Эдуард Лимонов «Убийство Часового» + «Дисциплинарный санаторий»

Эдуард Лимонов

Убийство Часового

/ «Убийство Часового» + «Дисциплинарный санаторий»
// Москва: «Молодая Гвардия», 1993,
мягкая обложка, 367 стр.,
тираж: 50.000 экз.,
ISBN: 5-235-02124-X,
размеры: __⨉__⨉__ мм

Книга публицистики Э. Лимонова состоит из двух произведений: «Убийство Часового» и «Дисциплинарный санаторий».

«Убийство Часового» — публицистический дневник писателя, начатый им 25 августа 1991 года — в день самоубийства маршала Ахромеева. Комментируя происходящее в мире, писатель одновременно выступает и участником нынешней бурной, болезненной Истории: в его дневник вошли репортажи из Югославии, из Москвы, протестующей под красными и национальными знаменами, из Приднестровья, Абхазии.

«Дисциплинарный санаторий (Этюд социальной ментальности современных обществ)» — попытка на социологическом и публицистическом уровне проанализировать глобальные процессы, происходящие в мире, но опять-таки с учётом в первую очередь судьбы России. Современные «цивилизованные» общества подобны психбольницам мягкого режима — санаториям, утверждает автор и предостерегает своих соотечественников от обольщений и иллюзии, питаемых ныне по поводу благословенного Запада.

limonka

Предисловие автора

В книге, которую ты держишь в руках, читатель, ты обнаружишь две мои работы. Обе они относятся к литературному жанру эссе, но это совсем разные книги. Если «Убийство Часового» — книга страстная и обращена впрямую к единомышленникам, к гражданам, то «Дисциплинарный санаторий» — книга аналитическая.

«Убийство Часового» есть дневник в самом полном смысле этого слова, дневник гражданина. Начат он тотчас после демократического государственного переворота. Первая запись в нем датирована 25 августа 1991 года, и она есть своеобразный некролог маршалу Ахромееву. Последние же записи: репортаж из Приднестровья, из зоны боевых действий; из Бендер, где мины расплескивались на асфальте; из казацких окопов под Дубоссарами; из Боснии в огне; из Ботанического сада — Абхазии, где гниют фрукты и раны,— датированы июлем, октябрем и ноябрем 1992 года. Не комментатором лишь бурной, неприятной, болезненной Истории с большой буквы выступаю я, но непосредственным участником её. Это я наклонялся над измученными, со следами пыток трупами в декабрьской Югославии 1991 года, и я же вместе с моим народом пробивался ⟨…⟩

^ наверх