» (термины из словаря Жозепа Борреля — главы нынешней дипломатии Евросоюза). Не погибает Полли потому, что в финале мы слышим команду «Стоп!» — камера отъезжает, свет гаснет и вся история оказывается всего лишь кинематографической фантазией.
Еще более откровенно и прямолинейно курс конкурсной программы на отстранение реальности кинематографом поддерживал фильм Кристофа Оноре «Дорогой Марчелло!». Кьяра Мастроянни, играющая саму себя, в этой картине пытается компенсировать неопределенность собственной актерской карьеры перевоплощением в своего прославленного отца — Марчелло Мастроянни. Дочь, особенно с приклеенными усами, действительно на него очень похожа. Но беда в том, что все драматургические усилия в этой экстремальной ностальгической коллизии сводятся к тому, чтобы погружение Кьяры и ее мамы Катрин Денёв (тоже играющей саму себя) не выглядело тихим помешательством, а, наоборот, являлось подтверждением жизнеутверждающей силы экранного образа, возвращенного из прошлого.
Однако сегодня для того, чтобы надежно обуздывать немилосердную реальность, собственного эстетического авторитета все еще очень молодому искусству кино вроде как недостаточно. Когда-то на первые признаки деградации реальности и ее исходной устойчивости кинематограф отвечал растерянностью фотографа Томаса в фильме Микеланджело Антониони «Фотоувеличение» («Золотая пальмовая ветвь» 1967 года). Потом, в 90-е, в эпоху расцвета постмодерна, кинематографическая генерация Линча — Тарантино — Триера яростно огрызалась и пыталась защититься от все более неустойчивой реальности провокативным кинематографическим экстримом. Кирилл Разлогов даже напутствовал этот экстрим определением «неоварварство». Теперь нарастающее уже не по дням, а по часам давление всемирной неопределенности заставляет кино, явно утратившее былую самонадеянность, искать спасение и стабильность в сугубо сказочной перспективе. И прежде близкая кинематографу, она все же никогда полностью не закрывала от него горизонт живой реальности.
Когда два года назад, обсуждая итоги очередного Каннского фестиваля Антон Долин назвал сказкой фильм «Тори и Локита» признанных реалистов и поборников документальности братьев Дарденн, это определение еще могло показаться полемическим преувеличением. Но Канны-2024 в турбулентной как никогда реальности оказались настоящим оазисом именно сказочного контента. Правда, «мирным, радостным и щедрым», как обещал перед началом фестиваля Тьерри Фремо, этот контент назвать трудно.
Каннские сказки были по преимуществу страшными. А то, что многие из них в конце концов заканчивались хорошо и часто с пробежками, объятиями, поцелуями на берегу моря-океана, никак не меняло их общую устремленность к фантастическим и ужасным гипердеформациям реальности. В своей затейливой и навязчивой неправдоподобности эти деформации перекрывали, а точнее вытесняли — по крайней мере, на время — все известные кошмары реальности подлинной. Неслучайно в Каннах так и не состоялся изначально планировавшийся показ документального футажа о зверствах боевиков ХАМАСа в Израиле 7 октября 2023 года, который был показан журналистам в Gotham Hall в Нью-Йорке. По словам израильского атташе, представлявшего жуткую хронику, он отразил лишь 10% того ужаса, который происходил на самом деле. Самые страшные каннские страшилки могли не выдержать конкуренции.
Даже обращаясь к подлинной, почерпнутой из газет начала прошлого века криминальной истории о женщине, которая зверски убивала брошенных младенцев, шведский режиссер Магнус фон Хорн в конкурсной картине «Девушка с иглой» увлечен вовсе не исследованием реальных событий в реальном историческом времени (Первая мировая), но нагнетанием мрачного саспенса в духе немецкого экспрессионизма и описанных Диккенсом трущобных кошмаров викторианской Англии. Как сказал о своем фильме сам режиссер: «Я, в конце концов, видел его как сказку».
По сути, не было никаких серьезных, глубоких апелляций к реальности и в фантазиях, казалось бы, сотканных из взрывоопасной современности. По-новому шокировать публику было для многих каннских фаворитов важнее, чем помочь ей разобраться хоть в чем-то из сегодняшних трагических противоречий. Это в полной мере относится к абсурдистским наворотам Йоргоса Лантимоса в фильме с ироническим названием «Виды доброты». В нем зловещий герой Уиллема Дефо требует от своих зомби-подопечных человеческих жертвоприношений, а герой-простак Джесси Племонса (приз за лучшую мужскую роль) пытается удостовериться в подлинности своей вернувшейся из путешествия жены (Эмма Стоун), сначала заставляя ее отрезать и приготовить с цветной капустой большой палец, а затем — требуя подать к столу ее печень.
Еще более прихотливую фантазию предложила в своем, как назвали его каннские критики, «феминистском боди-хорроре» «Вещество» Корали Фаржа (приз за лучший сценарий). Ее героиня, неумолимо стареющая голливудская звезда Элизабет Спаркл (Деми Мур), принимает в угоду мужским амбициям таинственное зелье, эликсир молодости, и из ее тела, как из яйца, вылупляется сияющая юная красотка Сью (Маргарет Куолли). Продиктованная условиями игры необходимость постоянно возвращаться в омерзительное, брошенное в ванной, как тряпка, старое тело, оказывается слишком каверзным испытанием для увлеченной своей молодостью Сью-Элизабет.
Отец «боди-хоррора» Дэвид Кроненберг в конкурсном фильме «Саваны» смог перещеголять свою многообещающую наследницу тем, что посвятил картину манипуляциям не с живыми, а с мертвыми телами. Его герой, вдовец Карш (Венсан Кассель), владеет электронным кладбищем, где на экране родные и близкие могут наблюдать за разложением похороненных ими трупов, оставаясь с ними в контакте. На электронном кладбище есть и могила жены Карша, что заставляет его с особым усердием отбивать хакерские атаки китайцев и русских, которые почему-то пытаются взломать вечный электронный покой усопших. В фильме Кроненберга реальность проявила себя лишь в том, что 80-летний режиссер придумал свою историю, тяжело переживая смерть жены.
Сказочные мотивы давали о себе знать и в таких, казалось бы сделанных исключительно из сырого, почвенного материала фильмах, как картина француза Жиля Леллуша «Разбитые сердца» и бразильца Карима Айнуза «Мотель «Дестино»». В этих работах страстная любовь героев, бросающихся в объятия друг друга, чудесным образом торжествует над роковой неотвратимостью жестких криминальных сюжетов. А еще все чаще, за неимением подлинного современного фольклора, с успехом заменяющего истинный порыв народной души, превращает экранное действие если не в сказку, то в нечто подобное жестокому романсу или, в переводе на русский, блатному шансону. Только может ли эта душа опознать себя в тех благостных финалах на морском берегу, которые и Леллуш, и Айнуз используют вопреки всякой мыслимой реалистической сюжетной логике?
На берегу океана обретают покой и три главные героини индийского фильма «Все, что мы представляем как свет» режиссерки Паял Кападиа (Гран-при). Их умиротворение не сравнимо с буйным счастьем поверх запретов, которым одержимы герои кромешных страстей. В том, как в маленьком прибрежном кафе сидят на закате дня и смотрят в морскую даль женщины, работающие в доме престарелых в Мумбае, проявляется не взрывная эмоциональность, а медитативная энергия. Однако и в этом фильме, культивирующем тонкое, восходящее к поэзии наблюдение за обыденной жизнью, путь к покою и умиротворению лежит через форсаж реальности волшебными обстоятельствами. Как сказано в аннотации к фильму, «мистический лес становится пространством для воплощения мечтаний». При этом в замысловатых, нарочито таинственных сюжетных узорах неизбежно угасание. К примеру, муж одной из героинь уехал на заработки в Германию и не вернулся.
Далеко не всегда нынешним каннским номинантам удавалось перейти от правды жизни к вожделенному волшебному итогу с той же степенью художественной деликатности, с какой это сделала Паял Кападиа. Осторожно поставленные Фремо в самое начало фестивальной программы французский фильм Агаты Родингер «Дикий алмаз» и английский фильм Андреа Арнольд «Птица» достаточно достоверно описывают современные провинциальные коллизии. Разрешаются они либо откровенным принуждением к сказке, либо с помощью вопиющей условности, призванной враз преобразить унылую обыденность. Так, у Агаты Редингер неустроенная и потерянная героиня Лиана получает как нечто само собой разумеющееся приглашение в заветное телешоу «Волшебный остров». Забыв все свои проблемы, она устремляется к вершинам ожидающей ее впереди телеславы. А страдающая от бессмысленности существования и одиночества героиня Андреа Арнольд встречает загадочного маргинала по имени Птица, руки которого под конец фильма густо обрастают перьями и превращаются в могучие, под стать архангельским, крылья, указующие юной Бейли светлый путь в будущее.
Ставший главным на фестивале (в результате случившегося распределения призов) американский фильм «Анора» Шона Бейкера — тоже сказочный перевертыш. Хотя бы потому, что сама эта картина, разухабистая и отдаленно напоминающая отечественное кооперативное кино 90-х, вдруг удостоилась высшей каннской награды — «Золотой пальмы».
Сходство «Аноры» с картинами про дикие дни и ночи первоначального накопления в России усугубляет то, что большинство ролей в этом фильме сыграли русские звезды, как заслуженные, так и новые. Самый юный актер, Марк Эйдельштейн, предстал в образе лоботряса, весело тратящего в Нью-Йорке несметные деньги отца-олигарха. Дарья Екамасова сыграла бдительную жену олигарха, энергично блокирующую безответственные поступки недоросля-сына, а Алексей Серебряков, соответственно, того самого папу-богача, со снисходительной иронией взирающего на семейные разборки у подножия его золотого трона.
Все эти актеры профессионально, а Марк Эйдельштейн по молодости лет еще и с воодушевлением, вписываются в непринужденную импровизацию на, казалось бы, в России уже давно отболевшую тему — чудовищные «новые русские». Не вписывается в нее только Юра Борисов, который неброско, но последовательно играет молчаливого бруклинского гопника Игоря, живущего со своей бабушкой и работающего на тех, кто заплатит. Он тихо сочувствует главной героине, секс-работнице Аноре — американке с узбекскими корнями (Майки Мэдисон), поверившей, что она в самом деле станет женой богатого наследника.
Может возникнуть ощущение, что шумная русская свистопляска с привлечением неуемных армянских опекунов молодого оболтуса — это лишь экстравагантный этнический фон той реальной социальной истории об «униженных и оскорбленных», которые находят друг друга в мало подходящих для проявления человеческих чувств обстоятельствах.
Во время вручения призов Шона Бейкера, посвятившего свою победу маме, жене и труженикам секс-индустрии, легко было принять за социально мыслящего художника. Однако сказочный перевертыш — это не только сам фильм с его призовой удачей. Это еще и быстро снимающий какую бы то ни было драматическую остроту действия финальный сюжетный вираж картины. Встреча Аноры с Игорем располагает вовсе не к социальной аналитике, а лишь к вытеснению фальшивого волшебства волшебством — по Бейкеру — подлинным и более современным. Нет сомнения в том, что обиженная беспутным сыном олигарха Золушка-Анора успокоится, а слезы, которые она льет, уткнувшись в плечо Игоря, высохнут. В конце фильма судьба главной героини предрешена уже потому, что на доставшегося ей вместо принца хорошего парня из народа Игоря она усаживается в машине в победоносной позе — «женщины сверху».
Были в каннском конкурсе и два фильма, которые заняли в нем особое место. Их сняли этнические итальянцы, которые везде, где бы они ни жили — в Америке, как Ф. Ф. Коппола, или на родине предков, как Паоло Соррентино,— остаются наследниками того, заложенного еще античностью, культурного кода, который предполагает, даже когда речь идет о «похитителях велосипедов», явный или скрытый диалог с вечностью и обращение к глобальным историческим закономерностям.
Кажется, именно такой глобальный подход к современным реалиям и сделал аутсайдерами конкурса магнум опус Копполы «Мегалополис», посвященный медленно гибнущему «городу солнца» Нью-Йорку, и исповедальную, во многом автобиографическую картину Соррентино «Партенопа», прославляющую гибельную прелесть Неаполя и символ этого города соблазнов — красавицу-героиню фильма Партенопу (древнее название Неаполя).
При всем своем фантазийном буйстве и «Мегалополис», и «Партенопа» оказались слишком громоздкими произведениями для конкурса, стремящегося быть просто «мирным, радостным и щедрым». И если авторитет 85-летнего патриарха Копполы все-таки заставил фестиваль поклониться ему, то старания 54-летнего Соррентино (все еще впереди), создавшего в своем фильме немало впечатляющих образов, как бы никто и не заметил.
И не то чтобы, отвернувшись от режиссеров «больших идей», Канны неосмотрительно упустили свою кинематографическую жар-птицу. Коппола, замахнувшись на разговор о современной цивилизации («Империя умирает, когда люди перестают верить в нее»,— говорит за кадром дикторский голос), затрудняется с ответом на вопрос о том, что он на самом деле ждет от мира. Светлого ли будущего, нарисованного великим архитектором Цезарем Калиной (Адам Драйвер), обитающим в сказочном пространстве стрельчатых окон, на верхушке Крайсле-билдинга (архитектор Уильям ван Элен), или большой остановки времени, о которой просит Цезаря верящая в силу креатива и влюбленная в архитектора романтичная Джулия (Натали Эммануэль), дочь прагматичного мэра.
В отличие от Копполы, Соррентино никакой растерянности перед ускользающей сущностью глобального мира не испытывает. Но лишь потому, что с привычным лукавством подвешивает корневые вопросы современности — будь то сугубо научное ее осмысление («Что такое антропология?» — спрашивает героиня и не получает ответа) или чувственное постижение мира («Есть любовь или нет?» — спрашивает и как бы не может понять сам автор).
Ни Коппола, ни Соррентино в итоге не создали в конкурсе сколько-нибудь значимой альтернативы нынешнему каннскому мейнстриму. Но в их глобальных сказках сама попытка вопрошания жизни по-крупному оказалась слишком уж чужеродной для общей сказочной индифферентности фестиваля к сущностным вопросам бытия.
Похоже, что практика оппонирования миру с его устойчивыми представлениями и настроениями сегодня становится пригодной лишь для бережной музеефикации. И хотя французскому бунтарю Лео Караксу так и не удалось довести до воплощения предложенный ему парижским Центром Помпиду проект авторской выставки под условным задиристым названием «Это не я», короткий монтажный фильм под этим же названием Каракс все-таки сделал и показал во внеконкурсной программе «Каннские премьеры».
В этом фильме он явно попытался поднять с земли оставленную добровольно ушедшим из жизни Годаром протестную эстафетную палочку. Не случайно Каракс так тщательно стилизует свой монтаж под монтаж позднего Годара. Сразу узнаются как годаровское ноу-хау и громадные буквы многозначительных интертитров: «Бог следит за человеком тяжелым глазом».
Но сколько бы ни подражал Каракс агрессивной визуальности своего кумира, сколько бы ни использовал в монтаже неистовые пробежки неприкаянных героев из своих ранних фильмов, короткометражка «Это не я» заканчивается пробежкой спотыкающейся куклы заядлого альтернативщика, певца Дэвида Боуи. Эту куклу после сеанса под аплодисменты зрителей вынесли в зал, а Лео Каракс демонстративно достал сигарету и прямо в зале закурил, бесстрашно нарушая запреты. Как ни странно, было что-то общее между азартно выпускающим дым в неположенном месте Караксом и куклой Боуи, способной лишь воспроизводить взрывные повадки своего реального прототипа.
Пустопорожность оказалась сегодня особенно значимой и в бунтарских выходках Эдуарда Лимонова, о котором по роману Эмманюэля Каррера снял свой конкурсный фильм «Лимонов — Баллада» Кирилл Серебренников. Возможно, одним из самых актуальных эпизодов этой картины был тот, в котором штурмующий Нью-Йорк Лимонов (Бен Уишоу) вдруг выходит из города, оказавшегося большой театральной декорацией, никакого отношения к реальной жизни не имеющей.
⟨…⟩
И все бы шло на фестивале по изначально определившемуся плану, если бы не неожиданное вторжение на бульвар Круазет травматичной реальности, которое Тьерри Фремо, как опытный стратег, приберег на конец фестиваля. И не то чтобы в конкурсе вовсе не было прямых, неотфильтрованных сказкой, обращений к болезненной жизненной повестке. Но ни фильм Дзя Джанке «Поколение романтиков» о неизбежных внутренних потерях, которые принесло китайское экономическое чудо, ни фильм «Ученик» Али Аббаси о зарвавшемся папином сынке Дональде Трампе погоду на фестивале не делали. Скорее, они исподволь, для внимательных зрителей, ее предсказывали. Ровно в последний день фестиваля был показан фильм иранца Мохаммада Расулофа «Семя священного инжира» (спецприз жюри), который, как мог, все-таки обратил внимание каннской публики на мир в подлинно безрадостном его обличии.
Картина и ее создатель, отсидевший в тюрьме, потом вновь приговоренный к позорному наказанию, бежавший из тоталитарной страны и закончивший монтаж фильма уже в Берлине, получили естественное сочувствие и бурные продолжительные аплодисменты. Аплодисменты, заслуженные не только драматичной судьбой режиссера и его с трудом вывезенного из Ирана фильма, но и качеством этого яростного повествования о жестоком подавлении многотысячных протестов по всей стране в 2022 году. Они были вызваны жестоким убийством в полиции девушки, вышедшей на улицу без паранджи.
Тут нужна оговорка, которая даже в таком, казалось бы, эталонном случае прямого обращения к злобе дня возвращает разговор о нынешнем Каннском фестивале на круги своя. К той неуправляемой реальности, которая нас окружает и которую кинематограф, даже сталкиваясь с ней напрямую, пытается обуздать если не сказкой, то проверенными ходами всемирной фабрики грез.
Фильм, который сделал Расулоф, с самого начала открыт той хронике улиц, которую смотрят на своих телефонах дочери главного героя Имана (Мизах Заре). Он — чиновник иранского Революционного суда, подписывающий в день по 200 приговоров задержанным демонстрантам, в том числе и смертных. Как бы напрямую из хроники входит в картину и история про случайно попавшую под картечь полиции и тяжело раненую в лицо девушку, которой сестры Резван и Сана пытаются оказать первую помощь и спрятать у себя в доме от преследования. Мать этому противится, и можно себе представить, как отнесется к раненой гостье отец, когда вернется со своей ответственной работы.
Но на непосредственно заданную реальными событиями драматичную сюжетику режиссер полагаться явно опасается. Выйдя за дверь квартиры, в которой проживает семья судейского работника, раненая девушка исчезает из фильма, а вместе с ней и история, связанная с массовыми протестами в Иране. После того как у отца пропадает табельный пистолет, повествование фактически начинается заново, и именно психологический триллер, связанный с поисками пропавшего оружия (по классике, оно должно в конце выстрелить) становится надежной основой зрелищного действия.
Естественно, можно говорить о том, что домашний террор, который учиняет перепуганный после пропажи оружия отец,— это прямое следствие нездоровой обстановки в обществе, в стране. Но только уже не получается избежать в финале использования хроникальных кадров с улиц в качестве чисто технического усилителя драмы.
…Кино технологически бурно развивается: CG, AI и много другого будет в ближайшее время придумано для того, чтобы дать новый импульс экранной выразительности, преображающей и образно переосмысливающей живую жизнь в ее исходных формах. Даже документальное кино находит свои эффектные образные решения для того, чтобы преобразить хронику и сделать природную объективность экранной материи еще более объективной, более художественной. В этом смысле по-настоящему прорывными открытиями в документалистике стали картины Сергея Лозницы, которые неизменно присутствуют в каннских программах. В этом году его фильм Invention, собранный из хроникальных кадров, отснятых на Украине, был показан вне конкурса. Картина была собран из кадров не в зоне боевых действий, а там, где идет условная «мирная жизнь»: похороны, разрушенные жилые дома, школа в бомбоубежище, костер из книг на русском языке. Возведенная в степень искусства объективность всех этих кадров обжигает, но только холодным огнем. Лишь в тот, абсолютно не управляемый авторской волей момент, когда на экране появляется фотопортрет погибшего на фронте 21-летнего парня с потрясающим в своей веселой расположенности жить лицом, когда мы видим, как его отпевает когда-то крестивший его священник, кино словно возвращается к своим истокам, к «прибытию поезда» и потрясает именно непосредственным драматическим контактом с реальностью.
Среди всех телесных наворотов и деформаций, которыми Канны-2024 были загружены под завязку, лицо погибшего парня и скромная, тихая скорбь тех, кто пришел в церковь проститься с ним, останутся главным фестивальным напоминанием о том, что жизнь в кино все еще есть. Даже теперь, когда в самой жизни ее остается все меньше.
16:32 — «Лимонов» Серебренникова: почему он уехал из Канн без наград?
— Про «Лимонова», конечно, хочу услышать, поскольку… Напомню, что фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов: Баллада» — он не получил никаких призов… Очень разные мнения о нём. Я читала рецензии очень резкие, там как у Зинаиды Пронченко, или наоборот высоко-хвалебные, как у Антона Долина. Что ты скажешь про этот фильм, как он тебе показался, вообще, как событие, и событие ли это?
— Мне показалось, что это фильм, имеющий какую-то свою форму, и… ну, как бы, понимаете, Лимонов — конечно, с самого начала это очень противоречивый персонаж, и очень такой, скажем, сомнительный…
— Мягко говоря, противоречивый [смеётся].
Фрагмент видео-конференции с Эдуардом Лимоновым
от 28-го октября 2009 года:
— Правда ли, что Вы в Сербии стреляли по гражданским?
— Вопрос такой широкий, с подковыркой, «стреляли по гражданским в Сербии»… Очевидно, задавший этот вопрос ориентируется на фильм BBC, режиссёр Поль Павликовски (Paweł Pawlikowski), назывался он «Сербская этика»… «Сербская эпика» («Serbian epics»), где главным героем является Радован Караджич (Radovan Karadžić). Как раз сейчас начался над ним суд в Гаагском трибунале. Я в этом фильме интервьюирую Радована Караджича, три дня я участвовал в этом фильме, и там есть сцена, которую снял Поль Павликовски, пусть это останется на его грязной совести, где я стреляю из пулемёта. Действительно я там стреляю из пулемёта. Всё это дело происходит в Пале, тогдашней столице Боснийской Сербской республики. И я стреляю из пулемёта на полигоне. И когда впоследствии это всё интерпретировалось, якобы я стреляю по Сараево, то надо хотя бы себе представлять, что Пале и Сараево разделяют несколько десятков километров. Поэтому в данном случае все вопросы с меня нужно снять. Поль Павликовски подставил там после этой сцены на полигоне, буквально как 25-й кадр… там мелькают какие-то домики такие, похожие на средневековые с большим количеством окон. Вот это, видимо, попытка вот такой поганой провокации, которая уже 17 лет продолжается, потому что фильм был выпущен в 1992 году, и якобы он хотел этим показать, что я стреляю по какому-то городу. Но я опять повторяю, что небольшой городок Пале находится от Сараево на расстоянии нескольких десятков километров.
— Когда вы берётесь за такого героя, то… ну, 90% вероятности, что все будут недовольны. В общем, со всех сторон будут какие-то претензии, потому что каждый видит в нём что-то своё и… Но больше всего претензий, конечно, было вот со стороны того, что не показана вот эта вторая часть жизни Лимонова, вообще не показано вот то, что он оказался в Боснии… и вот эта стрельба, которая, конечно, придаёт его образу довольно токсичную окраску… И, собственно говоря, его деятельность, как руководителя нацболов тоже показана крайне так условно, театрально. Кстати говоря, театральность — это один из приёмов в фильме Серебренникова, и это как раз мне понравилось. Нашёл вот эту кинематографическую помочь через театральность, как ни странно, он сумел это соединить. Собственно, ничего странного, потому что он работает в кино и в театре и чувствует и то, и другое. Но вот то, что вторая половина биографии Лимонова оказалась как-то за бортом, это… И в конце, конечно, там что-то сказано в субтитрах финальных. Но это не то. Но это не заменяет художественного изображения. И поэтому очень многие остались недовольны. А тогда вообще зачем взяли этот персонаж, если вы его не раскрыли до конца. Почему вы не показали даже вот то, о чём рассказывается в книге Эммануэля Каррера, взятой за основу сценария. Дело в том, что у Серебренникова была своя версия Лимонова и своя концепция. В общем-то он хотел показать героя… Я думаю, что его волновали тут несколько тем. Ну, например, тема Лимонова как эмигранта. Поскольку Серебренников сейчас тоже испытывает такой аналогичный опыт, то ему было очень интересно показать и посмотреть, как Лимонов себя вёл в эмиграции, особенно вот оказавшись в Америке… в общем в довольно тяжёлой материальной ситуации поначалу, и психологической и т.д. и т.д. Всё это очень хорошо показано. И Бен Уишой, который играет, мне кажется, замечательно. Это очень точное попадание…
— Актёр замечательный. Дорогие друзья, напомню. Это «Парфюмер» прежде всего, наверное. Вот начало его карьеры и, по-моему, одна из самых главных… главных пока ещё ролей в его жизни. Но, может быть, «Лимонов» будет следующим этапом.
— [нрзб.] артист. Вот я всегда привожу пример, как Бен Кингсли играл Шостаковича в британском фильме. И кто-то из людей, знавших Шостаковича лично, в своё время сказал: знаете, я узнал этого… я узнал Шостаковича со спины в этом актёре. Т.е. как бы не лицо.
— Потрясающе.
— А именно вообще. Ну, пластика. В общем в этом мастерство актёра. И вот тоже Бен Уишоу… Я с Лимоновым встречался единственный раз в Париже, как раз перед тем, как он поехал в Россию. И почти там навсегда остался. Тогда он ещё не был в России, поэтому наша встреча… во время нашей встречи он был там нервен как-то… и он в общем видел мало ещё, тогда как бы приехавших из Советского Союза. Это был ещё конец Советского Союза. И вот я помню эти его реакции, вообще поведение такое, которое меня удивило. И в фильме я узнал просто Лимонова. Т.е. как бы я почувствовал, что он очень точно отображён. Хотя этот Бен Уишоу наверняка с ним не встречался лично и никогда не видел. Т.е. в фильме много достоинств актёрских. Там прекрасная Виктория Мирошниченко в роли Елены Щаповой, замечательная совершенно. Вот абсолютно такая икона стиля того времени — 70-х годов, Нью-Йорка. Вот эта раскованность, свобода. И в то же время… когда люди боролись за кусок хлеба, там всё это есть и очень точно показано. Ну, ещё какие-то вещи. Ну, разумеется, вот эпизод с, значит, чернокожим партнёром Лимонова занимает достойное место в картине. Это тоже волновало Серебренникова. В общем там есть на что посмотреть… и в общем фильм сделан вот в той форме, в которой он задуман, и придуман, и осуществлён. Вот. Но, к сожалению, вот это вот отсутствие второй половины этого персонажа, так сказать, и всей этой истории, оно обедняет фильм, и в общем вызывает вопросы. Опять же вот… так же, как в фильме «Анора», предположим, возникают вопросы почему. То и здесь возникают вопросы почему, зачем, в какой это попадает контекст сегодня. И в общем это попадает, к сожалению, не в самый благоприятный контекст, потому что… Да по многим причинам. И не только потому, что там это русский писатель-националист и недостаточно он разоблачён. Например, потому, что это вообще история о мужчине.
— Угу.
— А ведь все истории, которые были на Каннском фестивале, это были истории женщин. Начиная с «Аноры» и кончая… не знаю, ну, почти любой фильм, какой ни возьми. Практически там всегда в центре женщина, одна, или несколько, чаще всего одна, и это как бы даже такие монофильмы.
The 77th Cannes Film Festival in 2024 once again confirmed the dubious assertion that «culture is above politics.» This was demonstrated by the presence of «good Russians,» who, like a true sabotage and reconnaissance group, descended on the Promenade de la Croisette in full force: celebrities, «principled» film critics, unprincipled actors, and directors calling for mutual forgiveness «from both sides.» The film production presented by this contingent at the Palais des Festivals et des Congrès matched the character of the Russian delegation.
Photo: The 77th Cannes Film Festival in 2024 once again confirmed the dubious assertion that «culture is above politics», Source: Collage The Gaze \ by Leonid Lukashenko
⟨…⟩
Considering that the Cannes Film Festival was established in protest against the politics of the Venice Film Festival—where in 1938 one of the main prizes was awarded to Leni Riefenstahl's film «Olympia,» prompting allegations of Hitler's administration interfering with the festival jury—it is disheartening to see history repeat itself. What began as a protest has ended in the same way. This festival too has failed, and a new one is needed.
Firstly, it is notable that Russian celebrities, even those on sanction lists, are still allowed and welcomed on the red carpet—nothing else can explain why this year, on the red carpet, Russian TV host Victoria Bonya and Putin propagandist Ksenia Sobchak (who is on Alexei Navalny's FBK sanctions list) were seen in their absurd outfits. Sadly, it appears that festival tickets can still be purchased by any rogue.
The current festival favourite, the film «Anora» by American director Sean Baker, is of greater interest. The film won the Palme d'Or at the 77th Cannes Film Festival, surpassing the Indian drama «All We Imagine as Light» and «The Seed of the Sacred Fig» by Iranian director Mohammad Rasoulof, who has been sentenced in his homeland to prison and flogging.
«Anora» is another variation of «Pretty Woman,» with an Uzbek stripper and a Russian playboy in place of Julia Roberts and Richard Gere. The plot is quite simplistic—sex worker Anora (whose ancestors were born in the USSR) meets Russian playboy Ivan, who loves drinking vodka and playing PlayStation, but their happiness is threatened by Vanya's parents, who (who would have thought!) are Russian oligarchs. The plot aside, even the casting of the film raises questions.
One of the main roles in «Anora» is played by popular Russian actor Yura Borisov, who is inexplicably regarded as liberal and anti-Putin. This is inaccurate. Even a cursory look at Borisov's pre-war filmography reveals notable works, such as his role in the propaganda film «Kalashnikov,» a biopic about the creator of the eponymous rifle, or in the film «Union of Salvation,» which portrays the Decembrist uprising in a highly negative light. Responding to criticism for participating in propaganda films, Yura Borisov admitted in an interview with Russian blogger Yuri Dud that he does not consider the political or ideological basis of a film. What matters is that the character is interesting. This likely explains Borisov's recent role in the historical series «Chronicles of the Russian Revolution» directed by sanctioned Russian director Andrey Konchalovsky. This is the same Konchalovsky who once tried to build a career in Hollywood, only to become disillusioned with the American dream and return to Russia. There, along with his brother, the fanatical propagandist Nikita Mikhalkov, he was eventually included in the sanctions list of individuals who publicly call for aggressive war, justify, and legitimize the armed aggression of the Russian Federation against Ukraine and the temporary occupation of Ukrainian territory. Whether Yura Borisov knows who is directing this series is a rhetorical question. Whether Sean Baker knew that his festival film featured an actor who simultaneously supports Russia's genocidal policies is equally dubious. But who cares about such details when the Palme d'Or is at stake!
Another significant event in the context of the Western audience's fascination with «these enigmatic Russians» is the film «Limonov: The Ballad» by Russian «opposition» director Kirill Serebrennikov, dedicated to Eduard Limonov, a Russian writer, politician, and head of the National Bolshevik Party (NBP). Both the director and the character he chose to highlight are of interest in this context.
The leading role in «Limonov: The Ballad» was played by the renowned British actor Ben Whishaw («Perfume,» «Cloud Atlas»). The film is an adaptation of the novel «Limonov» by the French writer Emmanuel Carrère. The writer's biography is noteworthy. His mother, Hélène Carrère d'Encausse, a famous French historian and Sovietologist (!), came from a family of Russian-Georgian emigrants and was a distant relative of the current President of Georgia, Salome Zourabichvili. This likely explains the writer's long-standing fascination with the USSR and Russia. He met Limonov in the 1980s and visited Moscow in the mid-2000s to write a report about him, which formed the basis of the novel dedicated to the early years of Eduard Limonov's career, focusing on his period of emigration and his involvement in dissident circles. The book and the film modestly omit the fact that towards the end of his life, Limonov became an overt misanthrope, a propagandist for Putin, supported the annexation of Crimea, and hosted programmes on the propagandist channels NTV and Russia Today. Nonetheless, the novel received wide acclaim in France, where audiences remain easily influenced by the allure of enigmatic Bad Russian Boys. The book topped sales charts for a long time, and French President Nicolas Sarkozy recommended it for reading. It is also notable that writer Emmanuel Carrère co-wrote the screenplay for the upcoming Olivier Assayas film «The Wizard of the Kremlin,» dedicated to another Putin henchman and open war criminal, presidential adviser Vladislav Surkov. Undoubtedly, this film with its star-studded cast—Paul Dano, Alicia Vikander, Jude Law—will contribute to the Western audience's fascination with «complex and ambiguous Russian villains.» Given the global trend towards antiheroes («Joker,» «Venom,» «Morbius»), this will not be difficult.
The theatrical play by Kirill Serebrennikov, «Nearzero»,
based on the novel by Nathan Dubovitsky (Vladislav Surkov),
at the Oleg Tabakov Theatre (2011).
Perhaps the fascination with attractive Russian criminals in France would be much less if the Russians did in Cannes what they did in Bucha and Izyum. But no—they only export festival cinema, ballet and «great writers» to Europe. Yet…
The personality of Russian director Kirill Serebrennikov is no less interesting and «ambiguous.» To begin with, while still in Russia, Serebrennikov staged plays in his theatre based on works by the aforementioned Surkov (with whom he had friendly relations) and the propagandist writer and war criminal Zakhar Prilepin (whose work he admired).
In 2022, after the full-scale Russian invasion of Ukraine had begun, Serebrennikov unhesitatingly brought his latest film, «Tchaikovsky's Wife,» to Cannes. At a press conference dedicated to questions about the «cancellation of Russian culture,» besides general anti-war statements, he also mentioned that Russians are as much victims of the war as Ukrainians and that help should be extended to everyone, including the families of those killed in the «special military operation» (SMO).
«It is very important to help the victims. In Ukraine and also in Russia, there are refugees, and a certain number of lives have been destroyed. It is very difficult and traumatic for many people, especially considering that Russians feel guilty. It is important to help all the victims and those who are sent to fight, and whose families no longer have an income. Artists should help these people, and I do so myself.»
In 2024, when asked by journalists about the appropriateness of a film about a Russian propagandist amid the Russo-Ukrainian war, Serebrennikov responded:
«Guys, this is like a Russian «Joker»… Exactly like the Joker played by Joaquin Phoenix in Todd Phillips' film. I loved it immensely. «Joker» seemed like the perfect film that inspired me… Limonov, like the Joker, is a person with an internal drama who also has a very vivid mask. Sometimes it sticks to the face, sometimes it falls off. A person with inner pain, fragility, vulnerability: he is a poet.»
Supporting this notion on social media, opposition Russian film critic Anton Dolin called the film about Limonov a film about a poet, not a propagandist.
«The hero of the film is depicted before the National Bolshevik Party membership 95% of the screen time. A poet, not a Nazbol.»
When asked whether one could imagine a German director in 1942 taking a film around Europe about the future Reich Chancellor of Germany, Minister of Propaganda Joseph Goebbels, where he is presented as a young lover, a poet, and the author of the novel «Michael,» film critic Dolin preferred not to respond.
Following the 77th Cannes Film Festival, it remains only to note that «Russian flowers of evil» are once again blooming vigorously in Europe, and how far these flowers will spread depends not only on the successes of the Ukrainian army at the front but also on the position of the European cultural community.
Ein Festivalbericht von Kalle Somnitz und Anne Wotschke
⟨…⟩
Ein erstaunliches Spiegelbild zu diesem New York-Bild der 70er und 80er Jahre lieferte Kirill Serebrennikov, der mit «Limonov — The Ballad» nach dem doch sehr speziellen «Petrov's flu» und seiner Putin-Provokation «Tchaikovsky's wife» endlich an sein Meisterwerk «Leto» (2018) anschließen konnte. Er erzählt uns von Eduard Limonov, Gründer der Nationalbolschewistischen Partei, der 1974 aus Russland ausgewiesen wurde und im Westen als viel gefragter Dissident immer für einen coolen Spruch über das verkommene Russland gut war. 1990 kehrte er zurück und prägte die russische Kultur maßgeblich bis zu seinem Tod im Jahr 2020. Er war ein Messer schwingender Dichter, revolutionärer Kämpfer, Schläger, Untergrundschriftsteller, Kriegstreiber und politischer Agitator, aber auch ein Liebhaber schöner Frauen, ein Butler für einen Millionär in Manhattan und ein Romancier, der gern über seine eigene Größe schrieb. Seine Theorien sind in der Regel ziemlich grotesk und widersprüchlich, bergen aber immer auch einen wahren Kern. So setzt er dem D-Day entgegen, dass die Franzosen wahrscheinlich heute noch deutsch sprechen müssten, wenn nicht Millionen russischer Soldaten ihr Leben auf dem Schlachtfeld für deren Freiheit gegeben hätten. So gelingt ihm in einem Satz eine ungewöhnliche, aber dennoch überzeugende Geschichtsdeutung einfach durch den Wechsel der Perspektive.
Für Serebrennikov sind das Vorgaben, die er meisterlich zu einem komplexen Film aus Idealen, Träumen und Zukunftsvisionen umsetzt, die die russische Wirklichkeit gerne mal ausblendet und Putin als unwesentliche Übergangserscheinung abtut. Das mag auf der einen Seite verharmlosend sein, gibt uns aber auch eine Idee von der russischen Seele, die er mit viel Temperament, authentischer Musik und allerlei Provokationen genüsslich in Szene setzt. Ein Rock-Abenteuer, das auf der Novelle von Emmanuel Carrère beruht und mit einem phänomenalen Ben Whishaw in der Hauptrolle überzeugt.
Аудиовидеоконцерн «Настоящие Слёзы Восьмидесятых» и лейбл «Вологдин Лебедев Видео-Асс» c гордостью представляют:
«ЛИМОНОВ, БАЛЛАДА ОБ ЭДИЧКЕ»:
МУЗЫКА К ФИЛЬМУ (2024)
Только сегодня, только сейчас и уже сегодня на всех ваших накопителях и носителях беспрецедентный саундтрек к самому ожидаемому фестивальному кинохиту 2024 года.
Владимир Матецкий и Артемий Троицкий будут плакать.
Perseguido em seu país, o diretor Kirill Serebrennikov apresenta dois novos filmes sobre personagens controversos.
Perseguido pelo Kremlin por criticar o conservadorismo de Vladimir Putin e por apoiar a comunidade LGBTQIA+, o russo Kirill Serebrennikov construiu a carreira aliando arte e provocação.
«Não saberia fazer de outro modo. Além disso, a quem poderia interessar um filme sobre um sujeito bonzinho, sem um pouco de escuridão, sangue ou esperma na sua trajetória?»,
diz o diretor de cinema e teatro de 54 anos ao abordar a sua predileção por temas e personagens controversos.
«Entre heróis e vilões, é muito melhor fazer filmes sobre vilões».
As duas últimas figuras históricas que Serebrennikov escolheu retratar, Eduard Limonov (1943–2020) e Josef Mengele (1911–1979), são polêmicas o bastante para merecer a atenção do «enfant terrible» do cinema russo.
Na recém-encerrada 77a edição do Festival de Cannes, o diretor disputou a Palma de Ouro pela quarta vez, com «Limonov: The Ballad», uma visão romanceada do escritor, jornalista e político russo, que se dizia comunista e fascista ao mesmo tempo.
Adaptado do livro homônimo do francês Emmanuel Carrère e ainda sem data para estrear no Brasil, o drama «Limonov» repassa a vida do soviético radical como se fosse uma ópera, regada a poesia, música, sexo e violência.
«O fato de o livro não ser uma biografia tradicional foi o que me interessou e o que me permitiu extravasar no mundo imaginado pelo autor para esse rebelde. Por vezes, ele c tratado como herói, mesmo não tendo uma bússola moral. É como um personagem de histórias cm quadrinhos, uma espécie de Coringa russo»,
conta o cineasta, atualmente envolvido na pós-produção de «Disappcarance».
Este filme é baseado no livro «O desaparecimento de Josef Mengele», do jornalista francês Olivier Guez, que se concentra nos anos de fugitivo do «Anjo da Morte», como o médico do campo de concentração de Auschwitz ficou conhecido. Até a sua morte por afogamento, cm 1979, cm uma praia no Brasil, ele ficou escondido por três décadas na América do Sul, onde praticamente não foi reconhecido.
«Mengele foi uma figura muito pior do que Limonov. O que me interessa aqui c revisitar os anos de anonimato do ponto de vista de Mengele, um dos maiores criminosos de guerra que infelizmente conseguiu se esconder após a Segunda Guerra Mundial, para não pagar pelas atrocidades que cometeu»,
diz Serebrennikov, ao «Valor», no hotel Residéal, em Cannes.
O exílio de Mengele, que fazia dos prisioneiros cobaias para seus experimentos cruéis, ganha aqui um ritmo de odisseia. Para não ser capturado pelos investigadores dos crimes de guerra, o protagonista usou um nome falso para deixar a Alemanha, inicialmente rumo à Argentina. Quando o seu paradeiro foi descoberto, ele foi para o Paraguai e, na sequência, para o Brasil.
«Mas não filmamos no Brasil. Rodamos tudo no Uruguai, por ser um país seguro c oferecer boas condições de trabalho»,
comenta o diretor.
Para encarnar o nazista acusado de executar cerca de 400 mil prisioneiros, Serebrennikov escolheu um ator que é familiar ao cinéfilo internacional: o alemão August Diehl. Ele é mais conhecido pelas atuações cm «Os Falsários» (2007), vencedor do Oscar de melhor filme estrangeiro, «Bastardos Inglórios» (2009), cm que foi recrutado por Quentin Tarantino para viver um oficial da Gestapo, e «Uma Vida Oculta» (2019), com o qual Terrence Malick disputou a Palma de Cannes.
«Teremos aqui uma perspectiva que vemos pouco no cinema. Até hoje, a Segunda Guerra foi muito mais retratada pelo olhar dos heróis, personagens com motivações muito mais fáceis de compreender»,
comenta o diretor, de olho nas próximas seleções dos festivais de Veneza ou de Berlim, para a première mundial de «Disappearance».
Entender claramente o biografado é tudo o que Serebrennikov não quer.
«Parte do que me conectou com Eduard Limonov foi o fato de termos ideias opostas, principalmente sobre a Rússia. Eu sou liberal, enquanto ele tinha uma postura imperialista. Ele ainda defendia o retomo da União Soviética, que glorificava como uma grande era, e ainda queria entrar em guerra com o mundo todo»,
conta o cineasta, obrigado a interromper as filmagens de «Limonov», em Moscou, assim que a Rússia invadiu a Ucrânia, cm fevereiro de 2022.
«Foi um momento muito triste. As pessoas pararam o que faziam e começaram a chorar no set. Como as embaixadas orientavam os estrangeiros a deixarem a Rússia, nosso ator principal (o britânico Ben Whishaw, por se tratar de uma produção falada cm inglês) precisou partir»,
recorda o diretor, que só retomou o filme seis meses depois, cm Riga, na Letônia, onde os cenários foram reconstruídos.
Desde 2022, Serebrennikov adotou a Alemanha como sua casa (Berlim, no caso). Ele não consegue mais viver na Rússia, de tanto sofrer perseguição do governo por seus trabalhos audaciosos nos palcos e nas telas, áreas em que atua desde os anos 90. Mais recentemente, em «A Esposa de Tchaikovsky» (2022), ele apresentou um tesouro cultural do seu país, o compositor Pyotr Tchaikovsky (1840–1893), como gay, algo que o Kremlin sempre tentou esconder.
Assim como «Limonov», «A Esposa de Tchaikovsky» ganhou visibilidade mundial ao concorrer à Palma de Cannes em sua première. O festival francês também selecionou, para a competição, as suas duas obras anteriores que criticavam o autoritarismo russo: «A Febre de Petrov» (2021) e «Leto» (2018).
Considerado um cidadão antipatriótico pelo Kremlin, Serebrennikov foi acusado, em 2017, de desvio de dinheiro no Centro Gogol, grupo de teatro avant-garde que ele dirigia em Moscou. Como resultado, ele passou quase três anos em prisão domiciliar, embora tenha sempre negado a participação na fraude, alegando ser vítima de uma armação para silenciá-lo.
«Não sou otimista quanto ao futuro da Rússia, que infelizmente está se suicidando com a sua política»,
diz o cineasta, que aproveitou a cobertura midiática de Cannes para protestar contra a prisão da diretora teatral Zhenya Berkovich e da dramaturga Svetlana Petriychuk. Ele posou para os fotógrafos segurando uma foto da dupla, acusada de «justificar o terrorismo» na montagem de «Finist, the Brave Falcon».
«Há um ano, elas foram encarceradas sem motivo, por uma peça teatral ganhadora de um prêmio nacional. As alegações são insanas, já que a intenção da montagem é prevenir o terrorismo e não o contrário»,
conta Serebrennikov, acrescentando que a situação das artistas ó um «retrato da Rússia de hoje».
«A Rússia do noticiário atual não é mais a nação que um dia eu conheci. Não volto para casa por não sentir mais que pertenço àquele lugar».
[Андрей Малахов:]
— А куда, куда ты будешь поступать? Привет.
[Богдан Савенко:]
— Здравствуйте-здравствуйте. Я вот хочу лично попытаться в МГИМО поступить на факультет международных отношений.
[аплодисменты]
⟨…⟩
[Андрей Малахов:]
— Скажи мне, а ты следишь за Каннским фестивалем и за фильмом, который был там… про твоего папу?
[Богдан Савенко:]
— Честно сказать, я хотел поподробнее узнать об этом, но потом немножко… немножко у меня разочарование произошло. И я решил, что, пожалуй, оставлю на потом это. Думаю, когда постарше стану, познакомлюсь уже подробнее с этим.
Сегодняшнюю беседу с Александром Пелевиным мы решили посвятить такой интересной теме, как настроения народа. Продолжив тем самым наш разговор о парадоксальной ситуации, которая заключается в том, что народ, единогласно избравший на недавних выборах Владимира Путина своим лидером, в ходе посадок чиновников Минобороны так активно и с уважением вспоминал Евгения Пригожина, которого сам Путин называл мятежником.
⟨…⟩
[???:]
— А ты бы за кого проголосовал?
[Александр Пелевин:]
— Я бы за Лимонова.
— Раз ты вспомнил сам об Эдуарде Вениаминовиче, скажи, видел ли недавно вышедший фильм о нем, который участвовал в Каннском фестивале?
— Не смотрел и не буду. Я посмотрел парочку отрывков, где Лимонов, как такой недоделанный Джим Моррисон, шляется по Нью-Йорку. Выглядит он хреново, если честно. На Лимонова ни разу не похож. Даже на того нью-йоркского Лимонова… Фильм сделан Серебренниковым, очевидно, для того, чтобы немножко апроприировать образ Лимонова у русских патриотов и извозюкать его в грязи. А зачем возюкать в грязи образ Лимонова, учитывая, что он сам его добровольно извозил в книге «Это я — Эдичка»? Этого я не понимаю. Но, видимо, такова была задача. Смотреть не буду. Хотя, конечно, считаю, что Серебренников режиссер хороший, талантливый. Фильм «Лето» был очень хорошим. Но эту повестку смотреть не буду.
Intervista alla giornalista, emigrata in Lettonia per sfuggire alla repressione putiniana, in occasione dell'uscita italiana di «Oltre la soglia del dolore», libro in cui racconta la guerra in 24 interviste a russi e ucraini.
⟨…⟩
— Nel film su Eduard Limonov, presentato allo scorso festival di Cannes, il regista russo Kirill Serebrennikov affronta il tema dell'emigrazione. In conferenza stampa, Serebrennikov ha dichiarato che l'emigrazione vissuta da Limonov come esperienza di solitudine e perdita è completamente diversa dalla propria, perché all'estero ha ritrovato tanti amici e ha molte più opportunità di lavoro. Lei come vive l'esperienza dell'emigrazione?
— Lo sa che Kirill e io siamo cresciuti nello stesso appartamento? Anche i suoi genitori erano nemici dello Stato. Fino alla morte di Stalin [nel 1953, nda], i nemici dello Stato non potevano fermarsi in una città più di quattro o cinque anni ed erano costretti a lavorare nei cantieri. Erano come un circo, sempre in movimento, un circo fatto di architetti, medici, insegnanti. Dopo la morte di Stalin hanno permesso ai nemici dello Stato di rimanere dov'erano e i miei nonni e i genitori di Kirill si sono fermati a Rostov. Kirill e io non solo siamo cresciuti nello stesso appartamento, ma abbiamo frequentato anche la stessa scuola di matematica. E visto che lui ha nove anni più di me, mia madre mi faceva accompagnare a scuola da lui. E siamo rimasti amici.
Un film de : Kirill Serebrennikov
Avec : Ben Whishaw et Viktoria Miroshnichenko
Sortie le : 19 février 2025
Version de diffusion: VF/VOST
Durée : 2h 17min
Synopsis : Tout à la fois militant, révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, comme une trainée de soufre, est un voyage à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New-York, des ruelles dxe Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
Scénario : Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins et Kirill Serebrennikov — Adapté du roman Limonov d'Emmanuel Carrère publié par P.O.L — Avec l'aimable autorisation d'Eduard Limonov.
Production : Wildside, Chapter 2, Fremantle Spain, Hype Studios et France 3 Cinéma.
VOST = version originale sous-titrée
VF = version française
«Vague Visages»' «Limonov: The Ballad of Eddie» review contains minor spoilers. Kirill Serebrennikov's 2024 movie features Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko and Tomas Arana. Check out the VV home page for more film reviews, along with cast/character summaries, streaming guides and complete soundtrack song listings.
Ordinarily, part of the enjoyment of watching a film comes from getting to know its main characters — who they are, what makes them tick. But that's basically an impossible task in a film like «Limonov: The Ballad of Eddie», which features a protagonist who is essentially unknowable. In the hands of Russian director Kirill Serebrennikov and the utterly fearless Ben Whishaw, the 2024 film chronicles the chaotic life story of Eduard Limonov, a controversial Russian political figure and supremely unreliable narrator. Freed from the bonds of traditional storytelling, Serebrennikov (in his first England language production) goes HAM, transitioning between time periods and plot lines with anarchic panache. «Limonov: The Ballad of Eddie» is a divisive film, but its bold stylistic choices make up for any narrative deficiencies.
From the very start, Limonov (Whishaw) strains against the conventions of an ordinary biopic. He's barely even one person, so how could anyone hope to build a coherent story around him? Limonov has big dreams for himself — dreams that can't be achieved in Soviet Russia, so he moves to New York City, like any self-respecting aspiring writer in the 1970s. Limonov is a punk and a poet, a radical and a butler. He flits from occupation to occupation (and sometimes complete lack of occupation) with a chaotic energy, taking on anything and everything in his quest to make a name for himself as a writer. Then Limonov moves to Paris. Next, he goes back to Russia, his exile ended by the decline and fall of the Soviet Empire, where he became an unlikely — and extremely controversial — political figure. It's impossible to establish any kind of throughline to Limonov's narrative, because the real-life individual certainly didn't have one. His entire existence was more of a series of vignettes than anything approaching coherency.
«Limonov: The Ballad of Eddie» arguably features Whishaw's most unhinged performance. The actor throws himself into the character, embodying everything from Limonov's clipped Russian accent to his coiled energy to his pretentious and entirely self-obsessed narration style. Without a commanding and self-assured central performance, it's easy to see how the rest of «Limonov: The Ballad of Eddie» would simply fall away. The subject isn't a likable character, and although viewers may not root for him to succeed, there's something intriguing about his determination to carve out an extremely unique life for himself.
Limonov's eccentricities come through via Serebrennikov's stylistic choices. The director approaches the passages of time by having the subject barrel his way through a visual representation of each year, almost as though it were a cinematic version of Billy Joel's «We Didn't Start the Fire.» It feels like Limonov is acutely aware of the fact that he's in a movie about himself, and his subversive nature bleeds through into all aspects of the production. As the title character narrates each segment of his own life, reality blends with Limonov's fantasies, making it unclear exactly how much of his life's stories actually happened.
Things go a little off the rails once Limonov returns to Russia, and probably with good reason. Upon being reunited with his home country after the collapse of the Soviet Union, the film's subject becomes a famously controversial right-wing idealogue, something Serebrennikov seems unsure of how to address. Some viewers may feel that Limonov gets let off easy, and though he died two years before the full-scale invasion of Ukraine by Russia, Whishaw's character was strongly in favor of Crimean annexation and would have undoubtedly strongly approved of Putin's military efforts. Serebrennikov seemingly avoids passing judgment on Limonov's morality and political beliefs, focusing instead on a wild character who defies easy classification. Some components of «Limonov: The Ballad of Eddie» are more naturally engaging than others, but the end result is a bemused yet creatively satisfying look at a Russian oddball.
Look, how film character on the set is being created. First of all: fitting the costume. Changing something what is needed. Secondly: make up, it had to be in 70s style and rather bright like on the real commercial from 70s. Step 3: hair, what a work! It had to be in this retro vibe as you understood. Wow, I like it! And you? Later this day we had rehearsal time with the director. I dreamed to work with from the age of 18: his name is Kirill Serebrennikov. The other day we had to repeat the look, rehearse with the partner on the set. & VOILA! 2 years later the film was premiered on Cannes Film Festival!
Playhouse Cinema TLV | Кино в Израиле • playhouse_tlv | Tel Aviv, Israel
«Лимонов, баллада об Эдичке» — скоро в Playhouse Cinema TLV!
Начинаем рассказывать о наших приобретениях в Каннах. Мы рады сообщить, что наша компания приобрела права на новый фильм режиссера Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке»! Пишите в комментарии, вы уже слышали об этом фильме?
Впервые мы увидели этот захватывающий фильм этой весной на Каннском кинофестивале, где он вошел в главную программу. Фильм оставил неоднозначное впечатление, и после просмотра мы с коллегами обсуждали картину более двух часов. Фильм основан на реальных событиях и рассказывает историю Эдуарда Лимонова — радикального советского поэта, который стал бомжом в Нью-Йорке, сенсацией во Франции и политическим антигероем в России.
В новом фильме Кирилла Серебренникова снялись такие звезды, как: Бен Уишоу, Виктория Мирошниченко, Томас Арана, Сандрин Боннер, Иван Ивашкин, Коррадо Инверницци, Луи-До де Ланкесэ, Мария Машкова, Один Ланд Байрон и другие.
Не пропустите этот потрясающий фильм, который скоро появится на экранах в Израиле. 🎥🍿
«Facebook» + «Instagram» + «Telegram», 17 июня 2024 года
Контракт подписан, и теперь мы можем официально заявить, что приобрели права на новый фильм режиссера Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке» для показа в Израиле!
Мы впервые увидели этот фильм весной на Каннском кинофестивале, где он вошел в главную программу. Фильм оставил неоднозначное впечатление и вызвал долгие обсуждения. Картина основана на реальных событиях и рассказывает историю Эдуарда Лимонова — радикального советского поэта, ставшего бомжом в Нью-Йорке, сенсацией во Франции и политическим антигероем в России.
В фильме снялись: Бен Уишоу, Виктория Мирошниченко, Томас Арана, Сандрин Боннер, Иван Ивашкин, Коррадо Инверницци, Луи-До де Ланкесэ, Мария Машкова, Один Ланд Байрон и другие.
Одна из самых скандальных картин нынешних Канн — это новая работа режиссёра Кирилла Серебренникова «Лимонов: Баллада об Эдичке». Наличие российского постановщика в основном конкурсе само по себе является вполне противоречивым решением со стороны отборщиков. Однако, несмотря на понятное негодование от украинского сообщества, лента всё-таки была показана на смотре, получив как сдержанную похвалу от иностранной прессы, так и разгромные статьи от журналистов из нашей части света.
Кинокритик Ораз Керейбаев солидарен со вторыми и считает «Лимонова» яркой, но неумелой поделкой, в которой режиссёр не может выбрать между своей симпатией к проблемному писателю и желанием угодить западным зрителям.
Есть ли в фильме та самая сцена
Какое-то количество читателей скорее всего открыло эту статью, чтобы узнать, присутствует ли в картине знаменитый эпизод Лимонова с темнокожим мужчиной. Чтобы не держать вас в ожидании, сразу стоит сказать, что да. Однако сам момент показан в рамках приличия, так что какого-то шока от сцены вы не испытаете.
Сюжет
Фильм рассказывает о жизни знаменитого автора и политического деятеля Эдуарда Лимонова, уехавшего из СССР и прожившего много лет в иммиграции. Этот период показан через отношения Эдички с его женой Леной, а также многочисленными встречами с российскими диссидентами. Уже к концу девяностых писатель возвращается на родину, где организовывает свою политическую партию, за что в итоге попадает в тюрьму. Картина заканчивается его выходом на свободу и поясняющим текстом жёлтого цвета на чёрном экране, говорящем о последних годах жизни Лимонова и вторжении России в Украину. Больше о сюжете сказать нечего.
Адаптация книги, а не байопик
На пресс-конференции в Каннах Кирилл Серебренников множество раз говорил, что его фильм — это адаптация книги Эммануэля Карреры, а не биографическая картина об Эдуарде Лимонове. Так постановщик будто защищается от всяческих претензий, направленных в сторону картины. А претензий к ленте полно, ведь режиссёр намеренно проходит мимо крайне противоречивых отрезков из жизни писателя, как и его политических взглядов (участие в боевых действиях в Югославии на стороне сербов), стараясь вместо этого фокусироваться на томных философских разговорах и сценах секса, при этом героизируя Лимонова.
Для кого вообще этот фильм?
Зритель, не знакомый с личностью Лимонова, мало что сможет узнать о писателе из фильма Серебренникова. При этом российская публика скорее всего поймёт все многочисленные отсылки, вставленные режиссёром в фильм. Но эта же аудитория выскажет целый ряд претензий по поводу утаивания определённых страниц из жизни Лимонова.
Непонятно для кого эта картина была сделана. Её точно не покажут в России, ведь постановщик сам является своего рода диссидентом. Её никто не посмотрит ни в Европе, ни в Америке, ведь Серебренников не удосужился сделать её понятной иностранному зрителю, у которого после просмотра возникает с десяток вопросов. Что такое «лимоновка»? В чём идеи партии НБП? За что Лимонов сел и каких взглядов он придерживался? На какую сторону писатель отправил воевать своих людей в Украину? Ничего из этого не объяснено зрителю, а оттого можно смело сказать, что Серебренников вводит публику в заблуждение.
При этом видно, что лента ориентирована как раз таки на запад, так как в течение всего фильма персонажи говорят на английском с ярко выраженным русским акцентом. На вопрос почему Серебренников захотел, чтобы герои говорили на английском, постановщик на пресс-конференции (вполне иронично) ответил, что это был международный копродакшн и английский был логичным выбором. Отвечал он, кстати, на русском языке. Тут стоит отметить, что русскоязычные «Петровы в гриппе» были сделаны совместными силами Франции, России и Швейцарии.
Серебренников, делая фильм на экспорт, к сожалению, подумал лишь о языке. В остальном, это очень русский фильм, понятный лишь локальному зрителю. К примеру, в одном эпизоде мелькает Иван Дорн, а в другом на мгновение появляется Антон Лапенко. Для людей, знающих кто перед ними, это выглядит забавно (хотя в моменте всё равно непонятно, зачем постановщик решил включить такие камео), но для иностранцев здесь нет никакой смысловой нагрузки. В итоге, у Серебренникова получилось снять ультимативный никому не нужный фильм.
Бен Уишоу
Если фильм и можно за что-то похвалить, так это за актёрскую игру Бена Уишоу. Во-первых, впечатляет невероятное внешнее сходство между исполнителем и писателем, особенно когда события доходят до 2000-х годов. Во-вторых, видно, что Уишоу всецело отдаётся персонажу, добавляя натуральный русский акцент в свою английскую речь и искусно паясничая на экране. Его речи действительно захватывают внимание, делая «Лимонова» хоть сколько-нибудь выносимой картиной.
Заезженный стиль
К сожалению, визуальный язык Серебренникова прекратил развиваться к моменту начала работы над «Лимоновым». Его новая картина выглядит как смесь интересных стилистических находок из его прошлых фильмов. Тут и эффект рвущейся бумаги из «Лета», и прыжки во времени через выход из одной двери в другую, и цветовая палитра из «Петровых в гриппе», и постоянные музыкальные вставки. Все эти элементы, хоть и выглядят стильно, никак не служат развитию истории, а лишь работают в качестве красивого двухчасового клипа.
Вывод
«Лимонов: Баллада об Эдичке» — это очередной провальный проект Кирилла Серебренникова. Его фильм не будет понятен иностранному зрителю, в то время как российская публика просто не сможет увидеть картину в кинотеатре. Постановщик будто пытается оправдать своего героя с самого начала фильма, делая его не то диссидентом, не то мучеником, отсидевшем в тюрьме. При этом обо всех проблемных моментах из жизни писателя режиссёр забывает, прикрываясь книгой Карреры. В конце он почему-то вспоминает про Украину, будто в очередной раз извиняясь за свою принадлежность к России. Серебренников неплохо показывал себя в картинах «Ученик» и «Лето», но его крайнее творение выглядит вторично. Постановщик пытается завлечь зрителя за счёт красивой картинки, но она никак не дополняет сюжет, а лишь отвлекает внимание от вполне проходного байопика.
Дмитрий Быков в гостях у «Радио Долин». Не все знают, что он не только поэт и писатель, преподаватель литературы, лектор и общественный деятель, но и кинокритик. И хотя сам Быков уверяет, что эта ипостась уже в прошлом, разговор с Антоном Долиным все равно получился о кино и вокруг кино.
42:40 — Об Эдуарде Лимонове 45:35 — «Финал его был жалок»
⟨…⟩
[Антон Долин:]
— Я вспомнил, что в последний раз я лично виделся с Женей Беркович… ну, или, может быть, в какой-то предпоследний… до начала вторжения, соответственно, до этого её ужасного ареста и дела, на судебных заседаниях по делу Кирилла Серебренникова.
[Дмитрий Быков:]
— По делу Кирилла Серебренникова.
[Антон Долин:]
— Как бы это была предыдущая жизнь. Вот. И сейчас Кирилл только что вот он показал в Каннах свой новый фильм, который он придумал… начал придумывать, сидя под арестом. Вообще как всё друг с другом связано, это бог знает что. Фильм «Лимонов»… я считаю, в его названии уже содержится два фильтра. Во-первых, есть подзаголовок «Баллада», обозначающая условный жанр. Во-вторых, слово «Лимонов» обозначает всё-таки псевдоним, а не прототип. И таким образом это всё равно фильм про вымышленного человека, про лирического героя. А что ты скажешь о Лимонове? Я не про фильм, конечно, спрашиваю. Понимаю, что ты его ещё не смотрел. Я думаю, не так уж не правы те люди, которые говорят, что аннексия Крыма и всё последующее и Лимоновым в том числе было посеяно когда-то это семя.
[Дмитрий Быков:]
— Да нет-нет-нет.
[Антон Долин:]
— Ну, скажи, объясни почему нет.
[Дмитрий Быков:]
— Понимаешь, художник может говорить всё, что угодно. Профессия художника — прививать себе смертельные вирусы и показывать губительность их воздействия. Томас Манн написал «Размышления [рассуждения] аполитичного» и показал чем кончается национализм, и в общем предсказал фашизм. Шпенглер написал «Закат Европы» и предрёк философию рейха. Интеллектуал имеет право проверять на себе что угодно. Блок имеет право писать «Двенадцать» и говорить «есть еще океан». Художник вообще не учитель жизни, наоборот, художник скорее отрицательный пример. Лимонов в качестве проклятого поэта уж никак не может быть ни политическим вождём, ни идеологом.
[Антон Долин:]
— Он очень пытался.
[Дмитрий Быков:]
— Пытался. Но он на своём примере как раз показал, как талантливого человека выжигает ложная идея. При этом я вообще к Лимонову, ну, просто в силу его огромного личного обаяния, я, невзирая… (какую бы гадость он про меня не писал) я всё равно к нему отношусь с умилением. Вот Лимонов… моё отношение к Лимонову — это как в анекдоте про садиста и мазохиста, когда:
Мазохист кричит: «Ударь меня, ударь!»
Садист говорит: «Вот не ударю».
Вот я никогда о нём плохого слова не сказал в ответ. Сколько бы он об меня не вытирал ноги. Хотя это было очень деликатно, кстати. Я никогда про него плохого слова не сказал. Наоборот: Эдуард Вениаминович — гениальный человек. И думаю, это его уязвляло гораздо больше. Он действительно, что бы он не говорил, это страшный, бесчеловечный эксперимент на себе. Но видеть в нём учителя и мэтра нельзя. Это как вот: «I'm not totally useless. I can be used as a bad example». Понимаешь, служить плохим примером. С этим он справился гениально и впечатал себя в историю: «Не надо за мной». Потому что финал… Вот самое страшное скажу. Потому что финал его жизни был жалок. Это ужасно. Он был жалким одиноким стариком-подростком. Это не тот конец, которого он для себя хотел.
[Антон Долин:]
— Да, конечно, он рассчитывал на конец героический.
[Дмитрий Быков:]
— «Не может быть старого Лимонова». Боюсь, что так.
[Антон Долин:]
— Да, в фильме Кирилла говорится и об этом.
Dal 24 al 30 giugno in quattro sale, i titoli da non perdere, da «The Shrouds» di Cronenberg a «Limonov» di Serebrennikov.
Torna l'appuntamento atteso da tutti i cinefili. Sbarcano a Roma in anteprima i migliori film del Festival di Cannes 2024, sottotitolati in italiano per l'occasione e ospitati in 4 sale della città: Barberini, Quattro Fontane, Eden, Giulio Cesare. La rassegna, intitolata Cannes a Roma Mon Amour! e in programma dal 24 al 30 giugno, è stata presentata a Palazzo Farnese, alla presenza dell'Ambasciatore di Francia Martin Briens.
Realizzata dall'Associazione Nazionale Esercenti Cinematografici (Anec) del Lazio insieme con Circuito Cinema e promossa da Roma Capitale — Assessorato alla Cultura, vede la collaborazione di Anac — Associazione Nazionale Autori Cinematografici, Ambasciata di Francia e Accademia di Francia a Roma — Villa Medici.
«Abbiamo messo insieme sia opere d'autore sia film popolari», spiega il direttore artistico Francesco Ranieri Martinotti che ha lavorato in collaborazione diretta con la Quinzaine des Cinéastes, «per riflettere la ricchezza e la diversità del festival francese».
La rassegna si apre lunedi 24 al Giulio Cesare con due film premiati sulla Croisette: L'historie de Souleymane di Boris Lojkine, premio per il miglior attore al Certain Regard, e All we imagine as light della regista indiana Payal Kapadiya, premio speciale della Giuria nel concorso principale. Nella stessa giornata, all'Eden Film Center, si potranno vedere Mongrel di Chiang Wei Liang e Wilight of the warriors: walled in di Soi Cheang Cheang. Nei giorni successivi, da non perdere The Shrouds di David Cronenberg (mercoledì 26 al Giulio Cesare), dramma a tinte horror con Vincent Cassel vedovo inconsolabile che inventa un sudario hi-tech per seguire in tempo reale la decomposizione del corpo della moglie Diane Kruger.
La plus préciueuse des marchandises di Michel Hazanavicius, favola animata sulla Shoah, è invece in programma giovedì 27 al Quattro Fontane.
E bisognerà aspettare sabato 29 per vedere (all'Eden Film Center) Limonov, l'esplosivo film diretto dal regista russo in esilio Kirill Serebrennikov con ritmo rock e ispirato al best seller omonimo di Emmanuel Carrère: Ben Whishaw, fino all'ultimo in predicato sulla Croisette per il premio al miglior attore, interpreta l'avventuriero, scrittore e politico russo vissuto tra il suo Paese, Parigi e New York, finito in prigione in Siberia e scomparso nel 2020.
In cartellone anche Caught by the tides di Jia Zhang-Ke sull'industrializzazione della Cina e Grand Tour di Miguel Gomes, premiato a Cannes per la migliore regia (entrambi i film venerdì 28 giugno al Giulio Cesare). La Semaine de la Critique sarà rappresentata da Simon de la Montaña di Federico Luis (25 giugno, Barberini) e la Quinzaine da Sharq 12 di Hala Elkoussy (28 giugno, Giulio Cesare), Algo viejo, algo nuevo, algo prestado di Hernán Rosselli (27, Barberini), Good one di India Donaldson e Volveréis — the other way around di Jonás Trueba (29, stessa sala), Namibia no sabaku — desert of Namibia di Yoko Yamanaka (29, stessa sala), Les pistilets en plastiques di Jean-Cristophe Meurisse (30, Eden). La rassegna offrirà poi l'opportunità di rivedere alcuni film di Cannes già usciti nelle sale come Kinds of Kindness di Yorgos Lanthimos (28, Giulio Cesare) e il delizioso Marcello mio di Chritophe Honoré (28, Eden).
Barberini, Quattro Fontane, Eden, Giulio Cesare. Dal 24 giugno. Biglietto 7 euro, ridotto 6, abbonamento 40. Info: aneclazio.com
Una rassegna che porta in Italia i migliori film provenienti dalla Croisette, il programma dei 18 film. Roma — 24/30 giugno 2024.
⟨…⟩
Limonov: The Ballad
Un'opera visionaria sulla travolgente e complessa vita di Èduard Limonov, dalla strada alla fama. Biografico, Italia 2024. Consigli per la visione:
★ ★ ★ ☆ ☆
MYMOVIES.IT 3.00
★ ★ ☆ ☆ ☆
CRITICA 2.11
★ ★ ★ ☆ ☆
PUBBLICO 3.00
Un film di Kirill Serebrennikov. Con Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana, Corrado Invernizzi.
Ispirato al romanzo biografico di Emmanuel Carrère pubblicato da «Adelphi», il film ricostruisce le vicende del poeta e oppositore russo attraverso la storia di cinque suoi grandi amori in giro per il mondo.
Eduard Limonov, dissidente comunque mai allineato neppure con la dissidenza, lascia l'Unione Sovietica per vivere a New York dove, continuando a scrivere, vive prima da homeless per poi diventare maggiordomo di un ricco intellettuale. Tra grandi amori che iniziano e finiscono diventa famoso grazie alle sue pubblicazioni in Francia fino a fondare un partito che si definisce bolscevico e nazionalista. Serebrennikov mette la sua visionarietà al servizio di una personalità difficile da contenere in un film. E affronta la sfida innanzitutto da russo, cioè da artista capace di leggere nel profondo l'anima tormentata non solo del suo protagonista ma anche quella di un intero popolo in un ampio arco temporale. Lo fa con la visionarietà che gli è propria che gli consente improvvisi mutamenti di stile e di ritmo che accompagnano i movimenti tellurici, ondulatori e sussultori, della vita dello scrittore.
Programmazione a Roma
sabato, 29 giugno 2024
ore 21:00
Quattro Fontane
Via delle Quattro Fontane, 23, 00184 Roma RM
domenica, 30 giugno 2024
ore 18:30
Giulio Cesare
Viale Giulio Cesare, 229, 00192 Roma RM
⟨…⟩
«Mymovies.it», 21 giugno 2024
Cannes a Roma Mon Amour 2024
• Il programma •
Lunedì 24 giugno
Giulio Cesare:
19:00 L'Histoire de Souleymane
di Boris Lojkine
93' (Un Certain Regard)
PREMIO MIGLIOR INTERPRETAZIONE MASCHILE;
PREMIO DELLA GIURIA;
PREMIO FIPRESCI
21:00 All We Imagine as Light
di Payal Kapadiya
115' (Concorso)
PREMIO SPECIALE DELLA GIURIA
Eden Film Center:
18:30 Mongrel
di Chiang Wei Liang, You Qiao Yin
128' (Quinzaine des Cinéastes)
21:00 Twilight of the Warriors: Walled In
di SOI Cheang Cheang
125' (Fuori Concorso — Midnight Screening)
Martedì 25 giugno
Quattro Fontane:
19:00 All We Imagine as Light
di Payal Kapadiya
115' (Concorso)
PREMIO SPECIALE DELLA GIURIA
21:15 L'Histoire de Souleymane
di Boris Lojkine
93' (Un Certain Regard)
PREMIO MIGLIOR INTERPRETAZIONE MASCHILE;
PREMIO DELLA GIURIA;
PREMIO FIPRESCI
Multisala Barberini:
19:00 Simón de la montaña
di Federico Luis
98' (Semaine de la Critique)
GRAN PRIX SEMAINE DE LA CRITIQUE
21:00 Twilight of the Warriors: Walled In
di SOI Cheang Cheang
125' (Fuori Concorso — Midnight Screening)
Mercoledì 26 giugno
Giulio Cesare:
18:30 An Unfinished Film
di Lou Ye
106' (Fuori Concorso)
21:00 The Shrouds
di David Cronenberg
116' (Concorso)
Eden Film Center:
18:30 Mongrel
di Chiang Wei Liang, You Qiao Yin
128' (Quinzaine des Cinéastes)
21:00 Simón de la montaña
di Federico Luis
98' (Semaine de la Critique)
GRAN PRIX SEMAINE DE LA CRITIQUE
Giovedì 27 giugno
Quattro Fontane:
19:00 La Plus Précieuse des marchandises
di Michel Hazanavicius
80' (Concorso — Animazione)
21:00 An Unfinished Film
di Lou Ye
106' (Fuori Concorso)
Multisala Barberini:
19:00 Algo viejo, algo nuevo, algo prestado
di Hernán Rosselli
100' (Quinzaine des Cinéastes)
21:00 The Shrouds
di David Cronenberg
116' (Concorso)
Venerdì 28 giugno
Giulio Cesare:
16:00 Sharq 12
di Hala Elkoussy
109' (Quinzaine des Cinéastes)
18:00 Kinds of Kindness
di Yorgos Lanthimos
165' (Concorso)
21:00 Grand Tour
di Miguel Gomes
129' (Concorso)
Eden Film Center:
16:30 Marcello mio
di Christophe Honoré
120' (Concorso)
19:00 Good One
di India Donaldson
90' (Quinzaine des Cinéastes)
21:00 Caught by the Tides
di Jia Zhang-Ke
111' (Concorso)
Sabato 29 giugno
Quattro Fontane:
16:30 Algo viejo, algo nuevo, algo prestado
di Hernán Rosselli
100' (Quinzaine des Cinéastes)
18:30 Grand Tour
di Miguel Gomes
129' (Concorso)
21:00 Limonov
di Kirill Serebrennikov
138' (Concorso)
Multisala Barberini:
16:30 Good One
di India Donaldson
90' (Quinzaine des Cinéastes)
18:30 Namibia no sabaku — Desert of Namibia
di Yoko Yamanaka
137' (Quinzaine des Cinéastes)
21:00 Volveréis — The Other Way Around
di Jonás Trueba
115' (Quinzaine des Cinéastes)
PREMIO EUROPA CINEMA LABEL
Domenica 30 giugno
Giulio Cesare:
16:45 La Plus Précieuse des marchandises
di Michel Hazanavicius
80' (Concorso — Animazione)
18:30 Limonov
di Kirill Serebrennikov
138' (Concorso)
21:00 Caught by the Tides
di Jia Zhang-Ke
111' (Concorso)
Eden Film Center:
16:30 Volveréis — The Other Way Around
di Jonás Trueba
115' (Quinzaine des Cinéastes)
PREMIO EUROPA CINEMA LABEL
18:45 Sharq 12
di Hala Elkoussy
109' (Quinzaine des Cinéastes)
21:00 Namibia no sabaku — Desert of Namibia
di Yoko Yamanaka
137' (Quinzaine des Cinéastes)
Ambițios, amuzant și nebunesc, «Limonov: Balada lui Eddie», cel mai nou film de Kiril Serebrennikov, oferă o prospețime provocatoare maldărului de filme biografice.
O proiecție specială ar trebui să fie provocatoare, iar «Limonov: Balada lui Eddie» («Limonov: The Ballad of Eddie») ar putea sta în locul definiției pentru provocator în dicționarul oricărei limbi. Cea mai nouă peliculă semnată de Kiril Serebrennikov, de data aceasta în limba engleză, o premieră pentru regizorul rus, se aseamănă mai mult unui album dance-punk decât unei balade.
Punk-ul se datorează în mare parte protagonistului, Eduard Limonov, scriitor, disident și arhetip viu al genului, jucat cu dedicație completă de Ben Whishaw. Rolul e neașteptat de serios pentru vocea ursului Paddington și ajutorul tocilar al lui James Bond în «Spectre» și «Nu e vreme de murit». Whishaw se aruncă însă cu totul în pielea disidentului, atingând un soi de nebunie plină de senzualitate.
Spre deosebire de alte filme biografice mai cumințele, «Limonov: Balada lui Eddie» nu se lasă dominat de jocul actoricesc, ci susține atmosfera cu o doză bună de dinamism. Serebrennikov folosește întregul arsenal cinematografic, de la schimbări de aspect ratio, secvențe fără tăieturi, title cards, realități alternative onirice și mult, mut sex — pe principiul more is more.
Două ore de intensitate maximă trec la viteza unei curse. De-a lungul lor, titularul Limonov trece de la tânăr poet în Rusia, la servitor nebun în America și, odată întors acasă, într-un lider politic periculos. O viață cu atât mai interesantă, deoarece este doar parțial ficționalizată, în ciuda faptului că pare bastardul dintre «Șoferul de taxi», «Joker» și «Don Jon». Un lucru rămâne cert: adevărată sau nu, este o poveste demnă de urmărit.
Сергей Николаевич, театровед, критик, журналист и писатель, известен в Москве как руководитель нескольких изданий. Работал в журналах «Огонёк», «Домовой», «Elle». В середине нулевых возглавлял журналы «Madame Figaro» и «Citizen K». В десятые годы — руководитель журнала «Сноб», автор и составитель 11 книжных проектов. Телеобозреватель, ведущий программы «Культурный обмен» на Общественном телевидении. Сделал более 200 интервью с российскими и мировыми звёздами культуры и их творческие портреты. После 24 февраля 22 года перебрался в Латвию и продолжает наблюдать и изучать процессы, происходящие в российской культуре.
Разговор о книге «Статус: свободен. Портрет творческой эмиграции». Герои — Чулпан Хаматова и Кирилл Серебренников, чьи портреты вынесены на обложку книги, Максим Галкин и Алла Пугачева, Рената Литвинова, Гидон Кремер, Полина Осетинская и другие, героев более двадцати. Это рассказы об их чувствах и мыслях после полномасштабного вторжения России в Украину и о том, как они продолжают работу после отъезда из своей страны.
⟨…⟩
20:30 — Кирилл Серебренников 22:00 — Можно ли было показывать «Эдичку» на Каннском
— Кирилл Серебренников — первый герой книги. И вопрос. Можно ли было показывать кинобиографию Эдуарда Лимонова, фильм на Каннском фестивале, во времена бомбежек Харькова? Привлекать внимание к фигуре Лимонова, идеология которого во многом ответственна за эти события? Лимонов — уроженец Харькова. Как быть с корректностью не столько Кирилла Серебренникова, сколько организаторов Каннского фестиваля?
— Можно ли было снимать фильм о Лимонове? Этот проект начался задолго до войны, снимали по французской книге Каррера. Должен был снимать Павликовский. Но, когда сценарий был готов, существовала группа, деньги найдены (в кинематографе это важно), Павликовский отказался. На этом этапе возник Кирилл. Он переписал сценарий. Это было до войны. Они снимали в Переделкино, снимали на «Мосфильме». Фильм снимался, когда грянуло 24 февраля.
Есть процесс. Ты — часть его, ты не можешь его остановить. Для художника это сложно. Процесс был доведен до отборочной комиссии Каннского фестиваля. Не думаю, что были какие-то усилия со стороны Кирилла Серебренникова или его продюсера Стюарта, чтобы фильм обязательно присутствовал в конкурсной программе. Это выбрал Каннский фестиваль. Поэтому вопрос скорее к Каннскому фестивалю: стоит ли его дирекции в этих обстоятельствах показывать фильм о Лимонове?
Но искусство без провокаций, без конфликта, без попыток коснуться самого острого, самого больного, особенно когда речь идет о таком, в общем-то, сенсационном фестивале… Там жаждут сенсаций, не только в художественном аспекте, но и в политическом, и в социальном. Это всё-таки не салон, где все должны быть друг другу приятны. Что касается фигуры Лимонова, наверное, тут я не могу быть до конца объективен.
Я знал другого Лимонова. Я не знал Лимонова — лидера нацболов, Лимонова-трибуна, который вел этих ребят на убой. Я знал старого поэта, обаятельного, тонкого, не алчного (а я выступал в роли редактора, который оплачивал его тексты). Глубокого, трагического человека. Я не могу быть объективен, хотя я принял довольно много критики, когда написал свое эссе о Лимонове. Но будем честны: это искусство, это литература, они существуют по каким-то другим законам.
— Но это и история тоже. Я брала у Лимонова интервью в Москве после его выхода из тюрьмы, не забывая, что он может быть обвинен в военных преступлениях. Он ведь участвовал в событиях в Югославии на стороне сербской армии. Я задавала ему этот вопрос, он от него ушел.
⟨…⟩
«Радио Свобода», 22 25 июня 2024 года
начиная с 14:25
⟨…⟩
[Елена Фанайлова:]
— Книга Сергея Николаевича «Статус: свободен. Портрет творческой эмиграции». Разговор с автором книги. Серёжа, ещё один острый вопрос. Вот Кирилл Серебренников… просто первый твой герой и это понятно. Кирилл, которого преследовали в России. Последний безумный спор вокруг того, можно ли было показывать биографию Лимонова, его фильм на Каннском фестивале в то время, когда, как сказала бы, Мария Степанова в своём стихотворении: «Пока мы спали, мы бомбили Харьков». Т.е. можно ли во времена бомбёжек Харькова привлекать внимание к фигуре Эдуарда Лимонова, идеология которого… созданная им молодёжная партия, во много ответственны за то, что происходит сейчас в Украине. А Лимонов уроженец Харькова. Я знаю, что, во-первых, Лимонов твой автор времён «Сноба», и он один из героев этой книги, и в общем ты относишься к нему с симпатией. А общественное мнение сейчас — это ещё одна война, соцсети — война, фестиваль — война. Контексты — как их учитывать? Я понимаю, что когда готовился фильм… он вообще задолго до войны готовился, но как быть с корректностью… не Кирилла Серебренникова, а вот людей Каннского фестиваля?
«Театральное дело». Приговор Кириллу Серебренникову / LIVE
Мещанский суд в Москве признал режиссёра Кирилла Серебренникова виновным в хищении по делу «Седьмой студии» и назначил ему условный срок. Обвинение ранее требовало приговорить режиссёра к шести годам колонии.
[«Радио Свобода»:]
— А, вот! А вот мы видим писателя Дмитрия Быкова. Попробую прорваться к нему. Дмитрий, здравствуйте. «Радио Свобода», мы в прямом эфире.
[Дмитрий Быков:]
— Я не люблю «Радио Свободу».
[«Радио Свобода»:]
— Ну-у, можно спросить…
[Дмитрий Быков:]
— Нет, нельзя. Я не люблю «Радио Свободу».
«YouTube. Радио Свобода», 26 июня 2020 года
[Сергей Николаевич:]
— Тут как бы есть два вопроса, да? Можно ли было снимать фильм о Лимонове… Проект начался задолго до войны. Снимали его по французской книге Каррера. Вначале должен был снимать Павликовский…
— Нужно сказать про Павликовского, что это знаменитый режиссёр, польский, выдающийся, автор «Иды», автор «Холодной войны»…
— «Холодной войны», да.
— …и человек, которого очень трудно упрекнуть в каких-то…
— Конъюнктурных соображениях.
— …конъюнктурных соображениях.
— Но тем не менее, когда сценарий был уже готов, группа сбита и деньги найдены, Павликовский сказал «нет». И для продюсера, конечно, это был очень большой удар. Поэтому возник Кирилл уже на этом этапе. Он переписал сценарий. Это всё было до войны. Они снимали в Переделкино, они снимали на Мосфильме. Уже снимался фильм, когда грянуло 24-е февраля. И как мы говорили в связи с Ренатой: ну вот show must go on. Ты часть этого процесса, ты не можешь его самолично остановить… или остановить очень быстро, и тогда ты выходишь из него. И дальше этот процесс был продолжен, и доведён до, соответственно, до отборочной комиссии Каннского фестиваля. И опять же, я не думаю, что это были какие-то особые усилия со стороны Кирилла Серебренникова или его продюсера Стюарта на то, чтобы этот фильм обязательно присутствовал в конкурсной программе. Это выбрал Каннский фестиваль. И поэтому вопрос, который ты вот сейчас задала, это скорее всё-таки вопрос к Каннскому фестивалю: стоит ли дирекции Каннского фестиваля показывать в рамках фестиваля фильм о Лимонове, учитывая вот весь этот бэкграунд, о котором ты говоришь?
— Я сейчас имею в виду исключительно вот этот временной промежуток — начало наступления на харьковском направлении и бомбёжек Харькова. Можно ли было изменить политику ровно на этом фоне?
— Всё-таки искусство без провокации, без конфликта, без попыток коснуться самого острого, самого больного… особенно когда речь идёт от таком в общем сенсационном фестивале. Они жаждут этих сенсаций. Им нужны эти супер-события. Причём не только в художественном аспекте, но и в политическом, и в социальном. Я думаю, что это правильное решение. Мы не должны демонстрировать всё время эти изумительные манеры и такт, когда речь идёт о Каннском фестивале, о главном кинофоруме мира.
— Так же тяжело говорить о такте, учитывая войну и учитываю то, что, например, не только ведущий поэт Украины Сергей Жадан отправился служить в армию, но и масса женщин это делает. И что это вообще страна, где искусство и война сейчас неразделимы, и где ведущие украинские поэты становятся офицерами…
— Воинами.
— Воинами, да.
— Поэтому мне думается, что здесь нет противоречия, да? Ну, как бы знать историю Каннского фестиваля, если знать историю этих ристалищ и кинофорумов. Это всё-таки не такой салон, где должны быть все друг другу приятны. Что касается фигуры Лимонова. Да, наверное, я не могу быть до конца объективен. Я знал другого Лимонова. Я не знал Лимонова — лидера нацболов, я не знал Лимонова — трибуна, который вёл этих ребят на убой. Я знал старого поэта: тонкого, очень неалчного по сути (а я выступал в роли редактора, который, значит, оплачивал эти его тексты), глубокого, трагического человека. И вот эти его встречи… их не так много было, они были какие-то внутренне окрашены какой-то и теплотой, и пониманием, и знанием его жизни, и каких-то общих наших знакомых, или героев, с которыми нас сводила судьба. И нам было приятно их вспоминать вместе или обсуждать их. И, похоже, рядом с ним не было человека, который был… ну так, знал бы Лилю Брик, или Татьяну Яковлеву, или Алекса Либермана и т.д. Вот этот весь набор, который остался как-то далеко-далеко позади. А ему хотелось об этом немного поговорить. В общем как уже человеку пожилому, и давно уже простившемуся с той другой жизнью. Поэтому, повторяю, я не могу быть здесь объективен. Хотя я тоже принял довольно много критики, когда я написал своё эссе о Лимонове, которое вызвало большой гнев. Но тем не менее, будем честны, это искусство, это литература. Она существует по каким-то другим немножко законам.
— Я брала когда-то у Лимонова большое интервью, после его выхода из тюрьмы, в Москве. И у меня впечатление о нём, конечно, довольно двойственное. Ровно… старый нежный поэт, одновременно немножко бухгалтер, при этом ещё и скандалист… Но знаешь, я не выпускала, что он ещё — то, что называется, опять же современным языком — может быть обвинён в военных преступлениях. Я имею ввиду… в Югославии…
— В Югославии, в Сербии.
— …он участвовал на стороне сербской армии… И я задавала ему этот вопрос. Он от него ушёл. Под окнами стояла наружка и ментовка во время этой записи. Но тем не менее вот это так. Тут остаётся только фиксировать это, закреплять это на своих полях.
Eduard Limonov, the central character of a new film that made headlines a few months back, left behind a legacy marked by xenophobia and racism, a pan-Russian expansionist vision, and violent actions that followed. But did the film address that?
On May 19, 2024, over two years into Moscow's full-scale invasion of Ukraine, the Cannes Film Festival, renowned for its artistic merit and social commentary, premiered «Limonov: The Ballad» by Russian film director Kirill Serebrennikov. This caused widespread backlash amongst Ukrainians, who were all too familiar with the film's central character's work, life, and ideology.
But this wasn't Serebrennikov's first brush with Ukrainian ire. In 2022, during the premiere of his «Tchaikovsky's Wife,» outrage sparked when the filmmaker pleaded for lifting sanctions on Russian oligarch Roman Abramovich, defended Kremlin ideologue Vladislav Surkov, and called for support for Russian soldiers and their families alongside Ukrainian war victims.
Kirill Serebrennikov attends the «Limonov — The Ballad» press conference during the 77th annual Cannes Film Festival at Palais des Festivals on May 20, 2024 in Cannes, France.
(Source: Victor Boyko / Getty Images)
«Artists have to help these people, and I do so myself,» Serebrennikov said.
Rock and roll delusion celebrates a warmonger
What image does Serebrennikov's film offer of the deceased Russian fascist Eduard Limonov? After all, the film is aimed at a foreign audience, so why wouldn't it present a comprehensive look at the destructive figure?
«Poet, punk, exile, political leader…» says «Screen Daily».
«The Russian radical, poet, dissident, emigré, returnee, detainee, bête noire and cause célèbre who in 1993 co-founded the ultra-nationalist National Bolshevik Party,» mentiones «Variety».
A «punk poet» is the common name the reviewers assume for Limonov, and no wonder: the Russian director seems to have delivered only part of what was promised—«switchblade waving poet, a lover of beautiful women, a warmonger, a political agitator and a novelist who wrote of his own greatness.»
Thus, viewers are presented with a controversial rebel, a charismatic «dissident» rock star, an underdog, and a lost soul who lived a tumultuous life. A few of those «lucky» to know this so-called «rock star» couldn't help but point out the film's persistent glossing over the Limonov-militant-Russian-fascist, the Limonov-warmonger, the Limonov-genocide-hungry-imperialist.
Even if the viewers are somehow informed of these aspects of Limonov's persona, they are «only mentioned in the postscript titles over the closing credits.»
It is hard to even gauge the extent of the film's whitewashing when the on-screen character bears little resemblance to the real Limonov. As one review described it:
«If one were to dilute a Molotov cocktail enough to make its destructive capabilities null and void, it would be the equivalent of Kirill Serebrennikov's [film].»
So, who is the «hero» of Serebrennikov's new film?
Eduard Limonov gained notoriety in the 1990s in Russia through «Limonka,» described by Radio Free Europe Free Liberty as «an extremist ultranationalist newspaper.» «Limonka» was the mouthpiece of the National Bolshevik Party, a fringe group and «Russia's oldest radical youth organization.» It was co-founded by Limonov and fellow fascist Aleksandr Dugin. The party was a mix of Soviet nostalgia and militant nationalism. Limonov's vision was hammer-and-sickle-wielding skinheads.
Limonov's worldview is well-known thanks to the man himself—Limonov loved to write about Limonov. The man craved a return to a bygone era when Stalin hadn't stopped with the deportations of Caucasians. He called for the eradication of entire ethnicities—Chechens, Croats, Latvians, Crimean Tatars, and many others.
«Russia has no friends. While we cherish our allies, our enemies—whether courageous or despicable—must be either pacified or eradicated. Our ancestors knew this. In 1830, General Yermolov expelled the Ingush, stating, «The Ingush are beyond redemption.»»
Excerpt from a video conference with Eduard Limonov
dated October 28, 2009:
— Is it true that you shot at civilians in Serbia?
— The question is quite broad, with a sting, «shot at civilians in Serbia»… Obviously, the person asking this question is referencing the BBC film, directed by Paweł Pawlikowski, called «Serbian Epics,» where the main character is Radovan Karadžić. As the trial against him has just started in The Hague Tribunal. In this film, I am interviewing Radovan Karadžić. I participated in the filming for three days, and there is a scene where I am seen firing a machine gun, which was captured by Paweł Pawlikowski. Let that remain on his guilty conscience. Indeed, I am seen firing a machine gun. All of this takes place in Pale, the former capital of the Bosnian Serb Republic. I am firing on a shooting range. And when this was later interpreted as if I was shooting at Sarajevo, one must at least understand that Pale and Sarajevo are several tens of kilometers apart. So, in this case, all the questions should be directed elsewhere. Paweł Pawlikowski manipulated the footage, adding a scene right after that, where some houses resembling medieval ones with many windows flicker, literally like the 25th frame. This appears to be an attempt at such a vile provocation, which has been going on for 17 years because the film was released in 1992. Allegedly, he wanted to show that I was shooting at some city. But I repeat again, the small town of Pale is several tens of kilometers away from Sarajevo.
Limonov's dislike of the west is mutual. He has been persona non grata in western literary circles since he was filmed shooting a machine gun into a besieged Sarajevo in the company of Bosnian Serb leader Radovan Karadžić. The incident, captured by Bafta award-winning director Pawel Pawlikowski in his «Serbian Epics» documentary and shown at Karadžić's trial at the Hague, cost Limonov publishing contracts in both Europe and the US.
But he reacts furiously when I bring up the issue.
«That schmuck,» he says. «I was shooting at a firing range, and that guy put in an extra frame to make it look like I was firing at buildings. I've been saying this for 15 years.»
«The Guardian», December 12, 2010
Limonov strongly supported Serbia and worked closely with a sniper patrol in Bosnia during the Yugoslav Wars. Polish filmmaker Paweł Pawlikowski's documentary film shows Limonov visiting Sarajevo's front lines in 1992, firing a machine gun toward the besieged city. Next to Limonov stood Radovan Karadžić, the Bosnian Serb president, guilty of genocide in Srebrenica, war crimes, and crimes against humanity, convicted by the International Criminal Tribunal for the former Yugoslavia.
Limonov's exile from the Soviet Union in the 1970s, living abroad in the United States, France, and other European countries (until his return to Moscow in 1991), gained him a «dissident» status. His criticism of both Russia and the West and active participation in Russian affairs through his writings and public statements reinforced it.
«Europeans are so timid they remind me of sick and elderly people,» he once told The Guardian. «In Russia, fortunately, the people still have some barbarian spirit. But Europeans and Americans are just dying, sick invalids.»
This «dissident» status persisted throughout Limonov's life, especially due to his calls for a radical and confrontational approach to Russian politics, his anti-Putin stance, and numerous imprisonments for charges ranging from illegal weapon purchases to sparking anti-government rallies.
He was known as a «famous Kremlin critic,» becoming even more outspoken with the creation of the opposition party «The Other Russia» in 2006, which included former world chess champion Garry Kasparov. However, Limonov and Putin did eventually find common ground.
«Some of [Putin's] political actions in recent years deserve applause,» wrote Limonov in his LiveJournal in 2015.
«For Crimea, on a five-point scale, I give him a ten. For the support of the uprising in the Donbas—well, a three, because he supported it, but he didn't have enough determination to bring it to a logical end, to Novorossiya (New Russia).»
Limonov was born in the Ukrainian city of Kharkiv, but in his eyes, Ukraine was a historical mistake carved out of Russia's rightful territory.
«I would add to Russia those regions that will fit: Donetsk, Luhansk, Kharkiv, Zaporizhzhia, Kherson, Mykolaiv, Odesa. Maybe I would consider Dnipropetrovsk,» Limonov said in 2014 in an interview with the Russian propaganda outlet ura.ru.
«The thing is, we need to hurry up and take everything we can before Ukraine joins NATO.»
Limonov supported the Russian aggression in the east of Ukraine, visited the occupied cities of the Luhansk Region, and formed the Interbrigades movement consisting of his loyal Nazbols (National Bolsheviks) to fight against Ukrainian forces.
Limonov died in 2020, leaving behind a legacy marked by xenophobia and racism, a pan-Russian expansionist vision, and violent actions that followed.
A «dissident» on a «dissident»
Many have said that Serebrennikov's portrayal of Limonov begs scrutiny. In an interview with Russian news site «Meduza», he offers a surprising response:
«It's unbearable to make a movie about a man who shoots at people. I just don't want to know about this part of his life.»
Serebrennikov didn't want to turn much attention to a lot of things—neither Limonov's Balkan War participation nor the support for Russian terrorism in Ukraine. He readily admits someone else should probably handle those. Serebrennikov's true fascination lies with the fascist's artistic side.
«I remembered the raw emotion from the first reading of his literature, from the novel It's Me, Eddie,» he says, listing Limonov's works.
«All these struggles of the so-called «Russian soul» interested me more. Therefore, most of the film is a New York epic and parting with Yelena (his wife).»
Pawlikowski, initially set to lead the project as writer-director, stepped back after three years, scaling down his involvement. He explained that he became disenchanted with the character and didn't like Limonov «enough to make a movie about him.» Serebrennikov, on the other hand, pressed on with his vision.
«Limonov is like the Joker,» the filmmaker explains.
«A person who has inner pain, fragility, vulnerability: he is a poet.»
Such selective focus on Limonov's artistic side ignores the real consequences of the man's ideology, and, ironically, seems to mirror its protagonist's lifelong quest: to mythologize himself.
Cannes' Silence: Ignoring Ukrainian voices?
The Cannes Film Festival's still decided to platform Serebrennikov's «Limonov: The Ballad» despite many Ukrainian voices that have criticized its problematic portrayal.
«Disconnected from the reality, connected to Russian money would be a proper motto of this Cannes Film Festival,» quips «Desaturated» director Marina Stepanska at the film's premiere. She is not alone in her disapproval. Critics argue that the film romanticizes a Russian imperialist figure, with the festival endorsing narratives that ignore current geopolitical realities. Ukrainians took to the Cannes Film Festival's official platforms to voice their opposition.
«A film dedicated to the leader of the Russian Bolshevik and fascist party, by a director who defends Russian oligarchs and Russian soldiers at the Cannes Film Festival. And this is not a joke or a dream!»
«Shame on this team and curator who provide them the power of voice.»
«Limonov: The Ballad»'s oversimplified and fictionalized depiction of a fascist appears to epitomize a larger issue with Serebrennikov's perspective.
«Serebrennikov stated that «Russian culture has always been anti-militaristic and anti-war,»» said the Ukrainian Institute, responding to the Russian director's speech at the panel in 2022.
«Such generalization is, of course, completely false. A great many Russian cultural icons, from Dostoevsky to Brodsky, have been outspoken chauvinists, especially when it came to Ukraine. Kirill Serebrennikov himself is living proof that Russian culture is, more often than not, pro-war and may be used quite effectively to whitewash Russia's aggressive expansionism.»
«Volcano» director Roman Bondarchuk pointed out in his message to the international community that «Those [Russian] artists who are critical of Putin have shown extreme passivity.»
«They did nothing to stop this war or to speak out against it before it began. And now their attempts to sign collective letters and resent the sanctions look hypocritical.»
Russian culture, for all its artistic merit, has too often been a tool of imperialism, and selective sanitized portrayals like Serebrennikov's film perpetuate a dangerous disconnect from reality. Such a perspective, particularly at a time when Ukraine is fighting an existential war, delivers a one-sided and incomplete story, furthering the marginalization of Limonov's victims' voices.
Il film «Limonov: the Ballad of Eddie» ha generato grande interesse sin dall'annuncio della sua partecipazione al Festival di Cannes. La storia di Kirill Serebrennikov sulla vita di Eduard Veniaminovic Savenko, noto come Limonov, ha suscitato curiosità e dibattiti. Il protagonista, scrittore, politico e criminale, rimane un personaggio avvolto nel mistero tra realtà e finzione.
Limonov: un viaggio tra amore e ambizione
Nel racconto di «Limonov: the Ballad of Eddie», Eddie, interpretato da Ben Whishaw, è un giovane con il sogno di diventare scrittore in Unione Sovietica. La sua storia d'amore con Elena e il trasferimento a New York per cercare fortuna segnano la sua vita. Il suo coinvolgimento nel conflitto jugoslavo e la lotta contro il regime politico in Russia lo conducono a fondare un partito e affrontare l'arresto. La regia del film passa da Saverio Costanzo a Pawel Pawlikowski, mantenendo viva l'attenzione sul ritorno di Limonov nelle sale italiane.
Limonov: tra realtà e finzione
Limonov: the Ballad of Eddie si distingue per la sua intensità visiva e narrativa, con Ben Whishaw candidato al premio come miglior attore a Cannes. Il confine sottile tra biografia e romanzo, già presente nell'opera di Carrère, viene esplorato in profondità da Serebrennikov. L'interpretazione di Whishaw dona al personaggio di Limonov un fascino unico, pur tra alti e bassi nella trasposizione cinematografica. Pawlikowski, sceneggiatore di grande talento, ha coniugato la trasformazione da libro a film mantenendo l'essenza dell'opera di Carrère.
Pawlikowski: maestro della sceneggiatura
Pawel Pawlikowski, regista polacco di successo con opere come «Cold War» e «Ida», si conferma come uno dei grandi nomi del cinema europeo contemporaneo. La sua capacità di cogliere i dettagli e narrare storie complesse lo rendono un maestro della sceneggiatura. La collaborazione con Serebrennikov per Limonov rappresenta una sfida e un'opportunità per mettere in scena una ballata frenetica che lascerà il pubblico con il desiderio di scoprire di più al cinema.
Riguardo al suo ultimo film, «Limonov — The Ballad», il regista Kirill Serebrennikov («Summer», «Petrov's Flu» o ancor più di recente il dramma in costume «La moglie di Tchaikovsky») ha più volte voluto precisare, durante la conferenza stampa a Cannes, che il suo interesse personale non era di girare un biopic sulla contrastata figura storica dello scrittore e politico russo nazional bolscevico Eduard Limonov (pseudonimo di Ėduard Veniaminovič Savenko, 1943–2020) ma di rendere una versione cinematografica del personaggio, così come descritto nel romanzo «Limonov» (uscito nel 2012 da «Adelphi») dell'autore francese Emmanuel Carrère — nel film ritroviamo lo scrittore francese in un breve cameo di sé stesso. Certamente il progetto filmico, che sembra risalire a fine 2017, è il frutto di una lunga genesi che ha visto solo nella fase finale la mano di Serebrennikov. Dato il grande successo editoriale dell'opera letteraria di Carrère in Italia ed in Francia, l'idea di farne una trasposizione per il grande schermo è nata come una coproduzione italo-francese delle case di produzione Wildside e Chapter 2. Originariamente la regia era stata affidata al regista polacco Pawel Pawlikowski (Premio Oscar per «Ida»), il quale, dopo essersi cimentato a stendere una sceneggiatura dal libro — il suo nome compare come autore nei titoli di coda —, sembra aver perso interesse al progetto.
Un ulteriore ritardo nel proseguimento delle riprese è stato causato dall'inizio della guerra; infatti, Serebrennikov stava girando alcune sequenze a Mosca, proprio il 24 febbraio del 2022, quando la Russia ha invaso l'Ucraina. Al nuovo incubo di dover abbandonare il film, in qualche modo, si è riuscito a rimediare spostando sei mesi dopo il set nella città di Riga.
Come nella biografia di Carrère, che porta in luce i momenti più salienti della vita del personaggio, così anche all'inizio dell'adattamento cinematografico troviamo Limonov (Ben Whishaw) a Kharkiv in Ucraina, la città dove «Eddi» era cresciuto e ha visto i suoi primi successi letterari. A questa introduzione seguono i primi passi da artista nella clandestinità sovietica sotto l'era di Leonid Bréžnev e la sua collaborazione con il gruppo di poesia «Konkret», a Mosca. Nella capitale sovietica Limonov inizia una relazione, coronata nel matrimonio, con la modella Yelena Shchapova (Viktoria Miroshnichenko) che cambia la sua vita. Dopo l'arrivo della coppia a New York, Serebrennikov sceglie di soffermarsi sul momento in cui Limonov, depresso dopo la separazione dalla moglie, si immerge nella subcultura punk newyorkese, raccontata poi nel colume «Il poeta russo preferisce i grandi negri» («Frassinelli», 1985), l'opera autobiografica che ne ha creato il mito di eroe anticonformista; fama che poi si è portato dietro a Parigi, dove ha vissuto da scrittore e poeta di successo. Si passa poi alla più tarda attività politica, come leader del Partito Nazionale Bolscevico russo; attivismo non ben visto dal Cremlino che lo ha portato a finire in carcere.
Ancor più dell'opera letteraria di Carrère, il film vuole concentrarsi sulla figura audace e carismatica, amante dello scandalo e autoreferenziale di un artista che avrebbe voluto fare della sua stessa vita un'opera d'arte, che ha cercato nella notorietà una forma di qualificazione agli occhi del pubblico; tanto che proprio il voler essere al centro degli avvenimenti sembra averlo influenzato nelle sue scelte personali. Il Limonov del film di Serebrennikov è un limonka, una bomba a mano appunto, un «Sex Pistols» (gruppo musicale molto amato dal poeta russo) della letteratura russa. Citando una sua frase dal film: «La vita è più interessante della scrittura», Limonov-Eddi, sceglie la vita e non si lascia mancare nessuna delle esperienze che questa gli offre. E quindi non si rifiuta nemmeno la conoscenza diretta della guerra, in questo caso quella dei Balcani, dove lo troviamo dalla parte dei cecchini del nazionalista Milošević. Di questa imbarazzante scelta di posizione, che lui ha continuato a difendere anche successivamente, nel film, come anche nel libro, non si parla. Solo alla fine, ma senza negargli il piedistallo da superstar, Serebrennikov ci mostra un uomo stanco, e provato dagli anni di carcere. «Limonov — The Ballad», si propone di spiegare ad un pubblico occidentale l'universo del personaggio, ma non si confronta con le motivazioni e con i perché un poeta, che ha saputo scrivere bellissime poesie, sia andato incontro ad una metamorfosi la quale precede idealmente la drammatica realtà guerrafondaia della Russia di oggi. A prescindere da ciò, la presente biopic, perché dopotutto di questo si tratta, propone il seducente ritratto di un outsider, che non ha mai voluto definirsi un dissidente, ma che, per il puro piacere dell'estremo, ha sempre preferito correre sul filo del rasoio.
«Limonov: the Ballad of Eddie» è stato tra i titoli più discussi del Festival di Cannes fin dall'annuncio della sua presenza in concorso. Vari elementi hanno contribuito a destare la curiosità riguardo al ritorno sulla Croisette di Kirill Serebrennikov. Il protagonista del film è un personaggio ancora oggi oggetto di discussione, ma anche di culto. Come al momento dell'uscita del libro a lui dedicato — scritto da Carrère — da cui il film è tratto, si sono riaccese le interpretazioni sul personaggio. Pseudonimo di Eduard Veniaminovic Savenko, Limonov è stato scrittore, politico, criminale nel corso di una vita di cui non si chiarisce mai del tutto dove inizi la menzogna e finisca la realtà.
Limonov: trama e cast
Limonov: the Ballad of Eddie racconta la vita (quasi) vera del celebre autore e politico russo. Nato in Unione Sovietica negli anni '40 Eddie (interpretato da Ben Whishaw) lavora in fabbrica col sogno di diventare scrittore. Durante una serata in cui il giovane protagonista presenta e legge alcune delle sue poesie, incontra Elena (Viktorija Mirošničenko). Innamoratosi della donna, Eddie pensa che il suo sentimento sia corrisposto, fino a quando non scopre che Elena è invece impegnata con un altro uomo. Dopo aver provato a togliersi la vita, Eduard incontra nuovamente la donna, con la quale inizia una relazione. Convinto che il suo talento non sia apprezzato in Unione Sovietica, si trasferisce a New York nel tentativo di cambiare vita. Elena diventa una modella famosa e a seguito degli atteggiamenti violenti del compagno decide di lasciarlo.
Decide quindi di rientrare in Europa e ottiene una discreta fama in Francia grazie alle opere sulle sue avventure negli Stati Uniti. Eduard combatte al fianco dei serbi, giudicati come criminali di guerra, durante il conflitto jugoslavo alienandosi le simpatie che si era conquistato. Ritorna in Russia, ormai ex sovietica e si pone in contrasto col nuovo regime politico. Fonda un partito di ispirazione nazional-bolscevica che lo porterà a essere arrestato. Il film inizialmente avrebbe dovuto avere la regia e la sceneggiatura di Saverio Costanzo. Dopo la sua rinuncia la sceneggiatura è stata affidata a Pawel Pawlikowski e la regia a Serebrennikov. Non è ancora nota la data di uscita di Limonov nelle sale italiane.
Limonov: la recensione
Limonov: the Ballad of Eddie è un film di eccessi, di colori e vignette. Whishaw è stato in lizza per il premio al miglior attore a Cannes fino alla fine grazie alla sua interpretazione. In questo film in cui la linea di confine tra verità e finzione non è chiaramente tratteggiata, l'intera dimensione artistica si amplifica. Serebrennikoc attorno a questo concetto costruisce l'intera mise en scene, con qualche esagerazione. Ma sono esagerazioni di cui, talvolta, il cinema necessita. La dimensione biografica si confonde con quella romanzata che già era ben presente nel libro di Carrère. Il primo impatto di questa storia così caotica, piena, intensa farebbe pensare a una sorta di rivisitazione d'essai del «Joker» portato in scena da Joaquin Phoenix. In realtà a ben guardare ci sono elementi sovrapponibili a quelli del «Bardo» dell'ultimo Iñarritu.
Serebrennikov non teme il rischio di eccedere nella rappresentazione scenica e nel perseguire il suo personale gusto estetico. Chiaramente, si tratta di scelte che possono polarizzare tanto la critica quanto il pubblico. Pur non privo di pecche, come l'eccessiva ripetizione di alcune situazioni, il film resta nell'immaginario dello spettatore. Pawlikowski assieme al regista e a Ben Hopkins ha avuto il compito di tradurre in scena l'opera di Carrère, grande successo editoriale. In questo senso Limonov rappresentava la difficoltà più grande. Tradurre opere letterarie in opere filmiche non sempre si rivela un esercizio fortunato. Sicuramente spicca nella realizzazione l'interpretazione di Whishaw che conferisce fascino e senso estetico al suo personaggio.
Pawlikowski: uno sceneggiatore di lusso
Carrère, che ha seguito Limonov durante la realizzazione, ha affermato che Saverio Costanzo ha abbandonato il progetto per delle difficoltà con il russo. Se la scelta di Serebrennikov alla regia sembra quasi naturale, essendo questi uno dei registi russi più noti tra i contemporanei diverso è per Pawlikowski. Il regista e sceneggiatore nel 2021 ha ottenuto grandissimi riconoscimenti con il suo «Cold War». Una consacrazione ulteriore arrivata a qualche anno di distanza da «Ida», un altro film di grande successo del regista nato in Polonia.
Pawlikowski è un regista europeo a tutto tondo e a dimostrarlo è prima di tutto la sua biografia. Nato in Polonia, ha poi vissuto in Germania, Italia e Gran Bretagna. Il suo rapporto col pubblico francese e col Festival di Cannes è confermato dalla stima e dall'apprezzamento di cui gode nel paese. Sono pochi i registi contemporanei che riescono ad affermarsi con il taglio autoriale che Pawlikowski offre ai suoi film. Ancora più difficile è riuscire a mettere assieme una visione personale con quella offerta da altri. Nel caso di Limonov, agendo da sceneggiatore, ha dovuto far convivere la sua idea con quella del regista. Questa ballata frenetica nei prossimi mesi rappresenterà un ottimo motivo per andare al cinema.
Le cinéaste russe signe un film plein de fascination pour son héros douteux.
Emmanuel Carrère fait une apparition dans « Limonov. La Ballade », de Kirill Serebrennikov, présenté en compétition. Hommage du cinéaste envers l'écrivain, dont il a adapté à l'écran le roman, « Limonov » (paru en 2011 aux éditions POL) ? Sans doute. Mais plus encore : une bonne occasion de montrer que leur héros commun ne respecte vraiment rien ni personne. En effet, aux propos que Serebrennikov fait tenir à Carrère — il est vrai d'une bêtise avérée sur « l'âme russe », mais que celui-ci a accepté de prononcer — Edouard Limonov (Ben Whishaw) répond par une grossière injure.
Imagerie
Voilà ce qui a fasciné Serebrennikov, après Carrère, dans le personnage de Limonov : son anticonformisme agressif et rebelle, son côté bad guy assumé, sa tête brûlée. Ce à quoi s'ajoutent la figure du poète maudit, l'amant fragile et machiste et le vagabond céleste. Toute une mythologie, façonnée par l'écrivain russe dans ses propres livres (et non vérifiée par Carrère qui, rappelons-le, n'avait pas mené d'enquête et s'en était tenu aux écrits de Limonov). Le réalisateur de « Leto » exploite cette imagerie avec la maestria qu'on lui connaît.
Virtuosité de la mise en scène, utilisation inspirée du graphisme, trépidation rock'n'roll de la BO — avec une prédilection pour le «Velvet Underground». Serebrennikov déroule ainsi son biopic échevelé, passant de Kharkiv (la ville où Limonov est né, est devenu poète et a été expulsé sans pour autant qu'il se considère comme dissident), New York, Paris, puis retour en URSS au moment de la Perestroïka.
Comme Emmanuel Carrère, Serebrennikov n'émet pas de jugement explicite sur son protagoniste. Il montre ses faits et gestes (pas tous avérés, donc) et n'en cache pas la part sombre : sa violence, au premier chef, qui se déchaîne contre les autres et parfois envers lui-même. Mais il serait naïf de penser que le processus d'héroïsation opéré par le film n'a aucune incidence sur la perception que l'on peut avoir de Limonov. Or, cette héroïsation est trop peu contrebalancée par ce que le cinéaste offre à voir de la dimension la plus abjecte du personnage : son parcours politique.
Certes, il est précisé au générique de fin qu'en 2014, Limonov a combattu dans le Donbass aux côtés des séparatistes russes. Il est aussi montré comme leader du parti qu'il a créé, L'Autre Russie, d'obédience nationale-bolchévique, où il est entouré d'une horde de skinheads. Mais la séquence est brève par rapport au long récit de ses tribulations sexuelles dans ses années de jeunesse.
Au moment de la parution du roman d'Emmanuel Carrère, qui survolait également l'aspect politique, Galia Ackerman, spécialiste du monde russe et ex-soviétique, citait dans un article de la revue Esprit des textes accablants de Limonov. Ainsi ces lignes publiées dans les années 1990 dans son journal « Limonka » :
« ⟨…⟩ en vérité, les citoyens russes ont envie que les fascistes arrivent au pouvoir — eux, terrifiants, soignés, jeunes — et règlent tous les problèmes… Le patriote a envie que les fascistes égorgent sans pitié les Tchétchènes trop impudents et il saluera la volonté vaillante et ferme du chef des fascistes, impitoyable comme un Assyrien. Celui-ci larguera des bombes sur toute la Tchétchénie criminelle, il mettra en cage les Caucasiens et leur apprendra à respecter les Russes… »
Un exemple parmi d'autres.
Limonov est ce qu'on appelle un « personnage sulfureux ». Kirill Serebrennikov a été pris au piège de sa fascination pour lui.
Ben Višo tutnji kao oluja kroz film Kirila Serebrenikova.
Šteta je što je Višo skrajnut za nagradu u Kanu, jer Džesi Plemons, iako standardno dobar, u Lantimosovom filmu «Kinds of Kindness» nije uradio više od onoga što inače radi, a to je da dobro glumi.
Činjenica: u današnje vreme vrlo je rizično uvrstiti na program filmskih festivačla bilo što na ruskom jeziku, sa režiserskim potpisom ruskih državljana ili o Rusima. Često je i neumesno s obzirom na to kakve su okolnosti, makar ukoliko se ne pronađe dovoljno dobar recept da se protestni glasovi uguše pre nego što se udruže u hor. Mada, gledajući malčice unazad, kuke i motike nisu zaobišle ni dobitnika Zlatne palme «Anoru», odnosno njenog tvorca Šona Bejkera koji je napadnut da je snimio neukusnu rusku komediju.
To što je Jura Borisov, jedna od ključnih zvezda filma, igrao u jednom od naj-neruskijih filmova snimljenih u Rusiji, «Captain Volkonogov Escaped» (2021) Natalije Merkulove i Alekseja Čupova, nekako je iščilelo iz sećanja onih što su se najjače drali. Takođe je nekako ispalo da su svi Jermeni postali Rusi, jer što gledati film ako o njemu može da se pročita dvorečenični tweet, pardon — x, kako god ta substantivizacija zvučala.
Nagažena muzika
Zapravo, kada uporedimo «Limonova» Kirila Serebrenikova i Bejkerovu «Anoru», oba sa svetskim premijerama u glavnom takmičarskom programu Kanskog filmskog festivala, imamo jedan ruski film na engleskom jeziku sa svim zamislivim lošim akcentima u stilu epskih ratnih filmova koje pamtimo iz šezdesetih ili iz legendarne serije «'Alo, 'alo», i jedan američki na prevashodno ruskom jeziku jer mu se to, prosto, može. To je u neku ruku i sporedna stvar, iako je gledati jedan film na tako antikvitetan način prilično simpatično ukoliko priča paše i onaj koji vodi režiju zna šta radi.
Serebrenikov je u ovih nekoliko godina kreativne pauze malo zaboravio kako da utiša svoju potrebu da muziku stavi iznad svega, pa je u «Limonovu» toliko nagazio po Lu Ridu i njegovom hitu «Walk On The Wild Side», da je to postalo malo naporno. Ko nije poželeo da spali album «Transformer» posle povratka iz Kana, ništa nije uradio. A ko nije stavio «Sex Pistolse» na gramofon, promašio je temu. Eduard Limonov i Sid Višus su u isto vreme harali po Njujorku.
Serebrenikova neurotična energija, koja je toliko dobro pila vodu u «Letu» (2018), filmu koji je takođe slavio svetsku premijeru u glavnoj selekciji Kana, ipak je počesto levo smetalo u «Limonovu» koji nije bio, niti će ikada postati rokenrol. E sad, treba priznati da i taj Lu Rid i ostala njujorška muzička ekipa imaju nekog smisla kada gledamo Bena Višoa kao Eduarda Limonova, dok nadrogiran vitla po ulicama Velike jabuke od 1974. do 1980, pre nego što se nastanio u Parizu.
Njujorška epizoda
Serebrenikov pravi greške, ali onu najstrašniju ne — njegov portret otrovnog staljiniste i ostrvljenog fašiste kakav je bio Limonov (1943–2020) nema nikakvu romantičnu crtu, iako se na mahove može osetiti njegova mekša strana. Međutim, ta mekanost ne dolazi iz dobrote njegove duše, već iz samodestruktivnih činova iz kojih se rađa samosažaljenje, što je jedna od mnogih odlika njegove narcisoidne ličnosti.
Da počemo otpočetka. Dete KGB-ovca koji je poslat u Harkov, Limonov (tada još uvek Eduard Savenko) tamo odrasta i naposletku upisuje studije pedagogije. Upoznajemo ga kao idealistu koji radi u fabrici i kroz zube reži svoju poeziju na književnim večerima gde se uglavnom svađa sa svima.
U Harkovu upoznaje i prvu ljubav, crvenu buržujku Elenu (Viktoria Mirosčničenko) koja će mu se, posle incidenta sa sovjetskim vlastima, pridružiti u Njujorku 1975. Njihova veza je toksična kao i život koji vode. Eleni ne treba mnogo da se preda noćnom orgijanju i otkrivanju drugih erotskih mogućnosti, što Limonova lomi psihički i pretvara ga u vrlo agresivnog monstruma — prema samom sebi i svima u okolini.
Ta njujorška epizoda je koliko divlja, toliko i nepotrebno dugačka s obzirom na to da je ono što dolazi po Limonovljevom potpunom mentalnom padu i povratku u Rusiju mnogo interesantnije i, nažalost, narativno zapostavljenije. Filmski gledano, sve drugo je mnogo upečatljivije, iako je Serebrenikov najviše svojih prepoznatljivih aduta ispucao u njujorškom poglavlju.
Na primer, malo poznat detalj je «pokoran život» batlera, koji je Limonov vodio kod pariškog bogataša povezanog sa čitavim francuskim kulturnim miljeom, uključujući i izdavače koji su vatra i plamen za ruske disidente. Možda je Pariz za ruskog maga bio premalo rokenrol, pa mu je ponestala adekvatna numera koja će da ga voza po Seni.
Eksplozija boja
Višo je maestralan u ulozi toksičnog intelektualca i šteta je što je u Kanu skrajnut za nagradu, jer Džesi Plemons, iako standardno dobar, u Lantimosovom filmu «Kinds of Kindness» nije uradio više od onoga što inače radi, a to je da dobro glumi. Višo, sa druge strane, protutnjao je kroz Serebrenikov film kao oluja.
Na istoj vrsti energetskog talasa vozio se i direktor fotografije Roman Vasijanov koji je «Limonova» pretvorio u eksploziju boja i trke kroz prostor, potpomognut magičnim sposobnostima montažera Jurika Karika koji je sa Serebrenikovim sarađivao na poslednja tri filma, da smanji tempo do oku prigodnih granica. Vasijanova maničnost dolazi iz iskustva sa snimanjem komercijalnih spotova za luksuzne marke, ali se ispod te mejnstrim površine pomalja talenat za dinamično kadriranje i posvećenost detaljima.
Ono što je artistički direktor Vlad Ogaj napravio od Rige, u kojoj su snimljene sve njujorške scene, vrlo je impresivno, i tom čoveku treba odati priznanje za metodičnost i inventivnost, naročito na polju namerno eksponirane scenografije koja služi kao vremenska mapa američke metropole.
Năvalnic suflu combativ-anarhist răspândește pe ecran, din primele secvențe, filmul lui Kirill Serebrennikov «Limonov: The Ballad», creat pe filon biografic, după romanul francezului Emmanuel Carrère publicat în 2011.
Proiectat ca «film-surpriză» în cadrul ediției 23 a TIFF-ului clujean (2024), pelicula selecționată în competiția oficială la Cannes 2024 a făcut vâlvă printre cinefilii clujeni. Viața rebelului Eduard Limonov (pe numele lui real Eduard Veniaminovici Savenko), scriitor și politician rus, e pusă pe ritmuri trepidante, îndrăcite, într-un film-dinamită de 2 ore și 20 de minute, ce violentează spiritele și agresează retină. Timpanele abia mai rezistă în timpul proiecției. Pe scurt, regizorul mizează excesiv pe vehemența unui limbaj dur, incendiar. Aservit total stilului hollywoodian, s-o recunoaștem deschis, nu întotdeauna convingător atunci când e vorba despre spiritul rus. Ba din contră.
Acțiunea din filmul lui Serebrennikov (titlul alternativ: «Limonov: The Ballad of Eddie») ne aduce în actualitatea bulversantă a Rusiei putiniste prin prisma răvășitoarei aventuri existențiale a eroului considerat de The Guardian «rebel politic și coșmarul cel mai cumplit al lui Putin» care n-a ajuns să fie «înlăturat» ca Aleksei Navalnîi, dar a murit în 2020 la 77 de ani, după ce a fost arestat pentru trafic de arme și după ce Partidul Național Bolșevic înființat de el a fost interzis în 2007. O viață tumultuoasă, de erou baladesc, opozant, la început, al regimului comunist sovietic, în război cu toată lumea mai apoi, extremist cu spirit revoluționar înnăscut, Limonov a trăit în afara Rusiei între 1974 și 1991.
Ben Whishaw creează profilul lui Eddie ca tânăr punk autentic, cu plete de beatnic și fizionomie de răzvrătit, poet sovietic radical, expulzat din URSS ca Iosef Brodski, vagabond în New York și politician dizident după întoarcerea în Rusia. Actorul intuiește cu precizie temperamentul coleric al eroului, afișează strident trăirile lui excentrice și construiește un arhetip al revoltatului funciar implicat în implementarea și dezvoltarea utopiilor revoluționare de orice fel, până la a răspândi ideologii de orientare comunist-fascistă.
Subiectul filmului se pliază pe două aspecte definitorii ale personalității lui Limonov. Sunt puse sub lupa analizei latura sentimental afectivă și cariera poetică. Amândouă potențate și modelate de impulsul politic devastator. Zbuciumat și impulsiv în amor, Eddie cunoaște pasiunea fără limite, îndrăgostindu-se nebunește de Elena, o modistă stilată, interpretă Viktoria Miroșnichenko. Actrița abordează rolul încredințat cu dezlănțuită forță de a întruchipa nebulozitățile feminine în plină acțiune răvășitoare. Scenele de sex sunt explicite. Dar Elena e numai femeie și greșește, rănindu-l crud în repetate rânduri.
Încearcă de toate: muncitor la o fabrică, majordom la un om bogat, poet și agitator politic. Distrus psihic, ruinat material, decăzut în ultimul hal în «America tuturor posibilităților», Eddie nu mai are posibilitatea de a se redresa și cedează psihic. Își caută trista consolare în brațele unui bărbat de la periferia populației newyorkeze și scrie un roman obscen pornografic forțând succesul. Firește, acesta nu vine. America nu are nevoie de el. Sucombă lamentabil printre marginali și sfârșește împușcat într-o secvență vag onirică ce amintește de moartea prin împușcare a lui John Lennon. În plină zi, în plină stradă. Conjunctură tragică expandată în ficțiune. E un flash din cartea sa cu iz autobiografic? Cert e că nu mai are posibilitatea de a-și reveni din marasmul în care a căzut decât întorcându-se în Rusia, după o altă încercare eșuată de a se integra în comunitatea artistică franceză. Dar nici Rusia nu-l primește cu brațele deschise, chiar dacă reușește să convingă o parte a populației cu nostalgii stângiste. Limonov este un personaj dubios, controversat și deranjant. Îl critică pe Gorbaciov, apoi pe Putin, deși sprijină anexarea Crimeii din 2014. Cariera lui literară e varză, politic e adulat și detestat deopotrivă. E arestat, eliberat, epuizat. O umbră a ceea ce a fost în tinerețe. Sfârșitul lui e aproape.
Fiind vorba despre un scriitor învârtit prin lumea literară, fără glorie eclatantă, dar în căutare disperată a gloriei, scenariștii Pawel Pawlikowski și Ben Hopkins i-au prevăzut un anturaj adecvat (real sau insinuat fictiv). Astfel că Limonov ca personaj de film pare o sinteză între mai multe figuri proeminente ale culturii ruse. Eddie se manifestă public zgomotos, în manieră maiakovskiană, are structura intelectuală a dizidenților Ana Ahmatova și Iosif Brodski (considerat rivalul său). Are ceva din naivitatea copilărească și impetuozitatea manifestate în America de Esenin. Sfatul lui Evtușenko (și el aciuit prin SUA) de a face pușcărie mai întâi pentru a impresiona mulțimea și a cuceri gloria pare a fi fost îndeplinit până la urmă. Nu e clar dacă rezultatele au fost cele scontate. Îndârjit împotriva lui Soljenițîn, fără un motiv bine definit, ni-l definește pe egocentricul Limonov ca pe un neînduplecat războinic. Cu toată zbaterea lui de a deveni un scriitor celebru, zbucium puternic subliniat în filmul lui Kirill Serebrennikov, Limonov a rămas sub un con de umbră întâmplător, poate nedrept. Posteritatea, poate, își va spune cuvântul.
Directed by the Russian filmmaker Kirill Serebrennikov, «Limonov: The Ballad» premiered at the Cannes Film Festival where the film competed for the Palme d'Or in May 2024. Serebrennikov also co-wrote the name with Ben Hopkins and Pawel Pawlikowski. The film is based on «Limonov», a 2011 book by Emmanuel Carrére that is a fictionalized biography of the man from whom it borrows its name from: Eduard Limonov, a Russian dissident writer and politician who is best known for having founded the National Bolshevik Party.
Eduard Limonov's big-screen treatment
As evident from the title of the film, «Limonov: The Ballad» follows none other than Eduard Limonov (Ben Whishaw) — often affectionately called Eddie in the film — and his life journey through Russia and the United States in the second half of the 20th century. The film begins in Moscow during a press conference when a cold and sarcastic Eddie seems to care very little about people's opinions of him. From then onwards, the movie goes back in time to the 1970s Soviet Union, where Eddie lives as a struggling poet before he gets himself and his girlfriend Anna (Maria Mashokova) exiled to New York City.
Ben Whishaw is the star of the entire film, stealing every scene he is in — which is virtually all of them — and portraying the complex character of Limonov in all its iterations throughout his life: a poet, a politician, a revolutionary militant, and even, at one point, a butler. Despite some weaknesses in both the script and, mostly, the pacing of the film, Whishaw is incredibly believable in every form and shape he appears on screen as, even when some acting and lines may initially seem exaggerated and over the top.
The film does a really good job of creating the setting from the very beginning of the film. This is particularly important because «Limonov: The Ballad» often changes in both its geographical setting and period: as Limonov travels between Russia and the United States, the difference between the two countries is immediately clear through the visuals of the film with every aspect of the movie from the cinematography itself to the costumes. The same can be said for the historical change as the years pass, and the film visually follows suit so that it is immediately clear where and when each sequence is set just by looking at the overall aesthetic of it.
Despite Whishaw's brilliant performance as the lead actor, the Russian accent — which might even be fairly accurate, or at the very least recognizable as Russian — only took me out of the story of «Limonov: The Ballad» and exposed the film's level of artificiality. This is often a common misstep in movies about non-English characters but aimed at an English-speaking audience; «House of Gucci» and «Ferrari» are just two unfortunate examples, but only with Italian instead of Russian.
By having an English-speaking character force a fake Russian accent to portray a Russian character, the film does nothing except point out its lack of authenticity. It would have been a lot more successful, instead, to either have the Russian characters actually speak in Russian or simply have everyone speak English because why would Limonov speak perfect English with a fabricated Russian accent that only serves to constantly remind the audience of his origins?
After watching the whole — rather lengthy — film, I still felt like I had learned nothing about the actual historical figure. The film offers no clarity over who Limonov was, or what he actually stood for in his political ideas, opting instead to portray a mixture of various snapshots of his life that amount to very little. «Limonov: The Ballad» also has little to say over the significantly lengthy time period in which the film is set. Despite being set over a good number of years and across two of the most politically relevant countries at the time, the movie ends up portraying a monothematic and black-and-white version of each country and its citizens with no real depth at all.
Unfortunately, there is no actual commentary on the political undertones of the film, which is particularly unsettling for a biopic based on Limonov, a figure whose political life was much discussed during his lifetime. Similarly, «Limonov: The Ballad» does not seem to have much to say about Limonov's actions in his personal life — including some problematic scenes that are not necessarily portrayed as negative or condemnable — and contradictory statements that are never really explored. Instead, it looks like every element of his life has been randomly stitched together, creating a confusing picture of Limonov more than anything else.
Overall, «Limonov: The Ballad» starts with a good premise — promising to shed some light on a much-discussed political character that many may not be familiar with before watching the film — but its lengthy runtime and increasingly slow pacing make it an unimpressive film to watch overall as we learn very little about Limonov or the turbulent times he lived in as a Russian in the United States in the mid-70s. The movie is also especially hard to watch because of some quite violent sequences that, despite being fundamental to establishing Limonov as a character, feel unnecessary in the overall narrative of the film.
Cinehill se održava se od 24. do 28. srpnja na izletištu Petehovac iznad Delnica i u okolnim mjestima.
Suđenje jednom psu, izbjeglice u močvarnim šumama na granicama Poljske i Bjelorusije, mladić koji na Grenlandu pokušava pronaći život nakon traume incestuoznog silovanja i život kontroverznog ruskog pisca Eduarda Limonova neke su od tema filmova koji će se od 24. do 28. srpnja prikazati na ovogodišnjem Cinehillu.
Nasljednik Motovun Film Festivala u Gorski kotar donosi nezavisne naslove iz kinematografija čija se djela nemaju često prilike vidjeti, a u glavnom je programu i stara gošća te dugogodišnja prijateljica festivala, poljska redateljica Agnieszka Holland, čiji je film «Zelena granica» dobio specijalno priznanje žirija u Veneciji te nominaciju za Europsku filmsku nagradu.
Po riječima selektora glavnog programa Jurice Pavičića, riječ je o jedinom ovogodišnjem europskom filmu protiv kojeg su hajku digla četiri ministra tadašnje poljske konzervativne vlade i protiv kojeg su nacionalisti organizirali kampanju negativnih internetskih ocjena.
Radikalni ruski nacionalist
Sve navedeno pretvorilo je «Zelenu granicu» — film koji tematizira problem izbjeglica uhvaćenih u geopolitičku krizu koju je izazvao bjeloruski diktator Aleksandar Lukašenko — u jedan od najvažnijih europskih filmova ove sezone.
S Cannesa na Cinehill stiže «Priča o Eduardu Limonovu», kontroverzna biografija još kontroverznijeg ruskog pisca kojeg igra Ben Whishaw. Prikaz života sovjetskog bitnika koji se «izvrgnuo u ruskog radikalnog nacionalista» djelo je Kirila Serebrenjikova, redatelja kojeg publika Motovuna pamti po naslovima kao što su «Učenik» i «Ljeto».
«Od prethodne projekcije u Motovunu Serebrenjikov je proveo dvije godine u kućnom pritvoru, prebjegao je na zapad te sad prvi put snimio film kao politički emigrant. Ovaj film upozorava nas kako se iza poze autentičnog, buntovnog i kontrakulturnog umjetnika lako skrije otrovni mućak», kaže Pavičić.
Pasja nagrada
Seksualnom traumom bavi se specijalnim priznanjem žirija u San Sebastianu ovjenčani «Kalak» redateljice Isabelle Eklöf, čiji je prvijenac «Slatki život» ranije prikazan u Motovunu. Prvi grenlandski film na Cinehillu, «Kalak» prati mladića koji pokušava pronaći život nakon traume spolnog zlostavljanja koje je počinio njegov otac.
Priča je to o bračnoj nevjeri i strasti koja vodi u zanimljivu kulturu — onu urbaniziranih grenlandskih Inuita. Među nagradama koje krase filmove u ovogodišnjem programu nalazi se i jedna pseća — Nagradu Palm Dog (Pasja palma) u Cannesu je dobio pas Kodi iz filma «Pas na sudu».
Švicarsko-francuska redateljica Laetitia Dosch donosi priču o prvom suđenju jednom psu, koji je ugrizao troje ljudi. Ovom sudskom komedijom sa živahnom glumačkom postavom postavlja pitanja o našim odnosima sa životinjama.
Очень тонко хотела бы инициировать дискуссию. Некоторое время уже нахожусь в недоумении: режиссер Кирилл Серебренников представил в основной программе Каннского кинофестиваля фильм «Лимонов. Баллада об Эдичке». Идея фильма восторженно была воспринята в европейском и мировом медиа-пространстве, в соцсетях. Одна из латвийских кинокомпаний даже участвовала в поддержке съемочного процесса.
Включаем сегодня в открытом доступе последние интервью великого русского писателя (тут без иронии, я его очень искренне люблю, и эпохального «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»] читала еще в каком-то самоиздатовском варианте лет в 14, но речь тут вообще не о литературе) и слушаем резкую антиукраинскую повестку, все лозунги империалиста и русского националиста и прочая и прочая.
В этой дискуссии, я повторюсь, если она, конечно случится, я ищу именно объективные объяснения или версии этого феномена. У нас в Латвии, к примеру, сносят памятник Пушкину, но рукоплещат Эдуарду Лимонову.
Буду признательна за корректность и соблюдение рамок дискуссии.
🕊️
из комментариев:
Антон Долин: Фильм Серебренникова — отнюдь не апология и не ода. Можно же снимать кино про плохих людей? Вот и ответ.
Владислава Галкина: Антон Долин ну он же не просто «плохой человек». И фильм не заявлен, как кино о негодяе пусть и гениальном. Я его еще, конечно, не успела посмотреть, но в описании очень много героики. Не думаю, что там просто мешают с грязью его идеи и развенчивают его миф, который, безусловно, довольно прочно уже сформировался после его смерти.
Антон Долин: Владислава Галкина там никого не мешают с грязью (странная задача для искусства), но это портрет глубоко несчастливого и противоречивого нарцисса, не сумевшего прожить жизнь, о которой он мечтал. Его смерть подана как фиаско, финальный титр сухо сообщает о поддержке им аннексии Крыма. Это не кино о гениальном негодяе; это кино о, как выразился сам режиссер, «русском Джокере». Какая уж там героика. К тому же, о каких описаниях речь? Можно же просто почитать рецензии, их полно.
Владислава Галкина: Антон Долин я почитала рецензии как раз. Возможно, именно твою не читала. Русский Джокер — ок, хотя сложно себе представляю этот образ применительно к Лимонову. Буду ждать выхода фильма в прокат. Но мой посыл был даже не о самом фильме как таковом, а о его, может быть, несвоевременности. Лимонова в любом контексте невозможно представить без этого флера героики, без отсылок к Че Гевара, о котором можно снять ровно такое же кино по описанию, но резонанс в любом случае будем шире режиссерской задумки.
Антон Долин: Владислава Галкина ну этот фильм, если так можно сказать, полностью его дегероизирует, показывает истерики, психическую нестабильность, невозможность справиться с собой при мечтах о мировой революции. Думаю, это очень полезный фильм, если думать об истоках и причинах нелепой и разрушительной мечты о «русском мире».
Владислава Галкина: Антон Долин мне думается, что это так не работает. Безусловно, режиссер имеет свое авторское видение явления и тд, свой угол зрения. Но он всегда не единственно верный. Кроме того, в основе фильма не автобиография или исследовательский труд, а литературное произведение — вымышленная автобиография. Т.е. это некий собирательный образ. И зритель это будет держать в голове. Полезет на ютуб — а там Эдуард Вениаминович полный обаяния, интеллекта, сексуальности в свои 70+ вполне ясно излагает идеи. Очень легко попасть под магию этого образа. Человек он бесспорно талантливый, но далеко не однозначный. Так из некой морали получится яркий пиар.
Антон Долин: Владислава Галкина в основе фильма документальный роман Эмманюэля Каррера, французский бестселлер. Образ не собирательный ничуть, он чрезвычайно конкретный. Ну а кого очарует ютюб, за того Серебренников определенно не в ответе. Повторюсь: в трудные и плохие времена анализировать природу зла — долг художника. А если кого-то зло очарует, то не художник в этом будет виноват.
Владислава Галкина: Антон Долин ждем показ в Риге, и твое вступительное слово ❤️ мне кажется здесь еще есть о чем порассуждать.
Biografska drama temeljena na romanu Emmanuela Carrèrea o Eduardu Limonovu, kontroverznoj ruskoj političkoj ličnosti i piscu. Film, u kojem se Ben Whishaw pojavljuje u ulozi Limonova, istražuje njegov buran život, od pjesničkih i disidentskih dana u Sovjetskom Savezu, potucanja po New Yorku, do trenutka kad se pretvorio u književnu senzaciju u Francuskoj i političkog antijunaka u Rusiji. Premijerno prikazan u Cannesu i nominiran za Zlatnu palmu, film je portret Limonovljeve višestruke ličnosti i njegova utjecaj na različite političke i kulturne krajolike.
* Film preporučamo gledati zajedno s filmom «Srpska epika» Pawela Pawlikovskog
17:05 — Film Premiere: «Limonov — The Ballad» featuring Ben Wishaw and Kirill Serebrennikov
In my conversation with Daria Zueva @dariazuevatv1, actress, producer, mentor.
She will tell us about the real life of actors during the Cannes Film Festival.
Daria shares candid insights about the highs and lows of being in the spotlight. She'll reveal the secrets behind choosing the perfect red carpet gowns and explain why she specifically selected designs from my studio for the festival.
Lomās: Bens Višovs, Viktorija Mirošņičenko, Tomass Arana, Sandrīna Bonēra, Odins Bairons, Andrejs Burkovskis, Marija Maškova
Pēc Emanuēla Karjēra (Emmanuel Carrère) romāna «Ļimonovs» motīviem, izdevniecība P.O.L.
Dzejnieks, revolucionārs, skaistu sieviešu mīlētājs, rakstnieks, kurš rakstīja pats par savu diženumu, patriots-disidents, (дворецкий), politiķis, nacionālists, nepārspēts mīlnieks — Eduardam Ļimonovam ir daudz seju. Šī pankroka epopeja strauji virzās pa varoņa dzīvi Maskavā, Ņujorkā, Parīzē un noslēdzas Krievijā 20.gadsimta otrajā pusē.
Viss sākas Harkovā, kur jaunais Savenko vēl nav izdomājis kolorītu radošo pseidonīmu, strādā rūpnīcā, bet vēlas kļūt slavens visā Savienībā ar savu talantīgo un skarbo dzeju. Labākas dzīves meklējumos viņš pārceļas uz Maskavu, kļūst par savējo populārā radošajā bohēmā, kas, viņaprāt, nav viņa talanta cienīga, iepazīstas ar satriecošu meiteni un, galu galā piesaistījis KGB uzmanību, dodas uz Amerikas Savienotajām Valstīm, kur viņu, pēc paša priekšstatiem, gaida atzinība, bagātība un jauna dzīve…
Kirils Serebreņņikovs:
«Šī nav Ļimonova biogrāfija. Mūsu filma ir Emanuēla Karjēra grāmatas ekranizācija, skatījums uz Ļimonovu Rietumu intelektuāļa acīm. Es veidoju filmu par daļēji izdomātu varoni, kas veidojas no viņa grāmatu liriskajiem varoņiem… Tāpēc vārds «balāde» apakšvirsrakstā man bija svarīgs… Tas ir cilvēks, kam raksturīga iekšēja drāma, iekšējas sāpes, trauslums, ievainojamība — viņš ir dzejnieks. Bet vienlaikus ir viss tas, par ko viņu gan mīl, gan ienīst, un uztver kā kulta figūru…»
Kritiķi par filmu: Sekss — tā ir politika un politika — tas ir sekss Kirila Serebreņņikova neapdomīgi skaistajā, satriecošajā un aizraujošajā debijas filmā angļu valodā. Lai gan Ļimonova politika ir nesaraujami saistīta ar viņa izlaidīgo hedonismu, Serebreņņikova filma, kas uzņemta ar satriecošu vērienu, ir drīzāk patīkama romantiska odiseja nekā politisks pētījums. Eduarda Ļimonova dīvainā karjera — no emigrējuša dumpinieka rakstnieka Ņujorkā līdz militāristu politiskās grupas līderim — ir izstāstīta ar aizrautību, humoru un režisoram raksturīgo teatralitāti.
Antons Doļins:
«Serebreņņikovs ir radījis filmu, kas ir izdomas bagāta, taču pilnīgi bez līdzsvara un iekšējas harmonijas. Dīvainā kārtā šīs īpašības darbojas viņa labā. Jo tikpat stūrains, neērts, pretrunīgs, neiederīgs nekur un nekad bija viņa filmas galvenais varonis… Herostrats, staļinists, militārists, vienkārši egoists, virspusējs un nespējīgs uz solidarizāciju vai empātiju, Ļimonovs šeit noteikti nav parādīts kā piemērs kam sekot… Tāpēc Ļimonova slimīgajā iedomībā, dedzinošajos kompleksos un nerealizētajās spējās režisoram izdevies ieraudzīt traģēdiju par talantīgo krievu, kurš prot nomirt labāk nekā jebkurš cits pasaulē, bet tā arī nekad neiemācīsies dzīvot.»
Oriģinālvaloda: angļu
Filmas tulkojums tiek nodrošināts JŪSU audio austiņās* latviešu valodā, krievu valodā
* Lai dzirdētu tulkojumu, ir nepieciešami spraudņi, kurus varat saņemt pret 1€ ķīlu. Pēc seansa beigām, atdodot spraudni, saņemsiet 1€ atpakaļ pie izejas no skatītāju zāles.
Tratto dal best seller di Emmanuel Carrère il film di Kirill Serebrennikov con Ben Whishaw e Viktoria Miroshnichenko.
Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche un poeta, un amante delle belle donne, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza. La storia della vita di Eduard Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
Eduard Limonov: Ho sempre lavorato nella mia vita e so che i lavoratori sono i cornuti della storia. Agente: Lei sta attirando l'attenzione, o accetta di collaborare o andrà in prigione. Eduard Limonov: Che ne direbbe di un esilio dall'Unione Sovietica? Agente: Innanzitutto deve diventare famoso in Occidente. Eduard Limonov: Lo diventerò.
Elena: Ti serve uno pseudonimo. Eduard Limonov: Pensavo a Limonov.
Eduard Limonov: In Russia diciamo «se vieni al ballo, devi essere pronto a ballare». Sto con i rossi, i neri, i gay, i portoricani o dalla parte di chi non ha niente da perdere.
Elena: Tu sei nato per diventare un eroe, Ėdička.
Eduard Limonov: Chi è il migliore? Sono io il migliore! La storia torneerà e vi prenderà tutti a calci nel culo.
Eduard Limonov: O siete con noi o siete contro di noi.
Eduard Limonov: Questa rivoluzione è musica per le mie orecchie.
Eduard Limonov: Se i tuoi eroi sono Jim Morrison, Lenin, Mishima, Baader sei già membro del nostro partito. Mi definiscono «estremista», «fascista», m a voi sapete che non è vero.
Regia Kirill Serebrennikov
con Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko
Dal 5 settembre al cinema
Sinossi
Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche un poeta, un amante delle belle donne, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza. La storia della vita di Eduard Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
___
Diretto da Kirill Serebrennikov, scritto da Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins e Kirill Serebrennikov e basato sul romanzo «Limonov» di Emmanuel Carrère.
Limonov, selezionato in concorso ufficiale al Festival di Cannes 2024, è prodotto da Wildside, Chapter 2 e Fremantle Spain.
Lomās: Bens Višovs, Viktorija Mirošņičenko, Tomass Arana, Sandrīna Bonēra, Odins Bairons, Andrejs Burkovskis, Marija Maškova
Pēc Emanuēla Karjēra (Emmanuel Carrère) romāna «Ļimonovs» motīviem, izdevniecība P.O.L.
Dzejnieks, revolucionārs, skaistu sieviešu mīlētājs, rakstnieks, kurš rakstīja pats par savu diženumu, patriots-disidents, (дворецкий), politiķis, nacionālists, nepārspēts mīlnieks — Eduardam Ļimonovam ir daudz seju. Šī pankroka epopeja strauji virzās pa varoņa dzīvi Maskavā, Ņujorkā, Parīzē un noslēdzas Krievijā 20.gadsimta otrajā pusē.
Viss sākas Harkovā, kur jaunais Savenko vēl nav izdomājis kolorītu radošo pseidonīmu, strādā rūpnīcā, bet vēlas kļūt slavens visā Savienībā ar savu talantīgo un skarbo dzeju. Labākas dzīves meklējumos viņš pārceļas uz Maskavu, kļūst par savējo populārā radošajā bohēmā, kas, viņaprāt, nav viņa talanta cienīga, iepazīstas ar satriecošu meiteni un, galu galā piesaistījis KGB uzmanību, dodas uz Amerikas Savienotajām Valstīm, kur viņu, pēc paša priekšstatiem, gaida atzinība, bagātība un jauna dzīve…
Kirils Serebreņņikovs:
«Šī nav Ļimonova biogrāfija. Mūsu filma ir Emanuēla Karjēra grāmatas ekranizācija, skatījums uz Ļimonovu Rietumu intelektuāļa acīm. Es veidoju filmu par daļēji izdomātu varoni, kas veidojas no viņa grāmatu liriskajiem varoņiem… Tāpēc vārds «balāde» apakšvirsrakstā man bija svarīgs… Tas ir cilvēks, kam raksturīga iekšēja drāma, iekšējas sāpes, trauslums, ievainojamība — viņš ir dzejnieks. Bet vienlaikus ir viss tas, par ko viņu gan mīl, gan ienīst, un uztver kā kulta figūru…»
Kritiķi par filmu: Sekss — tā ir politika un politika — tas ir sekss Kirila Serebreņņikova neapdomīgi skaistajā, satriecošajā un aizraujošajā debijas filmā angļu valodā. Lai gan Ļimonova politika ir nesaraujami saistīta ar viņa izlaidīgo hedonismu, Serebreņņikova filma, kas uzņemta ar satriecošu vērienu, ir drīzāk patīkama romantiska odiseja nekā politisks pētījums. Eduarda Ļimonova dīvainā karjera — no emigrējuša dumpinieka rakstnieka Ņujorkā līdz militāristu politiskās grupas līderim — ir izstāstīta ar aizrautību, humoru un režisoram raksturīgo teatralitāti.
Antons Doļins:
«Serebreņņikovs ir radījis filmu, kas ir izdomas bagāta, taču pilnīgi bez līdzsvara un iekšējas harmonijas. Dīvainā kārtā šīs īpašības darbojas viņa labā. Jo tikpat stūrains, neērts, pretrunīgs, neiederīgs nekur un nekad bija viņa filmas galvenais varonis… Herostrats, staļinists, militārists, vienkārši egoists, virspusējs un nespējīgs uz solidarizāciju vai empātiju, Ļimonovs šeit noteikti nav parādīts kā piemērs kam sekot… Tāpēc Ļimonova slimīgajā iedomībā, dedzinošajos kompleksos un nerealizētajās spējās režisoram izdevies ieraudzīt traģēdiju par talantīgo krievu, kurš prot nomirt labāk nekā jebkurš cits pasaulē, bet tā arī nekad neiemācīsies dzīvot.»
Oriģinālvaloda: angļu
Filmas tulkojums tiek nodrošināts JŪSU audio austiņās* latviešu valodā, krievu valodā
* Lai dzirdētu tulkojumu, ir nepieciešami spraudņi, kurus varat saņemt pret 1€ ķīlu. Pēc seansa beigām, atdodot spraudni, saņemsiet 1€ atpakaļ pie izejas no skatītāju zāles.
Włoski dystrybutor filmowy «Vision Distribution» jako pierwszy udostępnił zwiastun filmu «Limonow. Ballada» w reżyserii Kiriłła Sieriebriennikowa, nakręconego na podstawie głośnej książki Emmanuela Carrère'a. W kontrowersyjnego rosyjskiego pisarza wcielił się Ben Whishaw.
Eduard Wieniaminowicz Sawienko, bo tak w rzeczywistości nazywał się zmarły w marcu 2020 roku Eduard Limonow, to postać, którą trudno zdefiniować.
«Jest trochę jak Henry Miller w Paryżu, walczący o przetrwanie i dobrze się bawiący, szczęśliwy, że opuścił ponury Związek Radziecki i rozpoczął nową, rock'n'rollową egzystencję za granicą. Ale kiedy ZSRR się rozpada, nie może znieść, że ludzie krytykują jego kraj. I od chwili założenia swojej partii, która jest skinheadowską milicją, staje się rosyjskim faszystą. Po inwazji na Krym stanowisko Limonowa i jego otoczenia jest jasne: są zaciekłymi rosyjskimi nacjonalistami. Jego losy mówią nam coś o chaosie tamtej epoki i to jest historia, którą Sieriebriennikow chciał opowiedzieć»
— dodaje pisarz.
Zdjęcia do filmu zaczęto kręcić w Moskwie, gdzie odtworzono Nowy Jork. Po napaści Rosji na Ukrainę ekipę zmuszono do wstrzymania prac. Producenci Lorenzo Gangarossa i Mario Gianani nie zrezygnowali jednak z projektu, lecz postanowili zbudować drugi plan zdjęciowy przedstawiający Nowy Jork, tym razem w Rydze. Film zrealizowano w języku angielskim, ponieważ — jak zwraca uwagę Kiriłł Sieriebriennikow —
«książka Carrère'a została napisana dla czytelników z Zachodu, nie mieliśmy więc innego wyboru, jak tylko angielski».
Reżyser przyznaje, że przygotowanie Bena Whishawa do wcielenia się w główną rolę wymagało czasu.
«Musiałam wytłumaczyć aktorowi z drugiego końca świata, z innej rzeczywistości, rzeczywistość rosyjskiego pisarza, rosyjskiego imperialisty, rosyjskiego poety, który chciał rozpocząć wojnę z całym światem»
— powiedział Sieriebriennikow.
W filmie ważną rolę odgrywa estetyka. Stąd też podtytuł «Ballada», ponieważ obrazy, kolory, tony, format służą rytmowi historii.
«Wykorzystaliśmy zdjęcia z tamtych czasów, aby odtworzyć wyjątkowo brudny Nowy Jork, pełen szczurów i porzuconych śmieci, istne piekło na ziemi. Jestem bardzo ciekaw opinii amerykańskich widzów na temat tych scen. Szukaliśmy także postaci, których twarze przypominały twarze ludzi tamtych lat»
— dodaje Sieriebriennikow.
Początkowo film miał wyreżyserować Paweł Pawlikowski, twórca «Idy» oraz «Zimnej wojny». Ostatecznie projekt trafił w ręce Sieriebriennikowa, natomiast Pawlikowski jest wymieniany w napisach jako współscenarzysta i producent wykonawczy «Limonowa».
«Booklips», 12 lipca 2024
W sieci pojawił się zwiastun filmu — na razie jedynie włoskojęzyczny. Możecie go obejrzeć poniżej:
W Polsce książkę «Limonow» Emmanuela Carrère'a opublikowało Wydawnictwo Literackie:
09:35 — Як в Каннах сприймається показ фільмів російських режисерів?
Гостем другого випуску став український документаліст, режисер та продюсер Максим Наконечний. Він поділився своїми враженнями від цьогорічного Каннського кінофестивалю та висловив свою думку щодо того, чому попри війну в Україні там і досі показують фільми російських режисерів. Також він пригадав потужну акцію протесту на підтримку України, що відбулася на фестивалі, та розповів про свій фільм «Бачення метелика».
«КіноХаб» — це програма, яка розкриває нову еру українського кінематографу, навіть у складний час війни. Вона представляє ексклюзивні інтерв'ю та репортажі, найсвіжіші кіноновини та огляд трейлерів, кіноперемоги.
Каннський кінофестиваль — одна з найважливіших кіноподій, що 25 травня оголосив переможців. Які підсумки поїздки української делегації в Канни? Чому у фестивалі досі беруть участь фільми російських режисерів? Та які українські стрічки, що стали призерами міжнародних фестивалів, треба подивитися? Про це в новому випуску проєкту «КіноХаб» телеканалу «Дім» розповідає сценарист, теле- та кінопродюсер, театральний режисер Олекса Гладушевський. Спеціальний гість випуску — український документаліст, кінорежисер та продюсер Максим Наконечний.
⟨…⟩
— Цьогоріч в Каннах знов прем'єра фільму російського режисера Кирила Серебренникова про таку ще особистість, як Едуард Лимонов. Фільм «Лимонов, балада про Едічка».
— Лимонов — це не просто одіозна особистість. Він нацист, націонал-більшовик (Лимонов тривалий час у Росії очолював Націонал-більшовицьку партію,— ред.). Він воєнний злочинець, який брав участь в осаді Сараєва (Лимонов брав участь у бойових діях під час Боснійської війни на боці сербів, в абхазько-грузинському конфлікті на боці Абхазії, у придністровсько-молдовському конфлікті на боці сепаратистської «Придністровської молдовської республіки». Обвинувачувався в підготовці у 2000–2001 роках збройного вторгнення в Казахстан нібито для «захисту російськомовного населення»,— ред.). У 2014 році Лимонов підтримав російську окупацію Криму та агресію на Донбасі. (77-річний Лимонов помер 2020 року,— ред.)
— Серебрянников був і на Каннському фестивалі 2022 року з фільмом «Дружина Чайковського». Але його участь у 2024 році, коли всьому світу вже відомі воєнні злочини Росії,— це вже на голову не налазить. Чого його так толерують у Каннах?
— Може, що нема кого більше. Просто вони йдуть по накатаній, шаблонно. Мовляв, ну, не можемо ж ми виключити Росію, треба хоча б когось відібрати. До речі, фільм «Лимонов» на фестивалі мав погані відгуки. Хороші відгуки про цей фільм я чув або читав лише від якихось росіян, які Серебрянникова знають особисто, та й не від усіх.
Каннский кинофестиваль — одно из важнейших кинособытий, которое 25 мая объявило победителей. Какие итоги поездки украинской делегации в Канны? Почему в фестивале до сих пор участвуют фильмы российских режиссеров? И какие украинские ленты, ставшие призерами международных фестивалей, надо посмотреть? Об этом в новом выпуске проекта проекта «КіноХаб» телеканала «Дім» рассказывает сценарист, теле- и кинопродюсер, театральный режиссер Олекса Гладушевский. Специальный гость выпуска — украинский документалист, кинорежиссер и продюсер Максим Наконечный.
⟨…⟩
— В этом году в Каннах снова премьера фильма российского режиссера Кирилла Серебренникова о такой еще личности, как Эдуард Лимонов. Фильм «Лимонов, баллада об Эдичке».
— Лимонов — это не просто одиозная личность. Он нацист, национал-большевик (Лимонов долгое время в России возглавлял Национал-большевистскую партию,— ред.). Он военный преступник, участвовавший в осаде Сараева (Лимонов участвовал в боевых действиях во время Боснийской войны на стороне сербов, в абхазско-грузинском конфликте на стороне Абхазии, в приднестровско-молдавском конфликте на стороне сепаратистской «Приднестровской молдавской республики». Обвинялся в подготовке в 2000–2001 годах вооруженного вторжения в Казахстан якобы для «защиты русскоязычного населения»,— ред.) В 2014 году Лимонов поддержал российскую оккупацию Крыма и агрессию на Донбассе. (77-летний Лимонов умер в 2020 году,— ред.).
— Серебрянников был и на Каннском фестивале 2022 года с фильмом «Жена Чайковского». Но его участие в 2024 году, когда всему миру уже известны военные преступления России,— это уже на голову не налазит. Почему его так толеруют в Каннах?
— Может, что некого больше. Просто они идут по накатанной, шаблонно. Мол, ну, не можем же мы исключить Россию, надо хотя бы кого-то отобрать. Кстати, фильм «Лимонов» на фестивале имел плохие отзывы. Хорошие отзывы об этом фильме я слышал или читал только от каких-то россиян, которые Серебрянникова знают лично, да и то не от всех.
Фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов. Баллада», съемки которого проходили в Риге, будет показан 25 сентября в программе кинофестиваля «Балтийская жемчужина».
Секс — это политика, а политика — это секс в безрассудно прекрасном, провокационном, захватывающем англоязычном дебюте Кирилла Серебренникова.
Фильм начал свое триумфальное шествие по мировым экранам с успешного старта в основной конкурсной программе Каннского фестиваля.
Сценарий был написан Павлом Павликовским, Беном Хопкинсом и Кириллом Серебренниковым по книге французского писателя Эммануэля Каррера.
Кирилл Серебренников принципиально называет фильм «балладой», а не байопиком, поскольку он основан на «вымышленном романе-биографии».
«Это не биография Лимонова. Наш фильм — экранизация книги, взгляд на Лимонова глазами западного интеллектуала.
Я снимал кино про выдуманного отчасти персонажа, который состоит из лирических героев его книг… Поэтому для меня было важно слово «баллада» в подзаголовке… Это человек, у которого есть внутренняя драма, внутренняя боль, хрупкость, уязвимость: он поэт. Но при этом есть все то, за что его и любят, и ненавидят, и воспринимают как культовую фигуру…»
— рассказал Кирилл Серебренников в интервью кинокритику Антону Долину.
В то время как политика у Лимонова неотделима от его распутного гедониста, фильм Серебренникова, снятый с потрясающим удовольствием,— скорее приятная романтическая одиссея, чем политическое исследование.
Причудливая карьера Эдуарда Лимонова — от писателя-эмигранта-мятежника в Нью-Йорке до лидера воинствующей политической группы — рассказана с воодушевлением, юмором и присущей режиссеру театральностью.
Театральная условность, заложенная в самом режиссерском методе Серебренникова, находит в «Лимонове» свой кинематографический эквивалент.
Роль писателя и политика Эдуарда Лимонова сыграл известный британский актер Бен Уишоу, а Нью-Йорк 1970-х снимался в Риге 2022 года. Все начинается в Харькове, где молодой Савенко еще не придумал себе яркий творческий псевдоним, работает на заводе, но очень хочет прославиться на весь Союз благодаря своим талантливым и жестким стихам. В поисках лучшей жизни он переезжает в Москву, становится своим в модной творческой тусовке, которая, по его мнению, недостойна его талантов, встречает шикарную девушку и, наконец-то обратив на себя внимание КГБ, от греха подальше переезжает в США, где, по его представлениям, его ждут признание, богатство и новая жизнь…
Атмосферная, роскошно смонтированная, страстная и зрелищная картина завораживает зрителей и держит в эмоциональном напряжении до финальных титров.
Критики единодушно отметили, что «Лимонов» — один из самых оригинальных и чувственных фильмов кинорежиссера, «бодрый, дерзкий, с похотью и вызовом в каждом кадре».
Премьера фильма состоится 25 сентября в кинотеатре «Splendid Palace». Билеты уже в продаже.
«rus.tvnet.lv», 15 июля 2024 года
«Delfi», 15 июля 2024 года
Kinofestivālā Baltijas pērle 25. septembrī tiks demonstrēta Kirila Serebreņņikova filma «Ļimonovs. Balāde», kuras filmēšana norisinājās Rīgā, informēja festivāla pārstāvji.
Filma uzsāka savu gājienu pa pasaules kinoekrāniem līdz ar pirmizrādi Kannu kinofestivāla konkursā. Scenāriju ir uzrakstījuši Pavels Pavlikovskis, Bens Hopkinss un Kirils Serebreņņikovs pēc franču rakstnieka Emanuela Karēra grāmatas. Kirils Serebreņņikovs principiāli filmu dēvē par balādi, nevis biogrāfisku filmu, jo tā balstās uz izdomāta biogrāfiskā romāna.
«Šī nav Ļimonova biogrāfija. Mūsu filma ir Emanuela Karēra grāmatas ekranizācija, skatījums uz Ļimonovu Rietumu intelektuāļa acīm. Es veidoju filmu par daļēji izdomātu varoni, un viņš sastāv no paša grāmatu liriskajiem varoņiem… Tāpēc vārds «balāde» apakšvirsrakstā man bija svarīgs… Tas ir cilvēks, kam raksturīga iekšēja drāma, iekšējas sāpes, trauslums, ievainojamība — viņš ir dzejnieks. Bet vienlaikus ir tas viss, par ko viņu gan mīl, gan ienīst, gan uztver kā kulta figūru,»
Lai gan Ļimonova politika ir nesaraujami saistīta ar viņa izlaidīgo hedonismu, Serebreņņikova filma ir drīzāk patīkama romantiska odiseja nekā politisks pētījums. Eduarda Ļimonova dīvainā karjera — no emigrējuša dumpinieka rakstnieka Ņujorkā līdz kareivīgas politiskās grupas līderim — ir izstāstīta ar aizrautību, humoru un režisoram raksturīgo teatralitāti.
Teatrālā nosacītība, kas ir paša Serebreņņikova režisora metodes pamatā, atrod Ļimonovā savu kinematogrāfisko ekvivalenci. Rakstnieka un politiķa Eduarda Ļimonova lomu ir nospēlējis slavenais britu aktieris Bens Višovs, savukārt 1970. gadu Ņujorka tika filmēta Rīgā 2022. gadā.
Viss sākas Harkivā, kur jaunais Savenko vēl nav izdomājis kolorītu radošo pseidonīmu, strādā rūpnīcā, bet ļoti vēlas kļūt slavens visā Padomju Savienībā ar savu talantīgo un skarbo dzeju. Labākas dzīves meklējumos viņš pārceļas uz Maskavu, kļūst par savējo populārā radošajā bohēmā, kas, viņaprāt, nav viņa talanta cienīga, iepazīstas ar satriecošu meiteni un beidzot, piesaistījis KGB uzmanību, dodas uz ASV, kur viņu, pēc paša priekšstatiem, gaida atzinība, bagātība un jauna dzīve…
Kritiķi ir atzīmējuši, ka «Ļimonovs» ir viens no pašiem oriģinālākajiem un jutekliskākajiem režisora darbiem.
«Limonov: The Ballad,» directed by Kirill Serebrennikov, was screened at the Cannes Film Festival and will be released in the US in September.
The screenplay, written by Serebrennikov with Ben Hopkins and Paweł Pawlikowski in an adaptation of Emmanuel Carrère's 2015 fictionalized biography, tells the story of the poet, writer and Soviet dissident who became a supporter of the revival of the USSR. MT spoke with the director in an exclusive interview.
— Who was Eduard Limonov, a hero or a villain?
— For me, he was a Russian Joker. A person with several faces who multiple times would die and be reborn in a new body, environment, and nation, starting a new life each time.
I never met him. He was very influential in the 1990s in Russia, the time of my youth. He was attractive — he looked and behaved like a rock star. A lot of young people read «Limonka», the newspaper he published in the anti-West tradition. He called himself a Self-[Declared]-Russian-Fascist.
Эдуард Лимонов и Кирилл Серебренников на первом показе спектакля «Отморозки».
Школа-студия МХАТ. 26 февраля 2011 года.
Кирилл Серебренников («YouTube. вДудь», 21.07.2022):
«…это не вполне Лимонов, Эдуард Вениаминович Лимонов, которого я там пару раз встречал…»
Mario Gianani («Deadline», 04.09.2022):
«We were looking for alternatives, for Russian directors. An agent put us in contact with Kirill Serebrennikov and it was a fantastic meeting. We asked him if he knew the character of Limonov and he pulled out a picture, showing himself as an 18-year-old next to the real Limonov».
I wanted to show how a creative personality becomes a character of war. This can give you an idea about the roots of violence and Russian fascism. And if you ask how contemporary he is — I would say he is quite contemporary. All of Russian aggression has an example in contemporary history, reflected in what Russia is doing now with its invasion [of Ukraine]. It shows how quickly such things can happen. Limonov is like a metaphor for Russia. He has a complicated personality, probably a bit romantic, and way too anarchic. He is very contradictory — not always clear in his intention. For me, this is an important message about what Russia is.
Limonov liked to be against everyone, as Russia is now. I often get the impression that today we live in Limonov's world, and that the Russian authorities revered his latest works and acted as Limonov suggested. We started a war, set out to restore the Soviet Union, and what once seemed crazy to us has become our very toxic reality. Here is an example of how a movie character can intertwine with real life.
This film leaves romanticism aside but forces us to ask not-so-pleasant questions of ourselves. Limonov is first and foremost a poet. His poems are still beautiful, especially the early ones, despite what he later said and did. These poems express the real nature of this country. But then some kind of metamorphosis happens to him, and this is what our film is about. How can you turn from a poet into a man of war? And if he is a romantic, it turns out that romanticism is characterized by military aggression. After all, Byron was not alien to the same psychology and perception of the world.
— In your film how did you recreate New York of the 1970s?
— It was one of the most difficult parts of this film to recreate New York of 1974. I know everything about Moscow of 1989 and I have an idea about Moscow of 1993, but New York of the 1970s was a long journey. First, I spent a month in the Associated Press footage storage, watching videos they used in their broadcasts, including street views, faces, and restaurants. Then I found huge archives of street photographers. During the makeup sessions, I would show the makeup artist a random photo from a street in New York of that time and say I needed the same character, with the same face and dress. Everything you see in my films has a connection with the reality of that time; it wasn't pure imagination.
We built sets in Moscow before Russia invaded Ukraine. When the war started and people began leaving the country, the old set, which was quite expensive, was sadly destroyed. Six to seven months after we left Russia, producers found another affordable solution in Latvia, near Riga. It was a bit nostalgic because some parts of the area reminded us of the past. We also used technologies to merge our shooting material with original footage.
— There is a sex scene taken from Limonov's biography «It's me, Eddie.»
Фрагмент из дневниковой тетради Эдуарда Лимонова №7
от 29-го апреля 2010 года:
Я никогда не был геем. Это наши руководители, среди которых немало индивидуалов нетрадиционной ориентации, принимают желаемое за действительное. Я опрометчиво провокативно дал герою моего первого романа мой литературный псевдоним, и поскольку под этим псевдонимом я тогда был известен лишь десятку людей, я допустил таким образом огромную ошибку по нескольким сразу аспектам: 1) Я не предполагал, что в будущем уеду жить на мою скифскую родину и стану жить под моим псевдонимом вместо реальной фамилии, 2) Тем более не предполагал, что стану скифским политиком в «Скифии», а здесь круче нравы, чем в «Риме», скифы дичее. Кем я предполагал стать — в 1976 году — спросите Вы? Пророком в «Риме», но в начале следовало стать великим писателем.
Excerpt from a video conference with Eduard Limonov
dated October 28, 2009:
— Is it true that you shot at civilians in Serbia?
— The question is quite broad, with a sting, «shot at civilians in Serbia»… Obviously, the person asking this question is referencing the BBC film, directed by Paweł Pawlikowski, called «Serbian Epics,» where the main character is Radovan Karadžić. As the trial against him has just started in The Hague Tribunal. In this film, I am interviewing Radovan Karadžić. I participated in the filming for three days, and there is a scene where I am seen firing a machine gun, which was captured by Paweł Pawlikowski. Let that remain on his guilty conscience. Indeed, I am seen firing a machine gun. All of this takes place in Pale, the former capital of the Bosnian Serb Republic. I am firing on a shooting range. And when this was later interpreted as if I was shooting at Sarajevo, one must at least understand that Pale and Sarajevo are several tens of kilometers apart. So, in this case, all the questions should be directed elsewhere. Paweł Pawlikowski manipulated the footage, adding a scene right after that, where some houses resembling medieval ones with many windows flicker, literally like the 25th frame. This appears to be an attempt at such a vile provocation, which has been going on for 17 years because the film was released in 1992. Allegedly, he wanted to show that I was shooting at some city. But I repeat again, the small town of Pale is several tens of kilometers away from Sarajevo.
— Yes, when Limonov has sex with a black homeless man. The funny thing is that when I meet journalists from Russia, they always ask questions about that scene. It is the main question for them, while others ask me why I skipped the scene where Limonov took part in the siege of Sarajevo.
I understand. It was the first homosexual scene in Russia ever. I remember when we read this scene back in the 1990s, we could not believe it. Cyrillic letters had probably never described any acts like this before. For me, this act was just part of the trickster's behavior; it was an act of his immense love for Elena, who had left him by this point. He was not doing it to change his identity. He was straight his whole life. This scene is one in which he is dying to be reborn again.
— Limonov once said that a writer must be kicked out of the country if he wants to become a professional. Can you relate to this, since you also left Russia, becoming an immigrant?
— I do not see myself as an immigrant. Even the term is unpleasant for me to say. We do not live in Soviet times anymore. For Limonov, it was a one-way ticket; if you left the country back then, it was forever. You wouldn't be able to see your parents again or have any communication with them or friends. You had no information about what was happening in your country. You just cut all ties.
Today is different. I am well-informed about the situation in the country. I have my father there, and we connect every day on Zoom. I left Russia because it became impossible to live there, to express my opinion, due to the most recent and ridiculous laws, and the situation became very toxic. But in my case, it is not immigration; it is something different. Isn't it normal for people nowadays to leave a place if they are unhappy and look for something new?
— How has leaving Russia affected your life and work?
— I left a country where I could not work and live for a country where I can do both. Now I have a lot of projects; everything is quite exciting. I am trying out new things and growing. The most important thing is that my close friends and most of my colleagues are also here with me. None of us planned to be thrown out of the country. The country decided we were not suitable for it, because we were against the decisions of the authorities. It is the country itself that abandoned us, and it is abandoning many others, such as the director and my former student Zhenya Berkovich and Sveta Petriychuk. They did nothing wrong. They staged a play that won a national theater award!
— In the epilogue to the film you mention that Limonov supported the annexation of Crimea by Russia. Can you comment on that?
— Indeed, he supported the annexation of Crimea by Russia and considered Donbas a part of Russia. He died in 2020, before the full-scale invasion. Limonov wanted to go his own way and wrote a lot of notes with slogans like «Let's make Russia great again» and «Let's rebuild the Soviet Union and make it a great Empire.» Maybe it was a sort of trauma after his life in the US and encounters with the capitalistic system. He was born in Kharkov, which is Kharkiv today. Back then, the city was Soviet to the core… it was full of culture, with many poets, avant-garde artists, stage performers, and a talented environment — a melting pot of several traditions and ethnicities. Those people did not see themselves as Ukrainians or Russians; they called themselves Soviets.
I wish the film could be released in Russia, as it is part of Russian history. But I know that my wish is a fantasy at the moment. All I can do is to stay optimistic.
Kirila Serebreņņikova filma «Ļimonovs: Balāde», kuras filmēšana norisinājās Rīgā, tiks demonstrēta 25. septembrī kinofestivāla «Baltijas pērle» programmā.
Sekss — tā ir politika, un politika — tas ir sekss Kirila Serebreņņikova neapdomīgi skaistajā, satriecošajā un aizraujošajā debijas filmā angļu valodā.
Filma uzsāka savu triumfālo gājienu pa pasaules kino ekrāniem līdz ar veiksmīgu startu Kannu kinofestivāla konkursa pamata programmā.
Scenāriju ir uzrakstījuši Pavels Pavļikovskis, Bens Hopkins un Kirils Serebreņņikovs pēc franču rakstnieka Emanuela Karēras grāmatas.
Kirils Serebreņņikovs principiāli filmu dēvē par «balādi» nevis biogrāfisku, jo tā balstās uz «izdomāta biogrāfiskā romāna».
«Šī nav Ļimonova biogrāfija. Mūsu filma ir Emanuela Karēra grāmatas ekranizācija, skatījums uz Ļimonovu Rietumu intelektuāļa acīm. Es veidoju filmu par daļēji izdomātu varoni, un viņš sastāv no paša grāmatu liriskajiem varoņiem… Tāpēc vārds «balāde» apakšvirsrakstā man bija svarīgs… Tas ir cilvēks, kam raksturīga iekšēja drāma, iekšējas sāpes, trauslums, ievainojamība — viņš ir dzejnieks. Bet vienlaikus ir tas viss, par ko viņu gan mīl, gan ienīst, gan uztver kā kulta figūru,»
Lai gan Ļimonova politika ir nesaraujami saistīta ar viņa izlaidīgo hedonismu, Serebreņņikova filma, kas uzņemta ar apbrīnojamu baudu, ir drīzāk patīkama romantiska odiseja nekā politisks pētījums. Eduarda Ļimonova dīvainā karjera — no emigrējuša dumpinieka rakstnieka Ņujorkā līdz kareivīgas politiskās grupas līderim — ir izstāstīta ar aizrautību, humoru un režisoram raksturīgo teatralitāti.
Teatrālā nosacītība, kas ir paša Serebreņņikova režisora metodes pamatā, atrod «Ļimonovā» savu kinematogrāfisko ekvivalenci. Rakstnieka un politiķa Eduarda Ļimonova lomu ir nospēlējis slavenais britu aktieris Bens Višovs, savukārt 1970. gadu Ņujorka tika filmēta Rīgā 2022. gadā.
Viss sākas Harkovā, kur jaunais Savenko vēl nav izdomājis kolorītu radošo pseidonīmu, strādā rūpnīcā, bet ļoti vēlas kļūt slavens visā Savienībā ar savu talantīgo un skarbo dzeju. Labākas dzīves meklējumos viņš pārceļas uz Maskavu, kļūst par savējo populārā radošajā bohēmā, kas, viņaprāt, nav viņa talanta cienīga, iepazīstas ar satriecošu meiteni un, beidzot piesaistījis KGB uzmanību, dodas uz Amerikas Savienotajām Valstīm, kur viņu, pēc paša priekšstatiem, gaida atzinība, bagātība un jauna dzīve…
Īpašu gaisotni radoša, grezni samontēta, kaislīga un vizuāli piesātināta — šī filma apbur skatītājus un tur viņus emocionālā spriedzē līdz pat fināla titriem.
Kritiķi vienbalsīgi ir atzīmējuši, ka «Ļimonovs» ir viens no pašiem oriģinālākajiem un jutekliskākajiem kinorežisora darbiem, «mundra un provocējoša, ar miesaskāri un izaicinājumu katrā kadrā.»
Filmas pirmizrāde notiks 25. septembrī kinoteātrī «Splendid Palace».
Фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов: Баллада», съемки которого проходили в Риге, будет показан 25 сентября в программе кинофестиваля «Балтийская жемчужина».
Секс — это политика, а политика — это секс в безрассудно прекрасном, провокационном, захватывающем англоязычном дебюте Кирилла Серебренникова.
Фильм начал свое триумфальное шествие по мировым экранам с успешного старта в основной конкурсной программе Каннского фестиваля.
Сценарий был написан Павлом Павликовским, Беном Хопкинсом и Кириллом Серебренниковым по книге французского писателя Эммануэля Каррера.
Кирилл Серебренников принципиально называет фильм «балладой», а не байопиком, поскольку он основан на «вымышленном романе-биографии».
«Это не биография Лимонова. Наш фильм — экранизация книги, взгляд на Лимонова глазами западного интеллектуала. Я снимал кино про выдуманного отчасти персонажа, который состоит из лирических героев его книг… Поэтому для меня было важно слово «баллада» в подзаголовке… Это человек, у которого есть внутренняя драма, внутренняя боль, хрупкость, уязвимость: он поэт. Но при этом есть все то, за что его и любят, и ненавидят, и воспринимают как культовую фигуру…»,
— рассказал Кирилл Серебренников в интервью кинокритику Антону Долину.
В то время как политика у Лимонова неотделима от его распутного гедонизма, фильм Серебренникова, снятый с потрясающим удовольствием,— скорее приятная романтическая одиссея, чем политическое исследование.
Причудливая карьера Эдуарда Лимонова, от писателя-эмигранта-мятежника в Нью-Йорке до лидера воинствующей политической группы, рассказана с воодушевлением, юмором и присущей режиссеру театральностью.
Атмосферная, роскошно смонтированная, страстная и зрелищная картина завораживает зрителей и держит в эмоциональном напряжении до финальных титров.
Премьера фильма состоится 25 сентября в кинотеатре «Splendid Palace».
Kirill Serebrennikov's film «Limonov: The Ballad», which was also shot in Riga, will be screened at the Baltic Pearl Film Festival on 25 September.
The film's triumphant debut in Cannes' main competition kicked off its journey across the world's screens.
Sex is politics and politics is sex in Kirill Serebrennikov's recklessly beautiful, wildly entertaining English-language debut.
The screenplay was written by Pavel Pawlikowski, Ben Hopkins and Kirill Serebrennikov, based on the book by French author Emmanuel Carrère.
Kirill Serebrennikov pointedly calls the film a ballad rather than a biopic, as it is based on a «fictional novel-biography».
«This is not a biography of Limonov. Our film is an adaptation of a book, a look at Limonov through the eyes of a Western intellectual. I was making a film about a partly fictional character, consisting of the lyrical heroes of his books… That's why the word «ballad» in the title was important to me… This is a man who has inner drama, inner pain, fragility, vulnerability: he is a poet. But at the same time there is everything for which he is both loved and hated, and is perceived as a cult figure…»,
— Kirill Serebrennikov said in an interview with film critic Anton Dolin.
This punk rock epic moves at the pace of a train coming off its tracks across Moscow, New York, Paris, and back to Russia again, starring Ben Whishaw in a career-crowning lead performance as the self-styled alternative poet and political dissident Eduard Limonov.
While Limonov's politics are inseparable from his promiscuous hedonism, Serebrennikov's film, shot with stunning gusto, is more a pleasant romantic odyssey than a political exploration.
Eduard Limonov's bizarre career, from émigré rebel writer in New York to leader of a militant political group, is narrated with excitement, humour and the director's inherent theatricality.
Atmospheric, luxuriously mounted, passionate and spectacular film mesmerises the audience and keeps them in emotional suspense until the final credits.
The premiere of the film will take place on 25 September at «Splendid Palace» cinema.
Limonov è il nuovo film del regista russo Kirill Serebrennikov, basato sull'omonimo romanzo di Emmanuel Carrère dedicato alla vita di Eduard Limonov, scrittore e politico russo anti Putin, leader del Partito Nazional Bolscevico e poi fondatore de L'Altra Russia e del quotidiano Limonka, scomparso nel marzo 2020 dopo una lunga malattia.
Un militante rivoluzionario, delinquente, scrittore underground, maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Anche e soprattutto un poeta, estimatore delle belle donne, a tratti guerrafondaio, attivista politico e romanziere edonista. La trama di «Limonov» indaga a fondo tra le maglie biografiche di questo sfaccettato personaggio in un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
Presentato in anteprima mondiale al festival di Cannes, il film ha ricevuto nove minuti di applausi al Grand Theatre Lumière, senza però ottenere alcun riconoscimento. La «Wildside» — impegnata nella produzione in collaborazione con Chapter 2 e Fremantle Spain — ha acquistato i diritti cinematografici del romanzo già nel 2011 a seguito dell'incredibile successo ottenuto dall'opera, in particolare in Francia e in Italia.
Difficoltà in pre-produzione
Dapprima, l'adattamento e la regia furono affidati a Saverio Costanzo, che poi rinunciò al progetto nel 2015. Successivamente, subentrò il regista polacco Pawlikowski, che scrisse una sceneggiatura con la consulenza dello stesso Carrere prima di abbandonare la direzione, rendendosi conto che Limonov era
«una persona che non mi piace, o almeno non abbastanza da farci un film.»
Infine è arrivato il turno di Kirill Serebrennikov, un cineasta che ha conosciuto il vero Limonov ed è perfettamente conscio del clima culturale raccontato nell'opera di Carrere. Lo stesso Serebrennikov ha rivelato pubblicamente:
«È stato un eroe della mia gioventù, ero affascinato dalle sue poesie, dal suo essere antieroe, contro la borghesia, contro il sistema. Ma quando ho iniziato ad avvicinarmi a lui, a seguire la sua carriera politica, il mio sguardo è cambiato: il suo Partito Nazional Bolscevico diede il primo assaggio del fascismo, di quelli che sarebbero diventati i fascisti russi. Ma il libro è diventato un bestseller e questo significa che c'è qualcosa, nel personaggio, per cui la gente crede che sia importante per comprendere il presente.»
Eduard Limonov sarà interpretato dall'attore britannico Ben Whishaw (famoso per aver ricoperto, tra gli altri, il ruolo di Q nell'ultima saga di James Bond). L'attrice russa Viktorija Mirošničenko (La ragazza d'autunno) vestirà i panni della moglie Elena Scapova. Il film uscirà nelle sale italiane il 5 settembre 2024, distribuito in Italia da «Vision Distribution».
Графиня Елена Щапова де Карли критически встретила фильм Кирилла Серебренникова о своём экс-муже.
Недавно на международном Каннском кинофестивале представили художественный фильм оппозиционного российского режиссера Кирилла Серебренникова «Лимонов. Баллада об Эдичке». Некоторые критики после премьеры высказали свое крайнее разочарование. Мол, в картине нет политики, а только одна сплошная любовь. А ведь писатель Эдуард Лимонов (22.02.1943–17.03.2020) известен прежде всего своими крайне радикальными взглядами. В течение ряда лет он был председателем запрещенной в России Национал-большевистской партии и автором целого ряда оппозиционных проектов. Куда все это пропало? Получается, никакой критики…
Супруга стала графиней
Ответ прост: фильм Кирилла Серебренникова — это экранизация любовного романа французского писателя Эмманюэля Каррера «Лимонов». Действие произведения происходит вовсе не в России, а в далекой Америке. Причем еще в 70-х годах прошлого века. Рассказывается о молодом Лимонове, который еще далек от политики.
На днях Москву посетила бывшая супруга Лимонова — Елена Щапова, главная героиня романа Эмманюэля Каррера «Лимонов». Именно с ней писатель когда-то уехал в Америку. Примечательно, что гостью российской столицы представили как Елену Щапову де Карли. Оказалось, она потом вышла замуж за итальянского графа и даже стала командором ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой».
Впрочем, сама себя она представила так:
«Я та самая сволочь, стерва, эгоистка, гадина и животное. Правда, не знаю, о каком животном идет речь. Эдуард Вениаминович никогда не уточнял…»
Понятное дело, идет отсыл к самой знаменитой книге Лимонова «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»]. Цитируем:
«Я любил ее — бледное, тощее, малогрудое создание. Я готов был отрезать себе голову, свою несчастную рафинированную башку, и броситься перед ней ниц. За что? Она сволочь, стерва, эгоистка, гадина, животное, но я любил ее, и любовь эта была выше моего сознания».
Другой Эдичка
Елена Козлова (такова девичья фамилия Щаповой де Карли) родилась 11 июня 1950 года в Москве. Ее первым супругом был художник-график Виктор Щапов. А в 1974 году вместе со вторым мужем, писателем Эдуардом Лимоновым, Елена сначала уехала в Вену. Откуда парочка потом эмигрировала уже в США.
В Москве Елена Сергеевна презентовала свою скандальную автобиографическую книгу «Эдуард Лимонов: письма о любви», в которой, как ясно из названия, собраны любовные послания писателя. Увы, ответных писем нет, поскольку они, как считают критики, были сожжены самим автором после расставания с Еленой.
— У многих людей сложился определенный стереотип в отношении Лимонова,
— отметила Елена Щапова.—
В своей книге я открываю бывшего супруга с необычной стороны. Уверена, многие весьма удивятся, прочитав мое предисловие к письмам Эдуарда. Того Лимонова, о котором я пишу, они точно никогда не знали. Читатели познакомятся совсем с другим человеком. Это моя исповедь в эпистолярном жанре. Я впервые так откровенно и подробно рассказываю историю моей любви, встреч и расставаний с Эдуардом.
Как пишет Википедия,
«Елена Щапова — это культовый персонаж советского андерграунда, писательница и поэтесса, первая российская манекенщица в Нью-Йорке, муза художников и поэтов Лианозовской школы».
В фильме Кирилла Серебренникова «Лимонов. Баллада об Эдичке» молодую супругу писателя играет Виктория Мирошниченко — российская актриса кино и театра, наиболее известная благодаря роли Ии в драматическом фильме режиссера Кантемира Балагова «Дылда».
Самого Эдуарда Лимонова сыграл известный английский актер Бен Уишоу — звезда фильмов «Парфюмер», «Фарго», а также последних картин о Джеймсе Бонде и сериала «Будет больно».
В романе Эмманюэля Каррера «Лимонов» рассказывается о том, как тяжело пришлось бывшему советскому гражданину за океаном. Несчастного в личной жизни эмигранта вскоре бросает жена. В прямом смысле бедный Эдик живет на социальное пособие. Он подрабатывает то в ресторане, то грузчиком… Тут уж точно не до политики и партийных съездов. Лишь бы выжить.
— Елена Сергеевна, удалось ли вам посмотреть фильм Кирилла Серебренникова?
— Нет! Я вообще ужасно отношусь к роману «Лимонов». Терпеть не могу эту книгу. Потому что там много вранья.
Я даже судилась с Эммануэлем Каррером. И выиграла процесс. Причем если ты врешь, то хотя бы измени мое имя. В итоге ему пришлось это сделать под нажимом моего адвоката. Причем Кирилл Серебренников со мной даже не связался. Получается, что меня выставили напоказ, даже не поставив об этом в известность. Что, конечно, очень странно. Я ведь еще жива. Могли бы и поговорить со мной.
— Письма Лимонова шокируют своей откровенностью.
— Я опубликовала их с его разрешения. Специально к нему обратилась в Москве. Он ответил так: «Публикуй что хочешь. Я не против!» Меня иногда спрашивают, почему я не сожгла его письма. У меня бы рука не поднялась это сделать. Да, они очень откровенные, но, как говорится, из песни слов не выбросишь. Лимонова я знала еще молодым поэтом. Политиком он стал потом, когда вернулся в Россию. Но я вовсе не удивилась такой метаморфозе. Ему всегда хотелось быть политическим лидером. Это проскакивает даже в его самых ранних стихах. Но для меня он остался прекрасным поэтом и прозаиком.
Рига превратилась в Нью-Йорк
Интересно, что фильм «Лимонов. Баллада об Эдичке» снимали… в Латвии. О чем наш еженедельник «7 секретов» подробно рассказывал в прошлом году. В бывшем военном аэропорту Румбула даже выстроили небольшой кусочек Нью-Йорка — крупнейшего города США. На сооружение декораций ушло всего полтора месяца. Необходимо было сделать примерно 100 метров. Впрочем, никаких небоскребов в Риге не возводили. Нужно было лишь сымитировать первые этажи типичных зданий. А культовые высотки запросто можно дорисовать на компьютере. Спасибо современным технологиям.
Кстати, в какой-то момент понадобился голубь, которого миролюбивый главный герой символически выпускает в небо. Где взять птичку? И тогда латвийский продюсер Игорь Пронин обратился к Елене Кустовой, хозяйке рижского домашнего зоопарка «Империя птиц». Она сразу же привезла на съемочную площадку своего любимца по кличке… Дурак. Именно так его назвали прежние хозяева.
В общем, если вам интересно, смотрите скандальный фильм «Лимонов. Баллада об Эдичке» и читайте еще более скандальную книгу «Эдуард Лимонов: письма о любви».
латвийский еженедельник «7 секретов»,
№29, 18–24 июля 2024 года
Недавно на международном Каннском кинофестивале представили художественный фильм оппозиционного российского режиссера Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке». Некоторые критики после премьеры высказала свое крайнее разочарование.
Мол, в картине нет политики, а только одна сплошная любовь. А ведь писатель Эдуард Лимонов известен прежде всего своими крайне радикальными взглядами.
В течение ряда лет он был председателем запрещенной в России Национал-большевистской партии и автором целого ряда оппозиционных проектов. Куда все это пропало? Получается, никакой критики…
Ответ прост: фильм Кирилла Серебренникова — это экранизация любовного романа французского писателя Эмманюэля Каррера «Лимонов».
Действие произведения происходит вовсе не в России, а в далекой Америке. Причем еще в 70-х годах прошлого века. Рассказывается о молодом Лимонове, который еще далек от политики.
Экс-супруга стала графиней
А на днях Москву посетила бывшая супруга Лимонова Елена Щапова, главная героиня романа Эмманюэля Каррера «Лимонов». Именно с ней писатель когда-то уехал в Америку.
Примечательно, что гостью российской столицы представили как Елену Щапову де Карли. Оказалось, она потом вышла замуж за итальянского графа и даже стала командором ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой».
Впрочем, сама себя она представила так:
«Я та самая сволочь, стерва, эгоистка, гадина и животное. Правда, не знаю, о какой животном идет речь. Эдуард Вениаминович никогда не уточнял…»
Понятное дело, идет отсыл к самой знаменитой книге Лимонова «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»]. Цитируем:
«Я любил ее — бледное, тощее, малогрудое создание. Я готов был отрезать себе голову, свою несчастную рафинированную башку и броситься перед ней ниц. За что? Она сволочь, стерва, эгоистка, гадина, животное, но я любил ее, и любовь эта была выше моего сознания».
Другой Эдичка
Елена Козлова (такова девичья фамилия Щаповой де Карли) родилась 22 июня 1950 года в Москве. Ее первым супругом был художник-график Виктор Щапов. А в 1974 году вместе со вторым мужем, писателем Эдуардом Лимоновым, Елена сначала уехала в Вену. Откуда парочка потом эмигрировала уже в США.
В Москве Елена Сергеевна презентовала свою скандальную автобиографическую книгу «Эдуард Лимонов: письма о любви», в которой, как ясно из названия, собраны любовные послания писателя. Увы, ответных писем нет, поскольку они, как считают критики, были сожжены самим автором после расставания с Еленой.
— У многих людей сложился определенный стереотип в отношении Лимонова,
— отметила Елена Щапова де Карли.—
В своей книге я открываю своего бывшего супруга с необычной стороны. Уверена, многие весьма удивятся, когда прочитают мое предисловие к письмам Эдуарда.
Того Лимонова, о котором я пишу, они точно никогда не знали. Читатели познакомятся совсем с другим человеком. Это моя исповедь в эпистолярном жанре. Я впервые так откровенно и подробно рассказываю историю моей любви, встреч и расставаний с Эдуардом.
Культовый персонаж времен СССР
Как пишут в Интернете,
«Елена Щапова — это культовый персонаж советского андеграунда, писательница и поэтесса, первая российская манекенщица в Нью-Йорке, муза художников и поэтов Лианозовской школы».
В фильме Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке» молодую супругу писателя играет Виктория Мирошниченко — российская актриса кино и театра, наиболее известная благодаря роли Ии в драматическом фильме режиссера Кантемира Балагова «Дылда».
Самого писателя Эдуарда Лимонова сыграл известный английский актер Бен Уишоу — звезда фильмов «Парфюмер», «Фарго», а также последних картин о Джеймсе Бонде и сериала «Будет больно».
В романе Эмманюэля Каррера «Лимонов» рассказывается о том, как тяжело пришлось бывшему советскому гражданину за океаном. Несчастного в личной жизни эмигранта вскоре бросает жена. В прямом смысле бедный Эдик живет на социальное пособие. Он подрабатывает то в ресторане, то грузчиком… Тут уж точно не до политики и партийных съездов. Лишь бы выжить.
— Елена Сергеевна, удалось ли вам посмотреть фильм Кирилла Серебренникова?
— Нет! Я вообще ужасно отношусь к роману «Лимонов». Терпеть не могу эту книгу. Потому что там много вранья. Я даже судилась с Эмманюэлем Каррером. И выиграла процесс.
Причем если ты врешь, так хотя бы измени мое имя. В итоге ему пришлось это сделать под нажимом моего адвоката. Причем Кирилл Серебренников со мной даже не связался.
Получается, что меня выставили напоказ, даже не поставив об этом в известность. Что, конечно, очень странно. Я ведь еще жива. Могли бы и поговорить со мной.
— Письма Лимонова шокируют своей откровенностью.
— Я опубликовала их с его разрешения. Специально к нему обратилась в Москве. Он ответил так: «Публикуй, что хочешь. Я не против!» Меня иногда спрашивают, почему я не сожгла его письма.
У меня бы рука не поднялась это сделать. Да, они очень откровенные, но, как говорится, из песни слов не выбросишь. Лимонова я знала еще молодым поэтом. Политиком он стал потом.
Когда вернулся в Россию. Но я вовсе не удивилась такой метаморфозе. Ему всегда хотелось быть политическим лидером. Это проскакивает даже в его самых ранних стихах. Но для меня он остался прекрасным поэтом и прозаиком.
Рига превратилась в Нью-Йорк
Интересно, что фильм «Лимонов, баллада об Эдичке» снимали… в Латвии. О чем еженедельник «7 секретов» подробно рассказывал в прошлом году. В бывшем военном аэропорту Румбула даже выстроили небольшой кусочек Нью-Йорка — крупнейшего города США.
На сооружение декораций ушло всего полтора месяца. Необходимо было сделать примерно 100 метров. Впрочем, никаких небоскребов в Риге не возводили.
Нужно было лишь сэмитировать первые этажи типичных зданий. А культовые высотки запросто можно дорисовать на компьютере. Спасибо современным технологиям.
Кстати, в какой-то момент понадобился голубь, которого миролюбивый главный герой символически выпускает в небо. Где взять птичку?
И тогда латвийский продюсер Игорь Пронин обратился к Елене Кустовой, хозяйке рижского домашнего зоопарка «Империя птиц». Она сразу же привезла на съемочную площадку своего любимца по кличке… Дурак. Именно так его назвали прежние хозяева.
В общем, если вам интересно, смотрите скандальный фильм «Лимонов, баллада об Эдичке» и еще более скандальную книгу «Эдуард Лимонов: письма о любви».
Tratto dal best seller di Emmanuel Carrère, Limonov è diretto di Kirill Serebrennikov, con Ben Whishaw e Viktoria Miroshnichenko.
Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche un poeta, un amante delle belle donne, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza. La storia della vita di Eduard Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
⟨…⟩ Nakon dobre čaše vina vrijeme je za film «Srpska epika» poljskog redatelja Pawela Pawlikowskog. Ovaj, isprva kontroverzni, a danas već kultni film o opsadi Sarajeva prikazivat će se u Cirkusu Fellini u 20:00 sati. Film preporučamo gledati zajedno s filmom Pričom o Eduardu Limonovu koji slijedi nakon okupljanja uz krijes na centralnoj lokaciji festivala. ⟨…⟩ U 21:00 gledamo film Priča o Eduardu Limonovu, biografsku dramu temeljenu na romanu Emmanuela Carrèrea o Eduardu Limonovu, kontroverznoj ruskoj političkoj ličnosti i piscu. ⟨…⟩
…Тогда я уже выспался с Крисом, у меня уже был Крис.
глава 4. Крис
Я говорю, что в поисках спасения я хватался за все. Возобновил я и свою журналистскую деятельность, вернее, пытался восстановить. Мой ближайший приятель Александр, Алька, тоже пришибленный изменой своей жены и полной своей ничтожностью в этом мире, жил в это время на 45-й улице между 8-ой и 9-ой авеню в апартмент-студии, в хорошем доме, расположенном по соседству с бардаками и притонами. Он, очкастый интеллигент, осторожный еврейский юноша, вначале побаивался своего района, но потом привык и стал чувствовать в нем себя как дома.
⟨…⟩
Мы часто собирались у него, пытаясь найти пути к публикации своих статей — идущих вразрез с политикой правящих кругов Америки — в американских газетах, а вот в каких именно, мы не знали — «Нью Йорк Таймз» нас отказывалась замечать, мы туда ходили еще осенью, когда я работал в «Русском Деле» корректором, как и Алька. Мы сидели тогда друг против друга и быстро нашли общий язык. Мы носили в «Нью Йорк Таймз» наше «Открытое письмо академику Сахарову» — «Нью Йорк Таймз» нас в гробу видела, они нас и ответом не удостоили. Между тем письмо было куда как не глупое и первый русский трезвый голос с Запада. Интервью с нами и пересказ этого письма был все-таки напечатан, но не в Америке, а в Англии, в лондонской «Таймз». В письме мы говорили об идеализации Западного мира русскими людьми, писали, что в действительности в нем полно проблем и противоречий, ничуть не менее острых, чем проблемы в СССР. Короче говоря, письмо призывало к тому, чтобы прекратить подстрекать советскую интеллигенцию, ни хуя не знающую об этом мире, к эмиграции, и тем губить ее. Потому-то «Нью Йорк Таймз» его и не напечатала. А может, они посчитали, что мы не компетентны, или не отреагировали на неизвестные имена.
Факт остается фактом, мы так же, как и в России, не могли в Америке печатать свои статьи, то есть, высказывать свои взгляды. Здесь нам было запрещено другое — критически писать о Западном мире.
Вот мы собирались с Алькой на 45-й улице, в доме 330, и решали, как быть. Человек слаб, часто это сопровождалось пивом и водкой. Но если пиджачник государственный деятель побоится сказать, что он сформулировал то или иное решение государственное в промежутке между двумя стаканами водки или виски, или сидя в туалете, меня эта якобы неуместность, несвоевременность проявлений человеческого таланта и гения всегда восхищала. И скрывать я этого не собираюсь. Скрывать — значит искривлять и способствовать искривлению человеческой природы.
Где-то сказано, что Роденовский «Мыслитель» насквозь лжив. Я согласен. Мысль это не высокое чело и напряжение лицевых мышц, это скорее вялое опадание всех лицевых складок, отекание лица вниз, расслабленность и бессмыслица должны на нем в действительности отражаться. Тот кто наблюдателен, мог не раз заметить это на себе. Так что Роден мудак. Мудаков в искусстве много, как и в других областях. Если бы он подписал свою скульптуру «Мысль», все было бы верно — внутри человека мысль напряжена, но именно поэтому внешнее в пренебрежении в этот момент. Человек, умеющий думать, похож в период протекания мыслительного процесса на амебу бесформенную. И точно так же вдохновенный поэт с горящим взором, когда я наблюдал за собой, оказывался с почти стертым лицом и тусклыми глазами, насколько я мог не меняя лица показать его зеркалу.
Короче, мы с Алькой пили и работали, и обсуждали. Водку пили, и вместе с водкой пили эль, я почему-то к нему пристрастился, и пили все, что под руку попадалось. Потом отправлялись путешествовать по улицам — выходили на 8-ю авеню — девочки здоровались с нами не только по долгу службы, мы примелькались, нас знали. Два человека в очках были знакомы и распространителям листовок, призывающих ходить в бордель, и кудрявому человеку, который выдавал им листовки и платил деньги. Пройдя мимо освещенной крутой лестницы дома 300, ведущей в самый дешевый бордель в Нью-Йорке, по крайней мере, один из самых дешевых, мы сворачивали вниз на 8-е авеню, или вверх, по собственной прихоти. Путешествие начиналось…
В тот апрельский день все было как обычно. Тогда приступы тоски накатывали на меня несколько раз в неделю, а может быть, и чаще. Начало того дня я не помню, нет, вру, я написал сцену казни Елены в «Передаче Нью-Йоркского радио», и от обращения все к той же болезненной теме — измене Елены мне — очень устал. В коридоре против моей двери копошились люди — снимали Марата Багрова в его номере, снимали по заданию израильской пропаганды — вот мол как плохо живут те, кто уехал из Израиля. Вообще в наших эмигрантских душах заинтересовано по меньшей мере три страны — нас постоянно теребят, нами клянутся, нас используют и те и другие, и третьи. Так вот, бывшего работника московского телевидения Марата Багрова наебывали в этот момент человек из Израиля — бывший советский писатель Эфраим Веселый — и его американские друзья. Шнуры, приспособления, линзы и аппараты столпились у моих дверей. Я ушел в Нью-Йорк, бродил будто без цели на Лексингтон, а потом дважды обнаруживал себя у «ее» дома, то есть возле агентства Золи, где Елена тогда жила. Грустно мне было и противно. Я вдруг поймал себя на том, что теряю сознание. Надо было спасаться. Я вернулся в отель.
Действие наебывания продолжалось. Отвыкший от внимания бывший работник московского телевидения заливался соловьем. А злодей Веселый был спокоен. Я постучался к Эдику Брутту и попросил у него взаймы 5 долларов. Добрая душа, Эдик согласился даже сходить со мной за вином, потому как боялся я потерять сознание от тоски.
Пошли. Он усатый и сонный, и я. Я купил галлон калифорнийского красного за 3.59 и мы пошли обратно. Встретили странного человека с русским лицом, который взглянув на меня улыбнулся и вдруг сказал: «Педераст», и свернул на Парк-авеню. Странная встреча,— сказал я Эдику. Он точно не живет в нашем отеле.
Мы вернулись в отель, а таинство все продолжалось. Теперь другой обитатель нашего общежития, господин Левин, что-то злобно цедил о советской власти и антисемитизме в России. Мы закрылись в номере, и я упросил Эдика символически выпить со мной, хоть рюмку. А сам стал глушить свой галлон…
Постепенно я отходил, и просветлялся. Эдика кто-то позвал, может быть, его Величество Интервьюер, не помню кто, но позвали. Потом позвали меня, я пошел — дали столик, я взял, и полку для книг взял — Марат Багров приурочил интервью ко дню своего выселения из отеля. Бывший меховщик Боря, один из наиболее достойных людей в отеле, помогал переносить мне столик в мою комнату. Я его угостил стаканчиком. Сам выпил два или три. Был мной приглашен и Марат Багров. Были бы приглашены и Эфраим Веселый с компанией, но они смылись вместе с адской своей аппаратурой.
Когда Марат Багров и я опрокидывали свои стаканы, зазвонил телефон.— Что делаешь,— спросил оживленный голос Александра.
— Пью галлон вина, едва выпил треть,— говорю,— а хочу выпить весь. Обычно галлон бургундского из Калифорнии вполне меня успокаивает.
— Слушай, приходи,— сказал Александр,— бери бутыль с собой и приходи. Выпьем, у меня есть еще эль и водка. Хочется крепко выпить,— добавил Александр. При этом он, наверное, еще поправлял очки. Он тихий-тихий, но способен быть отчаянным.
— Сейчас,— сказал я,— упакую бутыль и приду.
На мне была узенькая джинсовая курточка, такие же джинсовые брюки, вправленные, нет, закатанные очень высоко, обнажая мои красивейшие сапоги на высоком каблуке, сапоги из трех цветов кожи. Для собственного удовольствия я сунул в сапог прекрасный немецкий золингеновский нож, упаковал бутыль и вышел.
Внизу, от пикапа, содержащего вещи Багрова-переселенца меня окликнули,— сам Багров, Эдик Брутт и еще какой-то статист.— Куда идешь?— говорят.— Иду, говорю, на 45-ю улицу, между 8-й и 9-й авеню.— Садись,— говорит Багров,— довезу, я туда почти, на 50-ю и 10-ю авеню переселяюсь.
Я сел. Поехали. Мимо колонн пешеходов, мимо позолоченного и пахнущего мочой Бродвея, мимо сплошной стены из гуляющего народа. Мой взгляд любовно вырывал из этой публики долговязые фигуры причудливо одетых черных парней и девушек. У меня слабость к эксцентричной цирковой одежде, и хотя я по причине своей крайней бедности ничего особенного себе позволить не могу, все-таки рубашки у меня все кружевные, один пиджак у меня из лилового бархата, белый костюм — моя гордость — прекрасен, туфли мои всегда на высоченном каблуке, есть и розовые, и покупаю я их там, где покупают их все эти ребята — в двух лучших магазинах на Бродвее — на углу 45-й и на углу 46-й — миленькие, разудаленькие магазинчики, где все на каблуках и все вызывающе и для серых нелепо. Я хочу, чтобы даже туфли мои были праздник. Почему нет?
Машина двигалась по 45-й на Вест, мимо театров и конных полицейских. У одного подъезда мы удостоились чести лицезреть нашего лилипута-мэра, все эмигранты радостно узнали его, он вылез из машины еще с какими-то отечными лицами, и несколько репортеров без особого энтузиазма, но с профессиональной ловкостью снимали мэра. Уж такой прямо сильной охраны не было видно. Все сидящие в машине посудачили некоторое время на тему, что в такой толчее ничего не стоит пристрелить мэра, и с трудом поехали дальше, продвигаясь едва на несколько метров при каждом переключении светофора. Водитель, Багров и я прикладывались несколько раз к моей галлоновой бутыли. Я же достал нож и стал им играться.
Любовь к оружию у меня в крови, и сколько себя помню еще мальчишкой, я обмирал от одного вида отцовского пистолета. В темном металле мне виделось нечто священное. Да я и сейчас считаю оружие священным и таинственным символом, да и не может предмет, употребляемый для лишения человека жизни, не быть священным и таинственным. В самом очертании всех деталей револьвера есть какой-то вагнеровский ужас. Холодное оружие с другими очертаниями не составляет исключения. Мой нож выглядел сонно и лениво. Он явно знал, что в ближайшее время ничто интересное его не ожидает, никакой хорошей работы не предстоит, потому он скучал и равнодушничал.
— Спрячь нож,— сказал Багров,— да и приехали. Я вылез, попрощался и ввергся со своим галлоном в подъезд, нож же занял место в сапоге, пошел спать.
У Александра привычка — ему звонишь снизу, он нажмет кнопку — откроет. Но когда подымешься, он никогда не откроет дверь заранее, не встретит на пороге, нужно звонить еще в дверь, и он не быстро еще открывает, даже если он меня ждет. Я все ожидаю, что он отступит от своей привычки, нет, сегодня все было точно как всегда, с нужными паузами.
У нас разделение труда при выпивке — я готовлю еду, а он моет тарелки. Я сварил какие-то макароны, и потом всадил в густое варево пачку сосисок — мы усиленно стали переливать в себя галлон. Дело происходило за столом, который условно стоял в углу комнаты, сидели мы под настольной лампой. Говорим мы всегда о каких-то новостях и событиях, Александр приносит из газеты русско-эмигрантские сплетни. Часто никаких событий нет, тогда хуже. Очень редко я сбиваюсь на свою жену. Но очень редко, и если я что-то говорю о ней, то тотчас выправляюсь и перехожу на другой предмет.
— Зря ты ее не убил,— сказал мне как-то Александр с простодушием и ясностью царя Соломона или Трибунала ВэЧеКа.— Душил, нужно было задушить. У меня хоть ребенок, я свою убил бы, что хорошего для ребенка, девочка одна осталась бы, а тебе нужно было Елену убить.
К маю, вы увидите, мы с ним оживимся, напишем несколько статей, которые никто не опубликует, устроим 27 мая демонстрацию против «Нью Йорк Таймз», интервью с нами опять напечатает лондонская «Таймз». Мы будем в мае пробовать и другие всякие варианты, рыть жизнь во всех направлениях, но тогда, в апреле, мы еще часто просто рефлектировали и напивались. Он к тому же имел слабость спать со своей собственной женой, и тогда у него или ломался телефон, и я не мог к нему дозвониться, или он исчезал на субботу и воскресенье.
В тот вечер, наверное, было как обычно. Александр, очевидно, рассказал мне, что в газету пришло какое-нибудь письмо от какого-то диссидента, может, от Краснова-Левитина, может, хитрый Максимов прислал очередной свой призыв, направленный не столько против советской власти, сколько против западной левой интеллигенции, «оглохшей от пресыщения и праздности», или бородатый Солженицын удивил мир очередной глубокой мыслью по поводу мироустройства, или какой-нибудь человек предложил еще что-нибудь отделить от СССР, какую-нибудь территорию. Эти имена наших «национальных героев» не сходили у нас с языка.
В своем желании уничтожить ненавистный галлон мы уже вели себя как рвущиеся к победе спортсмены. Я к тому же имел дурную привычку смешивать напитки. Для оживления, как я утверждал, я выпил еще в промежутках между красным бургундским пару банок эля и несколько стаканчиков водки. Поэтому не удивительно, что время стало темным мешком, и что следующее озарение, открытие глаз, назовите как угодно, обнаружило меня и Александра в каком-то храме. Шла служба. Одного я не мог понять — синагога это или другой какой храм. Больше я склонялся к тому, что это синагога. Мы сидели на лавке, Александр почему-то все время улыбался, вид у него был очень радостный. Может, ему что-то только что подарили. Может, деньги.
Затем я обратился к себе. Продолжим наши игры. Я вынул из сапога свой любимый нож и воткнул его в пол, вернее, в доски — составляющие опору для ног — рядом целая семья верующих обменялась дикими взглядами. «Я никого не собираюсь резать, господа евреи, или католики, или протестанты, я просто люблю оружие без памяти и у меня нет своего храма, где бы я мог молиться Великому Ножу или Великому Револьверу. Нет, поэтому я молюсь ему здесь»,— так я подумал. Далее я включился в какой-то бред, несколько раз выдирал нож из доски и целовал его, опять втыкал его в подножье. Один раз я уронил Его Величество нож, и тот загремел на весь храм, потому что рукоятка была тяжелая, металлическая у моего золингеновского немецкого друга. Кончилось это дело тем, что священник всем дал свою руку, даже глупо улыбающемуся Александру дал, а мне не дал. Я было обиделся, а потом забыл об обиде — справедливо решив, что не следует обижаться на священника неизвестной религии.
Опять была темная яма, и новое озарение наступило, обозначив улыбающиеся лица жриц любви, которые из особой склонности к нам, совершенно пьяным, но, я думаю, очень симпатичным очкастым личностям соглашались проделать с нами любовь за 5 долларов. Они были очень милые, эти девочки, неприятных Александр не остановил бы, и они не остановили бы его, они были светлошоколадного цвета, их было две, они были куда красивее порядочных женщин. На 8-й авеню много красивых и даже трогательных проституток, на Лексингтон тоже много красивых, я когда там жил, всякий вечер с ними раскланивался.
Девочки лепетали что-то приятное и, обняв нас, тянули с собой. У них наметанный глаз, они точно и определенно знали, что у нас пять долларов на двоих и не больше, уж их не проведешь. Конечно, главный их интерес — деньги, но они явно не чужды человеческих чувств. От них приятно пахло, ножки их были вызывающе длинны, девочки были куда лучше любой нормальной секретарши, или американской прыщавой студентки. Я ничего против них не имел, и почему я не пошел тогда с ними, и отправил Александра наслаждаться одного, обещав его подождать, не знаю. Думаю, что уже поселилось во мне что-то, что заставляло меня думать: «Все женщины неприятны, проститутки куда лучше всех остальных женщин, в них почти нет лжи, они естественные женщины, и если не в дождь, не в плохую погоду, когда нет клиентов, они берутся с нами двумя делать любовь за пять долларов, то это уже явно их прихоть. Но все-таки я с ними не пойду».
Вдаваться в подробности я не хотел, но знал, что сегодня я с ними не пойду, как-нибудь в другой раз. Почему? Может, я боялся? Неправда, они были такие задушевные и свои, мне казалось, что до этого я учился с ними в одном классе. И в том моем апрельском состоянии я принципиально лишился инстинкта самосохранения, вообще никого и ничего в этом мире не боялся, потому что был готов умереть в любой момент. По-моему, я тогда несознательно, но все-таки искал смерти. Что ж мне было бояться двух красивых кошачьих созданий. Заманивали? Сутенеров боялся? Знаете, мне плевать, у меня ничего нет. Не в этом дело. Женщины для меня уже не существовали. Я был крепко пьян, почти бессознательно, но я отвергал их, тем более значит то, что произошло чуть позже в ту ночь, было неслучайно, мой организм хотел этого.
Я оставил Александра, он отправился с одной из девочек делать любовь, к ней, а я ушел в темные провалы улиц Веста, куда-то в десятую и одиннадцатую авеню. Помню себя уходящего, как будто глазами постороннего смотрел себе в спину.
Следующий свет вспыхнул, когда я вошел на территорию какого-то огороженного участка, как бы для детей. Темные углы всегда тянули меня. Помню, и в Москве я любил ходить в заколоченные дома, которых все боялись и где как будто жили бандиты. Прилично выпив, я вспоминал про такие дома, отправлялся к ним, и перебравшись через разбитые окна или двери внутрь, перешагивая через кучи окаменевшего дерьма и лужи мочи, ругаясь и напевая русские народные песни — обнаруживал внутри каких-нибудь несчастных личностей, алкоголиков или бродяг, с которыми познакомившись, заводил продолжительные и бестолковые беседы. Однажды меня в таком месте крепко двинули бутылкой по голове и забрали два рубля денег. Но привычка осталась.
Итак, я вошел на территорию, где были качели и еще какие-то аттракционы для детей, в середине сиял фонарь, а все углы были заманчиво темными. Я пошел, конечно, в самую большую темноту. Пробираясь между железными балками, на которых покоился неизвестного назначения помост, я чертыхался и утопал в песке моими высокими каблуками. Зачем там был песок, до сих пор не понимаю. Или это была песочница, чтобы в ней играли дети. Но зачем тогда все эти железные балки? Или это была стоянка машин, и они во второй слой въезжали на помост. Не знаю. Это навсегда останется тайной, ибо недавно я пытался найти это место, но безуспешно. Может, там что-то построили, что невероятно в столь короткий срок, а, скорее, я перепутал улицы. Пойду туда еще как-нибудь поищу, если найду, скажу.
Я по железной лесенке влез на деревянный помост — спустил ноги и сидел на краешке помоста болтая ногами. Хуля делать, ночь, я ждал приключений и поглядывал по сторонам. Было тихо, хотя откуда-то издалека доносились крики, топот, кто-то кого-то ловил, музыка, шарканье подошв. Я сидел и болтал ногами. Свободная личность в свободном мире. Можно было совершить все что угодно. Зарезать кого-нибудь, к примеру. Все было доступно и просто. Алкоголь выветривался. Свободной личности надоело сидеть на помосте. Она прыгнула вниз. Я прыгнул вниз, в песок.
И тут я увидел Криса. То есть я, конечно, только потом узнал, что его зовут Крис. Прислонившись к кирпичной стене, сидел черный парень. Широкая черная шляпа лежала рядом на песке. Потом я имел время ее рассмотреть, она была украшена темнозеленой лентой, расшитой золотыми нитками. Вообще как я потом увидел, он был одет в эти три цвета — черный, темно-зеленый и золотой. Эти цвета включала его жилетка, его брюки, туфли и рубашка. Но когда я спрыгнул и увидел его прямо перед собой — он предстал мне черным парнем, одетым в черное — таинственно и холодно сверкавшим мне навстречу глазами.
— Хай! — сказал я.
— Хай! — равнодушно ответил он.
— Меня зовут Эдвард,— сказал я, сделав пару шагов по направлению к нему.
Он издал какой-то ничего не значащий презрительный звук.
— У тебя ничего нет выпить?— спросил я его.
— Фак офф! — сказал он, что значит отъебись.
Я подумал — интересно, почему он тут сидит, на пьяного или наркомана он не похож, нет этой осовелости, спать если собрался здесь, так вроде на бродягу не похож. Может, скрывается от полиции? Я не из тех, кто кого-то выдает. Я бы ему еще и помог спрятаться. Злой только он очень. Я посмотрел на него, и сделал несколько шагов по направлению к нему и присел рядом с ним. Он холодно наблюдал и не двигался. Я, сидя на корточках, заглянул ему в лицо.
Широкий хищный нос, глубоко уходящие ноздри, губы необычайные для черного — строгие и не пухлые, крепкая грудь. Здоровый парень, наверное, если встанет, будет на голову выше меня. Молодой, лет 25–30, не больше. Широкие штанины черных брюк лежат на песке.
— Слушай, как тебя зовут?— сказал я.
Тут уж он не выдержал, видно, я ему крепко надоел со своим разглядыванием и расспросами. Он молча и быстро бросился на меня. Прямо из своей сидячей позиции он метнулся и моментально скрутил меня, через мгновение я уже лежал под ним, и судя по всему он собирался меня придушить, и совсем, не слегка.
Я сразу отказался от борьбы с ним, у меня была слишком невыгодная позиция. Единственное, что я успел сделать когда он метнулся на меня, это подвернул правую руку под правое бедро и одновременно подогнул под себя правую ногу. Таким образом, подмятый им, я лежал на правом боку. Это была хорошая хитрость, потому что моя спрятанная кисть свободно проникала в сапог и схватилась за рукоять ножа. Если он имеет намерение придушить меня совсем — я зарежу его,— подумал я холодно. Он придавил меня всего, но правая рука могла свободно двигаться. Этого он не учел.
Мне не было страшно. Честное слово, совершенно не страшно. Я же говорю, что имел тогда какой-то подсознательный инстинкт, тягу к смерти. Пуст сделался мир без любви, это только короткая формулировка, но за ней — слезы, униженное честолюбие, убогий отель, неудовлетворенный до головокружения секс, обида на Елену и весь мир, который только сейчас, честно и глумливо похохатывая, показал мне, до какой степени я ему не нужен, и был не нужен всегда, не пустые, но наполненные отчаянием и ужасом часы, страшные сны и страшные рассветы.
Этот парень душил меня, это было справедливо, потому что два месяца назад я душил Елену, ведь ничто не должно оставаться безнаказанным, он душил меня, а я не торопился со своим ножом. Может быть, я его и не вынул бы вовсе, или вынул, не знаю, но он внезапно ослабил руки, может, гнев его прошел. Мы лежали, задыхаясь, он тоже задыхался от усилий, душить нелегко, я это знаю по себе, не так просто, как кажется.
Пахло сырым песком, шаркали подошвы за оградой, это по улице проходили одинокие ночные прохожие. Внезапно я высвободил свои руки и обхватил ими его спину.— Я хочу тебя,— сказал я ему,— давай делать любовь?
Я не навязывался ему, неправда, все произошло само собой. Я был невиновен, у меня встал хуй от этой возни и от тяжести его тела. Это не была тяжесть Раймоновой туши, природа тяжести этого парня была другая. Я сказал ему — «Давай делать любовь», но он и сам, наверное, понял, что я его хочу — мой хуй наверняка воткнулся в его живот, он не мог его не почувствовать. Он улыбнулся.
— Бэби,— сказал он.
— Дарлинг,— сказал я.
Я перевернулся, приподнялся и сел. Мы стали целоваться. Я думаю, мы были с ним одного возраста, или он был даже младше, но то что он был значительно крупнее и мужественнее меня как-то само собой распределило наши роли. Его поцелуи не были старческим слюнопусканием Раймона, теперь я понимал разницу. Крепкие поцелуи сильного парня, вероятно, преступника. Верхнюю губу его пересекал шрам. Я осторожно погладил его шрам пальцами. Он поймал губами и поцеловал мою руку, палец за пальцем, как я делал когда-то Елене. Я расстегнул ему рубашку и стал целовать его в грудь и в шею. Особенно я люблю обниматься как дети, закидывая руки далеко за шею, обнимая шею, а не плечи. Я обнимал его, от него пахло крепким одеколоном и каким-то острым алкоголем, а может быть, это был запах его молодого тела. Он доставлял мне удовольствие. Я ведь любил красивое и здоровое в этом мире. Он был красив, высок, силен и строен, и наверняка преступник. Это мне дополнительно нравилось. Непрерывно целуя его в грудь я спустился до того места, где расстегнутая рубашка уходила в брюки, скрывалась под брючным поясом. Мои губы уперлись в пряжку. Подбородок ощутил его напряженный член под тонкой брючной материей. Я расстегнул ему зиппер, отвернул край трусиков и вынул член.
В России часто говорили о сексуальных преимуществах черных перед белыми. Легенды рассказывали о размерах их членов. И вот это легендарное орудие передо мной. Несмотря на самое искреннее желание любви с ним, любопытство мое тоже выскочило откуда-то из меня и глазело. «Ишь ты, черный совсем, или с оттенком»,— впрочем, не очень хорошо было видно, хотя я и привык к темноте. Член у него был большой. Но едва ли намного больше моего. Может, толще. Впрочем, это на глаз. Любопытство спряталось в меня. Вышло желание.
Психологически я был очень доволен тем, что со мной происходило. Впервые за несколько месяцев я был в ситуации, которая мне целиком и полностью нравилась. Я хотел его хуй в свой рот. Я чувствовал, что это доставит мне наслаждение, меня тянуло взять его хуй к себе в рот, и больше всего мне хотелось ощутить вкус его спермы, увидеть, как он дергается, ощутить это, обнимая его тело. И я взял его хуй и первый раз обвел языком напряженную его головку. Крис вздрогнул.
Я думаю, я хорошо умею это делать, очень хорошо, потому что от природы своей человек я утонченный и не ленивый, к тому же я не гедонист, то есть не тот, кто ищет наслаждения только для себя, кончить во что бы то ни стало, добиться своего оргазма и все. Я хороший партнер — я получаю наслаждение от стонов, криков и удовольствия другого или другой. Потому я занимался его членом безо всяких размышлений, всецело отдавшись чувству и повинуясь желанию. Левой рукой я, подобрав снизу, поглаживал его яйца. Он постанывал, откинувшись на руки, постанывал тихо, со всхлипом. Может быть, он произносил «О май Гат!»
Постепенно он очень раскачался и подыгрывал мне бедрами, посылая свой хуй мне поглубже в горло. Он лежал чуть боком на песке, на локте правой руки, левой чуть поглаживая мою шею и волосы. Я скользил языком и губами по его члену, ловко выводя замысловатые узоры, чередуя легкие касания и глубокие почти заглатывания его члена. Один раз я едва не задохнулся. Но и этому я был рад.
Что происходило с мои членом? Я лежал животом и членом на песке, и при каждом моем движении тер его о песок сквозь мои тонкие джинсы. Хуй мой отзывался на все происходящее сладостным зудением. Вряд ли я хотел в тот момент еще чего-нибудь. Я был совершенно счастлив. Я имел отношения. Другой человек снизошел до меня, и я имел отношения. Каким униженным и несчастным я был целых два месяца. И вот наконец. Я был ему страшно благодарен, мне хотелось, чтоб ему было очень хорошо, и я думаю, ему было очень хорошо. Я не только поместил его крепкий и толстый хуй у себя во рту, нет, эта любовь, которой мы занимались, эти действия символизировали гораздо большее — символизировали для меня жизнь, победу жизни, возврат к жизни. Я причащался его хуя, крепкий хуй парня с 8-й авеню и 42-й улицы, я почти не сомневаюсь, что преступника, был для меня орудие жизни, сама жизнь. И когда я добился его оргазма, когда этот фонтан вышвырнулся в меня, ко мне в рот, я был совершенно счастлив. Вы знаете вкус спермы? Это вкус живого. Я не знаю ничего более живого на вкус, чем сперма.
В упоении я вылизал всю сперму с его хуя и яиц, то, что пролилось, я подобрал, подлизал и поглотил. Я разыскал капельки спермы между его волос, мельчайшие я отыскал.
Я думаю, Крис был поражен, вряд ли он понимал, конечно, он не понимал, не мог понимать, что он для меня значит и его поражал энтузиазм, с каким я все это проделал. Он был мне благодарен, со всей нежностью, на какую он был способен, гладил мою шею и волосы, лицом я уткнулся в его пах, и лежал не двигаясь, так вот он гладил меня руками и бормотал «Май бэби, май бэби!»
Слушайте, есть мораль, есть в мире приличные люди, есть конторы и банки, есть постели, в них спят мужчины и женщины, тоже очень приличные. Все происходило и происходит в одно время. И были мы с Крисом, случайно встретившиеся здесь, в грязном песке, на пустыре огромного Великого города, Вавилона, ей-Богу, Вавилона, и вот мы лежали и он гладил мои волосы. Беспризорные дети мира.
Я никому не был нужен, больше чем за два месяца никто и рукой не прикасался ко мне, а тут он гладил меня и говорил: «Мой мальчик, мой мальчик!» Я чуть не плакал, несмотря на свой вечный гонор и иронию я был загнанное существо, вконец загнанное и усталое, и нужно мне было именно это — рука другого человека, гладящая меня по голове, ласкающая меня. Слезы собирались, собирались во мне и потекли. Его пах отдавал чем-то специфически мускусным, я плакал, глубже зарываясь лицом в теплое месиво его яиц, волос и хуя. Я не думаю, чтоб он был сентиментальным существом, но он почувствовал, что я плачу, и спросил меня почему, насильно поднял мое лицо и стал вытирать его руками. Здоровенные были руки у Криса.
Ебаная жизнь, которая делает нас зверями. Вот мы сошлись здесь в грязи и нам нечего было делить. Он обнял меня и стал успокаивать. Он делал все так, как я хотел, я этого не ожидал. Когда я волнуюсь, у меня поднимаются все волоски на теле, как бы мельчайшие уколы, сотни, тысячи мельчайших уколов поднимают мои волоски, мне становится холодно и я дрожу. Впервые за долгое время я не относился к себе с жалостью. Я обнимал его за шею, он обнимал меня, и я сказал ему: «Ай эм Эди. У меня никого нет. Ты будешь любить меня? Да? И мы всегда будем вместе? Да?»
Он сказал: — Да, бэби, да, успокойся.
Тогда я оторвался от него, нырнул правой рукой в сапог и вытащил мой нож. «Если ты изменишь мне,— с еще не высохшими слезами на глазах сказал я ему,— я зарежу тебя!» По слабому знанию английского языка все это звучало очень тарабарски, такая сложная фраза, но он понял. Он сказал, что не изменит.
Я сказал ему: — Дарлинг!
Он сказал: — Май бэби!
— Мы будем всегда ходить с тобой вместе и не расставаться, да?— сказал я.
— Да, бэби, всегда вместе,— сказал он серьезно.
Я не думаю, чтобы он врал. У него были свои дела, но я, охуевший от одиночества, ему подходил. Это не значило, что мы навеки соединялись в наших отношениях. Просто сейчас я был нужен ему, я мог бы с ним встречаться, он бы меня ждал в барах или просто на улицах, может быть и наверняка я принял бы участие в каких-то его делах, возможно, криминальных. Мне было все равно, каких делах, я хотел этого — это была жизнь, я был нужен жизни, пусть такой, да какой угодно, но нужен. Он брал меня, я был совершенно счастлив, он брал меня. Мы разговаривали. Тогда-то я и узнал, что его зовут Крис. Он сказал, что утром мы пойдем к нему, туда, где он живет, но ночь мы должны пересидеть здесь. Я не стал расспрашивать, почему, с меня было достаточно того, что он предложил мне жить у него. Я был как собака, опять нашедшая хозяина, я перегрыз бы сейчас за него глотку любому полицейскому или кому угодно.
Мы вполголоса беседовали на том же тарабарском языке. Иногда я забывался и начинал говорить по-русски. Он тихонько смеялся и я тут же научил его нескольким словам по-русски. Это не были с точки зрения порядочного человека хорошие слова, нет, это были плохие слова — хуй, любовь, и еще что-то в том же духе.
Мне захотелось его среди этой беседы, я совсем распустился, я черт знает что начал творить. Я стащил с себя брюки, мне хотелось, чтоб он меня выебал. Я стащил с себя брюки, стащил сапоги. Трусы я приказал ему разорвать на мне, мне хотелось, чтоб он именно разорвал, и он послушно разорвал на мне мои красные трусики. Я отшвырнул их далеко в сторону.
В этот момент я действительно был женщиной, капризной, требовательной и наверное соблазнительной, потому что я помню себя игриво вихляющим своей попкой, упершись руками в песок. Моя оттопыренная попка, которой оттопыренности завидовала даже Елена, она делала что-то помимо меня — она сладостно изгибалась, и помню, что ее голость, белость и беззащитность доставляли мне величайшее удовольствие. Думаю, это были чисто женские ощущения. Я шептал ему: «Фак ми, фак ми, фак ми!»
Крис тяжело дышал. Думаю, я до крайности возбудил его. Я не знаю, что он сделал, возможно, он смочил свой хуй собственной слюной, но постепенно он входил в меня, его хуй. Это ощущение заполненности я не забуду никогда. Боль? Я с детства был любитель всевозможных диких ощущений. Еще до женщин, мастурбирующим подростком, бледным онанистом, я придумал один самодельный способ — я вставлял в анальное отверстие всякие предметы, от карандаша до свечки, иногда довольно толстые предметы — этот двойной онанизм — хуя и через анальное отверстие был, помню, очень животным, очень сильным и глубоким. Так что его хуй в моей попке не испугал меня, и мне не было очень больно даже в первое мгновение. Очевидно, я расстянул свою дырочку давно. Но восхитительное чувство заполненности — это было ново.
Он ебал меня, и я начал стонать. Он ебал меня, а одной рукой ласкал мой член, я ныл, стонал, изгибался и стонал громче и сладостней. Наконец, он сказал мне: «Тише, бэби, кто-нибудь услышит!» Я ответил, что я ничего не боюсь, но подумав о нем, все же стал стонать и охать тише.
Я вел себя сейчас в точности так же, как вела себя моя жена, когда я ебал ее. Я поймал себя на этом ощущении, и мне подумалось: «Так вот какая она, так вот какие они!», и ликование прошло по моему телу. В последнем судорожном движении мы зарылись в песок и я раздавил свой оргазм в песке, одновременно ощущая горячее жжение внутри меня. Он кончил в меня. Мы в изнеможении валялись в песке. Хуй мой зарылся в песок, его приятно кололи песчинки, чуть ли не сразу он встал вновь.
Потом одевшись, мы устроились поудобнее чтобы спать. Он занял свое прежнее место у стены, а я устроился возле, положив голову ему на грудь, и обнявши его руками за шею — позу эту я очень люблю. Он обнял меня и мы уснули…
Я не знаю, сколько я спал, но я проснулся. Может, прошел час, может, несколько минут. Было все так же темно. Он спал, дышал равномерно. Я проснулся и больше не мог заснуть. Я принюхивался к нему, разглядывал его и думал.
— Да, несомненно, я неисправим,— думал я. Если первая моя женщина была пьяной ялтинской проституткой, то мой первый мужчина, конечно же, должен был быть найден мною на пустыре. Ту девицу я отчетливо помню. Она подобрала меня летней ночью на автовокзале в Ялте. Ей понравился смазливый мальчишка, дремавший на лавке со своим другом. Она подошла ко мне, разбудила и нагло увела в скверик за автовокзалом, там она спокойно легла на лавку, была она под платьем совсем голая. Я помню солоноватый вкус ее кожи, и еще мокрые волосы — она только что искупалась в море, помню ее поразившую меня очень развитую крупную пизду со многими складками, всю как бы текущую слизью, ведь ей хотелось мальчишку, она ебла меня не за деньги, а по желанию. Южные запахи, жирная южная ночь сопровождали мою первую любовь. Наутро мы с приятелем уехали из Ялты.
Судьба подсмеивается надо мной. Теперь я лежу с уличным парнем. Годы не внесли в меня существенных изменений. «Босяк, как есть босяк»,— подумал я с удовольствием о себе, и опять стал разглядывать Криса. Он пошевелился, как бы ощущая мой взгляд, но потом опять застыл во сне.
Косые блики света от ближнего фонаря кое-где пробивались сквозь железные переплетения помоста. Пахло бензином, я был спокоен и удовлетворен, к ощущению довольства и спокойствия примешивалось ощущение достигнутой цели.— Ну вот и стал настоящим педерастом,— подумал я и слегка хихикнул.— Не испугался, переступил кое в чем через самого себя, сумел, молодец, Эдька! И хотя в глубине души я знал, что я не совсем свободен в этой жизни, что до абсолютной свободы мне еще довольно далеко, но все же шаг и какой огромный по этому пути был мною сделан.
Я ушел от него в 5.20. Так показывали часы, которые я увидел, выбравшись на улицу. Я обманул его, ушел тихо как вор, не разбудив его, соскользнув с его груди. Зачем я это сделал? Не знаю, может быть, я боялся дальнейшей жизни с ним, не сексуальных отношений, нет, может быть, я боялся чужой воли, чужого влияния, подчинения меня ему. Может быть. Неосознанное, но довольно сильное чувство двигало мной, когда я обманом вылез из его объятий, и озираясь на него, искал свои железные очки и ключ от номера в отеле. Раза два мне показалось, что он смотрит, но он спал. Я чудом разыскал в песке очки, тогда я еще носил очки, но это меня мало портило, все равно я выглядел забубенной личностью, Эдичкой, охуевшим человеком. Я отыскал очки, кое-как выполз на улицу и зашагал прочь с каким-то странным, доселе незнакомым удовольствием, покидая Криса и наши будущие отношения, которые, возможно, были одним из вариантов моей судьбы.
Я шел и отряхивался. В волосах у меня был песок, в ушах песок, в сапогах песок, везде был песок. Блядь возвращалась с ночных похождений. Я улыбался, мне хотелось крикнуть жизни: «Ну, кто следующий!» Я был свободен, зачем мне нужна была моя свобода я не знал, куда нужнее был мне тогда Крис, но я вопреки здравому смыслу уходил от него. Выйдя на Бродвей, я заколебался было, но всего мгновение, и снова решительно зашагал в сторону Иста.
Спустя пару недель я уже буду проклинать себя за то, что ушел от него, мутная тишина и одиночество снова надвинутся на меня, снова будет мучить образ злодейки Елены, и уже в конце апреля будет у меня припадок, сильнейший, страшный, припадок ужаса и одиночества, но тогда, придя в отель, и спросив второй ключ, и поднявшись на свой этаж, и бросившись устало в постель, я был счастлив и доволен собой, так же как и на следующее утро, когда, проснувшись, лежал с улыбкой и думал о том, что, конечно, я единственный русский поэт, умудрившийся поебаться с черным парнем на Ньюйоркском пустыре. Блудливые воспоминания о Крисе, сжимавшем мою попку и его утихомиривающий мои стоны шепот: «Тэйкит изи, бэби, тэйкит изи» — заставили меня радостно расхохотаться.
«Limonov» recensione film di Kirill Serebrennikov con Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Masha Mashkova e Tomas Arana.
Una delle grandi qualità del cinema (e dell'arte in generale) consiste nel riuscire a cogliere le occasioni che la realtà offre per poter attingere a nuovi soggetti.
Marcella Pasin («Facebook», 26.07.2024):
Ho visto oggi che a Settembre esce il film, ho comprato questo libro qualche anno fa e fatto autografare, mai letto, direi che è arrivato il momento di leggerlo e poi andrò a vedere anche il film.
Limonov
Emmanuel Carrere
Alla luce della recente situazione nell'est europa non poteva esserci momento migliore per portare su schermo la storia di Ėduard Limonov, scrittore e politico russo, rivale di Putin, venuto a mancare nel 2020.
Basandosi sul libro «Limonov», biografia romanzata scritta da Emmanuel Carrère nel 2011, il regista russo Kirill Serebrennikov mette in scena la vita dello scrittore a partire dalla giovinezza, in cui era un teppista di strada in Ucraina, passando per gli anni trascorsi negli Stati Uniti fino al ritorno in Russia come attivista politico.
Un viaggio attraverso il tempo (oltre 60 di storia) e lo spazio (dal blocco sovietico agli Stati Uniti). Analizza le varie anime di una figura multiforme e fluida sia a livello professionale (oltre che scrittore e politico è stato anche maggiordomo) quanto sul lato sessuale (pur essendosi sposato giovanissimo con una donna, lo vediamo anche andare a letto con uomini).
Ad assolvere il duro compito di portare su schermo un personaggio tanto sfaccettato è Ben Whishaw, famoso presso il pubblico mainstream per aver interpretato Q nei film di «James Bond» con Daniel Craig. L'attore riesce a destreggiarsi tra le varie sfaccettature di Limonov, riuscendo anche ad assomigliargli fisicamente (soprattutto nella fase finale della sua vita) grazie a un buon make-up.
Nel tentativo di restituire la poliedricità e l'anarchia del protagonista, il regista Serebrennikov imbastisce una regia che cerca di variare in base al contesto della scena e che non abbia paura di essere esplicita, come dimostrato nelle scene a sfondo sessuale. Infatti, oltre ai rapporti con altre persone (messe in scena senza quel senso di autocensura che vediamo spesso in film per il grande pubblico) assistiamo anche a una scena di autoerotismo, solitamente ignorata dal cinema (tranne quello più di nicchia).
Ottimo anche il comparto sonoro, che riesce ad accompagnare ogni sequenza in maniera efficace, sia con la colonna sonora sia con l'uso di canzoni preesistenti.
La variabilità della regia è sia punto di forza sia punto di debolezza dell'opera, che da un lato si distanzia da vari biopic dal formato più classico, ma dall'altro non riesce mai a pungere oltre le singole scene. Vari sono i momenti citabili del film, ma nell'insieme sembra mancare una coesione tematica vera e propria.
«Limonov» è un film che vorrebbe essere anarchico e moralmente ambiguo come il suo protagonista ma che (al netto di alcune trovate visive e sonore degne di interesse) riesce nell'intento solo in parte, risultando meno pungente di quanto vorrebbe essere.
Tra i film da vedere prossimamente al cinema, c'è una categoria particolare rappresentata dalle biografie, cioè storie di vita di persone reali.
Ma se ci pensiamo bene tutti i film sono contenitori di storie. Sono tanti barattoli magici, come quelli che contengono gli ingredienti della dispensa di un cuoco. Possiamo aprirli, assaporare ciò che sta al loro interno, e poi richiuderli e metterli al loro posto. Possiamo decidere di classificarli per genere (musical, horror, western, etc.) o per annate. Ci sono film che invecchiano bene, proprio come un vino; altri che invece abbiamo trovato difficili da digerire.
Ci sono poi quelli che ci hanno lasciato delle sensazioni positive e inebrianti. I nostri preferiti. Film che potremmo riassaporare ancora e ancora, senza mai stancarci delle belle emozioni che ogni volta ci donano.
Ecco, per me i film biografici rientrano proprio in quest'ultima descrizione. Perché i protagonisti di questo genere sono esistiti nel nostro passato o esistono ancora nel nostro presente. Fanno parte anche delle nostre vite, del momento storico in cui stiamo vivendo, o in cui hanno vissuto i nostri antenati. Trovo stimolante e curioso vedere come queste persone abbiano affrontato le loro giornate, il loro mestiere. Come abbiano fatto a superare gli ostacoli della quotidianità, a relazionarsi con gli altri e a trovare un proprio spazio in un mondo complicato.
Quelli che vi proponiamo in questa lista, quindi, sono 5 film da vedere, biografici, in uscita nei prossimi mesi nelle sale cinematografiche italiane.
1) Limonov
Segnatevi la data del 5 settembre 2024 perché è quella che coincide con l'uscita di questo film dedicato alla vita dello scrittore sovietico Èduard Limonov (Ben Whishaw). Un'opera imperdibile sia per la personalità controversa del protagonista, spinta sempre all'eccesso e alla provocazione, sia per la sua storia privata e professionale. In effetti non sappiamo se le due ore di film saranno sufficienti per contenere un personaggio così unico.
Limonov infatti è un poeta rifugiatosi negli Stati Uniti, a New York, in seguito all'abbandono dell'Unione Sovietica. È un dissidente a cui i canoni letterari e culturali del suo paese stanno così stretti da risultare ansiogeni e insopportabili. Il suo arrivo nel continente americano, però, non è proprio quello che si sarebbe aspettato.
Il biopic è tratto dal libro dello scrittore francese Emmanuel Carrère, che ha riscosso un enorme successo internazionale. È stato poi adattato dal regista Kirill Serebrennikov, il quale ha dovuto affrontare diversi ostacoli durante le riprese. Infatti, mentre l'intera equipe si trovava a Mosca, la Russia invase l'Ucraina, obbligando l'attore principale e poi il resto del cast a lasciare il paese. Dopo uno stop di sei mesi, il regista e il suo staff riuscirono a riprendere il lavoro interrotto, ma proseguendo le riprese a Riga e in altri luoghi d'Europa.
La scelta di continuare con la realizzazione di questo film è stata dunque coraggiosa, così come il voler raccontare la storia di un personaggio esuberante e anticonformista come quello di Limonov.
Инна Авина
is with Marina Lipchenko
(Chief Executive Officer at Festivāls Baltijas Pērle)
рубрика #выспрашивали
до начала фестиваля «Балтийская жемчужина» Festivāls Baltijas Pērle осталось чуть больше месяца, а на многие фильмы билетов уже осталось всего ничего: я вот зашла сейчас купить родным и близким еще пару билетов на «Лимонова» режиссера Кирилла Серебренникова — единственный показ 25 сентября!— а тут такое…
и я вам вот от всего сердца рекомендую не упустить эти оставшиеся билеты!
посмотреть фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке» стоит по многим причинам
самая главная для меня, например,— это та, что режссер снимал кино в том числе и в Латвии, и снимал многих латвийских актеров и не актеров, и в фильм (я надеюсь!) попали близкие мне люди и даже члены моей семьи))
во-вторых, я не пропустила ни один фильм Серебренникова, и уж тем более не пропущу этот посвященный столь яркой фигуре, одиозному Лимонову, с которым у меня своя история, естественно, начавшаяся с романа «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»], перевернувшего мне душу в 90х
(кстати! первое издание «Эдички» было осуществлено именно в прогрессивной Риге, его выпустило издательство «Глагол», осмелившись напечатать роман, ладно еще напичканный матом, но там же были знаменитые сексуальные сцены, за которые тогда еще вроде бы даже была статья)
но фильм не роману «Эдичка».
«Это не биография Лимонова. Наш фильм — экранизация книги Эмануэля Каррера, взгляд на Лимонова глазами западного интеллектуала. Я снял фильм о полувымышленном персонаже, а он состоит из лирических персонажей самих книг… Поэтому для меня было важно слово «баллада» в подзаголовке… Это человек с внутренним драматизмом, внутренняя боль, хрупкость, ранимость — он поэт. Но в то же время он — все, за что его любят, ненавидят и воспринимают как культовую фигуру»,
— так объяснил Кирилл Серебренников в интервью кинокритику Антону Долину
в-третьих, главную роль сыграл британский актер Бен Уишоу, которым я восхищаюсь и о котором с радостью прочла такие слова режиссера:
«Бен — ну, это чудо! Смотришь на него и думаешь — сука, ну как? Как, как он это ловит? Он работает, что называется, по системе Станиславского. Не играет, а становится персонажем. Он на площадке однажды потерял сознание от напряжения, не справилась хрупкая, так сказать, физиология британского человека. Внутренний русский убил, смял британца, придушил, отправил в нокдаун. Британец упал, а русский отряхнулся и пошел дальше. Бен поселил в себе этого Чужого. Мы видели, как из человека вылезает Чужой.
Это очень круто, я получал огромное удовольствие от работы с этим тончайшим, умнейшим человеком, в котором, честно говоря, ничего личностно общего с Лимоновым нет. Меня даже кто-то отговаривал: ты посмотри на его роли, он не сыграет. Но я был уверен, что сыграет. Он великий артист. Чудо этого времени, что мы живем одновременно с ним. В прошлых поколениях такими были Йен Маккеллен, Джуди Денч. Такой уровень»
в-четвертых и в-пятых и в-десятых этот фильм, со слов Серебренникова (ссылку на интервью в комменты положу) про человека, которому нет места на родине нет места в эмиграции, ему всегда и всего «мало», он пробудет эту жизнь на вкус до тешноты, до рвоты, до ухода в конце концов в революции… и очень мне это все откликается
«Странная карьера Эдуарда Савенко (Лимонова) — от писателя-эмигранта-бунтовщика в Нью-Йорке до лидера воинствующей политической группировки — рассказана со страстью, юмором и театральностью, свойственными режиссеру»
(из анонса на сайте БЖ)
я буду очень рада со всеми увидеться на красной дорожке перед фильмом, дорогие друзья! ❤
Tratto dal best seller di Emmanuel Carrère il film di Kirill Serebrennikov con Ben Whishaw e Viktoria Miroshnichenko Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche un poeta, un amante delle belle donne, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza. La storia della vita di Eduard Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
Bir antikahraman biyografisi
Serebrennikov «Limonov: The Ballad» ile düş kırıklığı yaşattı
Modern Rus sinemasının sürgündeki kışkırtıcı yönetmeni, her filmiyle olay yaratan Serebrennikov, Rus edebiyatının ve politikasının önemli ama rahatsız edici figürü Edouard Limonnov'un çizgi dışı hayatına gerçekçi bir bakış açısıyla yaklaşıyor. Bazı gereksiz sekanslar içeren, ilgiyi sürekli ayakta tutamayan bu 2 saat 20 dakikalık filmin izlenmesi yorucu oluyor ve yönetmenin eski başarılarının gölgesinde kaldığını hissettiriyor.
Modern Rus sinemasının kışkırtıcı yönermeni, her filmiyle olay yaratan Kirill Serebrennikov, son 40 yılın başbelası, önemli, rahatsız edici figürü Edouard Limonov'un (Rusçada da limon) çizgi dışı hayatına «Limonov: The Ballad» da gerçekçi bir bakış açısıyla yaklaşıyor. Züppe serseri, sıradışı bir şair olan, 2020 yılında 77 yaşında ölen Limonnov'un hayatının son 40 yılının sinemaya çok uygun düşen bir öyküsü var. 80'li yıllarda Paris'te yaşayan, 20 yıllık bir aradan sonra ülkesine dönen Limonnov hakkında, usta bir yazar ve senarist olan Emmanuel Carriere, genişletilmiş araştırması sonrasında yazdığı kitabın senaryo yazılımına da katkı verdi.
Çok satan kitabın yazarı Carriere, yönetmen Kirill Serebrennikov dışında, senaryo yazılımına ünlü Polonyalı yönetmen — senarist Pawel Pawlikowski (67) ve Türkiye ilgili filmler yapan Ben Hopkins (37) de katkı verdi. Pawlikowski 2018 Cannes Film Festivalinde «Soğuk Savaş / Cold War» filmiyle En İyi Mizansen Ödülü'nü kazanmıştı. Hong Kong doğumlu İngiliz yönetmen ve senaryo yazarı Ben Hopkins «Uses for a Dead Sheep» adlı belgeseliyle Caligari Film Ödülü'nü kazanmıştı. «Limonov : The Ballad», devrimci bir militan, bir haydut, bir yeraltı yazarı, Manhattan'da bir milyonerin uşağı, ama aynı zamanda yetenekli bir şair, güzel kadınların aşığı, bir savaş kışkırtıcısı, kendini beğenmiş radikal bir roman yazarı, bir politikacı, Rusya Ulusal Bolşevik Partisi'nin kurucusu Edouard Limonov'un hayat hikayesi, 20. yüzyılın 2. yarısında Rusya, Avrupa ve Amerika'ya yapılan bir yolculuğun öyküsünü anlatıyor.
Kötü şöhretli bir rus figürü
Kirill Serebrennikov da tıpkı kahramanı Edouard Limonov gibi Vladimir Putin ile sorunlar yaşadı. Haziran 2020'de kendisini ev hapsinde buldu, ülkeyi terketmesini engelleyen uydurma suçlamalarla 3 yıl ertelenmiş hapis cezasına çarptırıldı. Yurt dışında festivallerde gösterilen filmlere katılması engellendi. Şubat 2022'de Ukrayna'nın Rusya tarafından işgal edilmesiyle Berlin'e yerleşti. 10 milyon Euro'luk bütçesiyle «Limonov : The Ballad» Kirill Serebrennikov'un kariyerinin en büyük bütçeli filmi oldu. Edouard Limonov'un hayatı, bir kükürt izi gibi, 20. yüzyılın 2. yarısında Moskova'nın çalkantılı sokaklarından Sibirya'nın hapishanelerinin kalbine uzanan bir yolculuktur.
Edouard Limonov siyasi ve cinsel yaşantı yelpazesinin tüm renklerini anlatan düzinelerce otobiyografik kitap yazdı. Moskova'ya dönüşünde kurduğu Ulusal Bolşevik Parti etrafında toplanan sayısız taraftarı peşine taktı. Filmin Rusyadaki çekimleri Ukrayna Savaşı nedeniyle aksamış, çekimlere 6 ay ara verilmişti. Kaderin cilvesi, filmin merkezindeki Edouard Limonov savaş taraftarı bir politikacıydı. Kirill Serebnrennikov kahramanı hakkında :
«Edouard Limonov'un karizmatik olduğu kadar kendisinden nefret edilebilecek bir kişiliği var. Kendisini canlandıran Ben Winshaw'a karizmasının kendine zarar veren karakterinden bahsettim. İngiliz oyuncu canlandırdığı karakterin filmin geçtiği 3 şehirde geçirdiği fiziksel değişimi gözlere sermede çok başarılı. Limonov dikkati çekme arzusu konusunda benim tam tersim. O her daim ilgi odağı olma peşinde, ben ise filmlerimin arkasında kendimi gizlemekten yanayım. Emmanuel Carrere'in romanı Limonov'un 2000 yılına kadar yaşadıklarıyla sınırlı.»
Bazı gereksiz sekanslar içeren, ilgiyi sürekli ayakta tutmayı beceremeyen bu 2 saat 20 dakikalık otobiyografik filmin izlenmesi yorucu olabiliyor ve Rus yönetmenin eski başarılarının gölgesinde kaldığını hissettiriyor. Cannes'daki basın toplantısında Kirill Serebrennikov, sahneye koydukları oyun yüzünden bir yıldır hapis yatan 2 kadın tiyatro sanatçısının hakkını korudu. Tiyatro kökenli Serebrennikov, Evguénia Berkovitch ve Svetlana Petriitchouk'un eski öğrencileri olduklarını söyleyerek onların masumiyetlerine inandığını anlattı. Bu 2 tiyatro sanatçısının 7 yıl hapse mahkum edilebileceği gerçeğini de vurguladı.
Limonov'un karşı konulmaz düşüşü
Kirill Serebrennikov'un özgeçmişini hatırlatırken rejime muhalefet etmekten yaşadığı sıkıntılara değinmek istiyorum. 1969 Rostov-na-Donu doğumlu sinema ve tiyatro yönetmeni, senaryo yazarı ve aktör Serebrennikov, sinemadaki ilk çıkışını 2008 yılında Locarno Film Festivali'nde 3 ödül kazanan «Yuri'nin Günü / Yuriev Den» ile yaptı. Bir annenin kayıp oğlunu aramasını anlatan bu filmden sonra, Serebrennikov partnerlerinin birbirlerinin sevgilisi olduğunu öğrenen 2 yabancının yaşadığı romantizmin öyküsü «İhanet / İzmena / Betrayal» ile dikkati çekti. 2016'da Cannes Film Festivali'nin Belirli Bir Bakış bölümünün olay filmi «Öğrenci / Le Disciple / Muchenic» François Chalais Ödülünü kazandı. Filmde çağdaş Rusya'da bir lise öğrencisi, dünyanın kötülüğün eline geçtiği savıyla etrafındaki yetişkinlerin ahlak ve inançlarına meydan okuyordu.
2018 tarihli «Yaz / L'été / Leto» 1980'lerin bir Rus rock müziği starının öyküsüydü. Brejnev ve Stalin Rusya'sındaki rock müziği tarihini anlatan «Yaz» 60'lı ve 70'li yıllarda Berlin Duvarı'nın ardında yaşayan Doğu Almanya'nın bu müziğe olan hayranlığına da değiniyordu. Festival jürisi filme En İyi Film Müziği Ödülü'nü vermişti. «Petrov Grip Oldu / Petrovy v Grippe»ile 2021'de Cannes Film Festivali'ne 3. kez katılan Serenrennikov, bu kez ana yarışmanın Teknik Ödülü'nün sahibi olmuştu. Bu kasvetli film, Sovyet sonrası Rusya'sında yaşayan bir çüzgi roman sanatçısının ve ailesinin hayatına odaklanıyordu. Bence Rus yönetmenin kariyerindeki en parlak film olan «Çaykovski'nin Karısı / Zhena Chaikovskogo»nun 2022 Cannes Film Festivali ödül listesine alınmaması büyük bir haksızlıktı. 19. yüzyıl Rusya'sında geçen film, tüm zamanların en ünlü Rus bestecisi Pyotr Çaykovski ile eşi Antonina Milinkova arasındaki çalkantılı ilişkiye ışık tutuyordu. Eşcinsel bestekarın Antonina ile serveti yüzünden evlenen, paragöz, bencil ve duygusuz bir insan olduğunu iddia eden senaryosuyla Serebrennikov tartışmalara sebebiyet vermişti. «Yaz» ve «Petrov Grip Oldu» filmlerinde olduğu gibi yurt dışına çıkması yasaklanan Serebrenikov, «Çaykıvski'nin Karısı» için de Cannes Film Festivali'ne gelemedi. Film ekibi ve festival katılımcıları Putin rejimini protesto etti.
«Limonov : The Ballad» filmiyle bitirecek olursak, filmin başrol oyuncusu Ben Wishow En İyi Erkek Oyuncu kategorisinin favorisi olarak gösteriliyordu. Ödül şaşırtıcı bir biçimde, Yorgos Lanthimos'un kimseyi tatmin etmeyen «Merhamet Hikayeleri / Kinds of Kindness»in aktörü Jesse Plumons'a gitti. Birçok eleştirmen tarafından genç neslin en iyi oyuncularından biri olarak gösterilen Benjamin John Whishaw 1980'de Clifton'da doğdu. İngiliz aktör Yorgos Lanthimos'un «The Lobster» (2015), Sam Mendes'in James Bond filmi «Skyfall» (2012), Tom Tykwer'in «Koku : Bir Katilin Hikayesi / Perfum» (2006) ve «Bulut Atlası / Cloud Atlas» (2012) adlı 2 filminde oynadı. 3 Bafta ve 1 Sundance ödülü sahibi Ben Whishaw «Limonov»daki görkemli performansıyla filmin bütün yükünü omuzlarında taşıyor.
«OrtaKoltuk», 5 ağustos 2024
Yönetmen : Kirill Serebnrennikov
Senaryo : Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebnrennikov
Görüntü Yönetmeni : Roman Vasyanov
Kurgu : Yuriy Karikh
Müzik : Massimo Pupillo
Oyuncular : Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Thomas Arana, Corrado Invernizzi, Evgeniy Mironov, Andry Burkovskiy, Maşa Maşkova, Odin Lund Biron
Un poeta, un dissidente, un anarchico affamato di vita e di esperienze diverse, ora omaggiato al Cinema. Con un grande Ben Whishaw.
Presentato in anteprima all'ultimo Festival di Cannes, arriva nei cinema d'Italia a partire dal prossimo 5 settembre «Limonov» di Kirill Serebrennikov, adattamento cinematografico dell'omonimo best-seller di Emmanuel Carrère, pubblicato da «Adelphi».
Sceneggiato da Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins e dallo stesso Serebrennikov, il film è trainato da un superbo Ben Whishaw, forse al cospetto della prova di una vita, il ruolo da indiscusso protagonista a lungo atteso, con al suo fianco Viktorija Mirošničenko, Tomas Arana e Corrado Invernizzi.
Whishaw, attore da sempre gay dichiarato, interpreta il Limonov del titolo. Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche un poeta, un amante delle belle donne che adora andare anche con gli uomini, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza. La folle storia della vita di Eduard Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
Deceduto nel 2020, Eduard Limonov è stato uno degli avversari politici di Vladimir Putin, ma anche teppista in Ucraina, idolo della scena underground sovietica, barbone a Manhattan, scrittore alla moda a Parigi, soldato sperduto nei Balcani, vecchio capo carismatico di un partito di giovani desperados. La vita di Eduard Limonov è stata un romanzo di avventure: al tempo stesso avvincente, nero, scandaloso, scapigliato, amaro, sorprendente, e irresistibile.
Il suo esordio nella scrittura è del 1985 con «Il poeta russo preferisce i grandi negri», romanzo autobiografico in cui Limonov raccontava come senza un soldo nella Grande Mela, e senza più l'amata moglie che l'ha abbandonato, trovò un barlume di felicità nell'imprevedibile esperienza omosessuale con un giovane nero, un barbone incontrato per caso.
Una scena straordinariamente carnale e di pura liberazione sessuale, quella diretta da Kirill Serebrennikov nell'adattamento cinematografico del romanzo di Carrère, con un Ben Whishaw completamente calatosi in un personaggio tanto fuori dal comune, sessualmente parlando libertino, fondatore con Aleksandr Dugin e leader del Partito Nazional Bolscevico (messo al bando nel 2007), auto-definitosi nazionalista moderato, socialista «della linea dura» e attivista dei diritti costituzionali. Un poeta, un dissidente, un anarchico affamato di vita e di esperienze diverse, ora omaggiato al Cinema.
Il regista: «La sfida? Quella di ritrarre il personaggio descritto da Carrère più che lo stesso scrittore». In arrivo nelle sale dal 5 settembre.
La sua vita è come un film e ora un film racconta la sua vita. Una ballata sul dissenso esistenziale che si intitola come lui, «Limonov» (nelle sale il 5 settembre per Lucky Red). Ma il suo vero nome era Eduard Veniaminovic Savenko. Un poeta rinnegato, un dissidente solitario, un avventuriero anarchico in fuga da sé stesso che si è reinventato mille volte. Il regista Kirill Serebrennikov si è ispirato al bestseller di Emmanuel Carrère (2011), il quale a sua volta si è ispirato alla vita di Limonov, che il celebre scrittore racconta così:
«Lui si vedeva come un eroe, anche se potete chiamarlo furfante. Io sospendo il giudizio, ma penso che la sua vita romantica e pericolosa ci dice qualcosa».
In un cameo Carrère incontra il suo eroe in un bar. Serebrennikov racconta che
«è stato un eroe anche della mia giovinezza, ero intrigato dal suo essere anti-tutto, contro la borghesia e il capitalismo. La sfida era quella di ritrarre il personaggio di Carrère più che lo stesso Limonov. Sono attratto da ogni forma di rivoluzione artistica».
Lo descrive come un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan, dove emigrò negli anni Settanta.
Ma era anche un amante delle belle donne che una sera fa l'amore con un gigante nero, un senzatetto in mezzo a una strada lercia di New York. E poi ancora un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza. Leggeva le sue poesie fra altri artisti avanguardisti in stanze fumose dove il vino era l'arredo principale. Ben Whishaw, l'attore britannico che lo interpreta, nel film si definisce «un comunista indipendente». E lo dice indossando una t-shirt con la bandiera americana.
Dalla Grande Mela afferma:
«Gli scrittori devono essere cacciati dal loro Paese d'origine. Io non sono un dissidente, vivere qui o lì è una stupida domanda».
«Serebrennikov —
racconta Ben Whishaw, 44 anni, già interprete di un personaggio estremo come Keith Richards nel film «Stoned» —
durante il lockdown, quando tutti stavamo cercando di fare qualcosa, su Zoom mi parlò di questo folle progetto su un uomo molto complicato e multiforme».
«C'era qualcosa di irresistibile che mi attraeva e mi incuteva terrore
— prosegue Whishaw.—
Negli Usa visse come un barbone, ma in Francia godette di un certo rispetto. Nelle sue varie fasi è stato nessuno e una celebrità. Un personaggio divisivo, un ribelle, un punk nei confronti del quale abbiamo reso una sorta di tributo poetico. Mi stavo dimenticando che finì anche in prigione per traffico d'armi, sembra un dettaglio, in una vita incredibile come quella».
Nel 1989 con la Glasnost torna nella madrepatria. Ma continua a nuotare controcorrente:
«Il crollo del Muro è una vittoria per voi, ma se non fosse stato per Stalin voi russi parlereste tutti in tedesco. La Storia tornerà e vi manderà aff…».
Secondo Limonov,
«in Occidente tutto è permesso e nulla è importante, in Russia è il contrario».
Detestava Solgenitzin, e per lui Evtushenko per lui non aveva nulla di interessante. Per il regista «è una delle figure più controverse della Russia d'oggi». Aveva un anello col volto di Mussolini («ma lo porto solo in casa») e provava nostalgia di Stalin.
Detestava Putin:
«In Russia regna la completa mancanza di libertà, c'è un gigantesco regime della menzogna».
Però poi proclamò:
«La Russia non è l'impero del male».
È cresciuto in Ucraina quando apparteneva ancora all'Unione Sovietica. Andò a combattere a fianco dei separatisti russi. È morto due anni prima che Putin invadesse l'Ucraina. Prima di vivere col sussidio da disoccupato fondò un partito di 300 spartani spostati, arrabbiati e disperati come lui, socialisti e nazionalisti, «puntando sul disagio giovanile urbano».
Si tagliò le vene e scrisse col suo sangue sulla porta di casa il nome della sua fidanzata, una modella fallita che l'aveva lasciato per un altro, ma poi si rimise con lui e lo sposò, troppo scombinati per non stare insieme.
«La storia della vita di Eduard Limonov — conclude il regista, ebreo, omosessuale e di madre ucraina dunque il nemico perfetto di Putin, al suo primo film in inglese — è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo».
Disse Limonov
«Non parlo che di me? È vero. Ci sono cose più interessanti che scrivere».
Infatti, ha trasformato la sua vita un'opera d'arte.
«E lui, Eduard, con i suoi jeans bianchi e le sue idee nere, che ne sarà di lui?» — Limonov, Emmanuel Carrère.
LIMONOV, di Kirill Serebrennikov, con Ben Whishaw e Viktoria Miroshnichenko, dal 5 settembre al Cinema.
Prodotto da @wildsidesrl, Chapter 2, @fremantleesp, France 3 Cinema, in collaborazione con Vision Distribution.
«Perché un uomo che si è definito dissidente intende difendere il KGB?»
«Io non mi sono mai definito un dissidente. Ero solo un uomo in contrasto con il codice penale.»
The film and opera director Kirill Serebrennikov tells Rebecca Franks about his five-year ordeal and the radical show he is taking to Edinburgh.
If you've been under house arrest in Putin's Russia for the best part of two years, juggling last-minute edits of a film with the opening of an opera on the same day probably feels like bliss rather than stress. Kirill Serebrennikov certainly doesn't seem fazed when he suggests squeezing in our interview on top of everything else, summoning me to a chic restaurant next to the old Berlin Wall. He strolls in wearing an all-black outfit, sunglasses and a baseball cap bearing the words «Consumed by fire», his thoughts darting between his movie «Limonov: the Ballad», starring Ben Whishaw, and his new Mozart production. When «The Marriage of Figaro» transfers from the Komische Oper in Berlin to the Edinburgh festival this month, it will mark Serebrennikov's UK debut as a director.
Kirill Serebrennikov in Berlin, where he has lived since 2022 after being allowed to leave Russia
Julien Faure / Paris Match / Contour by Getty Images
The 54-year-old hasn't lived in Berlin for long. Only since 2022, when he was finally allowed to leave Moscow after a gruelling ordeal that stretched back five years. One of Russia's leading theatre, film and opera directors, Serebrennikov was from 2012 the artistic director of the Gogol Theatre in Moscow, where he became known for his provocative and progressive work, his contemporary approach to classic Russian plays and his support for gay rights. His 2016 film «The Student» challenged the Russian Orthodox church, and it was while he was filming his next movie, «Leto», about the Soviet rock musician Viktor Tsoi, that he was — out of the blue — arrested. Charged, along with two other theatre colleagues, of embezzling about £1.5 million of state funds, Serebrennikov was ordered to stay at home.
«You're locked in your 44 sq m apartment, you have no internet, no wi-fi, no connection,»
he says. Despite his imprisonment he found a way to work:
«I wrote plays, I wrote scripts for «Limonov» and another new film.»
⟨…⟩
He also directed plays and operas from afar.
«I wrote very precise notes to the actors and filmed myself, and sent it on a flashcard with my lawyer,»
he says.
«When Covid started I was a huge expert in how to work without the physical ability to be there.»
More than 50,000 signatories, including the actress Cate Blanchett, put their names to a petition urging officials to drop the charges against him. Serebrennikov has always maintained his innocence.
«I just understood something unfair and terrible was happening to me because of the kind of theatre I created in Moscow, because of my interviews and my statements in art,»
he says.
«It's like public punishment. At that time they had no law for this, but now they call them — what's the word? Not people enemies … foreign agents.»
It's that «foreign agent» label that is being used by the Kremlin to silence dissenting voices and critics of the government and its war in Ukraine.
Convicted in June 2020, Serebrennikov avoided the six-year prison sentence that prosecutors wanted, and was instead fined, given three years' probation and banned from travelling. He remained in Moscow, resuming his work in person where he could, and in March 2022, to his surprise, his sentence was cancelled:
«I think they were absolutely happy to get rid of me.»
He escaped to Berlin, where he already had a flat. That proved to be a lifeline, yet he had to leave behind his 91-year-old father in Rostov-on-Don, the city in which Serebrennikov had grown up.
«I call him every day and say, «I love you. Please live longer, it's important for me,» and he says, «Thank you. Yes, I'll do my best.»»
It will be impossible for Serebrennikov ever to return to see his father:
«There is no way.»
Whatever the horror of Serebrennikov's own ordeal, he is clear that life is much more dangerous now in Russia for artists.
«It happened to me before the war. If it happened now, the result would be bad for me. Like what's happened now to my exstudents Zhenya Berkovich and Svetlana Petriychuk.»
The theatre director and playwright are standing trial, after spending a year in prison, on charges that their play «Finist, the Brave Falcon» justifies terrorism.
«If you don't accept what's happening in Russia, it's better to leave,»
he says.
«I said here to the officials in Germany, look, now you have the cream of the cream. The best writers, actors, directors, computer guys.»
The last film Serebrennikov made in Russia, in Russian, has never been shown there. Tricky as it was for him to complete it, he believes that it couldn't be made there at all now. In his quest to probe the cultural life and history of Russia, he planned to put Tchaikovsky on the silver screen, but that didn't meet with official approval because the authorities wanted to suppress the truth that the composer was gay.
«I decided, OK, you want to ban everything about his personal life? I'll do a film about his wife,»
Serebrennikov says. The result was «Tchaikovsky's Wife», released last year in the UK, which charted the composer's catastrophic marriage to Antonina Milyukova.
Now, with his life firmly in the west, Serebrennikov has made his first film in English. «Limonov: The Ballad» is about the life of Eduard Limonov, a Russian punk poet who turned into a neofascist and supported the annexation of Crimea, played here by Whishaw.
«Ben is brilliant, fantastic — his work on this film is exceptional,»
Serebrennikov says. At Cannes Kevin Maher of The Times agreed.
Filming had been going strong in Moscow in February 2022 when Russia invaded Ukraine, life violently hurtling into art. A month later Serebrennikov discovered he was free to leave Russia, and later filming resumed in Europe. Not that he thought «Limonov»'s topicality would guarantee a warm reception.
«It's not easy to release anything now about a Russian imperialist writer,»
he says,
«but I would love to repeat that it's about the idea of how a person who used to be a writer, poet and philosopher became a person of war: violent, weird, full of trauma.»
⟨…⟩
The intersection between art, power and violence is a running theme in Serebrennikov's work, and his «Marriage of Figaro» is no exception. When I see the set designs, in which the rich live in an expensive, gleaming upstairs residence filled with modern art, their sophisticated lives maintained by an army of low-paid workers living in cramped conditions below them, I immediately think of the Oscar-winning film «Parasite».
«Yes, it's such a great film and it immediately came to mind after reading the libretto,»
Serebrennikov says.
«I thought, oh, look it could be Parasite: The Opera.»
The premiere that evening at the Schiller Theatre showed that Serebrennikov is ever the daring, provocative director. Whether every idea is to your taste or not, this «Marriage of Figaro» certainly bursts with imagination. Perhaps most divisive will be his decision to double the role of Cherubino, claiming that he finds it unconvincing to see, as is traditional, a female singer pretending to be the page boy. Instead Cherubino is a deaf-and-mute actor and dancer, his gestures interpreted by Cherubina, who sings his arias and is in love with him.
«It's like Papageno, Papagena. Same principle,»
he says. Even more controversial for a British audience, a hearing performer — Georgy Kudrenko — plays the deaf Cherubino, but Serebrennikov simply says:
«We used a very good guy to teach the actors international sign language.»
As Serebrennikov's friends gather at a nearby table for lunch, he politely hints that it's time to wrap things up. He has his life back, wants to enjoy his freedom. Does it feel like home in Berlin now?
«I feel quite comfy here. I have a lot of people who I know and who know me. I have a lot of jobs. Here, I do my best to survive,»
he says.
«But I normally say that I'm a citizen of culture. If somebody would give me a passport of culture that would be the best for me. I would love to belong to culture but not to power or some land.»
Amleto, l'orso Paddington, Q di James Bond ora il poeta rockstar russo Éduard Limonov. Ben Whishaw sceglie solo personaggi sfidanti. E non mettetelo mai al centro della stanza.
«Deve darmi un attimo, ho appena finito di parlare come l'orso Paddington. Mi ci vorrà un secondo per rimettermi in sesto e cambiare marcia».
Dall'altro lato della cornetta c'è Ben Whishaw, uno dei più brillanti attori britannici in circolazione (e voce, per l'appunto, del celebre orso inglese). Quarantatré anni, nato nel cuore dell'Hertfordshire, un fratello gemello, è cresciuto a pane e Shakespeare. Sono già passati quasi vent'anni da quando è stato definito «uno dei migliori Amleto di sempre» per la produzione di Trevor Nunn in scena all'Old Vic di Londra.
Il suo coming out, invece, è arrivato dopo.
«C'è stato un momento, a vent'anni, in cui non mi sentivo a mio agio. Aveva a che fare con la mia sessualità e col fatto che non sapessi come rispettare me stesso. Ero consapevole del mio orientamento sessuale, ma non riuscivo a dirlo a nessuno»,
ha raccontato a «The Times» nel 2019 in una rara dichiarazione sul privato. Quando poi l'ha detto ai suoi genitori, non ne sono stati sorpresi e nemmeno tutti gli altri:
«Sono io che ho smesso di odiarmi».
E ora, dopo essere stato John Keats in Bright Star di Jane Campion, l'assassino di Profumo, il Q di «Skyfall», «Spectre», «No Time to Die» e il Norman di «A Very English Scandal», Ben Whishaw fa i conti con il ruolo più rischioso e allo stesso tempo sfidante della sua carriera. È il protagonista di «Limonov», il bellissimo film del regista russo Kirill Serebrennikov, presentato in concorso all'ultimo Festival di Cannes, accolto da nove minuti di applausi e in uscita in sala dal 5 settembre. Il suo Limonov non è un ritratto biografico del poeta e dissidente russo Ėduard Limonov, e non è nemmeno il personaggio dell'omonimo best seller di Emmanuel Carrère. È un altro Limonov: scorretto, egocentrico, contro qualsiasi cosa, oltraggioso e audace. Whishaw lo accompagna magnificamente nell'inferno di New York e nei meandri di un amore estremo e doloroso, nella stagione da rockstar in Francia, e infine nel rientro nichilista in Russia.
«Non conoscevo il libro di Carrère»,
racconta in una conversazione d'agosto tra Londra e Milano,
«ma dopo aver ricevuto la sceneggiatura l'ho letto e l'ho trovato straordinario. Subito dopo ho dovuto dimenticarlo per abbracciare il personaggio del film».
— Come si è trasformato in Limonov?
— L'ho subito percepito come una grande rockstar, come David Bowie. Ha avuto un'infinità di vite diverse, si è reinventato. Mi sono affidato all'istinto che l'ha sempre portato a rinascere come un'altra versione di sé stesso.
foto Arved Colvin-Smith
— Le è capitato di giudicarlo?
— Non credo che sia un personaggio che si possa evitare di giudicare. È estremo, violento, oltre qualsiasi sentimento. E, devo dire, non è nemmeno facile da amare. È quel tipo di persona che non vuole piacere agli altri. Ma attenzione: a giudicarlo sono io, Ben, l'essere umano. L'attore non giudica mai.
— Che tipo di amore può vivere uno come lui?
— Io e il regista ne abbiamo parlato all'inizio delle riprese. Nonostante sia un personaggio molto problematico e dedito a distruggere qualsiasi cosa gli si presenti davanti, è in un certo senso romantico. Va alla ricerca di un amore che si spinge ai limiti della follia.
— Come ha vissuto le scene di sesso estremo e quelle in cui Limonov diventa violento?
— Le ho affrontate come si affronta qualsiasi scena: cercando di capire perché il personaggio si comporta in quel modo e da dove tira fuori la sua violenza. Abbiamo costruito con cura quelle scene, con molto rispetto per tutti gli attori coinvolti. Ero cosciente che Limonov avesse un lato oscuro e che avrei dovuto essere coraggioso nell'affrontarlo.
— Mentre stavate girando, a Mosca è scoppiata la guerra: la Russia ha invaso l'Ucraina.
— A quel punto è cambiato tutto, e credo che non fossimo nemmeno sicuri di poter continuare a lavorare perché era diventato tutto orribile, e continua a esserlo. La produzione a Mosca è stata chiusa, ma tutti quelli che erano coinvolti nel film sono fortunatamente riusciti a fuggire e a lasciare la Russia. Ci siamo ritrovati in Lettonia, sei mesi dopo, nell'estate 2022. Lì era stato ricostruito il set. Credo che abbiamo provato tutti la stessa sensazione: il bisogno di portare a termine il lavoro che avevamo iniziato. Ci sembrava, in un certo senso, importante e doveroso per tutti.
⟨…⟩
— Che cosa la spaventa di più in questo momento?
— Ho paura della violenza che dilaga in ogni parte del mondo. È come se a volte mi sentissi senza speranza, impotente davanti al ricorso all'aggressione come risposta a ogni problema.
— Che cosa, invece, la rincuora?
— Con l'avanzare dell'età ne sono sempre più convinto: non voglio sprecare il mio tempo in cose che non voglio fare o in posti in cui non voglio essere. Non voglio nemmeno tenere sempre il cellulare in mano o stressarmi per qualcosa che deve ancora accadere. Non voglio ritrovarmi alla fine dei miei giorni senza aver vissuto intensamente nel qui e ora.
— Che cosa cerca nei personaggi che interpreta?
— Vado alla ricerca di qualcosa che non ho mai fatto prima, qualsiasi cosa essa sia. Voglio che il personaggio mi porti in luoghi in cui non sono mai stato, sfidare me stesso, mettermi alla prova. È difficile trovare personaggi così, ma non intendo smettere di cercarli.
— Quali sono i tre film che hanno definito la sua adolescenza?
— Oh, «Titanic» di sicuro, devo ammetterlo. È davvero, innegabilmente, un grande film. E «La sottile linea rossa» di Terrence Malick. Ricordo, la prima volta che l'ho visto, di non averlo assolutamente capito ma di aver compreso allo stesso tempo di essere davanti a qualcosa di straordinario. Nel mio cuore c'è anche il film tratto dal romanzo «Il talento di Mr. Ripley» con Matt Damon, Jude Law, Cate Blanchett e quell'essere umano straordinario che era Philip Seymour Hoffman. La queerness di quel film ha toccato profondamente il me adolescente, anche se all'epoca non sapevo perché.
— Tempo fa ha detto: «Sarebbe un vero incubo per me dover fare un discorso improvvisato a un matrimonio».
— Oh, santo cielo! (ride, ndr). Tutti i miei incubi riguardano il ritrovarmi all'improvviso al centro dell'attenzione. So che può suonare come folle perché sono un attore, ma quando recito è un'altra cosa. Nella vita non mi piace per niente avere tutti gli occhi addosso. Non sarò mai quello al centro della stanza.
Der russische Regisseur Kirill Serebrennikow widmet sein Stück «Legende» bei der Ruhrtriennale allen politischen Häftlingen. Er sei für einen weiteren Gefangenenaustausch: Russland solle gern seine Mörder zurückbekommen und dafür Künstler freilassen.
[Susanne Burkardt:]
— Ich würde noch mal präzisieren. Ich habe das nicht gefragt wegen Homosexualität, sondern weil Sie sich… Sie haben auch viele Filme gemacht usw. Sie haben einen Abend über den russischen Ballettstar Rudolf Nurejew gemacht, in Cannes lief Ihr Film «Limonov» über einen kontroversen Punk-Poeten usw. Also Sie haben immer sehr kontroversen Persönlichkeiten oder umstrittenen Persönlichkeiten auseinandergesetzt. Und das war eigentlich die Frage, ob das alles zusammenhängt, dass Sie da auch immer was von sich erkennen?
[Kirill Serebrennikow:]
— Ich liebe böse Jungs. Künstler sind oft böse, wenn es um das System geht, um die Ordnung. Ein Künstler bricht das auf. Er wird zum Feind jedes Systems, sogar des demokratischen.
Cineconsigli per l'autunno: «Beetlejuice Beetlejuice», «Limonov», «Joker: Folie à Deux», «Il robot selvaggio», «The Substance», «Wicked», «Mufasa: Il Re Leone», «Parthenope», «Fiore mio», «Cortina Express»
⟨…⟩
«Limonov» di Kirill Seebrennikov (dal 5 settembre)
Dal romanzo di Emmanuel Carrère, un kolossal visionario sulla vita e le trasgressioni del creativo Èduard Limonov (Ben Whishaw), pseudonimo di Eduard Veniaminovic Savenko (1943–2020). In 138 minuti di proiezione, vediamo Limonov in bolletta in Russia, venerato paperone in Francia, clochard inquieto negli Stati Uniti, ma anche ladruncolo, dissidente, correttore di bozze, frequentatore di circoli punk e party trotzkisti, scartato da tutte le case editrici, stimato da Evtušenko, tossicodipendente, geniale e disturbato, sessualmente ambiguo, scrittore e maggiordomo, amante delle modelle e del buio della notte, fondatore di un movimento che si definiva bolscevico e nazionalista, capace di trasformare la propria esistenza in una performance di strada.
Contraddittorio e magmatico. Personalità espansa, ego alle stelle. Dal libro al film, Carrère lo definisce così: «Un eroe che l'ombra, la monotonia dei giorni e i semplici piaceri della vita quotidiana uccidono più di ogni altra malattia. Il personaggio romanzesco che Limonov sogna di essere vuole il rumore, la luce accecante e la frenesia». Tormentato l'iter produttivo. Il regista in origine doveva essere Saverio Costanzo grazie al successo de «L'amica geniale». La scelta è poi caduta su Kirill Serebrennikov. Sceneggiatura del polacco Pawel Pawlikowski, 66 anni, già regista di «Cold War». Carrère fa un cammeo nel film, a conferire autorevolezza e verità.
«Limonov» di Kirill Seebrennikov
(Italia-Francia-Spagna, 2024, durata 138', Vision Distribution)
con Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana
Nelle sale dal 5 settembre
C 24 сентября по 3 октября в Риге в кинотеатре «Splendid Palace» состоится фестиваль «Балтийская жемчужина». Программа насыщена самыми ожидаемыми фильмами года, лучшими кинопремьерами и захватывающими историями. RUS TVNET рассказывает о главных показах, на которые стоит обратить внимание.
⟨…⟩
Фильм, снятый в Риге
Секс — это политика, а политика — это секс в безрассудно прекрасном, ошеломляющем, захватывающем фильме Кирилла Серебренникова «Лимонов: баллада». Откровенность на грани исповедальности и неиссякающее чувство юмора — это приятная романтическая одиссея распутного гедониста-мятежника. Атмосферная, роскошно смонтированная, страстная и зрелищная картина завораживает зрителей и держит в эмоциональном напряжении до финальных титров.
Критики единогласно отметили, что «Лимонов» — одна из самых оригинальных и чувственных работ режиссера, «веселая и провокационная, с похотью и вызовом в каждом кадре».
Фильм снимался в Риге, и это единственная возможность для многих рижан увидеть себя на большом экране.
Scopri Limonov: The Ballad, il film drama con Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko. Trama, cast, uscita.
«Limonov: The Ballad» è il film drama in uscita. Eddie (Ben Whishaw) è un militante, un delinquente, uno scrittore underground, un maggiordomo di un milionario a Manhattan. Scrive anche poesie, ama le belle donne, è un agitatore politico e un romanziere che ha raccontato la sua vita.
«Limonov: The Ballad», il cast del film
Ben Whishaw è apparso in «Il ritorno di Mary Poppins» e «Passages», e sarà nel film live action «Paddington in Perù» dove presta la voce al protagonista. Nel cast ci sono anche Viktoria Miroshnichenko, già vista ne «La ragazza d'autunno»; Corrado Invernizzi, apparso in «Indiana Jones e il quadrante del destino»; Tomas Arana, interprete di «Non aprite quella bara». La regia è di Kirill Serebrennikov che ha già diretto Parola di Dio: la sceneggiatura è tratta dal romanzo del 2011 di Emmanuel Carrère «Limonov», una biografia romanzata dello scrittore e politico dissidente russo Eduard Limonov, fondatore del Partito Nazional-Bolscevico.
«Ricreare quell'epoca — l'URSS degli anni '60–'70 e poi quella degli anni '90, o persino la New York degli anni '70 — è stata una sfida — afferma il regista — Abbiamo usato immagini dell'epoca per ricreare una New York estremamente sporca, piena di ratti e di rifiuti abbandonati ⟨…⟩ sul piano stilistico il film è simile a un album di fumetti o a un collage. Volevo usare tutti i formati: quadrato con immagini in bianco e nero per l'Unione Sovietica, poi un formato largo e colorato per gli Stati Uniti».
«Limonov: The Ballad», le recensioni della critica e la data di uscita del film
Il film è stato presentato in concorso al Festival di Cannes nel 2024, dove ha ricevuto recensioni positive. Per «IndieWire»
«l'eccesso di energia del film non si esaurisce quasi mai, e ti travolge con il baccanale che fermenta al suo interno».
Per «The Guardian»
«è uno sguardo esaltante e allarmante su un argomento molto dibattuto: l'anima russa».
Per «The Hollywood Reporter»
«è un'opera nostalgica dell'era sovietica, stravagantemente celebrativa del fascino inesperto della gioventù bohémien ⟨…⟩ e piena di lunghe, fluide, vagabonde riprese singole».
Мировая премьера фильма состоялась на 77-ом Каннском кинофестивале. Фильм основан на реальных событиях и рассказывает историю Эдуарда Лимонова. В следующий постах мы расскажем подробнее о самой кинокартине.
Подписывайтесь на наш инстаграм и телеграм-канал, чтобы не пропустить важных новостей и мира кино. (ссылка на телеграм канал в шапке профиля) Не забудьте поставить колокольчик 🔔, чтобы не пропустить дату премьеры и многое другое.
«Facebook» + «Instagram» + «Telegram», 22 августа 2024 года
LIMONOV, basato sull'omonimo romanzo di Carrère, diretto da Kirill Serebrennikov, con Ben Whishaw e Viktoria Miroshnichenko, arriva nei cinema il 5 settembre.
Prodotto da @wildsidesrl, Chapter 2, @fremantleesp, France 3 Cinema, in collaborazione con Vision Distribution.
#Limonov
Ritmo, storia, sesso, dialoghi salaci e considerazioni sgradevoli.
Il regista russo dissidente Kirill Serebrennikov arriva nelle sale italiane con «Limonov» tratto dal best seller di Emmanuel Carrère. Il protagonista è un impetuoso BenWhishaw
Alla fine della proiezione del suo film, in concorso al Festival di Cannes, aveva detto che forse il cinema non può fermare le guerre, ma l'arte può aiutare le persone a comprendere e mettere un freno alla violenza che sta travolgendo il mondo.
«Oggi migliaia di persone chiedono ai russi di fermare questa guerra sanguinosa, ma il potere purtroppo non ascolta. Probabilmente sono un romantico, ma credo ancora nel potere del cinema».
Il russo Kirill Serebrennikov, che oggi vive a Berlino dopo una condanna a tre anni di carcere e il divieto a lasciare il paese, ha scelto di portare sullo schermo il celebre romanzo di Emmanuel Carrère, «Limonov», grande successo editoriale che racconta la vita romanzata di un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche un poeta radicale e impetuoso, un amante delle belle donne, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza. Un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo. Il film, scritto dal regista con Paweł Pawlikowski e Ben Hopkins, e che vede «Wildside», società del gruppo Fremantle, tra i produttori, arriverà nelle sale il 5 settembre con «Vision Distribution».
«Il romanzo di Carrère, che peraltro compare in una scena del film — dice il regista — racconta la vita di un personaggio basato su Éduard Limonov, quindi frutto di una creazione artistica. La sfida per me è stata dunque quella dimettere in scena il riflesso di un riflesso. Non ci aspettavamo che sarebbe diventato così importante raccontare questa storia: lavoravamo da quattro anni a un personaggio punk e ribelle, uno scrittore controverso con molte contraddizioni, quando è cominciata la guerra, un evento enorme, molto doloroso, che ha stravolto la mia vita e ha avuto un forte impatto sul nostro progetto, trasformando questo film in qualcos'altro».
Nei panni di Limonov c'è un pirotecnico Ben Whishaw che offre una performance destinata a non passare inosservata.
«Ho letto il romanzo di Carrère — dice l'attore — ma ho anche guardato diversi documentari su Eduard Limonov che riguardano soprattutto il periodo in cui stava a Parigi e a Mosca. Ho letto le sue opere tradotte in inglese emi sono basato su quello che mi diceva Kirill, con cui ho amato molto collaborare: anche se veniamo da due culture diverse c'è stata molta sintonia tra noi. Il film ha nel titolo originale la parola ballata, che è una forma poetica, e questo ci ha permesso di essere più liberi nell'interpretazione del personaggio. Abbiamo iniziato a lavorarci nel 2020, quando il mondo era ben diverso. Alcuni aspetti di questa storia erano molto affascinanti, ma hanno smesso di esserlo con l'arrivo della guerra. Personalmente ho cercato di non giudicare il personaggio, ma comprendere le sue emozioni di essere umano strano, complesso, dalle reazioni imprevedibili». Sull'interpretazione di Whishaw il regista commenta: «Non possiamo parlare di recitazione, ma di una vera e propria personificazione. Ben entrava completamente, anima e corpo, nella pelle di Limonov, non c'era alcuna distanza tra lui e il personaggio».
La fascinazione suscitata da Limonov ha, secondo Serebrennikov, molteplici ragioni.
«Non mi sarei mai aspettato una così grande attenzione intorno a questo eccentrico poeta russo. Ma se il romanzo è diventato un best seller mondiale vuol dire che c'è qualcosa in un personaggio così esasperante, interessante anche a livello politico, una specie di rock star sempre al centro dell'attenzione, che è capace di riflettere il momento in cui viviamo oggi. È stato l'eroe della mia gioventù: era contro tutto e tutti, in primo luogo borghesia e capitalismo, un iconoclasta che voleva spezzare le catene e superare ogni limite. Parlava di rivoluzione, che è violenza e sangue, mentre io credo in quella non violenta dell'arte e della vita. I fiumi di sangue non mi interessano. Ho avuto l'occasione di conoscerlo personalmente, ma ho preferito non parlare con lui, in quel momento era un vecchio molto arrabbiato ed è morto prima dell'inizio del film. Ma conosceva il libro ed era molto felice di essere protagonista di un best seller».
Le cose in Russia, secondo il regista, stanno ulteriormente peggiorando.
«Forse conoscete il caso di due artiste di teatro, una delle quali è una mia ex allieva, la regista Yevgenia Berkovich e l'attrice Svetlana Petriychuk, accusate di terrorismo ed estremismo e imprigionate solo per aver messo in scena una pièce sulla natura del terrorismo, che peraltro aveva ricevuto un premio nazionale importante. Una situazione kafkiana: sono in molti a chiedere il loro rilascio, ma il potere non ascolta. Anche se viviamo in un costante clima di tensione noi artisti, dissidenti e non, facciamo del nostro meglio per continuare a lavorare e apprezziamo chi ci offre un aiuto. Al momento mi sto dedicando a un nuovo film che parla di crimini di guerra ed è basato sul romanzo «La scomparsa di Josef Mengele» di Olivier Guez in cui il celebre medico nazista fugge dal proprio Paese per raggiungere prima il Paraguay e poi la giungla brasiliana».
Xenomorfi, streghe e altre novità fra estate e autunno.
Nelle pagine che seguono recensiamo alcuni dei principali titoli in sala e in streaming di agosto e settembre. Come i nuovi capitoli delle saghe di «Alien» e «Cattivissimo me», il biopic «Limonov» di Kirill Serebrennikov, il thriller fra eros e thanatos «Love Lies Bleeding» (con Kristen Stewart e Katy O'Brian) e altro ancora, inclusi approfondimenti sulle serie «Dostoevskij» dei Fratelli D'Innocenzo (uscita in sala in due parti) e «La costa del crimine». Ricordiamo poi (e vi consigliamo di recuperare) «Picnic ad Hanging Rock» (1975), il capolavoro che rivelò al mondo il talento di «Peter Weir», premiato col Leone d'oro alla carriera dell'81ma Mostra del Cinema di Venezia. E vi segnaliamo l'arrivo di «Agatha All Along», la nuova creatura dei Marvel Studios (su Disney+) dove la strega Agatha Harkness (Kathryn Hahn) stavolta è protagonista.
⟨…⟩
Alessandra De Luca
Limonov
3,5 ★
In sala dal 5 settembre
«Limonov: The Ballad», Italia/Francia/Spagna, 2024.
Regia: Kirill Serebrennikov.
Sceneggiatura: Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov.
Interpreti: Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana, Corrado Invernizzi, Sandrine Bonnaire.
Distribuzione: Vision Distribution.
Durata: 2h e 18'.
Il fatto — Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche un poeta, un amante delle belle donne, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza. La storia della vita di Eduard Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
L'Opinione — Tratto dall'omonimo best seller di Emmanuel Carrère, il film del russo dissidente Kirill Serebrennikov, in concorso all'ultimo Festival di Cannes, racconta non il vero Limonov, ma il personaggio romanzato reso celebre dallo scrittore francese. Punk-rock, eccessiva, contraddittoria, ambigua e fuori dagli schemi come il personaggio che mette in scena, la ricostruzione di questo antieroe nichilista sempre «anti» e «contro» offerta dal regista — una terza versione, se vogliamo, che si aggiunge a quella reale e quella del libro — si snoda per diversi decenni, soffermandosi molto sugli anni newyorkesi, quando l'amore disperato per la modella Ekaterina Volkova fu il primo passo della sua discesa agli inferi, per proseguire tra ellissi e salti temporali che la macchina da presa sa restituire in maniera quasi funambolica. Costantemente in bilico tra vero e falso, realtà e mito, vita vissuta e avventura immaginata, il film non potrà godere forse della stessa fascinazione toccata al libro, pubblicato nel 2012 e assai lontano da una guerra che oggi impone uno sguardo diverso su Russia e Ucraina e su cosa significhi essere un dissidente. Il rischio poi è che una frenetica carrellata di episodi scivoli sulla superficie del personaggio, ma l'adesione di Ben Winshaw a Limonov è da togliere il fiato e la sua performance non passerà certo inosservata.
Se vi è piaciuto guardate anche… Altri film di Serebrennikov come «La moglie di Tchaikovsky», «Summer» e «Parola di Dio».
Presentato al Festival di Cannes, arrivera' nelle sale italiane il 5 settembre.
— Come ti trovi davanti a questo personaggio? Tu come regista e anche come interprete.
[Kirill Serebrennikov:]
— Ho una sensazione molto controversa nei suoi confronti. Anche adesso, perché la guerra è iniziata e lui era un uomo di guerra e in un certo senso ha accolto con favore la guerra. Voleva iniziare la guerra. Ha spinto il potere russo a farla cominciare il più velocemente possibile. Quindi ora che la nostra vita è divisa o diviso nel periodo precedente la guerra e ora al giorno d'oggi sta diventando più violenta, più controversa, più dura e strana in un certo senso.
[Ben Whishaw:]
— Voglio dire, è sempre stata una figura controversa e un personaggio inquietante, ma siamo alla pari adesso. È molto più inquietante ora.
— Ma è una riflessione sulla storia russa.
[Kirill Serebrennikov:]
— Inoltre, è una storia del personaggio, principalmente e, ovviamente, come tutte le cose importanti, carattere forte. Dà una riflessione su tutti gli altri tipi e tipi di degli individui.
Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, un guerrafondaio, un attivista politico e molto altro ancora… Arriva nelle sale il film «Limonov», tratto dall'omonimo libro di Emmanuel Carrère, e ispirato dalla figura di Ėduard Limonov, morto nel 2020.
Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche un poeta, un amante delle belle donne, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza.
Dal 5 settembre al cinema «Limonov», il film di Kirill Serebrennikov, in concorso al festival di Cannes, tratto al libro omonimo di Emmanuel Carrère, pubblicato nel 2012 da «Adelphi» nella traduzione di Francesco Bergamasco.
La storia della vita di Eduard Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
Come racconta nel libro l'acclamato scrittore francese, Limonov, morto a 77 anni il 17 marzo 2020 dopo una malattia,
«è stato teppista in Ucraina, idolo dell'underground sovietico, barbone e poi domestico di un miliardario a Manhattan, scrittore alla moda a Parigi, soldato sperduto nei Balcani; e adesso, nell'immenso bordello del dopo comunismo, vecchio capo carismatico di un partito di giovani desperados. Lui si vede come un eroe, ma lo si può considerare anche una carogna: io sospendo il giudizio».
Carrère ha deciso di scriverne perché ha pensato
«che la sua vita romanzesca e spericolata raccontasse qualcosa, non solamente di lui, Limonov, non solamente della Russia, ma della storia di noi tutti dopo la fine della seconda guerra mondiale».
Nel cast del film, Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko e Tomas Arana.
«Purtroppo il cinema non può fermare le guerre. Realizzare questo film è stato un viaggio molto lungo e finalmente siamo qui. Spero che ognuno di noi, che l'arte e che il cinema in particolare possano aiutare le persone a capire e a fermare la violenza che travolge il mondo oggi. Probabilmente sono un romantico, ma io ci credo ancora»,
ha raccontato il regista a Cannes. E ha aggiunto:
«È stato Carrère a definire il personaggio. Nel suo romanzo non ha raccontato la vita vera di Limonov, ma una semi finzione. Emmanuel ha creato questo personaggio figlio di invenzione artistica e il mio film è un adattamento basato sul suo libro. La sfida per me è stato prendere il personaggio di Limonov e adattarlo a quello del libro, per questo uso spesso, nel film, l'immagine dello specchio, la duplicità della messa in scena».
Un'opera visionaria sulla travolgente, complessa vita di Eduard Limonov, dalla strada alla fama. Dal 5 settembre al cinema.
Eduard Limonov, dissidente comunque mai allineato neppure con la dissidenza, lascia l'Unione Sovietica per vivere a New York dove, continuando a scrivere, vive prima da homeless per poi diventare maggiordomo di un ricco intellettuale. Tra grandi amori che iniziano e finiscono diventa famoso grazie alle sue pubblicazioni in Francia fino a fondare un partito che si definisce bolscevico e nazionalista.
Serebrennikov mette la sua visionarietà al servizio di una personalità difficile da contenere in un film.
La scrittrice Yasmina Reza, nella sua introduzione alla biografia romanzata a lui dedicata da Emmanuel Carrère così definisce Limonov:
«Eroe che l'ombra, la monotonia dei giorni e i semplici piaceri della vita quotidiana uccidono più di ogni altra malattia. Il personaggio romanzesco che Limonov sogna di essere vuole il rumore, la luce accecante e la frenesia».
Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche un poeta, un amante delle belle donne, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza. La storia della vita di Eduard Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
Presentato in concorso al Festival di Cannes, «Limonov» — di cui vediamo in esclusiva l'inizio — è una produzione internazionale guidata dagli italiani Wildside, società del gruppo Fremantle, in collaborazione con Vision Distribution, e uscirà al cinema il 5 settembre distribuito da Vision.
Esce al cinema, dopo il concorso a Cannes, il film sul poeta e attivista politico sovietico diretto da Kirill Serebrennikov e interpretato da Ben Whishaw. È un viaggio biografico nelle contraddizioni di una figura controversa basato sul best seller di Emmanuel Carrère.
Militante rivoluzionario, delinquente, scrittore underground, maggiordomo di un miliardario a Manhattan, ma anche poeta, guerrafondaio, attivista politico, romanziere. Raccontare la storia di Ėduard Limonov significa immergersi nelle molte anime di un personaggio esaltante e sfaccettato, collezionista di identità e crocevia di molti temi del '900, vissuti sulla sua pelle senza risparmiarsi. A cimentarsi con tale sfida, a cavallo tra l'URSS e la New York degli anni '70, ci ha pensato un regista preparato e apprezzato come il russo Kirill Serebrennikov, autore di un singolare film musicale come «Summer» e del più recente «La moglie di Tchaikovsky», ritratto della tormentata consorte del celebre musicista, sprofondata nella follia: un autore da sempre in bilico tra il gusto della performance e dei ritratti psicologici chiaroscurali.
«Amo lavorare coi personaggi folli, che permettono di sperimentare col linguaggio cinematografico e anche di mostrare le diverse angolazioni da cui si può raccontare un essere umano, senza risparmiarne frustrazioni e lati oscuri»
ci ha raccontato a Cannes 77, dove Limonov, nelle sale italiane dal prossimo 5 settembre con «Vision Distribution», era in concorso così come tutti gli ultimi film del cineasta.
«Da giovane leggevo il suo quotidiano «Limonka», apprezzato tra i ragazzi dell'epoca, ma il suo partito Nazional Bolscevico nel 1993 ha di fatto dato il via a ciò che sarebbe stato il fascismo russo, il «Make Russia Great Again». La sensazione è che stiamo vivendo nel mondo che lui aveva sognato, come se il Cremlino avesse tratto direttamente ispirazione dai suoi testi».
Alla base del film c'è la trasposizione della biografia romanzata di Ėduard Limonov (cresciuto tra l'altro nella città ucraina di Kharkiv, oggi martoriata dai bombardamenti) dello scrittore francese Emmanuel Carrère, un bestseller che Serebrennikov ha adattato con Paweł Pawlikowski, il regista polacco premio Oscar per Ida, e il britannico Ben Hopkins:
«Controverso e contraddittorio sono gli aggettivi che racchiudono tutto Limonov: non il personaggio storico, ma l'Eddie lirico che è anche nel libro, privo di registro morale, che diventa poi militarista, imperialista, fascista. Limonov è un antieroe, una specie di Joker russo. Volevo che il film somigliasse a una ballata, ma anche a un albo a fumetti. Carrère e io ne abbiamo parlato a lungo e sono felice di essere riuscito a convincerlo a venire sul set perché volevo a tutti i costi che fosse nel film in un cameo… È arrivato il 25 febbraio 2022, quando tutti stavano lasciando la Russia perché era iniziata l'invasione dell'Ucraina».
Serebrennikov, tra i principali oppositori in patria del presidente russo Vladimir Putin, ha dovuto fronteggiare l'interruzione delle riprese a causa dello scoppio della guerra e potuto contare sul sostegno dei produttori italiani Mario Gianani e Lorenzo Gangarossa di «Wildside». Nei panni di Limonov, scomparso nel 2020 dopo aver sostenuto l'annessione da parte di Mosca della Crimea nel 2014, Serebrennikov ha scelto un attore non russo bensì inglese, ovvero Ben Whishaw, assecondandone così lo spirito da co-produzione internazionale:
«Si è trattato di un lungo viaggio fatto insieme, credo che la sua sia una performance forte e sanguinaria: è un inglese gentile, raffinato e pacato, ma si è completamente trasformato nel suo opposto, da vero camaleonte».
Tout à la fois militant, révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, comme une trainée de soufre, est un voyage à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New-York, des ruelles de Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
♥----------------Dans un geste de cinéma fiévreux et halluciné, le cinéaste russe réussit une adaptation magistrale du roman d'Emmanuel Carrère. Il dynamite les codes usuels de la narration et orchestre un somptueux chaos galvanisé par l'exceptionnelle performance de Ben Whishaw !
Merci à Pathé.
Date de sortie nationale : 19 février 2025
Réalisation: Kirill Serebrennikov
Interprètes: Whishaw Ben, Viktoria Miroshnichenko, Masha Mashkova et Tomas Arana
Distributeur: Pathe Distribution
« De l'écrit à l'écran », 28 août 2024
13e édition
Découvrez le programme complet de la 13ème édition du festival de cinéma De l'écrit à l'écran !
La billetterie est ouverte.
Le festival se tiendra du 20 au 26 septembre 2024 au Palais des Congrès de Montélimar et dans toutes les salles de la ville.
Au programme du festival : une trentaine d'avant-premières en présence d'invités prestigieux comme Vincent Lindon, Sandrine Kiberlain, Alexandra Lamy, Felix Moati et Céline Sallette… sans oublier Michel Hazanavicius qui recevra le Prix De l'écrit à l'écran ou la présence de grands auteurs comme Sorj Chalandon et Marie Modiano.
Cette nouvelle édition rend hommage à Romy Schneider et célèbre « L'éloge de la parole » avec de grands témoins de notre société.
Les soirées d'ouverture et clôture seront précédées des sets musicaux des artistes Emma Peters et Alain Chamfort.
Le Village du festival, lieu de rencontres et de nombreuses festivités, accueillera les festivaliers avec des tables rondes, des séances d'écoutes, des déjeuners et diners en en musique, des apéros cinéphiles et d'autres évènement à découvrir.
«Limonov» di Kirill Serebrennikov (Italia-Francia-Spagna, 2024, durata 138', Vision Distribution guarda il trailer) con Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana. Giudizio: 3 e 1/2 su 5. Nelle sale dal 5 settembre.
Dal romanzo di Emmanuel Carrère, un kolossal visionario sulla vita e le trasgressioni del creativo Èduard Limonov (Ben Whishaw), pseudonimo di Eduard Veniaminovic Savenko (1943–2020).
In 138 minuti di proiezione, vediamo Limonov in bolletta in Russia, venerato paperone in Francia, clochard inquieto negli Stati Uniti, ma anche ladruncolo, dissidente, correttore di bozze, frequentatore di circoli punk e party trotzkisti, scartato da tutte le case editrici, stimato da Evtušenko, tossicodipendente, geniale e disturbato, sessualmente ambiguo, scrittore e maggiordomo, amante delle modelle e del buio della notte, fondatore di un movimento che si definiva bolscevico e nazionalista, capace di trasformare la propria esistenza in una performance di strada.
«Mi definiscono fascista, estremista. Ma voi sapete che non è vero».
Diceva di essere dalla parte dei rossi, dei neri, dei gay, dei portoricani, di chi non ha niente da perdere.
Contraddittorio e magmatico.
«Ho sempre lavorato, ma so che i lavoratori sono i cornuti della storia».
Personalità espansa, ego alle stelle.
«In Russia diciamo che se vai al ballo devi essere pronto a ballare».
Dal libro al film, Carrère lo definisce così:
«Un eroe che l'ombra, la monotonia dei giorni e i semplici piaceri della vita quotidiana uccidono più di ogni altra malattia. Il personaggio romanzesco che Limonov vuole il rumore, la luce accecante e la frenesia».
Il film è forte, sempre al limite del buon gusto, innamorato del concetto di arte e cultura benché con un quid di torbido e bizzarro, e la colonna sonora è strepitosa. Tormentato l'iter produttivo. Il regista in origine doveva essere Saverio Costanzo grazie al successo de «L'amica geniale». La scelta è poi caduta su Kirill Serebrennikov. Sceneggiatura del polacco Pawel Pawlikowski, 66 anni, già regista di «Cold War». Carrère fa un cammeo nel film, a conferire autorevolezza e verità.
Poeta e teppista, nazista e bolscevico… chi era Eduard Limonov e perché la sua vita racconta tanto della Russia di oggi. Nel 2011 Carrère ne fece il protagonista di un romanzo. Da cui oggi il regista Serebrennikov ha tratto il film con Ben Whishaw, dal 5 settembre: Nicola Mirenzi li intervista nella storia di copertina del «Venerdì» in edicola domani con «Repubblica». A seguire, Rosalba Castelletti racconta la guerra di Putin contro la cultura mentre Riccardo Staglianò intervista il giornalista Marzio G. Mian, autore di un reportage lungo il Volga alla ricerca della Russia profonda.
«La Repubblica», 29 agosto 2024
• • •
Описание Лимонова в текстах зарубежной прессы, посвящённых фильму, напоминают анекдот:
— Вот все говорят: «Карузо! Карузо!» А я послушал — так ничего особенного. Картавит, в ноты не попадает…
Teppista ed eroe, barbone e star, nazista e bolscevico, anti e pro Putin… Chi era davvero il personaggio reso famoso dal romanzo di Carrère e ora riscoperto da un film? E soprattutto: cosa ci dice della Russia di oggi? E di noi?
Il romanzo di Emmanuel Carrère aveva da poco reso Eduard Limonov celebre in tutto l'Occidente quando a Kirill Serebrennikov chiesero di trarne un film.
«Era un mistero»,
racconta al «Venerdì»,
«come avesse fatto questo strano personaggio russo, poeta underground, rivoluzionario fallito, ad attirare tanto l'attenzione. Mi chiedevo: «Come è potuto diventare così popolare, cosa ci vede la gente nella sua storia?»».
La risposta che ha dato a questa domanda il regista russo — fuggito dal proprio Paese dopo essere stato arrestato dal regime putiniano — è parte della bellezza del film a cui ha lavorato per cinque anni e che arriva nelle sale il 5 settembre. Si intitola «Limonov» ed è basato sul romanzo omonimo di Carrère (in Italia pubblicato da «Adelphi»). È la vita di un uomo vitalissimo e pericoloso, in cui convergono senza filtri le passioni più roventi e distruttive della Russia di oggi. «Eduard Limonov» ci dice Serebrennikov
«è stato il profeta del risentimento politico, la fonte del nuovo nazionalismo russo, la pulsione che ha sprigionato la guerra contro l'Ucraina».
Morto nel marzo del 2020, Eduard Limonov è stato un operaio, un delinquente, un poeta, un teppista, uno scrittore, un barbone, un maggiordomo in casa di un potente miliardario americano, un frustrato, un punk, una carogna che sparava su Sarajevo, il fondatore del partito nazional-bolscevico, un amante della guerra, un eroe, uno che ha avuto al proprio fianco donne bellissime, ma ha fatto anche esperienza a New York dei «grandi neri», convinto che pure farsi prendere è un gesto virile, richiede coraggio.
«Ogni tanto qualcuno mi chiede di indovinare la posizione che avrebbe preso oggi sulla guerra in Ucraina, in virtù dell'opposizione che ha fatto a Vladimir Putin»
racconta al «Venerdì» lo scrittore Emmanuel Carrère, consulente per il soggetto del film.
«Non ho dubbi su quale sia la risposta. Sarebbe stato senza tentennamenti dalla parte della guerra. È per questo che la sua storia racconta molto della Russia di oggi».
La galera e la gloria
Nel film — produzione internazionale guidata dagli italiani di «Wildside» — la storia segue l'avventura di Limonov fin dalla sua giovinezza in Ucraina, quando lavorava come metalmeccanico a Kharkiv (particolare che rende il riverbero del film sull'attualità ancora più straziante). Poi racconta il suo percorso nel mondo letterario non ufficiale, il conflitto con le autorità sovietiche, la fuga negli Stati Uniti, la miseria, i lavori umili, il successo in Francia, il ritorno in Russia mentre l'Urss crolla, l'umiliazione della rovina che Limonov trasforma in rabbia, il carburante dell'attività politica che gli varrà la galera e la gloria.
Interpretato da Ben Whishaw, Limonov appare, com'era già nel romanzo, un personaggio lirico, un poeta che improvvisamente irrompe nell'universo occidentale — dove i poeti si sono estinti come figure pubbliche — e lo scuote.
«Da Byron a Lermontov a D'Annunzio»
dice Serebrennikov
«c'è una lunga tradizione di poeti che hanno fatto la storia delle nazioni, non sempre stando dalla parte giusta. Limonov è un interprete modernissimo di questa tradizione. Oggigiorno la tendenza è credere che la poesia sia solo un innocuo canto dei sentimenti piccoloborghesi. Mentre la grande poesia può avere in sé anche qualcosa di tremendo. È stata e può essere ancora — almeno, in Russia lo è — veicolo di idee sanguinarie, di pulsioni terrificanti che non appartengono solo a chi compone i versi, ma condensano le passioni di intere comunità. Questo è stato essenzialmente Limonov. Poi, secondariamente, anche un politico».
Nel prologo del suo romanzo, Carrère racconta che tra gli ammiratori di Limonov c'era anche Anna Politkovskaja, giornalista critica del regime putiniano uccisa nel 2006. Pensava che era grazie a tipi come lui e agli adepti del suo partito — i nazbol, una sorta di milizia naziskin comunista — che si poteva guardare con fiducia all'avvenire morale della Russia. La convivenza di elementi tanto dissonanti spinse lo scrittore francese a raccontarne la storia, convinto che la sua vicenda dicesse qualcosa anche di tutti noi. Il romanzo di Carrère uscì in Francia nel 2011. E sembrò cogliere il fenomeno politico del rossobrunismo, la strana miscela di ideologie di destra e di sinistra che all'epoca stava emergendo. Ma erano soprattutto tempi in cui il libro si poteva leggere — e in effetti fu letto — come l'avventurosa, irresistibile e tutto sommato inoffensiva storia di uno spostato fuori di testa. Oggi, però, è diverso.
«Il risentimento»
spiega Carrère
«è la parola chiave della vita di Limonov. È ciò che l'ha fatto cadere e rialzarsi innumerevoli volte. È ciò che l'ha fatto sentire offeso e calpestato. Ciò che gli ha dato la forza di sollevarsi e di alimentare la voglia di farla pagare al mondo intero. Ma, a ben vedere, il risentimento non è solo un'energia della sua vita: è anche il fuoco che brucia nel mondo che viviamo».
In fondo, Limonov voleva fare la Russia di nuovo grande, come oggi Trump vuole fare l'America «great again» e come ogni nazionalista — in Francia, in Italia, in Germania — sogna di riportare alla grandezza perduta la propria nazione.
«In questo senso, penso che Limonov sia stato il sintomo che ha annunciato la malattia che sarebbe esplosa a distanza di qualche anno. Principalmente in Russia, ma non soltanto lì».
Secondo Carrère, Limonov non era pienamente consapevole di ciò:
«In lui tutte queste pulsioni esistevano in maniera caotica, confusa, a tratti schizofrenica. Il fascista russo era mescolato al ragazzo talentuoso, dinamico e vitale, una sorta di Johnny Rotten della letteratura. Era un uomo che guidava una milizia fascista, d'accordo, ma allo stesso tempo incarnava l'unica, vera, autentica controcultura russa».
In questo magma incandescente risiedeva il suo fascino eccezionale e drammatico.
«Mi viene in mente una frase di Pier Paolo Pasolini che diceva: è impossibile capire il Novecento senza comprendere il potere seduttivo del fascismo. Ecco, sono convinto che la stessa cosa valga per Limonov».
Guardare nell'abisso
Ma oggi che la guerra è stata scatenata, e la Russia è passata dal sentimento della rivalsa all'azione militare, non si corre il rischio di mitizzare il nazionalismo russo, proiettando al cinema Limonov come una star?
«No, non credo di correre questo pericolo»
risponde Serebrennikov.
«L'idea che il male sia separabile dal bene in maniera esatta è un'idea irreale e, in fin dei conti, propagandistica. Sulle televisioni russe ogni giorno danno risposte semplicissime, lineari, ai più grandi problemi del Paese. La guerra? «È necessaria — rispondono — perché siamo circondati da nemici». Il malessere economico? «Colpa degli scriteriati anni Novanta». Certamente Limonov è un personaggio detestabile. Soprattutto oggi che il mio Paese ha invaso l'Ucraina. Lui desiderava la guerra, le andava incontro, la bramava. Ma compito del cinema è guardare con attenzione anche dentro gli abissi, non solo nelle cavità pulite. È come per i virus: l'organismo deve essere infettato per riuscire a sviluppare gli anticorpi necessari a combattere la malattia. Io da ragazzo sono stato un fan di Limonov. Leggevo la sua rivista e ci trovavo dentro la stessa rabbia che avevo io, la stessa voglia di fare tutto a pezzi. Poi ho pensato fosse un atteggiamento infantile. Sì, la seduzione del fascismo esiste. Quando ho visto lo stadio Olimpico a Roma sono stato colpito dalla bellezza che sprigiona l'architettura del Foro Italico. Questo non significa giustificare Mussolini e quello che ha fatto all'Italia. Comprendere un'idea, anche la più spregevole, non significa aderirvi. Si tratti di Hitler o di Limonov».
Cercando l'anima russa
Nel film c'è un cameo di Carrère in cui lo scrittore interpreta un occidentale ingenuo che ammira i russi, le loro facce «povere e autentiche». Pensa che in Russia tutto è vietato e ogni cosa è importante, mentre in Occidente tutto è permesso e niente importa. Invoca pertanto la protezione dell'«anima russa».
«Sarebbe un vero peccato se tutto questo si perdesse con il cambiamento»,
dice a un Limonov seduto al tavolo di una mensa pubblica, nel bel mezzo del caos della Perestrojka:
«Come in Africa sarebbe un vero peccato se tutti si vestissero. Niente più fotografie esotiche»,
gli risponde Limonov.
«Spero che un giorno la Russia ve lo metta nel culo. Così capirete cosa significa».
L'idea dell'«anima russa» è allora solo un concetto turistico, e non il mare in cui nuotano pesci grandi come Dostoevskij e meno grandi come Limonov?
«L'idea dell'«anima russa» è un cliché»,
risponde Serebrennikov. E anche Carrère è d'accordo con lui. Ma, a differenza del regista, ritiene che i luoghi comuni sulla Russia contengano sempre anche una verità:
«L'idea dell'anima russa non è solo un concetto usato da occidentali superficiali. È anche un'idea che pensatori, scrittori e politici russi hanno creato per rappresentare la Russia come nazione unica, eccezionale, investita di una speciale missione nel mondo. Il risentimento, in questo senso, non è una passione triste: è invece il modo in cui un vero russo reagisce alle storture del mondo, alle ingiustizie. Tutt'altro che docile, l'idea dell'anima russa può facilmente trasformarsi in un veleno».
Il cameo di Carrère è stato girato a Mosca il 25 febbraio del 2022, il giorno dopo l'invasione dell'Ucraina. Poi le ambasciate hanno invitato gli stranieri a partire ed è diventato impossibile proseguire le riprese.
«Da quel momento la cupezza è penetrata nell'estetica del film e l'ha reso più scuro, grave»,
racconta Serebrennikov.
Il padre funzionario dei servizi segreti, l'ammirazione per Stalin, l'insofferenza per Solzenicyn, Brodskij e tutti i dissidenti coccolati in Occidente, l'odio per Gorbaciov e Eltsin: dei pensieri, delle opere e delle omissioni di Limonov nel film c'è tutto. Manca però uno dei momenti più problematici. Il periodo in cui va a combattere nella guerra dei Balcani con i serbi di Karadzic.
Frammento di una videoconferenza con Eduard Limonov del 28 ottobre 2009:
— È vero che in Serbia avete sparato contro i civili?
— La domanda è così ampia, con un sottinteso, «sparare ai civili in Serbia»… Evidentemente chi ha posto questa domanda si riferisce al film della BBC, diretto da Paweł Pawlikowski, intitolato «Epica serba» («Serbian Epics»), dove il protagonista principale è Radovan Karadžić. Proprio ora è iniziato il processo contro di lui al Tribunale dell'Aia. In questo film intervisto Radovan Karadžić, ho partecipato a questo film per tre giorni e c'è una scena, girata da Paweł Pawlikowski, che lasciamo sulla sua coscienza sporca, dove sparo con una mitragliatrice. In effetti, in quella scena sparo con una mitragliatrice. Tutto questo avviene a Pale, l'allora capitale della Repubblica Serba di Bosnia. E sparo con una mitragliatrice al poligono di tiro. E quando successivamente tutto ciò è stato interpretato come se stessi sparando su Sarajevo, bisogna almeno immaginare che Pale e Sarajevo sono separate da diverse decine di chilometri. Pertanto, in questo caso tutte le domande devono essere tolte da me. Paweł Pawlikowski ha messo dopo questa scena al poligono, letteralmente come un 25° fotogramma… ci sono delle case che sembrano medievali con molte finestre. Questo è evidentemente un tentativo di provocazione sporca, che dura da 17 anni, perché il film è stato rilasciato nel 1992, e si diceva che voleva mostrare che stavo sparando a una città. Ma ripeto, la piccola città di Pale dista da Sarajevo diverse decine di chilometri.
«Quando ho visto Limonov sparare con una mitragliatrice verso la città di Sarajevo nel documentario di Pawel Pawlikowski, «Serbian Epics», la scena mi ha raggelato al punto che ho abbandonato il libro per un anno»,
ci confida Carrère.
«Non tanto perché lo si vede compiere un delitto — in effetti, non si vede nulla di tutto questo — ma perché Limonov appare come un personaggio ridicolo. Un ragazzino che si atteggia da duro in una sagra di paese. Non ero sconvolto solo dalla ripugnanza di quel che aveva fatto. Ma, da scrittore, il mio vero problema era che improvvisamente il mio personaggio — l'uomo per il quale fino a quel momento ero riuscito a provare anche ammirazione — appariva ai miei occhi una persona piccola piccola. Insomma, uno che forse non meritava un libro. Ci ho messo un anno ad assorbire questi dubbi e riuscire ad andare avanti. Poi ho accettato che Limonov fosse anche questo: un uomo piccino. Mentre in altre circostanze riusciva a essere eroico. Così ha affrontato gli anni della prigione politica a Lefortovo, dove vengono spediti i più pericolosi nemici dello Stato: da eroe. Un momento che lui ha sognato tutta la vita. Come una consacrazione».
Un Putin perdente
Accompagnato dalle canzoni di Lou Reed, Tom Waits e i «Sex Pistols», il personaggio di Limonov si muove nel film — il cui sottotitolo è «Una ballata» — come una rockstar. Sembra che danzi a Kharkiv negli anni Sessanta, a Mosca nei Settanta, a New York e a Parigi a cavallo degli anni Ottanta e poi ancora in Russia negli anni Novanta e all'inizio del nuovo secolo. Ognuno di questi luoghi è ricostruito con minuzia archivistica e sotto lo sguardo di una potente estetica underground. Cosa che fa venire in mente la conclusione a cui giunge Carrère nel suo romanzo, quando accosta Limonov a Putin, affermando che i due condividono parecchi tratti esistenziali e politici, il senso di catastrofe e di ingiustizia per la fine dell'Urss; e che l'unica profonda differenza tra di loro stia nel fatto che Limonov ha fallito, mentre Putin ce l'ha fatta. Ma come può un uomo dall'immagine grigia e noiosa, come il presidente della Federazione russa, essere uguale a questo sgargiante e irresistibile stronzo?
«Era una frase provocatoria la mia»
risponde Carrère.
«Ero impressionato dal fatto che pur essendo contro il presidente russo, Limonov ne condividesse nella sostanza la linea politica».
«No, non penso che le due figure siano realmente accostabili»
aggiunge Serebrennikov.
«Però è altrettanto vero che ascoltando i discorsi dei putiniani oggi, leggendo i loro saggi e i loro articoli sui giornali, si ha l'impressione che non facciano altro che ripetere a pappagallo tesi che Limonov aveva formulato dieci o vent'anni fa. Come se passo dopo passo le sue teorie avessero fatto breccia nella classe dirigente russa e appaiano, oggi, all'improvviso, come un'opera d' avanguardia».
Prospettiva dalla quale ci si potrebbe avventurare a concludere che — da morto — Limonov è riuscito nella sua impresa più spericolata: conquistare il Cremlino. Anche se, più probabilmente, è il Cremlino che ha conquistato lui.
«Il Venerdè» (di «Repubblica»), N.1.902, 30 agosto 2024
Een passende wedergeboorte voor Eduard Limonov, de controversiële dichter en politicus die in 2020 overleed. De muziek komt uit de handen van componist Massimo Pupillo.
Plot Limonov: The Ballad
De film «Limonov: The Ballad» gaat over het leven van Eduard Limonov, tegelijk een militant, revolutionair, dandy, schurk, butler en dakloze. Eduard Limonov is een omstreden Frans-Russische schrijver die in Oekraïne de crimineel uithangt, in de Sovjet-Unie de undergroundpoëzie-idool belichaamt, in New York rondzwerft en jarenlang de staatsgevangene wordt van Vladimir Poetin. Als leider van de extreme Nationaal-Bosjewistische Partij neemt hij het vanaf de oppositie op tegen laatstgenoemde. In 2012 komt Limonov op als kandidaat bij de presidentsverkiezingen.
De Russische cineast Kirill Serebrennikov haalde de inspiratie de film «Limonov: The Ballad» bij de gelijknamige bestseller van de Franse schrijver Emmanuel Carrère. En de regisseur mocht de film meteen komen voorstellen op het festival van Cannes. Het is een passende wedergeboorte voor Eduard Limonov, de controversiële dichter en politicus die in 2020 overleed. In 2011, voordat het boek gepubliceerd werd, haalde het Franse uitgeverswereldje nog zijn neus op voor hem.
Wanneer «Limonov: The Ballad» te zien zal zijn, is nog niet bekend.
Soundtrack
Octopus Records heeft de soundtrck uitgebracht voor het biografische drama «Limonov: The Ballad». Het album bevat de originele muziek van de film, gecomponeerd door Massimo Pupillo. De soundtrack is nu beschikbaar om te streamen.
Le tappe della caleidoscopica, bruciante esistenza del dissidente poeta underground sovietico.
Cannes 76° ha accolto una sfida quasi impossibile: quella che il regista russo Kirill Serebrennikov ha deciso di intraprendere. Attraversare una figura letteraria, umana e politica estremamente controversa e stratificata come quella di Eduard Limonov.
Il film è al cinema dal 5 Settembre con «Vision Distribution».
Queste, le tappe che scandiscono «Limonov — The Ballad» nella dissoluzione e ricomposizione della vita di Eddie. Nato in Ucraina nel 1943, cresciuto nella baraccopoli di Charkov (la vecchia Charkiv), vaga in giro per il mondo (tra Stati Uniti ed Europa) e nella storia (dagli anni '70 al 2000), in fuga dall'isolamento esistenziale-culturale del Comunismo e da se stesso, preda del caos, di un temperamento votato all'assoluto.
Tra autodistruzione, sesso e amore appassionati, lucida consapevolezza dell'orrore e del no sense del Capitalismo, incarnato in una New York disvelatrice del proprio dorato e spietato inganno. Eddie vaga come uno zombie tra gli ultimi, scarti umani di una città putrefatta, abbracciandoli fino ad «arrendersi» in una morte metaforica. Lavora come maggiordomo, diventando di fatto un servo del Capitale per successivamente approdare in Francia, dove i suoi scritti vengono pubblicati.
Torna in Russia nel 1991 dopo la caduta del Comunismo e fonda il giornale «Limonka» e il «Partito Nazional Bolscevico». Accusato di cospirazione, tra il 2001 e il 2003 sconta due anni di prigione. Muore nel 2020 a 77 anni.
La ballata
«Limonov — The Ballad» ha il suo passepartout: l'omonimo romanzo di Emmanuel Carrère. La genesi del progetto ne è lampante dimostrazione: Saverio Costanzo avrebbe dovuto dirigerlo, ma ha rinunciato ed è subentrato Pawel Pawlikowski che ha realizzato la sceneggiatura. La stessa è stata la base del lavoro di regia di Serebrennikov, dopo che il regista polacco non se l'è sentita di prendere le redini, incapace di approcciare con piena empatia un vero antieroe dei nostri tempi.
Da Russo e da giovane pentito sostenitore di Limonov, e con il suo cinema visionario, mai statico, l'autoctono Kirill Serebrennikov meglio di chiunque altro poteva rilasciare dentro una creazione artistica tutto ciò che aveva assorbito in veste di cittadino e, successivamente alla guerra in Ucraina, come esule russo in Germania.
Un magma interiore in continua tensione
Dentro «Limonov — The Balland» passato e presente comunicano tra loro con continui rimandi. Le improvvise impennate, cadute, vuoti, eccessi di un ego sempre autoreferenziale, vengono stilizzati in una forma filmica che tenta in tutti i modi di afferrare quel magma, di trattenerlo, di decodificarlo. Il visionario si sovrappone al visivo con delle intuizioni che a prima vista raggiungono l'obiettivo restando, però, sempre in superficie. Le ellissi superano il senso, la sua sostanza.
I canali, incompiuti, di questo manierismo capace di raccogliere solo estremi frammenti sparpagliati, sono in primis una musica che prende spazio, ha personalità. Riuscendo anche farci digerire l'ennesima «Walk on the Wild Side» di Lou Reed. Il ritmo di questa ballata ci riconnette al passato e al presente con l'indimenticabile basso elettrico di Massimo Pupillo che ha curato la colonna sonora originale del film.
Una grafica irruente, invadente, marchia temporalmente i capitoli e gli stessi avvenimenti. Una macchina da presa con continui cambi di passo, di sguardo, segue senza sosta il protagonista Ben Whishaw, coraggioso nel caricarsi addosso un personaggio davvero insidioso. La bellezza ammaliante, indipendente e sinuosa di Viktorija Mirošničenko incarna l'amore folle che Limonov nutriva per la sua prima moglie Elena Ščapova.
Infine, il cameo di Emmanuel Carrère al quale Kirill Serebrennikov consegna il suo antieroe nella scissione tra realtà e finzione: ispirazione e guida dell'adattamento «Limonov — The Balland».
Dopo la presentazione al festival del cinema di Cannes, finalmente è uscito «Limonov. The Ballad» di Kirill Serebrennikov, film dedicato al controverso scrittore e politico russo, ispirato all'omonimo romanzo di Emmanuel Carrère che appare anche a sorpresa nel cast. Il protagonista, interpretato dall'attore britannico Ben Whishaw, sembra persino più credibile dell'originale, pronto a indignare i benpensanti, tra ses*o e sregolatezza, ma anche a spingere a fare la rivoluzione. Noi l'abbiamo visto in anteprima e…
Dopo la presentazione al festival del cinema di Cannes lo scorso maggio, l'attesa è terminata: «Limonov. The Ballad» di Kirill Serebrennikov è finalmente disponibile nelle sale (distribuito da «Vision Distribution»), pronto a scioccare e indignare, ma anche sbalordire, tanto gli appassionati cinefili, quanto gli sfegatati fan di Limonov, Carrère o di entrambi, i nazional-bolscevichi, i critici, e tutti quelli che ancora, nonostante tutto, hanno una strana fascinazione per la Russia, che anche quest'occasione emerge in una speculare versione di meraviglia e orrore. Limònov — e non Lìmonov, con il giusto accento sulla «o», come specificato dai primissimi secondi dal protagonista — sarà al cinema in tutta Italia ufficialmente dal 5 settembre, ma è già disponibile in anteprima assoluta in lingua originale in alcune sale.
Ben Whishaw nei panni di Eduard Limonov
Kirill Serebrennikov, già molto acclamato per per «Summer» (2018) e «La moglie ti Tchaikovsky» (2022) si cimenta nell'ardua impresa d'inscenare in due ore e 18 minuti l'incredibile vita Eduard Limonov, una delle figure più controverse del panorama artistico, letterario, ma anche politico, del secondo Novecento, consacrato dall'omonimo libro di Emmanuel Carrère. La trasposizione di un romanzo di tale portata, tanto amato dal pubblico da essere diventato un vero e proprio oggetto di culto, è sempre una gigantesca scommessa; ma a Kirill Serebrennikov l'impresa riesce decisamente bene, tanto che il Limonov sullo schermo, interpretato da Ben Whishaw, non solo si fonde perfettamente sia con il personaggio letterario, che con quello reale, in carne ed ossa, ma riesce anche ad assomigliargli fisicamente in maniera impressionante, soprattutto negli ultimi anni di vita dello scrittore, dove si ha la sensazione di vederlo rivivere, mentre inveisce contro le masse di fronte alla telecamera, chiamando alla rivoluzione.
Sebbene l'inizio risulti un po' lento — dato che il cast recita in inglese con un marcato (e voluto) accento russo, sforzandosi di dare l'impressione di essere in Unione Sovietica negli anni '70, con esiti un po' macchinosi — mano a mano che il personaggio di Limonov prende vita, lo spettatore viene risucchiato, in un'atmosfera che dalla calma e tranquilla città di Charkiv (luogo dove Limonov vive da giovane, oggi in Ucraina, purtroppo teatro del conflitto), ci catapulta prima nelle rigida e sovietica Mosca, e poi nella sfrenata caotica New York. «Edichka», da timido e smilzo poetucolo con gli occhialini tondi, diventa un delirante e sregolato freak, che se ne fotte del sistema, delle regole e di qualsiasi tipo di convenzione sociale, dove sulle note di «Walk On The Wild Side» in una lurida vasca di scarafaggi, si compiace della sua voluta «immoralità», tra locali newyorkesi, cinema a luci rossi scene di sesso sfrenato con la sua Lenochka (Elena, sua prima moglie e suo grande amore, interpretata da Viktoria Miroshnichenko) mentre si ripete quanto Solzhenycin sia solo un noioso sfigato.
«What The Fuck Wants Freak Like Me?» Si chiede, sfidando il destino, mentre scopre i contrasti del blocco occidentale a cavallo tra anni '70 e '80, in piena guerra fredda, in un mondo in cui tutto diventa «bello», persino la spazzatura, che diventa anche il suo giaciglio mentre consuma un rapporto omosessuale con un barbone afroamericano sulle note di «Waiting For My Man» dei «Velvet Undergroud», vicenda ben raccontata nel romanzo di Carrère, che ha originato anche «Al poeta russo piacciono i grandi ne*ri».
««Baby, baby…» Eduard si china e gli sfila la cintura, impaziente di sapere se è vero quel che si dice del caz*o dei neri…»
(«Limonov», Emmanuel Carrère)
Se c'è una pecca da trovare è forse il fatto che proprio il periodo americano diventi centrale nell'intera pellicola, lasciando invece minore spazio ai suoi viaggi in Francia e al ritorno in Urss, che dopo il lento declino post perestrojka, accoglie Limonov come uno «scrittore-eroe». Proprio lui, che vediamo dedicare tutte le energie alla disperata e costante ricerca della fama, dopo aver provato mille lavori, cambiato mille volti, dal metalmeccanico, al ladro, dal maggiordomo che pulisce il vomito da terra, allo scrittore fallito e disperato, finalmente nella «sua» Russia, dove arriva a chiedersi: «Cosa c'è dopo la fama mondiale?». Una domanda a cui non trova risposta, ma che ben presto sfuma, dopo che viene incarcerato in Siberia per le rivolte con il partito nazional-bolscevico nel 2000, quando al potere sale Vladimir Putin (che pur non viene mai nominato nel film, se non col distante appellativo di «il presidente»).
Sarebbe interessante chiedere a Emmanuel Carrère cosa pensi di questa trasposizione del suo romanzo, pur considerando che lo stesso Carrère, a un certo punto, appaia a sorpresa come inedito cameo in una scena ambientata in una mensa post-sovietica, intento a rincuorare un Limonov invecchiato e confuso, che non riconosce più il suo Paese. L'essenza di Eduard Limonov, nonostante tutto, resta però una: «La Russia è tutto. Tutto il resto è niente e la storia tornerà a spaccarvi il culo». È con questa sovversiva battuta che si conclude infatti la pellicola, con un rimando, nemmeno troppo velato, alle tragiche vicende politiche che riguardano l'attualità, dove è risaputo che nei fatti Limonov sostenesse l'invasione russa della Crimea nel 2014. A prescindere da questo però, lasciando da parte la politica, per un attimo, il film di Serebrennikov, pur con tutte le sue contraddizioni, supera l'aspettativa e anzi, si rivela essere forse uno dei rarissimi casi in cui il personaggio cinematografico è più simile a quello reale, di quanto non lo sia quello letterario. Un Limonov violento, mostruoso, sregolato, ma anche timido e innamorato, nei suoi momenti di quiete, che non deve spiegare niente a nessuno, che non segue il buon costume e la morale, ma che provoca, indigna e protesta: «noi faremo la rivoluzione».
Ispirato al romanzo di Emmanuel Carrère, arriva al cinema dal 5 settembre con «Vision Distribution».
Ispirato al romanzo biografico di Emmanuel Carrère, «Limonov» ricostruisce le vicende del poeta e oppositore russo attraverso la storia di cinque suoi grandi amori in giro per il mondo.
Non era impresa facile questo «Limonov», tanto più che il film ha subito un insolito passaggio di prese in carico. Inizialmente, infatti, a dirigerlo doveva essere Saverio Costanzo, poi la mano è passata a Pawel Pawlikowski, che ha scritto una sceneggiatura (con Ben Hopkins) utilizzata dal russo Kirill Serebrennikov, che infine l'ha diretto.
Le travagliate questioni produttive si sommano alla complessità di portare sullo schermo una personalità debordante e contraddittoria come quella di Limonov.
Se ci era riuscito miracolosamente Carrère nelle pagine di uno dei suoi romanzi più belli, non tutto fila liscio per Serebrennikov, che non riesce a condensare in 138' di durata una figura umana e politica così magmatica.
Di Limonov, della sua personalità, e soprattutto della sua attività letteraria e politica, questo film dà solo degli accenni, ma è innegabile che il linguaggio cinematografico con cui lo fa sia singolare: visionario, eccessivo, roboante, estremo, pieno di variazioni, ellissi e inversioni.
Dal canto suo, Ben Winshaw, attore dal versatile talento, ce la mette tutta per afferrare almeno un briciolo dell'inquietudine e dell'anima di un uomo e un artista tormentato, insaziabile, sempre portato alla rottura.
Il risultato complessivo, però, è irrisolto, confuso, sovraccarico, eppure incapace di cogliere tutta la complessità del suo protagonista.
Serebrennikov ne sottolinea il vitalismo esasperato, il ribellismo incontrollabile, la sregolatezza e l'anarchia, la voglia di provocare ad ogni costo e di rompere gli schemi.
Il film procede incessante e stordente, proprio come quella inarrestabile voglia del suo protagonista di seguire l'istinto, la distrazione, la suggestione momentanea e fugace.
Ne deriva una ballata punk e ipercinetica, disperata e appassionata, contraddittoria e fascinosa. Ma che in pochi forse saranno in grado di apprezzare.
LIMONOV, tratto dall'omonimo romanzo di Carrère, diretto da Kirill Serebrennikov, con Ben Whishaw e Viktoria Miroshnichenko, arriva al cinema dal 5 settembre.
Prodotto da @wildsidesrl, Chapter 2, @fremantleesp, France 3 Cinema, in collaborazione con Vision Distribution.
Chi era Eduard Limonov? È la domanda a cui prova a rispondere l'omonimo film di Kirill Serebrennikov, ispirato al romanzo biografico di Emmanuel Carrère (pubblicato da «Adelphi»). Militante rivoluzionario, dissidente mai allineato neppure con la dissidenza, scrittore underground, poeta, delinquente, guerrafondaio, senzatetto, attivista politico, romanziere, finanche maggiordomo di un miliardario a Manhattan.
Le mille vite di Limonov sono raccontate da Serebrennikov in un viaggio lisergico attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo, con un protagonista magnetico e senza regole, fedele solo a se stesso e alle sue idee, magistralmente interpretato da un Ben Whishaw perfettamente a proprio agio. Nonostante le quasi due ore e mezza di visione e la divisione in capitoli, il film non riesce a contenere tutte le imprese di Limonov raccontate nel libro, concentrandosi sui dati salienti ed essenziali. Forse, per descriverlo sarebbe occorsa una trilogia, ma già così Serebrennikov riesce a mostrare l'essenza del poeta radicale e antieroe politico. Raggiunta una certa fama in patria, Limonov si trasferì con la moglie Yelena a New York, dove visse gli alti e bassi della ricchezza e della povertà estrema. Fu poi lasciato da Yelena, visse per strada, ebbe esperienze omosessuali con muscolosi afroamericani, arrivando infine a lavorare come maggiordomo di un ricco intellettuale a Manhattan frequentato da altri poeti e scrittori dissidenti russi (simbolico il cameo dell'incontro con Evtušenko).
È tornato in seguito in Europa, a Parigi, per entrare nei circoli letterari, ottenendo finanche la cittadinanza francese; ma, dopo la caduta del Muro e dell'Unione Sovietica, decise di far ritorno in patria, dove fu attivissimo in politica, divenendo uno dei leader della coalizione di forze di apposizione L'Altra Russia — posizione che gli costò un paio di arresti. Fautore di una Russia nazionalista, ha tuttavia sostenuto la politica estera di Putin durante la cosiddetta rivoluzione arancione in Ucraina nel 2014. Figura complessa, ambivalente, eccentrica, a tratti eccessiva, Limonov, morto a Mosca, nel 2020, a settantasette anni, ha vissuto una vita da eroe romantico e decadente. Così lo definisce nell'introduzione alla biografia romanzata di Carrère la scrittrice Yasmine Reza:
«Eroe che l'ombra, la monotonia dei giorni e i semplici piaceri della vita quotidiana uccidono più di ogni altra malattia. Il personaggio romanzesco che Limonov sogna di essere vuole il rumore, la luce accecante e la frenesia».
Uno spirito indomito e unico, quasi dannunziano nel suo essere avventuroso e libertino, ma con una salda anima russa.
Non a caso il film ha avuto una genesi non facile, trovando il suo equilibrio perfetto nell'essere diretto da un altro russo. Serebrennikov ha infatti compreso appieno l'anima tormentata di Limonov, ma anche quella di un intero popolo nell'ampio arco temporale che lo ha visto agire. Dall'Unione Sovietica alla caduta del Muro, fino a Putin, la complessità di un periodo storico che ha cambiato il mondo si intreccia con la profondità attraverso cui il regista ha scavato nell'anima inquieta di Limonov. Dando vita ad un'opera visionaria, lisergica, dagli improvvisi mutamenti di ritmo e finanche di stile, accompagnati dalla musica intramontabile di Lou Reed, colonna sonora del lungometraggio e della vita del poeta e scrittore russo dall'indiscusso fascino ribelle. Dissidente, libertina e dichiaratamente bisessuale, assolutista e contraddittoria, la figura di Limonov è una pietra miliare per meglio comprendere un popolo e la sua storia.
구로사와 기요시(«뱀의 길(2024)», «클라우드»), 지아장커(«풍류일대»), 라브 디아즈(«판토스미아»), 작년 «청춘(봄)»(2023)에 이은 «청춘(하드 타임즈)», «청춘(홈커밍)»을 내놓은 왕빙, 모함마드 라술로프(«신성한 나무의 씨앗»), 모흐센 마흐말바프(«여기 아이들은 같이 놀지 않는다»), 리티 판(«폴포트와의 조우»), 브리얀테 멘도사(«마더랜드») 등 아시아 거장들의 영화는 물론 올해 베를린영화제 심사위원상을 수상한 브루노 뒤몽의 «엠파이어», 칸영화제 황금종려상을 받은 션 베이커의 «아노라», 칸영화제 감독상을 받은 미겔 고메스의 전작 8편, 칸영화제 심사위원상을 받은 자크 오디아르의 «에밀리아 페레즈», 올리비에 아사야스의 «그 여름의 시간들», 알랭 기로디의 «미세리코르디아», 키릴 세레브레니코프의 «리모노프: 에디의 발라드» 등 유럽 거장들의 영화가 망라됐다. 또한 칸영화제에서 황금눈상을 받은 다큐의 거장 라울 펙 감독의 «사진작가 어니스트 콜»도 눈여겨볼 만하다. 마르코 벨로키오의 «혹 실례가 되지 않는다면»과 레오스 카락스의 «잇츠 낫 미»는 단편영화지만 놓칠 수 없는 작품들이다. 틸다 스윈튼, 줄리앤 무어가 주연을 맡은 스페인의 거장 페드로 알모도바르의 첫 영어 장편 영화 «더 룸 넥스트 도어», 올리버 스톤과 롭 S. 윌슨 감독이 공동 연출한 정치 스릴러 다큐멘터리 «룰라» 역시 올해 부산에서 가장 뜨거운 영화 중 하나일 것이다.
⟨레토⟩(2018)와 ⟨페트로프의 감기⟩(2021)의 키릴 세레브레니코프는 에마뉘엘 카레르의 전기소설을 각색했다. 감독은 러시아의 문학계와 정치에 파란을 일으킨 1943년생 작가 에두아르트 리모노프의 초상을 그린다. 60년대 후반에 그의 시가 성공을 거둔 러시아에서 가난한 삶을 영위했던 70년대의 뉴욕, 유명한 작가로 거듭난 80년대의 파리, 그리고 마침내 작가가 극우 정당을 결성했던 모스크바를 배경으로 작가의 삶이 숨 가쁘게 이어진다. 뉴욕의 거리와 시베리아 감옥을 스튜디오에 재현하며 작가의 혼란스러운 내면까지 조명하기를 서슴지 않는 키릴 세레브레니코프의 현란한 미장센은 페데리코 펠리니의 작품을 떠올리게 만든다. 벤 위쇼가 완벽하게 연기한 리모노프란 인물을 통해 감독은 공산주의 독재에서 푸틴의 민족주의까지 이어지는, 고통의 현대 러시아 역사에 관해 말하고 있다. (서승희)
Schedule
029
10-03
12:00
CGV센텀시티 7관
210
10-06
09:30
영화의전당 하늘연극장
477
10-09
09:30
롯데시네마 센텀시티 4관
Director
키릴 세레브레니코프 Kirill SEREBRENNIKOV
1969년 러시아 출생. 로스토프대학교에서 물리학을 전공한 후 연출을 시작했다. 현재 러시아 영화계를 이끄는 감독 중 하나다. ⟨라긴⟩(2004)은 그의 첫 장편영화다. ⟨플레잉 더 빅팀⟩(2006)으로 로마영화제에서 최고 작품상을 수상했다. ⟨유리의 날⟩(2008), ⟨스튜던트⟩(2016) 등을 연출했다. 1980년대 초 러시아의 얼터너티브 록 씬을 배경으로 한 ⟨레토⟩(2018)로 칸영화제에서 경쟁부문에 진출, 사운드트랙상을 받았다. ⟨페트로프의 감기⟩(2021), ⟨차이콥스키의 아내⟩(2022) 등 꾸준한 작품활동을 이어오고 있다. ⟨리모노프: 에디의 발라드⟩는 2024 칸영화제 경쟁 부문 상영작이다.
Credit
Director: Kirill Serebrennikov 키릴 세레브레니코프 Cast: Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko Screenplay: Ben Hopkins, Pawel Pawlikowski, Kirill Serebrennikov Cinematography: Roman Vasyanov Production Design: Vlad Ogay Editor: Yuriy Karikh Sound: Boris Voyt Music: Massimo Pupillo Executive Producer: Elizaveta Chalenko World Sales: Pathe International
시간 전환 부분 연출도 좋았고 짧은 장면이였지만 원작 소설 작가 엠마뉘엘 카레르 카메오 부분도 반가웠음
___
라디오 출연하는 장면도 너무 좋았는데ㅋㅋㅋㅋㅋ 프랑스 진행자가 리모노프 발음 틀리니까 지적하는 거랑 서로의 상반된 정치 사상이 보이는,, 냅다 머리에 병 깨버리는 휘쇼 연기도 좋았음
___
아무래도 원작 책도 읽고 인터뷰, 리뷰 등 이미 리모노프와 이 영화에 대해 잘 알고 있는 상태에서 봐서 더 재밌게 볼 수 있었던 것 같고, 개인적으로 후반부 정치 부분 너무 흥미로웠는데 짧아서 아쉽ㅠㅠ 무엇보다 휘쇼가 너무 잘 늙음(?) 노인 분장이 너무 잘 어울림ㅋㅋㅋㅌㅋㅋ
___
그리고 이미 패시지스를 봐서 그런지 리뷰마다 섹스신 언급 있던 거에 비해 생각보다 수위가 세다고 느끼진 않았던 것 같음ㅋㅋㅋㅋㅋ ㅇㅏ 그런 의미에서 오프닝ㅋㅋㅋㅋㅋㅋㅋ 중간중간 카메라 쳐다보는 장면의 미스테리가 이제야 풀렷ㄷㅏ 🥹🥹🥹
___
암튼 휘쇼 진짜 미쳣고,,, 올해 칸에서부터 평론가 리뷰마다 연기 관련 언급이 안 빠지고 있어서 워낙 기대하고 봤는데 왜 잘했다는 평이 많은지 알 것 같았다,, 🥺 스크린으로 보는 휘셔 너무 좋앜ㅅ는데 누가 제발 수입 좀 해쥬ㅓ라ㅠㅠㅠ
angie Lee @eiji_enzy1642 («ex-Twitter», 06.10.2024):
부국제 — 리모노프:에디의 발라드
벤 위쇼 이름보고 예매한 영화. 패딩턴이나 007 등 순한맛 영화만 보다 오랜만에 본 벤 위쇼의 매운맛 영화. 여전히 연기로 날라다녀서 스크린속 모습에 감격하긴했는데 에두아르드 리모노프 라는 인물에 대한 영화로 좋다고는 못하겠다..
This year, Asian cinematic legends will be spotlighted with a selection of their latest films. Highlights include Kurosawa Kiyoshi's «Serpent's Path» (2024) and «Cloud»; Jia Zhang-Ke's «Caught by the Tides»; Lav Diaz's «Phantosmia»; Wang Bing's «Youth (Hard Times)» and «Youth (Homecoming)», following his earlier work, «Youth (Spring)» (2023); Mohammad Rasoulof's «The Seed of the Sacred Fig»; Mohsen Makhmalbaf's «Here Children Do Not Play Together»; Rithy Panh's «Meeting with Pol Pot»; and Brillante Mendoza's «Motherland». Alongside these Asian filmmakers, legendary European directors will have their works showcased. These include Bruno Dumont's «The Empire», which won the Silver Bear Jury Prize at the Berlin International Film Festival; Sean Baker's «Anora», the Palme d'Or winner at Cannes; all eight features by Miguel Gomes, who won Best Director at the Cannes Film Festival 2024; Jacques Audiard's «Emilia Perez», a Cannes Jury Prize winner; «Suspended Time» by Olivier Assayas; «Misericordia» by Alain Guiraudie; and «Limonov: The Ballad of Eddie» by Kirill Serebrennikov. Also worth noting is Raoul Peck's «Ernest Cole: Lost and Found», a documentary by the master filmmaker who won the Golden Eye Prize at the Cannes Film Festival. Short films such as Marco Bellocchio's «May I Say? Chapter 2» and Leos Carax's «It's Not Me» are also must-sees. Other highly anticipated films include «The Room Next Door», featuring Tilda Swinton and Julianne Moore, which is also Spanish director Pedro Almodóvar's first English-language feature; and the political thriller documentary «Lula», co-directed by Oliver Stone and Rob Wilson. These films are among the most eagerly awaited at the Busan International Film Festival this year.
⟨…⟩
«BUSAN International Film Festival» (BIFF), September 3, 2024
29th BUSAN International Film Festival • 2–11 October, 2024
Kirill Serebrennikov, director of «Leto» (2018) and «Petrov's Flu» (2021), adapts Emmanuel Carrère's biographical novel to portray Eduard Limonov, the Russian writer born in 1943 who caused a stir in Russian literature and politics. The film vividly follows Limonov's turbulent life: from his impoverished existence in Russia during the late 1960s, to his time in New York during the 1970s, to his emergence as a famous writer in Paris in the 1980s, and finally, his return to Moscow where he formed an extremist political party. Serebrennikov recreates New York streets and Siberian prisons in the studio and delves into the writer's chaotic inner world, evoking the style of Federico Fellini. Through the character of Limonov, brilliantly portrayed by Ben Whishaw, the director reflects on the painful history of Russia, spanning from the communist dictatorship to Putin's nationalism. (SEO Seunghee)
Schedule
029 • 10-03 • 12:00 • CGV Centum City 7
210 • 10-06 • 09:30 • Busan Cinema Center Haneulyeon Theatre
477 • 10-09 • 09:30 • LOTTE CINEMA Centum City 4
Director
Kirill Serebrennikov
Kirill Serebrennikov, born in Russia in 1969, initially studied physics at Rostov University before starting his career as a director. He is now one of the leading figures in Russian cinema. His debut feature was «Ragin» (2004). He won the Best Film Award at the Rome Film Festival for «Playing the Victim» (2006). His other notable films include «Yuri's Day» (2008) and «The Student» (2016). He competed and won the Soundtrack Award at the Cannes Film Festival for «Leto» (2018), which was set against the backdrop of the Russian alternative rock scene in the early 1980s. Serebrennikov has continued to produce significant works such as «Petrov′s Flu» (2021) and «Tchaikovsky's Wife» (2022). «Limonov: The Ballad of Eddie» screened in the official competition at the 2024 Cannes Film Festival.
Credit
Director: Kirill Serebrennikov Cast: Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko Screenplay: Ben Hopkins, Pawel Pawlikowski, Kirill Serebrennikov Cinematography: Roman Vasyanov Production Design: Vlad Ogay Editor: Yuriy Karikh Sound: Boris Voyt Music: Massimo Pupillo Executive Producer: Elizaveta Chalenko World Sales: Pathe International
«BUSAN International Film Festival» (BIFF), September 3, 2024
Intervista a Kirill Serebrennikov • di Ilaria Feole
Non una biografia, ma un'opera punk: dopo il passaggio a Cannes 77, dal 5 settembre è in sala Limonov, dall'omonimo romanzo di Emmanuel Carrère. Ce ne parla il suo regista.
Dopo la band Kino di «Summer» e il compositore di «La moglie di Tchaikovsky», il regista russo Kirill Serebrennikov porta sullo schermo un altro personaggio realmente esistito, il controverso scrittore Eduard Limonov, ma ci avverte subito: «Limonov», tratto dall'omonimo romanzo pubblicato in Italia da «Adelphi», non è un biopic.
— Che cos'è, allora?
— Un adattamento dal romanzo di Emmanuel Carrrère: a propormelo è stato un produttore italiano (Mario Gianani di «Wildside», ndr). Io avrei voluto addirittura intitolarlo come recita il sottotitolo originale, cioè «The Ballad», per sottolineare che non è una biografia, ma i produttori hanno insistito per tenere «Limonov». Carrère tenta diverse strade per avvicinarsi al personaggio, ma ognuna finisce con un punto interrogativo, così decide semplicemente di creare il suo Limonov. Che sì, ha dei legami con l'originale, ma non è lo stesso. La creatura del libro è fatta dai testi di Limonov, dall'immaginazione di Carrère, da interviste e spezzoni, è un po' un Frankenstein, e ci ha dato la possibilità di svincolarci dal vero Limonov, che è ancora più complesso e controverso di così. Se dovessi definirlo direi che è una punk opera, o un punk comics.
— C'è qualche regista a cui si è ispirato per dare forma a questa punk opera?
— Da giovane sono stato molto colpito da Ken Russell e dalle sue folli biografie, Tchaikovsky, Mahler, e poi Shelley, Valentino… Lì ho capito che attraverso un personaggio esistente puoi raccontare tutta un'epoca, anche meglio che con la finzione. Non volevo che il mio film avesse una struttura classica, perché Limonov è come un Joker, come un prestigiatore, e bisognava trovare una forma che corrispondesse alla sua trasformazione da poeta punk a nazionalista, o fascista che dir si voglia.
— È questa mutazione ad affascinarla?
— Limonov per me conteneva tutte le idee principali del XX secolo: odio, guerra, sangue, imperialismo, fascismo, e contemporaneamente arte, letteratura, poesia, tanto amore e sesso, la ricerca della libertà… Tutto ciò che è accaduto nel XX secolo esiste in questo personaggio.
— Il film è girato in inglese; c'è mai stato un momento in cui ha pensato di usare il russo?
— Io sono russo, i produttori italiani, il romanzo alla base è francese, l'inglese era la lingua che usavamo per comunicare. Se fosse stato un vero biopic, girato da autori russi sul vero Limonov, allora avrebbe avuto senso farlo in russo.
— Ben Whishaw qui è straordinario. È stato la sua prima scelta?
— Non è stata tanto una questione di sceglierlo quanto di decidere: non ho mai provato nessun altro per il ruolo. Prima ancora di incontrare Ben, mettendo la sua foto di fianco a quella di Limonov era chiaro che la parte era sua. È uno dei più grandi attori viventi. E ha fatto un gran lavoro prima di cominciare le riprese, ha guardato interviste, letto libri e poesie, a volte anche cose che non erano disponibili in inglese, tradotte appositamente per lui. Recitare significa fingere, ma Ben fa un'altra cosa: diventa il personaggio.
— La componente musicale nei suoi film è cruciale, e qui non è da meno.
— Io di solito parto sempre dalla musica, prima delle riprese costruisco l'intera struttura del film solo con la colonna sonora. Per questo film però ci sono voluti mesi per ottenere i diritti delle canzoni; la più difficile, inaspettatamente, è stata quella di Grace Jones, «Amado mio».
— Parliamo del cameo di Carrère.
— È stato complicato farlo arrivare in Russia perché l'inizio delle riprese ha coinciso col secondo giorno dall'inizio della guerra. Mentre tutti fuggono dalla Russia, Carrère arriva a Mosca! Era tutto diverso allora, pensavamo che sarebbe finita in pochi giorni, nessuno avrebbe immaginato che sarebbe durata così tanto.
— Come è stato possibile continuare a girare dopo un evento di quella portata?
— All'epoca non avevamo ancora finito di costruire il set di New York, e ci siamo ritrovati da un giorno all'altro senza più attori, perché le ambasciate li avevano avvisati di lasciare la Russia immediatamente. Mi sono convinto che non fosse più possibile andare avanti; siamo tutti fuggiti e ci siamo sparsi ai quattro angoli d'Europa. Io vivo tra Amburgo, Vienna e Parigi, ora; in Russia è rimasto mio padre, che ha 91 anni, lo chiamo tutti i giorni. Qualche tempo dopo Mario, uno dei produttori, mi ha chiamato per dirmi che c'era un modo per finire il film: avremmo ricostruito da zero il set di New York. E così è stato, abbiamo fatto la nostra New York a Riga, in Lettonia. Il fatto è che a quel punto era cambiato il paradigma, eravamo in guerra, e questo gettava una luce diversa su tutto il progetto. Non si trattava più di un poeta punk che fa cose bizzarre, ma della personalità che ha favorito l'uso della violenza in Russia, la stessa violenza da cui è fuoriuscito questo gran casino, e quindi ora era anche un film sulle fonti della guerra e dell'odio. Che forse permette anche di capire meglio come sono apparsi i fascisti russi. Ogni cosa che Limonov ha previsto si è avverata. Parlava già della guerra, dell'annessione della Crimea, del risentimento e della ricostruzione di un'Unione sovietica.
— «Limonov» si vedrà mai in Russia?
— No, è contro ogni legge, è contro tutto, non verrà mai visto finché chi è ora al potere sarà in vita.
Film In fondo, è «colpa» di Emmanuel Carrère. Profondo conoscitore di quell'anima russa che a troppi è servita o serve ancora per giustificare l'aggressione all'Ucraina, con «Limonov» ha creato un mefistofelico mito antioccidentale alle cui esalazioni è difficilissimo resistere. Scrittore robustissimo, con quel libro ha firmato uno dei suoi capolavori: il fatto che «Limonov» sia così profondamente intrecciato alle contraddizioni dell'uomo è solo un merito supplementare, e non il minore. Questo per dire che Carrère fa i conti con tutto Limonov, mentre Serebrennikov, seppur supportato da un gigantesco Ben Whishaw, sembra restare a metà del guado. Come ogni russo che ha abbandonato la propria terra scegliendo l'esilio, anche il regista si ritrova a lamentare un'assenza che rischia di privarlo della sua voce. A differenza degli immensi Paradžanov e Tarkovskij, il cui misticismo era immediatamente politico, o del sublime Sokurov, la cui invettiva politica assurge dolorosamente a poesia notturna e dantesca, Serebrennikov tenta di restare aggrappato al presente della Storia. Non un demerito, in sé, per carità, ma giocando di ambiguità e di fascinazione per il Male, e non essendo amorale come l'Eduard Limonov ritratto da Whishaw, resta perennemente incerto fra ammirazione, repulsione e revanscismo (d'altronde se i russi “sono diventati cattivi” è sempre un po' anche colpa nostra…). Dalla sua il regista vanta l'intuizione non banale di raccontare la vita dello scrittore come se fosse il musical lisergico che avrebbe potuto dirigere Ken Russell. Che per favoleggiare quella che in fondo è anche la riscossa di un atavismo russo sia necessario l'universalismo anglofono è un'ironia che diventa ingombrante solo nel passaggio festivaliero a Cannes 2024, in sala il doppiaggio appiana poi la contraddizione. La potenza visionaria di «Parola di Dio», l'ebbra danza di «Petrov's Flu» e la lancinante distopia di un passato mai esistito di «Summer» affiorano ancora a tratti, facendosi largo fra le maglie della co-produzione internazionale e l'ombra di Limonov che discetta con Karadžic mentre punta il mitra su Sarajevo (si vede su You-Tube). Il cameo di Carrère che intervista Whishaw che interpreta Limonov è un'intuizione, come se il francese si trovasse davanti alla trasfigurazione di un sogno rimasto intrappolato nella rete di un incubo infinito. Se dovessimo cercare fra i segni la voce del regista, la cercheremmo nella caratterizzazione sopraffina di Steven, interpretato da Tomas Arana, la cui curiosità gentile nei confronti dello scrittore e della sua compagna riflette la nostra. Come un'Anita Pallenberg con il suo Mick Jagger, Elena (l'ammirevole Viktorija Mirošnicenko di «La ragazza d'autunno») danza con Eduard sulle macerie di un mondo che poco dopo ne avrebbe generate altre. Limonov mito di Carrère brucia sulla pira dell'oggi come una fata Morgana intossicante. Forse bisognerebbe riprendere a sognare insieme ai serpenti di Fedorcenko, quelli di «Big Snakes of Ulli-Kale», perché la turgida processione di Serebrennikov, a leggerla, è il resoconto di una sconfitta. Di una tragedia.
In sala dal 5 settembre
TIT. OR. Limonov — The Ballad PROD. Francia/Italia/Spagna 2024 REGIA Kirill Serebrennikov SCENEGGIATURA Kirill Serebrennikov, Ben Hopkins, Paweł Pawlikowski CAST Ben Whishaw, Viktorija Mirošnicenko, Tomas Arana DISTRIB. Vision Distribution
Al nostro Hot Corner ecco un grande amico come Tomas Arana, che ora arriva in sala con Limonov di Kirill Serebrennikov. Qui l'attore americano racconta ad Andrea Morandi il set del film, ma anche delle sue esperienza con Ridley Scott, Martin Scorsese e molti altri…
Poeta maledetto, divorato da un'energia rivoluzionaria che ondeggia al servizio di molti, Limonov, dal bestseller omonimo di Emmanuel Carrere (Adelphi) sullo scrittore e militante morto nel 2020 dopo una vita avventurosa, già in concorso del festival di Cannes, come trascinato da una furia iconoclasta con la trasposizione del regista russo Kirill Serebrennikov.
Primo film in inglese del regista, già in concorso all'ultimo festival di Cannes e ora in sala dal 5 settembre con Vision, è una ballad epica che percorrendo la Storia del dopoguerra fino ad oggi, da Stalin a Putin, smonta gli stereotipi dell'intellettuale dissidente russo che si rifugia tra Parigi e New York e richiamando personaggi rivoluzionari della cultura come David Bowie e Lou Reed.
L'attore inglese Ben Wishlow è il camaleontico Eduard Limonov cui sta stretto il destino di operaio nato a Dzerzhinsk, sul confine ucraino, all'epoca tutto Urss, perché è la poesia, la scrittura il suo pane quotidiano, una urgenza fagocitante. Ma è solo l'inizio di una storia, con una colonna sonora da urlo, che letteralmente cavalca tra le epoche trascinando poi lo spettatore nella New York degli anni '70–'80, nell'underground di sesso droghe e punk per poi riportarlo in Europa e poi di ritorno in Russia nell'ambiente para rivoluzionario, pronto a diventare leader della neo-bolscevica nazionalista Altra Russia, avversario di Putin, detenuto. Innamorato pazzo della giovane modella Ekaterina Volkova (Viktoria Miroshnichenko), formerà con lei una coppia dannata dell'arte della Grande Mela ritratta da Serebrennikov come un set di Helmut Newton. Poeta, delinquente, barbone, tossico, politico, artista e attivista, Limonov vive i suoi tempi da outsider, oppositore, intellettuale sempre contro qualcosa, ai margini, ma non per questo li evita.
Serebrennikov, che lavora in Europa, forse a Berlino, da un'immagine espressionista a Limonov (non a caso l'ha scritto con Pawel Pawlikowski, Oscar nel 2015 per il film Ida oltre che con Ben Hopkins) e lo rende però moderno come un The Serpent, la serie tv con Tahar Rahim premiata nel mondo. Reinvenzione romanzesca, verità — il vero Limonov è stato un mistero e ci ha pensato il bestseller di Carrere (che appare in una scena) a farlo conoscere al mondo — poco importa per un film che lascia un bel segno anche visivo.
Il film è prodotto da Wildside, Chapter 2 e Fremantle Spain, ossia Italia, Francia e Spagna con Mario Gianani e Lorenzo Gangarossa.
Poeta, criminale, esule per sua volontà. Maggiordomo, senzatetto, rivoluzionario. Ėduard Limonov ha vissuto mille vite, una più folle dell'altra e tutte raccontate nel romanzo capolavoro di Emmanuel Carrère. Ora quel romanzo diventa un film diretto da Kirill Serebrennikov e interpretato da un camaleontico Ben Whishaw.
Il risultato è fedelissimo al romanzo e riesce a condensare la vita di un uomo che si fa fatica a credere sia esistito veramente. Un uomo che ha incarnato al contempo la storia dell'America e della Russia del secolo scorso.
Limonov è un film provocatorio e fatto di eccessi, che ha reso perfetta giustizia al suo protagonista. Come lui avrebbe voluto vedersi raccontato. Vi aspetta al cinema dal 5 settembre!
The outrageous story of Eduard Limonov, the radical Soviet poet who became a bum in New York, a sensation in France, and a political antihero in Russia.
Il saggio dell'autore di «Limonov», che ha incontrato oggi i lettori a Mantova, riflette sulle possibili alternative storiche.
⟨…⟩
Vite che non sono la sua ma che tuttavia, se la Storia fosse andata in modo alternativo, sarebbero potute essere le vite di tutti noi. Esistenze ed esperienze collettive radicalmente diverse se, per esempio, Napoleone avesse vinto la battaglia di Waterloo, o se alle presidenziali americane del 1940 avesse trionfato Lindbergh anziché Roosevelt o, peggio, se la seconda guerra mondiale fosse stata vinta dai nazisti. L'ipotizzare alternative a fatti storici realmente accaduti, riflettendo su percorsi diversi da quelli noti, che hanno segnato il destino di un paese e in certi casi del mondo, si chiama in letteratura «Ucronia». E si chiama «Ucronia» (Adelphi) anche il nuovo lavoro di Emmanuel Carrère, che oggi, mercoledì 4 settembre al Festivaletteratura di Mantova, insieme al critico letterario Vincenzo Latrino, ha incontrato il pubblico di lettori.
«Per me è una cosa molto divertente — ha detto l'autore — Questo libro che ho scritto moltissimo tempo fa sta avendo una seconda vita con questa edizione italiana e questo è molto interessante. Trentacinque anni dopo averlo scritto l'argomento che affronto in «Ucronia» resta tuttavia molto attuale». Cosa sarebbe successo se, ad esempio, il proiettile avesse colpito Trump andando qualche centimetro più in là? «Credo sia un pensiero che abbiamo fatto tutti — commenta Carrère — È la caratteristica degli eventi potenzialmente epocali o storici. Ma voglio sperare che potremmo sbarazzarci di Donald Trump senza dover fare affidamento su una pallottola». Nel libro, l'autore condivide le sue riflessioni su un genere per nulla innocuo con la consueta, ben nota capacità di osservare la realtà e di decifrare l'animo umano, che nei suoi romanzi molto spesso si mostra a partire da fatti di cronaca feroce come ne «L'Avversario» («Adelphi», 2013), ispirato alle vicende del truffatore e assassino francese Jean-Claude Romand, o in «V13» («Adelphi», 2023), raccolta di articoli dalle udienze del processo all'unico sopravvissuto tra i terroristi degli attentati di Parigi del 13 novembre 2015.
L'autore di «Limonov» («Adelphi», 2014), altro vertiginoso romanzo nello stile e nella narrazione sulla vita del poeta, mercenario, politico e scrittore russo (nelle sale da domani, 5 settembre, il film tratto dal libro per la regia di Cirillo Serebrennikov), è da sempre attratto dall'Ucronia: dai tempi dell'università e della tesi di laurea, rielaborata e pubblicata in Francia nel 1986, nonché nei suoi lavori, dove non mancano riferimenti a essa. Ucronia
⟨…⟩
«descrive e racconta delle storie che hanno come caratteristica specifica quella di non essere mai esistite, di non avere avuto l'opportunità di esistere
— racconta Carrère —
La cosa vera è che è iniziato tutto come una sorta di gioco quasi vano, senza conseguenze, molto seducente dal punto di vista intellettuale, che si è ritrovato ad avere una strana attualità perché siamo di fatto circondati da verità alternative, i famosi alternative facts citati da Donald Trump. L'ucronia è ancora tra noi».
Nel saggio, l'autore si sofferma sulle caratteristiche e sulle implicazioni di un genere destinato a destabilizzare, a sgretolare le certezze dell'essere umano, che si ritrova a comprendere che un percorso storico, e quindi un destino collettivo, non è mai certo, avrebbe potuto essere diverso e, soprattutto, potrebbe cambiare in un attimo. Un fatto storico è tale quando si è compiuto ma non è mai previsto né prevedibile. Carrère ripercorre così le tappe principali del genere riflettendo su percorsi alternativi, cadenzando le osservazioni attraverso grandi esempi di letteratura, di altri autori e suoi.
«Se effettivamente Trump fosse rimasto ucciso* ci sarebbe stato probabilmente un caos ancora più tremendo, senza precedenti, con tutti gli adepti convinti che il loro dio era stato assassinato»
— spiega lo scrittore, che sta lavorando anche a un nuovo libro:
«Sarà sulla storia della mia famiglia. Entrambi i miei genitori sono morti nell'anno appena passato, erano tutti e due molto anziani. Mi trovo in un momento della vita in cui mi sembra naturale volgere lo sguardo a ciò che mi ha preceduto».
Дмитрий Быков (лекция ««Бесы» Фёдора Достоевского», 8 мая 2016 года):
⟨…⟩ Удивительная особенность романа «Преступление и наказание» заключается в том, что вопрос задан в одной плоскости, а ответ на него дается в другой. Вопрос задан очень простой: Почему нельзя убивать старуху? Убить старуху хочется. Убить старуху можно. Можно спрятать все концы в воду, дактилоскопия ещё не изобретена. Если правильно обделать всю историю… Там, помните, Раскольникову все время чудовищно везет. Он сумел даже ускользнуть с места убийства. Он сумел спрятать украденное, которым он даже практически не воспользовался. За него может пострадать маляр. У него… все сошло с рук ему. Почему нельзя убивать старуху? Старуха плохая, безусловно. Убить старуху хорошо в моральном и материальном смысле. И сама старуха заедает все время век несчастной кроткой Лизаветы. Старуха сделана нарочно очень противной. У неё жидкие волосенки смазаны маслом, на шее болтается склизкий снурок с ключами от ее сокровищ, она, Алена Ивановна, очень противная женщина, она держит весь околоток в страхе. И когда Раскольников убивает старуху, это даже вызывает иногда у читателя некоторое чувство раскольниковской правоты. Не случайно на знаменитой лестнице, которая ведет в каморку Раскольникова в Петербурге, она там исписана так же, как дверь «нехорошей квартиры» была исписана здесь, постоянно встречается слоган «Родя, мочи старух!» Существует даже классический анекдот. Помните, когда студент убил старушку и следователь его спрашивает: «Ну вот зачем вы ее убили? Ведь вы же взяли у нее только 20 копеек». На что студент: «5 старух — рубль». Совершенно справедливо. [смеётся] Так вот в этом-то вся и проблема, что на вопрос о том, почему нельзя убивать старуху, в романе не дается никакого теоретического ответа. А дается физиологический. Убийство раздавило убийцу. ⟨…⟩
Saverio Costanzo e Paweł Pawlikowski, il romanzo, la creazione: Dal 5 settembre al cinema.
Ėduard Limonov è stato, allo stesso tempo, attivista, rivoluzionario, dandy, delinquente, maggiordomo e senzatetto, poeta arrabbiato e bellicoso, agitatore politico e romanziere della sua grandezza. La vita di Limonov, come una scia di zolfo, è un viaggio tra le strade di Mosca e i grattacieli di New York, dai vicoli di Parigi al cuore della Siberia, dritto nel cuore storico e politico del XX secolo. Tratto dal bestseller di Emmanuel Carrère, ecco «Limonov» di Kirill Serebrennikov con un grande (come sempre) Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko e Tomas Arana. Dopo essere stato presentato in concorso alla 77esima edizione del Festival di Cannes, il film arriverà al cinema con Vision Distribution a partire dal 5 settembre.
Un progetto chiacchierato e a lungo rincorso, «Limonov», da quasi dieci anni. Undici per la precisione, cioè da quando Wildside riuscì ad aggiudicarsi i diritti di utilizzazione economica del romanzo di Carrère nel 2013 (edito in Italia da «Adelphi» nel 2012), con Saverio Costanzo scelto per adattarlo e trasporlo in materia filmica. Questo fino al 2015, quando Costanzo scelse di fare un passo indietro perché non si sentiva «A proprio agio con un soggetto così russo» lasciando «Limonov» in un breve ma intenso limbo produttivo. Nemmeno due anni dopo, infatti, ecco Paweł Pawlikowski («Cold War», «Ida») assieme allo sceneggiatore Ben Hopkins ripartire dal draft di Costanzo per poi andare verso territori altri.
Nel pieno della pre-produzione, però — con tanto di Grigorij Dobrygin scelto per prestare volto-e-corpo all'agente scenico principe — anche Pawlikowski decise inaspettatamente di fare un passo indietro. Infine proprio Serebrennikov che scelse di optare per una soluzione di rottura: realizzare il film in lingua inglese in modo da fornire la distanza necessaria a rappresentare Limonov alla maniera di Carrère che scrisse il romanzo per dei lettori occidentali:
«Vorrei sottolineare ancora una volta che questo non è un film biografico su questo scrittore, Eduard Limonov, è un adattamento cinematografico del libro di Emmanuel Carrère ed Emmanuel Carrère ha creato questo personaggio basandosi sui personaggi lirici dei libri di Limonov».
Un espediente creativo così descritto da Serebrennikov:
«Ha scritto lui stesso del suo personaggio, ha scritto di questi altri personaggi; quindi, se vuoi, è una tripla creazione: hai la creazione di Limonov, quella di Carrère e poi la mia. In tal senso, il film si intitola Limonov: The Ballad — con due L — perché per me è una vera ballata. Il nome è rimasto perché ci riferiamo, chiaramente, all'opera di Carrère, ma anche perché non volevo realizzare un semplice biopic: è una ballata basata sul romanzo»,
che a sua volta è tutt'altro che una semplice biografia: è una folle e immersiva raccolta di avventure al limite che Carrère riesce a far vivere al lettore in prima persona attraverso la sua prosa.
Il risultato è il ritratto caratteriale di un Eduard Limonov tanto eroe quanto carogna e capo carismatico, avvincente e nero, scandaloso e scapigliato, amaro e sorprendente — ma anche commuovente e ripugnante (ma mai mediocre e sempre nobile) nella sua anima di metallo — protagonista di una vita romanzesca e spericolata su cui si riflettono i mutamenti socio-culturali dell'Europa del Secondo Dopoguerra, restituitaci da Carrère senza filtri e senza mai prendere posizione alcuna. Da queste premesse, Serebrennikov costruisce un «Limonov» come poema filmico inciso di immagini come istantanee di un tempo perduto che viaggiano tra passato e presente — realtà, finzione e fantasiose intuizioni — nel caos di una narrazione di pura energia rock.
C'è tutto in «Limonov» d'altronde, c'è la politica, la guerra e la rivoluzione, l'amore che può corrodere fino a fare impazzire e la rinascita, la rabbia cieca e la pazzia, la New York di «Taxi Driver» e la Mosca di Putin. E la storia che scorre dinanzi ai nostri occhi, e la morte, la vita e le mille vite di Limonov rese arte dalla magia del cinema e da un Whishaw trasformista eccezionale, intenso e straripante. Ma soprattutto inedito, perché qui ha veramente alzato l'asticella verso qualcosa di veramente difficile da eguagliare in termini artistici e recitativi. A volervi cercare il pelo nell'uovo, però, a mancare nell'opera di Serebrennikov è forse una certa cura del dettaglio in termini di scrittura.
La scelta di un'impronta autoriale diretta verso un biopic che in verità non è un vero biopic ma un adattamento letterario viene tradotta da Serebrennikov in immagini lucide, nitide, senza filtri e censure, raccontate però con un occhio esterno che sceglie di restare in superficie puntando più sulla spettacolarizzazione degli eventi scenici che non sull'approfondimento degli stessi. Ma non importa più di tanto, perché è una scelta dichiarata quella di Serebrennikov. Anche se tutto sembra dirci il contrario, ma non è un biopic «Limonov», è un poema per immagini sulla vita di un uomo fatto di licenze poetiche, follia e intuizione. Un sogno a occhi aperti, o per dirla ancora meglio: un'esperienza cinematografica che vi cambierà per sempre.
Intervista a Kirill Serebrennikov, che ci ha raccontato l'esperienza assurda di fare questo film (nelle sale dal 5 settembre).
Nonostante una buona parte di «Limonov» (il film tratto dal romanzo di Carrère) sia ambientata a New York e nonostante si veda il protagonista che gira per le strade di New York, a New York la troupe non c'è mai stata. Era tutto un set. Un set reale, con i palazzi di cartapesta, prolungato e «popolato» in computer grafica, effetti moderni e tradizionali. Ed era un set costruito a Mosca! Le riprese di «Limonov» infatti sono iniziate prima dell'invasione dell'Ucraina e si sono fermate quando è iniziata la guerra. Proprio nel giorno in cui questa cominciava, sul set veniva girata l'unica scena in cui compare Carrère stesso (interpreta un avventore di un ristorante), a cui il personaggio di Limonov dice:
«Arriverà un giorno in cui la Russia vi fotterà per bene!».
A ricordare tutto questo è il regista del film, Kirill Serebrennikov, forse il più attivo e importante regista russo in attività, un punk rockettaro che fa film pieni di sesso, musica ed eccessi, e che nella vita reale è abbastanza inviso al regime del suo paese.
«Ci sono voluti sei mesi, dopo l'inizio della guerra, per capire come lasciare Mosca e dove andare a vivere»,
spiega nella lobby di un hotel di Cannes, dove a maggio il film è stato presentato. Lui indossa delle scarpe lunghissime che finiscono verso l'alto, e una palandrana grigia, occhialoni da sole, doppio taglio di capelli e orecchino d'ordinanza. Dopo quei sei mesi, i produttori (tra cui l'italiana «Wildside») hanno fatto ripartire il progetto costruendo una seconda finta New York, questa volta in Lettonia. Alla fine, «Limonov» è quello che ci si aspetta da Serebrennikov: un film che rompe tutte le regole, rispetta e non rispetta il suo romanzo, fa quello che vuole, ha prese di posizione forti e non fa sconti.
La prima cosa di cui Serebrennikov si vuole liberare, come fossero catene, è la veridicità:
«Il personaggio di questo film viene dal libro di Carrère e il libro non parla del vero Limonov. È un romanzo di semi-fiction, è una creazione artistica a partire dalla vera vita di Limonov e dalle sue opere».
Il film salta molti punti e non è stata una costrizione ma una scelta precisa:
Frammento di una videoconferenza con Eduard Limonov del 28 ottobre 2009:
— È vero che in Serbia avete sparato contro i civili?
— La domanda è così ampia, con un sottinteso, «sparare ai civili in Serbia»… Evidentemente chi ha posto questa domanda si riferisce al film della BBC, diretto da Paweł Pawlikowski, intitolato «Epica serba» («Serbian Epics»), dove il protagonista principale è Radovan Karadžić. Proprio ora è iniziato il processo contro di lui al Tribunale dell'Aia. In questo film intervisto Radovan Karadžić, ho partecipato a questo film per tre giorni e c'è una scena, girata da Paweł Pawlikowski, che lasciamo sulla sua coscienza sporca, dove sparo con una mitragliatrice. In effetti, in quella scena sparo con una mitragliatrice. Tutto questo avviene a Pale, l'allora capitale della Repubblica Serba di Bosnia. E sparo con una mitragliatrice al poligono di tiro. E quando successivamente tutto ciò è stato interpretato come se stessi sparando su Sarajevo, bisogna almeno immaginare che Pale e Sarajevo sono separate da diverse decine di chilometri. Pertanto, in questo caso tutte le domande devono essere tolte da me. Paweł Pawlikowski ha messo dopo questa scena al poligono, letteralmente come un 25° fotogramma… ci sono delle case che sembrano medievali con molte finestre. Questo è evidentemente un tentativo di provocazione sporca, che dura da 17 anni, perché il film è stato rilasciato nel 1992, e si diceva che voleva mostrare che stavo sparando a una città. Ma ripeto, la piccola città di Pale dista da Sarajevo diverse decine di chilometri.
«Esistono immagini del vero Limonov che dalle colline spara alle persone innocenti a Sarajevo durante la guerra nei Balcani. Ecco, per me non è accettabile; io non posso fare un film su una persona che fa queste cose. Quindi mi sono creato il mio Limonov».
Il punto è che ora la storia di questo dissidente per scelta (anzi per necessità, altrimenti non gli pubblicavano niente) è diventata centralissima nel momento in cui è iniziata la guerra:
«Noi siamo partiti da questo poeta punk e ribelle, ma poi, lungo i quattro anni di lavorazione, la guerra ha cambiato i nostri piani e il film pure è cambiato molto. La cosa importante è che «Limonov» contiene tutto dell'anima russa, per questo è interessante artisticamente e politicamente e per questo il romanzo ha interessato così tante persone».
Eppure, se la guerra fosse iniziata prima dell'inizio delle riprese, Serebrennikov avrebbe mollato tutto e non avrebbe fatto il film:
«Prima della guerra, raccontare questa storia era divertente, un ribelle che fa cose assurde. Dopo l'invasione, noi viviamo nel mondo di Limonov, che aveva parlato di come la Russia dovesse essere un impero e che auspicava la ricostruzione dell'Unione Sovietica».
La storia che ha voluto raccontare nel film la riassume lui stesso in poche parole:
«Era un dissidente che odiava i dissidenti e che ha fallito, è andato a New York nel 1974, il periodo peggiore per la città, è caduto e ha perso tutto il suo amore. Poi è venuto in Europa, in Francia, per avere successo di pubblico con i romanzi e poi ancora non gli bastava ed è diventato noioso. Voleva di più e alla fine, dopo la Perestrojka, quando aveva intuito che erano in arrivo mutamenti e possibilità, è tornato in Russia».
Serebrennikov ha 54 anni, era giovane negli anni '80 e '90, quindi se lo ricorda il vero Limonov («antiborghese e anticapitalista, anti tutto, molto affascinante se sei un ragazzo») e, benché non lo abbia mai conosciuto veramente, visto che quando Serebrennikov cominciava a frequentare il giro degli artisti, Limonov era diventato un'altra cosa:
«Era un vecchio molto rabbioso che non diceva niente di buono su nessuno».
Ha fatto anche in tempo a sapere del libro di Carrère:
«Ma non so cosa pensasse del progetto, non credo nemmeno sapesse che c'era questa intenzione. Penso fosse felice che un libro su di lui fosse diventato un best seller, voleva essere una rockstar, il centro dell'attenzione».
Il film è una ballata (come ha voluto mettere lo stesso Serebrennikov nel titolo originale), parte con ritmi da musica pop, poi diventa rock, poi ancora più hard rock e finisce con la sfrontatezza punk:
«Alla fine, se ci pensi, questo film non è realistico, è una punk opera più simile ai fumetti, e Limonov è il Joker russo».
A interpretarlo non è un russo ma un inglese, Ben Whishaw,
«uno dei grandi attori del nostro tempo, secondo me»,
dice sempre Serebrennikov, perché
«ha interpretato una persona di un'altra cultura, un'altra lingua e un altro modo di pensare. È diventato un altro. Il primo giorno di riprese ero in tensione, ero convinto di aver sbagliato tutto a prendere un inglese per questa parte. Quando si è presentato, tutto truccato da Limonov e con gli abiti per la scena, anche la troupe russa era in tensione, nell'attesa che facesse il primo ciak. Perché se in un film così sbagli il protagonista è la fine, se l'interpretazione non è di un poeta russo ma (per esempio) più vicina ai poeti inglesi è un disastro. Quando Ben ha attaccato la prima battuta, con un fortissimo accento russo e tutta la gestualità che aveva preso dai video e dai materiali sul vero Limonov, tutti i russi sul set sono esplosi. Era lui».
Riguardo al suo ultimo film, il regista Kirill Serebrennikov («Summer», «Petrov's Flu» o ancor più di recente il dramma in costume «La moglie di Tchaikovsky») ha più volte voluto precisare, durante la conferenza stampa a maggio al Festival di Cannes dove è passato in Concorso, che il suo interesse personale non era quello di girare un biopic sulla contrastata figura storica dello scrittore e politico russo nazional-bolscevico Eduard Limonov (pseudonimo di Ėduard Veniaminovič Savenko, 1943–2020) bensì di rendere una versione cinematografica del personaggio, così come descritto nel romanzo «Limonov» (uscito nel 2012 da «Adelphi») dell'autore francese Emmanuel Carrère — nel film ritroviamo lo scrittore francese in un breve cameo di sé stesso. Certamente il progetto cinematografico, che sembra risalire a fine 2017, è il frutto di una lunga genesi che ha visto solo nella fase finale la mano di Serebrennikov. Dato il grande successo editoriale dell'opera letteraria di Carrère in Italia ed in Francia, l'idea di farne una trasposizione per il grande schermo è nata come una coproduzione italo-francese delle case di produzione «Wildside» e «Chapter 2». Originariamente la regia era stata affidata al regista polacco Pawel Pawlikowski (Premio Oscar per «Ida»), il quale, dopo essersi cimentato a stendere una sceneggiatura dal libro — il suo nome compare come autore nei titoli di coda —, sembra aver perso interesse al progetto.
Un ulteriore ritardo nel proseguimento delle riprese è stato causato dall'inizio della guerra; infatti, Serebrennikov stava girando alcune sequenze a Mosca, proprio il 24 febbraio del 2022, quando la Russia ha invaso l'Ucraina. Al nuovo incubo di dover abbandonare il film, in qualche modo, si è riuscito a rimediare spostando sei mesi dopo il set nella città di Riga.
Come nella biografia di Carrère, che porta in luce i momenti più salienti della vita del personaggio, così anche all'inizio dell'adattamento cinematografico troviamo il protagonista (Ben Whishaw) a Kharkiv in Ucraina, la città dove «Eddi» era cresciuto e ha visto i suoi primi successi letterari. A questa introduzione seguono i primi passi da artista nella clandestinità sovietica sotto l'era di Leonid Bréžnev e la sua collaborazione con il gruppo di poesia «Konkret», a Mosca. Nella capitale sovietica Limonov inizia una relazione, coronata nel matrimonio, con la modella Yelena Shchapova (Viktoria Miroshnichenko) che cambia la sua vita. Dopo l'arrivo della coppia a New York, Serebrennikov sceglie di soffermarsi sul momento in cui Limonov, depresso dopo la separazione dalla moglie, si immerge nella subcultura punk newyorkese, raccontata poi nel volume «Il poeta russo preferisce i grandi negri» («Frassinelli», 1985), l'opera autobiografica che ne ha creato il mito di eroe anticonformista; fama che poi si è portato dietro a Parigi, dove ha vissuto da scrittore e poeta di successo. Si passa poi alla più tarda attività politica, come leader del Partito Nazionale Bolscevico russo; attivismo non ben visto dal Cremlino che lo ha portato a finire in carcere.
Ancor più dell'opera letteraria di Carrère, il film vuole concentrarsi sulla figura audace e carismatica, amante dello scandalo e autoreferenziale di un artista che avrebbe voluto fare della sua stessa vita un'opera d'arte, che ha cercato nella notorietà una forma di qualificazione agli occhi del pubblico; tanto che proprio il voler essere al centro degli avvenimenti sembra averlo influenzato nelle sue scelte personali. Il protagonista del film di Serebrennikov è un limonka, una bomba a mano appunto, un «Sex Pistols» (gruppo musicale molto amato dal poeta russo) della letteratura russa. Citando una sua frase dal film: «La vita è più interessante della scrittura», Limonov-Eddi, sceglie la vita e non si lascia mancare nessuna delle esperienze che questa gli offre. E quindi non si rifiuta nemmeno la conoscenza diretta della guerra, in questo caso quella dei Balcani, dove lo troviamo dalla parte dei cecchini del nazionalista Milošević. Di questa imbarazzante scelta di posizione, che lui ha continuato a difendere anche successivamente, nel film, come anche nel libro, non si parla. Solo alla fine, ma senza negargli il piedistallo da superstar, Serebrennikov ci mostra un uomo stanco, e provato dagli anni di carcere. «Limonov» si propone di spiegare ad un pubblico occidentale l'universo del personaggio, ma non si confronta con le motivazioni e con i perché un poeta, che ha saputo scrivere bellissime poesie, sia andato incontro ad una metamorfosi la quale precede idealmente la drammatica realtà guerrafondaia della Russia di oggi. A prescindere da ciò, il presente biopic, perché dopotutto di questo si tratta, propone il seducente ritratto di un outsider, che non ha mai voluto definirsi un dissidente, ma che, per il puro piacere dell'estremo, ha sempre preferito correre sul filo del rasoio.
In Concorso al Festival di Cannes 2024
In sala dal 5 settembre 2024
«Limonov» (Limonov — The Ballad) —
Regia: Kirill Serebrennikov; sceneggiatura: Ben Hopkins, Paweł Pawlikowski, Kirill Serebrennikov; fotografia: Roman Vasyanov; montaggio: Yuriy Karikh; effetti speciali: Timofey Gostev, Ekaterina Rubleva; musica: Massimo Pupillo; interpreti: Ben Whishaw, Tomas Arana, Sandrine Bonnaire, Viktoria Miroshnichenko, Louis-Do de Lencquesaing, Maria Mashkova, Ivan Ivashkin, Corrado Invernizzi, Odin Biron, Vladislav Tsenev; produzione: Pathé, Chapter 2, Fremantle España, France 3 Cinéma, Hype Studio, Wildside; origine: Italia/Francia/ Spagna, 2024; durata: 138 minuti; distribuzione: Vision Distribution.
«Close-up: Storie della Visione», 5 settembre 2024
Scrittore, poeta, provocatore, avventuriero, aizzatore di folle, attivista, politico, rivoluzionario, criminale, comunista, populista, fascista: questo e molto altro ancora è stato Ėduard Veniaminovič Savenko, in arte Limonov, oggetto/soggetto di un celeberrimo libro firmato da Emmanuel Carrere. Chi meglio di Kirill Serebrennikov, talentuoso regista russo, liberissimo e inviso al regime, avrebbe potuto tentare l'impresa impossibile di mettere in scena la sua incredibile vita?
Seguiamo dunque le peregrinazioni di Eduard in Russia, Francia, Stati Uniti e poi di nuovo in patria, all'insegna di due sole costanti: l'amore folle per la modella Elena e lo smisurato ego misto alla convinzione adamantina di dover essere celebrato, ammirato e adorato dal mondo.
Non c'è sicuramente la complessità di Carrere nel film, che sfoggia invece uno script ridotto ai minimi termini, ideale per un'idea di regia pura che insegue una trovata di messa in scena dopo l'altra.
A supportare l'estremo eclettismo di Serebrennikov — si veda ad esempio un eccezionale piano sequenza per le strade di New York o come si fa scorrere la Storia in una manciata di minuti — la grande dedizione della performance di Ben Whishaw, più maschera che personaggio.
E d'altro canto alla base di Limonov c'è l'idea che la vita dello scrittore sia una messa in scena costante, a volte spontanea a volte calcolatissima, quasi l'esibizione di una rockstar delle lettere e l'autopropaganda di un politico ossessionato dall'attenzione altrui.
Il limite evidente del film è quello di dire poco di una vicenda esistenziale affascinante, a volte scivolando nel banale (i «Velvet Underground» e Lou Reed più noti per gli anni '70) e costretto a stupire sempre lo spettatore agitandosi all'inverosimile.
Ma è un po' quello che fece Savenko, stando alla tesi di Serebrennikov, che alla fine forse realizza il film che Limonov avrebbe girato per raccontare se stesso.
La nostra recensione di «Limonov» di Kirill Serebrennikov con Ben Whishaw protagonista, in concorso a Cannes 77 e liberamente adattato dal romanzo omonimo di Emmanuel Carrère: una trasposizione opaca e senza un baricentro che spreca la potenza del materiale originale.
Tra i grandi titoli di Cannes 77 «Limonov» era, almeno sulla carta, quello con il potenziale d'interesse più alto sia per la natura del materiale di partenza, lo splendido romanzo omonomo di Emmanuel Carrère, e sia perché dietro la macchina da presa ci sarebbe stata la mano di Kirill Serebrennikov che per l'occasione dirige Ben Whishaw. Per questo la delusione è tanta per un film così opaco, così inutilmente pomposo e barocco, istrionico nel senso peggiore del termine e incapace di trovare un baricentro, un focus di qualunque tipo che non sia il fascino del proprio protagonista.
L'uomo che ha visto il mondo
Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche un poeta, un amante delle belle donne, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere che ha scritto della propria grandezza. La storia della vita di Eduard Limonov (Ben Whishaw) è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
Tanta forma, poca sostanza
Non si capisce come mai Serebrennikov, che magari non sarà l'autore del secolo ma che ha dimostrato in passato di possedere una certa mano, abbia potuto sbagliare così tanto l'equilibrio di toni, intenzioni e anime che costellano questo «Limonov». Un film macedonia che miscela l'anima dandy e quella ribelle del protagonista, sacro e profano, lusso e merda, paradiso e inferno senza però avere la capacità di compattare la propria narrazione. La vita del protagonista Eduard, ispirato si dice alla figura dello scrittore, poeta e militante russo Ėduard Veniaminovič Savenko, diventa un pastiche che privilegia la bulimia della forma sulla sostanza senza però neanche riuscire a lasciare un momento visivo memorabile.
Purtroppo non aiuta la causa un Ben Whishaw imbolsito, incredibilmente spento e quasi svogliato il cui Limonov è costantemente preda di una sbruffonaggine gigionesca che nulla ha a che vedere con il dolente trasformismo del personaggio originale, mutaforma costretto a nascondersi di continuo per scappare da una vita piena di orrori, oggetto inafferrabile e discontinuo modellato da tanti mondi diversi. Qui invece si assiste alla fulminea decomposizione di un'idea di cinema (e prima ancora di letteratura) che ha nello studio dello Zeitgeist contemporaneo il suo punto fermo, senza gli inutili orpelli di un film girato male, scritto male e troppo vicino a certi bassi standard televisivi.
Depotenziare Carrère
Il problema maggiore però sta nell'operazione di estremo depotenziamento del romanzo da cui tutto nasce, poiché «Limonov» è un'opera monocorde, sciatta, preoccupata del suo essere cool più che della sua dimensione cinematografica. Se Carrère dipingeva il suo anti-eroe come una figura violenta e contraddittoria, detestabile a amabile allo stesso tempo, idealista e menefreghista e soprattutto se in lui fotografava le rovine del Novecento franate su tutta la società russa (e dell'Europa orientale), il film che ha anche contribuito a sceneggiare in qualità di consulente commette l'errore di appiattire il suo stesso protagonista e di contro tutti gli altri personaggi, le città, gli eventi e la vita che lo circondano.
Non basta l'apporto di una brava Viktoria Miroshnichenko nel ruolo della moglie Elena, lei sì molto più a fuoco e vicina al personaggio cartaceo ma sottoutilizzata purtroppo, né un paio di discrete intuizioni registiche (l'arrivo a New York che sembra preso da un gangster movie) a salvare un film auto-parodistico, ridicolo in certe scelte (perché prendere un attore inglese per interpretare un russo?) e troppo pavido in altre. Quella che manca a «Limonov» è l'anima martoriata, imperfetta, sospesa tra farsa e tragedia, tra carne e sangue della narrazione di Carrère, della quale purtroppo porta solo i diritti di trasposizione.
Nelle sale italiane ecco «Limonov the Ballad», il film di Kirill Serebrennikov con Ben Whishaw sulla vita del dissidente russo Eduard Limonov. L'opera era stata presentata lo scorso maggio al Festival di Cannes.
Dal 5 settembre al cinema ecco «Limonov the ballad»,
il film sul dissidente russo Eduard Limonov
«Limonov the Ballad» era stato presentato in anteprima al festival di Cannes lo scorso maggio ed esce al cinema il 5 settembre, distribuito da «Vision». L'opera è in coproduzione tra Italia, Francia e Spagna, prodotto da «Wildside», «Chapter 2» e «Fremantle Spain».
Il film narra le vicende del poeta, scrittore e dissidente russo Ėduard Veniaminovič Savenko, in arte Eduard Limonov, ed è diretto da Kirill Serebrennikov, che era ritornato a Cannes due anni dopo «La moglie di Tchaikovsky»; si tratta del suo primo film in inglese.
La pellicola ripercorre la storia del dopoguerra russo, da Stalin a Putin, attraverso le vicende di Limonov, presentato come poeta, scrittore, dissidente e militante rivoluzionario. Nato nel 1943 e morto nel 2020 Eduard Limonov era destinato a lavorare come operaio su quello che oggi è il confine ucraino; tentò invece la fortuna a Mosca, dove parteciperà ad un incontro di lettura di poesie e lì incontrerà Elena, che nel film diventerà l'amore ossessivo della sua vita.
La storia prosegue poi tra anni Settanta e Ottanta riprendendo il viaggio che porterà Limonov dall'URSS agli Stati Uniti, nella New York dell'underground di sesso, droghe e punk, in cui Limonov vivrà un periodo anche come barbone senzatetto, prima del ritorno in Europa, a Parigi, e in Russia, nel 1991 dopo la caduta dell'Unione Sovietica.
Inizia così la militanza politica, che lo porterà a scontare anche alcuni anni di prigione per cospirazione. Fonderà la coalizione l'«Altra Russia», dissoltasi nel 2010, ma guiderà poi l'omonimo partito nazional-bolscevico, con cui si oppone a Vladimir Putin; sconterà ancora la detenzione dopo una manifestazione antigovernativa, anche se sosterrà la politica estera russa durante i disordini in Ucraina del 2014.
Nel film l'immagine che viene restituita di Limonov è quella del poeta, artista e attivista caratterizzato da una genialità folle che lo porterà anche a compiere pazzie per amore e a condurre una vita sopra le righe, quasi bohemien.
Le vicende del dissidente russo poggiano comunque fedelmente su una base letteraria molto solida ossia il bestseller «Limonov», capolavoro del 2011 dello scrittore Emmanuel Carrère, edito in Italia da «Adelphi», di cui era da tempo attesa la trasposizione cinematografica.
Ad interpretare Eduard Limonov è Ben Whishaw, autore di una grande recita. Significativa è anche la presenza di Carrère, che compare sulla scena in una sequenza.
«Limonov the ballad» è diretto da Kirill Serebrennikov
Subito dopo il successo editoriale di Carrère la casa di produzione italiana «Wildside» acquisì i diritti cinematografici e affidò la regia del film a Saverio Costanzo, in coproduzione con «Rai Cinema», ma nel 2015 il regista italiano rinunciò. Si scelse allora il polacco Paweł Pawlikowski, che scrisse la sceneggiatura con la consulenza di Carrère stesso.
Nel 2017 anche Pawlikowski rinunciò per incompatibilità con il personaggio Limonov e per non perdere tutti gli investimenti la Wildside decise di orientarsi verso la Russia, trovando la disponibilità di Serebrennikov, che è riuscito a convincere la casa i produttori.
Serebrennikov è un forte oppositore di Putin e il film rispecchia questo tratto dissidente del regista, che nel lungometraggio narra la storia di Limonov in maniera piuttosto personale, pur facendo fede a quanto scritto da Carrère.
Emmanuel Carrère e il suo romanzo alla base del film
La base su cui il film di Serebrennikov si appoggia è appunto l'omonimo romanzo di Emmanuel Carrère, vero e proprio capolavoro letterario del 2011. Nel libro le vicende di Limonov sono scandite seguendo i suoi spostamenti temporali e geografici tra Ucraina, New York, Parigi, Sarajevo e Mosca, dove Carrère ambienta il prologo e l'epilogo.
Durante la scansione degli episodi narrati, l'autore si sofferma soprattutto sull'introspezione psicologica di Limonov, dopo un lungo lavoro di ricerca da parte dell'autore. Non mancano neanche accostamenti tra il proprio vissuto e quello della vita di Limonov, con confronti sui momenti più importanti delle due vite, che talvolta si sono intersecate o sfiorate.
Del personaggio, Carrère è stato interessato dalla coerenza nell'essersi sempre schierato dalla parte del debole contro il più forte, in tutte le situazioni vissute.
Conclusione: dal 5 settembre al cinema ecco «Limonov the Ballad», il film sul dissidente russo Eduard Limonov presentato lo scorso maggio al Festival di Cannes.
L'intricata vita di Eduard Limonov, sulle tracce del libro di Carrère. Un film moderno, accattivante, funzionale, ma con poco furore. Un perfetto esempio di stile internazionale.
I film di Serebrennikov guardano spesso al punto di rottura, alla germinazione e allo sviluppo di un seme di follia, raccontando storie e vite che finiscono per essere trascinate e travolte da passioni esplosive o da forze irrazionali. Più di una volta, così, le immagini rischiano di perdere il controllo, lasciandosi andare ad accensioni visive, a ondeggiamenti e allucinazioni, che mostrano una vitalità segreta, a tratti dirompente. Anche quando si avvertono tutte le forzature. Il risultato può convincere o meno. Fatto sta che da «Summer» in poi, il cinema di Serebrennikov sembra aver trovato un suo registro e una sua urgenza. Più di pancia che di testa, di sensazioni più che di discorsi. Cinema politico ma in maniera del tutto istintiva. Nella misura in cui si ostina a individuare le eccezioni alla logica di un sistema.
Ecco, la vita di Ėduard Veniaminovič Savenko, in arte Limonov, contorta e controversa figura di poeta, scrittore, militante, leader politico, sicuramente offriva molti spunti per continuare nella direzione intrapresa negli ultimi film. Sulla traccia, chiaramente, della biografia romanzata di Emmanuel Carrère, che di fatti a un certo punto fa la sua apparizione per consacrare l'operazione. Ma si tratta di una vita a dir poco movimentata, ostinatamente e ostentatamente vissuta «contro». Dai primi passi a Charkiv, città che soffoca le ambizioni del giovane poeta che si guadagna da vivere in fonderia, agli anni di Mosca, con la frequentazione dei circoli intellettuali e l'incontro fulminante con Elena, la donna di cui Limonov si innamora di una passione folle, vorace. A metà degli anni '70 la coppia riesce a raggiungere New York, che sembra poter spalancare le porte della libertà e della felicità, ma che in realtà si rivela un mondo ben più duro e ostile di quanto immaginato. Qui è tutto un turbine di vicissitudini che portano Limonov prima sull'orlo della disperazione e poi a essere maggiordomo di un miliardario. Da lì a Parigi, la pubblicazione dei libri e i primi riconoscimenti letterari. Fino al ritorno a Mosca nel 1989. Dove, con il crollo del URSS, inizia tutta un'altra storia, con l'impegno nel Partito Nazional Bolscevico, coacervo di idee staliniane e di deviazioni naziste e nazionaliste.
La materia era complessa. E per forza di cose, la sceneggiatura di Serebrennikov, di Pawel Pawlikowski (che ha avuto rapporti con Limonov) e di Ben Hopkins opta per una selezione e una semplificazione. Ma la sensazione è che, alla fine dei giochi, si sia andati troppo oltre. Una riduzione che si concentra sulla dimensione umana e artistica del personaggio e relega in secondo piano le velleità da rivoluzionario e le intricate questioni della sua attività politica. Certo, Serebrennikov dà prova di una sicurezza registica invidiabile nel conmporre la sua ballata, tutta fondata su un ritmo incessante. Grazie soprattutto all'intuizione di raccordare i passaggi di tempo ai movimenti senza soluzione di continuità nello spazio. Ma è una fibrillazione pop, tutta di superficie. A differenza dei film precedenti e a dispetto delle premesse e delle intemperanze di Limonov, c'è qualcosa di troppo trattenuto e controllato. Quell'energia che altre volte sembrava emergere dal profondo, qui rimane in superficie. E neanche l'ottimo Ben Whishaw riesce a dare anima. Sarà anche che il film mette in gioco produzioni italiane (con Fremantle), francesi e spagna. Ma l'impressione è quella di un perfetto esempio di «stile internazionale», da esportazione. Moderno, accattivante, funzionale. Con le canzoni di Lou Reed e la musica al momento giusto, le scritte sullo schermo, il lavoro sui formati e sulla grana delle immagini. Ma con poco furore.
Titolo originale: Limonov: The Ballad Regia: Kirill Serebrennikov Interpreti: Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana, Corrado Invernizzi, Evgenij Mironov, Andrey Burkovskiy, Maria Mashkova, Odin Lund Biron, Vadim Stepanov, Vlad Tsenev, Sandrine Bonnaire, Céline Sallette, Louis-Do de Lencquesaing Distribuzione: Vision Distribution Durata: 133′ Origine: Italia, Francia, Spagna 2024
Arriva al cinema Limonov, film ispirato all'omonima biografia romanzata di Ėduard Limonov, scritta dall'autore francese Emmanuel Carrère ed edita da «Adelphi».
Giorni febbrili quelli della rentrée. Tra festival letterari, novità in libreria e importanti rassegne cinematografiche, le attività non mancano di certo. Nemmeno il tempo di andare al Festivaletteratura di Mantova, infatti, per ascoltare la significativa quanto seducente riflessione sull'illusione ucronica, su come avrebbe potuto essere il mondo, a proposito del saggio «Ucronia», scritto da Emmanuel Carrère ed edito sempre da «Adelphi», che nelle sale cinematografiche italiane è appena uscito l'adattamento cinematografico di «Limonov»: il film tratto dall'omonima biografia romanzata del poeta e dissidente sovietico Ėduard Limonov, scritta proprio dall'autore francese.
Ma chi era Limonov? Un teppista? Un criminale? Un estremista? Un poeta? Un pazzo? Se ripensiamo a tutti i personaggi che ci hanno stimolato e ispirato un profondo senso di empatia negativa, Ėduard Limonov (pseudonimo di Eduard Veniaminovič Savenko) è forse uno dei più illustri, dei più complessi, dei più viscerali della lunga lista che ci viene in mente. In primo luogo perché è tutto tranne che un personaggio inventato. Limonov è stato infatti tante cose in un ordine sparso e sfuggente: militante rivoluzionario e idolo dell'underground sovietico durante il governo Brežnev, senzatetto e poi maggiordomo di un miliardario di Manhattan, lanciatissimo scrittore nei salotti parigini, mercenario nelle guerre nei Balcani, leader di un partito nazional-bolscevico nella Russia del postcomunismo, editore di un organo di stampa («Limonka») presentato al mondo come una fanzine punk-rock, prigioniero nel carcere di Lefortovo, poi Saratov e infine nel campo di lavoro di Engels, intellettuale rockstar che ha imparato la meditazione a tal punto da raggiungere, a detta sua, il nirvana.
Quella di Ėduard Limonov è stata infatti una vita «pericolosa», «ambigua», come l'ha definita Carrère. Una vita appassionante di una voce dissidente, paradossalmente e costantemente avversaria dell'establishment culturale e politico, a suo agio piuttosto con gli oppressi e gli emarginati, contro il sopruso dei potenti sui più deboli. Una vita che diventa anche il riflesso del secondo Novecento in tutta la sua complessità, del disfacimento turbolento dell'Unione Sovietica, della Storia insomma per come è andata e che, a pensarci bene, ha ancora pienamente a che fare, più di dieci anni dopo dalla stesura del romanzo, con il nostro presente.
Una vita, dunque, fatta di «avventure», raccontata dall'autore di «Vite che non sono la mia», «Yoga», «V-13» in un vero e proprio romanzo «russo», esplosiva quanto corrosiva, pericolosa quanto ambigua, ripercorsa da Carrère partendo dal 1964 per arrivare al 2009, in un alternarsi di spazi, decenni e situazioni talmente disparate e incoerenti da fare di Limonov un personaggio stranamente ipnotico, quasi picaresco nelle sue turbolenze fra Parigi, New York, Balcani e Russia. Un personaggio capace di entrare a pieno titolo nel palmarès di figure puramente «romanzesche», o meglio la cui vita ha qualcosa di estremamente romanzesco. Una vita che la penna di Carrère riesce a mescolare con le sue vicende personali in modo oscuro e decisamente postmoderno, lasciando così a noi lettori una libera sospensione di giudizio davanti alle porte aperte della Storia.
Il film
Dopo un lungo passaggio di consegne, il film, distribuito in Italia da «Vision Distribution», è stato diretto da Kirill Serebrennikov e presentato alla 77a edizione del Festival di Cannes. Serebrennikov, già regista di «La parola di Dio» e «La moglie di Tchaikovsky», ha ripreso in mano il libro, la vita apparentemente impossibile di Ėduard Limonov, grazie a un progetto audace e complesso, ricostruendo la storia del poeta e oppositore russo, nato nelle strade e divenuto una star, e intrecciandola agli amori avuti in giro per il mondo. Un progetto affidato, peraltro, alla coraggiosa interpretazione di Ben Wishaw, uno dei più amati attori britannici della sua generazione grazie a performance che l'hanno visto prendere le vesti di assassini dotati di olfatto fuori dal comune («Profumo — Storia di un assassino»), di storici personaggi di Ian Fleming («Skyfall», «Spectre», «No time to die»), di giovani incagliati in complesse e turbolente relazioni sentimentali («Passages»). E a proposito di personaggi, veri o finti che siano, nella pellicola diretta da Serebrennikov non poteva di certo mancare un cameo dell'autore Emmanuel Carrère, interprete di se stesso là dove era probabilmente cominciato il romanzo, nei quindici giorni in cui decise di farsi raccontare la storia per come è andata proprio da Limonov, a Mosca. Insomma, una mise en abyme degna del miglior Carrère, autore capace di entrare e uscire nelle opere di finzione a piacimento, parlare di se stesso mentre si parla di altri e viceversa, assumere posture impensabili e apparentemente bugiarde dandoci improvvisamente, però, uno strano e molto veritiero «tu».
La vicenda di Limonov non sarà infatti ucronica, non sarà un mondo come avrebbe potuto o dovuto essere, una vita possibile e alternativa che sogniamo o paventiamo, ma ha sicuramente avuto tutte le carte per superarla, la finzione, e resistere impavida nella storia dei personaggi più elusivi che ci abbia regalato la letteratura contemporanea. Tanto da diventare un film, va da sé.
Il fatto che un regista istrionico come Serebrennikov adattasse uno dei romanzi più stupefacenti degli ultimi anni, scritto da un autore geniale come Emmanuel Carrère e basato su un personaggio smisurato come Ėduard Limonov sembrava un'operazione talmente azzeccata da far pensare che niente sarebbe potuto andare storto. E invece…
E invece no. Il risultato è un film anodino e banalotto, che stanca fin dalle prime inquadrature, non affonda, non sceglie una direzione e non va da nessuna parte. La vita di Limonov, personaggio inventato e reale insieme — modellato da Carrère a partire da Ėduard Veniaminovič Savenko, scrittore, poeta, sovversivo e mille altre cose nato in Urss durante la seconda guerra mondiale — nel romanzo attraversa la storia della Russia e quella del Novecento da Mosca a New York passando per Parigi, il Donbass ucraino, i Balcani dilaniati dalla guerra civile fino al Kazakistan e Samarcanda, mentre nel film viene ridotta a una sorta di biografia picaresca di un artista eccentrico che si trasforma in una canaglia (peraltro senza che nessuno spieghi come e perché).
La storia inizia a Charkiv e si sposta prima a Mosca e poi a New York dove Limonov, poeta scomodo e insieme connivente al regime sovietico, giunge nel 1975 dopo essere stato espulso dal proprio paese. Ci arriva con Elena, prima amante e poi moglie con la quale — nonostante il grande sentimento che li unisce — finisce quasi subito. In una Manhattan che Serebrennikov dipinge come una cartolina composta dai più ovvi e stucchevoli stereotipi sulla New York degli anni Settanta — cita esplicitamente «Taxi Driver» e i «Velvet Underground» — Limonov si consuma fino al degrado, ma riesce a rinascere e da scrittore maudit si reinventa maggiordomo di un ricco editore tramite il quale entra in contatto, e subito in contrasto, con altri intellettuali russi in esilio. Lentamente inizia a radicalizzare il proprio credo politico e a spostarsi su posizioni nazionaliste estreme di stampo «rosso-bruno».
Tornato in Europa si stabilisce a Parigi dove ingaggia una serie di scontri ideologici con gli intellettuali francesi che finiscono per emarginarlo costringendolo a tornare in patria. Dopo il 1991 Limonov rientra in Russia dove fonda un partito ma viene presto accusato di terrorismo e incarcerato. Il film si chiude con l'uscita di prigione del protagonista di fronte a una folla di giornalisti e sostenitori festanti. Le didascalie ci informano poi che Limonov è morto nel 2020 dopo aver abbracciato la causa dei filorussi nella guerra del Donbass.
In un tale racconto, quasi didascalico per come resta attaccato alla superficie delle cose, a venire meno è la complessità di un personaggio che è invece l'esatto contrario della superficialità. Se la grandezza del romanzo di Carrère sta nel tratteggiare l'inafferrabilità di Limonov — al quale ci si affeziona in modo viscerale e nei cui confronti nello stesso tempo si prova il più arcigno disprezzo — il film spreca malamente l'opportunità. Serebrennikov manca proprio l'elemento cruciale e più complesso: uscire dal biografismo, dalla mimesi storica e fisiognomica per dare tridimensionalità al personaggio e cucirgli addosso l'ambiguità, le controversie e le sfumature che lo contraddistinguono. Il suo Limonov (interpretato da un Ben Whishaw poco ispirato e che recita in inglese con un ridicolo accento russo) non è l'uomo che viaggia attraverso il tempo incidendolo come paradigma o simulacro della contemporaneità dipinto da Carrère, ma nemmeno una figura archetipica che incarna gli stigmi del mondo di oggi e si porta addosso le ferite della storia dell'Europa orientale degli ultimi cinquant'anni. È piuttosto una specie di diavoletto punk dominato dagli eventi e dalla storia, che nessuno prende sul serio e verso cui nessuno, per primi gli autori, prova alcun affetto.
Ed è un peccato perché è proprio la mancanza di una scrittura forte — che nemmeno la partecipazione di Pawel Pawlikowski e dello stesso Carrère (che compare nel film nella parte di se stesso) in veste di consulente riesce a rendere tale — a penalizzare la struttura narrativa e trasformare il film nella specie di biopic in stile fiction tv che è. Un ritratto che non è né esagerato né lacunoso, ma semplicemente sbagliato. Perché un personaggio come Limonov non ha una sola biografia, ma tante quante le vite infinite che ha vissuto. E che un film così, da solo, non può raccontare.
«Стоит ли читать биографию Лимонова, написанную Каррером в 2013* году?»
Мне кажется, что нет**. Мне кажется, что всё, что хотел Лимонов написать о себе, он написал. Это как у меня в книжке про Маяковского:
«На смерть Маяковского почти не появилось хороших стихов, потому что все возможное он написал на эту тему в предыдущие двадцать лет».
Всё, что он писал, было написано на смерть Маяковского. Так и здесь: мне кажется, всё, что нужно было, Лимонов про себя сказал. И лучше него это не скажет никакой Каррер.
Oggi è uscito nelle sale italiane il film Limonov. Visto che è un film italiano (regista Kirill Serebrennikov. Quasi tutti attori russi), fino al 14 settembre costerà Euro 3.50. L'ho visto all' UCI Cinemas. Se lo compri online, ti costa 4 euro, e se lo compri al cinema anche 3 minuti prima, costa 5 (diritto di prevendita, ma che prevendita è??). Ma ci sono cinema, dove costa davvero 3.5.
Eduard Limonov, l'ho incontrato a Mosca negli anni 90, e poi alcune volte in Italia. Una volta ho tradotto un suo discorso, una volta gli ho fatto un'intervista, e un paio di volte l'ho visto alla presentazione dei suoi libri (editi da Sandro Teti). Quindi, volevo vedere film, come omaggio alla sua morte.
Film biografico, basato sul libro di Emmanuele Carrère (che appare nel film) e sullo stesso libro di Limonov, Non gli ho letti, quindi parlo solo del film. Limonov crede di essere un genio (e parla male di Brodski, Solzhenitsin, Evtushenko), gli dà fastidio che Baryshnikov lo chiami «Un altro russo a New York». Un rivoluzionario, che per il gusto di rivoluzione avrebbe distrutto il mondo (non so, se capitalismo o tutto) e sé stesso. Ci sono scene forti, Russia, USA, Francia. Quasi un'ode al nichilismo puro. Ma è difficile vederlo, cupo, grigio, sporco.
PS: al giorno della prima (e solo un orario), siamo stati in 4. Due sono scappati dopo un'ora, Due (incluso me), sono rimasti fino alla fine. Quindi, vedete voi.
In sala il film tratto dal romanzo di Emmanuel Carrère e presentato in concorso a Cannes. Dietro la macchina da presa il regista Kirill Serebrennikov
Uno degli adattamenti più attesi dell'anno è tra i protagonisti del weekend in sala: «Limonov», film tratto dallo splendido libro omonimo di Emmanuel Carrère, arriva nei cinema italiani dopo la presentazione al Festival di Cannes di quest'anno.
Alla regia c'è Kirill Serebrennikov, autore russo da sempre forte oppositore di Putin, che ha firmato in passato altri film interessanti, come «Parola di Dio», «Summer» e «La moglie di Tchaikovsky».
Come in quest'ultimo caso, Serebrennikov realizza un biopic non convenzionale, seguendo la linea tracciata da Carrère (che compare anche in scena in una sequenza del film) con la sua biografia romanzata, pubblicata nel 2011: al centro ci sono le tante vite di Ėduard Limonov, scrittore e politico russo nato nel 1943 e scomparso nel 2020, militante rivoluzionario, scrittore underground e poeta raffinato, cameriere e celebrità letteraria.
La storia di Limonov — pseudonimo di Ėduard Veniaminovič Savenko — è comunque raccontata in maniera fortemente personale dal regista russo: bastano infatti pochi minuti per trovarsi di fronte a un prodotto dallo stile debordante ed eccentrico, tipico dell'autore che l'ha firmato e comunque coerente con il personaggio che va a trattare, nonostante alcuni passaggi siano così eccessivi da rischiare di irritare.
«Limonov» è infatti una pellicola incapace di lasciare indifferenti, un film che — sempre come colui che racconta — vive di emozioni forti, nel bene e nel male, alternando ottime trovate visive a passaggi estremamente autocompiaciuti ed evitabili.
Splendida colonna sonora
Se la narrazione a volte incappa in alcuni momenti troppo macchinosi, il montaggio comunque dà buon ritmo all'intera durata della pellicola, grazie anche a una splendida colonna sonora che conferma la grande attenzione che Serebrennikov ha sempre riservato alla musica.
Questo lungometraggio controverso non è però soltanto un ritratto di Limonov, ma anche una panoramica sulla seconda metà del ventesimo secolo, dalla Russia agli Stati Uniti, seguendo il viaggio compiuto dal protagonista.
Una menzione speciale va alla straordinaria interpretazione di Ben Whishaw in uno dei ruoli più difficili e significativi della sua carriera: la sua intensa prova è il valore aggiunto dell'intera produzione.
Linda e il pollo
Dopo «Invelle», uscito la scorsa settimana, anche in questo weekend c'è spazio per un bel film d'animazione: «Linda e il pollo», coproduzione tra Francia e Italia, diretta da Chiara Malta e Sébastien Laudenbach.
Al centro della narrazione c'è il rapporto tra una madre, Paulette, e sua figlia, Linda. Dopo un brutto litigio e una punizione ingiusta, Paulette si sente profondamente in colpa e farebbe qualsiasi cosa per farsi perdonare da sua figlia. Linda ha perso il papà sette anni fa e tra i pochi ricordi di bambina che ha di lui, c'è il pollo ai peperoni che le cucinava. Paulette decide di prepararle questo piatto anche se non sa cucinare e non ha idea di come si prepari.
Sorprendente lungometraggio ricco di spunti di riflessione, «Linda e il pollo» è un'opera capace di toccare corde molto profonde, senza usare orpelli retorici ma puntando su una semplicità capace di risultare sincera e spontanea.
C'è spazio anche per passaggi molto divertenti in questo film tenero e delicato, efficace nel trattare tematiche complesse con coraggio e notevole sensibilità.
Il Film che ti Travolgerà al Cinema dal 5 Settembre!
C'è un film in arrivo che non puoi permetterti di ignorare, uno di quelli che promettono di scuoterti dal profondo e farti chiedere: «Ma chi era davvero Eduard Limonov?» La risposta è un viaggio mozzafiato in una vita che sembra uscita da un romanzo… e infatti lo è. Dal 5 settembre, «Limonov» di Kirill Serebrennikov arriva nelle sale, pronto a farci vivere, a colpi di cinema, la folle corsa esistenziale di uno degli uomini più controversi del Novecento.
Chi era Eduard Limonov?
Se ancora non lo conosci, prepara i popcorn e tieniti forte. Nato come poeta nella desolata provincia sovietica, Limonov non era un uomo che si accontentava di stare ai margini. Fuggito in Occidente, è diventato un esule in stile punk a New York negli anni '70, scrittore underground e amico di artisti maledetti. Ma non finisce qui. Limonov è stato molto di più: un combattente, un leader di partito politico, un provocatore senza peli sulla lingua, sempre in bilico tra genialità e follia. La sua vita è stata un continuo rincorrere l'impossibile, tra alcol, poesia e guerre balcaniche.
Il Genio di Serebrennikov: Ribelle che Dirige un Ribelle
Non è certo un caso che Kirill Serebrennikov, uno dei registi più discussi e amati del cinema contemporaneo, si sia buttato su questa storia. Lui stesso è un ribelle, una figura scomoda in patria, sempre pronto a spingere i limiti della censura e della libertà di espressione. Immagina quindi l'incontro tra due spiriti indomiti, due anime libere, che si scontrano in questo film: la scintilla era inevitabile. Serebrennikov prende la vita di Limonov e la trasforma in un caleidoscopio di avventure, un rollercoaster di emozioni che ti lascia col fiato sospeso.
Limonov non è solo un biopic. È una corsa impazzita tra stili e atmosfere. Serebrennikov gioca con il tempo, alterna momenti di pura adrenalina con pause più riflessive, dove ci immergiamo nella psiche di un uomo che non ha mai trovato il suo posto nel mondo. Sarai catapultato nella New York degli anni '70, nella Russia post-sovietica, nei Balcani devastati dalla guerra — e ti chiederai come mai un singolo uomo possa avere vissuto così tante vite.
Il tutto condito da una vena ironica che ti strappa un sorriso quando meno te lo aspetti. Perché, diciamocelo, la vita di Limonov è una tragicommedia senza fine. È il ritratto di un uomo che non ha mai saputo essere moderato, che ha sempre scelto l'estremo, anche quando avrebbe potuto scegliere la via più facile.
Perché Dovresti Vedere «Limonov»
Se cerchi un film che ti faccia riflettere, che ti scuota e ti diverta allo stesso tempo, questo è quello giusto. «Limonov» è il racconto di un anti-eroe, un uomo che ha sfidato il potere, la morale e persino se stesso. Non aspettarti una storia lineare o rassicurante. Qui c'è caos, passione, follia. Ma soprattutto c'è verità. E in un mondo in cui le figure pubbliche sono sempre più curate e perfette, Limonov ci ricorda che il disordine può essere una forma di libertà.
Quindi, se vuoi uscire dalla sala con il cervello che frulla, emozioni contrastanti nel cuore e la sensazione di aver appena visto qualcosa di davvero unico, non perdere «Limonov».
Serebrennikov ha costruito un'opera d'arte che è tanto disorientante quanto irresistibile. E, diciamocelo, non vediamo l'ora di lasciarci trasportare da questo vortice di follia.
🎬 Vuoi rivivere le emozioni di «Limonov» il film di Kirill Serebrennikov? Ascolta la colonna sonora originale firmata da Massimo Pupillo per Flippermusic e lasciati trasportare dalla musica. Disponibile ora su tutti gli store digitali.
#Limonov | Anatomia di un rivoluzionario — Tra Cinema, Storia e Letteratura | Il professore di lingua e letteratura russa all'Università LaSapienza di Roma, e traduttore di Limonv stesso, Mario Caramitti, condurrà un dibattito sul film e sulla vita rivoluzionaria dello scrittore russo.
Appuntamento venerdì 13 settembre alle ore 20:45 al cinema #GiulioCesare
LIMONOV
Anatomia di un rivoluzionario tra cinema storia e letteratura
13 settembre 2024 — venerdì — 20:45
cinema «Giulio Cesare»
Dibattito post-proiezione con Mario Caramitti.
Professore di lingua e letteratura russa, traduttore di «Libro dell'acqua» — E. Limonov
l regista russo Kirill Serebrennikov («Leto», «Petrov's Flu» e «La moglie di Čajkovskij») firma una pellicola epica che racconta l'incredibile storia di Eduard Limonov. Una fatica cinematografica che il regista descrive, infatti, così: «Probabilmente il progetto più complicato della mia vita». Basato sul libro bestseller dello scrittore francese, che con quel romanzo vinse il Prix Renaudot nel 2011, scopriamo tutto quello che bisogna sapere di questo capolavoro arrivato nelle scorse ore nelle sale italiane.
È uscito nelle sale italiane il film «Limonov», l'attesissima pellicola diretta dal regista russo Kirill Serebrennikov («Leto», «Petrov's Flu» e «La moglie di Čajkovskij»).
Il film è arrivato al cinema in Italia nelle scorse ore, il 5 settembre, grazie a «Vision Distribuiton».
Serebrennikov firma un film epico sul poeta punk russo Eduard Limonov. E per meglio comprendere la grandezza di questo progetto — e di quella che possiamo a buon titolo definire come una fatica cinematografica, fuor di metafora — basti pensare che il regista descrive così questa sua nuova pellicola:
«Probabilmente il progetto più complicato della mia vita».
Basato sul libro bestseller omonimo di Emmanuel Carrère (pubblicato in Italia da «Adelphi»), scopriamo tutto quello che bisogna sapere di questo film arrivato nelle sale italiane.
La trama del film «Limonov»
Una storia affascinante ed epica che racconta delle tante, tantissime vite di Eduard Limonov che, per dirla à la Pirandello, potremmo definire uno, nessuno e centomila…
Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, il maggiordomo di un miliardario a Manhattan. Ma anche un poeta, un appassionato di belle donne, un guerrafondaio, un attivista politico e un romanziere. Tutto questo, e molto di più, è Eduard Limonov, di cui il film che prende in prestito il suo cognome racconta della grandezza indescrivibile. Anzi: assai descrivibile, dato che con questa pellicola il regista russo Kirill Serebrennikov ritrae benissimo il soggetto.
La storia della vita di Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
Tratto dal romanzo omonimo di Emmanuel Carrère
Basato sul libro bestseller di Emmanuel Carrère, «Limonov» esplora la storia del personaggio omonimo, che ha vissuto molte vite.
È stato uno scrittore clandestino nell'Unione Sovietica prima di fuggire negli Stati Uniti, dove è diventato un poeta punk e perfino il maggiordomo di un milionario a Manhattan… Eduard, per gli amici «Eddie», è poi diventato un nome cult della letteratura a Parigi, prima di tornare in Russia, dove si tramuta in un carismatico leader dissidente con lo status di rock star.
Emmanuel Carrère ha scritto la biografia romanzata di Limonov (che, anche se sembra impossibile da credere, non è certo un personaggio inventato bensì una figura storica, al secolo Ėduard Veniaminovič Savenko ma conosciuto con lo pseudonimo di Limonov, morto a Mosca nel marzo 2020).
Con questo suo capolavoro letterario, Carrère ha vinto il Premio Renaudot 2011.
Il cast del film
Nel film «Limonov», a interpretare il versatile protagonista c'è l'attore britannico Ben Whishaw. La star inglese si cala nei panni di Limonov mentre Viktoria Miroshnichenko recita nella parte di sua moglie Elena.
L'attore e l'attrice sopracitati sono i due personaggi principali (anche se l'unico vero protagonista rimane lui, Whishaw-Limonov), ma nel cast ci sono anche Tomas Arana nel ruolo di Steven, l'italiano Corrado Invernizzi nella parte di Lënja Kosogor e l'attore russo Evgenij Mironov nel ruolo Kuznecov, tra gli altri.
Il film è stato presentato in concorso al 77° Festival del cinema di Cannes ed è uscito nei cinema italiani ieri, il 5 settembre.
La produzione
«Limonov» è scritto da Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins e Kirill Serebrennikov, è prodotto da «Wildside» (una società del gruppo Fremantle), «Chapter 2», «FremantleMedia Spain», «France 3 Cinema», in collaborazione con «Hype Studios», «Pathé», «Logical Content Ventures», «Vision Distribution», «Formapro Films».
Con la partecipazione di «Canal+», «Ciné+», «France Televisions», in collaborazione con «Fremantle» e «Sky».
Serebrennikov sul suo film «Limonov»
Il regista Serebrennikov stava girando «Limonov» a Mosca il 24 febbraio 2022, quando la Russia ha invaso l'Ucraina.
Il regista, che ha avuto problemi con Vladimir Putin, è riuscito a lasciare il Paese e ha completato il resto delle riprese in Europa. Serebrennikov ha parlato con il magazine statunitense «Variety» di come la storia sia piombata sul set e di cosa significhi dirigere Ben Whishaw, che è un attore inglese, in un ruolo così essenzialmente russo.
Sull'importanza di fare «Limonov» come un film in lingua inglese e non in russo, il cineasta spiega:
«Abbiamo deciso di girare un progetto internazionale. Il libro era chiaramente scritto per i lettori occidentali. Non avevamo altra scelta se non l'inglese. Ecco perché, dopo aver scelto Ben, questo percorso di comprensione di Limonov come personaggio ha richiesto tempo. Perché dovevo spiegare a un attore dall'altra parte del mondo, da un'altra realtà, la realtà di uno scrittore russo; di un imperialista russo; di un poeta russo che voleva iniziare una guerra contro il mondo intero»,
ha detto ai microfono di «Variety».
«Non sono sicuro che i russi siano pronti a vederlo»
Alla domanda se vorrebbe che il film venisse visto in Russia, il regista Kirill Serebrennikov ha ammesso:
«Non sono sicuro che i russi siano pronti a vederlo e a reagire. Perché questa guerra è molto tossica. In generale, le persone che vivono in uno stato di guerra non possono reagire normalmente, non possono accettare un film artistico senza propaganda. E temo — forse mi sbaglio — che la loro accoglienza o reazione a questo film non sarebbe la stessa che in tempi di pace. In questo momento i russi vivono sotto una nuvola tossica di propaganda. La follia della guerra e della propaganda ha avvelenato tutto lì. Per paura di essere arrestati, puniti, svergognati o bannati; e maledetti dagli ultrapatrioti. Anche se, naturalmente, gli ultrapatrioti sanno che Limonov è sulla loro bandiera»,
Welcome to Uncommon Reader. This video is dedicated to Emmanuel Carrère's biography of controversial Russian author Eduard Limonov which has been recently been released as a movie on the big screen. I read the book and saw the movie, and loved them both! I hope this video will inspire you to read the book, which is a thrilling page-turner on the life of this extravagant author.
Lomās: Bens Višovs, Viktorija Mirošņičenko, Tomass Arana, Sandrīna Bonēra, Odins Bairons, Andrejs Burkovskis, Marija Maškova
Pēc Emanuēla Karjēra (Emmanuel Carrère) romāna «Ļimonovs» motīviem, izdevniecība P.O.L.
⟨…⟩
Dzejnieks, revolucionārs, skaistu sieviešu mīlētājs, rakstnieks, kurš rakstīja pats par savu diženumu, patriots-disidents, (дворецкий), politiķis, nacionālists, nepārspēts mīlnieks — Eduardam Ļimonovam ir daudz seju. Šī pankroka epopeja strauji virzās pa varoņa dzīvi Maskavā, Ņujorkā, Parīzē un noslēdzas Krievijā 20.gadsimta otrajā pusē.
Viss sākas Harkovā, kur jaunais Savenko vēl nav izdomājis kolorītu radošo pseidonīmu, strādā rūpnīcā, bet vēlas kļūt slavens visā Savienībā ar savu talantīgo un skarbo dzeju. Labākas dzīves meklējumos viņš pārceļas uz Maskavu, kļūst par savējo populārā radošajā bohēmā, kas, viņaprāt, nav viņa talanta cienīga, iepazīstas ar satriecošu meiteni un, galu galā piesaistījis KGB uzmanību, dodas uz Amerikas Savienotajām Valstīm, kur viņu, pēc paša priekšstatiem, gaida atzinība, bagātība un jauna dzīve…
Kirils Serebreņņikovs:
«Šī nav Ļimonova biogrāfija. Mūsu filma ir Emanuēla Karjēra grāmatas ekranizācija, skatījums uz Ļimonovu Rietumu intelektuāļa acīm. Es veidoju filmu par daļēji izdomātu varoni, kas veidojas no viņa grāmatu liriskajiem varoņiem… Tāpēc vārds «balāde» apakšvirsrakstā man bija svarīgs… Tas ir cilvēks, kam raksturīga iekšēja drāma, iekšējas sāpes, trauslums, ievainojamība — viņš ir dzejnieks. Bet vienlaikus ir viss tas, par ko viņu gan mīl, gan ienīst, un uztver kā kulta figūru…»
Kritiķi par filmu: Sekss — tā ir politika un politika — tas ir sekss Kirila Serebreņņikova neapdomīgi skaistajā, satriecošajā un aizraujošajā debijas filmā angļu valodā. Lai gan Ļimonova politika ir nesaraujami saistīta ar viņa izlaidīgo hedonismu, Serebreņņikova filma, kas uzņemta ar satriecošu vērienu, ir drīzāk patīkama romantiska odiseja nekā politisks pētījums. Eduarda Ļimonova dīvainā karjera — no emigrējuša dumpinieka rakstnieka Ņujorkā līdz militāristu politiskās grupas līderim — ir izstāstīta ar aizrautību, humoru un režisoram raksturīgo teatralitāti.
Antons Doļins:
«Serebreņņikovs ir radījis filmu, kas ir izdomas bagāta, taču pilnīgi bez līdzsvara un iekšējas harmonijas. Dīvainā kārtā šīs īpašības darbojas viņa labā. Jo tikpat stūrains, neērts, pretrunīgs, neiederīgs nekur un nekad bija viņa filmas galvenais varonis… Herostrats, staļinists, militārists, vienkārši egoists, virspusējs un nespējīgs uz solidarizāciju vai empātiju, Ļimonovs šeit noteikti nav parādīts kā piemērs kam sekot… Tāpēc Ļimonova slimīgajā iedomībā, dedzinošajos kompleksos un nerealizētajās spējās režisoram izdevies ieraudzīt traģēdiju par talantīgo krievu, kurš prot nomirt labāk nekā jebkurš cits pasaulē, bet tā arī nekad neiemācīsies dzīvot.»
Oriģinālvaloda: angļu
Filmas tulkojums tiek nodrošināts JŪSU audio austiņās* latviešu valodā, krievu valodā
* Lai dzirdētu tulkojumu, ir nepieciešami spraudņi, kurus varat saņemt pret 1€ ķīlu. Pēc seansa beigām, atdodot spraudni, saņemsiet 1€ atpakaļ pie izejas no skatītāju zāles.
Presentato in anteprima il 19 maggio 2024 in concorso per la Palma d'oro al Festival di Cannes, «Limonov» è il nuovo film del regista russo Kirill Serebrennikov. L'opera, tratta dall'omonima biografia scritta da Emmanuel Carrère, narra della vita irrequieta del famoso scrittore, poeta e politico russo Ėduard Limonov. La narrazione, seppur con alcuni tagli, segue la linea dettata dallo scritto di Carrère — che riveste in questo film il ruolo di consulente — e viene divisa in capitoli; ogni capitolo del film, infatti, corrisponde ad una diversa fase della vita del protagonista: dalla ricerca della fama nell'Unione Sovietica passando per la vita occidentale divisa tra New York e Parigi, per giungere, infine, al ritorno in patria, al suo impegno politico e alla sua prigionia.
L'idea registica di Serebrennikov che caratterizza il film in questione è chiara sin dai primi minuti. Il cineasta russo fa della confusione e del cambio repentino tra immagini statiche e stranianti da una parte e grezze e turbolente dall'altra gli elementi topici del film. La confusione, in gran parte controllata, delle immagini mostrate simboleggia e rappresenta in modo convincente l'inquietudine che ha caratterizzato la vita di Limonov. In aggiunta alla particolare messa in scena anche il montaggio prosegue nella medesima direzione: si passa spesso dalla frenesia alla noia e dalla rabbia all'eccitazione grazie a un ottimo cambio di ritmo operato con adeguate e accorte scelte.
Tuttavia, è in questa confusione che si nasconde la principale criticità del film: il regista sembra, in un certo senso, cedere al fascino esercitato dalla controversa figura di Limonov. Per tutto il film, infatti, si ha la sensazione che molto sia stato sacrificato in favore di un'estetica significante che però manca di profondità. A tal proposito, guardando al protagonista sembra di essere davanti a un personaggio per certi versi bidimensionale e non ben caratterizzato.
Degna di nota, infine, è l'interpretazione di Ben Whishaw in grado al tempo stesso di interpretare in modo verosimile ed eccessivo una persona realmente esistita e di restituire allo spettatore il fascino ambiguo di una figura come quella di Limonov.
Il film, in sala dal 5 settembre, al netto degli aspetti critici, merita senz'altro la visione: il cineasta russo è infatti riuscito con «Limonov» a rendere pop la vita di una delle personalità più interessanti degli ultimi decenni.
Tratto dal romanzo di Emmanuel Carrère, è una ballata di Kirill Serebrennikov che dipinge l'autore russo come una rockstar.
A partire da questo fine settimana, presso il «Multiplex Le Befane» di Rimini, verrà proiettato il film «Limonov: The Ballad» (2024) diretto da Kirill Serebrennikov, presentato in concorso al Festival di Cannes 2024.
Eduard Limonov (interpretato da Ben Whishaw), uno dei più audaci e controversi autori russi del secondo Novecento, abbandona la sua terra natale per intraprendere un viaggio che lo porterà a scoprire amori, stimoli intellettuali e una nuova ispirazione per alimentare la sua produzione artistica.
Basato sulla fortunata biografia scritta da Emmanuel Carrère (che fa una breve apparizione nel film), il nuovo lavoro di Kirill Serebrennikov è uno dei più compiuti e riusciti della sua carriera.
Confermando il suo stile ricco ed eccentrico, il regista russo trova nel percorso di Limonov il soggetto perfetto per sperimentare ulteriormente la sua visione cinematografica, caratterizzata da animazioni, cambi di formato, sequenze lunghe e coreografate alla perfezione, oltre a scene in bianco e nero.
Grazie a una straordinaria interpretazione di Ben Whishaw, il film si rivela una travolgente immersione non solo nella mente di un artista imprevedibile e controverso, ma anche in un contesto (quello degli intellettuali sovietici) per noi occidentali sempre meno attrattivo in questi ultimissimi anni di guerra.
Nonostante alcune lentezze, in particolare nella parte centrale, e qualche eccesso stilistico non sempre efficace come sperato, l'opera convince, confermando la crescente maturità di un regista che, di film in film (basti pensare al già convincente «Parola di Dio» del 2018), si candida a essere uno degli autori più interessanti dei prossimi anni.
Presentato al festival di Cannes, sarà distribuito nelle sale il 5 settembre da «Vision Distribution».
Uscirà nelle sale il 5 settembre l'adattamento cinematografico di uno dei romanzi scritti da Emmanuel Carrère: «Limonov». Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground, un poeta, un attivista politico. Qualunque sia la vostra definizione la storia della vita di Eduard Limonov merita di essere raccontata. Ci ha pensato Kirill Serebrennikov, regista e sceneggiatore russo. Il suo film è approdato prima al festival di Cannes e ora è pronto alla giostra del cinema con una distribuzione per le varie sale italiane.
«Quando ero giovane, leggevo il suo quotidiano «Limonka» che era molto popolare, specialmente tra i giovani, per la sua natura alternativa e anticonformista.
Il suo coraggio, il suo modo di essere diverso da tutti gli altri, mi colpiva profondamente. Ma quando ho iniziato a interessarmi di più a lui e a seguire la sua evoluzione politica, la mia prospettiva è cambiata. Il suo partito, il Partito Nazional Bolscevico da lui fondato nel 1993, ci diede un primo assaggio del fascismo, di quello che sarebbero diventati i fascisti russi».
Serebrennikov è rimasto colpito da come Carrère, Premio Costa Smeralda nel 2023, descrive il personaggio come un eroe lirico: Sono rimasto incantato dall'intelligenza del libro e ho subito desiderato scrivere io stesso la sceneggiatura».
Entrambi sono rimasti affascinati dalla figura controversa e complessa di Limonov.
«È un avventuriero,
— commenta Carrère —
un uomo contraddittorio che si considera un eroe, se osservi la sua vita e ascolti la sua storia. Nei primi anni non si interessa di politica. È un po' come Henry Miller a Parigi, lotta per sopravvivere e se la spassa, felice di essersi lasciato alle spall la tetra Unione Sovietica e di condurre un'esistenza rock all'estero. Ma quando l'URSS crolla, non sopporta che la gente la critichi. E dal momento in cui fonda il suo partito, che è già una milizia di skinhead, diventa un fascista russo. A seguito dell'invasione della Crimea, le posizioni di Limonov e del suo gruppo sono chiare: sono dei nazionalisti russi arrabbiati. La sua parabola ci dice qualcosa del caos di quell'epoca ed è questa la storia che anche Serebrennikov ha voluto raccontare».
«PCS*» (Premio Costa Smeralda 2024), 6 septembre 2024
La nostra newsletter settimanale dedicata ai film e alle serie tv.
«Limonov». Regia di Kirill Serebrennikov. Interpreti: Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Thomas Arana, Sandrine Bonnaire (Film, al cinema)
Tratto da uno dei libri più noti di Emmanuel Carrère (che fa anche una piccola apparizione in una scena), il film ci racconta la vita del defunto Eduard Limonov, poeta (non saprei dire di quale caratura, non ho mai letto nulla di suo) e «poser» (decisamente abile). Alla fine, l'opera d'arte, se così si può dire, di Limonov è la sua stessa biografia. Operaio nella Russia sovietica, dissidente in fuga verso l'America, situazionista nella vita, nella politica, nella cultura, persino nel sesso.
Nel libro di Carrère il punto di vista di chi racconta è, appunto, quello di Carrère e ogni ambiguità di Limonov, quasi uno Zelig russo, emerge in tutta la sua confusa e confondente sottigliezza. Al contrario, nel film di Serebrennikov, dominato dalla performance di Ben Whishaw nel ruolo del titolo, il punto di vista diventa quello dello stesso Limonov, il che rende tutto un po' forzato.
C'è poi uno sbilanciamento: è inspiegabilmente lunga la parte dedicata al periodo trascorso a New York. Qui Limonov è un poeta alternativo che campa facendo il maggiordomo a casa di un miliardario e per farci capire che siamo nei trasgressivi anni Settanta, il regista ci fa ascoltare qualche volta di troppo «Walk on the Wild Side» di Lou Reed.
Viceversa, è colpevolmente sintetica la parte finale, quella in cui Limonov torna in Russia e nel 1993 fonda un gruppo politico assai violento, il Partito Nazionale Bolscevico, che riassume un po' il peggio dell'ultradestra e quello dell'ultrasinistra.
Detto questo, Serebrennikov è il regista giusto per questa materia (rock, pop, contraddittoria, anarchica) e il risultato finale ha fascino e una certa grandeur epica. La parte più divertente e riuscita, per me, sta nella descrizione della sfacciata invidia (rabbia? disprezzo?) di Limonov verso i suoi ipotetici concorrenti, di cui non sopporta il successo, soprattutto in Occidente: Brodsky, Evtuscenko, Solgenitsin. Li detesta. Quando, poi, in Francia, l'omaggio degli intellettuali engagé tocca proprio a lui (siamo tutti di moda, per un qualche momento della vita), allora Limonov si mette a insultarli. Rivoltoso a tutti i costi.
🎥 Биографичната драма, режисирана от Кирил Серебренников, ни разказва скандалната история на Едуард Лимонов, радикалния съветски поет, който се превърна в скитник в Ню Йорк, сензация във Франция и политически антигерой в Русия. Разказът за живота му повежда зрителя на пътeшествие из Америка, Европа и Русия през втората половина на XX век.
💥 «Лимонов» е адаптация на биографичния роман на Еманюел Карер, като в образа на скандалния поет умело се превъплъщава Бен Уишоу. Филмът идва на голям екран на Синелибри директно от конкурсната програма на фестивала в Кан и ни показва особеностите и противоречията на една предизвикателна и събуждаща интереса личност.
Nelle sale il film di Serebrennikov sullo scrittore russo amico sia della Politkovskaja, sia di Dugin.
Mezzo secolo di vita di Eduard Veniaminovič Savenko, nato nel 1943 in Ucraina da un agente della polizia segreta (Nkvd), emigrato sotto Breznev negli Stati Uniti, rimpatriato sotto Gorbaciov, disgustato da Eltsin, fondatore sotto Putin di «Altra Russia», un partito di opposizione animato insieme a Aleksandr Dugin e apprezzato da Anna Politkovskaja. Ecco, per sommi capi, «Limonov» di Kirill Serebrennikov, film tratto dalla biografia romanzata di Emmanuel Carrère («Adelphi»).
Il film ha avuto una lavorazione lunga e tormentata, fra esitazioni di chi doveva dirigerlo — Saverio Costanzo prima, Pawel Pawlikowski poi, che del film resta sceneggiatore — e ripercussioni della crisi ucraina. Eventi privati ed eventi pubblici hanno segnato il progetto, ma non abbastanza da fermarlo, anche per merito italiano.
Nei suoi primi sessant'anni, il poeta e romanziere Limonov (Ben Whishaw) è noto solo ai genitori e alle cerchie letterarie a Kharkov, Mosca, New York, Parigi. L'arresto di Limonov a Mosca come oppositore di Putin gli varrà una fama che moltiplicherà quella dei suoi romanzi: Limonov incarcerato diventa insomma un post-Solgenitsin e un pro-Navalny. Del resto condivide idee dell'uno e dell'altro.
In gioventù ammiratore di Limonov, Serebrennikov sa bene tutto questo e lo lascia intuire. Ma è la dimensione privata a occupare i tre quarti del film, confinando nell'ultimo quarto il passaggio a una dimensione mitica. E il mito gli è stato costruito addosso dapprima in Francia, a fine guerra fredda. Il film è reticente su questo, ma la manipolazione non deve essere piaciuta a Limonov, se lo ha spinto a cercare il combattimento in Croazia e in Bosnia, con le milizie del comandante Arkan tra 1992 e 1995, e in seguito a opporsi ai primi anni del potere di un Putin ancora gradito in Occidente e non ancora bandito.
Quanto a considerazioni cronologiche, il film su Limonov era già in cantiere quando lui era ancora vivo: il cinema gli ha perciò dato un'attenzione negata agli altri grandi romanzieri del '900.
«Barbadillo» (Laboratorio di idee nel mare del web),
7 settembre 2024
Vedo che non sta funzionando benissimo in sala l'appena uscito «Limonov», biopic del discusso letterato e dissidente ucraino Eduard Veniaminovich detto Eddy detto Limonov, come limone, ma anche, in russo, come bomba, diretto dal geniale Kirill Serebrennikov di «La moglie di Tchaikovsky», tratto dal celebre romanzo di Emmanuel Carrère, che figura qui anche come collaboratore e attore.
Andrea Polidoro: Eravamo indecisi tra «Limonov» e «Cattivissimo me 4»!
Lo interpreta con ingenuo candore Ben Whishaw che fa dell'ambiguo, imprevedibile Limonov un personaggio da «Dottor Zivago». Con lui la altissima, supersexy e nudissima Viktoria Miroshnichenko («La ragazza d'autunno») nel ruolo della sua musa Elena. Scritto da Pawel Pawlikowski e Ben Hopkins, fotografato dal Roman Vasyanov di «Fury», prodotto dai nostri Gianani e Gangarossa di Wildside, Fremantle e da Dimitri Rassam, figlio del vecchio produttore Jean-Pierre Rassam («La grand bouffe») è un'opera maggiore per il cinema europeo, e italiano, che a Cannes non convinse i giurati, ma che io trovai una bomba di regia e di recitazione.
Soffre, penso, del peso che il personaggio ha ancora oggi con la guerra in corso, anche se Serebrennikov e Carrère chiudono il film con una chiave che molto spiega di Putin e della sua guerra. E' un biopic che copre più di mezzo secolo di storia. Ispirato appunto alla vita creativa e dissoluta del poeta-scrittore-attivista politico, mai vero dissidente né solo etero, più vicino a Yukio Mishima e Velimir Khebnikolz che a Brodskij, nato e cresciuto proprio a Karchov/Karchiv, la città mineraria ucraina massacrata da Putin la scorsa primavera.
Perché attraverso la vita dissoluta, piena di ombre e di contraddizioni, arriviamo in realtà a spiegare l'eterno conflitto che divide tutta la Russia dai tempi della Rivoluzione. «Se non ci fossero stati Stalin e 20 milioni di morti russi adesso parlereste tedesco» urla alla radio francese Limonov prima di aggredire le giornaliste Sandrine Bonnaire e Celine Salette.
E quando arriva in Russia nel 1991, accolto dal padre che ancora pensa ai bei tempi delle purghe prima del muro, si capisce subito da che parte sta andando col suo Partito Nazionalista Bolscevico e come veda la politica di Gorbachov come una degenerazione occidentale. Tanto che il vecchio funzionario del KGB, che già lo spedì in esilio nei primi anni '70, prima di farlo arrestare e trasformarlo in un eroe, gli dice chiaramente che lui e Putin sognano la stessa identica Russia.
Una Russia in grado di sconfiggere il grande nemico. L'America, il suo capitalismo, un posto dove è riuscito a perdere la donna che amava, a farsi scopare da un nero negli slums a diventare il maggiordomo di un ricco, a farsi raccomandare da Yevtushenko e non pubblicare dai grandi editori di new York quando gli scrittori russi andavano più di moda. «Vai a vedere Taxi Driver», gli dice un potente editor, stai raccontando la stessa cosa.
Ma lì il protagonista vuole spazzare via il marciume che vede e dove vive. Limonov adora il marciume. Lo fa suo. Proprio la parte a New York negli anni '70, con Limonov e Elena che entrano dentro le strade piene di gente, nei cinema porno, con la città che quasi espelle lo scrittore dopo averlo accolto, sono forse il momento più visionario e approfondito della storia.
Tutta la parte successiva si svolge molto più rapidamente, come se fosse non meno importante, ma in fondo lo sviluppo di tutto un processo creativo e ideologico che ci porterà alla Russia di oggi. Lì, negli anni '70 americani così chiari e riconoscibili, Serebrennikov e la sua troupe possono sviluppare, grazie a un set ricostruito con precisione, l'uso particolare del repertorio dove inserire il protagonista, le canzoni di Lou Reed, le citazioni di Scorsese, un modello di cinema molto libero, vitale, ma mai fuori controllo.
Cinema, e Serebrennikov ha una grande macchina registica, un po' come «M» di Joe Wright. Estetizzante, magari, come le poesie di Brodskij, ma che serve per arrivare agli ultimi anni del poeta ormai diventato un rivoluzionario o un controrivoluzionario perfetto alleato di Putin, anche se muore nel 2020. A un passo dall'invasione dell'Ucraina.
Cinema d'autore in multisala riminese LIMONOV tratto dal best-seller di Emmanuel Carrère già in concorso a Cannes 2024.
Il romanzo biografico di Carrère racconta una storia personale e politica che il film semplifica in THE BALLAD, la ballata folle dell'artista maledetto russo EDUARD LIMONOV. La regia è del ribelle Kirill Serebrennikov, che i suoi problemi continua averli con Putin, cineasta esule, vive e lavora in Germania, sostenuto da copruduzioni occidentali anche italiane. Nel soggetto LIMONOV è un poeta russo messo all'indice dall'Unione Sovietica fuggito a New York negli anni 70. Un'epopea punk sperimentata anche nelle scelte tecniche e cinematografiche con il potente supporto musicale dell'epoca: «Velvet», Tom Waits e i «Sex Pistols». Ne esce una provocatoria narrazione di un poeta del caos e degli eccessi, estremo e contraddittorio che ai nostri giorni affascina. E un amore ossessivo non lo abbandona mai…
«Limonov» di Kirill Serebrennikov. Con Ben Whishaw, Viktorija Mirošničenko, Andrej Burkovskij, Donald Sumpter. Italia, Francia, Spagna, 2024. Biografico.
Tratto dall'omonimo romanzo di Emmanuel Carrère, «Limonov» ha ricevuto una nomination alla Palma d'Oro. Kharkov, Unione Sovietica, anni Ottanta: Ėduard Veniaminovič Savenko lavora in una acciaieria, ma sogna di diventare un famoso poeta. Si trasferisce a Mosca, comincia a usare il nome d'arte Limonov e ottiene una certa notorietà, abbastanza perché il KGB cominci a considerarlo pericoloso e finisca con l'esiliarlo. Approdato negli Stati Uniti assieme alla moglie Elena, Limonov farà parlare di sé come artista, scrittore, attivista, politico, criminale.
Ėduard Limonov è stata una delle figure più contraddittorie e controverse della cultura e della politica russe recenti: poeta e scrittore, socialista rivoluzionario eppure fascista iper-nazionalista, oppositore del regime di Putin ma fermo sostenitore del totalitarismo sovietico, tradizionalista convinto ma anche anarchico bisessuale libertino, una personalità larger than life indescrivibile, irriducibile a qualsiasi categoria.
La sua figura aveva affascinato Emmanuel Carrère abbastanza da dedicargli un libro, una versione romanzata della sua biografia che si muove tra ritagli di giornali, interviste e frammenti narrativi del tutto inventati o riadattati. È da questo lavoro, più che dalla biografia vera e propria di Limonov, che si muove Kirill Serebrenikov, anche lui come il protagonista russo in esilio, anche lui come Carrère stregato da una figura indecifrabile.
«Limonov» non è un vero e proprio biopic, come sottolinea anche il sottotitolo originale, «The Ballad»: si tratta più che altro di una punk opera, un quasi-musical in stile Ken Russell, un tornado caotico di linee narrative intrecciate, di flashback e flashforward, di sfondamenti della quarta parete, di comizi poesia e deliri.
Nello sguardo di Serebrenikov, Limonov è tutto, nella fattispecie tutto il Novecento: attraverso la sua figura, esagerata, sregolata, incoerente, affamata di vita, si rincorrono tutte le grandi e piccole ideologie del secolo, ci si inebria dei sogni del socialismo e ci si impelaga nella burocrazia dello stalinismo, ci si ubriaca di eccessi capitalistici e ci si riadagia sul confortante tribalismo patriottico dei fascismi.
A incarnare questo coacervo di idee, di sete di esperienze, di sesso, di droghe, è Ben Whishaw, protagonista mimetico, un interprete eccezionale che si cala totalmente non solo e non tanto nella persona reale che è stato Limonov, quanto piuttosto in quello che l'allegoria del racconto vuole che sia, un uomo follemente innamorato e brutalmente geloso, incarnazione di un'era che irrompe con la stessa travolgente energia sulla scena politica e dietro il set del film.
Con un ritmo travolgente e trovate di regia strepitose, Serebrenikov segue la parabola di un uomo che più di molti altri ha saputo incarnare le contraddizioni del proprio tempo. Interrotto dallo scoppio della guerra russo-ucraina, poi, il regista aggiusta il tono, e sfrutta l'appendice per indagare più a fondo sul revanscismo dell'estrema destra nazionalista in Russia, ricercandone con spietato rigore le cause già dagli ultimi anni dell'Unione Sovietica.
La ballata composta da Serebrenikov è tanto, troppo, esattamente come il proprio protagonista, e nel percorso che porta Limonov da Kharkov (oggi Charkiv) a Mosca, poi a New York e a Parigi e infine di nuovo a Mosca, si chiude un cerchio geografico che è anche temporale, la fine di un'epoca incompiuta che continua a determinare la successiva.
Se si vuole trovare una pecca nello stordente e dinamico carosello che è «Limonov», sicuramente sta nella lingua, un inglese universalizzato condito da un pesante accento russo, beffarda necessità dettata dalla coproduzione internazionale alle spalle del film ma decisamente ingombrante e a tratti distraente. Per tutto il resto, un viaggio straordinario.
Come scrive Emmanuel Carrère nel suo fortunato romanzo: Limonov non è un personaggio inventato. Onestamente si fa fatica a crederlo vista la marea di avvenimenti che ha contraddistinto la vita di Eduard Limonov. Dopo un parto travagliato il film, liberamente tratto dal romanzo, è approdato sugli schermi del Festival di Cannes ed è ora nei nostri cinema.
Si accennava alle difficoltà incontrate nella trasposizione cinematografica della brillante opera di Carrère. Inizialmente il film doveva essere diretto da Saverio Costanzo, pare non in totale sintonia con l'ideologia del personaggio da trattare. Ecco allora intervenire, successivamente Pawel Pawlikowski, regista polacco già premio Oscar («Ida» e «Cold War») e infine Kirill Serebrennikov, film maker russo, dissidente, certamente più incline a una migliore comprensione e caratterizzazione del personaggio, della Russia (ancora URSS) e dei suoi concittadini. Non era certo facile condensare in poco più di due ore una trama e una personalità così eccentrica e magmatica. Serebrennikov ci riesce in buona misura, sposandone l'anima più irridente e trasgressiva, realizzando una pellicola visionaria, quasi punk, estetizzante ed eccessiva, ma per molti versi affascinante. Chi era Eduard Limonov, pseudonimo di Eduard Veniaminovic Savenko? Scrittore di romanzi fortemente auto-biografici e scandalosi, ma anche raffinato poeta, ladro e squattrinato nelle malfamate strade di New York (quelle sottolineate dai brani di Lou Reed) e maggiordomo di un ricco e influente personaggio. Perennemente alla ricerca di assicurazioni affettive anche promiscue (assai cruda e disturbante la sequenza di un rapporto gay tra il nostro e un barbone di colore). Politico rivoluzionario co-fondatore di un improbabile partito nazional-bolscevico (opportunamente messo a bando), guerrigliero nella guerra civile jugoslava al fianco dei Serbi, e troppo, troppo altro ancora. Il film ce lo presenta in molte di queste avventure ai confini tra il fallimento e il successo. Nel film, lo vediamo di seguito, esule dalla Russia, arrangiarsi in tutti modi nella Grande Mela, innamorato respinto, aspirante suicida, maggiordomo a Manhattan. Ancora scrittore di buon successo in Francia (in un caffè di Parigi c'è un cameo dello scrittore Carrère), rivoluzionario fallito pro e anti Putin, al suo ritorno nella Russia non più sovietica. Personaggio a suo modo consapevole della sua genialità e del clamore che la sua esperienza ha saputo suscitare in tutti i paesi che ha attraversato. Temperamento votato all'assoluto, in perenne contrasto con tutti e tutto, autodistruzione e appetiti sessuali voraci e tenerezza, tutto questo, Serebrennikov è riuscito a rappresentare sullo schermo a metà strada fra il visionario e il reale in situazioni che si ribaltano di continuo. Il registro scelto dal regista ha un ritmo serrato, quasi esasperato, e la narrazione è scandita da una splendida colonna sonora che ripercorre la storia del rock e del punk dei rispettivi paesi. Il film può dirsi riuscito per la capacità del regista di offrire non solo il ritratto di Limonov, ma anche una lucida panoramica del mondo, in primis, URSS, USA, Francia e nuova Russia, mostrandone anche gli aspetti più deteriori, con uno sguardo non ideologico. Detto dell'ottimo montaggio (Juriij Karich), della strepitosa colonna sonora («Sex Pistols» e Lou Reed a gogò), la pellicola trova la completa realizzazione grazie alla straordinaria interpretazione di Ben Wishshaw, perfetto nel ruolo del «Bukowski» di Russia. Sorprende sapere che nessuna scena è stata girata a New York, ricostruita negli studios di Riga in Lettonia e pochissime in Russia per le divergenze intervenute fra il regista e Putin al momento dell'invasione dell'Ucraina.
Di minore rilevanza se non per chi scrive, il fatto che nel corso dell'edizione di «Più libri più Liberi» ho conosciuto personalmente Eduard Limonov, ormai nelle vesti di un tranquillo vecchio scrittore che amabilmente autografava i suoi libri.
Lomās: Bens Višovs, Viktorija Mirošņičenko, Tomass Arana, Sandrīna Bonēra, Odins Bairons, Andrejs Burkovskis, Marija Maškova
Oriģinālvaloda: angļu
Filmas tulkojums tiek nodrošināts JŪSU audio austiņās* latviešu valodā, krievu valodā
Pēc Emanuēla Karjēra (Emmanuel Carrère) romāna «Ļimonovs» motīviem, izdevniecība P.O.L.
Dzejnieks, revolucionārs, skaistu sieviešu mīlētājs, rakstnieks, kurš rakstīja pats par savu diženumu, patriots-disidents, politiķis, nacionālists, nepārspēts mīlnieks — Eduardam Ļimonovam ir daudz seju. Šī pankroka epopeja strauji virzās pa varoņa dzīvi Maskavā, Ņujorkā, Parīzē un noslēdzas Krievijā 20.gadsimta otrajā pusē.
Viss sākas Harkovā, kur jaunais Savenko vēl nav izdomājis kolorītu radošo pseidonīmu, strādā rūpnīcā, bet vēlas kļūt slavens visā Savienībā ar savu talantīgo un skarbo dzeju. Labākas dzīves meklējumos viņš pārceļas uz Maskavu, kļūst par savējo populārā radošajā bohēmā, kas, viņaprāt, nav viņa talanta cienīga, iepazīstas ar satriecošu meiteni un, galu galā piesaistījis KGB uzmanību, dodas uz Amerikas Savienotajām Valstīm, kur viņu, pēc paša priekšstatiem, gaida atzinība, bagātība un jauna dzīve…
Filma uzsāka savu triumfālo gājienu pa pasaules kino ekrāniem līdz ar veiksmīgu startu Kannu kinofestivāla konkursa pamata programmā. Īpašu gaisotni radoša, grezni samontēta, kaislīga un vizuāli piesātināta — šī filma apbur skatītājus un tur viņus emocionālā spriedzē līdz pat fināla titriem. Kritiķi vienbalsīgi ir atzīmējuši, ka «Ļimonovs» ir viens no pašiem oriģinālākajiem un jutekliskākajiem kinorežisora darbiem, «mundra un provocējoša, ar miesaskāri un izaicinājumu katrā kadrā.»
Kirils Serebreņņikovs:
«Šī nav Ļimonova biogrāfija. Mūsu filma ir Emanuēla Karjēra grāmatas ekranizācija, skatījums uz Ļimonovu Rietumu intelektuāļa acīm. Es veidoju filmu par daļēji izdomātu varoni, kas veidojas no viņa grāmatu liriskajiem varoņiem… Tāpēc vārds «balāde» apakšvirsrakstā man bija svarīgs… Tas ir cilvēks, kam raksturīga iekšēja drāma, iekšējas sāpes, trauslums, ievainojamība — viņš ir dzejnieks. Bet vienlaikus ir viss tas, par ko viņu gan mīl, gan ienīst, un uztver kā kulta figūru…»
Kritiķi par filmu:
«Sekss — tā ir politika un politika — tas ir sekss Kirila Serebreņņikova neapdomīgi skaistajā, satriecošajā un aizraujošajā debijas filmā angļu valodā. Lai gan Ļimonova politika ir nesaraujami saistīta ar viņa izlaidīgo hedonismu, Serebreņņikova filma, kas uzņemta ar satriecošu vērienu, ir drīzāk patīkama romantiska odiseja nekā politisks pētījums. Eduarda Ļimonova dīvainā karjera — no emigrējuša dumpinieka rakstnieka Ņujorkā līdz militāristu politiskās grupas līderim — ir izstāstīta ar aizrautību, humoru un režisoram raksturīgo teatralitāti.»
«Serebreņņikovs ir radījis filmu, kas ir izdomas bagāta, taču pilnīgi bez līdzsvara un iekšējas harmonijas. Dīvainā kārtā šīs īpašības darbojas viņa labā. Jo tikpat stūrains, neērts, pretrunīgs, neiederīgs nekur un nekad bija viņa filmas galvenais varonis… Herostrats, staļinists, militārists, vienkārši egoists, virspusējs un nespējīgs uz solidarizāciju vai empātiju, Ļimonovs šeit noteikti nav parādīts kā piemērs kam sekot… Tāpēc Ļimonova slimīgajā iedomībā, dedzinošajos kompleksos un nerealizētajās spējās režisoram izdevies ieraudzīt traģēdiju par talantīgo krievu, kurš prot nomirt labāk nekā jebkurš cits pasaulē, bet tā arī nekad neiemācīsies dzīvot.»
(Antons Doļins)
* Lai dzirdētu tulkojumu, ir nepieciešami spraudņi, kurus varat saņemt pret 1€ ķīlu. Pēc seansa beigām, atdodot spraudni, saņemsiet 1€ atpakaļ pie izejas no skatītāju zāles.
Limonov: The Ballad
Италия, Франция, Испания, 2024, 138 мин.
Режиссер: Кирилл Серебренников
Сценарий: Павел Павликовский, Бен Хопкинс, Кирилл Серебренников на основе новеллы Эммануэля Каррера
В ролях: Бен Уишоу, Виктория Мирошниченко, Томас Арана, Сандрин Боннер, Один Байрон, Мария Машкова
Оригинальный язык: английский
Фильм переводится в ВАШИ наушники* на латышский и русский языки
Поэт, революционер, любитель красивых женщин, романист, писавший о собственном величии, патриот-диссидент, дворецкий, политик, националист, герой-любовник — у Эдуарда Лимонова много лиц.
Эта панк-рок-эпопея стремительно несется по жизни героя через Москву, Нью-Йорк, Париж и обратно в Россию второй половины 20 века.
Все начинается в Харькове, где молодой Савенко еще не придумал себе яркий творческий псевдоним, работает на заводе, но очень хочет прославиться на весь Союз благодаря своим талантливым и жестким стихам. В поисках лучшей жизни он переезжает в Москву, становится своим в модной творческой тусовке, которая, по его мнению, недостойна его талантов, встречает шикарную девушку и, наконец-то обратив на себя внимание КГБ, от греха подальше переезжает в США, где, по его представлениям, его ждут признание, богатство и новая жизнь…
Фильм начал свое триумфальное шествие по мировым экранам с успешного старта в основной конкурсной программе Каннского фестиваля.
Атмосферная, роскошно смонтированная, страстная и зрелищная картина завораживает зрителей и держит в эмоциональном напряжении до финальных титров.
Критики единогласно отметили, что «Лимонов» — одна из самых оригинальных и чувственных работ режиссера, «веселая и провокационная, с похотью и вызовом в каждом кадре».
Кирилл Серебренников:
«Это не биография Лимонова. Наш фильм — экранизация книги Эммануэля Каррера, взгляд на Лимонова глазами западного интеллектуала.
Я снимал кино про выдуманного отчасти персонажа, который состоит из лирических героев его книг… Поэтому для меня было важно слово «баллада» в подзаголовке… Это человек, у которого есть внутренняя драма, внутренняя боль, хрупкость, уязвимость: он поэт. Но при этом есть все то, за что его и любят, и ненавидят, и воспринимают как культовую фигуру…»
Критики о фильме:
«Секс — это политика, а политика — это секс, в безрассудно прекрасном, ошеломляющем, захватывающем англоязычном дебюте Кирилла Серебренникова.
В то время как политика у Лимонова неотделима от его распутного гедонизма, фильм Серебренникова, снятый с потрясающим удовольствием,— скорее приятная романтическая одиссея, чем политическое исследование.
Причудливая карьера Эдуарда Лимонова, от писателя-эмигранта-мятежника в Нью-Йорке до лидера воинствующей политической группы, рассказана с воодушевлением, юмором и присущей режиссеру театральностью.»
«Серебренников снял изобретательный, но начисто лишенный сбалансированности и внутренней гармоничности фильм. Странным образом эти свойства работают в его пользу. Ведь таким же угловатым, неудобным, несообразным, неспособным вписаться никуда и никогда был его главный герой… Герострат, сталинист, милитарист, просто эгоист, поверхностный и неспособный к солидарности или эмпатии, Лимонов точно не показан здесь как пример для подражания… Так в болезненном самомнении, жгучих комплексах, нерастраченных способностях Лимонова режиссеру удалось увидеть трагедию русского таланта, который лучше всех в мире умеет умирать, но никогда не научится жить.»
(Антон Долин)
* Для прослушивания перевода необходимы штекеры, которые Вы можете взять под залог 1€. После окончания сеанса Вы должны вернуть штекер и получить 1€ обратно у выхода из зрительного зала.
Italy, France, Spain, 2023, 138 min.
Director: Kirill Serebrennikov
Screenplay: Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov
Cast: Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana, Masha Mashkova, Odin Lund Biron, Sandrine Bonnaire
Original Language: English
A revolutionary militant, a thug, an underground writer, a butler to a millionaire in Manhattan.
But also a switchblade waving poet, a lover of beautiful women, a warmonger, a political agitator and a novelist who wrote of his own greatness. Eduard Limonov's life story is a journey through Russia, America and Europe during the second half of the 20th century.
Peter Bradshaw:
Eduard Limonov's bizarre career, from rebel émigré writer in New York to leader of a fascistic, militaristic political group, is told with gusto by Kirill Serebrennikov.
Kirill Serebrennikov directs with terrific gusto, from a script adapted from the novel by Emmanuel Carrère.
Fascism, punk, euphoria and despair … it's all here, or mostly, in this hilarious biopic of Eduard Limonov, the rock'n'roll émigré Russian writer and patriot-dissident. Limonov became an angry bohemian, a sexual outlaw and a celebrated adulte terrible in French literary circles in the 80s, railing against the prissy liberals and mincing hypocrites. Then he returned to Russia and became the leader of a violent group called the National Bolshevik Party.
But the film is very funny on the subject of writers' obsessive and envious awareness of other writers' successes. Most of them keep it to themselves, but not Limonov.
Sex is politics and politics is sex in Kirill Serebrennikov's recklessly beautiful, wildly entertaining English-language debut «Limonov: The Ballad». This punk rock epic moves at the pace of a train coming off its tracks across Moscow, New York, Paris, and back to Russia again, starring Ben Whishaw in a career-crowning lead performance as the self-styled alternative poet and political dissident Eduard Limonov.
Dopo il film-documentario «Leto» (2018), Kirill Serebrennikov torna a occuparsi di biografie, portando sullo schermo la vita controversa di Eduard Limonov, all'anagrafe Ėduard Veniaminovič Savenko (1943–2020) in «Limonov — The Ballad».
Il biopic è tratto dall'omonimo libro di Emmanuel Carrère (Adelphi, 2012) ed è stato presentato in concorso a Cannes a maggio 2024. È stato girato principalmente in inglese con un Ben Whishaw abbastanza convincente nei panni del protagonista, nonostante gli sia stato chiesto di recitare con l'accento russo e il risultato suoni spesso molto stereotipato. Ad eccezione di questo dettaglio, è in realtà una scelta che ha funzionato nel rendere il racconto immersivo e dargli l'aspetto di un vero documentario. Il film è diviso in capitoli tematici che associano a ciascun elemento (patria, rivoluzione, gloria, tempo, guerra, destino) una fase della vita di Limonov, scrittore e dissidente politico.
La prima parte è un po' meno godibile del resto per il fatto che Serebrennikov riproduce rigorosamente l'ordine cronologico dei fatti, dando tanto spazio alla gioventù del protagonista quando, da un punto di vista strettamente narrativo, gli eventi significativi si concentrano più avanti: questo penalizza un po' il ritmo, che poi però accelera e compensa con uno sviluppo più coinvolgente. Ben Whishaw nei panni del giovane Eddie si fa detestare facilmente per tutta la prima ora del film: d'altra parte però è esattamente come ci si aspetta che sia un giovane egocentrico e carico di un risentimento che non sa ancora indirizzare. Prima dell'impegno politico c'era solo il desiderio di grandezza di un ragazzo che scriveva poesie, si innamorava facilmente ma allo stesso tempo disprezzava gran parte della società. L'infatuazione in Limonov è infatti quasi sempre una proiezione di sé, della propria ricerca del piacere, più che un vero apprezzamento rivolto all'esterno.
I corpi e le ossessioni
I personaggi femminili principali sono per lo più figure generiche, prive di un carattere proprio ma sulla quale semplicemente si riflette l'ambizione anarchica di Limonov. Così come inizialmente c'è Anna (Maša Maškova), molto simile a lui e che quindi viene abbandonata insieme alla casa d'origine, poi c'è Lena (Viktorija Mirošničenko), la prima donna che incontra a Mosca e che al momento dell'esilio —vissuto da loro come una liberazione dal grigiore dell'URSS— lo seguirà a New York. Per lei Limonov compie gesti estremi senza esitazione. Da una parte sappiamo che l'ossessione è un tema ricorrente nell'opera di Serebrennikov, dall'altra questa volta Lena non sarà il vero centro di tutto ma, come è realistico che sia trattandosi di Limonov, solo il motore di una delle transizioni della storia. Il sesso nella vita di Eddie è un mezzo come un altro per interagire, con sé stesso e con gli altri, e per sfogare la passione travolgente e talvolta malsana che lo caratterizza. Qual'è il fine di questo continuo tentativo di comunicare? Lui — o almeno la versione di lui che conosciamo tramite i suoi scritti e la biografia — non ha mai cercato la fama per un vantaggio materiale, ogni sua decisione è frenetica e mossa da un senso di ingiustizia estremamente profondo, vissuto prima sul piano personale e poi su quello sociale.
Il protagonista rimbalza in continuazione da un episodio all'altro in una sorta di odissea dai toni più punk che epici, in un'atmosfera impregnata della controcultura degli anni Settanta, con la sua estetica, la sua musica e l'immancabile citazione di «Taxi Driver». È molto difficile, a volte quasi impossibile, distinguere quello che accade realmente da quello che Limonov immagina. Non si intuiscono nell'espressività del protagonista momenti di dubbio o ripensamento, e le transizioni non lasciano troppo tempo allo spettatore per fare congetture. Mentre la frenesia si affievolisce, man mano che Limonov vede finalmente pubblicati i suoi libri e trova il modo di sfruttare la società a suo vantaggio standoci dentro, il rifiuto di qualunque autorità rimane. Tornato in patria, fonda il partito nazional-bolscevico e affronta il carcere come dissidente.
Raccontare la complessità
Carrère nel romanzo biografico dichiara:
«Lui si vede come un eroe, ma lo si può considerare anche una carogna: io sospendo il giudizio».
Serebrennikov ha deciso di essere provocatorio e politico e non poteva scegliere un soggetto migliore. Il regista considerato dissidente nella Russia di oggi ha voluto comporre un ritratto fedele e coinvolgente di un uomo che invece la Russia di oggi aveva finito col difenderla: cresciuto a Kharkiv, portava un cognome ucraino, e nonostante l'esperienza dell'esilio e del carcere ha combattuto insieme ai separatisti in Donbass dopo il 2014. Resta il dubbio che anche l'impegno sociale e il desiderio di fondare un partito siano nati per gloria personale, come proiezione della propria rabbia. Limonov da questo racconto sembra aver fatto coincidere la propria persona con la rabbia di una nazione intera solo per poterne giustificare l'esistenza. Serebrennikov ha raccontato tutto questo con la consapevolezza che solo chi ci è nato dentro, nella complessità della questione identitaria e politica russa, può avere: un buon film su un personaggio del genere può far conoscere, intrattenere e far riflettere, senza la presunzione di risposte che al momento non ha nessuno.
«Ogni esistenza è effimera, ogni rivoluzione una traccia sulle acque, presto risolta nel nulla. L'acqua trasporta, cancella e non ci si può bagnare due volte nella stessa acqua».
(tratto dal Libro dell'acqua)
Riuscire a realizzare un film tratto dal capolavoro di Carrère non era cerco impresa semplice («Limonov», 2012 «Adelphi» edizioni). Dopo che Saverio Costanzo lascia la lavorazione viene contattato Serebrennikov che riuscirà a dirigerlo con una coproduzione internazionale, ma con tanti problemi, tra cui i continui cambi di set. Alla fine riesce a concludere il lavoro dando vita ad un' opera punk.
Eduard voleva essere amato, Eduard voleva essere capito. E come tutti gli artisti o quasi identificarsi con un personaggio risulta difficile. E Limonov (così si faceva chiamare) non voleva essere etichettato.
Lui che fu prima poeta, poi marchettaro, poi maggiordomo, e poi ancora leader di un movimento ultra nazionalista con spiccate attitudini di destra.
Voleva fare la rivoluzione, ma riuscì solo a cambiare vita, riuscendo a diventare un personaggio famoso, ma pieno di contraddizioni. Il regista Serebrennikov riesce a coinvolgere lo spettatore facendolo appassionare alle vicende vissute dal poeta russo, ma nello stesso tempo pecca nel mettere troppa carne al fuoco. Infatti alla fine la molteplicità di eventi che lo vedono coinvolto avrebbero meritato un approfondimento più dettagliato. E se anche la divisione in capitoli ci fa ben comprendere come il nostro sia passato da un luogo all'altro (interessante il suo periodo americano) dall'altro lato alcuni aspetti non vengono spiegati al meglio.
Dal punto di vista registico risultano calzanti le scelte musicali (Lou Reed su tutti) e l'impianto visionario rende affascinante il susseguirsi della narrazione. Di alto livello anche la fotografia, che alterna il colore (molto saturo) con le scene in bianco e nero, selezionando in maniera minuziosa le inquadrature a seconda dello stato d'animo del protagonista.
Immenso Ben Whishaw, che si cala nella parte dell'intellettuale in maniera folgorante e volutamente sopra le righe. Un film barocco, delirante, esagerato, come lo stesso personaggio richiedeva. In Limonov tutto è concepito per opposti. Il poeta che non vuole essere servo del sistema, ma che in seguito diventa realmente un servo a New York, per farsi strada e farsi pubblicare il libro. Le sue vicende personali non seguono una linea diritta, perché gli ostacoli che si frappongono tra lui e la tanto ricercata felicità non finiranno. Sulla sua figura ci sono sempre state diverse opinioni, dalle angolazioni più disparate, ma rimane affascinante la sua parabola. Un uomo che, da poeta squattrinato diventerà in età matura un leader nazionalista.
Tutta la sua vita è stata una lotta contro il potere a favore dei più poveri (non amava il lusso), ma questo lo spinse ad assumere posizioni estremiste. E a flirtare con il potere russo che lui stesso osteggiava. Rimane in ogni caso un'opera importante perché ha saputo mettere in risalto un personaggio controverso ma di sicuro spessore, di un dissidente sovietico che non riuscì (per colpa del suo stesso ego) a fare una vera rivoluzione, come recitano le sue poesie.
Playhouse Cinema TLV | Кино в Израиле • playhouse_tlv | Tel Aviv, Israel
Новый фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке» вошел в программу Хайфиского Кинофестиваля, который пройдет с 15 по 26 октября!
Сразу после фестиваля мы запускаем премьерный тур по Израилю с участием приглашенных актеров фильма. А в конце декабря вас ждет долгожданный релиз в израильских кинотеатрах!
Этот художественный англоязычный фильм российского режиссёра Кирилла Серебренникова, рассказывающий о жизни Эдуарда Лимонова, уже произвел фурор на мировой премьере на Каннском кинофестивале в мае 2024 года. Главную роль исполнил неповторимый Бен Уишоу.
🔴 Пишите в комментариях, кто ждет премьеры в Израиле?
* Кадр из фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке». Эксклюзивный правообладатель в Израиле «Cinema Playhouse TLV».
Energico, artistico, rabbioso, eversivo. Il film, che mette su pellicola il famosissimo romanzo semi-biografico di Emanuel Carrère, ricorda molto una di quelle granate che di Limonov furono il simbolo e lo pseudonimo.
Innanzitutto, bisogna togliersi un sasso dalla scarpa: per chi conosce il personaggio e la storia di riferimento, molti dei momenti salienti della Mosca degli anni di El'Cin vengono riassunti sommariamente per immagini e concetti. Inoltre, il film arriva solo fino alla liberazione dal carcere di Limonov, nel 2003, per cui gli eventi più recenti sono riassunti in un piccolo sommario che precede i titoli di coda. A pensarci bene, non avrebbe potuto essere che così: nell'epoca della censura morbida, dove l'oblio e la pena inflitta per i trasgressori, bisogna recuperare le astuzie del '900, e imparare nuovamente a dire le cose senza dirle.
Detto ciò, il film è sostanzialmente diviso in tre parti: la prima e l'ultima ci parlano della Russia, mentre la centrale, e più corposa, è invece dedicata agli anni in cui l'autore russo visse a New York. Nel contrasto tra la Madre Russia e il mondo di lampadine e cumuli di spazzatura degli Stati Uniti (dal 1974 al 1982, per cui è evidentissimo e molto marcato il passaggio dalla fine dell'età dell'oro all'arrivo della crisi che pavimenterà la strada al neoliberismo reganiano), sta tutta la poetica nascosta del film.
Limonov incarna il giovane ribelle, che pensa profondamente di meritare di più dalla vita e ha un bisogno patologico di emergere, ma vive in un sistema che non glielo consente senza che questi si conformi allo standard. Si fa esiliare dall'URSS assieme alla giovane e bella moglie, e ha una vera e propria ubriacatura di mondo occidentale: i suoi colori scintillanti, i costumi rilassati, la miriade di gruppi di protesta che alla luce del sole manifestano il loro dissenso cantando e abbracciandosi, la promessa di poter emergere sopra le masse ed essere adorato come un eroe. Limonov non lo sa, ma è arrivato troppo tardi: il suo personaggio in America è già stato spolpato fino all'osso dai Beatnick, e la sua voglia di rivoluzione, di violenza non mortificante ma contro il sistema, di provare qualcosa di vero, inevitabilmente risulta fuori luogo. Ad ogni buon conto, per uno come Limonov, la fascinazione dell'America è inebriante, se non che, in uno sviluppo molto umano, comincia ad incrinarsi nel momento in cui la bella Elena, sua moglie, lo lascia per continuare la sua carriera di modella. Ecco allora che, nella routine della mondanità liberale, comincia ad emergere il nichilismo esistenzialista che propriamente caratterizza ogni grande autore russo, e che segna l'inizio del conto alla rovescia verso un destino che lo stesso Edward ci presenta: esplodere in un atto psicotico conto gli altri, finendo però per essere quello che egli stesso identifica come “un perdente”, oppure evadere dalle gabbie di specchi (gli specchi sono un topos ricorrente nel film) e portare tutta la rabbia e la delusione verso qualcos'altro.
Nel compiacimento dell'occidente per l'evidente declino, e futura fine dell'URSS, Limonov riscopre l'orgoglio della sua identità di russo, sublimato da una frase che, nel 2024, suona incredibilmente profetica: «la Storia non è finita, e tornerà a prendervi a calci nel culo». Quando la Perestroika, che l'autore abbraccia come fine di un vecchio e stantio periodo che loro stessi hanno contribuito a far cadere, notabilmente mentre i vecchi comunisti rimpiangono Stalin, gli dà l'opportunità di ritornare nella Madrepatria, e lui la coglie, per far finalmente partire quella detonazione che lui da sempre cova dentro, ma che anni di mondo «al di fuori» gli hanno fatto maturare. Naturalmente, Limonov non sarebbe un grande scrittore russo se ogni suo sviluppo non andasse inevitabilmente a risultare nel nulla: il partito dei Nazbol che lui fonda e che incarna la sua figura, alla fine rimane schiacciato negli ingranaggi della nuova Russia che emerge dai rottami del disastro El'ciniano. Come Capitan Harlock, Limonov e i suoi non possono accettare i compromessi che il costruire inevitabilmente richiede: la loro è una lotta genuina, eversiva e incendiaria, che come una meteora corre verso la grande meta dell'umanità, l'irraggiungibile eternità.
Insomma, Limonov è un film che tutti possono vedere e apprezzare, soprattutto per il fatto che il regista Kirill Serebennikov ha creato una pellicola dall'altissimo valore artistico, che con il colore, la fotografia e la musica incarna perfettamente la trasformazione psicologica del suo protagonista. Attraverso una serie di omaggi visivi e stilistici ad Andreij Tarkovskij, la profonda genuinità umana dell'aggregazione dei ragazzi sovietici a Karkiv non può che creare uno strano senso di nostalgia verso qualcosa che, nella stragrande maggioranza dell'audience, non si è mai conosciuto; subito dopo, gli orpelli del bel mondo di Mosca, che già puzza di artificiale e borghese, e che lasciano il passo a due ragazzi innamorati che ridono e mordono l'amplesso sulle rive del Mar Nero. Dal loro dolce e giovane sesso tra le onde, si passa a qualche spezzone di un film porno americano, che ci lancia nell'umido underground newyorkese. E poi la salita nelle torri di cristallo degli appartamenti del bel mondo, ma solo come servitore, gli uffici degli editori dove migliaia di idee restano a marcire sulle scrivanie dei burocrati, i cumuli di immondizia e la miseria umana che tengono a braccetto la follia e l'esaurimento nervoso. Il vero che ritorna, nell'abbraccio post coito con un barbone nero, solo per essere nuovamente sommerso dal balletto di un mondo incatenato alle sue illusioni. E poi c'è Mosca, con i suoi muri non trattati chimicamente che ospitano gli scarafaggi, le sue persone segnate da una dura vita di lavoro che si assiepano per parlare con uno scrittore, i suoi ricordi di orgoglio e dolore della Grande Guerra Patriottica, ma anche le incertezze di un sistema monolitico che si sfalda.
Infine, arriva il bunker, l'esplosione punk del Nazbol, la sublimazione della voglia di rivalsa aggressiva dei giovani, che sono stufi di vivere in una società di vecchi arricchiti che soffoca le loro forze. La voglia di vero, sempre e comunque. E all'uscita dalla sala di proiezione, lo spettatore avrà inevitabilmente la stessa famelica voglia di vivere qualcosa che sia vero, in un mondo finto e con la perversione dell'artificiale.
In questo nuovo video in collaborazione con @AndreoerdnA vi parliamo del nuovo film del regista russo Kirill Serebrennikov, il titolo in questione è «Limonov»! Buona visione!
«YouTube. Qualcuno volò sul canale di Cliff», 9 settembre 2024
Il film di Kirill Serebrennikov, presentato a Cannes e appena arrivato nelle sale italiane, è influenzato più dalla guerra in Ucraina che dal romanzo di Carrère.
Un giorno i distributori italiani capiranno che per un film non c'è niente di più importante del titolo e che cambiarlo dovrebbe essere l'eccezione, non la regola. Andare a vedere un film intitolato «Limonov» è un conto, andarne a vedere uno intitolato «Limonov: The Ballad» tutt'altro. Il film di Kirill Serebrennikov, presentato in anteprima mondiale allo scorso Festival di Cannes e arrivato nelle sale italiane il 5 settembre, si intitola «Limonov: The Ballad» non certo a caso: in quelle due parole in più c'è tutto quello che manca nel film, rispetto alla biografia romanzata scritta da Carrère e anche, soprattutto, rispetto alla vita vera di Eduard Limonov. Nel sottotitolo «The Ballad» si intuisce la vita che Serebrennikov preferisce tra tutte quelle, numerose, stupefacenti, spaventose, contraddittorie che Limonov ha vissuto: quella da starving artist, del reietto che veste come una rockstar e scrive come un agit-prop, «Il poeta russo (che) preferisce i grandi negri». È questa la vita più interessante tra le nove e più vissute dallo stregatto Limonov? Forse sì, forse no, forse l'unica cosa che l'osservatore — quindi anche il narratore — può fare davanti a questa storia è mettere le mani avanti e dire «io sospendo il giudizio» come ha fatto Carrère: così è (se vi pare), ma così è tutto Limonov. O almeno, così è tutto il Limonov che Limonov stesso ha avuto voglia di raccontare e di inventare.
Che a Serebrennikov interessi soprattutto la vita di Limonov che può essere adattata in una ballata — una power ballad da dizionario del rock, una canzone popolare in cui Limonov è Lou Reed in una strofa, Johnny Rotten in un'altra, Eddie Ramone in un'altra ancora, tutti adeguatamente omaggiati nella colonna sonora del film — si capisce. Il regista è esule e dissidente pure lui: ha lasciato la Russia perché il suo Paese gli aveva ormai reso «impossibile lavorare e pure vivere», proprio come era successo a Limonov nel 1974. Con l'unica e rilevantissima differenza che Limonov non si è mai definito esule né dissidente. Il problema di «Limonov: The Ballad» è proprio questo: tentare un'interpretazione del suo protagonista, mettere un ordine nelle sue vite stabilendo un rapporto di causa-effetto tra quella che è venuta prima e quella che è venuta dopo, tracciare un sentiero che parte dal beatnik che si cuce i jeans da solo e arriva all'ideologo del nazional-bolscevismo, sempre alla disperata ricerca dell'approvazione della tribù che lo ha scacciato. Nel film di Serebrennikov, Limonov diventa se stesso dopo una lunghissima e drammaticissima serie di sfortunati eventi: di fughe, di abbandoni, di ritorni, di cadute, di dipendenze. Ma la fascinazione che questo personaggio ha esercitato, in sé e soprattutto attraverso la versione dei suoi fatti fornita da Carrère, sta proprio nell'impossibilità di spiegarne la vita usando i nessi causali e il concetto di divenire. Limonov non è mai diventato Limonov ma lo è sempre stato, in ogni momento: «Eto ja, Edicka», «sono io, Eddie», era il titolo originale del suo primo romanzo.
Frammento di una videoconferenza con Eduard Limonov del 28 ottobre 2009:
— È vero che in Serbia avete sparato contro i civili?
— La domanda è così ampia, con un sottinteso, «sparare ai civili in Serbia»… Evidentemente chi ha posto questa domanda si riferisce al film della BBC, diretto da Paweł Pawlikowski, intitolato «Epica serba» («Serbian Epics»), dove il protagonista principale è Radovan Karadžić. Proprio ora è iniziato il processo contro di lui al Tribunale dell'Aia. In questo film intervisto Radovan Karadžić, ho partecipato a questo film per tre giorni e c'è una scena, girata da Paweł Pawlikowski, che lasciamo sulla sua coscienza sporca, dove sparo con una mitragliatrice. In effetti, in quella scena sparo con una mitragliatrice. Tutto questo avviene a Pale, l'allora capitale della Repubblica Serba di Bosnia. E sparo con una mitragliatrice al poligono di tiro. E quando successivamente tutto ciò è stato interpretato come se stessi sparando su Sarajevo, bisogna almeno immaginare che Pale e Sarajevo sono separate da diverse decine di chilometri. Pertanto, in questo caso tutte le domande devono essere tolte da me. Paweł Pawlikowski ha messo dopo questa scena al poligono, letteralmente come un 25° fotogramma… ci sono delle case che sembrano medievali con molte finestre. Questo è evidentemente un tentativo di provocazione sporca, che dura da 17 anni, perché il film è stato rilasciato nel 1992, e si diceva che voleva mostrare che stavo sparando a una città. Ma ripeto, la piccola città di Pale dista da Sarajevo diverse decine di chilometri.
Proprio come la Russia, Limonov sembra essere l'unico detentore della sua verità, una verità così inspiegabile, incomunicabile al di fuori di sé, all'altro da sé che porta a una conseguenza soltanto: essere sempre contro. Contro il mondo, la vita, se stessi, paziente zero di una malattia rarissima, contratta a causa di uno stile di vita sudicio e malsano, una malattia che si cerca disperatamente di passare al prossimo perché «certi uomini vogliono solo vedere il mondo bruciare». La citazione dal «Cavaliere oscuro» è necessaria, quasi obbligatoria: Serebrennikov ha detto che il suo Limonov è un'invenzione non meno di quanto lo fosse quello di Carrère o dello stesso Limonov. Il Joker russo, così lo ha definito, «il mio Limonov», incarnazione di un popolo «troppo romantico e anarchico» per stare al mondo (quantomeno con il resto del mondo). Così si spiega anche la decisione del regista di creare una versione del personaggio in cui gli anni francesi sono solo una tappa veloce verso il ritorno nella Russia della Perestrojka, in cui la foto del fu Edicka che spara sui civili di Sarajevo non è stata mai scattata. Il Limonov francese era noioso, quello dei Balcani «non è accettabile; io non posso fare un film su una persona che fa queste cose», ha detto Serebrennikov.
Ecco, l'errore di Serebrennikov è stato questo: provare a inventare un Limonov per il quale avesse senso un'interpretazione logica e cronologica, creare un personaggio che meritasse la riattivazione del giudizio spento da Carrère. C'entra la guerra in Ucraina, ovviamente, senza la quale il film sarebbe stato un altro film: soltanto una ballata, appunto. Serebrennikov voleva fare questo, raccontare l'autore russo che per primo usò il cirillico per scrivere una scena di sesso omosessuale (un'intenzione iniziale che manifesta chiarissima in alcune scene: quella in cui Eddie fa sesso con il senzatetto afroamericano è la meglio diretta e più straziante del film), mostrare il ribelle che aveva soffocato il suo talento nei fumi tossici delle acciaierie di Charkiv, delle strade di Manhattan, delle sue stesse tossicodipendenze. È la ragione, questa, per la quale gli anni newyorchesi sono quelli che occupano la parte maggiore dello spazio-tempo del film (in un abbastanza estenuante susseguirsi di montaggi musicali tanto estetizzati quanto frivoli): la ballata di Limonov inizia e finisce lì. Per ammissione dello stesso Serebrennikov, però, la guerra in Ucraina lo ha costretto a fare un altro film, sia in senso letterale che letterario.
Letterale perché dal 24 febbraio 2022 in Russia non è stato più possibile fare il regista davvero: il set moscovita nel quale Serebrennikov stava girando il film è stato chiuso, la produzione fermata, lui costretto a sei mesi di ambasce prima di riuscire a fuggire a Riga e lì a finire il film, dopo averlo ricominciato quasi tutto da capo. In senso letterario, poi, la guerra in Ucraina ha di fatto trasformato «Limonov: The Ballad» in «Limonov» perché a quel punto ogni cosa fatta da un russo, in qualsiasi epoca e in qualsiasi luogo, in qualunque modo e per qualunque ragione, è diventata una cosa fatta dalla Russia adesso. E quindi Serebrennikov ha allungato, svogliatamente, pigramente, la ballata del suo Limonov fino all'attualità, strappando il film che voleva fare all'inizio nel tentativo di renderlo quello che doveva fare adesso: uno in cui Limonov diventa quello che non è mai stato, un simbolo russo, la spiegazione del suo popolo dal nomadismo dei Rus' all'autocrazia putiniana, l'empio santino del mondo orribile nel quale viviamo. «Noi viviamo nel mondo di Limonov», ha detto il regista. Ma Serebrennikov fraintende, o forse lo trasforma in un altro Limonov, sbagliato, nel tentativo di spiegarlo a un pubblico non russo. Ed è per questo che il suo è un film che racconta il Limonov peggiore perché è l'unico che non è mai esistito: lui, Limonov, il mondo non ha mai voluto possederlo, solo distruggerlo.
E' uscito nelle nostre sale la scorsa settimana Limonov, del regista russo Kirill Serebrennikov, un adattamento cinematografico della biografia romanzata del decisamente controverso Eduard Limonov, scritta dal romanziere e saggista francese Emmanuel Carrère.
Con Giovanni Savino, ricercatore ed esperto di nazionalismo russo, abbiamo parlato del film, della sua costruzione e della sua accoglienza.
«Radio Onda Rossa» (un segnale che disturba), 10 settembre 2024
Malinconico e megalomane oltre misura, esteta innamorato dei piaceri e acuto entomologo delle contraddizioni occidentali, Eduard Limonov ha rappresentato l'impostore e sedicente profeta più dibattuto negli ultimi trent'anni in Francia. Non poteva essere scelto migliore volto di Ben Whishaw, che inanella una nuova performance fisica e viscerale nella galleria di splendide intepretazioni, che sia un villain di 007 o un poeta come William Wordsworth. Un attore fenomenale anche se poco prestato al cinema, che non lascia mai perplessi.
Premetto che sono stato un grandissimo estimatore della biografia-romanzo di Emmanuel Carrère intitolata appunto, Limonov. Mi conquistò in un'estate romana sprovvista di ferie e mi fece scoprire questo personaggio per me oscuro, un russo dissidente, politico, poeta, rock-star. Finito il libro di Carrère avrei voluto intraprendere la carriera del rivoluzionario ma Limonov piuttosto che rivoluzionario è stato soprattutto un oppositore di qualunque cosa, un anti tutti gli anti da vero bohemien.
Il film di Serebrennikov c'entra poco con il romanzo di Carrère, descrive un Limonov più rock-star, forse eccessivo in un'operazione simile a quella di Oliver Stone con il criticatissimo «The Doors» dove la musica anche qui la fa da padrona, bellissima, cangiante nelle varie fasi del film che spaziano tra New York e Russia. Un film per chi ama sentimenti forti, estremo per certi versi anche da un punto di vista visivo, bellissimo, da vedere anche per scoprire un personaggio magari meno conosciuto dai più ma sempre intrigante, stimolante che vi farà dire verso i titoli di coda che opporsi è la cosa più fica (cool) del mondo.
Chi ha letto «Limonov» di Emmanuel Carrère non può perdersi la visione dell'omonimo film, tratto dal romanzo, con la regia di Kirill Serebrennikov e la splendida interpretazione di Ben Whishaw e Viktoria Miroshnichenko.
ll film (che consiglio vivamente anche a chi non ha letto il libro) ripercorre le vicissitudini di Eduard Limonov (1943–2020): da giovane operaio ribelle a Kharkiv, a poeta incompreso a Mosca, disadattato maggiordomo di un miliardario americano a New York, scrittore a Parigi, di nuovo a Mosca come guida di un minuscolo partito nazional-bolscevico con ambigui contatti col KGB, prigioniero in Siberia, infine icona massmediatica.
Nel film è presente in un cameo lo stesso Carrère, che intervista Limonov-Whishaw: garanzia dell'assoluta fedeltà del film al libro.
Altro film tendenzialmente surrealista, un po' confusionario, rende bene l'idea della sua vita «fuori dagli schemi». Vita di un poeta e scrittore sovietico che si definisce nazional-bolscevico. Vita da artista spesa nell'edonismo, nella ricerca sfrenata del piacere e dell'originalità a tutti i costi. Nostalgico di Stalin, dello stalinismo e della grandezza russo-sovietica. Cacciato dall'URSS non perchè dissidente, ma in quanto comunista indipendente e fuori dagli schemi. In ogni caso una scheggia impazzita non controllabile, e quindi considerato pericoloso. Va prima a New York e poi a Parigi per poi tornare a Mosca dopo la caduta del muro. Lì diviene leader di un partito ultra-nazionalista russo insieme a Dugin, ora divenuto ideologo di Putin. Arrestato nella Russia putiniana xchè estremista non controllabile. Muore nel 2020, quindi dopo aver festeggiato l'occupazione russa della Crimea.
Parlando dell'infanzia di Limonov, Carrère cita ad un certo punto il principio della «doppia amministrazione» costitutivo del sistema sovietico: per eseguire un compito servono almeno due uomini, colui che lo esegue e colui che assicura che l'esecuzione sia aderente ai principi marxisti-leninisti. Il sistema venne istituito da Trockij, per necessità, nell'organizzazione dell'Armata rossa, e venne poi esteso all'intera società. Solo che ci si accorse che non bastava e che occorreva un terzo uomo che sorvegliasse l'ortodossia del secondo, e così via. Quella del comunismo sovietico diventò così una società della sorveglianza.
Il Capitale vinse, mi vien da dire, perché si impose il modello dell'autosorveglianza, infinitamente più efficace, creando così nel piccolo borghese l'illusione di non essere eterodiretto e di essere piuttosto l'artefice di se stesso.
Ėdička Savenko, «comunista indipendente», afferra i bordi dell'1.33:1 e allarga lo schermo per far spazio all'aspro Ėduard Limonov e al suo viaggio nella seconda metà del '900 compiuto ora come poeta sovietico dissidente, ora come maggiordomo a servizio di ricchezze americane, ora come scrittore di successo, ora come rivoluzionario e guerrafondaio leader di un manipolo di militanti antisistema. Così Serebrennikov ne canta le gesta come in una ballata (Limonov: the ballad, forma poetica, qui con analogo ripetuto accompagnamento musicale di Lou Reed) che non rispetta la metrica, perché è quasi impossibile che il temperamento di Limonov abbia un ordine e anzi, con un certo innegabile fascino, questa metrica la mescola disordinatamente tanto che il film rischia spesso di avere gli stessi difetti che un critico attribuisce alle opere del Limonov poeta: no rima, no logica, no musicalità. Ben Whishaw senza soluzione di continuità passa davanti ai nostri occhi dalle fabbriche di Charkiv e da un fumoso 1969 in b/n a un 1972 che ha i colori pop del trucco, della pelle nuda e delle lunghe gambe di Viktoria Miroshnishenko (la musa Natalija Medvedeva), dal sesso autopunitivo in una sporca notturna NY underground all'aggressività verbale e fisica di un'intervista radiofonica parigina, dalla poesia alla prosa, sfonda simbolicamente gli anni '80 attraversando la parete che proietta immagini di Lady Diana e dei coniugi Reagan e accetta infine il carcere sovietico con l'ambizione del martirio: uno spettacolo musicale, un documento storico, il biopic frammentario di uno Zelig punk, sfrontato e insolente di cui il carisma e la/le personalità però restano purtroppo sulle pagine del romanzo/biografia di Emmanuel Carrère e di cui non si capiscono fino in fondo i furori (nati dal desiderio di non voler ripetere l'anonimato della vita da grigio ufficiale di dicastero del padre, sempre superato da qualcuno meno capace ma più scaltro), non se ne sottolineano, se non superficialmente, le contraddizioni (un antiborghese con l'America come terra promessa? Nel romanzo i suoi riferimenti ideologici tra misticismo, Lenin e Sid Vicious provocano una certa vertigine e suonano anche un po' schizofrenici), non si afferra, se c'è, una morale. Non che ce ne sia bisogno, ma anche una amoralità esaltata/esaltante necessita di una complessità, più psicologica che narrativa, che trascenda le immagini e la ricostruzione storica.
Va premesso che né Carrère né Serebrennikov hanno raccontato il vero #Limonov, probabilmente per un distacco umano e/o politico legato ad alcuni aspetti della biografia del personaggio. Va anche detto che il film sconta, in qualche modo, anche il clima che si è determinato dopo lo scatenarsi del conflitto fra Russia e Ucraina-Nato, scoppiato proprio mentre si battevano i ciak delle riprese.
Limonov era uno che auspicava la Grande Russia e i militanti della sua organizzazione, nel 2014, andarono a combattere nel Donbass separatista.
Detto tutto questo, il film racconta la storia (e che storia!) di un uomo che ha vissuto la crisi del sistema sovietico e l'illusione del «paradiso capitalista».
Una impasse tragica che si è incisa sulla sua pelle e nella sua mente.
Quando un racconto riesce a combinare le vicende umane del personaggio con le trame della Storia, be', a parer mio, assolve uno dei compiti fondamentali di qualsiasi tipo di narrazione Il film è ben girato e ottimamente recitato.
Il regista si è preso tante libertà nel girare il film. E ha fatto bene.
Ha scelto di non narrare, semplicemente, ma di rappresentare, con effetti e colpi di scena continui che riescono a trasmettere il senso della storia della vita di Limonov. Nel film appare anche Carrère.
D'altra parte ogni media ha le sue particolarità e Serebrennikov conosce bene ciò che si può fare a partire dalla telecamera.
Il film rende bene comunque l'iter esistenziale, artistico e politico di Limonov.
Dagli inizi anarcoidi e bohemien di Charkiv alla svolta stalinista e putiniana dell'ultima fase della vita di Limonov.
Bravissimo l'attore che interpreta Limonov: Ben Whishaw.
Punk e lirico il Límonov diretto da Serebbrenikov, che tesse un unico flusso audio-visivo febbricitante che non si discosta molto dallo stile narrativo dello scrittore slavo, tra gli autori più originali e controversi degli ultimi decenni. Lo si guarda come in stato ipnagogico o come si fosse in hangover, e non fa dispiacere neppure l'estetica vintage di cui ultimamente si sta abusando.
Sottotitolo: questo film mi ha folgorata. Stupendo! Particolare! Visionario!
Serebrennikov racconta Ėduard Limonov, il poeta, il dissidente, il rivoluzionario e il ribelle russo dal carattere impetuoso, contraddittorio e furioso, e, al contempo, ricrea il clima culturale di un'epoca. Il film segue le tappe della vita di Eddy: prima operaio a Karkiv, poi aspirante scrittore a Mosca; a seguire dissidente del regime sovietico a New York negli anni '70; poi maggiordomo a Parigi e di nuovo in Russia nel 1989, come militante politico. Serebrennikov ne fa un ritratto a tutto tondo puntando sul suo amore devastante per Elena, sulla sua volontà di essere contro qualsiasi cosa, sul suo volere sperimentare tutto ed essere al centro dell'attenzione in ogni momento. E ancora la sua bramosia, la volontà di distruggere e di irridere il sistema per arrivare a farsi pubblicare. E il film corre, si nutre di opposti come il suo protagonista, spiazza lo spettatore con improvvise trovate, lo incalza con una colonna sonora dalle suggestive melodie russe, lo guida con scritte che si sovrappongono alle immagini. Si fa film nel film, si fa mosaico di spezzoni dell'epoca e ripercorre la storia, getta la politica tra le immagini, c'è il muro di Berlino e c'è Gorby, e rivolte, e sangue e lotta e carcere. Lo stile del film è esagerato, estremo, barocco e visionario. Anche gli ambienti sono eccessivi, spesso grotteschi, carichi di colore, specchio del delirio interiore di Limonov. Un film che talvolta pare un'allucinazione per quanto è imprevedibile, trascinato fino al punto di rottura da passioni ed impulsi improvvisi ed irrazionali. L'attore protagonista è straordinario! Un po' spiace che la controversa attività politica di Limonov abbia un ruolo decisamente secondario. Mi è piaciuto tantissimo, anzi, di più!!
Uci cinema. Spettacolo delle 14.10. Ero da sola in sala. Lo consiglierei? Non mi prendo responsabilità. 😉😉😉
Mentre il libro di Carrère manteneva il giusto controllo formale su un materiale incandescente, il film su Limonov, strabordante di musica in maniera insopportabile — tipico del cinema che non sa fare il cinema — è, tranne rari momenti, poco più di una collezione di videoclip.
Chissà che questa vacuità estetizzante non sia paradossalmente la più prossima all'enigma Limonov. Fallisci ancora, fallisci meglio.
Quello su Limonov è un film bellissimo, perché raramente ho visto qualcosa di più inutile, pacchiano e da sviolinata romantica. Ci vuole impegno e dedizione per trasformare un personaggio come Limonov (tra mito e romanzetto) in una macchietta da deridere al cinema con dei popcorn. Carrere con il suo stile aveva già sfornato la parodia formato libro, ma davvero bravo il regista Serebrennikov che ha chiuso il cerchio con immagini più vivide. Riposa in pace Limonov, ti ricorderemo per le crisi isteriche.
Sessualmente fluido, controverso, attaccabrighe, intellettuale non allineato. Oppositore di Putin, sospetto trafficante d'armi, bohemienne barbone che si manteneva con traduzioni e marchette, nazionalista anti musulmano andato a combattere coi serbi in Bosnia come cecchino ( alleato di Karadzic e Arkan). Tutto in un solo uomo.
Esistono delle biografie così enormi, contraddittorie e folli che sono arte prima che l'arte le tocchi, mentre quando quest'ultima cosa si avvera si rimpiccioliscono drasticamente.
Provo a dirla meglio: la meravigliosa opera di Emmanuel Carrere è chiaramente superiore al pregio letterario delle opere stesse di Eduard Limonov, ma di fatto argina l'epicità del poeta avventuriero dentro il genere «romanzo» che, davanti a una simile esistenza, è davvero poca cosa.
Il film di Kirill Serebrennikov, uscito recentemente nelle sale, è ingenuo ma brilla di una luce autentica che altro non è che quella di Limonov stesso.
«Non sono io che mi adatto ai luoghi, sono I luoghi che si adattano a me».
Non so perché scrivo qui una recensione che conta come il due di picche, ma lo faccio uguale e occupo qualche minuto di tempo. Vent'anni fa di Limonov sapevo solo che era un egocentrico scrittore affamato di fama, dissidente sovietico e leader dei nazionalisti rossobruni russi che univano il bolscevismo al nazismo. Detestando da sempre qualsiasi pensiero nazionalista, l'ho sempre bollato come un fanatico e un pazzo, leggere qualcosa di suo, pensavo, sarebbe stato come leggere il Mein Kampf. Comunque, nonostante l'innegabile fascinazione del soggetto e della sua rocambolesca vita, l'ho sempre considerato (pensiero terra terra da recensore agricolo) più che un enigmatico personaggio, un disturbato mentale, un pò come tutti i nazionalisti. Ma da recensore agricolo ovviamente potevo sbagliarmi, lo era davvero? Bisognava approfondire e, così per capirne meglio il personaggio, avrei voluto comperare il libro tanto osannato dalla critica «Limonov», dello scrittore francese Carrère che ne racconta la vita, ma dell'acquisto mi è passata la voglia leggendo e vedendo di lui da wikipedia a YouTube (dove in vecchie interviste fa analisi strampalate e non azzecca neanche per sbaglio la benché minima previsione sui futuri scenari geopolitici). Venendo al dunque, ieri sono andato vedere il film appena uscito, dove per tre quarti c'è la vita di un giovane sbandato, un pò coglione, fatta di relazioni, corna, sesso, vagabondaggio, nullafacenza a tratti ridicola e autistica. Non c'è nulla del pensiero, della militanza politica, del rivoluzionario presente nelle biografie. Il personaggio appare come ritardato e rancoroso nei confronti di tutto fuorché dell'entità della nazione. Insomma anche il film come tutto il resto sembra emergere la figura di un Limonov un pò, come dire, disturbato. Ma i film, si sa, a volte sono fatti per affossare, quindi oggi mi rivedo le prime e le ultime interviste, alcune delle quali rilasciate in Italia, oltre che alla fiera del libro di Torino, anche, ahimè, a personaggi dello spessore di Cruciani, Sgarbi, Giulietto Chiesa e D'Agostino. Beh, il dubbio mi è svanito del tutto.
Ci sono film, che si rivelano modesti, che allo stesso tempo suscitano pensieri e riflessioni, assieme a chi ti sei accompagnato al cinema, perché il soggetto di partenza è indubbiamente intrigante.
E' il caso di Limonov, controverso scrittore russo, operaio, dissidente, esule, bohemien, agitprop, chi più ne ha ne metta. E mi rendo conto di quanto possa essere difficile trovare una chiave per restituire un simile personaggio. Di sicuro, il regista si limita a farne un riassunto per francobolli, fallendo miseramente il compito.
Chi era Limonov? E' davvero così sfuggente alla comprensione occidentale, immerso in quell'anima russa tanto favoleggiata, inattingibile, estranea a noi? In realtà no. I russi non sono diversi da noi, se non per il fatto che non hanno mai conosciuto la democrazia, neppure di sfuggita.
Ma ci fu un tempo in cui le condizioni di partenza erano per certi versi simili alle nostre. Limonov, per dire, mi ricorda D'Annunzio. Scaltri opportunisti, seppur dotati di indubbio talento, dispiegato soprattutto negli anni giovani e sfacciati.
I contesti sono diversissimi tra loro, le sorti parecchio distanti, eppure l'associazione ideale, tra i due, mi è sorta spontanea, guardando alle parabole finali delle loro vite. Ad uno, l'Italiano, è toccato in sorte Fiume. All'altro, il Russo, carneficine in Bosnia e provocazioni in Donbass. Morto nel 2020, due anni prima dell'invasione orchestrata da Putin. Forse in tempo per non assistere al ridimensionamento della sua Madre Patria.
Regista russo che non conoscevo è riuscito a mettere in scena una passione incontenibile che solo un russo può avere.
Bella la costruzione punk, Ben Wihshaw immenso.
Bella la citazione di Taxi Driver (a parte quella palese, la scena di lui che arriva a New York vede il taxi con la ragazzina vestita allo stesso modo di Jodie Foster) Bella la citazione dei Village People, bella anche la partecipazione di Carrere.
La citazione Joker.
Limonov era tutto e niente, era un poeta e un poeta deve assolutemante lottare estremamente.
Ogni tanto qualche film grandioso arriva in una sala cinematografica, sempre rigorosamente vuota, mentre la folla è a vedere pupazzi demenziali che si muovono sullo schermo nella sala di fianco. Quando la sala è vuota mi eccito e so che sto per assistere quasi sicuramente ad un capolavoro.
Questo è il film più bello del 2024, rigorosamente snobbato dai critici della stampa «ufficiale», ormai lobotomizzati e incapaci di distinguere una serie tv da un film d'autore. Opera rock di un regista che sa bene che cosa è il linguaggio cinematografico, come manipolarlo e come portarlo all'estremo nel gusto figurativo, nel ritmo, nella direzione degli attori, nella luce.
C'è di tutto in questo film meraviglioso: la follia e la passione illusoria, il vissuto di una contraddittoria epoca di controcultura, la dipendenza e la ribellione, Il degrado dell'essere umano e la rabbia degli «ultimi», l'esilio e il ritorno. Il rapporto col potere come ribelle, come servo e come compromesso. La vita che cambia nella Mecca del capitalismo e nella Russia del comunismo. Cambiamenti che trasportano sempre di più dentro la società dei consumi in cui «tutto è permesso ma niente ha valore».
Interpreti meravigliosi e ritmo travolgente con una regia piena di invenzioni visive, cinepresa a mano carica di adrenalina e piani sequenza fantasmagorici contaminati senza stacchi da fantasie, passaggi nel futuro e ritorni nel passato.
Uno di quei personaggi che si incontrano raramente, destinato a lasciare un segno. La storia di un uomo che vuole vivere intensamente e sperimentare ogni stile di vita, un poeta che però sia il sistema capitalista consumista che quello comunista rifiutano ed espellono, buttandolo tra i rifiuti della società.
La regia è perfetta, sbalorditiva, senza sbavature, molto al di sopra di quelli che sono i nuovi geni e i nuovi grandi artisti del cinema occidentale. Da vedere più volte.
In questi giorni le sale offrono un film veramente potente: LIMONOV — THE BALLAD diretto dal regista e sceneggiatore russo Kirill Serebrennikov, tratto dall'omonimo romanzo di Emmanuel Carrer ispirato al controverso scrittore e politico russo Ėduard Veniaminovič Savenko (nato in Ucraina nel 1943, cresciuto nella baraccopoli di Charkiv) più noto con lo pseudonimo di Limonov da limonka ovvero bomba a mano. Ed in effetti definirei questo film davvero esplosivo! La storia è incentrata sulla vita di uno scrittore folle, geniale e delirante che, almeno nella prima parte, ricorda l'ultimo Joker, il Jim Morrison di Oliver Stone e il Tony Manero disturbato del film del 2008 di Pablo Larrain. Molto forti e suggestive le scene in cui il protagonista, poeta russo dissidente, vaga come uno zombie in una metropoli straniante e crudele dove regnano disagio, povertà e contestazione sociale disvelando il lato oscuro e spietato del capitalismo occidentale. Una discesa, a ritmo incalzante di musica, negli abissi, che lascia accostare Eddy Limonov al Travis Bickie del sempre inarrivabile Taxidriver (citato nel film stesso). Il film prenderà, nel prosieguo della narrazione, altre derive sempre ispirate alle vicende dell'incredibile vita del vero Limonov che approderà ad ideologie politiche estreme ed a scelte sicuramente discutibili. Ben fatto il montaggio e molto bella l'idea di utilizzare una pellicola vintage per le scene ambientate nella New York anni '70. Ottima e molto credibile la prova attoriale del britannico Ben Whishaw. Brava e stupenda l'attrice russa Viktorija Mirošničenko nei panni della conturbante Eléna, adoratissima moglie del protagonista. Punto di forza del film è la strepitosa colonna sonora a cura del musicista e compositore romano Massimo Pupillo (Massimo Farjon Pupillo) che veste alla perfezione ogni singola scena contribuendo, in modo determinante, a scandire le vicende rendendo la visione più che mai coinvolgente. Piccole curiosità: il film, di produzione italiana, francese e spagnola, ha avuto una serie di vicissitudini tormentate che hanno coinvolto sia la regia che il set a causa della guerra in Ucraina; lo scrittore Carrer, che ha seguito passo dopo passo l'adattamento cinematografico del suo romanzo, viene coinvolto in un cameo durante le riprese. Consiglio vivamente di vedere questo film a mio avviso molto valido che sicuramente sarà accolto con entusiasmo soprattutto dai cultori della cinematografia underground. DA VEDERE AL CINEMA! Buona visione😉.
Eravamo in nove in sala, in condizione di relax totale e di assoluto godimento estetico, a vedere questo film meraviglioso e durissimo, che a tratti piaceva e a tratti repelleva per certe scene di sesso tra maschi. Ma niente di particolarmente esplicito,per carità. Era la scena di Limonov, penetrato per sua volontà da un negro nerboruto, che suscitava scandalo e orrore. Ma il film è potente ed è costato al regista russo Kirill Serebrennikov ben cinque anni di lavoro. È la storia vera di Eduard Limonov, Eddie, pseudonimo di Eduard Veniaminovid Savenko, nato nel 1943 e morto a Mosca nel 2020. Un personaggio a volte patetico, a volte terribile, eccessivo; disprezzatore di tutto, ipercinetico,inquieto, uno che voleva metterlo in culo al mondo, uno che si sentiva un eroe,un superuomo che voleva godersi tutto della vita, fare tutte le esperienze, fare soldi, avere successo e gloria; un uomo ipernarcisista, dotato di Io super espanso, cosmico. Lo vediamo litigare a Kharkiv con gli intellettuali della cittadina ucraina, poi passare a Mosca, innamorarsi perdutamente di una donna che lo tradisce e che lui per poco non strangola. Lo vediamo persino tentare il suicidio per amore di Elena. Poi se ne va in America e qui le delusioni per il sistema capitalistico di vita lo perseguitano, e intanto cerca invano di pubblicare i suoi libri. Poi va a Parigi, infine torna in patria, dove fonda il gruppo dei Nazbol, una milizia naziskin — comunista che inneggia alla guerra in nome del nazionalismo russo. Insomma, un uomo pieno di contraddizioni, ma pieno zeppo di risentimento, di rabbia, di vitalità pericolosa, sempre con in mente l'idea dell'eroe, dell'uomo del destino, che noi abbiamo ben conosciuto. Un film potente, con musiche magnifiche, scenografie fantastiche e rigorose, e infine la brutale sensazione di essere immersi fino al collo in un tempo di terribili contraddizioni. Andate a vederlo se non temete di guardare com'è fatto il nostro mondo e non siete suore di clausura. Il film è tratto dal libro di Emmanuel Carrère, pubblicato in Francia nel 2011in prima edizione; da noi è pubblicato da «Adelphi». L'attore che interpreta Limonov è Ben Whishaw, bravissimo.
Limonov, certamente un esaltato, un uomo eccessivo ma in grado di cogliere e condensare nelle sue idee e nel suo personaggio tanto Zeitgeist, ossia lo spirito del nostro tempo: nazionalismo e bisogno di gloria. Miti che innescano micce esplosive.
Ritratto di un personaggio contraddittorio e controverso, uno dei primi animatori di movimenti rosso-bruni che hanno provato ad unire il «fascino» dei due totalitarismi del 900: il nazionalismo nazifascista e il socialismo sovietico. L'esito delle sue posizioni è spesso surreale, travalicando la dialettica politica, pur possibile tra nazionalismo e socialismo, e sfociando nelle angosce esistenziali di chi si è mosso con disagio tra le contraddizioni dei modelli socialista e capitalista. Qualcuno ne ha voluto vedere una sorta di dissidente politico dell'attuale potere russo (sebbene abbia sostenuto la politica estera di Putin) ma in realtà, come sempre accade per tutti i veri rossobruni sarebbe meglio studiarli nell'ambito dei dissidi interiori delle coscienze inquiete ed irrisolte.
Limonov è un bellissimo film, eccessivo in tutto, come il personaggio da cui prende il nome. Già Emmanuel Carrère era rimasto affascinato dalla sua vita temeraria, perché Limonov è esistito davvero: balordo da ragazzo, icona rock a Mosca, barbone e maggiordomo a Manhattan, scrittore affermato a Parigi, cecchino in Serbia, recluso in un campo di lavoro in Russia e, infine, leader di un gruppo di estremisti russi punk-nazionalisti. Poteva un regista altrettanto straripante non dedicargli un film? Kirill Serebrennikov filma un'opera di forte impatto scenografico. La New York, dove il poeta e la sua amata compagna si trasferiscono nel '74, è riprodotta con uno stile e una fotografia underground sbalorditivi, la pellicola sgranata dà più l'idea di un girato d'epoca che contemporaneo, le atmosfere evocano quelle maledette e irriverenti della beat generation, quando l'arte delle factory si mescolava coi fumi lisergici del wild side, e il punk diventava nichilismo puro. La colonna sonora di Massimo Pupillo, forte, bellissima, invade per imprimere l'attraversamento di quelle epoche, da Lou Reed a Bowie, ai «Sex Pistols», al punk hardcore di cui l'autore apprezza le sonorità. Ben Whishaw, scapigliato, dandy, ripugnante, ossessionato dall'amore per la sua donna, dà corpo e anima al personaggio in una prova attoriale notevole.
Stamani mi sono ricordata di aver scritto di #Limonov di #Carrére molti anni fa.
Mi è tornato in mente perché continuavo a pensare ai motivi per cui ho trovato il film diretto da Kirill #Serebrennikov (film che di proposito vuole esser guardato come un'opera tratta dal libro) essenzialmente noioso.
In primo luogo c'è la banalizzazione di un romanzo che non è solo una biografia ma, soprattutto, un corpo a corpo tra autore e eroe (Emmanuel: Ėduard), uno scorticamento reciproco tra realtà e finzione, in un gioco continuo di rispecchiamenti ed estraniamenti che fa del libro di Carrère una delle sue opere migliori e più lontane da quello che tradizionalmente possiamo intendere come biografia.
Un altro aspetto, messo a fuoco parlandone con Niccolò, riguarda l'ambiguità delle didascalie di coda. Limonov non era, infatti, un filoputiniano.
Rileggendo poi oggi il testo che era nato dalla lettura del romanzo (metto il link nel primo commento) ho ricordato meglio uno dei tratti che più avevano spostato la mia mente vale a dire la capacità di quel libro di farci capire, anche senza aderirvi ideologicamente, che Il comunismo ha parlato al cuore di centinaia di milioni di esseri umani: Limonov riesce, proprio attraverso una biografia eccezionale, a farci guardare la più grande epica dell'uomo comune.
Il racconto maledetto di un barbone è un'altra cosa.
«I Russi sanno morire, ma in quanto all'arte di vivere non sanno niente» — Limonov.
Ho visto il film sulla vita di Limonov e ho conosciuto quello vero nel 2018 in una libreria romana per la presentazione del suo ultimo libro «Zona industriale». Per me fu una grande emozione perché lo leggevo da giovanissima quando vivevo nell' ex Jugoslavia. Era già malato, fisico esile, gli occhi piccoli, vispi e glaciali, sembrava Trotsky. Due anni dopo è morto. Una vita pazzesca, la sua. Cresciuto a Kharkov, teppista di strada, ladro, operaio, metalmeccanico, sarto, emigrante in Usa, maggiordomo di un miliardario newyorkese, erotomane, ribelle, carcerato più volte in Russia, poeta, scrittore underground… un po' Rasputin, un po' Bukowski, ma diventa famoso grazie ad una straordinaria biografia dello scrittore francese Emmanuel Carrère, che appare anche nel film nel ruolo di se stesso.
Ieri Cineforum all'Eliseo con Oleg, di scena «Limonov» di Kirill Serebrennikov, 138 minuti di Eduard Veniaminovich Savenko (Dzerzhinsk, Nizhny Novgorod 1943 — Mosca 2020) ben interpretato da Ben Whishaw. Quando leggo «film visionario» inizio a preoccuparmi. Come quando un saggio è presentato «come un romanzo» o una ricostruzione di un crimine «sulla falsariga di «A sangue freddo»».
Il rammarico di non aver ancora letto Limonov di Carrère ieri sera s'è ridestato. Mi dicono (cenino) essere un bel libro e giudicare il film senza averlo letto mi pare ingeneroso, considerando l'apporto che il testo dà al film e la consulenza di Carrère stesso, che si concede anche un cameo nella pellicola, una vera chicca.
La prima perplessità è il «peso», ossia il tempo dedicato nel film alle diverse fasi della vita di Limonov. A me la parte «sovietica», quella del Limonov ragazzo, interessava moltissimo, e l'ho trovata affascinante, ma era ridotta, troppo veloce; quella newyorkese, molto-troppo jimmorrisoniana, forse più «facile» da rendere cinematograficamente (ma anche facilmente immaginabile quindi… «già vista»), predominante. Praticamente inesistente quella «francese» e fatta di corsa l'ultima russa, peraltro molto controversa e forse «pericolosa», lo dico con malizia ovviamente, da proporre. In breve vista la vita pazzesca del protagonista, io l'avrei resa meno «visionaria» e più didascalica, step by step che poi con visionaria secondo me si intende, nel film, la finta morte che segna un passaggio significativo nella vita del protagonista e il dialogo forse immaginario nel bar, sempre a NY, con la sua ex. Ecco la ex. Qui sta un altro grande problema. O meglio due. Non possiamo non affrontare l'invadenza delle minne di Viktorija Mirošničenko. E il peso spropositato che hanno nella proposta cinematografica. Paradisiache, a pera ma enormi, materne, spregiudicate, magnificamente ballonzolanti. Una interpretazione, quella delle minne, che mi ha fatto innamorare, ma allo stesso tempo distrarre enormemente, io di questo film ricorderò solo e sempre le tette di Viktorija. Tette tutt'altro che visionarie, molto concrete. Lasceranno il segno nella mia mente. E nel mio cuore. #limonov
Il film Limonov è da vedere per una serie di ragioni a mio avviso importanti, prima tra tutte il nazionalismo russo.
Non si tratta di una pellicola specifica su questo aspetto, ma ci va molto vicino.
Gli ingredienti sono la noia, patita dal protagonista in Unione Sovietica, una società descritta come ovattata e controllata, l'esilio, sperato più che subito, verso gli Stati Uniti, l'ubriacatura iniziale per gli aspetti estroversi e folclorostici del liberalismo, la delusione nei confronti del mondo occidentale che tratta l'arte solo a fini commerciali.
Aggiungete la separazione da una moglie infatuata dal jet set della moda e che si ritrova ben presto a prostituirsi, un'avventura omosessuale del protagonista con un barbone nero che viene spacciata come il raggiungimento della libertà e il ritorno in patria da scrittore famoso.
La parte finale si concentra sulla fondazione del partito nazional-bolscevico, un partito sostanzialmente fascista, capibile anche dalla simbologia, e sulla detenzione di Limonov, che si rifiuta di collaborare con il nuovo corso russo.
Il protagonista sembra un po' il D'Annunzio degli Urali, soprattutto per la megalomania, l'avventura presa come mito fondante della prassi politica, l'azione come sostituta della teoria, gli eccessi.
Dopotutto Limonov, come il vate, nasce poeta e poi, sospinto da teorie tutt'altro che coerenti, diventa capo.
E' vero che il regista è russo, vero che l'aspettativa è altissima dopo aver letto il libro edito da «Adelphi» di Emmanuel Carrere, MA qui proprio hanno sbagliato a scegliere l'attore protagonista! Altro che il Limonov temerario, cazzuto, potete, astuto, figo e carismatico del libro! Sembra quasi chiedere scusa di esistere! Peccato, ci contavo per una sana scossa di adrenalina!
Perché mi chiedo una storia così propriamente russa ha dovuto essere resa nel tanto decantato dalle recensioni «stile internazionale»?
A partire dall'uso dell inglese come lingua originale perchè di Ėdička si è fatto Vicious e basta? Che n'è stato delle sue mille vite? Le guerre balcaniche neppure un fotogramma… bah…
La formula trovata da Carrére, raccontare la Storia attraverso Limonov era troppo perfetta e vincente per essere riproposta?
Sta di fatto che super accellerato, pure accattivante a modo suo, non è nè un film su Limonov, nè un adattamento da Carrere, nè una biografia del poeta.
È quel tutto come niente dei «tempi moderni forti nuovi e interessanti».
La regia circolare ed estroflessa di #kirillserebrennikov attraversa la vita larger than life di #limonov che è perfetta sintesi di tutte le qualità e le contraddizioni del Pensiero Russo. Un film che parla di molte cose di fine Novecento, che è intreccio di personalità umane e narrative in una ballata che celebra vita e morte, bellezza e lordume, esaltazione e follia dentro un mondo in cui tanti urlano e pochissimi incidono. Indimenticabili i momenti in cui la camera attraversa stanze per cambiare epoche e luoghi, ridandoci le esplosioni virtuose di un regista che gira in maniera formidabile.
Siamo andati a vedere il film Limonov in un piccolo cinema multisala, che si chiama appunto Mignon. Non avevo particolari aspettative per questo film, produzione accidentata che porta al cinema quello che considero il miglior libro di questo secolo.
Mi sembrava troppo complicato filmare le molte vite di Limonov, personaggio reale del romanzo di Emmanuel Carrère. E infatti lo è stato.
Durante la produzione, sono più volte cambiati registi, attori e sceneggiatori, per cui la genesi del film è durata circa 10 anni. Alla fine, l'attivista russo Kirill Serebrennikov ha diretto il film utilizzando la sceneggiatura del regista incaricato precedentemente, il premio oscar polacco Paweł Pawlikowski. Peccato che il primo sia un punk e il secondo un esteta. Il poeta russo Limonov è interpretato dall'inglese Ben Whishaw, attore che non mi è mai piaciuto, anche se non saprei dirne il motivo.
La produzione caotica si rispecchia nel film, che presenta singole scene fantastiche e memorabili, con una colonna sonora semplicemente eccezionale. Walking on the wild side di Lou Reed è ripetuta in maniera quasi ossessiva, mentre Limonov vaga tra le strade di New York, come eroe degli sconfitti e dei perdenti. Il film ha un buon ritmo punk, ma appare disorganico, da videoclip.
Gran parte del film si sofferma sulla storia d'amore tossica tra Limonov ed Elena. Sfuggono quindi tanti periodi cruciali nel libro, come gli anni in Jugoslavia, mentre non è approfondita la parte finale, quando Limonov diventa uno dei principali dissidenti russi, sebbene con una piattaforma politica simile a quella di Putin.
Rimane una delle scene più significative del suo ritorno in Russia, quando la madre gli chiede se «i governi occidentali sono così tirchi da far pagare il gas?». Grazie a questo tipo di scene, il film riesce a inquadrare Limonov come un uomo che ha vissuto tante vite perché non era adatto né all'occidente né all'Unione Sovietica.
Alla fine, sembra schierarsi con la Russia umiliata dall'occidente perché ha sempre preferito il ruolo dello sconfitto, ergendosi a combattente in favore dei perdenti. Malgrado non fosse tanto interessato ad aiutare gli altri, quanto alla sua gloria personale.
Il film è al cinema in questi giorni (credo, l'ho visto un mese fa) ed è tratto dall'omonimo romanzo.
È il racconto di uno dei più intriganti personaggi del '900. Russo di nascita cresce nell'Ucraina sovietica da famiglia umilissima. Il sogno è sfondare nel campo della letteratura, e dopo essere riuscito ad affermarsi a Mosca decide di fare il grande salto verso New York. I più grandi autori contemporanei sono visti da lui con un misto di invidia e disprezzo, perché non si sente assolutamente da meno. È un personaggio molto controverso con relazioni affettive a dir poco complesse, di un carisma unico e di ambizione rara. Ma non è nè a New York nè a Parigi che farà tanto parlare di sè, quanto nella Mosca post URSS. Tornerà infatti nel '91, fonderà una rivista e un partito politico nazional bolscevico (con riferimenti sia nazisti che comunisti). Più che semplici elettori i suoi seguaci formavano un vero e proprio esercito di qualche migliaia di persone, e tutto ciò in quella Russia non poteva che portare all'arresto di Limonov per due anni.
Due i momenti stordenti per intensità: gli anni di carcere ovviamente, in cui riesce a guadagnarsi il rispetto di tutti perché si trovava nel suo humus; quando torna a casa dai suoi genitori ad anni di distanza, rendendosi conto che era diventato tutto ciò che la sua gente detestava. Come detto il personaggio è intrigante nonostante le sue ombre, e Carrere ne traccia un ritratto molto ben contestualizzato.
Non sempre si riesce a vedere al cinema film di cui sei pienamente soddisfatto o che ritieni molto belli. A volte ti sembrano prodotti sufficienti o, peggio ancora, brutti. Mi è capitato nei giorni scorsi con «Limonov» e «Joker — Folie à deux». Il primo, essendo io rimasto affascinato dall'omonimo libro di Emanuele Carrere da cui è tratto, non mi è piaciuto granché, pur non reputandolo un cattivo prodotto. Cercare di condensare la vita di Limonov in un'ora e mezza di film era impresa ardua e il regista (Kirill Serebrennikov) ha fatto del suo meglio, tagliando inevitabilmente qua e là. I tagli, però, mi sono apparsi non proprio ben compiuti, in quanto la narrazione risulta a volte frammentata e incoerente. Forse, come ho sentito affermare da alcuni critici cinematografici, se avesse ampliato le sequenze più originali, in cui rappresenta in modo tra il surreale e il parodistico determinate fasi della vita e delle riflessioni del personaggio principale, tale sensazione di spaesamento e di leggera insoddisfazione che ho provato durante la visione della pellicola non l'avrei avuta. Comunque, l'interprete (Ben Whishaw) è decisamente bravo a riportare sullo schermo Limonov e compensa un po' queste samgliature. Discorso diverso, invece, mi viene da fare sul sequel di Joker, ahimé. Il film è lungo (oltre due ore), ma si sopporta male poiché sembra quasi che sia l'occasione per Lady Gaga di sfoderare le sue prodezze canore più che una reale intenzione di illustrare cosa succede a Joker dopo il suo internamento nel manicomio criminale. E' un musical senza i ritmi, il fine e la bellezza di un vero musical. Sono scomparse, rispetto al precedente lungometraggio di Todd Phillips, le atmosfere cupe e i toni pessimisti che aiutano a capire la disperazione e la follia che sono alla base del comportamento del protagonista. I sogni e le allucinazioni presenti in questo film mi sono parse banali, al limite dello stiracchiamento. Joker e la sua fan/innamorata hanno caratteri molto meno sfaccettati e complessi rispetto al primo film. La fine, poi, sembra voler essere una moraleggiante consolazione nei riguardi di ciò che è successo in precedenza. Nel complesso, un'opera noiosa e di cui non si sentiva il bisogno. Almeno secondo me.
«Esistono immagini del vero Limonov che dalle colline spara alle persone innocenti a Sarajevo durante la guerra nei Balcani. Ecco, per me non è accettabile; io non posso fare un film su una persona che fa queste cose. Quindi mi sono creato il mio Limonov».
Frammento di una videoconferenza con Eduard Limonov del 28 ottobre 2009:
— È vero che in Serbia avete sparato contro i civili?
— La domanda è così ampia, con un sottinteso, «sparare ai civili in Serbia»… Evidentemente chi ha posto questa domanda si riferisce al film della BBC, diretto da Paweł Pawlikowski, intitolato «Epica serba» («Serbian Epics»), dove il protagonista principale è Radovan Karadžić. Proprio ora è iniziato il processo contro di lui al Tribunale dell'Aia. In questo film intervisto Radovan Karadžić, ho partecipato a questo film per tre giorni e c'è una scena, girata da Paweł Pawlikowski, che lasciamo sulla sua coscienza sporca, dove sparo con una mitragliatrice. In effetti, in quella scena sparo con una mitragliatrice. Tutto questo avviene a Pale, l'allora capitale della Repubblica Serba di Bosnia. E sparo con una mitragliatrice al poligono di tiro. E quando successivamente tutto ciò è stato interpretato come se stessi sparando su Sarajevo, bisogna almeno immaginare che Pale e Sarajevo sono separate da diverse decine di chilometri. Pertanto, in questo caso tutte le domande devono essere tolte da me. Paweł Pawlikowski ha messo dopo questa scena al poligono, letteralmente come un 25° fotogramma… ci sono delle case che sembrano medievali con molte finestre. Questo è evidentemente un tentativo di provocazione sporca, che dura da 17 anni, perché il film è stato rilasciato nel 1992, e si diceva che voleva mostrare che stavo sparando a una città. Ma ripeto, la piccola città di Pale dista da Sarajevo diverse decine di chilometri.
Queste parole di Kirill Serebrennikov sono imprescindibili per comprendere il suo «Limonov — The Ballad» (Limonov, 2024), coproduzione fra Italia, Francia e Spagna che si ispira liberamente al libro di Emmanuel Carrère, adattato dal regista con Ben Hopkins e Paweł Pawlikowski, che avrebbe dovuto inizialmente dirigerlo. In effetti Ėduard Veniaminovič Savenko in arte Limonov (Dzeržinsk, 22 febbraio 1943 — Mosca, 17 marzo 2020), poeta, scrittore e artefice del «nazionalbolscevismo», avversario di Putin tranne poi sostenerlo negli ultimi anni di vita, è stato uno scrittore di talento, un enigma e un uomo politico ripugnante (il suo idolo era Stalin). Serebrennikov, sulla linea di Carrère, si ispira all'enigma e lo fa suo. Un enigma camaleontico, nomade, febbrile, un individuo che non cessa di mutare maschera, identità, ruolo sociale e al tempo stesso rimane legato ad un nucleo primigenio: la Russia rurale, arcaica, violenta, dei diseredati e dei poveri. Il Limonov di Serebrennikov (un bravissimo, demoniaco e tormentato Ben Whishaw) è uno dei suoi personaggi di «folle» sradicato e disgustato da qualsiasi establishment, aspro e aggressivo, che vive ogni situazione all'estremo (innamorato pazzo della modella, cantante e scrittrice Natalija Medvedeva (Viktoria Miroshnichenko), che dopo un'avventura lo aveva respinto, si ferisce le braccia e pittura col suo sangue il muro e la porta dell'appartamento della ragazza). Trasferitosi a New York con Medvedeva, non riesce a sfondare e per vivere si adatta a fare il maggiordomo di un editore. E diventa veramente un maggiordomo più servo di qualsiasi servo, così come quando finalmente si affermerà come scrittore, ostenterà un atteggiamento provocatorio e dandy come se in tutta la vita non avesse fatto altro. La stessa natura anfibia la rivela nella sua vita sessuale: abbandonato dalla Medvedeva, si fa sodomizzare da un barbone in mezzo alla strada e scopre così una bisessualità che sarà un suo connotato per tutta la vita.
Questo organismo trascinato dalla furia tellurica della propria irrequietudine, della propria folle instabilità, diviene nella scrittura visionaria e carnale di Serebrennikov (per fortuna non edulcorato dall'impersonalità tipica delle coproduzioni) anche un veicolo per evocare gli ultimi cinquant'anni della nostra storia ed è ammirevole come il regista sia riuscito a evocare una New York più o meno credibile a Mosca (dove è stata realizzata una parte delle riprese, poi interrotte a causa delle conseguenze della guerra putiniana contro l'Ucraina). Ma se gli idealismi degli anni '70 scoloriscono nei decenni successivi, Limonov invece rimane sempre fedele ai suoi estremismi, fino ad affrontare il carcere sotto la dittatura di Putin e a essere ostinatamente non riconciliato nella sua delirante visione estremista. Inoltre il «Limonov» di Serebrennikov è anche un beffardo atto d'accusa all'ipocrisia di noi occidentali: bellissima la sequenza dove appare lo stesso Carrère che impersona una caricatura di intellettuale russofilo, amante di una Russia folkloristica che esiste solo nella sua fantasia e che viene investito da queste parole da Limonov: «Arriverà un giorno in cui la Russia vi fotterà per bene!»
Un discorso che può valere anche per gli odierni putinioti di sinistra che hanno scambiato un dittatore efferato per una reincarnazione di Lenin o di un Piccolo Padre che esiste solo nelle loro teste.
Natalija Medvedeva Elena Ščapova
Паддингтон Наталия Медведева с голосом Паддингтона Эдуардом Лимоновым, Лондон Париж, 2017 год начало 80-х
Ieri sera con e grazie al #gruppodiletturapiùbellodelmondo siamo andati al bellissimo cinema Mariani per @cinemaincentro. Perché? Perché grazie a cinefili che amano i libri e a lettori che amano il cinema ci siamo goduti il film Limonov di @kirilserebrennikov tratto dal libro Limonov di @emmanuelcarrerej23 edito da @adelphiedizioni! Viva i libri! Viva il cinema!
Le mie impressioni ancora dopo due mesi quasi dalla visione sono quelle di non avere capito cosa ho visto e cioè tutto tranne un biopic come pensavo in realtà fosse.
Mi ero anche preparato cercando un po' di informazioni sul poeta punk russo sperando poi fossero arricchite da quelle ulteriori che mi avrebbe dato il film.
Niente son stato deluso.
Ma decidere di scrivere di questo film, perché non mi sembrava giusto che finisse nel dimenticatoio mi ha costretto a cercare nel web informazioni e ho trovato anche delle risposte.
Intanto se il film avesse mantenuto il titolo originale forse sarei riuscito a giustificare quello che vedevo.
Il titolo originale è Limonov: the ballad.
Omettere the ballad nel titolo della versione italiana e' stato un errore.
Infatti mi sembrava di aver visto per più di un ora e mezza un lunghissimo videoclip più che un film.
Con dissolvenze a tempo di musica rock per dare una sensazione di nessuna soluzione di continuo alle varie «epoche» vissute da Limonov.
Sempre da Internet le critiche che arrivano sono sul fatto che non sia poi così fedele alla versione del libro di Carrere.
Mancano tutte le rivoluzioni che il poeta ha fatto e anche le cattiverie che ha commesso.
Diventa il Limonov di Serebrekinnov quasi inventato, perché il vero Limonov il mondo non lo voleva possedere ma distruggere (cit. dal web)… boh?
L'unica cosa che so è che meriterebbe una altra visione ma sinceramente quando uscirà in piattaforma non so se ne avrò' ancora voglia.
Max
Antonio Tursi @antonio_tursi («ex-Twitter», 13.11.2024):
In Limonov, Kirill Serebrennikov adotta uno stile «punk» adatto allo sfrenato vitalismo del poeta (e non solo) russo. Una scelta interessante ma che alla fine risulta monotona (come in fondo la vita dello stesso personaggio, sempre e solo alla ricerca del suo successo nei Sistemi)
Ritratto in piedi di Eduard Savenko, in arte Limonov (da «limonka», la granata sovietica della Seconda Guerra Mondiale): scrittore, politico, agitatore, guerrigliero russo interpretato dall'inglese Ben Whishaw. Dal lavoro in fabbrica ai primi contatti con i gruppi di poeti russi, dall'abbandono della prima moglie (Anna Rubinstein) per la quale non prova niente all'infatuazione per la vistosa Yelena Shchapova, «socialite» che lo segue in una vita di stenti a New York, la metropoli in cui Limonov diventa prima senzatetto poi maggiordomo. Vagheggia rivoluzioni, cuce jeans su misura, si droga e si congiunge a clochard afroamericani, scampa alla fame improvvisandosi maggiordomo, raggiunge l'affermazione letteraria, aggredisce chi lo contraddice e dà a chiunque del complice di qualsiasi regime, ammira Stalin e Lou Reed, Mussolini e i «Sex Pistols», detesta Brodskij e Solzenicyn, si definisce «comunista indipendente», non riesce a intendersi con i genitori, fonda partiti politici e movimenti paramilitari. Il tutto raccontato con stile aggressivo, montaggio frenetico, didascalie a tutto campo, musica rock ad alto volume, scene pornografiche e accessi di violenza, monologhi deliranti.
Tratto dalla biografia romanzata («Limonov», edita in Italia da «Adelphi») che è forse il libro più noto del francese Emmanuel Carrère (il quale in un cameo incontra Whishaw/Limonov).
Ossessionato da se stesso (unico soggetto dei suoi stessi romanzi), cattivo, vorace, volgare, violento, perennemente esagitato: il Limonov interpretato dall'ottimo Whishaw (già interprete d'un poeta: John Keats in «Bright Star» di Jane Campion, livida cronaca del carteggio fra il romantico londinese spentosi a Roma, e Fanny Brawne) è raccontato con adeguata grinta dal dissidente russo Kirill Serebrennikov, che al film conferisce un'impronta molto personale nonostante non sia l'autore originale.
Il progetto di «Limonov: the Ballad» risale addirittura al 2013, quando «Rai Cinema» e «Wildside» acquisirono i diritti sul romanzo di Carrère, per farne dirigere l'adattamento da Saverio Costanzo; il quale però rinunciò, avendo perso interesse per il soggetto. Quattro anni dopo l'idea del film fu recuperata da un cineasta polacco e uno britannico, Pawel Pawlikowski e Ben Hopkins, che scrissero la bozza della sceneggiatura; mantenuta e ampliata dallo stesso Serebrennikov dopo la rinuncia del collega Pawlikowski a dirigere il film, data la sua scarsa simpatia per il protagonista. Soltanto nel gennaio 2022 sono cominciate le riprese, funestate dalla persecuzione giudiziaria e politica di Serebrennikov, e miracolosamente terminate (lo stesso regista era ormai convinto di non poter terminare il film) a settembre; a maggio 2024 il film — coproduzione italo-franco-spagnola — è stato presentato (in concorso, ma senza ricevere premi) a Cannes.
«Limonov» è un film coraggioso, sia per il tema — guerrafondaio, aggressivo, estraneo a qualsiasi forma di pudore, fondatore del Partito Nazional Bolscevico, Limonov non è stato un personaggio comodo: ne è estrema conferma la ritrosia dei due primi registi designati, Costanzo e Pawlikowski, a dirigerne il «biopic» — sia per la forma: «Limonov» aggredisce lo spettatore come il suo protagonista faceva con gli interlocutori. La sceneggiatura ha la stessa voce di Eduard Savenko alias «Eddie» Limonov: offensiva, sofferente, isterica; le scene sono nevrotiche come il feroce protagonista, ed è clamorosa la mimesi di Whishaw, sinora noto soprattutto come il timido e patetico Q col torace da ballerina classica dei film di 007 con protagonista Daniel Craig (che nostalgia di Desmond Llewelyn, il curvo travet che da sotto il suo riporto ripeteva pedantemente e pazientemente a Connery, Lazenby, Moore, Dalton e Brosnan di «riconsegnare intatto l'equipaggiamento»), che qui invece si trasforma: fisico secco e nervoso, espressione famelica, sguardo di brace; e nelle scene della maturità diventa davvero identico al suo personaggio.
Non mancano alcune soluzioni premurose, che si traducono però in lacune gravi: mancano infatti l'adolescenza da teppista e, passaggio tanto difficile quanto fondamentale, la partecipazione di Limonov alla guerra di Jugoslavia, in sostegno a Milosevic e Karadzic; così come il supporto delle sue milizie al movimento indipendentista del Donbass. Abbastanza imbarazzante che Putin (del quale Limonov è stato oppositore, salvo poi approvarne la politica estera e addirittura partecipare ai prodromi della guerra con l'Ucraina, sino alla morte per tumore nel 2020) non sia menzionato per nome, ma in un dialogo ci si riferisca a lui come «un nuovo politico». «Limonov: the Ballad» resta uno sgradevole, originale, grande film.
Playhouse Cinema TLV | Кино в Израиле • playhouse_tlv | Tel Aviv, Israel
Эдуард Лимонов, оставил неизгладимый след в русской литературе и политике. Этот яркий и противоречивый лидер возглавлял запрещённую Национал-большевистскую партию и коалицию «Другая Россия», был депутатом и членом совета Национальной Ассамблеи РФ. Лимонов сыграл ключевую роль в оппозиционном движении, организуя протестные акции и разрабатывая стратегии, которае сделала его одной из самых влиятельных и противоречивых фигур своей эпохи.
В новом фильме Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке» зрители увидят сложный и многогранный образ Лимонова, каким его ещё не знала широкая публика. Эта захватывающая история раскроет вам человека, чьи идеи и поступки до сих пор вызывают горячие споры. Уже этой осенью фильм будет показан в Израиле.
Напишите в комментариях, знакомы ли вы с именем Эдуарда Лимонова и что думаете о его роли в истории? Не пропустите возможность увидеть фильм на большом экране!
* Кадр из фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке».
[Instagram:]
No comments yet.
Start the conversation.
Comments on this post have been limited.
«Facebook» + «Instagram», 10 сентября 2024 года
«Было чудесное майское утро, солнечная Калифорния была солнечной, в открытое окно автомобиля врывался дикий ветер, сметая даже мой упругий армейский ежик, и жизнь была на подъеме. Тогда же в автомобиле я выкурил последнюю в жизни сигарету и выбросил окурок в окно, чего в пересушенной Калифорнии, с ее частыми пожарами, делать нельзя. 500 долларов штраф. Бросил курить от избытка чувства жизни. От избытка счастья этим майским днем. И не курю до сих пор».
«Limonov» con Ben Winshaw, dal 5 settembre al cinema
Eduard Limonov, dissidente comunque mai allineato neppure con la dissidenza, lascia l'Unione Sovietica per vivere a New York dove, continuando a scrivere, vive prima da homeless per poi diventare maggiordomo di un ricco intellettuale.
Tra grandi amori che iniziano e finiscono diventa famoso grazie alle sue pubblicazioni in Francia fino a fondare un partito che si definisce bolscevico e nazionalista. Serebrennikov mette la sua visionarietà al servizio di una personalità difficile da contenere in un film.
E affronta la sfida innanzitutto da russo, cioè da artista capace di leggere nel profondo l'anima tormentata non solo del suo protagonista ma anche quella di un intero popolo in un ampio arco temporale.
Lo fa con la visionarietà che gli è propria che gli consente improvvisi mutamenti di stile e di ritmo che accompagnano i movimenti tellurici, ondulatori e sussultori, della vita dello scrittore. Ispirato al romanzo biografico di Emmanuel Carrère pubblicato da «Adelphi», «Limonov» — dal 5 settembre al cinema — ricostruisce le vicende del poeta e oppositore russo attraverso la storia di cinque suoi grandi amori in giro per il mondo. Si tratta di un'opera visionaria Kirill Serebrennikov.
Il regista e sceneggiatore russo inviso al regime plasma la figura dell'intellettuale e connazionale Eduard Limonov grazie a una mimetica performance di Ben Whishaw (insieme a Viktoria Miroshnichenko e Tomas Arana).
«Purtroppo il cinema non può fermare le guerre. Realizzare questo film è stato un viaggio molto lungo e finalmente siamo qui. Spero che ognuno di noi, che l'arte e che il cinema in particolare possano aiutare le persone a capire e a fermare la violenza che travolge il mondo oggi.
Probabilmente sono un romantico, ma io ci credo ancora
—, ha raccontato il regista a Cannes —.
È stato Carrère a definire il personaggio. Nel suo romanzo non ha raccontato la vita vera di Limonov, ma una semi finzione.
Emmanuel ha creato questo personaggio figlio di invenzione artistica e il mio film è un adattamento basato sul suo libro. La sfida per me è stato prendere il personaggio di Limonov e adattarlo a quello del libro, per questo uso spesso, nel film, l'immagine dello specchio, la duplicità della messa in scena».
Cinematically very cute. Heartbreaking scenes, which lead the viewer to identify with the protagonist.
Very good actor in managing to convey his madness and his ego. His facial expressions convey everything.
Intriguing and well structured plot. Shame about some scenes that are «too much» thrown «here and there» to drag out the broth. I particularly appreciated the sequence where the protagonist goes crazy on the roof of the building, praising himself.
Limonov as a character is well structured, during the flow of the film we can glimpse the sinusoid of the flow of his life.
The choice of songs and music is not great, but not too bad either.
10 September 2024
AlKok
★ 6/10
As Uneven and Weird as Limonov Himself
This movie is a rare instance when a film gets better the longer you watch it. I'd say that if you manage to suffer through the first 20 minutes of it's runtime you will start to appreciate it's strong sides.
The main cast does a good job at painting complex characters, although they are clearly confined by the weak writing.
Visually, the film sometimes looks amazing with longshots and expressive camera choices. But next second the movie looks like the editor was checking out all of the buttons in Adobe Premiere and decided to forget about any sense of taste or moderation.
Music-wise its strong, with some bangers, especially when they try to include some Russian soul in the music choices.
It's fair to say that the goal of making a believable portrait of Edward Limonov is a rather difficult one. And the movie, with all it's questionable choices and subpart writing, managed to catch at least a little bit of magic that it should have had.
15 October 2024
• • •
"לכו תזדיינו כולכם, כוס האמא שלכם!" אני אומר ומנגב את הדמעות באגרוף. אולי אני מפנה את המלים הללו לבילדינגים מסביב. לא יודע.
"לכו תזדיינו, כוס האמא שלכם! לכו תזדיינו!" אני לוחש.
Andrea Lombardi (nato a Genova nel 1973), è appassionato di storia e letteratura del '900, tra le altre cose, direttore delle edizioni ITALIA Storica e curatore del primo sito italiano su Louis-Ferdinand Céline, nonché del libro di Eduard Limonov «Grande ospizio occidentale».
In occasione dell'uscita del film, tratto dalla fortunata opera di Emmanuel Carrère, dedicato alla figura di Eduard Limonov, dedichiamo un approfondimento a questo grandioso personaggio che ha vissuto la storia russa, dall'epoca sovietica a quella putiniana, attraverso i convulsi anni '90, sempre oltrepassando i limiti tra letteratura e politica. Da giovane teppista nell'Ucraina della sua gioventù a scrittore punk e bisessuale negli Stati Uniti, era tornato dall'esilio, per mobilitare la gioventù russa in senso ultranazionalista e rivoluzionario. Amico di Aleksandr Dugin e Arkan la Tigre, tanto quanto di Anna Politkovskaja, capelli d'argento e pizzetto alla Lenin, era stato incarcerato sotto l'accusa di un irredentismo troppo precoce per il regime. Eppure, ancora negli ultimi anni, oltre le 70 primavere, aveva continuato ad arringare i suoi ragazzi e ragazze, sotto le bandiere rosse con le granate e le falci e martello, sfidando Putin, in nome di una Russia più grande e radicale di quella degli oligarchi.
Nelle sale dal 5 settembre, l'opera di Serebrennikov è abbracciata da una scenografia creata in studio (prima a Mosca e poi in Lettonia).
«Limonov» di Emmanuel Carrère, pubblicato in Italia da «Adelphi», è uno dei successi letterari più trasversali, per pubblico, dell'era contemporanea. Come è noto, il libro è stato adattato per il grande schermo e a firmare la regia è Kirill Serebrennikov — autore amato per gli eccessi e le mezze misure —, che ne è anche sceneggiatore insieme a Pawel Pawlikowski e Ben Hopkins. Riguardo la storia di Eduard Limonov al cinema, il regista ha commentato così: «Probabilmente il progetto più complicato della mia vita». Un militante rivoluzionario, un delinquente, uno scrittore underground ma anche maggiordomo di un miliardario a Manhattan, poeta e romanziere, amante delle belle donne e attivista politico. Si sa: Eduard Limonov ha avuto moltissime vite ed alcune assai contestabili, da queste però il film tiene ben salde le distanze.
Il Limonov di Kirill Serebrennikov — presentato a maggio 2024 in Concorso al Festival di Cannes e nelle nostre sale dal 5 settembre con Vision Distribution — è una vera ballata tra luoghi e momenti. Un film pensato per il pubblico di tutto il mondo, anche se (forse) difficile da vivere, vedere e comprendere per gli spettatori russi.
«Temo che la loro accoglienza o reazione a questo film non sarebbe la stessa che in tempi di pace. In questo momento i russi vivono sotto una nuvola tossica di propaganda»,
ha affermato il regista.
«La follia della guerra e della propaganda ha avvelenato tutto lì. Per paura di essere arrestati, puniti, svergognati o bannati; e maledetti dagli ultra patrioti. Anche se, naturalmente, gli ultra patrioti sanno che Limonov è sulla loro bandiera».
La maggio parte del film mostra una New York affascinante, frenetica, rumorosa, quella a cavallo tra gli anni '70 e '80, eppure la troupe non è mai stata nella Grande Mela. Tutto è stato girato su un set, tutto seduce l'occhio dello spettatore ingannandolo. Palazzi in cartapesta, uso di effetti speciali nuovi e tradizionali, ricostruzioni dettagliate in studio. Questo enorme set, assolutamente grandioso, è stato realizzato prima a Mosca, dove le riprese erano previste e si stavano svolgendo fino allo scoppio della guerra con l'Ucraina. Ci sono voluti poi ben sei mesi da quel 24 febbraio 2022 prima di rimettere in piedi set e scenografie da un'altra parte, sempre in Europa, in Lettonia.
Le ricostruzioni mostrano il protagonista del film — interpretato dall'attore inglese Ben Whishaw — tra la Russia, Parigi e appunto New York. L'ordine in cui questi luoghi e queste dimensioni appaiono sullo schermo è più o meno questa. Si va dai primi anni 70 a Kharkov, poi a Mosca e a New York, e dopo le avventure americane Limonov diventa scrittore di successo in Francia per poi tornare in Russia dopo il crollo del muro di Berlino e diventare un politico (è qui che storicamente nel 2007 fonda un suo partito). Andando più nello specifico, lo vediamo come un dandy decaduto, ma sempre vestito di bianco, a New York — città in cui vede svanire l'amore per la modella Lena (Viktoria Miroshnichenko) e in cui, sull'orlo della miseria, si inventa maggiordomo. La sua vita-ballata ci conduce poi a Parigi, città che lo celebra ed esalta e in cui pubblica ben 17 libri per poi fare ritorno a casa da vera star e mettere in piedi un partito nazional-bolscevico.
Frammento di una videoconferenza con Eduard Limonov del 28 ottobre 2009:
— È vero che in Serbia avete sparato contro i civili?
— La domanda è così ampia, con un sottinteso, «sparare ai civili in Serbia»… Evidentemente chi ha posto questa domanda si riferisce al film della BBC, diretto da Paweł Pawlikowski, intitolato «Epica serba» («Serbian Epics»), dove il protagonista principale è Radovan Karadžić. Proprio ora è iniziato il processo contro di lui al Tribunale dell'Aia. In questo film intervisto Radovan Karadžić, ho partecipato a questo film per tre giorni e c'è una scena, girata da Paweł Pawlikowski, che lasciamo sulla sua coscienza sporca, dove sparo con una mitragliatrice. In effetti, in quella scena sparo con una mitragliatrice. Tutto questo avviene a Pale, l'allora capitale della Repubblica Serba di Bosnia. E sparo con una mitragliatrice al poligono di tiro. E quando successivamente tutto ciò è stato interpretato come se stessi sparando su Sarajevo, bisogna almeno immaginare che Pale e Sarajevo sono separate da diverse decine di chilometri. Pertanto, in questo caso tutte le domande devono essere tolte da me. Paweł Pawlikowski ha messo dopo questa scena al poligono, letteralmente come un 25° fotogramma… ci sono delle case che sembrano medievali con molte finestre. Questo è evidentemente un tentativo di provocazione sporca, che dura da 17 anni, perché il film è stato rilasciato nel 1992, e si diceva che voleva mostrare che stavo sparando a una città. Ma ripeto, la piccola città di Pale dista da Sarajevo diverse decine di chilometri.
Ma attenzione
«questo film non è realistico, è un'opera punk più simile ai fumetti, in cui Limonov non è altro che il Joker russo»,
ha commentato Kirill Serebrennikov. Eduard Limonov ha scelto di essere un dissidente, è stato un rivoluzionario, ha anche usato molta violenza ed aveva un ego smisurato: voleva essere in ogni ambito e ad ogni costo una rockstar. E se il libro di Emmanuel Carrère si pone come racconto di semi-finzione, discostandosi dalla realtà, Serebrennikov ha tentato di rompere a sua volta gli schemi, di raccontare un Limonov ancora una volta diverso e differente, al punto da ammettere:
«Esistono immagini del vero Limonov che dalle colline spara a persone innocenti a Sarajevo, durante la guerra nei Balcani. Questo per me non è accettabile. Non potevo fare un film su una persona che fa queste cose, e così mi sono creato il mio Limonov».
Girato con grande maestria, giocando con il fumetto e con una colonna sonora «vintage» semplicemente strepitosa, il film di Kirill Serebrennikov trova protagonisti davvero convincenti e si rivela una pellicola coraggiosa.
La sola volta che ho incontrato Limonov, che al Salone del Libro di Torino girava con una guardia del corpo dalla testa rasata alta quasi due metri, l'ho sentito dire che lui da giovane aveva lavorato in una fabbrica di carri armati, e che da parte sua sperava che quei carri armati un giorno o l'altro sarebbero arrivati a Roma. Nella sala gremita qualcuno fischiò, molti applaudirono e tanti risero. Niente faceva pensare a una guerra in Europa che avrebbe contrapposto la Russia alla Nato. L'incubo nucleare sembrava sepolto tra i ricordi di chi aveva avuto vent'anni all'epoca della crisi dei missili cubana o quando in Europa si fronteggiavano, da una parte e dall'altra della Cortina di ferro, le testate balistiche dei Cruise e degli SS-20. C'era ancora il Muro di Berlino: crollato il quale, ci fu chi improvvidamente sentenziò che era finita la storia. Boom.
Com'è noto, si trattava di una svista madornale.
«La Storia tornerà, e vi prenderà tutti a calci nel culo»,
dice a un certo punto il Limonov nel film davvero molto bello e molto punk che Kirill Serebrennikov ha tratto dal libro che Emmanuel Carrère ha dedicato allo scrittore, al barbone, al provocatore, al romantico, al poeta, all'agitatore, al ribelle, al maggiordomo, all'esiliato, al prigioniero politico, all'operaio, all'innamorato, allo sconfitto, all'indomito, all'esagerato, all'irrefrenabile, al politicamente scorretto, al reazionario, al rivoluzionario, all'anarchico, al fascista, al comunista, al galeotto, all'inimitabile Eddie, che nel corso della pellicola dice, tra l'altro:
«I lavoratori sono i cornuti della storia».
E anche:
«Sto dalla parte di chi non ha niente da perdere».
E infine dice Carrére:
«In Occidente, tutto è permesso e nulla è importante. In Russia invece è il contrario: nulla è permesso e tutto è importante».
Girato con grande maestria, giocando con il fumetto — Limonov era quel tipo di antieroe che sarebbe piaciuto a Hugo Pratt — e con una colonna sonora «vintage» semplicemente strepitosa, tra Lou Reed e i «Sex Pistols», il film di Serebrennikov ha trovato in Ben Whishaw un Limonov perfetto, e in Viktoria Miroshnichenko una Elena altrettanto convincente. Soprattutto, è una pellicola assai coraggiosa: perché non è mai facile confrontarsi con un libro eccezionale come quello di Carrère e perché fa quello che dovrebbe fare ogni buon film (e ogni buon romanzo): non giudica, ma racconta. Senza filtri e senza pudore, proprio come il suo incontenibile protagonista avrebbe voluto.
Ben Whishaw interpreta il poeta russo per la regia di Kirill Serebrennikov, per un'opera basata sull'omonima biografia romanzata scritta da Emmanuel Carrère.
«Limonov», presentato in anteprima alla 77esima edizione del festival di Cannes, è stato accolto dalla critica con pareri discordanti. Impossibile il contrario, vista la figura protagonista: il poeta russo, militante politico e scrittore tormentato Ėduard Veniaminovič Savenko. In arte, appunto, Limonov, descritto da Emmanuel Carrère in una biografia romanzata pubblicata nel 2011, che diventa trasposizione cinematografica per una produzione affannata e rocambolesca (che non poteva essere altrimenti vista l'esistenza affannata e rocambolesca dell'artista).
Scrittore, senzatetto, marito, guerrigliero, maggiordomo. Leader di un partito politico controverso e poeta alla costante ricerca della sua opera magna, dove lui, sempre e solo lui, è il centro nevralgico. Limonov è stato tutte queste cose, in tanti momenti diversi, distanti, sovrapposti, sgangherati della sua vita, che con altrettanta pazzia vengono riproposti prima in forma letteraria, poi cinematografica, per la regia del connazionale Kirill Serebrennikov, che per convincere la produzione a farsi assumere mostrò una fotografia del lui diciannovenne insieme a quello che sarebbe diventato poi uno dei protagonisti della sua filmografia.
Così, è letterario il termine che, più di tutti, sa abbinarsi perfettamente all'adattamento di un libro che già in sé conteneva elementi rivisitati, abbelliti e imbrutti all'occorrenza da una delle penne più illuminate e illuminanti del nostro tempo, la cui prosa fuoriesce con veemenza dalle immagini, che sembrano susseguirsi e girarsi come farebbero le pagine di un romanzo. Non a caso Carrère è rimasto sempre alla consulenza della scrittura dello script. Sia quando per primo il progetto era stato affidato a Saverio Costanzo — il nostro Costanzo, regista de La solitudine dei numeri primi e Finalmente l'alba — sia quando è passato di mano al Paweł Pawlikowski di «Cold War» assieme al britannico Ben Hopkins, che firmano con Serebrennikov la sceneggiatura.
Oscillante come il vento che sfoglia la carta di un libro, fluido come un liquido che passa da un contenitore ad un altro assumendone ogni volta la sagoma, il biopic «Limonov» non è il solito biopic, sicuramente per la natura mutante del suo protagonista, ma ancor più perché affonda le radici nelle parole, nei ritmi, nella forma delle poesie del personaggio e nella rivisitazione che ne ha dato Emmanuel Carrère. La letteratura è lo stilema scelto, il fatto che sembri di star leggendo un romanzo invece che vedere un film la sua virtù sperimentale. I fatti vengono riportati nella corretta linea temporale, ma è talmente effimera e volteggiante che le diverse fasi dell'età di Limonov sembrano appartenere a capitoli monotematici, monolitici, differenti ogni volta per toni e trovate, che contengono al proprio interno uno stile e un carattere tutto loro, alquanto personale e finemente personalizzato.
Sebbene l'utilizzo di teatri di prosa, di quinte che compaiono e scompaiono, di elementi di scena che transitano visibilmente o meno sul grande schermo possano dare l'impressione di un impianto più strettamente teatrale, la biografia cinematografica di Ėduard Savenko non cerca la finzione, ma la verità. Ed è la messinscena, la fiction, l'esaltazione dell'arte della letteratura in cui la ritrova. Tanto agognata dall'artista, al punto da rendere la pellicola l'autentico ritratto di cosa significa scrivere, di cosa spinge a scrivere e di cosa si vuole dallo scrivere. Per questo la vita di Limonov, rivisitata per il cinema, non poteva che contenere il baccello primo della letteratura, della poesia, della meraviglia che possono creare le parole messe una di seguito all'altra, e che sicuramente le sue varie e impreviste svolte hanno permesso di rendere in versione narrata.
Le sequenze assecondano lo spirito demiurgo del protagonista, che si sprigiona con irruenza, la stessa che ha utilizzato per entrare a far parte dell'immaginario dell'arte letteraria del Novecento e del suo post. E come lui stesso è stato per anni in balia delle proprie idee, del metterle in versi, asciugarle, renderle testi, addirittura partiti, così il film è un essere polimorfo che cresce e si trasforma come, nei decenni, lo ha fatto l'arte, la scrittura e il pensiero di Limonov. Se la pagina bianca è lo sfondo che cambia segnando ogni volta gli anni di mutamento della sua vita, l'inchiostro è la regia sbilenca di Kirill Serebrennikov, l'attenzione alle scenografie di Vladislav Ogaj e i costumi di Tat'jana Dolmatovskaja. Oltre all'interpretazione venale e respingente di Ben Whishaw, per un personaggio che si ama odiare e che si odia ammirandolo, pur non dovendone condividere estremismi e nefandezze.
Affamato di vita, affamato di morte, affamato di amore e di successo, il Limonov dell'attore inglese è a sua volta protagonista letterario al pari dei personaggi descritti nei libri dell'autore. Non a caso, anche nei suoi lavori, lo scrittore si rende a propria volta protagonista. Un cortocircuito che spezza definitivamente il confine tra vita vera e non. E che la sublima, come fa il film biografico, mostrando ciò per cui il poeta ha vissuto la sua intera esistenza, eliminando qualsiasi demarcazione. Non c'è più vita, poesie, cinema, arte, storia, politica. C'è l'insieme di tutto e il suo niente cosmico. Che è poi ciò che ci hanno insegnato anni di grandissima letteratura, e che prova a restituirci con furore anche la follia spericolata e orgiastica di «Limonov».
Un magnifico (anti)eroe russo, che ne contiene mille altri.
«Bigger than life». Persino questa espressione tipicamente anglosassone, venuta quasi a noia per l'uso a volte spropositato che se ne fa, potrebbe risultare limitativa e pertanto vacillare di fronte a un personaggio come Ėduard Limonov, nato Savenko: operaio, scrittore, leader politico, aspirante rivoluzionario, detenuto, vagabondo, maggiordomo, sarto, immigrato, poeta, avventuriero, dissidente per il potere sovietico ma dissidente anche nei confronti di altri dissidenti russi, da lui all'occorrenza sbeffeggiati; in modo caustico e plateale.
Di figure così non se ne sono poi viste tante in giro. Riportando il concetto all'Italia, ci piacerebbe un giorno veder raccontata sul grande schermo la folgorante e al contempo complessa parabola esistenziale di un Guido Keller, tra i sodali di D'Annunzio a Fiume senz'altro il più spericolato ed eccentrico. Nel frattempo ci si può tranquillamente «accontentare» dell'intenso, effervescente biopic che il cineasta russo Kirill Serebrennikov ha dedicato al connazionale Ėduard Veniaminovič Savenko, in arte Limonov, deceduto purtroppo a Mosca nel 2020 dopo aver sconcertato il mondo (e non solo la Russia) con le sue contraddittorie e per certi versi inclassificabili esperienze di vita.
Per onor di cronaca, non è nemmeno la prima volta che ci confrontiamo con la sua figura al cinema: diversi anni fa, quando lo scrittore russo era ancora tra i vivi, il regista Mimmo Calopresti e il giornalista de «Il Fatto Quotidiano» Alessandro Ferrucci gli dedicarono un breve documentario, «Cani sciolti — Eduard Limonov», che in pratica si limitava a «sondare il terreno» facendo però emergere alcuni tratti davvero notevoli. Su tutti quel viaggio in Italia, seguito con attenzione dai due autori, che del protagonista aveva messo in luce atteggiamenti non sempre prevedibili e di sicuro paradossali; dal bizzarro apprezzamento per l'estetica del Corviale a Roma, forse paragonata in positivo dal Nostro alla ben più tetra urbanistica di Charkiv, centro industriale ucraino dove aveva trascorso infanzia e primi anni di gioventù; per approdare poi alla commozione sincera mostrata di fronte al luogo del martirio di Pasolini, uno dei più importanti tra gli svariati (e spesso assai distanti tra loro, sul piano politico) punti di riferimento intellettuali, collezionati da un Limonov il cui personalissimo «pantheon» ha accolto nel tempo, con invidiabile disinvoltura, personaggi che potevano andare da Bakunin a Evola, da Stalin a Mishima, da Alain de Benoist a Che Guevara, da Dugin alla famigerata «tigre dei Balcani» Arkan.
Il recente progetto di fare su di lui un film di finzione è nato, però, dallo strumento ritenuto unanimemente più efficace per conoscerne, talvolta ammirarne, talvolta detestarne la così sfaccettata personalità: ossia «Limonov», lo splendido libro in cui Emmanuel Carrère non si limita a tratteggiare energicamente il personaggio, ma in parallelo offre uno spaccato impagabile della società russo/sovietica dal Dopoguerra ad oggi.
Talmente impegnativo, il progetto, sia a livello narrativo che «etico», da aver scoraggiato prima il nostro Saverio Costanzo e poi il polacco Pawel Pawlikowski (che ha comunque partecipato alla sceneggiatura). Ci si è tuffato infine senza remore Kirill Serebrennikov. E a nostro avviso non poteva esserci scelta migliore, considerando anche la capacità del cineasta russo, già ampiamente dimostrata in passato, di infarcire una qualsiasi biografia cinematografica con quegli elementi mitopoietici ugualmente in grado di affrescare un'epoca. O più epoche, come in questo caso.
Forte di un Ben Wishaw in stato di grazia, «Limonov» di Kirill Serebrennikov si apre allo sguardo dello spettatore come un gioco di scatole cinesi, mostrando con uno stile lisergico e ultra-pop le diverse «età della vita», una vita decisamente fuori dagli schemi, alle quali il protagonista si è sempre rapportato con un misto di incoscienza, genuinità, irriverenza, sorprendente adattabilità e smodata ambizione: dalla grigia (e perciò in bianco e nero) post-adolescenza nell'URSS di Brežnev al frastornante, coloratissimo giro di giostra, rappresentato dall'esilio negli States, con tutti gli eccessi possibili e immaginabili. Così da approdare al non meno delirante capitolo del rientro in patria, imprescindibile qui il focus sull'audace formazione di un partito di opposizione ribattezzato Nazional-Bolscevico in quanto permeato per metà di acceso nazionalismo e per metà di nostalgie comuniste, con dure esperienze in carcere tra le pressoché inevitabili conseguenze per il nostro mai domo (anti)eroe.
Come nel capolavoro dedicato invece alla trasgressiva parabola rock di Victor Tsoi e dei «Kino», «Summer», Kirill Serebrennikov dimostra qui di saper trasfigurare i propri personaggi, lasciandoli profondamente umani ma proiettandoli verso il Mito. Pure il ruvido Limonov diventa così (o più semplicemente si conferma) icona Punk, rockstar maledetta della letteratura e della politica, con sullo sfondo una colonna sonora anche stavolta appropriatissima (Lou Reed, rock russo e tante altre intuizioni vi si fondono senza soluzione di continuità) e quelle cangianti scenografie, sempre connotate da un'impronta acida e visionaria; «quinte teatrali» in grado di assorbire e sublimare tanto la Realtà che la Leggenda, siano gli ambienti in questione di volta in volta americani o sovietici, dando vita così a un'indiavolata sarabanda.
Unica nota polemica: nel film non si poteva certo infilare tutto quello che c'è nel romanzo di Carrère, persino una serie televisiva sarebbe stata insufficiente, ma sebbene il lungometraggio non manchi di opportuni e genuini momenti di trasgressione (soprattutto sul versante erotico) può far storcere la bocca a noialtri «puristi del politicamente scorretto» che in sceneggiatura siano stati «epurati» proprio quei momenti della vita di Limonov, dai quali il pubblico occidentale più «progressista» e, in fondo, perbenista, poteva restare maggiormente scioccato. Vedi ad esempio i rapporti con il controverso filosofo nazionalista russo Alexandr Dugin o la discussa partecipazione del Nostro, orgogliosamente schierato coi Serbi, ai conflitti che insanguinarono i Balcani negli anni '90.
Pur privo di questi accenni «Limonov» di Kirill Serebrennikov, va detto con pari energia, resta un trip pazzesco, sfavillante, provocatorio, senz'altro in grado di destabilizzare lo sguardo troppo spento, addomesticato del pubblico. E per tutto ciò siamo portati a credere che lo stesso Limonov avrebbe molto apprezzato.
Voto: 8,5
«CineClandestino»
(Rivista di critica e informatione cinematografica),
11 settembre 2024
Benvenuti nel canale di Timap Studios, oggi parliamo di un film che ci è piaciuto molto e che ha buone possibilità di arrivare ai prossimi Oscar. Voi cosa ne pensate?
Il 5 settembre è uscito nelle sale «Limonov», diretto da Kirill Serebrennikov, adattamento del celebre romanzo di Emmanuel Carrere. Avvelandosi della grandiosa interpretazione di Ben Whishaw, il film, tuttavia, non è un tripudio di vita, musiche e colori come sembrava annunciare il trailer, né la stilosa presentazione a Cannes. Nella parabola storica fra personalismo e internazionalismo, Oriente e Occidente, realtà storica e finzione romanzesca qualcosa stride, e forse proprio questo rumore graffiante di sottofondo, così attenuato (se non censurato), è quello che rende piatta la resa finale dell'opera, riuscendo a risultare decisamente più compiacente che divisiva rispetto al personaggio (reale) che l'ha ispirata.
Sostenere lo sguardo: una sfida egoica
«Limonov» di Carrere, pubblicato nel 2012, non è una biografia tradizionale, ma piuttosto un romanzo che narra le avventure rocambolesche di un uomo che ha attraversato vari mondi e ideologie. Ėduard Veniaminovič Savenko, in arte Limonov (morto nel 2020), è nato nel 1943 in Unione Sovietica, ha vissuto una giovinezza difficile, è diventato un dissidente, un emigrato in Occidente, un buttafuori a New York, e successivamente uno scrittore di successo a Parigi, fino a rientrare in Russia alla fine della sua vita. Lo scrittore vuole «incontrare» l'anima errabonda di quest'uomo per paradossalmente unirsi alle sue origini russe, esperienza di avvicinamento che aveva già compiuto con «Un romanzo russo» (2007).
Nel film di Kirill Serebrennikov molti dettagli sono stati omessi, col regista che preferisce concentrarsi sulla voracità del protagonista, determinato a emergere a qualsiasi costo. Limonov viene presentato come un uomo capace di distruggere le élite per poi, paradossalmente, cercare il loro riconoscimento e sostegno, in una tensione costante tra ribellione e sottomissione al sistema. Se nel libro la sua figura emerge come complessa e sfuggente, capace di suscitare reazioni contrastanti nel lettore, la trasposizione cinematografica sembra rimanere troppo ancorata alla superficie, riducendo la ricchezza psicologica del personaggio, come anche il mistero del suo personaggio mediatico. Invece di esplorare le sfumature contraddittorie e l'ambiguità che lo rendono unico, il film si limita a seguire una narrazione biografica (da classico biopic da serie tv), sacrificando la parte finale della sua esperienza di vita, con tutte le implicazioni politiche più controverse. Dal punto di vista formale, il film assume una struttura quasi musicale, iniziando con toni leggeri e armoniosi, per poi crescere in intensità, seguendo le vicende tumultuose del protagonista. La fase ambientata a New York si trasforma in una sinfonia rock, che culmina in un crescendo drammatico dai toni hard rock, fino a rivelare un'anima profondamente punk, anarchica e nichilista che tuttavia non riesce a fare breccia.
Su un punto, in particolare, laddove il romanzo risultava convincente, il film perde di mordente. La storia — sicuramente unica — del personaggio, è rocambolesca, equivoca e paradossale, ma si smarca dal romanzo di Carrere facendo sparire la figura del narratore, dell'incontro fra l'autore parigino e la personalità indomita del russo. Certo, fugacemente lo vediamo, ma Limonov non si mostra più indirettamente, mediato attraverso la personalità letteraria schietta e al contempo contorta che lo elegge quale sorta di doppio impossibile, alter ego desiderato e insieme temuto.
La potenza dell'autofiction, infatti, stava precisamente nel confronto fra le due personalità. La secchezza della penna di Carrere smorzava certi eccessi tragici e lirici che qui vediamo trionfare. Certo, è irritante vedere scorgere fra le righe la fascinazione un po' «facile» e smielata. Limonov è un po' l'uomo d'azione che gli intellettuali a fine carriera si rendono conto che sarebbero voluti diventare da giovani, rendendosene conto retrospettivamente, quasi una fantasia senile. Questa identificazione con un'identità iper-virile ed engagé, un uomo che non si sarebbe sottratto alle sfide della Storia con la s maiuscola, è un buon mix, furbo e convincente a modo suo. Insomma, ci sono tutti gli elementi per elevare la figura del russo maledetto a sorta di idolo del nostro ego, per consentire un'identificazione eccessiva con lo spettatore, preda anche lui di questo incantesimo, una grande illusione come un American Dream al contrario.
L'anima bobo di Carrere si è rivelata nella sua grandiosità con il piccolo pamphlet «Calais» (2016) — dove la sua posa radical chic trionfa — e «Yoga» (2021), dove l'autofiction raggiunge vertici di auto-voyeurismo allucinati. Insomma, gli elementi per rendere il gioco di fascinazione-repulsione, esercitata sia dal suo Io letterario sia dal suo doppio russo ci sono tutti. Eppure se un ego è ingombrante, due che si confrontano su un terreno così diretto, fino a collidere, non lo sono altrettanto. Ecco, alla pellicola di Kirill Serebrennikov manca questo equilibro dialogico, sempre a rischio di esondare in qualche spiacevole eccesso, che — invece — su schermo mette in forma questo eccesso in una versione superficiale e pop, costruendo la sua poetica attorno a questa girandola esplosiva e fumosa che finisce nell'estinguersi nell'annuncio di una trasgressione auto-dichiarata e quindi auto-sabotata.
Lontano, no, nel cuore eccentrico della Russa
Quella di «Limonov» è la parabola di molti celebri russi, fatta di fughe e — talvolta — di ritorni. Agognati, rassegnati, desolati questi homecoming sono spesso raccontati come inevitabili, volontà imperscrutabile del destino. Quello che ci lascia la visione della pellicola pertiene precisamente a questo bailamme di emozioni e sentimenti, intrecciati ma anche raggelati nella asettica ricerca formale di Serebrennikov, che eleva Edouard Limonov a grande personaggio del Novecento, complice la colonna sonora che annovera pezzi storici e classici del rock. Troppo classici, oserei dire. La Russia di questi grandi autori del Novecento, invece, è arcaica, perduta perché nemica della vita individuale dell'indagine psicologistica come della vita sociale della storia corale, perché abita un territorio antichissimo e sempre attuale, quello dell'ispirazione sempiterna. Il cinismo ironico e dolente di Carrere, il pragmatismo fallace e romantico di Limonov danzano attorno a questo nucleo eccentrico, al ritmo di un battito remoto che ci ricorda che da qualche parte questo continente esiste ancora. Oltra la grandiosità di uno e il carisma dell'altro, c'è la Russia, insieme terra delle origini e materia viva da plasmare.
Un personaggio nel romanzo si avvicina tantissimo a questa poesia, e infatti è relegato sullo sfondo di questa vicenda, schiacciato dall'ego di questi «grandi» uomini. Si tratta di una giovane ragazza, Nastja, che si innamora di Limonov, e che gli resterà fedele quando verrà rinchiuso in carcere. Non è una ragazza da copertina, da ostentare come un trofeo, alla stregua della maggior parte delle sue donne o spasimanti, ma una ragazza normale, anche un po' bruttina. Non è nemmeno il «grande negro» che esalterà come contraltare della sua divina amante, che lo abbandonerà non appena sbarcheranno a New York. L'omosessualità diventa una posa quando, invece, qualcosa di più reale di questo slancio erotico rivela ciò che idealmente incarna la sua figura, oltre il circolo vizioso dell'ego e della vanità:
«Non aspettarmi. Vattene. Devi vivere la tua vita e non puoi farlo con me. Tra noi ci sono quarant'anni di differenza, e Dio solo sa quando uscirò di qui. Trovati un ragazzo della tua età, pensa a me qualche volta, avrai la mia benedizione».
Ma non riesce a dirglielo. Non soltanto perché tiene a lei, e perché nessun detenuto di nessun carcere al mondo respingerà mai l'amore di una donna, ma anche, e soprattutto — questo è almeno ciò che pensa Eduard —, perché quelle parole sarebbero un insulto per Nastja. Pronunciarle significherebbe trattare quella intrepida ragazzina da persona ordinaria, sottomessa alle regole comuni, mentre lei vuole con tutte le sue forze essere una persona straordinaria, un'eroina, l'unica donna degna dell'eroe che è Eduard, l'unica che terrà duro nella cattiva sorte e gli resterà fedele laddove tutte le altre lo hanno tradito.
Certo,
«Appena rimesso in libertà, aveva scaricato la valorosa piccola Nastja per buttarsi su una di quelle donne di categoria A alle quali non ha mai saputo resistere».
Eppure lei non è sconfitta, ma vincente. Ha saputo connettersi con il substrato alla base della «grande incognita» Limonov, ha cercato la grandezza per lei e per lui, ci ha creduto e ha prodotto col suo amore qualcosa di diverso dalla sterile fascinazione per un personaggio mitico che si esalta, si critica e si dimentica come si confonde la realtà con la finzione. Nel regime della post-verità c'è posto anche per la post-ammirazione.
La fiducia alla base di questo amore richiama un sentimento viscerale, che si fa naturalmente arte, che rende le opere della grande tradizione russa tanto indimenticabili, anche quelle indirettamente ispirate da essa. In filigrana, la ragazza concorre a inseguire questo ideale di grandezza, incarnato da quest'uomo oltre sé stesso, oltre il giogo narcisistico che continuamente si (ri)specchia in Carrere, che riluce in modo frammentario nella miriade di ideologie abbracciate e abbandonate, nella sua opera polimorfa. Che concorrano fattori storici, contingenti, trans-culturali, alla base di questo artificio autentico, poco importa. Quello che importa è farsi interpreti di questa forza nascosta che canta le contraddizioni di un popolo e di una cultura, che anche nell'immaginario di un uomo mitico,— fra la sterile fuffa e la leggenda postmoderna — riesce a ridare lustro alla creativa nostalgia della Madre Russia, al grandioso sogno della sua terra che nutre il suo ego, fra rivoluzione e regressione. Non a caso, fra due uomini e una miriade di donne, è proprio lei, infine, a prevalere, matrigna fertile e indomita.
«Хватит пиздеть!
Иди разбивай витрины,
Если ты социально против»,—
эти строчки из стихотворения Лехи Никонова я вспомнила, посмотрев новый фильм Серебрянникова «Лимонов».
Личность Эдуарда Лимонова меня никогда особо не занимала. Он ассоциировался с книгой «Это я — Эдичка», которую я тайком брала с полки и читала, пока никого из взрослых не было дома (бабушка назвала бы описанное в ней объемным словом «похабщина»), и кадрами из новостных выпусков, на которых немолодому мужчине со странной бородкой заламывали руки и сажали в автозак.
После фильма я заинтересовалась феноменом Лимонова. Прочитала несколько интервью с ним и о нем и выборочно очерки из книги «Священные монстры». И, кажется, я даже начала к нему проникаться.
У меня сложилось впечатление, что Лимонов был очень свободным человеком и жил без оглядки на чьи бы то ни было установки. Он все время экспериментировал, примеряя на себя разные роли, вдохновляясь жизненным примером интересных ему выдающихся людей. Он как будто конструировал свою жизнь, чтобы стать, в первую очередь, персонажем интересным самому себе.
Недаром, его самая известная книга написанная в модном сейчас жанре автофикшн.
Вот, например, его ирредентистская позиция и поход в Казахстан сразу вызывают образ итальянского поэта, писателя и политика Габриэле Д'Аннунцио (которого Лимонов считал, на минуточку, круче Муссолини), захватившего и удерживавшего в течение года город Фиуме (сейчас Риека на территории современной Хорватии). И чем не легионеры д'Аннунцио (так на римский манер он называл своих воинов) молодчики-нацболы Лимонова?
Рискну предположить, что именно его «настоящесть» и субъективный идеализм привлекали в партию молодых людей. Он не просто бросал эпатажные заявления, его слова не расходились с действиями.
По словам режиссёра К. Серебрянникова, фильм не ориентирован на российскую аудиторию, но, мне кажется, что только те, кто пережил эпоху распада СССР смогут приблизиться к пониманию личности Лимонова, для остальных Лимонов не более, чем клише — бунтарь-фрик (как, например, Че Гевара, бунтарь-революционер).
Напоследок, несколько рандомных цитат Лимонова:
— Мне всегда хотелось быть тем базлающим мальчиком из сказки Андерсена, который завопил: «А король-то голый!». И мальчику не важно, что будет потом, что все бросятся бить его — ведь боль побоев ничто в сравнении с неизъяснимым удовольствием возопить правду.
— Вся моя жизнь — это песнь об одиночестве, иногда грустная, иногда ликующая.
— Если выможете проснуться однажды дождливым весенним утром, полежать, подумать, послушать музыку и честно сказать себе вдруг: «А ведь я никто в этой жизни — говно и пыль», тогда на вас еще рано ставить крест. Только честно, не для людей, а для себя признаться.
— В нежном возрасте 15 лет я купил себе на сбереженные деньги первые гантели и с тех пор пыхтел с гантелями в различных странах мира. Они сообщали мне хорошее настроение, а мерное дыхание восстанавливало мне самочувствие и психику.
— Я всегда был патриотом и никогда не скрывал этого. В моих милитаристских устремлениях, я считаю, нет ничего зазорного. В отличие от многих русских попавших на Запад, я России никогда не стеснялся. Скорее, чувствовал определенный комплекс превосходства по отношению к Западу. Что же касается России, я всегда исходил из того, что мы великая нация. Да, когда-то мы захватили земли, так ужэто сделали наши деды и я чувствую определенную гордость за мою родину, за ее историю.
«Bigger than life», più grande della vita. Più grande della letteratura e della poesia, più grande della ragione — «io non cerco la logica ma il piacere» — più grande del cinema: il problema è come raccontare Limonov! Lo scrittore francese Emmanuel Carrère lo ha fatto in 350 pagine, dopo averlo incontrato, conosciuto, seguito a lungo nelle sue peregrinazioni russe. E al libro di Carrère si è ispirato il regista russo Kirill Serebrennikov per dare forma di film alla figura di Limonov, senza giudicare ma riconoscendogli comunque anticonformismo, libertà e spregiudicatezza radicali. E quindi «Limonov» è un biopic, una biografia filmata di uno che «è stato teppista in Ucraina, idolo dell'underground sovietico, barbone e poi domestico di un miliardario a Manhattan, scrittore alla moda a Parigi, soldato sperduto nei Balcani; e adesso, nell'immenso bordello del dopo comunismo, vecchio capo carismatico di un partito di giovani desperados. Lui si vede come un eroe, ma lo si può considerare anche una carogna: io sospendo il giudizio», diceva Carrère. E il film, un incrocio di piani temporali, bianco e nero e colore, stili diversi, è sicuramente trasgressivo e creativo, oltre che interessante visto che sullo sfondo c'è la Storia, quella russa in un periodo particolarmente turbolento — Limonov è nato nel 1943 e scomparso nel 2020 —, da Gorbachev alla caduta del muro di Berlino e poi oltre. La nota di vibrante autenticità viene invece dalla strepitosa prova di Ben Whishaw. Quanto alla messa in scena c'è poco da dire: è stata dettata da Limonov stesso e Serebrennikov ha applicato l'eterna legge della «divina mimesi», visto che i mezzi e l'estro non gli facevano difetto. Da vedere.
Al cinema. Nelle sale il film di Kirill Serebrennikov.
La ballata a cui allude il titolo originale del film di Kirill Serebrennikov «Limonov, The Ballad» mette l'accento sulla colonna sonora che attraversa diverse epoche dagli anni Settanta al duemila, come a sottolineare l'esplosiva personalità del protagonista con i rivoluzionari (e proibiti) ritmi del rock in evoluzione. «Limònov» che evoca in russo la parola «granata» intesa come bomba a mano è lo pseudonimo di Eduard Veniaminovic Savenko. Eddie, studente, operaio, poeta, pronto a esplodere e a dar inizio a una sommossa, presente sulla scena con l'obiettivo di diventare un eroe, il più grande poeta russo della sua epoca, l'autentico volto ribelle della sua generazione. Si trova in una condizione difficile, né poeta ufficiale né dissidente, nutre un profondo disprezzo per Brodskij e per Solzenicyn «che finge di essere antisovietico».
Già a cominciare dal suo pseudonimo infastidisce le autorità preposte alla cultura, che come sempre nei vari paesi comunisti si mostravano amichevoli e insieme pronti al ricatto. L'alternativa è diventare una spia dei circoli intellettuali o finire in prigione per i suoi comportamenti poco consoni, con l'accusa ufficiale di distribuzione di samizdat, reato penale. Quando incontra Helena, altrettanto burrascosa, il suo personale sturm und drang lo porta a ferirsi brutalmente di fronte alla sua porta chiusa, a scrivere il suo nome a caratteri cubitali sui muri con il sangue che sgorga e svenire. Lui adora la pazzia, non gli interessa niente altro. Lei naturalmente lo sposa. La scelta è prendere la via dell'esilio, nel '75 arrivano a New York dove l'euforia li travolge, poi si scontrano con lo stesso clima di miseria, ma di segno diverso: mentre a Mosca la povertà è condivisa, nel mondo capitalistico l'ineguaglianza economica è ostentata.
IL FILM mantiene al centro il protagonista con passaggi stilistici che lo accompagnano, dai fumosi e alcolici interni moscoviti alle atmosfere da New American Cinema più simili a riprese documentaristiche, con qualche tocco lisergico a sottolineare le visioni d'epoca. Limonov diventa un clochard, poi, stanco degli abissi della povertà, diventa maggiordomo presso un miliardario che lo protegge. La sua strada è segnata, percorsa anche dagli altri connazionali celebri: pubblicherà in Francia diventerà famoso, potrà tornare in patria a presentare i suoi libri, sarà arrestato, ma raggiungerà la fama, le band punk cantano i suoi versi («sono un tritone vissuto in un ruscello…»). Entra nella storia della letteratura, ma anche nella politica con lo stesso tocco di follia, pronto a New York a combattere il capitalismo se solo trovasse qualcuno a seguirlo, tornato in Russia a organizzare piccoli manipoli «rossobruni» (termine inventato da lui), per riaffermare la ricostruzione dell'impero, si unisce all'esercito serbo, cecchino a Sarajevo (citazione di Serbian epics il bel documentario di Pawlikowski che di Limonov è sceneggiatore), finisce in Siberia per tentativo di colpo di stato quando esce è il trionfo. «Non morirò nel mio letto, sarebbe così ingiusto», dice, ma è stato proprio così, scomparso nel 2020 in piena pandemia, dimenticato. Sulla base della biografia di Emmanuel Carrère (pubblicata in Italia da «Adelphi» nel 2011) Serebrennikov passa dalle luci di New York, alla caduta del muro di Berlino, alla perestroika da cui il poeta prendeva le distanze, alla fondazione del partito nazionalbolscevico, evocando senza strappi epoche differenti, con un senso di continuità dal film biografico, alle citazioni, a tocchi di documentario: tutto il film è stato girato in Russia e le ultime riprese bloccate al momento dell'invasione dell'Ucraina, terminate in Lituania.
Interprete perfetto è l'inglese Ben Wislow, nella sua carriera è stato Amleto, Keith Richards, Rimbaud.
Girare un film sulla vita di Eduard Limonov (pseudonimo di Eduard Veniaminovic Savenko), nato nel 1943 e morto a Mosca nel 2020, poteva sembrare un'impresa all'apparenza demenziale, tale la «portata» del personaggio in questione. Poeta, drammaturgo, militante rivoluzionario, se vogliamo anche un delinquente, perfino maggiordomo di un miliardario a Manhattan e guerrigliero durante la guerra civile jugoslava quando si schierò con i serbi. Non ultimo fondatore assieme ad Aleksander Dugin del Partito Nazionale Bolscevico.
Fu avversario di Vladimir Putin e successivamente dei neocomunisti. In poche parole un personaggio a tutto tondo al quale il regista Kirill Semenovic Serebrennikov ha voluto dedicare un film, tratto dalla biografia omonima scritta dall'autore francese Emmanuel Carrere, che tra l'altro ha svolto il ruolo di consulente per questo lungometraggio.
Limonov in concorso
E' stato in concorso all'ultimo festival di Cannes e ora esce nelle sale cinematografiche con una certa curiosità. Tra l'altro prima di essere girato dal russo Serebrennikov (regista autore in precedenza di «La moglie di Tchaikovsky»), il progetto era stato proposto anche al nostro Saverio Costanzo e al polacco Pawel Pavlikowski. Alla fine dietro la macchina da presa è andato il russo che ha voluto nei panni di Limonov il bravo attore inglese Ben Whishaw, già visto in «Storia di un assassino» e «Skyfall». Una curiosità il soprannome «Limonov» deriva dalla bomba M26 detta bomba limone, che ben si addiceva alla scrittura esplosiva di Eduard Savenko.
La storia di Limonov
La storia viene raccontata in modo molto fedele al «romanzo biografico» di Carrere, ovvero attraverso i racconti delle sue donne sparse nel mondo. Lo vediamo lasciare l'Unione Sovietica per approdare a New York, dove inizialmente seppur scrivendo vivrà i suoi primi giorni come un vero e proprio barbone, fino a quando non verrà assunto in qualità di maggiordomo da un eccentrico miliardario. Raggiunta una certa notorietà farà ritorno in Europa e precisamente a Parigi, dove si metterà subito in contatto con diversi intellettuali francesi, riuscendo ad ottenere addirittura la cittadinanza francese. Quando cadrà il regime sovietico rientrerà a Mosca dove sarà «accolto» come un antieroe politico.
Limonov ben interpretato
Diciamo che il personaggio è ben interpretato dall'inglese Ben Whishaw, soprattutto nell'aspetto punk che contraddistingueva Limonov nel suo incedere. Però l'aspetto politico, l'ideologia a volte sfuggono e ci si immerge più nel personaggio che a tratti pare essere quasi un eroe e non un antieroe. C'è una frase emblematica che sintetizza il personaggio e, forse, tutta la sua ideologia. Dice:
«In Russia se vieni al ballo, devi essere pronto a ballare. Io sto con i rossi, i neri, i gay, i porotricani o dalla parte di chi non ha niente da perdere».
Anche se avete letto il libro di Carrere, andate a vedere il film e sarà una sorpresa.
Recensione scritta a Cannes 2924, dove «Limonov» è stato presentato in concorso.
Mi ci sono accostato con pregiudizio favorevole, affascinatoo com'ero e continuo a essere dallo scrittore-politico-avventuriero e molto altro Eduard Limonov, nom de plume e nome d'arte (la sua vita è stata, da autentico dandy, un'opera d'arte, la sua migliore, superiore alle sue creazioni poetiche e lettarie) del russo Édouard Veniaminovitch Savenko: nato il 22 febbraio del 1943 a Dzerjinsk, cresciuto a Karhov/Kharkiv, la città ucraina ora tenuta sotto scacco dalle armate putiniane, deceduto a Mosca il 17 marzo 2020. In un mezzo una vita che è letteratura, è romanzo già prima che Emmanuel Carrère lo intervistasse e scrivesse un libro tra biografia e narrativa, «Limonov» appunto, che lo ha reso figura universalmente conosciuta. Anche figura centrale per chi volesse capire la confusa fase di transizione dalla caduta dell'Urss fino all'avento di Putin passando per la stagione di Eltsin (ma anche per capire cosa sia successo nell'Est Europa del post-comunismo, tra democrature, rigurgiti autoritari, antisemitismo, nazionalismi esaperati). Ho molto amato il libro, amo Kirill Serebrennikov — oggi esule, conviene ricordarlo, in Europa occidentale dopo guai con il regime di Putin — per i suoi film (soprattutto «Izmena», «La moglie di Chaikovsky», «Petrov's Flu» sì). Sicché sono andato a vedere questo «Limonov — The Ballad» già convinto che mi sarebbe piaciuto. La visione ha in effetti confermato. Anche se mi aspettavo qualcosa di più potente, incisivo, di più inquietante. Che si addentrasse meglio nella fase matura di Savenko/Limonov, la più interessante, con il suo rientro in patria dopo lunghi anni di esilio prima inflittogli poi autoinflitto per riproporsi non solo cme scrittore (discretamente) affermato in Europa e America, ma conme leader d'opinione e leader politico assai discutibile. Una figura sintomatica di quello che oggi chiamiamo rossobrunismo, quel territorio ideologico-politico in cui si fondono eredità, nostalgie, valori, pratiche, teorie, simbologie mutuate dai totalitarismi, tradizionalmente considerati opposti, neri e rossi. Fasciocomunista: si potrà dire? Nonostante la sua vita randagia alle spalle il Limonov tiornato a casa dichiara nostalgia per Stalin, è apertamente nazionalista e panrusso dunque sostenitore dell'egemonia russa su altre culture e etnie, fonda un partito-gruppo combattente che dire ambiguo è poco, sospeso tra militanza e criminalità, composto perlopiù da giovani uomini con vocazione alla violenza, all'assalto, addestrati militarmente, cementati da rituali e simbolismi che si rifanno all'immaginario nazi-metal. O nazifascista tout-court. Limonov finirà in galera, finirà anche nella ex Jugoslavia a combattere con i serbi di Milosevic in nome del panslavismo. Ma su questa fase matura il film ci dice poco, meno di quanto ci si aspettasse e avesse raccontato Carrère. Il quale appare in una scena, a sottolineare il proprio endorsement all'operazione condotta da Serebrennikov.
Il regista privilegia la prima parte della vita del suo protagonista, quella delle scelte esistenziale radicali, sovversive, antiborghesi, antisociali, asociali, antitutto. Scelte con dentro qualcosa del tradizionale nichilismo russo, ma infleunzate soprattuttoi da quanto avviene neglia anni Sessanta in Occidente con i movimenti di protesta, la liberazione sessuale, l'«espansione» della coscienza attraverso le droghe ecc. ecc. Gli anni di bohème di Limonov in Russia coincidono con quelli del cosiddetto disgelo kruscioviano seguito allo stalinismo, contraddistinti dall'esplosione di una scena cultural-giovanile assai vitale. Arte, teatro, cinema, poesia, letteraura. Giovane ragazzo a Kharkov, Savenko non ancora Limonov frequenta gli ambienti della fronda intellettuale consentita e tollerata. Vuole diventare poeta. Conosce una ragazza bellissima, ne diventa il compagno, si faranno espellere entrambi dalla Russia, avanno in America. Vita grama. Limonov finisce sulla strada, ha storie omosessuali, lavora come maggiordomo da un riccastro di Manhattan. Il film dedica la maggiore attenzione a questa stagione di un Savenka ormai Limonov che cerca disperatamente di sopravvivere e di scrivere quel bestseller che gli cambierebbe la vita. Quando il suo protagonista torna in Russia (dopo aver pubblicato qualche libro che gli ha dato una certa fama, compreso lo scandaloso «Il poeta russo preferisce i grandi negri», preferenza che in una scena del film risulta assai evidente), «Limonov» perde paradossalmente quota, evidentemente a Serebrennikov il leader rossobruno degli ultimi anni interessa poco (e però quant'è bravo come metteur en scène). Peccato. Disturbano le scene russe tutte girate in inglese. Scelta immagino imposta dalla produzione.
Nota: Emmanuel Carrère compaee in una breve scena nella parte di sé stesso, segno evidente dell'approvazione da oparte suo del progetto di Kirill Serebrennikov.
Nella nuova puntata del CineFacts Podcast diciamo la nostra su «Love Lies Bleeding», Kristen Stewart e Katy O'Brian in un thriller erotico pulp e sudaticcio, «Rebel Ridge», dal regista di Green Room un thriller action a metà strada tra Rambo (l'originale) e Jack Reacher (la serie) e «Limonov», un biopic sul controverso scrittore russo scappato a New York e diventato icona punk, ma soprattutto abbiamo due ospiti super speciali: Carolina Crescentini e Giampaolo Morelli!
Tutto questo e la solita dose di novità, recensioni, approfondimenti e tanto, tantissimo nonsense su Cinema e Serie TV, serviti a voi senza spoiler e con tanta passione dalla redazione di CineFacts.it!
Presenta il regista, autore e produttore Paolo Cellammare in studio con il il fondatore e direttore editoriale di CineFacts Teo Youssoufian e con il proiezionista e organizzatore di festival Marco «McLovi» Lovisato!
La folle vita (romanzata) di Limonov, poeta, scrittore, senzatetto, maggiordomo, agitatore politico, galeotto, guerrigliero e leader di partito.
Voto: 6,5
Limonov è una coproduzione italiana, francese e spagnola diretta da Kirill Serebrennikov e basata sul libro «Limonov» di Emmanuel Carrère. La sceneggiatura è di Paweł Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov, mentre nel cast figurano Ben Whishaw (Ėduard Limonov), Viktorija Mirošničenko (Elena Ščapova), Tomas Arana (Steven), Corrado Invernizzi (Lënja Kosogor), Evgenij Mironov (Kuznecov)
Il russo Kirill Serebrennikov descrive il controverso Eduard Limonov, affidando a Ben Whishaw il ruolo di protagonista e alla splendida attrice russa di soli 30 anni Viktoria Miroshnichnko il ruolo di sua moglie, già premiata a TORINO per il ruolo di La radazza d'autunno.
Il regista ha scritto la sceneggiatura insieme a Pawel Pawlikowski e Ben Hopkins, ma questa non è originale: si tratta dell'adattamento cinematografico di Limonov (2011), la biografia romanzata del poeta e dissidente politico sovietico Ėduard Limonov, scritta dallo scrittore francese Emmanuel Carrère (che è anche stato consulente del film).
Il regista russo Kirill Serebrennikov («Leto», «Petrov's Flu» e «La moglie di Čajkovskij») firma una pellicola epica che racconta l'incredibile storia di Eduard Limonov.
Una fatica cinematografica che il regista descrive, infatti, così: «Probabilmente il progetto più complicato della mia vita». Basato sul libro bestseller dello scrittore francese, che con quel romanzo vinse il Prix Renaudot nel 2011, scopriamo quello che bisogna sapere di questo capolavoro arrivato nelle scorse ore nelle sale italiane.
Il film non è dunque un vero e proprio biopic, ma una versione romanzata della vita di Limonov, guardata da un punto di vista occidentale.
Eduard Limonov era dominato da una sincera attitudine punk, e il punk di Serebrennikov si esprime nel modo in cui si muove la macchina da presa, nel montaggio, nella recitazione, certo, ma anche nel modo in cui il personaggio e la storia interagiscono le scenografie. Limonov procede incessante, senza una pausa, senza un filo logico che non sia quello della volubile e inarrestabile voglia del suo protagonista si seguire l'istinto, la distrazione, la suggestione momentanea e fugace, la sua voglia di cambiare serata, locale, amici, o vita, nel giro di un secondo.
Il film racconta la scandalosa storia del poeta russo.
Dopo aver raggiunto una certa fama in patria, si trasferì a New York, dove visse anche come senzatetto, per poi tornare in Europa, a Parigi.
Qui Limonov entrò nei circoli letterari francesi e ricevette perfino la cittadinanza.
Una volta tornato in patria, dopo la caduta dell'URSS, non solo venne definito un antieroe politico, ma fu attivissimo in politica specialmente in campo bellico.
Limonov è stato descritto in diversi modi o, meglio, è stato tante cose: militante rivoluzionario, delinquente, scrittore underground, maggiordomo di un miliardario di Manhattan, amante delle belle donne, attivista politico, guerrafondaio.
È stato tutte queste persone, ma anche un poeta e romanziere, che ha raccontato la sua grandezza, imprimendo nell'inchiostro tutto se stesso.
Il racconto della vita di Eduard Limonov è anche un viaggio tra la Russia, l'America e l'Europa nella seconda metà del XX secolo.
Per il suo ritratto dello scrittore torinese Primo Levi riceve molte lodi da pubblico e critica quando, nel 1995, lo spettacolo partecipa al festival di Edimburgo.
La storia della vita di Limonov è un viaggio attraverso la Russia, l'America e l'Europa durante la seconda metà del XX secolo.
Nei panni di Eduard Limonov è semplicemente formidabile.
A Cannes il film è stato applaudito per 10', e anche Viktoria Miroshnichnko applauditissima sul red carpet anche per il vestito B/N di Alesander McQueen e le originali scarpe dove il tacco alto è sostituito da due gambe femminili con tanto di glutei scolpiti.
«Limonov è stato teppista in Ucraina, idolo dell'underground sovietico, barbone e poi domestico di un miliardario a Manhattan, scrittore alla moda a Parigi, soldato sperduto nei Balcani; e adesso, nell'immenso bordello del dopo comunismo, vecchio capo carismatico di un partito di giovani desesperados. Lui si vede come un eroe, ma lo si può considerare anche una carogna: io sospendo il giudizio».
Queste righe del primo capitolo del libro di Emmanuel Carrère ci danno le coordinate con cui leggere e decodificare «Limonov», tratto dal romanzo del 2011 dello scrittore francese, il film di Kirill Serebrennikov sospende il giudizio, e se ne formula uno lo nasconde molto bene in un marasma di rumori assordanti e immagini sgargianti.
Serebrennikov riporta la versione romanzata delle ascese e delle cadute di Eduard Limonov, personaggio controverso e indecifrabile che ha vissute mille vite diverse: dall'infanzia e adolescenza di povertà e delinquenza all'ascesa sociale come giovane poeta cullato dalla società underground sovietica, fino alla permanenza a New York fatta di sesso, stupefacenti e ancora sesso e che fa da spugna che cancellerà tutto che è venuto prima, tranne la sete di riscatto di Eduard detto Eddie. È proprio l'ambizione il motore del racconto della vita piena di pericoli e di eccessi del poeta, e l'ambizione è una forza cieca e caotica, capricciosa e perennemente insoddisfatta, pronta a spazzare via ogni cosa e a rimescolare le carte in tavola.
Il tempo del racconto di «Limonov» sembra travolto da questa forza dispettosa, con diversi flashback dei viaggi di Eddie che aprono delle crepe nelle sua frastagliata personalità. Ed è ancora New York, città delle opportunità colte per caso e perse per scelta e di una rabbia in costante detonazione, a diventare cantrice di questa ballata «acida e bellicosa» come l'indole a cui si rifà il nome d'arte di Eduard.
Le immagini della vita di Limonov mantengono la consistenza cartacea del romanzo da cui sono tratte: il film di Serebrennikov è un tripudio di collage dal sapore dadaista, con il suo scomporre la realtà per poi riassemblarla in un'immagine allucinatoria che ne fa emergere le crepe, le storture e le verità più profonde.
«Limonov» gioca sui confini labili che rendono così interessante il personaggio di Eduard: a metà tra masochismo e grandeur, egotismo e disprezzo di sé, il Limonov di Serebrennikov si colloca a metà tra il racconto epico e il romanzo di formazione e, come una granata, li fa saltare in aria. Quasi a ricordarci che nel mondo contemporaneo non è possibile né essere giovani né tantomeno eroi.
Playhouse Cinema TLV | Кино в Израиле • playhouse_tlv | Tel Aviv, Israel
А вы читали книгу «Это я — Эдичка»? Знаковый роман Эдуарда Лимонова, который принес ему широкую известность. Во многом автобиографическое произведение было написано в 1976 году в Нью-Йорке. Впервые роман частично опубликован в третьем номере парижского журнала «Ковчег» в 1979 году, и в том же году полностью издан в Нью-Йорке. Этот роман открыл Лимонова широкой аудитории и стал основой его литературной славы.
Многие моменты из книги можно увидеть в новом фильме Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке», который мы покажем в @playhouse_tlv уже этой осенью.
* Кадр из фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке».
La pellicola però minimizza la stagione della dissidenza e del sodalizio con Dugin.
In una delle scene che più restano impresse dell'atteso biopic nelle sale in questi giorni, «Limonov» di Kirill Serebrennikov, il protagonista riferisce a una delle mille comparse nella sua vita un presunto commento su di lui di Baryšnikov, che lo definiva «solo un altro russo». Limonov non sembra disprezzare la definizione, sicuramente sprezzante, del ballerino che qualche anno prima era diventato cittadino naturalizzato statunitense, e anzi, la fa propria, ribadendo: «Esatto, sono solo un altro russo», e ripropone questa sua alterità rispetto ai «russi da salotto» anche in uno scambio di battute con Erofeev, invitato a cena nella casa dove Limonov stesso faceva da maggiordomo a un magnate americano.
E però nel film di Serebrennikov Eddy, Edička, Eddy-baby non sembra affatto «solo un altro russo». Per un verso perché la vita del protagonista sembra tutt'altro che ordinaria, già dai suoi esordi da teppista a Kharkiv, e per l'altro perché nei primi due terzi del film c'è davvero poco di russo, se non qualche accenno, molto di maniera. Nell'adolescenza sovietica di Eduard Veniaminovic Savenko (così si ostina a chiamarlo il sempiterno membro del KGB/FSB anche dopo l'invenzione dello pseudonimo «Limonov», ispirato alla granata Limonka) e soprattutto nella tormentata storia d'amore con Elena c'è decisamente più di parigino e americano che di russo, e lo stesso si può dire della fase corrispondente al provocatorio — e solo parzialmente compreso come tale, parrebbe — «Al poeta russo piacciono i grandi negri».
Dunque più che «solo un altro russo» nei vent'anni di sesso, droga e rock & roll allo spettatore pare di guardare «solo un'altra rockstar», o «solo un altro beatnik», un Allen Ginsberg o un Robert Mapplethorpe, complici le scelte riguardo a colonna sonora e inquadrature, più affini a «The Dreamers» che a «Leningrad Cowboys» — senza dire della tremenda somiglianza del giovane Limonov (peraltro ben interpretato da Ben Whishaw) con Steven Tyler degli Aerosmith!
Cosa non funziona nella pellicola
Quello che però pare l'«errore» centrale del film, che poi a cascata finisce per influenzare tutta la pellicola, è la sproporzione fra la prima e la seconda parte, quella riguardante la fase più propriamente nazbol e de «L'altra Russia», errore forse implicitamente riconosciuto per mezzo di una sorta di intermezzo meta-cinematografico dove l'attore esce ed entra dalle finestre di alcuni edifici in fiamme, che lo portano di volta in volta sullo scenario di un diverso fatto storico saliente degli anni '80, traghettando direttamente lo spettatore negli anni '90. Di conseguenza, la parte più interessante e, potenzialmente, più incendiaria e autenticamente russa di Limonov, quella della dissidenza (seppur vissuta a modo suo) e della colonia penale (dove scriverà «Il trionfo della metafisica») e quella del sodalizio con Dugin — appena visibile in un vedo-non vedo sullo sfondo di un paio di inquadrature — risulta compressa e anche «depotenziata», epurata di episodi più o meno rilevanti, sicuramente considerati urticanti per l'impressionabile pubblico occidentale — si pensi alla presenza in Bosnia-Erzegovina al fianco di Radovan Karadzič, o alla vicenda sentimentale in tarda età con una giovane punk forse appena maggiorenne.
Se quindi, da un certo punto di vista, il film di Serebrennikov è un'occasione persa, specialmente per chi il personaggio di Limonov lo conosce da tempo, risulta sicuramente godibile per gli spettatori sufficientemente ignari. E sicuramente Limonov, che già nel 2018 a margine di una presentazione milanese del suo «Zona Industriale», aveva dichiarato, a proposito del romanzo di Carrère, che
«È una sua opera. Non deve piacermi. Carrère mi ha visto così, io non mi vedo come mi descrive, ma non è importante, perché lui per me ha fatto una gran cosa. Mi ha presentato al pubblico di massa. Il suo romanzo è stato tradotto in 35 lingue»,
e anche
«Del «Limonov» di Carrère ho letto le prime 45 pagine e mi sono state sufficienti. Io non scavo dentro di me, lascio agli altri il diritto di vedermi come vogliono»
non si sarebbe aspettato niente di più di questo.
D'altra parte, cosa c'è di più autenticamente trasformista e libertario che lasciare al singolo artista, e al singolo spettatore, la libertà di tutto, compresa quella di immaginarci?
Incontrai il protagonista del libro di Carrère e ora del film di Serebrennikov venti anni fa. Scena assurda di monosillabi pronunciati attorno a un tavolo di formica. Trama del romanzo sublime della sua compagna Elena.
Ho conosciuto Eduard Limonov, il soggetto del romanzo di Emmanuel Carrère e ora del film di Kirill Serebrennikov, a Mosca nel 2004. Il poeta, capo del partito nazional-bolscevico (il nome non era una boutade; la declinazione del comunismo in chiave radicalmente nazionalista — e con risvolti nichilisti — ha una sua storia, di cui non ci occuperemo qui) era reduce di alcuni anni di reclusione, molti dei suoi — per lo più giovanissimi — seguaci ospiti delle patrie galere. Il primo che me ne parlò, era stato, moltissimi anni prima, Mauro Martini, un geniale slavista professore all'Università di Trento, autentico «pescatore di perle», capace di capire in anticipo i fenomeni più interessanti della cultura russa scomparso non ancora cinquantenne (e uno dei miei più cari amici).
Un'amica e collega, Margherita Belgiojoso, all'epoca di casa a Mosca, fissò l'appuntamento. Andammo in taxi, che se me lo rammento, cambiammo due volte, arrivammo in un edificio, di quelli sovietici, gigantesco, costruito a risparmio, un casermone dall'ascensore sporco, il vano delle scale dalle pareti scrostate. Suonammo alla porta di un appartamento. Qualcuno aprì. Ci portò in soggiorno, spoglio, con pochissimi mobili, essenziali. Limonov era seduto su un divano, credo di color grigio marrone scuro, un tavolo da caffè, senza un libro né oggetto, sopra. Lui era un uomo pallido, molto magro, con una barba né corta né lunga, occhiali dalla montatura spessa e con le lenti spessissime; quasi uno stereotipo, da cattiva letteratura e cattivo giornalismo, dell'intellettuale russo. Non rivolse lo sguardo né a me né alla collega. Ci disse di avviarci verso la cucina, si alzò, noi lo seguimmo.
Anche la cucina era spoglia. Un piccolo tavolo di formica, tre sedie scomodissime. Lui preparò del tè (altro stereotipo da letteratura). Ecco, per quasi un'ora Limonov continuò a guardare la superficie del tavolo, la tazze del tè, le sue scarpe. Mai alzò gli occhi (o forse sì una volta), mai guardò in faccia i suoi interlocutori. Disse qualche frase con una voce bassissima, quasi sussurrando. Non sorrise mai. Alle domande rispondeva con monosillabi, salvo una volta correggere qualche nostra (anzi mia) inesattezza insita nella domanda, circa la genesi del nazional-bolscevismo e circa gli scopi del suo partito.
Intervista fallita. Niente articolo. Una lezione di vita utile, forse.
Mi sono ricordato di quell'incontro guardando il film di Serebrennikov appunto, con Ben Whishaw nel ruolo del protagonista e con la sceneggiatura di Pawel Pawlikowski, il regista polacco del bellissimo Ida (Oscar, nel 2015, per il miglior film straniero), un'opera che sfiora il tema del nichilismo intrinseco nella prassi stalinista, e che il nichilismo lo ha frequentato in un cortometraggio Serbian epics (1992). Il film di Serebrennikov ripercorre praticamente tutto l'arco della vita di Limonov, dalla giovinezza a Kharkiv e fino alla fine. Ma il nucleo narrativo principale sembra essere la sua vita a New York, anni Settanta, le sue esperienze estreme, da cui trasse il libro Eto ya Edička, il viaggio verso l'abisso (non sveleremo i dettagli), verso l'umiliazione appunto estrema e che in qualche modo dà il senso alla sua vita, quasi una forma di spiritualità. Ed è questo il tema — molto presente in tutta la letteratura russa in diverse declinazioni — che aveva affascinato l'amico da cui ho imparato tanto, Mauro Martini.
Ma poi c'è un'altra storia. La coprotagonista della discesa nell'abisso di Limonov è la sua compagna di vita all'epoca e moglie, che viene presentata come Elena.
Elena, recitata dalla bravissima Viktorija Mirošničenko, fa la modella del nudo, e a un certo punto Limonov in preda alla gelosia tenta di strangolarla (una specie di Otello russo a New York). Lei lo lascia, anni dopo i due si incontrano, lei dice di vivere con un uomo ricco e tirchio e di voler partire per Madrid, poi niente. Ecco di Elena abbiamo la versione (elaborata dal regista) dell'uomo. Una scelta narrativa coerente, niente da criticare.
E tuttavia, resta la domanda, chi è Elena? Si chiama dunque Elena Ščapova. In rete si può vedere una sua foto a Peredelkino, il luogo abitato dal fior fiore degli scrittori e poeti russi e sovietici, accanto a Lilli Brik, intellettuale, attrice e musa di Vladimir Majakovskij, una delle principali protagoniste della vita culturale sovietica, scomparsa all'età di 87 anni, nel 1978. Nelle interviste che rilascia ai giornali russi racconta delle sue conoscenze e amicizie importanti fra Salvador Dalì e Romain Gary e anche della sua vita italiana (porta un cognome italiano). A 74 anni è bella, molto consapevole della sua bellezza. Un romanzo a sé, la sua vita. E non importa quanto sia di vero e quanto di fantasia. Di Limonov parla con affetto e pietas.
«HuffPost», 12 settembre 2024
🍋 majordome…
🍋 maggiordomo…
🍋 мажордом…
Стивен Грэй («История его слуги», 1980–1981) = Питер Спрэг
È uscito finalmente nelle sale italiane «Limonov», il film di Kirill Serebrennikov tratto dal libro di Emanuel Carrère e non gode dell'attenzione e dell'apprezzamento che meriterebbe, forse un po' schiacciato dai premi, le conferme e le sorprese della mostra di Venezia.
D'altronde che non fosse un film fortunato lo si sapeva già, viste le traversie che ha vissuto in fase di ideazione e lavorazione. Una fase durata un intero decennio, dal 2013 quando la «Wildside» acquisisce i diritti del romanzo uscito due anni prima e propone la regia a Saverio Costanzo che, dopo due anni di riflessione, rinuncia perché «non a proprio agio con un soggetto così russo».
E su questa dimensione di russità sarà il caso di tornare.
Resta tuttavia la curiosità di immaginare cosa avrebbe saputo fare un bravo regista come Costanzo alle prese con una storia così affascinante. E la curiosità è ancora più forte se si pensa alla seconda fase di progettazione, iniziata nel 2017, che prevedeva la regia di Pavel Pawlikowki, l'autore dello strepitoso «Ida» e dell'interessante «Cold War». Neppure questa soluzione andò a buon fine. Pawlikoski rinunciò alla regia per una sorta di antipatia nei confronti del personaggio.
Nel frattempo, aveva scritto, insieme a Ben Hopkins, una sceneggiatura su cui è basato il film di Serebrennikov, il quale entrò nella partita quando già la produzione stava operando in Russia e motivando la sua candidatura in virtù di una frequentazione giovanile di Limonov.
Trovato finalmente il regista, scelto come protagonista l'attore inglese Ben Wishaw e iniziate le riprese a Mosca, tutto si interruppe per complicazioni finanziarie della produzione e quelle personali del regista e degli attori legate alla guerra in Ucraina. Solo nell'estate del 2022 si riuscirono a riorganizzare le riprese spostando il set in Lettonia. L'approdo al festival di Cannes del 2024 sembrava una giusta ricompensa a tante fatiche e tanti sacrifici, ma sulla Croisette il film non brillò, snobbato da giuria e critica come un mezzo fallimento, un pasticcio di scarso rilievo. La cosa rischia di ripetersi ora all'uscita nelle sale dove raccoglie ben poco seguito.
È un peccato, perché si tratta di un'opera che presenta molteplici motivi di interesse, resi ancor più vivi dalle vicende degli ultimi anni. Basti pensare che tutta la storia comincia a Charkiv, una delle città ucraine più colpite dall'esercito russo e tipico centro industriale e operaio ai tempi dell'Unione sovietica e della giovinezza di Limonov. Lì fa le sue prime esperienze letterarie in uno di quei circoli provinciali, idealisti e velleitari in cui si mescolano letture poetiche, bevute e sesso. Lì ritorna dopo i soggiorni negli USA e in Francia a trovare i vecchi genitori, la madre sempre affettuosa e il padre che, in piena perestrojka, non tollera l'entusiasmo riformistico gorbaceviano e rimpiange apertamente le scelte politiche di Stalin che avrebbe rimesso in un attimo tutti a posto.
È una Russia, quella sovietica raccontata dal Limonov di Carrère e ribadita da Serebrennikov, complessa, tanto monotona in provincia quanto violenta e feroce a Mosca e dintorni, nelle dacie dei politici e degli scrittori dove si giocano carriere e amori. Non è, quella dipinta dal film e prima ancora dal libro, l'immagine dell'Unione Sovietica tanto cara al pubblico occidentale, quella mediata dalla letteratura di Brodsky o Solgenitsin sui quali Limonov riversa tutto il proprio disprezzo, considerandoli scrittori preoccupati soprattutto di esibire il loro dissenso. È piuttosto quella raccontata da Hans Magnus Henzesberger in un suo bellissimo libro, quella di un paese nato con il progetto di annullare le differenze sociali e destinato invece a moltiplicarle.
Ma nei confronti di questa nazione, per la madre Russia con tutti i suoi difetti non può mai venire meno l'amore. Questo è l'altro grande tema del film su cui il film dice qualcosa che di questi tempi è particolarmente delicato e significativo (e speriamo di non essere annoverati tra i putiniani toccando questo tasto).
La difesa del proprio paese, della Russia, va oltre ogni limite di civiltà, di ragionevolezza. Finisce in rissa, a bottigliate il dibattito radiofonico con gli intellettuali parigini scettici nei confronti dell'Unione sovietica e immemori del suo immenso sacrificio nella lotta al nazismo; finisce con una sconfitta dialettica il confronto con l'insegnante di inglese newyorkese: a Limonov che le spiega come in Russia non ci sia bisogno di pagare né per studiare né per curarsi, lei pone una domanda che non ha risposta: «ma allora perché tu sei venuto qui?».
New York, dunque, che occupa la parte centrale e più ricca della storia, una New York brutta, sporca e cattiva, esasperata ed esasperante, un luogo dove un giorno Limonov vive con la più bella e ricercata top model e il giorno dopo è uno sbandato che pietisce un rapporto sessuale con un homeless di colore e che per lasciare quella vita diventa il maggiordomo di un facoltoso signore con amicizie importanti anche nel mondo letterario.
Ma è proprio a New York, che il film gioca le sue carte decisive, in una scelta stilistica tutta spinta all'eccesso, all'iperbole narrativa e visiva, con la rinuncia di ogni costruzione realistica sostituita da immagini metaforiche, oniriche, suggestive ed esplosive. In un momento in cui il cinema d'autore sembra privilegiare la forma classica, il Limonov di Serebrennikov ha anche questo pregio, il coraggio di proporre un linguaggio originale, che sembra riprendere le provocazioni anni Settanta, un po' avanguardia, un po' pop art. Fino a tornare nel finale al tema dell'illusorietà della vita e della supremazia dell'immagine sulla realtà, quando Limonov ripete la sua uscita dal carcere a beneficio delle telecamere. La prima, quella vera, non era venuta bene ed è meglio che non esista, meglio quella recitata, come in fondo è stata tutta la sua vita.
Nel 2011 lo scrittore francese Emmanuel Carrère riscuoteva un grande successo con la biografia «Limonov», incentrata sull'omonimo poeta russo. Oggi il libro è diventato un film, grazie a una produzione composta da investitori francesi, italiani e spagnoli. La pellicola ha avuto una storia produttiva travagliata quasi come la vita di Limonov, con vari cambi di sceneggiatori, attori protagonisti e la rinuncia di due registi. Prima l'italiano Saverio Costanzo, che non si sentiva a suo agio «con un soggetto così russo»; poi il polacco Paweł Pawlikowski dichiarò che Limonov era una persona che non gli piaceva, «o almeno non abbastanza da farci un film». Alla fine la regia fu affidata al russo Kirill Serebrennikov, che convinse i produttori esibendo una sua foto da adolescente insieme a Limonov, che per i giovani della sua generazione era stato «un'icona anti-establishment». La scelta dell'attore protagonista cadde sull'inglese Ben Whishaw, noto soprattutto per Profumo (basato sull'inquietante romanzo di Patrick Süskind) e per essere il nuovo Q (giovane, gay e con «due gatti da mantenere») negli ultimi film su James Bond. Whishaw restò impressionato dalla sceneggiatura e «dall'esplosione di energia» che emanava il personaggio. Le riprese, cominciate a Mosca all'inizio del 2022, furono interrotte dopo sole tre settimane a causa dell'invasione russa dell'Ucraina. Serebrennikov riuscì a finire il lavoro a settembre, dopo notevoli sforzi della produzione, che spostò alcuni set in Lettonia.
Il Joker russo
Nel film vediamo Éduard Savenko, nato in Russia nel 1943 e cresciuto a Charkiv (nell'Ucraina del dopoguerra), che diventa un poeta autodidatta a Mosca negli anni del Disgelo, sopravvivendo grazie a lavoretti di cucito. Il nom de plume Limonov deriva dalle parole russe limon (limone) e limonka (bomba a mano): venne affibbiato al poeta dagli amici artisti per il suo stile corrosivo ed esplosivo. L'esistenza povera e routinaria in un'economia pianificata inizia a frustrare le aspirazioni di Limonov, che vuole diventare un grande poeta senza ingraziarsi i personaggi dell'élite sovietica. Egli sostiene che un vero scrittore debba essere «come minimo cacciato via dal suo Paese», ma nel 1974 emigra volontariamente a New York, dopo aver tentato il suicidio per amore di una bellissima ventenne (per lui era naturale cercare una relazione con quelle che definiva «donne di classe A»). Limonov frequenta circoli underground, gruppi trotzkisti e filo-cubani; indossa un abbigliamento eccentrico da sovieto-punk. Ma una vita newyorkese alla John Lennon o alla Andy Wahrol non può durare a lungo senza mezzi di sostentamento. Separatosi dalla sua compagna, Limonov finisce per strada, dove ha rapporti omosessuali con barboni afroamericani. Alla fine riesce a guadagnarsi da vivere lavorando come maggiordomo per un miliardario. Grazie alle amicizie di quest'ultimo, conquista una certa fama scrivendo in maniera esplicita della sua vita sregolata e delle sue avventure bisessuali. Inizia però a credere che l'opulenza americana sia inutile se solo i ricchi possono avere accesso a hotel di lusso ed altri posti esclusivi. Inoltre il lavoro come correttore di bozze è ben diverso dal giornalismo alla Jack London e alla Ernest Hemingway che aveva sognato. Torna quindi nella Russia post-sovietica, divisa fra un'élite di ricchi arroganti e una marea di gente poverissima, che vende quel poco che possiede per non morire di fame. Rivede anche i genitori, che tengono i fornelli sempre accesi per riscaldarsi: «Mi stai dicendo che in Francia il governo è così avido da farti pagare il gas?», gli domanda il padre. Limonov si convince che la caduta dell'impero sovietico sia stata la più grande catastrofe del secolo. Fonda un partito politico (insieme ad altri intellettuali secondo i quali stalinisti, neofascisti, monarchici, ortodossi e neopagani dovevano unirsi per salvare il Paese) ed entra in una coalizione eterogenea di opposizione a Vladimir Putin. Limonov tuttavia non si definisce mai «un vero dissidente, ma solo una persona in contrasto con il codice penale». Dopo una manifestazione antigovernativa, finisce in carcere. Malgrado il sovraffollamento e la proliferazione di droghe e malattie, Limonov dirà di aver vissuto «come in monastero» e, del resto, ha sempre voluto frequentare gli ambienti più reietti della società. Il giorno della sua scarcerazione, è accolto dai fotografi come una rockstar, raggiungendo finalmente la popolarità e la visibilità che desiderava.
Il rosso-bruno
Nel complesso, la critica internazionale ha accolto in maniera positiva «Limonov» (specialmente l'interpretazione di Whishaw). Alcuni hanno lamentato il fatto che il film si concentri sulle vicende private, amorose e sessuali del poeta, trascurando in gran parte la sua vita politica. Limonov non fu un semplice sbandato, con quattro mogli e amanti di entrambi i sessi, o l'ennesimo bohémien costantemente preoccupato che la sua scrittura non fosse abbastanza speciale da renderlo immortale. Passò un'adolescenza turbolenta nelle periferie di Charkiv, frequentando bande di strada, bevendo molto alcol e commettendo piccoli reati (evitò il carcere grazie all'influenza del padre, un ufficiale sovietico). Negli anni Ottanta, si trasferì a Parigi e collaborò con vari giornali comunisti e nazionalisti, alimentando la sua reputazione di «rosso-bruno» (fascio-comunista) e nazional-bolscevico. In Jugoslavia ebbe l'occasione di andare in guerra (esperienza che, secondo lui, ogni uomo dovrebbe fare nella propria vita). Negli anni Novanta, fu cacciato dai salotti letterari europei per aver sostenuto criminali di guerra serbi e combattuto con loro in una squadra di cecchini. Tornato in Russia, Limonov fondò il Partito Nazional-Bolscevico (messo fuorilegge nel 2007), il cui obiettivo era creare un unico Stato che riunisse tutta l'Europa e l'Asia centrale sotto il dominio russo. Gli ideologi del partito volevano salvare una parte dell'eredità sovietica, coniugandola con le più recenti teorie della Nuova Destra europea. Per creare un'immagine scandalosa, di sicuro impatto mediatico, e per sottolineare tale sincretismo ideologico, la bandiera del Partito Nazional-Bolscevico era una fusione di quelle del nazismo e del comunismo: falce e martello neri all'interno di un cerchio bianco su sfondo rosso. Limonov ammirava Stalin, l'anarchico Michail Bakunin, il filosofo reazionario Julius Evola e, secondo la biografia di Carrère, anche Mussolini e Lenin. Ebbe tra i suoi alleati Alain de Benoist, ideologo della Nuova Destra. L'alleanza con il liberale ed ex-campione di scacchi Garri Kasparov (uno dei principali oppositori di Putin) naufragò dopo poco tempo. Limonov sostenne i separatisti filorussi della Transnistria in Moldavia e la guerra russa in Ucraina a partire dal 2014. Morì a Mosca nel 2020 a 77 anni. Nel 2009, mentre Carrère stava intervistando Limonov, quest'ultimo chiese al collega francese come mai ci tenesse a scrivere un libro su di lui. Carrère rispose: «Perché hai avuto una vita appassionante, romanzesca, pericolosa». Limonov sorrise e chiosò: «Una vita di merda».
Limonov è il nuovo film di Kirill Serebrennikov presentato al Festival di Cannes, tratto dall'omonima biografia scritta da Emmanuel Carrère e interpretato da Ben Whishaw.
Ėduard Veniaminovič Savenko nasce in una città industriale della Russia orientale e cresce a Charkiv, oggi in Ucraina. Manifesta sin da giovanissimo un carattere irrequieto simboleggiato dal nome d'arte che presto assume: «Limonov» richiama sì all'onomatopea del limone, ma anche a quello della limonka, la bomba a mano che comparirà sulla prima pagina di una rivista da lui fondata negli anni successivi. Il grigio ambiente letterario di Charkiv gli sta stretto, spingendolo prima a Mosca, dove pubblicherà i suoi primi libri, e poi a New York, privato della cittadinanza russa, dove si stabilirà con la moglie Elena. L'incapacità di star fermo, la naturale irrequietezza, l'allergia per le regole (sociali, culturali, politiche) lo vedrà abbandonare gli Stati Uniti per poi raggiungere Parigi, dove flirta con la celebrità, e infine di nuovo Mosca. Esule ribelle che torna in patria in piena glasnost solo per schierarsi di nuovo contro tutto e contro tutti, entrando in politica con posizioni nazional-bolsceviche, provocatore di variopinte (e spesso inquietanti) istanze ribelli. Come un salmone, Limonov ha trascorso una vita — molte vite — fieramente controcorrente, orgogliosamente dalla parte del torto. Emmanuel Carrère nel 2011 gli ha dedicato una biografia, romanzata e non convenzionale come ogni oggetto letterario di Carrère, che rappresenta il punto di partenza del film diretto da Kirill Serebrennikov. Limonov (in concorso a Cannes77) è un progetto dalla lunga gestazione produttiva, passato da Saverio Costanzo a Paweł Pawlikowski (che firma la sceneggiatura) per finire nelle mani di Serebrennikov. L'idea che la vita di un personaggio intimamente, profondamente, drammaticamente russo fosse raccontata da un suo connazionale — tra l'altro un autore anche lui fieramente non allineato — poteva rivelarsi un'intuizione felice.
La vita apolide di Limonov ben poteva rispecchiarsi in un film dalle molte teste: prodotto dall'Italia (con Francia e Spagna), girato da un russo e interpretato da un inglese (Ben Whishaw, che fu John Keats per Jane Campion), sottolineando ancora una volta la labilità di ruoli e confini che è al centro di questa storia, di questa esistenza. Purtroppo, l'approccio a una materia così sfaccettata e ribollente si rivela insufficiente a restituire la sua complessità. Dal bianco e nero dei salotti di Charkiv passando per Mosca per arrivare a una New York canonica e cartolinesca, Limonov attraversa la storia con l'andatura di un punk annoiato, attratto dalla poesia e dalle donne, mosso da motivazioni più enunciate che messe in scena, come se la sua inquietudine fosse un semplice vezzo giovanile. Il film cambia formato, tonalità di colori, martella con una colonna sonora che ricalca il cliché del punk emarginato ma vitale. Carrellate ostentate, stacchi di montaggio frenetici e gli immancabili inni generazionali di «Lou Reed», «Sex Pistols» e «Ramones»: Limonov sceglie la via del parossismo stilistico per alleggerire il peso di un personaggio ferocemente ambiguo, ma così facendo non abbandona mai la superficie delle cose.
Anche il valore tristemente politico dell'uomo-Limonov, il suo ruolo inafferrabile nella Russia post-comunista, il suo sostegno alla causa dei separatisti russi in Ucraina — argomento oggi attualissimo — vengono trattati come fatti incidentali: la parabola di Limonov si riduce a una litania di episodi contraddittori, scanditi dalla divisione in capitoli del film, di ostentato «brio», gradevole quanto vuoto. Se nel proprio romanzo Carrère — consulente del film e presente in un cameo autoriferito — metteva sé stesso nel ruolo di antitesi concettuale di Limonov, testando sulla propria pelle quel misto di fascinazione e repulsione, ragionando sul potere affabulatorio e sulla mitomania di un uomo-personaggio e finendo per regalare un ritratto sfaccettato e non rasserenante dello scrittore russo, Serebrennikov si limita a farne un semplice antieroe cinematografico, un uomo dallo spirito quasi futurista — attratto dal movimento, dal cambiamento, dall'abisso del caos — ma dalle motivazioni impalpabili. «Limonov — The Ballad» è poco più di una commedia agrodolce e colorata, piena di canzoni, girata da un virtuoso che sembra più interessato al «come» piuttosto che al «cosa» si stia raccontando. Un'operazione di stile e di patina che assomiglia molto a un'occasione persa.
Due amici, un proiettore e un film da guardare insieme ogni martedì.
Siamo Alessio e Chiara e dal comfort del divano, tra popcorn, cani e ospiti occasionali, condividiamo le nostre riflessioni sia durante che dopo la visione.
Oggi Alessio prova a parlarvi di Limonov biopic di Kirill Serebrennikov, tratto dal romanzo biografico di Emmanuel Carrère.
Unisciti a noi e lascia le tue considerazioni nei commenti 🍿
«YouTube. Tutto il cinema minuto per minuto», 14 settembre 2024
Ritratto in piedi di Eduard Savenko, in arte Limonov (da «limonka», la granata sovietica della Seconda Guerra Mondiale): scrittore, politico, agitatore, guerrigliero russo interpretato dall'inglese Ben Whishaw. Dal lavoro in fabbrica ai primi contatti con i gruppi di poeti russi, dall'abbandono della prima moglie (Anna Rubinstein) per la quale non prova niente all'infatuazione per la vistosa Yelena Shchapova, «socialite» che lo segue in una vita di stenti a New York, la metropoli in cui Limonov diventa prima senzatetto poi maggiordomo. Vagheggia rivoluzioni, cuce jeans su misura, si droga e si congiunge a clochard afroamericani, scampa alla fame improvvisandosi maggiordomo, raggiunge l'affermazione letteraria, aggredisce chi lo contraddice e dà a chiunque del complice di qualsiasi regime, ammira Stalin e Lou Reed, Mussolini e i «Sex Pistols», detesta Brodskij e Solzenicyn, si definisce «comunista indipendente», non riesce a intendersi con i genitori, fonda partiti politici e movimenti paramilitari. Il tutto raccontato con stile aggressivo, montaggio frenetico, didascalie a tutto campo, musica rock ad alto volume, scene pornografiche e accessi di violenza, monologhi deliranti.
Tratto dalla biografia romanzata («Limonov», edita in Italia da «Adelphi») che è forse il libro più noto del francese Emmanuel Carrère (il quale in un cameo incontra Whishaw/Limonov).
Ossessionato da se stesso (unico soggetto dei suoi stessi romanzi), cattivo, vorace, volgare, violento, perennemente esagitato: il Limonov interpretato dall'ottimo Whishaw (già interprete d'un poeta: John Keats in «Bright Star» di Jane Campion, livida cronaca del carteggio fra il romantico londinese spentosi a Roma, e Fanny Brawne) è raccontato con adeguata grinta dal dissidente russo Kirill Serebrennikov, che al film conferisce un'impronta molto personale nonostante non sia l'autore originale.
Il progetto di «Limonov: the Ballad» risale addirittura al 2013, quando Rai Cinema e Wildside acquisirono i diritti sul romanzo di Carrère, per farne dirigere l'adattamento da Saverio Costanzo; il quale però rinunciò, avendo perso interesse per il soggetto. Quattro anni dopo l'idea del film fu recuperata da un cineasta polacco e uno britannico, Pawel Pawlikowski e Ben Hopkins, che scrissero la bozza della sceneggiatura; mantenuta e ampliata dallo stesso Serebrennikov dopo la rinuncia del collega Pawlikowski a dirigere il film, data la sua scarsa simpatia per il protagonista. Soltanto nel gennaio 2022 sono cominciate le riprese, funestate dalla persecuzione giudiziaria e politica di Serebrennikov, e miracolosamente terminate (lo stesso regista era ormai convinto di non poter terminare il film) a settembre; a maggio 2024 il film — coproduzione italo-franco-spagnola — è stato presentato (in concorso, ma senza ricevere premi) a Cannes.
«Limonov» è un film coraggioso, sia per il tema — guerrafondaio, aggressivo, estraneo a qualsiasi forma di pudore, fondatore del Partito Nazional Bolscevico, Limonov non è stato un personaggio comodo: ne è estrema conferma la ritrosia dei due primi registi designati, Costanzo e Pawlikowski, a dirigerne il «biopic» — sia per la forma: «Limonov» aggredisce lo spettatore come il suo protagonista faceva con gli interlocutori. La sceneggiatura ha la stessa voce di Eduard Savenko alias «Eddie» Limonov: offensiva, sofferente, isterica; le scene sono nevrotiche come il feroce protagonista, ed è clamorosa la mimesi di Whishaw, sinora noto soprattutto come il timido e patetico Q col torace da ballerina classica dei film di 007 con protagonista Daniel Craig (che nostalgia di Desmond Llewelyn, il curvo travet che da sotto il suo riporto ripeteva pedantemente e pazientemente a Connery, Lazenby, Moore, Dalton e Brosnan di «riconsegnare intatto l'equipaggiamento»), che qui invece si trasforma: fisico secco e nervoso, espressione famelica, sguardo di brace; e nelle scene della maturità diventa davvero identico al suo personaggio.
Non mancano alcune soluzioni premurose, che si traducono però in lacune gravi: mancano infatti l'adolescenza da teppista e, passaggio tanto difficile quanto fondamentale, la partecipazione di Limonov alla guerra di Jugoslavia, in sostegno a Milosevic e Karadzic; così come il supporto delle sue milizie al movimento indipendentista del Donbass. Abbastanza imbarazzante che Putin (del quale Limonov è stato oppositore, salvo poi approvarne la politica estera e addirittura partecipare ai prodromi della guerra con l'Ucraina, sino alla morte per tumore nel 2020) non sia menzionato per nome, ma in un dialogo ci si riferisca a lui come «un nuovo politico». «Limonov: the Ballad» resta uno sgradevole, originale, grande film.
Eduard Limonov, figura ribelle e anticonformista per eccellenza, lascia l'Unione Sovietica e approda a New York, dove la sua vita si rivela tanto tormentata quanto straordinaria. Tra scrittura e militanza politica, si muove tra esperienze estreme: da senzatetto a maggiordomo, da amori travolgenti a dolorose separazioni. Questa è solo una parte della sua esistenza, raccontata nel film «Limonov», presentato in concorso al 77º Festival di Cannes e tratto dal romanzo di Emmanuel Carrère.
Nel corso della proiezione, il protagonista emerge non solo come uno scrittore che cerca di innescare una rivoluzione attraverso le sue opere, vedendo negli emarginati il potenziale per sovvertire l'ordine esistente e nella sua patria la possibilità di salvare il mondo dalle dottrine capitaliste; ma anche come un individuo determinato a rivendicare la propria identità.
Il passare degli anni nel film viene mostrato attraverso l'inserimento delle annate nei dettagli della città, come graffiti, insegne o etichette, ma anche tramite il vestiario e l'arredamento delle case del protagonista. Questi elementi evidenziano anche il cambiamento della sua personalità, che evolve da tranquilla e pacata a violenta ed estrema. Sicuramente, a dare un gran contributo al profilo del personaggio è l'abilità interpretativa di Ben Whishaw, che riesce a trasmettere con grande efficacia sia la forza che la vulnerabilità del protagonista.
«Limonov» è un film in cui i dialoghi, pur essendo una componente minoritaria, risultano estremamente incisivi, capaci di rivelare tutta la complessità e l'ambiguità del protagonista. Il quale, in diverse scene, assume atteggiamenti piuttosto disturbanti. Tuttavia, è la fotografia, accompagnata da colonne sonore talvolta quasi invadenti, a sostenere la narrazione e a soddisfare l'occhio dello spettatore.
La fotografia è eccellente e gioca un ruolo cruciale nella narrazione, grazie ad un montaggio intrigante e non cronologico, che permette di distinguere ciò che avviene prima e dopo attraverso l'uso del colore: il passato dello scrittore è rappresentato in bianco e nero, mentre gli eventi successivi sono mostrati a colori. Una scelta discutibile è stata l'utilizzo del formato 4:3 per le scene ambientate nell'Unione Sovietica, e il formato widescreen per quelle ambientate in America, una trovata quasi didattica e forse evitabile.
Nel complesso, l'esecuzione del film è buona, anche se non particolarmente fedele al romanzo da cui è tratto, soprattutto per quanto riguarda la rappresentazione della personalità del protagonista. Il ritmo narrativo è spesso troppo lento e la durata eccessiva, mentre la contestualizzazione delle scelte del personaggio risulta insufficiente. Questo rende il film difficile da comprendere per chi non è un esperto di politica o non conosce la vicenda del protagonista. Alla fine, la proiezione lascia lo spettatore con la sensazione che un ritratto così complesso avrebbe meritato una narrazione più incisiva.
Un'Odissea caotica tra eccessi e nostalgie che delude i fan di Carrère.
«Limonov», il film. Con un cammeo di Carrere. 2 ore e 18 minuti dei quali buona parte girate con una camera a spalla. Praticamente esci dalla sala e chiedi al personale se ti possono portare dell'Alka Seltzer in cabina, convinto di essere stato per tutto il tempo su un traghetto di basso tonnellaggio. In preda al mal di mare.
Caotico, a tratti lentissimo, volume spropositato, voce del doppiatore del protagonista da narcosi immediata (mono-tono, dall'inizio alla fine). Lo vedi, entri con l'innocenza di un bambino (lo ammetto, non avendo ancora nemmeno letto l'omonimo romanzo dello scrittore francese tra quelli che amo di più, l'altro è Houellebecq) e assisti alla riproposizione di una biografia, scenograficamente quasi perfetta (gli interni della Karkiv dalla quale muove il nostro tali e quali a quelli che le scene dei telegiornali ci portano in casa ogni giorno). La dura realtà delle «avanguardie letterarie» in quella parte di Europa nella quale arrivavano ovattate, sfidando la cortina di ferro, le note i sussurri i fermenti come bagaglio a mano delle canzoni dei vari Lou Reed che all'epoca imperversavano in Occidente.
Poi l'esilio. Le caustiche affermazioni su quelli (supposti) «dorati» di altri storici scrittori dissidenti. L'America, New York una sorta di luna park che abbacina, agli occhi di un ragazzo che viene via dalla Russia di quegli anni, e che fa presto, insieme, ad inghiottirlo nel suoi vortici di eccessi e a lasciarsi sedurre, insieme alla donna («non è per te» l'inutile tentativo di dissuaderlo di un amico) per la quale perde letteralmente la testa.
Poi, cambio quadro, quasi sembra un altro, stavolta nei panni di un maggiordomo al servizio di un ricco imprenditore americano, la comparsata di Evtuscenko, in un succedersi di eventi, suoni (sempre mal calibrati) fuori decibel, cosi, inutilmente, quasi per il gusto fine a se stesso, oppure chissà necessariamente didascalico quasi a sottendere il gran casino che si mette in moto quando un aspirante scrittore di successo inizia a confondere la realtà letteraria con quella esistenziale, forse in ogni caso entrambe indistricabili, indecifrabili l'una all'altra.
Poi il ritorno in patria, in piena glasnost, la fama tanto inseguita e la noia, tradita, sottotraccia, che lo porta a chiedersi se ne sia valsa davvero la pena.
Da vedere, magari quando hai un pomeriggio libero, fuori piove e la temperatura è scesa sensibilmente, confidando nell'intelligenza del gestore nello spegnere l'aria condizionata in sala e possibilmente con della Xamamina a portata di mano. Meglio quella, in mano, che la macchina da presa.
Eddy, classe 1943, nato in Unione Sovietica, giovane poeta/scrittore irrequieto, affamato d'amore, dalla parte di quelli che non hanno nulla da perdere, quale lui stesso è sempre stato.
Questo era ed è sempre stato Eduard Limonov. A partire dagli Anni '60.
Non saprei dire se il film di Kirill Serebrennikov, «Limonov» o «Limonov. The Ballad», appena uscito nelle sale italiane, abbia saputo rappresentarlo davvero.
Non saprei dirlo, nonostante il film, io lo abbia visto proprio ieri.
Probabilmente ne ha fatto una rappresentazione. Una parodia (Ben Whishaw, l'attore che lo interpreta, sembra quasi farne una macchietta, nei movimenti e negli atteggiamenti. Ma Ben Whishaw rimane comunque un ottimo attore, in generale).
Una parodia romanzata dalla quale fuoriescono, a mio avviso, tre cose.
1) Che il trailer del film è più appassionante e emozionante del film stesso.
2) Che l'omonimo romanzo di Carrère (che nel film ha il ruolo di sé stesso, anche se solo per pochi minuti), è migliore e più completo del film stesso. Film in cui mancano parti importanti della vita del Nostro, anche per una parodia romanzata.
3) Che Carrère e Serebrennikov approfondiscono il personaggio Limonov più dal punto di vista mainstream che da quello di Limonov o di chi lo ha effettivamente conosciuto o, se lo fanno, lo fanno solo parzialmente.
Eduard Limonov era certamente una personalità complessa e, chi vuole approfondirlo, non può certamente accontentarsi del libro di Carrère da cui è tratto il film di Serebrennikov.
Il film di Serebrennikov, direi, da il meglio di sé solo nella parte iniziale, finendo però per dilungarsi su una storia d'amore, quella con Elena, che certamente non fu così importante come quella con Nataliya (Medvedeva), totalmente cancellata dal film.
Così come dal film sono totalmente cancellati gli Anni '80 di Limonov, che sono gli anni in cui egli inizia a maturare la sua avversione per un Occidente liberal capitalista opulento e ipocrita.
Sono gli anni in cui scrisse, infatti, «Grande Ospizio Occidentale» (che ho recensito anche nel mio blog a questo link: amoreeliberta.blogspot.com/…), in cui analizza e demolisce i falsi miti dell'Occidente, mostrando — fra le altre cose — come le tanto sbandierate libertà e ricchezze, sono appannaggio solo di chi può effettivamente permettersele e come i cittadini siano «coccolati» dall'Ospizio, al punto da non avere più alcuna opinione propria.
Tutto questo, nel film di Serebrennikov, manca.
Gli Anni '80 sfilano in rassegna al Nostro, ovvero a Ben Whishaw che lo interpreta, che corre attraverso un immenso set cinematografico. E così, gli anni formativi di Limonov, vengono liquidati.
E furono formativi anche grazie alla sua terza moglie, Nataliya Medvedeva, cantante punk-rock, scrittrice e poetessa e autrice, nel 1993, di un appello contro il golpe di Boris Eltsin, il quale fece assediare e bombardare il Parlamento sovietico, illegalmente.
Nataliya, nel film, semplicemente non c'è.
Come c'è molto poco del Limonov «politico».
Nel film, viene fatto apparire come un esaltato che guiderebbe fantomatici «skinhead nazionalisti» tutto muscoli, quando in realtà, i giovani del Partito NazionaBolscevico (molte delle quali erano ragazze acqua e sapone, tutt'altro che tutte muscoli e spesso, anzi, molto dolci e affascinanti, nella loro semplicità) erano artisti, musicisti, scrittori, freak, sbandati, certo, perché resi poveri e sbandati dal crollo dell'URSS per volontà di un'oligarchia guidata da Eltsin e sostenuta da un Occidente ipocrita e colonialista da sempre.
I giovani nazbol erano, secondo la compianta giornalista Anna Politkovskaja, che li difese sempre e a spada tratta in tutti i processi (processati solamente perché organizzavano manifestazioni pacifiche e nonviolente contro il governo liberal capitalista, prima di Eltsin e poi di Putin): «giovani coraggiosi, puliti, gli unici o quasi che permettevano di guardare con fiducia all'avvenire morale del Paese». Del partito di Limonov, peraltro, la Politkovskaja parlò diffusamente nel suo «Diario russo», edito in Italia da «Adelphi», ricordando come fosse il partito di sinistra più attivo nella Russia post-sovietica.
Del film di Serebrennikov ho apprezzato, in sostanza, la parte iniziale, quella più erotica e le musiche dal sapore underground, oltre che le ricostruzioni degli abiti usati da Limonov all'epoca e alcune scene, che rievocano scatti fotografici effettivamente realizzati da Limonov e da Elena Shchapova, all'epoca.
Ma, chi era Eduard Limonov?
Semmai fosse stato davvero un egocentrico, come molti potrebbero facilmente credere a una lettura superficiale, aveva tutto il diritto di esserlo.
Era un grande scrittore, proprio perché era un osservatore attento che sperimenta tutto su di sé.
E lo fa perché detesta la banalità, la mediocrità, la noia, i luoghi comuni, i grandi eventi, i salotti buoni, che appestano la società, sia sovietica dell'epoca che quella statunitense capitalista.
E detesta invecchiare e il passare del tempo.
Non è adatto ai benpensanti, Eddy.
Perché lui non pensa male, anzi. Ma non è un ipocrita.
Eddy osserva e sperimenta l'amore e il sesso, anche estremo, ma fatto solo con chi ama profondamente.
Eddy osserva e sperimenta la povertà e la degradazione dei bassifondi newyorchesi.
Eddy osserva e sperimenta la guerra (in ex Jugoslavia e Transnistria, altro aspetto tralasciato dal film).
Eddy osserva e sperimenta la politica.
E il suo punto di vista è quello di uno scrittore niente affatto estraneo a tutto ciò. Non è un osservatore passivo, ma, come D'Annunzio e Pasolini, Limonov incarna la figura di un eroe moderno.
Dalla parte degli oppressi, dei diseredati, stanchi di essere colonizzati, sanzionati, sfruttati, considerati come animali di uno zoo esotico da fotografare.
Che non si considerano vittime, ma vogliono essere protagonisti del loro destino e Limonov vuole guidarli in una marcia rivoluzionaria (in particolare sotto il profilo interiore) contro i ricchi, i borghesi, i mediocri, gli ipocriti.
Ed in questo, Limonov, è profondamente profetico, vista oggi la decadenza di un Occidente liberal capitalista, ricco, ammorbato e annoiato e lo sviluppo di un Sud del Mondo affamato di riscatto, giovane e alla ricerca di un avvenire di emancipazione che non ha mai avuto.
Limonov è uno che manda affanculo tutti. Certo, è vero. E fa bene.
Limonov è uno che sa che il danaro uccide l'amore, l'ha sperimentato. Per questo disprezza i ricchi e la ricchezza.
Egli ha un disperato bisogno d'amore e affetto e, quando non lo trova, diventa un duro.
Per Eddy, l'amore, è il significato della vita.
E' fedele a sé stesso, Eddy. E' fedele alle sue donne, Eddy. E' fedele ai compagni del suo partito Eddy. Ed è fedele al suo essere eterno adolescente, Eddy.
Ed è la sua fedeltà a renderlo eroico, ma allo stesso tempo, spesso incompreso da chi non ha la pazienza di guardare oltre i suoi spessi occhiali da miope.
Personalmente ho scritto un saggio su di lui, «L'Altra Russia di Eduard Limonov» (ilmiolibro.kataweb.it/…), che contiene anche un'intervista che gli feci un anno prima di morire.
E non fu un'intervista facile. Sono certo che volesse mandare affanculo anche me. E probabilmente avrebbe fatto bene. Anzi, sicuramente avrebbe fatto bene. Perché, come mi disse lui, le interviste sono una pessima forma di letteratura.
Ciao Eddy-baby, ovunque tu sia, ti voglio bene come ne ho voluto ad Andrea G. Pinketts e a Peter Boom e come ne voglio a tutti quelli che, come noi, hanno una concezione della vita e del mondo eretica, erotica, eroica e per nulla banale o scontata.
«Limonov» — Film di Kirill Serebrennikov. Con Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana, Corrado Invernizzi, Evgeniy Mironov, Andrey Burkovskiy, Francia 2024. Sceneggiatura di Awel Pawlikowski, Ben Hopkins e Kirill Serebrennikov, fotografia di Roman Vasyanov.
Il regista Kirill Serebrennikov (oggi in esilio) è stato il direttore artistico del Centro Gogol di Mosca dove era anche docente presso la Scuola di Arti Teatrali. È solito rappresentare le vite di personaggi che finiscono per essere trascinati, spesso travolti da passioni esplosive o da forze irrazionali. Qui racconta la vita del cosiddetto «Joker russo» Ėduard Limonov — pseudonimo di Ėduard Veniaminovič Savenko (1943/2020) — che è stato uno scrittore e un politico russo (interpretato dall'attore britannico Ben Whishaw).
Un personaggio sicuramente contorto, controverso e pieno di contraddizioni che, nella vita, o almeno così come è rappresentato sia da Serebrennikov sia da Emmanuel Carrère che ne ha scritto la biografia romanzata da cui è stato tratto il film. Però rispetto al libro di Carrère il protagonista perde di reale violenza e gioca prevalentemente al disadattato, non fa paura fino alla breve parte finale dove si adegua perfettamente al regime di Putin.
Limonov cresce e studia a Charkiv in Ucraina, in epoca sovietica. Poeta, autore di romanzi auto-biografici che riscuoteranno successo a livello internazionale (oltre che in Russia, in Francia e negli Stati Uniti), sarà anche guerrigliero nella guerra civile jugoslava al fianco dei serbi.
Alla fine degli anni Sessanta si trasferisce a Mosca dove svolge vari lavori oltre a raggiungere una certa notorietà. Nel 1974 assieme alla sua compagna Elena si trasferisce a New York.
Qui frequenta di tutto: circoli punk e avant-garde, gruppi trotskisti e filo-cubani, conosce la musica di Lou Reed e comincia a scrivere il suo primo romanzo che in Italia verrà pubblicato nel 1985 col titolo «Il poeta russo preferisce i grandi negri», alludendo alle esperienze omosessuali avute con giovani afroamericani nel periodo in cui ha vissuto come homeless. E forse questa è la scena più bella del film in cui il protagonista perde ogni sicurezza, regredisce e scoppia in un pianto accorato chiedendo cura e attenzioni proprio al suo occasionale partner afroamericano.
Manhattan è descritta dal regista con ovvi stereotipi sulla New York degli anni Settanta citando esplicitamente «Taxi Driver» e la musica dei Velvet Underground. Limonov lì si consuma fino al degrado, ma riuscirà in una sorprendente trasformazione da «poeta maledetto» ad attento maggiordomo di un ricco editore grazie a cui entrerà in contatto con altri intellettuali russi in esilio. Lentamente il proprio credo politico si sposterà su posizioni nazionaliste estreme.
Negli anni Ottanta si separa dalla prima moglie e sposa la modella Natalija con la quale trasloca a Parigi dove inizia una querelle ideologica con gli intellettuali francesi che finiscono per emarginarlo costringendolo a ritornare in Russia, dopo la caduta della Unione Sovietica. Sarà leader e fondatore con Aleksandr Dugin del Partito Nazional Bolscevico (NBP, successivamente messo al bando nel 2007), anche se Limonov si è descritto come un nazionalista moderato, socialista «della linea dura» e attivista dei diritti costituzionali. Fonderà un partito ma sarà accusato di terrorismo e incarcerato.
Le didascalie del film ci diranno che Limonov è morto nel 2020 dopo aver abbracciato la causa dei filorussi nella guerra del Donbass.
Aiz Rumbulas lidlauka, starp mazdārziņiem un veciem lidmašīnu angāriem, ir paslēpies pilnīgi negaidīts šajā vietā Amerikas gabaliņš. (Šīs ir 2024. gada K. Serebreņņikova filmas «Limonov: The Ballad» filmas dekorācijas.)
no komentāriem:
𝙨𝙖𝙖𝙗 𝙬𝙞𝙩𝙝 𝙢𝙞𝙡𝙠 🦊 @saabish_: te kaut kad bija skandāls, ka šīs vietas bildes nevajadzētu publicēt. ja nemaldos, to aizsāka @kasparsskincs tvīts 🫣
Elhana @Elhanchik: Ļoti interesanti, jo bilžu ir pilns internets.
M.Mika @telefontubbie: Tā teritorija vaļā kad lasertag ir darbalaiks?
Elhana @Elhanchik: Pie vārtiem ir telefons, var zvanīt. Informāciju par darba laiku nemanīju.
Sergey Snegirev 🚑➡🇺🇦 @SergeySnegirev: Meklējiet instagramā/google «motorcity riga». Ieeja pēc iepriekš. pieraksta, 5 eur no cilvēka, ar prof. kamerām — dārgāk. Prof. kino komandas paši zin, kam pieder un ar ko jāsarunā.
С 24 сентября по 3 октября в рижском кинотеатре «Splendid Palace» состоится главный киносмотр Балтии — ежегодный фестиваль «Балтийская жемчужина». По традиции, он предлагает самые последние киноновинки, победителей международных престижных кинофестивалей, а также отреставрированную культовую классику.
⟨…⟩
«Танец Наташи» Йоса Стеллинга
26 и 28 сентября легендарный голландский кинорежиссер Йос Стеллинг лично представит свой последний фильм «Танец Наташи». Это действительно его последний фильм — после этого классик европейского авторского кино решил больше не снимать. Мэтр представит историю сложных взаимоотношений неприкаянного молодого человека и бывшей русской балерины Наташи. «Мир несправедлив и беспощаден, но где-то живет прекрасная девушка, которая восхитительно танцует. Однажды, когда ты встретишь и полюбишь ее — все изменится». Увлекаемый стремительным потоком меняющихся событий, захваченный водоворотом новых чувств и необузданных желаний, наш герой не замечает сгущающихся над ним туч. После сеансов состоятся встречи с Йосом Стеллингом.
«Лимонов: баллада об Эдичке» Кирилла Серебренникова
25 и 29 сентября представят фильм Кирилла Серебренникова, часть которого он снимал в Латвии. Это англоязычный кинодебют режиссера, который уже начал свое триумфальное шествие по киноэкранам мира. Старт был дан в основной конкурсной программе Каннского кинофестиваля. Поэт, революционер, любитель красивых женщин, автор, писавший о собственном величии, патриот-диссидент, политик, националист, непревзойденный любовник — у Эдуарда Лимонова, жизни которого посвящена кинолента, много лиц. Эта панк-роковая эпопея стремительно движется по жизни героя в Москве, Нью-Йорке, Париже и завершается в России во второй половине XX века. А все начинается в Харькове, где молодой Савенко еще не придумал себе колоритного творческого псевдонима, работает на заводе, но хочет прославиться на весь Союз своей талантливой и суровой поэзией.
⟨…⟩
«Это не я» Леоса Каракса
Фильм культового французского режиссёра Леоса Каракса представляет собой автобиографию неординарного режиссёра, в которой в свободной форме рассказывается о сорока годах карьеры. «Это не я» написан от первого лица, это фильм «свободной формы». Кинематографическое эссе Леоса Каракса — это 41-минутное короткометражное произведение, в котором автор поднимает множество личных и социальных тем, имеющих для него значение. Через семейные фотографии и домашние видео, занимающие большую часть киноленты, показываются первые начинания Леоса, когда он еще был ребенком. В ходе сюжета Каракс неоднократно возвращается к мысли, что в эпохе мобильных телефонов и повседневного создания изображений «теряется ощущение жизненной силы». Мировая премьера состоялась 18 мая 2024 года в рамках секции «Каннские премьеры» на 77-м Каннском международном кинофестивале.
«Марианна» Майкла Розека
В главной роли Изабель Юппера. Впервые в своей карьере она обращается к зрителю в чувственном и элегантном фильме-монологе. Фильм побуждает к глубоким размышлениям об актерском мастерстве и кино, искусстве и времени, жизни и смерти. Интимный и эмоциональный портрет женщины, которая не боится открыто говорить на острые темы. Глубоко личная, но универсальная история, балансирующая на границе абсурдистского театра и радикального артхауса. Не только уникальный мастер-класс одной из величайших актрис в истории кино, но и фильм, отражающий дух времени и точно изображающий момент, в котором мы все живем.
«Исчезнувший театр»
Зрители, пришедшие вечером 8 декабря 1937 года в театр «Skatuve», что на Пушкинской в Москве, были удивлены смелым для того времени режиссерским решением: в спектакле не было занято ни одного мужчины — все мужские роли играли женщины. Полные драматизма детали того вечера и дальнейшей судьбы всей труппы станут известны лишь спустя 80 лет. А пока тяжелый занавес опустился в последний раз, скрывая за собой исчезнувший театр. История расстрелянного латышского театра сама по себе вполне могла бы стать основой для древнегреческой трагедии или для современного детектива. Занавес над тайной приоткроет этот художественно-документальный фильм с участием ведущих латышских артистов, а также знаменитого театрального критика Сергея Николаевича.
«Противоядие» («Antidote») Джеймса Джонса
30 сентября покажут фильм-расследование об отравлении Навального и других оппозиционеров. «Вы когда-нибудь думали, что будете расследовать заговор с целью убийства самого себя?»,— этот вопрос задает соратник Алексея Навального журналисту Христо Грозеву. Свидетели и жертвы самых громких отравлений века в новом захватывающем документальном триллере, снятом как продолжение расследования, начатого в оскароносном фильме «Навальный». «В целях безопасности после нескольких попыток взлома материалы к фильму хранились в специальном сейфе в подземном бункере. Весь процесс работы над картиной — это была беспрецедентная секретность»,— рассказывает Джеймс Джонс. Ключевые фигуры фильма — журналист Христо Грозев, чьи расследования легли в основу, оппозиционный политик Владимир Кара-Мурза, и важные свидетели: бывший сотрудник российских спецслужб и ученый, участвовавший в программе по производству ядов. Планируется, что фильм рижским зрителям лично представит британский кинорежиссер Джеймс Джонс — дважды лауреат премии «Эмми» и множества других кинонаград. Перед сеансом состоится онлайн-встреча с Христо Грозевым, одним из главных героев фильма, приезд которого в Латвию, к сожалению, был отменен его службой безопасности.
«Месть Бернадетты» Леа Доменаже
Прибыв в Елисейский дворец Бернадетт Ширак ожидает, что наконец-то получит то место, которое заслуживает, ведь она всегда работала в тени своего мужа, чтобы сделать его президентом. Отброшенная в сторону как слишком старомодная, Бернадетт решает отомстить, став крупной медийной фигурой. В ее руках мощное оружие мести, и она знает, что с ним делать. Интриги, скандалы, мошенничество и блуд в роскошных залах Елисейского дворца! Отличная французская комедия: остроумная, элегантная, ироничная. И главное украшение фильма — несравненная Катрин Денёв в главной роли, которая на стыке тысячелетий также была гостьей «Балтийской жемчужины».
«Однажды в Америке» Серджио Леоне
На первый сеанс этой киноклассики 28 сентября все билеты проданы и объявлен дополнительный показ — 4 октября в 19:00. Оригинальная, режиссерская версия культового фильма. Кинолента была отреставрирована в честь сорокалетия ее создания. Грандиозный фильм с выдающимся актерским составом и саундтреком Эннио Морриконе до сих пор считается непревзойденным шедевром в своем жанре. «Недавно с помощью семьи Леоне были найдены недостающие 25 минут фильма. Найденный материал снят на пленку, а ее реставрация — совместный труд Cineteca di Bologna, L'Immagine Ritrovata и Film Foundation при финансовой поддержке Gucci. Эта намного более долгая версия восстановила необычную структуру фильма в прустовском духе. Отличный фильм стал превосходным»,— говорит знаменитый Мартин Скорсезе.
«Самурай» Жан-Пьера Мельвила
Совсем недавно из жизни ушел великий французский артист Ален Делон, гостивший на «Балтийской жемчужине» в 1998 году. В память о великом Делоне фестиваль 1 октября покажет культовый фильм с его участием. Бесстрастный и методичный наемный убийца Джефф Костелло безупречно следует древнему кодексу японских самураев. Его жизнь — строгое соблюдение их ритуалов. Его путь предначертан: угон автомобиля, покупка оружия, прочное алиби и безупречно выполненная работа. Но однажды он совершает ошибку… По удивительному стечению, незадолго до ухода Делона завершился долгий процесс восстановления культового фильма Жан-Пьера Мельвиля «Самурай» (1967) с его участием. Весной этот образец французского неонуара появился на избранных экранах США и Европы в обновленном виде. Итак, плащ, пистолет, фетровая шляпа, дымящаяся сигарета. «Нет более глубокого одиночества, чем одиночество самурая».
«Все мы незнакомцы» Эндрю Хая
Пожалуй, самый титулованный и обласканный критиками фильм фестиваля. Более сотни номинаций по самым разным позициям, двадцать восемь наград. Разумеется, этому успеху картина прежде всего обязана Эндрю Скотту. Феноменальный артист здесь в очередной раз всматривается в бездну. Однажды ночью его разбудил тревожный звонок, а чуть позже в его квартире раздался осторожный стук. Адам, начинающий лондонский сценарист, вот уже несколько месяцев пытается написать историю о своей семье. Отчаянные попытки преодолеть творческий кризис лишь усиливают внутреннее раздражение и аппетит, заглушаемый едой и очередным сериалом. И еще прошлое: что-то не дает покоя, будоражит, не отпускает. Как раз в это время раздался тот самый вкрадчивый, спасительный стук в дверь. Неожиданный гость — таинственный незнакомец.
Био једном један Еди, рођен 1943. године, у Совјетском Савезу, немирни млади песник гладан љубави и увек на страни оних који немају шта да изгубе, што је и сам одувек био.
Или макар од 60-их година прошлог века, кад је стасао и постао онај Едуард Лимонов кога познајемо. Или кога само мислимо да познајемо.
А уопште нисам сигуран да је филм Кирила Серебреникова «Лимонов» или «Лимонов. Балада», који је управо почео да се приказује у италијанским биоскопима, успео да га адекватно представи.
Јер овде се заиста у неку руку ради о представи, чак пародији. Већ кад је избор главног глумца у питању, на плану покрета и гестова Бен Вишоу пре изледа као карикатура оног кога треба да игра, мада се генерално уопште не ради о лошем глумцу.
Једна измаштана пародија из које, по мом мишљењу, произилазе три ствари:
1) Да је трејлер филма узбудљивији од самог филма.
2) Да је истоимени роман Емануела Карера (који у филму игра улогу самог себе, макар и на неколико минута), бољи и потпунији од филма који је према њему рађен. Филма у ком недостаје превише важних сегмената живота његовог јунака, чак и за стандарде фикционализоване пародије.
3) Да Карер и Серебреников лику Лимонова приступају више са становишта мејнстрима него са тачке гледишта самог Лимонова или оних који су га заиста познавали.
Едуард Лимонов је свакако био комплексна личност и, ко год жели да се дубље упозна са њим, свакако не може бити задовољан Кареровом књигом, а још мање Серебрениковљевим филмом.
Филм, рекао бих, успева само у почетном делу, док се надаље задржава скоро искључиво на љубавној причи, оној са Еленом, која свакако није била толико важна као она са Наталијом Медведевом, иначе потпуно изостављеном из филма.
Као што су изостављене и Лимоновљеве 1980-те, оне године у којима је почео да развија своју аверзију према раскошном и лицемерном либералном капиталистичком Западу.
То су заправо године у којима је написао тестове сакупљене у књизи које је на италијанском изашла под насловом «Велики западни хоспис», у којима анализира и руши лажне митове Запада, показујући — између осталог — како су толико хваљена слобода и богатства прерогативи само оних који заиста могу да их приуште и како су грађани толико «збринути» од овог «хосписа», до те мере да више немају ни сопствено мишљење.
А све ово недостаје у филму Серебреникова, чиме су Лимоновљеве формативне године сасвим одбачене.
Такође, његов формативни период је обележан и утицајем његове треће жене, Наталије Медведеве, панк-рок певачице, списатељице и песникиње која се снажно супротставила 1993. државном удару Бориса Јељцина, који је 1993. опседао и нелегално бомбардовао руску Думу.
Исте те Наталије у филму једноставно нема.
Као што је уопште врло мало «политичког» Лимонова.
У филму је на том плану представљен као фанатик који је окупљао некакве фантомске мишићаве «националистичке скинхедсе», док су у стварности млади људи из Национал-бољшевичке партије били су уметници, музичари, писци, уз доста и оних чудних и беспризорних, а заправо жртава сиромаштва и разарања Совјетског Савеза вољом олигархије на челу са Јељцином и уз подршку лицемерног и колонијалистичког Запада.
Млади нацболи су, према речима покојне новинарке Ане Политковске, која их је увек срчано бранила на свим судским процесима (вођеним иначе само због организовања мирних и ненасилних демонстрација против либералне капиталистичке владе, прво Јељцинове, а потом и Путинове) били «храбри млади људи, чисти, једини који су нам омогућили да са поверењем гледамо у моралну будућност земље». Политковска је у свом «Руском дневнику» подсећала како је то била заправо најактивнија левичарска партија у постсовјетској Русији.
У Серебрениковљевом филму једино ми се допао први део, еротичан и обележен музиком са андерграунд призвуком, као и реконструкцијом одеће коју је Лимонов носио у то време, као због неких сцена које подсећају на фотографске снимке које су у то време снимили Лимонов и Елена.
Али ко је заиста био Едуард Лимонов?
Ако је заиста био егоманијак, у шта би многи лако могли да поверују површним читањем, он је имао пуно право да то буде.
Био је велики писац, и то велим делом баш зато што је био пажљив посматрач својих унутрашњих доживљаја.
Он је мрзео баналност, осредњост, досаду, клишее, монденске догађаје, високо друштво, све тлачитеље и мучитеље, како совјетске тако и капиталистичко-америчке.
Мрзео је старење и пролазност.
Његове мисли и речи нису баш увек биле пријатне.
Али не зато што је мислио лоше, напротив. Само он није био лицемер.
Еди посматра и снажно доживљава љубав и секс, чак и у његовим екстремним видовима, али само са онима који су у стању да воле дубоко.
Еди посматра и снажно доживљава сиромаштво и деградацију сиротињских четврти Њујорка.
Еди посматра и снажно доживљава рат (у бившој Југославији и Придњестровљу, иначе још један аспект изостављен из филма).
Еди посматра и снажно доживљава политику.
А његово гледиште је гледиште писца коме све ово није нимало страно и непознато. Он није пасивни посматрач, већ, попут Д'Анунција и Пазолинија, оличава лик модерног хероја.
Оног који је на страни потлачених, разбаштињених, уморних од колонизације, кажњавања, експлоатације, сматраних животињама у егзотичном зоолошком врту које служе само за фотографисање.
Оних који себе не сматрају жртвама, већ желе да буду протагонисти своје судбине и Лимонов жели да их поведе у револуционарни марш (посено онај мотивисан из унутрашње перспективе) против богатих, буржуја, медиокритета и лицемера.
И у томе је Лимонов био дубоко пророчански, с обзиром на данас тако видљиву декаденцију либералног капиталистичког Запада, богатог, болесног и досадног и развоја Југа као света спремног на узлет, младог и у потрази за будућношћу једне еманципације која никада није имао.
Лимонов је, рећи ћете, неко ко заправо свима говори да одјебу. И бићете у праву. И добро је што је тако.
Лимонов је неко ко зна да новац убија љубав, јер он је то искусио, због чега презире богатство и богаташе.
Очајнички му је потребна љубав и наклоност, а кад их не налази постаје тврд.
За Едија љубав је смисао живота.
Он је веран себи, тај Еди. Он је вјеран својим женама. Одан својим партијским друговима. И он је најзад увек веран свом вечном младалачком бићу, том вечитом адолесценту Едију.
А та његова оданост га чини херојским, али у исто време често несхваћеним од оних који немају стрпљења да се загледају даље од његових дебелих наочара.
О њему сам написао есеј «Друга Русија Едуарда Лимонова», који садржи интервју који сам урадио са њим годину дана пре његове смрти.
То није био лак интервју. Сигуран сам да је и мени хтео да каже да одјебем. И вероватно би био у праву. Заиста, то би сигурно било добро. Јер, како ми је рекао, интервјуи су ужасна литература.
Зато, здраво Еди-бејби, где год да си, волим те колико сам волео Андреу Г. Пинкетса и Питера Бума и као што сам волео све оне који, као и нас двојица, имају у себи нешто јеретичко, еротско, херојско и нимало банално или очигледно.
И нека се јебу оне који нас не разумеју!
«Искра» (светла страна света), 16. септембар 2024
Текст је оригинално објављен на његовом сајту «Љубав и слобода», на amoreeliberta.blogspot.com/…. Превод са италијанског Владимир Коларић.
Bio jednom jedan Edi, rođen 1943. godine, u Sovjetskom Savezu, nemirni mladi pesnik gladan ljubavi i uvek na strani onih koji nemaju šta da izgube, što je i sam oduvek bio. Ili makar od 60-ih godina prošlog veka, kad je stasao i postao onaj Eduard Limonov koga poznajemo. Ili koga samo mislimo da poznajemo.
A uopšte nisam siguran da je film Kirila Serebrenikova «Limonov» ili «Limonov. Balada», koji je upravo počeo da se prikazuje u italijanskim bioskopima, uspeo da ga adekvatno predstavi.
Jer ovde se zaista u neku ruku radi o predstavi, čak parodiji. Već kad je izbor glavnog glumca u pitanju, na planu pokreta i gestova Ben Višou pre izleda kao karikatura onog koga treba da igra, mada se generalno uopšte ne radi o lošem glumcu.
Jedna izmaštana parodija iz koje, po mom mišljenju, proizilaze tri stvari:
1. Da je trejler filma uzbudljiviji od samog filma.
2. Da je istoimeni roman Emanuela Karera (koji u filmu igra ulogu samog sebe, makar i na nekoliko minuta), bolji i potpuniji od filma koji je prema njemu rađen. Filma u kom nedostaje previše važnih segmenata života njegovog junaka, čak i za standarde fikcionalizovane parodije.
3. Da Karer i Serebrenikov liku Limonova pristupaju više sa stanovišta mejnstrima nego sa tačke gledišta samog Limonova ili onih koji su ga zaista poznavali.
Eduard Limonov je svakako bio kompleksna ličnost i, ko god želi da se dublje upozna sa njim, svakako ne može biti zadovoljan Karerovom knjigom, a još manje Serebrenikovljevim filmom.
Film, rekao bih, uspeva samo u početnom delu, dok se nadalje zadržava skoro isključivo na ljubavnoj priči, onoj sa Elenom, koja svakako nije bila toliko važna kao ona sa Natalijom Medvedevom, inače potpuno izostavljenom iz filma. Kao što su izostavljene i Limonovljeve 1980-te, one godine u kojima je počeo da razvija svoju averziju prema raskošnom i licemernom liberalnom kapitalističkom Zapadu.
To su zapravo godine u kojima je napisao testove sakupljene u knjizi koje je na italijanskom izašla pod naslovom «Veliki zapadni hospis», u kojima analizira i ruši lažne mitove Zapada, pokazujući — između ostalog — kako su toliko hvaljena sloboda i bogatstva prerogativi samo onih koji zaista mogu da ih priušte i kako su građani toliko «zbrinuti» od ovog «hospisa», do te mere da više nemaju ni sopstveno mišljenje. A sve ovo nedostaje u filmu Serebrenikova, čime su Limonovljeve formativne godine sasvim odbačene.
Takođe, njegov formativni period je obeležan i uticajem njegove treće žene, Natalije Medvedeve, pank-rok pevačice, spisateljice i pesnikinje koja se snažno suprotstavila 1993. državnom udaru Borisa Jeljcina, koji je 1993. opsedao i nelegalno bombardovao rusku Dumu. Iste te Natalije u filmu jednostavno nema.
Kao što je uopšte vrlo malo «političkog» Limonova.
U filmu je na tom planu predstavljen kao fanatik koji je okupljao nekakve fantomske mišićave «nacionalističke skinhedse», dok su u stvarnosti mladi ljudi iz Nacional-boljševičke partije bili su umetnici, muzičari, pisci, uz dosta i onih čudnih i besprizornih, a zapravo žrtava siromaštva i razaranja Sovjetskog Saveza voljom oligarhije na čelu sa Jeljcinom i uz podršku licemernog i kolonijalističkog Zapada.
Mladi nacboli su, prema rečima pokojne novinarke Ane Politkovske, koja ih je uvek srčano branila na svim sudskim procesima (vođenim inače samo zbog organizovanja mirnih i nenasilnih demonstracija protiv liberalne kapitalističke vlade, prvo Jeljcinove, a potom i Putinove) bili «hrabri mladi ljudi, čisti, jedini koji su nam omogućili da sa poverenjem gledamo u moralnu budućnost zemlje». Politkovska je u svom «Ruskom dnevniku» podsećala kako je to bila zapravo najaktivnija levičarska partija u postsovjetskoj Rusiji.
U Serebrenikovljevom filmu jedino mi se dopao prvi deo, erotičan i obeležen muzikom sa andergraund prizvukom, kao i rekonstrukcijom odeće koju je Limonov nosio u to vreme, kao zbog nekih scena koje podsećaju na fotografske snimke koje su u to vreme snimili Limonov i Elena.
Ali ko je zaista bio Eduard Limonov?
Ako je zaista bio egomanijak, u šta bi mnogi lako mogli da poveruju površnim čitanjem, on je imao puno pravo da to bude.
Bio je veliki pisac, i to velim delom baš zato što je bio pažljiv posmatrač svojih unutrašnjih doživljaja On je mrzeo banalnost, osrednjost, dosadu, klišee, mondenske događaje, visoko društvo, sve tlačitelje i mučitelje, kako sovjetske tako i kapitalističko-američke.
Mrzeo je starenje i prolaznost.
Njegove misli i reči nisu baš uvek bile prijatne. Ali ne zato što je mislio loše, naprotiv. Samo on nije bio licemer. Edi posmatra i snažno doživljava ljubav i seks, čak i u njegovim ekstremnim vidovima, ali samo sa onima koji su u stanju da vole duboko.
Edi posmatra i snažno doživljava siromaštvo i degradaciju sirotinjskih četvrti Njujorka.
Edi posmatra i snažno doživljava rat (u bivšoj Jugoslaviji i Pridnjestrovlju, inače još jedan aspekt izostavljen iz filma).
Edi posmatra i snažno doživljava politiku.
A njegovo gledište je gledište pisca kome sve ovo nije nimalo strano i nepoznato. On nije pasivni posmatrač, već, poput D'Anuncija i Pazolinija, oličava lik modernog heroja. Onog koji je na strani potlačenih, razbaštinjenih, umornih od kolonizacije, kažnjavanja, eksploatacije, smatranih životinjama u egzotičnom zoološkom vrtu koje služe samo za fotografisanje.
Onih koji sebe ne smatraju žrtvama, već žele da budu protagonisti svoje sudbine i Limonov želi da ih povede u revolucionarni marš (poseno onaj motivisan iz unutrašnje perspektive) protiv bogatih, buržuja, mediokriteta i licemera. I u tome je Limonov bio duboko proročanski, s obzirom na danas tako vidljivu dekadenciju liberalnog kapitalističkog Zapada, bogatog, bolesnog i dosadnog i razvoja Juga kao sveta spremnog na uzlet, mladog i u potrazi za budućnošću jedne emancipacije koja nikada nije imao. Limonov je, reći ćete, neko ko zapravo svima govori da odjebu. I bićete u pravu. I dobro je što je tako.
Limonov je neko ko zna da novac ubija ljubav, jer on je to iskusio, zbog čega prezire bogatstvo i bogataše. Očajnički mu je potrebna ljubav i naklonost, a kad ih ne nalazi postaje tvrd. Za Edija ljubav je smisao života. On je veran sebi, taj Edi. On je vjeran svojim ženama. Odan svojim partijskim drugovima. I on je najzad uvek veran svom večnom mladalačkom biću, tom večitom adolescentu Ediju.
A ta njegova odanost ga čini herojskim, ali u isto vreme često neshvaćenim od onih koji nemaju strpljenja da se zagledaju dalje od njegovih debelih naočara. O njemu sam napisao esej «Druga Rusija Eduarda Limonova», koji sadrži intervju koji sam uradio sa njim godinu dana pre njegove smrti. To nije bio lak intervju. Siguran sam da je i meni hteo da kaže da odjebem. I verovatno bi bio u pravu. Zaista, to bi sigurno bilo dobro. Jer, kako mi je rekao, intervjui su užasna literatura.
Zato, zdravo Edi-bejbi, gde god da si, volim te koliko sam voleo Andreu G. Pinketsa i Pitera Buma i kao što sam voleo sve one koji, kao i nas dvojica, imaju u sebi nešto jeretičko, erotsko, herojsko i nimalo banalno ili očigledno. I neka se jebu one koji nas ne razumeju!
«Žurnal», 16. septembar 2024
Izvor: «Iksra». Prevod sa italijanskog Vladimir Kolarić.
Mentre le immagini volteggianti di «Limonov» di Kirill Serebrennikov scorrono sullo schermo, gradualmente una consapevolezza si fa strada nello spettatore: assistendo al film non ci troviamo di fronte ad un biopic sulla vita di Eduard Limonov. Cosa stiamo vedendo, allora? Per rispondere a questa domanda occorre prima porne un'altra, determinante: Chi era Eduard Limonov? un poeta, romanziere, rivoluzionario, loser errante nei bassifondi di New York, domestico negli USA, esiliato e celebrato come poeta maledetto in Francia, militante politico nazionalista, galeotto nelle carceri russe, soldato nei Balcani?
Eduard ha avuto molte vite o meglio molte esistenze, molte rappresentazioni di sé, auto-scritture. I suoi nomi fluttuano nel tempo: Eduard, Eddy, Edička, Eddie, Eduard Venjaminovič Savenko. Limonov ha molti nomi, ognuno dei quali diventerà un personaggio nei suoi romanzi, una tappa nel processo di metamorfosi continua che caratterizza la sua vita. Limonov è un corpo metamorfico che il film segue dall'Unione Sovietica agli Stati Uniti, alla Francia e poi di nuovo in Russia. Ad ogni tappa, Ben Whishaw interpreta nel film una per una le esistenze di Limonov: si trasforma, muta aspetto, incarna di volta in volta un personaggio diverso.
«Limonov» non è un biopic, un film biografico — un genere o sottogenere alquanto di moda nel panorama cinematografico degli ultimi tempi — ma è qualcosa che ne svela, forse anche inconsapevolmente, la finzione. Sì, perché non c'è nulla di più finzionale della biografia, già di per sé, etimologicamente determinata da un atto affabulatorio. Raccontare la vita di qualcuno significa creare un personaggio e una storia, significa inventarli, ancora di più se il personaggio ha tante storie, cioè ha avuto tante esistenze. Ancor di più se questa persona ha scritto romanzi in prima persona, raccontando ogni fase della sua esistenza attraverso la parola, narrandosi, scrivendosi, cioè inventandosi. La finzione è dunque una menzogna? No, assolutamente. La finzione è la forma attraverso cui le storie possono esistere. La forma attraverso cui è possibile (ri)scrivere la propria e l'altrui vita. Ovviamente questo non accade sempre: un conto sono i film biografici che creano nuovi personaggi, nuovi sguardi, idee di cinema, allontanandosi dal mito della «fedeltà» all'esistenza «reale»; un conto sono i film che appiattiscono la complessità della vita in una sceneggiatura perfettamente coerente con le regole della narrazione neoclassica hollywwodiana.
Anche perché Eduard Limonov non è stato solo il creatore di quel coacervo di personaggi che ha poi interpretato nel tempo, è anche il protagonista del libro omonimo scritto da Emmanuel Carrère nel 2011. Libro da cui Serebrennikov ha tratto il film. Ed ecco allora il primo indizio che ci porta a vedere «Limonov» come qualcosa di diverso da un biopic. Il regista russo attinge non tanto ad una supposta reale esistenza del suo personaggio, quanto ad una scrittura, quella di Carrère, che già in origine aveva «costruito» i molteplici personaggi di Eduard. Primo scarto rispetto all'ingenua visione del biopic come racconto di un'esistenza.
Serebrennikov attinge al libro, alle sue immagini, allo sguardo affabulatorio, inventivo (e dichiaratamente finzionale) di Carrère. Lo scrittore francese, parlando del romanzo che ha reso famoso Limonov («Il poeta preferisce i grandi negri»), che racconta l'esperienza del poeta russo nella New York degli anni settanta, evoca l'atmosfera di «Taxi Driver» di Scorsese. Nel film Eddie e Elena vagano entusiasti nelle strade della New York notturna del 1975. Osservano con sguardo da bambini le mille luci di New York, gli specchi su cui riflettersi; ne ascoltano i suoni, ne assaporano gli odori. Inebriati, non notano che sul marciapiede una ragazzina, con un cappello bianco, una camicia chiara a fiorellini rossi legata sul ventre e degli short rosa sta intrattenendo qualcuno che si trova all'interno di un'auto parcheggiata. Abbiamo già visto quella ragazzina, e proprio in un film uscito nello stesso anno in cui quella scena è ambientata.
Ed ecco allora il cortocircuito: Carrère pensa alla New York di Scorsese leggendo il libro di Limonov; Serebrennikov riprende il romanzo dello scrittore francese e riattiva il fantasma cinematografico evocato nel romanzo, materializzando letteralmente la Iris di Jodie Foster sui marciapiedi del set in cui ha girato la scena. La scrittura inventa, crea e riattiva fantasmi, crea e fa rinascere esistenze. Sandrine Bonnaire, che interpreta l'intervistatrice radiofonica in Francia, chiede a Limonov:
«È vero che lei scrive solamente di un solo argomento: se stesso?»,
«Ha fatto centro»,
risponde Eduard. Posso scrivere solo di me stesso, ripete il personaggio nel film, quasi fosse un mantra. Ma in realtà, Eduard non è l'unico a scriversi, ad inventarsi come fucina di personaggi. Egli è più volte personaggio, diventa più volte scrittura. Con Carrère, con Serebrennikov, evocando Scorsese.
In questo senso, lo stile registico del film sembra accompagnare questo slittamento continuo di esistenza in esistenza, di scrittura in scrittura. Serebrennikov non lascia quasi mai ferma la macchina da presa, ma costantemente la muove accompagnando, circondando, muovendosi quasi in forma danzante vicino ai suoi personaggi, giocando con la fotografia, gli effetti di luce, i long take e i piani sequenza, così come il tappeto sonoro della musica dell'epoca che accompagna la narrazione delle tante vite del protagonista. È uno stile moderatamente barocco, quello del regista russo, sperimentato in forme sempre diverse nei suoi film: nell'uso del bianco e nero in «Summer» (2018), il film sull'icona del rock sovietico Viktor Tsoi; nella dimensione notturna di «Pertrov's Flu» (2021), film sulle visioni febbricitanti di un gruppo di personaggi che non sanno più distinguere tra allucinazione e realtà; o ancora, negli spazi de «La moglie di Tchaikovsky» (2022), dove la compostezza dei gesti e la chiusura costante dei luoghi dove si muovono il celebre compositore e sua moglie contrasta con i movimenti di macchina fluidi e caratteristici del regista russo.
È come se la macchina da presa dichiarasse sin dall'inizio l'amore per i suoi personaggi: la fascinazione per le figure fuori dai margini, eccedenti, ribelli, visionarie, folli che animano il cinema del regista russo. Lo stile di Serebrennikov è infatti seducente, ammiccante, affascinato dall'estetica punk dei non allineati. Ciò che il regista russo mette a punto con Limonov è allora una operazione di riscrittura delle scritture precedenti che accompagnano il personaggio, o un'esistenza finzionale che si aggiunge alle altre, sotto forma appunto di ballata. La vita di Eduard scompare, svanisce di fronte alle tante scritture che l'hanno ripresa: la propria, quella di Emmanuel Carrère, quella di Sebrennikov stesso. Ma in quest'ultima domina una tonalità che potremmo definire «musicale», composta dal costante tappeto sonoro (fatto di musica perlopiù occidentale degli anni Settanta e Ottanta), che immerge la Storia in un ovattato sottofondo invisibile. «Limonov: The Ballad of Eddie» è infatti il titolo originale del film: una ballata che in quanto tale si pone come forma di nuova scrittura del personaggio cangiante Eduard Limonov, forma volutamente sognante, irreale, fantasmatica; ma anche forma edulcorata, priva di complessità.
Tra le tante vite/esistenze/scritture di Limonov c'è quella politica: la fondazione del partito Nazionalbolscevico, la collaborazione con Aleksandr Dugin, la partecipazione come soldato volontario alla guerra dei Balcani nelle milizie serbe. Tutto questo non fa parte dell'operazione di riscrittura operata dal film. La ballata deve lasciar emergere la poesia del personaggio, non la sua complessità. Sebrennikov (ri)scrive dunque una figura che si pone come icona rock, come artista maledetto, come neo romantico che sogna di morire eroicamente, non nel proprio letto. Paradossale il fatto che Limonov morrà nel proprio letto, nel 2020, in piena pandemia, dimenticato da tutti, mentre le sue «riscritture» rimangono, galleggiando, nell'iconosfera contemporanea.
«Limonov». Regia: Kirill Serebrennikov; sceneggiatura: Paweł Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov; fotografia: Roman Vas'janov; montaggio: Juriij Karich; interpreti: Ben Whishaw, Corrado Invernizzi, Tomas Arana, Viktoriya Miroshnichenko; produzione: Wildside, Chapter 2, Pathé, Fremantle España, France 3 Cinéma; distribuzione: Vision Distribution; origine: Italia, Francia, Spagna; durata: 138'; anno: 2024.
Quando si conversa di un film, tratto da un libro, è inevitabile che qualcuno si interroghi se il film sia meglio o peggio del libro e viceversa. Allora sgombriamo subito il campo dall'equivoco: un film è un film e un libro è un libro, quindi niente paragoni. «Limonov» (il film) di Kirill Serebrennikov, se non è un capolavoro, va molto vicino ad esserlo. Com'è noto (almeno a chi ha letto il libro), Eduard (Eddie) Limonov è stato un poeta, un dissidente sovietico, un rivoltoso, un sognatore, un teppista, un leader politico, ma anche un maggiordomo, un metalmeccanico, un senza fissa dimora. A raccontarne la storia (stavo per scrivere la ballata e forse non sbagliavo) è stato Emmanuel Carrère nell'omonimo libro di qualche anno fa (edito in Italia da «Adelphi») e ora la stessa storia la riscrive, con grande perizia narrativa cinematografica, Kirill Serebrennikov che riesce nell'impresa di raccontare la profonda anima russa di Limonov e allo stesso tempo riesce a ritagliare, con altrettanto spessore poetico, la figura del rivoltoso, quello che considerava i lavoratori «i cornuti della storia», quello che sta con «i rossi, i neri, i gay, i portoricani, ossia con chi non ha niente da perdere».
Limonov nel 1974 lascia l'Unione Sovietica e le ristrette vedute di un ambiente intellettuale e dissidente sempre troppo ancorato ai riti, ai temi e alla poesia della tradizione in un ambiente soffocante e privo di grandi stimoli. La sua destinazione è la New York psichedelica e decadente degli anni Settanta, dove conduce una sregolatissima vita, ma sempre innervata della sua poesia, a contatto con fotomodelle e puttane, con una po' prevedibile, benché adeguatamente distorta, «Walk on the Wild Side» che fa da colonna sonora. Come si dice in questi casi, Limonov ama essere rotto a tutte le esperienze sia letterarie che sessuali e in questo, occorre dire, assomiglia molto ai bohémien di ogni latitudine e di ogni periodo, ma quel che di nuovo sembra portare il suo personaggio è una non-visione del mondo, sostituita da un lucido delirio guidato da un sano desiderio di sovversione che, parafrasando Leo Trotskij potremmo chiamare «sovversione permanente». Ma tanto è forte la sete di rivolta, tanto è irresistibile il richiamo della (santa o meno) madre Russia.
Tornato nella Mosca della Perestrojka, Limonov, inquieto poeta agit-prop, anarchico e ribelle come sempre, crea un movimento bolscevico-nazionalista più vicino alla cultura punk che a quella patriottica, movimento col quale partecipò fattivamente all'assalto al parlamento di Mosca nel settembre del 1993. Del resto il KGB lo temette sempre, proprio in virtù della sua difficile collocazione all'interno di un profilo di dissidente tradizionalmente inteso. Occorre aggiungere, e non è una questione di poco conto, che il titolo originale del film è «Limonov: the ballad», titolo che indica molto più efficacemente, che non quello della versione italiana, che Serebrennikov abbia inteso girare un film sul personaggio, più che sulla sua epoca, e che i fatti e le cronache di quegli anni non hanno avuto una specifica rilevanza, poiché in altre epoche Limonov avrebbe trovato altre motivazioni ma sarebbe rimasto un poeta dall'anima tempestosa. Ricordiamo che Serebrennikov, da sempre in contrasto col regime di Putin, è stato costretto ad interrompere la lavorazione del film a causa dell'invasione dell'Ucraina.
«Se i tuoi eroi sono Jim Morrison, Lenin, Mishima, Baader, sei già membro del nostro partito…»
urla Limonov al suo esercito di disperati, quanti di noi, sono potenzialmente parte del suo partito?
«Off Topic»
(Magazine di musica, fotografia, libri, cinema, teatro, danza),
16 settembre 2024
[ripubblicazione:]
Limonov
// «La Voce Novara e Laghi», 19 settembre 2024
Directed by Kirill Serebrennikov
Director of photography Roman Vasyanov
Produced by Mario Gianani, Lorenzo Gangarossa, Dimitri Rassam, Ilya Stewart
Cast: Ben Whishaw
Written by Pawel Pawlikowski, Kirill Serebrennikov
Based on the novel by Emmanuel Carrere
Production: Wildside, Chapter 2, Hype Studios, Pathe, Vision
World Sales: Pathe International
Based on the best-selling book by Emmanuelle Carrere, «Limonov» depicts the adventures of non-conformist poet and provocateur Eduard Limonov, who grew up in what today is the Ukrainian city of Kharkiv. He escaped from what was then the Soviet Union for the U.S., where he became a switchblade-waving punk poet, and also a butler to a Manhattan millionaire before turning into a fashion writer and literary sensation in Paris. After the fall of Communism, Limonov moved back to Russia, where he founded the nostalgic National Bolshevik Party, becoming an idol for many Russian youths.
Le festival international War on Screen (WoS) • 7–13 octobre 2024
Kirill Serebrennikov
2H17
vendredi
11 octobre
20:30
La Comète — Cinéma
5 Rue des Fripiers,
51000 Châlons-en-Champagne, France
Tout à la fois militant, révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, comme une trainée de soufre, est un voyage à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New-York, des ruelles de Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
Le cinéaste russe dresse avec brio le portrait d'un dandy misanthrope, mi-salopard, mi-héros, avec une mise en scène foisonnante.
Fiction | VF
France, Italie, Espagne | 2024
Réalisation : Kirill Serebrennikov | Interprétation : Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko | Scénario : Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov, adapté du roman « Limonov » dEmmanuel Carrère | Production : Wildside, Chapter 2, Fremantle Spain, Hype Studios, France 3 Cinéma | Image : Roman Vasyanov | Musique : Massimo Pupillo | Montage : Yuriy Karikh | Son : Boris Voyt | Distribution : Pathé
The International Film Festival War on Screen (WoS) • October 7–13, 2024
Kirill Serebrennikov
2H17
friday
October 11
20:30
La Comète — Cinéma
5 Rue des Fripiers, 51000 Châlons-en-Champagne, France
Activist, revolutionary, dandy, gangster, major-domo and bum, he was an angry and belligerent poet, a political radical and the author of his own grandeur. Like a powder trail, the life of Eduard Limonov is a voyage to the troubled streets of Moscow and the skyscrapers of New York, from the alleyways of Paris to the heart of the Siberian jails during the second half of the twentieth century.
Fiction | VF
France, Italy, Spain | 2024
Directed by : Kirill Serebrennikov | Acting : Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko | Script : Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov, adapted from the novel « Limonov » by Emmanuel Carrère | Production : Wildside, Chapter 2, Fremantle Spain, Hype Studios, France 3 Cinéma | Image : Roman Vasyanov | Music : Massimo Pupillo | Editing : Yuriy Karikh | Sound : Boris Voyt | Distribution : Pathé
Lo storico e fisico nucleare Mario Silvestri nel fondamentale «La decadenza dell'Europa Occidentale» (1977–1982) definiva la Russia «il gigante tonto», manifestando (in un libro altrimenti pieno di epifanie intellettuali considerevoli) una allettante pregiudiziale nei confronti di un mondo Altro, ancorché a noi così vicino, le cui azioni appaiono sovente imperscrutabili. In una scena di «Limonov» [«Limonov: The Ballad»], uscito il 5 settembre 2024 in Italia, ambientata negli anni successivi allo smantellamento dell'URSS, lo scrittore e politico Ėduard Limonov (Ben Whishaw) incontra in un caffè un giornalista interpretato da Emmanuel Carrère (nella realtà autore del libro da cui è tratto il film) il quale si dice dispiaciuto delle trasformazioni che sta subendo la Russia nell'era di Gorbačëv e di Solidarność. È chiaro che le veda come trasformazioni in positivo ma è preoccupato che la Russia finisca per perdere le sue peculiarità, quello strano miscuglio di contraddizioni che da sempre ne fa un interessante oggetto di studio. Limonov, che pure non è un fan della fine dell'impero sovietico, disgustato da quelle affermazioni risponde secco che si augura che il suo paese faccia ancora tremare le vene ai polsi agli europei. L'occhio del ribelle sulle disgrazie russe è «interno», può permettersi di criticarne le derive democratiche, scimmiottatrici delle volontà occidentali, ma non altrettanto può, a suo parere, un giornalista straniero; il suo punto di vista, infatti, è quasi zoologico, affranto per la fine del grande esperimento collettivo, ché in fondo ne dava di materiale agli osservatori, in barba alle sofferenze concrete di chi ci viveva dentro.
Carrère, suo «Limonov» alla mano,1 non pensa affatto ciò che dice nel film. Il regista Kirill Serebrennikov lo utilizza come simbolo dello sguardo occidentale sulla Russia, poiché il suo libro è (anche) questo.2 Lo scrittore assume quindi un ruolo confacente alla sua immagine (e a quello che probabilmente lo stesso Limonov poteva pensare di lui, stando alle descrizioni dei loro colloqui), che lo rende segno di qualcosa, lo tramuta inevitabilmente da persona concreta a segno filmico.3
La scena è rilevante per comprendere il cambiamento — per molti enigmatico e sconcertante — di Limonov da poeta libertino e punk a nazionalista estremista. Le sue idee sembrano un effetto della rivalsa dello spirito russo contro i corruttori occidentali, per come si è manifestata quasi spontaneamente all'ammorbidimento dei rapporti tra i due imperi. Nel film questa scissione è marcata: Serebrennikov non trova una conciliazione tra le due facce del suo anti-eroe. La ricostruzione filosoficamente ineccepibile di Carrère era al contrario chiarificante (almeno parzialmente): Limonov ha sempre perseguito con coerenza le sue idee, le quali sono anche il frutto della sua educazione ipersovietica e anzi il suo senso di superiorità e la sua arroganza sono uno specchio del senso di superiorità del suo paese. La sua stranezza sta ab origine nelle idee stesse, in quanto destabilizzanti per le classiche dicotomie politiche europee. Eppure il Partito Nazional-Bolscevico di Limonov e di Dugin è una epitome del rossobrunismo oggi così di moda nel sovranismo europeo: una unione di intenti e metodi tra alcune istanze (retoriche ed estetiche) dell'estrema sinistra e altre dell'estrema destra.
Lo schematismo potrebbe essere condotto fino in fondo: se nel film Carrère è l'Occidente intellettuale e radical-chic (peraltro con una certa aderenza al personaggio che lo scrittore si è auto-costruito nelle sue opere) Limonov dovrebbe simboleggiare la Russia autoritaria e tradizionalista. Ma Limonov è molto di più: e questo surplus di vita e psiche è ciò che emerge anche dal film di Serebrennikov. Utilizzo non a caso il verbo emergere perché è una proprietà quasi «casuale» o «autonoma» che fuoriesce dall'opera, a prescindere da intenzioni e opinioni dell'autore.
Il corpo-Limonov, così centrale nel film, è auto-esplicativo. Perché egli è stato innanzitutto un divo. Divo è colui per il quale non vige più la separazione tra pubblico e privato, colui che, costruito (da altri e/o da se stesso) attraverso i media (nel caso di Limonov hanno contribuito i suoi stessi libri), proietta una propria immagine e insieme l'interpretazione della stessa, che direziona lo sguardo altrui sulla sua icona, assumendo l'aspetto di personaggio e uomo al contempo. È l'essere umano che diventa segno della realtà, come se la realtà fosse un libro e lui un costrutto narrativo, che trasforma la vita in gesto performativo.4 Un paradosso semiotico.
E un tale paradosso sfugge alla descrizione tanto quanto alla normativizzazione: non può essere oggetto di osservazione neutrale né di regolazione ermeneutica «dall'alto». Per questo poteva raccontarlo solo Carrère, scrittore lontanissimo da preoccupazioni documentarie, versato nella autofiction, e costantemente immerso in una palude di narrativizzazione e (meta)riflessione del reale che fanno da filtro alle vicende. Come non poteva non filmarlo Serebrennikov, dissidente conclamato espulso dal suo Paese e quindi già simbolo della non conciliazione col Sistema e col Potere, come lo stesso Limonov.
Cito informazioni contestuali e paratestuali perché il segno-Limonov obbliga a dichiarare lo scacco del bisturi strutturalistico sull'opera: c'è necessità del contesto, di ciò che sappiamo al di là del testo, delle competenze enciclopediche dello spettatore. Limonov è di fatto impossibile da separare dalla Storia del secondo Novecento che ha vissuto cavalcato anticipato (e per questo la sua è una vicenda emblematica nella sua radicale peculiarità), e dagli strascichi che tuttora ribollono: Serebrennikov si trova a lavorare al film nel mezzo dello scoppio del conflitto russo-ucraino ed ecco che il film prende altre pieghe: Limonov oppositore di Putin poco convinto, sarebbe stato fiero sostenitore dell'aggressione russa come lo fu dell'invasione della Crimea, e quindi post-mortem, al momento della sua assunzione a mito filmico, torna attuale e il regista ci tiene nelle scene finali a sottolinearne la sostanziale connivenza e la convergenza col carattere più autoritario del suo paese.
Il divismo o il personaggismo aumentano però la complessità perché Limonov è una persona vera, che ha agito nel mondo, in alcuni casi da protagonista delle vicende storiche. Proprio per questo non è comprimibile: alcune parti del suo io vanno rimosse. Il film tace la fase «serba» in cui il poeta ha colluso con un criminale come Milosevic, e si è macchiato di pose e azioni deprecabili. Carrère racconta anche questo ma è la parte più setacciata dalle sue esperienze e dai suoi ragionamenti di allora, l'unica in cui le preoccupazioni etiche si fanno preponderanti nella scrittura e ne deviano il centro nevralgico.
Ognuno da Limonov, esattamente come dalla Realtà, prende ciò che vuole. Quando Walter Benjamin in tempi non sospetti, ma paventando già l'esperienza nazista, parlava del pericolo della «estetizzazione della politica» si riferiva forse al pericolo critico-ermeneutico conseguente: se la vita è un'opera d'arte e chi la vive un personaggio narrativo, possiamo più facilmente leggerci ciò che vogliamo, siamo quasi invitati a farlo, a sospendere l'analisi e comportarci come un fruitore qualsiasi (o perché no a piegare il personaggio storico alla resa di un contesto: Serebrennikov ha dichiarato non a caso di essersi ispirato ai bizzarri biopic di Ken Russell). Così le scelte personali di Limonov lo rendono, come ogni divo, vittima del successo, impossibile da cogliere nella propria essenza, e quindi in definitiva incomunicabile.
Limonov è perciò simbolo della realtà, o meglio della sua irriducibilità a schemi preconfezionati. Serebrennikov (e Carrère) possono allora solo porvi parziali toppe «psicologiche», provvisorie e dichiarate già nulle o insufficienti, lasciando il mistero sostanzialmente inviolato. Un continuo tentativo di intervento sulle cose che somiglia allo svuotamento del mare con un cucchiaio. Destinato per definizione, e le prime recensioni uscite lo confermano, a lasciare insoddisfatto chiunque: perché ognuno ha il suo Limonov come ognuno ha la sua realtà.
«Lo Specchio Scuro», 17 settembre 2024
Note
1 E. Carrère, «Limonov», (2011), trad. it. di F. Bergamasco, «Adelphi» 2012.
2 A rigore parliamo di un testo che miscela sapientemente occhio interno ed esterno. L'autore è sì un francese, europeo occidentale borghese e progressista, ma ha origini russe, la madre era un'accademica esperta di storia russa e il nonno una misteriosa figura di russo collaborazionista filonazista scomparso nel nulla negli anni della guerra. Carrère si è cimentato più volte col mistero russo, in parte coincidente col suo demone familiare, in particolare in «Un romanzo russo» pubblicato nel 2007 e ambientato durante la lavorazione del suo documentario «Retour a Kotelnitch» [2003].
3 Sulla scelta attoriale come scelta semiotica rimando alle pagine introduttive di C. Jandelli, «I protagonisti. La recitazione nel cinema contemporaneo», Marsilio 2013; ma anche a un classico dimenticato come G. Bettetini, «L'indice del realismo», Bompiani 1971. Il discorso merita un approfondimento su questa rivista.
4 Ancora una volta sono utili le categorie pasoliniane: la possibilità di una «semiologia della realtà» nella quale «gettare il proprio corpo nella lotta» così da fare dell'azione, del gesto, un'opera a sua volta.
Come di consueto la rubrica «In poche righe» affronta alcuni film e serie TV attraverso rapidi lampi critico-interpretativi.
⟨…⟩
Love lies bleeding
Nel catalogo del «lynchano» può anche starci un noir al femminile che cita il lessico del maestro (dalle strade perdute ai crateri facciali di «Eraserhead») e lo abbandona per altri lidi. Rose Glass è un'autrice un po' accademica, e il rischio con i suoi film è che si veda sempre in filigrana l'aspetto analitico, con qualche perdita nel campo del romanzesco. Tuttavia, tra corpi scolpiti di una queerness sincera e un pulp che ama costeggiare il fantastico, «Love Lies Bleeding» trova una sua cifra cruda, in particolare nell'avventura sentimentale di due giovani donne radicalmente estranee al mondo. E se sullo sfondo ci sono davvero Thelma e Louise, è solo per deformarne il ricordo con graffiti sovrapposti e un cadavere (squisito) nel bagagliaio.
Campo di battaglia
Sotto l'aria vetusta di un drammone da sceneggiato italiano, batte l'esatto opposto. Il miglior Amelio da anni inietta nel formalismo inquietudine morale e indignazione storica pescando dall'inferno della Prima Guerra mondiale e dai suoi effetti. Inno alla diserzione tutt'altro che scontato, «Campo di battaglia» fin dal titolo spiega di un cinema di conflitti «imprigionati» — o ospedalizzati — perché non li vogliamo vedere. Ed è interessante come il tema del virus (la Sapgnola) e le sue evidenti analogie con il Covid vengano ribaltate: la pandemia di oggi ci serve a comprendere che cos'è successo allora, e non viceversa.
Speak no evil
Remake americano dell'horror danese che ha avuto un certa fortuna (chiamarlo cult sarebbe davvero troppo) negli scorsi anni. Per tre quarti si tratta di un rifacimento quasi in fotocopia, compresi movimenti di macchina, scenografia, stile. Poi — senza fare spoiler — cambia completamente l'assunto di base con un'ultima mezzora oppositiva rispetto all'originale. Si tratta di un caso piuttosto raro ma indicativo: ci si «ribella» al nichilismo del capostipite e si offre al pubblico mainstream più violenza purché più «consumabile». Il tutto funziona solidamente, anche se perde in parte il lato di riflessione sociale.
Linda e il pollo
Quando l'autrice italiana Chiara Malta ha spiegato che la sua influenza principale è stata il Peter Bogdanovich di «Ma papà di manda sola?» abbiamo esultato in molti. Il cinefilo, infatti, oltre a immergersi in un'animazione fatta a straordinarie macchie di colore, viene stimolato dall'azione comica (e malin-comica) dove il disastro consegue a un'assenza, e la furia umoristica procede dopo un lutto. La comicità slapstick, animata o meno, è sempre una reazione a un vuoto, forse alla paura stessa della morte. «Linda e il pollo» capisce tutto questo e lo serve sul piatto con grande affetto: a costo di sacrificare l'incolpevole pennuto.
Limonov
Probabilmente nessuna catastrofe cinematografica scalzerà «Limonov» dalla vetta di peggior film del 2024. Caso esemplare di adattamento scriteriato (e dire che ci si sono messi Pawlikowski, oltre al regista e alla consulenza dello stesso Carrère). Eppure, sembra quasi del romanzo sia stato spremuto via tutto quel che c'era di potente e controverso per dare spazio ai lati più sordidi e inconcludenti del protagonista. Il vitalismo esasperato di Kirill Serebrennikov diventa qui qualunquismo psicologico, del resto irrelato al personaggio originale. Quel che è peggio, poi, si annusano riferimenti alla Russia putiniana tutt'altro che ostili o quantomeno volutamente ambigui.
⟨…⟩
Rebel ridge
L'unanimità delle reazioni («incredibile, c'è un buon thriller su Netflix») fa capire quanto basse fossero le attese e quanto discretamente si sia comportato il regista Jeremy Saulnier. L'evidente riferimento al primo «Rambo» — come noto totalmente diverso dai seguiti — è un merito cinefilo, per di più rispettando l'assunto di Ted Kotcheff e del titolo originario: «first blood», ovvero l'eroe non uccide nessuno. L'aggiornamento al clima «Black Lives Matter» non è né pedagogico né forzato, anzi offre, nel contesto di questa anonima provincia americana, informazioni importanti sulla difficile distinzione tra polizia e milizia privata e sul razzismo bianco molecolare da small town. Non facciamone più di quello che è, ma almeno si intravede un tipo di cinema che si pensa come tale.
The perfect couple
Guilty pleasure? Rischia di non esserci il pleasure. La serie diretta da una sempre più irriconoscibile Susanne Bier (a proposito di smontaggio delle autorialità) ruota intorno al classico godimento crime verso i guai morbosi delle famiglie ricche e potenti. Si tratta di una formula Agatha Christie immersa nell'acido di uno stile survoltato con un cast cui è chiesto di recitare come in una soap. A salvare il tutto dovrebbe essere una meta-ironia di base dove non solo la serie processa sé stessa con dialoghi ammiccanti ma ci si concedono svolte narrative assurde con leggerezza, quasi a dire «sì, lo sappiamo che non ha senso, e proprio perché lo sappiamo dovete divertirvi con noi». Solo che in mezzo a questo intento cervellotico e incasinato ci si diverte pochissimo.
Brevissime italiane
Sono usciti anche, nell'anonimato e con risultati molto bassi al box office, alcuni titoli nazionali: «Quasi a casa» parte da una bella idea (il confronto tra un'aspirante cantautrice e una rockstar fuori di testa) senza riuscire a bucare il tetto di cristallo del tenero abbozzo; «Taxi Monamour» conferma la sensibilità di Ciro De Caro e di Rosa Palasciano, anche se la malinconica e sbilenca autenticità di storie e personaggi rischia di farsi imbrigliare da quello stesso minimalismo scelto come luogo del discorso; «Anywhere Anytime» ha un obiettivo apparentemente folle (rifare «Ladri di biciclette» nel 2024 con i migranti al posto dei poveri del dopoguerra) ma alla fine è il più limpido, il più sentito, il più nitido come messa in scena; «Coppia aperta quasi spalancata» ha il merito di stravolgere un po' di strutture e giocare tra vero/falso, palco/fuori palco, poggiando sull'umorismo anarchico di Chiara Francini, ma il tema del poliamore diventa obsoleto, inerte, pedante; «La scommessa» e «L'ultima settimana di settembre» funzionano per motivi opposti (un po' dark il primo, orgogliosamente tenero il secondo); «Finché notte non ci separi» è tutto quello che un talento come Pilar Fogliati non deve fare; «Come far litigare mamma e papà» è riempitivo da piattaforma capitato per sbaglio in sala (e come tale disertato). Il panorama sarà anche vivace, ma l'idea stessa che tutto questo cinema faccia a meno degli spettatori è preoccupante.
Poeta, scrittore, maggiordomo, soldato. Inconciliato col sistema delle lettere e avido di fama. Comunista sulle macerie del comunismo. Ėduard Savenko, in arte e tormentata vita Ėduard Limonov, nato a Char'kov nell'Ucraina sovietica del '43 e morto nel 2020, è stato un «professionista» dello scandalo ai tempi dell'Urss, dell'auto-esilio americano e del ritorno in patria, la Francia l'ha celebrato come una rockstar letteraria, nella Russia putiniana ha conosciuto il carcere e il campo di lavoro come sovversivo e capo fondatore del PNB, il Partito Nazional Bolscevico. Ha combattuto come cecchino a Sarajevo insieme ai serbi e nel Donbass al fianco dei russi. Nel nome d'arte che si era scelto, un destino, Limonov richiama il limone e limonka è voce gergale per bomba a mano.
Dopo il libro di Carrère,
ora il film di Kirill Serebrennikov nelle mille vite del rossobruno
Dopo l'avvincente biografia-romanzo omonima a lui dedicata da Emmanuel Carrère, uscita in Italia per «Adelphi» nel 2012, questa perduta «anima russa» torna ora nel film del cinquantacinquenne compatriota Kirill Serebrennikov, un viaggio nelle sue mille vite dalla lavorazione piuttosto tormentata, in linea col protagonista, ottimamente interpretato da Ben Whishaw.
Titolo originale «The ballad of Eddie», il film, costato sui venti milioni di dollari e in sala da noi con Vision Distribution, è una produzione internazionale («Wildside», «Pathé», «Fremantle», «France 3 Cinéma», «Chapter 2») ed è stato girato quasi tutto a Mosca, ma le riprese si sono fermate dopo l'invasione dell'Ucraina, per riprendere e venire ultimate a Riga, in Lettonia. Non meno complicate le vicissitudini del regista, su cui torneremo.
Intanto, classica e necessaria domanda: meglio il libro di Carrère o il film, in cui compare con un cameo lo scrittore mentre intervista Limonov? Valgono entrambi il prezzo di copertina e del biglietto e propongono, naturalmente, un ritratto filtrato da diverse sensibilità autoriali. Quindi i Limonov diventano due, abbastanza differenti.
Quello di Carrère è un picaro anarcoide, vitalista, che attira simpatia, irreparabilmente infestato dai démoni di uno spiritualismo esulcerato, un puro che si immola sull'altare di se stesso, divenendo testimone del tracollo di un drammatico, poderoso sogno chiamato Unione Sovietica. Il film offre i lati deboli e autodistruttivi di un intellettuale russo travolto dalla Storia, alieno da compromessi ma costretto a viverli, un «comunista indipendente» (così si autodefiniva), mai iscritto al sindacato scrittori del regime, fermamente contrario ad esser definito un «dissidente», visto che riteneva Solgenitsin, Vladimir Bukovskij, Sinjavskij, Brodskij etc degli esibizionisti. Un giudizio non solo ingeneroso, ma sbagliato, basta considerare i patimenti fisici e interiori di un sommo poeta come Brodskij, operaio da giovane al pari del sulfureo Limonov, il primo metalmeccanico, il secondo al lavoro in un'acciaieria, entrambi esuli negli Stati Uniti negli anni Settanta.
La Ballata di Eddie lo accompagna dalle prime letture poetiche (a parte i suoi versi, il resto per lui è feccia o esercizio di servilismo) alla ventura americana, New York, Quinta Strada, dove vive tra passione e bohème con Elena (Viktorija Mirošničenko), di una bellezza abbagliante e in cerca di una buona occasione per affermarsi come modella. Limonov peregrina tra le rovine di una New York formicolante di vita, sesso, miseria, dal sovietico «poco per tutti» è passato al «tutto per pochi» del turbocapitalismo.
Lasciato da Elena per giustissima causa (è andato vicino a strangolarla mosso da gelosia), non alieno da esperienze omosessuali, si adatterà a compìto maggiordomo del ricchissimo Steven (Tomas Arana) che in una serata alcolica gli fa conoscere Evtušenko (il grande Andrey Burkovskiy), poeta non certo sgradito a Mosca. I versi di Limonov gli piacciono, il talentuoso «maledetto» ricambia con un silenzioso disprezzo.
Ritroviamo Eduard negli anni Ottanta a Parigi, coccolato dal milieu intellettuale per il suo romanzo autobiografico «ll poeta russo preferisce i grandi negri» (in Italia uscito con Frassinelli), ma l'aver rotto in testa una bottiglia a un interlocutore sgradito durante un'intervista radiofonica, davanti alla esterrefatta giornalista (Sandrine Bonnaire) non lo aiuta. Motivo della reazione folle? La sottovalutazione del tributo di sangue russo nella seconda guerra mondiale. Limonov matura sentimenti nazionalisti sempre più accesi, torna in patria.
Il Muro è andato in frantumi, Eddie odia Eltsin e quella che reputa una svendita del patrimonio morale russo. Nel Partito Nazional Bolscevico — verrà dichiarato fuorilegge nel 2007 — alleva manipoli di giovani «rossobruni» (termine di suo conio) che ostentano una bandiera assai simile a quella nazista, si dà da fare in Serbia e, una volta uscito dal carcere, nel Donbass. Un Limonov al tramonto assorbe in chiave skinhead le idee di Aleksandr Dugin, cantore di un tradizionalismo avverso all'Occidente corrotto. È conclusione degna del suo curriculum, la parabola adeguata — nonostante una fase meditativa dietro le sbarre — di un apostolo del Nietzsche più superomista che il regista Serebrennikov declina in chiave intima, lasciandoci leggere in controluce la freccia incandescente mirata all'impossibile di un poeta armato.
Una ballata in cui abbondano le musiche
Trattandosi di una ballata, abbondano musiche, dal doveroso «Walk on the wildside» di Lou Reed, usato come un mantra per il periodo newyorchese, all'hard rock al punk, ben armonizzate con un tripudio di invenzioni visive, gli esterni americani da mockumentary, gli inserti disegnati. Le due ore e più del film decollano poco alla volta e con una Quinta Strada apoteosi del luridume urbano, prendono ritmo, fondendosi sempre più coi deliri di Limonov. È uno sguardo registico non complice, cinematograficamente trascinante, lontano da qualsiasi censura di un uomo amorale o se vogliamo dotato di una morale non replicabile.
Il cinquantacinquenne Serebrennikov, drammaturgo laureato in fisica (da ricordare tra i suoi film «Parola di Dio» «Summer» «La moglie di Ciajkovskij), ha pure sceneggiato «The ballad of Eddie» con Ben Hopkins e il polacco Pawel Pawlikoski (regista del magnifico «Cold War»), vincendo alla fine un'ardua sfida produttiva. E ci deve essere abituato, non è un intellettuale remissivo. Gay e attivista del movimenti Lgbt, ha pubblicamente osteggiato l'annessione della Crimea nel 2014, una presa di posizione che gli è valso un processo-farsa per distrazione di fondi quando era direttore del Centro Gogol di Mosca, fulcro del teatro d'avanguardia nella capitale. Ora il Centro è chiuso, maledetta guerra.
Limonov è un film del 2024, diretto da Kirill Serebrennikov.
«Hey, Babe,
take a walk on the wild side.
I said, Hey, Babe,
take a walk on the wild side…»
le parole della famosissima «Walk on the Wild Side» di Lou Reed calzano a pennello per questa trasposizione della biografia romanzata di «Limonov», scritta da Emmanuel Carrère nel 2011. Non a caso, Lou e i suoi «Velvet Underground» fanno capolino numerose volte nella splendida soundtrack del film, diretto dal regista russo Kirill Serebrennikov («La moglie di Tchaikovsky», 2022). Bad boy in Ucraina, idolo dell'underground sovietico, scrittore maledetto a Parigi, barbone, amante insaziabile, rivoluzionario, domestico a Manhattan. Ėduard Veniaminovič Savenko è stato tutto questo e molto altro, o forse nulla di tutto ciò. Forse solo un personaggio, un idolo di carta e sangue, un autore maledetto di samizdat che nessuno ha mai letto. Probabilmente è questo che Serebrennikov, regista teatrale e cinematografico, ha pensato di restituire nel suo personale tributo a una figura emblematica, sempre ai margini, che, così come nel libro, cammina sul filo spinato tra vita e morte, eccessi e rinascita.
Serebrennikov sceglie la via più pop per raccontare una figura contraddittoria, stonata come un album dei «Sex Pistols» e poetica come una poesia di Rimbaud. «Il suo Limonov» è un ritratto, un momento reimmaginato delle tante vite dell'antieroe russo, delle sue idee — spesso folli — e della sua Russia, che non è la Russia di oggi, quella che combatte contro l'Ucraina. Questo «Limonov» è davvero una ballata in divenire, un crescendo che si fa via via sempre più forte, a tratti persino assordante. «Chi non si costruisce un personaggio? Quale semplicità è veramente semplice?» Insomma, proprio come il suo protagonista — impersonato in modo impeccabile, con charme da rockstar consumata da Ben Whishaw — Limonov non si presta bene ad etichette facili. Non è nemmeno un biopic così come lo intendiamo da qualche anno a questa parte, ma finisce per esserlo al cento per cento. Limonov un bastardo punk e un intellettuale fuori di testa, Limonov che si fa scopare sui tetti da un nero, e sullo sfondo la caduta del muro di Berlino, la perestroika, la nascita del partito nazionalbolscevico.
Frammenti di storia come i vetri rotti su cui Eddie cammina. Qualcuno ha scritto che questo è il «Limonov» di Carrère, abbellito poi da Serebrennikov, ma chi può dire esattamente cosa sia vero e cosa sia falso di un mito? Lo stesso Limonov non ha mai letto il libro di Carrère, prima di morire nel 2020 in piena pandemia, o almeno così amava ripetere. Quella di Ėduard Limonov è una vita difficile da raccontare, ma che Kirill Serebrennikov tenta di scomporre e riordinare come un puzzle, attraverso siparietti musicali e visionari di forte impatto (a Cannes il film rimbombava in sala come un concerto rock, una vera bomba): una vita assordante nelle sue intricate verità e contraddizioni, ma che porta con sé la carica eversiva di un tempo che non c'è più, che nessuno ha più voglia di raccontare. Chi se ne frega se non è Limonov.
Avec Viktoria Miroshnichenko, Ben Whishaw, de Kirill Serebrennikov
Tout à la fois militant, révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, comme une trainée de soufre, est un voyage à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New-York, des ruelles de Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
Италия, Франция, Испания, 2023, 138 мин. Жанр: биографична драма, исторически Режисьор: Кирил Серебренников Сценаристи: Павел Павликовски, Бен Хопкинс, Кирил Серебренников В ролите: Бен Уишоу, Виктория Мирошниченко, Томас Арана, Евгений Миронов, Сандрин Бонер, Андрей Бурковски и др. Език: английски Субтитри: български
По биографичния роман на Еманюел Карер
За филма
Филмът повежда зрителя на пътeшествие из Русия, Америка и Европа от втората половина на XX век, за да разкаже скандалната история на Едуард Лимонов (1943–2020), радикалния съветски поет, който се превръща в скитник в Ню Йорк, сензация във Франция и политически антигерой в Русия.
Той е дребен бандит в Украйна, идол на съветския ъндърграунд по времето на Брежнев, клошар, после слуга на милиардер в Манхатън, войник на страната на сърбите във войните в Югославия, партиен агитатор, подстрекател към война и трикратен политически затворник, основател на опозиционно движение срещу Путин… Но също така поет с острие в ръката, ценител на женската красота и моден романист в Париж, който се опива от собственото си величие.
Лимонов е колоритна, екстремна и противоречива фигура, но едно трябва да му се признае:
«Винаги е предпочитал бедните пред богатите, завършените мръсници, които са рядкост, пред добродетелните мръсници, които са легион, и колкото и хаотична да изглежда траекторията му, в нея има определена последователност — той абсолютно винаги е бил на страната на несретниците».
Награди и номинации:
• 2024 — Номинация за «Златна палма» на кинофестивалa в Кан
Трейлър
ЛИМОНОВ//CINELIBRI 2024
// «YouTube. Издателство Колибри», 30 август 2024
Прожекции в София
Cineland Bulgaria Mal
петък,
11 октомври 2024 г.,
19:00 часа
София,
бул. България 69
Евросинема
събота,
12 октомври 2024 г.,
18:45 часа
София,
бул. Александър Стамболийски 17
Френски институт
неделя,
13 октомври 2024 г.,
16:30 часа
София,
площад Славейков 3
Кино Арена The Mall
понеделник,
21 октомври 2024 г.,
19:15 часа
София,
бул. Цариградско шосе 115
Cine Grand Park center
вторник,
22 октомври 2024 г.,
19:30 часа
София,
бул. Арсеналски 2
Културен център G8
събота,
26 октомври 2024 г.,
19:00 часа
София,
ул. Уилям Гладстон 8
Кино Люмиер
вторник,
29 октомври 2024 г.,
19:00 часа
София,
бул. България 1
Дом на киното
неделя,
3 ноември 2024 г.,
19:30 часа
София,
ул. Екзарх Йосиф 37
Прожекции в страната
Зала «Георги Баев»,
Културен Център Морско Казино
вторник,
22 октомври 2024 г.,
19:00 часа
Бургас,
бул. Демокрация 6
ФКЦ
сряда,
23 октомври 2024 г.,
19:30 часа
Варна,
бул. Сливница 2
Lucky Дом на киното
петък,
1 ноември 2024 г.,
18:30 часа
Пловдив,
ул. У. Гладстон 1
билети: 14.00 лв.
«Cinelibri», 18 септември 2024
Културен Център Морско Казино («Facebook», 22.10.2024):
СИНЕЛИБРИ БУРГАС 2024
Прожекция на филма «Лимонов»
Arriva nelle sale «Limonov», il film di Kirill Serebrennikov tratto dal romanzo di Emmanuel Carrère. Le mille avventure di un eroe discutibile e maledetto.
Limònov, con l'accento sulla prima o. Pseudonimo di Ėduard Veniaminovič Savenko, nato a Dzeržinsk, Russia europea, nel 1943, morto a Mosca nel 2020. Operaio in fonderia, poeta, romanziere, politico, rivoluzionario, fondatore del partito nazionalbolscevico, oppositore di Gorbaciov e di Putin, dissidente con tutti, anche coi dissidenti russi, amante possessivo, barbone, delinquente. Scelse il suo pseudonimo perché «limonka» è il termine gergale per la bomba a mano, e questo è un indizio. Chi ha letto il libro che gli ha dedicato Emmanuel Carrère, romanzando senza troppi sforzi una vita che più romanzesca ed eccessiva non poteva essere, aggiungerà molti altri dettagli.
Ma non è indispensabile aver letto Carrère per restare folgorati, e anche frastornati, dal film del regista e sceneggiatore russo Kirill Serebrennikov, presentato quest'anno a Cannes e da qualche giorno nelle sale italiane. In fondo basta guardare la locandina per innamorarsi del protagonista che ha la faccia e gli occhiali del giovane Elvis Costello e il fascino strafottente di Jim Morrison.
A interpretare un personaggio così sopra le righe è un attore di bravura altrettanto esagerata, l'inglese Ben Whishaw, filmografia infinita e partner indimenticabile di Franz Rogowski nel film «Passages». È lui che fa la differenza tra il film e il romanzo.
«Limonov» è interessante perché offre molti livelli di lettura. È innanzitutto un film di citazioni letterarie, né potrebbe essere diversamente visto che la pellicola si ispira al romanzo di Carrère rovesciandone il punto di vista: nel libro parla lo scrittore, nel film parla il protagonista. I personaggi letterari «ospiti sulla terra» come Limonov sono moltissimi: a me è venuto in mente Nicholas Tarabas, l'eroe del romanzo di Joseph Roth del 1934 che di Limonov pare lo zio, il giovane russo bello e in preda alle passioni, rivoluzionario costretto a fuggire a New York, ufficiale dell'esercito sovietico e assassino.
Ma la pellicola è anche infarcita di citazioni cinematografiche, e certo Serebrennikov si è divertito a piazzare qua e là nelle strade di New York i flash di altri film: la prostituta bambina Iris che si avvicina al taxi di Travis in «Taxi driver» e gli Hare Krishna che danzano nei film di Woody Allen.
Le capacità visionarie di Serebrennikov si rivelano nelle soluzioni adottate per raccontare una vita che ne contiene molte altre. Ci sono invenzioni grafiche che trasformano la pellicola in fumetto nei passaggi da un capitolo all'altro e ci sono sovrapposizioni indistinguibili di filmati d'epoca con il suo girato, tanto il mix è perfetto, gli stessi colori sfuocati, la stessa sgranatura. E molto godibile è la ricostruzione delle atmosfere anni '70 e '80 in cui Limonov vive la sua vita avventurosa, prima a New York da disperato senza casa che diventa maggiordomo di un miliardario, poi a Parigi, scrittore di successo conteso dai salotti e dalle trasmissioni radiotelevisive: ci sono gli arredi di quegli anni, quel design, i lampadari e le moquette, gli abiti e la musica a tutto volume perché mica puoi tagliare i decibel a Johnny Rotten e ai «Sex Pistols».
Serebrennikov gestisce abilmente tutti questi ingredienti che nella cucina di Masterchef rischierebbero di generare il «mappazzone» aborrito da Barbieri, operazione tutt'altro che semplice considerando la complessità del protagonista. Inevitabile qualche sottolineatura di troppo: non è necessario continuare a riprodurre «Walk on the Wild Side» di Lou Reed per spiegare che stiamo camminando nei territori trasgressivi della vita. E forse una sforbiciata al lungo capitolo newyorkese avrebbe giovato al ritmo del film.
Limonov attraversa le sue vite eternamente uguale a se stesso. Solo nelle ultime scene, quando rientrato in Russia diventa l'idolo dei naziskin, si allea col campione mondiale di scacchi Garri Kasparov e fonda il partito nazionalbolscevico, viene arrestato e poi liberato, solo allora comincia a rivelare i segni del tempo che passa. I suoi uomini andranno a combattere in Donbass con i separatisti russi, lui morirà senza vedere l'invasione dell'Ucraina.
C'è chi ha criticato la scelta del regista di far incontrare Emmanuel Carrère con Ben Whishaw in una scena che non rispetta i dati anagrafici: lo scrittore francese ha quattordici anni in meno di Limonov eppure appare molto più anziano di lui. Invece quella scena è perfetta: lo scrittore che lo ha reso celebre con un romanzo è pieno di rughe, Limonov è invece un personaggio oltre il tempo e lo spazio, e la sua vita, nel bene e nel male, ha l'eternità della letteratura. In fondo, come cantava Francesco Guccini, «gli eroi son tutti giovani e belli», anche quando sono discutibili e maledetti.
«Succedeoggi» (cultura nell'informazione quotidiana),
18 settembre 2024
Ja brīvdienās gribas kaut kur aizdoties, vieta tālu nav jāmeklē. Tepat Rīgā, Rumbulā, var izbaudīt īstenu Ņujorkas sajūtu un tikt pie ļoti «instagramīgām» bildēm. Pirms pāris gadiem šajā vietā tika uzņemta krievu režisora Kirila Serebreņņikova filma «Ļimonovs: Balāde», kuru jau pavisam drīz, 25. septembrī, rādīs kinofestivālā «Baltijas pērle».
Filmēšanas vietā ir saglabātas dekorācijas, padarot to par labu vietu, kur uzņemt interesantas fotogrāfijas. Aizvadītajās brīvdienās tur pabija arī «Delfi» fotogrāfs Kārlis Dambrāns, kurš norāda, ka ir vērts to savām acīm redzēt. Tiesa, veselas pilsētas tur nav, vien pavisam niecīga daļa Ņujorkas. «Viena iela ar tipiskām dekorācijām. Bet ir interesanti. Man palaimējās kāzinieki ar retro auto,» stāsta Kārlis Dambrāns. Ja meklē idejas, kur vēl skaisti pafotografēties Rīgā ar interesantu fonu, fotogrāfs iesaka Tallinas ielas kvartālu, Andrejsalu un pat patiltes vai ēku jaunos projektus. «Atkarīgs jau no tā, kādu noskaņu katrs grib,» saka Kārlis.
Если вы хотите отправиться в Америку, вам не нужно далеко ехать. Прямо в Риге, в Румбуле, вы можете почувствовать себя в настоящем Нью-Йорке и сделать очень интересные фотографии. Несколько лет назад здесь снимался фильм российского режиссера Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке», который будет показан на кинофестивале «Балтийская жемчужина» 25 сентября.
То, что фильм снимается в Риге, поначалу держалось в секрете. Но позже сам режиссер поделился фотографией в «Instagram», сказав, что фильм «тяжелый, горячий и чертовски захватывающий», а местом съемок стала Рига. Позже это подтвердил Оярс Рубенис, бывший директор Латвийского национального театра, где Серебренников поставил несколько спектаклей.
Съемки фильма проходили в 2022 году, в течение которого кинокомпания «Forma Pro Films» построила грандиозную декорацию улиц Нью-Йорка 1970-х годов на аэродроме Румбула. Прошли годы, а Нью-Йорк остался, и теперь он открыт для всех, кто хочет ощутить атмосферу Америки, не пересекая океан.
Если вы мечтаете о поездке в Америку, но не можете позволить себе долгий перелет, не спешите расстраиваться. Прямо в сердце Риги, в районе Румбула, вы найдете атмосферу Нью-Йорка, полную ярких красок и завораживающих видов. Здесь можно не только сделать удивительные фотографии, но и почувствовать себя частью большого городского мира.
Кинематографическое наследие
Румбула приобрела свою популярность благодаря российскому режиссеру Кириллу Серебренникову, который выбрал этот район для съемок своего фильма «Лимонов, баллада об Эдичке». Лента уже успела завоевать сердца многих зрителей и будет показана на кинофестивале «Балтийская жемчужина» 25 сентября. Этот фильм стал своего рода визитной карточкой Румбулы, привлекая внимание любителей кино и искусства.
Идеальные места для фотографий
Прогулявшись по Румбуле, вы обнаружите множество мест, идеально подходящих для фотосессий. Архитектура, напоминающая о высоких зданиях Нью-Йорка, уличные граффити и стильные кафе создают уникальный городской пейзаж. Не упустите возможность запечатлеть моменты, которые напомнят вам о самом американском мегаполисе.
Культурные события и местные жители
Помимо атмосферных улиц, Румбула активно живет культурной жизнью. Местные жители с радостью делятся своими историями и традициями, а разнообразные события, такие как выставки и мастер-классы, позволят вам глубже понять эту часть Риги. Ощутите дух сообщества, так близкого к тому, как он проявляется в Нью-Йорке.
Заключение
Таким образом, если вам не удается отправиться в Нью-Йорк, не беда. Румбула в Риге предлагает уникальную возможность погрузиться в атмосферу американского мегаполиса. Сделайте шаги к открытию новых горизонтов и наслаждайтесь культурой, кино и уличной жизнью, знакомясь с этим замечательным местом.
«СМИ24», 19 сентября 2024 года
Эта статья подготовлена, основываясь на информации портала «Delfi».
🇺🇸 Rumbulā var baudīt īstu 70. gadu Ņujorkas skatu un sajūtu!
Pirms pāris gadiem šajā vietā tika uzņemta krievu režisora Kirila Serebreņņikova filma «Ļimonovs: Balāde». Tagad šī vieta kļuvusi par vietu lieliskām bildēm un ekskursijām.
Eddy, classe 1943, né en Union soviétique, jeune poète/écrivain agité, assoiffé d'amour, du côté de ceux qui n'ont rien à perdre, ce qu'il a toujours été.
C'était et c'est toujours Eduard Limonov. Depuis les années 1960.
Je ne saurais dire si le film de Kirill Serebrennikov « Limonov » ou « Limonov. La Ballade » du même Kirill Serebrennikov, qui vient de sortir dans les salles italiennes, l'a vraiment représenté.
Je ne saurais le dire, bien que j'aie vu le film hier.
Il en a probablement fait une représentation. Une parodie (Ben Whishaw, l'acteur qui l'interprète, semble presque se moquer de lui, dans ses mouvements et ses attitudes. Mais Ben Whishaw reste un très bon acteur, en général).
Une parodie fictive dont il ressort trois choses, à mon avis.
1) Que la bande-annonce du film est plus excitante et palpitante que le film lui-même.
2) Que le roman du même nom de Carrère (qui joue son propre rôle dans le film, ne serait-ce que quelques minutes), est meilleur et plus complet que le film lui-même. Un film dans lequel il manque des parties importantes de la vie de notre Seigneur, même pour une parodie fictive.
3) Que Carrère et Serebrennikov approfondissent le personnage de Limonov davantage du point de vue du courant dominant que de celui de Limonov ou de ceux qui l'ont réellement connu, ou s'ils le font, ils ne le font que partiellement.
Edouard Limonov était certainement une personnalité complexe, et ceux qui veulent l'approfondir ne peuvent certainement pas se contenter du livre de Carrère sur lequel est basé le film de Serebrennikov.
Le film de Serebrennikov, je dirais, n'est à son meilleur que dans la première partie, finissant cependant par s'attarder sur une histoire d'amour, celle avec Elena, qui n'était certainement pas aussi importante que celle avec Nataliya (Medvedeva), totalement effacée du film.
Tout comme les années 80 de Limonov sont totalement effacées du film, années au cours desquelles il a commencé à mûrir son aversion pour un Occident capitaliste libéral, opulent et hypocrite.
Ce sont les années où il a écrit, en fait, « Le grand hospice occidental » (que j'ai également chroniqué sur mon blog à ce lien : amoreeliberta.blogspot.com/…), dans lequel il analyse et démolit les faux mythes de l'Occident, en montrant — entre autres — comment les libertés et les richesses tant vantées ne sont l'apanage que de ceux qui peuvent se les offrir et comment les citoyens sont « choyés » par l'Hospice, au point qu'ils n'ont plus d'opinion propre.
Dans le film de Serebrennikov, tout cela n'existe pas.
Les années 80 défilent en revue de Notre Homme, ou plutôt de Ben Whishaw qui l'incarne, courant dans un immense décor de cinéma. Ainsi, les années de formation de Limonov sont écartées.
Elles le furent aussi grâce à sa troisième épouse, Nataliya Medvedeva (photo, ci-dessus), chanteuse de punk-rock, écrivain et poète, auteur, en 1993, d'un appel contre le coup d'État de Boris Eltsine, qui avait assiégé et bombardé le Parlement soviétique, en toute illégalité.
Nataliya, dans le film, n'est tout simplement pas là.
Tout comme on voit très peu le Limonov « politique ».
Dans le film, il est présenté comme un homme exalté qui dirigerait de fantomatiques « skinheads nationalistes » tout en muscles, alors qu'en fait, les jeunes du Parti national bolchevique (dont beaucoup étaient des filles minces et graciles, loin de tout muscle et souvent, en effet, très douces et charmantes, dans leur simplicité et leur gentillesse) étaient des jeunes gens qui n'avaient rien à voir avec le monde extérieur, souvent très doux et charmants dans leur simplicité), étaient des artistes, des musiciens, des écrivains, des freaks, des marginaux, bien sûr, parce qu'ils avaient été rendus pauvres et marginaux par l'effondrement de l'URSS à la demande d'une oligarchie dirigée par Eltsine et soutenue par un Occident hypocrite et colonialiste depuis le début.
Les jeunes nazis étaient, selon la défunte journaliste Anna Politkovskaïa, qui les a toujours défendus jusqu'à l'épée dans tous les procès (jugés uniquement parce qu'ils organisaient des manifestations pacifiques et non violentes contre le gouvernement capitaliste libéral, d'abord d'Eltsine puis de Poutine) : « des jeunes gens courageux et propres, les seuls ou presque qui permettaient d'envisager avec confiance l'avenir moral du pays ». Politkovskaïa a longuement parlé du parti de Limonov dans son « Journal russe », publié en Italie par « Adelphi », rappelant qu'il s'agissait du parti de gauche le plus actif de la Russie post-soviétique.
Du film de Serebrennikov, j'ai essentiellement apprécié la première partie, plus érotique, et la musique aux accents underground, ainsi que les reconstitutions des vêtements utilisés par Limonov à l'époque et certaines scènes, qui évoquent des photographies réellement prises par Limonov et Elena Shchapova à l'époque.
Mais qui était Edouard Limonov ?
S'il était effectivement égocentrique, comme beaucoup pourraient facilement le croire suite à une lecture superficielle, il avait tous les droits de l'être.
Il a été un grand écrivain précisément parce qu'il était un observateur attentif qui expérimente tout sur lui-même.
Et il le fait parce qu'il déteste la banalité, la médiocrité, l'ennui, les clichés, les grands événements et les bons salons qui gangrènent la société, aussi bien la société soviétique de l'époque que la société capitaliste américaine.
Il déteste la vieillesse et le temps qui passe.
Il n'est pas pour les bien-pensants, Eddy.
Car il ne pense pas mal, bien au contraire. Mais il n'est pas hypocrite.
Eddy observe et vit l'amour et le sexe, même extrême, mais uniquement avec ceux qu'il aime profondément.
Eddy observe et vit la pauvreté et la dégradation des bidonvilles de New York.
Eddy observe et vit la guerre (en ex-Yougoslavie et en Transnistrie, un autre aspect omis dans le film).
Eddy observe et vit la politique.
Et son point de vue est celui d'un écrivain qui n'est pas étranger à tout cela. Il n'est pas un observateur passif, mais, comme D'Annunzio et Pasolini, Limonov incarne la figure d'un héros moderne.
Du côté des opprimés, des dépossédés, de ceux qui sont fatigués d'être colonisés, sanctionnés, exploités, considérés comme des animaux dans un zoo exotique à photographier.
Qui ne se considèrent pas comme des victimes, mais veulent être les protagonistes de leur propre destin, et Limonov veut les entraîner dans une marche révolutionnaire (surtout d'un point de vue intérieur) contre les riches, les bourgeois, les médiocres, les hypocrites.
En cela, Limonov est profondément prophétique, face à la décadence actuelle d'un Occident libéral capitaliste, riche, confus et ennuyé, et au développement d'un Sud mondial affamé de rédemption, jeune et en quête d'un avenir d'émancipation qu'il n'a jamais eu.
Limonov est de ceux qui disent à tout le monde d'aller se faire foutre. Bien sûr, il le fait. Et il le fait bien.
Limonov sait que l'argent tue l'amour, il en a fait l'expérience. C'est pourquoi il méprise les riches et la richesse.
Il a désespérément besoin d'amour et d'affection et, lorsqu'il n'en trouve pas, il devient un dur à cuire.
Pour Eddy, l'amour est le sens de la vie.
Il est fidèle à lui-même, Eddy. Il est fidèle à ses femmes, Eddy. Il est fidèle à ses camarades de parti, Eddy. Et il est fidèle à son éternelle adolescence, Eddy.
Et c'est sa fidélité qui le rend héroïque, mais en même temps souvent incompris par ceux qui n'ont pas la patience de regarder au-delà de ses épaisses lunettes de myope.
J'ai personnellement écrit un essai sur lui, « L'autre Russie d'Edouard Limonov » (ilmiolibro.kataweb.it/…), qui contient également une interview que j'ai réalisée avec lui un an avant sa mort.
Et ce n'était pas une interview facile. Je suis sûr qu'il voulait aussi me dire d'aller me faire foutre. Et il aurait probablement réussi. En fait, il aurait certainement réussi. Parce que, comme il me l'a dit, les interviews sont une mauvaise forme de littérature.
Bye Eddy-baby, où que vous soyez, je vous aime comme j'ai aimé Andrea G. Pinketts et Peter Boom et comme j'aime tous ceux qui, comme nous, ont une conception de la vie et du monde qui est hérétique, héroïque, héroïque et pas du tout banale ou évidente.
Può un solo film su Limonov sintetizzare a pieno la sua figura e coglierne le sue sfaccettature? Ecco la nostra analisi.
Finalmente.
Finalmente qualcuno ha deciso di impegnarsi per portare sul grande schermo l'immaginifica figura di Eduard Limonov, scrittore russo dall'alone mitico morto nel 2020 in piena crisi pandemica e tra l'indifferenza generale. Sarà forse la volta buona che le nuove generazioni si appassionino al nazionalbolscevismo e alla letteratura russa contemporanea.
Finalmente. O forse no.
Stiamo viaggiando troppo, questo ottimismo è patetico.
In un uggioso weekend di inizio settembre compro un biglietto per andare a vedere il film su Eduard Limonov («Limonov: The Ballad») del regista dissidente russo Kirill Seberennikov, espatriato da Mosca a Berlino perché condannato all'arresto da Vladimir Putin.
Per vedere un film di un regista russo dissidente che ha come protagonista uno scrittore russo dissidente, non esiste atmosfera migliore di quella offerta da una grigia giornata di fine estate in una delle più belle e inquinate città di Italia.
All'Eliseo di Torino, in sala, siamo solo io e una signora di cinquanta o sessant'anni, una sorta di cosplay di Sibilla Cooman, professoressa di divinazione di Hogwarts. Se mi trovassi in un romanzo-film thriller, dovrei sapere benissimo che quella Sibilla Cooman non è lì per caso e che qualcosa di inquietante si cela dietro la sua presenza. Purtroppo sono nella realtà: è per dire… in quella sala eravamo solo due persone, a conferma che pocanzi si stava «viaggiando troppo».
Alle 20 circa esco dall'Eliseo, emozionato per il film appena visto (sono un fan del personaggio a livelli viscerali, quindi non sono obiettivo — qualcuno, del resto, lo è per davvero?), ma anche con la pungente convinzione che a «Limonov: The Ballad» manchi qualcosa.
Il film è ispirato a una delle biografie romanzate più affascinanti dell'epoca contemporanea («Limonov», edito in Francia nel 2011 e immediatamente etichettato come «libro dell'anno»), elaborata nero su bianco dallo scrittore francese Emmanuele Carrére (classico scrittore di successo, ricco, borghese e di bell'aspetto, con la sua placida faccia di bronzo).
Racconta la storia incredibile di Eduard «Edicka» Limonov: poeta sovietico nativo di Charkov (Ucraina, attuale fronte di guerra), a cui la poesia di regime stava troppo stretta e decide per l'esilio volontario in America, destinazione New York. Ma nel paradiso in terra dei capitalisti le cose si mettono male, e il buon Edicka prima rompe malamente con la sua storica ragazza Jelena, poi finisce in miseria: passa dal fare la proistituta tra i barboni (con i quali ha rapporti sessuali che ci tiene a esternare) fino a diventare maggiordomo al servizio di un riccone americano. In tutto questo, non riesce nemmeno a pubblicare i suoi scritti.
Casualmente un editore francese si interessa a un suo manoscritto con la volontà di pubblicazione e, proprio quando aveva perso nelle speranze, Limonov si trasferisce a Parigi. In Francia scrive diciassette libri che vengono puntualmente pubblicati, rimanendo sempre all'interno di un pubblico di nicchia. Con il collasso sovietico decide di ritornare in patria: non tutta quell'esperienza rivoluzionaria doveva andare perduta; approfittando del caos e dei vuoti di potere, Limonov libera finalmente tutto il suo istinto politico fondando il Partito Nazional Bolscevico, incandescente mix di estrema sinistra, estrema destra (epurata dal razzismo e dall'omofobia) e cultura punk. Avversario di Putin (quantomeno nella politica interna), viene incarcerato per diversi anni e il suo partito messo al bando.
Si può facilmente intuire che una vita del genere sta stretta anche a una biografia romanzata, figuriamoci in un film (sarebbe stata più adatta una serie).
Quindi, il regista Seberennikov ha l'arduo compito di sintetizzare al minimo le cose, e le cose in questo caso sono il personaggio-Limonov.
Il punto di forza del film è proprio l'attore protagonista, perché Ben Whishaw sembra essere nato per interpretare Edicka: non si nota alcuna differenza, specie nel periodo parigino e in quello del ritorno in Russia, tra il vero Limonov e colui che lo ha impersonificato. Istrionico e schizofrenico, è proprio il Limonov che la nostra mente immagina.
Il fatto che la costruzione del personaggio manchi totalmente di pathos ed epicità fa però venire uno schizodubbio blast: è stato pensato proprio in questo modo dagli sceneggiatori (per rievocare la freddezza con cui Limonov si narra nei suoi scritti) oppure è stata una costruzione riuscita male? Detto ciò, quel che fa più discutere è la scelta del materiale narrativo operata dal regista (ah, dimenticavo, non poteva mancare il momento in cui il vero Emmanuele Carrère dialoga con il finto Limonov… che simpatica marchetta!): Seberennikov ha scelto materiale da dividere in due grezzi tronconi: il periodo sovietico e post-sovietico, e i cinque anni a New York.
Il resto della biografia, compare a tratti, giusto per creare qualche veloce congiuntura narrativa e basta, e difficilmente riesce a rimanere sullo sfondo dello schermo.
Glia autori della pellicola hanno attribuito una grande importanza al periodo americano (dal quale Limonov trasse la «trilogia americana»), alla disillusione causata da un mondo che ci appare come libero, talmente libero da essere profondamente ingiusto.
Ho trovato bellissima la scena in cui Limonov, dopo uno snervante colloquio con un editore che gli chiedeva di essere più riconoscente verso l'America, esce dall'ufficio e nota per strada dei facchini che caricano quintali di manoscritti cartacei su un furgone come fossero immondizia, pronti per essere condotti non si sa dove: che sia la «stamperia» o l'immondezzaio, che differenza vuoi che faccia? La «stamperia» è in fondo un immondezzaio di libri che sarebbe meglio distruggere.
Gli anni di Limonov a Parigi, che sono il doppio di quelli trascorsi a New York e i più prolifici a livello di pubblicazione, sono frettolosamente trattati per passare di getto al ritorno in URSS. Perché Limonov ha scelto di ritornare nella sua patria? Che cos'era quel richiamo? Che ruolo aveva avuto la propaganda occidentale (che Limonov leggeva ed ascoltava in Francia) che ci proiettava verso la «fine della storia»? Come nasce il Partito Nazional Bolscevico, fondato da Limonov insieme al filosofo russo Alexander Dugin e alla stella del punk sovietico Egor Letov?
Ecco, tutto questo è stato saggiamente omesso, mettiamola così (la CIA ci osserva da quaggiù).
Il tutto viene sintetizzato in una frase che ben Whishaw urla al suo interlocutore liberale: «la Storia tornerà e vi prenderà a calci nel culo!». Ed è proprio quello che è accaduto, o che sembra stia accandendo: l'Occidente è caduto: la Storia è tornata.
Del resto il titolo che Seberennikov ha scelto per il suo film, in cui al titolo del romanzo originale aggiunge : The Ballad, funge da spia. Un Limonov in versione ballata punk (tanto sesso e tanti amori), più che nazbol (anche il periodo passato da Limonov in Jugoslavia, al fianco dei guerriglieri serbi, è stato saggiamente omesso). Più esteta che scrittore rivoluzionario. È come se il regista abbia deciso di creare un personaggio che mettesse tutti d'accordo, dall'Occidente ai suoi nemici. Per carità, «Limonov: The Ballad» è comunque un gran film, tecnicamente impeccabile, ma con un Limonov che può andar bene per tutte le occasioni. Diciamo che… Seberennikov non ha osato (nonostante i continui richiami all'attuale guerra in Ucraina). Perché Limonov non può piacere a tutti, ha passato una vita a farcelo capire con le sue azioni e i suoi testi.
Per lui sarebbe stato un vero fallimento: meglio fare il barbone a New York e succhiare grossi cazzi neri.
🇷🇺 Siamo andati a vedere «Limonov: The Ballad», film del dissidente regista russo Kirill Seberennikov ispirato al romanzo culto di Emmanuel Carrère.
🎥 Per un attimo ci siamo detti «finalmente, grazie a questa trovata cinematografica anche le giovani generazioni si appassioneranno al nazionalbolscevismo dalle tinte punk». Invece in sala c'eravamo noi e una signora che assomigliava molto alla professoressa di Divinazione di Hogwarts.
📹 Seberennikov (un dissidente che racconta un «dissidente») si è infognato nell'ardua impresa di raccontare una vita che a stento riesce a stare in un libro, quella del mitico scrittore russo Eduard Limonov.
🎸 Nonostante la «ballata punk» risulti un film tecnicamente impeccabile, grazie soprattutto a un magnifico Ben Whishaw che sembra essere nato per interpretare Limonov, a fine visione si ha la sensazione che qualcosa manchi, e che l'impresa del regista russo non sia del tutto riuscita: Seberennikov ha costruito un personaggio Limonov buono per tutte le salse, che metti tutti d'accordo…
💣 Ma Limonov non ha mai voluto mettere tutti d'accordo!
🎬 Leggi la recensione completa sul sito!
🔫💩 È finita! L'Occidente è caduto… la guerriglia culturale è in atto, non farti cogliere impreparato! Abbonati a Proiettili 🏴☠️ Scopri di più nelle storie e in bio 👈🏻
Festival de Nice Cinéroman
30 septembre au 5 octobre 2024
Leurs enfants après eux
Réalisé par Zoran et Ludovic Boukherma
Saint-Ex
Réalisé par Pablo Aguero
Le système Victoria
Réalisé par Sylvain Desclous
Bambi, l'histoire d'une vie dans les bois
Réalisé par Michel Fessler
En tongs au pied de l'Himalaya
Réalisé par John Wax
Louise Violet
Réalisé par Eric Besnard
Limonov, la balade
Réalisé par Kirill Sebrennikov
«Limonov, la balade» est un film franco-italo-espagnol qui retrace la vie fascinante d'Édouard Limonov, écrivain franco-russe. Truand à Kharkov, poète à Moscou, sans-abri puis domestique à New York, écrivain et journaliste à Paris, il incarne à lui seul les paradoxes du XXe siècle. Son biographe, Emmanuel Carrère, décrit sa vie comme symbolique des bouleversements de cette époque. Carrère, lui-même écrivain et réalisateur, a souvent adapté ses propres romans (La Moustache) ainsi que ceux d'autres auteurs (Ouistreham), consolidant son rôle central dans l'univers des adaptations littéraires au cinéma.
Produit par : Chapter 2 Distribution : Pathé Films Casting : Ben Whishaw, Masha Mashkova, Thomas Arana, Sandrine Bonnaire, Corrado Invernizzi, Viktoria Miroshnichenko, Odin Lund Biron, Céline Sallette, Louis-Do de Lencquesaing
Séance : Jeudi 03/10 à 21h00
Angelo dans la forêt mystérieuse
Réalisé par Vincent Paronnaud et Alexis Ducord
Prodigieuses
Réalisé par Frédéric et Valentin Potier
Sarah Bernhardt, La Divine
Réalisé par Guillaume Nicloux
Le panache
Réalisé par Jennifer Devoldere
Seul
Réalisé par Pierre Isoard
Un ours dans le Jura
Réalisé par Franck Dubosc
A bicyclette !
Réalisé par Mathias Mlekuz
La plus précieuse des marchandises
Réalisé par Michel Hazanavicius
En Fanfare
Réalisé par Emmanuel Courcol
Niki
Réalisé par Céline Sallette
A toute allure
Réalisé par Lucas Bernard
Monsieur Aznavour
Réalisé par Mehdi Idir et Grand Corps Malade
Molti dicono che vedere un film dopo avere letto un libro è quasi sempre deludente. A me è capitato poche volte, ho sempre cercato di concentrarmi più che sul contenuto dei film sulla forma e secondo me il film Limonov ha una forma strabiliante, audace. Alcuni hanno criticato la narrazione frammentaria e la mancanza di approfondimento su alcuni aspetti chiave della vita del protagonista. La vita di Limonov è stata straordinaria: ha vissuto come un clochard a Parigi, ha lavorato come maggiordomo di un miliardario a Manhattan, è stato un ribelle nei Balcani e infine un dissidente politico in Russia.
Il libro
«Limonov» è un libro scritto da Emmanuel Carrère, pubblicato nel 2011. Si tratta di una biografia romanzata di Eduard Limonov, scrittore, poeta e politico russo noto per la sua vita tumultuosa e le sue posizioni politiche controverse. Il libro segue la vita di Limonov dall'infanzia nell'Unione Sovietica alla sua carriera letteraria e politica. Lo stile narrativo mescola fatti storici con elementi romanzati, è scritto con un tono personale, spesso includendo riflessioni dell'autore su Limonov e su ciò che rappresenta. Limonov è ritratto come un personaggio complesso e contraddittorio, allo stesso tempo affascinante e repellente. Carrère offre uno spaccato sugli eventi storici cruciali, come il crollo dell'Unione Sovietica e le guerre nei Balcani, attraverso gli occhi di Limonov. Con le sue esperienze da esule e da dissidente, rappresenta anche la ricerca di un'identità in un mondo in continuo cambiamento. Il ritratto di Limonov ha sollevato dibattiti sulla moralità e sulla natura del genio e della follia.
«Limonov» è un'opera che va oltre la semplice biografia, esplora temi universali attraverso la vita di un uomo straordinario e controverso. La scrittura di Carrère è accessibile e coinvolgente, offre una prospettiva unica sulla storia recente e sulla condizione umana.
La scrittrice Yasmina Reza, nella sua introduzione alla biografia romanzata di Carrère, così definisce Limonov:
«Eroe che l'ombra, la monotonia dei giorni e i semplici piaceri della vita quotidiana uccidono più di ogni altra malattia. Il personaggio romanzesco che Limonov sogna di essere vuole il rumore, la luce accecante e la frenesia».
Il film
Come è noto il progetto del film ha vissuto vari passaggi di prese in carico. Dapprima doveva dirigerlo Saverio Costanzo. Poi ha abbandonato il progetto che è stato affidato a Pawel Pawlikowski che, dopo avere scritto una sceneggiatura, ha maturato l'idea di non riuscire ad apprezzare fino in fondo la figura di Limonov. La sceneggiatura è stata utilizzata infine da Kirill Sererennikov.
«Limonov: The Ballad,» ispirato al romanzo biografico di Emmanuel Carrère, racconta la vita tumultuosa del poeta sovietico diventato un personaggio controverso sulla scena politica internazionale. Il film è stato presentato in anteprima mondiale al Festival di Cannes nel 2024, dove ha gareggiato per la Palma d'Oro.
Il protagonista è interpretato da Ben Whishaw, con una performance considerata una delle migliori della sua carriera. Nel cast ci sono Sandrine Bonnaire, Viktoria Miroshnichenko, e Louis-Do de Lencquesaing.
Il film ripercorre vari momenti della vita di Limonov, dalla sua vita da clochard a New York fino alla sua controversa carriera politica in Russia, omettendo però alcune parti significative come la sua fondazione del Partito Nazional Bolscevico e il suo supporto ai serbi durante il conflitto in Bosnia.
Il regista, a Cannes, dopo i titoli di coda della prima di «Limonov — The Ballad», così ha affermato:
«Il cinema non può fermare le guerre. Eppure, sarò forse un romantico, ci credo ancora».
L'adattamento dal romanzo di Carrère, ha posto non poche sfide al regista.
«Quando abbiamo iniziato a lavorare al film, nel 2020, non sapevamo che raccontare questa storia sarebbe stato così rilevante»
ha affermato in un incontro ristretto con la stampa italiana.
«Con Ben Whishaw abbiamo iniziato a lavorare alla figura dello scrittore punk controverso, poi è scoppiata la guerra in Ucraina. Per me è stato un evento molto doloroso, mi ha stravolto la vita, ho lasciato la Russia e anche il film ne è uscito trasformato».
Anche l'attore britannico Whishaw, che interpreta Limonov nel film ha affermato:
«Quando abbiamo iniziato, il mondo era diverso. Alcuni aspetti del personaggio che prima sembravano affascinati, dopo lo scoppio della guerra in Ucraina non lo erano più. Ma per me, in quanto attore, era importante non giudicare Limonov, e cercare di capire le sue emozioni».
Io ho apprezzato il libro di Carrère e del film ho amato la musica, la visionarietà, gli improvvisi mutamenti di stile e di ritmo che hanno accompagnato magistralmente i movimenti della vita dello scrittore.
La controversa figura artistica e politica russa viene portata sul grande schermo da Kirill Serebrennikov con un grande Ben Whishaw.
A Edvard Limonov, aspirante poeta, la realtà della russa Karkiv negli anni '60 e poi di Mosca va molto stretta. Spinto dall'ambizione decide di fare il salto a New York nel 1974 insieme alla moglie Elena. Tra alti e bassi, eccessi, litigi, la strada per il successo per Limonov sembra molto difficile e la Grande Mela, un abbaglio. La separazione dalla moglie è dolorosa; Edvard si ritrova tra gli homeless di New York e poi come maggiordomo di un ricco editore. La svolta avviene con il trasferimento a Parigi nel 1982 dove i suoi romanzi sono grandi successi. Tornato in Russia nel 1991, intraprende una controversa attività politica, fondando un partito nazional comunista che lo porterà in carcere…
Come si può intuire la vita di Edvard Limonov è difficile da sintetizzare in un film. Ci ha provato a raccontarla Emmanuel Carrère nel suo romanzo del 2011 e il lungometraggio di Kirill Serebrennikov («Parola di Dio») ne è la trasposizione cinematografica. Il film su questa controversa figura artistica e politica ha vissuto diverse traversie prima di essere realizzato (inizialmente doveva dirigerlo Saverio Costanzo) ed è approdato a maggio al Festival di Cannes. Grazie alla notevole interpretazione di Ben Whishaw («Women Talking — Il diritto di scegliere»), in «Limonov» emerge chiaramente la personalità spiazzante, egocentrica, narcisa, estrema e provocatoria del protagonista, che non induce certo all'empatia. Il cuore del film è soprattutto focalizzato sugli anni newyorkesi in cui Edvard e la moglie Elena passano dall'entusiasmo per essere usciti dall'allora Unione Sovietica, agli eccessi (lei è una modella che finisce nel giro della droga) alla frustrazione per una vita che non regala soddisfazioni come nelle attese. Lo spettatore si trova così al centro di un racconto che ha il ritmo di una canzone di Lou Reed o dei «Velvet Underground» con Kirill Serebrennikov che è bravo a ricostruire ambientazioni anni 70 e a divertirsi inserendo anche elementi animati che scandiscono il passare del tempo.
Se la parte americana occupa la gran parte del film, quella parigina e poi il ritorno in Russia sono trattate troppo frettolosamente. Limonov passa velocemente dall'essere un artista quasi fallito alla fama mondiale senza che questo sia raccontato in modo approfondito. Anche la parte politica, con la fondazione del partito nazional comunista, cui viene dedicato l'ultimo capitolo del film, a nostro avviso non ha lo spazio che avrebbe meritato per far capire e conoscere ulteriormente un personaggio che, da oppositore del primo Putin e incarcerato, si è poi trovato a sostenere i miliziani filo russi nel Donbass e ad appoggiare l'invasione della Crimea nel 2014.
[Борис Булах, переводчик:]
— У тебя последний фильм, который вышел в Каннах, про Лимонова. Соответственно, такое создаётся впечатление, что ты используешь каких-то таких ключевых персонажей в истории России, в культуре… в русской культуре, и пытаешься вот что-то найти такое вот русское, что ещё никто не говорил, ещё как бы не показывал. Т.е. получается, что у тебя какие-то такие поиски некой русской культурной идентичности происходят. Или как это?
[Кирилл Серебренников:]
— Почему эти вещи говорит мне японский критик, а не… а никто в мире этого… на это не обратил внимание? Конечно же, это так. И я удивлён вашей прозорливости. Я действительно… для меня формулирую это как поиск, ну… создание собственной версии русской истории… (ну, советской истории… XX-го века, скажем) через главных персонажей, которые являются частью этой русской матрицы.
[Борис Булах:]
— [говорит по-японски]
[森直人:]
— [говорит по-японски]
[Борис Булах:]
— У нас интервью заканчивается. Но последний вопрос.
[森直人:]
— [говорит по-японски]
[Борис Булах:]
— Последний вопрос. Я смотрел в вашем «Instagram», что ты путешествовал в Японии и посещал места памяти Мисимы. Т.е. это как-то связано с твоим творчеством? Ты хочешь что-то на эту тему снять? Как это можно воспринимать?
[Кирилл Серебренников:]
— Мишима, наверное, был первое, что я узнал про Японию. Я прочитал «Золотой храм», «Исповедь маски». И я хотел в театре сделать его пьесу «Маркиз де Сад». И как-то вот он был для меня мостом в Японию. И дальше, конечно, его биография, что с ним происходило, вызывало во мне огромный интерес. Это фигура, мимо которой мне не удастся пройти. Но в каком виде я это сделаю, я ещё не знаю. Но точно что-то должно случиться.
[Борис Булах:]
— [говорит по-японски]
[森直人:]
— [говорит по-японски]
[Борис Булах:]
— Это вообще супер-новость.
[森直人:]
— [говорит по-японски]
[Борис Булах:]
— Ну, Лимонов — он тоже очень уважал Мисиму. Т.е. это как-то связано с этим всё?
[Кирилл Серебренников:]
— [кивает] Да, конечно, безусловно. И если бы Чайковский был бы жив, он бы тоже на Мисиму обратил внимание, и Мисима — на Чайковского.
[Борис Булах:]
— [говорит по-японски]
[Кирилл Серебренников:]
— А Виктор Цой точно интересовался Мишимой.
[Борис Булах:]
— Ещё раз, прошу прощения. Не услышал.
[Кирилл Серебренников:]
— А Виктор Цой точно интересовался Мишимой.
[Борис Булах:]
— [говорит по-японски]
Справу, розпочату з брехні, до кінця не доведеш…
Пан Еммануель Каррер! Брехня — ноги короткі. На брехні далеко не заїдеш. Брехати — не мішки носити. Хто бреше, той краде. Брехня очі коле. Правда очі коле, а брехня в душі болить. Брехун сам собі на лобі пише. Збрехав — не гарбуза з'їв. На словах мед, а в душі — брехня. У брехні нема вихідного. Брехня — це солодкий отруй. Брехнею світ пройдеш, а назад не вернешся. Брехун — як сито: що більше бреше, то більше дірок. Брехня — як сніжний ком: чим далі, тим більша. Брехати — це як по тонкому льоду ходити. Правда завжди випливе, а брехня потоне. Збрехав — два рази не проживеш. Брехун — сам собі ворог. Де брехня — там біда. Брехнею світа не обійдеш. Брехнею душу не вилікуєш. Якби брехня була хворобою, брехун би давно помер. Правда в очі дивиться, а брехня ховається. Брехня — це отрута, яку лжець п'є сам. Брехня — мов дим: розсіється, а слід залишиться. Хто бреше, той сам себе ошукує. Брехун — на кожному кроці спотикається. Брехня — це як злодій, який краде правду. Брехня коротку пам'ять має. Хто часто бреше, той сам собі не вірить. Брехня рано чи пізно відкриється. Брехня — як гнила дошка: під ногами провалиться. Від брехні ніколи не буде добра. Хто брехнею хату будує, той правдою її зруйнує. Брехня не гріє, а палить. Брехня на правду схожа, але правдою не стане. Брехун завжди заплутується в своїй брехні. Якби брехнею світом керували, то всі б з глузду з'їхали. Правда — мов сонце, брехня — як темрява. Брехун завжди боїться світла правди. Брехня має гіркий кінець. Брехня руйнує довіру, як іржа — залізо. Брехня — мов пустоцвіт: цвіте, але плоду не дає. Брехнею світ замилюєш, та совість не обманеш. Брехня ранить глибше, ніж гострий ніж. Хто бреше, той від правди тікає. Брехня — мов колючий дріт: завжди ранить того, хто її торкається. Брехун бреше навіть тоді, коли мовчить.
🇺🇸 Если хотите отправиться в Америку, далеко ехать не надо. Прямо в Риге, на Румбуле, вы можете почувствовать себя в настоящем Нью-Йорке и сделать очень интересные фотографии.
📽️ Несколько лет назад здесь снимался фильм российского режиссера Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке», который будет показан на кинофестивале «Балтийская жемчужина» 25 сентября.
Подробнее о фильме и больше фото — у нас на сайте. Ссылка в первом комментарии.
Nel 2006 la giuria popolare della neonata Festa del cinema di Roma ebbe l'ardire di premiare uno sconosciuto e bizzarro regista russo. Quasi 20 anni dopo Kirill Serebrennikov con la sua «ballad» sulla controversa figura dello scrittore-politico presentata a Cannes divide critica e pubblico. Proponendo l'ennesimo Amleto, scandalo permanente, alla ricerca di un destino impossibile da intercettare.
Prima di arrivare al film «Limonov», in concorso all'ultimo festival di Cannes, occorre fare un passo indietro, di quasi 20 anni. Nel 2006 si svolge la prima edizione della Festa del Cinema di Roma, voluta da Walter Veltroni. La novità è la giuria popolare: i premi, tra tutti il Marco Aurelio d'oro, saranno assegnati da una giuria composta infatti da semplici cittadini. Presidente è Ettore Scola. La giuria popolare va selezionata, e Scola si accinge al delicato compito con il massimo scrupolo: un insegnante, un operaio, un autista di tram, una casalinga, uno studente. Così operando, Ettore Scola costruisce una giuria che più popolare non si può. Inizia la Festa, e un aspetto emerge, immediato e imprevedibile. La giuria popolare si ritiene investita di un ruolo straordinario e, in breve tempo, si trasforma in comunità critica puntigliosa e sofisticata. Tanto da rimanere sedotta da un bizzarro film russo, dal titolo «Izobražaja žertvu» («Playing The Victim»), una talentuosa rivisitazione dell'Amleto in chiave punk. Scola non può che prenderne atto: la giuria popolare, fulmineamente scopertasi ultra cinefila, all'unanimità, elegge questo Amleto adrenalinico e sgangherato, che nessuno ha più visto, primo film a vincere il Marco Aurelio d'oro. A ricevere il premio, sul palco dell'Auditorium della Musica, si presenta il giovane autore, dal look inequivocabilmente punk, il cui nome è Kirill Serebrennikov, ovvero il futuro regista, 20 anni dopo, di «Limonov».
Agli occhi di Serebrennikov, la figura di Limonov è l'ennesima versione di Amleto
Al di là della curiosità dell'aneddoto, agli occhi di Serebrennikov, la figura di Limonov è precisamente l'ennesima versione di Amleto. Personaggio realmente esistito, inclassificabile nelle sue oscillazioni politiche e ideologiche, che variano dall'estrema destra all'estrema sinistra, Eduard Limonov altro non è che il luogo deputato di tutte le contraddizioni possibili provenienti dalle dure e fitte eredità otto-novecentesche. Come per Amleto, c'è del marcio in Occidente, e solo una sana follia, per esempio fondare un partito nazional-bolscevico, metà nazista e metà comunista, può fare di Limonov, il protagonista, la versione contemporanea dell'eroe tragico. Il film, pur nella sua visiva furia videoclippara, possiede una matrice evidentemente teatrale. Lo spazio è una sorta di cine scena elisabettiana, una zona neutra, come la pedana lignea del Globe Theatre, che muta a seconda del tempo e del luogo da rappresentare. C'è un piano-sequenza, un'inquadratura senza stacchi, che bene esprime una simile ispirazione: un lungo movimento in steady-cam, molto affascinante, che segue Limonov attraverso un labirinto di pannelli che raffigurano gli eventi, i personaggi e le atmosfere degli Anni 80. Come accade in Shakespeare, dove una scena si svolge nel foro della Roma antica, e quella seguente, senza problemi di verosimigilianza, nell'Egitto della reggia di Cleopatra.
L'interesse dostoevskijano per le persone e il diverso approccio di Carrère
A Shakespeare si deve aggiungere Dostoevskij. In una sequenza del film, di fronte a un pubblico di cittadini russi riuniti a omaggiarlo, Limonov, ormai scrittore affermato, tornato in patria dopo la caduta del Muro, alla domanda cosa ami davvero della madre patria Russia, così risponde: le persone. Nel contesto della critica dostoevskiana, è esattamente quanto sostiene Michail Bachtin: Dostoevskij non mette in scena caratteri, tipi o temperamenti, bensì persone. Cosa significa? A differenza del tipo o del carattere, che risultano prodotti della società, la persona, secondo la cultura artistica russa, non dipende direttamente dall'ambiente esterno, poiché provvista di un'assoluta libertà interiore. Questa libertà segna anche il tragico, ovvero il transito su posizioni ideologiche e morali contrastanti e opposte, senza alcun condizionamento predefinito, fino al dissidio permanente, o meglio lo scandalo, che questo comporta. Diversamente dal libro di Emmanuel Carrère, da cui il film è liberamente tratto, il punto di vista del russo Serebrennikov è intriso di tale prospettiva etico-estetica. Omosessualità, eterosessualità, maschilismo, femminismo, assunzione di droghe, ferrea disciplina fisica, ideologie progressiste e reazionarie, bellicismo e pacifismo, anarchia e militarismo, l'io del protagonista è la stazione di passaggio di tutto ciò che l'ambiente esterno gli propone ma da cui il protagonista stesso non potrà mai essere compiutamente caratterizzato. Se l'occidentale Carrère, nel suo libro, fa di tale sfasatura il nutrimento di un atteggiamento felicemente ironico, allora il russo Serebrennikov non si permette alcuna ironia, se non quella, tragica, del confronto serrato e anche spavaldo con il destino. Nel nome della cocciuta libertà interiore, infatti, solo la persona è il luogo di ogni contraddizione possibile, là dove il tipo si chiude invece in una ideologia stabilita e coerente, e il carattere cede comunque a circostanze univoche e vincolanti.
La persona Limonov è scandalo permanente alla ricerca di un destino compiuto impossibile da intercettare
Né tipo né carattere, la persona Limonov, scandalo permanente, tragico in atto, attraversa libri e film alla ricerca di un destino compiuto, impossibile da intercettare. Il film di Serebrennikov, così, non può che risultare esplicitamente incompiuto. Un frammento di vita del protagonista buono a scolpirne fuggevolmente l'esistenza. Della vita di Eduard Limonov, privilegia infatti l'asse Stati Uniti/Unione Sovietica accantonando la parte francese, a vantaggio dell'ovvia allucinazione per cui capitalismo e socialismo (incompiuto) sarebbero le due facce della stessa medaglia, in una parola la deriva della civiltà, occidentale e moderna. E anche questo, naturalmente, costituirebbe il tragico. Come pare abbia inoltre riferito Solzenicyn, rivolto agli studenti di Harward: «Vengo da un Paese in cui non si poteva dire nulla, e scopro un mondo in cui si può dire tutto senza che ciò serva a nulla».
Serebrennikov invita lo spettatore a un lavoro extra cinematografico
Film incompiuto, davvero come un videoclip, il «Limonov» di Serebrennikov, che non è un film semplicemente biografico, invita quindi lo spettatore a un lavoro extra cinematografico: darsi da fare, se vuole, per saperne di più sul protagonista e dintorni. Come si diceva un tempo, il film propone materiali da sviluppare, tra cui su tutti il libro di Carrère, il quale a un certo punto fa anche una comparsata. Ma anche i testi dello stesso Limonov. Per esempio, «Grande ospizio occidentale» («Bietti edizioni»). La tesi è che vivere nelle società occidentali equivalga a soggiornare in un ospizio, ospizio retto da autorità pubbliche chiamate amministratori, in cui i cittadini in realtà sono pazienti sotto sedativi, tranquillanti e antidepressivi. Uno di questi è il sesso. Secondo Limonov, l'Amministrazione avrebbe favorito la cosiddetta rivoluzione sessuale degli Anni 60 solo per combattere il calo demografico delle società occidentali. Ma il progetto, dice l'autore, è fallito, perché la rivoluzione sessuale non ha prodotto alcun incremento demografico. Viene qui in mente, tra parentesi, la battuta finale dell'ultimo film di Stanley Kubrick, «Eyes Wide Shut», in cui il personaggio della moglie, Nicole Kidman, dice al personaggio del marito, Tom Cruise: «Non ci rimane che fare una cosa: scopare». Insomma, i percorsi e gli itinerari promossi dalla persona/personaggio Limonov certo non mancano. Basta volerlo. A me piace ancora pensare alla giuria del 2006, durante la prima edizione della Festa del Cinema di Roma. Vorrei vederli, uno per uno, la casalinga, l'operaio, lo studente, l'autista di tram di allora, oggi, in sala, a vedere il film di quel regista sconosciuto, che ebbero l'ardire di premiare con il Marco Aurelio d'oro. Ancora prima di finire la visione, soddisfatti, penserebbero come sono stati raffinati e lungimiranti, 20 anni fa, a scoprire un autore che adesso se ne sta in concorso al festival di Cannes, e fa parlare di sé, dividendola, tutta la critica.
Limonov è la storia di un dissidente, di un sedicente eroe, romantico e anarchico («dalla parte di chi non ha niente da perdere»), di un poeta, di un uomo attraverso il quale Kirill Serebrennikov — che ha ereditato il progetto dopo il rifiuto di Saverio Costanzo nel 2015 — ripercorre gli ultimi sessant'anni del suo paese, la Russia, tra regime comunista, Perestrojka e oligarchi. Lo fa adattando l'omonima biografia romanzata scritta da Emmanuel Carrère (2011, ed. it. 2012) e lo fa da regista ebreo, gay e di madre ucraina, una sorta di manifesto umano anti-Putin.
Il montaggio di Jurij Karich cerca di riprodurre la scansione temporale scelta dallo scrittore, così come ogni sequenza è accompagnata dalla letteraria voce off del protagonista, che riflette e analizza i fatti secondo l'introspezione psicologica attuata da Carrère, che nel film ha anche un cameo nei panni di un giornalista (trailer).
Ne risulta un insieme entropico che vede alternarsi parti visionarie, scene che diventano disegni come in uno storyboard, fino a rendere diegetiche anche grosse lettere che formano parole.
Eduard Veniaminovič Savenko (Ben Whishaw) è nato nel 1943 e sceglie il nome di Limonov da limonka (=bomba a mano), come dice ad Anna (Maša Maškova), la fidanzata che lascia nel 1969, in un momento di svolta in cui abbandona anche il lavoro da operaio in miniera a Charkov, considerandolo, al pari della donna, un ostacolo per la sua attività di poeta.
Nel 1972, però, a Mosca rimarrà folgorato da Elena (Viktorija Mirošničenko), una modella fallita che riuscirà a conquistare anche con atti estremi — arriverà a tagliarsi le vene e a scrivere con il proprio sangue il nome dell'amata ai lati della sua porta —, con la quale trascorrerà lunghi periodi di amore e passione travolgenti. Con lei si trasferirà a New York, esiliato dall'Unione Sovietica, pensando di non essere da meno di poeti come Solženicyn e Brodskij, che non ama affatto: del primo pensa che sia totalmente sovietico anche se si professa un dissidente. Allo stesso modo, più avanti, disprezzerà il poeta Evtušenko, perché incapace di prendere posizioni nette.
La crisi sentimentale con Elena spingerà Eddie a sentirsi pronto ad accettare anche il tradimento pur di rimanere con lei, e poi la depressione che lo porterà a vivere in strada, a fare sesso con un barbone, riemergendo solo dopo anni, sbarcando il lunario lavorando come maggiordomo di un riccone («sono un servo che interpreta la parte dello scrittore»). Infine la Francia e il ritorno in Russia, dove il suo estremismo lo condurrà anche in prigione per traffico d'armi, dopo la fondazione di un partito di spartani, giovani nazionalisti arrabbiati, dal violento ed eloquente slogan «o siete con noi o contro di noi».
La mdp lo segue in tutte le sue evoluzioni, lo riprende dall'alto, gli gira intorno, mentre lo schermo spesso si divide in uno split-screen che è cifra stilistica tipica degli anni '70 e quindi perfetto per raccontarli.
Le scene newyorchesi segnano l'approdo alla libertà e vengono contrassegnate da brani iconici come «Sunday Morning» dei «Velvet Underground», dei quali già a Mosca Elena metteva sul piatto l'lp live «Live at Max's Kansas City». È un'esplosione di vita e di colori, le manifestazioni contro la guerra in Vietnam, la popolazione hippy, queer di ogni tipo, Elena che parla di un servizio fotografico con Grace Jones, una delle icone dell'ambiguità sessuale di quegli anni.
Difficile a volte separare la realtà dalle fantasie di Eddie, che vede la sensualità di Elena anche mentre scrive e la immagina col suo sguardo eccitante avanzare verso la macchina da scrivere usando la lingua tra i martelletti delle lettere. Anche dopo anni dalla separazione, la vedrà al suo fianco e ci parlerà come se fosse davvero lì con lui, ed è la mdp che da soggettiva si fa oggettiva e ce lo rivela riprendendolo dall'esterno di un locale…
E poi c'è spazio ancora per la voce di Lou Reed, che stavolta ascoltiamo da solista in «Walk on the Wild Side», quando Limonov entra in una lavanderia a gettoni e gli altri avventori partecipano attivamente in una sorta di sequenza stile musical, così come appena fuori, le note finali del brano vengono suonate dalla tromba di un artista di strada.
Molto bella la sequenza che vede trascorrere gli anni attraverso monitor, poster, schermi cinematografici che li raccontano attraverso eventi identitari: Eddie entra in un cinema porno e, una volta dentro, «scorrono» gli anni '80 attraverso Ronald Reagan presidente degli Stati Uniti al fianco della moglie Nancy (1980), il matrimonio di Carlo e Diana (1981), la rielezione di Margareth Thatcher (1983), la morte di Indira Gandhi (1984), fino al bacio di Leonid Breznev ed Erich Honecker del 1979 immortalato nel murale di Dmitri Vrubel l'anno dopo la caduta del muro di Berlino (1990).
Limonov vive di continue contraddizioni. È per la rivoluzione violenta, pronto a imbracciare il fucile, almeno a parole, ma poi nel momento più cupo della sua relazione con Elena, si ritrova a pregare davanti a un altarino casalingo con le foto di lei e a difendere il suo matrimonio perché in piena tradizione cristiano-ortodossa, in chiesa e con le icone. È contro l'Unione Sovietica, ma come con una mamma, a parlarne male deve essere lui, perché quando lo faranno gli altri difenderà persino Stalin, «senza Stalin parlereste tutti tedesco!», così come quando gli diranno che l'URSS è un casino, la sua risposta sarà che «nel casino ci si diverte sempre».
Nella casa del ricco Stephens, a Manhattan, gli ospiti sono intellettuali che affrontano discorsi che vanno dal cinema di Andrej Tarkovskij all'action painting di Jackson Pollock, mentre il sogno di Eddie, a quel punto, è quello di sparare a qualche uomo ricco e potente come viatico per la sua futura fama di scrittore.
Il cinema con la C maiuscola, peraltro, viene citato da un editore che, dopo aver letto un romanzo che Eddie vorrebbe pubblicare, lo accosta al Travis Bickle di «Taxi Driver» (Scorsese 1976) — come sembra fare anche la locandina del film —, ma per contrasto: così come il personaggio interpretato da De Niro voleva uccidere la feccia della società, lui vuole che quella feccia uccida i potenti.
Ed è un momento che dà i brividi quando la voce off recita il «They will come», parte del «Diary of a loser» di Limonov, in cui elenca le categorie di sconfitti, minatori, contadini, senzatetto, soldati, studenti, che prima o poi «verranno» per imbracciare il fucile e fare la vera rivoluzione… una frase che fa il paio con quello che dirà anni dopo a Parigi a un'intervistatrice francese (Sandrine Bonnaire): «i lavoratori sono i cornuti della storia… vengono sempre traditi».
«Limonov» è un'elegia del fallimento, in cui la comprensione della realtà non porta ad altro se non all'autodistruzione e a un pessimismo totale, fatto di rabbia e violenza: «fanculo al vostro mondo, dove non c'è posto per me».
Chi era Limonov? Coloro che hanno letto il libro di Emmanuel Carrère si saranno già fatti un'idea ma sul grande schermo del cinema quel controverso personaggio russo assume sfumature ancora più destabilizzanti.
Nell'occhio della cinepresa del regista Kiril Serebrenikov, russo anch'esso esiliato dal regime di Putin, Limonov assume tratti ancora più estremi. Buona l'interpretazione di Ben Whishaw, che si muove a suo agio con tutte le differenti sfaccettature del personaggio.
Limonov è stato infatti un operaio, un teppista, un barbone, un maggiordomo, un guerrafondaio e allo stesso tempo un poeta, uno scrittore e un eroe.
Nella pellicola di Serebrenikov, si muove come una rockstar tra esaltazioni e disperazioni.
Costantemente sopra le righe, conserva sempre la stessa furia distruttiva sia quando lavora come operaio a Kharkiv, sia quando gode della sfrenata libertà nella New York degli anni 70. Una libertà che si trasforma in abisso quando perde la donna che ama e finisce a vivere come un barbone buttandosi tra le braccia di un nero alcolizzato tra bidoni di spazzatura.
Il film procede al ritmo rockettaro di Lou Reed, Tom Waits, i «Sex Pistols», mentre nel suo protagonista cresce la rabbia contro la società occidentale che lo ha rigettato e messo ai margini. Una volta toccato il fondo però Limonov si rialza. Lascia l'America e vola a Parigi dove finalmente ottiene i primi successi come poeta e scrittore.
Non c'è un solo momento in 2 ore e 18 minuti di film, in cui si prova per lui un po' di simpatia. Costantemente «contro» senza capire mai bene chi sia il nemico, Limonov raggiunge il culmine quando torna in Russia e fonda il suo partito politico: Una banda di spostati nazisti, nostalgici della grande Russia, che odiano Gorbaciov e Eltsin colpevoli di lavorare per lo sfascio dell'impero sovietico.
Come spiega Carrère, che ha collaborato alla scrittura della sceneggiatura, la parola chiave della vita di Limonov è «risentimento»: quello che lo ha fatto precipitare e rinascere con un desiderio potente di farla pagare al mondo intero.
Visto con gli occhi della nostra attualità Limonov può essere considerato un precursore della politica putiniana:
«Se fosse ancora vivo — conferma Carrère — sarebbe stato il primo a combattere contro l'Ucraina».
«E' un personaggio detestabile che bramava la guerra
— conferma Serebrenikov —
ma il compito del cinema è guardare con attenzione anche dentro gli abissi».
Ma se la letteratura è riuscita a rendere Limonov interessante proprio grazie alle sue contraddizioni, nel cinema è più difficile raggiungere il medesimo scopo. Bellissime le atmosfere underground, ottima la colonna sonora, bravi gli interpreti ma resta la sensazione di aver goduto di un bellissimo affresco che il protagonista forse non merita perché alla fine sembra più un teppistello punk con le idee confuse che un eroe della controcultura sovietica.
Sceneggiatura di Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov.
Con Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Odin Lund Biron.
Limonov è uno pseudonimo che ricorda asprezza da limone o forse codifica il significato di limonka, bomba a mano, in russo. In tutti i casi presenta le credenziali indipendenti di un'intellettuale, scrittore, poeta di vasta e difficile collocazione ideologica che ebbe la forza di andarsene dall'Unione Sovietica quando la primavera culturale del '68 cominciava a cambiare l'occidente. Il suo vero nome era Edwuard Savenko. Ritenendo che la terra madre fosse troppo longeva, legata ad un passato che non potesse dare consigli al presente emigrò a New York. La Grande Mela con le sue giovani opportunità sembrò offrire ottime risposte all'urgenza di libera emancipazione. La Russia dove tutto è importante ma nulla è permesso gli pareva una stretta gabbia per poter assistere veramente alla sana affermazione del comunismo. Adesso si chiama Eddie Limonov, troverà terreno fertile per la sua vulcanica libido che ha necessità di scoprire e fagocitare nuove energie. Raccontare con tempra e parole dirette la durezza dell'esistenza vissuta dal basso lo conducono sul solco tracciato da Charles Bukowski, ma è complicato far conoscere il libero lavoro in cui crede. Trasferito in Francia continuò con tenacia l'attività, stavolta vide migliori risultati. Tornò nella Russia post '89 alla caduta del muro, s'impegnò politicamente pur senza fortuna. «Limonov» è una biografia a mano libera sebbene filologica nel descrivere pensiero e passioni. Introduce più che in una vita al sale di un periodo le cui architravi possono coesistere e prosperare tuttora con armonico carattere. Piacerà non solo a chi è sedotto dall'anticonformismo, qui troveranno sequenze sapide anche coloro presi dall'accesa discussione sulla storia dell'ultimo mezzo secolo. Il film sa inoltre tirar fuori un buon concetto sul talento visto nel più autentico, puro valore espressivo, e nel medesimo istante ritrae il pessimismo che accompagna la sua rivelazione mediatica. La scrittura di Limonov, poeta e narratore, lancia uno scontro efficace, ha una potenza linguistica di notevole gittata che non si concilia con la natura in fondo perbenista della cultura ufficiale. Purtroppo per pratica dominante contrasterà con le regole del successo editoriale che avrebbero impatto solidale e pregnante soltanto nei confronti della mitigazione o del compromesso. Ne godranno lautamente, secondo Eddie, i dissidenti Solženicyn ed Evtušenko. La pellicola esprime un singolare punto di vista estetico grazie al supporto d'immagini che compongono l'intera vicenda. Una gran mole di elementi visivi colti nelle loro singole diversità e nell'apparente inconciliabilità di potersi amalgamare, ma il disegno utopista, creativo e liberal che sovrasta la vicenda renderà possibile il format. Nel proposito di quegli anni mette in mente l'influenza di Andy Warhol che rompendo schemi adusi, lavorando su materiali non congrui rimodellava prospettiche nuove e autorevoli. Fluidità cronologica e stile per nulla di cornice s'incontrano nel metabolismo del film imprimendo dal montaggio stimolanti variegati incroci storici e di costume. Vedremo Edward Limonov muoversi nei più svariati e quotidiani angoli della New York anni settanta, alcuni dei quali sono estratti da clip originali ovvero documenti di strada girati in quel periodo e dove Ben Whishaw (Limonov) viene inserito con buona resa del fondale grazie alla tecnologia. Sono pezzi dal tenore immersivo che andranno a incastrarsi con eclettica singolarità nelle ricostruzioni ambientali coinvolgendo eccitati video amatoriali e il formato ridotto di altri materiali mediatici d'epoca. Mostrano un lungo viaggio tra anni sovietici, giorni e notti newyorkesi, fredde disillusioni idealistiche più vicine nel tempo. Rappresentano per paritetica necessità espressionistica un quadro di elementi apparentemente non contigui ma che rimodulano una forma descrittiva condivisibile, attraente e priva di confini prevedibili quasi fosse un omaggio alla Pop Art. «Limonov», il film, centra il fulgore e le consapevolezze utopiche di una personalità come pure di un periodo sfavillante. Dentro una vita spericolata riecheggiano le svolte di un Lou Reed o introducono alla percettività Rock, seppur non basteranno alla volontà sofferta di eroi che volevano salvare il mondo.
Recensione del film «Limonov» (2024) del regista Kirill Serebrennikov.
«YouTube», 22 settembre 2024
[I sottotitoli sono stati creati con Yandex-Browser]
Riccardo Pasqualin: Salve a tutti, amici. È ormai presente da più di qualche giorno anche nelle sale italiane il film «Limonov» di Kirill Serebrennikov. Spero di aver pronunciato correttamente il nome del regista, e ho pensato anch'io di esporre il mio giudizio su quest'opera.
Innanzitutto ci tengo a fare due premesse. La prima, proprio per onestà: ritengo che Serebrennikov sia un regista scarso, questa è la mia opinione personale. Credo che si sia fatto conoscere soprattutto per alcuni episodi della sua vita privata, anziché tramite l'effettiva qualità dei suoi lavori.
Poi volevo soffermarmi sulle modalità attraverso cui il pubblico italiano ha conosciuto Eduard Limonov, scrittore russo contemporaneo che è il soggetto di questo film. Va detto che in Italia la maggioranza del pubblico non ha conosciuto Limonov direttamente tramite la lettura delle sue opere, ma attraverso due canali, potremmo dire.
Il primo è la biografia, chiamiamola così, il libro che gli ha dedicato Carrère. Limonov non ha espresso pareri positivi su quest'opera dello scrittore francese: ha dichiarato di averne letto una parte e poi di avere abbandonato l'approfondimento perché evidentemente non era un testo che meritava la sua attenzione. Non riteneva che quest'opera andasse presa in considerazione per cercare di capire la sua vita e il suo pensiero. Tuttavia, va anche detto che Limonov si è mostrato, almeno in una certa misura, riconoscente a Carrère, perché gli ha dato visibilità. Il libro di Carrère, nel momento in cui è apparso, potremmo dire sul mercato editoriale, ha raggiunto subito dei livelli di vendite superiori a quelli che erano stati quelli delle opere di Limonov sino ad allora pubblicate, e proprio grazie a questa biografia diversi libri di Limonov sono stati tradotti in lingue straniere e hanno conosciuto una circolazione che probabilmente senza questo testo non avrebbero avuto.
Va detto: il film dovrebbe essere incentrato proprio sul libro di Carrère. Il secondo canale tramite cui una parte degli italiani ha conosciuto Limonov è la fascinazione per la sua figura di attivista politico, di ideologo. Limonov è stato sicuramente un personaggio controverso, con una personalità contraddittoria, istrionica. In alcune interviste si presentava esplicitamente come fascista, fascistoide; in Italia si è presentato ad alcune conferenze con un anello con il volto di Mussolini; in altre interviste si presentava come un comunista, stalinista; in altre ancora si presentava come ambo le cose insieme.
Questo aspetto dell'estremismo politico, in questo film, è molto ovattato: compare esclusivamente nell'ultima parte del film, e anche in maniera abbastanza veloce, in un passaggio breve. Chi magari si aspettava un focus su questo, resterà deluso.
Veniamo all'impostazione generale del film. Il riferimento dovrebbe essere il libro di Carrère. Ci sono anche delle citazioni da alcune opere di Limonov, in particolare «Diario di un fallito»; tuttavia, sono tutte citazioni che in realtà sono già presenti nel libro di Carrère, ragion per cui non c'è stato, a mio giudizio, un lavoro sulle fonti primarie. Non penso sia un fatto positivo.
Per molti punti di vista, ritengo che la trama abbia un taglio veramente wikipediano, perché sintetizza molto il lavoro di Carrère in alcuni passaggi, e l'impressione è quella di avere davanti una breve voce biografica tra le tante che si possono trovare sulla rete. Me lo sarei aspettato da un regista non russo, da un regista statunitense, inglese o italiano magari, non da un regista connazionale di Limonov. La storia, in alcuni passaggi, viene ridotta, appiattita quasi a un livello da fiction della RAI (Radiotelevisione Italiana).
Sin dalle prime scene si può insomma partire con un certo grado di delusione. Il film è diviso in capitoli, con la scelta di proiettare una serie di parole rosse in maniera quasi bambinesca che dovrebbero essere il titolo di questi, appunto, capitoli della storia. È una scelta quasi incomprensibile e, francamente, poro fa, ho fatto un paragone con le fiction storiche della RAI, come prodotti di scarsa qualità; tuttavia, credo che nessun regista RAI avrebbe adottato una scelta del genere, che veramente non dice nulla, è incomprensibile.
Venendo a come è trattata la vita di Limonov, dobbiamo ribadire che non è tanto un film su Limonov figura storica, ma su Limonov personaggio di Carrère.
La prima parte della sua vita è in parte trascurata. Un aspetto che Carrère aveva sottolineato molto era il rapporto con il padre, che qui è ridotto a un'unica scena e quindi è anche svilito, risultando poco legato a quello che è lo sviluppo della trama. Nel libro di Carrère, invece, il contrasto con la figura del padre crea in Limonov una reazione che lo spinge a diventare ciò che è, almeno nell'analisi proposta dallo scrittore francese. Per cui, doveva avere un certo peso nella pellicola, se si voleva riproporre propriamente la riflessione di Carrère.
In realtà, questo viene fatto fino a un certo punto. Credo che, parlando nello specifico di alcune scene, non andrò ad anticipare niente a nessuno. Penso che tutti sapranno pressappoco come si svolgerà la narrazione, anche perché la vita di Limonov, insomma, la si può trovare riassunta sulla rete facendo una rapida ricerca. Per cui, diciamo che non ci dovrebbero essere particolari colpi di scena, e il regista non ha fatto praticamente nulla perché ce ne siano.
La colonna sonora è pesante, si sovrappone a quello che è lo sviluppo della storia. C'è un protagonismo di queste canzoni, che fanno da tappabuchi nei momenti in cui cala la tensione. A mio giudizio, evidentemente, il regista è riuscito ad accaparrarsi la possibilità di utilizzare anche dei classici per provare ad accattivarsi il pubblico, però non mi sembra una scelta che denoti una grande capacità di gestire il mezzo.
Nella vita di Limonov le donne hanno avuto un grande peso. Qui, credo, per una questione di economia del tempo, cioè per fare un lavoro di sintesi, la donna è solo una e quindi emerge grandiosa sulla vicenda, presentata con un valore probabilmente spropositato rispetto a quello che realmente dovrebbe essere. Nella vita di Limonov ci sono state tante donne con cui ha avuto relazioni differenti; questo non è sicuramente un tratto di realismo.
La politica viene presentata in maniera piuttosto semplificata e marginale. Se qualcuno avesse insomma questa curiosità, glielo posso dire subito: Dugin in questo film non c'è. Alcune vicende, chiamiamole anche problematiche, forse difficili da affrontare, qui sono ignorate. Non c'è la questione di Limonov che combatte dalla parte dei serbi in Bosnia. Non c'è Limonov che cerca di architettare un colpo di stato e viene rinchiuso per questo. Non ci sono i contrasti tra lui e lo stato russo per l'ideologia che proponeva. Non ci sono le vicende giudiziarie del partito nazional-bolscevico, ed è anche abbastanza difficile per uno spettatore capire il motivo preciso per cui a un certo punto Limonov va in carcere.
Alla fine, che cosa ci rimane?
Ci rimane una lunga corsa verso l'ultima parte della vita dello scrittore, che viene presentata come un Powerpoint di immagini, brevi filmati e date, attraverso cui Limonov corre con un effetto un po' da fumetto, un po' da cartone animato, che però risulta bambinesco. Non ci trasmette nulla, se non un desiderio di riuscire a saltare velocemente dei passaggi.
Come sia terminata la vita di Limonov, penso che tutti lo sappiano; basta prendere i giornali per sapere come effettivamente è venuto a mancare. Forse il regista non l'ha ritenuta una morte particolarmente adatta per essere presentata al cinema, forse non abbastanza affascinante. Per carità, raccontare la biografia di un personaggio con un film non è assolutamente facile. Si devono fare delle scelte e può anche succedere che si arrivi ad inventare un finale. Non è detto che sia una mossa sbagliata; mi è venuto in mente, per esempio, «L'ultimo imperatore» [Bernardo Bertolucci, 1987].
Qui «L'ultimo imperatore» della Cina ha concluso la sua vita come cittadino comune della Repubblica Popolare Cinese. Quando è uscito il film, la sua ultima moglie si è lamentata perché ha ritenuto che le parti più importanti della vita di suo marito non siano state raccontate nel film. Le parti più interessanti, quelle che del resto lei aveva conosciuto. Il regista ha pensato a un finale in cui quest'ultimo frangente dell'esistenza di Pu Yi viene presentato in maniera anche sognante, con lui che entra nella Città Proibita, la scatola con il grillo, e insomma quella visione anche un po' onirica che tutti coloro che hanno visto il film hanno presente: di lui che si dissolve.
Non è la realtà storica. Pu Yi non pagava un biglietto per entrare alla Città Proibita; anzi, è stato chiamato dai curatori di mostre per chiarire degli aspetti relativi a determinati oggetti che sono esposti alla Città Proibita. Ha collaborato alla stesura di cataloghi, ha avuto un'amicizia personale con Mao. Tutto questo nel film non c'è. Però, comunque, il finale scelto dal regista è interessante, trasmette delle emozioni.
Che cosa ha fatto invece il regista di Limonov?
Ha chiuso con una battuta d'arresto e con una serie di riflessioni su quello che è il ruolo, chiamiamolo anche di precursore, di Limonov rispetto ad alcuni eventi di storia contemporanea, o meglio, del nostro presente. Sono congetture che ciascuno di noi poteva fare anche per conto suo, non è che sia una grande rielaborazione, una grande reinterpretazione del personaggio. C'è qualcosa che in Carrère non c'era, ma è poca cosa: è un paio di righe tratte da Wikipedia e scritte anche abbastanza male. È la presentazione del partito nazional-bolscevico come un gruppo di skinhead nazionalisti.
Si rimane perplessi.
Che cosa mette di suo il regista nella storia di Limonov?
Alcuni episodi in cui la visione della realtà del protagonista altera le vicende e appunto si distacca da ciò che è la realtà materiale della fantasia. Va bene, questo mi ha ricordato un po' l'ultimo film di «Joker» [Todd Phillips, 2019], quello in cui il protagonista è interpretato da Joaquin Phoenix. Le scelte del regista e l'abilità di questo attore riescono a creare delle situazioni in cui veramente si entra nella mente di un folle, si vedono delle cose che non corrispondono alla realtà e si comprende anche il dramma di quest'uomo.
In Limonov, invece, la scelta di alterare la realtà dovrebbe servire per mostrare la fantasia di un romanziere. Però non è chiaro che ruolo dovrebbero avere questi film mentali che Limonov si proietta, non si capisce materialmente che cosa vogliano dirci. E del resto, qui Limonov è presentato come personaggio: non c'è la sua crescita come scrittore, non va incontro a delle vere sconfitte, a dei veri fallimenti, non riparte da zero, non migliora, non cresce. Rimane sempre statico. Sì, ci sono degli editori che lo rifiutano, che gli fanno delle critiche, ma fondamentalmente ciò che si capisce è che ha sempre ragione lui e che non ha bisogno di cambiare sotto nessun punto di vista.
Non c'è quasi nulla della sua opera di scrittore, di artista, di poeta, molto molto poco. E poi ci sono alcune scelte che risultano caricaturali, se non tragico-comiche. Limonov, durante tutta la storia, ha dei momenti di rabbia incontrollata in cui urla, ma anche questi sembrano un po' dei tappabuchi. Soprattutto l'ultimo sclero alla fine della pellicola è immotivato.
— Behold, Semmi. Life, real life. A thing that we have been denied for far too long.
Good morning, my neighbors!
— Hey, fuck you!
— Yes, yes! Fuck you too!
John Landis «Coming to America», 1988
C'è una scena in cui Limonov sale sulla cima di un palazzo a New York e si mette ad urlare; dall'altra parte della strada gli viene detto di stare zitto. Che cos'è? Una citazione da «Il principe cerca moglie»? L'effetto è ridicolo.
Io mi sento di dire che coloro che hanno amato i libri di Limonov, ve li amano. Coloro che sono attratti dalla sua figura possono anche vedersi questo film. Penso però che, alla fine, lo spettatore attento e anche preparato si renderà conto che se c'è qualcosa di interessante in questo film, è Limonov stesso. I pregi del film sono dovuti alla figura di Limonov, non alle doti del regista.
Questo film è una vittoria di Limonov postuma. Lui probabilmente, non so nemmeno se sarebbe andato a vederlo, forse se ne sarebbe fregato. Sicuramente avrebbe detto: «È tutta pubblicità per i miei libri, chissà che io guadagni di più, chissà che i miei libri siano più tradotti, più pubblicati». Però sì, l'unico che ci guadagna qualcosa è lui. È lui che evidentemente è stato giudicato così straordinario da essere degno anche di un film e magari in futuro ne faranno anche degli altri.
Della qualità del regista c'è poco da dire, meglio stendere un velo pietoso. È un'opera che rischia anche di essere dimenticata abbastanza in fretta. Questa è un'altra possibilità: o porterà ulteriore notorietà allo scrittore oppure verrà spazzata via velocemente. Questo è quello che io mi sentivo di dire e vi ringrazio, come sempre, per l'attenzione.
Eddy, klas 1943, geboren in de Sovjet-Unie, een rusteloze jonge dichter/schrijver, hongerig naar liefde, aan de kant van degenen die niets te verliezen hebben, wat hij altijd al was.
Dit was en is altijd Eduard Limonov geweest. Sinds de jaren 1960.
Ik kan niet zeggen of Kirill Serebrennikovs film «Limonov» of «Limonov. The Ballad», die net in de Italiaanse bioscopen is uitgebracht, hem echt vertegenwoordigt.
Ik zou het niet kunnen zeggen, hoewel ik de film gisteren nog gezien heb.
Hij heeft er waarschijnlijk een voorstelling van gemaakt. Een parodie (Ben Whishaw, de acteur die hem speelt, lijkt bijna een karikatuur van hem te maken, in zijn bewegingen en houdingen. Maar Ben Whishaw is nog steeds een erg goede acteur, over het algemeen).
Een fictieve parodie waaruit volgens mij drie dingen naar voren komen.
1) Dat de trailer van de film spannender en boeiender is dan de film zelf.
2) Dat de gelijknamige roman van Carrère (die zichzelf speelt in de film, al is het maar voor een paar minuten), beter en completer is dan de film zelf. Een film waarin belangrijke delen uit het leven van onze Held ontbreken, zelfs voor een fictieve parodie.
3) Dat Carrère en Serebrennikov zich meer verdiepen in het karakter van Limonov vanuit het mainstream oogpunt dan vanuit dat van Limonov of degenen die hem echt gekend hebben, of als ze dat doen, doen ze dat slechts gedeeltelijk.
Eduard Limonov was zeker een complexe persoonlijkheid, en wie zich in hem wil verdiepen kan zeker niet volstaan met het boek van Carrère waarop de film van Serebrennikov is gebaseerd.
Ik zou zeggen dat de film van Serebrennikov alleen in het begin op zijn best is, maar uiteindelijk blijft stilstaan bij een liefdesgeschiedenis, die met Elena, die zeker niet zo belangrijk was als die met Natalija (Medvedeva), die volledig uit de film is gewist.
Net zoals de jaren '80 van Limonov volledig uit de film zijn gewist, de jaren waarin hij zijn afkeer van een weelderig en hypocriet liberaal kapitalistisch Westen begon te rijpen.
Dit zijn de jaren waarin hij in feite «Great Western Hospice» schreef (dat ik ook heb gerecenseerd in mijn blog op deze link: amoreeliberta.blogspot.com/…), waarin hij de valse mythes van het Westen analyseert en afbreekt, en waarin hij — onder andere — laat zien hoe de veelgeroemde vrijheden en rijkdom alleen het voorrecht zijn van degenen die ze zich daadwerkelijk kunnen veroorloven en hoe burgers door het Hospice zodanig worden «vertroeteld» dat ze geen eigen mening meer hebben.
Dit alles ontbreekt in de film van Serebrennikov.
De jaren '80 worden de revue laten passeren door Onze Man, of beter gezegd door Ben Whishaw die hem speelt, terwijl hij door een immense filmset rent. En zo worden Limonovs vormende jaren terzijde geschoven.
En ze waren ook vormend dankzij zijn derde vrouw, Natalija Medvedeva (foto, boven), een punkrockzangeres, schrijfster en dichteres, en schrijfster, in 1993, van een beroep tegen de staatsgreep van Boris Jeltsin, die het Sovjetparlement illegaal belegerde en bombardeerde.
Natalija is er in de film gewoon niet bij.
Net zoals er weinig te zien is van de «politieke» Limonov.
In de film wordt hij neergezet als een verheven man die spookachtige «nationalistische skinheads» zou leiden, terwijl in feite de jongeren van de Nationale Bolsjewistische Partij (van wie velen watervlugge meisjes waren, ver van alle spieren en vaak, inderdaad, heel lief en charmant waren, in hun eenvoud) kunstenaars, muzikanten, schrijvers, freaks, zwervers waren, natuurlijk, omdat ze arm en zwervers waren geworden door de ineenstorting van de USSR in opdracht van een oligarchie onder leiding van Jeltsin en al die tijd gesteund door een hypocriet en kolonialistisch Westen.
De jonge nazi's waren, volgens wijlen journaliste Anna Politkovskaja, die hen altijd en tot het zwaard verdedigde in alle processen (alleen berecht omdat ze vreedzame en geweldloze demonstraties organiseerden tegen de liberale kapitalistische regering, eerst van Jeltsin en daarna van Poetin): «dappere, schone jonge mensen, de enigen of bijna de enigen die het mogelijk maakten om met vertrouwen naar de morele toekomst van het land te kijken». Politkovskaja sprak uitgebreid over de partij van Limonov in haar «Russisch dagboek», in Italië gepubliceerd door «Adelphi», en vertelde hoe het de meest actieve linkse partij was in het Rusland van na de Sovjet-Unie.
Van de film van Serebrennikov waardeerde ik vooral het eerste, meer erotische deel en de muziek met een underground tintje, evenals de reconstructies van de kleding die Limonov destijds gebruikte en sommige scènes, die doen denken aan foto's die Limonov en Elena Shchapova destijds echt hebben genomen.
Maar wie was Eduard Limonov?
Als hij inderdaad een egomaan was, zoals velen bij oppervlakkige lezing gemakkelijk zouden kunnen geloven, dan had hij daar alle recht toe.
Hij was juist een groot schrijver omdat hij een scherpe waarnemer was die alles op zichzelf uitprobeert.
En dat doet hij omdat hij een hekel heeft aan de banaliteit, middelmatigheid, verveling, clichés, grote evenementen, goede salons, die de maatschappij plagen, zowel de toenmalige Sovjetmaatschappij als de kapitalistische Amerikaanse maatschappij.
En hij verafschuwt het ouder worden en het verstrijken van de tijd.
Hij is niet voor de weldenkende mens, Eddy.
Want hij denkt niet slecht, integendeel. Maar hij is geen hypocriet.
Eddy observeert en ervaart liefde en seks, zelfs extreem, maar alleen met degenen van wie hij zielsveel houdt.
Eddy observeert en ervaart de armoede en verloedering van de sloppenwijken van New York.
Eddy observeert en ervaart oorlog (in voormalig Joegoslavië en Transnistrië, een ander aspect dat uit de film is weggelaten).
Eddy observeert en ervaart politiek.
En zijn gezichtspunt is dat van een schrijver die niet vreemd is aan dit alles. Hij is geen passieve waarnemer, maar, net als D'Annunzio en Pasolini, belichaamt Limonov de figuur van een moderne held.
Aan de kant van de onderdrukten, de bezitlozen, die er genoeg van hebben om gekoloniseerd, gesanctioneerd en uitgebuit te worden, en beschouwd te worden als dieren in een exotische dierentuin die gefotografeerd moeten worden.
Die zichzelf niet als slachtoffer zien, maar de hoofdrolspelers van hun eigen lot willen zijn, en Limonov wil hen leiden op een revolutionaire mars (vooral vanuit een innerlijk oogpunt) tegen de rijken, de bourgeoisie, de middelmatigen, de hypocrieten.
En hierin is Limonov diep profetisch, gezien de huidige decadentie van een liberaal kapitalistisch, rijk, verward en verveeld Westen en de ontwikkeling van een Zuiden dat hongerig is naar verlossing, jong en op zoek naar een toekomst van emancipatie die het nooit heeft gehad.
Limonov zegt tegen iedereen dat ze kunnen oprotten. Natuurlijk doet hij dat. En dat doet hij goed.
Limonov is iemand die weet dat geld de liefde doodt, dat heeft hij aan den lijve ondervonden. Daarom veracht hij rijken en rijkdom.
Hij heeft wanhopig behoefte aan liefde en genegenheid en als hij die niet kan vinden, wordt hij een stoere jongen.
Voor Eddy is liefde de zin van het leven.
Hij is trouw aan zichzelf, Eddy. Hij is trouw aan zijn vrouwen, Eddy. Hij is trouw aan zijn partijkameraden, Eddy. En hij is trouw aan zijn eeuwige adolescentie, Eddy.
En het is zijn trouw die hem heldhaftig maakt, maar tegelijkertijd vaak verkeerd begrepen wordt door degenen die niet het geduld hebben om verder te kijken dan zijn dikke bijziende bril.
Ik heb zelf een essay over hem geschreven, «Het andere Rusland van Eduard Limonov» (ilmiolibro.kataweb.it/…), dat ook een interview bevat dat ik een jaar voor zijn dood met hem heb gedaan.
En het was geen gemakkelijk interview. Ik weet zeker dat hij me ook wilde vertellen dat ik moest oprotten. En dat zou hem waarschijnlijk goed gelukt zijn. Sterker nog, hij zou het zeker goed hebben gedaan. Want, zoals hij me vertelde, interviews zijn een slechte vorm van literatuur.
Dag Eddy-baby, waar je ook bent, ik hou van je zoals ik van Andrea G. Pinketts en Peter Boom hield en zoals ik van iedereen hou die, net als wij, een opvatting van het leven en de wereld heeft die ketters, heroïsch en helemaal niet banaal of voor de hand liggend is.
En fuck degenen die ons niet begrijpen!
«Synergon-Info», September 22, 2024
…тот в цирке не смеётся
UPD. Итальянское издательство «Adelphi» напечатало 26-й тираж книги «Limonov» Эмманюэля Луиевича Каррера, подтвердив тем самым догадку о том, что Лимонова-писателя в Италии никто не знает.
Si Sandrine Bonnaire n'a jamais quitté les planches, proposant des lectures accompagnées par le trompettiste de jazz Erik Truffaz, elle n'avait pas été à l'affiche d'une pièce depuis neuf ans. Dès le 19 octobre, l'actrice sera au Théâtre de l'Atelier dans « L'Amante anglaise », de Marguerite Duras, l'histoire d'une femme accusée d'avoir tué sa cousine. Toujours passionnée et généreuse, elle nous raconte ce nouveau défi et ses projets, dont la réalisation de son deuxième film de fiction.
⟨…⟩
— Les années passant, êtes-vous satisfaite des rôles que l'on vous propose ?
— Dans l'ensemble, oui. Même si tous les personnages de femmes ne sont pas à la hauteur, je fais encore partie des actrices qui ont de belles partitions à défendre. Je veux jouer des héroïnes de mon âge, assumer le temps qui passe, sans m'enfermer non plus dans des rôles de mamies qui font des gâteaux le dimanche ! Je m'épanouis dans la diversité et je m'éclate aussi avec de petites participations qui me permettent de découvrir des cinéastes très différents, d'Audrey Diwan pour « l'Evénement » à Kirill Serebrennikov pour « Limonov », sélectionné à Cannes et qui sortira en février. J'ai aussi joué la femme française de Beckett dans un biopic anglais encore inédit dans nos salles.
Proiettato al Capalbio Film Festival il biopic su Limonov, in concorso per la Palma d'oro a Cannes 2024. Un film caotico ma lineare, come il suo protagonista.
Quando Emmanuel Carrère pubblicò nel 2011 la sua biografia romanzata su Éduard «Eddie» Limonov, pseudonimo di Ėduard Veniaminovič Savenko, il successo in Francia e in tutta Europa è stato immediato. Limonov era già un autore riconosciuto, con ben 17 romanzi pubblicati a Parigi e tradotti in tutte le lingue più importanti. Ma è la sua figura ambigua e contraddittoria a interessare il grande pubblico, più che la sua poesia, ammesso che una differenza tra uomo, opere e azioni si possa fare in questo caso.
Слава КПСС (альбом «Чудовище, погубившее мир», 2020 год):
⟨…⟩ Можно зарубиться в политику, отсидеть в тюрьме.
Но осенью мне похуй на все эти движи.
Я встаю на лыжи и еду к морю.
«Старик путешествует»… Хотя какой Лимонов,
Я банальный рэперок и обзоров на сырок не будет. ⟨…⟩
⟨…⟩ Но вспомни, чему учил нас нацбольский старик.
Родаки — это всего лишь путеводные корабли;
Обгони и не оборачивайся никогда.
Мать, которую не видел допоздна,
Ведь она добывала, так называемые, средства,
Чтобы у тебя, сука, было детство. ⟨…⟩
⟨…⟩ Все любят мёртвого Егора Летова.
Когда ты мёртв, ты не испортишь малину.
Мёртвый не станет нацболом,
Мёртвый уже не ответит за текст.
⟨…⟩
Все любят мёртвого Эдю Лимонова.
Когда ты мёртв, ты не испортишь малину.
Мёртвые не отсасывают неграм
И не участвуют в военных конфликтах ⟨…⟩
Già nel 2013 la casa di produzione italiana «Wildside» si era aggiudicata i diritti cinematografici del libro di Carrère, ma solo dopo diverse peripezie, tra cui l'interruzione dovuta allo scoppio della guerra tra Russia e Ucraina, il cambio di tre registi, di attore protagonista e finanziamenti perduti, il film è uscito quest'anno con la regia di Kirill Serebrennikov, regista russo a sua volta ribelle, arrestato nel 2017 dal regime putiniano in un processo definito kafkiano dai media, e autorizzato a lasciare il paese solo nel 2022.
La vita, la trama
Le difficoltà di produzione che quasi hanno fatto annullare tutto il progetto, che invece è arrivato a essere candidato alla Palma D'oro del festival di Cannes, riflettono perfettamente la complessità del soggetto, legato a doppio filo a considerazioni di ordine direttamente politico, tra arte e potere. Un film che è allo stesso tempo una epopea punk, con una colonna sonora che spazia dai «Velvet Underground», Lou Reed, Tom Waits ai «Sex Pistols», e la storia individuale di un uomo problematico che rappresenta solo se stesso. Ėduard Limonov è un teppista nell'Ucraina sovietica del dopoguerra convinto di essere un grande poeta. Lascia il lavoro alla fabbrica di Kharkiv e la sua fidanzata, perché entrambi interferiscono con la sua carriera letteraria, e va a Mosca, dove conosce Elena, interpretata da una bellissima Viktoria Miroshnichenko. Ma presto si accorge come i limiti imposti dalla censura sovietica gli stiano stretti. I due emigrano a New York, dove lei comincia una carriera di modella, tra droga e sesso, e lui cerca di diventare un famoso scrittore in Occidente. Ma perde tutto, anche la moglie, in poco tempo. Passa da barbone che sopravvive col sussidio governativo a maggiordomo in casa di milionari. Raggiunge la fama solo anni dopo, in Francia, dove pubblica libri crudi, con una scrittura che senza concessioni al lettoreparla delle sue vicissitudini e appetiti sessuali. Quando parte in Jugoslavia per combattere a fianco di criminali di guerra serbi, viene escluso dai salotti letterari parigini e occidentali. Rientrato nella Russia post-sovietica fonda un partito «nazional-bolscevico», la cui bandiera è una curiosa crasi tra svastica e falce e martello, e diventa inaspettatamente uno dei riferimenti dell'opposizione a Putin. Finisce in Siberia, e dopo qualche anno di prigionia ne esce come un mito, politco in Patria e letterario in Occidente. Limonov passa così, tra narcisismo grandioso e umiliante bisogno di affetto, da dissidente sovietico e aspro critico del capitalismo a leader neofascista completamente inserito nei meccanismi conformisti della società. Un punk che fa il maggiordomo, un ribelle che si scopre nazionalista, un grande poeta che è un uomo solo e in fondo meschino.
Il film
Il film è girato con grande maestria tecnica, a partire dalla fotografia, che restituisce i colori accesi eppure soffocanti di una Mosca anno 70 e il grigio umido e disordinato della New York anni 80, per arrivare ai movimenti di macchina.Cinematograficamente riuscitissima una sequenza in cui la cinepresa, seguendo il protagonista che barcolla di stanza in stanza, attraversa anni di storia mondiale con la fluidità di un long take con sottofondo «Pretty Vacant» dei «Sex Pistols». Basterebbe questa scena a esemplificare il ritmo saltellante del film, una vera e propria Ballad, come dice il sottotitolo. Un bravissimo Ben Wishaw incarna perfettamente la fisicità magrolina e spavalda di Limonov, e dà profondità con la sua performance alla regia caotica eppure controllata, tra colpi di scena imprevisti e un po' gratuiti — in perfetta sintonia, cioè, con la scrittura di Limonov. Per esempio, quando verso la metà del film il protagonista muore. Cammina per strada, a New York, insieme a un amico, quando all'improvviso una camionetta accosta, scendono dei commando che lo crivellano, e lui, vestito di bianco, giace morto in mezzo alla strada. Questo il momento di rottura, lo spacco che porta il Limonov dissidente e convinto di essere il poeta e il volto della sua generazione, a piegarsi al conformismo del mercato letterario. Il successo arriverà molto dopo, ma è qui che, di scatto eppure in perfetta continuità con il carattere ambiguo di Limonov, si scopre scrittore fallito.
Un ritratto impietoso
Il ritratto che ne risulta, certo romanzato ma non per questo inadatto a dare una sensazione precisa di chi fosse Limonov, suona come un avvertimento. Oscillando continuamente tra bisogno di amore, che sia dalla moglie o dalla società, e profondissimo senso di inadattamento, Limonov è allo stesso tempo un banale perdente e un estremista poetico e politico. L'ultima scena, lugubre e amara, vede l'uscita di un Limonov ormai vecchio dalle prigioni siberiane, accolto da una folla festante e una sfilza di giornalisti con telecamere e microfoni. Dopo essere accolto con applausi e champagne, una giornalista gli chiede: «possiamo rifarla?» e lui, il dissidente che infastidiva sia i russi che gli americani, ripete la scena, ormai piegato al conformismo dello spettacolo e del giornalismo. Ha ottenuto il suo successo, diventando una figura controversa sia politicamente che letterariamente, e adattandosi mantenendo la sua follia. Le vere immagini della sua liberazione dal carcere si affiancano ai titoli di coda. Film consigliatissimo, anche a chi non conosca lo scrittore russo, che indaga con coraggio non solo un'epoca storicaprecisa, ma anche un conflitto ideologico di ieri e di oggi — abbondano i riferimenti al conflitto odierno tra Russia e Occidente — e persino una situazione freudiana, in cui ognuno può riconoscersi con fastidio, di negoziazione tra individuo e società, Totem e Tabù.
Yönetmen: Kirill Serebrennikov Oyuncular: Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko Ayrıntılar: İtalya, Fransa, İspanya / 2024 / Renkli / 137' / İngilizce, Rusça, Fransızca; Türkçe altyazılı
13 ekim • pazar • 13:00 Atlas 1948 (A)
Kuloğlu, İstiklal Cd. Atlas Pasajı No:131, 34433 Beyoğlu/İstanbul
Devrimci militan, suça meyilli huzursuz yeraltı yazarı, Manhattan'da bir milyarderin şoförü, Rus milliyetçisi, neo-punk kışkırtıcı Limonov… Aynı zamanda şair, güzel kadınlara vurgun savaş çığırtkanı, politik aktivist ve kendi kendini övdüğü kitaplar yazan romancı Limonov… 2020'de hayatını kaybeden Eduard Limonov'un hayat hikâyesi 20. Yüzyılın ikinci yarısında Rusya'dan Amerika'ya oradan da Avrupa'ya uzanan çalkantılı bir yolculuk. En son «Petrov Grip Oldu» ve «Çaykovski'nin Karısı» filmlerini izlediğimiz Kirill Serebrennikov'un bu yeni filmi, Emmanuel Carrère'in çoksatar Limonov biyografisinden Serebrennikov, Ben Hopkins ve Pawel Pawlikowski tarafından uyarlandı. Limonov'u Ben Whishaw'un canlandırdığı film, Cannes'da dünya prömiyerini yaptı.
Cumartesi günü filmekimi Limonov filminin Kadıköy gösterimine biletim var, nöbetçi olduğum için gidemiyorum. Gitmek isteyen bir kadına hediye edeceğim. Yazın lütfen.
«Luchino Visconti. Epistolario (1920–1961)», edito dalla Cineteca di Bologna, è il volume che presentiamo con l'aiuto di Caterina d'Amico, curatrice del progetto insieme ad Alessandra Favino. Le lettere contenute sono poco più di settecento: a dialogare con il regista personalità del calibro di Maria Callas, Franco Zeffirelli, Vittorio Gassman, Ingrid Bergman, Michelangelo Antonioni, Salvador Dalí, Cesare Zavattini, Suso Cecchi d'Amico, insieme a tanti altri attori, registi, scrittori, produttori, impresari, politici, maestranze di cinema e teatro. Nella seconda parte una panoramica sugli Emmys di quest'anno e sulle serie più attese di quest'autunno. La recensione di «Secondo me» è dedicata a «Limonov» di Kirill Serebrennikov. In conduzione Enrico Magrelli e Giancarlo Mancini.
«Rai Radio 3», 24 settembre 2024
Festivāls «Baltijas pērle»
24.09 — 05.10.2024
Kino «Splendid Palace» —
Elizabetes iela 61, Centra rajons, Rīga, LV-1050, Latvia
44:05 — «Лимонов. Баллада об Эдичке» — обсуждаем еще один невышедший фильм 45:54 — Неуместные камео в «Лимонове» 47:22 — «Лимонов» Эммануэля Каррера — наивный пересказ всех книг автора 49:03 — «Сосал — молодец. Не сосал — тоже молодец »Сцена с негром и идеальный финал «Лимонова» 50:36 — Лимонов и Бельмондо — как мы предсказывали смерти знаменитостей 52:36 — Алехин о любимых текстах Лимонова и Газданова 54:37 — Как гринскрин и бесплатные футажи делают слитого «Лимонова» лучше 56:00 — Чем похожи Лимонов и Серебренников
В новом выпуске «Пленки» Егор Спесивцев поговорил с писателем и участником группы «Макулатура» Евгением Алехиным о фильме «Рыжий», первых киновпечатлениях, «Долгой счастливой жизни» Шпаликова, рутине и будущем романе.
⟨…⟩
— В последнее время появилось много литературных байопиков — фильм Серебренникова про Лимонова, ваш фильм, чуть раньше был «Довлатов» Германа. Это правда какой-то оформляющийся тренд или просто так совпало?
— Я думаю, что просто есть спрос на любых интересных зрителю людей. Поэтому покупают права и делают фильмы. Здорово, что они выходят, но получаются они, как правило, не очень крутыми. Мой приятель Игорь Поплаухин сделал фильм «На тебе сошелся клином белый свет» — якобы про Янку Дягилеву, но на самом деле не совсем. Тоже странный фильм.
— А «Балладу об Эдичке» ты не смотрел? Я был рад, что про Лимонова сняли дорогой фильм, но сам по себе он, как мне показалось, никакой. Какая-то клиповая нарезка разных эпизодов из разных книжек — вот, по сути, и все.
— Я читал книгу Эммануэля Каррера «Лимонов», на которой этот фильм основан. Это нормальная книга, если ты хочешь увлечься Лимоновым и думаешь: мне сперва нужен такой пролет, как из фильма Скорсезе, когда тебе сперва все казино показывают, там маленькие какие-то персонажи, а потом ты уже погружаешься. В книге «Лимонов» он просто взял и пересказал все книги Лимонова, которые на тот момент были готовы, и по ним воссоздал его биографию — с какой-то дикой наивностью. И наверное, Серебренников с такой же наивностью снял свой фильм по ней.
— В последнее время появилось много литературных байопиков — фильм Серебренникова про Лимонова, ваш фильм, чуть раньше был «Довлатов» Германа. Это правда какой-то оформляющийся тренд или просто так совпало?
— Я думаю, что просто есть спрос на любых интересных зрителю людей. Поэтому покупают права и делают фильмы. Здорово, что они выходят, но получаются они, как правило, не очень крутыми. Мой приятель Игорь Поплаухин сделал фильм «На тебе сошелся клином белый свет» — якобы про Янку Дягилеву, но на самом деле не совсем. Тоже странный фильм.
— А «Балладу об Эдичке» ты не смотрел? Я был рад, что про Лимонова сняли дорогой фильм, но сам по себе он, как мне показалось, никакой. Какая-то клиповая нарезка разных эпизодов из разных книжек — вот, по сути, и все.
— Я читал книгу Эммануэля Каррера «Лимонов», на которой этот фильм основан. Это нормальная книга, если ты хочешь увлечься Лимоновым и думаешь: мне сперва нужен такой пролет, как из фильма Скорсезе, когда тебе сперва все казино показывают, там маленькие какие-то персонажи, а потом ты уже погружаешься. В книге «Лимонов» он просто взял и пересказал все книги Лимонова, которые на тот момент были готовы, и по ним воссоздал его биографию — с какой-то дикой наивностью. И наверное, Серебренников с такой же наивностью снял свой фильм по ней.
⟨…⟩
«Сноб», 23 сентября 2024 года
[Егор Спесивцев:]
— Я сопоставлю чуть-чуть «Лимонова» с «Рыжим». Для вас это будет абсолютно бессмысленное занятие, потому что… ну, хотя «Лимонов» вы можете посмотреть.
[Евгений Алёхин:]
— Вы можете, да, найти его — фильм «Лимонов».
[Егор Спесивцев:]
— Ну, где-то. Может быть, его на улице показывают.
[Евгений Алёхин:]
— Уже есть в сети.
[Егор Спесивцев:]
— Я ни к чему не призываю. На всякий случай, потому что не помню, как там выглядит ответственность за все эти дела. В общем, в «Лимонове» есть очень похожий момент, например, с тем, что там постоянно возникают какие-то персонажи из реальности, играющие кого-то, кто там существовал. Но есть проблема. Если в «Рыжем» там это, мне кажется, уместным и контекстно правильным… Условно Лёха Никонов — я понимаю, почему там находится… ты понятно почему там находишься. Это какая-то то вот такая связка как раз… ну, условно андеграундная, контркультурная, не важно. Не имеет значение как называть. Просто это как бы персонажи, определённым образом относящиеся к этому миру. А в фильме Кирилла Серебренникова… там просто сидит Тихон Дзядко, там постоянно… я помню, там есть большая сцена с… господи, я забыл фамилию этого человека, который на телеканале «Дождь» работает, «Наше радио» возглавлял. Козырев. Михаил. Он там постоянно… стоит толстый, что-то говорит Лимонову. И при этом, я не понимаю, это такая издёвка со стороны Серебренникова, что ни все играют каких-то вот бессмысленных мещан, таких тупых людей с точки зрения самого Эдуарда Лимонова, или нет… потому что есть ощущение, что нет, что это не иронично, что постоянно возникают какие-то персонажи из вот этой тусовки просто, условно говоря, уехавшей, и они между собой там… чем-то занимаются увлекательным, чем мы с Евгением занимались до съёмки и после неё будем. Т.е. какая-то такая очень странная…
[Евгений Алёхин:]
— Чёрную икру…
[Егор Спесивцев:]
— Я не понимал… Просто если представлять, что Эдуард Лимонов смотрит этот фильм, то, я думаю, что у него были бы противоречивые эмоции. Притом, что снят он более-менее нормально. Он тоже никакой. Там другой вариант байопика, когда нарезаются просто какие-то известные эпизоды: типа вот это есть, вот это, вот это…
[Евгений Алёхин:]
— Ну, ты не читал книгу Каррера…
[Егор Спесивцев:]
— Каррера, нет, не читал.
[Евгений Алёхин:]
— Она же просто… Т.е., ну, это нормальная книга. Как, например, ты хочешь увлечься Лимоновым и думаешь, мне сперва нужно такой… как там какой-нибудь взять фильм [Мартина] Скорсезе… и там есть такой пролёт сперва, когда тебе всё казино показывают.
[Егор Спесивцев:]
— А, понял.
[Евгений Алёхин:]
— И там маленькие этюдики такие. Там персонажи, там, там, там, а потом уже ты погружаешься.
[Егор Спесивцев:]
— Типа preview такое.
[Евгений Алёхин:]
— Так же вот книга «Лимонов». Он просто взял — пересказал все книги Лимонова, которые на тот момент были готовы, и по ним воссоздал… Т.е. как просто с такой наивностью… просто чувак взял и это сделал. И, наверное, Серебренников с такой же наивностью подошёл и просто это сделал.
[Егор Спесивцев:]
— Но я так понимаю, что он намеренно позиционирует это как бы для западного зрителя. А западному зрителю такая вот пережёванная версия Лимонова нормальна. Хотя не знаю… Т.е. когда я это смотрю… Ему очевидно интереснее снимать там про Лимонова периода «[Истории] его слуги», «Дневника неудачника» и какого-нибудь «Эдички»…
[Евгений Алёхин:]
— Там прямо живописно это [fuck]…
[Егор Спесивцев:]
— Там, конечно, только это там и есть. Вся нью-йоркская часть…
[Евгений Алёхин:]
— А, да? Прямо посвящена этому…
[Егор Спесивцев:]
— Буквально только об этом.
Эммануэль Каррер «Лимонов» (2011 год):
⟨…⟩ Он играет, пересыпая песок из одной руки в другую, и вдруг в темноте, возле горки, видит блестящие глаза: на него кто-то смотрит. Страха нет, он уже давно не знает, что значит бояться. Подходит ближе: молодой негр, в темной одежде, лежит, свернувшись клубком, должно быть, пьяный или обкуренный.
«Привет,— произносит Эдуард,— меня зовут Эд. Закурить у тебя не найдется?»
«Отвали»,— ворчит тот. Не обращая внимания, Эдуард присаживается возле него на корточки. Внезапно негр вскакивает и кидается на него. Сцепившись в драке, они катятся по земле. Эдуард ухитрился освободить одну руку и тянется к сапогу, чтобы вытащить нож, который он, скорее всего, пустил бы в ход, если бы тот так же внезапно не ослабил хватку. Сидя на влажном песке друг против друга, оба стараются перевести дыхание.
«Я хочу тебя,— говорит Эдуард.— Может, займемся любовью?»
Они начинают обниматься и ласкать друг друга. У молодого негра нежная кожа, и тело под вонючей одеждой — мускулистое и стройное, как у Эдуарда. Полузакрыв глаза, он покачивает головой и шепчет: «Бэби, бэби…» Эдуард наклоняется и расстегивает ремень: ему не терпится узнать, правду ли говорят, что у негров большие хуи. Оказывается, правда: во всяком случае, больше, чем у него. Лаская его губами, Эдуард ложится на песок и, сам уже сильно возбудившись, сосет черный член нежно и не торопясь, словно впереди у них вечность. Все происходит не украдкой, как что-то стыдное, а словно торжественный ритуал. «Какое счастье,— проносится в голове у Эдуарда,— у меня есть любовник». Парень доверчиво отдался ему, гладит его по волосам и, наслаждаясь, хрипло, прерывисто дышит. Эдуард знает вкус собственной спермы, но эта кажется ему восхитительной, он старается не уронить ни капли. А потом, упав головой на опустошенный черный член, начинает плакать.
Он плачет долго, и со слезами, словно прорвав плотину, выходит страдание, скопившееся после ухода Елены, а черный парень обнимает его и пытается утешить. «Baby, my baby, you are my baby…»,— повторяет он, как молитву. «I am Eddy,— говорит Эдуард,— I have nobody in my life, will you love me?» — «Yes, baby, yes»,— нараспев отвечает парень.— «What is your name?» — «Chris». Понемногу Эдуард успокаивается. Он рисует себе картины их будущей жизни вдвоем — той жизни, какой живут люди последнего сорта. Станут приторговывать травкой, искать прибежища в заброшенных домах и никогда не будут расставаться. Потом он снимает брюки и трусики, подставляет Крису свой зад таким же движением, как это делала Елена, и говорит: «Fuck me». Крис плюет на свой член и вводит его. Он гораздо толще, чем свеча, но Эдуард возбужден, и боли почти не испытывает. Крис кончает, они оба без сил валятся на песок и засыпают. Эдуард открывает глаза уже перед рассветом, высвобождается из объятий Криса, который спросонок тихонько ворчит, нащупывает свои очки и уходит. Он шагает по просыпающемуся городу, совершенно счастливый и гордый собой. «Я не испугался,— думает он,— дал ему себя выебать». «Молодец! — как сказал бы его отец,— правильный пацан».
[Евгений Алёхин:]
— Просто в книге «Лимонов» там этому один абзац… Он пишет, что в то время имел беспорядочные связи с мужчинами и женщинами. Всё.
[Егор Спесивцев:]
— Ну вот у Серебренникова видно ещё, что он читал книжки Лимонова, и он выбрал всё самое важное из них.
[Евгений Алёхин:]
— Ну да, да.
[Егор Спесивцев:]
— Слепил из этого какую-то такую историю и получилось странно. Я надеялся… я вот придумал себе, когда я смотрел… я просто устал от этих отсылок постоянных, что появляется какой-нибудь сотрудник телеканала «Дождь» раз в минуту, что я подумал, что было бы здорово, если бы в конце они заканчивали, и там сиди этот Бен Уишоу, загримированный под старого Лимонова и ему реальный [Юрий] Дудь снова задаёт ему этот вопрос про негра, чтобы как-то закольцевалось. Вот это было бы реально весело. Просто создать фарс какой-то…
[Евгений Алёхин:]
— Кстати, это хорошая идея. Мне, когда я смотрел интервью, которое Лимонов… он начинает смеяться, говорит: вот я помру… Он такой — чё?! Я, говорит, помру, а вы будете думать. Т.е., наверное, это надо было тоже сделать так, чтобы было непонятно происходит оно или нет. Т.е. оборвать сцену перед самой долбёжкой, чтобы зритель мог её додумать. Потому что, например, я вообще не хочу верить в то, что Лимонов этого не делал, и не хочу верить в то, что Лимонов это делал. Я ему целиком эту мистификацию оставляю. Вообще для меня это не важно. Сосал, не сосал — тоже молодец.
[Егор Спесивцев:]
— Куда мы пришли?
[Евгений Алёхин:]
— Сделал вид… В общем вот, наверное, это право последнего классика, который на самом деле Лимонов, а не Рыжий.
[Егор Спесивцев:]
— Ну и вот это печально на самом деле, что…
[Евгений Алёхин:]
— Что Серебренников отнял у него это право.
[Егор Спесивцев:]
— Получается в итоге, ну, какой-то невнятный персонаж. Если вы посмотрите, зная что-то про Эдуарда Лимонова, у вас наверняка есть какой-то фон, я уверен, что не бывает человека, не знающего… ⟨…⟩
C'è chi ha scritto che questo è un Limonov sbagliato, chi un Limonov incompleto, tirato via, un Limonov nascosto in tante sue parti, in tante delle sue tante vite, un Ulisse fuori da ogni schema, un Jocker russo.
Per me è stato «bello come un'orchidea nella neve», parole che lo stesso Limonov pare abbia dedicato al suo periodo parigino. E ditemi se questa non è poesia.
Il primo film in inglese del regista russo Kirill Serebrennikov non è un classico film ma non è nemmeno un documentario, è più simile a un lungo videoclip degli anni ottanta/novanta ma con dentro dialoghi «densi» al punto giusto e recitato magistralmente dall'attore protagonista Ben Wishaw, che a tratti ricorda il Val Kilmer di «The Doors» di Oliver Stone nel lontano 1991. Non a caso il titolo non troncato (maledetta abitudine tutta italiana, che quando non traduce spezza e di rado lascia intatto) era «Limonov: the ballad». Una ballata epica che morde pezzi Storia dal dopoguerra fino a oggi terminando in un epilogo con espliciti riferimenti all'attuale guerra in Ucraina, sbriciolando la classica figura del dissidente russo che fugge in Europa e in America e raccontando invece la vita di un poeta maledetto e ondeggiante, che si mette al servizio di molti cambiando e modellando idee e prospettive come un artista visionario. Il tutto sulle note di una colonna sonora che commuove e accende sensi e i ricordi.
È vero, nel film mancano delle parti, mancano alcune delle tante vite di Eduard Limonov rispetto al libro (come ad esempio il suo periodo trascorso a fianco della Serbia durante la Guerra dei Balcani) ma, appunto, il libro è una biografia sapientemente scritta da Emmanuel Carrère (figlio di una storica e politica francese specializzata in storia della Russia, n.d.r.) e il film è una ballata, altrettanto sapientemente montata da colui che da molti è considerato il
«più attivo e importante regista russo in attività, un punk rockettaro che fa film pieni di sesso, musica ed eccessi, e che nella vita reale è abbastanza inviso al regime del suo paese»,
tanto è vero che ha lasciato la Russia e attualmente vive a Berlino.
Viene da pensare, per chi come me anni fa ha letto il libro, che Serebrennikov abbia provato a «sospendere il giudizio», come va di moda dire adesso, prediligendo al racconto del Limonov delinquente mercenario il racconto del Limonov artista, dandy, scrittore violento e crudo, totalmente dipendente dal proprio ego e dall'amore per la poesia e per la sua donna, capace di amare solo scrivendo, e possedendo. Ci sta. O magari no, come dichiara lo stesso Serebrennikov in una intervista riportata su Esquire.com:
«Limonov era un dissidente che odiava i dissidenti e che ha fallito, è andato a New York nel 1974, il periodo peggiore per la città, è caduto e ha perso tutto il suo amore. Poi è venuto in Europa, in Francia, per avere successo di pubblico con i romanzi e poi ancora non gli bastava ed è diventato noioso. Voleva di più e alla fine, dopo la Perestrojka, quando aveva intuito che erano in arrivo mutamenti e possibilità, è tornato in Russia».
Di sicuro Kirill Serebrennikov ha raccontato il «suo» Limonov, okay. Ma il risultato è comunque, o forse proprio per questo, un'orchidea nella neve.
«Lankenauta» (letteratura e altri mondi), 23 settembre 2024
Una figura culturale diventata di spicco in Francia e un antieroe in Russia.
Il regista dissidente russo Kirill Serebrennikov, arrivato al suo nono film, decide di raccontare la vita di un altro dissidente (il quale ha però sempre rifiutato questa definizione), ovvero il poeta russo Eduard Limonov. Limonov, liberamente tratto dal rinomato romanzo biografico dello scrittore francese Emmanuel Carrère, uscito nel 2011 e che ha fatto diventare molto popolare in occidente la figura di Limonov.
La trama si basa soprattutto sul racconto dei primi anni della sua giovinezza nell'Ucraina sovietica, dove è divenuto un poeta, proseguendo con gli anni americani a New York, dove viveva come un barbone, fino ad arrivare agli anni della perestrojka di Gorbacëv. Limonov viene mostrato come un personaggio dalle mille sfaccettature ideologiche, che passa da essere un anarcho punk fino a diventare un tipico socialista sovietico e addirittura un nazionalbolscevico. Serebrennikov si concentra poi sul raccontare gli anni edonisti e libertini vissuti in America, che vengono contornati da una splendida colonna sonora composta soprattutto da canzoni di Lou Reed.
Il film però mostra in maniera un pò troppo frettolosa la parte della fondazione del Partito Nazional Bolscevico, che Limonov ha creato insieme ad Aleksandr Dugin, uno dei filosofi ritenuti ispiratori di Putin. Questa parte viene narrata a un ritmo eccessivo e si ha la sensazione che il regista abbia bisogno di terminare il lungometraggio. Ci sarebbe invece stato bisogno di un approfondimento maggiore, visto che viene narrato un pezzo di storia russo post caduta del muro di Berlino e post caduta dell'Urss che successivamente avrebbe aperto, pochi anni dopo, all'arrivo al potere di Putin, del quale Limonov era oppositore ma sostenendone l'invasione della Crimea nel 2014, come molto probabilmente avrebbe anche sostenuto l'attuale guerra in Ucraina.
Tutte le sfaccettature e le incongruenze ideologiche di Limonov Serebrennikov le usa come metafora per raccontare la Russia contemporanea, una Russia che Limonov incarna alla perfezione con un unico confuso, complesso miscuglio ideologico che a tratti appare quasi delirante.
«Лимонов: баллада», «Балтийская жемчужина». Кажется, Кирилл Серебренников снял свой лучший фильм. Это коротко, подробности завтра. А со стороны Евг. Миронова — поступок. Или . . . . . . . . Блявиенс. )
Ar foršajām cīņu biedrenēm Dace Griezīte, Gita Grintāle, kinofestivals «Baltijas Perle», lielā filma 2 gadus gaidīta, sagaidīta «Ļimonovs: Balāde»! Priecīgas☀️
25 сентября в рамках программы кинофестиваля «Балтийская жемчужина» состоялась премьера картины Кирилла Серебренникова «Лимонов. Баллада». Смотрите, кто ее посетил!
Кирилл Серебренников принципиально называет фильм «балладой», а не байопиком, поскольку он основан на «вымышленном романе-биографии».
Примечательно, что Нью-Йорк 1970-х снимался в Риге. Для этого был даже построен специальный киногород на Румбуле.
Показ 25 сентября посетили многие рижане, которые снялись в массовке у Серебренникова. Среди гостей были замечены актер Максим Бусел, журналист Сергей Николаевич, актер Театра им. М. Чехова Константин Никулин, Лиза Мания, блогер Мальвина Мани и другие.
Галерея: Зрители на премьере картины «Лимонов. Баллада»… [49 фото]
Quando si spengono le luci e l'audio esplode nella sala entrare nella vita di Eduard Veniaminovic Savenko è un attimo. Ma di chi stiamo parlando? Ovviamente di Eduard Limonov. Lo scrittore sovietico che potremmo definire operaio, maggiordomo, disoccupato, nullatenente, apolide, dissidente, delinquete, ma ogni aggettivo però lo incastonerebbe in un recinto nel quale è impossibile rinchiuderlo.
Un tentativo di smussare gli angoli?
Ecco allora perché il film «Limonov» è l'ennesimo (s)favore non richiesto che l'autore de «Il poeta russo preferisce i grandi negri» ha ricevuto dal mainstream. Il cineasta Kirill Serebrennikov ha messo su pellicola la cellulosa delle pagine che Emmanuel Carrère nel 2011 ha scritto attorno alla vicenda della penna dietro il testo «Diario di un fallito». 138 minuti in cui l'attore Ben Whishaw plasma il suo volto su quello di Limonov e ci accompagna nella Russia degli anni '60 e '70, poi gli Stati Uniti d'America, in Francia e ancora a Mosca. Mancano tanti passaggi, manca l'ex Jugoslavia, manca tutto l'approccio politico del poeta. Mancano le sfuriate che Bietti, grazie alla curatela di Andrea Lombardi, ha messo nelle 240 pagine del Grande ospizio occidentale. Ed è proprio questo ospizio che ha pulito le aree grigie, nere e rosse di Limonov. Dallo schermo esce un intellettuale asettico che sembra l'ennesimo letterato vittima delle sue debolezze, in cerca di fama per sfamare la sua libido. Ma dov'è l'oblio e la risalita? Dov'è l'uomo controcorrente che torna eternamente ed è l'incubo di occidente e oriente?
Quello incarcerato sotto tutti i regimi sovietici che ha conosciuto dall'URSS a Putin. La bomba a mano — ecco da dove arriva il suo nom de plume ovvero da limonka granata in russo — deflagrata a tutte le latitudini che la sua figura e il suo inchiostro hanno raggiunto. Verissimo ci sono scene come il piano sequenza in cui il protagonista attraversa gli anni '80 in una sorta di musical, che sono un vero e proprio pezzo di bravura del regista, ma non bastano a dipingere uno di quegli intellettuali che ha detto no. Ecco la vera verità è che se ti metti al centro della scena e non vuoi essere messo in panchina ci sarà sempre qualcuno che vorrà smussare le tue imperfezioni. Quante volte lo abbiamo visto? Da Céline a Brasillach passando per Luciano Bianciardi arrivando fino a Pound. E allora tocca la fatica di uscire dalla sala e tornare in libreria per leggere e conoscere, ma soprattutto per vivere.
Cosa rimane di Limonov
Ecco cosa ci insegna Limonov che il vitalismo paga e pagherà sempre, ma non in termini economici, in termini comunitari e di rivalsa. Le luci abbagliano, danno nuova forma alle parole, alle figure e alle lettere, ma esistono ancora lenti non bagnate dalla visione del liberalismo che possono mostrarci un'altra realtà. La realtà di Limonov. Può piacere, può fare schifo, ma così è se vi pare. «Se i tuoi eroi sono Jim Morrison, Lenin, Mishima, Baader sei già membro del nostro partito», grida davanti alla cinepresa Whishaw nel momento più limonoviano della sua interpretazione. Avremmo qualche altro nome da suggerire all'attore e allo scrittore per aggiornare la lista, ma ci basta rammentare le parole con cui il giornalista Yurii Colombo ha ricordato Limonov all'indomani della morte, avvenuta il 17 marzo 2020, «mescolò Julius Evola e Lenin, Drieu la Rochelle e Gorky». Perfetto, siamo pronti per un nuovo ciak.
Николай Овчинников посмотрел премьерный показ «Лимонова. Баллады об Эдичке» в рамках «Балтийской жемчужины» в Риге и рассказывает, из чего состоит новый фильм Кирилла Серебренникова. И как его поймут те, кто никогда не был в России и мало что знает про нее.
Мне кажется, что весь этот контекст важен для фильма. И даже если вы не читали автофикшн Лимонова или его биографию авторства Эмманюэля Каррера (у того есть короткое камео в картине), краткую биографию героя или интервью Дудю стоит осилить перед походом в кинотеатр.
Рабочий, поэт, швей и слуга Эдуард Савенко берет псевдоним Лимонов, сперва ищет себя в Харькове, потом в Москве, потом в Нью-Йорке, потом в Париже, потом снова в Москве, потом проходит тюрьму, выходит на волю — за кадром умирает. Параллельно этому — тысячи знаков стихов, много секса, много насилия и селфхарма. А также острое желание стать великим, устроить революцию. Как пел Егор Летов, «покончив с собой, уничтожить весь мир». Только так.
А у него все не выходит и не выходит. Выходит всякое по мелочи. Сменить жену, сменить место проживания, познать глубины нью-йоркского дна, поязвить насчет других коллег, попристраивать рукопись, пообщаться с гэбистом, отказаться от поста советчика президента, построить тесный бункер, отсидеть, выйти под объективы фотокамер и радостные возгласы немногочисленных сторонников. Собственно, вот и весь Эдичка, Эдди, Эдуард Лимонов.
С Латвией лимоновская деятельность связана больше, чем с иными странами региона. Его национал-большевики устраивали акции и их тут винтила полиция — олды помнят захват собора святого Петра (новость про него, кстати, мелькает в фильме) или гвоздики в лицо принца Чарльза или марш по случаю приезда Джорджа Буша-младшего. А уже ближе к кончине Лимонов опубликовал «Список латвийских русофобов». Он был крайне озабочен «правами русских за рубежом», поддерживал аннексию Крыма, а в начале нулевых собирался захватить Северный Казахстан.
Во-первых, однажды российские режиссеры не возьмут группу «Shortparis» в саундтрек и что-то плохое случится (хотя ладно, в «Лимонове» Комягин и ко максимально органичны)
Во-вторых, по горячим следам написал текст, ссылка в первом комментарии. К сожалению, за полную версию придется заплатить. Но, уверен, если вы живете в Риге, то у вас уже есть подписка на rus.delfi.lv Plus.
Lomās: Bens Višovs, Viktorija Mirošņičenko, Tomass Arana, Sandrīna Bonēra, Odins Bairons, Andrejs Burkovskis, Marija Maškova
Pēc Emanuēla Karjēra (Emmanuel Carrère) romāna «Ļimonovs» motīviem, izdevniecība P.O.L.
Dzejnieks, revolucionārs, skaistu sieviešu mīlētājs, rakstnieks, kurš rakstīja pats par savu diženumu, patriots-disidents, (дворецкий), politiķis, nacionālists, nepārspēts mīlnieks — Eduardam Ļimonovam ir daudz seju. Šī pankroka epopeja strauji virzās pa varoņa dzīvi Maskavā, Ņujorkā, Parīzē un noslēdzas Krievijā 20.gadsimta otrajā pusē.
Viss sākas Harkovā, kur jaunais Savenko vēl nav izdomājis kolorītu radošo pseidonīmu, strādā rūpnīcā, bet vēlas kļūt slavens visā Savienībā ar savu talantīgo un skarbo dzeju. Labākas dzīves meklējumos viņš pārceļas uz Maskavu, kļūst par savējo populārā radošajā bohēmā, kas, viņaprāt, nav viņa talanta cienīga, iepazīstas ar satriecošu meiteni un, galu galā piesaistījis KGB uzmanību, dodas uz Amerikas Savienotajām Valstīm, kur viņu, pēc paša priekšstatiem, gaida atzinība, bagātība un jauna dzīve…
Kirils Serebreņņikovs:
«Šī nav Ļimonova biogrāfija. Mūsu filma ir Emanuēla Karjēra grāmatas ekranizācija, skatījums uz Ļimonovu Rietumu intelektuāļa acīm. Es veidoju filmu par daļēji izdomātu varoni, kas veidojas no viņa grāmatu liriskajiem varoņiem… Tāpēc vārds «balāde» apakšvirsrakstā man bija svarīgs… Tas ir cilvēks, kam raksturīga iekšēja drāma, iekšējas sāpes, trauslums, ievainojamība — viņš ir dzejnieks. Bet vienlaikus ir viss tas, par ko viņu gan mīl, gan ienīst, un uztver kā kulta figūru…»
Kritiķi par filmu: Sekss — tā ir politika un politika — tas ir sekss Kirila Serebreņņikova neapdomīgi skaistajā, satriecošajā un aizraujošajā debijas filmā angļu valodā. Lai gan Ļimonova politika ir nesaraujami saistīta ar viņa izlaidīgo hedonismu, Serebreņņikova filma, kas uzņemta ar satriecošu vērienu, ir drīzāk patīkama romantiska odiseja nekā politisks pētījums. Eduarda Ļimonova dīvainā karjera — no emigrējuša dumpinieka rakstnieka Ņujorkā līdz militāristu politiskās grupas līderim — ir izstāstīta ar aizrautību, humoru un režisoram raksturīgo teatralitāti.
Antons Doļins:
«Serebreņņikovs ir radījis filmu, kas ir izdomas bagāta, taču pilnīgi bez līdzsvara un iekšējas harmonijas. Dīvainā kārtā šīs īpašības darbojas viņa labā. Jo tikpat stūrains, neērts, pretrunīgs, neiederīgs nekur un nekad bija viņa filmas galvenais varonis… Herostrats, staļinists, militārists, vienkārši egoists, virspusējs un nespējīgs uz solidarizāciju vai empātiju, Ļimonovs šeit noteikti nav parādīts kā piemērs kam sekot… Tāpēc Ļimonova slimīgajā iedomībā, dedzinošajos kompleksos un nerealizētajās spējās režisoram izdevies ieraudzīt traģēdiju par talantīgo krievu, kurš prot nomirt labāk nekā jebkurš cits pasaulē, bet tā arī nekad neiemācīsies dzīvot.»
Oriģinālvaloda: angļu
Filmas tulkojums tiek nodrošināts JŪSU audio austiņās* latviešu valodā, krievu valodā
* Lai dzirdētu tulkojumu, ir nepieciešami spraudņi, kurus varat saņemt pret 1€ ķīlu. Pēc seansa beigām, atdodot spraudni, saņemsiet 1€ atpakaļ pie izejas no skatītāju zāles.
Lomās: Bens Višovs, Viktorija Mirošņičenko, Tomass Arana, Sandrīna Bonēra, Odins Bairons, Andrejs Burkovskis, Marija Maškova
Pēc Emanuēla Karjēra (Emmanuel Carrère) romāna «Ļimonovs» motīviem, izdevniecība P.O.L.
Dzejnieks, revolucionārs, skaistu sieviešu mīlētājs, rakstnieks, kurš rakstīja pats par savu diženumu, patriots-disidents, (дворецкий), politiķis, nacionālists, nepārspēts mīlnieks — Eduardam Ļimonovam ir daudz seju. Šī pankroka epopeja strauji virzās pa varoņa dzīvi Maskavā, Ņujorkā, Parīzē un noslēdzas Krievijā 20.gadsimta otrajā pusē.
Viss sākas Harkovā, kur jaunais Savenko vēl nav izdomājis kolorītu radošo pseidonīmu, strādā rūpnīcā, bet vēlas kļūt slavens visā Savienībā ar savu talantīgo un skarbo dzeju. Labākas dzīves meklējumos viņš pārceļas uz Maskavu, kļūst par savējo populārā radošajā bohēmā, kas, viņaprāt, nav viņa talanta cienīga, iepazīstas ar satriecošu meiteni un, galu galā piesaistījis KGB uzmanību, dodas uz Amerikas Savienotajām Valstīm, kur viņu, pēc paša priekšstatiem, gaida atzinība, bagātība un jauna dzīve…
Kirils Serebreņņikovs:
«Šī nav Ļimonova biogrāfija. Mūsu filma ir Emanuēla Karjēra grāmatas ekranizācija, skatījums uz Ļimonovu Rietumu intelektuāļa acīm. Es veidoju filmu par daļēji izdomātu varoni, kas veidojas no viņa grāmatu liriskajiem varoņiem… Tāpēc vārds «balāde» apakšvirsrakstā man bija svarīgs… Tas ir cilvēks, kam raksturīga iekšēja drāma, iekšējas sāpes, trauslums, ievainojamība — viņš ir dzejnieks. Bet vienlaikus ir viss tas, par ko viņu gan mīl, gan ienīst, un uztver kā kulta figūru…»
Kritiķi par filmu: Sekss — tā ir politika un politika — tas ir sekss Kirila Serebreņņikova neapdomīgi skaistajā, satriecošajā un aizraujošajā debijas filmā angļu valodā. Lai gan Ļimonova politika ir nesaraujami saistīta ar viņa izlaidīgo hedonismu, Serebreņņikova filma, kas uzņemta ar satriecošu vērienu, ir drīzāk patīkama romantiska odiseja nekā politisks pētījums. Eduarda Ļimonova dīvainā karjera — no emigrējuša dumpinieka rakstnieka Ņujorkā līdz militāristu politiskās grupas līderim — ir izstāstīta ar aizrautību, humoru un režisoram raksturīgo teatralitāti.
Antons Doļins:
«Serebreņņikovs ir radījis filmu, kas ir izdomas bagāta, taču pilnīgi bez līdzsvara un iekšējas harmonijas. Dīvainā kārtā šīs īpašības darbojas viņa labā. Jo tikpat stūrains, neērts, pretrunīgs, neiederīgs nekur un nekad bija viņa filmas galvenais varonis… Herostrats, staļinists, militārists, vienkārši egoists, virspusējs un nespējīgs uz solidarizāciju vai empātiju, Ļimonovs šeit noteikti nav parādīts kā piemērs kam sekot… Tāpēc Ļimonova slimīgajā iedomībā, dedzinošajos kompleksos un nerealizētajās spējās režisoram izdevies ieraudzīt traģēdiju par talantīgo krievu, kurš prot nomirt labāk nekā jebkurš cits pasaulē, bet tā arī nekad neiemācīsies dzīvot.»
Oriģinālvaloda: angļu
Filmas tulkojums tiek nodrošināts JŪSU audio austiņās* latviešu valodā, krievu valodā
* Lai dzirdētu tulkojumu, ir nepieciešami spraudņi, kurus varat saņemt pret 1€ ķīlu. Pēc seansa beigām, atdodot spraudni, saņemsiet 1€ atpakaļ pie izejas no skatītāju zāles.
13ème édition du festival de cinéma « De l'écrit à l'écran » ! • 20–26 septembre 2024 • Montélimar
🏆 PALMARÈS
festival de l'écrit à l'écran 2024
🏆 PRIX DU PUBLIC
« Le Quatrième mur » de David Oelhoffen
Adapté du roman éponyme de Sorj Chalandon — Prix Goncourt des lycéens 2013
Un film « Le Pacte »
🏆 PRIX DE LA PRESSE
« Limonov. La Ballade » de Kirill Serebrennikov
Adapté du livre éponyme d'Emmanuel Carrère
Un film « Pathé Films »
🏆 MENTION SPÉCIALE DU JURY PRESSE
« Leurs Enfants après eux » de Ludovic et Zoran Boukherma
D'après le roman éponyme de Nicolas Mathieu, publié aux Editions Actes Sud, Prix Goncourt 2018
Un film « Warner Bros. Pictures »
🏆 PRIX DU JURY JEUNE
« L'Histoire de Souleymane » de Boris Lojkine
Un film « Pyramide Distribution »
Во вторник, 24 сентября, открытие ежегодного фестиваля «Балтийская жемчужина» началось с сенсации — премьеры картины «Анора», а 25 сентября прошел показ фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов. Баллада». TVNET+ смог пообщаться с театральным критиком, журналистом и медиаменеджером Сергеем Николаевичем.
Сергей Николаевич бывал на «Балтийской жемчужине» много раз. Ему нравится подборка фильмов на этом фестивале.
Кстати, журналист «RUS TVNET» Андрей Тимофеев побывал на премьерном показе «Аноры» и написал рецензию.
«Я бесконечно благодарен Риге и Латвии за этот приют и за возможность здесь быть и быть частью этого культурного сообщества. Но, повторяю, какой-то вот… Я уже не ощущаю какого-то такого, знаете, такого вот порога какого-то иностранного здесь, да? Все-таки очень-очень близкий мне город. Но я надеюсь, что когда я выучу язык [латышский.— Прим. ред.], он станет еще ближе. А это входит в мои планы»,
— сказал Николаевич в интервью.
Кроме этого, оказалось, что он сыграл в картине «Лимонов. Баллада»…
Видео: Сергей Николаевич о фестивале «Балтийская жемчужина», Лимонове и Серебренникове
Николаевич о фестивале, Риге, латышском и «Лимонове»
// «YouTube. RUS TVNET», 3 октября 2024 года
«RUS TVNET», 26 сентября 2024 года
[Раиса Блуменфелде:]
— Вы первый год или второй год уже, или до этого ещё бывали?
[Сергей Николаевич:]
— Бывал, бывал до этого много раз. И всегда у Марины [Марина Липченко / Marina Lipchenko] потрясающий подбор фильмов. Я думаю, лучшее, что есть сейчас в мире на фестивалях. Я знаю, как сложно добывать эти фильмы и какая это большая удача для Риги, что этот фестиваль столько лет существует и the best of the best, что называется.
— В этом году тоже такой невероятный вообще подбор фильмов и сенсация буквально с премьеры — это «Anora».
— Да, я второй раз смотрел.
— Вот…
— Да, кажется, «Anora» это второй показ на самом деле. Премьера была и Золотая пальмовая ветвь в Канне. И вот теперь здесь в Риге. По крайней мере её больше негде увидеть. Но ещё будут замечательные фильмы. Это тоже каннский участник, это фильм «Limonov», на который, я думаю, соберётся вся Рига, поскольку половина её участвовала в съёмках этого фильма, я тоже.
— Вы тоже. Кого вы играли?
— Вы знаете, Кирилл дважды меня просил, ну, как бы поучаствовать в его действах. Это на самом деле очень, ну, такое симпатичное, и я так понимаю, выгодное предприятие, потому что, естественно, друзья должны всё делать бесплатно. Вот поэтому в бесплатной массовке я и участвовал. Изображал какого-то американского миллионера в доме, где Лимонов прислуживает, и в общем является мажордомом. Мы сидели, значит, такой компанией и пытались говорить по-английски. В общем я хочу посмотреть, что из этого вышло в конце концов.
— Скажите несколько слов о Кирилле как о режиссёре вообще или как о человеке.
— Ну, Кирилл, конечно, потрясающий человек. Это, я не знаю, это человек Возрождения. Ему подвластно всё. Он и замечательный режиссёр, он и сценограф, он и художник. Он вообще человек, который как бы… он… умеет быть визионером. Он как бы придумывает мир. Он этот мир осуществляет и на экране, и на сцене, и на оперных подмостках. Вот совсем недавно он выпустил оперу «Дон Карлос» на сцене Венской оперы [Vienna State Opera], представляете? Поэтому он, конечно, уникальный. Изумительно организованный человек. Мне кажется, ни одной минуты простоя у него не бывает. Я не представляю, когда он вообще живёт и дышит, потому что он всё время в работе. И этот фильм, я думаю, он вызовет очень такие сложные реакции, как сама фигура Лимонова. Но тем не менее, когда мы с ним говорили об этом человеке, а я его знал — Эдуарда Вениаминовича, вот… то я понимаю сколько… я скажу, что при всех… при всей его сложности, он рассказывает историю поэта, поэта, который придумал свою легенду, придумал свой миф, и этот миф был ему дороже обычной жизни, скажем так. Ну, в этом мы с Кириллом сошлись.
— Пол Риги в этом фильме снималась. Нью-Йорк тоже был воспроизведён в Риге…
— Тоже здесь, тоже…
— Специальный город. Сколько времени вы уже живёте в Латвии и ваши впечатления за это время о нашей стране, о нашей столице — о Риге.
— Ну, вы знаете, в общем я здесь регулярно бываю, скажем, и живу уже, наверное, с [20]22-го года, а до того — с [20]14-го года — мы с женой сюда приезжали буквально каждый год и по нескольку раз. Поэтому это уже не совсем какой-то, знаете, такой чужой иностранный город. Он… я не воспринимаю его там своим. Я понимаю, что я здесь гость. И тем не менее, я бесконечно благодарен Риге и Латвии за этот приют и за возможность здесь быть, и быть частью этой… этой культурного сообщества. Но повторяю, какой-то… вот я не ощущаю какой-то такой, знаете, такого вот порога… иностранности здесь. Всё-таки очень… очень близкий мне город. Но я надеюсь, что, когда я выучу язык, он станет ещё ближе. А это входит в мои планы.
— А вы уже знаете какие-нибудь слова по-латышски?
— Ну, конечно. Ну, кроме «paldies» и ещё кое-что. Вот. Но, к сожалению, просто так складывались обстоятельства, что я был всё время очень занят. А этот язык требует погружения, требует времени. И меня очень вдохновляет пример Чулпан Хаматовой, которая сумела его… не только заговорить на нём, но и играть на нём. Так что всё возможно, и даже в таком довольно уже взрослом, как теперь говорят, возрасте.
Англичанин Бен Уилшоу [Whishaw] — очень хороший актёр. Тонкий, нервный, ранимый. С этими как будто заплаканными глазами, глядящими на тебя то ли с тайной обидой, то ли с мольбой. Мне удалось с ним пообщаться на съёмках фильма «Лимонов» в Риге. Точнее, пока Бену поправляли грим, успел переброситься с ним парой фраз в общей гримерке.
Я сказал ему, что знал Лимонова, и что тот был прежде всего поэтом.
— Хорошим?— безучастным голосом спросил Бен, глядя на себя в зеркало.
— Кажется, да.
Мой ответ прозвучал тогда не слишком уверенно, потому что к своему стыду я не мог припомнить ни один из лимоновских стихов. Они у него все такие немножко нескладные, какие-то корявенькие. Не в рифму. Но …живые. Помню, как принес их мне в редакцию журнала «Огонек», где я работал, другой поэт, Слава Лен. Пожилой человек с причёской паж, как у Мирей Матье, и с бабочкой кис-кис вместо галстука. Он был другом юности Лимонова. И сам Эдуард о нем всегда говорил очень уважительно: «А вот Слава Лен…»
Это была уходящая натура. Старые поэты со своими потертыми портфелями и стихами, отпечатанными на машинке в трех экземплярах. Они ходили по редакциям, как на работу. «Мы не печатаем стихи»,— кричал кому-то из них в трубку Володя Чернов, зав.отделом культуры «Огонька». А они все приходили и приходили, волшебным образом минуя всех охранников и вахтеров. Подолгу сидели в коридоре, а потом осторожно стучали в дверь, держа в руках эти свои машинописные листочки, сброшюрованные вручную.
В фильме Серебренникова есть сцена в нью-йорской редакции, где Лимонов молча слушает редактора, загримированного под основателя «Ардиса» Карла Проффера (Один Байрон), который объясняет ему, как надо переписать роман «Я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»]. Да от одних только этих речей можно было возненавидеть весь мир.
Вообще любимая тема Кирилла Серебренникова — столкновение старой, книжной, интеллигентской культуры и времени, которое эту культуру брезгливо отторгает, загоняя ее в пыльное библиотечное подполье или музейное гетто. Помню похожую сцену в его фильме «Петровы в гриппе», где все начиналось с чтения возвышенных стихов на вечере книголюбов, а закончилось страшным мордобоем на фоне все тех же полок с книгами классиков.
Что-то подобное мы наблюдаем теперь и в «Лимонове». Серебренников рассказывает историю поэта, который от отчаяния и тоски переквалифицируется в революционера. Ему всюду плохо. Он повсюду чужой. И в СССР, и в США. И на переделкинской даче, и в нищем номере в нью-йоркском Сохо, и в чужом пентхаусе на Манхэттене, и в стандартном полулюксе с тараканами московской гостиницы «Украина», и даже в родительской квартире в Харькове.
Мы следуем за перемещениями Эдди, отмечая смену ландшафтов, интерьеров, городов. Все это немного напоминает мелькание страниц в биографическом романе ЖЗЛ. Только и успеваешь фиксировать то запрокинутый профиль Беллы Ахмадулиной, то усы искусствоведа Геннадия Шмакова, то пуделя Елены Щаповой. Надо сказать, что художник по костюмам Татьяна Долматовская потрудилась на славу. Антураж в фильме подобран с редким вкусом и цепким вниманием к деталям. При этом как обычно Серебренников не стремится к подробной исторический реконструкции. Скорее, это вольная фантазия художника на тему ушедшей эпохи. Его Лимонов — это Улисс, проходящий сквозь время, сквозь картонные стены, оказываясь то в одном времени, то в другом. В цветовой гамме фильма преобладает зеленоватый, как в аквариуме, свет. Стертые, мятые лица, снятые будто на кинопленку Шосткинской кинофабрики «Свема». Общее ощущение протухшей жизни, безликой толпы, которая куда-то движется вместе с желтыми нью-йоркскими такси. А посреди всего этого Эдди в белых джинсах и очках Diesel, похожий на Уоренна Битти в фильме «Шампунь». Загадочный принц в белом, созданный для любви и стихов, которого в итоге поимеет чернокожий бомж прямо на полу в заброшенном сквоте.
Конечно, в жизни все было запутаннее и сложнее, чем в сценарии Павликовского по роману Эммануэля Каррера. Но Лимонов никогда не простит Америку за то, что она увела у него любовь всей жизни — прекрасную и неверную Елену Щапову, так же как не простит западному миру, что тот не признал в нем великого поэта. Это место оказалось занято другим эмигрантом, «еще одним русским», его лютым обидчиком Иосифом Бродским.
И даже большой и заслуженный успех его лучшего романа «Я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»] по сути ничего не изменил в его самоощущении отверженного.
Le miserable — вот подлинный статус Лимонова в литературе и в жизни. На самом деле ему это даже нравилось. Быть отверженным, нищим, гордым, злым. Выглядеть на десять лет моложе, чем написано в паспорте. Никого не любить, ни от кого не зависеть. Быть свободным!
Все последующие события в его биографии, включая возвращение в постперестроечную Россию и создание необольшевисткой партии, можно рассматривать как историю его личной мести. Лимонов — мститель. Кому? За что? За свою судьбу Le miserable, которую сам себе сознательно выбрал, и за тотальную несправедливость, торжествующую в этом мире по обе стороны океана.
В ткань фильма вмонтированы документальные кадры из французского кино, где сам Лимонов быстрым уверенным шагом идет по какому-то парижскому мосту. Мы видим издалека его короткий полувоенный бушлат, посверкивающие на солнце линзы очков… Движение, напор, энергия. «Кто там шагает правой? Левой, левой, левой». Полная противоположность вялому, погруженному в себя и в свою депрессию герою Уилшоу.
Лимонову депрессия, как мне кажется, была просто неведома. Перечитайте его «Книгу мертвых», написанную в тюрьме. Очень собранный человек, с отменным чувством юмора. С мгновенными реакциями. Такой бодрый старенький панк. Только без ирокеза и всяких идиотских прикидов. Человек действия. Человек поступка. А еще мне запомнился Эдуард Вениаминович как человек по-старомодному деликатный. Очень воспитанный, пунктуальный. Все тексты в сроки. Все разговоры четко по делу.
Знаю, что бессмысленно сравнивать экранный образ и личные впечатления. Знаю и то, что биографический роман Эммануэля Каррера, задавал очень жесткие рамки, за которые режиссеру нельзя было выходить. То же самое касается скороговорки финальных титров про поддержку Лимоновым аннексии Крыма и войны на Донбасе. На самом деле они мало что проясняют и уж точно не добавляют симпатии к главному герою.
Но, увы, таков жанр байопика! В нем трудно избежать длинных текстов. Зрителям полагается знать, чем дело закончилось.
В случае с Лимоновым все получилось довольно заурядно. Онкология, дорогое лечение, растянувшееся на семь лет и оплаченное миллиардером Петром Авеном, смерть в ковидном марте 2020 года, ну а напоследок — гиперреалистический бронзовый памятник в полный рост на Троекуровском кладбище, где он похож на Всероссийского старосту М. И. Калинина в модном тренчкоте и с длинной тростью.
Говорят, что проект памятника утвердил на смертном одре сам Эдуард Вениаминович. Верится в это с трудом. Не такой он был человек, чтобы сильно интересоваться какими-то там могильными памятниками. Теперь к памятнику на Троекуровском добавился еще и фильм Кирилла Серебренникова. Тоже вполне себе монументальное произведение, достойное биографии выдающегося человека
…А стихи под конец нашего разговора с Беном Уилшоу я все-таки вспомнил и даже попытался их перевести ему на английский.
В России конечно замучат
Ну как же! Они ли не сотрут
Другому — противному учат
и все миллионы идут
но я-то не для миллионов
А кто из мильонов бежал
Тот способ найдет для поклонов
на мой приходить пьедестал.
Из серии: прикладная квантовая физика/Эдуард Лимонов
У Sergey Nikolaevich новое, красиво написанное эссе по биопику «Эдуард Лимонов» и особо, про исполнителя его роли, Бена Уилшоу.
Задумалась, и несколько соображений, с Вашего позволения, хотя разве можно дополнить совершенство СН…
Думаю, Лимонова, наверное, необычайно трудно сыграть, ведь в уравнении его души, на мой взгляд, была заложена постоянная Планка h, квант действия, нервный импульс, который связывает энергию с импульсом. Его наверное, можно назвать геном экстравагантности. Ведь не мог бы Эдичка собрать столько фанов, если бы был ординарным…
Вот в лице самого Планка оно и видно. Судите сами
[Иллюстрация]
p.s. И еще одно: играть Лимонова иностранцу, это еще и быть переводчиком: не умеешь прочесть строфу, не берись переводить…
🤦 Удивительная способность Сергея Николаевича не замечать за собой самовлюблённого болвана во всех своих текстах. У Дмитрия Быкова можно найти очень хорошие определения для подобной пошлости в человеке.
В латвийской столице в рамках кинофестиваля «Балтийская жемчужина» состоялась премьера нового фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов: баллада» (в русском варианте — «Лимонов, баллада об Эдичке»). Бунтарская тема в творчестве опального российского режиссера, ныне живущего в Берлине, по-прежнему актуальна.
Для Латвии эта премьера особенно интересна тем, что значительная часть фильма снималась в Риге и в Юрмале, на побережье Рижского залива. Взгляд сразу выхватывает знакомые лица. Например, известный музыковед и переводчица Ольга Петерсоне (переводила, среди прочего, на русский «Дневник» Алвиса Херманиса) в роли посетительницы литературного салона в подмосковном Переделкино начала семидесятых годов.
Известный латвийский фотограф Марис Морканс в образе фотографа в этих салонах. Издатель интеллектуального журнала «Ригас лайкс» Арнис Ритупс в образе продавца мясом в Нью-Йорке. И много кратких кадров, где угадываются рижские бородатые и в жизни, и в кино художники Бабкен Степанян и Соломон Аксельрод в образах американских нищих. Каспар Знотиньш, звезда Нового рижского театра, в роли литератора, который на улицах Нью-Йорка рассказывает, как стать литературным идолом.
Пара упоминаний Латвии в фильме. Первое — в нью-йоркском разделе повествования о жизни бунтующего писателя Эдички: он дворецкий-слуга у миллионера, приходит в гости Евтушенко, миллионер хвастается, показывая на картину великого американского художника: «Это Марк Ротко, он из Латвии». «Из Латвии?» Как известно, Марк Ротко действительно родился в Даугавпилсе, тогда Двинске, хотя этот факт стал широко известен гораздо позже, всего четверть века назад.
Второе упоминание: захват латвийскими национал-большевиками башни церкви святого Петра в Старой Риге в начале 2000-х. Это факт реальный — возглавлял акцию Владимир Линдерман, соратник Лимонова.
Главный герой фильма — приехавший из Харькова, где он работал на заводе, молодой поэт Эдуард Лимонов, которому претит провинциализм родного Харькова и не меньше претят пафосные вечера в Подмосковье, где в героях угадываются образы Беллы Ахмадулиной и Евгения Евтушенко. Несколько непривычно слышать стихи русской поэтессы на английском, но интонация Беллы Ахатовны отлично передается. Как и потаенный смысл стихов, которые слышит паренек из Харькова: «Беги, бегун!»
Он битник, помесь Джона Леннона с гопником. Исполнитель главной роли англичанин Бен Уишоу великолепен — может сыграть и бунт, и отчаяние, и стойкость. Кстати, о звездах фильма: как украшение и приманка для зрителя (кинолента все же явно нацелена на получение премий и самоокупаемость, ведь это самый дорогой фильм Серебренникова — 10,5 миллиона евро) — французская звезда Сандрин Боннер в роли французской радиожурналистки. Ей во время интервью похмельный Эдичка страстно бабахнет графином по голове.
Для тех, кто хорошо знает биографию бунтующего поэта, писателя, ставшего затем непризнанным официальными властями российским политиком, здесь трудно придраться. Фильм достаточно строго биографичен, и тут стоит явно поблагодарить автора сценария, которым стал обладатель «Оскара» за фильм «Ида» Павел Павликовский. Во всяком случае, лента поэтапно рассказывает о становлении литератора — сперва в Харькове с его провинциальными литературными встречами на кухнях и попойками, бунте в Москве, отъезде в Нью-Йорк, где он познал вновь отчаяние (как социальное, так и любовное), переезде в Париж, где пришел первый успех, возвращении во время горбачевской «перестройки» в Москву, организации партии национал-большевиков, тюрьме в Саратовской области в 2000-х.
Здесь много эротических сцен — как всегда у Серебренникова. Но не уходящих в банальный театральный анекдот про самую краткую рецензию на спектакль Серебренникова: «На сцену вышли мужчины и женщины и сразу разделись». Одной из главных линий фильма стала линия лирическая — любовь Эдички с Еленой Щаповой (актриса Виктория Мирошниченко), которые эмигрируют из СССР, оба стараются достичь успеха — он на литературной почве, она на поприще модели. Оба бунтари и одному из них, Эдичке, во время встречи в Нью-Йорке проницательный и хитрый Евгений Евтушенко пророчески скажет: «Вы станете великим, когда вас опубликуют во Франции, потом вы вернетесь на родину и вас посадят».
При этом оба главных героях не желают взрослеть, оставаясь вечными полупанками и бунтарями (и тут есть явно автобиографичный мотив самого Серебренникова, раз уж он взялся за эту тему). У Лимонова протест против ходячих легенд — и показательна сцена секса у телевизора с изображением выступающего в Америке нобелиата Солженицына. Во время которой Эдичка говорит Елене: «Я хочу, чтобы он видел. Лучше трахать лучших женщин!»
Большая часть фильма соответствует изложенной нью-йоркской истории Лимонова, описанной им в его первом бестселлере «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»]. И раз десять герой фильма повторяет после своих неординарных поступков: «Это я, Эдичка!» Периодически — под песню Russian Dance, написанную таким же вечным бунтарем Томом Уэйтсом. Песня звучит несколько раз в более чем двухчасовом фильме и повторы вполне уместны — кажется, именно она может полностью передать атасный и беспощадный дух русской души, доведенной до отчаяния.
Есть здесь сцена отчаяния — та самая, которую знают, кажется, все, кто даже не читал «Это я, Эдичка» [«Это я — Эдичка»]. Сцена секса с бездомным афроамериканцем. И последующая сцена в перестроечной Москве, куда вернулся Лимонов — зал, отдаленно похожий на зал Центрального дома литераторов, в котором советский человек спрашивает: «Этот случай — правда?». И документальный ответ: «Это правда. Это было прекрасно! Я каждому мужчине советую испытать это хоть раз в жизни!» Сам Лимонов вообще-то слыл человеком прямолинейным и не врущим.
Еще одна зыбкая тема — был ли завербован Лимонов спецслужбами СССР?
В фильме этот вопрос решен так: у следователя Лимонов проклинает Солженицына и «старомодного» эстета Бродского, предлагает выпустить его с Еленой на Запад, и его выпускают. Спустя тридцать лет, уже в путинской России, происходит встреча уже лидера национал-большевиков с тем самым следователем (спецслужбы бессмертны!). Под пластическим гримом в образе растолстевшего кагебиста угадывается все тот же Евгений Миронов, герой которого предлагает Лимонову пойти на контакт с официальными российскими властями. Тогда Лимонову предоставят все блага — офис, дачу, признают партию. «И доступ к уху президента?»,— спрашивает Лимонов, который и в жизни без всякого грима косил под Льва Троцкого.
А вот это уже отсылка к документальному факту: всем известна фотография Миронова, шепчущего что-то на ухо Путину после вручения Евгению ордена Почета.
Но в фильме в доступе к тому уху Эдичке отказывают — и герой отправляется прямиком в Саратовскую тюрьму. Где много пишет и выходит из тюрьмы под овации встречающих его соратников и прессы (среди журналисток в кадре — Чулпан Хаматова).
Перед нами отличный пересказ биографии известного писателя, обрамленный в отличную художественную форму. Одна сцена под названием «Время» чего стоит. Она длится минуты три и снята в эстетике видеоклипа, но, что ценно — одним кадром, когда герой несется из 1977-го прямиком в 1989-й. Все снято в огромной декорации, в отсеках которых мелькает история того времени — от бродяг в Нью-Йорке через крушение берлинской стены, к перестроечной Москве. С точки зрения кинематографической, кажется, ничего нового, но драйв сцены, как и его всего фильма в целом, захватывает.
Серебреников, как и его герой, по-прежнему бунтарь, но повзрослевший. И хочется надеяться, что у режиссера, снявшего, пожалуй, самый лучший свой фильм как и у его героя, еще много впереди.
*А решила я переписать рецензию. Не хватило там эмоции. Теперь хватает.
Девочки, новости с культурных полей — на экраны вышел пацанский фильм про «Лимонова», который сначала очень сильно чушпан, а потом всех натягивает, но все равно имеют его, но уже очень знаменитым.
Имеют Лимонова, кстати, не только фигурально, но и брутально большой негр-бомж на американской помойке, после чего Эдичка заявил, что стал настоящим мужиком и может теперь всё.
Фильм — охеренен! Нет, даже не так, он ох*нен. Либеральные старые дядьки в наших сми запотели очками от потуг и расползлись лонгридами, потому что их сюжет выкосил и размотал. Там и оппозиция, и любовь к большой родине, и понятные их нежному сознанию штучки, и то, что сейчас не принято хвалить, и голивудские звезды, и российские, например, Миронов…
Словом, критики растерялась и налили себе вискаря (нет) нам воды, пытаясь отрекомендовать картинку. Знатно триггернул Серебренников, конечно, наше медийное болотце. Залепил, так сказать, оплеуху «общественному вкусу» и заставил попотеть вечно прилизанных и зализанных оценщиков.
Из моей критики только одно — бездарная Хаматова умудрилась плохо сыграть даже второстепенную тридцатисекундную роль. Но это уже неизбежное зло, нет смысла на него реагировать. Тёте хочется кушать и ботокс. (Этот комментарий не требует вашего комментария. Это факт)
А кино шикарное, талантливое, красивое, эстетическое, дорогое, кайфовое, но, надо признать, нишевое. Кому зайдет, тот молодец, кому нет — значит, надо больше читать и смотреть хорошее.
Nikolay Ovchinnikov: А есть примеры рецензий, о которых речь идет? Прям интересно, у кого такие потуги.
⟩ он ох*нен
— Это охуенный писатель, да,— говорил один халдей другому.— Но не охуительный. Охуительных писателей, с моей точки зрения, в России сейчас нет. Охуенных, с другой стороны, с каждым днём становится всё больше. Но их у нас всегда было немало. Понимаете, о чём я?
— Разумеется,— отвечал второй, тонко играя веком в прорези маски.— Но вы сами сейчас заговорили об охуенных с другой стороны. Охуенный с другой стороны — если он действительно с другой стороны — разве уже в силу одного этого не охуителен?
«Любопытно как минимум потому, что съемки проходили в Латвии. Там столько людей участвовало, которых мы все знаем»,— сказал латвийский актер театра и кино, музыкант Максим Бусел. TVNET+ побывал на премьере картины «Лимонов. Баллада» и смог пообщаться с теми рижанами, которые попали в эпизоды.
На показ пришла латвийский блогер Мальвина Мани. Оказалось, что в картине в эпизоде снялась ее 86-летняя бабушка Надежда Валерьевна. Сниматься у Кирилла Серебренникова ей очень понравилось…
Видео: Рижане о съемках в картине «Лимонов. Баллада»…
Рижане о съемках в картине «Лимонов. Баллада»
// «YouTube. RUS TVNET», 2 октября 2024 года
«RUS TVNET», 27 сентября 2024 года
[Раиса Блуменфелде:]
— Почему сегодня сюда пришёл?
[Максим Бусел, латвийский актёр театра и кино, певец и музыкант:]
— Кирилл Семёнович — это всё-таки один из современных гигантов в кинематографе. И это любопытно как минимум, потому что съёмки проходили в Латвии, и там столько людей участвовало, которых мы все знаем. И я сам видел эту выстроенную американскую улицу, которая там на Спилве [Spilves lidosta]. И это очень интересно, когда всегда можно посмотреть так называемое… зная закулисье, потом посмотреть, как это в результате вышло, учитывая то, что это было в Каннском кинофестивале. И я рад, что в итого фильм дошёл. Потому что я понимаю по многим, ну, тем же политическим причинам, фильм мог не состояться. Но это тогда уже просто странно было бы. Раз уж всё-таки здесь снимали, и все участвовали. Несмотря на сомнительную личность Лимонова, я думаю, всё-таки не просто так Кирилл Семёнович, который сейчас сам… не в России, сделал такое кино. Уже в нынешних обстоятельствах и событиях. Поэтому, я думаю, что искусство должно жить своей дорогой. И у нас сегодня есть такая честь и радость наконец это увидеть.
— Впечатление от съёмок в картине «Лимонов».
[Надежда, 86 лет; рижанка, играла в эпизоде фильма «Лимонов. Баллада»:]
— Вот самое лучшее.
— Что вам именно понравилось?
[Надежда:]
— Организация, работа режиссёра. Т.е. это человек, который вот полностью, как сказать, погружён в актёров. Он не то что там руководит, такой бог и царь. А вот он, не знаю, и каждую мелочь просматривает. Короче, у меня там маленькая эпизодическая… (может, её вырезали, я не знаю) но вот чтобы сыграть её и меня снять, он 10 раз вызывал ассистентов, гримёров; подбирали бусы, подбирали очки. Я должна была играть такую грызну, такую… пожилую грызну, которая сидит в окошке и принимает анкеты безработных. Они бедные-несчастные, она на них, как на траву, смотрит.
— Твои впечатления, когда ты узнала, что бабушка снимается.
[Мальвина Мани, латвийский блогер:]
— Ну, во-первых, начнём с того, что история была следующая. Два года назад на бабушкин День Рождения я повела её кушать мороженое в парк. И бабушка такая: «Всю жизнь мечтала сниматься в кино». Я такая: «Щас будет». Пишу я, значит, Зинаиде. Зинаида такая: «Скидывай фотки». Мы сразу сделали фотографии в парке, я отослала и буквально через месяца два-три, наверное…
[Надежда:]
— Быстро.
[Мальвина Мани:]
— Очень быстро бабушке отписали. Я её отвезла на первые съёмки. Забирала её в пять утра несколько ночей подряд. Потом у них был небольшой промежуток и потом начали снимать «Лимонова». И бабушка, когда в первый раз туда приехала, она никому ничего не сказала. NDA [Non-disclosure agreement], все дела. Она такая: «Я никому ничего не расскажу, где и кто меня снимает». Я говорю: «Бабуля, ну хотя бы по секрету». Она такая: «Нет, потом всё узнаешь». Ну, прошло время. Вот. Мы немножко прознали. И теперь надеемся, что сегодня мы посмотрим на бабушку на большом экране в самом красивом и старом кинотеатре Латвии.
— Как ты попала в массовку фильма?
[Зоя Штифель, латвийская актриса театра и кино:]
— Ну, снимали «Forma Pro Films», и они проводят периодически кастинги, публикуют в «Facebook». Т.е. так просто, по сути любой человек мог попасть. Поэтому никаких чудес не происходило. Хотя одно произошло. Вот. Попала в фильм. Так что… я знаю, что Кирилл Семёнович всех отбирал отдельно. И там было такое, что меня сначала не отобрали. Я говорю: «А можно ещё раз скинуть…» Я потом ещё раз скидывала фотографии. И со второго раза попала. Вот так вот.
— Твои впечатления о работе на съёмочной площадке «Лимонова».
[Зоя Штифель:]
— Ой, мне кажется, это были вообще одни из самых прекрасных съёмок. У меня, не сказать, что много опыта, но это было просто потрясающе. Это был август [20]22-го года. Было тепло. И вот на Румбуле [Rumbulas lidlauks] выстроили этот Нью-Йорк. Я помню, у меня есть одно просто потрясающее воспоминание… Я и… у меня были коллеги, мы были проститутками. Вот. И у неё была такая сигарилла с кликом, ну, с кнопкой. И вот, значит, идут съёмки, т.е. Нью-Йорк, ездят машины, все эти звуки, атмосфера… Значит, мы сняли, камера уехала, но в принципе движуха вся продолжается, люди продолжают ходить. Я помню, я в костюме этой проститутки, на каблуках выхожу, значит, на улицу, на тротуар, и она даёт мне эту сигарету, и мы вдвоём с ней курим в этих костюмах проститутки. И я не знаю, это было просто потрясающе. Это одно из самых ярких, приятных воспоминаний у меня в жизни.
Ja pierdolę, patrzcie, co spotkałem. 🦫 Bóbr, kurwa. Ja pierdolę, jakie bydlę. 🦫 Bóbr. Ej, kurwa, bóbr. 🦫 Bóbr, nie spierdalaj, mordo. Chodź tu, kurwa, do mnie! 🦫 Bóbr! Ale jesteś, kurwa, duży, ty! Ja pierdolę, pierwszy raz w życiu widzę bobra! 🦫 Jakie bydlę jebane!
•
…van Gogh умер, Дарья, а мы — ещё нет.
Так что, Дарья-Дарья,
не нужно рисовать мой портрет.
Ты можешь добиться реального сходства
Или феноменального скотства.
Ты всё равно рисуешь сама себя.
Меня здесь нет!
Эдуард Лимонов
БГ «Дарья»
— альбом «Лилит», 1997 год
«Limonov. Баллада об Эдичке» (2024), фильм режиссера Кирилла Серебренникова
я убеждена: если художественное высказывание вызывает яркие и противоречивые отзывы — оно удалось
чего я уже только не наслушалась о фильме «Лимонов» — от «фу мерзость», «зачем мне это надо было видеть?» до «о, гениально», «это, конечно, кино не для всех»
моя первая реакция, записанная в сторис на выходе из зала Kino «Splendid Palace» — восторг!
прошло два дня с премьеры — я все еще думаю о нем))
ненавидящий советскую реальность поэт-романтик, в душе хрупкий ранимый цветок, а в реальности— маргинал, впахивающий на говноработах
ненавидящий столицу, куда он переехал из провинции, но и равно ненавидящий и Америку, куда ему удалось сбежать, и Париж, и снова Москву — ему нигде нет места, нет признания. нет радости
ненавидящий издателей, отвергающих его, женщин, не выбирающих его, людей, не понимающих его — то есть примерно всех
ненавидящий и себя, конечно — за свое желание славы любой ценой. стыдящийся этого смертельно, запрещающий сам себе эти «грязные» чувства, и наказывающий сам себя — саморазрушением, селфхармом, насилием, унижением — личность-то творческая, способен на многое
ненависть — она стала его «бензином» для движения, его сущностью, его энергией
эта энергия — разрушительная и темная, но сильнейшая, уникальная (в том числе сексуальная, о которой говорили его многочисленные женщины, жены и любовницы всех возрастов в его любых возрастах) выдаёт в нем пассионария (в гумилевской трактовке) — уникальную личность, желающую и способную повести за собой толпы, увлечь любой идеей, перевернуть мир
возненавидев все и всех он выбирает стать революционером, машиной для разрушения
поэт и писатель Лимонов выпускает немало, но его стихи остаются не оцененными, и ни одна книга не получает столько известности, сколько его первый роман «Это я — Эдичка»
но и его обсуждают не только и не столько за откровение и глубину (которые вообще не все увидели), сколько за внешние эффекты — мат и гомосексуальные сцены
(которые сегодня обычное дело и повседневная реальность, а в 90х на пресс-конференции сказать: «да, у меня был секс с мужчиной, и это было прекрасно, всем мужчинам советую такой опыт» — это большая смелость и риск для репутации, особенно в рф, впрочем, и тогда и сейчас)
и на место стихов приходит газета «Лимонка», радикальная нео-большевистская партия митинги, марши протестов
на самом деле он всю жизнь был никаким не поэтом, а панком — не «мамкиным», как большинство симпатичных музыкантов, которых мы знаем, а настоящим — злым, жестоким, одержимым ненавистью и жаждой разрушения
разъе**ать этот говенный мир любой ценой, не жалея в первую очередь самого себя — вот цель и путь
ну а дальше? а дальше пусть приходят сопливые романтики, создают новые идеи, приходят работяги-строители новых миров и прочие землепашцы, это пассионариям уже неинтересно
каждый зритель в фильме видит свое
я увидела и поражалась все два с лишним часа тому, как Серебренников виртуозно препарирует и показывает нам любые — и яркие, и самые тёмные, самые стыдные проявления человека — и это то, когда и смотреть трудно, и отвести глаза невозможно
почему это бесит?
потому что проявления тьмы хотя бы в гомеопатических дозах, но есть в каждом из нас, только мы это любим отрицать, мы же так любим одеться в белое и вытеснить в теневую часть все свое тёмное, некрасивое, стыдное, «животное» и спрятать под бетонную плиту «я не такая»
ну-ну))
а если дать труд увидеть и признать — оно перестаёт работать как триггер, отпускает, и даже становится ресурсом
Бен Уишоу гениально выбран на эту роль (вспоминала его «Парфюмера» и думала, что он так же прекрасно сыграл бы и Джокера) — и гениально её сделал
прекрасен Евгений Миронов — такую мерзость надо уметь показать, впрочем, актер его дара способен на все
я не знаю актрису Викторию Мирошниченко, сыгравшую Лену Щапову, она для меня ноунейм, и увы, не впечатлила — все же Щапова была роскошной богемной красавицей (точнее все еще есть в свои 70+), впоследствии и графиней, а тут героиновая нежить, увы…
да, поскольку часть фильма снималась в Риге — в массовках можно видеть кучу знакомых, там и мои оба сына засветились, изображая ночную жизнь Нью-Йорка 70х))
это самый дорогой в производстве фильм Серебренникова — более 10 млн, думаю, что причины, по которым он взялся снимать байопик такой одиозной личности — есть, и важные
но Канны восприняли его ровно, даже прохладно; может быть тому виной контекст политики и войны, может что-то иное — время покажет
я точно пойду смотреть его во второй раз: на 1го октября или 6го, билетов совсем мало в кассе
хотя я не такой уж апологет творчества Серебренникова, и откровенно говоря, единственный раз в жизни я уходила именно с его спектакля
но за «Лимонова» — браво!
яркий, острый, дорогой, продуманный и выверенный до кадра (музыкальные номера, сделанные как клипы — отдельный восторг), с гениальным саундтреком, захватывающий и удивляющий фильм
Droši vien pati vienkāršākā un, iespējams, arī pareizākā atbilde uz virsrakstā uzdoto jautājumu būtu — neskatīties. Un punkts. Kāpēc mums vispār būtu jāizrāda uzmanība tik pretrunīgi vērtējamam un ideoloģiski stipri vien apšaubāmam kino, ņemot vērā politisko un sociālo situāciju, kādā dzīvojam kopš 2022. gada 24. februāra? Tomēr Kirila Serebreņņikova jaunākā filma ir sasniegusi arī pašmāju publiku festivāla «Baltijas pērle» programmā, seansi ir izpārdoti un tas vedina domāt, ka no Edičkas mēs šoreiz neizbēgsim — lai kā arī daudziem negribētos.
Gatavojoties filmas seansam «Baltijas pērlē», es centos rūpīgi iepazīties ar diskusijām ap filmu, izlasīju gan Antona Doļina interviju ar režisoru portālā «Meduza», gan ieskatījos citu kritiķu rakstītajā. Daudz no izlasītā un dzirdētā man šķita ļoti pareizi un korekti noformulēts, un, visticamāk, ja filma būtu iznākusi pirms 24. februāra (bet tās tapšana taču aizsākās vairākus gadus pirms 2022. gada, un Rīgā tā turpinājās tieši kara dēļ, finansēja to spāņu, franču un itāļu studijas), mēs uz to raudzītos ar krietni vien maigāku skatienu. Zināms sašutums, protams, būtu, jo Eduarda Ļimonova personība, radikālie izteikumi un pastrādātās briesmeklības jau nekur nepazustu, tomēr mākslinieciskie faktori visdrīzāk spētu prevalēt pār politiskajiem. Taču dzīvojam mēs jau trešajā Krievijas teroristiskā genocīda gadā pret Ukrainu, tāpēc Kirilam Serebreņņikovam un citiem filmas aizstāvjiem situācija kļuvusi sarežģītāka. Tomēr — piebildīšu — ne tik sarežģīta, kā daudziem noteikti gribētos.
«Раздался яростный крик». Режиссёр-релокант Кирилл Серебренников, сбежавший из России после начала СВО, получил особый приём публики в Вене. «Покорение» либералом Европы идёт не по плану.
⟨…⟩
«Звезда» режиссёра Кирилла Серебренникова взошла над либеральной культурной тусовкой России в начале 2000-х и сияла над этой публикой в течение 20 лет.
За эти годы театральный и кинорежиссёр, снимавший фильмы и ставивший спектакли в излюбленном «прогрессивном» ключе (мат, обнажёнка, нетрадиционные намёки, критика Родины, выпады против Православия и тому подобное), обрёл культовый статус среди единомышленников. Хуже того, создав в 2012 году в Москве театральный проект «Гоголь-центр», Серебренников за 10 лет успел воспитать целое поколение либеральных артистов, сценаристов, режиссёров, часть из которых сбежала с «наставником» за границу, а часть затаилась и осталась в России.
Сам режиссёр сбежал из страны сразу, как только с него сняли обвинение в финансовых злоупотреблениях и хищениях,— в марте 2022 года. По либеральному обыкновению, осудил СВО, «режим» и «неправильный» русский народ и принялся сеять зёрна либерального искусства в «цивилизованную» европейскую культурную почву.
На первый формальный взгляд, Серебренников едва ли не единственный из числа известных театральных релокантов, кто востребован на Западе: спектакли в Германии ставит, фильмы на Каннском кинофестивале представляет.
Однако если присмотреться внимательнее, то «успех» Серебренникова за границей оказывается дутым.
Фильм «Лимонов, баллада об Эдичке», показанный режиссёром в этом году в Каннах, был по большей части снят им ещё в России до начала СВО. Да и западная публика приняла картину холодно, без особого восторга.
⟨…⟩
А что касается свершений беглеца на театральной сцене, то цену им показала недавняя премьера постановки «Дон Карлос» на сцене Венской оперы. Как сообщают очевидцы и подтверждают кадры любительских съёмок, зрители оценили постановку Серебренникова недовольным гулом и даже свистом.
Причём явное недовольство зрелищем публика начала проявлять ещё после второго акта. После третьего действия раздались крики, вынудившие дирижёра даже смастерить импровизированный белый флаг и помахать им в знак капитуляции. А затем последовала перепалка в зале («раздался яростный крик»), которая переросла в освистывание артистов и режиссёра на финальном поклоне.
Как выяснилось, главной причиной недовольства венской публики стало низкое профессиональное и творческое качество постановки Серебренникова: аудитории банально не понравилась версия классического произведения, где персонажи практически не взаимодействовали друг с другом.
Сегодня с девчонками идём на Baltijas Pērle 2024 смотреть «Лимонов. Баллада об Эдичке» Кирилла Серебренникова.
Ради любимых актёров или режиссёров я фильмы смотрела, а вот ради декораций — это будет впервые 😄🍿 Особенно будет интересно сравнить картинку в фильме и то, что у нас с @jvartphoto получилось отснять в этих декорациях с моим @mini 🚘
Максимально трендовая локация этой осени — @kinocity.eu, где «Лимонова» и снимали 🔥
40 פסטיבל
בימוי: קיריל סרברניקוב
2024 איטליה, צרפת, ספרד
דקות 137
אנגלית
תרגום לעברית
הוא היה פרחח, פעיל, מהפכן, גנדרן, בריון, הומלס ואז משרת בביתו של מיליונר; הוא היה משורר של זעם, תככן פוליטי, סופר פופולרי, גיבור בעיני עצמו. סיפור חייו הלא-ייאמן של אדוארד לימונוב הוא מסע מן הרחובות הסואנים של מוסקבה אל גורדי השחקים של ניו יורק, מן הסמטאות של פריז לבתי הכלא של סיביר, מסע אל ההיסטוריה של המחצית השנייה של המאה העשרים.
סרטו החדש של המאסטר הרוסי קיריל סרברניקוב ("אשתו של צ'ייקובסקי", פסטיבל חיפה 2202) מגיע לחיפה מן התחרות הרשמית של פסטיבל קאן. סרברניקוב מעבד את ספרו המדובר של עמנואל קארר לדרמה אינטליגנטית ונוקבת, ובונה את הסרט סביב הופעה בלתי נשכחת של השחקן הבריטי המשובח בן וישאו.
פילמוגרפיה:
The Student (2016), Betrayal (2012), Yuri's Day (2008), Playing the Victim (2006), Bed Stories (2004)
עים לקבלת המחיר המשתלם ביותר.
שימו לב: את הכרטיסייה יש לרכוש לפני הזמנת הכרטיסים לסרט.
בהתאם להנחיות פיקוד העורף: פסטיבל הסרטים הבינלאומי חיפה יידחה לחנוכה
עקב המצב הביטחוני ובהתאם להנחיות פיקוד העורף, החליט ראש העיר, יונה יהב, יחד עם הנהלת פסטיבל הסרטים הבינלאומי חיפה, על דחיית הפסטיבל הקרוב שהיה אמור להתקיים בחול המועד סוכות.
▪ 11.1.2025—31.12.2024 ▪ התאריכים החדשים שנבחרו:
הפסטיבל יתקיים במקביל ובשיתוף פעולה עם אירועי פסטיבל החג של החגים.
פסטיבל הסרטים הבינלאומי חיפה, המציין השנה את שנתו ה-04, ינצל את הדחייה שנכפתה על מנת להוסיף סרטים חדשים ומדוברים מפסטיבלים בינלאומיים מובילים ויפעל כדי לשמר את תוכנית הסרטים הישראלית והבינלאומית שתוכננה לתאריכים המקוריים.
ראש העיר יונה יהב: “עד הבוקר עוד קיימתי התייעצויות עם מפקדי פיקוד העורף, מתוך רצון עז לקיים את הפסטיבל הבינלאומי במועדו, כלומר במהלך סוכות. לצערי הדבר לא יתאפשר ואנחנו נמתין בסבלנות עד לחודש דצמבר אז יתמזג הפסטיבל המצליח עם אירועי חג החגים. השילוב בין שני האירועים יביא את חיפה להיות מוקד אטקרטיבי במיוחד בדצמבר.
The Haifa International Film Festival • 15–26.10.2024
Festival 40
Director: Kirill Serebrennikov
Italy, France, Spain 2024
137 minutes
English
Subtitles in Hebrew
An activist, revolutionary, dandy, thug, butler, and homeless man—Eduard Limonov was a fiery and belligerent poet, a political agitator, and the novelist of his own greatness. His life, like a trail of sulfur, spans the bustling streets of Moscow, the skyscrapers of New York, the alleys of Paris, and the prisons of Siberia during the second half of the 20th century.
The new film by Russian master Kirill Serebrennikov (Tchaikovsky's Wife, 2022 Haifa IFF) comes to Haifa from the Official Competition at the Cannes Festival. Serebrennikov adapts the novel by Emmanuel Carrère and centers the film around a tour de force performance by Ben Whishaw.
Filmography: The Student (2016), Betrayal (2012), Yuri's Day (2008), Playing the Victim (2006), Bed Stories (2004).
* Dear customers, when buying a multiple number of tickets you are advised to check our «Tickets and Sales» page for the most cost-effective options.
Take notice: The multiple-entry ticket must be purchased before the individual movie tickets.
Director
Kirill Serebrennikov
Production
Ardavan Safaee, Ilya Stewart, Dimitri Rassam, Mario Gianani, Lorenzo Gangarossa
Script
Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov,
based on the novel by Emmanuel Carrère
Cinematography
Roman Vasyanov
Editing
Yurii Karikh
Music
Massimo Pupillo
Festivals
Cannes
Actors
Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana, Corrado Invernizzi
Source
Playhouse
Screenings
16/10/2024
Wednesday 20:00
Auditorium
21/10/2024
Monday 20:00
Auditorium
Haifa Auditorium | 142 Hanassi Ave
«The Haifa International Film Festival», October 1, 2024
Близоруко щурясь и стеснительно улыбаясь пухлыми губами в кинозал входило то, что Кирилл Серебренников назвал романтично «Лимонов. Баллада». Намедни смотрел его на фестивале «Балтийская жемчужина» / Festivāls Baltijas Pērle.
Основой сценария послужил роман Эммануэля Каррера «Лимонов». Роман доброжелательно был принят самим Лимоновым. И стал сверхпопулярен на Западе.
Фильм можно разделить на три части: первая в СССР до эмиграции, вторая о жизни в США, третья — движение домой в Союз и жизнь в России.
Вторая часть в большей степени относит нас к роману Лимонова «Это я — Эдичка». Серебренников или не смог побороть обаяние романа, или его содержание оказалось ближе ему, нежели герой Эм. Каррера. Эта часть и оказалось лучшей в фильме. Страсть, динамика и даже избыточная физиологичность тут кстати, как и присущая Серебренникову любовь к псевдонуару, отказ от живых съёмок в пользу студийно-макетных (весь Нью-Йорк был снят в павильоне на рижской Румбуле) пришлись впору «Эдичке»-трикстеру, но то, что хорошо для «Эдички» не подходит Лимонову — нонкорформисту, бежавшему впереди своего времени, при этом имевшему удивительную способность быть своим: для художников и хулиганов, ментов и бандитов, литераторов и ассенизаторов, пролетариев и буржуа. И увлекательно вести людей на баррикады.
Выбор на роль главного исполнителя Бена Уишоу кажется странным, но в этом отношение режиссёра к персонажу. Он местами не плох, но не орёл! Лишённый сексуальности и энергетики Эдуарда Вениаминовича и бесконечно рефлексичный, он беспомощен в первой и третьей части фильма. Виктория же Мирошниченко, играющая в фильме роль его жены Елены, гармонична и естественна в ней.
Третья часть фильма, жизнь героя в России, оказалась скомканной. Это клипы, соединённые проходами главного героя. Передача внешних данных без внутреннего смысла.
Автор романа о Лимонове Эм. Каррера в предисловии к книге говорит:
«В романтичной и полной опасностей жизни моего героя зашифровано какое-то послание. Причём оно касается не только его самого или современной России, но также и нашей общей истории после Второй мировой войны. Но в чём же его смысл?»
Серебренников не отвечает на этот вопрос, но мучительно старается показать настоящее через прошлое. Убеждая в его беспросветной серости при тараканьей вездесущности и кагебешной всепроникаемости и тотальном контроле. Решая кинематографическое пространство шаблонами a la russe и made in USSR.
Режиссёр пролистал перед зрителем комикс. Ярко иллюстрированный, глянцевосделанный, физиологичный, холодный без тени любви и сопереживания героям.
И в случае с Лимоновым искренне жаль, что гранату превратили в имитатор. Фаллоимитатор.
«Facebook», 2 октября 2024 года
1986
1986 — Edouard Limonov à Paris 1986 — Gary Oldman as Sid Vicious in London («Sid and Nancy»)
🎬Limonov, la balade est un film franco-italo-espagnol qui retrace la vie fascinante d'Édouard Limonov, écrivain franco-russe.
Truand à Kharkov, poète à Moscou, sans-abri puis domestique à New York, écrivain et journaliste à Paris, il incarne à lui seul les paradoxes du XXe siècle. Son biographe, Emmanuel Carrère, décrit sa vie comme symbolique des bouleversements de cette époque.
Carrère, lui-même écrivain et réalisateur, a souvent adapté ses propres romans (La Moustache) ainsi que ceux d'autres auteurs (Ouistreham), consolidant son rôle central dans l'univers des adaptations littéraires au cinéma.
Sono andato a vedere «Limonov: the Ballad» di Kirill Serebennikov. A un certo punto, praticamente all'inizio, c'è un Limonov ancora giovane, eppure già famoso come scrittore e provocatore, che torna a Mosca per delle conferenze sui suoi libri, all'indomani della scossa di terremoto che stava facendo crollare tutto l'edificio comunista. Limonov entra nell'hotel, una di quelle Sette Sorelle, i grattacieli staliniani che incombono sul paesaggio cittadino della metropoli russa. La camera è uno schifo, il bagno peggio. Ci sono scarafaggi nella vasca. E Limonov piscia nel lavandino. Ora, io ho una pessima opinione di chi piscia nel lavandino. Penso sia il peggio, il punto più basso cui un individuo possa arrivare senza entrare nel campo del crimine. Non tutto il crimine, poi, intesi. Per quel che ne so io, potrebbe essere che il Codice Penale sia troppo severo con certi delitti «minori» rispetto al fatto che chi piscia nel lavandino non credo faccia un solo giorno di galera. Da qualche parte avrei letto che per alcuni sarebbe un gesto responsabile, più sostenibile che tirare l'acqua del cesso ogni volta. Una carezza per il pianeta. Io sono sensibile a questo tipo di argomenti, molto più di altri. Eppure io sul lavandino non piscerei. Manco se fossi assolutamente sicuro di essere poi l'unico ad utilizzarlo e pulirlo. Una volta avevo letto la notizia di una ragazza che per pisciare sul lavandino ci si era dovuta sedere. Bene, la ceramica del lavandino aveva ceduto e un pezzo affilato aveva reciso credo un'arteria della ragazza, facendola morire dissanguata. Che morte miserabile. Non so se la storia è vera o è una di quelle leggende metropolitane tipo i coccodrilli nella fogna. Però le parabole non devono essere sempre realmente successe, per essere vere.
Frammento di una videoconferenza con Eduard Limonov del 28 ottobre 2009:
— È vero che in Serbia avete sparato contro i civili?
— La domanda è così ampia, con un sottinteso, «sparare ai civili in Serbia»… Evidentemente chi ha posto questa domanda si riferisce al film della BBC, diretto da Paweł Pawlikowski, intitolato «Epica serba» («Serbian Epics»), dove il protagonista principale è Radovan Karadžić. Proprio ora è iniziato il processo contro di lui al Tribunale dell'Aia. In questo film intervisto Radovan Karadžić, ho partecipato a questo film per tre giorni e c'è una scena, girata da Paweł Pawlikowski, che lasciamo sulla sua coscienza sporca, dove sparo con una mitragliatrice. In effetti, in quella scena sparo con una mitragliatrice. Tutto questo avviene a Pale, l'allora capitale della Repubblica Serba di Bosnia. E sparo con una mitragliatrice al poligono di tiro. E quando successivamente tutto ciò è stato interpretato come se stessi sparando su Sarajevo, bisogna almeno immaginare che Pale e Sarajevo sono separate da diverse decine di chilometri. Pertanto, in questo caso tutte le domande devono essere tolte da me. Paweł Pawlikowski ha messo dopo questa scena al poligono, letteralmente come un 25° fotogramma… ci sono delle case che sembrano medievali con molte finestre. Questo è evidentemente un tentativo di provocazione sporca, che dura da 17 anni, perché il film è stato rilasciato nel 1992, e si diceva che voleva mostrare che stavo sparando a una città. Ma ripeto, la piccola città di Pale dista da Sarajevo diverse decine di chilometri.
E comunque Serebennikov ci presenta così, Liminov, come uno che piscia nei lavandini. In un'intervista ho letto che definisce il suo film una biografia ancora più romanzata del libro di Carrère da cui è tratto. E che era già un bel po' romanzato. E che quindi, volendo raccontare il «suo» Limonov, Serebennikov ha volutamente omesso, per esempio, un episodio da voltastomaco come quello dello scrittore russo affermato che accorre verso le linee serbe per sparare felice in direzione della città assediata di Sarajevo, a beneficio della telecamera che riprendeva la scena. Scena vera, questa del documentario che girò all'epoca Paweł Pawlikowski, il quale, curiosità, figura oggi come sceneggiatore insieme a Carrére proprio di questo film qui, anche se pare che inizialmente avrebbe dovuto avere un ruolo maggiore, per poi rirarsi indietro. A Kirill Serebennikov (legittimamente, aggiungo) la verità non interessa, intesa come precisa trasposizione documentale di quanto accaduto nella vita del discusso (e spesso discutibile) poeta russo. E per il «suo» Limonov si può permettere quindi di soffermarsi dove meglio preferisce. Lo stile è un po' quello di «Summer» («Leto»), il suo film di pochi anni fa dedicato agli esordi dei Kino di Viktor Tsoi. Storia romanzata pure quella, ma con una bella riflessione (parabola anche quella?) sul rapporto tra l'artista «conforme» e quello ribelle per natura individuale.
Ne esce un buon film, parlo ora del «Limonov», a tratti bello, con alcune cose «meh», al gusto mio. Tipo quella scena che fa fare il salto di un decennio o più ad un Limonka che si aggira come un pazzo per il set che ricostruiva realisticamente (credo) la New York degli anni '70. Con passaggi storici epocali evocati stile videoclip: il solito bacio tra Honecker e Breznev e l'immagine della caduta del muro del Berlino, che se la vedo un'altra volta su schermo in un film o una serie questo semestre giuro che per l'anno prossimo vedo solo peplum girati prima del '64. Serebennikov (ma pure Carrère) si concentra molto sul percorso di «crescita» del primo Limonov. L'operaio/poeta di Kharkiv, scapestrato, arrivista e costantemente invidioso del successo che un ambiente mediocre (pure quello artistico semi-illegale e represso dal regime sovietico) garantisce a personaggi mediocri. E quel senso di rivalsa, voglia frustrata di affermazione, resta la cifra del personaggio nei passi successivi, a New York, prima come parassita bohemien, poi da immigrato affamato (di cibo e non solo), infine come servo dei ricchi borghesi che amano la poesia dissidente russa. In pratica, la parabola di come il sistema capitalista ti ammalia, poi ti imbriglia, poi ti umilia. Specie se sei un miserabile, un reietto. Come il Joker del film di pochi anni fa. Ah, appunto, Serebennikov avrebbe pure detto che Limonov era un po' il Joker russo, e su questo magari ci torniamo dopo.
Limonov comunque qualche anticorpo ce l'aveva. Il successo, faticoso, che alla fine ha ottenuto la sua scrittura. E soprattutto l'orgoglio di provenire da un grande Paese e da un sistema che per lo meno permetteva a tutti di mangiare, studiare, curarsi. Oddio, non so se proprio tutti, ma sicuro a chi non sbagliava cosa dire. Vabbè, non ci complichiamo la vita, ora. Insomma, viene comunque fuori che l'America non è mica tutta questa America, e con lei l'Occidente. Dove la dignità viene scambiata per la quantità di beni che puoi acquistare. Se riesci a stare al gioco… Limonov, quello di Serebennikov, in fondo si ferma qui. Nel punto in cui è facile empatizzare col personaggio e condividere, se non tutto, qualcosa. In mezzo, il famoso episodio di sodomia subita (volutamente e in realtà nemmeno un episodio soltanto) che dà la cifra della dimensione scandalosa del personaggio. Il resto è videoclip. Bello, finché è New York e tiri in ballo Lou Reed (e giuro che se questo semestre mi capita ancora un film con «Perfect Day» o «Walk on the Wild Side» l'anno prossimo vedo solo cinema espressionista di Weimar).
Dicevo del salto di un decennio, gestito anche questo come un videoclip, ma non avevo ancora detto che del Limonov dei decenni successivi, quello scandaloso per le posizioni politiche e non per le preferenze sessuali, si capisce un cazzo. Sembra si abbia timore di usare parole, simboli o nomi, non solo di far vedere il famoso episodio di Sarajevo. C'entra la situazione politica corrente, ok, ma a questo punto però mi pongo una domanda: cos'è che resta del «vero» Limonov, in un film del genere? E correggo subito la parola «vero» (parola inutile, specie in questo caso) con la parola «storico» (parola comunque scivolosa). Insomma ci sono parecchi lati di Limonov assenti o evocati solo vagamente, al massimo. Il Partito Nazional Bolscevico, fondato assieme a Egor Letov e Aleksandr Dugin, messo in scena giusto come un rave di skinhead vitali. Assente il giornale Limonka, dalle cui colonne Limonov proponeva la deportazione di minoranze etniche nemiche (a suo dire) della Russia. Il rapporto contrastato e contraddittorio con Putin, visto che nel film si parla della prigionia e si accenna solo, in chiusura, al riallineamento degli ultimi anni (che nel romanzo non c'era, essendo precedente). Dico contraddittorio, questo come altri aspetti di Limonov, perché a volte si pretende di applicare alla Russia certe logiche che non funzionano esattamente come pensiamo noi, quaggiù. E non è che puoi con un film sciogliere ogni nodo, ok, tanto più tutti gli aspetti su cui l'Occidente e la Russia non si incontreranno mai. Insomma, avete presente «Danko» («Red Heat»)? Quello con Schwarzenegger e James Belushi che a un certo punto sbotta dicendo: «Ci rinuncio! Questa cosa è troppo russa!»? Ecco, Walter Hill aveva centrato il punto.
Serebennikov ha fatto il film che ha voluto e ha fatto bene, dal suo punto di vista, ma io speravo facesse di più. Oltre a tirare fuori al suo Limonov la solita rivendicazione dei venti milioni di russi morti «per liberare il mondo dal fascismo» (che è più o meno come se la raccontano e me la sono sentita raccontare anche io, da quelle parti). Vabbè chiudo. Il punto è che magari il film poteva essere l'occasione per porre qualche domanda e riflessione in più davanti al pubblico inebetito odierno, a costo di urtarlo e spaventarlo. Ci arriviamo tutti (spero) che non è che se mostri qualcosa la condividi automaticamente, e non è che se la copri e la dimentichi non è mai esistita. Si poteva sfruttare il cinema per stimolare un pensiero nel pubblico in sala, o almeno anche solo una reazione di pancia. A meno che, davvero, non abbia ragione John: ormai che il passato storicizzato l'abbiamo già dimenticato (quando va bene), il mondo dello spettacolo, coi suoi show e biopic, sembra stia già passando a riscrivere anche quel passato talmente prossimo da sembrare quasi il presente. A beneficio di chi o di cosa, mi chiedo. (Lorenzo Centini)
From hanging out with Andy Warhol in the 70s to bonding with Marcello Mastroianni in Rome and impressing Martin Scorsese on the set of «The Last Temptation of Christ,» veteran actor Tomas Arana's life has been as colorful as the many roles he's played.
⟨…⟩
Tomas Arana's name might not be the first that comes to mind when thinking about great cinema. He's not a «star» in the most commercial sense of the word.
To be sure, Arana has appeared in what we commonly refer to as blockbusters — «Gladiator», «The Bourne Supremacy» or «The Bodyguard» with Whitney Houston — but it would be wrong to limit his career to those successes. Arana was Lazarus in Martin Scorsese's «The Last Temptation of Christ», the Detective Breuning in «L.A. Confidential», Laginov in «The Hunt for Red October» with Sean Connery, Walter in Sergio Corbucci's «Neapolitan Mystery», Damon in Michele Soavi's «The Sect» and so much more. A veteran of experimental theater companies like La Mamma, Tomas Arana has done it all, and with a particular passion for Italy.
Arana became a good friend of Andy Warhol in the 1970s. The two first met in 1979 in New York when they were introduced by the famous art dealer Lucio Amelio. «Andy loved coming to Italy. He thought the energy of Naples was similar to New York City,» Arana recalls.
Arana also remembers how the two spent time together, mainly socially: «Andy always found something positive to say,» he says. «I was living in Naples but I saw him whenever I was in New York. We used to go to dinner at Mr Chow. We also ran into each other at Studio 54. Even after I no longer worked in the Art Gallery in Naples, Andy always took my calls and came to see our performances in the East Village at La MaMa Theater Temple. I was part of the original La MaMa troupe, when it was run by Ellen Stewart. Andy liked our shows and he always sent people to see us. He loved life and was always positive and witty.»
In many ways, Arana is an iconoclast, and a distinguished career actor who rarely gives interviews. Luckily, when «The Hollywood Reporter Roma» tracked him down, in Rome, Arana said yes. We didn't follow the usual Q&A format, but instead we had an engaging conversation about his 40-plus-year career over dinner in a Roman trattoria. We didn't start by talking about his latest film, «Limonov», directed by Kirill Serebrennikov, which chronicles the exploits of Russian dissident writer and politician Eduard Limonov (Arana co-stars alongside Ben Whishaw). Instead, we began at the beginning, with his roots in San Francisco and his love for the theater, which has shaped his entire life.
⟨…⟩
Here is Tomas Arana's story, in his own words:
«The freedom you gain from doing avant-garde theater is far more genuine than what you get from studying at a regular acting school. I'm from San Francisco, and I studied at the American Conservatory Theater, one of the top four drama schools in America. There, I deepened my understanding of classical theater, which is essential as a foundation, even from a technical standpoint. After that experience, I went to New York, looking for new adventures. I did a few small off-Broadway shows — nothing extraordinary,» he says, pausing to take a sip of red wine before explaining his relationship with Italy.
«I arrived in Naples in 1978, obsessed with Italian cinema. At that time, Lina Wertmüller was having enormous success in the U.S., and I had seen all her films. I loved «Love and Anarchy», but the film that changed my life it was Billy Wilder's [1972 comedy] «Avanti», which made me understand and fall in love with the Italian mentality, especially that of the South, where, unlike the American way of living to work, they work to live.»
At this point, in between a few more sips of wine, Tomas delves further into memories from those years: «In Naples, I used to hang out with Dino Trappetti, a film critic I met at the Spoleto Festival. One night, while having dinner with friends and telling us stories about Italian cinema, he invited us to Spoleto to see an Andy Warhol exhibition organized by the curator Lucio Amelio. Once I met Lucio, we hit it off, and a true friendship was born. Initially, he invited me to stay with him for a weekend, but I ended up staying in Naples for eight years. One day, I told him that my dream was to make films in Italy. Believe me, he didn't need to hear it twice — he took me to Rome right away to meet Lina Wertmüller. It was a dream come true. We had a long chat, she liked my look, and that same night she offered me a small role in what became my first film, «Blood Feud» [1978]. The real surprise? The cast included [Marcello] Mastroianni, [Sophia] Loren and [Giancarlo] Giannini.»
And what were his impressions of Mastroianni and Loren?
«You should know that I learned to act for cinema by watching Mastroianni. When I met him, I discovered a kind and gentle person — nothing like the diva you might expect. On set, if he wasn't filming, he'd sit with the crew, ask for a cigarette and a coffee, and chat with everyone, about anything. I'll never forget how one day he started talking in depth about the sauce on a dish I can't quite recall. He and Lina formed an extraordinary duo, even off-set. But I truly grasped his greatness when, seeing how nervous I was about a scene, he kindly said, «Relax Tommaso, it's only a film,» in his charming, slightly broken English. He took a liking to me and gave me advice more than once, even taking me out for coffee. Loren was equally exceptional — elegant, down-to-earth and incredibly talented.»
After hearing these anecdotes, given his 25 films made in Italy, we couldn't help but dive deeper into his relationship with Italian cinema.
«What I've learned from Italian cinema, I've learned from the artists. I've embraced the freedom of thought — not taking things too seriously or succumbing to pressure, but rather working naturally, sometimes with a light heart, allowing for some distractions and laughter. These are things that were never taught in acting school.»
At this point, we moved on to his greatest love: avant-garde theater.
«In 1979, after working on Corbucci's «Neapolitan Mystery», alongside my other films. I formed an avant-garde group with [filmmaker] Mario Martone, [actor-producer] Angelo Curti, [cinematographer] Pasquale Mari, [actor] Andrea Renzi and [actor] Toni Servillo. We created 20-minute performances that weren't exactly theater — it was more like performance art. That was the freest time in my career as an actor. We didn't have lines; it was all about movement, gestures and elements of everyday life. It was true avant-garde. I love movement — I've studied dance, fencing and Japanese swordsmanship. It was an extraordinary time for me. I did everything, not just perform. I organized dates, handled promotion, solved problems — logistical ones too — and I even did public relations. I was in charge of everything because they were younger than me, and I had already seen the world. In 1987, after founding the Milan-based avant-garde festival Milano Oltre, which is still running after 38 years, I'd had enough of working 24/7 for peanuts, so I shifted my focus entirely to film.»
Having mentioned Servillo, we talked about his friendships in the world of cinema.
«I have three true friends in this industry: Tony Servillo, Russell Crowe and Willem Dafoe. They are three unique actors. I call them the Picassos of acting. Each of them has their own distinctive style. Russell never studied acting, but he's flawless. Tony and Willem, like me, come from avant-garde theater. Willem, in particular, has done extraordinary things, and you can see all of that come through in his films. Just think of the visionary «Poor Things» — only he could have done it.»
At this point, we couldn't avoid discussing «Limonov», his latest film.
««Limonov» is one of those films meant to shock and make audiences think. The protagonist was very borderline, both sexually and politically. He was a madman in the heart of 1980s New York, with all its absurdities. He was an extreme character, but the film does something that the «moralistic» audience doesn't like — it doesn't judge him. And that's why I love it. Those who see it with the right eyes will love it too. It doesn't impose a moral, but leaves room for interpretation, something very few films do today. Working with Serebrennikov brought me back to my avant-garde days. He's a unique director. He reminded me a lot of Scorsese when I worked with him on «The Last Temptation of Christ» alongside Willem. Martin offered me the role of Lazarus and asked me to repeat the movements he had seen in one of my theater performances.»
⟨…⟩
Speaking of the legendary filmmaker, he added: «Scorsese has a quality that few can boast: He listens to actors when they're not talking nonsense. You know, some directors just tell you what to do and don't care about what you suggest. Not Martin. I remember Willem and I prepared a scene together, pitched it to him, and he said, «Great, I like it, let's do it.» Back then he was already Martin Scorsese, and I was a nobody — if you know what I mean? Yet, there's the greatness of a true director. Ridley Scott is the same way.»
Toward the end of our conversation, I asked him what drives him as an actor.
«Real actors and directors make films for themselves before they do it for the audience. If the film gets appreciated, all the better. But we couldn't care less about the world, much less about critics. I still remember a horribly negative review of one of my theater pieces, «Tango Glaciale». You have no idea how much it made me laugh. It's the bad reviews that stick with you. All I ask is for artists to be respected, and for people to stop rushing to judgment about what's «good» or «bad.» That's stupid. You know, it's like when you see a painting. You see it 10 times and it says nothing to you. Then, on the 11th time, you notice something and think, «Wow, I hadn't seen that before.»»
To wrap things up, and since Arana is an American in Rome but nonetheless an American voter, the final topic was inevitably the battle between Donald Trump and Kamala Harris.
«Trump is surreal. He's friends with the world's dictators, a racist, and he makes up lies about immigrants eating dogs and cats. He can't win. Harris doesn't excite me; she's not ideal, but between the two, she's the lesser evil for the U.S. and the world.»
«The Hollywood Reporter», October 4, 2024
⟩ He was a madman in the heart of 1980s New York
1970s (1975–1980). On May 22, 1980, Limonov moved from New York to Paris.
«Il genere più moderno oggi è la biografia», scriveva Eduard Limonov nel «Libro dell'acqua», scritto e pubblicato nel 2002, mentre era in prigione, accusato di star preparando una spedizione armata nel Kazakistan nord-orientale, territorio a maggioranza russofona e rivendicato dallo scrittore e dai suoi sodali nazional-bolscevichi come parte integrante della Russia. Lapidario, netto, provocatorio, nello stile assai personale e in costante evoluzione, essenza del personaggio Limonov. Anche quando sembra che le sue posizioni si siano affermate e torna sugli schermi e sulle pagine dei media governativi russi, lo scrittore si discosta, dissocia, dedicando parole taglienti ai talk-show dei canali statali:
ho visto quanto facesse schifo avere davanti a me dei pappagalli, che ancora un paio d'anni prima ripetevano l'opposto, ora invece farlo con le mie idee, formatesi già negli anni Novanta. È umiliante trovarsi in quell'ambiente esagitato, sciocco, volgare.
La slavista americana Olga Matich ha descritto Limonov, di cui era amica anche se su posizioni politiche assai divergenti, come l'impersonificazione del travestimento, letterario e stilistico. Un dato confermato anche dalle numerose fotografie che hanno ritratto lo scrittore nel corso della sua lunga vita: nei jeans cuciti da sé stesso, sarto della Mosca underground degli anni Settanta; fasciato in un abito bianco, emulo della moda della disco music, a New York e sempre lì poi con un taglio corto, radicale, la t-shirt dei Ramones; intabarrato in un cappotto militare sovietico nella Francia di dieci anni dopo, fotografia poi usata nella copertina della prima edizione italiana del romanzo di Emmanuel Carrère; e infine in giacche di pelle, ora corte ora lunghe da commissario politico bolscevico, negli anni Novanta e Duemila. Una iconografia dell'amato sé stesso, per citare Majakovskij, ripresa in pieno dal bel film di Kirill Serebrennikov, «Limonov», vera e propria sfida di poter racchiudere l'essenziale di una biografia per cui servirebbe forse un serial di cinque stagioni. Impossibile da catalogare il protagonista di una storia parecchio singolare, più semplice elencare cosa non è stato: non uno scrittore sovietico, ma nemmeno antisovietico né asovietico, quest'ultima categoria adottata per Brodskij, di cui rifuggiva la fama, ma mai detestato come Aleksandr Solženicyn, considerato un prodotto, anche letterario, di quel sistema da cui nel 1974 entrambi si erano allontanati, chi con la forza, come il premio Nobel, e chi per noia, come Limonov. D'altronde egli stesso, in occasione del primo convegno sulla letteratura russa della terza ondata dell'emigrazione, tenuto nel 1981 a Berkeley, disse parlando di sé:
sarei voluto nascere volentieri qui e appartenere alla letteratura americana, mi è molto più congeniale.
Una frase che potrebbe portare a dei paralleli con scrittori statunitensi degli anni Sessanta e Settanta, si potrebbe accostarlo a Charles Bukowski, ma anche un giudizio simile sarebbe fin troppo fuori fuoco. La diversità viene perseguita con ogni mezzo necessario, spesso con la volontà dichiarata di scandalizzare, infastidire, un épater le ouvrier negli anni sovietici diventato un é pater le bourgeois negli Stati Uniti e in Francia. In una scena del film, dove il regista Kirill Serebrennikov racchiude vari incontri con i lettori, eventi in grado di richiamare grandi folle durante la perestrojka, Limonov risponde beffardo a una donna del pubblico, rammaricata e arrabbiata per esser cambiato dai tempi in cui, giovane poeta, declamava versi nelle cucine della bohème moscovita, «del suo cuore spezzato non mi interessa». Una frase paradigmatica.
Limonov è stato asincrono rispetto alla scena letteraria russa, sia nel samizdat che nell'emigrazione, condividendo, seppur in modo parziale, una caratteristica di due suoi celebri coetanei e autori, Iosif Brodskij e Sergej Dovlatov, l'essere al di fuori della dicotomia potere/dissidenza: diversi in tutto e per tutto. La scelta musicale di Kirill Serebrennikov sottolinea questa alterità tra Limonov e gli autori in voga negli anni Sessanta e Settanta: i «Velvet Underground» accompagnano alcuni dei principali momenti del film, di particolare potenza è la corsa attraverso le sale buie dei cinema e le strade devastate di New York, a simboleggiare il decennio degli Ottanta, al suono di Pretty vacant dei «Sex Pistols», le cui parole sembrano raccontare una parte del nichilismo punk dello scrittore. Una parte, perché l'asprezza di Eduard Savenko, il ragazzo cresciuto a Char'kov/Charkiv durante il dopoguerra — la città, già capitale della Repubblica sovietica ucraina fino al 1934, era stata in gran parte distrutta — un carattere così ruvido da avergli fatto scegliere lo pseudonimo Limonov, da limone ma anche da limonka, granata, è un aspetto di un uomo che è stato operaio, teppista, poeta, emigrato, autore marginale, rivelazione letteraria, polemista, leggenda, caricatura, leader e prigioniero politico. Un personaggio capace di gesti tragici per amore, ritratti nel film: il tentato suicidio sul pianerettolo dell'amata Elena è realmente accaduto, e dalla pellicola è esclusa la relazione con Natalja Medvedeva, cantante e modella a cui lo scrittore è stato legato tra gli anni Ottanta e Novanta, suo alter-ego per molti aspetti, in una vita vissuta pericolosamente e bruciata, nel suo caso, dall'alcolismo.
Il vitalismo, però, del Savenko diventato Limonov non è mai autolesionista, non ricerca una distruzione del sé alla Sid Vicious, è in realtà animato da una propria, personale, razionalità, diretta alla gloria, quella da eroe (e Elena glielo ripete nel film), fatta di granito, guerre, povertà, riscatto, sangue. Le facili scelte che potrebbero regalargli fama vengono evitate, mosso da un'ambizione, come raccontava la Medvedeva in un'intervista del 1995, enorme, che attribuiva al suo essere provinciale, una definizione poco lusinghiera per chi aveva fissato sulle pagine la vita dei bassifondi e delle periferie come qualcosa di naturale. Sempre nella stessa conversazione l'artista, però, difende l'ex marito, parlando del loro «tragico» destino, estranei dovunque, senza una vera e propria casa. Forse non aver narrato questa parte nella bella pellicola di Serebrennikov, dove la tragedia appare soffusa dal movimento continuo del protagonista, interpretato da Ben Whishaw, lascia lo spettatore con un senso d'incompiutezza, anche se a onor del vero in russo il film è «Limonov, ballada ob Edičke» («Limonov, una ballata su Edička»), riferimento esplicito ai romanzi del periodo trascorso a New York: «Eto ja, Edička» («Questo sono io, Edička») è il primo libro dello scrittore, tradotto in italiano dal francese ormai troppi anni fa sotto il titolo «Il poeta russo preferisce i grandi negri», calco della pubblicazione parigina, domanda che perseguiterà lo scrittore fino alla fine dei suoi giorni.
La messa in controluce del personaggio Limonov si riflette anche nella fin troppo rapida descrizione del suo percorso politico da leader del Partito nazional-bolscevico, esemplificato dall'affollato sotterraneo, il bunker sede della formazione, dove ragazzi si muovono tra allenamenti, discussioni e scontri al suono degli Shortparis, gruppo sperimentale con continui riferimenti alla letteratura e alla storia della Russia. Interessante notare come alcune delle principali figure dei primi anni d'esistenza del partito, come gli artisti che vi avevano aderito (penso soprattutto a Egor Letov, padre del punk russo, e Sergej Kurechin, figura seminale della controcultura dell'epoca) non appaiono e ancor più colpisce l'assenza di Aleksandr Dugin, altro polo d'attrazione del movimento e presente fino al 1998 prima di rompere con un Limonov impossibile da ammansire e inquadrare.
È il Limonov di Emmanuel Carrère, che appare in un cameo nel film, filtrato attraverso le visioni teatrali, i ritmi e le scelte autoriali di Serebrennikov, regista esiliato, i cui spettacoli oggi sono «sospesi» in Russi, ma le vite dei due artisti appaiono unite soltanto dall'esile, seppur persistente, filo del gusto di essere scomodi, in modi parecchio diversi. Kirill Serebrennikov si è espresso contro la guerra in Ucraina nel maggio del 2022, con un testo, «Krasnyj lak» («Lo smalto rosso»), molto forte:
Chi inizia una guerra è sempre perdente. Chi violenta, uccide, tortura la popolazione civile è un criminale di guerra. Chi li giustifica lo è altrettanto. Non è possibile avere sentimenti di comprensione per sadici e assassini. Io provo compassione per chi si è involontariamente trovato coinvolto nel terribile crimine della guerra. Per chi non si è macchiato le mani del sangue degli innocenti.
Parole molto diverse da quelle adoperate dal Limonov prigioniero politico e leader di partito, inneggianti all'estetica del combattente, racchiuse in una frase:
Io con l'istinto, con le narici di un cane ho fiutato che al mondo gli intrecci fondamentali sono due, la guerra e le donne.
Nella scelta di girare la pellicola, Serebrennikov ha raccontato di voler rappresentare un «Joker russo», capace di risorgere di volta in volta sotto nuove vesti e di racchiudere in sé sentimenti e posizioni contrastanti, un personaggio letterario autocostruito diventato base di un ulteriore eroe libresco grazie alla penna di Carrère. Chi vuol trovare il «vero» Limonov, forse, non uscirà soddisfatto dalla sala, ma la domanda è se Eduard Savenko da adulto sia stato reale o un tentativo di costruire un eroe controcorrente, impopolare ma alla ricerca della gloria, e a questo quesito non vi è risposta.
Vakardienas Manhetenas brīnišķīgo īsfilmu festivāla izlasi turpinot, šovakar Baltijas pērles noslēgums ar aizraujošu, drosmīgu, alternatīvu un mazliet provokatīvu K.Serebreņņikova filmu «Ļimonovs : Balāde». Daļēji filmēta Latvijā, atpazinu arī atsevišķus latviešu aktierus (K. Znotiņš) un ne-aktierus (A. Rītups). Un jā — filmas uzņemšanas laukums Rumbulas lidostā tagad apskatāms arī visiem interesentiem, kas starp citu padara filmas skatīšanos vēl interesantāku. Filmas skaņu celiņā dzirdamie un redzamie grupa Shortparis pavisam drīz Rīgā. Bet no 17.oktobra atkal jau kino festivāls Riga IFF ar jaunām filmām.
⟨리모노프 : 에디의 발라드⟩는 시인, 작가, 정치인 등 다양하게 활동해온 에두아르드 베니아미노비치 리모노프라는 인물의 파란만장한 일대기를 그리는 전기 영화입니다. 다사다난한 삶이 거의 영화나 다름없습니다
상당히 힙하고 대범하고 반항적인 인물을 그리는 만큼 영화의 스타일도 인물의 성격을 대변하는듯 합니다. 롱테이크와 화면비를 이용한 연출, 시대적 감성이 담긴 영상미와 다이나믹한 편집, 특유의 빈티지과 스타일리쉬함, 다양한 국가를 넘나들면서 보여주는 재미 등 덕분에 평소에 잘 알지 못했던 인물임에도 흥미진진하고 재밌게 봤네요. 은근 제작비도 좀 들었겠다 싶고 ⟨차이코프스키의 아내⟩를 찍었던 감독 작품이 맞나 싶었네요
특히 향수, 007 등으로 잘알려진 벤 위쇼 배우의 탁월한 연기와 분장이 일품입니다. 여러 나이대를 혼자 다 연기하면서 캐릭터 그 자체와 혼연일치하며 압도적인 존재감과 매력을 보여줬습니다. 설사 영화가 별로였다고 해도 연기 하나만큼은 많이들 좋았다고 할만하지 않을까 싶었네요
다만 어떤 예술적 성취보다는 인물의 삶 그 자체에 집중한 편이고 역사적 지식(특히 냉전시대)이 부족하다면 내용을 따라가기에 좀 버겁지 않을까 싶었습니다. 캐릭터가 강렬한만큼 보는 사람도 살짝 진이 빠지는 느낌이 든달까? 공감을 하기엔 어려운 캐릭터이고 그를 숨가쁘게 보여주는만큼 피로감도 조금 듭니다
국내에 수입이 될지는 모르겠는데 부국제나 다른 영화제에서 상영하면 한번쯤 재밌게 볼만한 영화라고 생각듭니다
물론 아름다운 쓰레기다. 그리고 나는 이 영화가 부도덕적이고 교훈이 없다는 점에서 쓰레기라는 게 아니라 우리의 영웅 에두아르드 리모노프에 대한 전방위적인 모욕으로 가득 찬 영화로써 쓰레기라고 말하는 것이다.
Эдуард Лимонов: «Молодожёны. Весна 1973 года. Живём временно в мастерской художника Бачурина на Уланском переулке, Москва».
Елена Щапова: «С Эдуардом Лимоновым на нашей даче в Томилино».
Эдуард Лимонов: «Было чудесное майское утро, солнечная Калифорния была солнечной, в открытое окно автомобиля врывался дикий ветер, сметая даже мой упругий армейский ёжик, и жизнь была на подъёме. Тогда же в автомобиле я выкурил последнюю в жизни сигарету и выбросил окурок в окно, чего в пересушенной Калифорнии, с её частыми пожарами, делать нельзя. 500 долларов штраф. Бросил курить от избытка чувства жизни. От избытка счастья этим майским днём. И не курю до сих пор». (рассказ «Американские каникулы», 1988 год)
Эдуард Лимонов и Елена Щапова на выставке художников-нонконформистов в Измайлово, 29 сентября 1974 года.
Елена Щапова: «Тогда Эдик ещё курил. Фото: Владимир Сычов».
두번째로, 에디치카는 담배를 피우지 않았다.
세번째로, 키릴 세레브렌니코프 감독은 전혀 관련 지식이 없는 서양인들의 입장에서 열심히 리모노프를 미화하고 그의 조각을 깎아내며 잘생기고 미형의 벤 위쇼는 영화에 아름다움을 한층 더해준다. 또한 세레브렌니코프는 전작들에서도 똑같이 그랬듯이, 자신이 다루는 입체적인 '실존 인물'을 입체적으로 조작한다. 서사는 연속적이게 변하고 모든 것에 의미가 생기지만 영화의 결말은 '실존 인물'이라는 점을 다시 상기시켜주면서 결말을 책임지지 않아도 되는 다큐멘터리의 형식으로 끝맺어진다.
감독이 리모노프의 시와 소설들을 읽고 그의 전기를 읽어보았음이 분명하지만(인터뷰에서도 그리 언급함.) 그렇다면 더더욱 내가 쓰레기라고 부를 만한 가치가 생긴다.
영화는 그의 전기에서 빠져있는 부분, 또는 불명확한 부분들을 감독이 자의적으로 해석해서 영화의 미장센에 걸맞는 이야기를 만들어냈다. 나는 리모노프 본인보다도 이 영화의 '원작'이라고 할 수 있는 에마뉘엘 카레르의 《리모노프》를 읽어보았는데, 이 영화는 그 소설보다도 훨씬 더 과장되어 있다. 물론 당연히 예술 영화로써, ⟨칸 영화제⟩에 본인의 영화가 3편 이상 출품될 만큼 멋지신 러시아 반체제 예술가 키릴 세레브렌니코프 씨의 작품으로써, 얼마든지 '반항아 리모노프'의 인생을 마음껏 조롱하고 꾸며낼 수 있겠지만 마찬가지로 일개 블로그인인 내가, 정치가이자 예술가였던 에두아르드 베니아미노비치 씨를 자신의 인생을 진실하고 정당하게 살다 간 사람으로서 존경하는 내가, 불쾌해할 자격도 있다고 생각한다.
영화가 강조한 그의 전기 부분은 당연히 러시아에서의 정치 생활 이전에 머물러 있고, 섹스와 폭력이 주는 자극성은 눈을 즐겁게 하기는 한다. (세레브렌니코프의 영화에서는 자극적인 섹스씬을 항상 보는 것 같다.) 그리고 영화가 보여주는 리모노프의 생각과 대사들은 그를 단순히 중2병 '반항아'와 '전형적인 실패한 예술가'로 보여지게 하기 딱 좋다. 그래, 좋다. 실패한 예술가의 허무한 인생! 그거 참 흥미로운 소재다. 하지만 리모노프에게 그 카테고리를 적용시켜야 한다고 생각하는 사람들은 아마 서양인들뿐일 거다. 리모노프 본인은 죽기 직전까지 책을 쓰고 출판했다. 그는 비록 병원 침대에 누워 죽었지만 그의 생각과 유산을 기념하고 기억하는 사람들은 수없이 많다. 그리고 그의 업적은 오직 '예술'만이 아니라, 정치ㆍ예술이라는 복합적 주제로 연구되어야 한다.
NBP(국가볼셰비키 당 or 국민볼셰비키 당)는 2000년대에 극단주의 조직으로 판결받고 불법화 되었지만 당은 리모노프가 2020년에 사망한 뒤인 2024년, 현재에도 여전히 존속하고 있고 그들은 모스크바에서 '리모노프 낭독회'를 종종 개최하고 있다. 몇몇은 이번 러시아-우크라이나 전쟁에서도 러시아군으로 직접 참가하고 있기도 하다.
그리고 리모노프가 '러시아 정권'에게 굴복해서 그 뒤로 친정권 노선을 탔다는 내용은 말도 안 되는 얘기다. 순전히 지어낸 것이다. 실제로 리모노프는 2000년대에 블라디미르 푸틴 정권에 찬성하지 않았던 게 사실이지만 어떠한 '회유'나 '설득' 또는 '협박' 따위를 받아서 친러시아 인사가 된 게 아니다. 그리고 이것은 정권의 관료주의적 성향에 반발한 거지 정부의 팽창 정책에 반대한 것이 아니다. 더군다나 NBP는 체첸 전쟁에서 러시아를 지지했다… 그가 친정권 인사로 보이게 된 본격적인 계기는 영화 엔딩에서 언급되는 크림 반도 합병에 전면적으로 찬성했기 때문이다. 크림 합병 이후 러시아의 야권 체제는 굉장히 달라지게 된다. 친정부 인사가 합병에 반대하면서 반정부 인사로 변하기도 했고 리모노프처럼 반정부 인사가 합병에 찬성하면서 친정부 인사로 변하기도 했다. 그리고 무엇보다도 리모노프는 러시아가 일으킨 크림 반도 합병과 돈바스 전쟁에 진심으로 찬성했다. 왜냐? 이것만큼은 영화가 보여준 것 중에 리모노프의 유일하게 정확한 행동 동기인데, 바로 "영웅적"이니까…
어쨌든 하르키우(나는 우크라이나를 지지하기에 이 표기법을 사용한다.)의 소년 사벤코가 리모노프가 되어 러시아 정치사에 한 획을 그은 사실만큼은 명확하다. 리모노프가 창당한 NBP는 장차 전세계 극우 정신병자들의 구루가 될 알렉산드르 두긴을 유명하게 해주는 발판이 되었고, 러시아에서 인간 쓰레기들과 파시스트들, 공산주의자들이 손을 잡고 다함께 정치 시위에 참여하자는 아이디어를 낸 첫번째 인물일 것이다. 아쉽게도 그것은 러시아에 필요한 것이 아니었지만. (어느 국가에서든 그렇겠다만.)
그의 인생과 그가 인생을 살며 세상에 끼친 영향을 긍정적으로 평가하든 부정적으로 평가하든 그것은 독자와 관객들, 그리고 각기 다른 윤리 의식과 신념을 지녔을 세계 시민들이 할 일이다. 하지만 세레브렌니코프 감독은 리모노프와 동시대의 러시아, 모스크바에서 살았음에도 불구하고 프랑스인(에마뉘엘 카레르)의 시각을 택했고(나쁘다는 것은 아니다. 하지만 이건 너무 뻔하고 시시하지 않은가?) 결과적으로 "리모노프. 에디의 발라드"는 그의 인생에 얽혀있는 '정치'를 교묘하게 제거해내서 그를 전형적인 실패자로 찍어내고 순진한 관객들은 그저 이 탐미주의적인 인식을 즐기며 감질맛 나는 소스처럼 아주 살짝 뿌려진 정치 요소에 충격을 받는다.
만약 리모노프가 이 영화의 존재에 대해 알았더라면, 그저 무관심하게, "러시아가 전부이며, 나머지는 아무것도 아닙니다."라고 그의 유명한 슬로건을 다시 한 번 외쳐주었을 것이다. 마치 내가 영화관에서 외치고 싶었던 것처럼.
R.I.P
쇼트파리스는 이 영화 OST를 언제 발매해줄까요? 저작권 문제(노래 가사가 리모노프의 시에서 가져온 것임.) 때문에 발매하지 않는 건지, 아쉽네요. 정식 발매를 해준다면 바로 번역해오도록 하겠습니다.
Beyond the battlefield, Russia is waging a sophisticated information war, weaponizing culture to fracture international unity and push its narrative.
⟨…⟩
«They worked out that our openness is also our great Achilles' heel,» said Peter Pomerantsev, a Soviet-born UK journalist and expert on Russian propaganda, back in 2015. «The [West's] openness of media meant that you could seed disinformation very brazenly into these societies and start trouble inside of them.» Pomerantsev stresses that Russian propaganda isn't just about promoting Russia—it's a calculated strategy of a broader «information war,» meticulously designed to «divide and conquer» by disseminating conspiracies and misinformation.
Even now, despite waging its full-scale war in Ukraine and sweeping sanctions, Kremlin narratives continue to infiltrate global platforms.
Whitewashing Russia's crimes
A recent example is Anastasia Trofimova's «Russians at War», a controversial documentary funded by a $340,000 Canadian grant and screened at prestigious film festivals like the Venice Film Festival and Toronto International Film Festival. Viewers raised alarms over its portrayal of Russian soldiers and noted Trofimova's ties to Russian state-run RT (formerly «Russia Today»).
««Russians at War» interprets a propaganda narrative in which the Russian military is humanized, and this sympathy is directed at the poor conditions of their service and nothing else,» said the Ukrainian film critic Sonya Vseliubska. «Since the festival's programmers used to let «good» Russian works in, at some point, the boundaries of what was allowed started to blur, and now we see a film in the Venice program from a person who supports entirely pro-Russian narratives.»
Despite extensive documentation by independent agents and the Ukrainian Prosecutor General's Office, the film omits Russian soldiers' «widespread violations of international human rights and humanitarian law,» reported by UN High Commissioner for Human Rights, Volker Türk.
Trofimova claims she witnessed no war crimes during her seven months embedded with a Russian battalion, doing so without authorization and in violation of Ukrainian law and undermining independent reports from organizations like the International Criminal Court and Europol.
Historian and analyst of Russian culture, Ian Garner, notes that in the film, «Russia's war criminals are transformed from agents into instruments of history,» absolving them of moral responsibility, reiterating the «just following orders» defense once used to justify the actions of German soldiers during the Holocaust.
Then how did a film from a director linked to a Russian propaganda channel land at prominent Film Festivals like Venice? Trofimova marketed it as an «anti-war» project, a label echoed by Venice's artistic director, Alberto Barbera, who praised this «anti-war film, with a very sensible and touching human approach.»
This is not the first instance where a questionable Russian narrative if not outright propaganda, has slipped into major festivals.
In 2018, «Phone Duty», a short film by the British-Russian filmmaker Lenar Kamalov, about a pro-Russian soldier answering calls from fallen Ukrainian soldiers' phones, won an award at the Tribeca Film Festival in New York.
«This film shows us the emotional weight inanimate objects can have, and the humanized war in a surprising and impactful way,» the jury said. «The award for Best Narrative Short goes to «Phone Duty».»
But what exactly is the «humanized» war here? The soldier delivers scripted propaganda to grieving families, even falsely claiming, «We know that the Ukrainian military covers up their casualties and often simply buries their dead soldiers.» This statement, unverified by any international organization, is a blatant attempt to spread misinformation. The film blurs the lines between aggressor and defender, presenting both sides as equally culpable.
The lead actor, Zakhar Prilepin, a Russian ex-politician and combatant, arrived on set straight from the battlefield, still clad in the uniform he wore while fighting against Ukrainian forces. In his interviews, he continuously stated that «all of Ukraine should become part of Russia,» and that «the most people died where my battalion was stationed».
How could «Phone Duty» win an award at Tribeca? «The inclusion of «Phone Duty» in the Tribeca Film Festival, despite its seeming incongruity with the stated theme of «focus on compassion and humanity as vital tools in coping with gun violence,» can be attributed to several possible factors. The film might have been judged on its technical merits. However, given the protagonist's background and the film's underlying message, it seems more likely that the film's inclusion was either a misjudgment or a deliberate attempt to spark controversy. Its avilability on cinephile platforms further legitimizes a film that fails to align with the principles of humanity or compassion.
Another Russian figure, Eduard Limonov, infamous for saying, «We need to hurry up and take everything we can before Ukraine joins NATO,» took center stage in 2024 when the Cannes Film Festival showcased a biopic about him, directed by Kirill Serebrennikov. Despite Limonov being an ultranationalist who played a significant role in shaping modern Russian neo-nationalist ideology—which fueled Russia's aggressive wars, from Chechnya to Ukraine—the film portrayed him in a glamorous light as a poet and rebel, glossing over his support of Serbian forces and convicted war criminal Radovan Karadžić during the Yugoslav Wars, firing a machine gun toward Sarajevo. When questioned about this depiction, Serebrennikov responded, «It's unbearable to make a movie about a man who shoots at people. I just don't want to know about that part of his life.»
How Serebrennikov's film managed to end up at Cannes is still surprising. His established dissident reputation and prior relationship with the festival seems to have granted him credibility, allowing the film to take center stage, ignoring the «rock star» portrayal of an ultranationalist Russian leader.
⟨…⟩
The illusion of Russian cultural neutrality
Polish-American Slavist, Ewa M. Thompson, explains how Russian cultural figures, even those seen as dissidents or oppositional, often fail to fully engage in the decolonization of Russian culture, reinforcing imperial attitudes.
«Russian culture, both in Russia and abroad—I would even say primarily abroad—has established an image that justifies the aggressive actions that the Russian Empire has been taking for centuries,» said Professor Thompson. «Many works of famous Russian literature have a «little man» as their protagonist. This figure is completely helpless and incapable of anything. However, if you look at the histories of different countries, you can see that liberty and freedom have only been achieved through the sacrifices of average people who, instead of sitting and weeping, went to fight for freedom.»
Pomerancev agrees with Professor Thomson, saying: «Putin's propaganda constructs a worldview where individuals are stripped of responsibility and freedom, needing an authoritarian leader to navigate a world dominated by vast conspiracies and confusion. Succumbing to this narrative means relinquishing responsibility and agency, aligning with Putin's propaganda model.» Dismissing the colonial undertones in Russian cultural products while focusing on its artistic contributions allows Russian imperial narratives to persist unchecked in global discourse.
For the first two years of the full-scale invasion of Ukraine, the very notion of showcasing works from the perspective of Russian soldiers was unthinkable to many in the West. Yet, as the war has dragged on, a subtle shift has become apparent: a growing weariness, a creeping sense of fatigue that has opened a window of opportunity for Russian propaganda.
«Europe and the rest of the world has allegedly got tired,» said President Volodymyr Zelenskyy in his address at the Venice Film Festival back in 2022. «This is what Russia says. This is what Russia wants. This is what Russia is trying to achieve.»
While allies such as Canada and Italy continue to financially support Ukraine, their cultural institutions have, in some instances, offered platforms to voices that echo Russian propaganda. This is not merely a matter of oversight or ignorance; it is a reflection of a broader cultural and political trend. The nuances have become increasingly blurred as the war has become a distant, daily news event. In this climate, Russian propaganda, with its seductive blend of nostalgia, victimhood, and imperial grandeur, has found fertile ground.
«UNITED24 Media», October 7, 2024
Excerpt from a video conference with Eduard Limonov
dated October 28, 2009:
— Is it true that you shot at civilians in Serbia?
— The question is quite broad, with a sting, «shot at civilians in Serbia»… Obviously, the person asking this question is referencing the BBC film, directed by Paweł Pawlikowski, called «Serbian Epics,» where the main character is Radovan Karadžić. As the trial against him has just started in The Hague Tribunal. In this film, I am interviewing Radovan Karadžić. I participated in the filming for three days, and there is a scene where I am seen firing a machine gun, which was captured by Paweł Pawlikowski. Let that remain on his guilty conscience. Indeed, I am seen firing a machine gun. All of this takes place in Pale, the former capital of the Bosnian Serb Republic. I am firing on a shooting range. And when this was later interpreted as if I was shooting at Sarajevo, one must at least understand that Pale and Sarajevo are several tens of kilometers apart. So, in this case, all the questions should be directed elsewhere. Paweł Pawlikowski manipulated the footage, adding a scene right after that, where some houses resembling medieval ones with many windows flicker, literally like the 25th frame. This appears to be an attempt at such a vile provocation, which has been going on for 17 years because the film was released in 1992. Allegedly, he wanted to show that I was shooting at some city. But I repeat again, the small town of Pale is several tens of kilometers away from Sarajevo.
Limonov's dislike of the west is mutual. He has been persona non grata in western literary circles since he was filmed shooting a machine gun into a besieged Sarajevo in the company of Bosnian Serb leader Radovan Karadžić. The incident, captured by Bafta award-winning director Pawel Pawlikowski in his «Serbian Epics» documentary and shown at Karadžić's trial at the Hague, cost Limonov publishing contracts in both Europe and the US.
But he reacts furiously when I bring up the issue.
«That schmuck,» he says. «I was shooting at a firing range, and that guy put in an extra frame to make it look like I was firing at buildings. I've been saying this for 15 years.»
Сходили с приятельницами на «Лимонов» Кирилла Серебренникова. Я с половины фильма ушла, подружки — с двух третей. Не вижу в жизни Лимонова особого повода снимать о нем фильм. Это он, Эдичка. Ну и хули с того? О прекрасной эпохе я бы еще посмотрела, а о ебле с негром что-то не хочется.
Актеры отличные, говорят в фильме мало, что хорошо, я не люблю, когда с диалогах все выговаривают. Атмосфера Нью-Йорка тоже удалась, хоть и снимали ее в Риге. Но что там за история, я так и не поняла. От чувака из-за нищеты ушла красотка жена, и он стал *баться х*й пойми с кем?
Истории о том, как талантливый человек деградировал в конченное чмо, и почему он деградировал, я там не увидела. Хотя бы потому, что талантливо Лимонов в фильме только сшил пиджак.
Короче, фильм говно. Чужая половая жизнь, пусть и разнообразная, не повод тратить на нее свой вечер. Лучше посмотреть, как совокупляются моллюски или осьминоги. Этого мы, по крайней мере, не знаем.
📌 Серебренников со сцены в Каннах жалко проблеял: «Нет войне!».
Как смело! Не знаем, откуда взялась эта война, кто ее затеял и на какие шиши, с луны эта война свалилась, но — «нет»!
Надо было, когда вырывали из лап крававых палачей Серебренникова, кричать не «свободу Серебренникову», а «нет тюрьме!»
«Telegram. БОЖЕНА», 19 мая 2024 года
Фрагмент телефонного разговора Бориса Немцова с Михаилом Шнейдером, ставший общедоступным через «сливной бачок» сетевого издания «LifeNews» (18.12.2011):
⟨…⟩
[Немцов:]
— Они что группу инициативную создали не по митингу, а по всему на свете, что ли?!
[Шнейдер:]
— Нет-нет-нет, это одна только группа, созданная как бы в оффтопе вот эта по муниципальным выборам, а все остальное все по митингу. Теперь, значит… Теперь а… (смеется). А группу по файнрейдигу решили предложить… Божене… Божене Рыльской, которая… как ее? Рынска? Которая приперлась тоже на этот форум… на эту инициативную группу. И сидела там, вот значит, там что-то вякала. Рядом со мной, кстати, сидела.
[Немцов:]
— (иронично) Угу…
[Шнейдер:]
— Не хухры-мухры… Что?
[Немцов:]
— Божена понравилась тебе? Как телка?
[Шнейдер:]
— Гм… Страшна, как сто китайцев. Просто… Это просто ужас. Ну, Боря, ну просто… У нее губы эти с ботоксом, ну это просто ужас… Я вблизи на нее посмотрел — это страшнее атомной войны. Ну просто…
[Немцов:]
— (смеется) Ну, ладно… У тебя все-таки… Ты в бабах немного разбираешься. Не смотря ни на что…
[Шнейдер:]
— Не, я разбираюсь в бабах. Но, Борь, ну согласись, что у меня жена красивая…
[Немцов:]
— У тебя жена очень красивая.
[Шнейдер:]
— Ну вот.
[Немцов:]
— У тебя жена очень красивая, а Божена Рынская — сука, бл…дь и уродина. Так что…
[Шнейдер:]
— Она уродина, да, реально. Да. Теперь следующий момент.
19 декабря в одном из подконтрольных Путину и Суркову желтых изданий были опубликованы мои телефонные разговоры. ⟨…⟩ Я прошу прощения у Жени Чириковой, Божены Рынски и всех, кто был задет и оскорблен в моих личных телефонных разговорах. ⟨…⟩
Due Parole • Riccardo Riande + Simone Ruggieri + Giuseppe Menzo
Si ritorna a bomba per questa nuova puntata della terza stagione di Due Parole, il format che vede me, Giuseppe Menzo e Simone Ruggieri, parlare di tre film usciti in sala durante il mese. Questa nuova stagione si apre con un ospite, lo sceneggiatore e autore Cristiano Malacrino!
Festival du nouveau cinéma de Montréal (FNC) • 9–20 october 2024
Edition 2024 • The Essentials: The biggest names in cinema
Kirill Serebrennikov
2023 • Feature Film • 138 minutes • France / Italy / Spain
Édition 2024 • North American Premiere • The Essentials • Fiction
Factory worker in his hometown of Kharkov, dissident writer in the USSR, trash bohemian in New York, then dandy poet in Paris, and some-time «neo-fascist» upon returning home… The life of Edouard Limonov (1943–2020) was an incredible rock'n'roll novel, and the perfect subject for gifted director Kirill Serebrennikov, who takes on Emmanuel Carrère's biography (awarded the Renaudot Prize in 2011), and successfully tackles the tricky challenge of adapting the tumultuous adventures of a born agitator to the big screen. With his sparkling mastery, the filmmaker paints a fragmented portrait of a punk icon who lived only by—and for—provocation. At a time when any form of opposition is repressed in Russia, «Limonov», portrayed with flair by Ben Whishaw, powerfully carries this thunderous plea for freedom of expression.
Festivals & Awards
Cannes Festival 2024
Year
2023
Countries
France, Italy, Spain
Director
Kirill Serebrennikov
Production
Dimitri Rassam, Ilya Stewart, Lorenzo Gangarossa, Mario Gianani, Lorenzo Mieli
Type of work
Feature Film
Writers
Ben Hopkins, Paweł Pawlikowski, Kirill Serebrennikov
Cast
Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko
Languages
English, French, Russian
Subtitle language
French
Université Concordia — Auditorium SGWA
Thursday, October 17, 2024 • 8:45 PM — 11:15 PM
Languages: English, French, Russian
Subtitle: French
With presentation
Université Concordia • Sir George Williams (SGW) Campus • 1455 De Maisonneuve Blvd. West, Montreal, Quebec, Canada, H3G 1M8
Cinéplex Quartier Latin — Salle 10
Saturday, October 19, 2024 • 8:00 PM — 10:30 PM
Languages: English, French, Russian
Subtitle: French
With presentation
Cinéplex Quartier Latin • 350 rue Emery, Montréal, QC H2X 1J1, Canada
«Festival du nouveau cinéma de Montréal», October 8, 2024
Festival du nouveau cinéma de Montréal (FNC) • 9–20 octobre 2024
Édition 2024 • The Essentials: The biggest names in cinema
Kirill Serebrennikov
2023 • Long métrage • 138 minutes • France / Italie / Espagne
Première nord-américaine • Les incontournables • Fiction
Ouvrier d'usine dans sa ville natale de Kharkov, écrivain dissident en URSS, bohémien trash à New York puis poète dandy à Paris, « néo fasciste » à ses heures de retour au pays… La vie d'Edouard Limonov (1943–2020) fut un incroyable roman rock'n'roll. Un sujet en or pour le surdoué Kirill Serebrennikov qui s'empare de la biographie d'Emmanuel Carrère (Prix Renaudot en 2011) et relève haut la main le pari casse-gueule de transposer au grand écran les pérégrinations tumultueuses d'un agitateur-né. Avec son étincelante maestria, le cinéaste dresse le portrait éclaté d'une icône punk qui n'a vécu que par — et pour — la provocation. À l'heure où la moindre forme d'opposition est réprimée en Russie, «Limonov», interprété avec panache par Ben Whishaw, porte haut ce tonitruant plaidoyer pour la liberté d'expression.
Festivals & prix
Festival de Cannes 2024
Année
2023
Pays
France, Italie, Espagne
Réalisation
Kirill Serebrennikov
Production
Dimitri Rassam, Ilya Stewart, Lorenzo Gangarossa, Mario Gianani, Lorenzo Mieli
Type d'œuvre
Long métrage
Scénario
Ben Hopkins, Paweł Pawlikowski, Kirill Serebrennikov
Interprétation
Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko
Langues
Anglais, français, russe
Sous-titres
Français
Université Concordia — Auditorium SGWA
Jeudi 17 octobre 2024 • 20:45–23:15
Langues: anglais, français, russe
Sous-titre: Français
Avec présentation
Ko festivāliem un skatītājiem darīt ar problemātiskām filmām, kas atklāti ignorē vai izaicina sociālpolitisko realitāti? Aizliegt, nerādīt, neļaut filmēt? Vai neuztraukties un bez komentāriem tirgot biļetes, izmantojot ažiotāžu? Labākā atbilde ir — par šīm tēmām diskutēt publiski.
Neliels atskats pagātnē — ir 2022. gada aprīlis, nepilni divi mēneši pēc Krievijas pilna mēroga iebrukuma Ukrainā. Tiek izziņota Kannu kinofestivāla programma. Par atklāšanas filmu izraudzīta franču režisora Mišela Hazanaviča zombijkomēdija ar nosaukumu «Z». Kinofestivālā, kurā tiek svinēta, vērtēta un izcelta vizuālā stāstniecība ar visiem no tās izrietošajiem semiotiskajiem aspektiem un simbolismu, ne organizatori, ne filmas autori izliekas neredzam, ka ar šo burtu parakstās slepkavas. Pēc īsas sašutuma vētras no Austrumeiropas nosaukums tomēr tiek nomainīts uz «Final Cut» (latviskots kā «Pēdējā montāža»).
2022. gadā Kannās izrāda arī vairākas ukraiņu spēlfilmas — Maksima Nakonečnija «Tauriņa redzi» un Dmitro Suholitkija-Sobčuka «Pamfiru» —, atklāšanas ceremonijā attālinātu uzrunu saka Ukrainas prezidents Volodimirs Zelenskis. Programmā iekļauta arī karā nogalinātā Manta Kvedaraviča un Hannas Bilobrovas dokumentālā filma «Mariupole 2» un Kvedaraviča dzīvesbiedre Bilobrova piedalās festivālā ar filmas nule pabeigto montāžu; pirms nepilna mēneša viņa atgriezusies no Ukrainas, no kurienes mājup vedusi Manta mirstīgās atliekas.
Tikmēr galvenajā konkursa programmā tiek demonstrēta Kirila Serebreņņikova filma «Čaikovska sieva», un arī tas notiek, izliekoties nedzirdam ukraiņu kinoveidotāju aicinājumus kara laikā atturēties no platformas došanas krievu kinodarbiem un ieklausīties ukraiņu balsīs.
Par šīs filmas iederību Kannu programmā, protams, var diskutēt, bet tas, kas nekādi nepakļaujas diskusijai un citiem prāta ģimnastikas vingrinājumiem, ir fakts, ka režisors Kirils Serebreņņikovs festivāla preses konferences laikā tiešā tekstā aicina atcelt sankcijas oligarham Romānam Abramovičam. Savu ideju Serebreņņikovs pamato ar to, ka Krievijas varas elitei pietuvinātais uzņēmējs esot ilggadējs Krievijas art house kino atbalstītājs. Pat ja pieņemam, ka pastāv tāda realitāte, kurā Abramovičs nekādi nav saistīts ar Krievijas diktatoru Vladimiru Putinu (pētnieciskā žurnālistika norāda uz pretējo), tomēr priecāties par to, ka cilvēks, kurš savu bagātību sakrājis uz pārējās sabiedrības rēķina, izmantojot valsts dabas resursus, šobrīd «dāsni» atbalsta ārthausu, šķiet neizprotami (kaut gan arī Latvijā ir pazīstama retorika «nu labi, zog, bet vismaz dalās!»).
Neatkarīgi no visa iepriekšminētā, gan «Čaikovska sievu» (klātesot pašam Serebreņņikovam), gan «Pēdējo montāžu» 2022. gada rudenī izrāda Latvijā, festivālā «Baltijas pērle». Vēlāk arī tiek apstiprināts, ka daļa no nākamās Serebreņņikova filmas «Ļimonovs: Balāde par Ediju» tiks filmēta Latvijā. Režisoram tiek piešķirta vīza.
Šodiena
Atgriežamies 2024. gadā. Karš Ukrainā vēl aizvien turpinās. Ukraiņu kinoveidotāji vēl aizvien aicina nedot platformu tēmām, kas saistītas ar Krieviju, taču Kannās tās ir plaši pārstāvētas, eiropieši sakās esam noguruši no kara.
Kannu kinofestivāla programmā ukraiņu filmu vairs nav, toties ir Serebreņņikova jaunākais darbs «Ļimonovs: Balāde par Ediju». Programmā rāda arī Šona Beikera filmu «Anora» — stāstu par jaunas eskortmeitenes attiecībām ar hedonistisku oligarhu atvasēnu.
Arī šīs filmas bija skatāmas nule aizvadītajā kinofestivālā «Baltijas pērle». Festivāls, kā allaž, par vienu no galvenajiem atlases kritērijiem izvirza lielo festivālu (piemēram, Kannu) flagmaņus — plaši apspriestus un reklamētus darbus —; likumsakarīgi, ka šāgada «Baltijas pērles» programmā ir gan «Anora» (Kannu galvenās godalgas, Zelta palmas zara laureāte), gan Serebreņņikova filma par Eduardu Ļimonovu, nacionālboļševiku partijas dibinātāju, kurš savulaik latviešus ietvēris «Tautu melnajā sarakstā» — dusmīgā rakstelī, kurā draud ar spēku «nokārtot rēķinus» ar vairākām «mazajām» tautām, tostarp mums.
Filmas seansi «Baltijas pērlē» tiek izziņoti 9. jūlijā, paziņojums sākas ar vārdiem: «Sekss — tā ir politika un politika — tas ir sekss…». Manā pasaulē politika šajā laikā ir tālu no seksa, jo šis paziņojums nāca dienu pēc 8. jūlija, kad pār Ukrainu kārtējo reizi bija lijušas Krievijas raķetes, viena no tām trāpīja arī Kijivas bērnu slimnīcā «Ohmatdit». Šis uzbrukums, tāpat kā visa Krievijas invāzija, ir politisku lēmumu konsekvences. Nekāda seksa te nav, ir tikai trula vardarbība.
Kinofestivālu atbildība
Gan Kannu, gan «Baltijas pērles» kontekstā rodas jautājums — kāda ir kinofestivāla atbildība, saskaroties ar komplicētām sociālpolitiskām tēmām? Kāda ir mūsu — kinovides pārstāvju — atbildība tajā, ka (arī) informatīva kara un ideoloģiju sadursmju apstākļos Latvijā filmē un izrāda kinodarbu par radikālu nacionālboļševiku, kurš ir atklāti apšaubījis mūsu tiesības uz savu valsti un centies iejaukties tās procesos; kura dibinātās partijas pārstāvji ir karojuši krievu separātistu rindās Donbasā (Ļimonovs piedalījies arī Balkānu konfliktā, Serbijas pusē).
Labākā atbilde ir — par šīm tēmām diskutēt publiski. To savā sižetā jau mēģināja darīt LTV «Kultūras ziņas», tomēr festivāls «Baltijas pērle» aicinājumu iesaistīties sarunā laida gar ausīm. Raugoties pagātnē, festivāls arī citkārt ir norobežojies no iespējām paust viedokli vai nostāju jautājumā par Krievijas pilna mēroga iebrukumu Ukrainā. Šoreiz arī, piemēram, filmas «Ļimonovs: Balāde par Ediju» režisors Serebreņņikovs nebija ieradies festivālā, lai ar skatītājiem pārrunātu savu kinodarbu.
Atliek pārrunāt pašiem. Kādas tad īsti ir abas skaļākās filmas festivāla «Baltijas pērle» šāgada programmā, «Anora» un «Ļimonovs: Balāde par Ediju»? Uz kādiem secinājumiem tās mudina?
Laipni lūdzam oligarhu spēļlaukumā
Filmu «Anora» režisējis Šons Beikers (viņa dzimtaskoks iesniedzoties arī tepat kaimiņos — Lietuvā), dinamiskā stāsta titulvarone ir eskortmeitene kādā Ņujorkas striptīza klubā (Beikers Kannās vairākkārt uzsvēris, ka filma ir veltījums seksa industrijā strādājošajiem). Pēc visa spriežot, Anoras varone ir otrās vai trešās paaudzes imigrante Amerikā. Darbs naktīs, miegs dienā un iztapīga laipnība pret miesaskāriem kungiem visprecīzāk raksturo Anoras jeb Enijas ikdienu. Viņas vecmāmiņa tā arī nekad neesot iemācījusies angliski, tāpēc Enija runā krieviski. Valodas zināšanas kādā vakarā padara viņu par vienīgo, kas var apkalpot kādu turīgu krievu jaunekli — Ivanu jeb Vaņu (Marks Edelšteins). Vaņam patīk sekss (bet ne politika!), arī pīpēt zāli un spēlēt videospēles; filmā šo nodošanos kaislībām tā arī aptuveni redzam šādā secībā, cieši citu pie citas. Vaņa ir izlaists, pāraudzis tīnis, kura untumiem nav robežu — piemēram, vēlme nopeldēties «Kool-Aid» dzēriena maisījumā izmaksā teju 90 tūkstošus dolāru (jo pulveris sabojā baseina sistēmu, kas jālabo). Viņa dzīve ir viens vienīgs spēļlaukums, un cilvēki, kas tajā ienāk, nav nekas vairāk kā rotaļlietas.
Filmā oligarhu attieksme pret apkārtējiem ir atainota tieši un nepārprotami, bet krietni vien mulsinošāks ir fakts, ka filma vietumis veidota kā klaunādes piesātināta komēdija, par untumiem un nerēķināšanos ar cilvēkiem tikai pasmejoties. Ainā, kurā Vaņas tētuka rokaspuiši mēģina aizturēt abus jauniešus, trīs vīrieši mēģina Anoru nogāzt no kājām, sasiet viņas rokas ar stacionārā telefona vadiem, noturēt pret viņas gribu. Ainas horeogrāfija un dramaturģija veidota tā, lai mudinātu skatītājus smieties, un tas strādā — seansā zāle smej pilnā balsī. Vēlāk viens no varoņiem Enijai teiks: «Es tev neuzbruku, centos tevi pasargāt, lai nenosities»; vēl vēlāk Enijas attiecības ar šo pašu varoni atmaigs.
Un te es domāju par to, kā 2024. gadā ir iespējams, ka kinofestivāla žūrija, ko vada sieviete, turklāt feministe (režisore un aktrise Grēta Gerviga), piešķir balvu filmai, kur šāda vardarbība ir pārvērsta par joku. Jo, tā kā kino ir attēlu un simbolu māksla, 2024. gadā ainas, kur cilvēkiem rokas sasietas aiz muguras, un uzbrukums «lai pasargātu» raisa pilnīgi citas asociācijas, nekā režisors to iecerējis.
Lai arī «Anoru» neuztveru kā propagandas darbu, žūrijas lēmums izraudzīties šo filmu par aizvadītā Kannu kinofestivāla laureāti ir apšaubāms. Retorisks jautājums — vai tiešām šogad bija jāapbalvo filma, kas noslēdzas ar smejošu krievu oligarhu un draudiem iznīcināt visu, kas tuvs? Vai šis būtu tas kino, kas pārstāv cilvēciskās vērtības un veicina tuvināšanos, par ko kultūras kontekstā tik patētiski tiek runāts?
Margināļa portrets
Ar filmu «Ļimonovs: Balāde par Ediju» ir krietni vien sarežģītāk, lai gan filma cenšas ieturēt drošu distanci no galvenā varoņa Eduarda Ļimonova, uzsverot, ka šī nav biogrāfija, bet gan franču autora Emanuela Karēra romāna «Ļimonovs» ekranizācija, kurā autors, varētu teikt, lielā mērā paļāvies uz Ļimonova nepavisam ne pieticīgajām pašrefleksijām. Bet vai tas ko maina, ka filma ir vai nav biogrāfija? Manuprāt, nē. Eduards Ļimonovs bija reāla personība un šo filmu (labi apzinoties, ka tā nav dokumentāra) var uztvert kā viņa portretu, kas tomēr rada zināmu priekšstatu vai papildina esošo. Skatoties filmu, domāju — kāds, piemēram, veidotos skats uz Ļimonova personību, ja šis darbs skatītājam ir pirmā saskare ar odiozo politiķi? Lai gan filmas beigu titros vārdā nosaukts Krievijas iebrukums Ukrainā un ļimonoviešu dalība karā Donbasā, režisors tomēr savas filmas galveno varoni ataino no cilvēciskas puses — kā apātiskas un brutālas sistēmas nogurdinātu huligānu, kurš gatavs darīt visu iedomātas «brīvības» vārdā.
Manipulatīvi, nekaunīgi un agresīvi — brīvība viņa pasaulē vairāk līdzinās vēlmei nekādi nerēķināties ar apkārtējo vajadzībām.
Lai arī skaidra slavinājuma šeit nav, pretnostatījums starp PSRS pelēkās un vecišķās sistēmas bezjēdzību un 70. gadu Ņujorkas skaudro ekonomisko nevienlīdzību nolasās tā, ka Ļimonova varonis «Edijs», «Eģička» tomēr cīnās par kādiem (viņam vien zināmiem) augstākiem ideāliem. Rakstot viduvēju dzeju, pašmērķīgi meklējot slavu, viņš neierakstās šo negodīgo sistēmu musturos.
Dzīvē Ļimonovs nostājās pret sistēmu arī Putina Krievijā un par to tika apcietināts divtūkstošajos gados; pieņemu, ka šī atrašanās opozīcijā ir bijis galvenais aspekts, kas iespējoja šādas filmas tapšanu. Stāsts droši vien arī iegulst arī tajā kontekstā, kur šobrīd atrodas gan Serebreņņikovs, gan citi krievu kultūras pārstāvji,— filmā dzirdam refleksijas par to, vai ir viegli būt krievu emigrantam un disidentam.
Taču atgriežoties pie filmas vēstījuma un konteksta, kurā tas izskan,— daudzi šī darba aspekti, nemaz nerunājot par pašu fundamentālāko (titulvaroņa personību) ir problemātiski. Lai arī no filmas notikumiem mūs šķir laika distance (stāsts risinās 20. gadsimta 70. gados), tomēr daudzi vēstījuma elementi šobrīd nolasās ar pavisam citu konotāciju — pārspriedumi par Rietumu un Krievijas atšķirībām (Rietumos visi esot uzspēlēti un naivi, bet Krievijā — «īsti»), it kā garāmejot paustie vēstījumi pret (Vjetnamas) karu vai aicinājumi uz mieru, nacionālboļševiku propagandas atribūtikas atrādīšana (piemēram, plakāts «Krievija ir viss, pārējais — nekas»). Tas nav izolēts konkrētas un pagātnē palikušas laiktelpas atainojums, kam nav saistības ar šodienas realitāti. Visu šo pašu redzam šābrīža sociālpolitiskajā telpā, attiecināmu uz karu Ukrainā, un šis karš ir tiešs rezultāts impēriskajām un šovinistiskajām idejām, ko izplatīja Ļimonovs.
Tas, ka šīs radikālās idejas Ļimonova gadījumā ir marginālas un ne visai veiksmīgas personības izpausmes, nemazina šo ideju bīstamību — to labi esam redzējuši prokrievisko partiju, toskait Ļimonova ideoloģisko sekotāju agresīvajā retorikā Latvijā un redzam arī tagad, traģiskajos notikumos Ukrainā.
Skatoties filmu, prātā nāk arī kāda senāka intervija ar Kirilu Serebreņņikovu, kas tika publicēta izdevumā «The Guardian 2022». gada jūnijā. Tur viņš minēja, ka «allaž būtu jābūt vietai gudriem, detalizētiem un godīgiem krievu kultūras un cilvēku stāstiem. Mēs netaisām propagandu, neko valdības impēriskās ambīcijas slavinošu…». Ir diezgan grūti lokalizēt, kur šajā apgalvojumā ierakstās stāsts par nacionālboļševiku Ļimonovu.
Protams, var pieturēties pie traktējuma, ka «Ļimonovs: Balāde par Ediju» ir filma par to, uz ko spējīgi patmīlīgi egoisti (un kas ir viņu dzinulis), taču Ļimonova bīstamība nav pamanīta vispār (vai atainota garāmejot). Citiem vārdiem, režisors nav uzskatījis šo apstākli ne par šķērsli, lai veidotu stāstu par šo personību, ne pietiekami svarīgu, lai to ietvertu filmā (ekranizācija taču!).
Ņemot vērā, ka dzīvojam pasaulē, kur impēriskās ambīcijas un agresija nav tikai tukši vārdi, kas izkliegti no propagandistu mutēm TV ekrānos, bet gan reāla darbība, kas turpina laupīt cilvēku dzīvības, man netop skaidrs, kālab kinoveidotāji un festivāli turpina urķēties šajā agresoru atainojumā jeb «medaļas otrajā pusē». Vai tā ir fascinācija ar vardarbību? Vai arī turpinās iemītā taciņa pa «dižo» kaimiņzemes kultūras rezervātu (kas tā arī palicis bezspēcīgs iepretim valdības propagandas mašīnai un cilvēcību nav varējis sēt)?
Modīgā norobežošanās
Kopš 2022. gada Eiropas kultūrtelpā ir saasinājusies bīstama tendence — kultūru (tostarp kino) skatīt atrauti no realitātes un, pasarg Dievs, politikas. «Kari tiek izkaroti frontē, nevis kinofestivālos,» gādīgi un pamācoši norāda respektabli krievu kultūras pārstāvji. Ironiski, ka šāda veida apgalvojumus izsaka cilvēki, kuru dzimtene jau desmitgadēm kultūru un kino ir izmantojusi kā propagandas un ideoloģijas ruporu. Tomēr tādus darbus kā «Ļimonovs: Balāde par Ediju» ir grūti, ja ne pat neiespējami uztvert atrauti no sociālpolitiskā konteksta — pat ja tie tiešā veidā neizplata Kremļa naratīvus un impērisma idejas savā ziņā tiek mazinātas, skatot tās kā joku vai huligāniska varoņa, margināļa izdarības. Protams, var apelēt pie tā, ka režisors Serebreņņikovs ir paudis savu nostāju pret Krievijas uzsākto karu Ukrainā, taču tas noteikti nav iemesls, lai neuzdotu jautājumus par viņa kinodarbos atainotajiem personāžiem, procesiem un citām detaļām. Un, šos jautājumus šķetinot, filma «Ļimonovs: Balāde par Ediju» nolasās kā pustoņos tērpta koķetērija ar impērisma idejām un absolūta ignorance pret 2024. gada sociālpolitisko realitāti.
Taču kā pret šādiem darbiem izturēties Latvijā? Neskatīties? Aizliegt gan filmēt, gan izrādīt? Aizliegumi ir ārkārtīgi bīstami, jo var novest pie nevēlamām un demokrātiju apdraudošām blaknēm — piemēram, cenzūras, kas ierobežo vārda brīvību. Grūti arī iedomāties, kurai institūcijai būtu dodams šāds rīcības mandāts. Taču tādu filmu ignorēšana pavisam noteikti nav variants, jo sabiedrības viedoklis un diskusijas ir vienīgais, kas var un kam būtu jāspēj ietekmēt kinoveidotājus (šajā gadījumā studiju «Forma Pro Films») uzņemt šādu projektu filmēšanu Latvijā, tāpat arī festivālu lēmumu šo filmu izrādīt. Ja publisko telpu piepilda tikai dziļdomīgs klusums un līdz galam neartikulēti iebildumi, iesaistītajiem nekas netraucē turpināt iesākto modus operandi.
Tomēr festivāla «Baltijas pērle» pienākums, saņemot publisko finansējumu, būtu arī radīt platformu šādām sarunām, nevis pieturēties pie principa, ka jebkāda publicitāte ir laba, un turpināt tirgot biļetes, sērfojot uz filmas temata ambivalences.
Lai arī festivāla «Baltijas pērle» programmā bija iekļauta arī, piemēram, Hristo Grozeva dokumentālā filma «Pretinde» un Darjas Violinas un Sergeja Pavlovska «Zudušais teātris», kuros, stāstot attiecīgi par Alekseju Navaļniju un Maskavas latviešu teātri «Skatuve», ir ietverts skats uz kaimiņvalsts varas piekoptajām represijām, tās tomēr nekādi neatsver «Ļimonova» atrašanos programmā; šābrīža kontekstā (tostarp viedokļu un festivāla, arī sabiedrības nostājas vakuumā) šo filmu ir grūti vērtēt kā sabiedrību vienojošu un emocionāli bagātinošu darbu. Citiem vārdiem — neredzu nevienu iemeslu, kāpēc Latvijā filmu par cilvēku, kurš tik aktīvi iestājies par to, lai mums savas valsts nebūtu, vajadzētu uztvert relaksētā atsvešinātībā.
Festivāla «Baltijas Pērle» filmu kaislības jau norimušas, taču manā sirdī uz mūžu paliks atmiņa par lielisko filmēšanos Kirila Serebreņņikova «Limonov:The Ballad» 😎❤🎬 Radošā gaisotne, tik spilgti masu skatu tipāži un tik autentiskā 70.gadu daudzkrāsainā Ņujorka Rumbulā! 🇱🇻🇺🇸
Вышивка крестиком работы Эдуарда Лимонова, созданная в подарок Эдварду Радзинскому. 1970-е гг. 33×62 см (в свету); в раме под стеклом. Происхождение: из семьи Радзинских.
Geneva International Film Festival (GIFF) • 1–10.11.2024
Swiss Premiere
Kirill Serebrennikov
Italy, France, Spain
Neurotic biopic
2024, 138'
VO. English
ST. French
With Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Emmanuel Carrère
In presence of Kirill Serebrennikov, Tuesday November 5.
A formidably staged evocation of the life of Russian poet and writer Eduard Limonov, whose political career oscillated between communism and the extreme right. Fascinating and disconcerting.
A troubled character with an elusive temperament, a frustrated poet in search of glory, a dissident turned nationalist, Eduard Limonov is a figure who seemed tailor-made for Kirill Serebrennikov's exuberant, profound cinema. Adapting Emmanuel Carrère's eponym novel, the Russian director once again deploys the kind of sweeping mise-en-scène that only he can, to trace the tumultuous political career of a controversial but no less fascinating figure. From Moscow to New York, via Paris, Limonov crosses the end of the 20st century as a critical and neurotic observer, constantly reviewing his position on the political chessboard. British actor Ben Whishaw brilliantly takes on the most complex of roles. Damien Bordard
Direction
Kirill Serebrennikov
Screenplay
Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov
Geneva International Film Festival (GIFF) • 1–10.11.2024
Première Suisse
Kirill Serebrennikov
Italie, France, Espagne
Neurotic biopic
2024, 138'
VO. anglaise
ST. français
Avec Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Emmanuel Carrère
En présence de Kirill Serebrennikov, mardi 5 novembre.
Une évocation formidablement mise en scène de la vie du poète et écrivain russe Eduard Limonov, dont la trajectoire politique oscilla entre le communisme et l'extrême droite. Fascinant et déroutant.
Personnage trouble au tempérament insaisissable, poète frustré en quête de gloire, dissident devenu nationaliste, Eduard Limonov est une figure qui semblait taillée pour le cinéma exubérant et profond de Kirill Serebrennikov. Adaptant le roman éponyme d'Emmanuel Carrère, le réalisateur russe déploie à nouveau une mise en scène d'ampleur dont lui seul a le secret afin de retracer le parcours politique tumultueux d'une personnalité controversée, mais non moins passionnante. De Moscou à New York, en passant par Paris, Limonov traverse la fin du XXe siècle en observateur critique et névrosé, ne cessant de revoir sa position sur l'échiquier politique. À personnage hors norme, prestation exceptionnelle : l'acteur britannique Ben Whishaw endosse avec brio un rôle des plus complexes. Damien Brodard
Réalisation
Kirill Serebrennikov
Scénario
Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov
Festival du Film de Sarlat • 5–9 novembre 2024
Films en sélection : Tour du monde
Réalisation : Kirill Serebrennikov
Genre : Biopic
Nationalité : Italie, France, Espagne
Durée : 2h17
Date de sortie : 19/02/2025
avec Ben Wishaw, Masha Mashkova, Tomas Arana
Tout à la fois militant, révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, comme une trainée de soufre, est un voyage à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New-York, des ruelles de Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
ИК-13 Энгельс
(мужская исправительная колония особого режима)
Функциональный проезд, д.8,
413116, Саратовская область, г. Энгельс
«…События происходят то в Харькове и Москве, то в Нью-Йорке и Париже, то в Сибири, где герой отбывает наказание…»
«…des ruelles de Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle…»
«…Limonov in a Siberian prison…»
«…que acaba cuando Limonov sale de la cárcel de Siberia…»
«…landete in Sibirien in der Strafkolonie…»
«…che si conclude quando Limonov viene rilasciato dal carcere in Siberia…»
«…i neko vreme boravio i u sibirskom zatvoru…»
«…20. yüzyılın 2. yarısında Moskova'nın çalkantılı sokaklarından Sibirya'nın hapishanelerinin kalbine uzanan bir yolculuktur…»
«…şi gulagul siberian, în a doua jumătate a secolului trecut…»
Ben Whishaw (not Limonov) in a Siberian prison 😂
•
— Было б в мире положенье попроще,
Мы б охотно вам присвоили званье.
А так,— говорят,—
ну, ты прав,— говорят,—
И продукция ваша лучшая!
Но всё ж,— говорят,—
не драп,— говорят,—
А проволока колючая!..
Дали заради годишнината, или заради амбицията на неговите създатели, десетото Синелибри никак не е скромно: 67 филмови заглавия с десет международни и над петдесет национални премиери, 45 специални събития, галавечери на 11 страни, ретроспекции, чествания, кино-литературни срещи и какво ли не за малко повече от три седмици.
Сред най-дългоочакваните филми на фестивала за литературни екранизации са последният Златен лъв от Венеция (гениален Almodóvar), рок операта, превзела Кан (Jacques Audiard), най-доброто ново френско (крими романс на Gilles Lellouche) и италианско кино (фантастичен Daniele Luchetti), испански комедии със сюрреалистичен мустак, биографии на изтормозени млади актриси, красива природа от Ирландия и много други.
Не пропускаме и чудесно изглеждащ филм за раждането на италианската порно индустрия и задължителните велики класики на голям екран. Ето какво гледаме:
⟨…⟩
— Винаги съм работил в живота си и знам, че работниците са винаги прецаканите в човешката история.
— Тя привлича вниманието. Или ще ни съдействате, или ще отидете в затвора.
— Тя привлича вниманието. Или ще ни съдействате, или ще отидете в затвора. А какво бихте казали за изгнание, извън пределите на Съветския съюз?
— Преди всичко трябва да станете известен на Запад.
— Ще страна!
— Ще ти трябва псевдоним.
— Мислих си за Лимонов. Господин Лимонов!
— Какво по дяволите искаш?
— Трябва да говоря с Йелена! Ние се обичаме!
— Йелена!
— В Русия казваме, че ако дойдеш на бал, трябва да си готов да танцуваш! Аз съм с червените, с черните, с гейовете, с пуерториканците и с всички онези, които нямат нищо за губене!
Вдъхновен от истинска история.
— Роден си да бъдеш герой, Едичка!
— Кой е най-добрият? Аз съм най-добрият! Историята ще се повтори и ще срита задниците на всички ви!
Да върви по дяволите! Майната и на войната!
Започват големи промени! Време е за нещо сериозно!
Или сте с нас, или сте против нас!
Тази Революция е музика за ушите ми!
Ако твоите герои са Джим Морисон, Йенин, Мишима, Бадер, значи вече си член на нашата партия!
Определят ме като екстремист, Фашист, но вие знаете, че това не е вярно!
Горният фантастичен трейлър е с италиански дублаж, но тази обещаваща копродукция всъщност е амбициозен англоезичен Волтрон, подпрян на гърба на режисьора Кирил Серебренников и неговите съсценаристи Paweł Pawlikowski и Ben Hopkins. Вдъхновена от едноименната книга на Emmanuel Carrère, биографичната драма «Лимонов» разказва за една колоритна, противоречива и екстремна личност, предизвикваща възторг у едни, омерзение у други. Едуард Лимонов (Ben Whishaw) е дребен бандит в Украйна, идол на съветския ъндърграунд по времето на Брежнев, клошар, слуга на милиардер в Манхатън, войник на страната на сърбите във войните в Югославия, партиен агитатор, подстрекател към война и трикратен политически затворник, основател на опозиционно движение срещу Путин и какво ли още не. Но също така Лимонов (1943–2020) е поет с острие в ръката, женкар и моден романист в Париж, който се опиянява от собственото си величие. Филмът на Серебренников повежда на пътeшествие из Русия, Америка и Европа от втората половина на XX век, за да разкаже скандалната история на радикалния съветски поет, който се превръща в скитник в Ню Йорк, сензация във Франция и политически антигерой в Русия.
⟨…⟩
«Boyscout» (Наръчник за момчета с добро възпитание),
10 октомври 2024
…о прессе
Муха 🪰 Москвы
Муха 🪰 бьётся о стекло —
Рядышком окно открыто.
Или муху 🪰 припекло,
Или после менингита.
Ловко делает она
Агрессивные движенья.
Ей свобода не нужна —
Мухе 🪰 надобно сраженье!
Муха 🪰 «борется со злом»,
Всё печётся о народе,
Погибая за стеклом
На жирнющем бутерброде.
Родилась она давно,
Ещё в том, ХХ-м веке,
Но любимое говно 💩
Ищет в каждом человеке!
Валентин Гафт
Кирилл Серебренников: «…и вот, пожалуйста, Сараево, пожалуйста, война… Лимонов, стреляющий по… значит, по… с горы в команде Караджича по людям из гранатомёта, или из чего он там стрелял».
Sapevamo che sarebbe stato molto difficile eguagliare il romanzo del 2011 di Emmanuel Carrère dedicato alla figura poliedrica, indefinibile ed enigmatica dell'artista (ma lui avrebbe sputato su questa definizione) russo Ėduard Limonov. Scomparso nel 2020 dopo una vita che definire complicata pare un eufemismo, Limonov si è ritrovato, di volta in volta, poeta, scrittore, senzatetto, maggiordomo, guerrigliero, leader di partito, oppositore politico, carcerato e tanto altro. E, effettivamente, l'impresa si è dimostrata troppo ardua per il regista russo Kirill Serebrennikov e per la sua pellicola, il cui titolo originale è «Limonov, la ballata» che, nonostante molti elementi apprezzabili, non riesce a restituire tutte le sfaccettature dell'opera letteraria dello scrittore francese.
Nato in Unione Sovietica, a Dzeržinsk (un nome che è già di per se tutto un programma, essendo un omaggio al rivoluzionario bolscevico e fondatore della Čeka Feliks Dzeržinskij), e figlio di un ufficiale dell'NKVD (il Commissariato del popolo per gli affari interni), Limonov si trasferisce presto a Charkiv, la seconda città dell'Ucraina sovietica, dove negli anni Sessanta, dopo un'infanzia turbolenta, inizia a frequentare gli ambienti intellettuali semi-clandestini in qualità di aspirante poeta. Sentendosi incompreso e asfissiato da un'intellighenzia che lui ritiene provinciale e alla quale si ritiene nettamente superiore (dando già dimostrazione di un ego ipertrofico e smisurato che genera in lui la necessità di stare sempre sotto la luce dei riflettori), si trasferisce nella Mosca brezhneviana e qui entra in contatto con il milieu intellettuale locale, sempre in equilibrio tra dissenso e accondiscendenza col regime. Già a questo punto Serebrennikov fallisce nel far emergere un aspetto molto importate della società sovietica: il ruolo particolare occupato dagli artisti nel Paese, da sempre inevitabilmente avversati dal potere, ma in qualche modo anche blanditi e rispettati. Come se l'autocrate di turno avesse bisogno dell'amore incondizionato da parte di quelli che Stalin definiva «gli ingegneri delle anime» e rimanesse ferito non ricevendolo. Secondo la tradizione russa sono proprio gli artisti, spesso marginali, a raccontare la verità al popolo; il quale, d'altra parte, non è detto che, dopo averla ascoltata, si comporti di conseguenza.
Dopo aver conosciuto la bella ed energica Tanja e dopo essere stato travolto da un amore fulminante, Limonov riesce a ottenere il visto per gli Stati Uniti (con l'intercessione del KGB, secondo il regista) per se stesso e per la sua compagna. Giunti a New York, i due si rendono ben presto conto che la vita nel regno del capitalismo e del consumismo non è facile come sembra. Indicativa è la scena che vede Limonov partecipare a un corso comunale di inglese: interrogato dall'insegnante sul suo Paese di provenienza, tra lo stupore e l'ammirazione della platea di migranti spiega che, da dove viene lui, i servizi sono tutti gratuiti. «E allora cosa ci fai qui?», gli domanda sfrontatamente una giovane donna afrodiscendente. Pur frequentando il milieu degli esuli russi, anche nella Grande Mela Limonov non riesce a farsi un nome come scrittore e, anzi, inizia a disprezzare sempre di più i vari autori dissidenti come Brodskij, Solženicyn e Evtušenko, che considera degli opportunisti sempre pronti ad autopromuoversi. Va detto che dalla narrazione non emerge quanto il superbo disprezzo mostrato verso costoro derivi da vere considerazioni culturali e politiche o dall'ego gigantesco e frustrato del protagonista di fronte ai propri fallimenti. La vita newyorkese finisce per distruggere la coppia Ėduard-Tanja, e Limonov precipita nella vita randagia della metropoli decadente di metà anni Settanta. Qui la pellicola fa sfoggio di diverse scene indubbiamente ben girate, ma forse eccessivamente oniriche e lisergiche. Uscito dalla spirale di degrado e dopo essere divenuto il maggiordomo di un ricco miliardario, il nostro protagonista decide di trasferirsi in Francia. Una fase della sua vita che non ci viene mostrata, se non con qualche scena in cui scopriamo che ha finalmente ottenuto il successo che voleva (del resto, la Francia ama tutto ciò che odora, anche solo da lontano, di intellettuale e dissidente).
Banda Bassotti «Mockba '993» (1995)
Ed ecco dunque che Limonov fa ritorno in patria nel fatidico 1989. Il crollo è ormai imminente. Tanto per cambiare, Limonov assume posizioni controcorrente e diventa quasi sostenitore del regime morente. Bella la scena dell'incontro del protagonista con i genitori che non vedeva da decenni, con la televisione accesa che mostra Gorbačëv e il padre che inveisce contro il leader del Paese e del partito che, secondo lui, porterà tutti e tutto allo sfacelo. Da lì si passa velocemente, ma perdendo un po' il filo, alla rivolta dell'ottobre 1993 (chi si ricorda «Mosca 993» della Banda Bassotti?) contro Elstin e le sue riforme liberiste, alla quale Limonov partecipa da protagonista, e all'esperienza del Partito Nazional-Bolscevico che il nostro fonda con un personaggio che, negli ultimi anni, è diventato noto anche qui in Occidente: Aleksandr Dugin. Infine, la prigione in una delle tante colonie penali dell'estrema provincia russa e un finale forse un po' affrettato.
L'attore protagonista, il bravissimo Ben Whishaw di «This Is Going to Hurt», era di fronte a un compito estremamente arduo e, nonostante ce la metta tutta, non riesce a far emergere l'anima profondamente russa del protagonista della storia. Il Limonov del film emerge come una rockstar profondamente punk, quando la sua è stata, in realtà, una vita più simile a quella di un avventuriero ottocentesco, di una figura dannunziana che ha fatto e provato tutto, caratterizzata da un'insaziabile voglia di vita e sempre pronta a schierarsi contro la moda vincente del momento, più a livello esistenziale che politico.
La grande assente nel film di Serebrennikov, il quale ha definito il suo Limonov un Joker russo, è la Russia stessa, che nel libro capolavoro di Carrere è ben presente come protagonista (a volte pare quasi che la vicenda di Limonov sia solo un espediente narrativo). Un osservatore attento potrebbe notare che in alcune scene sono state inserite alcune frasi che cercano di indirizzarci nella comprensione del popolo russo, in questo momento così distante da noi occidentali. Ma è decisamente troppo poco. Altro grande assente e vero convitato di pietra del film è Vladimir Putin, che nel romanzo è invece addirittura colui che apre la narrazione con una citazione divenuta ormai famosa: «Chi vuole restaurare il comunismo è senza cervello. Chi non lo rimpiange senza cuore».
Les Films de Cannes à Bucarest • 25 octombrie — 3 noiembrie 2024
Competiţia oficială, Cannes 2024
Limba originală: engleză
Subtitrări: română
Regia: Kirill Serebrennikov
Țara: Italia, Franţa, Spania
Anul: 2024
Durata: 138 minute
Genul: dramă
Militant şi revoluţionar, gangster şi scriitor subversiv, om al străzii şi majordom în reşedinţa unui miliardar din Manhattan, poet recalcitrant şi frondeur, dar gata să-şi sacrifice idealurile politice în faţa unei femei superbe. Iată viaţa lui Eduard Limonov, care ne poartă de pe străzile agitate ale Moscovei şi zgârie-norii din New York până în cartierele mărginaşe ale Parisului şi gulagul siberian, în a doua jumătate a secolului trecut.
Realizatori
Kirill Serebrennikov — Regie
Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov — Scenariu
Roman Vasyanov — Imagine
Yuriy Karikh — Montaj
Boris Voyt — Sunet
Actori
Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana, Corrado Invernizzi, Evgeniy Mironov, Andrey Burkovskiy, Odin Lund Biron, Vadim Stepanov
Bilete
Calea Victoriei 49-53,
Sector 1,
010063 București,
România
Muzeul Național de Artă —
Sala Auditorium
20:30 — Sâmbătă,
26 Octombrie 2024
🔊 EN
🗒️ RO
25 lei
Bd. Dacia 77,
Sector 2,
020051 București,
România
Cinema Elvire Popesco
18:00 — Sâmbătă,
2 Noiembrie 2024
🔊 EN
🗒️ RO
25 lei
«Les Films de Cannes à Bucarest», 14 octombrie 2024
Les Films de Cannes à Bucarest • 25 October — 3 November 2024
Official competition, Cannes 2024
Original language: English
Subtitles: Romanian
Directed by: Kirill Serebrennikov
Country: Italy, France, Spain
Year of production: 2024
Length: 138 minutes
Genre: drama
A revolutionary militant, a thug, an underground writer, a butler to a millionaire in Manhattan. But also a switchblade waving poet, a lover of beautiful women, a warmonger, a political agitator and a novelist who wrote of his own greatness. Eduard Limonov's life story is a journey through Russia, America and Europe during the second half of the 20th century.
Credits
Kirill Serebrennikov — Director
Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov — Script
Roman Vasyanov — Cinematography
Yuriy Karikh — Editing
Boris Voyt — Sound
Cast
Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana, Corrado Invernizzi, Evgeniy Mironov, Andrey Burkovskiy, Odin Lund Biron, Vadim Stepanov
Tickets
Calea Victoriei 49-53,
Sector 1,
010063 București,
România
Probabilmente quando Guccini nel 1976 scrisse questi versi de «L'Avvelenata», non aveva la benché minima idea, nonostante la sua vasta conoscenza del mondo russofilo, di quanto stesse descrivendo Ėduard Veniaminovič Savenko, nome di battaglia Limonov.
Si perché nella definizione di tutto e il contrario di tutto, Eddy Limonov ci sguazza lungo tutta la storia sovietica e non solo. Si pensi che Limonov è stato poeta e scrittore, teppista e operaio, criminale di guerra e uno dei più famosi oppositori politici di Putin. Una vita, quella di Limonov, che ha affascinato prima il celebre scrittore francese Emmanuel Carrère, che ne ha realizzato una biografia romanzata a seguito di pseudorapporti personali, e ora il regista-dissidente russo Kirill Serebrennikov.
L'incredibile storia di Limonov parte dalle sponde del Volga, in una cittadina vicino a quella che nel 1943 prendeva il nome di Gor'kij. Ben presto però la famiglia Savenko si trasferisce nell'Ucraina Sovietica, a Chark'ov (ora tra i principali teatri di guerra sotto il nome Charkiv, secondo la dicitura ucraina). Si unisce a bande di strada e commette piccoli reati. Niente che il padre, giovane ufficiale dell'NKVD, non potesse abilmente occultare. La prima delle svariate vite di Limonov è forse la più sintetizzante della sua storia personale. Un teppista rachitico con la smania di successo. Questo aspetto ha messo in forte crisi lo stesso Carrère che era tentato di gettare tutto il suo capolavoro all'aria nel momento in cui si rese conto della «pochezza» del personaggio. Non lo fece. Perché se l'uomo poteva sembrare piccolo e banale, la sua storia non lo era affatto. Era Storia.
Dal suo trasferimento a Mosca, alterna il lavoro in fonderia a contatti con ambienti intellettuali russi. Coltiva la poesia senza particolare successo. Ma dopo aver conosciuto Elena inizia anche una certa notorietà, così da far intervenire il KGB. Dunque insieme ad Elena scavalca la cortina di ferro per vivere nella New York fervente di metà anni '70. Dopo miriadi di esperienze di vita sessuale, di alti e bassi economici in mondi opposti e da criminale di guerra, torna nella sua amata Russia, ormai orfana del comunismo. Nostalgico irriverente e attivista militante, fonda un partito sintetico Nazional-Bolscevico. I nazbol di Limonov riscuote un successo tale da diventare, nella rete del fronte antiputiniano (composto anche dal campionissimo di scacchi Garry Kasparov) una reale alternativa radicata sul territorio.
Il film è un biopic centratissimo e non serviva nemmeno un'enorme rielaborazione artistica per rendere la storia di un personaggio che più controverso non si può. E' talmente tanto distruttiva la sua figura che il film deve soltanto dargli una connotazione visiva potente e saper sapientemente riassumere i passaggi storici di una vita così piena. E questo Serebrennikov l'ha veramente reso alla grande come nel caso dello scorrere del tempo nella storia russa.
Il film, tratto dall'omonimo romanzo di Emmanuel Carrère, è diretto da Kirill Serebrennikov, con la sceneggiatura lavorata insieme a Paweł Pawlikowski. Ben Whishaw ha interpretato Eduard Limonov.
In dem Biopic «Limonov» porträtiert der russische Regisseur Kirill Serebrennikov einen Rockstar der Poesiekunst: Ein revolutionärer Kämpfer, ein Gangster, ein Underground-Schriftsteller, der Butler eines Millionärs in Manhattan. Aber auch ein Kriegstreiber, ein politischer Agitator und ein Romanautor, der von seiner eigenen Größe schrieb.
Eduard Limonows Lebensgeschichte ist eine Reise durch Russland, Amerika und Europa in der zweiten Hälfte des 20. Jahrhunderts. In der Hauptrolle glänzt Ben Whishaw. Mit ausgefallenem Rockstar-Look, authentischem Akzent und exzentrisch-impulsivem Auftreten zeigt der englische Darsteller beste schauspielerische Leistungen. Basierend auf dem Roman «Limonow» von Emmanuel Carrère.
Date de sortie salles : 4 décembre 2024
Un film de : Kirill Serebrennikov
Avec : Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko
Durée : 137 minutes
Version de diffusion : VF/VOST
Genre : Biopic
Synopsis
Tout à la fois militant, révolutionnaire, Militant révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, comme une trainée de soufre, est un voyage à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New-York, des ruelles de Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
Fiche technique
Scénario : Kirill Serebrennikov, Ben Hopkins, Pawel Pawlikowski
Couleur : Couleur
Année de production : 2022
Société de production : Wildside, Chapter 2, Fremantle Spain, France 3 Cinéma, Hype Studios
Producteur : Ardavan Safaee, Lorenzo Gangarossa, Mario Gianani, Dimitri Rassam, Ilya Stewart
Producteur exécutif : Pawel Pawlikowski, Matthieu Prada, Olivia Sleiter, Svetlana Punte, Elizaveta Chalenko, Julie Zaitseva, Igor Pronin, Max Pavlov
Version originale : Anglais
Avec la participation de (production) : Canal +, Ciné +, France Télévisions — En collaboration avec Fremantle, Vision Distribution
En association avec : Pathé, Logical Content Ventures
Theatrical Release Date: December 4, 2024
A film by : Kirill Serebrennikov
With : Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko
Duration : 137 minutes
Broadcast version : VF/VOST
Genre : Biopic
Synopsis
Tout à la fois militant, révolutionnaire, Militant révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, comme une trainée de soufre, est un voyage à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New-York, des ruelles de Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
Fact sheet
Screenplay : Kirill Serebrennikov, Ben Hopkins, Pawel Pawlikowski
Color : Color
Production year : 2022
Production company : Wildside, Chapter 2, Fremantle Spain, France 3 Cinéma, Hype Studios
Producer : Ardavan Safaee, Lorenzo Gangarossa, Mario Gianani, Dimitri Rassam, Ilya Stewart
Executive producer : Pawel Pawlikowski, Matthieu Prada, Olivia Sleiter, Svetlana Punte, Elizaveta Chalenko, Julie Zaitseva, Igor Pronin, Max Pavlov
Original version : Anglais
With the participation of (production) : Canal +, Ciné +, France Télévisions — En collaboration avec Fremantle, Vision Distribution
In association with : Pathé, Logical Content Ventures
Artistic director : Liubov Korolkova, Cynthia Sleiter
Production director : Philip Rogosky, Mirella Cheeseman
Lunedì 9 dicembre 2019 alle ore 17:30 nella sede dell'Associazione Culturale «Maksim Gor'kij» (già Italia-URSS), Via Nardones, 17, Napoli, il Dott Sandro Teti presenterà il libro dello scrittore, poeta e giornalista russo Eduard Limonov. «Il Boia». Introdurra Luigi Marino, Associazione Culturale «Maksim Gor'kij» Sarà presente l'autore.
Les Films de Cannes à Timișoara • 31 octombrie — 3 noiembrie 2024
Italia, Franța, Spania · 2024
Regia: Kirill Serebrennikov
Militant şi revoluţionar, gangster şi scriitor subversiv, om al străzii şi majordom în reşedinţa unui miliardar din Manhattan, poet recalcitrant şi frondeur, dar gata să-şi sacrifice idealurile politice în faţa unei femei superbe. Iată viaţa lui Eduard Limonov, care ne poartă de pe străzile agitate ale Moscovei şi zgârie-norii din New York până în cartierele mărginaşe ale Parisului şi gulagul siberian, în a doua jumătate a secolului trecut.
Festivaluri și premii: Competiția oficială, Cannes 2024
Cu: Ben Whishaw, Mariya Mashkova, Tomas Arana
Categoria: Dramă
Audiența: A.P. 12 — Acordul părinților sub 12 ani
Durata: 2h 18min
Limba: Engleză
Subtitrarea: Română, Engleză
Bilete
duminică
3 noiembrie
20:00
25 lei
Cinema Victoria
Strada Ciprian Porumbescu, nr. 2
Timișoara 300239
Les Films de Cannes à Timișoara • 31 octombrie — 3 noiembrie 2024
Limonov: The Ballad
3 noiembrie 2024 • duminică • 20:00
Cinema Victoria — Strada Ciprian Porumbescu, nr. 2, Timișoara 300239
Taipei Golden Horse Film Festival • 7–24 november 2024
Country / Region: Italy, France, Spain
Year: 2024
Format: DCP
Color: Color + B&W
Length: 133 min
Rating: 15+
A revolutionary militant, a thug, an underground writer, a butler to a millionaire in Manhattan. But also a switchblade waving poet, a lover of beautiful women, a warmonger, a political agitator and a novelist who wrote of his own greatness. Eduard Limonov's life story is a journey through Moscow, New York, and Paris during the second half of the 20th century.
Kirill Serebrennikov
Kirill Serebrennikov is a Russian stage and film director. In 2012, his «Betrayal» was screened at Venice, earning him international recognition. His 2016 film, «The Student», was selected for Cannes' Un Certain Regard. His «Leto», «Petrov's Flu» and «Tchaikovsky's Wife» all competed for the Palme d'Or at Cannes.
11.13 ⟨Wed⟩ 14:10
Vie Show Hsin Yi 11
No.20, Songshou Road, Xinyi District, Taipei City 110, Taiwan
11.17 ⟨Sun⟩ 16:00
Vie Show Hsin Yi 12
«Taipei Golden Horse Film Festival», October 18, 2024
Kirill Serebrennikov's «Limonov: The Ballad of Eddie», which premiered at Cannes (@cannes) and played at Montreal's Festival du Nouveau Cinéma (@nouveaucinema), opens with the title character correcting an interlocutor on how to pronounce his name. Limonov's almost fastidious insistence on accuracy is doubly ironic, serving as a first indicator of the lead character's narcissistic self-regard. And secondly, of course, Eduard Limonov was the pen name of real-life Russian-Ukrainian author, émigré and dissident Eduard Savenko.
Eduard Limonov, who is mostly unknown in the West, was born in Soviet-era Russia, in 1943, but raised in Ukraine — before emigrating to New York in the 1970s, then Paris, and returning to Moscow after the fall of the Berlin Wall, where he remained until his death in 2020.
The film offers snapshots of the various highs and lows of his tumultuous life, with particular focus on New York. «Limonov: The Ballad of Eddie» is not intended as a conventional biopic — there is little in the subject's life that would allow for such prosaic treatment. Instead, we're given a frequently loathsome but always eerily compelling anti-hero, a pathologically unhinged schlemiel who has the courage of his convictions, and perhaps little else.
This Limonov, played passionately, brazenly and with unerring conviction by Ben Whishaw, is a deranged egoist committed to perpetual acts of self-creation, if not self-delusion. He is shown triumphantly strolling throughout New York after his first novel has been published to acclaim: we learn in later scenes that his work remains unpublished and his sole career move has been to get off welfare and go to work as a butler.
By that point, we've already seen him attempt suicide, sleep with and threaten to kill a homeless man, as well as strangle his girlfriend. On the latter, her subsequent fate is left unclear, as the narration remains studiously unreliable: we later see them talking in a diner, but that meeting is belatedly flagged as a figment of his imagination.
And, through all these toxic misadventures, his manuscripts, which he diligently churns out, continue to be met with rejection — until he ultimately lands a publisher in Paris. However, he has also managed to offend and alienate anyone and everyone who fall within an ear shot of his rants, including the hostess (Sandrine Bonnaire) of a French radio show, where he inconveniently but truthfully points out that it was Stalin's Red Army, not the Allies, who took on the brunt of vanquishing the Nazis.
Stylistically, «Limonov» resembles more the volatile excesses of Serebrennikov's «Petrov's Flu» (2021) than the carefully calibrated classicism of «Tchaikovsky's Wife» (2022) — both of which played two years ago at the Festival du Nouveau Cinéma. The camera is perpetually mobile, framing and re-framing the characters in unbroken takes. The movie also cuts abruptly from live action to animation, sometimes with single-word text (e.g. «Glory») emblazoned across the screen. The soundtrack will shift from the Velvet Underground to a cover of the same song. What seems initially repetitive or over the top is marked by precisely modulated variations and minutely orchestrated surprises.
Around the middle of the film, we see Limonov's wife Elena (Viktoria Miroschnichenko) sitting in a diner and her features look curiously flattened. We then glimpse in the lower edge of the frame what looks like a separate part of her body and it becomes apparent what we've been watching is her mirrored reflection. «Limonov: The Ballad of Eddie» is full of such astute little touches.
The title character should be nobody's idea of a hero. Plus, the film doesn't leave unmentioned that the real-life Limonov advocated for the Russian annexation of Crimea, and no doubt would have championed Putin's incursion into Ukraine. We're currently suffocating in a climate in which anyone who strays from a tepid, and usually ill-informed, liberal consensus gets branded an extremist, or, better yet, the second coming of Hitler. «Limonov: The Ballad of Eddie» showcases an unrepentant yet repulsive outsider who nonetheless achieves a measure of renown and even influence on his own terms. The film is invigorating, even when reminding us why some demons are best left kept at bay.
«Esistono immagini del vero Limonov che dalle colline spara alle persone innocenti a Sarajevo durante la guerra nei Balcani. Ecco, per me non è accettabile; io non posso fare un film su una persona che fa queste cose. Quindi mi sono creato il mio Limonov».
Frammento di una videoconferenza con Eduard Limonov del 28 ottobre 2009:
— È vero che in Serbia avete sparato contro i civili?
— La domanda è così ampia, con un sottinteso, «sparare ai civili in Serbia»… Evidentemente chi ha posto questa domanda si riferisce al film della BBC, diretto da Paweł Pawlikowski, intitolato «Epica serba» («Serbian Epics»), dove il protagonista principale è Radovan Karadžić. Proprio ora è iniziato il processo contro di lui al Tribunale dell'Aia. In questo film intervisto Radovan Karadžić, ho partecipato a questo film per tre giorni e c'è una scena, girata da Paweł Pawlikowski, che lasciamo sulla sua coscienza sporca, dove sparo con una mitragliatrice. In effetti, in quella scena sparo con una mitragliatrice. Tutto questo avviene a Pale, l'allora capitale della Repubblica Serba di Bosnia. E sparo con una mitragliatrice al poligono di tiro. E quando successivamente tutto ciò è stato interpretato come se stessi sparando su Sarajevo, bisogna almeno immaginare che Pale e Sarajevo sono separate da diverse decine di chilometri. Pertanto, in questo caso tutte le domande devono essere tolte da me. Paweł Pawlikowski ha messo dopo questa scena al poligono, letteralmente come un 25° fotogramma… ci sono delle case che sembrano medievali con molte finestre. Questo è evidentemente un tentativo di provocazione sporca, che dura da 17 anni, perché il film è stato rilasciato nel 1992, e si diceva che voleva mostrare che stavo sparando a una città. Ma ripeto, la piccola città di Pale dista da Sarajevo diverse decine di chilometri.
Queste parole di Kirill Serebrennikov sono imprescindibili per comprendere il suo «Limonov — The Ballad» («Limonov», 2024), coproduzione fra Italia, Francia e Spagna che si ispira liberamente al libro di Emmanuel Carrère, adattato dal regista con Ben Hopkins e Paweł Pawlikowski, che avrebbe dovuto inizialmente dirigerlo. In effetti Ėduard Veniaminovič Savenko in arte Limonov (Dzeržinsk, 22 febbraio 1943 — Mosca, 17 marzo 2020), poeta, scrittore e artefice del «nazionalbolscevismo», avversario di Putin tranne poi sostenerlo negli ultimi anni di vita, è stato uno scrittore di talento, un enigma e un uomo politico ripugnante (il suo idolo era Stalin). Serebrennikov, sulla linea di Carrère, si ispira all'enigma e lo fa suo. Un enigma camaleontico, nomade, febbrile, un individuo che non cessa di mutare maschera, identità, ruolo sociale e al tempo stesso rimane legato ad un nucleo primigenio: la Russia rurale, arcaica, violenta, dei diseredati e dei poveri.
Il Limonov di Serebrennikov (un bravissimo, demoniaco e tormentato Ben Whishaw) è uno dei suoi personaggi di «folle» sradicato e disgustato da qualsiasi establishment, aspro e aggressivo, che vive ogni situazione all'estremo (innamorato pazzo della modella, cantante e scrittrice Natalija Medvedeva (Viktoria Miroshnichenko), che dopo un'avventura lo aveva respinto, si ferisce le braccia e pittura col suo sangue il muro e la porta dell'appartamento della ragazza). Trasferitosi a New York con Medvedeva, non riesce a sfondare e per vivere si adatta a fare il maggiordomo di un editore. E diventa veramente un maggiordomo più servo di qualsiasi servo, così come quando finalmente si affermerà come scrittore, ostenterà un atteggiamento provocatorio e dandy come se in tutta la vita non avesse fatto altro. La stessa natura anfibia la rivela nella sua vita sessuale: abbandonato dalla Medvedeva, si fa sodomizzare da un barbone in mezzo alla strada e scopre così una bisessualità che sarà un suo connotato per tutta la vita.
Questo organismo trascinato dalla furia tellurica della propria irrequietudine, della propria folle instabilità, diviene nella scrittura visionaria e carnale di Serebrennikov (per fortuna non edulcorato dall'impersonalità tipica delle coproduzioni) anche un veicolo per evocare gli ultimi cinquant'anni della nostra storia ed è ammirevole come il regista sia riuscito a evocare una New York più o meno credibile a Mosca (dove è stata realizzata una parte delle riprese, poi interrotte a causa delle conseguenze della guerra putiniana contro l'Ucraina). Ma se gli idealismi degli anni '70 scoloriscono nei decenni successivi, Limonov invece rimane sempre fedele ai suoi estremismi, fino ad affrontare il carcere sotto la dittatura di Putin e a essere ostinatamente non riconciliato nella sua delirante visione estremista. Inoltre, il «Limonov» di Serebrennikov è anche un beffardo atto d'accusa all'ipocrisia di noi occidentali: bellissima la sequenza dove appare lo stesso Carrère che impersona una caricatura di intellettuale russofilo, amante di una Russia folkloristica che esiste solo nella sua fantasia e che viene investito da queste parole da Limonov:
«Arriverà un giorno in cui la Russia vi fotterà per bene!»
Un discorso che può valere anche per gli odierni putinioti di sinistra che hanno scambiato un dittatore efferato per una reincarnazione di Lenin o di un Piccolo Padre che esiste solo nelle loro teste.
Mult așteptatul film al legendarului regizor Francis Ford Coppola, «Megalopolis» va fi proiectat în cadrul festivalului, la Cinema Timiș.
⟨…⟩
«Limonov: The Ballad», semnat de regizorul rus aflat în exil Kirill Serebrennikov, a fost prezentat în premieră mondială în Competiţia oficială Cannes 2024. Avându-l în rolul principal pe actorul Ben Whishaw, filmul este bazat pe o carte a scriitorului francez Emmanuel Carrère. Pelicula prezintă traseul lui Eduard Limonov, care ne poartă de pe străzile agitate ale Moscovei şi zgârie-norii din New York până în cartierele mărginaşe ale Parisului şi gulagul siberian, în a doua jumătate a secolului trecut. Militant şi revoluţionar, gangster şi scriitor subversiv, om al străzii şi major-dom în reşedinţa unui miliardar din Manhattan, poet recalcitrant şi frondeur, dar gata să-şi sacrifice idealurile politice în faţa unei femei superbe. «Limonov: The Ballad» va fi proiectat la Cinema Victoria, pe 3 noiembrie.
Titre original : « Limonov : The Ballad »
Durée : 138 minutes
Année : 2024
Pays : France / Italie / Espagne
Réalisateur : Kirill Serebrennikov
Scénario : Kirill Serebrennikov, Paweł Pawlikowski et Ben Hopkins
Note : 6.5/10
Kirill Serebrennikov est sans contexte l'un des réalisateurs contemporains les plus importants venant de Russie. Il possède une carrière très prolifique avec, évidemment, des films, mais aussi des pièces de théâtre, des ballets, des opéras, des clips musicaux et des séries télé. Il a aussi beaucoup œuvré pour la culture dans son pays, étant notamment directeur artistique du Théâtre Gogol de Moscou. En tant que cinéaste, il est derrière plusieurs films acclamés comme « The Student », « Leto » (à voir absolument), « La fièvre de Petrov » ou « La Femme de Tchaïkovski », tous sélectionnés au Festival de Cannes.
Mais Serebrennikov est aussi connu pour sa critique contre le gouvernement russe, supportant les droits LGBTQ au pays et contre l'Invasion de la Crimée en 2014. À un point qu'en 2017, il est faussement accusé de détournement de fonds et est assigné à résidence. En guise de soutien, le Festival de Cannes mettait une place en son nom à la projection de son film. Sa peine s'est terminée en 2022, ce qui lui a donné l'occasion de réaliser son premier film en anglais, « Limonov: The Ballad ».
Écrivain russe
Le réalisateur s'attaque ici à un gros morceau, un biopic sur Édouard Limonov, un écrivain et poète russe à la vie bien remplie, immigrant à New York où il deviendra sans-abri puis domestique, fera une carrière artistique en France et retournera en Russie où il dirigera le Parti National-Bolchévique, un groupe politique extrémiste. Il finira par aller en prison, puis soutiendra le régime de Poutine lors de l'Invasion de la Crimée.
Un sujet de base très intéressant pour le réalisateur dont la philosophie est contraire à son personnage principal. Le film, d'ailleurs, adapte le roman « Limonov » d'Emmanuel Carrère, qui fait même un petit caméo lors d'une scène. Une bonne partie du long-métrage se concentre sur la vie new-yorkaise de l'artiste, avec ses difficultés d'être publié, ses problèmes avec sa femme de l'époque et les difficultés de s'adapter au mode de vie américain capitaliste, surtout quand il vient de l'Union soviétique.
Le film brille sur plusieurs aspects, notamment avec son acteur principal. Ben Wishaw (Q des derniers James Bond) offre une des interprétations de sa vie dans le rôle-titre, incarnant parfaitement cet homme qui se permet tous les excès et au comportement imprévisible.
Mais c'est la mise en scène de Serebrennikov qui fait en sorte que le film mérite d'être vu. Il fait ici preuve de grande créativité avec sa caméra, jouant avec le ratio et les images d'archives et utilisant toutes sortes de transitions. Cela représente bien l'esprit dissident, voire punk, d'Édouard Limonov. Le film contient aussi de magnifiques séquences en plans-séquences. L'une qui rappelle les séquences musicales de « Leto » et une autre où Limonov se promène dans un New York en ruines, traversant les années 80 représentées par des séquences d'archives, le tout sur une chanson des « Sex Pistols ». Un grand moment de cinéma qui aurait mérité le Prix de la mise en scène à Cannes et, ainsi, un premier prix pour le cinéaste.
Cependant, avec toutes ces prouesses de réalisation, on peut penser que le film se base plus sur la forme que sur le fond. Serebrennikov a en effet du mal à cerner la figure d'Édouard Limonov. Le film nous le présente longtemps comme un artiste incompris, puis contre quelqu'un de profondément nihiliste quand il trouve le succès, puis très rapidement comme un leader politique aux ambitions extrémistes, la partie qui nous intéresse le plus, mais arrive à la fin. Le film ne nous donne pas vraiment les pistes pour comprendre cette figure, où il aurait mal tourné et qu'est-ce qui aurait pu le mettre dans une autre voie. C'est sûrement volontaire de nous faire comprendre que la personnalité de l'homme est indiscernable, mais c'est dommage qu'un réalisateur reconnu pour ses propos politiques ne s'y intéresse pas, surtout quand il parle de quelqu'un avec des avis contraires aux siennes. La dernière scène nous propose quand même une piste intéressante, transformant la sortie héroïque de Limonov en une sorte d'acte des médias.
« Limonov : The Ballad » reste un film très intéressant. Même si son propos laisse perplexe, on peut être charmé par le reste du film, notamment la réalisation de Kirill Serebrennikov, dont les films méritent de sortir plus des sentiers des festivals afin de toucher un public plus large.
« Limonov : the balad » est présenté au FNC les 17 et 19 octobre 2024.
35. Ljubljanski filmski festival (LIFFE) • 13–24 november 2024
Limonov: The Ballad
Limonov: The Ballad
Vznemirljiva biografija ruskega pisatelja Eduarda Limonova, znanega po burnem zasebnem življenju, presenetljivih političnih preobrazbah ter selitvah med Sovjetsko zvezo, Evropo in ZDA.
Eduard Limonov (1943–2020) je bil v življenju marsikaj: pisatelj, poet, politični voditelj, punker, revolucionar, izobčenec, nasilnež, vojni huskač, ljubitelj lepih žensk in celo butler milijonarju na Manhattnu. Vse to življenje je še danes zavito v mistiko, saj o njem največ vemo prav po zaslugi pisateljevega lastnega mitologiziranja. V filmu Kirila Serebrenikova sledimo njegovi poti iz Sovjetske zveze v ZDA, kjer pristane na cesti, a ga srečno naključje napoti v Pariz, po padcu berlinskega zidu pa nazaj v Rusijo, kjer ustanovi Nacionalno boljševiško stranko. Film je bil posnet po predlogi biografskega romana Limonov avtorja Emmanuela Carrera iz leta 2011.
«Ben Whishaw še nikoli ni imel tako kompleksne in protislovne vloge, kot je Limonov, a se je izkazal s preobrazbo, skrajno prepričljivo v prikazu, kako lahko uničujoč narcisizem romantični obup sprevrne v nekaj gršega in bolj mračno depresivnega. Njegova igra je kot fascinanten počasen posnetek avtomobilske nesreče: usoda, zapisana pogubi, veličastno vrtinčenje vse do strmoglavega konca».
(Isaac Feldberg, Little White Lies)
O režiserju
Kiril Serebrenikov. Rojen leta 1969 v Rostovu na Donu (Rusija). Deluje kot gledališki, televizijski in filmski režiser. Leta 2012 je postal umetniški direktor moskovskega gledališča Gogolj. Njegov film «Učenec» se je 2016 uvrstil na filmski festival v Cannesu. Leta 2017 so Serebrenikova aretirali, zato je film «Poletje» končal v hišnem priporu. Leta 2022 so ga oprostili vseh obtožb, zato je lahko zapustil Rusijo in ustvarjanje nadaljeval v tujini.
Filmografija
2005 Postelnje sceni (Bed Stories)
2006 Izobražaja žertvu (Playing the Victim)
2012 Izmena (Betrayal)
2016 (M)učenik (The Student/Učenec)
2018 Leto (The Summer/Poletje)
2022 Žena Čajkovskogo (Tchaikovsky's Wife)
2024 Limonov: The Ballad (Limonov: The Ballad of Eddie/Balada o Limonovu)
Sekcija: PREDPREMIERE Režija: Kiril Serebrenikov Država, letnica: Italija, Španija, Francija, 2024 Trajanje filma: 138 minut Podnapisi: slovenščina Jezik: angleščina Scenarij: Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kiril Serebrenikov, Emmanuel Carrere (knjiga) Fotografija: Roman Vasjanov Glasba: Massimo Pupillo Igrajo: Ben Whishaw (Eddie), Viktoria Mirošničenko (Elena), Tomas Arana (Stephen), Corrado Invernizzi (Lonja), Evgenij Mironov (Kuznecov), Andrej Burkovski (pesnik), Maša Maškova (Ana), Odin Lund Biron (Ethan) Producent: Wildside & Fremantle info@wildside.it Distribucija: Fivia d.o.o. cenex@siol.net Prodaja: Vision Distribution marcello.bisceglie@visiondistribution.it
Ogled filma v kinematografih:
15.11.2024
petek
11:00
Kinodvor
5,50€
Kolodvorska ulica 13,
1000 Ljubljana, Slovenia
18.11.2024
ponedeljek
20:00
Maribox
6,00€
Trg Leona Štuklja 2,
2000 Maribor, Slovenia
20.11.2024
sreda
14:45
Kino Bežigrad
5,50€
Linhartova cesta 11,
1000 Ljubljana, Slovenia
24.11.2024
nedelja
21:00
Linhartova dvorana
7,00€
Cankarjev dom, Prešernova cesta 10,
1000 Ljubljana, Slovenia
Ogled filma preko sistema VOD:
Obvestilo
storitev VOD za izbrani film ni omogočena
35. Ljubljanski filmski festival (LIFFE) • November 13–24, 2024
Limonov: The Ballad
Balada o Limonovu
A thrilling biography of the Russian writer Eduard Limonov, known for his turbulent private life, astonishing political transmutations and migrations between the Soviet Union, Europe and the USA.
Eduard Limonov (1943–2020) switched between many identities in his lifetime: A poet, exile, political leader, a revolutionary militant, a thug, an underground writer, a butler to a millionaire in Manhattan. But also a lover of beautiful women, a political agitator and a novelist who wrote of his own greatness. Limonov lived many lives, although much of what he said about himself has been contested as questionable self-mythologising — which only adds to his mystique. Eduard Limonov's life story is a journey through Russia (where he founded the National Bolshevik Party), America and Europe. It is based on Emmanuel Carère's 2011 book Limonov, a novelized biography of the Russian dissident.
«Ben Whishaw has never had a role quite as complex and contradictory as that of Limonov, and he rises to the occasion with a transformative lead turn that's most compelling in its depiction of how malignant narcissism can sour romantic desperation into something uglier and more grimly depressing. It's a fascinating, slow-motion car crash of a performance: destined for destruction, spiralling magnificently all the way down».
(Isaac Feldberg, Little White Lies)
About director
Kiril Serebrenikov. Born in 1969 in Russia, in Rostov-on-Don. A Russian theatre, television and film director, Serebrennikov has been Artistic Director of the Gogol Center in Moscow since 2012. In 2016, «The Student» premiered at the Cannes Film Festival. In 2017, Serebrennikov was arrested during the production of «The Summer», and edited his film under house arrest. In 2022, acquitted of all charges, he emigrated from Russia to continue his work abroad.
Filmography
2005 Postelnje sceni (Bed Stories)
2006 Izobražaja žertvu (Playing the Victim)
2012 Izmena (Betrayal)
2016 (M)učenik (The Student/Učenec)
2018 Leto (The Summer/Poletje)
2022 Žena Čajkovskogo (Tchaikovsky's Wife)
2024 Limonov: The Ballad (Limonov: The Ballad of Eddie/Balada o Limonovu)
Section: AVANTPREMIERES Directed by: Kiril Serebrenikov Country, year: Italy, Spain, France, 2024 Length: 138 minutes Subtitles: Slovenian Language: English Screenplay: Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kiril Serebrenikov, Emmanuel Carrere (knjiga) Cinematography: Roman Vasjanov Music: Massimo Pupillo Cast: Ben Whishaw (Eddie), Viktoria Mirošničenko (Elena), Tomas Arana (Stephen), Corrado Invernizzi (Lonja), Evgenij Mironov (Kuznecov), Andrej Burkovski (pesnik), Maša Maškova (Ana), Odin Lund Biron (Ethan) Producent: Wildside & Fremantle info@wildside.it Distribution: Fivia d.o.o. cenex@siol.net Sales: Vision Distribution marcello.bisceglie@visiondistribution.it
Screening in cinema:
15.11.2024
friday
11:00
Kinodvor Cinema
5,50€
Kolodvorska ulica 13,
1000 Ljubljana, Slovenia
18.11.2024
monday
20:00
Maribox
6,00€
Trg Leona Štuklja 2,
2000 Maribor, Slovenia
20.11.2024
wednesday
14:45
Kino Bežigrad
5,50€
Linhartova cesta 11,
1000 Ljubljana, Slovenia
24.11.2024
sunday
21:00
Linhart Hall
7,00€
Cankarjev dom, Prešernova cesta 10,
1000 Ljubljana, Slovenia
VOD service:
Notice
Please note that this film is not available as VOD service.
Playhouse Cinema TLV | Кино в Израиле • playhouse_tlv | Tel Aviv, Israel
Планируем эксклюзивный предпоказ нового фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке» в Тель-Авиве. Голосуйте и пишите в комментариях, кто ждет показа?
Limonov: The Ballad, red. Kirill Serebrennikov, Italija, Francuska, Španjolska, 2024.
Kirill Srebrennikov («Petrov's Flu», 2017; «Tchaikovsky's Wife», 2022) imao je zavidnu karijeru u Rusiji kao filmski i kazališni redatelj te scenograf, što se promijenilo 2017. godine kada su ga ruske vlasti uhitile zbog navodnih financijskih malverzacija te je dvije godine proveo u kućnom pritvoru, no sudska trakavica tada nije završila pa je proces potrajao do 2022. godine, nakon čega je autor napustio Rusiju. Mnogi smatraju da je pravni progon Srebrennikova bio rezultat njegova zamjeranja ruskom političkom establišmentu s čijim se stavovima razilazio, kao što se i njegov protagonist ne slaže sa sovjetskom politikom i književnim krugovima. «Limonov» (2024) njegov je prvi film koji je u potpunosti rađen izvan Rusije, u francusko-švicarsko-talijanskoj koprodukciji, premda se bavi ruskom tematikom i problematikom te predstavlja ekranizaciju istoimenoga biografskog romana Emmanuela Carrerea.
Limonov iz naslova opskurni je ruski književnik i političar Eduard Limonov, rođen Savenko (prezime je skovao prema ruskom slengu u kojem limonka znači ručna granata, a što bi trebalo upućivati na njegov antiestablišment karakter koji se bunio protiv sovjetskoga mainstreama) koji je imao osebujan i dinamičan život kako u Sovjetskom Savezu, koji je napustio 1974. godine, pa tako i na Zapadu, iz kojega se u Rusiju vratio 1991. godine, dakle nakon raspada Saveza i njegovih političkih struktura. Film naglasak stavlja na aspekt protagonistova života upravo između odlaska i povratka, kada je živio u migraciji.
Srebrennikov nastoji rekreirati Limonovljev životni put tako da izbjegne opća mjesta i zamke biografskoga žanra, a tu mu najviše koriste vizualna i formalna poigravanja, a manje narativna inovativnost. Priča započinje protagonistovim povratkom u Rusiju 1991. godine, kada održava konferenciju za novinare, gdje se proglašava ruskim nacionalistom. Ta pozna faza njegova života i djelovanja, od devedesetih godina prošloga stoljeća do smrti 2020. godine, u filmu je u potpunosti zaobiđena. Fašistički impulsi njegova djelovanja, antisemitizam, nacionalistička podrška ruskoj aneksiji Krima te agresiji na Ukrajinu, kao i podrška bosanskim Srbima u ratu u Bosni i Hercegovini sasvim su izostavljeni iz filma. Kao što je protagonist bio tijekom života kontradiktoran po pitanju vlastitih političkih i životnih stavova te svjetonazora, tako je i redatelj proturječan s obzirom na protagonista te pristup građi.
Naravno, od umjetničkoga djela poput filma ne zahtijevamo da zauzima stav, niti redatelj nužno mora sugerirati svoje mišljenje o predmetu bavljenja, no ipak znakovitim ostaje činjenica je cijeli jedan segment života protagonista izostavljen i zaobiđen, da ne kažem sasvim prešućen. Cjelina je ionako predugačka u trajanju od gotovo sto četrdeset minuta pa bi razmatranje dodatnih triju desetljeća života svakako opteretilo priču, no u tom slučaju bi format miniserije bio prikladniji za ovakvu vrstu materijala. Redatelju je ujedno možda bilo nelagodno i teško baviti se problematičnim aspektima protagonistova života jer segmenti koji su uzeti u obzir ionako su sami po sebi kontroverzni, a možda bi zahtijevali i drugačiji pristup.
Nakon Limonovljeva povratka u Rusiju slijedi analepsa koja nas vraća u šezdesete godine i njegovu mladost, kada je kao radnik radio u tvornici u Harkivu. Dobivamo maglovite naznake psihičkih problema jer ga je majka strpala na psihijatriju, te nezadovoljstva radnim okruženjem u kojem se ne može razvijati njegov spisateljski talent. Stoga je naredna postaja Moskva i njezini salonski književni krugovi gdje upoznaje Elenu, koja mu postaje ljubavnica, no nikako se ne uspijeva probiti u književni establišment. Zbog javnoga i književnoga djelovanja protagonist biva prognan iz Sovjetskoga Saveza pa završava s Elenom u New Yorku sedamdesetih godina dvadesetoga stoljeća, boemski živeći u opskurnim stanovima te se družeći s ljudima s dna društvene ljestvice, odnosno socijalnim otpadnicima. Pritom u jednom trenutku postaje posluga bogatom poslovnom čovjeku u New Yorku da bi naposljetku završio u Parizu, gdje se počinje kretati u intelektualnim i književnim krugovima te stječe dugo žuđeno priznanje i slavu, no njegov eksplozivan temperament neprestano mu stvara nepremostive probleme.
Priča završava gdje i započinje, u Rusiji 1991. godine, na konferenciji za novinare, čime se sugerira da je Limonov napravio puni krug te kreće naredna životna etapa u koju gledatelj nema uvid. Ben Whishsaw («Skyfall», «Cloud Atlas», «Spectre», «Paddington») energično je utjelovio naslovnoga protagonista kroz nekoliko desetljeća njegova života, živopisno podcrtavajući njegovu energičnost, proturječja, buran temperament te naznake psihičkih problema, pa njegova glumačka kreacija nosi film.
Segmenti prošlosti izneseni su u linearno-kronološkoj maniri, no unatoč tome film djeluje digresivno i epizodično, što ostavlja dojam da cjelini nedostaje koherentnosti. Rezultat je to redateljeva postupka koje postaje u životu protagonista — a one su mahom povezane uz konkretne urbane lokalitete (Harkiv, Moskva, New York, Pariz), doživljava kao izdvojene etape u životu lika, epizode, koje nisu nužno povezane te kao takve ne moraju doprinositi razvoju lika i njegovih stavova. Navedeno je sugerirano i formalnom podjelom filma u poglavlja. Spomenutom dojmu doprinose i stilska te formalna poigravanja kojima djelo vrvi, a na temelju kojih je svako poglavlje izdiferencirano. U skladu je to s portretiranjem protagonista pa formalni i stilski odabiri također postaju postupci karakterizacije lika te oslikavanja njegova života i svjetonazora.
Redatelj tako odjeljuje poglavlja umetcima s riječima i animacijom, sklon je dugim kadrovima snimanima kamerom iz ruke koji prate protagonista, poigrava se formatima i bojom, koristi metafilmske postupke te filmske reference, pa je primjerice New York sedamdesetih godina prošloga stoljeća upravo onakav kakav ga pamtimo iz onovremenih djela američke kinematografije. Stiliziran postupak koji se neprestano koristi te upućuje na sebe je ulazak i izlazak protagonista iz prostorija. Nekonvencionalni formalni i stilski odabiri podcrtavaju nekonvencionalnost životnoga puta, a njihova baroknost te napadne izmjene u tonu filma sugeriraju ne samo prostorno-vremenske skokove nego i naprasne promjene u stavovima i životnim odabirima Limonova kao i njihove proturječnosti. Energičan redateljski rukopis Srebrennikova tako prati impulzivnost lika koji se ne pronalazi u zadanim društvenim, političkim i umjetničkim okvirima.
«Лимонов — и като текст, и като биографична фигура — е изключително попадение за Карер… Син на дребен украински чекист, Едуард Вениаминович Савенко минава през поредица метаморфози, каквито сякаш не е в състояние да побере един човешки живот: начинаещ бандит из улиците на Харков, непризнат певец на московския ъндърграунд в годините на Брежневия застой, отчаян пияница и либертарианец, иконом на милиардер в Ню Йорк, моден писател в Париж през 80-те години, военен престъпник от лагера на Радован Караджич в началото на 90-те, политик и съратник на Гари Каспаров, основател и харизматичен водач на крайнодясната, профашистка партия на национал-болшевиките, затворник и кандидат-президент… Ако имахме нещо подобно в България, още утре бих захвърлила критиката, за да напиша биографичен роман».
Проф. Милена Кирова в рецензия за «Лимонов» на Еманюел Карер, издадена у нас през 2017 г. в превод на Росица Ташева.
Екранизацията на Кирил Серебренников спечели голямата награда за пълнометражен игрален филм на десетото издание на Синелибри!
Когда позвал на день рождения друзей из разных периодов своей жизни
«Telegram», 13.06.2021
Кирилл Серебренников: …это не вполне Лимонов, Эдуард Вениаминович Лимонов, которого я там пару раз встречал…
«YouTube. вДудь», 21.07.2022
Mario Gianani: We were looking for alternatives, for Russian directors. An agent put us in contact with Kirill Serebrennikov and it was a fantastic meeting. We asked him if he knew the character of Limonov and he pulled out a picture, showing himself as an 18-year-old next to the real Limonov.
«Deadline», 04.09.2022
Sonia Devillers: Vous avez connu personnellement Limonov? Vous l'avez rencontré? Ça a été un mythe pour beaucoup de gens. Non ? Jamais ? Jamais ? Jamais vous l'avez rencontré ?
Kirill Serebrennikov: Non.
Sonia Devillers: Comment c'est possible ?
Kirill Serebrennikov: Non, en fait, non, non, je le sais pas.
«France Inter», 21.05.2024
Магдалена Курапина: При мне лично, ещё в две тысячи как раз тогда восьмом году, он [Лимонов] в мою, скажем так, бытность, все несколько месяцев, когда мы вместе жили, он встречался с Серебренниковым.
«YouTube. Alexander Chantsev», 31.05.2024 года
Kirill Serebrennikov: I never met him.
«The Moscow Times», 17.07.2024
Kirill Serebrennikov: Je ne l'ai jamais rencontré personnellement….
« Le Temps », 01.11.2024
— L'avez-vous rencontré personnellement ?
Kirill Serebrennikov: À une époque, je le croisais dans des soirées mondaines avec sa très belle femme, Katia Volkova. Il écrivait alors pour des magazines sur papier glacé. Ce n'était pas vraiment conforme à sa rhétorique antibourgeoise ! Je ne lui ai jamais parlé. Il est pourtant venu voir un de mes spectacles, « Ordures », d'après Zakhar Prilepine. C'est d'ailleurs étonnant d'y repenser, maintenant, bien des années plus tard, car il s'agissait d'un spectacle politique très fort, inimaginable dans la Russie d'aujourd'hui. Après la représentation, on avait fait une photo ensemble. Limonov était comme une statue, un bouddha descendu de son piédestal. On n'a pas échangé un mot et je dois avouer que je n'en avais pas eu très envie.
« Pathé », 12 novembre 2024
Эдуард Лимонов и Кирилл Серебренников на первом показе спектакля «Отморозки».
Школа-студия МХАТ. 26 февраля 2011 года.
Филмът на режисьора Кирил Серебренников отвежда през втората половина на XX век, за да разкаже скандалната история на Едуард Лимонов (1943–2020) — радикален съветски поет, който се превръща в скитник — в Ню Йорк, сензация — във Франция, и политически антигерой — в Русия.
Италианско-френско-испанската 138-минутна биографична драма «Лимонов» спечели голямата награда за майсторска литературна адаптация в конкурса за пълнометражен игрален филм на «Синелибри».
Фаворитът на журито бе обявен снощи от неговия председател Мария Бакалова.
Международно жури CineLibri 2024:
Кристин Льоненс, Ан Кюсак, Мария Бакалова и Игнасио Серикио.
(Снимка: Минко Чернев/БТА)
Филмът на режисьора Кирил Серебренников отвежда през втората половина на XX век, за да разкаже скандалната история на Едуард Лимонов (1943–2020) — радикален съветски поет, който се превръща в скитник — в Ню Йорк, сензация — във Франция, и политически антигерой — в Русия.
Беше труден избор, но всички сме съгласни, че наградата тази година трябва да спечели адаптацията по биографичния роман на Еманюел Карер, каза Бакалова. Журито оценява изключително органичното и харизматично превъплъщение на Бен Уишоу и въздействащата съвременна кинематография, каза тя.
«Серебренников благодари от сърце — със записано в автобус видео, чието качество не позволява да бъде излъчено»,
каза Жаклин Вагенщайн — създател, директор и селекционер на «Синелибри». Режисьорът казва, че тази изключително щастлива новина идва в тъжен момент, което е повдигнало духа му, за което безкрайно благодари.
Специална награда получи «Майстора и Маргарита» (Русия, Хърватия) на режисьора Михаил Локшин, екранизация по едноименния роман на Михаил Булгаков.
«Всички единодушно избрахме «Лимонов», но почувствахме, че трябва да дадем и една специална награда. Не само визуално, кинематографично, но също така заради костюмите, ролите са фантастични, както и заради темата за любовта. Искам да поздравя режисьора, който е поел голям риск, но също така е успял»,
каза Игнасио Серикио — член на журито.
⟨…⟩
На церемонията тази вечер присъстваха още двама от членовете на международното жури — Ан Кюсак и Кристин Льоненс.
«Уилям Фокнър: Миналото никога не умира» (режисьор и сценарист — Майкъл Модак-Труран) получи голямата награда в конкурса за документален филм.
«Това не е просто биографичен разказ за големия писател. Това е филм, който осветява неговото място в американската и световната литература, а същевременно и неговата гражданска позиция по някои най-важни проблеми на американското общество, в това число, расовата равнопоставеност и човешките права».
Смятаме, че този филм, а и други подобни на него, с такъв висок коефициент на силно зрителско въздействие, правят чест и украсяват селекцията на «Синелибри», каза проф. Божидар Манов, член на журито. Наградата бе приета от изпълнителния продуцент на лентата — Анита Модак-Труран.
«Това означава много за нас. Ние работихме доста по този филм. Благодаря, България, че оценявате Уилям Фокнър»,
каза тя.
Специална награда получи «Монумент на любовта» на режисьора с български корени Джейкъб Комфорти.
«Този емоционален разказ за съдбата на българските евреи разказва различната история на семейство Комфорти и напомня за силата на човешката доброта, и за забравената чиста любов между хората».
Филмът се отличава със своята неочаквана поетичност, която избуява като минзухар на фона на драматичните събития от времето на Холокоста, пленява ги със скритите послания — от случайните надписи по улиците, с целувката на българската учителка и нейната еврейска ученичка, със сгъстяването на облаците над главата на главната героиня.
«Монумент на любовта» е болезнено важен филм за миналото, което може да се повтори, филм-предупреждение за опасността отново да се окажем от погрешната страна на барикадата, филм-напомняне, че борбата с тоталитаризма и фашизма не е приключила, че изборът отново е в нашите ръце и той се заключава в това дали ще изберем монумента на разрухата или ще построим, най-после и веднъж завинаги, монумента на любовта», се казва в мотивите на журито. На български език, Джейкъб Комфорти благодари за наградата във видео, което беше прожектирано по време на церемонията.
Вечерта продължи с едно първите в света излъчвания на първия англоезичен филм на Педро Алмодовар — «Съседната стая».
Международно жури с председател Мария Бакалова го избра сред 10-те предложения.
Италианско-френско-испанската 138-минутна биографична драма «Лимонов» спечели голямата награда за майсторска адаптация на десетия фестивал «Синелибри». Фаворитът на журито бе обявен снощи в зала 1 на НДК от неговия председател Мария Бакалова. Той се състезаваше с още девет пълнометражни игрални филма по литературни творби, сред които «Майсторът и Маргарита», «Добър ден, тъга», «Сент-Екзюпери», «Бел», «Ру», «Плуване към дома».
Филмът на режисьора Кирил Серебренников отвежда през втората половина на XX век, за да разкаже скандалната история на Едуард Лимонов (1943–2020) — радикален съветски поет, който се превръща в скитник — в Ню Йорк, в сензация — във Франция, и в политически антигерой — в Русия след промените. Самият Серебренников, дисидент в родината си, я напусна след началото на войната в Украйна и сега работи в Германия и Франция.
Беше труден избор, но всички сме съгласни, че наградата тази година трябва да спечели адаптацията по биографичния роман на Еманюел Карер, каза Бакалова. Журито оценява изключително органичното и харизматично превъплъщение на Бен Уишоу и въздействащата съвременна кинематография, каза тя.
«Серебренников благодари от сърце — със записано в автобус видео, чието качество не позволява да бъде излъчено»,
каза Жаклин Вагенщайн — създател, директор и селекционер на «Синелибри».
«Режисьорът казва, че тази изключително щастлива новина идва в тъжен момент, което е повдигнало духа му, за което безкрайно благодари».
Специална награда получи «Майстора и Маргарита» (Русия, Хърватия) на режисьора Михаил Локшин, екранизация по едноименния роман на Михаил Булгаков. И този филм разбуни духовете в Путинова Русия, където бе приет като критика срещу режима.
«Всички единодушно избрахме «Лимонов», но почувствахме, че трябва да дадем и една специална награда. Не само визуално, кинематографично, но също така заради костюмите, ролите са фантастични, както и заради темата за любовта. Искам да поздравя режисьора, който е поел голям риск, но също така е успял»,
каза Игнасио Серикио — член на журито.
⟨…⟩
На церемонията тази вечер присъстваха още двама от членовете на международното жури — актрисата и певица Ан Кюсак и писателката Кристин Льоненс, по чиято книга е създаден награденият с «Оскар» сценарий на «Джоджо заека». Член на журито бе и германският писател Даниел Келман, който не можа да пристигне в София поради разболяване от ковид, но изгледа всички филми и участва с гласа си.
«Уилям Фокнър: Миналото никога не умира» (режисьор и сценарист — Майкъл Модак-Труран) бе награден в конкурса за документален филм. Статуетката бе приета от изпълнителния му продуцент Анита Модак-Труран.
Специална награда в документалния конкурс получи «Монумент на любовта» на режисьора с български корени Джейкъб Комфорти. «Монумент на любовта» е болезнено важен филм за миналото, което може да се повтори, филм-предупреждение за опасността отново да се окажем от погрешната страна на барикадата, филм-напомняне, че борбата с тоталитаризма и фашизма не е приключила, че изборът отново е в нашите ръце и той се заключава в това дали ще изберем монумента на разрухата или ще построим, най-после и веднъж завинаги, монумента на любовта», се казва в мотивите на журито. На български език Джаки Комфорти благодари за наградата във видео, което беше прожектирано по време на церемонията.
Вечерта завърши с прожекция на «Съседната стая» — новият филм на Педро Алмодовар, който през септември спечели «Златен лъв» във Венеция.
Фестивалът «Синелибри» продължава с прожекции до 3 ноември.
…Следва културно посредничество и комуникации, филология и европеистика в Париж и завършва с две бакалавърски и една магистърска степен… След като завършва докторантура по европеистика в Париж, Жаклин Вагенщайн се връща в България, за да продължи работата си в семейното издателство «Колибри»… Тя разширява дейността му в различни области на изкуствата и основава компанията за продуциране и дистрибуция на филми «Синелибри». Жаклин е инициатор и организатор на международния кинофестивал за адаптации на литературни произведения «Синелибри»…
Cinelibri (25.10.2024)
Award certificate
International competition
for best feature film 2024
First place
Kirill Serebrennikov
«Limonov: The Ballad of Eddie»
Passion Review è una rubrica in cui si parla delle ultime uscite cinematografiche. Oggi tocca a Limonov, pellicola del 2024, presentata a Cannes 77, diretta da Kirill Serebrennikov. Film biopic sullo scrittore russo Edward Limonov. Personaggio originale, estremo e pazzoide che si mescola a dovere con lo stile unico e incisivo della pellicola. Si mostra la vita di questo personaggi dall'Ucraina, passando per il tentativo di raggiungere il sogno americo, poi in Francia e infine in Russia in cui abbraccerà la sua deriva rivoluzionaria. Un film poliedrico e che difficilmente può andare incontro al palato di tutti, ma sarà riuscito a distinguersi tra la marea di biopic apatici e incolori?
«Limonov: Balada lui Eddie» este filmul vazut DUPA marele Megalopolis (despre care voi scrie ulterior), in a doua zi a festivalului Les Films de Cannes a Bucarest 2024. El a rulat si la TIFF 2024, dar acolo nici macar nu-l detectasem. Probabil a fost in acelasi timp cu un film mult asteptat, asa ca nici macar nu m-am mai uitat despre ce-i vorba. In marea selectie a TIFF, filmul a fost exact cum era poetul Limonov in marele New York: o picatura intr-un ocean.
«Limonov: Balada lui Eddie» ne spune povestea fabuloasa a scriitorului sovietic Eduard Veniaminovich Savenko Limonov. Primele 3 sunt numele lui din buletin, ultimul este pseudonimul pe care si l-a luat.
Un poet sovietic, care a plecat din URSS nu pentru ca era disident, nu pentru ca ura oranduirea socialista, Limonov a ajuns in SUA si apoi in Paris. Nu a criticat niciodata guvernul comunist din tara sa natala, insa a revenit in URSS in 1991, cand a infiintat un partid … bolsevic. Desi la baza a fost poet, el a scris si romane, cel mai vandut fiind romanul de debut: «It's me, Eddie. A fictional memoir».
Nu intru in detaliile legate de adevarata viata a poetului. In film nu ni se vorbeste deloc despre implicarea sa in razboiul yougoslav. Insa nu despre realitate vreau sa vorbesc, ci despre personaj in sine.
Limonov este un suflet de poet (de artist) atipic. El a iubit, el s-a bucurat de libertate, dar in sufletul sau a ramas sovietic. Nu rus, nu ucrainean (caci a lucrat cativa ani in Harkov, in actuala Ucraina), ci SOVIETIC.
Filmul il mitizeaza, il transforma pe Limonov intr-un erou, intr-un geniu neinteles. Pentru mine, Limonov a fost si un om alt altei epoci, un om care a refuzat sa inteleaga schimbarile din jurul sau, care a refuzat sa inteleaga lumea in care traieste.
Daca ma intrebati pe mine, un astfel de om este mai periculos decat un prost nebun. Un om destept, cult, cu carisma, care poate pacali usor, care poate manipula, care este fascinant in felul sau. Si pe care unul ca mine nu-l va putea intelege niciodata.
Nu stiu ce impact va avea (ori deja a avut) filmul «Limonov: Balada lui Eddie» in contextul razboiului din Ucraina. Nu stiu cum va fi el primit la Kiev ori la Moscova, nu stiu cum va fi primit la Chisinau ori la Tbilisi, habar n-am cum este omul privit la Zagreb, Belgrad ori Sarajevo, dar cert este ca omul este un personaj. Pe care inainte sa-l idolatrizam ori sa-l repudiem ar trebui sa-l intelegem.
De fapt, cam asta-i problema multor occidentali vizavi de rusi: ii repudiaza, ii dispretuiesc, fara sa incerce sa-i inteleaga. Poti dispretui pe cineva care-ti face rau, pot accepta asta, dar nu-l poti invinge daca nu-l cunosti. Unii cred ca pot, eu am dubii.
Revenind la partea cinematografica, trebuie sa mai subliniez ceva: regizorul filmului «Limonov: Balada lui Eddie» este Kirill Serebrennikov, omul fiind in sine UN PERSONAJ. Un regizor de teatru si de film GAY intr-o Rusie ultraconservatoare, regizor care se incapataneaza sa produca filme si spectacole in RUSIA NATALA nu poate fi altceva decat un personaj. Daca este unul pozitiv sau negativ ramane sa decida fiecare spectator in parte.
Personal, am apreciat filmul lui Kirill Serebrennikov, «Limonov: Balada lui Eddie», pe care-l consider fascinant si deopotriva necesar. Poate fi analizat si istoric, dar si separat, strict cinematografic. Personajul este ofertant, regizorul care ne propune acest film este si el controversat, iar perioada in care filmul a aparut este si ea «ofertanta». Eu l-am vazut la festivalulLes Films de Cannes a Bucarest 2024, proiectia sa terminandu-se candva dupa ora 23:00. Putinii spectatori au parasit tacuti sala de cinema, niciunul neavand curajul sa spuna ceva, macar sa intrebe ceva. Un film care te pune pe ganduri, care-ti pune o tona de intrebari fara sa incerce macar sa raspunda la vreuna.
«Limonov: Balada lui Eddie» va intra si in circuitul normal al cinematografelor romanesti din 24 ianuarie 2025, fiind adus in tara noastra de «Transilvania Film».
«CinEmil» (Placerea de a fi Cinefil), 27 octombrie 2024
На официалната церемония по награждаване, която се проведе на 25 октомври, голямата награда за най-добър пълнометражен игрален филм по книга спечели филмът «Лимонов» на реж. Кирил Серебренников!
Международното жури в тазгодишния конкурс за пълнометражен филм бе представлявано от Мария Бакалова, Кристин Льоненс, Ан Кюсак, Игнасио Серикио и Даниел Келман. Те споделиха, че изборът е бил труден, но са успели да постигнат взаимно съгласие.
Мария Бакалова връчи голямата награда и обяви мотивите за избора на журито:
«Наградата печели филмът «Лимонов» на реж. Кирил Серебренников заради своя мощен и противоречив, но завладяващ персонаж, чиято необикновена «трансконтинентална» съдба осветява най-уязвимите страни на съвременните общества и излага на показ неудобни истини. Адаптация по биографичния роман на Еманюел Карер, този смел филм избира поезията като средство да разкаже шеметна приказка за свободата, издигайки на пиедестал творческия дух. Журито оценява изключително органичното и харизматично превъплъщение на Бен Уишоу в ролята на Едуард Лимонов и въздействащата съвременна кинематография».
Наградата бе приета от Илия Алеков, който стои начело на «Бета Филм» и представлява филма за България. Beta Film Ltd. ❤️
«Лимонов» може да гледате в рамките на Синелибри:
София:
• 29 октомври от 19:00 ч. в кино Люмиер
• 3 ноември от 19:30 ч. в Дом на киното
Пловдив:
• 1 ноември от 18:30 ч. в Lucky Дом на киното
Вечером в пятницу состоялось вручение наград кинолитературного фестиваля «Синелибри», показы которого проходят в разных городах Болгарии, включая Бургас.
Главный приз за мастерскую экранизацию получила итало-французско-испанская 138-минутная биографическая драма «Лимонов». Фильм основан на одноименном романе французского писателя Эммануэля Каррера и посвящен российскому писателю, поэту и политическому диссиденту Эдуарду Лимонову, который был основателем Национал-большевистской партии в России. Главную роль исполнил актер Бен Уишоу. Режиссер фиотма — россиянин Кирилл Серебренников, диссидент, покинувший Россию после начала войны на Украине и сейчас работающий в Германии и Франции.
По словам председателя жюри Марии Бакаловой, фильм рассказывает о том, как сосредоточиться на современных проблемах общества.
Специальную награду на конкурсе получил фильм «Мастер и Маргарита» — новая экранизация классического произведения Михаила Булгакова в постановке Михаила Локшина.
В конкурсе документального кино победителем стал фильм «Уильям Фолкнер: Прошлое никогда не умирает» (режиссер и сценарист — Майкл Модак-Труран). Специальную награду на конкурсе документального кино получил и фильм «Памятник любви» режиссера болгарского происхождения Якоба Комфорти.
Nel secolo delle grandi ideologie, quella di Ėduard Limonov è un'incendiaria parabola di eccessi e volontà di affermazione: una radicale favola individualista al tempo della Guerra fredda. Bastava questo materiale a plasmare un grande racconto: Emmanuel Carrère lo intuì, e nel 2011 pubblicò una delle sue opere più note. Oltre un decennio dopo, subentrando alla regia di un progetto di adattamento arenatosi più volte, Kirill Serebrennikov rilegge quell'epopea soprattutto come simbolo dei traumi subiti dalla Russia nel corso del '900, ma anche degli innumerevoli equivoci che di questo Paese l'Occidente continua a farsi. Rifugiandosi in un'estetica «cool» un po' manierata, «Limonov: The Ballad» riesce parzialmente in questa operazione, risentendo inevitabilmente dei colpi vibrati dalla storia di questi ultimi anni.
Cantore dello spirito, punk irredento, critico sovversivo, Ėduard Limonov si butta a capofitto nei vortici della storia della Guerra fredda. Operaio in fonderia a Kharkiv alla fine degli anni '60, da poeta emergente negli ambienti bohémien della città giunge a Mosca con l'obiettivo di consacrarsi e di raggiungere la fama. Qui incontra Elena, modella in vista tra i principali circoli artistici d'avanguardia, con cui instaura una relazione a base di sesso e continue promesse di gloria. Respinto dal sistema editoriale «ufficiale», si trasferisce con la compagna a New York dove, tra il 1975 e il 1977, la sua parabola lo vede passare da un'esistenza precaria alla strada, costringendolo a fare i conti con l'abbandono della stessa Lena. Nella Grande mela finisce per frequentare altri emarginati, mentre i suoi scritti dovranno attendere anni prima di essere pubblicati.
Il crollo del Muro lo coglie a Parigi, dov'è accolto come una sorta di intellettuale-star della dissidenza antisovietica; rientrato in patria nel 1990, si dedica a tour letterari in cui è celebrato come mito vivente di un mondo ormai passato, ma tutt'altro che morto. Critico nei confronti dell'ascesa di Vladimir Putin, si dichiarerà in seguito oppositore del nuovo regime, prima di appoggiare, da «nazionalista moderato», l'intervento in Donbass nel 2014; morirà nel 2020, appena prima che la Russia trascini nuovamente l'Occidente negli abissi della storia.
Figura in cui biografia e mito si intrecciano senza soluzione di continuità, gli estremi rappresentano la vera, e forse unica, cifra dell'esistenza di Limonov: una contraddittorietà tanto radicale quanto irrisolta, coerente soltanto nel suo livore sprezzante di ogni ordine imposto. Poeta libertario in patria, non conforme alle categorie convenzionali di «ufficiale» e «dissidente» con cui all'epoca il regime sovietico classifica artisti ed intellettuali, poi milieu alienato nella terra del trionfo del capitalismo e della democrazia, la condizione di Eddie/Ėdička corrisponde, più che ad un «essere nel tempo», ad una metafora, un fantasma della storia, e per certi versi l'incarnazione bizzarra e oscura delle nevrosi del mondo post-1989: la stessa presenza che, in una delle sequenze cult del film, corre con passo malfermo tra le rovine collassanti di una New York al neon e sul «tappeto» di una cronologia non ancora compiutamente elaborata.
Un comunista indipendente
Guardare alla vicenda umana ed intellettuale di Limonov significa costantemente confrontarsi con un doppio livello: da un lato, quello storico, che vede il giovane operaio Savenko lasciare la vita di provincia per affermarsi come artista ed intellettuale nella capitale, sotto lo pseudonimo che manterrà con la stessa ostinazione con cui rivendica la propria libertà, quindi diventare uno dei riferimenti più controversi della dissidenza sovietica tra Stati Uniti e Francia prima, e del putinismo poi; dall'altro, quello letterario, il cui esclusivo riferimento coincide con la biografia romanzata di Emmanuel Carrère, che insiste sul tratto «maledetto» del personaggio e sul suo indomito, radicale spirito di opposizione a tutte le ideologie, tranne una: quella del destino individuale.
Valori da cui deriva una duplice, incrollabile fede: in sé stesso e nella storia. Al di qua e al di là della «cortina di ferro», mentre la Guerra fredda accelera verso la sua conclusione e i nostalgici inveiscono inutilmente contro la Perestrojka di Gorbaciov, questo tratto costituisce il vero elemento distintivo del protagonista. Nietzschiano più che marxista, in Limonov si rintraccia addirittura uno slancio pasoliniano, che si manifesta in un paio di autodefinizioni («Io sono il passato, e il passato non ha nulla da insegnare al presente»; «Io sono un comunista indipendente»); un'idea di rivoluzione come predisposizione dello spirito, prima ancora che come strumento di lotta politica.
Tutti questi aspetti si innestano nella caratterizzazione di una sorta di eroe romantico fuori tempo, la cui fiamma ribelle è senz'altro ostacolata nella patria dell'ortodossia comunista, ma anche nella terra delle opportunità. Nel film, l'«essenza» del personaggio è resa soprattutto da soluzioni convenzionali, decisamente incentrate sulla figura e l'espressività di Ben Whishaw, e ben valorizzate in una fotografia dai toni scuri, che passa con disinvoltura dal bianco e nero dell'epopea moscovita al colore allucinato della New York underground di fine anni Settanta.
Fuck Solženicyn
Contestuale alla definitiva separazione dall'ortodossia (e all'esilio che ne consegue), il viaggio di Limonov a New York assume i tipici connotati della «tappa» da romanzo di formazione.
Dall'omologazione sovietica a quella capitalista il passo è tuttavia più breve di quanto atteso, con la differenza che a Manhattan il protagonista si riduce ad una sorta di predicatore dell'apocalisse, uno dei tanti. La «caduta» di Eddie nella città simbolo stesso della libertà è rovinosa, sul piano economico (dai lavoretti cui si dedica in attesa della consacrazione passa rapidamente alla condizione di senzatetto) e sentimentale (è abbandonato dalla stessa Lena, che, da modella corteggiata dagli atelier nei pressi di Washington Square accarezza il sogno di entrare nel mondo della moda, per poi ridursi a prostituta dei quartieri alti di Manhattan).
Nel periodo newyorkese, l'eccentrico outsider sperimenta di fatto una condizione di emarginato ben peggiore di quella lasciatasi alle spalle in patria, confrontandosi tutt'al più con bizzarri milieu, non certo con gli altri intellettuali espatriati che alla fine degli anni '70 riempiono le sale dei circoli letterari più chic: tra questi, proprio quell'Aleksandr Solženicyn che il protagonista disprezza come un nemico «ipocrita» della rivoluzione. Così, l'immagine tremolante del leggendario autore di «Arcipelago Gulag» sullo schermo di un televisore portatile nell'oscurità di una scena di sesso aleggia come uno spettro delle contraddizioni dello stesso, del conflitto tra il suo anelito alla celebrità e il suo rifiuto di qualsiasi compromesso; il simbolo di uno status che, per tutta la durata della sua permanenza negli USA, non può che continuare a rimirare da lontano, o — una volta entrato in servizio come domestico presso la casa di un facoltoso uomo d'affari — vederselo sfilare davanti, servendo da bere all'ennesimo, illustre ospite: manco a farlo apposta, l'ultimo letterato dissidente russo.
Fine della storia e altre imposture
L'approdo in Europa concede però a Limonov di recitare la parte che in America gli era stata negata. Romanziere celebrato come oscuro profeta della fine di un mondo, nel 1989 si trova a Parigi: ospite di trasmissioni televisive e radiofoniche, rilascia interviste al vetriolo su un Occidente che, apprestandosi a vincere la Guerra fredda, si arroga il compito di porre fine alla storia.
Dopo la caduta del Muro, Eddie è di nuovo a Mosca, dove assiste agli ultimi colpi inflitti dalla Perestrojka al corpo del regime sovietico. Il punto di vista sul Paese abbandonato vent'anni prima è quello di un tour letterario in cui il protagonista non si sottrae all'immagine di scrittore maledetto al centro di quasi tutte le domande del pubblico, spaccato di un popolo disorientato ma pur sempre in qualche modo consapevole dell'ineluttabilità della storia: una storia che continua a bussare alla porta, finché qualcuno non apre. Una storia di cui Ėduard Savenko, in arte Limonov, è insieme testimone e profeta.
Al di là del suo carattere incompiuto (figlio anche di una vicenda produttiva a dir poco travagliata, che ha visto l'avvicendamento di ben tre cineasti alla regia), «Limonov: The Ballad» riesce comunque a sbattere in faccia allo spettatore con la stessa veemenza del suo protagonista una verità rimasta sepolta per quasi trent'anni, prima che l'inizio di questo decennio la risvegliasse in tutta la sua devastante drammaticità: Francis Fukuyama aveva maledettamente torto. Adattando il proprio stile agli svolazzi di questo intellettuale nomade del «secolo breve» (attraverso un filmico dinamico, che prevede il frequente ricorso alla macchina a mano) reso celebre dal romanzo di Carrère — la cui apparizione, in una scena di dialogo verso il finale, aggiunge una nota piacevolmente ironica — e optando per un'estetica underground un po' patinata ma di sicuro appeal (corroborata dalle musiche di Lou Reed e Billy Idol), l'opera di Kirill Serebrennikov segue senza troppi guizzi il gran ballo di Limonov nel fuoco dell'ultimo '900.
Дръзката биографична драма «Лимонов» (2023), копродукция на Италия, Франция и Испания на режисьора Кирил Серебренников, спечели награда «Синелибри» за майсторска екранизация в конкурса за пълнометражен игрален филм на десетото издание на фестивала. Филмът е адаптация по едноименния роман на големия френски писател Еманюел Карер, а в написването на сценария участва Павел Павликовски, полско-британски режисьор и сценарист, известен с филми като «Студена война» и «Ида».
Церемонията по награждаване се състоя на 25 октомври в зала 1 на НДК в присъствието на жури в състав: Мария Бакалова, Кристин Льоненс, Игнасио Серикио, Ан Кюсак. Писателят Даниел Келман, който беше принуден да отложи пътуването си за София за февруари 2025, също даде гласа си.
Бакалова, в качеството си на президент на журито, обяви победителя и мотивите за решението:
«Наградата печели филмът «Лимонов» на реж. Кирил Серебренников заради своя мощен и противоречив, но завладяващ персонаж, чиято необикновена «трансконтинентална» съдба осветява най-уязвимите страни на съвременните общества и излага на показ неудобни истини. Адаптация по биографичния роман на Еманюел Карер, този смел филм избира поезията като средство да разкаже шеметна приказка за свободата. Журито оценява изключително органичното и харизматично превъплъщение на Бен Уишоу в ролята на Едуард Лимонов и въздействащата съвременна кинематография».
Театралният и кинорежисьор Кирил Сребренников, известен с нестандартния си творчески подход и със скандалните обвинения на руските власти срещу него като представител на артистичния елит, прие наградата задочно с искрена благодарност за оказаната чест.
⟨…⟩
Журито присъди и отличие за специален принос, което отиде при филма «Майстора и Маргарита» на режисьора Михаил Локшин, една творба, която буди полярни чувства по обясними причини. Отличие беше връчено «заради внушителната продукция, дизайн, костюмография и актьорска игра, както и заради оригиналния прочит на емблематичния роман на Булгаков, в подкрепа на творческия дух като съпротива срещу репресиите и тоталитаризма. Филмовата драматургия добавя нови пластове към романа, утвърждавайки идеята за свободната воля на артиста, който остава неподкупен и запазва достойнството си независимо от цензурата и конюнктурните промени.»
В категорията за най-добър документален филм журито, представено от Рене Карабаш, проф. Божидар Манов и Найо Тицин, присъди награда Синелибри 2024 на филма «Уилям Фокнър: Миналото никога не умира», дело на режисьора Майкъл Модак-Труран. Проф. Манов обяви мотивите: «Това не е просто биографичен разказ за един голям писател, а филм, който осветява пътя на изграждането му като забележителна фигура в американската и световна литература. Но не пропуска и личната му гражданска позиция спрямо някои от най-важните и сложни проблеми на американското общество като расовата равнопоставеност и човешките права. От името на режисьора наградата прие г-жа Анита Модак-Труран, продуцент на филма. «Уилям Фокнър: Миналото никога не умира» може да гледате на 28 октомври в Дома на киното.
И в тази категория беше присъдено отличие за специален принос — то отиде при разтърсващия документален филм «Монумент на любовта» на Джейкъб Комфорти. Мотивите на журито са повече от убедителни: «Този емоционален разказ за съдбата на българските евреи, филтриран през личната история на семейство Комфорти, се отличава със своята неочаквана поетичност, която избуява като минзухар на фона на драматичните събития от времето на Холокоста.
Пленява ни със скритите послания от случайните надписи по улиците, с целувката на българската учителка и нейната еврейска ученичка, със «сгъстяването на облаците» над главата на главната героиня. «Монумент на любовта» е болезнено важен филм за миналото, което може да се повтори. Филм-предупреждение за опасността отново да се окажем от грешната страна на барикадата. Филм-напомняне, че борбата с тоталитаризма и фашизма не е приключила. Че изборът отново е в нашите ръце и той се заключава в това: дали ще изберем «монумента на разрухата» или ще построим най-после и веднъж завинаги «монумента на любовта». Филма може да гледате на 2 ноември в «Casa Libri» в рамките на събитие, организирано съвместно с «Шалом» в България.
До края на фестивала предстоят още филмови премиери и любопитни събития.
На 29 октомври в Дома на киното режисьорът Миша Пекел и световноизвестната писателка от български произход Капка Касабова ще разкажат за съвместната си работа по «Човешките потайности» («The Insides of Our Lives»).
Вдъхновен от романа «Граница», филмът е художествено-документална импресия за външните и психологическите граници и носи деликатното внушение, че всеки от нас при определени условия може да се окаже притиснат между възможността и катастрофата. На 31 октомври в кино «Одеон», в рамките на галасъбитие на Израел, ще се състои премиера на трагикомичния трилър «Дезертьорът».
Ценителите на виртуозните екранизации не бива да пропускат и галасъбитието на Ирландия на 1 ноември, съпроводено с премиера на филма «С лице към изгряващото слънце». Един покоряващ разказ за ежедневното съществуване на хора, които нямат почти нищо, но и не искат нищо повече. Адаптация по едноименния роман на ирландския писател Джон Макгахърн, този кинематографичен шедьовър напомня за филмите на Ермано Олми и братя Тавиани.
На 3 ноември от 19:00 ч. в РЦСИ «Топлоцентрала» ще се състои церемония по награждаване на победителите в конкурса за късометражен филм. Събитието се осъществява в партньорство с «TatraTea». Диплом, статуетка и парична награда ще получи един от седемте номинирани филма. Заглавията са: «Вълкът» на Теодор Ушев, създаден по мотиви от разказ на Емилиян Станев; «Двама» на Симона Евстатиева, създаден по мотиви от разказа «Да» на Йорданка Белева; «Дъщерята на художника» на Димитър Димитров по «Баща и дъщеря» на Даниил Хармс; «Регистър Злополуки» на Ивайло Чучков и Веска Чучкова; «Семеен портрет на чернозема» на Иван Попов-Заека по разказ на Йорданка Белева; «Монополът» на Гал Геносар; «Скарлет» на Мария Бобева. Жури в състав Маргарита Стойкова — актриса, Николай Илиев — режисьор, сценарист и продуцент, Коста Каракашян — хореограф, режисьор и продуцент, ще излъчи филма победител.
Nelle sale, da settembre, scorre la pellicola incentrata sulla vita del poeta russo tratta dalla biografia di Emmanuel Carrère (che il sovietico ha sempre avversato). Operaio, delinquente, barbone, maggiordomo, scrittore, ma innanzitutto rivoluzionario.
Chiedi chi era Eduard Limonov. Lo pseudonimo di Eduard Veniaminovič Savenko è tornato sulla bocca di tutti. Il motivo? Il cineasta Kirill Serebrennikov ha portato al cinema la pellicola «Limonov» nonché l'adattamento cinematografico dell'omonima biografia romanzata scritta da Emmanuel Carrère, pubblicata nella nostra nazione da «Adelphi», incentrata sulla vicenda dell'intellettuale autore de «Il poeta russo preferisce i grandi negri». Ma ci chiedevamo all'inizio chi fosse il protagonista di queste righe. Agitato, agitatore, operaio, fuorilegge, ma ancora senzatetto, maggiordomo, scrittore, visionario, rivoluzionario. La sua dimensione ce la fornisce uno scritto di Yurii Colombo redatto a seguito della scomparsa dell'autore, avvenuta il 17 marzo 2020 all'età di 77 anni, dove si legge che Limonov «mescolò Julius Evola e Lenin, Drieu la Rochelle e Gorky». In questo miscuglio c'è la vita nell'Unione Sovietica, la fuga verso la fama, la scrittura, gli Stati Uniti d'America e l'Europa. Veniva da dove non si poteva dire nulla, per andare verso dove si poteva dire tutto senza che però questo servisse a nulla. Solgenitsin dixit. Esiste un video, facilmente recuperabile su YouTube, tratto dal documentario «Serbian Epics» di Pawlikowski e Stojanovic del 1992, dove si vede il poeta intento a imbracciare il fucile, ai tempi della guerra dei Balcani, e sparare verso Sarajevo. Il fronte da cui partirono i colpi quello dei serbi di Karadzic. C'è ancora spazio. In Russia assieme ad Aleksandr Dugin ha fondato e guidato il Partito Nazional Bolscevico messo fuorilegge nel 2007. Si proprio quello. Quello con la bandiera rossa, cerchio bianco nel mezzo, al centro in nero al posto della svastica la falce e il martello. Da qui il giornale «Limonka» organo di stampa del movimento. Un foglio underground da cui Serebrennikov, in un'intervista rilasciata a «Il Venerdì di Repubblica», ammette di aver tratto ispirazione in gioventù.
«Io da ragazzo sono stato un fan di Limonov. Leggevo la sua rivista e ci trovavo dentro la stessa rabbia che avevo io, la stessa voglia di fare tutto a pezzi».
Ben Whishaw, che interpreta l'intellettuale russo, urla nella pellicola:
«Se i tuoi eroi sono Jim Morrison, Lenin, Mishima, Baader sei già membro del nostro partito».
Il vitalismo di Limonov — nom de plum che deriva dal termine limonka espressione gergale russa per indicare la bomba a mano — è tutto qui. Il resto del film è un'accozzaglia di vissuto dove il protagonista viene ridotto a un perverso amante del sesso e dell'autodistruzione intento a provare eccitazione attraverso la violenza da infliggere, ma soprattutto da infliggersi. La prima metà del girato è sorretta dall'ossessione per Elena che sfocia nel rapporto sessuale tra Limonov e un barbone di colore ai bordi dimenticati di New York. Se cercavate l'esuberanza del russo conviene tornare in libreria, comprare un pacchetto di sigarette e concedersi un paio di giri di vodka. Anche il finale, dove vediamo Limonov uscire dal carcere, è una messa in scena. Una giornalista gli chiede di ripetere l'uscita perché il suo cameraman non era stato in grado di riprendere la scena. E la scena si ripete. Ripete nel grottesco. Al netto di un Ben Whishaw completamente immedesimato nel personaggio, soprattutto nel Limonov anni '00, e di un piano sequenza, che rappresenta gli anni '80 dell'autore, da urlo il film è schiavo della retorica. La stessa che mette a freno ogni slancio e riconduce nella psicosi dove o si è liberal o si è da ricondizionare alla voce del padrone.
In Italia chi conosce bene la parabola del poeta autore di «Diario di un fallito» è Andrea Lombardi. Il genovese ha curato per Bietti, inserito nella collana l'Archeometro, «Grande ospizio occidentale» il testo più politico e profetico di Eduard Limonov.
«La metafora delle società occidentali»,
spiega Lombardi,
«simili a strutture ospedaliere o ospizi mostra cittadini ridotti a pazienti passivamente confinati nelle loro corsie d'ospedale, accuditi da solerti infermieri e orgoglio dell'Amministrazione (ovvero chi governa l'Occidente, ndr) che risuona attuale a chiunque dopo aver vissuto le restrizioni pandemiche».
Il russo però non hai mai apprezzato il libro che Carrère gli ha dedicato.
«A proposito del francese, Limonov disse: «Gli auguro di finir male. Tutti i grandi scrittori finiscono male!»».
Intervistato da Giuseppe Cruciani a «Più Libri più Liberi» nel 2019 l'autore a seguito della domanda sulla biografia posta dal conduttore de «La Zanzara» non ha usato particolari perifrasi. Emmanuel Carrère è figlio di borghesi, «io invece sono un estremista». Ma i libri, lo sappiamo li leggono i borghesi.
«Savenko era ed è tuttora considerato un grande romanziere, ammirato, rispettato e ha fatto scuola»,
prosegue il curatore di «Grande ospizio occidentale»,
«mentre Carrère inserisce nel testo ampi passaggi riguardati la sua vita e le sue idee. Specie nel «Limonov» sembra essersi relativamente poco documentato sulla vita intellettuale e politica del protagonista».
Inoltre in Italia la biografia curata dallo scrittore transalpino non ha mosso il mercato dei libri di Limonov. Il film anestetizza la carica politica del poeta.
«Carrère se la cava con «per alcuni un eroe, per alcuni una carogna: da parte mia, sospendo ogni giudizio». A mio parere un banale escamotage per prevenire accuse e polemiche nei suoi confronti»,
afferma Lombardi. Un uomo, comunque, controcorrente.
«Più che un uomo controcorrente, fu un rivoluzionario, nelle idee e nelle piazze. E incarcerato sia dal vecchio che dal nuovo regime russo».
Allora quando andrete al cinema e le luci in sala saranno spente pensate a Billy Idol e anche voi insieme a Savenko farete «Dancing with myself» scrivendo con il sangue dell'autore, perché dell'inchiostro non importa a nessuno, il nome di Limonov sul muro lindo dell'Occidente.
Название спектакля [«Надеждины»] придумала сама Маша Машкова. Во всех интервью ее спрашивали: а почему вы не назвали свой спектакль «Зеленский» или «Зеленские»? Ведь это же фамилия главного героя! Как можно проигнорировать такой сильный маркетинговый ход? А Маша — нет, ни в какую. Ей хайпа в жизни и так хватает. Хочется НАДЕЖДЫ. Важно, чтобы это слово было на афишах и в сетях. «Все мы сегодня Надеждины».
Сразу хочу пояснить, что речь идет о публицистическом псевдониме Машиного прапрадеда, революционера-подпольщика Евгения Осиповича Зеленского, прожившего недолгую, но яркую жизнь и даже успевшего засветиться в собрании сочинений В. И. Ленина. Вождь с ним задиристо спорил. Кажется, они были недовольны друг другом. Но ранняя смерть от чахотки помешала революционеру Евгению Зеленскому влиться в ряды убежденных социалистов и принять участие в первой русской революции 1905 года. Тем не менее псевдоним «Надеждин» остался в истории российской партийной печати, чтобы при самых невероятных обстоятельствах неожиданно возникнуть в спектакле праправнучки Зеленского, известной актрисы театра и кино Маши Машковой, с которым она сейчас ездит по миру, неизменно собирая полные залы.
«Надеждины» — это театральный феномен нашего времени, в котором сошлись все противоречия, крушения и… надежды. Достаточно сказать, что основой для пьесы послужили дневники родной прапрабабушки Маши Машковой Мелани Зеленской. Почти сто лет они хранились в семье Машковых-Зеленских, пока не попали в руки Владимира Машкова, известного актера, а ныне главной фигуры путинской артистической номенклатуры. Собственно, именно он и передал их своей дочери Маше. Произошло это задолго до полномасштабных военных действий РФ против Украины, которые потом развели отца и дочь, сделав их непримиримыми оппонентами.
Все эти годы Машу не покидала идея снять фильм по дневникам бабушки. Она даже подумывала о сериале, столько в этих рукописных страницах сконцентрировалось событий, драм, встреч, разлук, любви! Но ни кинокомпании, ни серьезного продюсера на эту историю не нашлось. Дневники ждали своего часа в столе у Маши 7 лет. И дождались…
Увы, это был едва ли не самый плохой период в жизни Маши Машковой. В одночасье рухнуло всё: планы, фильмы, отношения с близкими и друзьями. От всех ее киносъемок и несбывшихся главных ролей остался один эпизод в фильме Кирилла Серебренникова «Лимонов. Баллада об Эдди», где она изображала первую жену Лимонова. Несчастная, пьяная женщина, лежащая без сознания на чьем-то диване. Никому не нужная, брошенная, жалкая. Роль из двух-трех слов. А в фильм, кажется, вошло и того меньше. Неужели это всё?
⟨…⟩
Этот вопрос долго терзал Машу Машкову, не давая ни на чем толком сосредоточиться. В одном из ее интервью промелькнуло, что она хотела бы выучиться на медицинскую сестру. По крайней мере, профессия, которая способна прокормить. Жизнь в Лос-Анжелесе, где она живет с мужем и двумя детьми, безумно дорогая. А Маша не собиралась все заботы по содержанию себя и семьи вешать на шею мужа. Но дело не только в деньгах. Неиграющая актриса — это почти диагноз. Тут ничего не может помочь. Никакие уговоры, психотерапия, доводы рассудка. Маша так устроена, что не может не играть. И вот тогда снова возник дневник Мелании Зеленской, в девичестве Севрук.
Будни семьи политического ссыльного, жизнь жены революционера. День за днем. Все очень подробно, округлым почерком с правильным наклоном, как учили на уроках правописания. Но эти страницы надо было сделать театром, выстроить по законам драматургии. И вот тогда на помощь Маше пришел ее родной единоутробный брат Арсений Фарятьев. Это, разумеется, псевдоним. В этой семье, как нетрудно заметить, любят мистификации. По паспорту брата зовут Никита Лебедев, а Фарятьевым он решил назваться по имени главного героя некогда популярной пьесы Аллы Соколовой «Фантазии Фарятьева». Имея за плечами опыт «Teaтра.doc», он взялся написать пьесу. Что-то придумал, что-то переиначил, придал тексту динамичность, уведя его от неспешной повествовательности семейной саги.
Интересно, что первое знакомство вчерашней гимназистки Меланьи и ссыльного харьковского подпольщика Евгения случилось на рубеже XIX–ХХ вв. в кишиневской типографии Кашевского. Зеленский приносил сюда свои статьи, а его будущая жена служила корректором. Сегодня в этом видится знак судьбы: ведь именно на долю Мили выпадает обязанность исправлять ошибки мужчины.
Мария Машкова играет женщину, которая, конечно, готова самоотверженно разделить с мужем тяготы революционной борьбы, но при этом не менее озабочена благополучием и здоровьем детей. Она хранительница очага, семьи, домашнего уклада, который буквально трещит под напором враждебных сил и обстоятельств. Все, что у нее есть,— это единственное платье, которое, как раньше говорили, «и в пир и в мир», и простыни, которые она без устали развешивает на просушку, пытаясь ими защитить, оградить маленькое пространство свой частной жизни. А их бесконечно сечет ветер и снег и по ним проплывают революционные воззвания, лозунги, названия городов (графический дизайн Лизы Иршай). Миля хочет спастись от обступившего ее мрака, пытаясь вырваться, скрыться на своем велосипеде с чемоданчиком на багажнике. Колеса без устали вертятся, но сама она остается недвижима. Никуда ей не уехать. Ни от больного мужа, ни от своей судьбы, ни от страны, где ей суждено было родиться и прожить свою нелегкую жизнь.
Как удалось выяснить Маше Машковой, после смерти Зеленского Миля была еще раз замужем. Один из ее сыновей Алексей Зеленский стал известным скульптором. Среди прочего он изваял «Дружинника 1905 года» на метро Краснопресненской, который там стоит уже почти 70 лет. По иронии судьбы, когда сама Маша училась в Щукинском театральном училище, то едва ли не каждый день пробегала мимо этого памятника и даже не представляла себе, кто на самом деле является его автором. Причем узнала она об этом не из «Google», а от своей троюродной сестры Мили из Харькова, которая чудесным образом объявилась в «Instagram» сразу после начала войны. Они начали переписываться каждый день, установив, что по крови и родству являются сестрами и что таинственным образом их связывает все та же Мелания Зеленская.
И еще один соавтор «Надеждиных» — композитор Анна Друбич. Она была одной из первых, с кем Маша поделилась своим замыслом. Именно она предложила сделать из этой истории моноспектакль. А кроме этого, сочинила для спектакля шесть треков, шесть посланий через века и десятилетия, придавшие этой вполне конкретной истории какое-то неземное, надмирное звучание. Так звенит хрусталь на ветру. С музыкой Друбич в спектакль вошла хрустальная нота вечности, поддержанная тембром замечательного Анатолия Белого — его голос звучит в аудиозаписи за Евгения Зеленского.
Всю эту затейливую театральную партитуру выстроил режиссер и продюсер Егор Баранов, выпускник студии Соловьева, создавший за последние годы трилогию «Гоголь» («Гоголь. Начало», «Гоголь. Вий» и «Гоголь. Страшная месть») и другие заметные работы. В 2022 году Егор покинул РФ и работает в США, где недавно выпустил фантастический триллер «Resurrected» («Возрожденные»). Да и Маша Машкова, как выясняется, тоже не потерялась. Кроме «Надеждиных», успела сняться в трех американских сериалах, в частности, в нашумевшем «Женщина в озере». Так что планы Машковой по переквалификации в медсестры пока откладываются на неопределенное время. Что будет завтра, никто не знает. Но пока она решила показать «Надеждиных» Европе и… проститься с ними. Спасибо бабушке, спасибо дедушке! Им пора на заслуженный отдых, а их внучку ждут новые проекты.
В Риге «Надеждиных» покажут 25 ноября в Театре имени Михаила Чехова.
На официалната церемония по награждаване на фестивала Cinelibri голямата награда за най-добър пълнометражен игрален филм по книга спечели лентата «Лимонов» на режисьора Кирил Серебренников. Статуетката беше връчена на Илия Алеков от «Бета Филм», който представлява филма за България от актрисата Мария Бакалова. Тя беше начело на международното жури, в което попадат още Кристин Льоненс, Ан Кюсак, Игнасио Серикио и Даниел Келман, които споделиха, че изборът е бил труден, но са успели да постигнат взаимно съгласие.
«Лимонов» е копродукция между Италия, Франция и Испания, адаптация по едноименния роман на големия френски писател Еманюел Карер. Филмът повежда зрителя на пътешествие из Русия, Америка и Европа от втората половина на XX век, за да разкаже скандалната история на Едуард Лимонов, радикалния съветски поет, който се превръща в скитник в Ню Йорк, сензация във Франция и политически антигерой в Русия.
Той е дребен бандит в Украйна, идол на съветския ъндърграунд по времето на Брежнев, клошар, после слуга на милиардер в Манхатън, войник на страната на сърбите във войните в Югославия, подстрекател към война и трикратен политически затворник, основател на опозиционно движение срещу Путин. Но също така поет с острие в ръката, ценител на женската красота и моден романист в Париж, който се опива от собственото си величие.
⟨…⟩
Илия Алеков се качи втори път на сцената, за да получи статуетка и за филма «Майстора и Маргарита» на режисьора Михаил Локшин. Продукцията беше отличена за специален принос на официалната церемония по награждаване.
Москва, 30-те години на ХХ век обещаващ млад писател в разцвета на кариерата си се оказва в центъра на скандал от литературен и политически характер. Новият му роман е смазан от сурови критици, които твърдят, че яркото изображение на Христос е абсолютно неприемливо в атеистичния Съветски съюз. Театралната премиера на пиесата на писателя е отменена, колегите и приятелите му го избягват като чума и само за няколко дни писателят се превръща в отшелник. Скоро след това той среща красива омъжена жена на име Маргарита. Двамата сякаш нямат никакво бъдеще заедно, но какво значение има това пред истинската любов?
В категорията за най-добър документален филм журито, представено от Рене Карабаш, проф. Божидар Манов и Найо Тицин, присъди награда на лентата «Уилям Фокнър: Миналото никога не умира», дело на режисьора Майкъл Модак-Труран. И в тази категория беше връчено отличие за специален принос — то отиде при разтърсващия документален филм «Монумент на любовта» на Джейкъб Комфорти.
Playhouse Cinema TLV | Кино в Израиле • playhouse_tlv | Tel Aviv, Israel
Кино — не просто экран и звук, это искусство, которое объединяет нас всех.
Мы с нетерпением ждали завершения ремонта в доме Playhouse в Тель-Авиве и рады сообщить, что уже в начале ноября мы снова откроем двери для наших зрителей!
Первым фильмом, который мы планируем показать после летнего ремонта, станет новый фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов, Баллада об Эдичке» — картина, которая обещает быть настоящим событием. Кто придёт на этот показ? Пишите в комментариях — будем рады видеть каждого из вас! 🎥✨
Напоминаем, что сегодня 30 октября в Ришон-ле-Ционе мы покажем еще один фильм Кирилла Серебренникова «Жена Чайковского». Билеты в шапке профиля @playhouse_tlv
*** Кадр из фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов, Баллада об Эдичке». Изображение использовано на правах официального правообладателя.
Le réalisateur et dramaturge Kirill Serebrennikov vient présenter à Genève, dans le cadre du GIFF, qui s'ouvre ce vendredi, « Limonov, la ballade ». Rencontre en mai dernier à Cannes, autour de cette adaptation du récit d'Emmanuel Carrère.
Né Edouard Veniaminovitch Savenko en 1943, écrivain à New York et Paris après une enfance à Kharkiv, Edouard «Eddie» Limonov (un pseudonyme qu'il s'est créé à partir des mots « citron » et « grenade ») est mort à Moscou en 2020 après avoir vécu mille vies. D'abord petit voyou et poète à ses heures, il a tenté sa chance dans la capitale russe avant de faire le choix de la dissidence et de devenir un écrivain à part entière aux Etats-Unis — où il a vécu dans la misère avant de trouver un emploi de majordome. Mais Limonov, ce fut aussi un politicien adepte de tous les extrêmes et un mercenaire capable de s'afficher aux côtés du génocidaire serbe Radovan Karadzic.
En 2011, Emmanuel Carrère lui consacrait un fabuleux récit. Sous la plume de l'auteur de L'« Adversaire » et d'« Un Roman russe », toujours prompt à passer de son sujet à sa propre histoire et à ses questionnements intellectuels et moraux, le Russe devenait un aventurier à la fois ambitieux, arrogant et aveugle, un homme se rêvant en héros mais qui aura passé sa vie à végéter dans ses contradictions, jouant souvent à l'épouvantail et enchaînant les provocations. Devant la caméra de Kirill Serebrennikov, incarné par Ben Whishaw, Limonov est aujourd'hui un fabuleux personnage de cinéma.
« Limonov, la ballade », présenté en première suisse en présence du cinéaste dans le cadre du GIFF (Geneva International Film Festival), était au printemps dernier en compétition à Cannes. Kirill Serebrennikov nous expliquait alors qu'il traversait une période sombre lorsqu'on lui a proposé d'adapter le livre de Carrère.
«Pour moi, c'était crucial que le film ne soit pas un biopic, que je n'aie pas à suivre la vie du personnage mais plutôt l'imagination de Carrère. Mon film est d'une certaine manière une réflexion de la réflexion. J'ai accepté cette proposition parce que j'étais très libre.»
— Emmanuel Carrère avait lui-même commencé par travailler à une adaptation avec Pavel Lounguine, puis avec Pawel Pawlikowski. Avez-vous lu les scripts préexistants ou êtes-vous parti de votre propre lecture du livre?
— J'aurais aimé repartir de zéro, mais ce n'était pas possible. Même si nous avons tout réécrit, il y a dans le film des scènes qui ont été imaginées par Pawlikowski. Dans les dernières versions, faute de temps, j'ai malheureusement dû couper la partie sur l'enfance d'Eddie et sa relation avec son père, un officier du KGB qui n'était pas un héros, comme il le pensait, mais qui emmenait des prisonniers au goulag.
— Dans son livre, Carrère écrit que Limonov se voyait comme un héros alors qu'il était plutôt un salaud. Qui est-il, pour vous?
— Lorsqu'il m'a fallu expliquer à Ben Whishaw qui était Limonov, je lui ai dit qu'on allait faire un film sur un Joker russe. Pour moi, il a plusieurs facettes; c'est quelqu'un qui est mort plusieurs fois et qui est chaque fois revenu sous une nouvelle incarnation pour mener une vie nouvelle.
Эдуард Лимонов и Кирилл Серебренников на первом показе спектакля «Отморозки».
Школа-студия МХАТ. 26 февраля 2011 года.
— Comment est-il arrivé dans votre vie?
— Je ne l'ai jamais rencontré personnellement, mais dans les années 1990, c'était quelqu'un qui exerçait une grande fascination sur la jeunesse russe avec son attitude anticapitaliste et antibourgeoise. Anti-tout, en fait. Il avait une aura de rock star, c'était un punk, on lisait avec passion « Limonka », le journal anti-Occident qu'il publiait.
— Il a grandi à Kharkov, la ville ukrainienne que l'on connaît aujourd'hui sous le nom de Kharkiv. Comment était la ville à son époque?
— C'était une ville profondément soviétique, on y parlait russe et pas ukrainien. On y trouvait beaucoup de poètes et d'artistes d'avantgarde, des gens spéciaux et talentueux, un melting-pot de plusieurs cultures. Les gens se considéraient vraiment comme Soviétiques, plus que comme Russes ou Ukrainiens.
— Limonov a choisi de vivre dans la dissidence, comme vous…
— A l'époque soviétique, si vous quittiez le pays, c'était un aller simple, vous ne pouviez pas revenir. Et vous n'aviez plus aucune possibilité de communiquer avec vos proches restés au pays, aucun accès à l'information. Aujourd'hui, ce n'est plus la même chose. Je communique tous les jours par Zoom avec mon père, je sais tout ce qui se passe en Russie, j'ai accès à l'information. J'ai quitté un pays dans lequel je ne pouvais plus travailler ni vivre pour un pays, l'Allemagne, où j'ai plein d'opportunités et dans lequel je suis heureux.
— Comment avez-vous recréé le New York des années 1970?
— Ça a été une des plus grandes peurs de ma vie, car je connais plutôt le Moscou de 1989… Pendant des mois, j'ai regardé des films et des reportages, je me suis plongé dans la photographie de rue. Les décors ont été construits deux fois. D'abord à Moscou, avant le début de la guerre en Ukraine. Mais ce décor a été détruit. Après ma fuite de Russie et de mes équipes, un producteur m'a finalement permis de recréer le décor en Lettonie, alors qu'on pensait que le film ne se ferait jamais. Grâce aux technologies contemporaines, on a également pu incruster Ben Whishaw dans des images d'archives.
« Limonov, la ballade » («Limonov — The Balad»), de Kirill Serebrennikov (Italie, France, Espagne, 2024), avec Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana, Evgueni Mironov, 2h18.
Première suisse dans le cadre du GIFF, en présence du cinéaste, mardi 5 novembre au Cinerama Empire (20h30). Sortie le 18 décembre.
La macchina da presa, in una lenta carrellata, inquadra alcuni oggetti poggiati disordinatamente su una scrivania, mentre sentiamo fuori campo un uomo chiedere come deve presentarsi. Dopo un generico «di quello che vuoi», la telecamera segue le mani del personaggio abbottonarsi dalla vita fino al collo una camicia su cui è ritratta la bandiera americana, per poi inquadrarne il volto: «My name is Eduard Limonov. I'm an independent communist». Così si apre «Limonov: The ballad» of Eddie di Kirill Serebrennikov, film uscito nelle sale italiane il 5 settembre, dopo il debutto al Festival di Cannes.
Nel resto del film l'intervistatore non sarà più presente in scena, eppure chi abbia letto il romanzo «Limonov» di Emmanuel Carrère (2012) può facilmente ipotizzare che questo personaggio rappresenti proprio l'autore francese, tanto marginale nel film quanto importante, grazie al suo libro, per la fama in Europa dello scrittore e politico russo. Eduard Limonov, pseudonimo di Ėduard Veniaminovič Savenko, è nato nel 1943, morto nel 2020. È stato operaio, sarto, mendicante, maggiordomo. È cresciuto in Ucraina, si è trasferito a Mosca in cerca di fortuna letteraria, quindi a New York per assecondare il suo desiderio di successo, a Parigi per diventare finalmente uno scrittore affermato, poi di nuovo in Russia. Si è arruolato successivamente come combattente di una legione straniera in due diverse guerre: tra Vukovar e Sarajevo nel 1991 al fianco dei serbi nella guerra civile jugoslava; alla fine degli anni Novanta, con i ceceni, in favore della rivolta contro i russi. Di ritorno in patria, ha fondato un partito di ispirazione «nazional-bolscevica»: la bandiera rossa, al cui centro sono stilizzati una falce e un martello neri iscritti in un cerchio bianco, ricorda molto quella delle SS tedesche. È stato un rivoluzionario e, successivamente, un prigioniero politico dal 2001 al 2005, formalmente incarcerato per istigazione alla rivolta e detenzione illegale di armi. «Siamo in una guerra e serve che qualcuno comandi le truppe», ha dichiarato più tardi, come testimonia un video pubblicato su YouTube da un canale d'informazione francese. Si è proposto come uno dei pochi oppositori politici di Putin, candidandosi alle elezioni presidenziali del 2008 contro Medvedev assieme a una coalizione di partiti di opposizione al regime. L'unico scopo di ognuna delle sue azioni, così ci è tramandata la sua figura, è stato il culto della propria personalità.
Il film di Serebrennikov è la libera trasposizione cinematografica del romanzo di Carrère. Dico libera perché, nonostante il libro sia stato il soggetto del film e Carrère abbia fatto una consulenza a Serebrennikov in fase di scrittura, sono sostanziali gli elementi di differenza tra i due lavori, tanto che potremmo quasi considerarle due opere slegate che hanno per protagonista la stessa persona. Il film ripercorre a volo d'uccello la vita dell'autore russo omettendo molti aspetti essenziali non tanto per la biografia di Limonov in sé, quanto per l'architettura del romanzo di Carrère e per l'idea a esso sottostante. Elenco brevemente gli aspetti più calzanti su cui il film differisce dal libro, per poi procedere a parlarne compiutamente: in primo luogo, la stretta correlazione tra culto della personalità letteraria e culto del leader politico, che coesistono nella figura pubblica di Limonov; in secondo luogo, la relazione tra la sua biografia e lo sguardo di chi la racconta.
Come abbiamo provato ad evidenziare, Limonov, nato quasi alla fine della Seconda guerra mondiale e morto, senza che il fatto destasse molto clamore, all'inizio della pandemia di coronavirus, ha attraversato molti spazi e molti contesti del Novecento e dell'inizio del Duemila. Non è scontato, a ben pensarci, che un intellettuale nato nell'Ucraina sovietica e fieramente difensore dei valori dell'URSS si sia integrato — o abbia provato a farlo — nella società statunitense o in quella francese. Eppure, è proprio in Europa che i suoi libri hanno avuto il maggior successo iniziale, salvo poi essere riaccolto con l'autorità e il fascino di una star nella Russia post-sovietica, alla quale si è presentato mosso dal sentimento di rivalsa di chi è stato escluso da una società ormai al collasso — quella sovietica, siamo negli anni '90 del Novecento — e di cui lui, tuttavia, sembrava essere rimasto uno dei pochi difensori.
Il film di Serebrennikov cerca di tracciare questa parabola esistenziale attraverso la fotografia, i costumi e la musica. All'iniziale bianco e nero cupo con cui il regista racconta il Limonov operaio e, successivamente, aspirante scrittore dei circoli letterari russi, seguono le luci e i vestiti della New York degli anni Settanta, la musica di Lou Reed e David Bowie e il caos della 5th Avenue: capelloni e giacche di pelle o di camoscio, il protagonista si aggira per New York illudendosi di essere il primo motore di una rivoluzione della società letteraria o, addirittura, della società nel suo insieme. Limonov si mimetizza nei contesti che abita, assume una nuova forma in ogni fase della sua vita — non a caso, il romanzo di Carrère è rigidamente scandito in capitoli che procedono per città e anni. A spingerlo a emigrare in America era stata Tanja, la sua fidanzata di allora, aspirante modella succube di altrettante velleità di successo che lo convincerà di essere un predestinato. A questo rapporto sentimentale Serebrennikov dedica molta importanza all'interno della pellicola, ne esalta l'intensità, il potere deformante della personalità dell'artista, la perversione. Si pensi, a titolo esemplificativo, al gesto plateale con cui Limonov ha cercato di attirare l'attenzione di Tanja mentre era in casa con un altro amante: dopo aver bussato ripetutamente e senza successo, si è tagliato le vene e ha imbrattato di sangue il muro esterno dell'appartamento. Tuttavia, il regista omette di citare molte altre relazioni della vita di Limonov, come quella precedente con Anna, che lo aiuterà a trovare il suo pseudonimo (una crasi tra «Limon», il frutto, e «Molotov», la granata) o le successive con la domestica Jenny o con la ricca alcolista Nataša, che diventerà persino sua moglie. Limonov distingue, in modo irricevibile per la società contemporanea, le donne per classi a seconda di canoni estetici e sociali: classe A, B, C e così via. Le figure femminili, ci racconta Carrère e omette di raccontarci Serebrennikov, sono state esse stesse, per Limonov, strumento opportunistico di ascesa sociale. Il racconto romanticizzato, da parte del regista, di un solo amore depotenzia la controversia del rapporto che Limonov aveva con il sesso e con le relazioni sentimentali.
Ad ogni modo, sarà soprattutto a causa della fine della relazione con Tanja che Eduard si trascinerà in una spirale bulimica di dipendenza da droghe, vita sregolata ai limiti del vagabondaggio, prostituzione, rapporti omosessuali. La progressiva degradazione fisica e sociale si interrompe quando trova lavoro come maggiordomo presso un ricco imprenditore, che vede in lui un talento letterario da non sprecare. Nel tempo libero dal lavoro scrive romanzi in cui fa della propria vita, senza alcuna mediazione né finzione, la trama del racconto. Questo approccio ossessivo e perverso alla materia di cui scrive lo rende famoso in Europa, grazie al contatto con un editore ottenuto da alcuni conoscenti.
In Francia, l'aspetto estetico di Limonov comincia a istituzionalizzarsi: il punkabbestia emarginato diventa un dandy, un uomo elegante e composto. Sono gli anni Ottanta, la sua fama come scrittore cresce in modo direttamente proporzionale all'approssimarsi del crollo dell'Unione Sovietica. A testimoniare l'importanza, per Limonov, dell'estetica come veicolo di un messaggio intellettual-politico, a cui il film rende effettivamente giustizia, possiamo ascoltare l'inizio di questa intervista del 1989 per una televisione francese. Nel video vediamo Limonov e il suo intervistatore chiacchierare amabilmente e fumare una sigaretta, seduti a quello che sembra essere il tavolo di un locale. Limonov indossa con portamento fiero un'uniforme da soldato sovietico. Alla domanda dell'intervistatore sull'importanza del look per uno scrittore, Eduard risponde così:
«Questa è l'uniforme che i sovietici hanno indossato a Praga, Berlino, a Vienna, ad Auschwitz. Questi stivali sono gli stivali del totalitarismo per schiacciare le democrazie».
Limonov si è vestito così per presentare il suo saggio «La grand epòque», una celebrazione dei fasti dell'URSS di Stalin, pubblicato nel 1989, proprio mentre l'Unione Sovietica sta per crollare.
«La mia famiglia è una famiglia semplice: mio padre vive in un villaggio, mio nonno ha vissuto in un villaggio, per noi è stata una grande epoca perché mio padre, nonostante vivesse in un villaggio, ha avuto la possibilità di andare a una scuola militare e fare la carriera militare. È stata l'epoca dell'uomo in uniforme, dell'uomo forte. È un'immagine di uomo vero».
D'altronde, in varie uscite pubbliche Limonov ha testimoniato di aver lasciato l'Unione Sovietica non per motivi politici ma esclusivamente per sue «ambizioni personali». L'aspetto estetico di Limonov sembra, quindi, essere consustanziale al messaggio politico che vuole veicolare. Non a caso, negli ultimi anni della sua vita lo vediamo indossare, tanto nel film quanto nelle foto disponibili su internet, abiti lunghi, eleganti e austeri: quasi esclusivamente vestito di nero, indossa lunghi cappotti di lana o di velluto sopra abiti che ricordano sempre, in qualche modo, un'uniforme militare. I suoi capelli, dapprima in linea con le tendenze estetiche di gruppi sociali di contestazione, sono ora bianchi e pettinati all'indietro, mentre i baffi e il pizzetto gli conferiscono un'aura di autorità: sono gli anni del leaderismo politico.
È tuttavia necessario evidenziare come, nel film di Serebrennikov, la parabola estetica di Limonov, così accuratamente rappresentata, sembra non tenere conto del rapporto con il suo contraltare politico. Non a caso, è proprio la seconda parte della sua vita a essere pressoché totalmente oscurata, descritta soltanto come una sorta di appendice della vita di un uomo che aveva raggiunto l'apice dell'interesse pubblico in qualità di dandy-artista, piuttosto che come militante. Dal film è rimossa la carriera militare di Limonov, viene raccontata brevemente la sua prigionia ma senza specificarne i motivi (mettendo in luce piuttosto il fascino che, anche come carcerato, esercitava sull'amministrazione statale russa in qualità di intellettuale) e soprattutto non c'è traccia della figura di Putin, nonostante alcune scene rappresentino la nascita del partito nazional-bolscevico, che era stato ufficialmente messo al bando dal dittatore russo. Potremmo considerare lecito concentrare l'interesse di un film biografico su una fase specifica e limitata della vita di un artista e di per sé questo non rappresenterebbe un problema, se non fosse che, a mio parere, questa decisione mette in ombra l'essenza stessa della figura di Limonov.
Veniamo quindi al secondo punto dell'analisi: lo sguardo dell'osservatore. Il romanzo di Carrère muove non tanto dalla figura di Limonov di per sé, anche perché, al momento della pubblicazione del romanzo, non era famoso al punto da giustificarne una biografia. Ciò che muove la scrittura del romanzo è piuttosto un gioco articolato di riflessi che riguardano la vita personale di Carrère stesso, il periodo storico in cui Carrère contestualizza Limonov, l'interesse che il suo carisma suscita nei confronti dello scrittore francese. Cito un brano dall'incipit del romanzo per far capire di cosa parlo:
In cima alla scalinata, davanti alle porte chiuse del teatro, ho visto una sagoma che mi ricordava vagamente qualcuno, ma non riuscivo a capire chi. Era un uomo con un cappotto nero, reggeva come gli altri una candela, ed era circondato da diverse persone con cui parlava sottovoce. Al centro di quel cerchio dominava la folla, benché defilato attirava gli sguardi, dava l'impressione di essere importante ⟨…⟩. L'uomo ha girato la testa, come se nonostante la distanza l'avesse sentita. La fiamma della candela ne ha scolpito i lineamenti.
Ho riconosciuto Limonov.
Carrère racconta di averlo incontrato al funerale della giornalista e militante antiputiniana Anna Politkovskaja nel 2006. L'intreccio con le vicende della storia russa è fondamentale: l'autore francese, tramite la biografia di Limonov, non racconta soltanto la vita di un individuo, bensì cerca di trasfigurare, attraverso il suo personaggio, la trasformazione sociale della Russia da Paese sovietico a oligarchia capitalista e il passaggio dal bipolarismo novecentesco al multipolarismo del ventunesimo secolo. Il racconto di Carrère intreccia la biografia di un uomo alla grande Storia del Novecento. L'interesse per le vicende sociali russe, inoltre, è mediato dalla figura di sua madre, Hélène Carrère d'Encausse, studiosa di storia russa e membro dell'Académie française. Carrère si inserisce pienamente nel filone letterario del romanzo come narrazione di fatti allo stesso tempo privati e universali. Limonov è un militante ipertrofico, controverso, a tratti irricevibile, con idee tendenti al nazismo, il prodotto di una società radicalmente altra rispetto a quella occidentale e che pure ha cercato e ottenuto il successo proprio in Occidente. Scrive Guido Mazzoni nei «Destini generali»:
Ciò che oggi rimane [in occidente] dell'impegno e della sua retorica è un arcaismo o una pantomima. In secondo luogo, la blanda schizofrenia da cui tutti noi siamo percorsi rappresenta, per molti, una conquista, un esito cui tendere: se l'imperativo che domina la vita dei militanti, come scrive Fortini, è lo stesso che attraversa la vita dei santi, «vivere coerentemente», la vita e la psiche incoerenti, l'io allentato degli occidentali contemporanei sono percepiti anche come la liberazione da un vincolo, come un bene. E infine mi era chiarissimo che a tutto questo io non avevo da opporre alcunché. Sicuramente non avevo da opporre un progetto politico. Oggi non esiste alcuna controforza organizzata che proponga un'idea di mondo alternativa a quella occidentale, a parte il fondamentalismo islamico, qualche residuo esperimento marxista latinoamericano e i nuovi modelli di dispotismo asiatico, peraltro perfettamente integrati nel capitalismo, perché se c'è una cosa che la storia degli ultimi quarant'anni ci ha mostrato, dal Cile di Pinochet alla Cina contemporanea, è che fra capitalismo e democrazia non c'è alcun rapporto.
Limonov, in quanto emarginato dalla società occidentale e poi nostalgico sovietico nella Russia di Putin, rappresenta il contraltare di questa trasformazione nella politica, nella cultura e nella società del Duemila, è un fantasma del Novecento che irrompe con veemenza fisica — persino militare — nel XXI secolo. In questo, la sua figura non è affatto diversa da quella di Putin, con l'unica differenza che Putin — un ex gerarca del KGB che ha preso il potere con il favore del vecchio apparato statale sovietico — ce l'ha fatta, Limonov no. Quando viene messo in carcere, racconta Carrère, Limonov sente di aver raggiunto finalmente il suo obiettivo, ovvero essere riconosciuto come il primo e più importante tra gli scarti della Storia:
«Ne ho incontrati molti», scrive, «di questi uomini forti e malvagi che hanno ucciso e ora sono torturati dallo Stato. Sono miei fratelli, io sono un piccolo mužik come loro in balia del vento ostile delle prigioni. Voi me l'avete chiesto e io scrivo per voi, ragazzi, ospiti delle segrete. Non vi giudico. Sono uno di voi ⟨…⟩ Appartengo a quella categoria di persone che non si sentono perdute in nessun luogo. Vado verso gli altri, gli altri vengono verso di me. Le cose si aggiustano naturalmente».
La celebrità di Limonov rappresenta il riflesso, affascinante e derelitto, del passato sul tempo presente. Più volte Carrère lo racconta accerchiato da giovani, mentre emana un'autorità dal carattere storico, che trascende il suo essere individuale. Il fascino che evoca è un fascino secolarizzato. Per questo motivo, il demerito di un film come quello di Serebrennikov è di aver reso la biografia di Limonov esclusivamente «la ballata di Eddie», la storia di un punk raccontata a ritmo di musica. Se alla figura di Limonov sottraiamo la Storia che l'ha prodotta, ciò che resta è un dandy isterico, maniacale, pieno di aspirazioni frivole e di idiosincrasie. Serebrennikov cerca di fare di Limonov una celebrità in senso occidentale, un uomo che aspira a nient'altro che alla realizzazione di sé e non a un cambiamento della società per mezzo di sé. In questo, credo, risiede uno dei rischi principali del culto contemporaneo della celebrità: quella di astrarre gli individui dal loro contesto. Quando sono uscito dalla sala in cui proiettavano il film, la persona accanto a me, che non aveva letto il romanzo di Carrère, lo ha commentato così:
Ça parle de quoi « Limonov, la ballade » ? Découvrez son résumé.
« Limonov, la ballade » en salle le 4 décembre 2024 est réalisé par Kirill Serebrennikov. La durée du film est de 138 minutes.
On y retrouve le casting suivant : Ben Whishaw, Masha Mashkova, Tomas Arana, Sandrine Bonnaire, Corrado Invernizzi, Viktoria Miroshnichenko, Odin Biron, Louis-Do de Lencquesaing.
Alors c'est quoi l'histoire ?
Tout à la fois militant, révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, comme une trainée de soufre, est un voyage à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New-York, des ruelles de Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
Fiche d'identité
Sortie : 4 décembre 2024 Genre : Biopic Titre original : Limonov, the ballad of Eddie Durée du film : 138 minutes De Kirill Serebrennikov Avec Ben Whishaw, Masha Mashkova, Tomas Arana, Sandrine Bonnaire, Corrado Invernizzi, Viktoria Miroshnichenko, Odin Biron, Louis-Do de Lencquesaing
Lumière Terreaux — 2 Rue de la République, 69001 Lyon
🎬 AVANT-PREMIÈRE DU LUNDI 🎬
📣 Séance présentée 📣
Limonov, la ballade
de Kirill Serebrennikov
France, Italie | 2024 | 2h18 | VOSTF
avec B. Whishaw, M. Mashkova, T. Arana
Compétition — Cannes 2024
🎬 Tout à la fois militant, révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, comme une trainée de soufre, est un voyage à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New-York, des ruelles de Paris au cœur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
Филмът ЛИМОНОВ на Кирил Серебренников спечели голямата награда в официалния конкурс на Синелибри 2024.
Здравейте! За мен е огромно удоволствие да науча тази прекрасна новина, въпреки всичко, което се случва. Изключително съм щастлив, че спечелихме тази награда… Да си прекарате страхотно! Изпращам ви прегръдки! Благодаря на всички, които са гласували за нашия филм и се надявам да го гледате в рамките на фестивала. Много ви благодаря! Всъщност… тук е слънчево! От слънчев Цюрих!
Е, това нищо не е. В субтитрите на филма за Лимонов, който спечели Синелибри, реплика от сорта на «New York has its Dalis and Warhols» беше преведена като «в Ню Йорк има Дали и червееви дупки».
Кирил Серебренников със специален поздрав към българската публика по повод наградата на филма ЛИМОНОВ, който спечели най-високото отличие в тазгодишния международен конкурс 🔥
«Limonov»
di Kirill Serebrennikov
Italia, 2024
Con: Ben Whishaw (Limonov), Viktoria Miroshnichenko (Elena), Emmanuel Carrère
Uno scrittore affermato che fa la parte di un perdente o un perdente che interpreta uno scrittore affermato? Questo l'interrogativo che percorre un film che vuole essere un itinerario anche didascalico nella storia contemporanea. Compaiono infatti sempre evidenti sulla scena le date degli avvenimenti, a partire dagli anni Sessanta del Novecento sino al 2020. Quest'ultima è la data di morte di Ėduard Veniaminovič Savenko, nato nel 1943 e che fece il poeta, l'operaio, il teppista, l'agitatore politico, il teorico, il maggiordomo e appunto lo scrittore. Savenko è diventato noto in Occidente soprattutto per la biografia narrativa dedicatagli da Emmanuel Carrère. Lo pseudonimo Limonov deriva da limonka, denominazione familiare della bomba a mano.
Savenko/Limonov fu certamente un uomo assai eccentrico ma la cui parabola esistenziale e politica è anche coerente. La critica al regime sovietico non lo rese un dissidente, come Solženicyn da lui profondamente disprezzato, ma (in questo caso in modo analogo a Solženicyn) si accompagnò a una critica altrettanto aperta e profonda anche al regime liberista dell'Occidente anglosassone. Tanto da combattere nella guerra di resistenza della Serbia e nelle vicende della Jugoslavia contro l'aggressione subita da quel Paese da parte della NATO (con in Italia presidente del Consiglio Massimo D'Alema e Ministro della Difesa Sergio Mattarella). Successivamente contribuì a fondare insieme ad Aleksandr Dugin il Partito Nazional Bolscevico (dal quale Dugin successivamente è uscito).
Non so nel romanzo di Carrère (che qui appare proprio mentre incontra Limonov) ma certamente nel film di Serebrennikov la dimensione politica dell'esistenza di Limonov è sostanzialmente secondaria e appaiono invece in primo piano la sua vita sentimentale, le sue aspirazioni lirico-letterarie, l'assoluto disordine degli anni trascorsi a New York, una città che appare per quello che probabilmente è, una sentina di profondo degrado. La sezione descrittiva di questi anni americani sta al centro del film, è troppo lunga e disegna un Limonov totalmente innamorato, pronto a rovinarsi per una donna. Atteggiamento non soltanto improbabile ma anche contraddittorio con la natura e le ambizioni del personaggio.
Molto più interessanti sono gli anni di lavoro e apprendistato politico-letterario in Ucraina (terra che per secoli è stata parte della Russia e che venne «inventata» come nazione da Lenin) e poi nell'Unione Sovietica al suo vivace tramonto, durante e dopo Gorbačëv. È qui che si intravvede quello che liricamente e letterariamente è il cliché dell'animo russo e della sua follia e che tuttavia risulta nondimeno qualcosa di realmente esistente. Quest'anima slava è appunto raccontata per cenni mentre il primato è offerto a un ego strabordante che fa di Limonov un narciso assoluto, un banale ripetitore in salsa russa della decadenza esistenziale che è propria invece degli abitatori del capitalismo.
E questo è un peccato, visto il talento di Kirill Serebrennikov come emerge dalla tecnica narrativa didascalico-visionaria, che utilizza il tradizionale metodo del teatro nel teatro ma con una freschezza e vivacità che rendono «Limonov» un'opera tutto sommato godibile.
Aujourd'hui dans « La Cavale » sur « Couleur3 » en direct du Giff, avec Yannick Neveu en coanimation et Ismaele en régie, on recevait le russe virtuose Kirill Serebrennikov pour « Limonov Thé Ballad », un film phénoménal en salle le 18.12
Torna come ogni giovedì sera al Masetti l'appuntamento con i «cineforum dal basso», il progetto nato in sinergia con il festival fanese «Cinefortunae» che propone film scelti e proposti proprio dagli stessi frequentatori della sala.
Si tratta di pellicole d'autore che hanno avuto una limitata circolazione, ma che sono state molto apprezzate dalla critica e possono dunque stimolare interessanti riflessioni, anche attraverso presentazioni che introducano la visione o dibattiti che completino e analizzino il senso dell'opera.
Giovedì 7 novembre sarà in programma Limonov («Limonov: The Ballad»), tratto dall'omonimo bestseller letterario di Emmanuel Carrère. Diretto da Kirill Serebrennikov e presentato al Festival di Cannes, Limonov è stato prodotto in Italia (doveva inizialmente essere girato da Saverio Costanzo) e racconta la scandalosa storia del poeta radicale sovietico Eduard Limonov, interpretato da un bravissimo Ben Whishaw («Profumo», «The Lobster», «Skyfall»). Dopo aver raggiunto una certa fama in patria, Limonov si trasferì a New York, dove visse anche come senzatetto, per poi tornare in Europa, a Parigi, dove entrò nei circoli letterari francesi e ricevette perfino la cittadinanza. Una volta tornato in patria, dopo la caduta dell'URSS, non solo venne definito un antieroe politico, ma fu attivissimo in politica specialmente in campo bellico.
Limonov, oltre che poeta e scrittore underground, nel corso della sua intensissima vita fu un militante rivoluzionario e un delinquente, un maggiordomo di un miliardario di Manhattan e un amante a tutto tondo, ma anche un'attivista politico e persino un guerrafondaio. Il racconto delle sue peregrinazioni è anche un affascinante viaggio tra la Russia, l'America e l'Europa nella seconda metà del XX secolo.
Non mancate dunque l'appuntamento di giovedì con il cineforum dal basso del Masetti, un contenitore pensato e voluto per tutti i fanesi e non solo. Ricordiamo che in queste serate i possessori della tessera associativa «Cinefortunae» potranno usufruire di un ingresso «2x1», presentandola alla cassa del cinema insieme ad un documento d'identità. Analoga promozione sarà in vigore anche per i numerosi associati della «Carnevalesca». Per tutti gli altri vi sarà invece la possibilità di acquistare abbonamenti da 25 euro validi per 5 ingressi, senza scadenza ma utilizzabili solo per il «cineforum dal basso» del giovedì sera.
…Лимонов и Кирилл Серебренников… Кирилл Серебренников и Лимонов… Бесспорно, довольно неожиданная комбинация для фильма руки одного с историей про другого…
…В процессе просмотра я, честно говоря, с трудом определяла для себя ту тонкую грань, где автор картины, нет-нет, скорее не просто автор, а истинный художник от кинематографии, рассказывал непосредственно о себе и когда — про ключевого персонажа — про Эдичку… Что, конечно, весьма понятно, ибо сложно, даже повествуя о чем-либо совершенно постороннем, напрочь абстрагироваться от собственной жизненной ситуации, от персональных эмоций, от личных переживаний… Сложно, да и зачем, поскольку не переболев, скажем, любовью, о ней не получится грамотно спеть…
…Образ Лимонова в объективе Кирилла сложился, на мой взгляд, чуточку более гладким, нежели он выглядел на деле, но сие ему, пожалуй, в плюс, поскольку не раздражал чрезмерной противоречивостью, коей и без того был наделён сполна… В общем, вышла удивительная биография… Или местами автобиография… Кто тут разберёт…
Короче, вот вам улыбающаяся я и грустные глаза Кирилла Семеновича.
Italie, France, Espagne, 2024 Titre original : Limonov The Ballad Réalisateur : Kirill Serebrennikov Scénario : Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins et Kirill Serebrennikov, d'après le livre d'Emmanuel Carrère Acteurs : Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana et Corrado Invernizzi Distributeur : Pathé Films Genre : Biographie filmique Durée : 2h13 Date de sortie : 4 décembre 2024
2,5/5
Ni un dissident, ni un apparatchik, Édouard Limonov était sans doute l'un des électrons libres les plus chaotiques de l'Union soviétique. C'était surtout quelqu'un d'éminemment narcissique, ne reculant devant aucune mise en scène de sa propre personne. Et il appartenait au clan de ces rebelles illusoires, qui s'insurgent sans cesse contre le système dans lequel notre civilisation baigne depuis des siècles, tout en se conformant de plus en plus à lui, avec chaque pas qu'ils comptent faire vers une existence réellement marginale. Sans oublier son rôle de précurseur, en quelque sorte, d'un populisme sauvage, soumis à une image archaïque de la virilité, qui semble avoir tristement le vent en poupe ces dernières années.
Puis, oubliez tout ce que l'on vient d'écrire, puisque cet écrivain aux mille facettes était avant tout une contradiction ambulante. Raison pour laquelle son personnage haut en couleurs sied comme un gant à notre époque désespérément en quête de repères.
Pas facile de s'approprier d'un point de vue cinématographique cet homme, qui crachait sur tout et n'importe qui comme il en avait envie ! Emmanuel Carrère avait tant soit peu réussi à le faire en termes littéraires, à travers son livre paru en 2011 aux Éditions P.O.L. Pour se voir affublé dans l'adaptation de Kirill Serebrennikov du rôle globalement ingrat du journaliste nostalgique du système communiste d'antan en 1989, au moment précis où il allait s'écrouler avec fracas. Au demeurant, il s'en sort encore mieux que les trois comédiens français Sandrine Bonnaire, Céline Sallette et Louis-Do De Lencquesaing, tout juste bons à servir de prétexte à l'une des tirades délirantes de l'intellectuel russe exilé alors en France.
Tout ceci pour dire que « Limonov La ballade », présenté en compétition au dernier Festival de Cannes, ne paraît jamais tout à fait savoir par quel bout prendre ce parcours d'une grandiloquence pleinement assumée. Un ratage mitigé donc, qui n'aurait certainement pas déplu au caméléon humain qui en est l'objet …
Synopsis : La vie rocambolesque d'Édouard Limonov, poète incompris en Union soviétique, expulsé aux États-Unis avec sa copine, le mannequin Elena, où il cherchait à fomenter une révolution anticapitaliste mais n'avait trouvé qu'une vie marginale et l'emploi atypique de majordome auprès d'un millionnaire à New York. De retour en Europe, il devient le chéri de la scène littéraire à Paris, avant de fonder un groupe de mercenaires paramilitaires après la chute du rideau de fer.
Je vais tout casser
Drôle de choix que de confier le rôle principal de cette biographie filmique protéiforme à Ben Whishaw, un acteur jusque là plutôt abonné aux personnages à la labilité psychologique plus ou moins accessible. Or, au fur et à mesure que la mise en scène de Kirill Serebrennikov nous conduit dans le dédale de la vie en dents de scie de son anti-héros, ce casting s'avère être l'élément le plus inspiré du film. Il contribue à rendre ce personnage inclassable sinon crédible, au moins cohérent dans ses excès maintes fois répétés. Ainsi, l'interprétation de Whishaw n'est pas tant en roue libre, qu'elle épouse de près la ligne ténue entre la folie et la mégalomanie étonnamment lucide sur laquelle navigue son personnage sans jamais s'arrêter.
Car aussi provocateur le propos de Limonov soit-il, grâce à la multiplicité de ses expériences dans des cultures profondément opposées, il a souvent su mettre le doigt là où ça fait mal — eh non, ce n'est pas une allusion à ses pratiques sexuelles débordantes. Par exemple, son regard sans complaisance sur la précarité dans les rues de New York fait curieusement écho à un autre film découvert dans le cadre du Festival de Sarlat : Ernest Cole photographe de Raoul Peck ou le mal-être d'un autre expatrié dans cette métropole de la côte Est américaine, nullement réputée pour son esprit d'accueil.
Comme le photographe chassé par le régime de l'Apartheid, Limonov cherche à s'y faire sa place au soleil. Sauf que le soleil tel qu'il l'entend — un paradis fait de plaisirs charnels et d'idées révolutionnaires — ne brillera pas de sitôt sur le matérialisme américain, fermement enraciné dans cette société profondément capitaliste.
Un autre rebelle russe
Dommage alors, que ni le scénario initialement conçu par le réalisateur polonais Pawel Pawlikowski, finalement repris par son confrère russe, ni la mise en scène de ce dernier n'osent s'aventurer au sommet du délire iconoclaste que leur protagoniste affectionnait tant ! Cette ballade à travers des décennies disparates et des pans de vie qui ne le sont pas moins s'apparente à un album photo vaguement engageant, au lieu d'être la relecture filmique virtuose et personnelle qu'une existence hors normes comme celle de Limonov aurait mérité. Il suffit de voir le passage déboussolé du personnage principal à travers des décors en ruine, censés représenter les années 1980, pour se convaincre des limitations de témérité cinématographique de la part de Kirill Serebrennikov.
Et si cette monstruosité d'un homme, pourtant pas tout à fait antipathique, était tombé entre les mains d'un autre cinéaste russe, de la trempe d'un Alexandre Sokourov ou d'un Andrey Zvyagintsev pour ne citer que les maîtres au style le plus reconnaissable ? Trêve de vœux farfelus par rapport à des films qui ne verront jamais le jour. Il n'empêche que l'absence d'une ligne de conduite claire de la part du protagoniste se traduit ici bien trop régulièrement par des égarements esthétiques et narratives nullement séduisants. Car plutôt de creuser plus profondément du côté des préceptes révolutionnaires du bonhomme, la mise en scène se contente d'énumérer les nombreuses contradictions qui avaient miné sa vie à aucune autre pareille.
Conclusion
Pour Édouard Limonov, tous les excès étaient bons à prendre et à vivre, tant qu'ils participaient à ajouter un chapitre à sa saga, d'ailleurs pas aussi nombriliste qu'on aurait pu le croire. Hélas, l'adaptation filmique que Kirill Serebrennikov a entrepris du livre d'Emmanuel Carrère ne va jamais jusqu'au bout dans cet état d'esprit de la démesure. Dès lors, il en résulte un film brouillon, porté certes par l'interprétation à fleur de peau de Ben Whishaw, mais pas suffisamment dément pour condenser cette biographie à l'inspiration contestataire en deux heures et quart de film galvanisantes.
Эксклюзивный предпоказ + обсуждение 23 ноября 23.11 и 7.12 | Тель-Авив
В новом фильме Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке» зрители увидят сложный и многогранный образ Лимонова, каким его ещё не знала широкая публика. Эта захватывающая история раскроет вам человека, чьи идеи и поступки до сих пор вызывают горячие споры.
Билеты на премьеру
Адрес: Tel Aviv, Pa'amonit 9
Сбор гостей с 18:00.
Начало сеанса в 19:00.
После показа состоится обсуждение фильма с Ириной Гробман (подруга Эдуарда Лимонова) и кинокритиком Алиной Ребель. Для гостей будет организована музыкальная программа, работа бара и фотограф.
Фильм на английском языке с русскими субтитрами!
Билеты: ₪150
«Playhouse Cinema TLV», 8 ноября 2024 года
Official Trailer.
Limonov: The Ballad of Eddie /
Лимонов, баллада об Эдичке
// «YouTube. playhouse cinema», November 7, 2024
A new film by Kirill Serebrennikov. Official Selection of the 2024 Cannes Film Festival.
The outrageous story of Eduard Limonov, the radical Soviet poet who became a bum in New York, a sensation in France, and a political antihero in Russia.
Director: Kirill Serebrennikov
Cast: Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana, Corrado Invernizzi, Evgeniy Mironov, Andrey Burkovskiy, Masha Mashkova, Odin Lund Biron, Vadim Stepanov, Vlad Tsenev, Sandrine Bonnaire, Céline Sallette, and others.
Coming soon to Cinema Playhouse TLV (Israel)
Это я, Эдди.
Я на самом деле поэт, ждущий, когда придёт моё время.
Время для героя.
Мы привлекаем к себе много внимания.
Кооперативная единица, которая попадает в тюрьму.
А как насчёт ссылки из Советского Союза?
Для начала нужно быть известным на Западе.
Я буду.
Вам нужен псевдоним.
Я думал о Лимонове.
В России говорят: если пришёл на бал, готовся танцевать.
Я за красных, чёрных, геев, арабов, пуэрториканцев.
Я за тех, кому нечего терять.
Ты прирождённый герой, Эдичка.
Смотрите, происходят огромные изменения.
Пора серьёзно взяться за дело.
Эта революция, это музыка для моих ушей.
Ты либо с нами, либо против нас.
Ваши герои — Джим Моррис, Кенан, Мусима, Вардар.
Вы уже члены нашей партии.
Они называют меня экстремистом, фашистом.
Но ты знаешь, что это неправда.
23 НОЯБРЯ ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ ПРЕДПОКАЗ нового фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке». Тель-Авив. Дом @playhouse_tlv
Новый фильм Кирилла Серебренникова о история жизни русского писателя Эдуарда Лимонова. Участник основной программы Каннского кинофестиваля 2024 г. После показа состоится обсуждение фильма с Ириной Гробман (подруга Эдуарда Лимонова) и кинокритиком Алиной Ребель. Для гостей будет организована музыкальная программа, работа бара и фотограф.
23 НОЯБРЯ | ТЕЛЬ-АВИВ |ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ ПРЕДПОКАЗ нового фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке».
🎬 Новый фильм Кирилла Серебренникова о история жизни русского писателя Эдуарда Лимонова. Участник основной программы Каннского кинофестиваля 2024 г.
🎤 После показа состоится обсуждение фильма с Ириной Врубель-Голубкина (редактор журнала «Зеркало», входила в круг друзей Эдуарда Лимонова) и кинокритиком Алиной Ребель. Для гостей будет организована музыкальная программа, работа бара и фотограф.
Дата: 23 ноября
Сбор гостей с 18:00
Начало сеанса в 19:00
Адрес: Pa'amonit 9, Tel Aviv (Дом Playhouse TLV)
Норма. Часть пятая [fanfic]
Playhouse Cinema TLV косплеит В.Г.С.
Здравствуйте дорогой Мартин Алексеич!
«Лимонов, баллада об Эдичке»… Это один из первых фильмов, который нам удалось посмотреть в Каннах на закрытом показе. Пишите в комментариях, хотели бы посмотреть?
«Facebook», 11 июня 2024 года
Здравствуйте дорогой Мартин Алексеич!
Начинаем рассказывать о наших приобретениях в Каннах. Мы рады сообщить, что наша компания приобрела права на новый фильм режиссера Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке»!
«Facebook», 17 июня 2024 года
Здравствуйте дорогой Мартин Алексеич!
Наша компания приобрела права на фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке».
«Facebook», 22 августа 2024 года
Здравствуйте дорогой Мартин Алексеич!
Сразу после фестиваля мы запускаем премьерный тур по Израилю с участием приглашенных актеров фильма.
«Facebook», 9 сентября 2024 года
Здравствуйте дорогой Мартин Алексеич!
Уже этой осенью фильм будет показан в Израиле.
«Facebook», 10 сентября 2024 года
Здравствуйте дорогой Мартин Алексеич!
Многие моменты из книги можно увидеть в новом фильме Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке», который мы покажем в @playhouse_tlv уже этой осенью.
«Facebook», 12 сентября 2024 года
— А какова теперь судьба фильма «Limonov: The Ballad» после того, как кинофестиваль в Хайфе перенесён на декабрь?
Здравствуйте дорогой Мартин Алексеич!
У нас пройдет три показа в Тель-Авиве, но в прокат фильм выйдет только после фестиваля. Пока еще нет информации, но мы ждём окончания ремонта в доме Playhouse Cinema TLV в Тель-Авиве и сразу будут даты.
«Facebook», 17 октября 2024 года
Здравствуйте дорогой Мартин Алексеич!
Планируем эксклюзивный предпоказ нового фильма Кирилла Серебренникова «Лимонов, баллада об Эдичке» в Тель-Авиве.
«Facebook», 23 октября 2024 года
Здравствуйте дорогой Мартин Алексеич!
Мы с нетерпением ждали завершения ремонта в доме Playhouse в Тель-Авиве и рады сообщить, что уже в начале ноября мы снова откроем двери для наших зрителей! Первым фильмом, который мы планируем показать после летнего ремонта, станет новый фильм Кирилла Серебренникова «Лимонов, Баллада об Эдичке».
Вы всё думаете мы вам обязаны вы вот благодетель а мы работай здесь! Нет дорогой товарищ я тоже кое чего соображаю я фронтовик и в военкомате меня ценят как никак. Так что я так издеваться над собой не позволю я срать не позволю на себя как никак а я тоже почище вашего жизнь знаю. А вы блядские гады хуевы вы думаете что я так вот позволю! Нет я не позволю! Я на вас всю общественность подниму чтобы просветили вас гадов гадских! Вы привыкли как кулаки срать на нас и жрать а после гадить и всё а я вам не позволю гадить на меня я тоже ветеран и срать не позволю. А дом мы хоть на вас записан а мы его всем покажем чтоб срать на нас не позволяли. И я ебал вас гады вы нас думаете что мы должны! Нет дорогой мы не должны это ты должен нам чтоб не срать а только приезжать и так то! Ты думаешь мы срать только на нас а потом вы петухами ходите. Нет я ебал вас гадов я вас срал на вас говна не можете так чтобы мы работали только. Вы срал а я тебе говорил мы дом общественность ебал тебя гадов и мы же и будем а не вы чтоб мы пахали. Мы пахали а ты я ебал. Я тебя ебал гад ты и я. Я тебя ебал гад такой чтобы говно. Я тебя ебал гад не думаешь. Я тебя ебал гад сраный. Я тебя ебал гад сраный. Я тебя ебал ты не думаешь. Я тебя ебал говно гадский и заберут. Я тебя ебал гад ты хуесор а не то что. Я тебя ебал гад. Я тебя срал и не то что. Я срал вас чтобы. Я тебя ебал говно. Я тебя ебал говно что не отобрали. Мы пахали а я тебя ебал гад сраный. Я тебя не срать гад сраный. Я тебя ебал гад сраный. Чтобы не срать на гадский говна нас. Я готел срать гад и ебал гас. Я вас сгат и ебал могол. Я тег ебал гад могол. Я тег ебал гадо могады. Я гад ебалы год вас. Я гад ебыла гад магы.
Le Lumière Terreaux diffuse en avant-première Limonov, la ballade de Kirill Serebrennikov, au héros et au tournage complètement fou.
Il nous avait déjà scotchés avec «La Femme de Tchaïkovski» l'an passé, relecture de la haine conjugale du grand compositeur russe à l'aune de son homosexualité. Revenu bredouille de la compétition à Cannes, le cinéaste russe dissident Kirill Serebrennikov revient autour d'une figure encore plus sulfureuse et controversée de la culture russe avec «Limonov, la ballade», libre adaptation du livre d'Emmanuel Carrère, qui fait une apparition dans le film.
«Limonov», un tournage aussi fou que son héros
Mort en 2020, nationaliste voire fascisant, Limonov était aussi un dandy libertaire, pornographe, gay mais pas que. C'est Ben Whishaw — le monsieur Q des derniers James Bond — qui lui prête ses traits jusque dans le New York des années 70 où il s'était exilé, à force de se sentir un peu trop à l'étroit dans la Russie soviétique des années 60.
Commencé en février 2022 à Moscou juste avant la guerre en Ukraine, le tournage du film de Serebrennikov a failli capoter plusieurs fois, obligé de se replier en Lettonie pour reconstituer l'ensemble des scènes, en plus de voir son réalisateur interdit de retourner en Russie. Bref, un film hors normes (produit par Pathé) pour un destin hors norme, qui retrouve l'esprit rock et graphique de «Leto», autre grand film de Serebrennikov, à découvrir en avant-première au Lumière Terreaux. On y sera.
«Limonov, la ballade» de Kirill Serebrennikov (Fr-It-Esp, 2h18) avec Ben Whishaw, Céline Salette, Sandrine Bonnaire… Sortie le 4 décembre. Avant-première lundi 25 novembre à 20h30 au Lumière Terreaux, Lyon 1er.
Playhouse Cinema TLV | Кино в Израиле • playhouse_tlv | Tel Aviv, Israel
23 ноября мы приглашаем вас погрузиться в яркий и противоречивый мир Эдуарда Лимонова — поэта, писателя, политического деятеля и бунтаря. Вас ждет не только уникальная возможность увидеть фильм на большом экране, но и насыщенная культурная программа.
🎹 Сбор гостей начинается за час до показа — с 18:00. В этот вечер перед показом выступит известная израильская пианистка и клавесинистка Мария Нейштадт, чье исполнение станет прекрасным музыкальным прологом к премьере. Профессиональный фотограф запечатлит памятные моменты вечера, а в баре будут ждать освежающие напитки.
После показа состоится увлекательное обсуждение картины с участием Ирины Врубель-Голубкиной, главного редактора журнала «Зеркало» и человека из окружения Лимонова, а также кинокритика Алины Ребель. Это редкий шанс услышать мнения и инсайты от людей, близких к литературному и кинематографическому мирам, связанным с Эдуардом Лимоновым.
🎟️ Не пропустите! Премьера обещает стать событием, наполненным эмоциями и глубокими размышлениями. Билеты на сайте playhouse-tlv.com и по ссылке в шапке профиля @playhouse_tlv
Playhouse Cinema TLV | Кино в Израиле • playhouse_tlv | Tel Aviv, Israel
В интервью Кириллу Серебренникову задали вопрос:
«Что вы знали о Лимонове до начала работы над этим проектом?»
Цитата:
«Когда я был молод, я читал его газету «Лимонка», которая пользовалась большой популярностью, особенно среди молодежи, за свою неконформистскую и альтернативную направленность. Жизнь Лимонова разворачивалась у нас на глазах. Его смелость, его стремление быть непохожим на других произвели на меня сильное впечатление. Но по мере того, как я всё больше интересовался им и следил за его политической эволюцией, мое восприятие изменилось. Его партия (Национал-большевистская партия, основанная в 1993 году) впервые дала нам вкус фашизма, предвосхитив того, какими стали российские фашисты».
🍿 Каким будет новый фильм Кирилла Серебренникова о Эдуарде Лимонова — вы узнаете 23 ноября и 7 декабря на предпоказе в Тель-Авиве. Билеты по ссылке в шапке профиля @playhouse_tlv и на сайте playhouse-tlv.com
Пишите в комментариях, что вы слышали об Эдуарде Лимонове?
— Que saviez-vous de Limonov avant de vous atteler à ce projet ?
— Jeune homme, je lisais son journal « Limonka » qui était très populaire notamment auprès de la jeunesse, pour son côté non conformiste, alternatif. La vie de Limonov s'est déroulée sous nos yeux, en quelque sorte. C'est son courage, sa manière d'être différent de tous les autres qui produisaient sur moi une grosse impression. Mais, en m'intéressant à lui de plus près et en suivant son évolution politique, mon regard a changé. Son parti (le Parti national-bolchévique, fondé en 1993) donnait en fait un avant-goût du fascisme et de ce qu'allaient devenir les fascistes russes.
Dans les épisodes précédents:
Sonia Devillers:
Vous avez connu personnellement Limonov? Vous l'avez rencontré? Ça a été un mythe pour beaucoup de gens. Non ? Jamais ? Jamais ? Jamais vous l'avez rencontré ?
Kirill Serebrennikov:
Non.
Sonia Devillers:
Comment c'est possible ?
Kirill Serebrennikov:
Non, en fait, non, non, je le sais pas.
« France Inter », 21.05.2024
Kirill Serebrennikov:
I never met him.
«The Moscow Times», 17.07.2024
Kirill Serebrennikov:
Je ne l'ai jamais rencontré personnellement…
« Le Temps », 01.11.2024
— L'avez-vous rencontré personnellement ?
— À une époque, je le croisais dans des soirées mondaines avec sa très belle femme, Katia Volkova. Il écrivait alors pour des magazines sur papier glacé. Ce n'était pas vraiment conforme à sa rhétorique antibourgeoise ! Je ne lui ai jamais parlé. Il est pourtant venu voir un de mes spectacles, « Ordures », d'après Zakhar Prilepine. C'est d'ailleurs étonnant d'y repenser, maintenant, bien des années plus tard, car il s'agissait d'un spectacle politique très fort, inimaginable dans la Russie d'aujourd'hui. Après la représentation, on avait fait une photo ensemble. Limonov était comme une statue, un bouddha descendu de son piédestal. On n'a pas échangé un mot et je dois avouer que je n'en avais pas eu très envie. Sur les réseaux sociaux, il était particulièrement médisant — il dégommait tout le monde, y compris Prilepine et moi. C'était devenu un vieux méchant, et pourtant quand j'ai lu son roman « Le Vieux » (2015), je l'ai trouvé émouvant.
— Comment est née l'idée d'adapter le livre d'Emmanuel Carrère, « Limonov » (P.O.L, 2013) ?
— On m'a proposé ce projet et j'ai décidé de me plonger dans le livre d'Emmanuel Carrère qui, de manière très précise et très ingénieuse, a révélé le vrai LIMONOV. Le livre m'a paru aussi captivant qu'intelligent et j'ai eu envie d'écrire moi-même le scénario. C'est très important de le souligner : ce n'est en aucun cas une biographie de Limonov ou un biopic, mais une adaptation cinématographique du livre de Carrère. Je suis les pensées, les intonations d'Emmanuel, sa démarche, sa quête pour percer le mystère d'Eddie, ou Edditchka, ce héros lyrique créé par le romancier. Nous avons beaucoup discuté, Emmanuel Carrère et moi, et je suis content d'avoir pu le convaincre de venir sur le tournage car je voulais absolument qu'il soit dans le film… Il est arrivé le 25 février 2022, quand tout le monde quittait la Russie car l'invasion de l'Ukraine avait commencé.
— Vous avez fait le choix de tourner en anglais avec un acteur britannique, Ben Whishaw. Pourquoi ?
— L'anglais s'est imposé comme une solution évidente pour un projet international, car le film est produit par des Italiens, d'après un roman français et tourné par un Russe. C'est l'adaptation d'un livre qui a fait le tour du monde, à destination d'un spectateur occidental. On m'a proposé beaucoup d'acteurs… Je cherchais quelqu'un capable à la fois d'incarner Eddie en profondeur et de lui ressembler physiquement. Ben a dépassé toutes mes attentes. C'est vraiment un grand artiste. J'ai éprouvé un immense plaisir à le voir se transformer en Limonov, tel un caméléon. Il faut savoir que, dans la vie, Ben est totalement à l'opposé de ce qu'était Limonov. C'est un Britannique fin, gentil, calme… Alors que devant la caméra il se transforme en un Limonov très très russe ! Cette transformation radicale a quelque chose de mystérieux, même si bien sûr il y a eu toute une préparation, Ben a ingurgité une quantité considérable d'images d'archives et s'en est imprégné. Sur le plateau, beaucoup de gens de l'équipe avaient connu le véritable Limonov. Ces techniciens étaient au fond les premiers spectateurs du film, et ils ont été absolument convaincus : pour eux, il ne faisait aucun doute que Limonov était parmi nous.
— Le tournage du film a été interrompu par l'invasion de l'Ukraine par la Russie…
— C'est une histoire unique et tragique. Au moment où la guerre a commencé, on devait commencer les séquences qui se déroulent à New York. On avait recréé deux quartiers de New York à Moscou, en plein air. Les intérieurs devaient être tournés en studio, à Mosfilm. Mais l'invasion commence, les ambassades demandent aux étrangers de regagner leurs pays, Ben Whishaw a dû partir… On s'est retrouvés avec mon chef-opérateur et mon chef-décorateur devant ces décors, devenus vides de sens. Au bout de six mois, nos producteurs ont décidé de reconstruire ces décors de New York en Europe. Et le film a repris. En tout, la fabrication de ce film s'est étalée sur cinq ans.
— Quel impact ont eu ces événements sur le contenu de « Limonov. La ballade » ?
— Au fond, l'histoire en elle-même est devenue plus aiguë, plus terrible, de même que le personnage. Tout ce qui se passe aujourd'hui est issu de ce qu'a écrit Limonov. Il voulait la guerre, il voulait le retour de l'Union soviétique. On a l'impression de vivre dans le monde qu'il avait rêvé, comme si le Kremlin s'était carrément inspiré de ses textes et de ceux d'Alexandre Douguine (philosophe, membre du parti national-bolchévique)… Avec le contexte actuel, j'ai éprouvé un besoin d'autant plus fort d'explorer les mécanismes qui ont mené à cette violence, de comprendre d'où vient le fascisme russe. Je ne sais absolument pas ce que Limonov aurait pensé de cette guerre ni du bombardement de sa ville natale de Kharkov. Je ne veux pas me lancer dans des suppositions car l'Histoire ne s'écrit pas au conditionnel. Mais je sais qu'il avait soutenu l'annexion de la Crimée, de même qu'il soutenait les séparatistes et ne les trouvait pas assez radicaux au point d'accuser la Russie de faiblesse.
— Le film déploie un monde visuel d'une extrême richesse…
— Il y avait d'abord le défi de la reconstitution de cette époque — l'URSS des années 1960 et 1970, puis celle des années 1990, ou bien New York des années 1970. J'ai exigé de mon équipe l'authenticité maximale. On s'est servis d'images de l'époque pour reconstituer un New York extrêmement sale, plein de rats et d'ordures abandonnées, un enfer sur terre. Je suis très curieux de recueillir l'avis de spectateurs américains sur ces séquences. On a aussi cherché des figurants dont les visages rappellent les gens d'une autre époque, on a travaillé sur les costumes, l'ambiance. C'était exaltant. Le style général du film est celui d'une BD ou d'un collage. J'ai voulu utiliser tous les formats : des images carrées en noir et blanc pour l'Union soviétique, puis un format large et en couleur pour les États-Unis… Je suis passionné de photo et j'ai beaucoup puisé dans les archives. Le titre l'indique, ce film est une « ballade », une ciné-ballade, qui emprunte à la poésie le rythme, les allitérations, les imbrications du temps, des personnes… La ballade en russe, c'est aussi une forme de chant médiéval accompagné de danse. Or, la musique aussi est très importante dans le film. J'ai choisi les chansons avant même de commencer le tournage car je souhaitais qu'on sente toujours ce qu'Eddie avait dans la tête. J'ai travaillé avec un groupe russe, Shortparis, qui reprend, dans une version nouvelle, un certain nombre de chansons connues de Tom Waits, Lou Reed, du Velvet Underground… Car je voulais leur donner une couleur moderne. Et puis le compositeur Massimo Pupillo a écrit la musique du film que je trouve formidable. Mixée avec différents sons, différentes langues, elle donne une vraie puissance à l'ensemble.
— Au bout du compte, comment décrire Limonov ?
— Controversé, contradictoire… ce sont les mots-clefs pour comprendre Limonov. Encore une fois, je ne parle pas du personnage historique, mais de mon personnage, le Eddie lyrique. Comme le dit Emmanuel Carrère, c'est un héros de roman, qui n'a aucun sens moral, et en même temps il a quelque chose de poétique. C'est un poète alternatif, amoureux, passionné… qui devient militariste, impérialiste, fasciste… Il se met à haïr le monde entier à cause de la perte de son grand amour Elena, et parce qu'il n'arrive pas à avoir la gloire à laquelle il aspire. C'est véritablement un anti-héros, une sorte de « Joker » russe.
Ben Whishaw. Entretien
— Avez-vous déjà lu les œuvres de Limonov ou d'Emmanuel Carrère lorsque le projet vous a été proposé ?
— La lecture du script en août ou septembre 2020 a été ma première rencontre avec Limonov et Emmanuel Carrère. Ce scénario m'a fait l'effet d'une décharge électrique. Le personnage est choquant, et il a une telle force de vie… C'était à la fois attirant et perturbant. J'avais envie d'en savoir plus. J'étais aussi à un moment, de ma vie et carrière, où je souhaitais prendre des risques et expérimenter, me lancer sans être sûr du résultat. Parce que bien sûr, je me suis posé la question : pourquoi moi ? Comment devenir Limonov ? Mais en même temps, tout dans le projet me paraissait tellement passionnant que c'en était irrésistible. Je me suis immédiatement senti en sécurité entre les mains de Kirill Serebrennikov. Je suis un grand admirateur de son travail. J'ai senti que le voyage serait très intéressant… ce qu'il a été !
— Comment vous êtes-vous préparé pour ce rôle ?
— J'ai commencé par lire le livre de Carrère, que j'ai trouvé passionnant. Et il y avait pas mal de vidéos disponibles, peu en anglais ce qui ne m'a pas gêné : c'est incroyable tout ce qu'on peut saisir à partir du langage corporel et des attitudes de quelqu'un, même sans comprendre ce qu'il dit mot à mot. Je me suis procuré de nombreux écrits de Limonov, notamment les romans qui existent en traduction anglaise. J'ai aussi travaillé avec mon ami William Conacher, un coach incroyable. C'était délicat de trouver un accent qui n'est pas vraiment un accent puisque tout le film est en anglais, alors qu'Eddie parle russe, anglais et français. Ensuite, je suis parti à Moscou à l'automne 2021, pour rencontrer Kirill et commencer les essayages de costumes et de prothèses. J'avais conscience d'être dans un pays et une culture que je ne connaissais pas. Mais j'avais confiance, je savais que si je m'abandonnais entièrement, quelque chose émergerait, quelque chose de fidèle à ce personnage complexe et contradictoire. Je me suis vraiment mis entre les mains de Kirill.
— Votre expérience considérable en tant que comédien de théâtre vous a-t-elle rapproché de Kirill Serebrennikov ?
— Chacun de nous a éprouvé comme une familiarité avec l'autre pour cette raison. Nous faisons tous deux des allers-retours entre théâtre et cinéma. A mon avis, les grands metteurs en scène de théâtre comme Kirill ont un véritable amour pour les acteurs et leurs capacités. Ils comprennent en profondeur combien l'acteur peut parvenir à une métamorphose. Nos conversations m'ont donné confiance. Kirill est convaincu qu'un bon acteur peut vraiment jouer n'importe quoi ou n'importe qui, parce qu'il s'agit d'un acte d'imagination. En cela, nous sommes proches. L'enjeu du film était de condenser une longue tranche de vie en quelques heures. Il nous fallait la liberté de nous déplacer dans le temps et dans l'esprit de Limonov.
— Comment avez-vous abordé les scènes de sexe et celles où Eddie devient violent ?
— Avec beaucoup de considération et de réflexion. Comme je l'ai dit, Kirill adore les acteurs et sait vraiment communiquer avec eux. Nous connaissions la raison d'être de ces scènes, leur nécessité par rapport à l'histoire que nous racontions. Et puis, tout cela n'est qu'illusion. C'est particulièrement clair quand on fait du théâtre, donc c'est très clair pour moi. Nous avons soigneusement construit ces images et travaillé avec un coordinateur d'intimité. Et nous avions aussi en tête qu'il était possible que rien de tout cela ne soit réel. Eddie vit dans son imagination, il y a un glissement constant, un vacillement entre ce qui se passe réellement et la fiction qu'il a en tête.
— Pendant que vous tourniez à Moscou, l'invasion de l'Ukraine a commencé…
— J'avais suivi l'actualité dans les mois précédant le tournage, j'étais conscient que quelque chose de cet ordre pouvait se produire. C'était — et c'est — horrible. En ce qui concerne notre projet, ce que j'ai ressenti, c'est une profonde détermination à finir le film. Il était très important que ce projet ne soit pas anéanti à cause de cette guerre terrible. Le terminer est devenu un vrai enjeu. Lorsque nous nous sommes retrouvés pour reprendre le tournage six mois après le début de la guerre, le poids des événements était perceptible… mais nous n'en avons pas beaucoup parlé. C'était trop énorme pour en discuter. Mais c'était là, bien sûr.
— Comment avez-vous vécu le tournage à Riga (Lettonie) ?
— Le décor de New York avait été construit à Moscou et nous étions sur le point de commencer le tournage de ces scènes lorsque la production a été interrompue. Ensuite, tout a été reconstruit en Lettonie à l'été 2022. Il y avait cette rue de New York au milieu d'un champ à Riga… C'était surréaliste ! Et extraordinaire. Évidemment, je n'ai pas connu à New York dans les années 1970 mais le décor était tellement réaliste, on avait l'impression d'en sentir les odeurs. Nous en avons vraiment tiré profit. Kirill nous mettait aussi la musique en direct pendant le tournage. Ça a été un élément crucial dans le processus de fabrication du film. La musique était omniprésente.
— Pourquoi l'histoire de Limonov, avec toutes ses contradictions et ses ambiguïtés politiques, est-elle fascinante ?
— C'est lié à sa personnalité… Il est toujours contre, c'est dans sa nature. Contre le courant, quel qu'il soit. Limonov est un rebelle permanent. Quel que soit le système politique auquel il est confronté, il s'y oppose. Je trouve cela fascinant… et exaspérant. Quel personnage ambigu et troublant ! Il y a une forme de pureté dans sa fidélité à cette nature d'opposant. Mais le dire comme ça c'est courir le risque d'en faire un personnage romantique. De toutes façons, le film n'est pas un documentaire sur la vie de l'homme Limonov. Kirill utilise le personnage d'Eddie pour explorer des sentiments, et aussi le mouvement plus large de l'Histoire. Je pense qu'il y a un peu de Limonov en chacun, vraiment. C'est une partie de soi que la plupart des gens s'efforcent de cacher, de réprimer. Lui a fait tout le contraire, il l'a vécue de façon extrême… ou peut-être pas ! C'est difficile, avec lui, de savoir où commence la fiction. En tous cas, Limonov incarne une part cachée de la psyché humaine.
3 questions à Emmanuel Carrère
— Votre livre «Limonov», paru chez P.O.L, date de 2011. Comment avez-vous accueilli l'idée qu'il soit porté à l'écran ?
— Mon ami Pawel Pawlikowski avait écrit un premier scénario auquel je n'ai pas participé mais dont nous avions discuté librement pendant des vacances ensemble. De façon générale, je préfère ne pas travailler sur les adaptations de mes livres. Je l'ai fait il y a longtemps pour « La Classe de neige » (1995), porté à l'écran par Claude Miller, mais pas depuis. Quand Kirill Serebrennikov, qui a un immense talent pour la mise en scène, s'est intéressé à « Limonov », cela m'a paru logique. Limonov, en dehors même du cadre de la Russie, est assez fascinant. C'est un aventurier, un homme contradictoire qui se prend pour un héros… On a envie de le suivre, de se faire raconter son histoire. Au départ, sa trajectoire n'a rien de politique. Il est un peu comme Henry Miller à Paris, crevant la dalle et s'amusant bien… très content de laisser l'Union soviétique, qu'il trouve sinistre, derrière lui. Il préfère mener une vie rock n'roll à l'étranger. Mais quand l'URSS s'effondre, il ne supporte pas qu'on en dise du mal. Et à partir du moment où il fonde son parti — qui est déjà une milice de skinheads —, il devient un fasciste russe. Après l'invasion de la Crimée, les positions de Limonov et des siens sont claires : ce sont des nationalistes russes enragés. Sa trajectoire dit quelque chose du chaos de l'époque, c'est aussi ça que raconte Serebrennikov.
— On a la surprise de vous voir apparaître à l'écran dans une scène du film…
— J'ai tourné ce caméo dans des circonstances très particulières, le lendemain de l'invasion de l'Ukraine et la veille de l'interruption du tournage. Je suis ensuite resté dix jours et j'ai écrit sur le début de l'invasion russe pour « L'Obs » sans parler du film, car les producteurs m'avaient demandé de rester discret. L'idée d'apparaître à l'écran, ce clin d'oeil… ça m'a beaucoup amusé. Nous sommes en 1990 ou 1991, la perestroïka est en train de tourner au chaos total, et Limonov revient dans son pays pour la première fois depuis 1972. Le voici au petit-déjeuner à l'hôtel Ukraine, très bien reconstitué d'ailleurs… Et il est abordé par un intellectuel français qui lui tient des discours pompeux sur l'âme de la Russie. Le dialogue du film modifie un peu le dialogue de mon livre, qui lui-même modifie légèrement le dialogue de Limonov… Or chez Limonov, l'interlocuteur est nommé : c'est Antoine Vitez. Je joue donc d'une certaine manière Antoine Vitez !
— Quel effet vous a fait Ben Whishaw en Limonov ?
— Je l'ai trouvé très convaincant. Le jour même, sur le plateau, on m'a montré quelques plans d'une séquence de bunker où Limonov a soixante ans, j'ai pu mesurer à quel point il était crédible non seulement en jeune homme mais aussi en Limonov de la soixantaine. Avec son petit bouc et ses lunettes, il a l'air de Trotsky… Ben Whishaw incarne aussi à la perfection le côté arrogant de Limonov, son allure, sa classe. Il est très juste. Et la mise en scène de Kirill Serebrennikov mêle les images et les sons de façon éblouissante. Il reconstitue très bien les ambiances : à New York, dans les années 1970, et avant cela l'Union Soviétique… J'ai continué à voir Limonov jusqu'à la fin de sa vie : à chaque fois que j'allais à Moscou, je l'appelais et on prenait un verre ensemble. On n'était pas du tout amis mais on avait une relation détendue. Ce personnage étrange de Limonov m'a permis de raconter cette chose énorme qu'était la fin du communisme. Et la suite des événements a montré qu'il était réellement emblématique d'une évolution historique.
Limonov. La Ballade — Bande-annonce officielle HD
// «YouTube. Pathé», 12 novembre 2024
Un film de Kirill Serebrennikov, avec : Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana…
Au cinéma le 4 décembre
Militant révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut tout à la fois un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, telle une traînée de soufre, est une ballade à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New-York, des ruelles de Paris au coeur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
Est-il vrai, M. Limonov, que vous ne savez écrire que sur vous-même ?
La folie va commencer.
La révolution, voilà ce qu'il nous faut.
Je soutiens les rouges, les Noirs, les homos, Arabes, Portoricains…
Tous ceux qui n'ont rien à perdre.
Eddie, les auteurs russes sont en vogue aux États-Unis.
L'Amérique est libre et moi, Eddie, « j'ouvre la marche et tous m'aiment ».
Allez !
Je suis destiné à être quelqu'un d'autre.
Le monde entier sera à mes pieds.
Soit je serai célèbre, soit je serai assassiné.
Tu es né pour être un héros.
Ne l'oublie jamais.
C'est ton destin.
Tu sais où est le problème ? Eddie !
Son seul but est de se faire tout le monde.
Les femmes, les hommes, lui-même.
Devinez quoi ?
C'est moi, l'homme !
C'est qui l'homme ?
C'est moi, l'homme !
C'est qui, l'homme ?
Tu sais comment tu deviendras un grand écrivain ?
En prison.
Tire, Eddie.
Si tu t'échappes maintenant, ta photo sera dans tous les journaux.
On me traite d'extrémiste, de fasciste, mais tu sais que ce n'est pas vrai.
Nom : Limonov, The Ballad of Eddie Père : Kirill Serebrennikov Date de naissance : 04 décembre 2024 Type : sortie en salles Nationalité : France, Italie, Espagne Taille : 2h18 / Poids : NC Genre : Biopic Livret de Famille : Ben Whishaw, Masha Mashkova, Tomas Arana… Signes particuliers : Le genre de film qui se veut (trop) être un chef-d'oeuvre.
Synopsis : Militant révolutionnaire, dandy, voyou, majordome ou sans abri, il fut tout à la fois un poète enragé et belliqueux, un agitateur politique et le romancier de sa propre grandeur. La vie d'Edouard Limonov, telle une traînée de soufre, est une ballade à travers les rues agitées de Moscou et les gratte-ciels de New-York, des ruelles de Paris au coeur des geôles de Sibérie pendant la seconde moitié du XXe siècle.
Portrait d'un antihéros.
Notre avis sur « Limonov, la ballade »
C'est une histoire d'amour qui dure entre le festival de Cannes et le cinéaste Kirill Serebrennikov. Depuis « Le Disciple » en 2016, le réalisateur russe a systématiquement été invité sur la Croisette pour chacun de ses films. « Leto, « La Fièvre de Petrov », « La Femme de Tchaïkovski »… Tous ont connu les honneurs de la sélection officielle et son dernier, « Limonov. La Ballade » n'allait pas faire exception, surtout connaissant la passion de Cannes pour les cinéastes contestataires et alors que conflit russo-ukrainien fait rage à l'Est.
Avec « Limonov. La Ballade », Kirill Serebrennikov adapte le roman d'Emmanuel Carrère sur la vie de l'écrivain franco-russe Édouard Limonov. Un homme à la vie que l'on qualifiera de chaotico-romanesque. Il a été ouvrier et truand à Kharkov, poète à Moscou, exilé oisif, SDF, auteur raté puis majordome à New-York, écrivain et journaliste reconnu à Paris puis militant extrémiste et dissident politique dans l'ex-URSS puis dans la Russie actuelle. Sa vie fut un bordel excessif qu'il chérissait, lui qui se plaisait à dire que les russes savent mourir mais qu'ils ne savent pas vivre. Pas facile à mettre en images, mais c'est le pari de Serebrennikov. Pas facile à jouer non plus, ce fut celui du britannique Ben Whishaw, dont on a bien cru qu'il remporterait le prix d'interprétation masculine (finalement glané par Jesse Plemmons pour « Kinds of Kindness »).
2h10 selon l'affichage officiel, 4h selon la police du ressenti. C'est l'effet de la combinaison Limonov et Serebrennikov. La vie d'un homme surexcité filmé par un cinéaste à l'art surexcité, forcément le résultat donne l'impression d'avoir été jeté dans une machine à laver réglée sur cycle 90° avec option double-essorage. Ça tourbillonne fort, ça essore, ça relave, ça re-essore et l'on sort de la très circonspect. Parce qu'au fond, on peut se dire que le style surchargé de Kirill Serebrennikov épouse à la perfection la trajectoire surchargée de l'homme qu'il nous raconte. Mais d'un autre côté, que c'est fastidieux, lourd et tapageur. D'autant que l'on commence à bien connaître le cinéma du cinéaste russe, rarement avare en artifices de mise en scène et en musique très forte. Comme pour « Leto » en 2018, « Limonov. La Ballade » ne nous épargne rien des grigris esthétiques de l'auteur. Il joue avec les cadrages, le net et le flou, les couleurs et le noir et blanc, les dédoublements de l'image, les chansons qui s'enchaînent sans interruption… Épuisant. Certes en adéquation avec le personnage à l'honneur mais épuisant et redondant quand même. On ne pourra pas enlever à Serebrennikov d'être capable de traits de génie indiscutables (on pense par exemple à cet impressionnant plan-séquence façon film musical dans une ville-studio, d'une virtuosité dingue) mais ne dit-on pas que le trop est l'ennemi du bien ? Trop, c'est exactement ce qu'est « Limonov. La Ballade ». Ça faisait deux à Cannes avec « L'Amour Ouf ». Deux manière différente de jouer avec l'overdose.
Néanmoins, dans ce maelström qui finit par devenir agaçant de démonstrativité (de fond et de forme) sur-appuyée, tout n'est pas à jeter. Serebrennikov donne à voir une histoire du XXeme siècle, un portrait tant de l'humanité à travers les continents que de l'Est changeant (de l'URSS à la Russie). Éminemment politique, « Limonov. La Ballade » observe les changements sociétaux et les contrastes culturels par le regard de son écrivain fou, à la fois héros, idéaliste, misanthrope et sale type. Forcément, les opinions assénées y sont ultra-tranchées, parfois caricaturales, parfois extrémistes, parfois contradictoires, parfois pertinentes aussi. Mais si le fond peut être riche en sens du propos, reste qu'il est difficile de s'abandonner dans un film aussi boursouflé, d'autant plus quand le héros est aussi antipathique, nous privant de tout attachement.
« Mondociné »
(Le site des amoureux de tous les cinémas),
12 novembre 2024
«…в основу фильма лёг роман Эмманюэля Каррера «Лимонов»…» 🔬 в основу романа Эмманюэля Каррера «Лимонов» легли романы и рассказы Эдуарда Лимонова 🔬 в основу текстов Эдуарда Лимонова легли эпизоды из его жизни 🔬 в основу его жизни легли клетки его тела 🔬 в основу его клеток легли молекулы 🔬 в основу молекул легли атомы 🔬 в основу атомов легли ядро и электроны 🔬 в основу ядра легли протоны и нейтроны 🔬 в основу протонов и нейтронов легли кварки 🔬 bazinga (бугагашенька)
ChatGPT: Шутка хороша, особенно с этим постепенным уменьшением до фундаментальных частиц. Чтобы немного усилить эффект, можно добавить одну или две фразы в конце, которые уведут в ещё более глубокий уровень абсурда. Вот один из вариантов дополнения: «…в основу кварков легли колебания струн теории струн (если она окажется верной), и, в конце концов, в основу фильма легли зачатки вселенной…» Такое завершение добавит легкой иронии по поводу всей цепочки.
CAP à l'EST — Festival du Cinéma de l'Europe de l'Est à Montpellier • 24 novembre — 9 décembre 2024
26 novembre — mardi — 16:00
Cinéma Diagonal — 5 rue de verdun, 34000 Montpellier, France
Nous sommes ravis de vous présenter ce film en avant première au Cinéma Diagonal le 26 novembre à 16:00 en présence de Joël Chapron spécialiste du cinéma de Serebrennikov.
At last! The film we began making before the war and completed afterwards. It has been the most challenging film of my life—a story about a man who lost his love and wanted to tear the world apart. A true punk journey.
Glavni program
2024 | Italija, Francuska, Španija | 138min
Životna priča Eduarda Limonova predstavlja putovanje kroz drugu polovinu 20. veka. Limonov je postideološki radikal koji nije ni fašista, ni komunista, ni liberal, ni konzervativac, a zapravo je sve od navedenog. Ovo je rok avantura koja nas vodi kroz Moskvu, Njujork i Pariz, sve do sibirskih zatvora.
Eduard Limonov je revolucionarni militant, nasilnik, pisac, batler bogatog milionera na Menhetnu, ali i pesnik koji maše oštricom, ljubitelj lepih žena, ratni huškač, politički agitator i romanopisac koji je pisao o svojoj veličini. Njegova životna priča predstavlja putovanje kroz drugu polovinu 20. veka. Limonov je postideološki radikal koji nije bio ni fašista, ni komunista, ni liberalista, ni konzervativac, ali je zapravo bio sve od toga. Ova rok avantura nas vodi kroz Moskvu, Njujork i Pariz, sve do sibirskih zatvora.
Originalni naziv: Limonov: The Ballad Jezik: engleski Režija: Kirill Serebrennikov Scenario: Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov Glumci: Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Sandrine Bonnaire, Tomas Arana Kamera: Roman Vasyanov Montaža: Yuriy Karikh Zvuk: Boris Voyt Muzika: Massimo Pupill Producenti: Mario Gianani, Lorenzo Gangarossa, Dimitri Rassam, Ilya Stewart
Projekcije filma
26.11.2024
уторак
19:00
MTS Dvorana
Dečanska 1, 11000 Beograd
26.11.2024
уторак
20:00
Arena Cineplex Novi Sad
Bulevar Mihajla Pupina 3, 21000 Novi Sad
27.11.2024
среда
11:00
MTS Dvorana
Dečanska 1, 11000 Beograd
27.11.2024
среда
20:30
Cine Grand Big Rakovica
Patrijarha Joanikija 11, Rakovica, 11000 Beograd
27.11.2024
среда
20:30
Cine Grand Delta Planet Niš
Bulevar Nemanjića 11b, 18000 Niš
28.11.2024
четвртак
17:00
Dvorana Kulturnog centra Beograda
Kolarčeva 6, 11000 Beograd
«Festival autorskog filma», 13. novembar 2024
Животна прича Едуарда Лимонова представља путовање кроз другу половину 20. века. Лимонов је постидеолошки радикал који није ни фашиста, ни комуниста, ни либерал, ни конзервативац, а заправо је све од наведеног. Ово је рок авантура која нас води кроз Москву, Њујорк и Париз, све до сибирских затвора.
Eduard Limonov's life story is a journey through the second half of the 20th century. Limonov is a post-ideology radical, neither Fascist, nor Communist, nor liberal, nor conservative, and yet all of those things together. A rock adventure that takes us through Moscow, New York and Paris, and all the way out to prisons in Siberia.
Ci sono uomini straordinari che vivono vite straordinarie, uomini comuni che ambiscono al posto fisso e uomini riprovevoli che sguazzano ai bordi della società, lambendone i confini, ampliandoli. Ci sono anche uomini come Ėduard Veniaminovič Savenko, al secolo Limonov, che assaporano tutto e lasciano dietro di loro un'esistenza difforme. Vite come quelle di Limonov, contemporaneo Raskolnikov, si dipanano nel loro essere indescrivibili e ispirano romanzi, opere cinematografiche e movimenti politici.
Il film «Limonov — The Ballad» (2024), di Kirill Serebrennikov, e il romanzo «Limonov» (2011), di Emmanuel Carrère, sono due opere che, in modi diversi, riflettono su un figura assolutamente unica. La comparazione tra i questi lavori non si pone solo come una mera analisi di due linguaggi, due medium, due visioni, ma come un viaggio che affonda le radici nell'identità complessa di Eduard/Edicka/Eddie/Limonov. Poeta, scrittore, politico, guerrigliero, dissidente anti-putiniano, un uomo che, come un attore su un palcoscenico, ha recitato diversi ruoli nella sua tumultuosa esistenza.
Carrère, scrittore francese dalle sfumature sottili, riesce a tratteggiare Limonov non solo come un personaggio letterario, ma come il simbolo di un'epoca, di una nazione in tumulto e di un'umanità in crisi. Il suo romanzo biografico, pubblicata nel 2011 in Francia e nel 2012 in Italia, è un ricettario di politica russa e al contempo un diario intimo, in cui il confine tra realtà e finzione si dissolve, lasciando spazio a una narrazione che intende esplorare l'animo umano. La prosa di Carrère non è semplicemente descrittiva; è un invito a immergersi in un abisso di emozioni e contraddizioni, in un'epoca in cui l'ideale si scontra con la disillusione.
Il romanzo si apre con un ritratto vivido di Limonov:
«teppista in Ucraina, idolo dell'underground sovietico, barbone e poi domestico di un miliardario a Manhattan, scrittore alla moda a Parigi, soldato sperduto nei Balcani; e adesso, nell'immenso bordello del dopo comunismo, vecchio capo carismatico di un partito di giovani desperados. Un personaggio, insomma, che si può vedere come un eroe e, allo stesso tempo, considerare una carogna: io sospendo il giudizio. Questa identità caleidoscopica, ci offre una visione del protagonista non solo come uomo, ma come simbolo della tumultuosa storia russa post-sovietica. Lo scrittore non teme di sfidarci, esplora questo confine labile, lasciando a noi il compito di confrontarci con una bilancia morale delicata. È un viaggio che, portando il lettore attraverso gli sporchi meandri della fine del millennio, lo interroga sulla sua percezione del mondo e della storia».
Serebrennikov, regista e attivista LGBTQIA+ inviso al potere di Mosca, si pone con un'altra ottica. Il suo film si discosta dall'approccio biografico tradizionale, abbracciando una dimensione più lirica e poetica. «Limonov — The Ballad» è, come lo stesso cineasta ha dichiarato, una reinterpretazione del personaggio:
Frammento di una videoconferenza con Eduard Limonov del 28 ottobre 2009:
— È vero che in Serbia avete sparato contro i civili?
— La domanda è così ampia, con un sottinteso, «sparare ai civili in Serbia»… Evidentemente chi ha posto questa domanda si riferisce al film della BBC, diretto da Paweł Pawlikowski, intitolato «Epica serba» («Serbian Epics»), dove il protagonista principale è Radovan Karadžić. Proprio ora è iniziato il processo contro di lui al Tribunale dell'Aia. In questo film intervisto Radovan Karadžić, ho partecipato a questo film per tre giorni e c'è una scena, girata da Paweł Pawlikowski, che lasciamo sulla sua coscienza sporca, dove sparo con una mitragliatrice. In effetti, in quella scena sparo con una mitragliatrice. Tutto questo avviene a Pale, l'allora capitale della Repubblica Serba di Bosnia. E sparo con una mitragliatrice al poligono di tiro. E quando successivamente tutto ciò è stato interpretato come se stessi sparando su Sarajevo, bisogna almeno immaginare che Pale e Sarajevo sono separate da diverse decine di chilometri. Pertanto, in questo caso tutte le domande devono essere tolte da me. Paweł Pawlikowski ha messo dopo questa scena al poligono, letteralmente come un 25° fotogramma… ci sono delle case che sembrano medievali con molte finestre. Questo è evidentemente un tentativo di provocazione sporca, che dura da 17 anni, perché il film è stato rilasciato nel 1992, e si diceva che voleva mostrare che stavo sparando a una città. Ma ripeto, la piccola città di Pale dista da Sarajevo diverse decine di chilometri.
«Esistono immagini del vero Limonov che dalle colline spara a persone innocenti a Sarajevo, durante la guerra nei Balcani. Questo per me non è accettabile. Non potevo fare un film su una persona che fa queste cose, e così mi sono creato il mio Limonov».
Qui, la poetica diventa strumento di evasione e, talvolta, di elusione. La scelta da parte di Serebrennikov di distanziarsi dal Limonov reale, per abbracciare un personaggio maggiormente romanzato e letterario, provoca una frattura tra il film e la complessa realtà del protagonista.
Serebrennikov esplora i vari stadi della vita di Limonov con uno sguardo che è allo stesso tempo affascinato e distante. L'uso di un bianco e nero e di frames quasi quadrati che trasmettono il soffocamento dell'URSS, si contrappone a un impiego sapiente del colore, che riflette la frenesia del mondo neo-liberista americano e francese. Il lungometraggio ci guida attraverso la vita di Limonov con eleganza, grazie a giunture di montaggio raffinate. I passaggi tra le varie fasi della sua esistenza, delineati da inquadrature che si aprono su delle porte e si chiudono in sincro con esse, instaurano un ritmo narrativo che si snoda come un poema epico. Quando il giovane Eduard entra nei circoli letterari moscoviti, l'immagine si colora, e il piano si allarga, conferendo al racconto una dimensione di respiro, come se il protagonista trovasse finalmente un momento di sollievo dalla sua condizione di costrizione.
Sapiente anche l'utilizzo del piano-sequenza che conclude il periodo newyorkese del personaggio. L'uccisione metaforica di Limonov-il beatnik porta alla nascita di Limonov-il maggiordomo. Con uno stile di ripresa molto vicino all'estetica del videoclip musicale i complessi movimenti di camera vengono accompagnati dalla voce roca di Lou Reed che intona «Yeah baby! Take a walk on the wild side!» — i «Velvet Underground» caratterizzano la colonna sonora del film, quasi a voler stabilire un nesso implicito tra il periodo vissuto dal personaggio e il periodo artistico della Grande Mela.
L'ellissi riguardante gli anni nei Balcani è, invece, in forte odore di meta-cinema e l'artificio visivo crea un certo senso di distacco. Il protagonista corre, anche un po' buffamente, attraverso una serie di stanze in una città abbandonata. Ad accompagnare la sua corsa, ci sono proiezioni di immagini d'archivio di fine anni '80 e inizio '90. La camera ci guida attraverso queste stanze fino a svelarci che tutta l'azione si è appena svolta in un set cinematografico da cui Ėduard esce sbattendo una porta.
L'opera di Serebrennikov, con il suo stile affascinante e performativo, rischia però di sottrarre al personaggio la sua vera essenza. Il regista, infatti, ci restituisce un Limonov pop, un uomo che negli anni ‘70 avrebbe potuto frequentare Warhol e la Factory. Il Limonov storico che si trovava a New York era, tutt'al contrario, un outsider, uno che diceva di essere dalla parte dei rossi, dei neri, dei gay, dei portoricani, di chi non aveva niente da perdere. Uno che andava a letto con i senzatetto e che poi si è ritrovato ad essere il maggiordomo di un riccone. Un libertino che, se a Parigi sarà considerato come uno scrittore alle prime armi che inizia ad orientarsi nel panorama del jet set, a Mosca farà il suo ritorno da personaggio pubblico, da guerrigliero, da criminale di guerra.
La comparazione tra due prodotti, uno letterario e uno cinematografico, basati sul medesimo personaggio è anche di stimolo a una riflessione sulle specificità dei due medium. Il romanzo, la parola scritta, permette di indagare più a fondo determinate questioni, di spiegare nessi poco chiari, di evocare immagini, di far emergere le caratteristiche psicologiche dei personaggi e dello scrittore.
Il film, invece, si caratterizza tramite tutto ciò che si vede a schermo, è scritto al tempo presente, non si avvale di metafore e artifici retorici. Non cerca di spiegare, mette in scena. È una pellicola schiava dell'immortale diktat di Fellini:
«Non voglio dimostrare niente. Voglio mostrare».
Carrère e Serebrennikov, propongono due visioni diverse di un uomo emblematico. Carrère, con la sua scrittura incisiva e profonda, penetra nei recessi dell'animo umano, svelando le ambiguità e i conflitti interiori del protagonista. La sua narrazione diventa un viaggio nell'oscurità, invitando così il lettore a confrontarsi con l'umanità in tutta la sua complessità e vulnerabilità.
Al contrario, Serebrennikov avvolge la sua opera in un'aura di malinconia e liricità, realizzando un film visivamente incantevole ma, paradossalmente, superficiale. La sua scelta di una narrazione poetica rischia di distogliere lo sguardo dalla brutalità e dalle zone d'ombra della vita del protagonista. Qui, il lungometraggio si propone come una ballata, una celebrazione estetica che tende a sublimare la realtà, ma che, alla fine, potrebbe risultare un'evasione dalla crudezza della verità.
Questo è il grande distinguo tra il Limonov di Carrère e il Limonov di Serebrennikov. Carrère ha avuto la possibilità attraverso il suo romanzo di poggiare il suo personaggio su fondamenta più concrete, di sfruttare al meglio tutte le possibilità del mezzo letterario per creare una narrazione maggiormente coinvolgente. Serebrennikov ha invece preferito un'operazione più poetica che di indagine, più ispirata al Limonov «personaggio letterario» che al vero Limonov, un uomo fatto di carne e seme, con tutte le contraddizioni che questa condizione porta con sè.
Limonov, figura poliedrica, si muove tra le macerie del comunismo e l'esplosione di un capitalismo sfrenato, abile nel cogliere le opportunità di un tempo in perpetuo mutamento. Un'anima inquieta che si dibatte tra le contraddizioni di un secolo tumultuoso.
La vita di Limonov diventa un palcoscenico di eccessi e fallimenti, il riflesso distorto di un'umanità in crisi. Limonov più che un maestro di cerimonie è un personaggio che incarna la schizofrenia del nostro tempo. La sua esistenza, costellata di eventi straordinari e momenti di fragilità, invita a osservare senza giudizio, a esplorare le complessità di un'anima che si confronta continuamente con il suo passato e il presente.
Ėduard Veniaminovič Savenko è morto nel 2020 a Mosca, poco prima di vedere la sua Charkov bombardata da missili russi. Lui che sosteneva che il Donbass come la Crimea erano territori russi. Limonov ha avuto il tempo di entrare in contatto con l'opera di Carrère, non con quella di Serebrennikov.
La sua opinione sul romanzo dello scrittore francese è stata, come al solito, ambigua. Diceva nel 2014:
«Sono contento, è un riconoscimento enorme. Quello che ha fatto Carrère per me è meglio che aver vinto un Nobel, è come aver fatto resuscitare uno scrittore morto dopo 20 anni. Come qualsiasi altra persona, scrittore o politico, aspiro ad essere conosciuto. Carrère ha guadagnato molti soldi, e io ho già ricevuto qualcosa per un film che girerà Saverio Costanzo, che a Cannes ha comprato i diritti del libro. Spero che vada bene, ovviamente, ma non sarò io ritrattato lì, ma il mito che si è creato. Certo, anche quello è buono per me».
Mentre, quattro anni dopo, nel 2018, intervistato da Il Giornale esprimeva un altro giudizio:
«Del Limonov di Carrère ho letto le prime 45 pagine e mi sono state sufficienti ⟨…⟩ È una sua opera. Non deve piacermi. Carrère mi ha visto così, io non mi vedo come mi descrive».
Da quella eterna contraddizione che è la vita di Limonov non c'è alcuna lezione da apprendere, nessuna indicazione morale. È solo possibile osservare un'esistenza che si dipana tra luce e ombra, tra splendore e desolazione. Un uomo, in fondo, come tanti, immerso in un dramma in cui il confine tra il mito e la realtà si fa sempre più labile. I giovani russi, nati dagli anni '90 in poi, ne danno una sola definizione «Limonov? Un freak».
LIMONOV. THE BALLAD. The most complex film in my life—a wild punk journey. We began filming before the war broke out and completed it while Russia was bombing Kharkiv, Limonov's birthplace. He was a man of passion and conflict. The film captures his alter ego, the poet Eddie, as he navigates Time, transforming again and again from his former self into a new version of himself.
Festival International de Cine de Los Cabos • 4–8 diciembre 2024
Movie Night
6 de diciembre
viernes
18:00 h
Hotel El Ganzo
Puerto Paraíso, Tiburón S/N,
La Playita, San José del Cabo, Baja California Sur,
México, C.P. 23403
El Ganzo no es solo un destino, también es una experiencia inmersiva en el arte, la cultura y la búsqueda del bienestar personal. En los últimos 12 años, han tenido a artistas consagrados y emergentes, tanto de México como del resto del mundo. Con un calendario lleno de actividades en arte, música, bienestar y más, ofrece un espacio que va más allá del descanso: un lugar donde la creatividad, la música y el espíritu independiente se fusionan para brindar una experiencia única.
Dirección: Kirill Serebrennikov Países: Italia, Francia, España Año: 2024 Duración: 138 min Casa productora: Wildside, Chapter 2, FremantleMedia España, Hype Studios, France 3 Cinéma Producción: Lorenzo Gangarossa, Mario Gianani, Dimitri Rassam, Ilya Stewart Guión: Emmanuel Carrère, Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov Cast: Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana, Corrado Invernizzi Fotografía: Roman Vasyanov
«Limonov: The Ballad of Eddie» es un retrato audaz y provocador de Eduard Limonov, un escritor y político ruso cuya vida estuvo marcada por la controversia y la rebeldía. A través de una serie de episodios en los que se combinan la ficción y la realidad, la película narra la increíble y tumultuosa travesía de Limonov, un hombre que desafió constantemente las normas sociales y políticas de su tiempo. Desde su juventud en la Ucrania soviética hasta su ascenso como líder del Partido Nacional Bolchevique en Rusia, pasando por su estancia en Nueva York como un extraño mayordomo y su vida literaria en París, el filme retrata su insaciable búsqueda de libertad y su rechazo a la complacencia.
Sobre el director: Kirill Serebrennikov
Director de teatro y cine, graduado de la Universidad Estatal de Rostov. Debutó como director de escena en 1994 y continuó dirigiendo videos musicales y comerciales. En 2001, realizó su primera producción en Moscú y desde entonces participó en producciones teatrales en el Teatro Chejov de Moscú, el Teatro Nacional de Letonia y el Teatro de las Naciones.
Estrenó su primer largometraje en 1998, al que siguió un grupo importante de películas como «Izobrazhaya zhertvu» (2006), «Yurev den» (2008), «El discípulo» (2016), que se presentó en la sección Un Certain Regard del Festival de Cine de Cannes, y «Leto» (2018), que compitió por la Palma de Oro. Serebrennikov regresa a Cannes con «Petrov's Flu», seleccionada para competir por la Palma de Oro en el 2021.
«Festival International de Cine de Los Cabos», 15 de noviembre de 2024
Los Cabos International Film Festival • 4–8 december 2024
Movie Night
December 6
Friday
18:00 h
Hotel El Ganzo
Puerto Paraíso, Tiburón S/N,
La Playita, San José del Cabo, Baja California Sur,
México, C.P. 23403
El Ganzo is not just a destination; it is also an immersive experience in art, culture, and the pursuit of personal well-being. Over the past 12 years, it has hosted both renowned and emerging artists, from Mexico and around the world. With a full calendar of activities in art, music, wellness, and more, it offers a space that goes beyond relaxation: a place where creativity, music, and an independent spirit merge to provide a unique experience.
Direction: Kirill Serebrennikov Countries: Italy, France, Spain Year: 2024 Duration: 138 min Production Companies: Wildside, Chapter 2, FremantleMedia España, Hype Studios, France 3 Cinéma Producers: Lorenzo Gangarossa, Mario Gianani, Dimitri Rassam, Ilya Stewart Screenplay: Emmanuel Carrère, Pawel Pawlikowski, Ben Hopkins, Kirill Serebrennikov Cast: Ben Whishaw, Viktoria Miroshnichenko, Tomas Arana, Corrado Invernizzi Cinematography: Roman Vasyanov
«Limonov: The Ballad of Eddie» is a bold and provocative portrait of Eduard Limonov, a Russian writer and politician whose life was marked by controversy and rebellion. Through a series of episodes blending fiction and reality, the film tells the incredible and tumultuous journey of Limonov, a man who constantly challenged the social and political norms of his time. From his youth in Soviet Ukraine to his rise as the leader of the National Bolshevik Party in Russia, his time in New York as an eccentric butler, and his literary life in Paris, the film depicts his insatiable quest for freedom and his rejection of complacency.
About the director: Kirill Serebrennikov
Theater and film director, graduate of Rostov State University. He made his debut as a stage director in 1994 and went on to direct music videos and commercials. In 2001, he created his first production in Moscow and has since been involved in theatrical productions at the Chekhov Theater in Moscow, the National Theater of Latvia, and the Theater of Nations.
He premiered his first feature film in 1998, followed by a significant body of films such as «Izobrazhaya zhertvu» (2006), «Yurev den» (2008), «The Student» (2016), which was presented in the Un Certain Regard section of the Cannes Film Festival, and Leto (2018), which competed for the Palme d'Or. Serebrennikov returned to Cannes with «Petrov's Flu», selected to compete for the Palme d'Or in 2021.
«Los Cabos International Film Festival», November 15, 2024
Biografski film o zloglasnem pisatelju in politiku Eduardu Limonovu se izogne moraliziranju.
Eduard Benjaminovič Savenko, sloviti pisatelj in zloglasni politik, bolj znan pod psevdonimom Eduard Limonov — kar se ne nanaša na sadje, ampak na ročne bombe, ki se jim po rusko reče limonke —, je eden od tistih likov, ki kar kličejo po filmskih uprizoritvah, vendar so obenem preveč nenavadni in kompleksni, da bi jih bilo mogoče zadostno predstaviti v enem celovečercu.
Фрагмент видео-конференции с Эдуардом Лимоновым
от 28-го октября 2009 года:
— Правда ли, что Вы в Сербии стреляли по гражданским?
— Вопрос такой широкий, с подковыркой, «стреляли по гражданским в Сербии»… Очевидно, задавший этот вопрос ориентируется на фильм BBC, режиссёр Поль Павликовски (Paweł Pawlikowski), назывался он «Сербская эпика» («Serbian epics»), где главным героем является Радован Караджич (Radovan Karadžić). Как раз сейчас начался над ним суд в Гаагском трибунале. Я в этом фильме интервьюирую Радована Караджича, три дня я участвовал в этом фильме, и там есть сцена, которую снял Поль Павликовски, пусть это останется на его грязной совести, где я стреляю из пулемёта. Действительно я там стреляю из пулемёта. Всё это дело происходит в Пале, тогдашней столице Боснийской Сербской республики. И я стреляю из пулемёта на полигоне. И когда впоследствии это всё интерпретировалось, якобы я стреляю по Сараево, то надо хотя бы себе представлять, что Пале и Сараево разделяют несколько десятков километров. Поэтому в данном случае все вопросы с меня нужно снять. Поль Павликовски подставил там после этой сцены на полигоне, буквально как 25-й кадр… там мелькают какие-то домики такие, похожие на средневековые с большим количеством окон. Вот это, видимо, попытка вот такой поганой провокации, которая уже 17 лет продолжается, потому что фильм был выпущен в 1992 году, и якобы он хотел этим показать, что я стреляю по какому-то городу. Но я опять повторяю, что небольшой городок Пале находится от Сараево на расстоянии нескольких десятков километров.
Naloge se je kljub temu drzno lotil v Rusiji znan in uspešen režiser Kiril Serebrenikov. Scenarij za film je po biografskem romanu «Limonov» francoskega pisatelja Emmanuela Carrèra priredil poljski režiser Paweł Pawlikowski, ki je v zadnjih letih zaslovel s filmoma «Ida» in «Hladna vojna», v začetku devetdesetih let pa je prav on v dokumentarnem filmu «Srbski epi» na filmski trak ujel Limonova, kako navdušeno z mitraljezom strelja na oblegano Sarajevo. Sprva je film o njem namreč nameraval posneti Pawlikowski, vendar je izgubil zanimanje, štafeto pa je prevzel Serebrenikov.
Izgnanstvo v New York
«Balada o Limonovu» spremlja mladega, zanesenjaškega proletarskega pesnika, ki se iz industrijskega mesta sovjetske Ukrajine v iskanju pesniške slave preseli v Moskvo. Z avantgardističnimi pesmimi in doma izdelanimi kavbojkami kmalu pridobi ljubezen pesnice in manekenke Jelene ter dovolj slave in poznanstev v umetniških krogih, da mora na razgovor h KGB. Agent obveščevalne službe mu ponudi na izbiro ovajanje ali zapor, mladi Limonov pa si izprosi tretjo možnost — izgon iz domovine.
Z Jeleno v prvi polovici sedemdesetih let odpotujeta v New York, kjer prvotno navdušenje nad navidezno svobodo hitro zamenja razočaranje nad resničnostjo kapitalizma. Njun zakon kmalu razpade. Edi sprva išče uteho v spolnih odnosih s temnopoltimi brezdomci in sanjarjenju o revoluciji, nato pa se zaposli kot butler milijonarja. Medtem ves čas piše, založniki pa njegove avtofikcijske romane, ki so premalo protisovjetski in navdušeni nad Ameriko, vztrajno zavračajo.
Serebrenikov film, ki krepko presega dve uri, večino časa posveti življenju Limonova v divjih sedemdesetih letih in odlično prikaže blišč in zlasti bedo New Yorka, medtem ko osemdeseta, čas, v katerem so romani Limonova izšli v Franciji in poželi svetovno slavo — najbolj slovitega, «Jaz, Edička», imamo tudi v slovenskem prevodu —, steče mimo gledalca v zgolj nekaj minutah.
Sporni junak
Zdi se, da režiserja bolj zanimata ljubezenska zgodba in mladostna vznesenost avantgardistično-punkovskega pisatelja kot njegova spornejša starejša leta. Po vrnitvi v Rusijo v kaotičnih devetdesetih letih je Limonov namreč s sedanjim ideologom Kremlja Aleksandrom Duginom ustanovil Nacionalboljševistično stranko — ime, ki seveda aludira na Hitlerjev nacionalsocializem — in začel razglašati skrajno ksenofobna in šovinistična stališča, streljal v Bosni, bil zaprt zaradi nezakonitih nakupov orožja ter v boje na vzhodu Ukrajine poslal brigade članov svoje militantne stranke.
Nenavadno, da je Serebrenikov, ki ima v Rusiji status disidentskega režiserja, zadnjih štirideset let življenja Limonova in njegovo celotno politično kariero zreduciral na peščico komaj povezanih scen, ki ne razkrivajo nobene politične vsebine. Zloglasna Nacionalboljševistična stranka je prikazana zgolj kot estetizirano avantgardistično gibanje, Limonov sam pa kot sicer vase zagledan, vendar neuklonljiv romantični junak, ki ga, zaradi njegove nepripravljenosti, da bi se prodal oblastem, nazadnje zaprejo v Sibiriji. Njegovo hujskanje proti etničnim manjšinam ni niti omenjeno.
Res je, da se Serebrenikov s tem pristopom izogne moraliziranju, pa vendar zaradi redukcije na romantično estetizacijo film ne pojasni transformacije Limonova iz punkovskega pesnika, ki na nočnih ulicah New Yorka išče temnopolte ljubimce, v populističnega voditelja militantnih ksenofobnih obritoglavcev. Morda je res prav punkovska gesta ponosne prilastitve tega, kar ima omikana družba za prezira vredne smeti, ključ do razumevanja razcveta sodobnega populizma, čigar predhodnik in pionir je bil Limonov, pa vendar film sam tega ne izpostavi. Režiser je na premieri v Cannesu dejal, da »film in umetnost ne moreta končati vojn, lahko pa ljudem pokažeta vzroke za nasilje in nastanek vojn«, a «Balada o Limonovu» tega ravno ne stori. Serebrenikov se je osredotočil na prikaz romantične pravljice o genialnem, toda nepriznanem umetniku, za katerega ni mesta ne na tej ne na oni strani železne zavese, in o njegovi tragični večni ljubezni.
Romantika namesto politike
Serebrenikov je v Cannesu poudaril, da ne gre za biografski film o Limonovu, temveč za ekranizacijo Carrèrovega romana, vendar to ne reši strukturnega problema, ki ga v zgodbi, osredotočeni na divjo ljubezen v New Yorku sedemdesetih let, povzroči preprosto dejstvo, da je Limonov živel predolgo. Pogoste fantazije o samomoru, ki jih ima Limonov v filmu, mestoma delujejo bolj kot želje režiserja ali scenarista, da bi to takrat vendarle storil. Za romantično zgodbo je nerodno, da je postal uspešen, se podal v politiko in da Jelena po njunem razhodu sredi sedemdesetih v njegovem življenju ni več igrala vloge. Dveh žena, s katerima je bil Limonov poročen pozneje, v filmu sploh ni, namesto njiju se še na stara leta v njegovih fantazijah še vedno prikazuje Jelena.
Seveda je razumljivo, da je film izpustil marsikaj, pravzaprav je njegova težava verjetno v tem, da ni izpustil dovolj. Zdi se, da je za zgodbo, ki jo hoče povedati Serebrenikov, vse, kar se je zgodilo po koncu sedemdesetih let, odveč, in povsem dovolj bi bilo, če bi film končal s selitvijo Limonova v Pariz v začetku osemdesetih let. Namesto «Balade o Limonovu» bi dobili «Balado o mladem Limonovu», ki bi bila lahko bolj osredotočena in manj obremenjena z dejanskim življenjepisom, ki je bolj kompleksen in manj romantičen od tega, kar še lahko prenese film, ki hoče ugajati množicam. Kar «Balada o Limonovu» nedvomno hoče, ambicije po globalnem uspehu kaže tudi, morda ne najboljša, odločitev za snemanje v angleščini, čeprav z namerno močnim ruskim naglasom.
Po drugi strani odločitev za estetizirani in romantizirani pristop namesto bolj vsebinskega dobro funkcionira, kljub dolžini je ogled filma užitek. Ritem Serebrenikova je, kot ponavadi, energičen, slog pa izjemno dodelan. Režijske prijeme si občasno izposodi iz gledališča, vendar obenem spretno izkorišča iluzionistično moč filma, ki lahko fantazije protagonistov na platnu prikazuje enako resnične kot njihovo stvarnost — prijem, ki ga je Serebrenikov prignal do skrajnosti v ekranizaciji ruske uspešnice «Petrovi v časih gripe», ki je letos izšla tudi v slovenščini. Prav v fantazijskih prizorih si režiser dovoli največ, zaradi česar so nekateri izmed teh resnično izjemni. Zlasti spretno in tekoče so izpeljani tudi časovni in krajevni preskoki, ki jih v fragmentirani biografiji mrgoli. Kljub določenim pomanjkljivostim je «Balada o Limonovu» izjemen in ambiciozen film, ki vzbudi zanimanje za nenavaden lik Limonova, vendar tega zanimanja ne poteši.
«Delo», 16. november 2024
Lost Found in Translation
Зарубежная пресса справляется с Лимоновым (не читая Лимонова) примерно по той же фривольной схеме, по которой можно легко перевести (не владея словенским) заголовок статьи на русский язык:
Архив благодарит режиссёра/режиссёрку за оказанную честь быть нежелтельным в его/её дамском** паблике!
16 ноября 2024 года
* Настоящий материал (информация) произведён и (или) распространён иностранным агентом ИА-осликом (см. аватарку) либо касается деятельности иностранного агента ИА-ослика (см. аватарку)
Pour qui a lu un peu Limonov, cette bande-annonce annonce une catastrophe culturelle hollywoodiste, la récupération-Système d'une figure assez spectaculaire de la littérature soviétique. Les résignés diront que ça permettra aux jeunes générations de découvrir le poète russo-ukrainien, entre deux jeux vidéos et deux pornos sur jerktube.
Le capitalisme est très fort, il recycle même les crachats qu'il reçoit et les transforme en dollars. On applaudit le tour de force, d'arriver à tuer ou contrôler n'importe quelle rébellion. Le biopic, ce meurtre commercial, est fait pour tuer l'imagination. On peut parler d'un petit remplacement mental : on finit par s'imaginer que Piaf était aussi jolie que Marion Cotillard, cette écolo en carton. Tout se brouille, les détails, les frontières, et, finalement, le vrai et le faux. Le biopic est une fabrique de faux autorisée, faux en écriture et en image. C'est pas original ? Non, et alors ?
D'aussi loin qu'on se souvient, ou souvienne, car «Limonov» est une lecture de jeunesse, quand on est punk, Ed est ce type un peu fou qui voyoute à Kharkov puis à Moscou dans les années 60–70, jouant à l'écrivain maudit ; il l'est peut-être un peu. Son fil rouge, c'est sa relation avec sa brunette, genre «L'Amour braque» de Zulawski, qui avait pris la Marceau à 15 ou 16 ans, ou 14. Edward (ça fait américain) n'a pas un kopek, écrit des poèmes (le meilleur moyen de rester pauvre mais avec un gros capital culturel), l'équivalent du chanteur de rock dans la Russie soviétique, se débat dans la misère et les bagarres et puis un jour émigre à New York, où il devient le majordome d'un millionnaire, on ne sait pas trop comment. Il fréquente le lumpen-prolétariat local, histoire de ne pas changer d'air, découvre les relations homosexuelles, ensuite nos souvenirs deviennent flous. À vrai dire, au milieu de ce bordel, quelques bribes surnagent. On le retrouve au milieu des années 90 devant Sarajevo, à faire la guerre pour les Serbes, tirant à la mitrailleuse pendant le siège de la ville, qui dura quatre ans.
Politiquement, Limonov c'est assez flou aussi parce que variable, ça flirte avec un national-communisme mâtiné d'admiration de l'Amérique. Il y a sûrement mieux que nous pour faire un portrait politique posthume ou démolir une transfiguration hollywoodiste. Le truc qui nous a marqués, c'est son hiver à Moscou avec sa poule, sans chauffage, du moins vingt tous les jours, pas un flèche et un simple tonneau de chou fermenté pour seule nourriture. Le mec perdra quinze kilos en une saison, alors qu'il est déjà maigre, limite zek. Avis aux obèses qui nous lisent. Savoir que la choucroute est un excellent aliment.
Elle désinfecte le système digestif et régénère la flore intestinale. Elle donne de l'énergie, désintoxique le corps, agit contre la constipation et les hémorroïdes. Sa richesse en vitamine C permet de mieux résister aux infections, d'améliorer les défenses immunitaires et de lutter contre les coups de fatigue. (Internet)
Les détenteurs de la carte illimitée UGC (attention : ils vous piquent vingt euros de frais à chaque prélèvement refusé, même invérifiable) ne doivent donc pas s'attendre à du national-communisme, encore moins antisémite.
Car le réalisateur est un progressiste russe (de père juif et de mère ukrainienne) pro-«Pussy Riot» à qui on doit le film adolescent «Leto» sur la vie d'un groupe de rock à Léningrad au début des années 80. Figurez-vous que son prochain film s'intitule «La Disparition de Joseph Mengele», adapté du livre d'Olivier Guez… Un shoah-movie qui dénonce le vilain Mengele 80 ans plus tard, on sent qu'on va rire.
Avec un peu de couilles, le Kirill (Serebrennikov) aurait pu faire le biopic bien punk du PDG de Pfizer, le Mengele contemporain. L'autre, l'amateur, est mort bouffé par les caïmans quelque part en Amérique latine, mais ça a valu un prix littéraire à la mère Guez. C'est tiré par les poils de papillotes ? C'est en tout cas raccord avec ce qui suit.
.jpg "Эдуард Лимонов, 1976")
А вы блядские гады хуевы вы думаете что я так вот позволю! Нет я не позволю! Я на вас всю общественность подниму чтобы просветили вас гадов гадских! Вы привыкли как кулаки срать на нас и жрать а после гадить и всё а я вам не позволю гадить на меня я тоже ветеран и срать не позволю. А дом мы хоть на вас записан а мы его всем покажем чтоб срать на нас не позволяли. И я ебал вас гады вы нас думаете что мы должны! Нет дорогой мы не должны это ты должен нам чтоб не срать а только приезжать и так то! Ты думаешь мы срать только на нас а потом вы петухами ходите. Нет я ебал вас гадов я вас срал на вас говна не можете так чтобы мы работали только. Вы срал а я тебе говорил мы дом общественность ебал тебя гадов и мы же и будем а не вы чтоб мы пахали. Мы пахали а ты я ебал. Я тебя ебал гад ты и я. Я тебя ебал гад такой чтобы говно. Я тебя ебал гад не думаешь. Я тебя ебал гад сраный. Я тебя ебал гад сраный. Я тебя ебал ты не думаешь. Я тебя ебал говно гадский и заберут. Я тебя ебал гад ты хуесор а не то что. Я тебя ебал гад. Я тебя срал и не то что. Я срал вас чтобы. Я тебя ебал говно. Я тебя ебал говно что не отобрали. Мы пахали а я тебя ебал гад сраный. Я тебя не срать гад сраный. Я тебя ебал гад сраный. Чтобы не срать на гадский говна нас. Я готел срать гад и ебал гас. Я вас сгат и ебал могол. Я тег ебал гад могол. Я тег ебал гадо могады. Я гад ебалы год вас. Я гад ебыла гад магы.
🇷🇺 Эдуард Лимонов:
⟨…⟩ Интерес Повэра–Рамсэя1 ко мне опять вспыхнул осенью 1981-го, когда на «Русского поэта»2 обратил внимание кинорежиссер Волькер Шлёндорф3, знаменитый тогда. Повэр–Рамсэй написали мне в Нью-Йорк (я в это время был там несколько месяцев), чтобы я встретился с Шлёндорфом. Я встретился, тот рассыпал передо мной многочисленные комплименты моей книге, сообщил, что видит ее как универсальную историю шока, постигшего европейца от столкновения с Америкой. И сообщил мне, что по возвращении в Европу свяжется с моими издателями для того, чтобы подписать договор на экранизацию.
Мы сидели (еще было тепло) в модном кафе у Линкольн-центра, я пил за его счет виски и был счастлив. Черт возьми, думал я, как же мне везет, а? В конце 1980-го я стал культовым автором в Paris, на меня приезжают поглядеть и познакомиться такие необычные типы, как Душан Макавеев4, патриарх мирового авангардного кино, молодые журналисты толпами ходят ко мне в мою студию на Rue des Archives [54], и вот меня будет экранизировать сам Волькер Шлёндорф. В тот год его фильм «Жестяной барабан»5 гремел на всю Европу.
Я так возгордился, что не стал тащить с собой в Paris постельное белье, доставшееся мне, как хауз-киперу, от тех дней. Я был неопытен и не понимал, насколько кинобизнес сложнее книжного. Вернувшись в Paris, я узнал, что продюсеры Шлёндорфа (одного звали не то Сильвер, не то Зильберман) не дали ему денег на «Русского поэта», и он стал снимать фильм по Марселю Прусту6. Тьфу ты, какая гадость этот Марсель Пруст! ⟨…⟩
глава «Похожий на кота»
«Книга мёртвых 3: Кладбища», 2013–2015 гг.
1 Jean-Jacques Pauvert + Jean-Pierre Ramsay
2 «Le poète russe préfère les grands nègres» = «Это я — Эдичка»
3 Volker Schlöndorff
4 Dušan Makavejev
5 «Die Blechtrommel», 1979
6 «Un amour de Swann», 1984