Александр Чанцев БУНТ КРАСОТЫ

БУНТ КРАСОТЫ. Эстетика Юкио Мисимы и Эдуарда Лимонова

•

Издательство «Пальмира» и пространство «Svetlo» представляют книгу:

Александр Чанцев

БУНТ КРАСОТЫ. Эстетика Юкио Мисимы и Эдуарда Лимонова

Санкт-Петурбург, ул. Пушкинская, д.10,
(вход через Лиговский проспект, д.53)
корпус «С», 7-й этаж

* * *

Olga Balla added 53 new photos to the album: Бунт красоты

«Facebook», 25 мая 2024 года

Александр Чанцев / БУНТ КРАСОТЫ — эстетика Юкио Мисимы и Эдуарда Лимонова

•

Мысли о смерти ведут в храм. Мысли о перерождениях ведут в Буддийский храм. Там, в Петербургском дацане Чёрная Жемчужина Петербурга Магдалена Курапина поговорила с японистом Александром Чанцевым о переиздании его книги «Бунт красоты» и двух её героях. Да смерть!

«YouTube. Smerch Info», 28 мая 2024 года

* * *

Alexander Chantsev

#bunt_k2 Презентация «Бунта красоты» в Петербурге прошла прекрасно, если честно. 25 человек и — без какого-либо фан-клуба (жен и детей спикеров), но те, кому это действительно было интересно в пятницу вечером в жарком Петербурге. Молодых много. Были же знакомые и еще не очень, кто раз и взялся помогать (Иван, спасибо!). Вадим Назаров говорил о том, как он первым издал Мисиму в России (черные книги «Северо-Запада,» да), до сих пор больше всего выпустил Лимонова (в «Амфоре»). Магдалена Курапина прочла очень личный отрывок из своей мемуарной книги о любви с Лимоновым. Андрей Песоцкий вспоминал, почему его заинтересовала «Лимонка» и партия — там печатался Лимонов, о Мисиме, Дугин. А я подумал — а ведь мы до сих пор обсуждаем их же (сейчас Лимонова в связи с фильмом Серебренникова, Дугина в связи с интервью Карлсону), никого ярче со времен 90-х не появилось. Андрей Дмитриев, хотя и знал Лимонова много лет и его биографию написал, захотел говорить о Мисиме, его непонимании первым переводчиком Чхартишвили (иноагент), а потом провел параллель между японскими ультраправыми и ультралевыми. И это тоже моя давняя мысль, что движения в крайних своих спектрах часто сближаются… Ольга Балла — которая второй раз специально приезжает из Москвы на мои презентации! — говорила о третьем герое вечере, то есть авторе «Бунта». Были действительно интересные вопросы — которые мы обсуждали еще и на фуршете — и вообще не было ни одного момента, который бы не понравился, как-то провисал. Майки с обложкой книги для спикеров и 3.5 кг торт с обложкой же (момент усекновения главы Мисимы был самым медийным, телефоны-камеры потянулись), приготовленные Ирой, имели крайний успех (и еще несколько дней эти фото ходили по телеграм-каналам). Нина — уж похвастаюсь еще чуть — говорила спасибо, в Петербурге давно такого не делали, а Вадим Назаров, что это лучшая презентация сезона. Пришли родители Магды и подарили мне цветы! Книги все раскупили, вино выпили, мы еще и кулуарах много о чем и с кем поговорили. Потом мне писали из разных городов и стран, просто увидев в ленте фото от спикеров-гостей и поняв, что презентация прошла круто, мы обсуждали, я дал экспресс-интервью о книге… Спасибо всем огромное, это действительно было очень здорово, низкий поклон!

«Facebook», 27 мая 2024 года

Александр Чанцев / БУНТ КРАСОТЫ —
эстетика Юкио Мисимы и Эдуарда Лимонова

...

«YouTube. Smerch Info», 28 мая 2024 года

* * *

Alexander Chantsev

#bunt_k2 Легендарный соратник Э. Лимонова и писатель Сергей Гребнев придумал взять у меня интервью. О «Бунте красоты. Эстетика Юкио Мисимы и Эдуарда Лимонова», ее персонажах и презентации. И не где-нибудь, а в петербургском дацане Гунзэчойнэй. Взяла же его всегда легендарная Магдалена Курапина. А опубликовало издание Смерч-инфо. А мы еще, гуляя по буддийскому храму и окрестностям, среди паломников, обсуждали дела не Будды, а старых партийцев. Смотрите, пока не снес Ютьюб: https://youtu.be/…

«Facebook», 28 мая 2024 года

* * *

Alexander Chantsev

#bunt_k2

На литературном фестивале в Екатеринбурге буду выступать в паре с Романом Сенчиным в небольшой дискуссии на тему «Читать не вредно» (любимая книга вообще, современная любимая и «закройте это немедленно») 8 июня с 13:30 (шатер на стадионе «Динамо»).

На полях же фестиваля 9 июня в 17:00 состоится презентация моей книги «Бунт красоты» в книжном магазине «Книги, кофе и другие измерения» (Верхняя Пышма, Успенский проспект 99).

Регистрация: https://drugie-knigi.ru/…

«Facebook», 29 мая 2024 года

Презентация «Бунта красоты» 24 мая 2024 г. в Петербурге, Пространство Svetlo

Александр Чанцев

«Бунт красоты. Эстетика Юкио Мисимы и Эдуарда Лимонова». Второе, исправленное и дополненное издание книги японоведа, культуролога и прозаика Александра Чанцева. Книга раскрывает загадочного японца со множества неожиданных сторон — в частности, в том, что и как повлияло на самого Мисиму, а также как и в чем он повлиял на других.

Special guests: Ольга Балла-Гертман, Андрей Дмитриев, Магдалена Курапина, Вадим Назаров, Андрей Песоцкий

«YouTube. Alexander Chantsev», 31 мая 2024 года

Лимонов страстно читал запрещенного Мисиму

Игорь Сид

Путешествия Эдички, космический холод Юкио и мрачное будущее Японии.

В этом году вышло переиздание книги Чанцева «Бунт красоты. Эстетика Юкио Мисимы и Эдуарда Лимонова» (рецензию на книгу читайте в одном из ближайших выпусков «НГ-EL») в новой редакции и с бонус-треками — новыми главами. О впечатлениях от поездок в Японию, сходстве героев Юкио и Эдички, влиянии японской культуры на западную и о многом другом с Александром Чанцевым побеседовал Игорь Сид.

— Александр Владимирович, ваша кандидатская диссертация по филологии посвящена эстетике Юкио Мисимы. Расскажите, в чем заключались основные посылы или выводы? Были ли — в вашем восприятии — настоящие открытия?

— Она была довольно пухлой — за 250 страниц. И прослеживала линию такой проклятой по аналогии с поэтами эстетики, тех примерно троп, которыми ходили де Сад и Лотреамон, Бодлер и Гюисманс, Ницше и Эвола, Жене и Пазолини. От Томаса Манна, любимого писателя Мисимы, до Лимонова, Мисиму читавшего весьма страстно и по нему жизнь отчасти делавшему. Возможно, это звучит несколько неправдоподобно... Но просто сравните «Смерть в Венеции» и ее ремейк у Мисимы в романе «Запретные цвета». Совершенно те же характеристики красоты (демоническая, подавляющая, подчиняющая и в итоге губящая человека), те же ее символика и эмблематика (физическая, телесная, древнегреческая, солнце и золото). А маргинальная линия на то и маргинальная, что ей надо выживать в андеграунде под небоскребами мейнстримной культуры — посему она жизнестойка, возникает в разные эпохи и в разных странах, как шампиньоны и пляжи под асфальтом.

— Как вообще в вашей жизни возникла Япония?

— Япония никак не возникала, слишком уж тогда, в 90-е, она была далека, фантастичнее фантастичного. Возникла японская литература. Мисима, Кавабата и Танидзаки, Оэ и Абэ. Уж не говорю про дивные дзуйхицу и прочие средневековые прозы (ведь и первый в мире роман был написан в Японии). Они и соблазнили. С переводами же, особенно литературы нового и новейшего времени, ситуация тогда была далеко не такая благополучная, как сейчас: в советское время переводили поэзию, средневековое. Поэтому появилась идея выучить этот язык, безумно красивый и сложный даже на взгляд неофита. Вот и смотрю на эту «китайскую грамоту» (слова моего дяди, когда я поступил на японский) до сих пор.

— Поделитесь «авторскими» впечатлениями от поездок в страну? Меняет ли что-то в самоощущении при визите статус исследователя?

— Не буду, видимо, уходить в восторги от страны, где все говорят на японском, от ее природы (красивее сакуры, по-моему, багряный и желтый клен в прихрамовых садах), этих пляжей Камакуры, буколических просторов Хоккайдо, запаха сои в рамэне где-то за углом в узких токийских улочках… У Японии вообще сильный коэффициент воздействия. Кстати, разновекторный. Один мой знакомый японист очень долго не мог (сначала не мог, потом и не хотел) доехать до страны. Тем временем общался с японцами в Москве, читал японскую литературу, прессу, то есть узнал почти все, практически дистанционно жил там. И когда приехал в Японию, испытал сильнейшее разочарование, на грани идиосинкразии. Случай, конечно, крайний, но в чем-то характерный. Кто-то остается в буддийских храмах навсегда, кто-то бежит. Все тот же вопрос зависимости от абсолютной красоты, как у Мисимы, и способов преодоления оной.

— В своей монографии 2009 года вы сопоставляете Мисиму и Эдуарда Лимонова. В чем главные черты сходства Юкио и Эдички в жизни и в тексте? В чем главные различия?

— Возьмем основные узлы биографий — а для наших честолюбцев биография так же важна, как и книги, если не важнее. Невзрачное детство и юность, откровенные self-made men и отъявленные нарциссы, мегаломаны. Одержимы эросом и танатосом. Оба мигрировали из декадентов-западников в патриоты-традиционалисты. Увлекались культуризмом, бредили войной, иным парфюмам предпочитая запах ваксы на сапогах и потных портянок. Создавали сложные, синтетические художественные системы. Из писателей уверенно шли в сторону политики, идеологии, стремились в разряд гуру и учителей. Окружали себя молодыми учениками-поклонниками и обзавелись личными армиями. Пытались делать революцию, поднять восстание. Был важен не фактический успех, а порыв, слава, игра на метафизической границе. Достаточно? В их художественном мире сходств не меньше. А различие, если о кардинальных вещах, одно, но весьма существенное. Лимонов допускает в свою эстетическую систему пусть совсем небольшой, но этический элемент. А вот эстетика Мисимы ее абсолютно не приемлет, отталкивает даже. Так что получается, что циничному герою, едкому старику, позволявшему себе, например, регулярно говорить о мертвых не хорошо, а жесткую правду (серия лимоновских некрологических книг), далеко еще до Мисимы — от того вообще веет космическим холодом и блеском разящего меча.

— Лимонов был до преклонного возраста активным путешественником, в последние годы я видел его, например, среди верблюдов в Монголии. А до Японии он добрался? Сопоставлял ли он сам себя с Юкио? Отзывался ли как-то на вашу компаративистику?

— У него, насколько я знаю, была запланирована Индия, но смертельная болезнь заставила сдать билеты. Его ехидные (не восторженные же? Доля восторга, особенно под старость, у него выделялась только на себя самого) заметки о Японии я бы, конечно, с удовольствием почитал.

Где-то в «Харьковской трилогии», по-моему, есть фраза, что Эди-бейби любил создавать себе кумиров. А Мисима, самурай современных времен, запросто и так эффектно убивший себя ради вечного сияния славы, был изрядным кандидатом в кумиры. Позже, став великим, Лимонов этого уже помнить не хотел. Посему о моей книге сказал фи, что да, Мисиму знает хорошо, читал его еще на английском (раньше всех в нашей стране — фашист, милитарист и шовинист Мисима тогда был у нас под жестким запретом). Но степень влияния исследователь сильно преувеличил. Книгу он тем не менее купил буквально в первые дни после ее выхода. Заходил тут, сообщили мне в «Фаланстере», один из героев вашей книги.

— Лет 20 назад меня впечатлил в одном глянцевом журнале лонгрид одного япониста об антропологическом сдвиге у японцев: к концу XX века они повадились расти в высоту и при этом утончаться костью, плюс тенденция к долихокефалии. Сейчас, по прошествии четверти века, сохраняются ли эти тенденции «европеизации без метисации»? Что ученые говорят об этом сегодня?

— Тенденции есть, однако будет и метисация. Вечная закрытая Япония из-за проблемы старения общества вынуждена уже завозить иностранную рабочую силу, будь это обслуживающий персонал из ЮВА или топ-менеджмент с Запада. Япония очень долго жила в слишком комфортных условиях, которые были достигнуты путем слишком жесткой работы, сверхусилий под прессингом. А нынешняя японская молодежь совсем не хочет вкалывать, как их отцы и деды. В конце концов все империи клонятся к закату. Удастся ли Японии сломать это правило, еще и в этом веке, как во время Реставрации Мэйдзи в позапрошлом и во время экономического чуда после поражения в войне в прошлом, сможет ли она прыгнуть выше головы? Или же станет красивым ностальгическим заповедником своего былого величия (уже сейчас туризм — чуть ли не вторая статья доходов в бюджете)? Довольно скоро увидим.

— Японский язык сегодня — вице-чемпион мира после английского по числу распространяющихся неологизмов. Есть гипотеза, что главная тому причина — плодотворное столкновение архаичных элементов японской культуры с нюансами бытового применения технологий будущего. Что вы думаете по этому поводу как автор «Словаря культуры XXI века» и как японист? Усматриваете ли вы сегодня какие-то еще — невербальные — элементы влияния японской культуры на глобализирующуюся мировую? А на российскую?

— Японская культура, кстати, уже не первое столетие успешно влияет на западные. То направление Japonaiserie в живописи, то мода на японскую поэзию — в Европе позапрошлого века, то на театр — у нас в начале прошлого века, то на дзэн и боевые искусства — во второй половине века и повсеместно… Процесс этот взаимный. В японском, в свою очередь, зашкаливающее количество заимствований из английского. И то, что с ним происходит сейчас, это просто мечта лингвиста — или готовый язык для киберпанк-романа из далекого будущего, когда к старинным иероглифам добавляются заимствованные слова или даже на основе всего этого изобретаются какие-то неологизмы, английские выражения, которых нет в самом английском…

А вообще, как говорят сами японцы, суси в Москве едят чаще, чем в Токио, там-то это все же не ежедневная, а более уикендовая, праздничная еда. Японских аниме и манга, вполне возможно, употребляют у нас в сходных пропорциях. В бизнесе носятся с кайдзэн, TPS и прочим бережливым производством. Японцам, право, стоит заняться изобретением чего-то нового, а то имеющиеся их находки и обыкновения скоро станут во всем мире чем-то совсем обыденным и инкорпорированным, все и копирайт позабудут.

По сути, мы наблюдаем сейчас процесс, обратный тому, чем занимались и прославились сами японцы — они ведь всегда умели заимствовать, приспосабливать и «дорабатывать» чужое — от буддизма и иероглифики до бонсая, чайного действа и того же рамэна, завезенных из Китая, очень мало можно найти у них действительно автохтонных, оригинальных вещей. Колесо сансары повернулось, и нужно отдавать кармические долги.

— Отбросим банальный вопрос про творческие планы, спрошу про то, что вам интересно сейчас писать. Что сильнее всего волнует из делаемого сейчас?

— Есть такое действительно. Моя рубрика в журнале «Дружба народов», которую я веду уже несколько лет. Называется non-Fiction Pro. Я пишу в ней про философские, религиозные, теологические книги, действительно какой-то необычный нон-фикшен. А тему формулирую для себя как «альтернативно-религиозное». Ведь взять хотя бы Даниила Андреева (а персонажей у рубрики, в истории если покопаться, много и очень разных). Можно считать его сумасшедшим и жертвой лагерей или духовидцем и вестником, даже не важно. Но нельзя отрицать, что он вот совсем недавно еще предложил новую картину мира, этого и того, новую модель веры. Которую я бы охарактеризовал как такое сверххристианство, шаг немного дальше христианской веры. Или та же идея воскрешения мертвых Николая Федорова — она ведь не ушла, мне только недавно попались два современных западных фантастических романа ровно о том же. Или… В общем, все это как минимум безумно интересно и загадочно даже.

«Независимая газета. Ex libris», 7 августа 2024 года

Александр Владимирович Чанцев (р. 1978) — филолог-японовед, критик, прозаик, эссеист-культуролог. Окончил Институт стран Азии и Африки МГУ, обучался в буддийском университете в Киото. Кандидат филологических наук, автор восьми книг. Лауреат премии Андрея Белого, премий журналов «Новый мир» и «Дружба народов», Волошинского конкурса, имеет специальный диплом «За новизну и метафорическую емкость прозы» Международной премии имени Фазиля Искандера, финалист премии «Независимой газеты» «Нонконформизм». Работает в сфере российско-японской бизнес-дипломатии. Автор и консультант проекта «Словарь культуры XXI века».

Пророки и еретики

Артём Комаров

Про крутой нрав и писательский дар Лимонова и Мисимы.

Писатель, литературовед-японист, кандидат филологических наук Александр Чанцев выпустил новое издание книги про эстетику мировоззрения Юкио Мисимы и Эдуарда Лимонова (именно в такой последовательности), дополнив прежнее издание бонус-треками — специальными свежими статьями, в которых большое место уделяется Мисиме и Лимонову, рецепции их подходов и идей, почерпнутых в том числе из произведений мировой литературы. Например, у Мисимы — ни много ни мало — из Томаса Манна, которого японский прозаик всячески обожествлял и любил. Основной корпус старой книги Чанцев не стал менять и оставил в прежнем виде. Как пишет сам автор в предисловии, Эдуард Вениаминович даже успел купить и ознакомиться с первым изданием книги в книжном магазине. Однако на него, как отмечает автор, сильного эффекта книга не произвела — кому понравится быть вторым в списке после Мисимы?

С выводами книги можно соглашаться или не соглашаться, но «Бунт красоты» — это акт любви к двум выдающимся писателям, каждого из которых автор считает высокими представителями культуры и искусства, отдавая должное их литературному таланту.

В книге исследуется бунтарская и яркая жизнь Эдуарда Лимонова, его основных произведений-текстов с литературоведческой стороны. Автор выделяет общее, что характеризовало Лимонова и Мисиму: эстетика молодости, прекрасного тела, тема героя, войны, революционного восстания, смерти и т.д.

С момента появления первого издания в 2009 году в России так и не вышло (не считая «жэзээловской» биографии авторства Андрея Балканского) полноценных книг о Лимонове. Он до сих пор находится, так сказать, в зоне «слепой видимости» — слишком уж большой была его фигура, и не прошло еще достаточно времени с момента его ухода в 2020-м. Для книги о Лимонове нужна большая смелость и честность. Увы, на это решаются не все.

До сих пор многие подробности жизни Эдички Лимонова неудобоваримы и требуют отдельного разговора в будущем, когда уже можно будет говорить открыто обо всех политических взглядах автора, деталях его жизни в России и за рубежом, его любовях и о многом другом. Сейчас еще живы многие его вчерашние современники, спутники, соратники, однопартийцы. Но ведь жизнь и Юкио Мисимы была тоже отнюдь не простой и гладкой: в чем его только не упрекали — в национализме, эпатажности и многом-многом другом! Это сегодня он неоспоримый классик, а тогда, при жизни автора, дело обстояло совсем иначе… Мисима смело мог бы называться современным термином «экстремист» в Японии. Как видится, во всем виноваты его крутой нрав и сила духа. А еще его огромный писательский дар.

Эдуарда Лимонова любили и ненавидели одновременно, причем за одни и те же вещи: за его натуру борца, за его непримиримый дух, за революционность идей и за многое другое. Но главное иное — Лимонов был пророком и еретиком в своем Отечестве задолго до реализации многих его идей и взглядов в современной реальности.

«Независимая газета», 28 августа 2024 года